Принц-половинка (гет)

Уехать из Глыбиц путешественникам получилось ранним утром, присоединившись к обозу крестьян, которые везли овощи на продажу в Городище. Им выделили краешек телеги, и дальше путь пролегал неторопливо, но с комфортом. Упряжку тянули изрядно шерстяные то ли коровы, то ли верблюды — с короткими тупыми рожками и большой горбатой спиной, а контингент обозников поражал разнообразием. На Земле Северус видел людей разных рас, некоторое количество магических существ, а тут иногда не мог сразу определить, к какому виду отнести того или иного встреченного торговца или воина. Вроде с лица человек, а улыбается — и зубы острые мелькают. Или моргает второй парой век. Или перепонки на пальцах.

— Рыр, прекрати глядеть так, будто хочешь узнать, что у них внутри! — тихо прошипела полевиха. — Нас ещё за лихих людей посчитают да выгонят!

— Хм. Извини, Яша, работа такая, — повинился он, так как мысли о препарировании проскальзывали.

— И что ж за работа у тебя? — обернулся через плечо чересчур ушастый возница.

— Я ветеринар, — чуть замявшись, сообщил Снейп. Говорить, что он доктор — так обязательно найдется хворающий. К цирюльнику тут же пойдут желающие побриться или вырвать зуб. Сказать, что охотник — полезут делиться байками, хотя он не знает половины здешних тварей. Ветеринар казался более-менее безвредным.

— Хорошее дело, — одобрил возница. Северус вспомнил Хагрида и, вздохнув, подтвердил:

— Зверушки — они это… К ним подход нужен.

Притворялся он не особо удачно: Ильяна от его странного выговора едва не прыснула в голос, но возничего это, похоже, не насторожило.

Дорога петляла среди бескрайних лугов. Стена леса оставалась позади, и Северус ощутил лёгкую меланхолию — вряд ли ему доведётся снова увидеть Избушку на курьих ножках и её беспокойную хозяйку. В одном из карманов до сих пор хранился путеводный клубочек, да вряд ли тот сможет привести его к цели из Хогвартса, если ему вообще получится вернуться на своё полотнище.

Возница сплюнул, затянул неторопливую песню, в которой сложно было разобрать слова, и тихий однообразный мотив смешивался с клубящийся пылью, поднимался выше, растворяясь в зеленовато-бирюзовом небе с облаками цвета свежей весенней листвы. Изредка по обочине могли проскользнуть мыши-переростки, в кустах пересвистывались мелкие птахи — они старательно отъедались перед зимними холодами, поэтому бесстрашно кидались чуть не под колеса телеги, заприметив аппетитное зёрнышко. Снейп был уверен, что пешком они бы добрались быстрее — полевиха наверняка знала нехоженные тропы, ведущие к цели дорогой короче, но такая неспешная обзорная экскурсия по Предлесью была приятным исключением в череде дней, насыщенных хлопотами, драками и беготнёй.

Он вспомнил карту — впереди их ждала река Излучная, на берегу которой стоял мелкий город-порт Речное, но обоз туда сворачивать не будет, возьмёт чуть левее, направляясь к мосту.

По мере приближения к воде ландшафт снова сменился — дорога стала более извилистой, петляя среди холмов. Попадались лесистые посадки, небольшими островками, за которыми скрывались возделанные клочки полей и крыши небольших поселений, где и десятка дворов не насчитать. Проезжая часть расширилась, теперь на ней вполне можно было разъехаться, не рискуя сцепиться ободами.

На поздний обед остановились в очередном куцем леске у небольшого пруда, где нашёлся и родник, бьющий из основания выступающего скального зуба, собираясь в каменную чашу. Северус опустился на колено, окунул в воду ладони, которые сразу свело от холода, умылся и попил. Несмотря на близкое соседство водоёма, в роднике вода оставалась свежей, хотя он опасался, что она будет попахивать болотом.

— Вы можете погулять, покуда ройгов поят, — разрешил возница пассажирам. — Да будьте осторожны, тут места странные. Заплутаете — ждать не будем.

— Мы будем осторожны, — пообещал Снейп, ощущая нетерпение Ильяны. Привычная к пешей ходьбе, последний час она тихо ворчала, что "отсидела себе вообще всё", но спускаться и идти пешком не хотела, чтобы не наглотаться пыли. Конечно, она не могла пропустить прогулку.

Из пруда вытекал ручеёк, и они решили пройтись вниз по течению, — так у них будет надёжный ориентир, хотя с полевихой им и не грозило заблудиться. Разве только с чужой помощью. Местность оказалась на редкость неудачной для прогулок — сильно заросшей, с коварными канавами, которые так и норовили подвернуться под ноги. Остановившись на пригорке, Северус осмотрелся, не скрывая опаски. Ему только второго гриба не хватало, чтобы окончательно осрамиться.

— Раньше мне казалось, что ваш мир похож на наши восточно-европейские сказки… — Задумчиво сообщил он. — Знакомый давал почитать книгу сказок с его родины, и там фигурировали всякие лешие, домовые, была избушка на курьих ножках, старуха-хранительница. Герои в ступе летали, на печи ездили, в горячее молоко ныряли… или это было пиво? Но там всё было проще — собрать яблоки с дерева, испечь пирожки, сбежать от злодеев, разогнать мечом гусей.

— Гусей? — Ильяна озадаченно склонила голову.

— Птицы с длинными шеями… Неважно… Но местные злодеи — они неправильные. В большинстве своём они действуют не силой, а хитростью. Взламывают мозг, играют на эмоциях. Оплетают ложью, едва только открывают рот. На нас пытались напасть камни и зябровы подпевалы, но они совсем примитивные, их даже учитывать нельзя.

— Так то сказки, Север. А это жизнь — понимать надо. Будто у вас хитрецов мало.

Он пожал плечами — хитрецов хватало, имелись и те, что в мозгах копошились, но со своими, почти родными врагами он хотя бы знал, как бороться. Разворачиваясь, чтобы спуститься, Снейп ощутил на коже почти незаметное прикосновение холода — будто обрывок чар коснулся щеки. Он тут же насторожился, переходя в боевую стойку, но природа вокруг оставалась безмятежной: кусты, деревья, неустойчивые камни под ногами. Ильяна, заметив его движение, напряглась и принюхалась. Он научился доверять её чутью, поэтому вопросительно приподнял бровь. Она отрицательно качнула головой, продолжая осмотр.

— Странно… Будто защитные чары, — нахмурившись, пояснил Снейп. — Вокруг наших магических поселений подобные, чтобы простецы не приближались.

— Оно опасное? Сможешь определить, откуда прилетело?

— Обычных людей они отпугивали, но не вредили. Или те уходили, вспоминая принудительно о срочных делах. Но это первый заслон, я не знаю, что скрывается дальше.

— Ты же волшебник…

— Как показывает практика, вовсе не такой могущественный.

— Предлагаешь выбираться?

— Похоже, уже не успеем, — ощущая, как сгущается воздушный поток, отозвался он, тут же получая мощный тычок в грудь, скатываясь с пригорка, как потревоженный заяц. Ильяна в последний момент успела вцепиться в полу его куртки, преодолевая невидимый барьер, и последние несколько метров их протянуло по слою палых листьев и светлому мрамору.

— Мерлиновы носки! — выругался он, торопливо вскакивая. Наконечник посоха наливался сиянием, готовый к бою, но вокруг сохранялась гробовая тишина, лишь Ильяна тихонько сердито пыхтела, но и она затихла, когда поняла, что находится перед ними.

На первый взгляд Снейпу показалось, что он оказался в Индии — так походило на Тадж-Махал строение, раскинувшееся в долине у их ног. Однако, присмотревшись, понял, что ошибся. Здание обошлось без круглых куполов, вместо того изобилуя ажурными лестницами. Винтовые ступеньки обвивали колонны. Широкие полукруглые пролёты изгибались, сужаясь на каждом следующем уровне, и этажей было никак не меньше пяти. Тончайшие кружевные перила, казалось, грозили рассыпаться от единственного касания, но не ломались.

Цвет стен напоминал немного яичную скорлупу — тёплый белый, который в местных реалиях оставался зеленоватым, но Северус уже приучился представлять, как это должно выглядеть в привычном ему освещении. Верхушку здания украшали стрельчатые башенки, из окон которых вырывались мощные потоки воды. Струи водопадов, порождая мириады радуг, придавали картине сказочности и питали густую растительность. пышно разросшуюся на портиках и упрямо ползущую вверх, цепляясь за малейшие уступы в мраморе. Замок-беседка. Или сад. Или склеп.

Дорожка у них под ногами, густо присыпанная листвой, пышные заросли, в которые превратились клумбы и общая печать запустения явно намекали, что в этом месте давно никого не было, и только магия, пропитывающая воздух, не позволяет всему рассыпаться. Подтверждением этому стали обломки забора, который, видимо, зачаровали небрежно и он со временем рассыпался, напоминая груды неаккуратно наколотого сахара.

— Ого, Север! Замок волшебника! — с восхищением и толикой страха в голосе прошептала Ильяна. — Но, знаешь, что-то не хочется мне туда идти.

— Мне тоже не хочется, — кивнул он. — Опасности не ощущается, но уж слишком здесь всё… унылое.

— Пригласили нас как-то изрядно настойчиво, — потирая ушибленный локоть, добавила полевиха.

Воздух за спиной оставался плотным, волновался, будто подталкивал их в спину, побуждая двигаться вперёд.

— Это место как… музей, — подобрал более мягкое определение Снейп. — Даже неловко здесь посохом размахивать. Наверное, всё-же стоит осмотреться…

Идти по дорожке оказалось несложно, от входа в пространственный карман до крыльца было метров триста, но тягостное ощущение одиночества и тоски вынуждало сдерживаться от спешки — бегать по кладбищу казалось неуместным. Северус думал, что они вымокнут насквозь под струями водопадов, но и это предусмотрел древний архитектор, обеспечив своим гостям защиту — капли не долетали до земли, разбиваясь о невидимые щиты, словно журчащая музыкальная арка. Ради любопытства он коснулся границы щита и палец прошёл насквозь, тут же ощущая прохладную влагу. Значит, чары останавливали именно воду, визитёры при желании вполне могли намокнуть, если сунутся наружу.

Сотни прошедших лет никак не отразились на состоянии лестниц, они оставались такими же крепкими, как и в день создания, но грязь, пыль и сор проникали повсюду, и две пары следов путешественников отчётливо отпечатывались на зеленоватом мраморе, ещё раз подтверждая — по этим ступеням давно никто не ходит.

Внутри также не обошлось без лестниц, лепнины, мозаик и витражей, которые расцвечивали плитки пола, превращая их в живые картины, меняющиеся в зависимости от смены положения солнца. Мебели почти не наблюдалось, но и без того просторные залы поражали красотой и какой-то эстетичной, бездушной роскошью. Как любого британца, Снейпа не могли удивить старинные замки, вычурная роскошь или аляпистая позолота, но древний строитель отличался какой-то тонкой, болезненной эстетичностью, и некоторые элементы казались почти по-эльфийски эфемерными. Бабочки на стеклянном столике выглядели живыми, — тронь и вспорхнут, — но были вырезаны из хрусталя. Тончайшие переходы каменных плит, отполированные до перламутрового блеска, ощущались лёгкими и воздушными, обманывали своей полупрозрачностью, оставаясь при этом монолитными и холодными.

Второй этаж мало отличался от первого, но в нём попадалось больше статуй, резных лавок, стиль декора стал более лаконичным, но в нём так и не прибавилось жизни. А поднявшись на третий, они сразу оказались в тронном зале, в центре которого на возвышении, в кресле из светлого дерева, нашелся и хозяин. Сухая пергаментная мумия, сжимающая в правой руке такой же мёртвый посох, даже в посмертии сохраняла строгую осанку. Волосы, длинные и абсолютно седые, навевали воспоминания о Малфоях, а мантия, которую так и хотелось обозвать "траурной", сохраняла зеленоватую белизну свежевыпавшего снега. Волшебника так давно не было, а магия сохранялась, потрескивала, пробегая разрядами по кончикам пальцев.

Ильяна старалась не показывать своего беспокойства, но придвинулась к Снейпу поближе, настороженно оглядываясь по сторонам. Она не могла ничего противопоставить возможной опасности, тревожилась, но не желала отступать. Даже говорить в этом месте казалось кощунственным, но осмелилась подать голос:

— Наверное он был одним из последних… кого некому было похоронить…

Северус молча кивнул, подходя к трону. По верхушке проходилась вязь, которая складывалась в чуть устаревшую версию уже привычной ему клинописи. Глаза слезились больше обычного, но он прищурился, до рези в глазах, пытаясь прочитать надпись.

"Бел-Леард. Шер-Харион. Имя назовут, и обрету я свободу".

— Ты можешь прочитать? — спросила Илья. — У меня будто буквы перед глазами прыгают.

— Написано, что он освободится, если назовут его имя. Думаешь, стоит рискнуть?

— Не знаю, так-то жалко его… Даже если сохранилась кроха духа — столько лет пробыть одному…

Снейп, недовольно нахмурившись, медленно обошёл трон по кругу. Стены зала, украшенные барельефами, изображали разные сцены из жизни покойного мага — лучи, бьющие из посоха в небо. Дождь из стрел. Странные животные, склоняющие перед ним головы. Похоже, Бел-Леард был тщеславным, не меньше самого Салазара Слизерина. Но стоит ли связываться с останками… такого? Если судить по рассказам Петерины, маги древности были не очень приятными людьми, а этот ещё и огрохал себе гробницу, будто фараон. Только обряд не закончил. Что, если ему теперь, как тем самым фараонам, нужны жертвы? И всё это красивая, изящно обустроенная ловушка? Он уже начал разворачиваться, чтобы уйти, но снова затормозил. Что случится, если он попробует сбежать? Как отреагирует магия на его отступление? Местные заклинания и возможности волшебников были Северусу неведомы. Вдруг при выходе из пространственного кармана его прихлопнет, как муху. И с ним Ильяну, которая виновата только в том, что продолжает безоговорочно в него верить.

Взбежав по ступенькам, он склонился перед волшебником, заглядывая тому в лицо. Касаться чего-то или, тем более, трогать посох он не собирался, просто хотел посмотреть повнимательнее, прочитать остаточные эмоции, найти подсказку, дающую ответ на его вопросы. Однако все чувства давно стёрлись с лица покойного, оно было сухим, безмятежным, напоминая лики со старых потемневших картин. Что ему делать? Действовать, как привык, работая на опережение, или поступить, как Ильяна — открыться, смириться, со всем доверием принять любой возможный результат?

— Ты убьешь нас? — пытливо поинтересовался Снейп, будто мумия могла ему ответить, но взамен ощутил воздушную волну, которая взъерошила ему волосы, будто рядом с его затылком добродушно хмыкнул каменный исполин с острова Пасхи. Штурмовые расчёты испуганных мурашек, взяв под козырёк, дисциплинированно рассыпались по рукам, занимая свои позиции. Он уже получал "привет" от посоха, теперь над ним насмехается покойник. Насколько мертвы на самом деле эти "давно почившие" маги?

— Илья. Слушай очень внимательно. Разворачивайся и беги, что есть духу, к выходу из подпространства. Я трижды досчитаю до шестидесяти, и после назову имя. За это время ты должна быть уже далеко.

— Кто там мне рассказывал про бегство вперёд своих пяток? — язвительно отозвалась полевиха, и голос её звучал обиженно и упрямо. Конечно. Нашел, кому приказывать. И заколдовать нельзя. Такого оскорбления зелёная дева никогда не забудет. Хотелось рявкнуть, как привык это делать на неразумных студентов, но вопли оказали бы примерно то же воздействие, что и приказы. Ильяна не Лонгботтом, чтобы убегать от него с дрожащими поджилками.

Стараясь не поворачиваться к волшебнику спиной, он принялся медленно пятиться, пока не оказался недалеко от окна. Указал полевихе место за спиной и чуть выдохнул, когда она послушалась. Укрывшись щитом, он только подумал: "Какого драккла я опять вытворяю!", но внешне постарался создать видимость, будто знает, что делает. Кашлянул. Покосился на недалёкий подоконник. Прыгать с третьего этажа со спасённой девицей под мышкой ему пока не приходилось, но осталась надежда, что лордова наука полёта не подведёт, если дело обернётся откровенно худо.

— Бел-Леард. Шер-Харион.

С зелёно-снежной мантии тихо скатилась пуговица и застыла у подножия трона, вызывающе поблескивая. Северус тихонько выдохнул. А после едва не выругался вслух. Мумия, ранее плотная, стремительно истлевала, обращаясь в прах. Облачко серого пепла вспорхнуло, осело на пол, как начинка гриба-трутовика. От мантии за считанные секунды осталась брошь, от туфель волшебника — пряжки и набойки на каблуки. В комнате постепенно раскручивался смерч магического возмущения, зазвенели хрустальные подвески на настенном светильнике. Он оценил скорость развития событий и решил, что им хватит времени сбежать через дверь.

— Ходу, Яша! — скомандовал он, но полевиха вместо того метнулась к трону, подхватила с пола пуговицу и припустила к выходу, даже не удосуживаясь выслушивать его возмущенные возгласы.

Слетая вниз по ступенькам, они слышали, как похрустывают за спиной, осыпаются балясины, слегка колеблется под ногами мрамор, теряя устойчивость, и с последнего пролёта пришлось соскакивать, тут же попадая под мощные струи водопада. Замок гудел до основания, трещины прорезали стены, с верхних этажей вниз медленно падали куски декоративных элементов. Голова статуи, упав на камни, разлетелась на мелкие части, придав беглецам ускорения. Шлёпая по лужам, они несколько раз получили по лицу ветками растений, и, даже отбежав подальше, не остановились:

— Надо спешить! Вдруг карман схлопнется!

Илья согласно кивнула, у неё и мысли не было протестовать. Торопясь покинуть негостеприимное место, им пришлось бежать в гору, перепрыгивать корни деревьев, которые лезли из-под земли, и Северус мысленно костерил беспечного Бел-Леарда. Мог бы хоть пять минут потерпеть и не рушить всё, радуясь успешному погребению. Теперь им ничего не препятствовало, и возле знакомого ручья они вывалились взъерошенными, промокшими и вымотанными.

— Илья, что это ещё был за финт с пуговицей? — опустившись на корточки, чтобы перевести дыхание, тут же ворчливо поинтересовался Снейп. Лучше уж он покажет своё раздражение, чем даст догадаться, как перепугался.

— Что ж мы, совсем без добычи уйдём? — логично отозвалась та, остужая водой разгорячённые после бега щёки. — Зачем тогда ходили?

После, повертев пуговицу в пальцах, кинула её Северусу в руки:

— Держи. Ты заслужил. Ещё один безрассудно-идиотский хороший поступок в твою копилку. Я тобой почти горжусь, Север.

Он скривился от такой похвалы, но пуговицу спрятал. Клубок, гребешок, пуговица — он сам себе напоминал спятившую сороку, собирающую блестяшки, но каждый из этих предметов в своём роде был для него памятным. Доказательством, что ему есть, куда возвращаться. Что он может дать отпор врагу. Что он может победить.

— Спасибо. Жаль только, наш обоз наверняка уже ушёл.

— Не проверим — не узнаем, — не теряя оптимизма отозвалась Ильяна, выливая из сапог воду и выжимая волосы.

На их удивление, телеги ещё стояли на месте, а возница, недоумённо поглядывая на своих насквозь мокрых пассажиров, уверил, что отсутствовали они совсем недолго, "солнце и на полпальца не отклонилось". Видимо, время в карманной реальности Бел-Леарда текло с другой скоростью или вовсе остановилось, позволяя сохранять замок и его владельца в идеальном состоянии.

Снова сидя на соломе, устилающей жестковатый пол телеги, Северус не мог до конца заглушить в себе грусти. Дворец был изумительно хорош, он служил демонстрацией могущества, силы, власти мага, который его построил. Молчаливым напоминанием о тех подвигах, великих чудесах, что он совершал при жизни. И теперь все это исчезло, рассыпалось песком, словно и не существовало никогда. Будто любые свершения, какими бы значительными они ни были, обратятся в прах, не имея особого смысла. Волшебник может подняться на неизмеримую высоту, сиять наравне с солнцем, а после рассыпаться горсточкой легчайшей пыли, смешавшись с дорожной грязью.

— Представляешь, от него осталась одна пуговица, — огорчённо произнёс он, не в силах сдержаться.

— Пуговица и память в наших головах, — строго поправила полевиха. — Это много, у других и того нет.

— Но тогда во всем этом нет смысла. Зачем стараться, если не останется… ничего?

Ильяна посмотрела на него почти испуганно:

— Ты чего? Смысл жизни простой. Проснуться утром. Стараться делать, что в твоих силах. Засыпать вечером без сожалений, зная, что сделал все, что мог. Если чего не сделал — значит, не смог. И тогда нужно назавтра крепче постараться. Или оставить, ежели дело совсем уж пропащее. А коли мысли заедают, берешь топор и рубишь дрова.

— Вот так просто?

— Можешь не просто, а с песней рубить, — великодушно разрешила Ильяна. — С натруженными руками голова становится легонькая, а там и смысл появляется. Эх, рано тебя отпустила баба Петя… Мало спину гнул, не всех тараканов растряс.

— Я на своих тараканов не жалуюсь, они все очень грамотные и воспитанные, — чопорно защитил их Снейп.

— Составляют лучшую твою половину, — подтвердила Илья и рассмеялась, а теплые смешинки в её громадных лучистых глазах заставили и Северуса украдкой улыбнуться. Не мог он на неё сердиться.

Ночью на обоз напали голенастые ящерицы, но от них удалось отбиться общими усилиями, даже не прибегая особо к магии, и Снейп жалел только, что одну из полуметровых тварюшек, издающих пронзительные вопли, не удалось втихую припрятать для экспериментов. Гребешок-оголовец смирно лежал в кармане, не подавая признаков изменений, значит, трансфигурация держалась достаточно уверенно, чтобы делать себе "запас ингредиентов" с расчётом на возвращение к научной деятельности. Северус сам себе удивлялся — с каких пор он стал таким наивно-доверчивым, да ещё и обзавёлся смехотворной привычкой надеяться на лучшее и верить в будущее?

Скорые на руку крестьяне после боя собрали тушки в кучу и подожгли, чтобы не плодить скверну, а рисковать и лишний раз козырять своими умениями Снейп не хотел, поэтому со стороны понаблюдал за жутковатым костром, сильно пахнущим шашлыками, и отправился спать.

— Как вы живёте в таком опасном мире? — недовольно поинтересовался он у Ильяны, пытаясь устроиться поудобнее, на что та только вздохнула печально:

— Раньше такого не было. Силы Борюшки тварей сдерживали, а теперь она спит, присмотра нет, вот и распоясались…

Мост через реку миновали без приключений, и ещё через несколько часов пути на горизонте выросли стены Городища. Местной столицы, в которой с избытком имелось Зябровых шпионов и стражей. Города, который никак нельзя было миновать, но в котором единственному в мире волшебнику категорически нельзя было себя выдать.

— Я тебя прошу, Рыр, — никаких пожаров, никаких наводнений, — тихонько пробубнила Ильяна, а тот в ответ лишь закатил глаза. Он не мог ничего обещать. Несмотря на все предосторожности, неприятности отлично находили его сами.