Лето без интернета, или Программист в «Совёнке» (джен)

Утро было таким же, как вчера: проснулся, оделся, пошёл умываться. Возле умывальников я удачно встретил Женю.

— Привет! Давай до моего домика прогуляемся, я книжку отдам.

— А чего сам не занесёшь в библиотеку? — протянула она.

— Извини, времени не будет: к концерту готовиться надо и остальные дела доделать.

— Тогда не возражаю.

— Серёжа не будет ревновать? — пошутил я.

А Женя рассудительно отбила риторическим вопросом:

— Если вы хорошие, настоящие друзья, то с чего вдруг?

Чистые души у многих наших ребят, незамутнённые. Неинтересны им склоки и интриги. А разве не значит это, что они-то умеют именно жить — без унижений, зависти и злобы? Даже мне, с моими мягкостью и незлобивостью, было чему у них поучиться.

Долгов перед библиотекой не осталось, поэтому я с чистой душой ушёл на зарядку с линейкой. Там Ольга Дмитриевна объявила, что концерт сегодня после ужина, а завтра — конец смены. Я многозначительно переглянулся с девочками: при всех наших стараниях вылепить из меня умелого музыканта не то чтобы получилось. Что ж мне, роль второго плана и аккомпанемент позади всех остаются? Вроде и грустно, но умом я понимал, что не успею всё и сразу. И как-то раньше даже не закрадывалась мысль, что весь мой упорный и волевой труд может пойти насмарку просто потому, что всем угодить невозможно.

На завтраке мы с Мику подсели к Славе, желая узнать о других выступлениях. Скрывать та не стала:

— Исполню русскую народную песню! Я музыкальную школу окончила по вокалу — так не пропадать же таланту.

— И ты всю смену не говорила? — обиженно пискнула Мику. — И как с тобой теперь дружить?

— Ну прости, прости, я не могу разорваться, чтоб всем помочь и везде побывать! Да и мало ли — завидовать друг другу будем…

— А ведь хороший выбор! — одобрил я. — А уж если в подходящем наряде…

— В подсобке есть! — в один голос выдали Мику со Славей и засмеялись. Похоже, ссора умерла в зародыше. Славя же мне специально объяснила:

— В прошлом году у нас был и театральный кружок! Пьески ставили, в кого только ни рядились… Костюмы так и остались, а руководителей в этот раз не нашлось.

— Вот досада… — проронил я и молчал, пока мы не закончили завтракать и не пришли втроём к музыкальному клубу. Девчонки заскочили внутрь — искать костюм, а я остался на свежем воздухе, чтобы их не смущать. Снял зачем-то очки, покрутил в руках, протёр рубашкой. С самого утра было мне неспокойно: домой скоро, ещё этот Пионер… Наверное, ему-то можно было выложить все карты, но и неясно, чего ждать в ответ. Всякие бывают, даже помешанные…

— Ну, как я? — робко поинтересовалась Славя, застыв передо мной. Я тряхнул головой, возвращаясь в реальность, нацепил очки, придирчиво осмотрел костюм. Чудесное платье, кокошник, вышитый платочек в руках… Нет слов, какая красота — дыханье перехватывает!

— Т-тебе очень идёт! — оценил я, слегка заикнувшись.

Славя раскраснелась до невозможности и с неловкой улыбкой удалилась. Я было замечтался и завис…

— Бу!!! — вдруг крикнули мне в одно ухо. Я захлопал глазами и подскочил на месте.

— Ре-пе-ти-ро-вать! — рыкнули в другое.

— Девочки-девочки-девочки, ну зачем же вы его пугаете, так нельзя, он думает!..

Я расхохотался от своей же рассеянности, Улька с Алисой захихикали следом. Но делу, делу-то время! Наша концертная программа была совсем несложной, я не оставался в стороне и на генеральной репетиции отработал не последние партии. Время до обеда пролетело незаметно.

С одной стороны — обстановка вокруг будничная, хотя все и в приподнятом настроении. С другой — маленький шаг для пионерлагеря и вселенной, но большой для меня самого. Я и не помнил, когда в последний раз выступал перед публикой на каких бы то ни было ролях! Однако бурное обсуждение предстоящего концерта, очерёдности выступлений и всеобщая поддержка поумерили беспокойство. Лишь чувствовалось приятное предвкушение, когда я шёл на поляну, придерживая карман с телефоном. Меня уже ждали.

— Привет, Миш, — сухо поздоровался Пионер. Он стоял, прислонившись к дереву со скрещенными на груди руками — это слегка настораживало. — Что ты мне обещал рассказать?

— Привет, Пионер! Или мне лучше звать тебя Семёном Персуновым? Всё мучаешься в своих циклах, ни во что не веришь и местных за людей не считаешь?

— Перегибаешь, но в целом прав, — кивнул он.

— То есть… ты никому плохо не делал, но и хорошо как-то не выходило?

— Ага.

— Знаешь, всё не так сложно, как может показаться. Нужно сблизиться с одной из девушек, но не просто раскрутить её на секс, а полюбить по-настоящему.

— Что ж ты за настоящую любовь принимаешь? То, как павлином пыжишься вокруг всех, — не в счёт. За столькими зайцами погонишься — ни одного не поймаешь, — ядовито протянул Пионер, не меняя ни позы, ни выражения лица.

— Я ставлю собственный эксперимент, но давай начнём с аксиом, — перешёл к конкретике я. — В любом случае нужно не просиживать штаны за монитором и общаться с живыми людьми. И, как говорил Глеб Жеглов, нужно вспомнить, что ты не Манька Облигация, а Мария Афанасьевна Колыванова. В твоём случае — не Пионер, не анонимус с имиджборд, а Семён Семёнович Персунов — настоящий человек!

— Отчества у нашего брата разнятся, не надо всех под одну гребёнку, — сухо заметил Пионер. — Давай, от общего к частному.

— Да, теперь о девушках, — продолжил я. — Не самый сложный выбор — Алиса. Если ты её вытерпишь, если дашь открыться — то дома придётся всерьёз взяться за гитару и стать рок-музыкантом. Можешь, конечно, и сейчас освоить! Встретишь её или на прослушивании, или уже на концерте среди зрителей, когда сколотишь группу.

Вдруг кусты зашелестели, и на поляну вышел ещё один Пионер с повязанным на руке галстуком и с гитарой за спиной. Я недоумённо покосился на первого.

— Не обращай внимания, это наш человек с теми же проблемами, — отмахнулся вчерашний Пионер. Затем с подначкой протянул: — Пожалуйста, продолжай.

— С Ульяной возможна только искренняя дружба. Сам понимаешь, секс с малолетками — дело незаконное и неблагородное. Если стерпишь её выходки, если готов будешь стать ей товарищем по играм, если готов будешь взять за неё ответственность — тогда и дома жизнь наладится. Ты перестанешь хикковать, в университете восстановишься… Там взрослую Ульку-студентку и встретишь.

Из кустов вышел третий Пионер — с доброй, но хитрой улыбкой — и встал чуть дальше от первых двух. Я заподозрил неладное и решил обращаться ко всем:

— Если выбор падёт на Славю, то нужно не бояться ответственности и инициативы. Стать открытым к людям и не бояться компаний, чаще общаться… В таком случае Славя встретится под следующий Новый год на автобусной остановке.

По другую сторону от моего вчерашнего гостя — похоже, главного Пионера, — спокойно встал ещё один, в косоворотке. Вид у него, как и у остальных, был в целом миролюбивым.

«Но если будут бить, то никто и не заступится!» — заволновался я и заговорил ещё быстрее:

— С Леной сложнее. Если всё будет правильно, то вы доедете-таки до райцентра, а потом поженитесь и останетесь жить в этом мире. Но, впрочем, если не скучаете по родному миру и захотите чего-то новенького, то никто не запретит. Но Лене нельзя давать и повода для ревности, а любить надо изо всех сил. Иначе она…

Тяжёлый вздох со стороны — от ещё одного, внешне скромного и неуверенного Пионера — подтверждал, что последствия будут плачевны.

— А вот с Мику вообще караул. Если попытать счастья с ней, то вообще в другой лагерь выкинет! Там, получается, будут киносъёмки по мотивам обычной смены и вашему сценарию, а Мику играет бывшая — на самом деле Маша. Потом и вовсе кошмар: зомби-Ульяны и Лена-маньячка с тесаком… Но если выжить и уберечь девушку, то достанется такой клад, какого и не видали!

Мне за спину встал ещё один Пионер с мечтательным взглядом и в цветастой гавайке навыпуск.

— Окружили-то, окружили! — хохотнул я, подавляя панику. Пионеры тоже заулыбались. — Честно говоря, узнавания вас девушками не гарантирую и насчёт Жени точного рецепта не знаю… — главный Пионер нахмурился, — …но поймите, что только искренность и понимание, я бы даже сказал — доверие… вот, что вытащит вас из «Совёнка» вместе с избранницей!

Я замолчал, переводя дух. Ошарашенные потоком новостей гости их переваривали, скромный даже что-то записывал в карманный блокнот. Вперёд вышел главный, благодаря которому здесь и собрались.

— Мишаня стоит того, я вам говорил! — похвалился он перед остальными. Затем глянул на меня: — Но чтоб без пустого трёпа… откуда ты знаешь обо всём, что происходит в лагере и что будет происходить?

— А это отдельная песня! — с новыми силами заговорил я. — Дело в том, что мы с вами из разных миров. Вообще, их минимум три, а не два, как вы все думали раньше.

— Докажи! Докажи, что ты другой! — потребовал главный, нервно теребя галстук на шее.

Мне тоже было не по себе — чего ожидать? Как бы безобидно он с приятелями ни выглядел, всегда найдётся вероятность, что он — отморозок, притворившийся добряком. Я набрался духу и обратился ко всем:

— Один мир — это мир «Совёнка» и здешнего альтернативного СССР с Гендой. И да, я знаю, что лагерей великое множество и что вы все пришли из разных. Но всё равно все лагеря находятся как бы в одной системе.

Переведя дух, я продолжил, обращаясь уже к одному главному:

— Второй мир — твой. У тебя скудная биография, не правда ли? Недоучился в универе, ничего не достиг, месяцами торчал на анонимных имиджбордах, сюда попал, когда одногруппники позвали на вечеринку.

И, наконец, я закончил:

— А в моём мире «Совёнок» — одна из локаций компьютерной игры «Бесконечное лето», твой мир — другая локация в этой игре, а я же — обыкновенный человек, полюбивший эту игру.

Пионеры разом посерьёзнели и напряглись. У главного мелко задрожали руки, но он сжал кулаки и выдохнул:

— Продолжай.

— А что продолжать-то… Ты вот знаешь, какой сейчас год?

— Никогда никто не говорил! Как и о том, где находится лагерь! — процедил Пионер.

— Географию я тоже точно не знаю и могу лишь предположить, что мы в Поволжье или на юге СССР… но год в этом лагере 1988! — Я вынул из кармана телефон и показал дату.

— Сенсорный… вот это да… — В глазах Пионеров вспыхнул огонёк любопытства. А у меня засосало под ложечкой — не отжали бы!

— А вот… — Все затаили дыхание… — та самая игра! — улыбнулся я и запустил «Бесконечное лето». В галерее высветилось, как Ульяна пугает Лену кузнечиком. Пионеры подошли ближе и уставились в экран.

— Вот почему я это рассказываю. Уверен, что вы вернётесь по домам, но о своей судьбе не знаю. Для меня и ваш мир, и «Совёнок» — это разные локации игры. Вы видели мои выкрутасы, вряд ли ваша братия их повторяла… но даже после таких финтов нет гарантии, что выберусь. — Я вздохнул. — Друзья, хочу помочь вам, честное слово! Постарайтесь сделать всё, как я сказал, — ручаюсь, что тогда будете и дома, и с девушкой.

На поляне повисло мёртвое молчание. От такого-то рассказа я и сам крепко бы задумался… но пусть хоть что-нибудь скажут! Я несколько минут ждал ответа, а парни словно окаменели.

— Мужики, вы как? — насторожённо спросил я. — Справитесь без меня?

И снова молчание. Я заглянул каждому в глаза, но все взгляды — в никуда.

— Ну, если я вам больше не нужен, то думайте, обсуждайте, пробуйте… — растерянно напутствовал я. — Если понадоблюсь, то заходите, но сейчас мне пора. Ухожу, слышите?!

— Нет, Мишенька. — Голос главного Пионера лязгнул сталью. — Никуда ты сейчас не пойдёшь.

Вдруг он лихо засвистел, и его приятели вплотную обступили меня.

— Ребята, давайте жить дружно… — проблеял я, растеряв всякую храбрость.

— Давайте! Кто не хочет? Поднимайте руки! — заржал Пионер-главарь, а приспешники противно заулыбались. — Нет таких? Отлично! Тогда решим всё полюбовно! Все за мной!

— Но я не хочу! Меня ждут!

— Пусть ждут, свалить без ненаглядного тебя не должны, — бросил он. — Пора разговаривать серьёзно. Если не захочешь по-хорошему — будем по-плохому.

Против этой кучки-могучки поделать я ничего не мог — зато они по-плохому, несомненно, могли. В их кругу я покорно поплёлся невесть куда, в самую чащу. Кто-то ловко завёл мне руки за спину и связал верёвкой.

— Братцы, ну за что ж вы так?.. — взмолился я. — Я ведь правду говорил, зачем ещё я вам нужен?.. Отпустите, ну будьте людьми!..

— Не обсуждается, — процедил один из Пионеров.

— Ой, Мишенька, без девочек ты ни на что не годен? — пропел главарь. Я отвёл взгляд, но он вклинился в кружок и притянул за подбородок. — Чего задрожал? Не будет тебе ничего, просто кое-что проверим! Когда ж ещё остановишь посланника высших сил, чтоб раскрыл все ваши карты!

— Да какой посланник… Я ж от чистого сердца говорил… — упавшим голосом промямлил я.

— Верим-верим! — горячо согласился главарь с неприкрытым ядом в голосе. — Но ты не забыл, что толпа не ценит правду, раздаваемую направо и налево? Как из глаз местного бабья исчезает всякое понимание, только заговоришь о своей участи? Знаешь, с таким добродетельным видом, как у тебя, только юродивые раздают душеспасение! Юшка, вот ты кто! Жаль, что увлёкся и не вспомнил про глас вопиющего в пустыне.

— Что…

Вместо ответа главарь от души врезал мне по правой щеке. Закружилась голова, чуть было не слетели очки.

— Ты совсем страх потерял? Смеешь говорить, что мы марионетки, чья-то выдумка! Рассказываешь о многослойных мирах, откуда свалился, а потому можешь всех в гарем тащить! Ты себя всесильным посчитал, а?!

Возражать уже не получалось, ведь и правда — они обделены и обозлены, ещё и я добавил им страданий, ляпнув про другие реальности… Может, сладкая ложь здесь всегда лучше горькой правды?

Я опустил голову, нечаянно подставив левую щёку. Главарь не постеснялся и положением воспользовался. Второй хлопок — и я едва не завалился на Пионеров… Стоп!

Это! Мой! Шанс! Сбежать!

Я винтом вкрутился меж медлящих парней и выскользнул из их кружка, чуть не упав опять. Но удержался на ногах! И ноги сами понесли меня прочь! Скорее, скорее в лес!!!

— Стоя-я-ять!!! — заорал главарь, очухавшись первым. — Убьём на месте!!! А ну хватай его!!!

Я не представлял, куда меня завели и куда я бегу. Совсем не знал леса. По дороге потерял очки, и ветки хлестали по лицу, чудом не задевая глаз. Обернувшись, успел заметить, как мои очки поднял Славянофил и сунул себе в карман.

Голова всё ещё кружилась, и лишь зелёное месиво тряслось перед глазами. Коварные корни и бурелом, что я успевал завидеть, — перескакивал.

Хорошо хоть, что за время этого побега веревка ослабла, и я сумел освободить руки. Но такие слаломы не для меня: лёгкие чудовищно горели с непривычки, а бывалые Пионеры неумолимо приближались.

«Надо было бегать за Улькой!» — обречённо подумал я, задыхаясь. Из-за деревьев показался старый лагерь. Спасение? Но погонятся и дальше!

Только выскочил я на площадку перед старым лагерем, как Пионеры набежали со всех сторон. Загнали в угол! Отпрыгнул было от одних цепких лап, но тотчас угодил в другие, боднув кого-то. Меня повалили на землю.

— Попался, который брыкался! — рявкнул главарь — самый резвый.

Подбежали и его дружки, на их лицах — гнев пополам с разочарованием. На меня посыпались нещадные тумаки и пинки. Кое-как закрыл голову руками, но тело-то, тело!.. Ах!

— Телефон не разбейте, идиоты!

От невиданной боли я потерял сознание. И тьма не стала спасением.