Феникс из опавших листьев (джен)

Для Долорес Джейн Амбридж все обитатели Хогвартса делились на три категории.

Первая — подавляющее большинство. Те, кто её боялся. Среди них были как преподаватели, так и студенты. Они кивали и подчинялись, ни слова поперёк — как и положено тем, кто понимает своё место.

Конечно, не все обладали должным благоразумием. Нашлись и такие, кто осмеливался ненавидеть её. В основном, это были гриффиндорцы во главе со старой кошкой МакГонагалл. К счастью, от неё удалось избавиться: теперь та лежит в Мунго, и неизвестно, насколько лечение затянется. Вот бы подольше… От этих мыслей на душе становилось особенно радостно.

И, наконец, третья категория — самая приятная, хотя и самая малочисленная. Те, кто Амбридж уважал и любил. Возглавлял её, разумеется, Филч. Ещё бы! Жалкий сквиб отродясь не имел такой власти. Но нашлись и представители посолиднее: взять хотя бы Драко Малфоя — и деньги, и родословная… Впрочем, и остальные члены инспекционной дружины ему под стать. Правда, у Долорес иногда закрадывалось подозрение: искренней симпатией там и не пахнет, просто выслуживаются, чтобы урвать побольше привилегий да заодно насолить Гриффиндору. Но Амбридж была не против. Такой расклад её устраивал.

И всё же оставался человек, который не вписывался ни в одну категорию. Профессор зельеварения. Вежливый, подчеркнуто учтивый — на словах. Но взгляд… Он всегда смотрел на Амбридж, будто на протухший ингредиент или испорченное зелье. Да как он смеет, этот полукровка! О том, что и её собственная родословная далека от совершенства, Долорес благоразумно старалась лишний раз не вспоминать. А Снейп, как ни крути, был полезен. Где бы ещё она достала такое количество сыворотки правды?

Да и сегодня он не подвёл. Выудил-таки информацию из этого маленького упрямца, и сам же вызвался наказать. Ну, розг, конечно, не будет — жаль! — но грязные котлы или склизкие слизни тоже вполне подойдут.

А ей достанется самое приятное. Она сможет поймать Блэка. Как же долго все гонялись за этим преступником! И как сладко будет наконец прижать его к стенке…

Конечно, прежде чем отправиться в Отдел тайн, Амбридж на миг призадумалась: может, всё-таки позвать кого-нибудь из подчинённых в Министерстве? Например, тех самых, что так ловко помогли обезвредить МакГонагалл.

С другой стороны… Орден Мерлина Первой степени на дороге не валяется. Но если преступника возьмёт целая группа, его могут и вовсе не дать. А ещё и тысячу галлеонов, назначенную за голову Блэка, придётся делить — и что тогда останется ей?

Нет уж, весь триумф должен достаться только Амбридж. Деньги — в её карман, орден — на её мантии, газеты — с её именем на первых полосах.

Тем более, в чём сложность? Двенадцать лет в Азкабане сделали своё дело — какой из Блэка теперь боец? А у неё арсенал богатый: и полезные заклинания знает, и Круциатусом не побрезгует. Справится. Ещё как справится.

Опьянённая предвкушением славы, Долорес даже не заметила, как непривычно пусто было сегодня в Министерстве. Для нее сейчас существовала лишь одна цель, и она торопилась, не позволяя себе отвлекаться на мелочи.

И вот, наконец, она в Зале пророчеств. Ряды стеклянных сфер уходили в полумрак. Воздух был прохладным и сухим, словно сам хранил тайну. Амбридж огляделась, но не заметила ни малейшего признака Блэка. Тогда она двинулась дальше вдоль стеллажей: кто знает, где именно он прячется.

И вдруг сбоку раздался знакомый голос: она не раз слышала его в Министерстве. Но теперь он звучал не медленно и вальяжно, растягивая слова, а удивлённо и даже слегка напуганно:

— А где Поттер?

— Мистер Малфой? — Амбридж дёрнулась и обернулась.

Но зрелище, открывшееся ей, никак не вязалось с тем, чего можно ожидать в стенах Министерства.

Между рядами стояли фигуры в чёрных мантиях и серебристых масках, словно пришедшие из кошмара.

Пожиратели смерти.

* * *

С самого утра Люциус Малфой чувствовал: ничего у них не выйдет. Прорицатель из него, конечно, был никудышный, но предчувствиям он верил куда больше, чем картам или шарам.

Тёмный Лорд, разумеется, утверждал, что Поттер явится именно сегодня. Люциус не переставал поражаться его могуществу: влиять на мальчишку на таком расстоянии! Да и сам Малфой потрудился на славу — только Моргане ведомо, чего стоило очистить Министерство от посторонних и не очень. Кого подкупом, кого угрозами, кого Конфундусом, кого лестью, а кого и шантажом. Все средства хороши, лишь бы добиться результата.

Уйма сил ушла и на инструктаж отряда. Основная задача — пророчество. Если удастся заодно захватить Поттера и доставить к Лорду — великолепно. Нет — так нет. Сегодня это вторично. Главное — не заавадить невзначай: эта честь принадлежала Хозяину. И, признаться, Люциуса это устраивало: убивать ему не хотелось. В отличие от его свояченицы: для той большего удовольствия и не существовало. Разве что — помучить перед смертью. Малфоя даже замутило от воспоминаний.

Белла с утра кивала, выслушивая наставления, но вспомнит ли она о них, когда запахнет кровью, — тролль её знает. Она и раньше была ненормальной, а после Азкабана и вовсе свихнулась. Люциусу казалось безумием тащить её в Министерство, но приказы Лорда не обсуждают. Оно и понятно: он её ценит за преданность. На одной преданности, правда, далеко не уедешь…

Да и вообще отряд подобрался — хуже некуда. Дуболом Крэбб, невменяемая Белла, Рудольфус — у того своей головы на плечах нет, идёт во всём на поводу у супруги, мясник Макнейр — его боевых навыков хватит лишь на казнь гиппогрифа. Руквуд — хитрый, как лиса, всегда выкрутится, подставив при этом остальных. Эйвери, которому только бы выслужиться, за что в феврале и поплатился.

С другой стороны, есть Долохов — русский варвар, но в бою хорош. И Нотт неплох. Да и Джагсон тоже… В конце концов, толпой с одним мальчишкой они должны сладить.

Но стоило вспомнить ночь Возрождения, как в голове зашептал гадкий голос: «Тогда вас было намного больше. И даже сам Лорд не справился. Что уж говорить про ваш отряд.»

Во рту пересохло так, что хотелось применить Агуаменти.

Если они не доставят этот пыльный шар — виноватым окажется Малфой. Хорошо, если Лорд ограничится Круциатусом, как с Эйвери, но шансы на это малы.

Нельзя сказать, что Люциус за себя не боялся — боялся, ещё и как, но страх за сына был в разы сильнее. И Тёмному Лорду это, увы, известно. Но если пожиратели заметят его испуг, то какой из него, к докси, лидер? Кто его тогда послушает и удастся ли им вообще выполнить приказ? Поэтому Малфой отогнал все страхи и, нацепив маску спокойствия поверх пожирательской, стал ждать появления Поттера в девяносто седьмом ряду Зала пророчеств.

Сотни стеклянных сфер мерцали на полках, словно глаза, следившие за каждым движением. От этого взгляда становилось не по себе. Да нет же, это просто шары, в которых отражается свет Люмоса. Всё в порядке. Поттер придёт. Ещё немного. Ещё минута.

В напряжённой тишине Люциус различал каждый звук: Крэбб за спиной тяжело переминался с ноги на ногу, Эйвери сипло дышал, а от Беллатрикс донёсся странный влажный звук — неужели облизывается в предвкушении? С неё станется…

Вдруг взгляд уловил движение в конце ряда. Там мелькнуло что-то… розовое? В груди ухнуло. Не Поттер. Но когда Люциусу удалось разглядеть в полумраке, кто именно шёл вдоль стеллажей, маска уверенности тут же слетела без следа.

Что здесь делает эта жаба? Она же должна сидеть в Хогвартсе. А Поттер, наоборот, обязан сейчас явиться. Не прикрыть же она его решила? Драко писал, что Амбридж ненавидит мальчишку едва ли не сильнее, чем самого Дамблдора.

— А где Поттер?

Люциусу самому стало противно от того, как дрогнул голос.

— Мистер Малфой? — в ответе Амбридж прозвучал скорее не испуг, а негодование.

Ну вот, и от маски пожирателя толку не слишком много, раз она его вот так сходу опознала.

— Что вы здесь делаете? Мне нужен Блэк!

Мерлин, неужели она до сих пор не поняла, с кем намерилась тягаться? Или прав Драко: дурости и самомнения у нее действительно одинаково через край?

Беллатрикс шагнула вперёд, не давая Малфою ответить.

— Ой, а сто это у нас за плинцесса? Вся в лозовых люсецьках, какая плелесть!

Как же Люциуса раздражала эта манера речи! Самым разумным сейчас было бы наложить на Амбридж обливейт и отправить восвояси, но Белла, видимо, уставшая от длительного ожидания, нуждалась в разрядке.

— Тебя спросили, где Поттер! Отвечай, идиотка! — зашлась она визгом. Лучше бы уж продолжала сюсюкать, хоть по ушам не так бьет.

— Да как вы смеете говорить со мной в таком тоне! Я, между прочим, первый заместитель министра магии, директор и генеральный инспектор Хогвартса! — Амбридж всё ещё старалась говорить уверенно, но голос начал дрожать, и страх проступал всё отчётливее.

Люциус решил вмешаться: агрессией от этой дуры в розовом толку не добиться.

— Долорес, — произнёс он чётко, раздельно, почти вколачивая каждое слово, — здесь должен быть Гарри Поттер. Где он?

— Да что с ней церемониться? Дололес, где Поттел? — снова мерзко передразнила Белла и расхохоталась.

— Круцио!

Амбридж взвыла и кинулась в сторону. Вой тянулся на одной высокой ноте. Сразу вспомнилась дурацкое магловское устройство — как там его? Да, точно, сирена. Какому идиоту взбрело в голову назвать орущий рупор в честь разновидности русалки?

Люциус даже головой встряхнул, чтобы отогнать посторонние мысли.

— Белла, не вздумай!

Но та уже неслась за жертвой, осыпая её проклятиями. Только бы не разбили пророчество. Нет, слава Мерлину, они миновали ряд и скрылись за соседним стеллажом. Судя по удаляющемуся топоту и воплям, Белла гнала добычу всё дальше и дальше.

Люциус лихорадочно оглядел своих: отряд тоже был выбит из колеи. Лишь Долохов сохранял невозмутимость: лениво крутил палочку в пальцах и выглядел одновременно скучающим и разочарованным. Будто приготовился посмотреть захватывающий квиддичный матч, а его усадили слушать концерт Селестины Уорлок.

— Ждём Поттера, — сухо сказал Люциус. — Лорд уверен, что он появится с минуты на минуту.

Со стороны Августа Руквуда послышался то ли резкий вздох, то ли насмешливый хмык. Ещё немного — и он доиграется: не всегда же удаётся оставаться безнаказанным. Хорошо, хоть Белла не услышала: она бы ему напомнила об уважении и почитании. Однако и сам Люциус уже начинал сомневаться. Но виду показывать нельзя — он отвечает за всё, и с него же спросят. Единственное утешение: Лорд сказал, что в крайнем случае придёт сам.

По мнению Малфоя, следовало бы с этого и начинать. Пришёл бы, забрал себе спокойно то, что хотел, и скрылся незамеченным. По ночам в Министерстве царит тишина: хоть маглов приведи на экскурсию, хоть табун кентавров на выпас — никто и не обратил бы внимания. От одного дозорного из Ордена Феникса избавиться — пара пустяков, а министерские и в ус не дуют. Даже огромную змею проморгали бы, если бы не Поттер. Благодаря Нагини, скорее всего, Лорд и обнаружил связь между ними. Весьма полезное открытие. Жаль только, что рыжий предатель крови выжил. Без него дышалось бы куда свободнее.

Внезапно размышления Люциуса прервались самым грубым образом: спереди донёсся шум. Неужели Поттер? Нет. Перед его взором предстали знакомые, но отнюдь не приятные лица.

Шеклболт — выскочка, по слухам, метит в кресло Министра магии. Мерлин упаси.

Люпин — оборотень, бывший преподаватель Защиты. Драко искренне ненавидел его и радовался до упаду, когда того выгнали из школы.

Грюм. Если кто и мог посоперничать в безумии с Беллатрикс — так именно он.

Ого, ещё одна родственница супруги здесь. Как там её… точно, Тонкс. Вот уж фамилия плебейская. Она, кажется, тоже аврор?

Все это пронеслось в голове за долю секунды. Люциус вскинул палочку и крикнул:

— Разбиться на пары! Разделиться! Уводим их отсюда!

Зелёные и красные вспышки замелькали вокруг. Люциус сразу поставил щит: своя жизнь дороже. В суматохе защита всегда лучше нападения. Стеллажи качнулись, сферы задрожали на полках. Не хватало ещё, чтобы нужное пророчество разбили в пылу боя. Тогда жизнь точно в разы ухудшится. И у него, и у его семьи.

Нотт, Мальсибер и Макнейр сразу нацелились на Грюма. Хороший выбор. Он, несмотря на хромоту и старость, враг сильный. От него нужно избавиться в первую очередь. Три проклятия ударили разом. Щит выдержал натиск, и старик, криво усмехнувшись, ответил. Нотт успел применить Протего в последнее мгновение.

Долохов справа осыпал заклятиями оборотня. Хорош он в бою, очень хорош. Малфой и половины из применённых заклинаний не знал, но Люпин, тем не менее, успешно отбивал все, одно за другим, даже успевал атаковать в ответ. Надо же, против Долохова держаться больше пяти минут — нужно обладать недюжинной силой. Может, и не зря Дамблдор взял его учителем защиты, что бы там Драко ни говорил.

Кингсли сражался сразу с обоими братьями Лестрейндж. Палочки мелькали, как на турнире по фехтованию. Жалко, Беллатрикс погналась за этой дурой. Рабстану и Рудольфусу без своей предводительницы очень не хватает боевого духа.

Люциус услышал, как сзади выругался Мальсибер. Рядом кто-то упал — вроде бы Макнейр. Он повалился прямо на стеллаж, слава Мерлину, на соседний. Несколько шариков покатились и со звоном стали сыпаться на каменный пол, разбиваясь на мелкие осколки, один за одним, как падают капли из плохо закрытого крана. В воздухе поднялись несколько молочно-белых фигур. Их голоса перемешивались, заглушались шумом сражения и стуком новых шариков, за которыми следовали всё новые и новые голоса.

— …Больше никогда не повторится, — уловил Люциус.

Но голос утонул в хоре других.

— Седьмой сын седьмого сына принесёт спасение…

— …прежде, чем начнется…

— …лишь тогда обретёт славу…

— …вновь займёт место…

— Разойтись по залам! — рявкнул Малфой. Пророчество должно уцелеть, нельзя здесь оставаться.

В этой сумятице он сам почти прозевал Экспеллиармус от девчонки-аврора. Палочка чуть не вырвалась из пальцев, Люциус с трудом удержал её и швырнул в ответ Экспульсо. Она едва успела отскочить, и каменная крошка на том месте, где стояла, веером брызнула в стороны. Один из осколков черкнул её по виску, распоров кожу, и девчонка вскрикнула.

— Тонкс! — оборотень метнулся к ней. — Ты цела?

И в тот же миг пропустил проклятие Долохова. Его тело на мгновение застыло, потом медленно осело на пол. Отлично, минус один враг. Молодец, Антонин.

Синий луч прошил воздух в дюйме от плеча Люциуса. Нужно быть осторожнее. Он в ответ отправил заклятие в Шеклболта, но промахнулся. Моргана, почему никто не слышит его приказов?

— Уходим! Быстрее! — скомандовал он снова, но голос утонул в гуле заклятий. Нет, кто-то всё же внял: Джагсон и Руквуд двинулись к выходу. Тонкс бросила извиняющийся взгляд на тело Люпина и, прикусив губу, рванула за ними. Ещё минус одна.

Люциус снова покрутил головой, стараясь держать всех в поле зрения.

Крэбб то и дело выкрикивал заклинания, но, зная его способности, вряд ли хоть одно попало в цель.

Шеклболт сразил Рабастана, но к Рудольфусу тут же подскочил Долохов. Ну, сейчас попляшешь, лысый урод.

Грюм теснил Нотта и Мальсибера к проходу. Ну и хорошо, пускай уходят подальше от пророчеств, а там уж разбираются как хотят, лишь бы ничего не разбили. Вот бывший аврор свалил Тео, тот рухнул, как подкошенный. Ему на подмогу бросился Эйвери, но тут же напоролся на луч от Шеклболта и дико заорал. Через всю щёку у него протянулся ярко-алый ожог.

В тот же миг руке Малфоя стало горячо и больно: у него вспыхнул рукав. Нужно меньше отвлекаться. Лишь мгновение ушло на то, чтобы сбить пламя, но кожа пекла так, что хотелось стиснуть зубы. Гиппогриф тебя задери! Кингсли что-то, кроме огненных проклятий, знает? Ничего, дома есть зелье от ожогов, Северус, как чувствовал, принёс неплохой запас. Главное — пережить битву и добраться как-то до этого дома. Люциус послал Ступефай в Шеклболта. Заклятие ударилось о невидимый щит и рассеялось. Сам он тут же поднял Протего, и как раз вовремя: Грюм метнул в него чем-то невербальным. Проверять, чем именно, желания не было.

— Конфринго!

Голос Крэбба резанул слух, но заклятие ушло головы на две выше цели (если он, конечно, целился в Кингсли). Люциус с ужасом проследил взглядом за оранжевым лучом: он летел именно туда, где хранилось предсказание о Лорде и мальчишке. Мерлин, только не это! Стеллаж взорвался на мельчайшие брызги дерева и стекла. Люциус инстинктивно зажмурился.

Когда он открыл глаза, в зале стоял густой туман, как холодным ноябрьским утром. В нём было не различить ни белых призрачных фигур прорицателей, ни стоящих вокруг людей. Гул многоголосия был такой, словно Малфой стоял в эпицентре пчелиного роя. На несколько минут он оказался полностью дезориентированным. Единственная мысль стучала в голове: задание провалено. Что теперь будет с Драко?

Но пункты плана тут же стали выстраиваться в цепочку. Первым делом нужно уходить: раз цель не достигнута, в Министерстве больше делать нечего, да и работники скоро начнут собираться, ни к чему рисковать зря. Сразу нужно связаться с Лордом, до того, как это сделает кто-то еще, особенно Беллатрикс. Основная задача — свалить всю вину на Крэбба, у того, конечно, тоже сын, но своя рубашка ближе, тем более, что, по сути, он и виноват. Хотя где-то в глубине души Люциус чувствовал: если бы не сумасшедшая идея Тёмного Лорда устроить облаву на мальчишку без всяких гарантий, что тот вообще явится, пророчество бы до сих пор мирно лежало на полке, дожидаясь, пока Лорд его лично заберёт. И не было бы необходимости ни организовывать многоходовку с устранением всех министерских в радиусе трёх миль, ни устраивать костюмированное представление, ни сражаться с бойцами из Ордена. Однако, такие мысли лучше гнать от себя подальше: упаси, Мерлин, хозяин почувствует. А если еще применит легиллеменцию…

Когда туман и гул слегка рассеялись, Малфой крикнул в сторону «своих», хотя из-за тумана не знал точно, там ли они.

— Уходим! К Атриуму!

Перемещение доступно только оттуда, невыразимцы не дураки: здесь защита от аппарации стоит не хуже, чем в Хогвартсе. Не дожидаясь ни подтверждения, что его услышали, ни ответа, Люциус рванулся к вращающейся комнате — благо, на двери к лифтам всё ещё виднелась пометка, которую предусмотрительно оставил Руквуд. Хоть здесь не придётся терять времени. За дверью коридор. После сумрака Зала пророчеств яркий свет факелов больно ударил по глазам. Малфой слегка зажмурился, но не остановился. Вперёд, вперёд, нужно к выходу! Еще несколько драгоценных минут ушли на ожидание лифта. Мерлин, какое лязганье. Неужто умники из Отдела тайн не смогли наколдовать простенькое заклинание? Или хоть бы сварить зелье для смазки петель? У них же целая лаборатория зельеваров в штате трудится…

Наконец кабина прибыла, решётки распахнулись, и Люциус врезал по кнопке «Атриум», вымещая скопившуюся ярость, но тут же зашипел от боли: в пылу он совсем забыл об ожоге. Прежде, чем лифт доехал до восьмого уровня, даже сквозь скрежет и лязг Малфой услышал вопли Беллы и стук падающих обломков: та явно развлекалась. И с неё, что удивительно, и спросу никакого не будет… По спине опять пробежал холод: Лорд не терпит ошибок, и кара его страшна.

Когда Люциус наконец выбежал из лифта и миновал золотые ворота, его взору предстала интересная картина: Беллатрикс палила заклятиями в статую Волшебного братства, откалывая куски один за другим. Судя по отсутствию руки у волшебника, обоих ушей у эльфа и головы у гоблина, веселье длилось уже довольно долго. Она точно сбрендила. Не может отличить реальных существ от золотых фигур? Но тут глаз уловил движение: на спине у кентавра, крепко прижавшись к шее и стараясь за ней спрятаться, сидела Долорес Амбридж. Как она на такую высоту вообще умудрилась забраться, тем более с её-то ростом? Белла снова послала алый луч в статую — кентавр распрощался с верхней частью головы, а Амбридж взвизгнула. Голос был хриплым, явно сорванным: оно и неудивительно, так выть перед этим.

— Ты з моя кавалелистка! Слезай с лосадки! — от сюсюканья стало слегка подташнивать.

— Белла, оставь её, мы уходим!

— Как уходим? А пророчество? — тон мгновенно изменился, стал жёстким и требовательным.

— Крэбб его разбил…

На лице у Беллы отразилось недоверие, но оно тут же сменилось яростью. Она не дала Люциусу продолжить.

— Ты провалил задание?! Хозяин не услышит, о чём было пророчество?! Вот же сестре достался муж-тряпка! Нужно было эту работу доверить мне, да я бы!..

— Ты бы сразу забыла о поручении, как только увидела кого-то, на ком можно отработать Круциатус. А то, что пророчество разбилось, не моя вина…

И вдруг совсем рядом раздался высокий холодный голос:

— Ты хочешь сказать, что моё пророчество разбито?

— Мой Лорд, это Крэбб… Он применил взрывающее проклятие… Я предупреждал всех, приказал уходить… Здесь Орден…

Последний раз настолько страшно Малфою было год назад, когда метка раскалилась и пришлось аппарировать на кладбище. Тогда пронесло, Лорд спустил злость на Эйвери, остальным даже Круциатуса не перепало. Сейчас такого везения ждать не придётся…

— Легилименс!

Перед глазами замелькали образы: отряд в ожидании, Амбридж, погоня Беллатрикс, битва с орденцами и вот, наконец, луч, летящий из палочки Крэбба в стеллаж. Тут же контакт разорвался — Люциус схватился за виски. Моргана, как же больно! Как Северус это из раза в раз выдерживает?

Но прийти в чувства Малфою не дали — Лорд в гневе отшвырнул его заклинанием к фонтану. Последнее, что Люциус увидел, прежде чем ударился головой об бордюр и потерял сознание, — статую кентавра над головой и розовые кружевные панталоны Амбридж.

* * *

Гарри шагнул из камина в кабинет директора. Дамблдор сидел в своем кресле, опустив подбородок на сложенные домиком пальцы. Гарри сразу бросился к нему:

— Профессор! Что там?

— Всё нормально.

Голос у директора был тихим и уставшим. Волнение не отступило, наоборот, захлестнуло с новой силой, дышать стало тяжело, и Гарри глухо спросил:

— Никто не погиб?

— Нет, Гарри, никто.

— Все живы… — у Гарри на душе посветлело: он только сейчас понял, насколько переживал за членов Ордена.

— И вы после этого продолжите убеждать меня, что он смышлёный молодой человек? — донёсся голос из угла. Надо же, Гарри и не заметил Снейпа, стоящего возле стеллажа с книгами, — Да, Поттер, фраза «никто не погиб» подразумевает, что все живы.

— Перестань, Северус, мальчик волновался. Все целы, — продолжил Дамблдор, обращаясь уже к Гарри. — Только Люпин попал под проклятие Долохова, но его вовремя доставили в больницу, поэтому угрозы жизни нет. Придётся, конечно, провести с недельку в Мунго. Благо, до полнолуния времени много, так что до обращения его точно выпишут.

Снейп от этих слов брезгливо скривился. После того, что Гарри увидел в воспоминаниях Снейпа, он стал понимать его неприязнь к Люпину, когда тот полностью бездействовал вместо того, чтобы как-то повлиять на друзей, остановить их. А ведь он был старостой! Но всё равно: какое право Снейп имеет так смотреть. И в том, что профессору Люпину пришлось уволиться из школы, тоже он виноват. Зачем, спрашивается, нужно было болтать о болезни со слизеринцами, пусть даже о такой? А ведь Люпин был самым лучшим учителем защиты.

— Кто из Ордена ещё сражался? — перебил его мысли Снейп.

— Увы, немного кто смог прийти. Римус, как я уже сказал. Нимфадора, — Тонкс бы сейчас плевалась от злости, — Аластор. Кингсли повезло быть в министерстве, он тут же к ним присоединился.

— Всего четверо… — вздохнул Гарри. — А пожирателей много было ?

— Их отряд превосходил наш численностью ровно в три раза. Но не умением и отвагой, — Дамблдор улыбнулся, в голубых глазах засветилась гордость. Снейп из своего угла явственно фыркнул.

— Их всех схватили? — спросил Гарри с надеждой.

— Почти всех. Десять пожирателей сегодня отправились в Азкабан.

— Кто-то смог скрыться?

— Убегая, Волдеморт успел забрать Беллатрикс.

Снейп поморщился, когда Дамблдор назвал запретное имя, но промолчал. Ну понятно, это Гарри рот заткнуть легко, а с директором особо не поумничаешь. Мгновение спустя Снейп взял эмоции под контроль и спросил:

— Тёмный Лорд лично побывал в Министерстве?

— Удивительно, но да. К счастью, я как раз подоспел к его появлению и смог дать отпор. Ему ничего не оставалось, как удрать, прихватив свою главную приспешницу.

— Но тогда получается, что сбежал кто-то ещё? — спросил Гарри, проведя несложный подсчёт.

— В пылу боя удалось ускользнуть Люциусу Малфою.

От Снейпа донёсся вздох облегчения. Гарри сжал кулаки: значит, на Люпина и остальных орденцев наплевать, а как дошло дело до Малфоя, так он рад. Вот же сволочь!

— Сэр, вы же там были и его видели! Значит, можно дать показания против него! — воскликнул Гарри, но тут его осенило. — Точно, вы же всё ещё в розыске…

— Уже нет, мальчик мой, уже нет. Фадж со своими помощниками явились как раз вовремя, чтобы увидеть живого Волдеморта, — Снейп опять скривился, — до того, как он аппарировал, во всей красе. Так что теперь никто не посмеет назвать меня лжецом: они сами воочию убедились, что я был прав. Но свидетельства мои, даже в этом случае, увы, не помогут.

— А если им всё показать, как было? Есть же Омут памяти…

Снейп покосился на Гарри, как Живоглот на Коросту, а Дамблдор продолжил:

— Из-за маски и капюшона лица я не видел. Доказать его причастность мне не удастся…

— А голос, повадки?

Гарри цеплялся за любую надежду, лишь бы Малфоя тоже упекли в Азкабан. Посмотрим тогда, как Снейп повздыхает. Да и Драко поделом будет.

— Когда я пришел в Министерство, он лежал без сознания. Во время сражения мне было, как ты понимаешь, не до него, и я не заметил, когда он очнулся и аппарировал. Не грусти. Десять — это очень неплохо, учитывая неравенство сил, — сказал Дамблдор, глядя прямо в глаза. Раньше он избегал взгляда. Почему-то Гарри стало неловко: неужели настолько видно, что он расстроился? Может, он и правда не умеет контролировать эмоции, как говорил Снейп? Гарри отвернулся к окну и пробормотал:

— Что они все вообще забыли в Министерстве? И зачем меня туда заманивать?

— Понимаешь, Гарри, всё дело в пророчестве… — мягко начал Дамблдор. Снейп при этом явно напрягся, между бровями пролегли глубокие складки. То, что он не любит Предсказания и всё, что с ними связано, уже известно, но не до такой же степени, чтобы каждый раз рожу корчить. Но Гарри, впрочем, реакция Снейпа интересовала мало.

— Сэр… Я о нём почти ничего не знаю… Это же его Сириус имел в виду, говоря об оружии?

Дамблдор долго молчал, а когда заговорил, Гарри показалось, что слова даются ему через силу:

— Он не вполне уловил суть, — Снейп снова хмыкнул. — Но это именно то, что члены Ордена охраняли в Отделе тайн всё это время.

— Зачем оно Волдеморту сдалось? — Гарри с удовольствием наблюдал, как Снейпа снова передёрнуло.

— В нём содержалась крайне важная для него информация…

— Значит, он попробует добыть его ещё раз?

— У него это, при всём желании, теперь не выйдет. По глупости или неосторожности пророчество было разбито одним из пожирателей, а хранятся они всегда в одном экземпляре.

— Получается, и мы теперь тоже не узнаем, что там было?

Директор на минуту задумался, прежде чем дать ответ:

— Боюсь, что это тема для отдельного разговора. Ты не против, если мы обсудим пророчество позже, наедине, Гарри?

— Конечно, сэр, — Гарри со злорадством посмотрел на Снейпа. Дескать, видишь, не для твоих ушей разговор. Тот сделал вид, что это его вообще не касается, и стал с интересом рассматривать камин.

— Пока что мне нужно вернуться к обязанностям директора школы, я много что пропустил в связи с последними событиями, придётся в спешном порядке навёрстывать. Но я тебе обещаю: вскоре мы обязательно побеседуем. Давно пора…

— Значит, Амбридж больше не директор?

— Она пережила сильный… хм… стресс, так что у неё вряд ли вышло бы вернуться к работе в школе. Это была весьма любопытная идея отправить её в Отдел тайн, Северус.

— Директор, у меня не оставалось иного выхода. Мальчишка рвался «спасать крёстного», Инспекционная дружина присутствовала при этом чуть ли не полным составом, а Амбридж требовала немедленно принести сыворотку правды. Увести Поттера, разогнать моих и сплавить Амбридж — первое, что пришло в голову. Ей еще повезло, что она осталась в живых и не потеряла рассудок от потрясения.

— Я тебя не корю, мальчик мой. Из всех вариантов ты выбрал наилучший. Однако, насчёт рассудка — пока не точно. Последний раз, когда я видел Долорес, она восседала на статуе кентавра и надсадно визжала. Говорят, спасателям потребовалось более получаса, чтобы её оттуда снять, настолько она была не в себе. Надеюсь, это временное, хотя…

Гарри не выдержал и расхохотался: слишком уж ярко представилась картинка с орущей жабой верхом на кентавре.

— Так что, Гарри, можешь пока порадовать друзей новостями, экзамен как раз завершился. А мне с профессором Снейпом нужно ещё кое-что обсудить.

Гарри кивнул и двинулся к винтовой лестнице. СОВ только закончился — значит, с момента его видения прошло совсем немного времени… А по ощущениям — как будто несколько долгих дней. Он улыбнулся гаргулье — та смерила его презрительным взглядом — и побежал к Большому залу. Нужно срочно рассказать обо всём Рону и Гермионе.