Шалости: Первый год (джен)

Ах, Большой зал перед каникулами — как тортик на подоконнике. Красивый, сладкий, и все знают, что его скоро унесут. Столы ломятся от еды, свечи плывут под иллюзорным небом, ученики сияют, будто их уже отпустили домой. Но я, Пивз, не расслабляюсь. Я жду.

Мои юные подражатели, те самые шалопаи в мантиях первого курса, явно задумали что-то эдакое. Джеймс Поттер весь день изображал невинность. Сириус Блэк носился по коридорам с видом архимага на пороге открытия. Ремус Люпин делал вид, что ничего не знает, а Питер Петтигрю едва не выронил коробку от шоколадных лягушек у выхода из библиотеки. Подозрительно? О, да.

И вот, когда Дамблдор — сверкающий, благодушный и, как всегда, чуточку загадочный — поднялся для своей финальной речи, началось.

— КВАААА! — донеслось с середины большого зала. Из непонятно откуда взявшейся там коробки выпрыгнула шоколадная лягушка. Посидела. Осмотрелась и одним прыжком оказалась на столе Слизерина.

— Мистер Крэбб, ваше эссе по удобрениям вызвало у меня слёзы… из глаз, из глаз! — заорала она немного картаво. Голос был точь-в-точь как у профессора Ларха, старого герболога с лицом, как у пересохшего каштана, и манерами, как у горшка с хищными растениями.

Тут следом из коробки выпрыгнула ещё одна лягушка! И вторым прыжком отправилась прямо на преподавательский стол. Прямо к Дамблдору.

— Если вы думаете, что моя борода случайно растёт в форме пердца — вы правы! — голосом директора громко заявила она на весь зал. Реплика прозвучала с таким пафосом, что и сам Альбус рассмеялся. Его глаза блеснули, он мягко опустился на место и, словно невзначай, бросил взгляд в сторону Поттера. Тот невинно ковырял вилкой в желе.

Третья лягушка запрыгнула прямо на тыквенный пирог на столе хаффлпафцев и прохрипела голосом Слагхорна.

— Не смейте трогать мои зефирки! Они лучше вас! — Гораций сначала чуть не подавился, а потом расхохотался так, что зазвенела крышка графина с тыквенным соком возле него.

— КВА! — хором вторили ей всё выпрыгивающие из коробки лягушки. Дополняя свое кваканье репликами.

— Это не пирог, это преступление против вкуса!

— Слизерин снова проиграл — какой сюрприз!

— Если я ещё раз услышу “но это было в учебнике” — клянусь, превращу в шляпку!

Одна лягушка прыгнула прямо к Минерве МакГонагалл и мурлыкнула.

— Класс кошачьего послушания. Мяукать тихо. Когти не выпускать. — Профессор приподняла бровь — и, кажется, едва заметно улыбнулась.

Зал заревел. Захохотали даже слизеринцы — кроме скривившегося Снейпа. А я, Пивз, кружил над всем этим хаосом и искренне аплодировал.

— Вот это уровень, вот это работа! — закричал я, зависнув над учительским столом. — Брависсимо! Но до моего уровня всё равно ещё расти и расти!

Одна лягушка допрыгала до Фрэнка Лонгботтома, который тут же передал её Алисе, на что та звонко рассмеялась, когда лягушка заорала голосом Филча.

— НОРИИИИС!

Когда зал немного утих, Дамблдор поднялся снова, огладил свою бороду, придавая ей форму перца чили, и со своим загадочным выражением на лице произнёс.

— Пожалуй, лучше финала и не придумаешь. Год завершён, столы в порядке, преподаватели в здравии. Лягушки — съедобны. Кто-нибудь, попробуйте: они теперь с цитатами и карамелью. — С этими словами он поднял бокал с тыквенным соком, и вся школа последовала примеру.

А я… Я взмыл к потолку, схватился за свечи и закружился с ними так, что остальные огоньки отпрянули от меня в сторону.

— Ооо, вот это поколение! — кричу на весь в зал — Хогвартс, держись! Шторм уже внутри, и он обещает быть… интересным!