Клятвы и месть (джен)

Холодный ливень хлестал по Наде Каркосе, как тысяча крошечных кнутов, смешиваясь с солеными каплями ее собственных слез. Она сидела в грязи, на краю разбитой дороги где-то в глуши Неварры, прижимая к себе безжизненное тело Дрейден. Женщина была легкой как пушинка и тяжелой как свинец одновременно. Каждый вдох ученой вырывался хриплым и прерывистым, лицо — восковым, с проступающими под кожей зловещими черными прожилками. Яд. Проклятая Кровь Черной Гнили делала свое мерзкое дело.

— Просыпайся, Дрейден! Просыпайся! Не смей меня оставлять! — ее собственный голос звучал чужим, сорванным, заглушаемым раскатами грома, сотрясавшими небо.

Воспоминания о комнате в Антаве пронзили сознание острой болью: ярость Луканиса, деловитость Элизы, испуг Лиллемар, их руки, перекладывающие Дрейден на стол. Холодный металл кинжала Капитана в ее спине. Агония прижигания раны. И потом… удар под дых. Яд. Безысходность.

— Просыпайся! — Надя тряхнула подругу, но та лишь слабо закашляла, черные прожилки на веках пульсируя в такт ударам ее сердца. Или это было эхо грома? Надя уже не различала.

Усталость, боль от старых ран, подаренных Тенью, и эта новая, душевная агония сливались в один сплошной гул. Она потеряла счет дням в бешеной скачке по разбитым дорогам Неварры. Лошадь, купленная на последние монеты Лиллемар, пала два дня назад. С тех пор — пеший марш, с Дрейден на плечах, через грязь, дождь и отчаяние. Надежда таяла быстрее, чем силы. «Хантер Фелл… Некромант…» — эти слова стали мантрой, единственной нитью, за которую она цеплялась.

— Луканис, помоги мне вытащить Дрейден наружу. Мы уходим прямо сейчас.

— Я возьму на себя плечи.

Воспоминания о крепких руках Ворона, подхвативших Дрейден, о последнем взгляде Лиллемар, полном вины и обещания, о теплых, но безнадежных словах Элизы — все смешалось в какофонии грома и ливня. Надя машинально прижала ладонь к груди, где под мокрой рубахой лежала печать Дома Борджиани, ее пропуск в Неварру, ее последняя ставка. Но куда идти? Буря превратила мир в серо-коричневое месиво, где не было ни дорог, ни надежды. Холод пробирал до костей, соленая грязь затекала за воротник, смешиваясь с потом и, возможно, кровью — ее собственные раны ныли невыносимо.

Внезапно, сквозь шум стихии, донесся голос. Человеческий голос. Надя вздрогнула, инстинктивно прикрывая Дрейден своим телом, другой рукой уже нащупывая рукоять спрятанного кинжала. Бандиты? Охотники за головами? Капитан?

— Эй, эй! — ее собственный крик вырвался хрипло, заглушаемый ветром.

— Кто здесь? — ответил мужской голос, настороженный, но без явной угрозы.

— Сюда! Помогите! — Надя закричала изо всех сил, отчаянно махая свободной рукой в сторону звука.

Сквозь завесу дождя вырисовались очертания кареты, застрявшей невдалеке, и две фигуры. Одна — мужчина в дорожном плаще, другая — поменьше, вероятно, слуга. Дверь кареты скрипнула, и мужчина шагнул наружу.

— Что там происходит?

— Помогите! — Надя почувствовала, как по щеке скатывается горячая слеза, смешиваясь с ледяным дождем. Стыд? Облегчение? Неважно.

— Кто-то кричит о помощи, но я никого не вижу, — доложил слуга. — Думаю, это могут быть бандиты.

— О, Боже. Надо посмотреть. Сомневаюсь, что кто-то отважился продираться сквозь эту стихию ради быстрой монеты. Так, откуда, ты сказал, доносились эти крики?

— Сюда.

Быстрые шаги приближались по хлюпающей грязи. Надя вжалась в землю, готовясь ко всему. Перед ней предстал мужчина — не старый, но и не молодой, с умными, усталыми глазами и странным спокойствием во взгляде, несмотря на бурю.

— Во имя всего святого, я так рада вас видеть, — слова вырывались пулеметной очередью, сбиваясь, перекрывая друг друга. — Мы, мы, мы застряли здесь, уже, по крайней мере, час. Я не знала, что делать. Она, она слишком тяжела, чтобы нести по этой грязи. Ее пульс замедляется, и я-я... — Голос Нади сорвался.

— Ну, ну. Пожалуйста, успокойтесь, миледи. Как вас зовут? — его голос был низким, успокаивающим, как гудение далекого шмеля.

— Надя, но…

— Приятно, Надия. Эммрик Волкарин к вашим услугам. А теперь идите, у нас есть место в карете, и вы можете укрыться там, пока не пройдет буря.

— Нет, нет, вы не понимаете! — Надя резко встряхнула головой, отбрасывая мокрые пряди волос. Спасение было так близко, но оно вело не туда! — Да, да, это Дрейден. Ее отравили.

— Отравили? — брови Эммрика поползли вверх.

— Я ехала прямо из Антивы. Она поймала клинок с наконечником, пропитанным Кровью Черной Гнили. Я пришла за помощью. — Надя почти выкрикнула последние слова, впиваясь взглядом в лицо незнакомца, ища понимания, надежды.

— А как давно вы в пути?

— Почти две недели.

Лицо Эммрика стало серьезным.

— Не хочу показаться паникёром, но нам нужно отнести ее в карету, чтобы я мог немедленно оказать помощь.

— Нет, нет, нам нужна магия! — Надя заломила руки. — Я направляюсь в Хантер Фелл. Я, я должна найти того, кто сможет связать меня с некромантом. Я должна закончить путешествие! — Ее голос дрожал. Она не могла остановиться. Не здесь. Не после всего.

Эммрик наклонился, его спокойные глаза встретились с ее отчаянными.

— Дорогая, ваше путешествие окончено. Я — некромант, и я могу спасти твоего друга, но время имеет решающее значение, так что, пожалуйста, доверьтесь мне.

Слова ударили Надю как обухом. Некромант? Она оглядела его снова — никаких роб, посохов, зловещих символов. Просто дорожный плащ, усталое лицо. Но в его глазах была неоспоримая уверенность, знание. И бесконечная усталость, странно созвучная ее собственной. Сердце Нади бешено колотилось. Довериться? Снова поставить жизнь Дрейден на кон? Но выбора не было. Ни секунды.

— Роле, если тебя не затруднит, не мог бы ты отнести ее? — Эммрик повернулся к слуге.

— Конечно, сэр! — Роле, коренастый парень с честным лицом, поспешно подошел и осторожно, но крепко взял Дрейден на руки.

Надя почувствовала пустоту в объятиях и ледяной страх в груди.

— Надия, приношу свои извинения, поскольку я уверен, что ваш разум истощен, но мне нужно, чтобы вы рассказали мне все, что можете, о том, что произошло, — Эммрик помог Наде подняться. Ее ноги подкосились, и она едва не упала, схватившись за его руку. Его пальцы были удивительно теплыми. — Рана была глубокой или поверхностной?

— Это был отравленный кинжал, — Надя заставила себя говорить четко, борясь с дрожью. — Он вошел глубоко, но не задел органы. Луканис... он проверял.

— Ах, это немного странно, — пробормотал Эммрик, ведя ее к карете сквозь потоки воды.

— Почему? — Надя впилась в него взглядом.

— Не хочу тревожить понапрасну, но если яд попал так глубоко в организм, он должен был уже завершить свою работу. Гниение может происходить медленно, но не настолько.

Надя почти усмехнулась сквозь ком в горле.

— Да, но Дрейден другая. Особенная.

— Особенная? Расскажите, пожалуйста, подробнее. — Интерес в глазах Эммрика вспыхнул ярче молнии.

— В детстве ее коснулась Тень, — выдохнула Надя, открывая часть тайны Дрейден. — Но я не знаю, есть ли какая-то связь.

— Хм, это бы очень хорошо объяснило такое сопротивление смерти, — Эммрик кивнул, словно сложил кусочки пазла. — Я с нетерпением жду исцеления твоего друга, чтобы мы могли это обсудить. Мы ее починим, я обещаю.

Его обещание звучало как молитва. Надя хотела верить. Она должна была верить.

— Сэр, карета уже готова, — доложил Роле, укладывая Дрейден на узкую скамью внутри кареты.

— Спасибо, Роле. Манфред, не мог бы ты выйти сюда и помочь Роле? — позвал Эммрик.

— Кто такой Манфред? — спросила Надя, протискиваясь внутрь за Роле.

Ответом был низкий, скрежещущий звук, словно камни терлись друг о друга. Из тени в углу кареты поднялась фигура. Кости. Чистые, желтоватые от времени кости, скрепленные каким-то невидимым сочленением. Пустые глазницы повернулись к Наде. Череп скривился в подобии улыбки. Манфред издал мягкое, булькающее рычание.

Надя вскрикнула, инстинктивно рванувшись назад, налетев на Роле, который тоже ахнул от неожиданности.

— Тише, — проворчал Роле, потирая ушибленный локоть. — Вы меня чуть не напугали до смерти, когда так кричали.

— Почему из вашей повозки выходит ходячий скелет?! — Надя не отрывала шокированного взгляда от Манфреда, рука снова потянулась к кинжалу.

— Это, дорогая Надя, Манфред, — представил Эммрик с невозмутимостью человека, показывающего нового щенка. — Мой помощник.

— Манфред — ваш помощник? — Надя не могла поверить своим ушам. И глазам.

— Именно так, кроткий дух любопытства, и угрозы он никому не представляет, — заверил Эммрик.

Манфред кивнул костяной головой, издав еще одно булькающее журчание, которое могло быть приветствием или угрозой — Надя не была уверена.

— Понятно, — прошептала она, отводя руку от оружия, но не спуская глаз с скелета. В мире, где существовала Тень и искаженные Капитаны, ходячие кости, казалось, были лишь очередной странностью. Но все равно жуткой.

— Манфред, этот человек отравлен. Нам нужно подготовить извлечение, — Эммрик перешел к делу с деловой быстротой. — Собери мой набор и помоги Роле подготовить тело. Времени мало, поэтому нам придется исцелить ее прямо здесь, в карете.

Манфред ответил серией щелчков и скрежета, которые Эммрик, похоже, прекрасно понял. Скелет ловко вытащил из-под скамьи тяжелый ящик с инструментами и склянками, заставленными странными жидкостями и порошками. Запах — смесь формалина, сушеных трав и чего-то электрически-озонового — ударил Наде в нос.

— Роле, я не хочу просить от тебя так много, но как только ты поместишь Дрейден в карету, хватай топор и построй быстрое убежище для себя и Надии, — Эммрик уже открывал ящик, его пальцы быстро перебирали флаконы. — Боюсь, вам обоим придется ждать снаружи. Магия, которую мне придется использовать, может быть немного рискованной.

— Если понадобится, я построю каноэ, — бодро ответил Роле, хотя в его голосе сквозила нотка страха.

— Отлично, спасибо. Теперь, Надия, мне бы пригодилась твоя помощь...

Громовой раскат, в десять раз громче предыдущих, потряс землю. Карета подпрыгнула на месте. Сверху донесся страшный треск. Надя инстинктивно вжалась в стенку.

— Еще одно землетрясение! — закричал Роле.

— Всем просто сохранять спокойствие, — скомандовал Эммрик, но его голос дрогнул.

Над каретой, осветив мир зловещим зеленоватым светом молнии, наклонилось огромное дерево. Оно падало медленно, неумолимо, с леденящим душу скрежетом разрываемой древесины. Прямо на них.

— Берегитесь, дерево! — завизжал Роле.

— Надия, сзади, отойдите! — Эммрик рванул Надю к выходу.

Она вывалилась в грязь, кубарем откатилась в сторону. За спиной раздался оглушительный удар, треск ломающегося дерева и металла, крики Роле и Эммрика. Сердце Нади остановилось. Дрейден!

— Спасибо, Эммрик, — она прохрипела, поднимаясь на ноги и видя, что некромант оттащил ее в последний миг от падающих ветвей.

— Благодарности не нужны, — он отряхивался, его лицо было бледным. — Роле!

— Карета! — донесся крик Роле из-под обломков.

— Всем отойти назад! — Эммрик потянул Надю еще дальше.

С грохотом, достойным падения горы, дерево окончательно рухнуло, придавив карету. Один из колес отлетел в сторону. Стекло разбилось. Надя увидела, как Роле выкатывается из-под обломков, хватаясь за ногу.

— Роле, мы идем! — Эммрик бросился к нему, Надя — следом.

— Ради любви Андрасте, это чертово дерево сломало мне лодыжку! — застонал Роле, его лицо исказилось от боли. Он сидел в грязи, держась за правую щиколотку, которая уже начинала пухнуть.

— Манфред, пожалуйста, помоги мне с ним, — Эммрик опустился на колени. — Извини, но мне нужно осторожно повращать лодыжку, чтобы проверить ее состояние. — Он взял ногу Роле. Тот взвыл. — Каково это?

— Ой, нехорошо!

— Боюсь, она сломана. Не думаю, что ты сможешь ходить, — констатировал Эммрик. — Не сам, не справишься. Сейчас мы тебе поможем. Ну, вот, смотри-ка. — Его руки засветились мягким голубоватым сиянием. Надя почувствовала слабый прилив магии — не враждебной, а скорее успокаивающей. Роле перестал стонать, его глаза округлились от изумления.

— Ого, это умно! — он смотрел на свою ногу, где боль, казалось, притупилась, а отек немного спал. Эммрик наложил обезболивающее и стабилизирующее заклинание.

— Эммрик, поторопитесь! — Надя, воспользовавшись паузой, заглянула в разбитую карету. Дрейден лежала на боку, ее глаза были открыты, но невидящие. И по белкам, как черные паутинки, расползались те самые зловещие прожилки. — Что-то случилось с Дрейден! Посмотрите на ее глаза! На них проросли черные прожилки!

Эммрик резко обернулся. Его лицо стало каменным.

— Ох, боже мой. Яд начинает действовать. Нам нужно торопиться.

Буря бушевала с удвоенной силой. Вода хлестала по лицам, ветер выл как потерянная душа. Роле, опираясь на Манфреда, указал куда-то вверх, в темноту:

— Ой, эй, посмотрите туда, на вершину холма. Я увидел очертания чего-то во вспышке молнии. Думаю, это был замок.

Эммрик прикрыл глаза рукой, всматриваясь.

— О, клянусь, я думаю, ты прав. Я думаю, будет лучше, если мы все отправимся туда. Манфред, помоги Роле, а я возьму Дрейден. Вместе мы поднимемся на тот холм.

— А мне что делать? — спросила Надя, чувствуя, как последние силы покидают ее. Грязь засасывала сапоги, каждый шаг давался с невероятным усилием. Боль в боку, где когда-то копалось искажение Тени, разгорелась с новой силой.

Эммрик, поднимая Дрейден на руки (Манфред уже нес Роле на костяной спине), посмотрел на Надю. В его глазах была не только усталость, но и странная печаль.

— Я не хочу показаться мрачным, но вам лучше поискать в своем сердце что-то, во что можно верить.

Эти слова повисли в воздухе тяжелее грома. Надя стиснула зубы и потащилась за ними вверх по скользкому склону. Во что верить? В Элио, запертого в Тени? В кольцо, которое было у Капитана? В то, что Дрейден выживет? В то, что они вообще куда-то придут? Вера была роскошью, которую она растеряла где-то между казнью матери и падением в Тень. Оставалась только ярость. Ярость и упрямство.

— Никого больше не потеряю, — прошипела она сквозь стиснутые зубы, впиваясь пальцами в скользкую землю и волоча себя вверх. — Слышишь, Книжка? Никого!

Холм оказался круче и выше, чем казалось. Замок на вершине, вырисовывающийся в очередной вспышке молнии, действительно выглядел заброшенным: темные провалы окон, обвалившаяся часть крыши, мрачные стены, поросшие мхом и плющом.

— Этот холм оказался намного круче, чем казался, — простонал Роле с костяных «плеч» Манфреда.

— Замок выглядит заброшенным, — констатировала Надя, вытирая со лба смесь пота и дождя.

— Многие дома были заброшены из-за этих бурь, — тяжело дыша, ответил Эммрик, бережно прижимая к себе Дрейден. — Тяжелые времена.

— Дрейден! — Надя рванулась вперед, услышав новый приступ кашля. Ученую трясло, черные прожилки на лице стали еще заметнее.

Эммрик поставил Дрейден на ноги, но она тут же начала оседать. Он поддержал ее, а сам поднял руку к небу, к буре. Его голос зазвучал громче, странно резонируя, заглушая вой ветра, эхом разносясь по склону:

— Пусть эти слова выйдут за пределы плоти, за пределы тела, стекая по серебряной нити к потерянному духу. Твой дом зовет, Дрейден. Услышь меня! Твой дом зовет.

В воздухе вокруг его руки заплясали крошечные искры статики, издавая высокий, звенящий звук.

— Что вы делаете? — спросила Надя, завороженная и напуганная.

— Я отправляю сообщение за Завесу, чтобы дать Дрейден знать, что скоро будет безопасно вернуться в свое тело, — объяснил Эммрик, не прекращая странного ритуала.

Наконец они добрались до массивных, почерневших от времени дубовых ворот замка. Они были приоткрыты, но тяжелые засовы внутри явно заклинило.

— Дверь заклинило. Подождите, — Надя вытащила свой кинжал. Лезвие со скрежетом вошло в щель между створками. — Помогите! — она уперлась плечом в холодное дерево, рыча от напряжения.

Манфред прислонил Роле к стене и подошел помочь, упираясь костяными пальцами. Эммрик поддерживал Дрейден, продолжая что-то шептать. С треском и скрипом одна створка поддалась, открывая мрак вестибюля.

— Торопитесь! Все внутрь! — скомандовал Эммрик.

Они ввалились в просторный, пыльный холл. Ветер выл в провалах окон, завывая в дымоходах. Запах сырости, плесени и чего-то старого, мертвого ударил в нос. Роле съежился:

— О, Создатель, этот ветер смертелен.

— Я вижу, — Надя огляделась. Замок был огромным, темным и пустым. И недружелюбным. — Кто-нибудь, дайте мне эту доску! — она указала на валявшуюся у стены тяжелую балку.

Манфред ловко подхватил ее костяными руками и поднес. Надя попыталась вставить балку в скобы на дверях, чтобы закрепить их от ветра. Манфред помогал. Его костяные пальцы неожиданно выскользнули, и балка грохнулась Наде на ногу.

— А! В чем твоя проблема?! — вскрикнула она от боли и ярости.

— Ох, боюсь, Манфред не очень любит прозвища, — спокойно заметил Эммрик, осматривая Дрейден, которая, казалось, немного пришла в себя, но была слаба и бледна как смерть.

Манфред издал серию быстрых щелчков, похожих на возмущенную тарабарщину.

— Он говорит, что извинения приняты, — перевел Эммрик. — Теперь нам нужно найти подходящую для очищения комнату. Манфред, ты спас мой набор?

Скелет кивнул и указал на прочный кожаный саквояж, который он, несмотря на падение и переноску Роле, умудрился удержать.

— Отличная работа. Хм, Роле, ты не против остаться здесь? Так нам будет быстрее поднять Дрейден по лестнице, — Эммрик указал на широкую мраморную лестницу, ведущую наверх.

Роле оглядел мрачный холл с опаской:

— Но это место жуткое.

— Ну, я думаю, оно довольно очаровательно, — попытался пошутить Эммрик, но его голос звучал напряженно. — Ладно, нам нужно двигаться. Она...

— И что, по-вашему, вы здесь делаете?

Голос прозвучал из темноты у подножия лестницы. Спокойный, вежливый, но с ледяной ноткой. Из тени вышел мужчина. Высокий, худощавый, в безупречном, хотя и слегка поношенном камзоле. Его лицо было бледным, черты — острыми, а глаза... глаза казались слишком темными в свете редких вспышек молнии из окон. Он держал в руке старинный канделябр с тремя едва горящими свечами.

— О, мои искренние извинения за вторжение, сэр, — Эммрик поклонился с неестественной легкостью для человека, держащего на руках почти безжизненное тело. — Мы думали, что это место заброшено. Мои спутники и я попали в бурю и нуждались в убежище. Я Эммрик, дозорный из Большого Некрополя. А вы?

— Паскаль Де Ла Форса, хозяин этого замка, — мужчина слегка склонил голову. Его улыбка не добралась до глаз. — Но если вы дозорный, то можете остаться и переждать бурю.

— Большое спасибо, милорд.

— Пожалуйста, зовите меня Паскаль.

Надя прочистила горло, привлекая внимание:

— Эммрик...Дрейден.

— Да, извиняюсь, — Эммрик повернулся к Паскалю. — Лорд Паскаль, наша подруга очень больна, и мне нужно немедленно провести очищение. У вас случайно нет надежного помещения, в котором я мог бы выполнять свои обязанности? В идеале что-то с проводящим измерением.

Паскаль задумался на мгновение, его темные глаза скользнули по бледному лицу Дрейден.

— Ммм, да, вообще-то. Молельня.

— О, чудесно, это было бы идеально.

— Он тоже не очень хорошо выглядит, — Паскаль кивнул на Роле, корчившегося от боли у стены. — Я подготовлю ему комнату, чтобы нога отдохнула.

Роле попытался улыбнуться:

— Да благословит Создатель ваши дни.

— Не стоит, — Паскаль махнул рукой. — Все, следуйте за мной.

Они двинулись вверх по лестнице. Надя помогла Манфреду поднять Роле. Костяные пальцы скелета были удивительно ловкими и сильными. Лестница казалась бесконечной в полумраке. Паскаль шел впереди, его свечи отбрасывали прыгающие тени на стены, увешанные портретами мрачных предков.

— Вот мы и пришли, — Паскаль остановился перед высокими двустворчатыми дверьми в конце коридора. — Извините за подъем, но нужные нам помещения находятся здесь. Молельня. — Он толкнул дверь. — Немного сквозняк, но этого должно хватить...для ваших нужд.

Комната была просторной и пустой. Высокие витражные окна, затянутые пылью и паутиной, слабо пропускали свет молний. В дальнем конце стоял простой каменный алтарь. В воздухе витал запах ладана и старого камня.

— Это просто идеально, Паскаль, — Эммрик понес Дрейден к алтарю. — Манфред, комплект.

— Надия, верно? — Паскаль повернулся к ней. — Дотянитесь до этих фонарей. — Он указал на несколько запыленных фонарей, висевших на стенах.

Надя, чувствуя себя лишней, пошла зажигать фонари. Их тусклый свет добавил мрачности помещению. Роле, которого Манфред усадил на скамью у двери, оглядывался с опаской.

— Ой, а что это за статуи вдоль стен? — спросил он, указывая на ниши с каменными изваяниями в рыцарских доспехах.

— Это мужская линия этого дома, показывающая нам всем путь, когда мы переходим, — объяснил Паскаль, его голос звучал мечтательно. — Семейный склеп также находится внизу, в подвале.

— Ой, не люблю я склепы, — пробормотал Роле.

— Мне нравится их молчаливая мудрость, — Паскаль улыбнулся своей странной, безжизненной улыбкой. Его взгляд на мгновение задержался на Наде, заставляя ее почувствовать мурашки по спине.

— Это последний из фонарей, — доложила Надя.

— Спасибо, — кивнул Паскаль.

Эммрик уже раскладывал на алтаре инструменты из своего саквояжа — странные ножички, склянки, пучки трав, серебряные чаши.

— Теперь мне нужно закончить приготовления, но как только ритуал начнется, он не должен занять много времени. Однако, из-за распространения яда, мне, скорее всего, придется провести обескровливание.

— Хм, магия крови — такое грязное дело, — заметил Паскаль с легкой гримасой.

— Ах, просто очищение. Ничего не будет призвано, даю вам слово, — заверил Эммрик, его пальцы быстро смешивали порошки в небольшой чаше.

Надя подошла к алтарю. Дрейден лежала неподвижно, лишь слабое движение груди выдавало жизнь. Черные прожилки на лице казались еще темнее в тусклом свете.

— Вы уверены, что с Дрейден все будет в порядке? — ее голос сорвался на шепоте. — Мне просто нужно знать, что она в надежных руках.

Эммрик положил теплую руку ей на плечо.

— Не волнуйтесь, как я и обещал, я спасу вашу подругу.

— Остальные должны уйти и позволить дозорному сделать свою работу, — мягко, но настойчиво произнес Паскаль. — Я покажу вам покои.

— Одну минуту, — Надя наклонилась к Дрейден, отодвинув мокрый прядь волос с ее лба. Кожа была холодной. — Береги себя, пожалуйста, — прошептала она, не обращая внимания на присутствие других. — Обещаю, я снова тебя найду. — Она резко выпрямилась, сглотнув ком в горле. — Хорошо, я готова. Удачи, Эммрик.

— Я закрою за нами дверь, — Паскаль подтолкнул Надю и Роле (которого снова подхватил Манфред) к выходу.

Дверь молельни с глухим стуком закрылась, оставив Эммрика и Дрейден в мерцающем свете фонарей и свечей. Надя услышала, как Паскаль тихо усмехнулся себе под нос.

— Эта погода действительно что-то, — заметил хозяин замка, ведя их обратно по коридору. Его шаги были бесшумными по пыльным коврам.

Надя насторожилась. Что-то в этом месте, в этом человеке, было не так. Слишком спокойно. Слиточно... гостеприимно, учитывая бурю и их плачевное состояние.

— Мне интересно, — начала она осторожно. — А до взрыва, о котором говорил Эммрик, здесь не было никаких аномалий?

Паскаль вздохнул, звук был похож на шелест сухих листьев.

— Насколько я понимаю, подобные события происходили по всему Тедасу, и то же самое бывало и здесь, до того, что произошло в той пещере. — Он остановился, повернулся к Наде. Его глаза в полумраке казались совсем черными. — Но после этого все изменилось. Как будто что-то новое... вырвалось на свободу и все стало еще хуже. Намного хуже.

Завывание ветра в трубах внезапно усилилось, превратившись в протяжный, почти человеческий стон.

— Что вы имеете в виду под «вырвалось на свободу»? — спросил Роле, съеживаясь.

— Просто послушайте эту бурю, — Паскаль улыбнулся. — Звучит, как будто там сама Тень, не так ли?

— Извините? — Роле побледнел.

— Подождите, — Надя встала между Роле и Паскалем. Ее рука снова потянулась к кинжалу. — Вы бывали в Тени?

— О нет, лично нет, — Паскаль засмеялся легким, беззаботным смешком, который прозвучал фальшиво в мрачном коридоре. — Просто рассказы, которые я слышал. Я представляю, на что это похоже. Я просто думаю вслух. — Он махнул рукой. — Подождите здесь, мне нужно позвать сестру и сообщить, в какой комнате мы будем.

Он подошел к стене, где среди гобеленов висела небольшая деревянная панель с множеством тонких шнурков.

— Ой, а что же это тогда было? — спросил Роле.

— Колокольчики для слуг, — объяснил Паскаль, потянув за один из шнурков. Где-то в глубине замка глухо прозвенел колокол. — Они объединены в сеть по всему замку. Сложная сеть шнуров и струн, позволяющая нам удовлетворять все наши потребности одним движением пальца. — Он потянул еще за несколько шнурков, создавая странную, дисгармоничную мелодию звонов.

Роле поежился:

— Ох, у меня мурашки по коже.

— Я нахожу, что реверберации являются наиболее успокаивающими, — заметил Паскаль, его пальцы продолжали играть на шнурах.

— Да...ладно, — неуверенно пробормотал Роле.

— Насколько велико это место? — спросила Надя, стараясь казаться просто любопытной, но ее ноздри раздувались, ловя странный запах — пыль, сырость и что-то сладковато-гнилостное, едва уловимое.

— Настолько, насколько нужно, — уклончиво ответил Паскаль. — Идите сюда! — Он повел их в боковой коридор, остановившись у массивной двери. — Минутку, пока я отопру дверь. Вот и все. Самая теплая комната в замке, обещаю.

Ключи звякнули в замке. Дверь со скрипом открылась, впуская их в просторную, но запущенную спальню. Камин пылал неестественно ярким, почти зеленоватым огнем. И тут Надя услышала это — тихий царапающий звук из-за одной из стен.

— Что это было? — она насторожилась.

— Кто-нибудь здесь есть? Эй? — позвал Паскаль, делая вид, что ищет источник звука.

В этот момент с карниза сорвалась огромная сова и с криком пронеслась над их головами. Роле вскрикнул, Надя инстинктивно пригнулась, Манфред издал предупреждающий щелчок.

— Тск, чертова сова торчит здесь с тех пор, как на прошлой неделе сильное землетрясение оторвало кусок крыши от этого крыла, — раздраженно пояснил Паскаль, махнув рукой на дыру в потолке, затянутую брезентом. — Извините за это, но уверяю вас, кровать самая уютная.

— В-все в порядке. Спасибо еще раз, Паскаль, — заикаясь, пробормотал Роле, все еще трясясь.

— Мне так нравится быть гостеприимным, — Паскаль улыбнулся. — Давайте, подайте мне руку с нашей подругой Надией. — Он помог Роле добраться до кровати.

— О! Так приятно снять с себя тяжесть, — вздохнул Роле, опускаясь на покрывало.

— Я представляю, — Паскаль стоял над ним, его тень от камина казалась неестественно высокой и извивающейся.

В дверь постучали.

— А! Вот моя сестра. — Паскаль распахнул дверь.

Вошедшая женщина была его почти полной противоположностью — пышные формы, ярко-рыжие волосы, заплетенные в сложную прическу, румяные щеки и широко распахнутые, слишком блестящие глаза. Ее платье было кричаще ярким и казалось немного... не по размеру, как будто надетым второпях.

— Это Спинелла. Скажи «привет», почему бы тебе не поздороваться. — представил Паскаль.

Женщина захихикала — высокий, нервный звук.

— Приветствую вас. — Она поклонилась с преувеличенной театральностью. Паскаль и Спинелла переглянулись и снова захихикали, звук был неприятно синхронным.

— Эм, приветствую, — неуверенно ответил Роле.

— Я принесла немного дров, ткани и виски, — Спинелла подошла к камину, бросив в него пару поленьев. Пламя на мгновение вспыхнуло зеленым. — Мы поставим вас на ноги в мгновение ока. — Она снова захихикала.

— Разве она не чудесна? — Паскаль смотрел на сестру с обожанием, которое казалось Наде преувеличенным, почти жутким. — Теперь, дорогая сестра, пожалуйста, дай этому человеку бутылку. Ему нужен крепкий напиток.

— Да, вот. Пейте! — Спинелла сунула в руки Роле тяжелую хрустальную графину с темно-янтарной жидкостью без этикетки.

Роле колебался, но вид Паскаля и Спинеллы, улыбающихся ему в упор, заставил его поднести графин к губам.

— Б-большое, большое спасибо. — Он сделал большой глоток и выдохнул с громким, довольным звуком. — Ааах...

Спинелла захихикала снова.

— Итак, какая из этих маленьких человеческих ножек болит, а?

— Э-э... правая нога, — показал Роле.

— Ммм, мы в два счета с этим разберемся! — Спинелла резко схватила его за щиколотку.

— Ой! — вскрикнул Роле от неожиданности и боли.

— Ой! — передразнила его Спинелла с преувеличенным сочувствием, которое тут же сменилось хихиканьем.

— Полегче, ладно? — попросил Роле, пытаясь отдернуть ногу.

— Ой, извините, — сказала Спинелла, но ее пальцы сжались еще сильнее. Надя увидела, как суставы побелели от напряжения.

— Сколько обычно длятся эти бури? — спросила Надя, стараясь отвлечь внимание от Роле. Ее собственные ноги гудели от усталости, глаза слипались. — У меня есть срочное дело, к которому мне нужно вернуться.

— О, а что насчет вашей подруги, Дрейден? — Паскаль повернулся к ней, его темные глаза казались бездонными.

— Она поймет. К тому же, она в надежных руках у Эммрика, — Надя постаралась звучать убедительно.

— Понимаю, — Паскаль кивнул, но в его взгляде читалось сомнение.

— Может быть, вам просто лучше расслабиться, — вступила Спинелла, отпустив наконец ногу Роле (он с облегчением откинулся на подушки). Она подошла к Наде. — Может быть, вам тоже стоит выпить.

— Нет, я в порядке, — Надя отстранилась. Запах женщины был густым, сладким, как перезревшие фрукты, с оттенком чего-то химического.

— Ой, да ладно. Оно не укусит, — настаивала Спинелла, наливая темную жидкость в еще один хрустальный бокал. Звук плеска был громким в тишине комнаты.

— Вы выглядите немного изможденной, Надия, если простите мне мою прямоту, — мягко добавил Паскаль, блокируя ей путь к отступлению. — Возможно, немного духа — это как раз то, что тебе нужно.

— Это вино действительно вкусное. Премиум-класса, — заверила Спинелла, суя бокал Наде чуть ли не в лицо. Ее улыбка стала натянутой, глаза блестели неестественно ярко.

Надя колебался. Усталость валила с ног. Боль и страх сжимали грудь. Глоток чего-то крепкого... Может, и правда поможет? Она украдкой взглянула на Роле. Он уже отпил еще раз, его глаза стали мутными, голова клонилась на грудь.

— Хорошо. Давайте, — она взяла бокал. Жидкость была густой, темной, с резким, терпким запахом.

— Ах, вот молодец, — Спинелла захихикала снова, звук резанул по нервам. Хихиканье звенело фальшью.

Надя сделала глоток. На вкус это было не вино. Это было что-то горькое, обжигающее, с металлическим привкусом. Она едва не поперхнулась.

— Роле? Роле, что случилось? — она бросилась к кровати. Мужчина трясся в конвульсиях, изо рта шла пена. Его глаза закатились.

— Почему он так трясется?! — Надя повернулась к Спинелле и Паскалю.

Паскаль тихо напевал какую-то мелодию, покачиваясь в такт.

— О, с ним все в порядке. Нет ничего, что не исправил бы небольшой сон, — сказала Спинелла, ее голос звучал слащаво и лживо.

Надя узнала мелодию, которую напевал Паскаль. Старинную колыбельную... или погребальную? Из детства, из самых темных уголков памяти.

— Прекратите! — закричала она.

Спинелла рассмеялась — громко, истерично.

— У меня голова кругом, — зарычала Надя, чувствуя, как пол уходит из-под ног. Бокал выпал из ее рук и разбился. Темная жидкость растеклась по полу. Стены закачались. Свет камина расплылся в зеленоватое марево.

— Кружение может быть весело, — Паскаль внезапно оказался рядом. Его лицо исказилось, черты стали резче, неестественнее. В глазах вспыхнуло чуждое, желтое пламя. — Вот, возьми мою руку для танца.

— Что вы со мной сделали? — невнятно пробормотала Надя, пытаясь отшатнуться, но ее тело не слушалось. Ноги стали ватными.

— Немного лекарства, чтобы облегчить твою изнуряющую боль, — голос Паскаля изменился, стал шипящим, многоголосым. Его рука схватила ее за запястье. Прикосновение было ледяным. — Разве это не просто... божественно? — Он засмеялся — низким, демоническим хохотом, который подхватила Спинелла своим визгливым хихиканьем.

Надя попыталась вырваться, но ее тело предательски слабело. Темнота накатывала волнами. Она видела, как Спинелла подошла к конвульсирующему Роле, ее лицо растянулось в гримасе голода. Последнее, что услышала Надя перед тем, как сознание поглотила тьма, был шипящий шепот демона в облике Паскаля:

— Ой, в чем дело? Ты что, не любишь танцевать?