Клятвы и месть (джен)

Запах Минратоса въедался в кожу, словно дешевое вино. Соленый бриз цеплялся за каменные стены порта, смешиваясь с кисловатым духом гниющей на берегу рыбы и тяжелым ароматом дегтя, которым смолили днища лодок. Где-то вдалеке гудел портовый колокол, его медный голос растворялся в гомоне толпы. Надя Каркоса прижалась спиной к шершавой стене таверны «Трезубец Посейдона», втягивая знакомый коктейль гнили. Дом, милый дом, — ядовито подумала она, поправляя темный капюшон, скрывавший рыжие волосы — верную примету, способную выдать ее с потрохами.

Внутри таверны бушевал ад. Грохот кружек о дубовые столешницы сливался с пьяным ревом, нестройным пением и гулкой болтовней. Воздух был густым, пропитанным паром от похлебки, дымом дешевых трубок и потом небритых моряков.

— Ладно, вот твой последний эль, Эдмунд! Помни, — рявкнул бармен, его лысина блестела в тусклом свете масляных ламп, — и чтобы скандала не было!

Его слова едва пробивались сквозь грохот.

— Кому ты рассказываешь! — огрызнулся один из завсегдатаев, лицо багровое от хмеля и жары.

— Им лучше бы держать своих парней как драконов, в логове! — выкрикнул другой, поднимая кружку в немом тосте к закопченному потолку.

— Люди говорят, что земля вот-вот провалится. Боже мой! В эти дни… — нытье третьего потонуло в общем гаме.

Внезапный грохот стула, поставленного на ноги, разрезал шум. Все взгляды потянулись к центру. Олен, плотный мужчина с лицом, изборожденным шрамами и смехом, встал во весь рост. Его глаза блестели азартом рассказчика, уверенного, что публика у него в кармане.

— Послушайте, да! — его грубый, натренированный голос легко перекрыл гул. — Вот я, сокровище в одной руке, клинок в другой, собираюсь удрать с самым большим кушем в моей жизни. И что стоит на моем пути, как не двадцать девять кровожадных, жаждущих моей плоти Кунари?

— О, нет! — ахнула какая-то девчонка у стойки.

Олен усмехнулся, наслаждаясь вниманием. — Кто-нибудь из вас когда-нибудь пересекался с Кунари?

— Нет, слава создателю. Нет, — пробормотали несколько голосов, и в них слышалось искреннее облегчение.

— Страшные ублюдки, — Олен сделал паузу для драматизма, обводя взглядом притихшую таверну. — Такие же свирепые, как драконы, но и умные. И если вы когда-нибудь окажетесь напротив одного из них, просто помните: ни в коем случае не смотрите им в глаза. Для них нет большего неуважения.

— Я точно никогда не буду. Не смотреть им в глаза, — буркнул молодой парень, сжимая кружку так, что костяшки побелели.

— Итак, — Олен наклонился вперед, будто делился страшной тайной, хотя голос его гремел на всю залу. — Я нахожу самого большого ублюдка и сталкиваюсь с ним нос к носу, не отрывая глаз. Я поднимаю кулаки и говорю: «Какой рукой ты хочешь, чтобы я тебя убил?»

Таверна взорвалась. Кто-то заорал: «Ты сумасшедший!» Другой стучал кулаком по столу: «Ну же! Что случилось потом?» Олен, довольный как кот у кувшина сливок, отхлебнул из кружки, растягивая момент.

— Что произошло дальше? — он поставил кружку с театральным стуком. — Это мои друзья — история для другого вечера.

Раздалось разочарованное ворчание: «Ой! Да ладно!», «Вы не можете просто так нас бросить!»

Олен лишь рассмеялся, хлопая по легкому на вид мешку у пояса. — Извините, ребята, но я уже напился. И этот мешок с монетами выглядит каким-то легким. Звон монет прозвучал как насмешка. — Возвращайтесь завтра и возвращайтесь с монетами, ведь хорошая история стоит недешево. Я истекал кровью, чтобы донести до вас эти истории. Самое меньшее, что вы можете сделать, это заплатить соответствующе. Не бойтесь, как только мешок наполнится, я не утаю ни одной ужасной детали.

Под пьяное бормотание и недовольные взгляды Олен направился к выходу. Тяжелые шаги, хлопок двери — и он очутился в относительной тишине узкого переулка. Ветер тут был резче, холоднее, сдувая с лица таверную духоту. Он глубоко вдохнул.

— Благослови создателя, что сегодня вечером ветер был сильный, — пробормотал он себе под нос, шагая к своей лачуге недалеко от доков.

Его убежище было тесным и пропахшим дешевым вином и пылью. Олен бросил связку ключей на грубо сколоченный стол. Свистнув, он поставил рядом кошелек с монетами — сегодняшний «урожай». Разжечь очаг в углу было делом нескольких минут. Оранжевые языки пламени ожили, затрещали, отбрасывая пляшущие тени на беленые, но давно почерневшие стены. Тепло начало разливаться по телу.

— Вот так-то лучше.

Тень в углу зашевелилась. Он не сразу ее заметил, слишком занятый монетами и огнем. Но ощущение — лезвие холодка по спине — заставило обернуться.

— Вот он. Человек с планом.

Голос был низким, знакомым и опасным, как ржавая западня. Надя Каркоса стряхнула с плеч плащ теней и сделала шаг вперед, в свет очага. Рыжие волосы, обычно яркие, как пламя, были спрятаны под темным капюшоном, но глаза — острые, как кинжалы, и такие же холодные — сверкнули в полумраке.

Олен ахнул, отшатнувшись так, что стул скрипнул по полу. — Надия!

— Олен. — Ее губы тронула едва заметная усмешка. Не улыбка. Никогда улыбка.

— Что ты здесь делаешь? — он оглянулся на дверь, будто ожидая, что она вот-вот распахнется под натиском стражников. — Кто-нибудь видел, как ты вошла?

Хлопок двери — он неосознанно захлопнул ее, входя. Теперь они были вдвоем в ловушке его же лачуги.

Надя неспешно сбросила капюшон. Рыжие волосы вспыхнули в огненном свете. — Я пришла выпить по маленькой со своим верным другом. — Ее тон был гладким, как масло, но Олен услышал сталь.

— Разве ты не знаешь, что каждый храмовник, стражник, надзиратель и охотник за головами по эту сторону Тедаса ищет теперь уже печально известную Надию? — он шипел, стараясь говорить тихо, но паника пробивалась сквозь шепот.

Она махнула рукой, будто отмахиваясь от надоедливой мухи. — Эй, я сказала, по маленькой. — Ее пальцы нашли на полке пыльную бутылку с каким-то мутным пойлом. С ловкостью, отточенной годами воровства, она выдернула пробку. Хлоп.

— На это нет времени! — Олен схватился за голову. — Я и так достаточно пьян. — Он не был. Но трезвость сейчас казалась ему единственным спасением.

Надя налила две полные чашки. — Тебе нужно убираться отсюда. Я чуть не подумал, что за мной следят до самого дома.

— Ты устроил эту работу, — ее голос потерял всю притворную легкость, став плоским и острым. — Теперь я хочу выпить. Так что мы выпьем. — Бутылка с глухим стуком встала на стол между ними, как обвинитель.

Олен замер, глядя на чашку, которую она пододвинула к нему. Он вздохнул, звук вышел сдавленным, как предсмертный хрип. — Ну ладно. Один бокал и тебя больше нет.

Надя не стала пить первой. Она смотрела на него. — Элио. — Одно имя. Как ключ, повернутый в замке его вины.

— Послушай, Надия, — он заерзал на стуле. — Я понятия не имел, что работа так обернется.

— Тсс, тсс, тсс, — она подняла руку, резким жестом заставив его замолчать. — Давай, пей. — Она поднесла свою чашу к губам, сделала глубокий глоток. Лицо не дрогнуло. — Вот так. Вот это дух. — Она поставила чашу. — Теперь мне понадобятся ответы.

Олен неохотно поднес свою чашу ко рту. Спиртное обожгло горло. Он закашлялся. — У меня нет ответов. Я уже сказал, что мне жаль.

— На самом деле, нет, — Надя наклонилась через стол. Ее глаза были как два лезвия, приставленные к его горлу. — Но ничего страшного, скоро будет.

— Надия, ты должна уйти, — он попытался встать, но ноги вдруг стали ватными. — Я не могу рисковать, оставляя тебя здесь.

Она усмехнулась. Коротко, беззвучно. — Ой, а если я уйду, как ты получишь противоядие?

— Какое противоядие? — голос его сорвался на визг. — О чем ты говоришь?

— Ты правда думаешь, что ты только что отпил орлесианского эля? — ее брови ядовито поползли вверх. — Подожди минутку. Ты должен почувствовать щекотание в горле.

Олен схватился за шею. Щекотание превращалось в жжение, в сжимающуюся петлю. Он открыл рот, но вместо слов вышел лишь хрип. Он попытался встать, опрокинув стул со звоном стекла. Его ноги подкосились, он рухнул на пол, задыхаясь.

Надя встала из-за стола, ее тень накрыла его. Она смотрела сверху вниз, без тени жалости. — Вот так. Теперь это работает. Дальше ты почувствуешь, как твои легкие сжимаются. Затем ты будешь молить о воздухе. — Она присела на корточки рядом с ним. Ее лицо было близко. Он видел каждую веснушку, холод в глазах. — Но сейчас мы можем поговорить.

Олен пытался говорить, но из горла вырывался лишь булькающий хрип. Он покачал головой, глаза полные ужаса и мольбы. Я ничего не знаю.

— Хм. — Надя склонила голову набок, изучая его, как ученый редкий экземпляр жука. — Ну, это то, что нам нужно выяснить. — Она достала из складок плаща маленькие часики на цепочке. Завела их. Тихое, мерное тиканье наполнило лачугу, заглушая его хрипы. — Теперь начнем с самого начала.

Тиканье часов усиливалось, сливаясь с бешеным стуком его сердца. В глазах темнело. Последнее, что он увидел перед тем, как погрузиться в черноту, было ее лицо — каменное, решительное, с отражением оранжевого пламени очага в бездонных глазах.

Кольцо и разбитые мечты (флешбек)

Щебет птиц пробивался сквозь плотные шелковые занавеси. Свет раннего утра, теплый и золотой, заливал просторную спальню в особняке Элио Анданте. Воздух был напоен ароматом дорогих духов и свежесрезанных цветов, стоявших в хрустальной вазе у окна.

— Просыпайся. — Голос был мягким, бархатистым. Элио, уже одетый в изысканные, но строгие одежды мага-Альтуса, сидел на краю огромной кровати. Он нежно провел пальцами по щеке Нади. — Надия, это я. Доброе утро. Ты со мной сейчас?

Она потянулась, как кошка, ощущая шелковистость простынь под голой кожей. Улыбнулась, не открывая глаз. — Я всегда с тобой. — Ее голос был хрипловатым от сна.

— Хорошо. — Он наклонился, поцеловал ее в лоб. — Одевайся. У меня для тебя сюрприз.

Шаги его затихли за дверью. Надя открыла глаза, улыбка все еще играла на губах. Сюрпризы от Элио... Обычно это означало что-то изысканное, дорогое и немного чересчур. Она любила его за это безумное великодушие, даже если оно иногда смущало ее — бывшую уличную крысу.

— Ммм, я обожаю сюрпризы, — крикнула она ему вдогонку, соскальзывая с кровати. На полу лежал ее халат — темно-бордовый шелк, подарок Элио. Она накинула его.

— Подожди, подожди! — остановила она его шаги в коридоре.

Он замер в дверном проеме. — Что?

— Подойди сюда, чтобы я смогла поцеловать тебя первой, — потребовала она, подходя.

Он улыбнулся, той теплой, чуть застенчивой улыбкой, которая растапливала лед в ее душе. — С удовольствием. — Их губы встретились — долгий, нежный поцелуй. Она ощутила его руки на талии, крепкие и надежные. — Не торопись, — прошептал он, отрываясь. — Встретимся в столовой.

Дверь закрылась. Надя осталась одна в центре роскошной комнаты. На мгновение ее охватило странное чувство — словно она актриса, играющая роль, которой не принадлежит. Она встряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Просто одевайся, Каркоса.

Столовая поразила ее. Длинный стол ломился от яств: серебряные блюда с фруктами, выпечкой, жареным мясом, сырами. Вазы с огромными белыми цветами — Грацией Андрасте — стояли через каждый метр. Солнечный свет играл в хрустале бокалов.

— Что это такое? — Надя замерла на пороге. — У нас завтрак или банкет?

Элио, уже сидевший во главе стола, встал. Его глаза светились ожиданием. — Я хотел, чтобы мы отпраздновали особенный день.

Она подошла к ближайшей вазе, коснулась лепестка. — Эти цветы прекрасны. Что это?

— Благодать Андрасте, — сказал он, подходя. — Я думал, они будут... поэтичными.

Она повернулась к нему, улыбаясь. — Ты такой слащавый. Но мне это нравится. — Где-то на фоне тихо кашлянул слуга, напоминая, что они не одни. Надя слегка поморщилась.

Элио взял ее руки в свои. — Ты значишь для меня всё.

— Ладно, ладно, — она попыталась высвободиться, но он держал мягко, но твердо. — Просто скажи мне, что мы празднуем?

— Тебя.

Она замерла. — Меня?

— Да. — Он вел ее к ее месту. — Я думал, мы отметим твой день рождения. Очень по-настоящему.

Надя опустилась на стул. Веселье угасло в ее глазах. — Элио, я же говорила тебе, что не знаю, когда у меня день рождения. — Голос ее стал тише, площе. Приют не вел таких записей.

— Точно! — он не сдавался, его энтузиазм казался непробиваемым. — Так вот, я подумал, что это может быть любой день. Мы просто выберем сегодня.

— Элио, я... — она попыталась найти слова, но он уже доставал из кармана камзола маленькую бархатную коробочку. Изящную, темно-синюю.

— Подожди! — он остановил ее, открывая коробку. — Прежде чем ты что-нибудь скажешь, позволь мне сделать тебе подарок. Вот, открой его.

Сердце Нади упало. Она знала. Знала еще до того, как ее пальцы коснулись холодного бархата. Внутри, на черном шелке, лежало кольцо. Не просто кольцо. Шедевр ювелирного искусства. Массивное золото, инкрустированное темно-красным рубином, ограненным так, что он пылал, как капля крови, даже в утреннем свете. Старинное. Дорогое. Слишком дорогое.

— Что это? — спросила она глухо, не отрывая взгляда от камня.

— А на что похоже? — его голос дрожал от волнения.

— Зачем ты мне это дал? — она подняла на него глаза. В них не было радости. Только страх. Глубокий, животный страх.

Он смутился. — Вообще-то, для такой вещи есть только одно применение. — Он взял кольцо из коробки. Его пальцы были теплыми. — Идеально, — прошептал он, пытаясь взять ее руку.

Надя отдернула руку, как от огня. — Надия! — воскликнул он, пораженный.

— Нет! — она вскочила, стул с грохотом упал назад. — Есть ли лучший способ отметить свой новый день рождения, чем начать новую жизнь? — он пытался шутить, но шутка прозвучала фальшиво.

Она вздохнула, и голос ее сорвался. — Почему ты просто не можешь оставить всё как есть? — Тебе всегда нужно подталкивать!

— Надия! Надия! — он бросился за ней, когда она рванула к двери. — Продолжайте играть. Я вернусь. Надия. Надия! Давай обсудим это!

Она обернулась в дверях. Лицо ее горело. В руке она все еще сжимала бархатную коробку, как обвинение. — Обсудим это безумное обручальное кольцо, которое ты мне подарил?

— Это кольцо не безумное! — защищался он. — Оно принадлежало моей прабабушке!

— Элио! — ее крик прозвучал как предостережение. — Это еще безумнее! Я не могу это носить!

Он остановился перед ней, растерянный. — Почему нет?

— Слушай, я люблю тебя. Я правда люблю, — слова давили на горло. — Но мы не можем быть ТАКОЙ парой! — Она ткнула пальцем в кольцо, затем в роскошь столовой, в слуг, стоящих по стенам с каменными лицами.

Он схватил ее за плечи. — Надия, я устал от того, что это тайна. Пора вывести нас на свет.

Она вырвалась. — Элио, я Либерати. Ты маг. И не просто маг! Ты часть Магистериума! Это уже рецепт катастрофы! — Каждое слово било, как молот. Тайна — наша защита. Свет — наша смерть.

— Ого. Почему ты злишься? — он не понимал. Искренне не понимал. Это бесило ее больше всего.

— Потому что! — она закричала, чувствуя, как стены особняка смыкаются вокруг нее. — Я обожаю то, что у нас есть, и не понимаю, почему этого может быть недостаточно!

— Потому что ты заставляешь меня хотеть гораздо большего! — в его голосе впервые прозвучала обида. — Почему ты этого не видишь?

— Возможно, ты привык получать все, что хочешь, — она говорила медленно, с ледяной яростью, — но таким людям, как я, приходится жить в мире, полном стен, потолков и тупиков. Твои «больше» для меня — пропасть.

— Надия… — он протянул руку.

— Нет, не надькай, — она отшатнулась. Глубокий вдох. Выдох. — Ты всегда думаешь, что все хорошо, что все образуется, никаких проблем, ничего страшного. Ты подпишешь какие-то бумаги здесь, издашь указ там. — Она покачала головой, горечь переполняла ее. — Но мне придется жить под их взглядами и шепотом. Я не вписываюсь в эту часть твоего мира. И если бы ты действительно любил меня, ты бы понял, что надеть это кольцо мне на палец — все равно что повесить мишень мне на спину!

— Так быть не должно! — он верил в это. Искренне верил. Его наивность была невыносима.

— Но это так! — ее голос сорвался. — Ты не можешь просто размахивать своим титулом и делать всем хорошо, придумывать чертовы дни рождения и бросать цветы на землю. — Она посмотрела на упавший стул, на разбитую Грацию Андрасте на полу, которую она, наверное, задела. Символ. — Я знаю, кто я. Я ничто в этом мире, и меня это устраивает. — Голос дрогнул. — Но я думала, может быть, просто, может быть, я могла бы быть чем-то особенным для тебя и только для тебя, но нет. Нет, этого недостаточно. Тебе просто нужно подталкивать.

— Эй, эй, эй, — он снова попытался приблизиться, его лицо было искажено болью и непониманием. — Иди сюда.

— Нет, нет. — Она отпрянула. — Отстань от меня.

— Надия.

— Нет! — Она повернулась и бросилась к двери. Ей нужно было прочь. Прочь из этой золотой клетки, прочь от его слепой любви, которая могла их убить.

— Надия! — его крик догнал ее в коридоре. — Черт!

Хлопок двери особняка прозвучал как выстрел. Надя выбежала на улицу, в слепящий свет дня, в шум и гам Минратоса. Воздух вонял рыбой, навозом и людьми, но он был свободным. Она глубоко вдохнула, пытаясь заглушить ком ярости и страха в горле. Где-то звенели корабельные колокола, кричали чайки.

Начало в Тени (Видение Нади)

Тьма. Не просто отсутствие света, а живая, дышащая субстанция, обволакивающая, как саван. Воздух был густым, пахнущим озоном и гнилью, сладковатой вонью разложения и металлической остротой крови. Где-то в этой пустоте ревело чудовище. Звук сотрясал кости Нади, проникал в мозг, наполняя его первобытным ужасом.

— Ты влипла в серьезную историю, Хардинг, — пробормотал чей-то голос, эхом отдавшийся в ее черепе. Не ее собственный. Женский, с акцентом.

— Выйди из тени и сразись со мной, трус! — рев демона обрушился на нее волной, заставляя сердце биться как бешеное.

Надя ощутила себя не собой. Она была... меньше. Легче. В руках — не кинжалы, а лук, натянутый до предела. Тело гнома — Нитки Хардинг? — напряглось, готовое к прыжку в кромешную тьму.

— Посмотрим, как хорошо ты сможешь спрятаться, когда я подожгу небо! — демон снова ревел, и где-то в вышине вспыхнули адские сполохи, осветив на мгновение его чудовищный облик: рога, когти, кожу, похожую на раскаленную лаву.

— Ух! — вырвалось у Хардинг — или у нее самой? — когда она кубарем откатилась от удара хвоста, едва не попав под копыта.

— Вот ты где! Тебе не следовало сюда приходить, Гном!

— Но вот я здесь, — ответила Надя чужим голосом, звучавшим куда спокойнее, чем билось ее сердце.

— А теперь ты умрешь за свое вмешательство! — рев, удар. Она вскрикнула, почувствовав, как кости трещат под ударами.

— Нет, я так не думаю! — выдохнула гномья ярость. — Но я с радостью отправлю тебя обратно в Тень! Стрелы взвились, как жалящие осы, вонзаясь в демоническую плоть с глухим чавканьем.

— Наглое насекомое, ты думаешь, эти стрелы могут остановить меня? Создание огня! Демон взревел, и клубок пламени рванул к ней. Она едва увернулась, запах паленых волос ударил в нос.

— Я вырву твою душу из плоти и съем ее как закуску!

— Приди и возьми, — бросила вызов Хардинг сквозь губы Нади, перезаряжая лук. Удар сбил ее с ног. — Можешь сбивать меня с ног сколько угодно, но я быстро поднимусь!

— Такая уверенность. Но скажи мне, знаешь ли ты, что лежит под этими землями? — демон зашипел, его голос стал склизким, ядовитым.

— Честно говоря, мне все равно.

— Это кладбище, — демон рассмеялся, и этот смех был страшнее рева. — Встаньте, мои приспешники!

Земля вокруг вздыбилась. Из грязи и костей выползали скелеты, тени сгущались в паршивых тварей. Надя — в теле Хардинг — ощутила ледяной укол страха.

— Во имя Камня, дай мне сил пережить эту ночь! — молитва сорвалась с губ. Она вскрикнула, отбиваясь от когтей и костяных клинков.

— Солдаты нежити, вкусите плоти этой вторженки!

Возвращение в реальность (Лес Эмерральдских Могильников)

Надя Каркоса вскочила с земли, задыхаясь. Не демон, не Тень. Прохладный ночной воздух леса Эмерральдских Могильников, запах сосны и влажной земли. Но эхо рева и боли все еще звенело в ушах, холодный пот стекал по спине. Перед ней стояла та самая гнома из видения — Нитка Хардинг, скаут Инквизиции, смотревшая на нее с тревогой. За спиной горел костер, трещали дрова.

— Надия! Надия! Ты в порядке? — голос Хардинг был реальным, осязаемым якорем.

Надя схватилась за голову, пытаясь стряхнуть остатки кошмара.

— Что происходит?

— Тебя захватила какая-то сила, ты упала, — объяснила Хардинг, опускаясь рядом на корточки. — Поэтому я принесла тебя сюда. — Она махнула рукой на скромный лагерь под навесом скалы: потрепанная палатка, котелок над огнем, седло и тюки. — В мой лагерь. Я не могла рисковать и осилить всю дорогу до Вороньего Ручья с тобой в таком состоянии.

Надя протерла лицо.

— О, эм, спасибо. — Признательность давалась тяжело. Она привыкла быть спасителем, а не спасенной.

Хардинг усмехнулась.

— Ты первая спасла меня. — Она поднялась, подошла к костру, налила что-то дымящееся в кружку. — Кто такой Элио?

Вопрос ударил как нож под ребро. Надя замерла.

— Что?

— Элио. Ты продолжала повторять это имя, пока не потеряла сознание.

Надя отвернулась, глядя в темноту леса. Там, за деревьями, где-то в невидимом мире, был он.

— О, эм, он тот человек, которого я пытаюсь найти, и тот, кто дал мне это кольцо. — Ее пальцы сжали кожаный шнурок на шее, под которым лежало то самое кольцо Анданте. — Но теперь из-за меня он заперт за Завесой. Затерян где-то в Тени, и мне нужно вернуть его.

Хардинг вздохнула, подошла и протянула кружку.

— Надия, не хочу показаться жестокой, но в Тени почти никто не выживает.

Надя резко повернулась, гнев закипая вновь.

— Нет, ты не понимаешь! Это другое. Элио не просто кто-то. Он маг. Могущественный маг. Это был Ужасный Волк, который обманул меня и затянул нас обоих в свою паутину, потому что он хотел помощи Элио.

— Помощь в чем?

— Древняя реликвия. Око Кетиски. — Надя отхлебнула из кружки. Травяной настой был горьковат, но согревал. — Оно…

Внезапный крик, полный ужаса, прорезал ночную тишину. Где-то недалеко.

— Ты это слышала? — Надя уже вскочила на ноги, рука на рукояти кинжала.

Хардинг кивнула, хватая лук.

— Да. Ты готова?

Надя выпила остаток настоя, чувствуя, как адреналин прогоняет остатки слабости.

— Почему нет? Пошли.

Спасение и Жертва

Они бежали сквозь подлесок, ветки хлестали по лицам. Крики становились громче — женские, умоляющие. Выбежали на опушку. Внизу, в небольшой ложбине, освещенной факелами и жутким сиянием из зияющей пасти пещеры, разворачивалась мерзкая картина. Трое всадников в грубых доспехах скинули на землю двух женщин. Одну — молодую, с лицом, искаженным страхом. Другую — постарше, с выражением скорее решимости, чем ужаса. Их приковывали цепями к огромному, почерневшему от крови каменному столбу перед пещерой. Вокруг стояли десятки людей в темных одеяниях с вышитыми на груди зловещими символами — перекрещенными кинжалами под сломанной аркой. Они скандировали что-то на непонятном языке, их голоса сливались в гипнотический, угрожающий гул.

"Nu es fyr geirum... Grar upp kominn. Vefr, verbjooar..."

Из пещеры вышел мужчина. Высокий, худощавый, в дорогих, но мрачных одеждах жреца. Его лицо было бледным, почти восковым, глаза — холодными, как ледники Фроста.

— Мэр Девлин, как здорово, что вы присоединились к нам. — Его голос был мягким, но каждый слог резал как бритва.

Мэр, пожилой мужчина на лошади, поморщился.

— Вы говорите так, как будто нашими действиями не руководила ваша собственная рука, Болмор.

Болмор — так его звали. Он сделал легкий, насмешливый жест.

— Ой, да ладно. Не надо такой драматизации. — Он подошел к столбу, погладил руку дрожащей женщины. Та вскрикнула. — Здесь мы имеем божественные отношения, которые приносят пользу всем нам.

— О, избавь меня от песен и танцев, Болмор, — буркнул мэр. — Ты получил свое мясо.

— Да. Бессмертный снова будет очень доволен твоей щедростью.

— Мы закончили?

— О, если только ты не хочешь остаться на ритуал? — Болмор улыбнулся, обнажив слишком белые зубы.

Мэр Девлин брезгливо дернул поводья.

— Ты же знаешь, этого никогда не произойдет.

— Как вам будет угодно, — поклонился Болмор. Мэр и его люди развернули лошадей и ускакали прочь.

Болмор повернулся к своим приспешникам.

— Пракстон! Готовьте жертвоприношение.

— С удовольствием, Повелитель, — гаркнул здоровяк в рваных доспехах, вытаскивая огромный, зазубренный нож. Он подошел к молодой женщине — Элизе. — Начнем с громкой. — Он грубо схватил ее за волосы.

— Нет, нет, пожалуйста, отпустите меня! — зарыдала Элиза. — У меня есть дочь. Пожалуйста, я ей нужна!

— Ей нужна твоя жертва, — прошипел Болмор, наклоняясь к ее лицу. — Знаешь, что случится, если Бессмертный останется голодным? Твой долг сегодня вечером — это высшая честь, которой может удостоиться мать. Разве ты этого не видишь?

— Повелитель, посмотрите! — закричал кто-то из культистов.

Надя Каркоса вышла из тени деревьев на край ложбины. Ее рыжие волосы, как знамя, вспыхнули в свете факелов.

— Ни хрена не будут! — ее крик перекрыл скандирование. Она прыгнула вниз, кинжалы сверкнули в руках.

— Кто бы это ни был, убейте ее! — взревел Болмор, отступая к пещере.

Надя врезалась в ряды культистов, как торнадо. Клинки пели, разрезая воздух и плоть.

— Во имя Бессмертного, я буду жить вечно! — орал один, бросаясь на нее.

— Не знаю. По мне, так ты мертв, — рявкнула Надя, отправляя его в небытие боковым ударом.

— Во имя Его нечестивого имени я... — начал другой. Стрела Хардинг сбила его с ног.

— Заткни его, Хардинг! — крикнула Надя, отбивая атаку двух других.

— Что вы делаете? Убейте ее уже! — визжал Болмор из укрытия за столбом.

— Ты! Ты следующий! — Надя пробивалась к нему сквозь толпу.

— Пракстон! Останови ее!

Гигант Пракстон с ревом бросился на Надю, размахивая двуручным мечом.

— Полагаю, ты тут мускулы, — усмехнулась Надя, уворачиваясь от сокрушительного удара. Она метнулась под его руку, блеснул кинжал. — Знаешь, у вас, больших парней, есть одна особенность: у вас у всех слабые лодыжки. — Острое лезвие вонзилось ему в щиколотку.

— А? Аааргх! — Пракстон завыл от боли, захромав. — Ааааа, чертова ведьма!

Стрелы Хардинг свистели сверху, прижимая культистов к земле.

— У них слишком много лучников! Возвращайтесь в пещеру, немедленно! — скомандовал Болмор.

— Отступление! — гаркнул Пракстон, ковыляя к пещере.

— Отлично! Тогда я сломаю тебе другую лодыжку! — Надя бросилась за ним.

— Идите сюда! — Пракстон развернулся, замахиваясь мечом. Но его взгляд упал на Элизу, все еще прикованную к столбу и замершую в ужасе. Злобная ухмылка тронула его губы. — Извини, но ты была отмечена.

— Не смей! — закричала вторая пленница, Дрейден.

Но было поздно. Кинжал Пракстона сверкнул, вонзившись Элизе в живот.

— Нет! — вскрикнула Надя, но культисты уже увлекли своего раненого командира в пещеру.

Надя подбежала к столбу. Элиза лежала, хрипя, кровь растекалась темным пятном по ее одежде.

— Эй, эй, эй, держись. Просто держись. Я тебе помогу. Хардинг!

— Пожалуйста... моя дочь... — Элиза с трудом выговорила, ее глаза теряли фокус. — Убедись, что на ней нет метки. Убедись, что она... — Дыхание прервалось.

Хардинг спустилась с уступа.

— Надия, что это? — Она указала на странный символ — стилизованный кинжал — выжженный на внутренней стороне запястья Элизы.

— Слишком поздно, — прошептала Надя, закрывая пустые глаза женщины. Горечь и ярость горели в ее горле. Она подняла голову, голос сорвался: — Я сказал, что слишком поздно! Она мертва. Она уже мертва.

Раскат грома прокатился по небу, как похоронный звон. Надя выхватила ключ у мертвого культиста и отперла цепи Дрейден.

— Пожалуйста.

— Пожалуйста? — Дрейден вскочила на ноги, ее лицо исказила ярость. — Вы только что испортили месяцы исследований и убили Элизу!

— Ты неблагодарная сви… — начала Надя, но Дрейден перебила.

— У меня был план!

— О, они собирались убить вас обоих, и мы рисковали жизнью и здоровьем, чтобы спасти вас! — Надя встала вплотную к ней.

— Какие исследования? Кто вы? — вмешалась Хардинг, стараясь встать между ними.

— Я Дрейден Кил, писательница, ученая и историк, — выпрямилась Дрейден, вытирая грязь с лица. — Я изучаю Культ Клинка Судьбы уже почти год. Это было самое близкое, что я когда-либо видела своими глазами, подобралась к секретам их жертвенного ритуала.

— Ты ведь понимаешь, что это ритуал, конец которого ты бы пропустила, да? — язвительно заметила Надя.

— Я на самом деле могу позаботиться о себе сама. Спасибо, — парировала Дрейден. — Это может шокировать кого-то вроде вас, но я добровольно пошла на это. Если этого мало, то это спасло кого-то другого от жатвы.

— Жатвы? — спросила Хардинг.

— Каждый месяц жители деревни проводят слепую жеребьевку. Двое из них выбираются для подношения, но никто не видел, что происходит. Я надеялась, что, узнав о ритуале, я смогу остановить его раз и навсегда.

— Да. Похоже, ты проделала действительно отличную работу, — сарказм Нади был густым, как деготь.

Дрейден фыркнула.

— Я не особо рассчитывала на ваше вмешательство.

Надя усмехнулась.

— Извини... — начала она, но Хардинг остановила ее взглядом.

— Надия, расслабься.

— Ваше вмешательство, — поправила Дрейден, обращаясь к Хардинг. — Я собиралась спасти себя и Элизу.

— Вы были близки?

— Не совсем. Время от времени мы пересекались. Ее дочь была выбрана, но Элиза предложила себя при условии, что ее дочь не будет участвовать в будущих жеребьевках. Я вызвалась на второе место, чтобы убедиться, что мэр согласится.

Надя сжала кулаки.

— Я уже достаточно наслушалась этой дряни. Немедленно отвезите нас в деревню. Я хочу поговорить с этим мэром.

— Уже поздно. Подождем до утра, — предложила Хардинг.

— Сейчас! — голос Нади не оставлял места для возражений.

Воронья Деревня: Гнев и Отчаяние

Дождь хлестал по крышам Вороньей Деревни, когда они въехали, везя тело Элизы. Таверна "Пьяный Ворон" была полна. Запах пива, пота и страха висел в воздухе. Надя, мокрая и злая, втолкнула дверь.

— Кто из вас мэр?

— Кто спрашивает? — буркнул пьяный мужик у стойки.

— Да, болван, — Надя шагнула к нему, кинжал мелькнул в ее руке. — И в следующий раз, когда я спрошу, я поставлю точку в предложении лезвием. Итак, кто из вас мэ…

— Я. Я мэр. Что это значит? — поднялся с места седой мужчина в добротной, но поношенной одежде. Мэр Девлин.

— Ты прекрасно знаешь, о чем речь. Хардинг! — Надя кивнула. Хардинг и Дрейден внесли завернутое тело Элизы и положили его на стол, смахнув кувшины и миски. — Очистите этот стол.

В таверне повисла мертвая тишина.

— Этого человека нужно достойно похоронить, — сказала Хардинг.

Мэр побледнел.

— Это...?

— Бедная мать, которую ты оставил умирать? Да, именно она, — бросила Надя.

— Я не понимаю. Как ты...

— Надо сказать, что план изменился довольно неожиданно, — сухо добавила Дрейден.

Ропот прошел по залу.

— Что? Что вы сделали? — завопил кто-то.

— Нет, нет, нет! — закричал мэр, схватившись за голову.

— Милость Андрасте! Что вы натворили? — вскричала хозяйка таверны.

— Мы спасли жизнь. Вот что! — парировала Надя.

— Ты спасла ее, но обрекла нас всех! — голос мэра дрожал от ужаса. — Верните его! Может, Болмор простит нас. Луна еще темная. Может, есть время!

— Люди, что с вами не так? — Надя оглядела растерянные, испуганные лица.

— С нами не так? — хозяйка таверны заломила руки. — Ты хоть представляешь, что вы натворили?

— Да. Теперь они захотят наказания, — подтвердил мэр.

— Хорошо. Вы это заслужили, — холодно сказала Надя.

— Заслужили? — возмутился другой мужчина. — Ты не понимаешь. Ты просто чужачка. Они не вернутся просто для мести. Они заберут наших детей!

— А потом ты сражаешься! — выкрикнула Надя.

— Посмотри на нас! — мэр развел руками. — Мы не воины. Мы маленькая деревня фермеров, торговцев и сыроделов. У нас даже нет оружейного кузнеца! Дрейден, скажи ей!

— Это правда, — подтвердила Дрейден. — Они пытались дать отпор один раз, когда это только началось.

— Что случилось? — спросила Хардинг.

Пожилой мужчина у стены поднял дрожащий голос:

— Что случилось? Я расскажу вам, что случилось. На следующую ночь они вернулись с десятком воинов. На этот раз они схватили моего сына, мою жену и дочь. Они сказали нам, что если кто-то возьмется за оружие, с ними случится то же самое.

— Мне очень жаль, — тихо сказала Хардинг.

Надя отвернулась, сжимая рукояти кинжалов так, что костяшки побелели.

— Почему ты извиняешься за то, что они сделали?

— Отчаянные времена, отчаявшиеся люди, — ответила Хардинг.

Дрейден посмотрела на Надю.

— Если вы так жаждете борьбы, возможно, вы сможете бороться за них.

— Повтори? — Надя нахмурилась.

— Я только что видела, как вы вдвоем практически уничтожили культ. Эта, — она кивнула на Хардинг, — с такой яростью управляется со своим луком, что они думали, что на них напали двадцать лучников. А эта, — указала на Надю, — несмотря на свой болтливый рот, прорвалась сквозь них парой кинжалов, словно торнадо из стали. Сам Болмор закричал об отступлении.

В таверне загудело.

— Чушь! — крикнул кто-то, но другие смотрели с проблеском надежды.

— Друзья, клянусь вам, я видела это собственными глазами, — твердо заявила Дрейден.

Мэр подошел ближе.

— Если это правда... то вы должны нам помочь. Мы могли бы быть свободны.

— Вы нужны нам, — добавил старик.

Надя закатила глаза.

— Но вы же сами только что сказали, что никто из вас не воин. — Она усмехнулась. — Чем мы можем помочь?

— Мы могли бы их обучить, — предложила Хардинг. — Много не потребуется. Им нужно знать только основы. Блокируй и бей. Мы можем сделать все остальное.

Надя тихо фыркнула.

— Что случилось, болтушка? Ты испугалась? — подначила Дрейден.

Надя усмехнулась.

— Ды точно, — парировала она.

— Так в чем же проблема?

— Проблема в том, что у меня нет времени на небольшое побочное приключение. Есть кое-кто другой, кому я уже нужна.

— Помоги нам, и я помогу тебе найти Ужасного Волка, — тихо, но четко сказала Хардинг.

— Похоже, у вас не осталось ничего, кроме оправданий, — добавила Дрейден.

Надя посмотрела на испуганные лица детей, прятавшихся за юбками матерей, на морщины отчаяния на лицах стариков. Она увидела в них тень той беспомощной девочки, которая когда-то умоляла спасти мать.

— Ладно, хорошо, — выдохнула она, раздражение смешиваясь с неизбежностью. — Завтра начнем.

Радостный рев толпы оглушил ее.

— Но ты мне не нравишься, — бросила она Дрейден поверх шума.

— Предупреждаю, я врасту в тебя, как эльфийский корень, — улыбнулась Дрейден.

— Как хочешь. Просто не мешай мне.

Тренировка и Тень Прошлого

Утро встретило их резким птичьим гамом. Хардинг уже собирала лучников на крыше амбара.

— Видите мишени у амбара? Попадите в ту, что посередине.

— Ну, они должны быть в 50 ярдах? — усмехнулся парень по прозвищу Острый Глаз.

— Тогда это будет хорошим испытанием, — улыбнулась Хардинг. — И...начинаем! Стрелы засвистели.

Внизу, на опушке леса, Надя пыталась вбить в головы крестьян азы боя с копьями.

— Нет. Блок, шаг, выпад, выпад, блок, выпад. Затем перегруппируемся. Давайте попробуем еще раз. — Крестьяне кряхтели, их движения были неуклюжими, лица — изможденными.

— Надия. Мы измотаны, — пожаловался один.

— Да, нам нужна еда. Я едва могу поднять руки, — поддержал другой.

Надя сжала зубы.

— И как ты думаешь, культ будет волновать то, что ты устал? Или что ты голоден? Они обрушат на тебя свою ярость и не остановятся, пока ты не будешь лежать мертвым и истекать кровью. Я знаю, это тяжело. Я знаю, ты к этому не привык, но ты должен преодолеть боль, преодолеть страх. Снова!

— Подожди, — остановила ее Дрейден, выходя вперед. — Я хочу бросить вам вызов.

— Прошу прощения?

— Простой вызов. Ударь меня, пока я не ударила тебя. За все золото в моей сумке.

Надя рассмеялась.

— Ты, должно быть, сошла с ума.

— Но если я выиграю, жители деревни смогут отдохнуть.

— Меня это устраивает, но никаких оправданий, когда я скормлю твою задницу грязи.

— Запомните эти слова.

Крестьяне с энтузиазмом скандировали: «Дрейден! Дрейден! Дрейден!»

Бой был коротким и яростным. Дрейден оказалась неожиданно проворной и знающей слабые места. Она не победила, но и не была разбита. Она умудрилась повалить Надю, что вызвало восторг зрителей.

— Для человека, который ненавидит говорить, вы, несомненно, делаете это очень много, — ухмыльнулась Дрейден, помогая Наде подняться. — Это не имело никакого отношения к удаче. Как я уже говорила, мы учимся, чтобы изучать закономерности, и вы слишком сильно вытягиваете правую руку, когда делаете выпады в своих атаках.

— Да, как хочешь, — проворчала Надя, счищая грязь. — Это все равно не то, когда у твоего врага есть оружие и он пытается тебя убить.

— Может быть, и нет, но, может быть, во мне есть нечто большее, чем ты позволила себе увидеть.

Вечером у костра Надя наблюдала, как крестьяне пьют, смеются, пытаясь забыть о завтрашнем страхе. Хардинг подсела к ней.

— Хорошо, что они запомнят, за что сражаются, прежде чем мы отправимся в бой.

— Да, может быть, — неохотно согласилась Надя. Дрейден присоединилась к ним.

— Возможно, большинство из них понимают, что есть большая вероятность, что они не доживут до утра. И это их способ попрощаться.

— Хм. Я поняла. Просто… — Надя вздохнула. — Все это затягивает меня сильнее, чем рыболовная сеть.

— Все в порядке? — спросила Хардинг мягко. — Я знаю, мы только что встретились, но ты стала другой после битвы.

Надя долго молчала, глядя на пламя. Потом заговорила, тихо, словно против воли.

— Моя семья вышла из ниоткуда. Мы были настолько бедны, что даже нищие смотрели на нас свысока. Но мы были друг у друга. — Она замолчала, собираясь с мыслями. — И однажды какой-то придурок в Имперской часовне обвинил мою мать в воровстве. Она была невиновна, но он не был заинтересован в том, чтобы слушать. Я умоляла отца сделать что-нибудь. Я умоляла кого угодно, пожалуйста, сделайте что-нибудь. Просто боритесь за нее. — Голос ее дрогнул. — Но никто ничего не сделал. Поэтому я наблюдала, как солдаты тащили ее, наблюдала, как они накинули веревку ей на шею, и наблюдала, как ее ноги... — Она не договорила. Звук ломающейся шести и болтающегося тела был слишком ярок в памяти. — Вот почему я была на грани. Вот почему я была так зла, что эти люди просто отвернули головы и отдали эту женщину чудовищу.

Дрейден смотрела на нее с новым пониманием.

— Надия, мне так жаль. Я понятия не имела.

— Я-мне не нужна твоя жалость, Дрейден, — резко оборвала ее Надя, вставая. — Все, что мне нужно, это вонзить этот кинжал прямо в сердце Болмора, чтобы я могла вернуться к спасению своего любимого из Тени.

— Подождите, а что с Тенью? — насторожилась Дрейден, но ее вопрос заглушил пронзительный звон колокола.

— Они идут! Болмор и его люди приближаются!

Битва за Вороний Ручей

Ад начался на рассвете. Болмор привел настоящую армию. Битва бушевала по всей деревне. Крестьяне, вооруженные самодельными копьями и топорами, отчаянно сражались под руководством Нади. Хардинг и ее лучники осыпали врага стрелами с крыш. Дрейден то появлялась, то исчезала, ее "шоковые бомбы" сеяли панику в рядах культистов.

Надя металлась по улицам, ее кинжалы были красны от крови.

— Сократите разрыв! — кричала она, видя, как линия крестьян дрогнула.

— ЖИТЕЛЬ 6: Мы окружены, что нам делать? — крик отчаяния прозвучал рядом.

Внезапно Надю снова охватило странное ощущение — звон в ушах, видение виселицы... За ваши преступления вы приговорены к смертной казни через повешение! — голос палача эхом отозвался в ее сознании. Она встряхнула голову, отгоняя призрак прошлого.

— Аааргх!

— Надия, ты нам нужна! — кричал крестьянин рядом.

Они бились отчаянно, но силы были неравны. Культисты подожгли дома, катапульта Пракстона громила баррикады.

— Дрейден, какого хрена? — крикнула Надя, увидев, как та скрылась в горящем доме. Но вскоре Дрейден вынырнула, неся странные металлические шары.

— Шокирующие бомбы! — крикнула она Хардинг.

— Ах. Слава Камню! Ты творишь чудеса!

Хардинг и Острый Глаз использовали бомбы, чтобы уничтожить катапульту. Надя и Дрейден сошлись в финальной схватке с Болмором. Он был силен и коварен, но их слаженность — ярость Нади и хладнокровный расчет Дрейден — взяли верх.

— Ты не победишь меня! — шипел Болмор. — Оглянись вокруг. Они все ушли. Здесь нет никого, кто мог бы тебя спасти. Ты в меньшинстве и одинока.

— Она не одна, — сказала Дрейден, появляясь рядом с Надей, ее взгляд был тверд.

— Давайте покончим с этим раз и навсегда. Хорошо? — спросила Надя.

— Мне это нравится.

В финальной схватке они прочли друг друга как книгу.

— Эй, книголюбка. Видишь то, что вижу я? — крикнула Надя, уворачиваясь от удара посоха Болмора.

— Я думаю, что да.

— По моему сигналу. — Они синхронно атаковали, загоняя Болмора в угол.

— Брось мне свой меч! — скомандовала Надя Дрейден. Та метнула клинок. Надя поймала его в воздухе и вонзила прямо в сердце Болмора.

— Бессмертный...пожалуйста...помоги мне, — прохрипел он, падая на колени.

Надя наклонилась к нему.

— Не хочу тебя расстраивать, Болмор, но никто не придет. Так скажи мне, как выглядит Черный Город, мерцающий в небе?

Болмор захрипел и рухнул. Дождь, хлынувший как из ведра, начал гасить пожары. Битва была выиграна.

Прощание и Дорога Вперед

Утро принесло тишину и тяжелую работу. Надя собирала свою лошадь у окраины деревни. Хардинг подошла к ней.

— Я уверена, что не смогу уговорить тебя остаться?

— Всё было хорошо, но пяти дней достаточно, а мне еще нужно спасти кое-кого.

— Я так и думала. Но, как и обещала... — Хардинг протянула свернутый листок бумаги. — Сообщение от бывшего шпиона Инквизиции. В южном Андерфелсе наблюдается активность. Землетрясения. Демоны. Мне кажется, это Ужасный Волк.

Надя взяла записку, спрятала за пазуху.

— Тебе следует пойти со мной.

— Не могу. Как только закончу здесь, мне нужно вернуться к своему напарнику Варрику. У нас тут что-то назревает, и ему нужна моя помощь.

— Ах, ну, может быть, твой Камень позаботится о том, чтобы мы снова встретились.

— Я бы этого хотела. Будь здорова, Надия Каркоса.

— Увидимся, Хардинг.

Надя уже собиралась сесть в седло, когда появилась Дрейден.

— Ты просто уйдешь, не попрощавшись?

— Книголюбка. Ты справишься без меня.

— В ту ночь перед битвой ты что-то упомянула о Тени. Я хотела поговорить.

Надя вздохнула.

— Эй. Я не хочу быть грубой, ладно, ты меня поддержала, и я это ценю. Но мне не интересны никакие твои странные теории или уроки истории по этому поводу. Это личное, и это важно.

Дрейден шагнула ближе, ее глаза горели серьезностью.

— Ты не понимаешь, я исследовала культ, потому что я изучаю Тень. Я посвятила всю свою жизнь его пониманию. Так что если твоя проблема лежит за Завесой, я действительно могу тебе помочь.

Надя замерла, глядя на нее. Эта надменная ученая вдруг показалась не такой уж бесполезной. За ее словами чувствовалась не просто книжная мудрость, а настоящая страсть к тайне, которую Надя отчаянно пыталась разгадать. Она резко кивнула на второго коня, которого привела Дрейден.

— Ну что? Ты идёшь или нет?

Дрейден улыбнулась, той улыбкой, что предвещает долгий и опасный путь.

— Иду.

Пыль Южного Андерфелса въелась в кожу Нади, смешавшись с потом и горечью неудачи. Каждый шаг по выжженной земле отдавался ноющей болью в старых шрамах и новой — в душе. Элио. Его имя, как шип, вонзилось в самое сердце. Кольцо на шнурке у шеи казалось раскаленным, напоминая о пропасти, разделившей их. Рядом шла Дрейден, ее шаги ровные, взгляд то и дело скользил по страницам толстой книги, которую она умудрилась вытащить из сумки даже в этой жаре. Книжник, мысленно усмехнулась Надя. Умная, упрямая, полезная в бою... и чертовски раздражающая своей вечной готовностью читать лекции о том, что будущее скрыто в прошлом. Как будто Наде не хватало своего собственного проклятого прошлого.

Минратос. Архивы. Око Кетиски. Солас. Элио, исчезающий в клубах черного дыма... Картины всплывали, незваные и острые, как клинки Храмовников, которые, наверняка, все еще искали ее. А теперь этот Ужасный Волк растворился в Андерфелсе, как дым. Информация Хардинг привела их в эту дыру — пыльный шахтерский поселок на краю мира, где даже воздух казался прокисшим от отчаяния и плохого эля.

Таверна «Затупившийся Кирка» встретила их гвалтом, запахом перегара, дешевого пота и чего-то подгоревшего. Скудный свет факелов отбрасывал уродливые тени на лица, ожесточенные тяжелым трудом и тяжелой жизнью. Надя ощущала на себе взгляды — оценивающие, подозрительные. Чужаки. Особенно она, с ее тевинтерскими чертами лица, хоть и приглушенными материнскими эльфийскими корнями.

— Бармен! — Ее голос прозвучал резко, перебивая гомон. — Мне одну пинту эля и... ээ... Нордботтенский фруктовый компот с бренди? Если есть?

Женщина за стойкой, чье лицо напоминало высохшую грушу, скривилась с явным недоверием.

— Монеты есть?

Надя грохнула несколько медяков о столешницу. Звон заставил ближайших пьяниц на секунду замолчать.

— Извините, не хочу мешать вашим беседам, — она окинула взглядом стол, за которым сидели старик и юный кузнец с перекошенным от злобы лицом. — Вы не видели эльфа? Голова — лысый череп, глаза... как будто видят тебя насквозь.

— Нет, — буркнул старик, уставившись в кружку. — Все те же рожи.

— А ты? — Надя повернулась к кузнецу.

— Я хрена не видел! — огрызнулся тот с явной злобой.

— Вот ваши напитки, — барменша швырнула кружку с мутной жидкостью и маленький стаканчик с темно-красным пойлом. — А теперь отстаньте от моих клиентов.

— Просто пара вопросов, подруга, — Надя попыталась улыбнуться, но чувствовала, как трещит по швам ее и без того тонкое терпение. Каждый потерянный миг — это еще один миг Элио в Тени. Страх сжимал горло холодным комом.

— Вопросы — доплата, — отрезала хозяйка с каменным лицом.

Надя грохнула еще монет.

— Вот. Теперь занимайся своим баром, а не моим делом. — Она схватила напитки и двинулась к Дрейден, сидевшей за угловым столиком. — Вот, кружка того, что пахнет как... Тьфу! Гнилая фруктовая жижа для твоих изысканных вкусовых рецепторов.

Дрейден подняла взгляд от книги, ее пальцы аккуратно перелистывали страницу.

— Это очень популярный коктейль в Андерфелсе. И довольно сладкий, на самом деле. О, и кстати, — добавила она с легким научным интересом, — знала ли ты, что исторически сухофрукты представляли собой...

— Позволь меня остановить, — Надя резко опустилась на скамью. Запах старого пергамента и пыли от книги Дрейден смешался с табачным дымом. — Уверена, история захватывающая. Но мне надо опрашивать. — Она сделала глоток эля. Он был кислым и теплым. Отвратительно.

— Я присоединюсь, — Дрейден закрыла книгу с решительным видом.

— Вообще-то, не могла бы ты остаться? — Надя кивнула на толпу. — Здесь люди рабочие. Не знать. Лучше я.

Дрейден на мгновение выглядела оскорбленной, потом пожала плечами с легкой обидой.

— Как хочешь. Дает мне время наверстать упущенное в чтении. — Она снова открыла книгу с мягким стуком.

Надя закатила глаза с преувеличенным раздражением.

— Видишь? Ну кто приносит книгу в таверну?

— Информация Хардинг была в лучшем случае расплывчатой, — Дрейден не отрывала взгляда от страницы, но голос ее звучал спокойно и логично. — Мы знаем только, что тот, кого ты ищешь, мог быть здесь, но не где и зачем. Возможно, я найду что-то в этих записях об Андерфелсе, что даст подсказку, почему он вообще сюда приехал. Если мои исследования Тени чему-то меня научили, так это тому, что будущее всегда прячется в прошлом.

— Да, отлично, — Надя фыркнула с сарказмом, вставая. — Ты... давай. — Прошлое. Как будто у меня его мало.

Она подошла к старухе, сидевшей в одиночестве.

— Добрый день. Я был…

— Чего надо? — буркнула старуха, не глядя, явно не расположенная к разговору.

— Эм, просто интересно, замечали ли вы что-нибудь странное? Землетрясения или...

— О, все знают о тряске, — женщина махнула костлявой рукой с суеверным страхом. — Если спросишь меня, надвигается что-то злое. Еще одна болезнь, а может и хуже. Вся эта чертова магия разрывает мир на части! — Ее голос дрожал. Где-то разбилось стекло, заставив Надю вздрогнуть. Воздух в таверне сгустился.

— Кто-нибудь говорил, откуда это? — спросила Надя, подавляя дрожь в голосе. Магия. Всегда магия. Проклятие. — Типа из какого-то места, где дела совсем плохи?

Рядом сидевший коренастый торговец оторвался от своей еды с внезапным интересом, возможно, к монетам.

— Вы спрашиваете о землетрясениях?

— Ага.

— Я могу вам все о них рассказать. — В его глазах блеснул расчетливый огонек.

— Тогда продолжайте.

— Караваны мои ходят по аванпостам тут. Вижу, где хуже всего. Источник ищете? Вам в горы. — Он кивнул в сторону окна, за которым виднелись мрачные силуэты хребтов.

— Покажешь? Заплачу. — Надя снова достала монеты. Последние. Но на что еще?

Звон монет заставил торговца ухмыльнуться с жадностью.

— Не откажусь, да я не проводник. Поговори с Харигом. За столами, в Порочную Добродетель играет. Тот, здоровый. — Он указал на группу у дальнего стола, где особенно шумно ругались.

— Спасибо.

— Но осторожней. У него сегодня сплошная полоса неудач.

Надя двинулась к игрокам.

— Эй! Ох! — Кто-то толкнул ее грубо. — Хариг, ты полный отстой в этой игре! — орал один. Хариг, здоровенный детина с лицом, напоминающим разбитый кувалдой булыжник, с яростью швырнул карты.

— Что за х...? Ты шутишь? Ах, дерьмо лошадиное! Жулики, все вы! — он застонал, потирая виски от бессильной злости.

Надя прочистила горло, стараясь перекричать гам.

— Господа. Не возражаете, если присоединюсь?

— Отвали, стол полон, — буркнул игрок, не глядя, явно раздраженный.

— Ну что ж, может, подслащу пилюлю. Перейду к делу. — Надя поставила руку на стол.

— Или отвали, как сказал! — огрызнулся тот же игрок.

Хохот других игроков. Хариг мрачно посмотрел на нее сквозь пелену гнева.

— Эй, хватит нести чушь! С вас всех по пять медяков! — он постучал костяшками по столу. Звон монет. — А ты, малявка, свали! Мне отыграться надо.

Надя почувствовала, как горячая волна гнева поднимается от живота. Малявка. Опять.

— Ой, ради бога! Ты только что назвал мен…?

— Похоже, у большого человека плохое настроение, — ехидно заметил другой игрок.

— О, ты бы тоже злился, проиграв столько, — добавил третий.

Хариг вскочил, стул с грохотом упал.

— Я сейчас обрушу свой топор на твой язык, свинолюб, если не заткнешься!

— Я поднимаю, — невозмутимо сказал третий игрок.

— Мы только что подняли! — взревел Хариг. — Ты с нами или нет?

— Ты жалкая вошь с отвисшей челюстью.

— Серьезно, — Надя влезла в перепалку, пытаясь перекричать гам. — Мне нужен проводник в горы. Ищу эльфа.

— Нравятся эльфы, да? — усмехнулся второй игрок с похабным намеком.

Надя сжала кулаки. Цепляйся за самообладание, Каркоса.

— Нет, это не так. Мне нужно знать, видели ли его. Конкретного эльфа! Солас? Ужасный Волк?

Первый игрок нахмурился, прислушиваясь.

— Подожди, Ужасный Волк?

— Да! Знаешь его?

— Знаю.

— Где найти?

— Прямо по старой шахтерской тропе. Немного южнее ОТ и немного западнее ВАЛИ. — Он махнул рукой куда-то в никуда с явной несерьезностью.

— Точно! — подхватили другие, и снова раздался грубый смех.

Хариг взревел, выведенный из себя окончательно:

— Клянусь сиськами предков, заткнитесь и играйте! Последний раз, малявка, свали! Надо отыгрываться!

Терпение Нади лопнуло.

— Ой, ради бога! Да пошли вы с игрой! Заплачу хорошо, отвезешь в горы!

Хариг наклонился, его дыхание, пахнущее луком и дешевым вином, ударило в лицо Нади.

— Если не уйдешь, похороню тебя в этих чертовых горах.

— Ну и ладно! — Надя вскинула подбородок с вызовом, рука уже потянулась к скрытому клинку.

— Все прошло хорошо, — раздался спокойный голос за спиной. Дрейден подошла, книга под мышкой, наблюдая за ситуацией.

— Замолчи, — прошипела Надя, не отрывая взгляда от Харига. Мускулы на его шее напряглись, как канаты.

— Может, они не знали, что ты из них. Возможно… — начала Дрейден, пытаясь успокоить.

— Эй, это не шутка! — резко обернулась Надя, гнев и страх за Элио выплеснулись наружу. — Каждый день нашей неудачи — это еще один день, когда Элио где-то в Тени!

Дрейден слегка отступила, смущенная.

— Мне жаль.

Небольшая фигура протиснулась между ними.

— Извините, здравствуйте?

— Клянусь, сейчас не время, — буркнула Надя, все еще кипя.

— Нет, я не за этим, — сказал паренек, Олли. Он выглядел бледным, испуганным, одежда в пыли. — Я знаю, кого вы ищете.

Взгляд Нади мгновенно заострился. Солас?

— Вот, присаживайтесь. Дрейден, убери книгу.

— О, сейчас, — Дрейден поспешно освободила место на скамье, отодвинувшись.

— Спасибо, — Олли сел, оглядываясь с опаской. — Меня зовут Олив, друзья зовут Олли.

— Надия. Это Дрейден.

— Привет, Олли, — кивнула Дрейден.

— Привет. Так откуда ты его знаешь? — Надя придвинулась, отсекая гам таверны.

Музыка где-то заиграла жалобно. Олли вздохнул, понизив голос.

— Он проезжал через город несколько недель назад. Сказал, есть работа на Глубинных Тропах. — Он помрачнел. — Туда запрещено, но плата... слишком хороша, чтоб отказаться.

— Что делали?

— Все еще не уверен. Держал в секрете. Каждый — своя работа... Потом однажды ночью... на нас что-то напало. — Голос его дрожал от ужаса воспоминаний. — Я единственная выбралась... С тех пор ничего о нем не слышала.

— Где он сейчас?

— Дам карту лагеря. Но Солас... исчез прямо перед тем, как все пошло плохо. — Он достал из-за пазухи помятый клочок пергамента.

— Спасибо. Пошли, Дрейден, уходим. — Надя схватила карту, сердце бешено застучало. След!

— Я подготовлю лошадей, — Дрейден встала, пряча книгу.

— Будьте осторожны, — предупредила Олли, в глазах — неподдельный ужас. — Плохое место. Полное плохой энергии. И порождений тьмы.

— Олли, этим кольцом благодарю тебя и... — Надя сняла одно из запасных колец с пальца.

— Ты! Та, что много болтает! — громовой голос Харига прогремел сзади. Он подошел, красный от ярости и выпивки. — Сейчас поговорим.

— О, как бы ни хотелось поболтать, надо идти, — Надя попыталась пройти мимо с напускной легкостью.

— Все твои крики стоили мне игры! — он преградил путь, распираемый обидой. — Заплатишь вдвойне за поездку, которая так важна!

— Наши планы изменились. Больше не идем в горы. Но спасибо! — Надя попыталась увернуться.

Хариг засмеялся грубо, злобно.

— Лучше не дразни. Дай монеты или дай мне побыть наедине с этим милым яичком! — он похлопал Дрейден по плечу с похабным намеком. Дрейден вздрогнула, лицо исказилось от омерзения.

Адреналин ударил в виски. Яичко? Мою... Книжника? Лезвие кинжала лязгнуло, вынырнув из рукава Нади, и острие уперлось Харигу под челюсть.

— Следующие слова могут быть последними. Выбирай тщательно. — Холодная ярость Нади была слышна в каждом слове. Воздух наэлектризовало.

— Надия, я ценю твои чувства, но он не стоит, — голос Дрейден был удивительно спокоен. — Убери кинжал. У нас есть то, за чем пришли.

Хариг замер, почувствовав острие.

— Давай, сделай это. Не успеешь сделать и двух шаг...

Рык Нади был низким, звериным.

— Надия... — повторила Дрейден мягко, но настойчиво.

Надя вздохнула резко, отдергивая клинок.

— Тебе повезло, что моя спутница милосердна.

Как только давление кинжала исчезло, Хариг взорвался:

— Ты глупая сука, потеряла бдительность! Отдай монеты! — Он рванулся вперед, огромная лапища потянулась схватить Надю за грудки.

— Ого! Дрейден! — крикнула Надя, отскакивая.

Тяжелый стук! Хариг застонал и рухнул как подкошенный. Над ним стояла Дрейден, держа свою толстую книгу в руках, как дубину. Переплет был порван.

— Ты... книгой его? — Надя остолбенела от неожиданности.

— Ой, кажется, я порвала переплет, — констатировала Дрейден с легким сожалением, разглядывая повреждения.

— Создатель, эй! — барменша завопила в ярости. — Что я говорила про дерьмо? Убирайтесь, пока стражу не позвала!

— Мы уже уходим. Дрейден, нам стоит... — Надя схватила подругу за рукав.

— Ага.

Они бросились к выходу. Надя услышала, как барменша говорит упавшему Харигу:

— Эй, мужик, в порядке? Дай помогу.

И его ответ, полный злобы:

— Убери грязные руки, продающие эль!

На пороге Надя оглянулась. Игроки помогали Харигу подняться. Один что-то говорил, шурша бумагой.

— Эй, Хариг, посмотри. Новые плакаты о розыске. Это она, да? Вылитая!

Хариг застонал, хватая листок.

— «Разыскивается за убийство, измену, преступления против Империи. Большая награда...» Сукин сын! Ты! — он указал на Олли, который пытался незаметно улизнуть. — Пойдешь со мной! Найдем стражника, расскажешь, куда эти двое направились! Пошли!

— Эй, награду пополам! — закричал другой игрок.

— Бежим! — толкнула Надя Дрейден в спину. Они выскочили из таверны в серый свет андерфелдского дня. Лязг оружия, когда они вскочили на коней, слился с топотом копыт, уносящим их прочь от поселка. Пыль взвилась столбом.

* * *

Холодный ветер свистел в ушах, хлестал по лицу, смешиваясь с пылью дороги. Лошади Нади и Дрейден тяжело дышали, их бока вздымались под седлами. Андерфелс вокруг был выжженным и пустынным, лишь редкие скелеты деревьев да нависающие скалы нарушали монотонный пейзаж. Давление погони все еще висело в воздухе.

— Ты что-то почувствовал, Даврин? — спросил один из двух всадников, скакавших по параллельной тропе выше. Гофф, старший Серый Страж, его лицо было изборождено шрамами и морщинами, как земля, которую он охранял.

— Ага, — ответил его спутник. Даврин. Молодой, но глаза старые, видевшие ужас. Его взгляд сканировал горизонт с интенсивностью хищника. Ржание лошади, когда он пришпорил ее, ускоряя ход. — Зачем мы тут, на этой заставе, время теряем? Слухи те же слышал.

— Пока только слухи, — возразил Гофф, его голос был спокоен, как камень. — И долг Стража — быть здесь. Землетрясения, бури... что-то происходит. Надо выяснить.

— Настоящие грифоны, Гофф! Они вымерли, предполагалось, — в голосе Даврина звучало раздражение и... надежда? Адреналин охотника.

— В твоем сердце еще много волнения, охотник на монстров. Но помни, долг есть долг, даже если не захватывающий.

— Пока эль крепкий и есть порождения тьмы для убийства — мое сердце довольно, — усмехнулся Даврин.

Гофф рассмеялся, звук был сухим и редким.

— Справедливо, Даврин. Справедливо.

Их путь пересекся с другим — Хариг, влача за собой Олли, наткнулся на Стражей у развилки.

— Хариг, пожалуйста! — умолял Олли.

— Заткнись! — рявкнул Хариг. — Эй, Стражи! Видели стражника?

— Что делаешь, болван? Отпусти ее, — приказал Гофф, его спокойствие было ледяным.

— Эта женщина — сообщница преступницы! Смотрите! — Хариг тыкал пальцем в плакат, который все еще сжимал.

Даврин перехватил листок.

— «Надия Каркоса. Розыск Тевинтером за кражу, измену, убийство». — Он фыркнул с презрением. — Да, мы знаем, Тевинтеру можно доверять.

— Мне плевать на Тевинтер и их обвинения, — отрезал Гофф. — Иди в Рэдклифф. Посмотрим, будет ли им дело.

— Но они были в таверне! Говорили о Глубинных Тропах! Думаю, они связаны с аномалиями! — настаивал Хариг, указывая в сторону, куда ускакали девушки.

— Глубинные Тропы? — Гофф повернулся к Олли, смягчая тон. — Что скажешь?

Олли вздохнула, дрожа.

— Мы ничего не планировали, честно! Я ее до сегодня не видела! Она просила информацию... у меня она была. Вот и все.

— Какого рода информация? — спросил Гофф мягче.

— Она искала человека, который нанял нас для работы на старых шахтах.

— В тех краях небезопасно, — мрачно заметил Даврин.

— Я знаю. Мне жаль. Но я предупреждала ее о порождениях тьмы.

— Порождениях тьмы? — Даврин насторожился, как гончая, учуявшая дичь.

— Они кишели в том месте. Я едва спаслась.

Гофф обменялся взглядом с Даврином.

— Ну что ж, Даврин. Похоже, приключение все-таки нашлось. Можешь показать дорогу?

— Я могу, — кивнула Олли.

— Эй, а моя награда? — завопил Хариг.

Даврин оглядел его с презрением.

— Думаю, вам лучше надеяться, что эти твари ее еще не разорвали.

— Тогда я тоже пойду!

— Хорошо, — согласился Даврин нехотя. — Но слушай приказы и не путайся под ногами.

Топот копыт стал чаще, тяжелее, сливаясь в гул преследования. Пыль заклубилась гуще.

* * *

— Ого, ого! — Надя натянула поводья. Ее лошадь взбрыкнула, фыркнув. — Там. Разрушенное лицо, торчащее из скалы. — Она указала на каменный лик, едва различимый в наступающих сумерках. Статуя Зеленого Стража, как отметила Олли на карте. — Близко.

Дрейден вздохнула, оглядывая мрачный пейзаж.

— Какое зрелище. Как будто сам Грюнсманн пытается вырваться из тюрьмы времени. Чувство, что он следит за нами.

— Все в этом месте кажется следящим, — согласилась Надя, чувствуя мурашки по спине. Тишина была гнетущей, нарушаемой лишь жужжанием каких-то невидимых насекомых и скрипом их седел.

— Представь, какими были эти земли до Мора, — задумчиво произнесла Дрейден. — Такое великолепие. А теперь... запустение и безразличие.

— Смотри, впереди — лагерь, — Надя прищурилась. В ложбине виднелись остатки кострищ, разбитые повозки, брошенные инструменты. Призрак жизни.

Они спешились у края разрушенного лагеря. Ржание лошадей, всхрапывание, позвякивание удил. Воздух был пропитан запахом пыли, тлена и чего-то... металлического. Старого железа и страха.

— Здесь нет ничего, кроме призраков, — пробормотала Надя, обходя сгоревший остов повозки. — Удивительно, что из земли не торчат кости.

— О, это невозможно, — возразила Дрейден с научной отстраненностью, осматривая землю. — Здесь ты никогда не найдешь скелеты.

— Тьфу, если ты собираешься рассказать о каком-то демоническом существе... — начала Надя с раздражением.

— Наоборот, — перебила Дрейден. — Согласно Фердинанду Дженитиви, даже насекомые и черви не выживают в этих землях. Тело никогда не разложится.

— Фу, — поморщилась Надя. — Тебе обязательно так свободно говорить о смерти? Мурашки по коже. — Мысль о вечном, нетленном трупе была отвратительна.

Дрейден рассмеялась — чистый, неожиданный звук в этой могильной тишине.

— Ничего. Просто не понимаю, почему люди испытывают такое отвращение к загробной жизни. Смерть следует за нами, как тень. Кажется естественным познакомиться.

— В этом и дело, Дрейден, — Надя резко повернулась. — Нормальные люди не хотят с ней знакомиться. Мы... — она замолчала, услышав стук камней, скатывающихся где-то справа. Сердце екнуло. — Что это было?

— Там! — прошептала Дрейден, указывая в сгущающиеся тени у подножия скалы. — Ты видела?

— Где? Небо слишком темное! — Надя напрягла зрение, рука снова потянулась к кинжалу. Тишина стала зловещей. Жужжание насекомых стихло.

— Туда. Смотри, — Дрейден отступила на шаг, спиной к Наде.

— Я ничего не вижу!

— Встань ко мне спиной. Нам нужны глаза во всех направлениях.

— Откуда это? — прошипела Надя, вращаясь, пытаясь пронзить взглядом сгущающийся мрак. Каждый шорох, каждый шевелящийся камень отдавался эхом в ее черепе. Порождения? Храмовники?

— Боюсь, мы наткнулись на... — начала Дрейден.

— Не говори этого! — почти крикнула Надя, страх за Элио слился со страхом перед немедленной угрозой.

— Но... — Дрейден замерла.

Низкое рычание, похожее на скрежет камней, разорвало тишину. Оно исходило из нескольких точек сразу. Тени зашевелились.

— Порождения тьмы, — закончила Дрейден, голос сдавленный. — Генлоки!

— Ну просто должна была это сказать! — выругалась Надя, обнажая кинжалы. Холодная сталь в руках была слабым утешением.

— Магия скверны... посмотри в глаза, позади нее. О нет. — Дрейден вытащила короткий меч, ее движения были резкими, но точными. — Генлоки!

— Дерьмо! — Надя окинула взглядом приближающиеся фигуры — низкорослые, корявые, с горящими в темноте злобными глазками. Их было слишком много. Запах гнили и озона ударил в нос. — Есть идеи?

— Держись поближе, двигайся быстро и надейся, что выживем, — бросила Надя, занимая позицию спиной к Дрейден. Адреналин зажёг кровь, притупив страх. Выжить. Для Элио.

Рычание усилилось. Лязг первого удара топором генлока о щит Дрейден отозвался гулко. Надя метнула кинжал в ближайшую тварь. Вопль. Но их было больше. Много больше. — Берегись этих гребаных топоров!

— Их слишком много! — крикнула Дрейден, парируя удар.

— Будь сосредоточена! — рявкнула Надя, уворачиваясь от очередного взмаха. Ржание испуганных лошадей. Топот копыт. Но не их лошадей. Кто-то еще.

— Ты слышишь это? — Дрейден успела крикнуть между ударами.

— О, ради всего святого! Если это кто-то пришел нас добить... — Надя отпрыгнула от генлока, пытаясь увидеть источник шума.

— За СТРАЖЕЙ! — громовой клич разнесся по ущелью. Из темноты врезалась мощная фигура на коне. Меч взметнулся, сверкнув в последних лучах солнца, и генлок взвыл, разваливаясь надвое.

— Кто это? — выдохнула Дрейден, пораженная.

— Понятия не имею, — Надя прикончила раненого генлока ударом в спину. — Но он выбивает дерьмо из этих тварей! — Воин скакал меж порождений, как буря, его меч оставлял за собой кровавый след. — Быстрее! Поможем им прикончить их!

— Разве не можем понаблюдать еще? — Дрейден все еще смотрела на незнакомца.

— Дрейден! — рявкнула Надя.

— Извини!

Крики, лязг стали, рычание порождений, топот коня — все смешалось в кровавом хаосе. Надя билась на автомате, ее мир сузился до ближайшей угрозы, свиста стали и липкой теплой крови на лице. — Это последний из них! — крикнула она наконец, отпрыгивая от падающего тела генлока.

— Ой, Надия, берегись! — предупредила Дрейден.

— Спускайся! — прогремел голос незнакомца. Что-то большое и темное рухнуло с уступа прямо на Надю. Она инстинктивно кувыркнулась в сторону. Рев монстра, крики, тяжелое дыхание Нади. Лезвие воина взметнулось и опустилось с ужасающей силой, разрубая тварь пополам.

— Это последний, — констатировал воин, тяжело дыша. Он был огромен, в походной броне Серого Стража, лицо скрыто тенью шлема.

— Не знаю, кто вы, но спасибо, — Надя поднялась, вытирая кровь со лба. Кольцо Элио стукнуло о ключицу. Жив. Пока жив.

— Не благодари. Убивать порождений тьмы — мой долг, — ответил он. Голос был низким, уверенным.

— Это она! Убийца! Ну же! — Хариг вывалился из седла, указывая на Надю. За ним подъехали Гофф, Олли и второй Страж.

— Вот дерьмо, — пробормотала Надя, готовясь к новой схватке.

— Вот эта малявка! — Хариг подбежал к Стражам.

— Ладно, — Надя встала в боевую стойку. — Во-первых, люди должны перестать называть меня малявкой! Во-вторых, что бы этот парень ни сказал — куча вонючего лошадиного дерьма!

— Надия, о чем они? — спросила Дрейден, насторожившись.

— О! Так вы Надия Каркоса? — Гофф подошел ближе, его взгляд был оценивающим, но не враждебным.

Надя вздохнула театрально.

— Спасибо, Дрейден.

— Извини...

— Этот человек, — Гофф кивнул на Харига, — считает, что вы связаны с аномалиями. Правда?

Надя усмехнулась горько.

— Безумие! Я ничего не сделала! Пытаюсь остановить того, кто совершил преступления! Ужасного Волка!

Лязг! Меч Даврина был у ее горла раньше, чем она успела моргнуть. Его глаза, видимые теперь в прорези шлема, пылали холодным огнем.

— Расскажи, откуда знаешь это имя.

Надя не дрогнула, глядя прямо на лезвие.

— Потому что он ответственен! Я попала в его ловушку!

— Берем этих двоих под стражу. Немедленно в Вайсхаупт! — приказал Даврин, не опуская меч.

— В чем дело? — спросил Гофф, удивленный реакцией напарника.

— Среди моих сородичей есть легенда. Фен'Харель. Охотник в одиночку. Повелитель Обманщиков. Эльфийский бог, предавший Древних Богов. Предвестник хаоса. Если она говорит правду... происходит что-то большее. Стражам надо докопаться до сути.

— Хорошо. Тогда бери цепи, — кивнул Гофф.

— Что? — Дрейден остолбенела.

— Нет! Подожди! — Надя отступила. — Ты не понимаешь!

— Протяните руки, — Гофф был непреклонен.

— Ты ее спутница. Тоже пойдешь, — он повернулся к Дрейден.

— Ну, если ты собираешься надеть на меня наручники, можешь хотя бы позволить это сделать другому? — она кивнула на Даврина. — Что? Ты видела его плечи, когда он размахивал мечом?

Надя невольно фыркнула.

— Ну вот и кто теперь?

— Молчите, обе! — рявкнул Гофф.

— Иди сюда, иди сюда, — Хариг подтащил Олли. — А что насчет этой?

— Она ничего не сделала, кроме как помогла незнакомцу. Свободна. Советую тебе то же, — сказал Гофф.

— Угх! — Хариг был в ярости.

— Мне жаль, Надия, — прошептала Олли.

— Все в порядке, Олли.

— Это куча свиного дерьма! — выругался Хариг.

— Ты испытываешь мое терпение, — предупредил Гофф.

— Тогда отдай награду, и уйду!

— Следи за тоном, разговаривая с Серым Стражем, — холодно сказал Даврин.

— Хочу то, что положено!

— Такие, как ты, всегда получают по заслугам.

— Не нужна лекция от прославленного убийцы! Дайте то, что мое!

— Мы Стражи, не ростовщики. Хочешь награду — иди в Вайсхаупт, жди их освобождения, — отрезал Гофф.

— Вайсхаупт? — Надя почувствовала ледяной ужас. Нет! Не туда! Не сейчас! — Нет, нам нужно остаться здесь! — она рванулась, но лязг цепей на запястьях остановил ее. Гофф приковал ее к седлу своей лошади.

— Дело решено! Даврин, приковывай. Пошли! — Гофф вскочил в седло.

Шаги, ржание лошадей, лязг цепей.

— Впереди долгая поездка. Не отставай, — бросил Даврин, пристегнув Дрейден к своему седлу. Его взгляд был непроницаемым.

— Пожалуйста, остановитесь! Послушайте меня! — Надя пыталась вырваться, цепи впивались в кожу. Лязг, топот копыт рысью. — ЭЙ!

— Пожалуйста, заткнитесь, — устало сказал Гофф.

— Если понадобится, буду кричать на каждом шагу! — пообещала Надя, отчаяние придавало сил. Топот копыт, лязг ее цепей.

— Извините меня, Стражи, — вмешалась Дрейден, ее голос был вежлив, но тверд. — Если не остановитесь и не послушаете ее, так будет всю дорогу. Советую поберечь уши.

Гофф вздохнул, раздраженно.

— Ладно. Стой. — Лошади замедлили ход, лязг цепей стих. — Говори.

Хариг заворчал:

— Вы ведь не слушать эту чушь...

— Еще слово — и ты в таких же цепях! — пригрозил Даврин.

Надя вздохнула, собирая мысли.

— Элио, мой партнер... он был не просто магом. Маг Альтус, Магистериум. — Она видела, как Даврин насторожился. — Ужасный Волк ввел в действие план... настроил Храмовников против него. Загнал в угол, чтобы Элио вынужден был помочь в опасном ритуале. — Голос ее дрогнул. — Но Волк предал нас. Теперь Элио заперт в Тени. — Она посмотрела на Дрейден, затем на Стражей. — Мы здесь, чтобы спасти его. Информация от Инквизиции привела сюда. А теперь мы уходим от туннелей, которые могут раскрыть самого Волка!

— Инквизиция знает? — спросил Гофф.

— Не думаю. Но он был здесь! Олли скажет!

— Это правда, — подтвердила Олли. — Он нанял нас. Вход дальше по шахтерской тропе.

Гофф задумался.

— Хм. Даврин?

— Чувствую, она говорит правду. Много уверенности. Ищем туннели.

Гофф вздохнул снова, тяжело.

— Да. Освободи их.

— Что?! — взревел Хариг.

Шаги Даврина, лязг ключей в замках цепей.

— Не заставляй меня жалеть, — сказал он Наде, снимая оковы. Его пальцы были грубыми, но движения точными.

— Спасибо, — прошептала Надя, потирая запястья.

— Привет, — сказала Дрейден, когда Даврин освободил ее.

— Привет, — ответил он, коротко.

— Сейчас не время для этого! — огрызнулась Надя.

— Я просто проявляю дружелюбие!

— Теперь мы это так называем? Дружелюбие? — Надя не удержалась от ухмылки. Книжник и Плечи. Нелепо.

— Вы все безумнее мешка с орехами! — Хариг тряс кулаками. — Если не исполните долг, пошлю весточку Храмовникам! Они наведут порядок!

— Вот твои проклятые монеты! — Надя швырнула ему кошелек. — А теперь возвращайся в горную пещеру, из которой выполз! И передай привет жене-козе!

Хариг хихикнул, ловя кошелек.

— Вот! Неужели так сложно? Просто возмещение ущерба. Теперь пойду. — Он повернулся. — Пусть никто не говорит, что я неразумный!

Грохот! Земля содрогнулась под ногами, как живое существо. Скалы закачались.

— Землетрясение! — крикнула Дрейден. — Быть начеку!

— Земля раскололась! — Надя отскочила от внезапно появившейся трещины. — Дыра в земле!

— Остерегайтесь трещин! Хватайтесь за что можете! — скомандовал Даврин.

— Надия? — Дрейден потеряла равновесие.

— Я тебя поняла! Держись! — Надя ухватила ее за руку.

— Помогите! — крикнула Олли, падая на колени у края расширяющейся пропасти.

— Олли! — Надя потянулась к ней, но земля ушла из-под ног. Грохот рушащихся скал, вопли.

— Бегите! Спасайтесь! — кричал Гофф, пытаясь удержать коня.

— Нееет! — вскрикнул Даврин, видя, как Гоффа затягивает в трещину.

— Идите! — крикнул Гофф перед тем, как исчезнуть в пыли и камнях.

Все кричали. Мир превратился в карусель падающих камней, пыли и ревущей земли. Надя цеплялась за Дрейден, пытаясь найти опору.

— Даврин! Что ты делаешь? — она увидела, как Страж, вместо того чтобы бежать, бросился к краю пропасти, где исчез Гофф.

— Спускаюсь! Увидимся на другой стороне! — его голос едва был слышен сквозь грохот.

— Подожди! — крикнула Надя, но было поздно. Крик Даврина, растворяющийся в глубине.

— Надия, я не могу держаться! — голос Дрейден был полон паники. Земля под ними уходила вниз.

— Не думай об этом! Просто держись! — Надя вцепилась в выступ скалы, чувствуя, как пальцы Дрейден скользят по ее запястью.

— Я соскальзываю! — Крик Дрейден.

— Иду! — Надя зарычала, напрягая все силы. Она рванула на себя, чувствуя, как мышцы горят. Дрейден вскрикнула, камни посыпались вокруг них. На мгновение в ушах Нади зазвенело — высоко, пронзительно, как тогда в Архивах. Бесцветные голоса шептали в этом звоне. Потом — темнота.

* * *

— Надия? Надия, ты меня слышишь? Надия? — голос Дрейден звучал приглушенно, эхом отдаваясь в тишине.

Надя открыла глаза. Темнота. Холодный камень под спиной. Капала вода. Боль во всем теле.

— Я здесь, жива. Нормально. А ты? — ее голос был хриплым.

— О, да, в порядке. Ушибы. Ничего, — ответила Дрейден где-то рядом.

— Олли? — позвала Надя.

— Здесь! — отозвался голос. — Чувство дежавю... но в целом норм.

— Подожди, Даврин. Где Даврин? — спросила Дрейден.

— Расслабься. Я здесь, — его голос прозвучал слева, спокойный, как всегда.

— Ой! Дай-ка я на тебя посмотрю. В порядке? Плечо? — засуетилась Дрейден. Надя услышала шаги.

— Напряжено, но готово, — ответил Даврин.

— Оу! — вскрикнула Дрейден. Кашель. — Кстати, мы не представились. Я Дрейвен. То есть Дрейден! Ты Даврин, я Дрейден. Вот. Перепутала. Упс. — Запинка, кашель. — Я заткнусь.

Даврин рассмеялся — низкий, теплый звук в мраке.

— Ты... милая. Кто-нибудь видел Гоффа? Гофф? Гофф! — его голос стал напряженным.

Тихий смешок Нади вырвался невольно.

— Пожалуйста, просто не надо, — пробормотала Дрейден.

— Что ты мне сказала тогда? О да, 'Все прошло хорошо', — напомнила Надя, вставая и ощупывая стены. Камень был влажным, шершавым.

— А что ты мне? О да! 'Заткнись', — парировала Дрейден.

— По крайней мере, теперь знаю — внутри тебя человек есть, — усмехнулась Надя.

— Я тебя ненавижу.

— Нет. Я как Эльфийский корень. Навязчива, — Надя услышала, как Дрейден стонет от досады. И тут — крик Гоффа.

— Гофф! — крикнул Даврин.

Бегущие шаги. Надя и Дрейден последовали на звук. Света было мало — лишь слабое мерцание какого-то мха или минералов на стенах.

— В чем дело? — спросила Надя, подойдя. Даврин стоял на коленях рядом с Гоффом, который был придавлен огромным валуном. Лицо старого Стража было серым от боли.

— Нога зажата, — коротко сказал Даврин. — Не могу сдвинуть.

— Оставьте меня! — прохрипел Гофф. — Сдвинешь валун — оторвешь ногу. Сам не уйду.

— Потом вынесу.

— Ох, Даврин!

— Несмотря на звания, сэр, это приказ, — Даврин обнажил меч, пытаясь подсунуть клинок под камень. Лязг металла о камень, стон Гоффа.

— Давайте, толкайте! — скомандовала Надя, упираясь плечом в холодный камень. Дрейден и Олли присоединились. Камень не шелохнулся.

— Не сдвинется, — констатировал Даврин, отчаявшись.

— Создатель! Клинок сломаешь! — предупредил Гофф.

Стон Даврина от усилия.

— Кто-нибудь знает магию?

— Не хочу показаться мрачной, — начала Дрейден осторожно, — но... может, просто отрезать ногу? Он сам сказал. Так или иначе потеряет.

— Вернулась, — пробормотала Надя. Но Дрейден была права. Ужасно, но факт.

— Нет, она права, — согласился Даврин, голос его был тяжелым. — Лучший вариант.

— Не жду, что у кого-то есть бренди, — попытался пошутить Гофф, но голос дрожал.

— На самом деле, пожуйте это, — Олли протянула ему кусочек корня. — Улиточный корень. Замораживает мозг, блокирует боль.

— Лучше, чем ничего, — Гофф взял корень, зажевал. — На вкус как кипяченая задница!

— Сосредоточься на этом, — сказал Даврин, готовя меч. — Следующая часть будет хуже. Дрейден. — Он протянул ей кожаный ремень. — Обвяжи выше. Туго.

Дрейден кивнула, бледная, но собранная. Стон Гоффа, когда ремень затянули.

— Вы двое — держите ноги. Удар будет быстрым. Не дать двигаться. — Надя и Олли крепко схватили ногу Гоффа выше места ампутации. Надя почувствовала, как ее собственные руки дрожат.

— По сигналу. Три... два... один! — скомандовал Даврин.

Меч взмыл и опустился с ужасающей скоростью и силой. Тупой, влажный звук разрезания плоти и кости. Гофф вскрикнул. Надя вскрикнула тоже — не от страха, а от внезапного, пронзительного звона в ушах. Тот же звон, что был в Архивах, когда активировалось Око! Он заполнил череп, заглушая все. Мир поплыл. Бесцветные голоса зашептали снова, настойчиво, неразборчиво.

— Подожди! Что? — голос Даврина звучал как из-под воды.

— Надия, иди сюда. Я держу тебя, — Дрейден обхватила ее плечи. Надя застонала, схватившись за голову. Боль. Звон. Шепот. Картины вспышек: Архивы, черный вихрь, лицо Элио, искаженное ужасом...

— Не уверены. Ее мучает звон в голове. То появляется, то исчезает, — объясняла Дрейден Даврину где-то вдалеке.

— Остановишь?

— Обычно проходит через несколько минут.

Звон продолжал вибрировать в костях. Надя стонала, сжав зубы. Уходи. Уходи!

— Олли, как долго действует корень? — спросил Даврин.

— Ощущения — часами. Он еще не на пике.

Гофф рассмеялся странно, гулко.

— Должен сказать... несмотря на вкус... мне нравится!

— Надия, посмотри на меня, — Даврин наклонился к ней. Его лицо было размытым. — Дай ей минутку. Потом попробуем снова.

— Извините, — Надя выдохнула, звон наконец стих, оставив глухую пустоту и головную боль. — Теперь... в порядке. — Она поднялась, опираясь на Дрейден. Контроль. Верни контроль.

— Уверена? — спросил Даврин, его взгляд был внимательным, изучающим.

— Не волнуйтесь. У меня всё под контролем, — солгала Надя, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Лучше бы, — пробормотал он.

— О, нет. О, нет! — вскрикнула Олли, указывая дрожащим пальцем в темноту туннеля.

— «О, нет» что, Олли? — насторожился Даврин.

— Они вернулись!

— Что?

— Глубинные ползуны!

— Извини, — Дрейден вцепилась в руку Нади. — Когда говоришь 'глубинные ползуны'... ты имеешь в виду...

— Пауки, да! — подтвердила Олли с ужасом.

— Нет, нет, нет, не говори! — Дрейден затрясла головой, глаза расширились от чистого ужаса. — Я их ненавижу! С большой буквы! Просто нет!

— Ненавидь или нет, они идут! — крикнула Надя, обнажая кинжалы. Из темноты выплывали огромные, мохнатые тени. Писк множества ног по камню.

— Но... приготовь меч! — приказала Надя.

— Ребяят? — пискнула Олли.

— Потому что вот они! — Надя бросилась вперед, чтобы встретить первого гигантского паука. Писк превратился в угрожающее шипение.

Даврин обнажил меч.

— Олли, стой с Гоффом! Остальные... Побеждает тот, кто убьет больше!

— Ого, ты на высоте! — Надя крикнула Дрейден, отрубая ногу пауку. — Вперед, Книголюбка! Шанс произвести впечатление на Плечи!

— Я тебя сегодня ненавижу! — завопила Дрейден, но ее меч взметнулся, разрезая брюшко другому пауку. — Ты сможешь это сделать! — подбадривала она себя сквозь крики ужаса и ярости.

Крики, лязг стали, шипение пауков, звон ударов.

— У меня 18! — крикнул Даврин, его меч работал безостановочно.

— 17! Прямо за тобой, Страж! — ответила Надя, уворачиваясь от брызг яда.

— Я уже говорила, что ненавижу это? — выкрикнула Дрейден, закалывая паука, который слишком близко подполз к Олли.

Смех Даврина прозвучал неожиданно.

— Остался один! И он мой! — заявила Надя, видя последнего паука.

— Мой! — парировал Даврин. Его меч взвыл в воздухе и вонзился в голову твари. Пронзительный писк, тело затрепыхалось.

— Ты придурок! Это была моя добыча! — возмутилась Надя.

— В следующий раз сначала убей, потом хвастайся, — невозмутимо ответил Даврин.

Все тяжело дышали, осматриваясь. Дрейден вытерла лоб.

— Эй, вы видели? У меня три!

Смех Нади вырвался невольно. Крик Гоффа оборвал его.

— Даврин! — закричал старый Страж. Из темноты выползло нечто огромное. Чудовищный паук, размером с лошадь, его глаза горели злобными огнями. Олли вскрикнула, отступая.

— Он слишком большой! — закричала Олли.

— Что, во имя святой матери, это? — прошептала Дрейден, бледнея.

— Это чудовищно! — ахнула Надя.

— Оно мертво, — заявил Даврин, занимая боевую стойку, голос его был полон бесстрашной решимости.

— Даврин, это безумие! Оставь меня! — умолял Гофф.

— Я могу его убить! — рыкнул Даврин.

— Нам его окружить! Атаковать со всех сторон! — предложила Надя.

— Сделайте! Координируйте атаки! — скомандовал Даврин.

— Почему мне никто не сказал, что пауки такие большие? — почти плакала Дрейден, но ее меч был наготове.

— Он слишком большой! Точного удара не нанесу! — крикнула Надя, уворачиваясь от клешни.

— Цельтесь в слабые места! — крикнул Даврин.

— Какие слабые места? — спросила Дрейден.

— Эти слабые места! — Даврин указал на сочленения ног и глаза.

— Понятно! — Надя метнулась вперед, пытаясь добраться до глаза паука. Крики, лязг стали, шипение монстра.

— Вот так! Продолжайте! — кричал Даврин.

— Просто наблюдай внимательно! — крикнула Дрейден Олли, пытаясь отвлечь паука.

Крики, шипение.

— Перестань говорить эту чушь! — рявкнула Надя на паука, отрубая одну из его конечностей.

— Олли! Олли!! — закричала Дрейден. Меньший паук утаскивал Олли в темноту!

— Даврин, ты должен идти! — крикнул Гофф.

— Нет! Я убью их всех! — ярость Даврина была слепой.

— Даврин! Здесь что-то странное! Твой долг неизменен! Продолжай! Помни: В войне... победа.

Даврин замер на мгновение. Голос его прозвучал хрипло, как надгробный камень:

— В смерти... жертвенность. — Он повернулся к Наде и Дрейден. — Отступаем! Пошли! — его крик был полон невыносимой боли.

Все задыхались, отступая под натиском пауков. Писк и шипение преследовали их.

— Там, наверху! К той расщелине! — указал Даврин на узкую щель в скале.

— Выглядит узковато! — крикнула Надя.

— Тогда надавим! — Даврин развернулся, прикрывая отход, его меч снова засвистел, встречая атаки пауков. — Вы двое первые! Идите!

— Все будет хорошо, Книголюбка. За мной, — Надя протиснулась в щель. Камень сжал ее плечи. Ох... тесно. Слишком тесно. Воспоминания о казни матери, о толпе, давящей со всех сторон...

— О, это хуже, чем тесно! Надавливай и толкай! — она зарычала, отчаянно пробиваясь вперед. Земля осыпалась за ней. Дыхание сперлось в груди. Паника поднималась, как черная волна. Звон в ушах вернулся, слабый, но навязчивый.

— Просто дыши, Надия. С тобой все будет хорошо, — голос Дрейден позади был удивительно спокойным якорем.

— Кажется, я застряла! Подтолкни, если можешь! — голос Нади был сдавленным от ужаса.

— Иду! — Дрейден уперлась. Надя зарычала, изо всех сил толкаясь ногами и руками. Тяжелое дыхание. Камень наконец уступил. Она вывалилась в небольшую пещеру.

— Черт возьми!

— Я вижу свет! — крикнула Дрейден, протискиваясь следом. — Они идут за нами!

— Держись крепче! — крикнул Даврин снаружи. Его крик, грохот обрушивающейся породы. — Это должно их остановить!

— Отличная работа, — выдохнула Надя, помогая Дрейден выбраться. Они тяжело дышали, оглядываясь. Капала вода. Пещера была небольшой, но стены... стены светились мягким голубым светом. Лириум.

— Ого, — прошептала Дрейден, зачарованная.

— Ого, — эхом отозвалась Надя. Воздух здесь вибрировал. Был... иным. Тяжелым и звонким одновременно.

— Эта комната... она ощущается иначе, — сказала Дрейден, прикоснувшись к светящейся стене. — Я что-то чувствую.

— Весь этот лириум, — заметил Даврин, протиснувшись в пещеру. Его броня была в пыли, лицо — в царапинах.

— Нет, больше, — покачала головой Дрейден. — Завеса здесь тонка. Осторожнее.

— Там туннель. Должен быть выход. Пошли, — указал Даврин.

— Подождите, — остановила их Надя. На противоположной стене, частично скрытая натеками лириума, была мозаика. Сложная, древняя. — Мозаика. Посмотрите на фигуры. Волки.

— Дай-ка подумать, — Дрейден подошла ближе, зачарованная. — Эй, Даврин, посмотри на надпись? Эльфийская, но не читаю.

Даврин наклонился, изучая символы.

— Древний диалект. 'Проведи меня по пути, который разделяет землю между солнцем и луной'.

— Очаровательно, — пробормотала Дрейден.

— Ладно, Книжка. Что думаешь? — спросила Надя.

— Необычная мозаика. Круг разделен посередине. Верхняя половина — оникс. Как зеркало! — Дрейден поднесла руку. — Присмотрись. Видишь отражение? А внизу... фигуры перевернуты. Указывают на звезды.

— О, вижу тотемы волков, — заметил Даврин. — Как долийцы ставят в Арлатане. Для Ужасного Волка.

— Нам пытаются что-то сказать, — Дрейден водила пальцем по плиткам. — Но что?..

— Это звезды? — указала Надя на выложенные светящимися камешками точки в "небе" перевернутого изображения.

— Ради любви к Андрасте, ты гений! — вскрикнула Дрейден. — Люди указывают на небо! Звезды — подсказка!

— Подсказка к чему? — не поняла Надя.

— Ах, вот оно! — Дрейден нажала на одну из светящихся "звезд" на мозаике. Плитка ухнула внутрь. Затем она быстро нажала еще несколько, следуя какому-то узору. Магическое мерцание пробежало по стене. Свет усилился, заполняя пещеру холодным голубым сиянием. Музыка — нет, не музыка, а низкий, вибрирующий гул наполнил воздух. Лириум на стенах засиял ярче.

— Что происходит? — Надя отступила.

— Не уверена, — Дрейден смотрела, завороженная. Плитки сдвигались, вращались. В центре мозаики воздух затрепетал, как над жаром.

— Должен ли лириум так светиться? — спросила Надя.

— Во имя потерянных Долов... — прошептал Даврин.

— Мозаика открывает... энергетическую трещину, — анализировала Дрейден. — Думаю, это портал!

— Нет, — покачал головой Даврин, указывая на туннель, который теперь был виден четче. — Это выбор: портал или туннель. — Пол под ногами завибрировал. Камни начали осыпаться с потолка. — Пол проваливается! Надо выбрать! Сейчас!

— Мы не пойдем в туннель! — решительно заявила Надя. Ее сердце бешено колотилось. Солас. Он пришел за этим. — Ужасный Волк! Куда бы это ни вело — мне туда.

— Ну, если ты пойдешь — я пойду, — Дрейден встала рядом с Надей. Ее глаза были широко открыты, но решимость — твердой.

— Если уйдете... я не смогу следовать, — сказал Даврин. — Мой долг здесь. Перед Стражами. Перед Гоффом.

— Я понимаю, — кивнула Надя.

— Уверены?

— Моя любовь. Он ждет меня, — голос Нади не дрогнул.

— И пусть Андруил направит тебя, — сказал Даврин, его взгляд был полон странного уважения.

— Эй, Даврин? Я... — Дрейден запнулась. — Ну, я...

Даврин рассмеялся коротко.

— Я тоже надеюсь увидеть тебя снова.

Нервный смешок Дрейден.

— Прощайте, друзья, — сказал Даврин, отступая к туннелю.

— Тебе не обязательно, — Надя посмотрела на Дрейден. — Можешь пойти с Капитаном Плечи.

Дрейден стонала.

— Возьми мою руку. Прыгнем вместе.

Надя вздохнула, глядя на трепещущий, синеватый вихрь портала. Страх был ледяным. Но за ним... Элио.

— Спасибо, Книжка, — она крепко взяла руку Дрейден. Их пальцы сплелись. Вместе они шагнули в мерцающую бездну.

Холодный, неестественный ветер пробирал до костей. Надя Каркоса встряхнулась, пытаясь стряхнуть с себя остатки головокружения от портала. Вместо твердой земли под ногами — сырой, пахнущий гнилью мох. Вместо знакомого мрака Андерфелса — сумрачный, движущийся лес. Деревья здесь были не просто деревьями. Они извивались, как спящие великаны, их ветви сплетались в арки и туннели, которые казались одновременно древними и только что возникшими из ничего. Воздух звенел тихой, навязчивой магией, а где-то вдали завывал волк. Арлатан? — пронеслась холодная и невероятная мысль. Они прыгнули через Завесу в буквальном смысле слова.

— Из всех разрывов по всей земле, — Надя отплюнулась, ощущая привкус пыли и чего-то металлического на языке, — нам обязательно нужно выскочить из того, в который кто-то прыгает?

Перед ними, тяжело опираясь на колено и отчаянно пытаясь отдышаться, была эльфийка. Невысокая, с небрежно собранными рыжими волосами, в практичной, но изрядно потрепанной кожаной одежде. В ее глазах мелькал страх, но больше — упрямая решимость. Она метнула на Надю и Дрейден быстрый, оценивающий взгляд.

— Кто бы вы ни были, — выдохнула эльфийка, поднимаясь. Голос ее был резковат, сбит бегом, но тверд. — Идемте. Мы не можем здесь оставаться. Эти храмовники жаждут крови.

— Показывай путь, — мгновенно схватилась за кинжалы Надя. Имя «храмовники» ударило по нервам, как током. Тень, лес, погоня — все было вторично. Любая угроза была просто очередным камнем на пути к Элио.

— Прямо за вами обеими, — поспешно поправила очки Дрейден, озираясь на шевелящиеся заросли. Ее лицо было бледным, но взгляд ученого уже сканировал аномалии леса, пытаясь найти логику в этом хаосе.

Они не успели сделать и шага.

— Стойте!

Голос прогремел, как удар грома. Из-за гигантского, скрученного корня выступил человек в тяжелых доспехах тевинтерских Храмовников. Его лицо было скрыто шлемом, но ярость и презрение ощущались на расстоянии. За ним показались еще двое, мечи наготове. Их броня выглядела... нездоровой. Темные прожилки, как корни плесени, проступали на металле. Оскверненные. Слово само впилось в сознание Нади.

Лязг меча, выхваченного из ножен.

— Вы никуда не пойдете, — шагнул вперед капитан, его фигура перекрыла узкую тропинку. Лязг брони его спутников отозвался эхом. Где-то позади храпела лошадь, запертая в чаще. Музыка леса сменилась напряженным, зловещим гулом.

— Ну, — голос капитана был искажен шлемом, полон саркастической усмешки, — и что мне теперь делать с этими тремя мышками?

Надя ощутила знакомую волну цинизма, смешанного с адреналином.

— Я думаю, что произошло небольшое недоразумение, — она попыталась натянуть подобие улыбки, шагнув чуть вперед, прикрывая Дрейден. — Видите ли, я и моя спутница…

— Я не знаю, кто вы двое, — перебил ее капитан, указывая мечом сначала на Надю и Дрейден, затем на эльфийку. — Но если вы из Завесных Странников, вы пойдете с нами. И ты.

Эльфийка взметнула бровь.

— И я? Что?

— Отдай это мне. — Капитан протянул руку в засаленной перчатке.

— Он тебе не принадлежит! — Эльфийка инстинктивно прижала к груди небольшой, сложный предмет, похожий на механическую сферу с эльфийскими рунами.

— Я тут говорю, что принадлежит нам, — голос капитана стал опасным, как лезвие бритвы.

Эльфийка выпрямилась во весь свой небольшой рост.

— Вы, храмовники, пришли сюда из Тевинтера, грабите эльфийские артефакты и забираете нашу магию в своих попытках контролировать всех, а потом обвиняете меня в воровстве? — Ее голос звенел праведным гневом. — Нет, я так не думаю. С моей позиции, ничего не было украдено. Только освобождено.

— Не испытывай мое терпение, кролик, — прошипел капитан.

Глаза эльфийки вспыхнули зеленым огнем.

— Еще раз назови меня кроликом, и я перегрызу тебе глотку, шемленский пес.

Надя почувствовала, как Дрейден вздрогнула за ее спиной.

— Эй, я не хочу прерывать этот прекрасный момент, — она снова вклинилась, — но мы никогда не встречались с ней раньше. Завесные Странники? Я даже не знаю, что это такое.

— Заткните свои пасти! — рявкнул капитан. Шаги, лязг доспехов, лошадиное ржание — храмовники сомкнули кольцо.

— Мне нужно, чтобы вы отвлекли его, — прошептала эльфийка Наде так тихо, что слова едва долетели. — Просто заставили его говорить.

— Поняла, — кивнула почти незаметно Надя. — Дрейден, делай, как я. — Она приготовилась к словесной дуэли, к игре на нервах этого спесивого фанатика.

— Я могу сделать кое-что получше, — вынырнула из-за ее спины Дрейден. В ее руке была одна из тех самых "шоковых бомб", что здорово выручили их в Вороньем Ручье. Она держала ее как гранату, палец на кольце чеки.

Капитан усмехнулся под шлемом, его смех прозвучал глухо и зловеще.

Надя почувствовала ледяную волну страха.

— Может быть, ты хочешь...? — она попыталась отвести руку Дрейден.

— Нет. Оставь меня в покое! — Дрейден отстранилась, ее голос вдруг стал громким, резким, полным накопленного стресса.

— Прошу прощения? — остолбенела Надя.

— Я сказала, оставь меня в покое! — Дрейден повернулась к капитану, но ее слова были обращены куда-то в пространство, к лесу, к небу, ко всему нелепому миру. — Мой мир превратился в непрерывную реку слоновьего дерьма с тех пор, как мы пересеклись! Только за последний день на меня напали порождения тьмы, я оказалась в ловушке в пещере и окружена пауками! А я ненавижу пауков! А теперь мы можем добавить…

— Тишина! — взревел капитан. — Ради любви к Андрасте, закрой свой рот! — Его терпение лопнуло. Меч дрогнул в его руке, указывая на Дрейден.

— Молодец, — прошипела Надя, чувствуя, как ситуация катится в пропасть. — Теперь ты его реально разозлила, и мы все умрем! Как обычно, ты просто не знаешь, когда нужно держать рот закрытым.

— Я? — фыркнула Дрейден, забыв про капитана. — Ты не можешь быть настолько слепой.

— Даже не говори мне, что я слишком много говорю.

— Вот так! — капитан воспользовался их перепалкой. — Капрал, отрежь им языки и начни с этой! — он ткнул мечом в Дрейден.

— Дрейден? — бросила на подругу быстрый взгляд Надя. Сейчас. Или никогда.

— Сейчас? — в глазах Дрейден мелькнуло понимание и страх.

— Сейчас! — кивнула Надя.

Резкий звук выдернутой чеки гранаты. Свист — маленькая бомба описала дугу в воздухе.

— Что это? — успел крикнуть один из храмовников.

— Граната! — крикнула Дрейден.

Оглушительный взрыв разорвал сумрак леса. Оранжево-синяя вспышка ослепила, крики храмовников смешались с треском ломающихся веток и шипением разрядов. Дым и пыль взметнулись в воздух.

— Я думаю, что сейчас самое время бежать, — констатировала Надя, отпрыгивая от падающего дерева.

— Дай мне минутку! — крикнула эльфийка, прижимая к груди артефакт-сферу. Ее глаза закрылись, губы зашевелились.

— Я склонна согласиться с Надией в этом вопросе, — потерла уши, оглушенная взрывом, Дрейден.

— Слушай, я не хочу быть грубой, — открыла глаза эльфийка, взгляд был сосредоточенным до боли, — но помнишь, я сказала: "Просто продолжайте говорить"? Теперь мне нужно, чтобы ты сделала наоборот, так что тише, тише, тише, мне нужно сосредоточиться, сосредоточиться, сосредоточиться. — Она тяжело дышала, поднимая сферу. — Великие деревья этой земли, защитите нас, как мы защищаем вас. Var vhen'alas var vallasdahlen!

Воздух загудел. Листья затрепетали на всем видимом пространстве. Скрип был не просто звуком — это были стоны пробуждающейся древесины. Кора на ближайших деревьях содрогнулась, ветви ожили, как щупальца, и обрушились на ошеломленных храмовников. Крики смешались с треском ломающейся брони.

— Что это за колдовство? — проревел капитан, отбиваясь от хлещущей ветви.

— Что ты сделала? — ахнула Надя, видя, как лес превращается в союзника.

— Эти деревья живые? — отпрыгнула от корня, потянувшегося к ее ноге, Дрейден.

— Скорее временно оживленные, — схватила их за руки эльфийка. Ее ладонь была горячей от магии. — Но теперь нам пора бежать!

— Я вырву ваши сердца за это! — донесся яростный вопль капитана из хаоса ветвей.

Тяжелое дыхание, быстрые шаги — они мчались сквозь оживший лес, который расступался перед эльфийкой и смыкался за ними.

— Держитесь поближе! — крикнула она.

— Мы прямо за тобой! — подталкивая Дрейден, крикнула Надя, оглядываясь. Тени храмовников мелькали сквозь чащу, но лес замедлял их.

— Туда! К реке! — эльфийка указала вперед, где между деревьями блеснула вода.

— Не хочу показаться занудой, — запыхалась Дрейден, — но я не очень хороший пловец.

— Не волнуйтесь, никто не будет плавать, — ответила эльфийка, не замедляя шага.

— Там есть какой-то невидимый мост? — спросила Надя, подбегая к берегу. Вода текла быстро, темная и холодная.

— Не совсем, но и не не совсем. — Эльфийка улыбнулась им через плечо, и в ее улыбке было что-то безумное и свободное. — Мы побежим по самой воде.

— Что? — в один голос воскликнули Надя и Дрейден.

— Просто следуйте за мной! — эльфийка без разбега шагнула на бурлящую поверхность. И не утонула. Ее ботинок лишь слегка всплеснул, оставляя расходящиеся круги. Она сделала еще шаг, потом другой. Бежала.

— Ого! — остолбенела Надя.

— Вы...ходите по воде! — замерла на берегу Дрейден, глаза за очками стали огромными.

Всплеск — Надя, не раздумывая, ступила следом. Странное ощущение — не твердость, но и не пустота. Как будто ступаешь на плотный, упругий туман. Она не провалилась.

— Давай, Дрейден!

— Бегу, на самом деле! А теперь пошли! — крикнула эльфийка с середины реки.

— Не могу поверить, что я действительно это делаю, — пробормотала Дрейден и, зажмурившись, шагнула на воду. Всплеск. Она вскрикнула от неожиданности, но устояла. — Ох!

— Они на реке! — донесся яростный крик капитана с берега.

— Кажется, это плохая идея, — неуверенно сделала шаг, потом другой Дрейден.

— Ура! — рассмеялась эльфийка, ее смех звенел над водой, странно чистый в этом искаженном месте.

— Давай, Дрейден! — подбадривала подругу Надя, сама балансируя на невидимой опоре. Каждый шаг вызывал легкий всплеск, будто вода была лишь иллюзией.

— Помимо всего прочего, — крикнула эльфийка, обернувшись, — мы обнаружили, что этот участок реки пропитан какой-то силой, которая отталкивает наш вес, когда мы входим в воду!

— Что именно здесь происходит? — наконец обретя уверенность, спросила Дрейден, ускоряя шаг, ее взгляд жадно впитывал невозможное.

— Я расскажу вам, как только мы доберемся до пузыря впереди!

— Пузырь? — прищурилась Надя.

— Небольшая территория, избежавшая аномалий, — объяснила эльфийка, указывая на небольшой островок относительно нормальной растительности посреди реки.

— Но… — начала Дрейден.

— Вам обоим, вероятно, сейчас следует задавать меньше вопросов и сосредоточиться на крабах!

— Каких крабах? — оглянулась Дрейден.

— Ой! — вскрикнула Надя, отдернув ногу. Из воды, прямо у ее ботинка, вынырнул и тут же скрылся небольшой, но злобно щелкающий клешнями силуэт. — Маленький ублюдок укусил меня за лодыжку!

— Этих крабах! — увернулась от другого нападающего эльфийка. Вокруг них вода буквально вскипела от десятков панцирных тварей, вылезающих на поверхность и пытающихся ущипнуть за ноги. Их панцири блестели в тусклом свете, глаза светились недобрым зеленым.

Все кричали, уворачиваясь и отбиваясь ногами.

— Ой! — подпрыгнула Дрейден. — Они повсюду. Ой!

— Постарайтесь настроить свой разум на ритм их щелкания, — кричала эльфийка, прыгая с упругой волны на волну, как по камням. Она запела странную, ритмичную мелодию: — Один, один, один, два, два, два, один, один, один, два, два, два. — Щелчки крабов, казалось, на секунду подчинились этому ритму, облегчая предсказание их атак.

— Почему я постоянно встречаю людей с сомнительной психикой? — выругалась Надя, ловко перепрыгивая через клешню размером с ее кулак.

— Потому что судьба тебе улыбнулась! — парировала Дрейден, пытаясь следовать ритму песни эльфийки.

Низкий, нарастающий рев заглушил щелканье и плеск. Он шел откуда-то впереди, по течению.

— Что это за звук? — остановилась Надя, насторожившись.

— Какой звук? — прислушалась эльфийка.

— Этот звук! — рев стал громче, явственнее. Звук огромных масс падающей воды.

— О, это всего лишь водопад, — махнула рукой эльфийка, как будто речь шла о ручейке.

— Водопад? — побледнела Дрейден. — Ты сказала, что мы не будем плавать!

— Пузырь! — крикнула эльфийка, указывая на самую бурную часть потока перед тем, как вода обрывалась вниз. — Просто доверьтесь мне! — Она разбежалась и прыгнула прямо в пенный хаос у края падающей воды.

— Эй! — успела только вскрикнуть Надя, прежде чем ее подхватило течение. Все кричали, падая вниз вместе с водопадом. Холодный удар, темнота, давление... и затем стук тел о что-то твердое, но не каменное. Воздух вырвался из легких. Все кашляли и задыхались, отползая от воды. Они лежали на твердой, сухой земле. Не на берегу реки. Вокруг был другой лес — все еще странный, но менее агрессивно искаженный. Тусклый свет пробивался сквозь кроны. Музыкальное напряжение сменилось тишиной, нарушаемой лишь их тяжелым дыханием.

— Что, во имя Создателя, это было? — поднялась Надя, отжимая воду с рукавов. Кольцо Элио, как всегда, было на месте под мокрой тканью рубахи.

— Прыжок через Завесу, — отряхнулась эльфийка, ее лицо сияло возбуждением. — Прямо под поверхностью воды есть небольшая трещика.

— Это что, прыжки через Завесу? — не могла скрыть изумления Надя.

— Это действительно так! — рассмеялась эльфийка, звук был звонким и облегченным.

— Ладно, я знаю, что сейчас не время, — сняла очки Дрейден, пытаясь протереть их мокрым рукавом, — но я бы с удовольствием все это задокументировала. О, и поскольку мы никогда не были официально представлены, — она протянула руку эльфийке, — я — Дрейден Кил, писатель, ученый и историк.

Эльфийка с энтузиазмом пожала ее руку.

— О, я обожаю писателей! Я зарываю нос между страниц при любой возможности!

— Я тоже, — улыбнулась Дрейден.

— Знаете, когда вы произнесли ту короткую речь, чтобы отвлечь храмовников, — смотрела на Дрейден с восхищением эльфийка, — я на самом деле задалась вопросом: "Этот человек — писатель?" В ваших словах столько жизни и поэзии, настоящий налет драматизма!

— О, Создатель, спасибо вам огромное, — слегка покраснела Дрейден.

— А, черт. Теперь их двое, — пробормотала Надя, наблюдая за этим обменом любезностями. Каждая секунда здесь — секунда, потерянная для Элио.

— Не обращайте на нее внимания, — махнула рукой в сторону Нади Дрейден, — она и сама немного краб.

Эльфийка рассмеялась.

— Я понимаю, что ты сделала.

— Если вы двое закончили воспевать душевные струны, — перешла прямо к делу Надя, ее голос был резок от усталости и нетерпения, — мне нужны ответы.

— И настойчивая! — отметила эльфийка.

— Вы даже не представляете, — вздохнула Дрейден.

— Дрейден, пожалуйста. — Надя сжала переносицу. Она вздохнула, пытаясь собраться. — Все в порядке, я просто... Слушай, Дрейден права. Давайте начнем со знакомства. Меня зовут Надя Каркоса, и я отчаянно пытаюсь спасти человека, который много для меня значит, но мы попадаем в один тупик за другим. Можете ли вы сказать, где мы сейчас?

Эльфийка выпрямилась, ее выражение стало серьезным.

— Я Беллара, и как вы, вероятно, догадались, я Завесная Странница. Что касается того, где вы находитесь, это Арлатанский лес, или... то, что от него осталось. — Она обвела рукой странный, дышащий лес.

Надя почувствовала слабый прилив надежды, смешанный с усталостью. Слава звездам. По крайней мере, мы добрались до нужного места. Она вздохнула с облегчением.

— Отличная работа над мозаикой, Книжка, — кивнула она Дрейден.

— Не стоит об этом, — скромно отмахнулась Дрейден, но было видно, что похвала ее греет.

— Какая мозаика? — заинтересованно наклонила голову Беллара.

— О, это чудесно. Вы бы это видели, — начала Дрейден с энтузиазмом.

— О, я бы очень хотела! Вы когда-нибудь видели… — оживилась Беллара.

— Извините, — резко прервала их Надя. — Но нам нужно сосредоточиться. — Она не могла позволить им снова уйти в дебри. Элио ждал. Каждая минута в Тени могла быть его последней.

— Да, хорошо. Сосредоточься, сосредоточься, сосредоточься. — Беллара потрясла головой, как бы сбрасывая рассеянность. — Завесные Странники. Что это? Я имею в виду, я понимаю логистику, но…

— Мы — альянс заинтересованных сторон, — объяснила Беллара, — которые пытаются выяснить, что происходит здесь, в лесу, что вызывает все эти аномалии, и в конечном итоге мы стремимся восстановить порядок на этих землях. Что касается меня, я пытаюсь нанести на карту разрывы, пытаюсь нанести на карту части самой Тени. — Она вытащила из-за пазухи ту самую сферу — Мерцание.

— Вот это интересно! — глаза Дрейден загорелись научным азартом.

— Подожди, — перехватила инициативу Надя, ее сердце застучало быстрее. — Ты хочешь сказать, что можешь войти в Тень?

— Я могу! — подтвердила Беллара.

— И ты можешь набросать карту? Как?

— Исследование, потери, жертва. — В глазах Беллары мелькнула тень. — Но карта не означает совсем то же самое, когда ты находишься в этом пространстве, она слишком...

— Отражающая? Непостоянная? — предположила Дрейден.

— Да! Точно. — Беллара кивнула. — Чем глубже смотришь, тем меньше, оказывается, мы знаем о Тени.

Надя сделала шаг вперед.

— Вы можете нас отвести?

— За Завесу? — нахмурилась Беллара.

— Да. — Надя впилась в нее взглядом, полным отчаянной мольбы.

Беллара колебалось.

— Зачем?

Надя вздохнула, собираясь с мыслями. Правда. Нужно было сказать правду. Она вздохнула снова, собирая волю. — Меня наняли, чтобы... — она начала, избегая взгляда Дрейден и снова вздохнув, — достать артефакт. Но когда мы доставили его покупателю, он предал нас. Артефакт взорвался во время ритуала, и с тех пор моя любовь заперта в Тени. — Она коснулась кольца на шее. — Мы искали этого обманщика, чтобы заставить его отменить то, что он сделал, но если ты можешь нас отвести, то зачем продолжать поиски? Ты можешь помочь здесь и сейчас! — Ее голос дрогнул на последних словах.

Беллара смотрела на нее, ее выражение смягчилось, но в глазах читалась тревога.

— Я не хочу показаться грубой, но вы уверены, что он еще жив? Тень — враждебное место.

— С тех пор, как произошёл взрыв, — говорила быстро, убедительно Надя, — всякий раз, когда мы приближаемся к разрыву, у меня возникают странные головные боли. Как будто мои уши разрываются, и звонят далекие колокола, а затем уступают место его голосу. Элио, так его зовут, он зовёт меня. — Она умолкла, ожидая.

Беллара вздохнула, закрыв глаза на мгновение.

— Ладно, ладно, ладно. Это слишком много для усвоения. Мне нужна минутка. — Она отвернулась, ее плечи напряглись под тяжестью решения.

— Беллара, пожалуйста. — Надя шагнула к ней. — Я знаю, мы чужие, но ты сама так сказала, Тень враждебна. Я не знаю, сколько времени у нас осталось.

— Ладно, тссс, пожалуйста, мне нужна минутка. — Беллара поднесла руки к вискам.

— Возможно, нам стоит обдумать это, Надия, — осторожно коснулась ее руки Дрейден. — Ты не знаешь Тень так, как я. Она нестабильна, непредсказуема. Мы должны быть готовы. Мы не можем просто так прыгнуть.

— У Элио может не быть такой роскоши, как время, — резко ответила Надя. Страх за него гнал ее вперед, не оставляя места для осторожности.

Беллара обернулась. Ее лицо было решительным.

— Я сделаю это.

Надя почувствовала, как сердце готово выпрыгнуть из груди.

— Ты это сделаешь? Правда?

— Мы не такие уж и разные, Надя Каркоса. — Взгляд Беллары стал далеким, печальным. — Я тоже однажды потеряла очень дорогого мне человека из-за инцидента. А еще артефакта, который сработал не так. Я бы сделала все, чтобы спасти его. — Она провела пальцем по поверхности Мерцания. — Если мы это сделаем, нам нужно быть готовыми ко всему.

— Не волнуйся, Дрейден. — Беллара улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку. — У меня есть как раз то, что нам поможет. Иди сюда, к камню. Хорошо. — Она повела их к большому, покрытому мхом валуну. Шаркающие шаги. — Ох! Ох, ладно, нет, нет, нет, нет, нет. — Она порылась в походной сумке. Шуршание. — О! Это тот артефакт, за которым охотились храмовники. — Она достала Мерцание.

Дрейден наклонилась, разглядывая сложные механизмы и руны.

— Это странное на вид устройство.

— Я думала, что та штука, с помощью которой ты освободила деревья, и есть артефакт, — заметила Надя.

— О, пожалуйста. — Беллара махнула рукой. — Тот амулет был ничем, детской игрушкой. А этот — древнее эльфийское устройство, созданное с помощью секретных технологий, затерянных во времени. Если мы сможем понять, как вдохнуть в него жизнь, он будет служить проводником. Думайте о нем как о компасе, который может провести нас через Завесу.

— Я на самом деле читала истории об этом, изучая техномантию! — воскликнула Дрейден. — Это, э-э...

— Мерцание! — подсказала Беллара.

— Да! Мерцание! — кивнула Дрейден, пораженная. — Хотя, признаться, я всегда думала, что это просто легенда.

— Никакой легенды. — Беллара сжала сферу. — Просто еще один кусочек эльфийской магии, который был захвачен Империумом и оставлен собирать пыль вместе со всем остальным, что они украли!

— Так как же нам это использовать? — спросила Надя, нетерпение гнало ее вперед.

— Вот с этим мы с Дрейден и разберемся. — Беллара посмотрела на ученую. — Если, конечно, она не против.

— Ты шутишь? — лицо Дрейден озарилось восторгом. — Я живу ради этого!

— Тогда нам придется вернуться в аномалию. — Беллара указала вглубь леса. — Недалеко отсюда есть лириумное поле, где Завеса тонка.

— Тогда поехали! — Надя уже сделала шаг.

— Следуйте за мной и не отвлекайтесь. — предупредила Беллара. Вдалеке зарычало какое-то существо, а в ответ завыл волк. — Здесь все звучит смертельно опасно, — пробормотала Надя, сжимая рукоять кинжала.

— Не волнуйтесь, этот путь практически безопасен.

— Практически? — насторожилась Дрейден.

— Просто будьте начеку, чтобы не пропустить никаких существ. — Беллара шла уверенно. — Несколько дней назад некоторые мои друзья столкнулись с очень противной королевой пауков.

— Пауков? — голос Дрейден стал тоньше.

— Да! И чертовски большая. Быстрая как лошадь и злее скорпиона зимой. — Беллара небрежно отмахнулась от ветки. Хруст шагов под их ногами звучал громче в наступившей тишине.

— Я уже ненавижу этот лес, — пробормотала Дрейден.

Надя хихикнула, несмотря на напряжение. Лириумное поле открылось перед ними внезапно. Камни светились мягким голубым светом, воздух над ними мерцал и искрился, как над жаром. Сами деревья вокруг казались вывернутыми наизнанку, их корни вились в воздухе, а листва тянулась к земле.

— Вот мы и здесь. — Беллара остановилась на краю поля. — Будьте осторожны и не подходите слишком близко к этим месторождениям лириума.

— Я никогда не видела ничего подобного. — Дрейден завороженно смотрела на искаженное пространство. — Лес движется, как призма, магия струится повсюду.

— Боюсь, то же самое произойдёт и с остальным Тедасом, — голос Беллары стал тихим и серьезным, — если Завесные Странники не остановят эльфийского мага, стоящего за этими аномалиями.

— О, Боже, — выдохнула Дрейден.

— Какого эльфийского мага? — спросила Надя, но в груди уже сжалось холодное предчувствие.

— Ужасного Волка. — Беллара повернулась к ним, ее глаза были полны тревоги. — Недавно мы узнали, что он забрал могущественный артефакт — древний камень, наполненный опасной магией.

— Беллара, — Надя сделала шаг вперед, ее голос был сухим, — это тот, кого я искала. — Судьба сомкнула кольцо. Солас. Ужасный Волк. Источник всех их бед.

Дрейден присвистнула.

— У меня такое чувство, что наши пути сошлись здесь не просто так. Все это кажется связанным.

— Я как раз о том же подумала. — Беллара кивнула, сжимая Мерцание. — Дайте мне секунду, чтобы подготовить артефакт. — Звон металла — она осторожно повернула несколько деталей на сфере. — Я устранила повреждения, но не могу сгенерировать вспышку Завесы. Мне нужно подумать.

— Если ты не против, — Дрейден осторожно протянула руку, — позволь мне кое-что попробовать.

— Я не уверена, что он отреагирует на твое прикосновение, если только ты не маг.

— Я не маг, — Дрейден коснулась холодного металла сферы, — но у меня есть особая связь с этими вещами. Передай мне артефакт.

Беллара, после секундного колебания, передала Мерцание. Звон металла. Дрейден закрыла глаза, кончики пальцев скользили по рунам.

— Видите ли, с самого детства я чувствовала вещи, которые никто не мог объяснить. — Ее голос стал тише, задумчивым. — В первый раз это случилось, когда я была совсем маленькой, читала книгу у реки, когда ветер внезапно стал сильнее. Он был полон голосов, энергий, которые не имели непосредственного присутствия. — В воздухе вокруг них зашептали неслышные голоса, легкий ветерок закрутил пыль у их ног. — Оказывается, за мной из леса следил бандит. Я не заметила. — Дрейден вздохнула. — Он бросился на меня с ножом наготове. — В последнюю секунду эти голоса стали кристально чистыми и крикнули мне, чтобы я откатилась. Я так и сделала. Бандит промахнулся и упал в реку. — Внутри Мерцания начало набирать обороты. Электрическое жужжание заполнило воздух. — Он исчез вместе с течением. — Сфера в руках Дрейден вспыхнула ярким голубым светом, руны засияли изнутри.

— Ты сделала это! — воскликнула Беллара, пораженная. Электрическое жужжание усиливалось, сфера вибрировала.

Надя смотрела на Дрейден, на ее сосредоточенное лицо, озаренное голубым светом.

— Дрейден, почему ты мне ничего этого раньше не рассказала? — спросила она тихо, но так, что было слышно.

Дрейден опустила взгляд, свет Мерцания отражался в ее очках.

— Потому что, когда я рассказала отцу, что случилось, он больше никогда не смотрел на меня как прежде. И моя мать тоже. После этого меня преследовали шепот и взгляды, куда бы я ни пошла. Странный ребенок, которого коснулась Тень, как все говорили. Поэтому я просто привыкла держать это в себе. — Она передала сферу обратно Белларе. Мерцание успокоилось, но продолжало мягко светиться.

Надя хотела что-то сказать — извинение, поддержку, — но слова застряли в горле.

— Эй, я...эм...

— Ничего страшного. — Дрейден махнула рукой, но Надя увидела боль в ее глазах. — Давайте просто вернемся к нашей задаче.

— Вы очень интересный человек, Дрейден Кил! — Беллара с восхищением посмотрела на нее. — А что касается поиска вашего Элио, — она повернулась к Наде, — у вас есть что-нибудь его? Что-то личное?

— У меня есть это. — Надя достала кольцо Элио из-под рубахи, сняла его с шнурка. Оно было простым, серебряным, теплым от ее тела. Вращение механизма Мерцания отозвалось на его появление легким гудением.

— Это было его бабушки, и он подарил его мне. — Голос Нади дрогнул. — Это должно было быть на нашу свадьбу.

— Идеально! — Беллара осторожно взяла кольцо. — Если можно? Спасибо. — Она поднесла кольцо к Мерцанию. Сфера зажужжала громче, ее свет заструился к кольцу, обвивая его тонкими голубыми нитями. — Мерцание, пусть это кольцо будет твоим проводником. Когда мы перейдем, ты будешь искать то, к чему оно привязано. — Она прикрепила кольцо к одному из выступов на сфере. Связь была видна — свет пульсировал между артефактом и кольцом.

— Пришло время. — Беллара подняла Мерцание. Сфера светилась ровным, уверенным светом. — Приготовьтесь войти.

Дрейден повернулась к Наде, ее лицо было серьезным, почти строгим.

— Помни, Надия, Тень капризна. Она лжет и скрывает. Есть также и правда. Во всех моих исследованиях и опытах я усвоила одну вещь превыше всего: доверяй своему разуму больше, чем сердцу. Демоны за завесой, они будут использовать твои чувства против тебя. Они изменяют реальность. Ты должна поместить мысль в свой мысленный взор и утяжелить ее, как якорь, неподвижный и неприкосновенный. Сосредоточься на…

— Элио. — Надя перехватила ее взгляд. — Я сосредоточюсь на Элио.

— Но сосредотачивайся на том, каким ты его знаешь, — настойчиво добавила Дрейден, — а не на...

— Том, каким ты хочешь его видеть, — закончила Беллара, держа Мерцание перед собой. Сфера начала потрескивать электричеством, голубой свет усилился, заливая их лица.

— Да.

— Именно так. — Беллара кивнула. — После всего этого нам с тобой будет о чем поговорить.

— И многому предстоит научиться! — Дрейден поправила очки, готовясь к прыжку.

Треск электричества усилился, стал оглушительным. Воздух загудел.

— Все в порядке, малыш! Оставайся со мной. — Беллара что-то шептала Мерцанию. — Сосредоточься на кольце, Мерцание. Сосредоточься на воспоминаниях.

— Вот так! — сжала кулаки Дрейден.

— Элио, мы идем, — прошептала Надя, глядя на пульсирующий свет кольца на сфере.

Интенсивная музыка взорвалась в ушах. Громовые раскаты сотрясли землю. Треск электричества превратился в ослепительную вспышку. Голубой свет поглотил все. Надя почувствовала, как ее вырывает из реальности, как ткань мира рвется вокруг нее. Последнее, что она увидела перед тем, как тьма сомкнулась, были сосредоточенные лица Дрейден и Беллары, озаренные вспышкой Мерцания.

Жара в джунглях Пар Воллена была не воздухом, а густым, влажным супом, пропитанным запахом гниющих лиан, экзотических цветов и чего-то древнего, пыльного. Насекомые звенели хором, неумолчным саундтреком к этому зеленому аду. По узкой, едва заметной тропе, продираясь сквозь гигантские папоротники и липкие лопухи, пробирались трое.

Впереди шел Деклан — коренастый, потный мужчина в походной одежде, уже потерявшей цвет от грязи и пота. Его лицо пылало от напряжения, рубаха прилипла к спине. За ним ковылял лорд Тристан Мондрейн — воплощение орлесианского аристократа, нелепо затерявшегося в дикости. Его дорогой камзол был испачкан, напудренный парик съехал набок, а лицо выражало такое страдание, будто он шел по раскаленным углям, а не по влажной земле.

Деклан отмахивался от облака мошкары и прокричал, указывая на капковое дерево впереди:

— Мы повернем налево на развилке, у того капкового дерева прямо впереди! Лорд Мондрейн?

Мондрейн, тяжело опираясь на изящную трость, которая тонула в мягком грунте, только кряхнул в ответ. Он вытер лоб шелковым платком, мгновенно пропитавшимся потом.

— Кхм... Иду, иду. О, святой создатель в форме для хлеба, как кто-то выживает в этой проклятой жаре? Это же не климат, это пытка!

— Я знаю, что немного жарко, но... — начал Деклан.

Мондрейн перебил его, размахивая платком как белым флагом:

— Немного жарко? Дорогой мой, это как идти сквозь туман из масляного супа! Я задыхаюсь! Мои кости плавятся!

— По мере продвижения на запад станет прохладнее, — пообещал Деклан, сам тяжело дыша.

— Лучше бы так и было, — пробормотал Мондрейн, едва переставляя ноги. Он вдруг остановился, уставившись на размытый кусок пергамента в руке. — Погоди... Я ведь думал, на карте написано "восток". Что за игры, Деклан?

— О, расслабьтесь, — отмахнулся проводник. — Тааш говорит "запад", и если вы знаете ее так же хорошо, как я, вы должны понимать, что ей стоит верить на слово даже без карты. Она чувствует землю.

— Ну, извини, если я не так увлечен твоей кунарийской подругой, как ты, — фыркнул Мондрейн, с трудом вытаскивая сапог из хлюпающей грязи. — Я недели провел на этой грязной, о, отвратительной скале! И самое близкое, что я был к сокровищу, это золото, которое я продолжаю платить тебе и этой... охотнице на драконов. В его голосе звучала горечь.

Деклан остановился, обернулся. В его обычно добродушных глазах мелькнуло раздражение.

— Благодаря кунари ты все еще жив, лорд. Без нее нам бы даже не разрешили ступить на эту землю. Я бы проявил больше уважения.

Он снова зашагал, не дожидаясь ответа.

Мондрейн поспешил за ним, задыхаясь:

— Она, может, и хороша с топором, но, ох, она водит нас по кругу! Если вы меня спросите, то ее яйца немного всмятку. Совсем чокнутая.

Деклан резко обернулся, его лицо потемнело:

— Ее охота за сокровищами — это искусство, лорд Мондрейн. И я вас уверяю, ее инстинкты — это нечто прекрасное. Как танец с опасностью.

— Нет, Деклан, на самом деле настоящее искусство прекрасно! — парировал Мондрейн, размахивая руками. — А она и это место — нет! Это адская дыра!

— И что же ты хочешь, чтобы я сделал? — Деклан развел руками. — Бунтовал против своей подруги? Требовал возврата денег?

— Я хочу, чтобы ты выполнил свое обязательство перед своим работодателем! — вскричал Мондрейн, топая ногой и брызгая грязью. — Я нанял тебя, чтобы ты нашел мне сокровище! Так что отведи меня к нему, иначе об этом узнают хозяева в Вал Руайо! И Повелители Фортуны уйдут в прошлое вместе с тем животным, которую ты называешь другом! Угроза повисла в липком воздухе.

Деклан замер. Его спина напряглась. Он медленно повернулся, и его взгляд уже не был добродушным.

— Я бы был осторожен со словами, лорд.

Мондрейн, опьяненный собственной яростью, выпрямился:

— Или что?

— Или ты умрешь прямо здесь, на этом грязном, отвратительном камне, — голос прозвучал сзади, тихий, но четкий, как удар ножом.

Мондрейн вздрогнул и обернулся. Из тени гигантского папоротника, словно материализовавшись из самой зелени, вышла Тааш. Она была высока, мускулиста, ее темная кожа блестела от пота и капель воды, стекавших с дредов. В руках она небрежно держала огромный зазубренный топор. Ее глаза, холодные и оценивающие, были прикованы к Мондрейну. На ее губах играла легкая, опасная усмешка.

— О, Тааш, — Мондрейн побледнел, судорожно глотая. — Я, э-э, я, я думал, ты разведываешь обстановку впереди.

— Я была там, — она сделала шаг вперед, ее движения были плавными, как у хищника. — Теперь я вернулась.

Она остановилась в шаге от орлесианца, заглядывая ему в лицо.

— Извините за мой язык, — залепетал Мондрейн, отступая. — Я просто... немного погорячился. От жары, понимаешь...

— Нет, — перебила его Тааш, ее голос был ровным. — Ты был придурком.

Она повернулась к Деклану, который подавил смешок.

Мондрейн заерзал, пытаясь сохранить остатки достоинства:

— Ну, ладно, я все равно остаюсь при своем мнении! Я хочу свое сокровище и хочу его сейчас! Его голос снова набрал громкости, но без прежней уверенности.

— Так перестань говорить, — резко сказала Тааш, — и начинай идти. Она указала топором вперед, в чащу.

— Извините, вы знаете, с кем вы разговариваете? — Мондрейн попытался выпрямиться. — Я уже извинился, но я не преклоню колени перед какой-то грязной дикар...

Его слова оборвал резкий звон металла о металл.

Тааш ударила обухом топора по древку, которое держала в другой руке. Звук был резким, предупреждающим.

— Тсс! — прошипела она.

Мондрейн осекся, широко раскрыв глаза.

— Послушай ты, я все еще орлесианский дворянин и, ух, уважаемый член двора! — его голос дрожал. — Ты не обязана меня любить, но тебе придется уважать!

— Ты мне не нравишься, — холодно констатировала Тааш, делая еще шаг. — И не должен. Ты слабый. Медлительный. И мешаешь мне. Ее взгляд скользнул вниз, к его ногам, застрявшим в грязи.

— Что... что ты делаешь? — Мондрейн попытался отступить, но споткнулся. — Опусти-опусти топор! Слышишь? Опусти... Его голос перешел в визгливый крик, когда Тааш внезапно рванулась вперед. Не для удара. Она пронеслась мимо него, как тень, ее топор сверкнул, рассекая толстую лиану, натянутую как тетива между деревьями.

Щелк! Свист! Тук-тук-тук!

Скрытый ловчий шип, размером с копье, вылетел из зарослей и с глухим стуком вонзился в дерево в метре от головы Мондрейна. Он замер, окаменев от ужаса, его крик застрял в горле.

— Что это было? Что ты сделала? — прошепелявил он, глядя на смертоносный шип.

— Расчистила путь к сокровищу, — ответила Тааш, уже осматривая рассеченную лиану. — Заткнись и слушай.

— Ты хочешь сказать, что мы были здесь все это время? — Мондрейн огляделся с новым ужасом. Тропа, казалось, вела в никуда, но теперь он разглядел едва заметный поворот за гигантским деревом с капающими черными наростами.

— Нам нужно было двигаться вместе с солнцем, — объяснила Тааш, не глядя на него. — Тени открывают путь к Кровавому огню. Иди. Она толкнула его вперед.

— Почему ты ничего не сказала? — возмутился Мондрейн, спотыкаясь.

Тааш обернулась, ее взгляд был красноречивее слов.

— Ой! — вскрикнул он, когда она снова толкнула его, на этот раз посильнее, заставляя шагнуть в мутный ручей, пересекавший тропу.

— Я была занята, — бросила она через плечо, легко перепрыгивая через воду.

— Как я и сказал, — Деклан похлопал ошеломленного лорда по плечу, ступая в ручей следом, — лучше любой карты.

Мондрейн с отвращением смотрел на мутную воду, поднимавшуюся выше его щиколоток.

— О, в этот ручей? Это больше болото, чем вода для ванны!

— Я думал, ты был горяч, — усмехнулся Деклан, видя его мучения. Мондрейн ответил нечленораздельным рычанием, а Деклан лишь тихонько хихикнул.

— Для вас это все шутка? — фыркнул Мондрейн, вылезая на берег, его сапоги чавкали.

— Заткнись уже, — приказала Тааш, остановившись перед каменной глыбой, покрытой мхом и резьбой, едва различимой под зеленым покровом. — Мы почти пришли.

— Почти куда? — Мондрейн оглядел поляну. — Мы посреди, о, о, чертового болота! Я заплатил уважаемым Повелителям Фортуны, чтобы они отвели меня к легендарным руинам Камней Кровавого Огня, священных рубинов, выкованных из чешуи дракона! — его голос сорвался на плач. — А вместо этого ты заставляешь меня принимать грязевую ванну!

Тааш медленно повернулась к нему. Ее глаза сузились.

— Если ты не успокоишься, — она подняла топор, не угрожающе, но вес его был красноречив, — мы будем пировать орлейским языком.

Ее слова потонули в новом, леденящем душу реве. На этот раз он был ближе. Глубокий, вибрирующий, полный древней ярости. Земля под ногами, казалось, содрогнулась.

— Что это было? — прошептал Мондрейн, в ужасе прижимаясь к мокрому камню.

Тааш и Деклан переглянулись.

— Тааш, посмотри на эти камни, — указал Деклан на глыбу, которую она изучала. Под слоем мха проступали четкие линии кладки, древние символы. Не просто глыба — часть стены.

— Мне здесь не нравится, жутко, — пробормотал Мондрейн.

— Стоять, — скомандовала Тааш. Она провела рукой по резьбе, счищая мох. Символ дракона. Тут же, на земле, едва заметные углубления. Плита давления. Она осторожно обошла ее.

Деклан присел, осматривая основание стены.

— Думаю, это он, призывающий алтарь. Триггер.

Тааш кивнула. Она закрыла глаза, положила руку на холодный камень и начала тихо напевать. Глухой, гортанный напев на языке кунари, больше похожий на рокот, чем на песню. Слова сливались с шумом джунглей, становясь его частью. Камень под ее рукой словно ответил едва ощутимой вибрацией.

— Что вы там шепчете? — нервно спросил Мондрейн, озираясь.

— Тихо! — резко прошипел Деклан.

Напев Тааш набирал силу. Казалось, он взывал к самой земле, к древней памяти камней. И камень ответил. С тихим скрежетом часть стены, которую они приняли за скалу, сдвинулась, открывая темный проход, обрамленный резными колоннами, изображавшими драконов, обвивающих древних героев. Внутри виднелись ступени, уходящие вниз, в темноту, пахнущую пылью веков и холодным камнем.

— Слезы Андрасте! — Мондрейн ахнул, его страх сменился жадным восторгом. — Руины! Сокровище! Он засмеялся, истерично и радостно.

Тааш перестала петь, открыла глаза. В них горел холодный огонь триумфа.

— Вот Храм Потерянного Дракона.

— О, — прошептал Деклан, зачарованно глядя в проем. — Я никогда не думал, что увижу такое. Это же легенда...

— Чего вы, идиоты, ждете? — Мондрейн внезапно рванулся вперед, толкая Деклана в сторону. Жадность полностью затмила осторожность. — Там есть сокровища! Я везде искал эти камни! И вот мы наконец здесь, и я не буду ждать ни секунды дольше! Он переступил порог и шагнул на первую ступень.

Щелк! Звон!

Под его ногой провалилась плита. Раздался резкий металлический лязг где-то в стенах.

— Ты попал в ловушку, идиот! — крикнула Тааш, бросаясь вперед.

— Что? — Мондрейн обернулся, его лицо исказил ужас.

— Спускайся! — заорала Тааш, пытаясь оттащить его, но было поздно.

Свист! Тук-тук-тук-тук!

Из скрытых амбразур в стенах прохода вылетели короткие, толстые стрелы с тупыми наконечниками — скорее для оглушения, чем убийства, но от этого не менее страшные. Одна из них с глухим стуком ударила Мондрейна в плечо, сбив его с ног. Он рухнул на ступени с душераздирающим воплем.

— Кто-нибудь пострадал? — крикнула Тааш, пригнувшись у входа.

— О, моя рука! — завыл Мондрейн, катаясь по ступеням. — Они прострелили мне руку! Кровь! Я истекаю кровью!

— Тихо! — приказала Тааш, прислушиваясь. Из темноты храма донесся новый звук — глухой скрежет, нарастающий гул, словно что-то огромное катилось.

— Слушай! — Деклан побледнел. — Я тоже это слышу. Посмотрите на потолок! На стены!

— Еще одна ловушка! — Тааш рванулась вперед, хватая Мондрейна за воротник. — Отойдите от центра! Быстро!

— О, Создатель, я умираю! — запричитал Мондрейн, цепляясь за рану.

— Мондрейн, двигайся, сейчас же! — заорал Деклан, отпрыгивая к стене.

Рррраз! Грохот!

Из темноты свода обрушились огромные, грубо отесанные валуны, подвешенные на скрытых канатах. Они рухнули вниз, заполняя центральный проход, где секунду назад стоял Мондрейн.

— О, Боже! — успел вскрикнуть лорд, прежде чем его голос был заглушен оглушительным грохотом падающих камней. Два валуна ударились друг о друга, зажав его тело между ними с ужасающим хрустом. Третий, меньший, отскочил, едва не задев Деклана.

— Мама дорогая! — Деклан отпрыгнул, прижимаясь к стене, его лицо было белым как мел.

Тааш, оттащившая Мондрейна в последний момент, но не сумевшая спасти его от камней, стояла на коленях, тяжело дыша. Она смотрела на кровавое месиво и торчащую из-под камня руку в дорогом кружевном манжете.

— Скатертью дорога.

— Ого, — Деклан осторожно подошел ближе, заглядывая за валуны. — Ты когда-нибудь видела, чтобы человек так... лопнул?

— Ага, — ответила Тааш коротко, поднимаясь и отряхивая колени. Ее лицо было бесстрастным.

Деклан фыркнул, пытаясь скрыть нервную дрожь смехом.

— Конечно, ты видела. У тебя там на руке маленькая, не знаю, селезенка? — он указал на темное пятно на ее предплечье.

Тааш посмотрела, скривилась.

— Фу. Спасибо. Не думаю, что Вал Руайо обрадуется, что мы позволили одному из их дворян оказаться заваленным парой валунов.

— Ошибаешься, — ответила Тааш, ее взгляд стал отстраненным, холодным. Она начала медленно обходить груду камней, осматривая открывшийся за ней проход глубже в храм.

— Опять? — Деклан нахмурился. — Что ты имеешь в виду?

— Суд направил мне письмо, — сказала Тааш, не оборачиваясь. Ее голос был ровным. — С просьбой сообщить, что лорд Мондрейн, к сожалению и по трагическим обстоятельствам, не может вернуться в суд. Никогда.

Деклан замер.

— Орлесианская империя... заплатила тебе за его убийство?

Тааш обернулась, ее глаза сверкнули.

— Нет. Мне было выгодно позволить ему умереть. Он был проблемой для слишком многих. Включая тебя.

— Почему ты мне не сказала? — в голосе Деклана зазвенела обида и... что-то еще. Подозрение? — Я твой партнер!

— Чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя, — парировала Тааш, ее взгляд стал острым, как лезвие ее топора. — На случай, если что-то пойдет не так. Как сейчас. Она сделала шаг к нему. — Ты сделала это для меня, да? Убрала помеху?

Деклан отступил на шаг, его лицо стало хитрым.

— Эй, не думай об этом. Теперь давай возьмем эти Камни Кровавого Огня... — он махнул рукой вглубь храма, но его глаза не отрывались от Тааш.

— Деклан? — спросила Тааш, заметив его взгляд.

— Мне бы очень хотелось, — медленно начал Деклан, его рука незаметно скользнула к поясному ножу, — чтобы ты рассказала мне об этом письме, Тааш. Подробно. И почему ты решила, что я не заслуживаю знать?

— Деклан... — в голосе Тааш прозвучало предупреждение.

— Я просто не мог позволить, — Деклан внезапно улыбнулся, но в его глазах не было тепла, — этому жирному болвану забрать всё добро, пока мы делим те копейки, которые он нам платил. Он выхватил из-за пояса небольшой рожок и протрубил в него резкий, пронзительный сигнал, разносящийся по джунглям.

— Что ты сделал? — зарычала Тааш, сжимая топор.

— Извини, Тааш, — Деклан отступил к краю поляны, его улыбка стала циничной. — Это всего лишь бизнес. И у меня есть клиенты, которые платят за информацию... и за головы.

Шорох! Топот!

Из джунглей, точно из-под земли, выросли фигуры солдат кунари в бело-серых доспехах. Их лица были раскрашены боевыми узорами, копья и мечи нацелены на Тааш. Они окружили поляну.

— Никому не двигаться! — скомандовал их предводитель, высокий кунари с шрамом через глаз.

— Сюда! — Деклан указал на Тааш. — Здесь предательница! Она осквернила священный храм и убила орлесианского лорда!

— Тааш Кет! — загремел голос предводителя кунари. — Ты смеешь всходить в древний Храм Потерянного Дракона? Твои действия — позор для твоего народа и преступление против Кун!

Деклан услужливо кивнул:

— Да, командир. Она вела нас сюда, зная о запрете. Лорд Мондрейн... он стал жертвой ее коварства. Он кивнул на кровавые обломки.

— Теперь ты меня действительно бесишь! — зарычала Тааш, делая шаг к Деклану, но копья солдат преградили ей путь. Стук! Древко ударило ее по груди, заставив отступить.

— Хватит! — рявкнул предводитель. — Предательство Кун в одном — преступление против всего Кун! И ты ответишь за свои преступления, охотница на драконов. Он повернулся к Деклану. — Человек. Ты оказал услугу Кун, предупредив нас об этом обмане. Твоя бдительность отмечена.

— Все это в рамках моей повсюдной службы, — Деклан поклонился с преувеличенной почтительностью. — Что, кстати, напомнило... Вы принесли мою... скромную награду?

Предводитель кивнул одному из солдат. Тот шагнул вперед и бросил к ногам Деклана тяжелый, звенящий мешок. Звук монет был отчетливым и приятным.

— Хм-м-м, — Деклан поднял мешок, взвешивая его на руке, довольная улыбка растянула его лицо. — Ну, я найду этому хорошее применение в своей деревне. Знаете, накормлю многих детей. Скромных, честных детей. Его голос звучал слащаво.

— А теперь иди обратно в свои земли, человек, — приказал предводитель, его тон не допускал возражений. — И помни: земли Кун священны. Не возвращайся без приглашения.

Деклан поспешно кивнул, уже закидывая мешок за плечо.

— Конечно, конечно. Мир и процветание вашей земле! Он бросил последний взгляд на Тааш, которую уже окружили солдаты, готовясь надеть наручники. — Наслаждайся своей головой, Тааш, пока она еще на месте.

— Наслаждайся своей, Деклан! — проревела Тааш, пытаясь вырваться. — Пока не придет мой черед снять ее! Увидимся!

— И все же ты под прицелом, — бросил Деклан через плечо и быстро растворился в зеленой чаще, оставив Тааш наедине с гневом кунари и грохотом обрушивающегося вдали храма.

* * *

Холод каменного пола въедался в щеку Нади. Не тот пронизывающий холод Тени, что сжимал душу, а грубый, материальный — сырость подземелья Пар Воллена. Каждый вдох тянул в легкие запах плесени, ржавого железа и чего-то кислого, вроде старой крови. Она открыла глаза, но тьма была почти абсолютной. Лишь слабый, мерцающий свет факела где-то далеко за решеткой отбрасывал прыгающие тени на влажные стены. Тупая, разрывающая боль в боку, где когти искаженного Капитана разорвали кожу и мышцы, напомнила о себе с новой силой. Она застонала, пытаясь перевернуться, и холодные кандалы на запястьях звякнули.

В памяти прозвучал голос Дрейден: Два дня. Два дня в этом кунарийском аду. Два дня кошмаров, где Элио умирал снова и снова под лезвием Капитана, а его обвинения — "воровка, убийца" — висели в воздухе тяжелым, ядовитым дымом. Надя сглотнула ком в горле. Кольцо Элио осталось там, в когтях того... чего-то. Последняя ниточка, оборванная.

Голос Дрейден, резкий, напряженный, пробился сквозь гул в ушах Нади:

— Эй! Эээй? Я требую немедленной связи с вышестоящим офицером! Моей подруге нужна помощь!

Металлический лязг — Дрейден, должно быть, трясла решетку. Надя попыталась приподняться на локте, но волна тошноты и боли пригвоздила ее обратно к полу. Она чувствовала соль на губах, вкус отчаяния.

— Привет! Я знаю, что вы меня слышите!

Скрип тяжелой двери. В проеме, залитый желтым светом факела, возник силуэт кунари в тяжелых доспехах. Его лицо, раскрашенное ритуальными белыми полосами, было бесстрастным, как камень.

— Перестань лаять, собака, — его голос был низким, как скрежет камней.

— Посмотрите на нее, — Дрейден шагнула вперед, заслоняя Надю своим худощавым телом. — Она в плохом состоянии. Ей нужна помощь. Настоящая помощь. Травы, зелья. Ее рана... кровь может быть заражена!

Охранник фыркнул, его взгляд скользнул по Наде с откровенным презрением.

— И зачем нам тратить наши лекарства на пару шпионящих басра?

— Эй, я же говорила! — в голосе Дрейден зазвенела знакомая Наде истеричная нота ученого, загнанного в угол. — Мы ничего не замышляли! Мы там случайно приземлились! Через разлом в Тени!

— О, точно, — кунари усмехнулся, коротко и жестко. — Я полагаю, вы просто упали с неба. Удобно.

— Именно это и произошло!

— Слушай, — охранник сделал шаг вперед, его тень накрыла обеих женщин. — Еще одна выходка — и мы вас разлучим. Это твое последнее предупреждение.

Дверь с грохотом захлопнулась, оставив их в полумраке с эхом угрозы. Дрейден глухо выругалась, прислонившись лбом к холодным прутьям решетки.

Тишину нарушил лишь тонкий писк где-то в углу. Мышь. Надя закрыла глаза. Разлучат. Оставят одну с болью и призраками. Страх, холодный и липкий, сжал сердце сильнее кандалов.

— Надия? Надия! — Дрейден бросилась к ней, опускаясь на колени. Ее пальцы, холодные и дрожащие, коснулись лба Нади. — Эй, это я. Я здесь. Это был просто... плохой сон. Давай, дыши. Глубоко.

— Дрейден, — Надя выдохнула имя, ощущая, как реальность медленно, мучительно возвращается. Не Тень. Тюрьма. Кунари. Хуже? Или просто... другое лицо ада?

— Полегче, — Дрейден осторожно обняла ее за плечи, помогая сесть и прислониться к холодной стене. Каждое движение отзывалось ножом в боку. — Вот так. Аккуратно и осторожно.

— Где мы? — спросила Надя, ее голос звучал хрипло, чужим.

— Пар Воллен. Архипелаг кунари. Север.

— Как же мы... оказались на севере? — Надя с трудом соображала. Казалось, мозг проваливался в туман. — Земли кунари...

— Похоже, портал... тот разрыв, что создала Беллара... он был нестабилен, — объясняла Дрейден, доставая из какого-то потаенного кармана крошечный фляжонок. — Забросил нас в глубь архипелага. Прямо на голову патрулю. Боюсь, что нет, это не шутка. Она поднесла фляжонок к губам Нади. — Пей. Мало, но хоть что-то.

Надя сделала глоток тепловатой, затхлой воды. Она ощутила песок на зубах.

— Два дня? Ты сказала... два дня?

— Да, — Дрейден кивнула, ее глаза в полумраке казались огромными, с темными кругами под ними. — Твои травмы... они были серьезными. Ты все время спала. Бредила. Тряслась от кошмаров. Она помолчала. — У меня было чувство... будто я снова застряла в Тени.

— Да, — прошептала Надя, отводя взгляд. Этот липкий, всепроникающий ужас, крики Элио... — И как только тебе станет лучше... нам нужно поговорить. О том, что случилось до того, как мы с Белларой нашли тебя. Я... я беспокоюсь.

— Беллара! — Надя резко повернулась, забыв о боли. — Где она?

Дрейден замялась.

— Я... не знаю. Мы прыгнули первыми. Разрыв... он дрожал, как живой. Беллара сказала... нет гарантии, что кто-то окажется в одном месте. Я просто надеюсь... — голос Дрейден сорвался. — Я не могу вынести мысли, что она могла...

— Умереть, — закончила за нее Надя. Слово повисло в воздухе тяжелым камнем. Как Элио. Как все.

— Нет, продолжай, — Надя почувствовала, как в груди начинает клокотать знакомая ярость. Горькая, беспощадная. — Можешь сказать. Она могла умереть. Как умер Элио. Как и все в этом пылающем мире... потому что я взяла Око Кетиски. Вот почему! — Она попыталась встать, опираясь на стену, но ноги подкосились. Боль пронзила бок, затуманив зрение. — Вот твоя причина, Дрейден! Корень всего зла! Надя Каркоса, воровка, убийца!

— Эй! Эй, успокойся! — Дрейден схватила ее за плечи, пытаясь удержать. — Надия, я знаю, ты ранена, сломлена... но иногда ты заходишь слишком далеко! Это неправильно! Как ты взрываешься, выплескиваешь свою боль на всех вокруг!

— А что ты знаешь о боли? — Надя вырвалась, ее голос стал ледяным, режущим. — О настоящей потере? Ты думаешь, что раз люди считали тебя 'странным ребенком', то тебе было плохо? Что быть 'немного изгоем' можно сравнить с потерей всех, кто тебе когда-либо был дорог? Каждая фраза была ударом, вымещением той невыносимой тяжести, что давила на грудь.

Дрейден отпрянула, будто ее ударили.

— Надия, это не ты. Почему ты такая жесткая?

— Потому что это я! — Надя закричала, и эхо подхватило ее крик, разнеся по каменным коридорам. — Ты еще не поняла? Я неисправима! Я — мрак! Я — боль и тьма! И если ты позволишь себе приблизиться ко мне... ты тоже умрешь! Как мои родители! Как Вик! Как Элио! Все они! Я не могу больше никого потерять, Дрейден! Так что... просто оставь меня в покое! — Последние слова сорвались на шепот, полный отчаяния и саморазрушения. Она сжалась, обхватив руками живот, где горела рана и еще сильнее горела вина.

Тишина. Тяжелая, давящая. Лишь их прерывистое дыхание нарушало ее.

Дрейден глубоко вдохнула. Когда она заговорила снова, в ее голосе не было страха, только непоколебимая, почти безумная решимость.

— Ты можешь ненавидеть меня, Надия. Ты можешь кричать на меня. Отталкивать. Но ты не потеряешь меня. Ладно? Я в этом с тобой. До конца. И мы закончим это вместе. Ты моя подруга, упрямая ты ослица. Она сделала паузу, глядя Наде прямо в глаза. — И если ты успокоишься на секунду и послушаешь... я смогу сказать тебе, что Элио не умер.

Надя замерла. Мир сузился до лица Дрейден.

— Что?

— Там ничего не было. Никакого тела. Когда ты указала на Элио... я ничего не увидела. Только пустоту. Это была Тень, Надя. Она лезла в твой разум. Использовала твою боль.

— Нет... — Надя покачала головой, отчаянно цепляясь за ужасное видение. — Нет... я видела, как он умер! Я чувствовала это!

— Я знаю, как это выглядело, — Дрейден говорила мягко, но настойчиво. — Я знаю, что это казалось реальным. Но он... он жив. Где-то там. В Тени. И как только мы выберемся отсюда... мы продолжим охоту на того, кто стоит за всем этим.

— Ужасный Волк, — прошептала Надя, и имя Соласa прозвучало как клятва, как цель.

— Единственный и неповторимый, — подтвердила Дрейден, слабая улыбка тронула ее губы.

Грохот открывающейся двери в дальнем конце коридора заставил их вздрогнуть. Тяжелые шаги, звон доспехов кунари.

— Вы двое! Отойдите от двери! Встаньте лицом к стене! — рявкнул голос.

Дрейден помогла Наде встать и повернуться к стене.

— Действительно ли эти меши необходимы? — спросила она, пытаясь сохранить достоинство.

— Они не для тебя, — ответил охранник. Его внимание было приковано к новому пленнику, которого вели двое других кунари. — Иди сюда, предательница.

Тяжелые, уверенные шаги. Громыхание цепей.

— Ага-ага, — прозвучал хриплый, знакомый Наде голос. Голос, который она не слышала много лет.

— И не пытайся ничего! Солдат, сними эти цепи.

Звон падающего металла.

— Это место ужасно пахнет, — проворчала новоприбывшая.

— Замолчи, иначе останешься в них!

— Давай, я их сломаю, как только ты уйдешь, — парировала женщина с вызовом.

Дверь захлопнулась. Надя медленно обернулась, не веря своим ушам. В тусклом свете факела за решеткой соседней камеры стояла высокая, мощная фигура кунари. Ее темная кожа была покрыта шрамами и ритуальными татуировками, волосы заплетены в жесткие дреды. Но глаза... эти насмешливые, острые глаза...

— Я в это не верю, — прошептала Надя.

— Что? — Дрейден посмотрела на нее.

— Я знаю этот голос. Тааш? Это правда ты?

Женщина резко повернулась.

— Каркоса?

— Тааш! — Надя шагнула к решетке, разделявшей камеры.

— Каркоса! — Тааш вцепилась в прутья. Ее лицо озарила широкая, дикая улыбка. — Что ты здесь делаешь?

— Осторожно! — Дрейден бросилась к Наде, увидев, как та побледнела от резкого движения. — Опусти ее!

— Тебе больно? — Тааш мгновенно сменила выражение, ее взгляд стал оценивающим, как у хищника. — Что случилось? Кого мне нужно ударить?

Надя слабо улыбнулась, опираясь на Дрейден.

— Если я тебе скажу... ты мне не поверишь.

— С тобой, Каркоса, — Тааш хмыкнула, — я поверю во что угодно. Сколько уже прошло?

— Много лет, — ответила Надя, ощущая странное тепло в груди среди всего этого холода и боли. Незнакомое. Приятное. — Рада тебя видеть.

— И я тебя, — кивнула Тааш.

Дрейден тактично кашлянула.

— О, это моя спутница. Я Дрейден Кил. Писатель, ученый и историк. Мне очень приятно.

Тааш бросила на нее беглый, оценивающий взгляд.

— Мне не нужна твоя история жизни. Если ты нравишься Каркосе, ты нравишься мне.

— Понятно, — Дрейден слегка смутилась.

— Помнишь наш любимый танец, Надия? — неожиданно спросила Тааш, ее глаза блеснули озорством.

Надя фыркнула, потом рассмеялась — коротко, хрипло.

— Ты же не серьезно. Дартсмудский ту-степ?

— Лучше это, — Тааш широко улыбнулась, — чем сидеть здесь и ничего не делать.

— Ну да, — Надя покачала головой, все еще улыбаясь. — Как бы мне этого ни хотелось, на данный момент я не в состоянии организовать даже побег из курятника, не то что из тюрьмы.

— Эй, ты в порядке? — внезапная серьезность вернулась в голос Тааш.

— Теперь — в порядке, — Надя вздохнула, прижимая руку к боку. — Просто... тяжелые несколько недель.

— Хочешь пробить стену? — предложила Тааш, постукивая кулаком по камню. — Это может помочь.

— Я в порядке, Тааш. Правда.

— Хорошо, хорошо — это хорошо, — кивнула Тааш, удовлетворенная.

Дрейден, видя момент, осторожно встряла:

— Возможно, я могла бы пролить свет на наиболее ужасные аспекты наших недавних страданий, понимаете, для контекста...

Ее слова потонули в оглушительном грохоте. Весь тюремный блок содрогнулся, как от удара гигантского молота. С потолка посыпалась пыль и мелкие камешки. Где-то рухнула часть стены. Все вскрикнули.

— Что это было? — закричала Дрейден, пригнувшись.

— Дракон, — ответила Тааш просто, как о погоде. Ее глаза загорелись.

Надю отбросило к стене. Боль в боку вспыхнула ярким пламенем.

— Все в порядке?

— Я в порядке! — крикнула Дрейден, отплевываясь от пыли.

— Я — нет! — прорычала Тааш. — Застряла под чертовым камнем! Он слишком большой, даже для меня! Огромная каменная глыба, обрушившаяся с потолка, придавила ее ногу.

— Дрейден, иди сюда! Помоги мне толкнуть эту штуковину! — Надя, забыв о боли, подскочила к решетке, пытаясь ухватиться за край глыбы через прутья.

— Иду!

— Ладно, ладно, на мой счет: толкай! Держись, Тааш!

— Мне не нужна поддерживающая речь! — огрызнулась Тааш, напрягая могучие мышцы. — Просто двигай уже!

Камень не поддавался. Надя чувствовала, как ее рана плачет от напряжения.

— Толкаем!

— Он не двигается с места! Приложи побольше усилий!

— Просто держись!

— Если эта штука вернется, — предупредила Тааш, глядя на трещащий потолок, — мы все умрем!

— Тааш, замолчи! Дрейден, толкай! — Надя увидела деревянный столб, упавший неподалеку. — Дрейден! Возьми тот столб! Вон там!

— Есть!

— Хорошо! Теперь засунь его под камень! Между прутьев, вот так! Теперь, когда я скажу 'сейчас', опустись на него всем своим весом... Сейчас!

Дрейден прыгнула на свободный конец столба, используя его как рычаг. Раздался скрежет камня по камню.

— Он движется!

— Еще один толчок! Вместе! — Надя из последних сил уперлась в камень через решетку. Тааш рванулась из-под него.

— Ааааргх! — рев Тааш слился с грохотом сдвигающейся глыбы. Она выкатилась, освободив ногу.

— Мы сделали это! — выдохнула Надя, обливаясь потом, ее колени дрожали.

— Давайте теперь выберемся из этой смертельной ловушки! — Тааш вскочила, лишь слегка прихрамывая.

Но мир вокруг них рушился. Новый рев дракона, в тысячу раз громче, потряс воздух. Где-то совсем близко рухнуло что-то огромное, послышались крики — не стража, а жителей деревни. Сквозь пыль и дыры в стенах было видно небо, затянутое дымом, и силуэт крылатого чудовища, кружащего над городом.

— Создатель, помоги нам, — прошептала Дрейден, бледная как смерть.

— Он разрушает весь город, — пробормотала Надя, глядя на апокалиптическую картину.

— О, отлично, — саркастически бросила Тааш, подбирая с пола огромный, зазубренный топор, валявшийся рядом с упавшим кунари-охранником. — Это Гаморданский Штормовой Наездник.

— Это плохо? — спросила Дрейден, не отрывая глаз от неба.

— Это определенно нехорошо! — рявкнула Тааш. — Укройтесь вон под тем акведуком! Быстро!

— Нет! — Надя резко дернула Дрейден за руку. — Погоди здесь! Он возвращается! — Она прижалась к уцелевшей части стены. Дракон пролетел так низко, что ветер от его крыльев сбил их с ног. Грохот разрушения, крики ужаса — и акведук, под которым они только что собирались прятаться, превратился в груду обломков.

— Вот вам и акведук, — констатировала Тааш, поднимаясь.

— Это было близко, — выдохнула Надя, помогая подняться Дрейден.

— О нет, смотрите! — Дрейден указала в сторону разрушенной площади. Среди дыма и щебня, совсем один, плакал маленький кунари, заваленный обломками. — Этот ребенок застрял там совсем один!

— Где?

— Там! Видишь? У колонны!

— Помогите! Помогите! — доносился тонкий, испуганный голосок.

Надя оценила расстояние, разруху, тень дракона, снова набирающего высоту для нового захода. Боль в боку горела.

— Вы двое, ждите здесь. Тааш, приготовься.

— Я всегда готова, — Тааш сжала рукоять топора.

— Надия, я могу помочь! — предложила Дрейден.

— Ты помогаешь, оставаясь на месте, — резко сказала Надя. — Если мы обе пойдем, мы обе можем пострадать. Если я упаду... тогда ты пойдешь. Поняла? Ее взгляд не допускал возражений.

— Хорошо, — Дрейден кивнула, стиснув зубы. — Поняла. Но будь осторожна!

Надя бросилась вперед, петляя между руинами, прижимаясь к уцелевшим стенам. Каждый шаг отдавался ножом в боку. Дым щипал глаза.

— Надия, позади тебя! — крикнула Дрейден. Огромный обломок с грохотом рухнул рядом, едва не задев ее.

— Создатель, может ли хоть что-то быть простым? — пробормотала Надя, подбираясь к ребенку. Малыш, увидев незнакомку, забился в угол, заливаясь слезами.

— Уходи, враг! — крикнул он на родном языке.

— Нет, нет, нет! — Надя опустилась на колени, стараясь казаться меньше, не угрожающей. — Я здесь, чтобы помочь, малыш. Друг. Я... — Она отчаянно рылась в памяти. Как будет "друг"? — Кадан! Кадан! — выпалила она.

Ребенок перестал плакать, удивленно уставившись на нее.

— Кадан?

— Да! Кадан! — Надя кивнула, улыбаясь сквозь боль. — Теперь... мне нужно вытащить тебя отсюда. Она начала разгребать щебень, оттаскивая мелкие камни. Крупная балка придавила ногу малыша. — Почти готово, малыш. Осталось только передвинуть эту большую штуку. Она уперлась в балку плечом, стиснув зубы. Боль в боку стала невыносимой. Камни под ногами зашевелились. — Не волнуйся, — прошептала она, видя страх в глазах ребенка. — Я тебя поймаю. Она вспомнила еще одно слово. — Таашат. Таашат. Безопасно.

Ребенок перестал сопротивляться. Доверился. Надя собрала последние силы.

— Он направляется прямо на них! — крикнула Дрейден.

— Двигайся! — рявкнула Тааш. — Мне нужно копье этого солдата! — Она схватила длинное копье с поверженного кунари.

— О, отсюда ты ни за что не попадешь в этого дракона! — воскликнула Дрейден, глядя на огромное расстояние.

— Смотри на меня! — Тааш отступила на шаг, занесла копье, как дротик, и метнула его с мощным рыком. Копье просвистело в воздухе и вонзилось в крыло дракона, заставив чудовище взреветь от боли и неожиданности. Оно клюнуло носом, сбив курс. Его огненное дыхание прошло мимо Нади и ребенка. Жители деревни, укрывшиеся в развалинах, закричали от облегчения.

— Вы двое в порядке? — крикнула Тааш, уже бежав к ним.

— У нас все хорошо! — Надя вытащила ребенка из-под балки и подхватила его на руки. Малыш обнял ее за шею. — Спасибо, Тааш. Ты спасла нас.

— Мы все в безопасности... пока, — Тааш огляделась. Над ними снова сгущалась тень. Но на этот раз им навстречу уже шли кунари — не стража, а солдаты. Во главе их стояла женщина в великолепных доспехах, с лицом, как высеченным из гранита, и взглядом, полным холодного гнева. Китшок. Генерал.

— Немедленно остановите этих заключенных! — ее голос перекрыл грохот разрушения.

Солдаты окружили их, мечи наготове.

— Двинешься — и ты умрешь, — холодно сказала китшок.

— Кто это? — прошептала Дрейден.

— Думаю, это генерал кунари. Китшок, — ответила Тааш, не выпуская топор.

— Ты! — Китшок указала пальцем на Тааш. — Охотница на драконов!

— Вы мне? — Тааш подняла подбородок.

— Ты та, кто потревожил Храм Потерянного Дракона. Ты стала причиной всего этого! — обвинила китшок.

— Если вы не заметили, — встряла Дрейден, — именно она нас только что спасла! И Надия спасла ребенка!

— Тебя это не касается, человек! — отрезала китшок, даже не глядя на нее. — Если кто-нибудь из вас заговорит еще раз, вы попробуете мой клинок! — Она выхватила длинный изогнутый меч. Лезвие блеснуло в задымленном воздухе.

— Кадан! Кадан! — тонкий голосок ребенка прозвучал неожиданно громко. Малыш, которого Надя все еще держала на руках, указывал на нее. — Она спасла мне жизнь! Она кадан!

Китшок повернула голову, ее взгляд впервые упал на Надю и ребенка.

— Что такое?

— Она! — повторил ребенок.

— Это правда, — подтвердила Дрейден. — Надия выбежала навстречу дракону и спасла малыша. Рискуя жизнью.

Китшок изучающе посмотрела на Надю.

— Ты... рисковала своей жизнью ради ребенка кунари?

Надя встретила ее взгляд, не опуская головы.

— Я бы рискнула своей жизнью ради любого ребенка.

— Несмотря на то, что не получите в ответ такую же доброту? — в голосе китшок звучало искреннее недоумение.

— Похоже, вам стоит об этом задуматься, — парировала Надя.

— Разве это не доказывает наши намерения? — настаивала Дрейден. — Мы не враги!

— Намерения не имеют значения, — холодно ответила китшок, — когда взвешиваются последствия. Бас может уйти на свободу... — она кивнула на Дрейден, — ...но эта... — ее взгляд вернулся к Тааш, — ...будет повешена. За осквернение храма.

— Что-! Нет! — воскликнула Надя.

— Это не подлежит обсуждению.

— Подождите! — Надя шагнула вперед, отпустив ребенка к подбежавшей женщине-кунари. — А что если... мы разберемся с Штормовым Наездником?

Китшок усмехнулась, коротко и презрительно.

— Как будто ты можешь.

— Надия, — предупредила Тааш.

— Тааш, — Надя повернулась к подруге. — Ты величайшая истребительница драконов во всем Тедасе. Штормовой наездник... его можно убить?

Тааш ухмыльнулась, ее глаза загорелись азартом охотника.

— Все, что истекает кровью, может умереть.

— Ну и что ты тогда скажешь? — Надя повернулась к китшок. — Убьём твоего зверя, и все мы выйдем на свободу.

Китшок скрестила руки на груди.

— И как бы вы это сделали?

— С моим топором, — просто сказала Тааш.

— Тааш! — Надя бросила на нее взгляд.

Тааш усмехнулась.

— Ладно, он уже отступил за море. Так что нам понадобится корабль. Несколько твоих солдат. И много удачи.

Китшок разглядывала их. Мерцающий гнев в ее глазах сменился холодным расчетом.

— Ты возьмешь дредноут и поплывешь с Карасадом, — она кивнула на одного из своих лейтенантов. — Либо ты убьешь Наездника... либо он убьет тебя. Кун решит твою судьбу. Ее взгляд скользнул по Наде и Дрейден. — И вашу тоже.

Тааш громко рассмеялась.

— Точно. Кун.

Когда китшок отошла, отдавая приказы, Надя слабо улыбнулась Тааш.

— Знаешь, однажды нам нужно будет встретиться и просто выпить по кружечке эля. Или еще чего-нибудь. Без драконов и смертных приговоров.

Тааш фыркнула.

— Можешь себе представить? Тихий вечер? Скукота.

— Не хочу перебивать, — робко встряла Дрейден, бледнея при виде огромного кунарийского дредноута, к которому их вели. — Но разве сейчас не время упомянуть, что у меня... ну, знаете... морская болезнь?

Надя рассмеялась впервые за долгие дни. Искренне.

— Дрейден...

Дождь хлестал по палубе дредноута "Карасад", превращая дерево в скользкую ловушку. Море бушевало, огромные волны швыряли корабль, как щепку. Надя стояла у борта, вцепившись в мокрые канаты, лицо подставлено под ледяные струи. Дождь смывал пыль, пот, кровь тюрьмы. Но не сомнения.

— Дождь идет сильный, — Дрейден, зеленая от качки, подошла к ней, еле держась на ногах. — Ты уверена, что не хочешь спуститься вниз? Хоть немного теплее.

— Мне здесь хорошо, — ответила Надя, не поворачиваясь. Она смотрела на бушующую черную воду. Где-то там был Элио. Где-то там бродил Капитан с его кольцом. Где-то, возможно, умирала Беллара.

— Как ты? — спросила Дрейден после паузы.

— Я не знаю, — честно призналась Надя. — То лучше, то хуже. Мой разум рассеян. Я знаю, ты сказала, что это была неправда... и я хочу верить тебе. Но я... — Она сжала кулаки. Образ Элио, падающего, с глазами, полными ужаса и предательства, был выжжен в памяти. Воровка. Убийца.

— Перестань слушать это сомнение, — Дрейден положила руку ей на плечо. — Это просто Тень преследует тебя. Как призрак. Скручивает твое сердце и... подчиняет твой мир. Не давай ей.

Надя вздрогнула.

— Кольцо! — вырвалось у нее. — Кольцо Элио. Я так и не получила его обратно от Мерцания. Оно... у него. У Капитана. Потеря последней связи казалась физической болью.

Дрейден помолчала.

— На самом деле... это может быть не самое худшее.

— Прошу прощения? — Надя повернулась к ней, удивленная.

— Помнишь, что сказала Беллара? — Дрейден прищурилась, вспоминая. — Это кольцо было нашим проводником. Все воспоминания, вся магия, связанная с ним... были как маяк. Так что оно вело не просто нас к Элио.

Понимание медленно осенило Надю.

— Оно... вело Элио к нам?

— Точно! — Дрейден улыбнулась. — Это значит, что где бы он ни был... он знает, что ты жива. Он знает, что ты его ищешь. И это... это может быть надежнее любой карты.

Слова Дрейден были как глоток теплого воздуха в ледяном шторме. Надя почувствовала, как что-то сжимается у нее в груди. Не боль. Нечто другое.

— Ты хороший друг, Дрейден.

— Ооо, друг? — Дрейден фальшиво надулась. — Я думала, я твоя 'спутница'. Или 'болтушка', как выразилась Тааш?

— Не превращай это в неловкость, — Надя фыркнула, но улыбка не сходила с ее губ.

— Ох! — Дрейден вдруг схватилась за живот, ее лицо исказила гримаса. — Ой, я... я... — Она резко отвернулась к борту.

— Тьфу, черт возьми, да ладно! — Надя отпрыгнула, но не успела. — Дрейден!

— Извини! — Дрейден вытерла рот, бледная и жалкая.

— Там, за тем берегом, — голос Тааш прозвучал рядом. Она стояла, не обращая внимания на качку, как скала, и указывала на темную полосу земли, вырисовывавшуюся сквозь дождевую завесу. — Логово дракона. Она будет спать в этот час.

— Она? — переспросила Дрейден слабым голосом.

— Гребни и окраска ее позвоночника. Когда она напала, я хорошо разглядела, — объяснила Тааш. — Готовьтесь.

— И я полагаю, будить ее было бы плохой идеей? — спросила Надя, проверяя кинжалы. Оружие кунари было тяжелым, непривычным, но лучше, чем ничего.

Дрейден, все еще бледная, смотрела на приближающийся берег.

— Я никогда не видела столько белого песка...

Тааш хрипло рассмеялась.

— Это не песок, малыш.

— Ой, — Дрейден присмотрелась, и ее лицо исказилось от отвращения. Белая полоса пляжа была усеяна тысячами костей. Крупных. Очень крупных.

— Это очень много костей, — констатировала Надя, холодный ужас сковал ее.

— Это очень много драконов, — поправила Тааш, ее голос стал жестким. — Она кормит детей.

Внезапный, пронзительный крик, не похожий на рев Наездника, разорвал воздух над пляжем. Из пещеры в скалах вылетели три меньших, но все равно огромных дракона. Их крылья взметнули тучи белого "песка" — костяной пыли.

— Вот дерьмо, — пробормотала Тааш.

— Мне показалось, ты сказала, что она спит! — крикнула Надя, выхватывая кинжалы.

— Она и спит! — Тааш уже кричала команды кунарийским солдатам. — Но это не она! У Наездника есть гнездо! Ха! Это никогда не было связано с храмом! — Она поняла свою ошибку.

— Тааш, берегись! Их трое! — Дрейден указала на драконов, стремительно набирающих высоту.

— Отмена, отмена! — заорал лейтенант Карасад. Солдаты кунари метались по палубе, готовя тяжелые арбалеты — гаатлоки.

— Назад! — скомандовала Тааш. — Дождь может разнести их электрическое дыхание! Заставит его разорваться паутиной! На палубу!

— Мелкие возвращаются обратно! Что нам делать? — Карасад смотрел на Тааш, ища команд.

— Тааш? — Надя встала рядом с ней, кинжалы наготове.

— Сколько у нас гаатлока? — спросила Тааш, не отрывая взгляда от драконов.

— Мы набиты до отказа!

— Снимите пушки с такелажа! Цельтесь повыше! Нам нужно поджечь небо! Создать завесу!

— Что? Эти пушки весят пятьсот фунтов! — возразил Карасад.

Тааш повернулась к нему, ее глаза горели.

— Я думала, вы, ребята, крутые.

Карасад замер на секунду, затем резко кивнул.

— Карасад, стреляй из пушек! Быстро! На такелаж!

— Что такое гаатлок? — спросила Дрейден, прижимаясь к мачте.

— Взрывчатка кунари, — ответила Тааш, любовно поглаживая рукоять своего топора. — Ненавижу их политику, но люблю их оружие.

— Берегитесь! Он приземляется на корабль! — закричал кто-то.

Огромная тень накрыла палубу. Один из молодых драконов спикировал, целясь когтями в корму.

— Дрейден, ныряй! — Надя толкнула подругу в сторону. Сама кувыркнулась через каток. Электрический разряд ударил в то место, где она только что стояла, ослепив синим светом и вырвав кусок палубы. Солдаты кричали.

— Я в порядке! — Дрейден выкарабкалась из-под обломка паруса.

— Спрячься за меня! — Надя вскочила, кинжалы сверкнули в ее руках. Она бросилась навстречу дракону, который приземлился на палубу, сбивая солдат. — Вот именно, ты, маленький ублюдок! Хочешь позавтракать? Тебе придется пройти через меня! — Она прыгнула в сторону от удара когтистой лапы, откатилась и вонзила кинжал в чувствительную перепонку крыла. Дракон взревел. — Я тебя не боюсь! — солгала она, чувствуя, как дрожат ее руки. Страх смешивался с адреналином, с яростью, с болью. За Элио. За мать. За всех. — Хотя мне бы хотелось получить совет, как убить эту тварь, Тааш! — крикнула она, уворачиваясь от хлесткого хвоста.

— Под челюстью! — Тааш, отбиваясь от другого дракона топором, не отрываясь от командования пушкарям. — У молодых чешуя еще тонкая! Как у рыб!

— Понятно! — Надя сжала кинжалы. Дракон развернулся к ней, пасть разинута, горло светилось голубым зарядом. Под челюсть. Нужно подобраться вплотную. Самоубийство. Она услышала голос Дрейден где-то рядом: "Что скажешь? Хочешь научить меня этому ту-степу?"

Надя прыгнула в сторону от удара электричества, перекатилась и, используя качнувшуюся палубу как трамплин, взлетела вверх.

— Я бы с удовольствием! За мой счет! — крикнула она, целясь кинжалом в мягкую кожу под челюстью чудовища.

— Не беспокойся обо мне! — кричала Тааш пушкарям. — Просто запусти эти пушки!

— Нет! — Тааш вдруг оказалась рядом, отталкивая Надю от смертельного удара когтями. — Это ты принесла кинжалы на битву с драконом! Держи дистанцию!

Надя откатилась, видя, как Тааш принимает удар на свой топор.

— Извини! Мне стоит рассказать о том времени, когда мы сражались с нежитью в гробницах под Низиной Клагана? Это было веселее!

— Это несправедливо! — Тааш огрызнулась, рубя по лапе дракона. — Я не люблю трупы! Они не дерутся честно!

— Мы все станем трупами, если вы двое не сосредоточитесь! — завопила Дрейден. Огромный хвост дракона прошелся по тому месту, где она только что стояла.

Надя бросилась навстречу дракону, отвлекая его от Дрейден.

— Эй, перхоть! Сюда!

Дракон развернулся, его пасть разинулась. Надя увидела, как в глубине глотки собирается голубой свет. Он меня раздавит потоком! Она замерла, понимая, что не успеет отскочить.

— Да отстань ты от нее, негодяй! — Дрейден, забыв про страх и морскую болезнь, схватила обломок доски и швырнула его в морду дракона. Доска попала ему в глаз. Чудовище взревело, тряся головой, и поток электричества брызнул в небо.

— Дрейден, берегись его хвоста! — крикнула Надя, но было поздно. Хвост, как бич, ударил Дрейден по ногам, сбив ее с ног. Она ударилась головой о борт.

— Дрейден! — Надя бросилась к ней.

— Надия! — Дрейден попыталась подняться, но дракон уже нацелился на нее, пасть полыхая голубым огнем. — Думаю, меня сейчас поджарят, — прошептала она, зажмурившись.

— Тааш! СЕЙЧАС самое время! — закричала Надя, закрывая Дрейден своим телом.

— Я вижу твою молнию! — проревела Тааш, стоя на носу корабля, как древняя богиня войны. Она указывала на дракона, кружащего над ними. — Теперь почувствуй мой огонь! Атааш!

Оглушительный залп гаатлоков ударил в небо. Не по драконам, а над ними. Огненные шары взорвались высоко в дождевых тучах, создавая ослепительную, грохочущую завесу из огня и дыма. Электрический разряд дракона, целившийся в Дрейден и Надю, ударил в эту завесу и разрядился в ней, осыпая палубу искрами. Дракон, ослепленный и оглушенный, отпрянул.

— Надия, с тобой все в порядке? — Дрейден поднялась, потирая голову.

— Да, я в порядке, — Надя встала, отряхиваясь. — Но 'теперь почувствуй мой огонь'? Серьезно, Тааш? — Она фыркнула.

— Что? — Тааш подошла к ним, довольная.

— Это было ужасно. Пафосно.

— Это было немного... театрально, — добавила Дрейден, потирая виски.

— А, отвалите вы обе! — Тааш рассмеялась, хлопнув Надю по плечу так, что та едва устояла. — Сработало же!

— Спасибо, — Надя улыбнулась, несмотря на боль в плече и боку. — Вы снова меня спасли.

— И тебе тоже, Дрейден, — добавила она, глядя на ученую. — Спасибо.

Дрейден смущенно улыбнулась.

— Думаю, у тебя все-таки остались некоторые танцевальные движения. Для битвы с драконами.

— Огонь! Огонь! — кричали солдаты. Гаатлоки снова заговорили, создавая огненный барьер между кораблем и драконами. Молодые звери, напуганные грохотом и огнем, метались, не решаясь атаковать.

— Вот и все! — командовала Тааш. — Взрывайте везде! Взрывы закружат их, собьют с толку! Не дадут сгруппироваться!

Снаряды рвались вокруг драконов, создавая хаос из огня, дыма и водяных брызг. Один из драконов, получив прямое попадание в крыло, с пронзительным визгом рухнул в море. Второй, ослепленный, врезался в скалу у берега. Третий, самый крупный, с ревом отступил, скрывшись в дождевой пелене.

— Работает! — закричал Карасад. — С неба падает второй зверь!

— Продолжайте стрелять! — Тааш не расслаблялась. — Добейте его!

— Нехраа Кун! — солдаты ликовали. Свист снарядов, последний отчаянный крик дракона... и тишина. Лишь шум дождя и грохот волн.

— Последний. Он убегает! — доложил Карасад.

Надя прислонилась к борту, вытирая мокрое лицо. Адреналин отступал, оставляя пустоту и дрожь в ногах.

— Ну, будь я проклята. Мы можем это пережить.

— Ох, черт, — пробормотала Тааш, глядя в сторону острова. Ее лицо стало каменным. — Мама проснулась.

— А ты говоришь, что я сглазила! — вскрикнула Дрейден.

Надя посмотрела туда же. Из огромной пещеры в скале вылетел Штормовой Наездник. Его размеры были чудовищны. Он затмевал небо. Его рев заставил вибрировать корпус дредноута.

— Извини! — автоматически сказала Надя, хватаясь за кинжалы, которые казались вдруг игрушечными.

— Наездник! — заревела Тааш. — Всем в укрытие! Глубоко под палубу! Быстро!

— Святой Создатель... — прошептала Дрейден, не в силах оторвать взгляд от приближающейся катастрофы.

Тень дракона накрыла корабль. Надя почувствовала, как сжимается сердце.

— Если этот Наездник вернется для еще одного захода на штурм... мы не выживем. Нам нужно отступить! Сейчас же!

— Невозможно, — холодно сказала Тааш, не отрывая глаз от чудовища. — Мы не можем убежать от Наездника. Она убьет нас всех, как щенков. Мне нужно убить ее. Сейчас. Она оглядела палубу. — Мне нужен гаатлок. Много гаатлока.

— Что мы можем сделать против этой штуки? — Надя с отчаянием смотрела на огромного дракона, приближающегося с пугающей скоростью.

— Не мы, — поправила Тааш. Она указала на мешки со взрывчаткой, сложенные у основания мачты. — Надия, подай мне ту сумку. Самую большую.

— Ты только что взвалила на свою спину сотню фунтов гаатлока, Тааш! — воскликнула Дрейден, помогая Наде подтащить тяжеленный мешок.

— Может, взять еще? — усмехнулась Тааш, проверяя ремни. Она взяла еще два небольших мешка, прикрепив их к поясу. — Шучу, Каркоса. Но ты и эта болтушка... — она кивнула на Дрейден, — ...должны быть готовы прыгнуть за борт, если что-то пойдет не так. Плывите к берегу.

— Мы никуда не уйдем, — твердо сказала Надя, вставая рядом с ней. — Мы здесь.

— Как хочешь, — Тааш пожала плечами. Она повернулась к оставшимся пушкарям. — А вы, солдаты! Когда дракон повернётся после захода... наведите пушки над ней! Как и прежде! Создайте огненный купол! Ослепите ее! Поняли?

— Нехраа Кун! — ответили солдаты, хватаясь за лебедки гаатлоков.

— Разве она не слишком большая, чтобы на нее повлияли ударные волны? — спросила Дрейден, глядя, как Тааш забирается на борт корабля, к самому носу.

— Да, — крикнула Тааш в ответ, закрепляя мешки. — Но мне нужно, чтобы она летела низко... если я собираюсь запрыгнуть.

— Извини, ты сказала 'запрыгнуть'? — Надя не поверила своим ушам.

— А как еще мне надеть эту сумку ей на шею? — Тааш обернулась. Ее глаза горели безумной отвагой. И абсолютной уверенностью.

— Ты сумасшедшая! — закричала Надя. — Это самоубийственная миссия!

— Так же как и оставаться здесь! — парировала Тааш. Она посмотрела на приближающегося дракона, чей рев заглушал теперь все. — Пушки! Готовьтесь!

— Готовы! — крикнул Карасад.

— Огонь! — проревела Тааш.

— Огонь! — повторил Карасад.

Свист снарядов, оглушительные взрывы высоко в небе над приближающимся драконом. Огненный купол, яркий даже сквозь ливень. Наездник взревел от ярости и... клюнул на приманку. Она снизилась, проносясь прямо над палубой дредноута, ее огромная голова искала источник огня и боли над собой.

— Она нырнула! Она клюнула на приманку! — закричала Надя.

— Она сделала это! — Дрейден вцепилась в руку Нади. — Смотри! Она на его спине! Возле шеи!

Надя не верила своим глазам. Тааш, крошечная фигурка на фоне гигантской чешуи, цеплялась за гребень на шее дракона. Она карабкалась вверх, к основанию черепа, туда, где шея переходила в голову. Мешок со взрывчаткой болтался у нее за спиной.

— Не стрелять! — заорал Карасад. — Не попадите в нее!

— Давай, Тааш! Давай! — молила Надя, вцепившись в борт.

Тааш добралась до нужного места. Надя увидела, как она что-то делает с мешком... и затем резко отпрыгнула в сторону, в пустоту. В тот же миг гребень на шее дракона озарился ослепительной вспышкой. Взрыв разорвал плоть и кость. Чудовищный рев боли потряс небо и море. Штормовой Наездник клюнул носом, потеряв управление. Ее огромное тело, охваченное электрическими разрядами, рухнуло в бушующие волны в сотне ярдов от корабля. Всплеск был как от падения скалы.

— Он мертв! — закричал Карасад.

— Видишь Тааш? — Надя в панике оглядывала бушующую воду. — Где она? Тааш! ТААШ!

— Вот! Я вижу ее! — Дрейден указала на темный предмет, качающийся на волнах. — Там! За этой волной!

— Спускайте шлюпку! — заорала Надя, уже бежала к борту. — Мы должны ее найти!

— Спасательные команды! — скомандовал Карасад. — Спасите Охотницу на драконов! Быстро!

— Подожди, я тоже иду! — Надя уже карабкалась через борт к спускаемой шлюпке.

— Ну, если ты идёшь, — Дрейден решительно последовала за ней, — то и я иду!

Спуск был безумным. Шлюпку швыряло на волнах, как ореховую скорлупку. Солдаты кунари гребли изо всех сил, пробиваясь сквозь шторм к тому месту, где упала Тааш.

— Вон там! — Надя указала на темную голову, мелькнувшую между волн.

— Сюда! — донесся хриплый крик.

— Ну давай же! — Надя протянула руку. Шлюпку подбросило волной. — Ближе! Подплывите ближе!

Солдат на руле ловко развернул лодку.

— Подтяните весла! Сбавьте скорость!

Тааш, из последних сил держась на плаву, измученная, но живая, ухватилась за борт шлюпки.

— Еще немного ближе, и я смогу схватиться за край! — она попыталась подтянуться, но силы оставили ее.

— Помогите ей! — приказала Надя.

Два солдата наклонились, схватили Тааш под мышки и втащили в лодку. Она рухнула на дно, давясь и отплевываясь от соленой воды.

— Боже, — она прохрипела, переворачиваясь на спину, — что вы так долго? О, эта вода... ужасно воняла.

Надя опустилась рядом, не в силах сдержать смех облегчения. Она шлепнула Тааш по плечу.

— Если ты собираешься вести себя так, мы можем отправить тебя туда, где мы тебя нашли. Вместе с тем, что так плохо пахло.

Тааш открыла один глаз, потом второй. Губы ее тронула знакомая дикая ухмылка.

— Я бы пришла потом... за всей твоей родословной.

И они рассмеялись. Громко, истерично, сидя в болтающейся на волнах шлюпке, под холодным дождем, среди обломков драконов и костей. Смеялись, потому что были живы.

— Ты это сделала, — Надя вытерла смех, граничащий со слезами. — Ты действительно убила Штормового Наездника.

Тааш села, отжимая свои дреды.

— Нет, Каркоса, — она посмотрела на Надю, потом на Дрейден, на солдат кунари. — Мы это сделали. Вместе.

Холод каменного пола въедался в ребра, сливаясь с тупой болью в боку. Пар Воллен. Земля кунари. Идеальное завершение моего личного ада. Надя Каркоса прижалась лбом к влажной стене подземной тюрьмы, пытаясь заглушить голос Капитана Храмовников, звучавший в голове яснее, чем лязг запоров на дверях. "Ты украла Око. Ты убила его..." Внезапный спазм заставил ее скрючиться, и она подавила стон. Рана, оставленная искаженным мечом в Тени, горела как раскаленный клинок, напоминая не только о физической слабости, но и о том, как легко Тень проникла в ее разум, показав Элио... мертвого.

И кольцо... Она машинально потянулась к пустому месту на пальце. Пустота жгла сильнее любой раны. Маяк, связь с Элио, — все в руках того, кто стал воплощением ее кошмаров. Где-то в Тени Беллара сражалась за их жизни, а она здесь, в каменном мешке, бесполезная, сломанная. Запах сырости, плесени и чего-то металлического — крови? — висел в воздухе густым, удушающим покрывалом. Шаги за дверью заставили ее напрячься.

— Эй! Эээй? — Голос Дрейден Кил, обычно сдержанный и аналитичный, звучал непривычно громко, сдавленно от отчаяния. — Я требую немедленной связи с вышестоящим офицером! Моей подруге нужна помощь! Она истекает не только кровью, но и надеждой, если вам это о чем-то говорит!

Ответом был лишь скрип железа и грубый окрик на языке кунари. Дверь распахнулась, впуская полосу тусклого света и двух стражей в тяжелых, угловатых доспехах. Их лица, скрытые шлемами, были безликими масками холодной дисциплины. Один жестом велел Дрейден отойти.

— Посмотрите на нее! — Дрейден не сдавалась, встав между Надей и стражей. Ее одежда была в пыли и темных пятнах, волосы выбились из пучка, но в глазах горел знакомый Наде огонек упрямства. — Ей нужно настоящее лечение! Травы, зелья! Эта рана... кровь может быть заражена тенью!

— И зачем нам тратить драгоценные ресурсы Куна на пару шпионящих басра? — Голос стража был плоским, как лезвие его меча. Басра. Чужаки. Отбросы. Надя усмехнулась хрипло. Точно.

— Мы ничего не замышляли! — настаивала Дрейден. — Мы приземлились здесь случайно! Через разрыв!

— О, конечно, — усмехнулся страж. — Вы просто упали с неба. Как удобно.

— Именно так и произошло!

— Еще одно слово, басра, — ледяной тон не оставлял сомнений, — и вас разлучат. Это последнее предупреждение.

Дверь захлопнулась с гулким эхом, оставив их в полумраке. Дрейден прислонилась к стене, закрыв лицо руками.

— Надя? Надя! — Она быстро опустилась рядом, осторожно касаясь плеча подруги. — Эй, это я. Плохой сон кончился. Дыши. Глубоко.

Надя моргнула, пытаясь вернуть фокус. Тусклый свет из высокого, забранного решеткой окна выхватывал каменные стены, покрытые мшистой слизью, лужицы зловонной воды на полу. Не Тень. Хуже. Реальность.

— Дрейден, — она попыталась подняться, но боль в боку снова пригвоздила ее к месту.

— Тихо, — Дрейден мягко, но настойчиво помогла ей сесть на грубую каменную скамью. — Вот так. Где мы? По твоим догадкам.

Надя провела рукой по лицу, ощущая липкую испарину и дрожь в пальцах.

— Пар Воллен, — прошептала она. — Архипелаг кунари. Как чертовы демоны мы оказались так далеко на севере?

— Портал был... нестабилен, — объяснила Дрейден, протягивая Наде деревянную плошку с мутной водой. — Выбросил нас прямо на побережье, в поле зрения патруля. Они взяли нас до того, как мы вообще поняли, что вышли из Тени.

Надя с жадностью глотнула воду, невзирая на вкус тины и металла.

— Тьфу... Ой. Идеально. Просто... идеально.

— Ты была без сознания почти два дня, — голос Дрейден дрогнул. — Тряслась, кричала...

— Снова застряла в Тени, — Надя сжала плошку так, что костяшки пальцев побелели. Образ "Элио", распадающегося под мечом Капитана, снова встал перед глазами. Его обвиняющий взгляд. "Ты убила меня..."

— Как только ты сможешь, нам нужно поговорить об этом, — Дрейден присела рядом, ее ученое любопытство боролось с тревогой. — Я боюсь, что... с тобой что-то случилось там, до того как мы с Белларой нашли тебя.

— Беллара! — Надя ухватилась за имя как за спасительную нить. — Где она?

Тень сомнения промелькнула в глазах Дрейден.

— Я... не знаю. Мы прыгнули в разрыв первыми. Он коллапсировал почти сразу. Беллара сказала... нет гарантий. — Она потупила взгляд. — Я надеюсь, она выжила. Не могу представить...

— Что она могла умереть, — Надя закончила за нее, и слова повисли в сыром воздухе, тяжелые и окончательные. Как Элио. Как все. — Нет, продолжай. Скажи это. Она могла умереть, как умер Элио. Как и все в этом проклятом мире, потому что я взяла Око Кетиски! Вот почему! Все из-за меня!

Гнев и отчаяние, сжатые в кулак с момента выхода из Тени, прорвались наружу. Она швырнула плошку в стену. Глиняный осколок со звоном разлетелся.

— Надя! — Дрейден вздрогнула. — Успокойся! Я знаю, ты ранена, но...

— Слушать что? — Надя засмеялась, и этот звук был похож на треск льда. — Еще твои заумные книжные объяснения? Ну угадай что, профессор? Все тома во всех библиотеках Тедаса не вернут того, что я потеряла! Не зашьют эту дыру! — Она ткнула пальцем в свою рану, искажаясь от боли.

— Ты думаешь, твоя боль уникальна? — В голосе Дрейден впервые прозвучала сталь. — Что твои потери делают тебя монополистом на страдание? Да, меня считали странной! Да, мне было плохо! Но я не превращаю свою боль в кинжалы для тех, кто пытается помочь!

— А что ты знаешь о настоящей боли? О настоящей потере? — Надя вскочила, игнорируя головокружение. — Ты думаешь, быть изгоем-ученым можно сравнить с тем, чтобы видеть, как умирают все, кто тебе дорог? Родители! Вик! Элио! И теперь Беллара! Я — проклятие, Дрейден! Я — мрак и боль! И если ты подойдешь слишком близко, ты умрешь следующей! Так что сделай милость — оставь меня в покое!

Тишина после ее слов была гулкой, как удар колокола. Дрейден смотрела на нее, бледная, но не отступившая ни на шаг. В ее глазах стояли слезы, но не страха, а... жалости? Разочарования?

— Ты можешь ненавидеть меня, Надя, — наконец сказала она тихо, но с невероятной твердостью. — Можешь кричать, отталкивать. Но ты не потеряешь меня. Поняла? Я в этом с тобой. До конца. Ты моя подруга, упрямая, отчаянная ослица. И если ты успокоишься на секунду и послушаешь, я скажу тебе: Элио не умер.

Надя замерла, сердце бешено колотясь в груди. Ложь. Милосердная ложь.

— Что?

— Там не было тела, Надя! — Дрейден шагнула вперед, ее глаза горели убежденностью. — Когда ты указала на него... я ничего не увидела! Ничего, кроме искажений Тени! Она проникла в твой разум, использовала твою боль, твою любовь!

— Нет... — Надя покачала головой, отступая. — Я видела... я чувствовала...

— Это было иллюзией! Мощной, ужасающей, но иллюзией! — Дрейден схватила ее за руки. — Он жив. И как только мы выберемся отсюда, мы продолжим охоту. За тем, кто стоит за всем этим. За Ужасным Волком.

Имя Соласа прозвучало как заклинание, отрезвляя, возвращая ясность. Надя вглядывалась в лицо Дрейден, ища обмана, но находила только искренность. Хрупкая, безумная надежда дрогнула в груди.

Звон тяжелых засовов. Дверь снова распахнулась. На этот раз стражей было трое, а между ними...

— Отойди от двери! Лицом к стене! — рявкнул один.

Но Надя не смотрела на стражей. Ее взгляд приковала фигура в центре: высокая, мощная, с рогами, загнутыми как ятаганы, в потрепанной, но добротной кожаной броне. Ее вели, руки скованы за спиной массивными цепями, но она шла с вызывающей, почти ленивой уверенностью. Знакомые черты лица, изрезанные шрамами и временем, но все те же — дерзкие, насмешливые.

Невозможно.

Страж толкнул пленницу в камеру.

— И не пытайся ничего, — предупредил он, но в его голосе слышалось напряжение.

— Ага-ага, — отмахнулась та, и знакомый хрипловатый тембр ударил Надю как ток.

Цепи с грохотом упали на каменный пол.

— Это место ужасно воняет, — заявила новоприбывшая, растягивая затекшие мышцы шеи.

— Замолчи, или снова окажешься в цепях! — пригрозил страж.

— Да ладно, я их сломаю, как только ты уйдешь, — парировала она с убийственной небрежностью.

Дверь захлопнулась. Надя не могла оторвать от нее взгляда.

— Я в это не верю, — прошептала она.

— Что? — Дрейден насторожилась.

— Знакомый голос. Очень знакомый. — Надя сделала шаг вперед, боль забылась. — Тааш? Это... правда ты?

Кунари обернулась. Ее желтые глаза, острые как у хищной птицы, сузились, потом распахнулись от искреннего изумления.

— Каркоса?

— Тааш! — Надя бросилась вперед, забыв о ране, но резкая боль заставила ее вскрикнуть и споткнуться.

— Осторожно! — Дрейден подхватила ее.

Тааш была рядом мгновенно, ее огромные руки аккуратно, но твердо поддержали Надю.

— Тебе больно? — Ее голос, обычно грубый, смягчился. — Что случилось? Кого мне нужно ударить?

— Если я скажу, ты не поверишь, — усмехнулась Надя, опираясь на плечо Тааш.

— С тобой, Каркоса, я поверю во что угодно. Сколько лет?

— Слишком много, — Надя встретила ее взгляд. В нем читалась та же буйная жизнь, что и раньше, лишь приправленная годами и новыми шрамами. — Рада тебя видеть, Тааш.

— И я тебя, — Тааш хлопнула ее по спине так, что Надя едва не кашлянула, но на губах дрогнула улыбка.

— Кхм-кхм, — Дрейден тактично прочистила горло. — Я Дрейден Кил. Писатель, ученый...

— Мне не нужна твоя биография, — Тааш окинула ее оценивающим взглядом. — Если ты нравишься Каркосе, ты нравишься мне. Пока не докажешь обратного.

— Понятно, — Дрейден смущенно опустила взгляд.

Тааш повернулась к Наде, ее глаза блеснули озорством.

— Помнишь наш любимый танец, Каркоса?

Надя фыркнула:

— Ты что, серьезно? Дартсмудский ту-степ? Сейчас?

— Лучше это, чем сидеть здесь и гнить, — Тааш сделала пару неуклюжих притоптывающих шагов, заставляя цепи на полу звенеть.

— Как бы мне ни хотелось, — Надя покачала головой, — сейчас я не в форме для организации побега под аккомпанемент кастаньет из кандалов.

— Эй, ты в порядке? — Взгляд Тааш снова стал серьезным, она заметила, как Надя прижимает руку к боку.

— Теперь — в порядке, — Надя махнула рукой. — Просто... тяжелые недели.

— Хочешь пробить стену? — Тааш постучала костяшками пальцев по камню. — Всегда помогало.

— Я в порядке, Тааш.

— Хорошо, — Тааш удовлетворенно кивнула. — Значит, хорошо.

Дрейден попыталась вставить слово:

— Возможно, я могла бы пролить свет на наиболее ужасные аспекты наших недавних злоключений, понимаешь, контекст вашей встречи в столь...

ГРОМОВЫЙ РАСКАТ, НЕ ПРИРОДНЫЙ. Земля под ногами дрогнула, как от удара гигантского молота. С потолка посыпалась пыль и мелкие камешки. Где-то вдалеке, сквозь толщу камня, донесся ужасающий, первобытный рев, от которого кровь стыла в жилах.

— Что это было? — Дрейден вжалась в стену, глаза широко распахнуты от ужаса.

Тааш замерла, ее мощное тело напряглось как тетива лука. Ноздри раздулись, словно ловя знакомый запах.

— Дракон, — произнесла она тихо, и в этом слове звучала не только угроза, но и... предвкушение.

Грохот обрушивающихся камней. Душераздирающие крики извне. Стены тюрьмы содрогнулись сильнее. Где-то рядом рухнула часть свода с оглушительным грохотом, подняв тучи пыли.

— Все в порядке? — закричала Надя, едва удерживая равновесие.

— Я... в порядке! — отозвалась Дрейден, отплевываясь от пыли.

— Я — нет! — рявкнула Тааш. — Застряла под чертовым камнем! Он слишком тяжелый, даже для меня!

Надя, стиснув зуза от боли в боку, подбежала к ней. Огромный обломок скалы придавил ногу Тааш по щиколотку.

— Дрейден, сюда! Помоги мне толкнуть! — Надя уперлась руками в холодный камень. — Держись, Тааш!

— Мне не нужна подбадривающая болтовня! — огрызнулась Тааш, напрягая мускулы. — Просто толкай!

— Толкаем! — закричала Надя, вкладывая в движение всю свою ярость и отчаяние. Камень не шелохнулся.

— Приложи больше силы! Если эта тварь вернется, мы все трупы!

— Заткнись и толкай! — взревела Надя. — Дрейден, возьми тот столб! Там!

Дрейден подтащила полуразрушенную деревянную балку.

— Хорошо! — Надя указала на щель под камнем. — Засунь его под край! Вот так! Теперь, когда я скажу "сейчас", дави вниз всем весом!.. Сейчас!

Дрейден повисла на балке. Раздался треск, камень дрогнул.

— Двигается! — воскликнула Дрейден.

— Еще один рывок! ВМЕСТЕ!

Грохот. Камень сдвинулся, освобождая ногу Тааш. Та мгновенно откатилась в сторону.

— Сделали! — Надя тяжело дышала, пот заливал лицо, боль в боку пылала, но это была победа.

РЕВ, на этот раз оглушительно близкий, прокатился прямо над ними. Казалось, ревут сами камни.

— Создатель, помоги нам, — прошептала Дрейден, глядя вверх, где пыль сыпалась сквозь трещины в потолке.

— Он крушит город, — Надя подбежала к зарешеченному окну. В проеме мелькнули клубы дыма, силуэты бегущих людей, отблески пламени.

— О, отлично, — проворчала Тааш, вставая и проверяя ногу. — Гаморданский Штормовой Наездник.

— Это плохо? — спросила Дрейден.

— Это определенно нехорошо! — Тааш уже сканировала камеру, ища оружие или выход.

— Осторожно! — Надя оттащила Дрейден от стены, когда новый удар снаружи заставил здание содрогнуться. Камни посыпались прямо над тем местом, где она стояла.

— Укройтесь под тем выступом! — скомандовала Тааш, указывая на уцелевший каменный контрфорс.

— Нет! — Надя резко дернула их обратно. — Стой здесь! Он возвращается!

Свист рассекаемого воздуха. Оглушительный рев прямо над головой. Гигантская тень на миг закрыла свет из окна. Грохот. Стена тюрьмы с противоположной стороны обрушилась как карточный домик, открыв вид на горящий город. Где-то рядом рухнула башня, подняв фонтан искр и обломков.

— Вот вам и укрытие, — сухо констатировала Тааш, отряхивая пыль.

— Это было близко, — Надя вытерла кровь с рассеченной щеки.

— О нет, смотрите! — Дрейден в ужасе указала на руины напротив. Среди дыма и огня, на обломках разрушенного дома, стоял маленький фигурка — ребенок кунари. Он плакал, звал на помощь, зажатый падающими балками.

— Где? — Надя вгляделась.

— Там! — Дрейден чуть не кричала.

Ребенок кунари: — Помогите! Помогите!

— Вы двое, ждите здесь! — Надя уже рванулась вперед, к пролому в стене. — Тааш, прикрой!

— Я всегда готова! — Тааш схватила обломок цепи, превратив его в импровизированное оружие.

— Надия, я могу помочь! — Дрейден сделала шаг вперед.

— Ты помогаешь, оставаясь здесь! — Надя обернулась, ее глаза горели. — Если мы обе пойдем, обе можем погибнуть. Если я упаду... тогда действуй. Поняла?

Дрейден кивнула, губы плотно сжаты.

Надя выскочила на улицу, в ад. Воздух был раскаленным и едким от дыма. Дома пылали факелами. Крики, рев дракона где-то в небе, грохот разрушений. Она нырнула под падающую балку, прыгнула через трещину в мостовой. Ребенок был совсем близко, прижатый грудой камней к стене полуразрушенной хижины.

— Помогите! Помогите! — его голосок дрожал от ужаса.

— Нет, нет, малыш, я здесь, чтобы помочь! Друг! — Надя опустилась на колени рядом, осторожно разгребая мелкие обломки. — Кадан! Я кадан! — Она вытащила из памяти единственное слово кунари, которое знала — "друг".

Ребенок перестал кричать, уставившись на нее широкими, полными слез глазами: — Кадан?

— Да! Кадан! — Надя кивнула, пытаясь улыбнуться. — Теперь иди. Нужно вытащить тебя. — Она указала на большую каменную плиту, придавившую его ногу.

Малыш закивал, всхлипывая. Надя уперлась руками в холодный камень, ощущая, как боль в боку разгорается с новой силой. Не сейчас. Только не сейчас.

— Почти... — она стиснула зубы. — Осталось сдвинуть эту штуку...

Грохот щебня. Над головой снова пронеслась тень. Рев, на этот раз такой близкий, что задрожала земля под коленями.

— Надия! Сзади! — закричала Дрейден.

Тааш: — Двигайся!

Надя обернулась. Из клубов дыма и пепла, низко над крышами горящих домов, неслась огромная, стремительная тень. Зеленовато-синяя чешуя отсвечивала пламенем, огромные крылья вздымали вихри искр и пепла. Глаза дракона, холодные и разумные, были устремлены прямо на них.

— Ох, черт! — Надя бросилась к ребенку, прикрывая его своим телом. — Держись!

РЕВ, оглушающий, полный ярости. Надя вжалась в камни, ожидая удара когтей или струи пламени...

Свист! Что-то длинное и острое пронеслось над ее головой с огромной скоростью. Тупой удар в плоть. Дракон взвыл от неожиданной боли и резко рванул вверх, сбиваясь с курса. Надя подняла голову. На краю обрушившейся тюремной стены, в позе победительницы, занесшей руку для нового броска, стояла Тааш. В ее руке было кунарийское копье. За ней виднелась Дрейден, бледная как мел, но указывающая рукой в небо.

— Тааш! — закричала Надя, смесь облегчения и дикого восторга хлынула в нее.

— Подожди благодарностей! — крикнула Тааш, не сводя глаз с уходящего дракона. — Беги сюда! Сейчас же!

Надя схватила ребенка — он не сопротивлялся, прижавшись к ней, — и побежала к руинам тюрьмы, к своим друзьям. Дорогу назад ей прокладывали броски копий Тааш и крики Дрейден, предупреждающей о новых камнепадах. Они выжили. Пока. Но Весы Правосудия в Пар Воллене только начали свое колебание.

Холодная соленая вода обжигала рану на боку Нади, словно лезвие, но она стиснула зубы, втаскивая тяжелую, мокрую и яростно ругающуюся Тааш в шаткую шлюпку. За спиной дымились останки "Карасада", а над волнами возвышался гигантский труп Штормового Наездника. Его чешуя, еще минуту назад сверкавшая молниями, теперь была матовой и мертвой под хмурым небом. Воздух пах гарью, кровью и гниющей плотью дракона — сладковато-тошнотворный аромат победы, доставшейся слишком дорогой ценой.

— Суша! — простонала Надя, с трудом выпрямляясь и чувствуя, как каждая мышца вопит от перенапряжения. Соль щипала губы, смешиваясь с привкусом железа — ее собственная кровь или драконья? Неважно. Камни Ривеина под ногами казались благословением, даже если они были скользкими от водорослей и пахли вчерашним уловом. Рядом Дрейден, бледная как полотно, опиралась на борт шлюпки, сжимая кулаки, чтобы не выдать дрожь в коленях. Ученую выворачивало от морской болезни и адреналинового отката после битвы.

— Попробуй втиснуться в эту скорлупку, когда ты в два раза больше, — проворчала Тааш, отжимая воду из своих спутанных волос. Ее броня звенела, стуча по дереву днища. Она выглядела измотанной, но не сломленной, как скала, выдержавшая шторм.

— Этот переход всегда такой... неспокойный? — Дрейден сглотнула, пытаясь подавить новую волну тошноты. Ее пальцы белели от напряжения.

— Благословений вам, уставшие путники! Добро пожаловать на берега Ривейна! — Голос заставил их вздрогнуть. К ним подкатил улыбчивый зазывала, размахивая грязной тряпкой в сторону ближайшего таверненного навеса. — Такой прекрасный день для путешествия! Вы трое выглядите так, будто вам не помешал бы хороший бодрящий эль! Вам стоит отправиться в 'Приют Моряка', там лучший...

— Прошу прощения! — Дрейден резко отшатнулась, отвернулась к воде, и ее вырвало. Спазмы сотрясали ее худое тело.

— О, ради любви к Андрасте, хотя бы цельтесь в воду! — возмутился зазывала, отпрыгивая.

Хриплый смешок сорвался с губ Тааш. Надя вздохнула, стирая соленую влагу со лба тыльной стороной ладони, чувствуя, как рана под повязкой ноет в такт пульсу.

— Мне очень жаль. Она не привыкла к лодкам, — пробормотала она, не в силах скрыть усталость.

— Никогда бы не догадался! — парировал зазывала, брезгливо морщась.

— Не волнуйтесь, мы еще привыкнем к качке, — процедила Тааш, бросая зазывале уничтожающий взгляд. Тот поспешно ретировался.

Дрейден вытерла рот рукавом, ее глаза были влажными от напряжения.

— Думаю, до поры до времени я смирюсь с океаном.

Надя огляделась. Берег кишел рыбаками, грузчиками, торговцами. Крики чаек сливались с гомоном толпы. Солнце пробилось сквозь тучи, ослепительно отражаясь в лужах на камнях. Несмотря на вонь гниющей рыбы и мусора, в воздухе витал знакомый, острый запах моря.

— Ну, Зазывала был прав в одном, — Надя сделала глубокий вдох, ощущая знакомое покалывание в груди. — Сегодня прекрасный день!

Где-то вдарил колокол, чистый звук прокатился над бухтой. Надя закрыла глаза на мгновение.

— Уфф, Создатель. Обожаю этот соляной туман в свежем морском воздухе. Напоминает мне о доме.

— Свежий? — Тааш фыркнула, нюхая воздух с преувеличенным отвращением. — Пахнет тухлой рыбой и вчерашним мусором.

Надя рассмеялась, коротко и резко.

— Именно!

Дом... тот дом, что давно сгорел. Тот, что напоминал лишь о потере. Но запах моря был константой, якорем в бушующем море дерьма, в которое превратилась ее жизнь.

— Что скажешь, если пойдем и выпьем? — предложила Тааш, похлопывая по ножнам своих массивных клинков.

— Я в деле, — сразу отозвалась Надя. Глоток чего-то крепкого мог заглушить боль — и физическую, и ту, что грызла изнутри при мысли об Элио, затерянном где-то в Тени.

— Я не хочу показаться параноиком, — Дрейден внезапно понизила голос, ее взгляд стал острым, цепким, — но вон те ребята... у рыболовных сетей. Они смотрят на нас. Слишком пристально.

Надя мгновенно насторожилась, цинизм как щит опустился на лицо. Она скользнула взглядом в указанном направлении. Трое. Одежда поношенная, но не рваная. Позы слишком расслабленные для простых рыбаков, но стопы твердо стоят на камнях. Руки свободны, но Надя знала — ножи могли быть за поясом, в сапогах.

— Да, они определенно смотрят, — подтвердила она, пальцы непроизвольно сжались, будто ощущая рукояти кинжалов.

— Я пойду поговорю с ними, — заявила Тааш, хрустнув костяшками пальцев. Ее глаза загорелись знакомым азартом драки.

— Нет, — резко остановила ее Надя. — Лучше не привлекать внимания. Дрейден и мне нужно избегать любых стычек с властями. — И с охотниками за головами, которые наверняка уже развешали их описания по всем портам от Пар Воллена до Вайлена, добавила она про себя, вспоминая хаос, который они оставили за собой. Кольцо Элио у Капитана в Тени, его искаженная ярость, преследующая их... Нет, лишний шум был смерти подобен.

— Тогда давайте пойдем туда и отнесем наши задницы до города, — буркнула Тааш, явно разочарованная.

— Хорошее предложение, — согласилась Надя.

Они двинулись по скользким камням кверху, к шумным улицам Ривеина. Надя чувствовала спиной их взгляды. Колючие, как иглы дикобраза.

— Дрейден, ты что-нибудь видишь? Они идут за нами? — спросила Надя, не оборачиваясь, ускоряя шаг. Рана горела огнем.

— Нет, побережье выглядит... — Дрейден не успела договорить.

— Ммм-хмм! — раздался саркастичный возглас прямо перед ними. Один из троих, коренастый, с лицом, изборожденным шрамами, перегородил узкий проход между лодками. — И куда это вы трое так торопитесь, а?

— Да, разве ты не хочешь остаться и поговорить? — хихикнул второй, потоньше, появившись слева. Третий, молчаливый и широкоплечий, замкнул полукольцо справа. Отработанный маневр, отметила про себя Надя. Охотники. Или просто местные шакалы, почуявшие легкую добычу.

Дрейден испуганно ахнула.

— Эм-м-м...

— Слушайте, ребята, — Надя выдохнула, поставив руки на бедра, демонстрируя пустые ладони, но всем телом излучая усталую агрессию. — Это были долгие несколько дней. Мы не хотим никаких проблем. — Она посмотрела им в глаза по очереди — тусклые, жадные. — Так что позвольте мне перейти к той части, где вы просите денег, и я скажу вам: у нас нет даже одной ржавой бронзовой монетки! — Голос ее звучал хрипло, но твердо.

— Просто скажите свое слово, — прошипела Тааш, и лязг вынимаемого из ножен тяжелого кинжала прозвучал громче любых угроз.

— Полегче, Тааш, — предупредила Надя, хотя сама уже мысленно прикидывала траектории ударов. Коренастый — первый, он лидер. Тонкий — быстрый, но хлипкий. Молчун — опасен силой.

— Да, спокойно, Тааш! Послушай Надию, — передразнил коренастый, его ухмылка стала шире. Но в его глазах промелькнуло что-то... знакомое? Узнавание?

— Они знают, кто мы, — прошептала Дрейден, сжимая кулаки. Ее лицо потеряло последние краски.

— Охотники за головами? — выдохнула Надя, леденея внутри. Так быстро? Как?

— Лучшие в Ривейне, — похвастался коренастый, поглаживая рукоять топора за поясом.

— Звучит как вызов, — Тааш оскалилась, приняв боевую стойку. Ее кинжал замер в воздухе, острием к тонкому охотнику.

— В каком-то смысле так и есть, — согласилась Надя, ее рука сама потянулась к кинжалу за спиной. Адреналин заглушил боль в боку, зато в висках застучало. Дюжина против троих? Нет, справимся. Но шум... Шум привлечет стражу.

— Что случилось с тем, что мы собирались не привлекать к себе внимания? — с отчаянием в голосе прошипела Дрейден.

— Не волнуйтесь, — Тааш бросила быстрый взгляд на Надю. — Это займет всего секунду. — Ее уверенность была заразительной, но Надя видела напряжение в ее плечах. Падение с дракона и битва в море не прошли даром даже для нее.

Прихвостень тонкий хихикнул, нервно переминаясь с ноги на ногу.

— Вы сейчас пожалеете об этих словах! — рявкнул коренастый, делая шаг вперед. Его рука рванулась к топору.

— Каркоса? — бросила Тааш вопрос-подтверждение, не сводя глаз с противника. Ее взгляд говорил: Разрешаешь?

Надя закрыла глаза на долю секунды. Черт. Черт возьми все. Ей хотелось тишины, покоя, глотка эля и возможности подумать, как найти Элио. Но мир, казалось, решил иначе. Она открыла глаза, в них не осталось ничего, кроме холодной решимости.

— Сделай это.

Последовал каскад звуков — быстрые шаги Тааш, глухой удар кулака в солнечное сплетение тонкому, его захлебывающийся стон, рев коренастого, замахивающегося топором, и резкий, костоломный хруст, когда Тааш ловко ушла от удара и сломала ему руку в запястье одним мощным движением. Молчун бросился вперед, но Надя была уже там — ее кинжал блеснул, не для убийства, а для устрашения, острие остановилось в сантиметре от его глотки. Он замер, глаза округлились от ужаса. Все заняло считанные секунды.

— Пощадите! Пожалуйста, не убивайте нас! — завопил коренастый, корчась от боли на мокрых камнях, держась за сломанное запястье.

— Я не буду, — холодно констатировала Тааш, стоя над ним. Ее дыхание было чуть учащенным. — Но не могу обещать, что ты когда-нибудь снова возьмешь в руки клинок. — Она резко опустила тяжелый сапог ему на кисть здоровой руки, наступив со всей силы. Раздался еще один отвратительный хруст.

— Моя рука! — заорал он нечеловеческим голосом.

— А теперь убирайся отсюда, пока я не сломала вторую, — приказала Тааш, отступая. Ее взгляд скользнул по тонкому, который уже полз прочь, давясь рыданиями, и по Молчуну, который, не дожидаясь приглашения, бросился бежать. Коренастый, рыча от боли и ярости, кое-как поднялся и поплелся следом.

Надя опустила кинжал, ощущая внезапную дрожь в ногах. Адреналин отступал, оставляя пустоту и жгучую боль в боку.

— Еще раз спасибо, — пробормотала она, глядя на Тааш. Благодарность смешивалась с горечью. Она снова втянула подругу в свой кошмар.

Тааш вложила кинжал в ножны, ее лицо было серьезным.

— Не хотите рассказать мне, что происходит на самом деле? — спросила она прямо. — Кто эти охотники? Почему они знали вас в лицо?

Надя потупила взгляд, рассматривая трещину на мокром камне.

— Да... но я также не хочу втягивать тебя в это. — В эту Тень. В этого Капитана. В безумную попытку спасти того, кого, возможно, уже не спасти.

— Наверное, нам лучше всего убраться из города как можно быстрее, — вмешалась Дрейден, ее голос дрожал. Она озиралась, как загнанный зверь. — Эти охотники поймали нас, как только мы сошли с лодки! Они знали, где искать!

Надя вздохнула, тяжело, от самой глубины легких. Груз вины, всегда тяготивший ее, стал невыносимым.

— Боюсь, я действительно устроила бардак. — И этот бардак может похоронить всех, кого я... к кому не равнодушна.

— В жизни полно бардака, — философски заметила Тааш, вытирая лезвие кинжала о штанину. — Куда мы теперь направляемся?

— Мы? — Надя резко подняла голову, встретившись с упорным взглядом Тааш. — Нет, ты остаешься здесь.

— Черта с два, — отрезала Тааш, скрестив руки на груди.

— Тааш, — Надя сделала шаг к ней, пытаясь вложить в голос всю серьезность. — Я ценю это. Я ценю, но я не буду рисковать близкими мне людьми. — Слова "близкими" дались ей тяжело, но они были правдой. Тааш была куском ее прошлого, якорем в море хаоса. — И честно говоря, я даже не знаю, что будет дальше! Мы должны искать Элио, а я просто... — Она снова вздохнула, сдавленно. — Черт возьми. — Ищу иголку в стоге сена, пока за мной охотится демон с лицом друга и армия охотников.

— Надия, не волнуйся, — неожиданно твердо сказала Дрейден. Она выпрямилась, в ее глазах горел огонек решимости, заглушающий страх и тошноту. — У меня есть идея.

— Дрейден, пожалуйста... — начала Надя, но ученую было не остановить.

— Нет, слушай, я знаю, что мы сбились с пути, но мы можем перегруппироваться. Нам просто нужно пойти в безопасное место и немного отдохнуть. Собраться с мыслями. Обработать твою рану как следует, — она кивнула на бок Нади.

— Оглянись вокруг! — Надя развела руками, указывая на шумный, враждебный порт. — Нигде не безопасно! Куда мы можем пойти?

— Антива, — выпалила Дрейден.

— Антива? — Надя замерла, ошеломленная. — Это место кишит убийцами! Мафиозные кланы, Вороны, интриги на каждом углу! Ты с ума сошла? — Образы шумных, опасных антиванских улиц, где тень могла скрывать нож, всплыли в памяти.

— Да, — признала Дрейден, ее губы подрагивали, но взгляд не дрогнул. — Но у меня там люди. Я поклялась, что никогда не вернусь в это место, но это и делает его идеальным. Никто не станет искать нас там, где я... где Аристид из Дома Амато была изгнана. — Она произнесла старое имя с горечью. — Я отвезу тебя к себе домой. В поместье Амато. Там мы сможем укрыться.

— Тебе стоит послушать ее, — неожиданно поддержала Тааш, внимательно глядя на Дрейден. — У тебя вид человека, который знает, о чем говорит. Пусть и говорит безумные вещи.

Надя колебалась. Риск был огромен. Антива... рассадник всего, чего она пыталась избежать. Но Дрейден смотрела на нее с такой надеждой, такой хрупкой верой. А в кармане не было ни единой монеты, а за спиной — армия охотников и демон с кольцом Элио. Вариантов не было. Совсем.

Она сжала кулаки, чувствуя, как под ногтями впивается ладонь.

— Ладно, хорошо. Пусть Антива. — Она повернулась к Тааш, и в ее голосе прозвучала сталь: — Но я имела в виду то, что сказала. Ты остаешься здесь.

— С тобой не весело, — парировала Тааш, но в ее глазах читалось понимание. И досада.

— Тааш, я... — Надя хотела сказать что-то еще — благодарность, извинение, — но слова застряли в горле.

— Я тоже, Каркоса, я тоже, — Тааш хлопнула ее по плечу так, что Надя чуть не потеряла равновесие. — Хорошего пути! Вам обеим. — Она повернулась, чтобы уйти.

— Эй! — крикнула ей вдогонку Надя. — Однажды мы всё же выпьем!

Тааш обернулась, ухмыльнулась во весь рот.

— Да! И ты угощаешь! — Она махнула рукой и растворилась в толпе у причала, мощная фигура быстро скрылась из виду.

Надя посмотрела на Дрейден. Ученый кивнула, ее лицо было напряженным, но решительным. Путь в Антиву был выбран. Путь назад — отрезан.

Несколько дней спустя. Поместье Дома Амато, Антива.

Дождь хлестал по запыленным витражам высоких окон, превращая мир за стенами поместья в серо-зеленое месиво. Воздух в опустевшей библиотеке был спертым, пахнул пылью, сыростью и... чем-то еще. Чем-то горьким, нездоровым, что въелось в дерево и камни. Надя ворочалась на жесткой кушетке, сброшенной сюда, видимо, во время последней спешки обитателей. Ее сон был беспокойным, провалом в холодную, липкую мглу.

Тьма. Абсолютная, давящая. Потом — вспышка. Не свет, а отсутствие всего. И в этом ничто — фигура. Элио? Его силуэт, искаженный, дрожащий. Он что-то кричит, но звук не долетает, поглощается вакуумом. Руки его протянуты, не в мольбе, а в предостережении. Позади него клубится что-то огромное, многоглазое, сотканное из теней и отчаяния. Оно тянется к Элио щупальцами тьмы. Надя пытается бежать к нему, но ноги вязнут в черной трясине. Она открывает рот, чтобы закричать его имя, и...

— Надия! — ее собственный хриплый крик разорвал тишину библиотеки. Она резко села, сердце колотилось как бешеное, холодный пот стекал по спине. Глаза метались по полутемной комнате, выхватывая силуэты зачехленной мебели, горы книг, сброшенных с полок в беспорядке.

Дрейден, дремавшая в кресле у потухшего камина, вздрогнула и открыла глаза.

— Еще один твой сон? — спросила она тихо, ее голос был хриплым от сна и напряжения последних дней.

— Тьфу. — Надя провела рукой по лицу, пытаясь стереть остатки кошмара. Горло пересохло. — Если их вообще можно так назвать. — Она зевнула, но это был жест нервный, а не от усталости. Адреналин все еще гулял по венам. — Больше похоже на... нападения.

Дрейден встала, подошла к окну, глядя в серую пелену дождя.

— Знаешь, в Тевинтере говорят о сомниари. — Она обернулась, ее лицо в полумраке выглядело серьезным, почти строгим. — Хотя тебе, возможно, знакомо и другое их название: сновидцы.

Надя натянуто усмехнулась, вставая и потягиваясь, стараясь не дернуться от боли в боку. Рана под повязкой пульсировала после резкого движения.

— Да, я слышал это слово мельком. В тавернах. От пьяных бардов. Думала, сказки.

— Искусный сновидец — это маг, который может входить в Тень по своему желанию, — продолжила Дрейден методично, как будто читала лекцию. Но в ее глазах светилась тревога. — Но иногда это слово может относиться просто к тому, чей разум блуждает в Тени во сне. Непроизвольно. Как... маяк.

Надя замерла.

— Думаешь, это со мной происходит? Мой разум блуждает в Тени? — И привлекает внимание... чего-то? Образ многоглазого ужаса из сна пронзил ее холодом.

— Я подозреваю, что то, что произошло там между тобой и Элио, создало некую связь, — Дрейден сделала паузу, выбирая слова. — Что-то... канал. Что-то, что позволило ему найти тебя, когда ты спишь. Или... что притягивает тебя к нему.

Надежда, острая и болезненная, кольнула Надю в грудь. Она схватилась за нее.

— Ну, это хорошо, не правда ли? Это значит, что он еще жив, да? — Он борется. Он пытается дотянуться.

Дрейден отвернулась, снова глядя в дождь.

— Я когда-то изучала некоторые свитки, собирая знания о сновидцах, Тени и ее опасностях. — Ее голос стал тише. — Отрывки, взятые из историй о Маретай Талас, Долийской Хранительнице. И эти работы говорят о могущественных магах, которые действительно могут формировать Тень, чтобы атаковать разум спящих людей. Так что, возможно, Элио, будучи могущественным магом, нашел способ использовать эту способность для общения между нашими мирами. Но... — Она замолчала.

— Но? — Надя подошла к ней ближе, чувствуя, как надежда тает, сменяясь леденящим предчувствием. — Почему ты смотришь так?

— Но меня беспокоит именно сила твоей боли, твоя печаль в этих снах, — выдохнула Дрейден, наконец повернувшись к ней. Ее глаза были полны сочувствия и... страха. — Ты описала ужас, отчаяние. Не только свое.

— Почему? — прошептала Надя, чувствуя, как по спине ползут мурашки.

— Потому что сновидцы также притягивают демонов, — слова повисли в сыром воздухе библиотеки. — Как маг в Тени притягивает их своей силой, так и спящий разум, излучающий сильные, неочищенные эмоции — боль, страх, ярость, отчаяние — становится маяком. Пищей. Демоны питаются этим. Они ищут такие... разрывы в завесе.

Надя стиснула зубы, чтобы они не стучали.

— О чем ты говоришь? Что эти сны... приглашают их? К Элио? Ко мне?

— Слушай, я просто рассуждаю. Однако… — Дрейден снова замолчала, ее пальцы нервно перебирали складки платья.

— Просто выкладывай! — рявкнула Надя, теряя терпение. Страх сжимал горло.

— Я думаю, что болезненные эмоции, которые ты испытываешь в этих снах, являются отражением того, что чувствует Элио по ту сторону, — быстро проговорила Дрейден. — Его боль, его страх, его отчаяние... они резонируют через эту связь. И если они будут становиться все сильнее... если его положение ухудшается...

Надя поняла. Ужасное, ледяное понимание окатило ее с головой.

— И тогда опасность, которая его преследует... эти демоны... становятся все ближе. К нему. И... ко мне. — Последние слова были едва слышны.

Дрейден молча кивнула, ее лицо было красноречивее любых слов.

— Дерьмо, — выдохнула Надя, прислонившись лбом к холодному стеклу окна. Дождь стучал по нему, как пальцы незваного гостя. Внезапный крик совы снаружи заставил ее вздрогнуть.

— Мы только что вошли в лес вокруг поместья моей семьи, — сказала Дрейден, прислушиваясь. — Мы уже близко. — Она глубоко вдохнула, собираясь с духом. — Так что, наверное, пришло время мне сказать тебе. Лучше не называй меня Дрейден, пока мы здесь.

Надя оторвалась от окна, удивленно глядя на нее.

— Что? Почему?

— Здесь я Аристид из Дома Амато, — произнесла Дрейден, и в ее голосе прозвучала горечь. — Имя, которое мне дали при рождении. Не то, которое я взяла, уходя отсюда. Дрейден Кил — это... ученый, беглянка. Аристид Амато — это наследница разгромленного Дома.

— Не похоже, что ты рада вернуться, — заметила Надя, изучая ее напряженное лицо.

— Мы расстались не в самых лучших отношениях, — сухо ответила Дрейден. — Отец... он не одобрял мои интересы. Мои исследования. Особенно те, что касались магии, Тени. Он считал их опасными, позорными для семьи. Мы... сильно поссорились. Я ушла. И не оглядывалась. — Глаза ее блеснули влагой, но она быстро отвела взгляд.

— Эй, все будет хорошо, — попыталась успокоить ее Надя, кладя руку ей на плечо. Плечо было напряжено как струна. — Они твоя семья. Они будут рады тебя видеть. Может, время все изменило?

Дрейден горько усмехнулась.

— Посмотрим. — Она подошла к другому окну, выходящему на подъездную аллею, и вдруг замерла. — Ух ты! — ее голос дрогнул от шока.

— В чем дело? — Надя подбежала к ней.

— Посмотри на эти деревья! — Дрейден указала в парк, видневшийся сквозь пелену дождя. — Так много срубленных до пней! А те, что стоят... видишь? Листва редкая, желтоватая. Стволы покрыты каким-то... лишайником? Черным, гнилостным! Так быть не должно! Отец... он боготворил этот парк! — В ее голосе звучала паника. — Держись крепче. Нам нужно торопиться. — Она почти побежала к выходу из библиотеки, Надя — следом, сжимая рукоять кинжала под плащом.

Они выбежали под проливной дождь на крыльцо, откуда открывался вид на главные ворота поместья и фасад большого, некогда величественного дома.

— Что-то определенно не так! — крикнула Дрейден над шумом ливня. Она указала на массивные кованые ворота. — Над воротами... мой фамильный герб. Он расколот! Смотри! — Действительно, каменный щит с геральдической лилией был переломлен пополам, одна половина едва держалась. — И сад... все растет в беспорядке, как в диком лесу! Но мой отец содержал эти земли в безупречном порядке! Каждый куст, каждое дерево...

Надя окинула взглядом дом. Окна на первом этаже были закрыты ставнями, многие из которых покосились или сломаны. На стенах — темные подтеки от дождя, местами обвалилась штукатурка. Занавески в одном из окон верхнего этажа трепались на ветру — стекло было разбито. Дом выглядел не просто заброшенным. Он выглядел... оскверненным.

— Может быть, они отправились путешествовать? — предположила Надя, но в душе уже знала ответ.

— Моя мама никогда не путешествует, — прошептала Дрейден, ее лицо было мертвенно-бледным. — Никогда. Она ненавидела покидать дом. Она... — Голос ее сорвался. — Давай, зайдем внутрь и посмотрим. Мама? Отец? Эй? — Ее крик потерялся в шуме дождя и завывании ветра в пустых слуховых окнах.

Они подбежали к массивной дубовой двери. Дрейден толкнула ее. Дверь, к удивлению Нади, не была заперта. Она открылась со скрипом, пропуская их в просторный, мрачный холл.

— Похоже, здесь уже несколько месяцев никого не было, — констатировала Надя, оглядываясь. Пыль толстым слоем лежала на паркете, на покрывале, брошенном на сундук. Воздух был затхлым, с примесью запаха плесени и... чего-то сладковато-гнилостного. По стенам висели портреты — строгие лица предков Амато, смотревшие на опустение с немым укором.

— Есть кто? — снова позвала Дрейден, ее голос дрожал. Эхо разнеслось по пустым коридорам и лестницам, усиливая гнетущую атмосферу. Ответом была только тишина, нарушаемая скрипом половиц и завыванием ветра в щелях.

Надя насторожилась, ее воровские инстинкты кричали об опасности. Она двинулась вперед, заглядывая в дверные проемы. Гостиная — мебель накрыта чехлами, но один стул опрокинут. Кабинет — книги сметены с полок на пол.

— Эй, сюда, — позвала она Дрейден, указывая на большой обеденный стол в столовой. Он стоял криво, одна ножка была сломана. — Посмотри на этот стол, он сломан! Как будто там была... борьба.

— Борьба, — прошептала Дрейден, подходя. Ее глаза были огромными от ужаса. — Мама! — она вдруг рванулась к лестнице.

— Дрейден! Нам нужно быть бдительными! — попыталась остановить ее Надя, но та уже мчалась на второй этаж. Надя бросилась следом, кинжал наготове.

Наверху Дрейден металась по коридору, распахивая двери спален.

— Мама! Папа! Отзовитесь!

Она подбежала к последней двери в конце коридора — массивной, с резными панелями, вероятно, двери в хозяйской спальне. Дверь была приоткрыта. Дрейден толкнула ее.

— Дрейден! Дай мне зайти первой! — крикнула Надя, но было поздно.

Дрейден шагнула в полумрак комнаты.

— Элиза? — недоверчиво прошептала она. Надя, подбежав к двери, увидела внутри лишь хаос: перевернутую мебель, разбитый ночной столик, сброшенные со стены гобелены.

— Дрейден! — крикнула Надя, видя, как фигура ученой замерла.

Внезапно из-за портьеры у окна метнулась тень. Женщина в простом, но прочном платье, с седыми волосами, собранными в тугой узел, и... со страшным, старым шрамом, пересекающим все лицо от виска до подбородка. В ее руке блеснуло лезвие кухонного ножа. Она бросилась на Дрейден с тихим рыком отчаяния.

— Убирайся! — закричала Дрейден, инстинктивно отшатнувшись и выхватывая небольшой кинжал, который носила на поясе под плащом. Ножи скрестились с лязгом.

— Отойди от нее, или я сейчас же вырежу тебе новую улыбку! — рявкнула Надя, врываясь в комнату и наставляя свой клинок на незнакомку. Ее сердце бешено колотилось — не от страха за себя, а от вида Дрейден, отчаянно защищающейся в комнате своих родителей.

Незнакомка замерла, ее грудь высоко вздымалась. Она оглядела Надю оценивающим, полным ненависти взглядом, но нож не опустила.

— Как скажешь, — прошипела она. Голос был хриплым, но твердым.

— А теперь бросай оружие! — приказала Надя, делая шаг вперед. Она видела, как дрожат руки женщины, видела страх в ее глазах, но и яростную решимость защищать это место.

— Спокойно, дорогая, — женщина медленно опустила нож, но не бросила его. — Давай не будем ничего делать поспешно.

— Сказала женщина, напавшая на моего друга! — парировала Надя, не опуская кинжал.

— Напавшая на вас? Вы переступили порог Дома Амато! Вы нарушители! — в голосе женщины зазвучало возмущение.

— Прошу прощения? — Дрейден опустила свой кинжал, ее лицо выражало шок и растущее понимание. — Это моя семья… Это мой дом!

Женщина резко вскинула голову, ее глаза расширились. Она пристально, не веря своим глазам, всмотрелась в Дрейден.

— Элиза? — снова произнесла Дрейден, и на этот раз в ее голосе не было сомнения, только потрясение.

— Аристид? — выдохнула женщина. Нож выпал из ее ослабевших пальцев, звякнув о пол. — Это правда ты? — Она сделала шаг вперед, ее руки дрожали. — О! О, благослови Создатель! — слезы брызнули из ее глаз. Она закрыла лицо руками, ее плечи затряслись от рыданий. — О, ты дома! О, ты действительно дома. — Она бросилась к Дрейден, обняла ее с такой силой, словно боялась, что та исчезнет.

Надя медленно опустила кинжал, ошеломленная.

— Дрейден, кто это?

Дрейден обняла плачущую женщину, ее собственные глаза наполнились слезами.

— Это Элиза, — прошептала она, глядя на Надю поверх седой головы няни. — Она заботилась о поместье... ну и обо мне, на самом деле. Она была моей нянькой. Моей... семьей. — Ее голос сорвался.

— Я же говорила твоим родным, что ты вернешься! — рыдала Элиза, отстраняясь, чтобы снова посмотреть на Дрейден, как будто проверяя, не мираж ли это. — Они мне не верили. Но я... я всегда знала! — Она погладила Дрейден по щеке, ее пальцы дрожали. — О, ты выросла... такая...

— Элиза, — Дрейден мягко, но настойчиво взяла ее за руки. Ее лицо снова стало серьезным, напряженным. — Элиза, где моя семья? Почему это место выглядит так? — она оглядела разрушенную спальню, сброшенные портреты родителей со стены. — Где мама? Папа?

Лицо Элиза исказилось от новой волны горя. Слезы потекли по глубоким морщинам, смешиваясь со шрамом.

— Ой, боже мой. Ой, ты ведь не знаешь, да? — ее голос был полон невыносимой жалости.

— Что знаю? — спросила Дрейден, ее пальцы вцепились в руки Элиза. — Что знаю, Элиза? — Голос ее поднимался, в нем звучала паника. — Что случилось?!

— Они... их больше нет! — вырвалось у Элиза, и она снова зарыдала. — Их просто убили... ночью!

— Что? — Дрейден отшатнулась, как от удара. Ее лицо побелело. — Нет... Нет, ты врешь! — крикнула она, отчаянно отрицая услышанное. — Не может быть!

— О, дитя, мне так жаль! — Элиза снова попыталась обнять ее, но Дрейден отстранилась. Она стояла, покачиваясь, ее глаза безумно метались по комнате, не видя ничего. Потом ее ноги подкосились. Она рухнула на колени посреди хаоса, сжала голову руками и зарыдала — глухо, надрывно, как раненая тварь. Звук ее горя заполнил опустевшую комнату, смешиваясь с завыванием ветра и стуком дождя по крыше.

Надя опустилась рядом с ней, обняла за плечи, чувствуя, как дрожит все ее тело. Она не находила слов. Что можно сказать? Элиза стояла рядом, плача беззвучно, ее худые плечи тряслись. Время остановилось.

— Это было около года назад, — наконец заговорила Элиза, вытирая лицо уголком фартука. Голос ее был надтреснутым, но она заставляла себя говорить, глядя на согбенную спину Дрейден. — Тьма пришла в Антиву. Не метафора. Настоящая тьма. Поля сгнили за ночь, будто их коснулось проклятие. Страшные бурии... — она замолчала, прислушиваясь к раскатам грома за окном, как будто они были эхом прошлого. — Землетрясения поглощали целые деревни. Люди гибли. Сначала думали — стихия. Потом... стали искать виноватых.

Надя видела, как Дрейден медленно подняла голову. Ее глаза были красными от слез, но в них горел теперь холодный огонь. Она слушала.

— Прошло немного времени, прежде чем люди впали в паранойю, — продолжила Элиза. — Сосед обвинял соседа в использовании темной магии. В сговоре с демонами. О, дела пошли плохо. Очень плохо. Но твой отец... он поклялся найти источник. Настоящую причину. Он рылся в архивах, советовался с учеными, даже с... с магами, несмотря на риск. Он верил, что это можно остановить. — В ее голосе звучала гордость.

— Но пока он искал ответы, — голос Элиза ожесточился, — другой решил подлить масла в огонь. Воспользоваться страхом. Дом Борджиани увидел в хаосе возможность и был рад нажиться на всеобщих страданиях. Они скупали земли за бесценок у напуганных фермеров, нанимали бандитов для "защиты" деревень, которую сами же и нарушали. И они были весьма жестоки. — Она сжала кулаки. — Твой отец понял, что они задумали. Узнал об их махинациях. Он собирался представить доказательства Совету кланов, разоблачить их перед королем...

— Но было слишком поздно? — тихо спросила Дрейден. Ее голос был хриплым, но ровным. Слишком ровным.

Элиза кивнула, свежая слеза скатилась по шраму.

— Борджиани уже захватили слишком много власти, купили слишком много голосов. И слухи о поисках твоего отца достигли их ушей. — Она указала на шрам на своем лице. — Он был их следующей целью. Они ворвались в дом. Ночью. Я... я услышала шум, вышла из своей комнатки на кухне и наткнулась на одного из убийц в холле. Он... он встретил меня клинком. — Она коснулась шрама. — Они, должно быть, думали, что я умерла, иначе меня бы сегодня здесь не было. Они схватили твоего отца... прямо здесь, во сне. — Она обвела рукой разрушенную спальню. — И твою мать... она пыталась его защитить.

Тишину разорвал далекий грохот грома, но он казался слабым по сравнению с бурей, бушевавшей в комнате. Надя представила это: крики, лязг стали, отчаянная борьба в темноте. Дрейден сидела неподвижно, как изваяние, только ее пальцы впивались в колени до белизны костяшек.

— Я нашла их на следующий день, — Элиза говорила сквозь рыдания, — когда наконец очнулась... в подвале, куда меня сбросили. Их тела... они были здесь. Переплетены. Он... он прикрывал ее собой до конца. — Она не могла больше говорить, ее душили слезы.

Дрейден встала. Медленно, как автомат. Ее лицо было маской ледяной ярости.

— И где сейчас их тела? — спросила она. Голос — тонкий, как лезвие.

— Ах, твои дяди... двоюродные... они их забрали. Когда стало ясно, что Борджиани взяли верх, а правда будет похоронена. Их тайно предали огню за городом. — Элиза всхлипнула. — Что-то безопасное... чтобы предотвратить любые попытки осквернения со стороны тех... тварей.

— А что насчет них? Остальная часть семьи? Дяди? — Дрейден повернулась к Элиза. Ее глаза горели.

— Разбросаны по миру. Прячутся. Надеюсь, в безопасности, но... — Элиза опустила голову.

— Но, скорее всего, нет, — закончила за нее Дрейден. Ее голос был мертвенным. — Нет, наверное, нет. Мне жаль. — Последние слова прозвучали не как сочувствие, а как приговор.

Надя не выдержала.

— Я этого не понимаю! — вскричала она, обращаясь к Элиза. — Как им сошло с рук все, что вы нам только что рассказали? Убийство лорда и леди Амато? Погром?

— Лорд Борджиани, — Элиза выпрямилась, и в ее глазах загорелась старая ненависть, — выставил семью мятежниками против монархии. Распустил слухи, что твой отец водил хвост с тевинтерскими магами, навлекшими проклятие на Антиву. Ложь! Но он купил свидетелей, запугал других. Это была удобная история, чтобы скрыть следы и конфисковать то, что осталось от владений Амато. — Она плюнула на пыльный пол. — Но мы все... те, кто знал правду... мы знали.

Дрейден больше не слушала. Она подошла к разбитому ночному столику, подняла тяжелую мраморную чернильницу, валявшуюся на полу. Посмотрела на нее. Потом, с тихим, звериным рычанием, швырнула ее об стену. Чернильница разлетелась на куски, оставив на обоях темную кляксу.

— Я услышала достаточно! — ее крик эхом отозвался в пустом доме. — Это... это нельзя больше терпеть! — Она резко повернулась к Наде. — Надия, ты оставайся здесь с Элизой. Я... я должна...

Надя вскочила, преграждая ей путь к двери.

— Подожди минутку! — ее голос звучал резко, командно. — Я знаю, что ты расстроена, что ты в ярости, но будь я проклята, если позволю тебе сбежать отсюда без раздумий! В темноту, под дождь, прямо в лапы Борджиани!

— Без раздумий? — Дрейден засмеялась, коротко и истерично. — Они были моей семьей, моими родителями! Пусть и не идеальными, пусть мы ссорились! Неважно, что они не хотели меня здесь, не одобряли меня! Я должна отомстить за их убийство! Я должна найти этого Борджиани и...

— О, что значит, они тебя не хотели? — Элиза вдруг вскипела, подойдя к Дрейден и схватив ее за плечи.

— Ой, не надо, Элиза! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! — отстранилась Дрейден, ее глаза сверкали. — Ты помнишь, как они на меня смотрели? Как они обо мне говорили, когда думали, что я не слышу? 'Странная', 'одержимая', 'опасная для репутации Дома'! Они стыдились меня!

— О, Аристид! — Элиза заплакала снова, но теперь от обиды за них. — Твоя семья любила тебя! Безумно! Они молились о твоем возвращении каждый день, пока тебя не было! Каждое письмо, которое ты не написала, каждое известие, что ты жива — это был праздник! Твой отец перестал говорить о тебе только тогда, когда у него украли последний вздох! — Она тряхнула Дрейден. — Он хранил все твои детские рисунки! Твои первые каракули на полях его книг! Он...

— Тогда почему он меня оттолкнул? — закричала Дрейден, вырываясь. Слезы снова потекли по ее щекам, смешиваясь с яростью. — Почему он запрещал мне изучать то, что меня интересовало? Почему он смотрел на мои свитки, как на яд? Почему вы все... почему ты... оттолкнули меня, когда я больше всего нуждалась в поддержке?!

— Это было не так, Аристид! — умоляюще сказала Элиза. — Он боялся за тебя! Тень, магия... это опасно! Он видел, как ты уходишь в это с головой, как рискуешь! Он пытался защитить тебя, как умел! Неуклюже, глупо, но из любви!

— Меня зовут Дрейден! — рявкнула Дрейден, отступая. — Дрейден Кил! Аристид Амато умер в тот день, когда ее выгнали из собственного дома!

— Пожалуйста, послушай… — протянула руки Элиза.

— Нет! Я больше не буду слушать! И я больше не буду говорить! — Дрейден вытерла лицо рукавом, ее подбородок дрожал, но взгляд был тверд, как сталь. — Сегодня вечером лорд Борджиани умрет. Его кровь смоет позор с имени Амато. — Она снова двинулась к двери.

— Арист-... Дрейден, пожалуйста, выслушай меня! — Элиза бросилась за ней. — Лорд Борджиани, убивший твоих родителей... он мертв! Умер через несколько недель после... после того, что здесь случилось. Сошел с ума от своей же жадности и страха, говорят. С тех пор семьей руководит его старший сын. Алессио Борджиани.

Дрейден остановилась в дверном проеме, не оборачиваясь.

— Значит, он заплатит за долги своего отца.

— Боюсь, это невозможно, — раздался новый голос из глубины коридора. Мужской, спокойный, с легкой антиванской скороговоркой.

Элиза ахнула.

— Ох!

Все трое резко обернулись. Надя мгновенно выхватила кинжал, став между незнакомцем и Дрейден. В полумраке коридора, у лестницы, стояла фигура в темном, мокром от дождя плаще. Капюшон был натянут, лица не было видно. В его руке был обнаженный клинок.

— Если ты пришел, чтобы закончить работу, то ты увидишь, что меня не так легко убить, как пожилых мать и отца, застигнутых врасплох во сне! — закричала Дрейден, выталкивая Надю в сторону и выхватывая свой кинжал. Ее голос дрожал от ярости и слез.

— И чтобы добраться до нее, тебе придется иметь дело со мной! — бросила Надя, занимая боевую стойку. Сердце бешено колотилось. Еще один убийца? Слуга Борджиани?

— Я здесь не ради тебя, — спокойно ответил незнакомец. Он не сделал ни шага вперед, не принял угрожающей позы. Он просто стоял.

— Теперь у тебя есть около двух секунд, чтобы рассказать мне, что ты делаешь в моем доме, — прошипела Дрейден, ее кинжал был направлен прямо на него.

— Лорд Алессио Борджиани мертв, — произнес он, как констатацию факта.

— И почему я должна верить вам на слово? — выкрикнула Дрейден, делая шаг вперед. — Ты кто вообще?

— Потому что, — незнакомец медленно поднял руку и сдвинул капюшон. Под ним открылось лицо — смуглое, с острыми чертами, обрамленное короткой темной бородкой. Глаза, холодные и оценивающие, как у хищной птицы, смотрели прямо на Дрейден. — Я только что убил его.

Надя ахнула. Что за чертовщина?

— Извините, — она невольно встряла, ошеломленная этим поворотом. — Но можем ли мы уделить немного времени тому, чтобы все это обдумать? Мы тут с мертвыми родителями, разрушенным домом, и тут появляетесь вы, мокрый, с окровавленным мечом, и заявляете, что только что убили нового врага? Это как-то... многовато!

— Если он не заговорит, то пронзит своим сердцем мой меч! — пригрозила Дрейден, ее терпение лопнуло. Она сделала выпад, но Надя успела схватить ее за руку.

Незнакомец лишь усмехнулся уголком губ.

— Ты, должно быть, Дрейден.

Дрейден замерла, пораженная.

— Ты знаешь мое имя? Откуда?

— Твой отец любил говорить о тебе, — ответил незнакомец. Его голос потерял часть ледяной отстраненности, в нем появились нотки... уважения? — Особенно когда работал допоздна в библиотеке. Это делало его счастливым. Давало надежду.

— Ты знал моего отца? — Дрейден опустила кинжал на сантиметр. В ее глазах мелькнуло смятение, смешанное с жадной надеждой.

— Он нанял меня для защиты, когда исследовал аномалии. Перед самой... перед тем, как случилось несчастье, — пояснил незнакомец. — Я сопровождал его в поездках, охранял архив.

— Ты Ворон! — Дрейден вдруг поняла. Ее взгляд скользнул по его безупречной, несмотря на мокроту и кровь, осанке, по плащу хорошего кроя, скрывающему, несомненно, качественные доспехи, по бесшумным сапогам. — Идеальная осанка. Хорошо сшитый плащ. И никто из нас не услышал ни единого шага от твоих идеально изготовленных сапог, пока ты не заговорил.

Незнакомец слегка склонил голову — почти поклон.

— Острый ум, как он и говорил.

— Теперь, когда мы все познакомились, — Надя все еще не опускала кинжал, ее подозрительность не улеглась, — можем ли мы вернуться к той части, где ты убиваешь нового лорда? И зачем ты здесь, в этом... доме скорби?

— Вы не единственная семья, которой перешел дорогу Борджиани, — ответил Ворон. Его лицо оставалось непроницаемым. — Меня наняли устранить Алессио. Контракт выполнен. Теперь он мертв.

— Но ты так и не объяснил, зачем ты здесь! — настаивала Дрейден, указывая кинжалом на пол под их ногами. — В моем доме! Сразу после убийства?

— Возникли осложнения, — лаконично ответил Ворон.

— А можно определение осложнениям? — Надя скрестила руки на груди, не опуская оружия.

Ворон открыл рот, чтобы ответить, но его слова потонули в громоподобном звуке, прокатившемся снаружи. Не в громе. В реве боевого рога. Звук был близким, пронзительным, полным угрозы.

Луканис (ибо теперь Надя вспомнила имя, которое он назвал позже — Луканис Делламорте) вздрогнул, его ледяное спокойствие на миг сменилось яростью. Он прошипел сквозь зубы:

— Должно быть, они преследовали меня. Охранники лорда. Я думал, что оторвался, но этот проклятый рог...

Элиза вжалась в стену, ее глаза полетели.

— Что это было?

— Кто? — спросила Надя, ее сердце упало. Покой был недолгим.

— Охрана Борджиани. Я думал, что дом пуст, поэтому я пришел сюда на случай, если мне придется где-то переждать, пока не стихнет погоня, — объяснил Луканис быстро, его слух явно ловил звуки снаружи — топот копыт, лязг оружия, крики команд.

Дрейден пронзила его взглядом.

— Ты говоришь мне, что Дом Борджиани здесь? Прямо у моих ворот? Пришли убить тебя?

— И всех, кто окажется рядом, судя по их методам, — кивнул Луканис. Его пальцы сжали рукоять меча. — Именно это я и говорю!

Дрейден выпрямилась. В ее глазах, еще недавно полных слез, теперь горел холодный боевой огонь. Ярость нашла выход.

— О, тогда мы вместе выступим. Они уже приходили ко мне домой. Убивали моих родителей. — Ее голос был низким, опасным. — Я не позволю этому случиться снова. Ни с кем под этой крышей. — Она посмотрела на Элизу, потом на Надю. — Надия? Сколько их будет? — спросила она Луканиса.

— Дюжина. Может быть, две, — ответил он, прислушиваясь к нарастающему шуму снаружи. Слышались крики, бряцание доспехов у ворот.

— Мне не нравятся такие расклады, — пробормотала Надя, мысленно прикидывая шансы. Дюжина профессиональных солдат против двух умелых бойцов (себя и Луканиса), ученой с кинжалом и пожилой женщины? Плохо. Очень плохо.

— Расклады не такие, какими кажутся, Надия, — сказала Дрейден с внезапной уверенностью. Взгляд ее стал острым, расчетливым. Она повернулась к Элизе. — Элиза, а как насчет проходов? Они все еще работают?

Элиза, несмотря на страх, кивнула, ее глаза тоже загорелись решимостью.

— Да, дитя. Работают. Замки, возможно, заржавели, но рычаги на месте.

— А что насчет Офелии, она...? — Дрейден не договорила, вопросительно глядя на няню.

Элиза вдруг слабо улыбнулась сквозь слезы.

— Она была бы так рада тебя видеть. Жива, здорова и все так же злобна к чужакам.

Надя нахмурилась.

— Кто такая Офелия?

— Не сейчас, — отмахнулась Дрейден. Она смотрела на Луканиса. — А ты? Как тебя звать, Ворон?

— Луканис. Луканис Делламорте, — представился он, слегка склонив голову.

— Ну, Луканис, — Дрейден улыбнулась. Улыбка была безрадостной, хищной. — Полагаю, ты не доступен для найма? Прямо сейчас?

Луканис посмотрел на нее, потом на Надю, потом в сторону ворот, откуда доносился нарастающий шум. Уголок его губ дрогнул.

— Ради твоего отца... я сделаю это бесплатно.

За окном грянул гром, сливаясь со звуком разбиваемых ворот. Битва за Дом Амато началась.

Библиотека. Последний Рубеж

Холод библиотеки въедался в кости глубже, чем ривейнский мороз. Надя прислонилась к резным дубовым стеллажам, чувствуя, как пульсирует старая рана в боку — тупой, навязчивый ритм, напоминающий удары молота по наковальне. Пыль висела в воздухе густым саваном, смешиваясь с запахом сырой штукатурки, гнилого дерева и... чего-то металлического. Крови? Или просто ржавчины с брошенных доспехов предков, смотревших на них с портретов пустыми глазами?

— Здесь, — прошептала Дрейден, ее пальцы скользнули по потертому корешку фолианта «Истории Антивы».

Надя кивнула, прислушиваясь. За толстыми стенами доносился гул голосов, лязг оружия, топот сапог по мрамору холла. Они преследовали. Как гончие.

— Они обыскивают первый этаж, — Луканис, Ворон, прильнул к замочной скважине массивной библиотечной двери. Его лицо в полумраке было каменной маской, но в глазах — расчетливая ярость хищника в клетке. — Капитан ведет их лично. И... кто-то еще. Женщина в трауре.

Лиллемар Борджиани. Надя сжала рукоять кинжала. Сирота, ищущая мщения за отца, убитого человеком, который теперь прячется в ее доме. Ирония была бы смешной, если б не пахло смертью.

— Офелия на чердаке с Элизой? — Дрейден спросила тихо, проверяя тугую повязку на предплечье — порез от разбитого стекла в спальне.

— Да, — ответила Надя. Рычание мабари и крики сверху стихли несколько минут назад. Надеяться оставалось только на то, что Элиза и огромная собака справились со своей «дюжиной». — Твои проходы... ты уверена?

— Как в собственном детстве, — в голосе Дрейден прозвучала тень былой уверенности, но тени под глазами выдавали истощение. Морская болезнь, бегство, шок от смерти родителей — все это висело на ней гирями. Надя видела, как ее пальцы слегка дрожат, сжимая рукоять академического кинжала — жалкое оружие против солдатских мечей.

Внезапно тяжелые шаги загрохотали прямо за дверью. Голос, грубый и привыкший командовать, прорвался сквозь дуб:

— Тише, девочка, или попробуешь мою сталь!

Надя едва успела отпрянуть. Дверь с грохотом распахнулась, ударившись о стену и сбросив тучу пыли с верхних полок. В проеме, заливаемом тусклым светом из холла, стоял Капитан стражи Борджиани. Крупный, в потрепанных, но добротных латах, лицо — булыжник, изрубленный шрамами и презрением. Его меч был у горла Лиллемар, которую он грубо втолкнул в библиотеку. Девушка в черном траурном платье споткнулась, лицо мертвенно-бледное, но глаза горели не страхом, а яростью. За Капитаном теснились солдаты — человек шесть, закаленные, с тупыми от жестокости лицами. Запах пота, стали и крови ворвался в затхлую библиотеку.

— Все вниз, или я пролью ее кровь! Сейчас же! — рявкнул Капитан, прижимая лезвие к нежной коже Лиллемар. Та вскрикнула от боли, на шее выступила алая черта.

Надя замерла, оценивая расстояние. Слишком далеко. Не успеть. Она встретилась взглядом с Дрейден — в тех синих глазах читалась та же безысходная ярость. Луканис стоял чуть сзади, слившись с тенью высокого стеллажа, его поза была расслабленной, но Надя видела напряжение в каждой жиле — как у пантеры перед прыжком.

— Капитан... — начала Лиллемар, но он дернул ее, заставив замолчать.

— Милорд, — Луканис сделал шаг вперед, его голос был гладким, как шелк, но с ледяной стальной нитью внутри. Он неспешно опустил свой клинок, но не выпустил из рук. — Этот голос... Голос человека, нанявшего меня убить вашего отца.

Тишина в библиотеке стала гулкой. Даже пыль, казалось, замерла в воздухе. Лиллемар застыла, ее глаза, полные ненависти к Дрейден и Луканису, медленно, с недоверием, повернулись к Капитану.

— Что? — выдохнула она. Одно слово, полное леденящего ужаса.

— Миледи... — Капитан заерзал. Его уверенность дала трещину. Левая рука, сжимавшая Лиллемар, дрогнула.

— Капитан...? — голос Лиллемар дрожал, но это был уже не страх, а нарастающая буря. — О чем она говорит? — она кивнула на Элизу, которая, бледная как смерть, стояла у дальнего шкафа.

— Это не важно! — рявкнул Капитан, но в его тоне слышалась паника. — И как я уже говорил, сегодня речь пойдет о будущем!

— Давай, расскажи даме правду! — выкрикнула Элиза, ее голос сорвался на визг. Шрам на лице казался багровым в тусклом свете. — Дай ей знать, из какого она рода на самом деле! Кто приказал убить ее отца!

— Ах, вот как! — Капитан зарычал, его лицо исказила звериная злоба. Он резко оттолкнул Лиллемар от себя, подняв меч уже не как угрозу, а как оружие атаки. — Я сейчас отрежу тебе язык…

— Капитан! — Лиллемар встала между ним и Элизой, ее тонкая фигура вдруг показалась невероятно твердой. — Ты мне сейчас всё скажешь или присоединишься к ним. — Она указала на группу Дрейден. Ее голос звенящей сталью рассек напряженный воздух. Солдаты за спиной Капитана переглянулись, замешательство читалось на их лицах.

— Отлично! — прошипел Капитан. Его глаза метнулись от Лиллемар к Луканису, к Дрейден. В них не осталось ничего, кроме безумия и жажды власти. — Хотя ваш отец был действительно хорошим человеком, ваш дед, ну, не был. Он приказал убить Лорда и Леди Амато. Чтобы завладеть их землями, пока все были напуганы «проклятием».

— Что? — Лиллемар покачнулась, словно от удара. — Нет! Нет, нет! Ты лжешь! Моя семья никогда бы! Дом Амато поднял оружие против трона!

— Не будь такой наивной, дитя! — Капитан усмехнулся, горько и цинично. Его меч все еще был наготове. — Всем известно, что у короля нет реальной власти. Реальная сила — у кланов. А твой дед хотел всей силы. Амато стояли на пути. Их разоблачение могло разрушить все планы Борджиани. — Он плюнул на пыльный паркет. — Твой отец... он знал о преступлении деда. Но у него не хватило духу признать это, не хватило воли править по-настоящему! Его пиры, его щедрость — это была попытка замолить грехи отца! Слабость!

Лиллемар слушала, ее лицо стало маской ужаса и отвращения.

— Хотя узнавать о деяниях моего деда неприятно, — она заговорила медленно, с трудом подбирая слова, — это все равно не дает вам права убивать моего отца. — Она повернулась к Дрейден. — Или ее родителей.

— Я не имею к этому никакого отношения! — парировала Дрейден, ее голос дрожал от сдерживаемой ярости. — Я была далеко!

— Это правда, — подтвердила Элиза. — Ее не было дома много лет.

— Ну, кто-то убил моего отца, — Лиллемар выпрямилась, ее глаза сверкали слезами и решимостью. — И я получу его голову!

— Миледи, могу ли я предложить... — Капитан сделал шаг вперед, его меч замер в полубоевой стойке. В его взгляде Надя прочитала не предложение, а приговор.

— О, нет! — Луканис внезапно кашлянул, привлекая внимание. Все взгляды устремились к нему. — Обычно я не сдаю клиентов, — его голос был нарочито легким, но каждый слог падал как камень, — но, учитывая обстоятельства... Это был он. Капитан. Я узнал его голос. Никогда не видел лица в темноте той ночи, но этот голос, когда он шептал условия контракта в таверне 'Кривой Кинжал'... Он нанял меня, чтобы убить лорда Борджиани на его же свадьбе. Чтобы свалить вину на политических врагов и вызвать хаос, в котором он мог бы захватить власть.

— Миледи... — Капитан побледнел под грязью и щетиной. Его уверенность рухнула. — Миледи, я бы никогда... Моя преданность...

— Лучше спрячь свой клинок в ножны, — приказала Лиллемар, ее голос был ледяным. — Сейчас.

— Отдать свой клинок таким, как вы? — Капитан зарычал, его лицо исказила бешеная ненависть. Он вскинул меч, целикомся уже не в Лиллемар, а в Луканиса и Дрейден. — Никогда! А что касается твоего отца? Ну, он был слабым, хнычущим трусом! Если бы только у него была хоть доля той силы воли, что была у твоего деда! Дом Борджиани мог бы захватить всю Антиву, но нет! Он цеплялся за призраки чести! — Слюна брызнула из его рта. — Его смерть... она открыла путь! Путь для того, кто достоин править! Для того, кто возьмет то, что ему причитается силой! — Его взгляд, полный мании величия, упал на Лиллемар. — Имя Борджиани стало бы моим! Я бы...

— Охрана! — крикнула Лиллемар, не дав ему договорить. Ее голос звенел властью, которой ее лишили. — Схватите предателя!

Мечи солдат обнажились с лязгом, но замешательство было очевидным. Кого слушать? Капитана, который вел их годами? Или юную наследницу, только что узнавшую, что ее род построен на крови?

— За истинного лорда Борджиани! — взревел Капитан, видя колебания. Он не стал ждать. В его глазах вспыхнуло чистое безумие. Он рванулся не к Луканису, не к Дрейден, а прямо к Лиллемар. Его меч, тяжелый и безжалостный, взметнулся в коротком, смертоносном удале — укол в сердце, быстрый как змеиный язык.

Время замедлилось для Нади. Она видела, как Лиллемар замирает, глаза ее расширяются в чистом ужасе. Видела, как солдаты за спиной Капитана инстинктивно делают шаг назад. Видела, как Луканис бросается вперед, но он был слишком далеко.

И видела Дрейден.

Дрейден, которая только что узнала, что ее родители были убиты по приказу деда этой девушки. Дрейден, чьи глаза секунду назад горели ненавистью к фамилии Борджиани. Дрейден, которая стояла ближе всех.

— Лиллемар, берегись! — крик Нади сорвался сам собой, хриплый и бесполезный.

Дрейден не думала. Она действовала. Ее тело рванулось вперед с грацией и яростью загнанной ланкири. Она не пыталась парировать удар — меч Капитана был слишком тяжел для ее кинжала. Она просто бросилась на пути. Между острием и Лиллемар.

Шлюпка в Пар Воллене. Дрейден, бледная от морской болезни, но стискивающая зубы. "Мы найдем его, Надя. Я помогу".

Камни Ривеина. Дрейден, прикрывающая ее спину от охотников, хотя сама дрожала.

"Ты единственная семья, которая у меня осталась..." — сказала она Элизе.

Мысль пронеслась мгновенно, как молния. Семья.

— Дрейден! НЕТ! — крик Нади был воплем разрываемого сердца.

Звук.

Не лязг стали. Не крик. Тупой, влажный, ужасающе тихий звук протыкаемой плоти. Как нож входит в спелую дыню.

Капитан замер, его тупое лицо отражало шок. Его меч торчал из левого плеча Дрейден, чуть ниже ключицы. Клинок вошел глубоко, скользнув по кости. Алая кровь хлынула по простой ткани ее платья, растекаясь быстрым, зловещим пятном.

Дрейден не закричала. Она ахнула, коротко и удивленно, как будто споткнулась. Ее глаза встретились с глазами Нади — широко раскрытыми, полными шока, боли и... странного успокоения? Потом ее колени подогнулись. Сила покинула ее тело. Она начала падать вперед, навстречу окровавленному клинку.

Все остальное Надя восприняла как в тумане. Она уже мчалась, забыв о боли в боку, о пыли, о солдатах. Ее мир сузился до падающей фигуры Дрейден. Она услышала рычание Луканиса, увидела мелькание его клинка, вонзающегося в незащищенный бок Капитана. Услышала его хриплый вопль. Увидела, как Лиллемар, с лицом искаженным ужасом и яростью, выхватывает кинжал из-под платья и с диким криком вонзает его в горло Капитана. Увидела, как солдаты, ошеломленные предательством командира и его смертью, опускают оружие.

Но все это было фоном. Шумом. Главным было тело Дрейден, тяжелое и безжизненное, падающее на окровавленный паркет.

Надя прыгнула вперед, не думая о равновесии, о собственной безопасности. Ее руки вытянулись, ловя, цепляясь. Она упала на колени, амортизируя удар, и Дрейден рухнула ей на руки. Теплая, липкая кровь сразу пропитала рукава Надиного плаща.

— Нет, нет, нет, НЕТ! — Элиза бросилась к ним, ее крик был полон древнего материнского ужаса.

Дрейден задыхалась, ее глаза закатились, потом сфокусировались на лице Нади. Губы шевельнулись, пытаясь что-то сказать, но вышло только бульканье и алая пена. Ее тело судорожно дернулось.

— Держу тебя! — выкрикнула Надя, ее голос сорвался на визг, но в нем была стальная сила. Она прижала Дрейден к себе, одной рукой сжимая ее здоровое плечо, другой отчаянно пытаясь прижать рану, остановить этот ужасный поток тепла, утекающей жизни. — Держу, понимаешь? Не смей! Не смей уходить! — Она трясла ее слегка, бессознательно, отчаянно пытаясь вернуть в эти синие, теряющие фокус глаза хоть искру осознания. — Дрейден! Дрейден! Смотри на меня! ДЕРЖУ ТЕБЯ!

Кровь сочилась сквозь ее пальцы, горячая и неумолимая. Запах меди заполнил ее мир. Шум битвы стих, сменившись криками Лиллемар, отдающей приказы солдатам, рыданиями Элизы, тяжелым дыханием Луканиса. Но Надя ничего этого не слышала. Она сжимала в руках хрупкое тело ученой, своей подруги, своей семьи — единственной, что у нее осталось в этом аду. И кричала в лицо надвигающейся тьме, в лицо Тени, забравшей Элио, в лицо всем охотникам и демонам:

— ДЕРЖУ ТЕБЯ!

И в этом крике была вся ее ярость, весь ее страх, и та хрупкая, неистовая надежда, что даже сейчас, когда кровь Дрейден окрашивает ее руки в багровое, она еще может удержать ее в этом мире. Хотя бы на мгновение. Хотя бы до последнего вздоха.

Холодный ливень хлестал по Наде Каркосе, как тысяча крошечных кнутов, смешиваясь с солеными каплями ее собственных слез. Она сидела в грязи, на краю разбитой дороги где-то в глуши Неварры, прижимая к себе безжизненное тело Дрейден. Женщина была легкой как пушинка и тяжелой как свинец одновременно. Каждый вдох ученой вырывался хриплым и прерывистым, лицо — восковым, с проступающими под кожей зловещими черными прожилками. Яд. Проклятая Кровь Черной Гнили делала свое мерзкое дело.

— Просыпайся, Дрейден! Просыпайся! Не смей меня оставлять! — ее собственный голос звучал чужим, сорванным, заглушаемым раскатами грома, сотрясавшими небо.

Воспоминания о комнате в Антаве пронзили сознание острой болью: ярость Луканиса, деловитость Элизы, испуг Лиллемар, их руки, перекладывающие Дрейден на стол. Холодный металл кинжала Капитана в ее спине. Агония прижигания раны. И потом… удар под дых. Яд. Безысходность.

— Просыпайся! — Надя тряхнула подругу, но та лишь слабо закашляла, черные прожилки на веках пульсируя в такт ударам ее сердца. Или это было эхо грома? Надя уже не различала.

Усталость, боль от старых ран, подаренных Тенью, и эта новая, душевная агония сливались в один сплошной гул. Она потеряла счет дням в бешеной скачке по разбитым дорогам Неварры. Лошадь, купленная на последние монеты Лиллемар, пала два дня назад. С тех пор — пеший марш, с Дрейден на плечах, через грязь, дождь и отчаяние. Надежда таяла быстрее, чем силы. «Хантер Фелл… Некромант…» — эти слова стали мантрой, единственной нитью, за которую она цеплялась.

— Луканис, помоги мне вытащить Дрейден наружу. Мы уходим прямо сейчас.

— Я возьму на себя плечи.

Воспоминания о крепких руках Ворона, подхвативших Дрейден, о последнем взгляде Лиллемар, полном вины и обещания, о теплых, но безнадежных словах Элизы — все смешалось в какофонии грома и ливня. Надя машинально прижала ладонь к груди, где под мокрой рубахой лежала печать Дома Борджиани, ее пропуск в Неварру, ее последняя ставка. Но куда идти? Буря превратила мир в серо-коричневое месиво, где не было ни дорог, ни надежды. Холод пробирал до костей, соленая грязь затекала за воротник, смешиваясь с потом и, возможно, кровью — ее собственные раны ныли невыносимо.

Внезапно, сквозь шум стихии, донесся голос. Человеческий голос. Надя вздрогнула, инстинктивно прикрывая Дрейден своим телом, другой рукой уже нащупывая рукоять спрятанного кинжала. Бандиты? Охотники за головами? Капитан?

— Эй, эй! — ее собственный крик вырвался хрипло, заглушаемый ветром.

— Кто здесь? — ответил мужской голос, настороженный, но без явной угрозы.

— Сюда! Помогите! — Надя закричала изо всех сил, отчаянно махая свободной рукой в сторону звука.

Сквозь завесу дождя вырисовались очертания кареты, застрявшей невдалеке, и две фигуры. Одна — мужчина в дорожном плаще, другая — поменьше, вероятно, слуга. Дверь кареты скрипнула, и мужчина шагнул наружу.

— Что там происходит?

— Помогите! — Надя почувствовала, как по щеке скатывается горячая слеза, смешиваясь с ледяным дождем. Стыд? Облегчение? Неважно.

— Кто-то кричит о помощи, но я никого не вижу, — доложил слуга. — Думаю, это могут быть бандиты.

— О, Боже. Надо посмотреть. Сомневаюсь, что кто-то отважился продираться сквозь эту стихию ради быстрой монеты. Так, откуда, ты сказал, доносились эти крики?

— Сюда.

Быстрые шаги приближались по хлюпающей грязи. Надя вжалась в землю, готовясь ко всему. Перед ней предстал мужчина — не старый, но и не молодой, с умными, усталыми глазами и странным спокойствием во взгляде, несмотря на бурю.

— Во имя всего святого, я так рада вас видеть, — слова вырывались пулеметной очередью, сбиваясь, перекрывая друг друга. — Мы, мы, мы застряли здесь, уже, по крайней мере, час. Я не знала, что делать. Она, она слишком тяжела, чтобы нести по этой грязи. Ее пульс замедляется, и я-я... — Голос Нади сорвался.

— Ну, ну. Пожалуйста, успокойтесь, миледи. Как вас зовут? — его голос был низким, успокаивающим, как гудение далекого шмеля.

— Надя, но…

— Приятно, Надия. Эммрик Волкарин к вашим услугам. А теперь идите, у нас есть место в карете, и вы можете укрыться там, пока не пройдет буря.

— Нет, нет, вы не понимаете! — Надя резко встряхнула головой, отбрасывая мокрые пряди волос. Спасение было так близко, но оно вело не туда! — Да, да, это Дрейден. Ее отравили.

— Отравили? — брови Эммрика поползли вверх.

— Я ехала прямо из Антивы. Она поймала клинок с наконечником, пропитанным Кровью Черной Гнили. Я пришла за помощью. — Надя почти выкрикнула последние слова, впиваясь взглядом в лицо незнакомца, ища понимания, надежды.

— А как давно вы в пути?

— Почти две недели.

Лицо Эммрика стало серьезным.

— Не хочу показаться паникёром, но нам нужно отнести ее в карету, чтобы я мог немедленно оказать помощь.

— Нет, нет, нам нужна магия! — Надя заломила руки. — Я направляюсь в Хантер Фелл. Я, я должна найти того, кто сможет связать меня с некромантом. Я должна закончить путешествие! — Ее голос дрожал. Она не могла остановиться. Не здесь. Не после всего.

Эммрик наклонился, его спокойные глаза встретились с ее отчаянными.

— Дорогая, ваше путешествие окончено. Я — некромант, и я могу спасти твоего друга, но время имеет решающее значение, так что, пожалуйста, доверьтесь мне.

Слова ударили Надю как обухом. Некромант? Она оглядела его снова — никаких роб, посохов, зловещих символов. Просто дорожный плащ, усталое лицо. Но в его глазах была неоспоримая уверенность, знание. И бесконечная усталость, странно созвучная ее собственной. Сердце Нади бешено колотилось. Довериться? Снова поставить жизнь Дрейден на кон? Но выбора не было. Ни секунды.

— Роле, если тебя не затруднит, не мог бы ты отнести ее? — Эммрик повернулся к слуге.

— Конечно, сэр! — Роле, коренастый парень с честным лицом, поспешно подошел и осторожно, но крепко взял Дрейден на руки.

Надя почувствовала пустоту в объятиях и ледяной страх в груди.

— Надия, приношу свои извинения, поскольку я уверен, что ваш разум истощен, но мне нужно, чтобы вы рассказали мне все, что можете, о том, что произошло, — Эммрик помог Наде подняться. Ее ноги подкосились, и она едва не упала, схватившись за его руку. Его пальцы были удивительно теплыми. — Рана была глубокой или поверхностной?

— Это был отравленный кинжал, — Надя заставила себя говорить четко, борясь с дрожью. — Он вошел глубоко, но не задел органы. Луканис... он проверял.

— Ах, это немного странно, — пробормотал Эммрик, ведя ее к карете сквозь потоки воды.

— Почему? — Надя впилась в него взглядом.

— Не хочу тревожить понапрасну, но если яд попал так глубоко в организм, он должен был уже завершить свою работу. Гниение может происходить медленно, но не настолько.

Надя почти усмехнулась сквозь ком в горле.

— Да, но Дрейден другая. Особенная.

— Особенная? Расскажите, пожалуйста, подробнее. — Интерес в глазах Эммрика вспыхнул ярче молнии.

— В детстве ее коснулась Тень, — выдохнула Надя, открывая часть тайны Дрейден. — Но я не знаю, есть ли какая-то связь.

— Хм, это бы очень хорошо объяснило такое сопротивление смерти, — Эммрик кивнул, словно сложил кусочки пазла. — Я с нетерпением жду исцеления твоего друга, чтобы мы могли это обсудить. Мы ее починим, я обещаю.

Его обещание звучало как молитва. Надя хотела верить. Она должна была верить.

— Сэр, карета уже готова, — доложил Роле, укладывая Дрейден на узкую скамью внутри кареты.

— Спасибо, Роле. Манфред, не мог бы ты выйти сюда и помочь Роле? — позвал Эммрик.

— Кто такой Манфред? — спросила Надя, протискиваясь внутрь за Роле.

Ответом был низкий, скрежещущий звук, словно камни терлись друг о друга. Из тени в углу кареты поднялась фигура. Кости. Чистые, желтоватые от времени кости, скрепленные каким-то невидимым сочленением. Пустые глазницы повернулись к Наде. Череп скривился в подобии улыбки. Манфред издал мягкое, булькающее рычание.

Надя вскрикнула, инстинктивно рванувшись назад, налетев на Роле, который тоже ахнул от неожиданности.

— Тише, — проворчал Роле, потирая ушибленный локоть. — Вы меня чуть не напугали до смерти, когда так кричали.

— Почему из вашей повозки выходит ходячий скелет?! — Надя не отрывала шокированного взгляда от Манфреда, рука снова потянулась к кинжалу.

— Это, дорогая Надя, Манфред, — представил Эммрик с невозмутимостью человека, показывающего нового щенка. — Мой помощник.

— Манфред — ваш помощник? — Надя не могла поверить своим ушам. И глазам.

— Именно так, кроткий дух любопытства, и угрозы он никому не представляет, — заверил Эммрик.

Манфред кивнул костяной головой, издав еще одно булькающее журчание, которое могло быть приветствием или угрозой — Надя не была уверена.

— Понятно, — прошептала она, отводя руку от оружия, но не спуская глаз с скелета. В мире, где существовала Тень и искаженные Капитаны, ходячие кости, казалось, были лишь очередной странностью. Но все равно жуткой.

— Манфред, этот человек отравлен. Нам нужно подготовить извлечение, — Эммрик перешел к делу с деловой быстротой. — Собери мой набор и помоги Роле подготовить тело. Времени мало, поэтому нам придется исцелить ее прямо здесь, в карете.

Манфред ответил серией щелчков и скрежета, которые Эммрик, похоже, прекрасно понял. Скелет ловко вытащил из-под скамьи тяжелый ящик с инструментами и склянками, заставленными странными жидкостями и порошками. Запах — смесь формалина, сушеных трав и чего-то электрически-озонового — ударил Наде в нос.

— Роле, я не хочу просить от тебя так много, но как только ты поместишь Дрейден в карету, хватай топор и построй быстрое убежище для себя и Надии, — Эммрик уже открывал ящик, его пальцы быстро перебирали флаконы. — Боюсь, вам обоим придется ждать снаружи. Магия, которую мне придется использовать, может быть немного рискованной.

— Если понадобится, я построю каноэ, — бодро ответил Роле, хотя в его голосе сквозила нотка страха.

— Отлично, спасибо. Теперь, Надия, мне бы пригодилась твоя помощь...

Громовой раскат, в десять раз громче предыдущих, потряс землю. Карета подпрыгнула на месте. Сверху донесся страшный треск. Надя инстинктивно вжалась в стенку.

— Еще одно землетрясение! — закричал Роле.

— Всем просто сохранять спокойствие, — скомандовал Эммрик, но его голос дрогнул.

Над каретой, осветив мир зловещим зеленоватым светом молнии, наклонилось огромное дерево. Оно падало медленно, неумолимо, с леденящим душу скрежетом разрываемой древесины. Прямо на них.

— Берегитесь, дерево! — завизжал Роле.

— Надия, сзади, отойдите! — Эммрик рванул Надю к выходу.

Она вывалилась в грязь, кубарем откатилась в сторону. За спиной раздался оглушительный удар, треск ломающегося дерева и металла, крики Роле и Эммрика. Сердце Нади остановилось. Дрейден!

— Спасибо, Эммрик, — она прохрипела, поднимаясь на ноги и видя, что некромант оттащил ее в последний миг от падающих ветвей.

— Благодарности не нужны, — он отряхивался, его лицо было бледным. — Роле!

— Карета! — донесся крик Роле из-под обломков.

— Всем отойти назад! — Эммрик потянул Надю еще дальше.

С грохотом, достойным падения горы, дерево окончательно рухнуло, придавив карету. Один из колес отлетел в сторону. Стекло разбилось. Надя увидела, как Роле выкатывается из-под обломков, хватаясь за ногу.

— Роле, мы идем! — Эммрик бросился к нему, Надя — следом.

— Ради любви Андрасте, это чертово дерево сломало мне лодыжку! — застонал Роле, его лицо исказилось от боли. Он сидел в грязи, держась за правую щиколотку, которая уже начинала пухнуть.

— Манфред, пожалуйста, помоги мне с ним, — Эммрик опустился на колени. — Извини, но мне нужно осторожно повращать лодыжку, чтобы проверить ее состояние. — Он взял ногу Роле. Тот взвыл. — Каково это?

— Ой, нехорошо!

— Боюсь, она сломана. Не думаю, что ты сможешь ходить, — констатировал Эммрик. — Не сам, не справишься. Сейчас мы тебе поможем. Ну, вот, смотри-ка. — Его руки засветились мягким голубоватым сиянием. Надя почувствовала слабый прилив магии — не враждебной, а скорее успокаивающей. Роле перестал стонать, его глаза округлились от изумления.

— Ого, это умно! — он смотрел на свою ногу, где боль, казалось, притупилась, а отек немного спал. Эммрик наложил обезболивающее и стабилизирующее заклинание.

— Эммрик, поторопитесь! — Надя, воспользовавшись паузой, заглянула в разбитую карету. Дрейден лежала на боку, ее глаза были открыты, но невидящие. И по белкам, как черные паутинки, расползались те самые зловещие прожилки. — Что-то случилось с Дрейден! Посмотрите на ее глаза! На них проросли черные прожилки!

Эммрик резко обернулся. Его лицо стало каменным.

— Ох, боже мой. Яд начинает действовать. Нам нужно торопиться.

Буря бушевала с удвоенной силой. Вода хлестала по лицам, ветер выл как потерянная душа. Роле, опираясь на Манфреда, указал куда-то вверх, в темноту:

— Ой, эй, посмотрите туда, на вершину холма. Я увидел очертания чего-то во вспышке молнии. Думаю, это был замок.

Эммрик прикрыл глаза рукой, всматриваясь.

— О, клянусь, я думаю, ты прав. Я думаю, будет лучше, если мы все отправимся туда. Манфред, помоги Роле, а я возьму Дрейден. Вместе мы поднимемся на тот холм.

— А мне что делать? — спросила Надя, чувствуя, как последние силы покидают ее. Грязь засасывала сапоги, каждый шаг давался с невероятным усилием. Боль в боку, где когда-то копалось искажение Тени, разгорелась с новой силой.

Эммрик, поднимая Дрейден на руки (Манфред уже нес Роле на костяной спине), посмотрел на Надю. В его глазах была не только усталость, но и странная печаль.

— Я не хочу показаться мрачным, но вам лучше поискать в своем сердце что-то, во что можно верить.

Эти слова повисли в воздухе тяжелее грома. Надя стиснула зубы и потащилась за ними вверх по скользкому склону. Во что верить? В Элио, запертого в Тени? В кольцо, которое было у Капитана? В то, что Дрейден выживет? В то, что они вообще куда-то придут? Вера была роскошью, которую она растеряла где-то между казнью матери и падением в Тень. Оставалась только ярость. Ярость и упрямство.

— Никого больше не потеряю, — прошипела она сквозь стиснутые зубы, впиваясь пальцами в скользкую землю и волоча себя вверх. — Слышишь, Книжка? Никого!

Холм оказался круче и выше, чем казалось. Замок на вершине, вырисовывающийся в очередной вспышке молнии, действительно выглядел заброшенным: темные провалы окон, обвалившаяся часть крыши, мрачные стены, поросшие мхом и плющом.

— Этот холм оказался намного круче, чем казался, — простонал Роле с костяных «плеч» Манфреда.

— Замок выглядит заброшенным, — констатировала Надя, вытирая со лба смесь пота и дождя.

— Многие дома были заброшены из-за этих бурь, — тяжело дыша, ответил Эммрик, бережно прижимая к себе Дрейден. — Тяжелые времена.

— Дрейден! — Надя рванулась вперед, услышав новый приступ кашля. Ученую трясло, черные прожилки на лице стали еще заметнее.

Эммрик поставил Дрейден на ноги, но она тут же начала оседать. Он поддержал ее, а сам поднял руку к небу, к буре. Его голос зазвучал громче, странно резонируя, заглушая вой ветра, эхом разносясь по склону:

— Пусть эти слова выйдут за пределы плоти, за пределы тела, стекая по серебряной нити к потерянному духу. Твой дом зовет, Дрейден. Услышь меня! Твой дом зовет.

В воздухе вокруг его руки заплясали крошечные искры статики, издавая высокий, звенящий звук.

— Что вы делаете? — спросила Надя, завороженная и напуганная.

— Я отправляю сообщение за Завесу, чтобы дать Дрейден знать, что скоро будет безопасно вернуться в свое тело, — объяснил Эммрик, не прекращая странного ритуала.

Наконец они добрались до массивных, почерневших от времени дубовых ворот замка. Они были приоткрыты, но тяжелые засовы внутри явно заклинило.

— Дверь заклинило. Подождите, — Надя вытащила свой кинжал. Лезвие со скрежетом вошло в щель между створками. — Помогите! — она уперлась плечом в холодное дерево, рыча от напряжения.

Манфред прислонил Роле к стене и подошел помочь, упираясь костяными пальцами. Эммрик поддерживал Дрейден, продолжая что-то шептать. С треском и скрипом одна створка поддалась, открывая мрак вестибюля.

— Торопитесь! Все внутрь! — скомандовал Эммрик.

Они ввалились в просторный, пыльный холл. Ветер выл в провалах окон, завывая в дымоходах. Запах сырости, плесени и чего-то старого, мертвого ударил в нос. Роле съежился:

— О, Создатель, этот ветер смертелен.

— Я вижу, — Надя огляделась. Замок был огромным, темным и пустым. И недружелюбным. — Кто-нибудь, дайте мне эту доску! — она указала на валявшуюся у стены тяжелую балку.

Манфред ловко подхватил ее костяными руками и поднес. Надя попыталась вставить балку в скобы на дверях, чтобы закрепить их от ветра. Манфред помогал. Его костяные пальцы неожиданно выскользнули, и балка грохнулась Наде на ногу.

— А! В чем твоя проблема?! — вскрикнула она от боли и ярости.

— Ох, боюсь, Манфред не очень любит прозвища, — спокойно заметил Эммрик, осматривая Дрейден, которая, казалось, немного пришла в себя, но была слаба и бледна как смерть.

Манфред издал серию быстрых щелчков, похожих на возмущенную тарабарщину.

— Он говорит, что извинения приняты, — перевел Эммрик. — Теперь нам нужно найти подходящую для очищения комнату. Манфред, ты спас мой набор?

Скелет кивнул и указал на прочный кожаный саквояж, который он, несмотря на падение и переноску Роле, умудрился удержать.

— Отличная работа. Хм, Роле, ты не против остаться здесь? Так нам будет быстрее поднять Дрейден по лестнице, — Эммрик указал на широкую мраморную лестницу, ведущую наверх.

Роле оглядел мрачный холл с опаской:

— Но это место жуткое.

— Ну, я думаю, оно довольно очаровательно, — попытался пошутить Эммрик, но его голос звучал напряженно. — Ладно, нам нужно двигаться. Она...

— И что, по-вашему, вы здесь делаете?

Голос прозвучал из темноты у подножия лестницы. Спокойный, вежливый, но с ледяной ноткой. Из тени вышел мужчина. Высокий, худощавый, в безупречном, хотя и слегка поношенном камзоле. Его лицо было бледным, черты — острыми, а глаза... глаза казались слишком темными в свете редких вспышек молнии из окон. Он держал в руке старинный канделябр с тремя едва горящими свечами.

— О, мои искренние извинения за вторжение, сэр, — Эммрик поклонился с неестественной легкостью для человека, держащего на руках почти безжизненное тело. — Мы думали, что это место заброшено. Мои спутники и я попали в бурю и нуждались в убежище. Я Эммрик, дозорный из Большого Некрополя. А вы?

— Паскаль Де Ла Форса, хозяин этого замка, — мужчина слегка склонил голову. Его улыбка не добралась до глаз. — Но если вы дозорный, то можете остаться и переждать бурю.

— Большое спасибо, милорд.

— Пожалуйста, зовите меня Паскаль.

Надя прочистила горло, привлекая внимание:

— Эммрик...Дрейден.

— Да, извиняюсь, — Эммрик повернулся к Паскалю. — Лорд Паскаль, наша подруга очень больна, и мне нужно немедленно провести очищение. У вас случайно нет надежного помещения, в котором я мог бы выполнять свои обязанности? В идеале что-то с проводящим измерением.

Паскаль задумался на мгновение, его темные глаза скользнули по бледному лицу Дрейден.

— Ммм, да, вообще-то. Молельня.

— О, чудесно, это было бы идеально.

— Он тоже не очень хорошо выглядит, — Паскаль кивнул на Роле, корчившегося от боли у стены. — Я подготовлю ему комнату, чтобы нога отдохнула.

Роле попытался улыбнуться:

— Да благословит Создатель ваши дни.

— Не стоит, — Паскаль махнул рукой. — Все, следуйте за мной.

Они двинулись вверх по лестнице. Надя помогла Манфреду поднять Роле. Костяные пальцы скелета были удивительно ловкими и сильными. Лестница казалась бесконечной в полумраке. Паскаль шел впереди, его свечи отбрасывали прыгающие тени на стены, увешанные портретами мрачных предков.

— Вот мы и пришли, — Паскаль остановился перед высокими двустворчатыми дверьми в конце коридора. — Извините за подъем, но нужные нам помещения находятся здесь. Молельня. — Он толкнул дверь. — Немного сквозняк, но этого должно хватить...для ваших нужд.

Комната была просторной и пустой. Высокие витражные окна, затянутые пылью и паутиной, слабо пропускали свет молний. В дальнем конце стоял простой каменный алтарь. В воздухе витал запах ладана и старого камня.

— Это просто идеально, Паскаль, — Эммрик понес Дрейден к алтарю. — Манфред, комплект.

— Надия, верно? — Паскаль повернулся к ней. — Дотянитесь до этих фонарей. — Он указал на несколько запыленных фонарей, висевших на стенах.

Надя, чувствуя себя лишней, пошла зажигать фонари. Их тусклый свет добавил мрачности помещению. Роле, которого Манфред усадил на скамью у двери, оглядывался с опаской.

— Ой, а что это за статуи вдоль стен? — спросил он, указывая на ниши с каменными изваяниями в рыцарских доспехах.

— Это мужская линия этого дома, показывающая нам всем путь, когда мы переходим, — объяснил Паскаль, его голос звучал мечтательно. — Семейный склеп также находится внизу, в подвале.

— Ой, не люблю я склепы, — пробормотал Роле.

— Мне нравится их молчаливая мудрость, — Паскаль улыбнулся своей странной, безжизненной улыбкой. Его взгляд на мгновение задержался на Наде, заставляя ее почувствовать мурашки по спине.

— Это последний из фонарей, — доложила Надя.

— Спасибо, — кивнул Паскаль.

Эммрик уже раскладывал на алтаре инструменты из своего саквояжа — странные ножички, склянки, пучки трав, серебряные чаши.

— Теперь мне нужно закончить приготовления, но как только ритуал начнется, он не должен занять много времени. Однако, из-за распространения яда, мне, скорее всего, придется провести обескровливание.

— Хм, магия крови — такое грязное дело, — заметил Паскаль с легкой гримасой.

— Ах, просто очищение. Ничего не будет призвано, даю вам слово, — заверил Эммрик, его пальцы быстро смешивали порошки в небольшой чаше.

Надя подошла к алтарю. Дрейден лежала неподвижно, лишь слабое движение груди выдавало жизнь. Черные прожилки на лице казались еще темнее в тусклом свете.

— Вы уверены, что с Дрейден все будет в порядке? — ее голос сорвался на шепоте. — Мне просто нужно знать, что она в надежных руках.

Эммрик положил теплую руку ей на плечо.

— Не волнуйтесь, как я и обещал, я спасу вашу подругу.

— Остальные должны уйти и позволить дозорному сделать свою работу, — мягко, но настойчиво произнес Паскаль. — Я покажу вам покои.

— Одну минуту, — Надя наклонилась к Дрейден, отодвинув мокрый прядь волос с ее лба. Кожа была холодной. — Береги себя, пожалуйста, — прошептала она, не обращая внимания на присутствие других. — Обещаю, я снова тебя найду. — Она резко выпрямилась, сглотнув ком в горле. — Хорошо, я готова. Удачи, Эммрик.

— Я закрою за нами дверь, — Паскаль подтолкнул Надю и Роле (которого снова подхватил Манфред) к выходу.

Дверь молельни с глухим стуком закрылась, оставив Эммрика и Дрейден в мерцающем свете фонарей и свечей. Надя услышала, как Паскаль тихо усмехнулся себе под нос.

— Эта погода действительно что-то, — заметил хозяин замка, ведя их обратно по коридору. Его шаги были бесшумными по пыльным коврам.

Надя насторожилась. Что-то в этом месте, в этом человеке, было не так. Слишком спокойно. Слиточно... гостеприимно, учитывая бурю и их плачевное состояние.

— Мне интересно, — начала она осторожно. — А до взрыва, о котором говорил Эммрик, здесь не было никаких аномалий?

Паскаль вздохнул, звук был похож на шелест сухих листьев.

— Насколько я понимаю, подобные события происходили по всему Тедасу, и то же самое бывало и здесь, до того, что произошло в той пещере. — Он остановился, повернулся к Наде. Его глаза в полумраке казались совсем черными. — Но после этого все изменилось. Как будто что-то новое... вырвалось на свободу и все стало еще хуже. Намного хуже.

Завывание ветра в трубах внезапно усилилось, превратившись в протяжный, почти человеческий стон.

— Что вы имеете в виду под «вырвалось на свободу»? — спросил Роле, съеживаясь.

— Просто послушайте эту бурю, — Паскаль улыбнулся. — Звучит, как будто там сама Тень, не так ли?

— Извините? — Роле побледнел.

— Подождите, — Надя встала между Роле и Паскалем. Ее рука снова потянулась к кинжалу. — Вы бывали в Тени?

— О нет, лично нет, — Паскаль засмеялся легким, беззаботным смешком, который прозвучал фальшиво в мрачном коридоре. — Просто рассказы, которые я слышал. Я представляю, на что это похоже. Я просто думаю вслух. — Он махнул рукой. — Подождите здесь, мне нужно позвать сестру и сообщить, в какой комнате мы будем.

Он подошел к стене, где среди гобеленов висела небольшая деревянная панель с множеством тонких шнурков.

— Ой, а что же это тогда было? — спросил Роле.

— Колокольчики для слуг, — объяснил Паскаль, потянув за один из шнурков. Где-то в глубине замка глухо прозвенел колокол. — Они объединены в сеть по всему замку. Сложная сеть шнуров и струн, позволяющая нам удовлетворять все наши потребности одним движением пальца. — Он потянул еще за несколько шнурков, создавая странную, дисгармоничную мелодию звонов.

Роле поежился:

— Ох, у меня мурашки по коже.

— Я нахожу, что реверберации являются наиболее успокаивающими, — заметил Паскаль, его пальцы продолжали играть на шнурах.

— Да...ладно, — неуверенно пробормотал Роле.

— Насколько велико это место? — спросила Надя, стараясь казаться просто любопытной, но ее ноздри раздувались, ловя странный запах — пыль, сырость и что-то сладковато-гнилостное, едва уловимое.

— Настолько, насколько нужно, — уклончиво ответил Паскаль. — Идите сюда! — Он повел их в боковой коридор, остановившись у массивной двери. — Минутку, пока я отопру дверь. Вот и все. Самая теплая комната в замке, обещаю.

Ключи звякнули в замке. Дверь со скрипом открылась, впуская их в просторную, но запущенную спальню. Камин пылал неестественно ярким, почти зеленоватым огнем. И тут Надя услышала это — тихий царапающий звук из-за одной из стен.

— Что это было? — она насторожилась.

— Кто-нибудь здесь есть? Эй? — позвал Паскаль, делая вид, что ищет источник звука.

В этот момент с карниза сорвалась огромная сова и с криком пронеслась над их головами. Роле вскрикнул, Надя инстинктивно пригнулась, Манфред издал предупреждающий щелчок.

— Тск, чертова сова торчит здесь с тех пор, как на прошлой неделе сильное землетрясение оторвало кусок крыши от этого крыла, — раздраженно пояснил Паскаль, махнув рукой на дыру в потолке, затянутую брезентом. — Извините за это, но уверяю вас, кровать самая уютная.

— В-все в порядке. Спасибо еще раз, Паскаль, — заикаясь, пробормотал Роле, все еще трясясь.

— Мне так нравится быть гостеприимным, — Паскаль улыбнулся. — Давайте, подайте мне руку с нашей подругой Надией. — Он помог Роле добраться до кровати.

— О! Так приятно снять с себя тяжесть, — вздохнул Роле, опускаясь на покрывало.

— Я представляю, — Паскаль стоял над ним, его тень от камина казалась неестественно высокой и извивающейся.

В дверь постучали.

— А! Вот моя сестра. — Паскаль распахнул дверь.

Вошедшая женщина была его почти полной противоположностью — пышные формы, ярко-рыжие волосы, заплетенные в сложную прическу, румяные щеки и широко распахнутые, слишком блестящие глаза. Ее платье было кричаще ярким и казалось немного... не по размеру, как будто надетым второпях.

— Это Спинелла. Скажи «привет», почему бы тебе не поздороваться. — представил Паскаль.

Женщина захихикала — высокий, нервный звук.

— Приветствую вас. — Она поклонилась с преувеличенной театральностью. Паскаль и Спинелла переглянулись и снова захихикали, звук был неприятно синхронным.

— Эм, приветствую, — неуверенно ответил Роле.

— Я принесла немного дров, ткани и виски, — Спинелла подошла к камину, бросив в него пару поленьев. Пламя на мгновение вспыхнуло зеленым. — Мы поставим вас на ноги в мгновение ока. — Она снова захихикала.

— Разве она не чудесна? — Паскаль смотрел на сестру с обожанием, которое казалось Наде преувеличенным, почти жутким. — Теперь, дорогая сестра, пожалуйста, дай этому человеку бутылку. Ему нужен крепкий напиток.

— Да, вот. Пейте! — Спинелла сунула в руки Роле тяжелую хрустальную графину с темно-янтарной жидкостью без этикетки.

Роле колебался, но вид Паскаля и Спинеллы, улыбающихся ему в упор, заставил его поднести графин к губам.

— Б-большое, большое спасибо. — Он сделал большой глоток и выдохнул с громким, довольным звуком. — Ааах...

Спинелла захихикала снова.

— Итак, какая из этих маленьких человеческих ножек болит, а?

— Э-э... правая нога, — показал Роле.

— Ммм, мы в два счета с этим разберемся! — Спинелла резко схватила его за щиколотку.

— Ой! — вскрикнул Роле от неожиданности и боли.

— Ой! — передразнила его Спинелла с преувеличенным сочувствием, которое тут же сменилось хихиканьем.

— Полегче, ладно? — попросил Роле, пытаясь отдернуть ногу.

— Ой, извините, — сказала Спинелла, но ее пальцы сжались еще сильнее. Надя увидела, как суставы побелели от напряжения.

— Сколько обычно длятся эти бури? — спросила Надя, стараясь отвлечь внимание от Роле. Ее собственные ноги гудели от усталости, глаза слипались. — У меня есть срочное дело, к которому мне нужно вернуться.

— О, а что насчет вашей подруги, Дрейден? — Паскаль повернулся к ней, его темные глаза казались бездонными.

— Она поймет. К тому же, она в надежных руках у Эммрика, — Надя постаралась звучать убедительно.

— Понимаю, — Паскаль кивнул, но в его взгляде читалось сомнение.

— Может быть, вам просто лучше расслабиться, — вступила Спинелла, отпустив наконец ногу Роле (он с облегчением откинулся на подушки). Она подошла к Наде. — Может быть, вам тоже стоит выпить.

— Нет, я в порядке, — Надя отстранилась. Запах женщины был густым, сладким, как перезревшие фрукты, с оттенком чего-то химического.

— Ой, да ладно. Оно не укусит, — настаивала Спинелла, наливая темную жидкость в еще один хрустальный бокал. Звук плеска был громким в тишине комнаты.

— Вы выглядите немного изможденной, Надия, если простите мне мою прямоту, — мягко добавил Паскаль, блокируя ей путь к отступлению. — Возможно, немного духа — это как раз то, что тебе нужно.

— Это вино действительно вкусное. Премиум-класса, — заверила Спинелла, суя бокал Наде чуть ли не в лицо. Ее улыбка стала натянутой, глаза блестели неестественно ярко.

Надя колебался. Усталость валила с ног. Боль и страх сжимали грудь. Глоток чего-то крепкого... Может, и правда поможет? Она украдкой взглянула на Роле. Он уже отпил еще раз, его глаза стали мутными, голова клонилась на грудь.

— Хорошо. Давайте, — она взяла бокал. Жидкость была густой, темной, с резким, терпким запахом.

— Ах, вот молодец, — Спинелла захихикала снова, звук резанул по нервам. Хихиканье звенело фальшью.

Надя сделала глоток. На вкус это было не вино. Это было что-то горькое, обжигающее, с металлическим привкусом. Она едва не поперхнулась.

— Роле? Роле, что случилось? — она бросилась к кровати. Мужчина трясся в конвульсиях, изо рта шла пена. Его глаза закатились.

— Почему он так трясется?! — Надя повернулась к Спинелле и Паскалю.

Паскаль тихо напевал какую-то мелодию, покачиваясь в такт.

— О, с ним все в порядке. Нет ничего, что не исправил бы небольшой сон, — сказала Спинелла, ее голос звучал слащаво и лживо.

Надя узнала мелодию, которую напевал Паскаль. Старинную колыбельную... или погребальную? Из детства, из самых темных уголков памяти.

— Прекратите! — закричала она.

Спинелла рассмеялась — громко, истерично.

— У меня голова кругом, — зарычала Надя, чувствуя, как пол уходит из-под ног. Бокал выпал из ее рук и разбился. Темная жидкость растеклась по полу. Стены закачались. Свет камина расплылся в зеленоватое марево.

— Кружение может быть весело, — Паскаль внезапно оказался рядом. Его лицо исказилось, черты стали резче, неестественнее. В глазах вспыхнуло чуждое, желтое пламя. — Вот, возьми мою руку для танца.

— Что вы со мной сделали? — невнятно пробормотала Надя, пытаясь отшатнуться, но ее тело не слушалось. Ноги стали ватными.

— Немного лекарства, чтобы облегчить твою изнуряющую боль, — голос Паскаля изменился, стал шипящим, многоголосым. Его рука схватила ее за запястье. Прикосновение было ледяным. — Разве это не просто... божественно? — Он засмеялся — низким, демоническим хохотом, который подхватила Спинелла своим визгливым хихиканьем.

Надя попыталась вырваться, но ее тело предательски слабело. Темнота накатывала волнами. Она видела, как Спинелла подошла к конвульсирующему Роле, ее лицо растянулось в гримасе голода. Последнее, что услышала Надя перед тем, как сознание поглотила тьма, был шипящий шепот демона в облике Паскаля:

— Ой, в чем дело? Ты что, не любишь танцевать?

Холодный камень катакомб впивался в спину Нади Каркосы, но боль была ничтожной по сравнению с ледяной пустотой, разверзшейся внутри. Она сидела, прислонившись к сырой стене, рядом с бездыханным телом Маэрора — демона, десятилетия терзавшего ее душу. Воздух все еще звенел от недавней магии и предсмертного рева сущности. Пыль, взметнувшаяся вверх во время битвы, медленно оседала, смешиваясь с запахом озона, крови и древнего тлена. Элио... Его действительно не было. Эта мысль пронзила острее любого клинка. Не было возлюбленного, чье возвращение было смыслом ее последних недель. Был только демон, ловко игравший на ее боли и надежде.

— Что случилось? Где Надия? — хриплый от усталости и напряжения голос Дрейден прозвучал рядом.

Ученая стояла на коленях, ее обычно собранное лицо было искажено тревогой, руки заметно дрожали.

Эммрик Волкарин, некромант, чье спокойствие казалось нерушимым даже здесь, в подземелье кошмаров, не отрывал взгляда от места, где исчезло существо, выдававшее себя за Элио. — Элио? Что ты можешь рассказать мне об Элио?

— Ну, это тот, кого мы искали, — ответила Дрейден, с трудом поднимаясь. — Он был заперт в Тени. А что?

Эммрик повернулся к ней. В тусклом свете, пробивавшемся из дыры в сводах, его глаза были глубокими колодцами знания о вещах, которых лучше не знать. — Потому что я боюсь, что ей солгали. Вам обоим. Что бы это ни было, это не человек.

— Что значит, он не человек? — Дрейден сжала кулаки, в ее голосе зазвенела сталь, готовая защищать свою веру, свою подругу, даже если правда была ужасна.

— Я имею в виду, я знаю духов, — Эммрик говорил мерно, как читал бы лекцию, но в каждом слове висела тяжесть истины. — Я провел свою жизнь в присутствии смерти и магии. Как члена Дозора Скорби, мой священный долг — защищать невинных от угроз неживого характера. Таким образом, я развил острое зрение даже на малейшее нарушение энергии, света и присутствия. У людей есть определенное пламя, если хотите, своего рода искра или одушевленность, которую духи могут только имитировать, но всегда есть что-то в деталях, что выдает их. — Он сделал паузу, его взгляд скользнул к месту, где стоял "Элио". — И кто бы это ни был, мне жаль говорить, что у этой штуки не было этого пламени. Оно было холодным и тяжелым. И, рискуя вызвать у вас тревогу, я боюсь, что ваша подруга в серьезной опасности.

Слова падали как камни. Надя видела, как Дрейден побледнела еще больше, но в ее глазах не было сомнений — только решимость. — Тогда мне нужно идти немедленно.

— Дрейден, я понимаю ваши чувства, но вы не в форме, — мягко, но настойчиво возразил Эммрик, указывая на ее бледность и дрожь в руках. Она только что пережила отравление, ритуал очищения и битву.

Дрейден выпрямилась во весь рост, ее тоненькая фигура казалась внезапно несгибаемой. — И если бы роли были противоположными, это бы Надию не остановило. Она бы сделала все, чего бы это ни стоило. Так что, пожалуйста, что вы можете мне рассказать о том, куда они делись?

Эммрик вздохнул, признавая ее правоту. — Только то, что я услышал, как существо сказало Надии, что пора идти домой.

— Домой? — Дрейден замерла, ее ум, привыкший анализировать, просеивал информацию. Память выдала карту, разговоры Нади в редкие минуты откровенности, ее содрогание при упоминании одного места. Глаза Дрейден расширились. — Минратос! Он ведет ее в Минратос.

Эммрик кивнул, его взгляд скользнул по мрачным сводам катакомб, будто оценивая путь. — Учитывая погоду, это будет нелегкий поход, но, очевидно, что я не смогу вас остановить. Так что, по крайней мере, позвольте мне снабдить вас тониками и одним-двумя зельями, чтобы защитить вас от холода. — Он повернулся к своему немому помощнику. — Манфред, не мог бы ты принести мой набор?

Костяной каркас ответил серией щелчков и скрежета, ловко извлекая из походного мешка небольшой футляр с пузырьками. Дрейден взяла его, ее пальцы сжали кожаную обертку. — Спасибо, Эммрик. Надеюсь, наши пути снова пересекутся.

— Я тоже. И желаю вам удачи, — ответил некромант, и в его обычно спокойных глазах мелькнуло что-то похожее на тревогу.

Минратос. Катакомбы под Солями.

Холод здесь был иным. Не морозным ветром с поверхности, а липким, сырым холодом земли и забытых смертей. Надя шла за существом, носившим лицо Элио, ее сапоги хлюпали по лужам грунтовой воды. Каждый шаг отдавался эхом в бесконечных каменных галереях, напоминая о днях, проведенных здесь в детстве — в темноте, голоде, отчаянии. — Элио, куда мы идем? — ее голос звучал чужим, сдавленным.

— Терпение, моя дорогая Надия, — ответил "Элио", не оборачиваясь. Его походка была слишком плавной, слишком уверенной для человека, только что вырвавшегося из Тени. — О, мы почти на месте.

Они вышли в более просторный зал. Надя огляделась — знакомые очертания, место, где дети когда-то заперли ее. Старые страхи сжали горло. — Куда бы мы ни направлялись, можем ли мы поторопиться?

Он резко обернулся. — Поторопиться? — в его голосе впервые прозвучала ледяная злоба.

— Извини. Но мне здесь, в Тени, не нравится. Я хочу уйти, — попыталась объяснить Надя, отступая на шаг.

— И я уже несколько недель хотел уйти, но не мог! — он шагнул к ней, его лицо исказилось гневом, нечеловеческим и пугающим. — Я терпеливо ждал тебя после того, как застрял здесь из-за тебя, мне приходилось выносить то, что ты даже не можешь себе представить. И теперь, о, теперь у тебя хватает наглости сказать мне поторопиться?

— Извини, я просто... — Надя отпрянула, спина уперлась в холодный камень.

— Ты что? — он навис над ней, его дыхание пахло озоном и прахом.

— Я... я просто боюсь, ясно? — вырвалось у Нади, голос сорвался. — Это место, оно кажется мне неправильным.

— Потому что это место не правильное! — он засмеялся, звук был похож на скрежет камней. — Это кошмар наяву. И это то место, где ты меня оставила. — Он отступил, его движения снова стали неестественно грациозными. — Вместо того, чтобы говорить, успокой свой разум и просто позволь себе почувствовать это место. По-настоящему почувствовать его, мм? Воздух. Холодный и насыщенный, бездонная боль. Энергия, пульсирующая во всех направлениях. Постоянный поток, постоянные тени. И этот шпиль тьмы в небе. Черный город, следящий за каждым твоим шагом. Попробуй представить, что это может сделать с твоим разумом, хм? С моим разумом.

Надя закрыла глаза, пытаясь отгородиться от навязчивого голоса, от давящей атмосферы места, где она чуть не сошла с ума ребенком. — Элио, — прошептала она, мольба и отчаяние в одном слове.

— Я сказал, молчи. Просто присутствуй. Просто чувствуй, — его голос стал шепотом, обволакивающим, ядовитым. — Теперь, пошли. Я чувствую, где Завеса слаба. Мы близки к тому месту, где мы можем перейти. — Он замер, прислушиваясь. — Тсс. Слушай. Ты слышишь это?

Тишина. Затем — едва уловимое, зловещее жужжание энергии, будто рой невидимых насекомых. — Мы здесь, — объявил он.

— Здесь где? — Надя оглядела пустой зал с обрушившимся сводом.

— Отойди, — он поднял руки. Пальцы сложились в сложные, чуждые знаки. Звуки, которые он издавал, не принадлежали человеческому горлу — низкие, гортанные слоги, от которых дрожали камни. Воздух перед ним заколебался, заискрился, сгустился в вихрь темных энергий. С треком и шипением раскрылся портал — разрыв в самой ткани реальности, мерцающий нездоровым лиловым светом. — Портал. Это наш единственный выход. Теперь иди.

Надя смотрела на врата в неизвестность. Страх сковал ее. — Я не понимаю. Если ты мог создать портал, почему не сделал этого, чтобы сбежать?

— Потому что я не мог сделать это в одиночку! — раздражение прорвалось сквозь маску. — Мне нужна была ты. Именно наша связь дает мне силу. Так что прыгай!

— Нет! — Надя шагнула к нему, а не к порталу. — Я тебя больше не оставлю. Мы идем вместе.

Его глаза вспыхнули желтым огнем. — Надия, ты должна пойти первой, иначе это не сработает. Поторопись. Я не могу держать его так долго! — в его голосе зазвенела настоящая, животная тревога.

Надя колебалось секунду, глядя на его напряженное лицо — лицо Элио. Она сделала шаг к порталу, собралась прыгнуть... И тут услышала сзади топот бегущих шагов и крик. Оборачиваться было поздно. Что-то мощное, невидимое, ударило ее в спину, толкнув вперед. Она влетела в портал с криком. Мир перевернулся, искры били по коже, холод проникал до костей. Она упала на твердую поверхность, закашлявшись от пыли и диссонансной энергии. За спиной раздался оглушительный грохот и крик — не человеческий, а полный ярости и боли. Портал захлопнулся.

— Элио! — Надя вскочила, оглядываясь. Они были в другом месте катакомб — еще более разрушенных, заваленных. И у стены, корчась, лежал он. — Эй, посмотри на меня. Ты в порядке? — она бросилась к нему.

Он тяжело дышал, его лицо было искажено гримасой. Вдруг его рука метнулась, ущипнув ее за руку с нечеловеческой силой.

— Ой! Ты меня ущипнул!

— Я просто... я просто должен был убедиться, что это реально, — он прошептал, его глаза дико блуждали. — Наконец-то реально. Наконец-то во плоти. — Он застонал, затем потянулся, заставив суставы хрустнуть. — О, тело. Здесь оно ощущается совсем по-другому. Меньше давления, меньше боли. Легко. Свободно.

Надя почувствовала ледяную струю по позвоночнику. Это было не так. Не так, как он должен был себя чувствовать. — Подожди, ты слышишь это? — где-то в темноте пищали крысы.

— Крысы, Надия. Это всего лишь крысы, — он отмахнулся, вставая. Его движения были слишком легкими, слишком... изучающими.

— Крысы? Где мы? — Надя оглядела мрак. Знакомый мрак.

— О, разве ты не узнаешь, а? — он расправил плечи, вдыхая затхлый воздух. — Это... это чувство, этот запах, эта энергия.

— Элио, здесь практически кромешная тьма, — Надя попыталась разглядеть хоть что-то. Страх сжимал сердце тисками.

— О, тогда позволь мне прояснить для тебя ситуацию, — он щелкнул пальцами. Вспышка магического огня осветила факел, валявшийся в углу. Желтый свет выхватил из тьмы знакомые, ненавистные очертания. Обрушенные своды, груды костей в нишах, сырые стены, покрытые плесенью. Место ее детского кошмара. — А свет помогает тебе вспомнить?

— Нет. Нет. Этого не может быть, — Надя отступила, натыкаясь на груду камней. Сердце бешено колотилось.

— Да, Надия. Может, — "Элио" улыбнулся. Улыбка была широкой, неестественной, не оставляющей места надежде. — Мы дома. Ты дома. Катакомбы.

Поверхность. Таверна "Ржавый якорь", Док-Таун, Минратос.

Шум портового города — крики торговцев, скрип канатов, звон монет — был глотком свежего воздуха после тишины катакомб, но Дрейден его почти не слышала. Она сидела за угловым столиком в душной таверне, ее пальцы нервно перебирали край плаща. Надия. Минратос. Демон. Слова бились в голове. Она допила мутную воду и подошла к угрюмому типу у стойки, чей вид кричал: "Знаю больше, чем показываю".

— Извините? — ее голос дрогнул.

Угрюмый человек не отрываясь от кружки: — Тьфу. Что бы это ни было, мне это не интересно.

— Я просто ищу информацию, — Дрейден заставила себя звучать тверже. — А вы, похоже, из тех, у кого она есть или вы знаете, где ее получить.

— Может быть, так и есть, — он наконец посмотрел на нее. — Какую ценность это имеет для тебя?

Звон монет на стойке был красноречивее слов. Дрейден положила увесистый кошелек. — Вот такую.

— Ммм. Мне нравится, как это звучит, — в его глазах блеснул интерес. — Если ты хочешь узнать что-либо о чем-либо здесь, в Минратосе, тебе нужно поговорить с Нэв Галлус.

— А кто такая Нэв Галлус?

— Частный детектив с глазами и ушами по всему городу. Она та, кто вам нужна.

— Где я могу ее найти?

Он кивнул на лестницу. — Вот она. Спускается по ступенькам с этим гномом.

Дрейден бросила монеты и поспешила через зал, толкнув подвыпившего посетителя.

— Эй! Смотри, куда прешь! — рявкнул тот.

— Извините! — бросила она на ходу. Ее взгляд уловил группу у лестницы: женщину в практичной дорожной одежде с умными, острыми глазами, жизнерадостную рыжеволосую гномку и импозантного мужчину с арбалетом за спиной. — Извините, вы Нэв Галлус?

— Кто спрашивает? — Нэв оценила ее взглядом.

— Дрейден? — Хардинг вышла вперед, ее лицо расплылось в удивленной улыбке.

— Хардинг! — облегчение хлынуло волной.

— Очень рада тебя видеть! — Хардинг рассмеялась, обняв ученую. — Но почему ты здесь?

— Надия. Я ищу Надию.

— Надия? Я думала, она с тобой.

— Она и была, но мы недавно расстались, — Дрейден понизила голос, ощущая на себе взгляд Нэв. — Слушай, я не хочу быть резкой, но…

— Извините, что прерываю, — вмешалась Нэв, ее голос был деловитым. — Но вы говорите о Надии Каркосе? Надии Каркосе, которая смылась с Оком Кетиски?

Дрейден замерла: — Я...

— Откуда ты знаешь Надию? — спросила Хардинг, насторожившись.

— Я собиралась спросить тебя о том же, — парировала Нэв.

— Кто, черт возьми, такая Надия Каркоса? — не выдержал мужчина с арбалетом.

— Она та, о которой я тебе рассказывала, Варрик, — пояснила Хардинг. — Та, что из Вороньего Ручья. Мы вместе уничтожили тот культ смерти.

— А, да, конечно, — кивнул Варрик Тетрас, его взгляд скользнул по Дрейден с любопытством.

— Погоди, ты сказала Варрик? Как Варрик Тетрас, писатель? — Дрейден не могла поверить.

— Единственный и неповторимый, — он поклонился с театральным флером.

— Мне очень понравилась «Сделка в Темном городе», — выпалила Дрейден, на миг забыв о панике. — Я знаю, что большинство людей в восторге от «Трудной жизни в Верхнем городе», но то, как вы уловили каждый запах и каждый уголок в Темном городе, просто великолепно.

Варрик просиял: — Наконец-то нашелся кто-то, кто это понимает!

— Варрик, позволь представить: Дрейден Кил, писатель, ученый и историк, — улыбнулась Хардинг.

— Ты помнишь мою болтовню? — удивилась Дрейден.

— Это нелегко забыть, — подмигнула гномка.

— Может ли кто-нибудь объяснить мне все это? — терпеливо, но настойчиво спросила Нэв.

Хардинг быстро обрисовала ситуацию: их встречу с Надей, борьбу с культом, расставание, информацию о Соласе. — Есть ли успехи с той информацией? — спросила она у Дрейден.

— Не повезло, но подсказка была верной, — вздохнула Дрейден. — Мы чуть не нагнали Ужасного Волка за пределами Рамшакля, но вот тогда дела пошли наперекосяк.

— Так... Солас был в Рамшакле? — уточнил Варрик, его глаза сузились.

— Да. Он заставил шахтеров что-то копать на Глубинных тропах, — подтвердила Дрейден.

— Знаете, что он искал? — спросила Нэв, ее детективный ум уже работал.

— Я не знаю, но мы обнаружили древнюю комнату, которая открывала ряд порталов в Тень, — объяснила Дрейден.

— Это звучит не очень хорошо, — пробормотал Варрик.

— Но именно тогда мы нашли Элио, и наше внимание переключилось, — продолжила Дрейден.

— Элио? Как Магистр Элио Анданте? — Нэв нахмурилась.

— Да.

— Что он делал в Тени?

— Артефакт, который они взяли, взорвался во время ритуала с Соласом. Элио с тех пор заперт в Тени, и мы пытаемся его спасти.

— Ради всего святого, как кто-то мог так долго выживать в Тени? — воскликнул Варрик.

— Вот в чем дело, — Дрейден сделала глубокий вдох. — Я не думаю, что он это сделал. Я думаю, что что-то плохое, возможно, демон, выдает себя за Элио, чтобы заманить Надию в какую-то ловушку.

— Почему ты ищешь здесь? — спросила Нэв.

— Демон что-то сказал о том, чтобы забрать ее домой, и это Минратос, — ответила Дрейден, глядя им в глаза. — Но я не имею ни малейшего понятия, где искать теперь, когда я здесь. Поэтому я была бы очень признательна за вашу помощь, за помощь всех вас.

— Ты же знаешь, я готова надрать задницы демонам, — сразу же сказала Хардинг, хватаясь за лук.

— Я тоже в деле, — заявил Варрик, похлопывая по арбалету. — Хочу поговорить с этой Надией о том, что случилось с Соласом. Может, это тот прорыв, который мы искали.

Все взгляды устремились на Нэв. Дрейден повторила:

— Нэв, мне сказали, что у тебя глаза по всему городу. Ты думаешь, что можешь использовать свою сеть, чтобы выяснить, где искать?

Нэв Галлус улыбнулась, коротко и решительно. — Ты же знаешь, что могу. Давай найдем твою подругу и отправим этого демона туда, откуда он пришел.

Глубинные Катакомбы. Склеп Предков.

Пыль веков висела в воздухе, смешиваясь с запахом сырости и тлена. Надя стояла посреди склепа, ее окружали полуразрушенные саркофаги и обвалившиеся статуи. "Элио" медленно ходил по кругу, его шаги отдавались эхом по каменному полу. — Вот мы и вернулись туда, где все началось, — его голос звучал сладко и ядовито. — Туда, где маленькая Надия Каркоса впервые ожесточила свое маленькое каменное сердце.

— Элио, зачем ты меня сюда привёл? — голос Нади дрожал от подавляемых эмоций. — Ты же знаешь, как я отношусь к этому месту.

— Да, да, — он остановился перед ней. — И именно поэтому я привел тебя сюда. Пришло время тебе наконец взглянуть правде в глаза, кто ты. — Он щелкнул пальцами.

Внезапно воздух наполнился смехом детей. Призрачные огоньки заплясали в темноте, выхватывая силуэты невидимых фигурок. Надя зажмурилась, вжавшись в стену. — Нет, нет. Перестань. Пожалуйста. Пожалуйста, я не могу!

— Но я ничего не делаю, — его голос прозвучал прямо у ее уха. — Это просто твои воспоминания, всплывающие на поверхность. Это все в твоей голове. — Магия сгустилась, и голоса детей запели ту самую зловещую песенку: «Кости, кости, вниз в гробницы…»

— Элио? Элио! Что происходит? Куда ты пошел? Элио! — Надя металась, пытаясь найти его в навязчивом видении. Он исчез. Оставил ее наедине с кошмаром. Она услышала его голос, доносящийся отовсюду и ниоткуда, беспощадно копающийся в ее прошлом. О восьми, возможно девяти, днях заточения. О страхе, безумии, отчаянии. О том, как отец нашел ее, пьющей кровь крысы. О его ужасе. О ее побеге от больного отца с Оленом. О его смерти. О ее вечном бегстве.

— Заткнись! — она закричала, когда он заговорил о ее отце, о его смерти. Боль была невыносимой.

— Почему ты так со мной поступаешь? — вырвалось у нее, когда он обвинил ее в том, что она всегда убегает.

— Потому что мне нужно показать тебе, кто ты на самом деле, — прозвучал ответ. — Ты убежала, когда я просил твоей руки! Ты та, кто всегда убегает.

Они спорили, кричали в полумраке склепа. Он требовал плату за ее "предательство" и его страдания в Тени — ее тело. Как сосуд для его истинной сущности. Он давил, манипулировал, играл на ее чувстве вины и долга. И в какой-то момент, сломленная болью, усталостью, отчаянием от потери настоящего Элио, Надя сдалась. — Хорошо.

— Что? — он не ожидал такого легкого согласия.

— Я сказала: «Хорошо». Можешь меня забрать.

Его восторг был отвратителен. — О, Надия. О, Надия, ты делаешь меня таким счастливым. И теперь мы будем вместе навсегда. О, просто закрой глаза, моя любовь. И это все скоро закончится. — Он начал читать заклинание обладания, его голос набирал силу: — Энергии тьмы, освободите потерянных от их тюрем страданий... — Надя закрыла глаза, готовая к небытию...

— Остановись! — оглушительный крик разорвал заклинание. В проеме разрушенной арки стояла Дрейден, запыхавшаяся, но невероятно решительная. За ней — Хардинг с натянутым луком, Нэв с готовыми к бою перчатками, Варрик с арбалетом "Бьянка".

— Надия, подожди! Это не Элио! — крикнула Дрейден.

Надя открыла глаза, ошеломленная. — Дрейден? Что ты здесь делаешь?

— Я пришла спасти тебя. Это не Элио, это демон. И тебе придется сейчас с ним сразиться!

Существо, носившее лицо Элио, зарычало, звук перешел в нечеловеческий рев. Его облик затрепетал, пошел волнами. — Ты, назойливая свинья! Ты думаешь, что такие, как ты, могут меня остановить?

— Я? Нет, — Дрейден шагнула вперед, ее глаза горели. — Но я привела друзей.

— Привет, Надия! — весело крикнула Хардинг.

— Эм, Хардинг? — Надя не могла поверить.

— Я все еще должна тебе за Вороний Ручей, — улыбнулась гномка, наводя лук.

— Я же сказала тебе там, на причале, что не позволю тебе уйти, — добавила Нэв, магическая энергия заиграла вокруг ее рук.

— Надия! — узнала ее Надя.

Варрик перезарядил Бьянку. — Ты меня не знаешь, но если эти двое тебя поддерживают, то, по моему мнению, ты — семья.

— И ты уже моя семья, — Дрейден посмотрела на Надю. — Так что что бы ни случилось сегодня, это случится с нами обеими.

Существо выпрямилось. Его черты расплылись, тело начало расти, кости хрустели, плоть рвалась, обнажая нечто чудовищное под тонкой маской человечности. — О, слишком поздно. Она уже дала обещание отдать мне свою плоть, и мне не откажут в моем месте в этом мире! — проревел демон, его голос стал многоголосым скрежетом.

— Извини, Элио, — Надя выхватила кинжалы, ее глаза, полные минут назад покорности, теперь горели яростью и освобождением. — Но, можно сказать, что я передумала.

Демон, назвавшийся Маэрором, рассмеялся — звук, от которого кровь стыла в жилах. — Потом ты умрешь, но сначала ты встретишься со мной лицом к лицу, какой я есть на самом деле! — Его трансформация завершилась. Перед ними предстал кошмар из теней и льда — огромный, рогатый, с когтями как кинжалы и кожей, похожей на заиндевевшую броню. Он ревел, сотрясая склеп, и бросился в атаку.

— Я... Маэрор! — прогремел его истинный голос.

— Да, и ты мудак! — рявкнул Варрик. — Давайте все снесем эту штуку!

Начался хаотичный, отчаянный бой. Ледяные шипы Маэрора пронзали воздух, кинжалы Нади метались как осы, стрелы Хардинг свистели, заклинания Нэв взрывались синим пламенем, болты Варрика впивались в демоническую плоть. Дрейден, не боец, старалась держаться сзади, используя знания и тоники Эммрика, чтобы прикрыть товарищей. Маэрор был силен, быстр и яростен. Он выбивал из рук оружие, сбивал с ног ледяным дыханием, насмехался над их усилиями.

Но они действовали как команда. Нэв оглушила его мощным взрывом магии. Используя момент, когда демон открыл портал в Тень, призывая подкрепление, Нэв перенаправила его энергию, создав разрушающее поле, парализующее меньших демонов. Хардинг, забравшись на уцелевшие колонны, устроила им кровавую баню из своего лука. Варрик подбадривал ее: — Продолжай! Сможешь побить свой рекорд! — Надя и Дрейден, используя приемы, отработанные еще в Дарсмуиде, отвлекали Маэрора, давая Нэв время на заклинание.

Однако демон был неуязвим. Его лед пробил защиту Хардинг и Варрика, едва не сковав их насмерть. Надя и Нэв едва успели укрыться на высоком склепе.

— Надия: Нэв, сюда, скорей! Вверх, по этому склепу!

Дрейден отстала.

— Дрейден! — закричала Надя, видя, как ледяное дыхание настигает ученую.

— Вот, возьми это! — Дрейден швырнула Наде маленький флакон.

— Что ты делаешь? Просто беги! — Но было поздно. Ледяная волна накрыла Дрейден. — Надия, нет!

Маэрор подошел к склепу, где укрылись Надя и Нэв, его ледяная пасть искривилась в злобной усмешке. — Опять ты выжила за счет всех вокруг. А маленькая Надия одна. Понимаешь, что я имею в виду, говоря о закономерностях?

Ярость, чистая и освобождающая, затопила Надю. — Говори, что хочешь, Маэрор. Но я покончила с твоей ложью. Теперь у тебя нет надо мной никакой власти.

— Какая жалость. Я так долго ждал, когда мы будем вместе, — он протянул когтистую лапу.

Внезапно Надя услышала знакомое рычание — то самое, что преследовало ее в детстве в этих катакомбах. — Подожди, этот звук. Я знала, что он мне знаком. Я уже слышала его раньше.

— И вот, теперь она наконец поняла, — подтвердил Маэрор с отвратительным удовольствием.

— Ты был здесь, когда я была ребенком. Это был ты, — Надя смотрела на него с омерзением и... странным облегчением. Все сходилось. — Ты был тем, что преследовало меня в темноте.

— Да, это был я, — признался демон. — И боль, и безнадежность, что текли по твоим венам, были такими сладкими на вкус. — Он рассказал, как сбивал ее с пути, не давая отцу найти, как отметил ее душу, как преследовал через годы, как убил настоящего Элио в Тени. — О да, я убил его, и убил быстро. Он был ключом к твоему возвращению, но теперь ты все испортила.

Последняя ниточка надежды порвалась. Но вместе с ней ушла и последняя капля сомнения, страха, неуверенности. Осталась только ярость. Ярость за Элио. За отца. За мать. За украденное детство. За все страдания. — Вы ее и пальцем не тронешь! — крикнула Надя, видя, как он повернулся к замерзшей Дрейден.

— Ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить меня, — презрительно бросил он.

— Смотри на меня! — заорала Надя, спрыгивая со склепа прямо перед ним.

Он обернулся, и в этот момент она ударила. Не кинжалом. Всем своим гневом, всей болью, всей силой духа, которую он пытался сломить годами. Это был удар не по плоти, а по самой его сущности, по связи, которую он насильно установил с ней в детстве. Маэрор взревел от неожиданной боли. Надя почувствовала, как что-то рвется внутри нее — старые оковы, страх, власть демона. Она била снова и снова, крича, выпуская десятилетия подавленной ярости.

— Это за Элио! — удар кинжалом.

— А это за меня! — еще удар.

— За мою мать, моего отца!

— За те ночи в катакомбах!

— И за всех, кого я когда-либо потеряла из-за того, что ты вложил в мое сердце, когда я была еще ребенком!

Она впилась в него, как фурия, ее клинки наносили удары не столько по физическому телу, сколько по самой его демонической сути. — Уйди, Маэрор! И не лезь в мою жизнь... никогда! — Последний удар был сокрушительным. — И это кольцо принадлежит мне! — она сорвала кольцо с его распадающейся плоти.

Демон издал последний, оглушительный рев и рассыпался в прах и ледяную крошку, унесенную сквозняком катакомб. Надя стояла над местом, где он был, тяжело дыша, кольцо Элио сжато в ее окровавленной ладони. Потом бросилась к замерзшей Дрейден. — Дрейден, Дрейден! Просыпайся! Дрейден!

Ученая застонала, лед треснул. — Надия? — ее голос был слабым.

— Эй, полегче. Магия рассеивается, — Надя помогала ей подняться.

Варрик отряхивался: — Ох, у меня такое чувство, будто я выпил здоровенную кружку Шипящего дракона. — Нэв и Хардинг тоже приходили в себя. Казалось, худшее позади.

Но тень демона была коварна. Последний сгусток льда, оставшийся от Маэрора, ожил и метнулся как кинжал в спину Нади.

— Надия, берегись! — крикнула Хардинг.

Она не успела среагировать. Острая ледяная сосулька пронзила ее насквозь.

— Надия! — закричала Дрейден.

Боль была ослепительной. Надя рухнула, видя, как Варрик всаживает последний болт в ледяной осколок, слыша крики друзей, ощущая холод, расползающийся из раны.

— Дрейден, это выглядит не очень хорошо, — голос Хардинг звучал издалека.

Сердцебиение Нади замедлялось, мир погружался во тьму.

Несколько недель спустя. Поместье Анданте, окраины Минратоса.

Солнечный свет, теплый и золотой, лился через высокие окна в просторную, светлую комнату. Воздух пах свежестью, травами и воском. Надя лежала в мягкой постели, ее тело было забинтовано, правая нога — неподвижна под одеялом, опираясь на трость рядом. Но в ее глазах, когда она смотрела на Дрейден, сидевшую рядом, была непривычная ясность и покой. — Как ты себя чувствуешь? — спросила Дрейден, поправляя ей подушку.

— Устала, но жива, — ответила Надя, слабо улыбаясь. — Спасибо тебе.

— Ты бы сделала то же самое, — просто сказала Дрейден.

В дверь постучали. Вошла Нэв с дымящейся кружкой. — Вот, выпей это. Целитель сказал, что это поможет справиться с повреждением легких.

— Спасибо, Нэв, — Надя взяла кружку, ее пальцы обхватили тепло.

— Тебе действительно досталось, — Нэв села на край кровати. — Этот лед прорезал тебя насквозь. Ты больше никогда не сможешь драться так, как раньше. — Она положила рядом изящную, прочную трость из темного дерева. — Но как только почувствуешь себя лучше, дай мне знать. И мы купим тебе один из этих протезов. А пока вот трость, которая поможет тебе ходить.

— Мне бы этого очень хотелось, — Надя посмотрела на трость без тени сожаления. — Дрейден, можешь мне помочь?

— Конечно. Давай, — Дрейден осторожно помогла ей подняться, опереться на трость. — Все остальное готово и ждет.

Они вышли в сад поместья Элио. Цвели фруктовые деревья, пели птицы. У парадного входа стояла повозка, запряженная спокойной лошадью. К ней подошли Варрик, Хардинг и Нэв. — Это было поместье Элио? — спросила Дрейден, оглядывая ухоженные аллеи.

— Ага, — кивнула Надя, опираясь на трость. — Мне здесь нравилось, когда цвела весна. Самое спокойное место, где только можно побывать, особенно с ним.

— Мне жаль, что мне так и не удалось с ним встретиться, — тихо сказала Дрейден.

— Мне тоже, Книжка. Ты бы ему очень понравилась.

— Вот наша воительница, — весело приветствовал их Варрик. — Как самочувствие?

Надя сделала пробный шаг с тростью. — Удивительно хорошо, учитывая все мои раны.

— Это, наверное, все зелья, которые мы тебе даем, — усмехнулась Нэв. — Удивляюсь, что ты не прилетела сюда.

— Я уже говорила это раньше, но ты отличный боец, Надия Каркоса, — Хардинг протянула ей большой букет белых лилий. — И я принесла цветы. Милость Андрасте, как ты и просила.

— Ему они нравились, — Надя взяла цветы, прижала к груди. — Они, конечно, красивые. — Она посмотрела на всех. — Если бы все могли присоединиться ко мне и посетить его место.

Они прошли по тенистой аллее к небольшой, ухоженной могиле под старым дубом. Надя остановилась перед камнем с именем Элио Анданте. Она оперлась на трость, взяла цветы у Хардинг. На мгновение ее голос дрогнул. Дрейден тихо коснулась ее плеча. — У тебя все получится.

Надя глубоко вдохнула, глядя на имя на камне. — Элио Анданте. С чего начать? — Она заговорила. О их первой встрече на Проводах Зимы — как она, юная воровка, пыталась обчистить элегантного мага, а он поймал ее с улыбкой. О его легкой улыбке, дружелюбных глазах, о том, как их энергии слились. Она слабо рассмеялась. — То, как ты смеялся, когда вежливо попросил меня вернуть тебе кошелек с монетами. — О днях, проведенных вместе в его библиотеке и саду, о мире, который он ей открыл. О том, как она дорожила каждым моментом. О своей вине за его гибель. О борьбе за его спасение и горьком обмане.

— И хотя мне много чего жаль, я ни о чем не сожалею, потому что ты всегда будешь моим величайшим приключением, — голос Нади окреп. — И до конца своих дней я обещаю тебе, что сделаю все возможное, чтобы соответствовать твоему наследию, жить так, как жил ты, с добротой, изяществом и любовью. — Она подняла руку, показав кольцо на пальце. — И это кольцо, это кольцо никогда не покинет меня. Я всегда буду носить его с собой, и оно поможет мне продолжать учиться, развиваться и расти. Есть много вещей, из-за которых я грущу, но я больше не буду жить в печали. — Она обвела взглядом Дрейден, Хардинг, Нэв, Варрика. — И хотя мы с тобой никогда не создадим семью, которую заслуживаем, я просто хочу, чтобы ты знал, где бы ты ни был, что в моей жизни наконец-то есть люди, которых я могу назвать семьей.

Слезы текли по ее щекам. Рыдала Дрейден, смахнула слезу Хардинг, даже суровые Нэв и Варрик не остались равнодушны. — Покойся с миром, мой любимый Элио. И я обещаю тебе, однажды мы снова встретимся.

Тишина сада, нарушаемая только пением птиц и сдавленными всхлипами, была полна скорби и... мира.

— Это были прекрасные проводы, Надия, — нарушила тишину Нэв, ее голос был необычно мягким. — Я не знала его по-настоящему, но его репутация в городе всегда была полна восхищения и уважения. Он был хорошим человеком.

— Спасибо тебе за это, — прошептала Надя.

— Итак, что же ждет Надию и Дрейден дальше? — спросил Варрик, стараясь вернуть бодрость в голос.

Надя и Дрейден переглянулись. — Мы собираемся отправиться в тихое место, подальше от всего этого, — сказала Надя. — Мои дни приключений закончились. Я просто хочу исцелиться.

— Мы думаем о строительстве нового поместья, — добавила Дрейден. — Что-то, что поможет другим, бежавшим от аномалий. Новый тип семьи для неудачников и сирот, таких как Надия и я. Пришло время мне сосредоточиться на этом мире для перемен.

— Перемены — это хорошо, — одобрила Нэв.

— И умно, тоже, — кивнул Варрик. — Лучше убраться из Тевинтера и никогда не возвращаться. Эти причуды никогда не исчезнут.

— Пусть ваша пенсия будет мирной, — улыбнулась Хардинг.

— Мне будет тебя не хватать, Хардинг, — Надя отложила трость и обняла гномку. Хардинг хихикнула в ответ.

— Может быть, однажды, когда эта борьба с Соласом закончится, я заскочу и посмотрю, что вы двое построили, — пообещала Хардинг.

— Мы всегда вам рады. Всем, — сказала Надя.

Повозка была готова. Лошадь нетерпеливо перебирала копытами. — Ладно, нам лучше поторопиться. Дорога домой длинная, — сказала Дрейден, помогая Наде забраться в повозку. Надя обернулась к друзьям, стоявшим у ворот поместья. — Полагаю, это прощание. Я говорила это сотню раз, но от всего сердца, теперь свободного ото льда, спасибо за все.

— Прощай, — помахал Варрик.

— Счастливого пути, — кивнула Нэв.

— Берегите себя, Надия и Дрейден, — улыбнулась Хардинг.

— Ты готова? — спросила Дрейден, беря вожжи.

— Вперед, Книжка, — улыбнулась Надя.

— Ура! — Дрейден щелкнула вожжами. Повозка тронулась, увозя их от прошлого, от боли, к новому дому и новой жизни.

Нэв посмотрела им вслед, потом повернулась к Варрику и Хардинг. — Я бы с удовольствием пообщалась, но мне сообщили, что венатори что-то затевают и нужно провести расследование. Я увижусь с вами позже.

— Увидимся, Нэв, — кивнул Варрик. Когда детектив ушла, он взглянул на Хардинг. — Мы выпьем по бокалу и решим, что будет дальше. Пошли.

Хардинг хихикнула, и они направились обратно в шумный Минратос, к своим битвам и приключениям, оставляя позади тихий сад и память о тех, кто нашел свой путь домой.