Не проверялось на грамотность 
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
| Следующая глава |
Глава 31: Animula Choragi | Акт 4
Краткие сведения:
Ещё немного поиграем с Оратрис, и кто же появится?
Примечания:
Две стороны правосудия
Анима Чораги | Акт 4
(См. дополнительные примечания в конце главы.)
Текст главы
— Это заняло у меня некоторое время, Фурина.
Фокалоры обратились к Гидро Архонту, восседавшему на троне, с речью.
Театр «Опера Эпиклезе» был пуст, «Волшебное шоу» прошло.
Небольшое приятное представление, хотя капитану Шеврёзу пришлось отчитать Линси за то, что он немного слишком близко подошёл к Оратрис.
Но ей это действительно нравилось, и она почувствовала, как в её голове начинает что-то понемногу восстанавливаться.
Она знала, что пророчество больше не висит над ней дамокловым мечом, ведь Небесных принципов здесь нет, чтобы гарантировать его исполнение.
Но она отвлекается.
Поскольку в здании не было никого, кроме Клоринды и команды Шеврез (они стояли в главном вестибюле, чтобы никто не вошёл), Фурина начала взывать к Оратрис.
Предположим, что так, — бормочет человек, ставший Архонтом. Это… никак не выходило у неё из головы. Что она каким-то образом вознеслась, когда попала в этот мир. Что теперь у неё есть сила, чтобы сделать… что-то.
Она смогла спасти военный корабль, и это уже, по-видимому, обеспечило ей популярность среди британцев. А когда адмирал рассказал о её заслугах, это и вовсе стало невероятным достижением.
Британский вещательный центр превозносил её до небес, называя Спасительницей Архонтом.
Та, что ходила по воде и спасла наших моряков. Эта история набирала больше всего просмотров, но видео и фотографий, подтверждающих её, было мало. Она не была уверена, хороша ли эта история или пока что сойдёт.
В городах и среди населения Великобритании уже начали распространяться слухи: что она может сделать? Сможет ли её народ повторить эти подвиги?
Станет ли Фонтейн новым драматическим актёром для бескрайних океанов планеты Земля?
Ей всё это нравилось, честно говоря, Фурине. Теперь на неё не смотрели как на архонта, а требовали от неё чего-то другого, возможно, более простого.
Пиар — вот что она планировала сделать в этом мире.
Если Мурата собиралась разжечь пламя гнева в этом мире, то разве не естественно для неё, столь популярного Гидро Архонта, попытаться завоевать популярность во всём мире и заручиться благосклонностью Архонтов?
Так называемая «Первая клятва семёрки основателей»?
Но прежде чем она это сделает, ей нужно чётко обозначить границы.
— Фокаторы, — пробормотала Фурина, подходя к Оратрис и снова призывая зеркало. Её Гнозис пульсировал от силы и искренней гордости, которая успокаивала её.
Что... также успокаивает её, так это то, что скоро болезненная часть Маскарада закончится. И с ней всё будет в порядке.
Все будет хорошо.
Она может снова начать исцеляться и обрести свободу. Возможно, после этого она...
«Всё готово… всё, что нужно, чертежи… и то, что я должен сделать», — и Оратрис, в том числе и мини-версия, ожил. Время не стояло на месте, Фокалор работал довольно быстро
Фурина почувствовала, как что-то упало ей на голову, и потянулась, чтобы поднять это. Теперь осторожно.
— Это... вердикт? — спросила она, глядя на него сверху вниз и видя, что он пуст, а затем повернулась к Фокалору, который хихикнул.
«Дорогая Фурина, Оратрис может действовать только после вынесения вердикта».
— Ах... — хихикает она, прежде чем подойти к машине, с каждым шагом всё больше вживаясь в роль. — Настоящим я заявляю... — она начала подниматься по ступенькам Механического оратора кардинального анализа и подошла к камере ввода.
Из её зеркального отражения послышались аплодисменты. Фурина подходит к нему и протягивает билет: «Фокалор, моя божественная половинка, ты виновен в том, что слишком долго находился в заточении в этой машине». Возможно, это было неправдой, но угроза была оценена по достоинству.
«Какое ужасное обвинение», — подыграл ей Фокалорс, к её удовольствию. Она с иронией в голосе спросила, притворяясь виноватой: «Какое наказание меня ждёт?»
— Поживём — увидим, — хихикнула Фурина, прежде чем шагнуть вперёд, и машина приняла билет. — Я приказываю Механической оратрисе кардинального анализа вершить праведное правосудие во имя Гидро Архонта!
А затем, когда билет попал внутрь автомата, тот заурчал, и Фокальрос рассмеялся.
«Скоро увидимся...»
А потом машина засветилась, и индемнитий снова начал поступать.
Механизм пришёл в движение, и зал, где правосудие и искусство текли, как вода, наполнился прекрасным светом, который начал концентрироваться вокруг зеркала. Фурина с благоговением наблюдала за происходящим, даже когда её миниатюрная Оратрис начала сообщать о значительном количестве производимого и используемого Индемнития.
Её маленькая фляжка засветилась, и она глубоко вздохнула, когда пилоны за пределами Эпиклезианской оперы начали гудеть от энергии.
Энергия вырвалась наружу.
Инденнитум взмыл в воздух и начал атаковать статуи Гидро Архонта.
Гражданские, находившиеся рядом, начали разбегаться, испугавшись света, который, как они сразу поняли, исходил от мощной энергии, обеспечивавшей освещение большей части Фонтейна.
Через несколько мгновений он исчез.
Когда свет наконец погас, Фурина начала медленно открывать глаза.
Однако она повернулась в ту сторону, где находилось Зеркало, и вместо предмета увидела...
Вместо этого она увидела нечто похожее на более божественную версию себя, стоящую со скрещенными на груди руками. Голова слегка наклонена. Хвосты её платья светились индемнитиумом, и волосы тоже были подсвечены.
Это сработало…
О, святые Семеро, это сработало, и теперь она была здесь.
— Фокаторы?.. — медленно начала она. Спустившись с Оратриса, она медленно подошла к фигуре. Рядом с ней парил катализатор, похожий на весы, как и Оратрис.
«...а...» — внезапно послышалось от более взрослой версии неё. В этом звуке было больше замешательства, чем хотелось бы Фурине. Она медленно подошла, стуча каблуками по полу.
Как только она подошла к ней, та отодвинулась и на самом деле коснулась Фокалорс. Почти идеальное отражение самой себя, хотя бы в причёске и платье. До мельчайших деталей, вплоть до кожи, роста и даже осанки. Ну, разве что третья часть сформировалась позже.
— Я... — начала Фокалорс, и её руки зашевелились, ощупывая что-то странное. — А-а-а, — снова выдохнула она и повернулась. Беспокойство Фурины только усилилось, она схватила Архонта за плечи и начала разворачивать, чтобы наконец увидеть её лицо к лицу, а не через стекло зеркала.
— Фокаторы, что... — начала было другая, но внезапно побледнела и отпрянула. Она быстро убрала руки с плеч, как будто обожглась. — О, мои Семёрки...
— Хм?.. — и Фурина встретилась взглядом с ней.
Но Фокалору не удавалось встретиться с ней взглядом.
«Почему всё такое размытое?» — тихо и обеспокоенно спросила Фокалорс. Она говорила так, словно проверяла, на месте ли все её голосовые связки и может ли она хотя бы ими пользоваться.
О, да это вообще ничего не значит! — хотела крикнуть Фурина. Что-то пошло совсем не так. Ты… совсем не слепой…
«Я... что теперь?» — она начала ощупывать своё лицо и глаза, проверяя их, моргая, прежде чем судорожно вдохнуть. «Ох...» — она опускает руки и делает более глубокий вдох, чем обычно.
Фурина заметила, что взгляд Фокалора стал стеклянным, немного расфокусированным. Но вопрос о том, как, чёрт возьми, это произошло, был… не упущен. Фурина быстро начала искать что-нибудь у себя на теле, что угодно. Фокалор может быть слепым, но это не значит, что он не может выглядеть привлекательно.
Однако была и более насущная проблема.
«Леди Фурина?!» Послышался голос капитана Шеврёза: «Что это было?! Всё в порядке?!»
«Миледи?! Оратрис снова взбрыкнула?!» Это была Клоринда, не так ли?
— О боже... — начала Фокалорс, как раз в тот момент, когда Фурине удалось успешно завязать глаза другому Архонту. Она подняла руки и нащупала ткань, которую Фурина успела накинуть. Это была сумка Фурины, на которой мерцал драгоценный камень.
Пальцы Фокалора начали скользить по ткани, как будто она впервые ощущала прикосновение. Она нежно погладила маленький драгоценный камень, проводя по нему большим пальцем.
И он едва держался. Фокалоры пытались понять, за что он цепляется, и даже постукивали по маленькой булавке. Затем Фурина откашлялась, посмотрела на дверь, а потом на неё.
— Наша легенда для общественности... — она усмехнулась и выдохнула. — Я — исполнительница воли правосудия... а ты — само правосудие.
Она сделала это так легко и непринуждённо. Этот навык не раз спасал ей жизнь. И Фокалоры быстро его освоили.
«1 всё это время жила в Оратрисе, — она бросила косой взгляд на Фурину, маленький катализатор которой светился, — а другая исполняла волю правосудия… — она тихо хихикнула, — звучит достаточно правдоподобно… Лини действительно слышал мой голос, если судить по его поведению…»
— Думаешь, он об этом расскажет? Мы оба знаем, что он Фатуи, — Фокалорс махнула рукой.
— Может, лучше дать ему попробовать, — пожимает она плечами. — Вряд ли он что-то сможет сделать.
— Ладно, — Фурина встаёт, — пора идти приветствовать моих людей, аллон-и! — воскликнула она и зашагала прочь.
— Хм... — она сделала паузу и снова повернулась к Фокалорам. Она мысленно дала себе подзатыльник, увидев повязку на своём лице.
— Верно... ты слепой...
Через мгновение она подходит к двери и просто вздыхает: «Может, нам стоит позволить людям самим прийти к нам?» — и щёлкает пальцами. Двери «Эпиклеза Оперы» начинают открываться, и она слышит шум с другой стороны.
— Да, так было бы проще.
В конце концов Фурина выпрямилась. «Великолепие спокойных вод» стояло на сцене, а рядом с ним — Фокалоры. Она держалась вежливо, и повязка на её глазах оставалась на месте, куда её привязала Фурина.
Для Фурины это было концом.
Как только они подтвердят, что Focalors… ну, технически существует, она, возможно, сможет полностью расслабиться после всего этого.
Она надеется, что так и есть, особенно когда в комнату входят капитан Шеврез и её дорогой дуэлянт. Оба они убрали оружие и демонстрируют искреннюю заботу о своём архоне. Но они замирают на месте, увидев две её версии.
Более человечная Фурина, одетая в свой обычный наряд, сдвинула шляпу чуть сильнее, чем обычно.
А ещё более божественно выглядящие фокалоры спокойно сидят и пытаются понять, откуда доносится весь этот шум.
Помните сценарий…
“Я знаю”.
Шеврез быстро приготовила своё оружие, как только Клоринда подошла к Фурине. «Миледи?..» — сказала она, переводя взгляд с одной на другую. Капитан осталась стоять у двери — Фурина действительно считает, что ей нужно повышение, — пока её дорогая дуэлянтка-чемпионка приближалась к ней.
— Привет, Клоринда, — сказала она, слегка наклонив голову и протянув руку ладонью вверх в знак приглашения.
— Леди Фурина, кто это? — начала Шеврез, направив пистолет на Фокалора. Она скептически прищурилась, вглядываясь в Фокалора, чтобы понять, что он задумал, но её взгляд метался между ним и Фуриной. — Почему… она так похожа на тебя?
Только в волосах, в глазах... ну, она же слепая, не так ли? Её маленький катализатор, похожий на оратрис, засиял, и она внезапно сосредоточилась на Шеврез.
Фурина вздохнула — о боже, ей не терпится, когда об этом узнает публика. — «Все», — спокойно начала она громким и властным голосом, заметив, что в комнату заглядывают люди. Журналист, к счастью, не из «Стимберд», достал камеру и положил палец на спусковой крючок.
«Я приветствую на сцене Фокалоров, вторую половину Гидро Архонта!» Её вторая половина — вторая божественная половина — начала кланяться.
Её голос эхом разнёсся по комнате, и она вдруг почувствовала ту же душную нервозность, что и во время своей речи о восхождении . Люди недоверчиво переводили взгляд с неё на Фокалора, и даже Шеврез опустила пистолет — в голове капитана что-то щёлкнуло — а стоическое выражение лица Клоринды на мгновение сменилось замешательством.
Сработало ли это?
Фокалорцы начали распрямляться ещё до того, как пришёл и ушёл репортёр — о боже, таблоиды это полюбят — и Фурина посмотрела на своего дорогого дуэлянта-чемпиона.
Люди начали перешёптываться, в их глазах читалось сомнение.
Пока её вторая половинка не начала чудесно смеяться, и всё их внимание внезапно переключилось с Фурины на Фокалоров.
— Вы слишком добры, дорогая Фурина, — начала она и жестом пригласила всех сесть. — Прошу вас, садитесь. Уверяю вас, я не Гардемек.
Зрители начали подходить ближе, репортёр вернулся с Шарлоттой на буксире. Фурина стояла неподвижно и была наготове. Два Архонта и их маленькие Оратрические конструкции мерцают, пока новая аудитория собирается на это неожиданное шоу.
«Как на троне Архонта могут сидеть двое?!» — услышал я голос одного из членов совета, который подошёл к краю сцены и указывал на двоих.
— Да, а мы уверены, что нас не обманывают?
«Почему она такая добрая, почему у неё завязаны глаза?!»
Если бы Фурина смотрела в ту сторону, она бы заметила, как на мгновение нахмурился Фокало́р. «…это… были люди, которых я защищал…?»
Что-то про Фонтейна… Фурина медленно ответила мысленно: … они гораздо более склонны к такому поведению, и я не знаю почему…
— Это проблема? — начала Фурина, указывая на повязку на глазах собеседницы. — У неё не самое лучшее зрение, но это не делает её менее могущественной, чем та Справедливость, которой гордится наша нация.
— Да, — вмешался другой зритель, указывая на неё пальцем, — но почему она слепая?! Архонты не должны быть слепыми!
Фурина вздохнула и попыталась на мгновение обуздать свои эмоции — только не сейчас, Фурина — прежде чем Фокалорс заговорила, повернув голову к женщине, и Фурина с нежностью отметила, как мудро и доброжелательно она улыбнулась.
— Ты знаешь, что такое «Правосудие слепо», дитя Справедливости? Фокалор опустила руки и подняла одну из них. — В конце концов, я — воплощение Справедливости, и, к сожалению, в каком-то смысле это выражение можно понимать буквально.
О, это гениально, Зеркальце...
На мгновение воцарилась тишина, а затем все взгляды устремились на Фурину, которая почувствовала на себе их тяжесть. «Тогда почему она не слепая?» Фокаторы на мгновение замерли.
«Ты умеешь обходить острые углы...» — начала она, мысленно обращаясь к Фурине. Та ободряюще улыбнулась и откашлялась.
— Представьте себе, мои дорогие, — и она снова начала выпускать пузырьки, но на этот раз они были с двумя головками. Она была очень благодарна своему Гнозису, ведь теперь она могла делать что-то подобное. — Представьте себе Фокалоров, слепую половину Гидро Архонта, олицетворяющую справедливость в её чистом виде. Беспристрастную, слепую к миру, воспринимающую только факты, детали и вершащую правосудие без каких-либо эмоций…
Она сделала так, чтобы у пузыря была повязка на глазах, а также чтобы перед ним появились весы.
Звучало разумно, и обычная аудитория, похоже, согласилась с этим. Но были и скептики, которые просили её продолжить.
Ведь это не объясняло до конца, почему она могла прекрасно видеть.
— А теперь представьте меня, — и она начала использовать свои способности, чтобы надеть на другую биббл шляпу. — Я вижу, потому что могу видеть особые тонкости, человеческую сторону правосудия. Она указывает на свои глаза: — Мне дано зрение, чтобы я могла видеть и узнавать всё, что факты и объективная информация не могут в полной мере донести до суда. Скрытые истории между строк документа или в словах свидетельских показаний. Разве не логично, что я могу видеть и следить за тем, чтобы эти мельчайшие детали были в центре внимания?
Последовала пауза, и она обвела взглядом аудиторию, которая снова начала шуметь.
У неё нет трости Невилетт, но она бы хотела её иметь.
Потому что её слова вызвали немедленное сопротивление и негативную реакцию.
— Нет, не так!
”Да, это так!”
И Фурина была даже довольна этим. Она посмотрела на Клоринду, она ей верила, но ей придётся всё объяснить позже.
Шеврез ничего не ответила, но приняла ответ сейчас.
Фокалорс зажужжал, когда она проверила свой катализатор, сформировав вокруг себя светло-голубое лезвие, которое затем превратилось в чешую. Оратрис позади неё начал реагировать соответствующим образом, слегка засветившись.
Пока что там было немного пустовато, ведь сам факт того, что она обрела тело, был чрезвычайно обременителен для производимого ею Индемнития. Весы наклонились, когда она их наклонила, и она замурлыкала, когда вернула их в нормальное положение.
И как только шкала исчезла, устройство вернулось в нейтральное положение.
Этот маленький трюк не остался незамеченным, и Шеврез встал. Зрители снова начали шуметь, а Шарлотта показывала фотографии и пыталась задавать вопросы. Но больше она ничего не могла спросить.
«Хорошо, освободите Оперный театр!» — приказала она, подняв пистолет. Зрители попытались оказать сопротивление сотрудникам службы безопасности и патрульной службы, но те были непреклонны.
Фурина вздохнула и посмотрела на Фокалора, который слегка наклонил голову, и его катализатор засиял. «Думаю, эта штука поможет тебе видеть?»
— Мм... боюсь, только в непосредственной близости от меня, — затем она слышит звук открывающейся двери и смотрит в ту сторону. — Или если я сосредоточусь на этом... тогда я смогу это увидеть.
— Ммм... — Фурина замечает рядом с собой маленькую фляжку, которая засветилась, когда фокалорцы начали прислушиваться к новому громкому звуку.
Когда шум утих, на сцене остались только Клоринда, Фурина и Фокалоры.
И вот Чемпионка-Дуэлянтка начала подниматься по ступенькам и приближаться к своим Архонтам (…?). Её рука медленно тянулась к госпоже, а взгляд метался между ними двумя.
— Леди Фурина… вы хотите сказать, что всё это время, — медленно начала она, и голова Фурины заскрипела от этих слов. Она… должна была хотя бы с ней быть честной, она не хотела, чтобы та полностью запуталась в паутине лжи, которую они сжигали и заменяли новой для публики?
— Я... — она подняла руку, и Фокалоры в ответ положили ей на плечо свою ладонь. Эту повязку рано или поздно придётся снять.
— Дорогая Клоринда, мы должны тебе кое-что сказать... — она наклоняется к ней и смотрит прямо в глаза.
«Я... вообще никогда не был Гидро Архонтом».
Стало тихо, очень тихо. Даже Оратрис не щёлкала, когда Фокалоры начали отступать. С этим пришлось разбираться одной Фурине.
Чтобы предать свою самую преданную...
— Леди Фурина… что вы имеете в виду? — прозвучало резко и испуганно. Как будто она спрашивала о чём-то запретном.
Что ж, она уже сказала кое-что такое, что, если бы Небесные принципы всё ещё существовали, её бы поразила молния прямо на месте.
Так что нет ничего плохого в том, чтобы всё объяснить.
Сделав глубокий вдох, она продолжила. «Давайте вернёмся к сцене 0… 500 лет назад… хорошо?»
Итак, Клоринда слушала историю, всю историю Фурины и Фокалоров.
Всё с самого начала. До появления Фурины.
О том, как её попросили сыграть роль Гидро Архонта, от вашего покорного слуги — большой палец указал на Фокалора, который слегка помахал в ответ, — и о том, что ей пришлось пережить.
Она с лёгкостью вжилась в роль, сказав, что если бы Фонтейн и вся её боль были на весах, то было бы очевидно, в какую сторону они склонятся.
Она говорила с некоторой язвительностью всякий раз, когда ей приходилось упоминать пророчество, угрожавшее нации и, конечно же, Селестии.
Снова и снова одно и то же. Подавлять себя, пытаться успокоить массы, которые в любой момент могут стать враждебными.
Играя роль Бога, как сказал Бог, она всё ещё пыталась понять, как остановить или предотвратить пророчество. Фурина и Фокалоры заметили, как её голос задрожал, когда она объяснила, что много ночей подряд плакала навзрыд.
Когда всё это начало давить на неё.
В конце концов Клоринда смогла лишь глубоко вздохнуть: «Тебе пришлось пройти через… всё это…»
— Да... Клоринда... — начала она, едва сдерживая дрожь. Она опустила голову и была так счастлива, что капитан приложил усилия, чтобы люди не задавали ей лишних вопросов и не требовали от неё большего.
Фокалорс покачала головой: «...это... обстоятельство было не самым лучшим в мире, но... я думаю, что это новое место в проливе Ла-Манш может стать настоящим благословением».
Прежде чем отправиться к Фурине, Клоринда повернулась к Гидро Архонту, истинному и первому после катаклизма. Она выглядела подавленной, и это вызывало беспокойство.
Клоринда не собиралась больше это терпеть.
Она перехватила инициативу и, не теряя ни секунды, крепко, но не слишком сильно обняла Фурину. Глаза девушки расширились, и она слегка задрожала.
Вскоре после этого послышалось всхлипывание, и Фокалоры посмотрели на Фурину — или, по крайней мере, на то, куда она указывала, — печальным, торжественным взглядом.
«Это были одни из первых объятий, которые она получила за… целую вечность, если честно», — заявила Архонт, снова уставившись в пол. «…она это заслужила…» — призналась она, на мгновение сжав руки.
«500 лет…» — пробормотала Клоринда себе под нос. Она не умела утешать словами, но отлично справлялась с физическими проблемами.
Объятия — хорошее начало для того, чтобы Фурина могла расслабиться.
«Теперь всё кончено…» — ответила Фурина, всхлипнув и крепче обняв его. Она подняла взгляд на своего телохранителя: «Взгляд Небесных принципов не падает на это место…»
Клоринда опустила взгляд и не удержалась, чтобы не погладить Фурину по голове, подавляя любые эмоции, кроме тех, что приносили утешение и тепло.
Фокалор в конце концов подошла ближе, осторожно, так как использовала свой катализатор, чтобы наметить путь и определить, откуда доносилось тихое всхлипывание Фурины.
И она тоже присоединилась к тому, чтобы обнять Фурину — технически её творение, — в чём та нуждалась.
В конце концов они отстранились друг от друга, и Клоринде — ради национальных интересов — пришлось спросить, опустившись на колени и глядя на двух мертвецов:
— Что станет с Фонтейном? Она кивает в сторону дверей: — Они расскажут… они всё расскажут.
«Они могут усомниться в том, что мы действительно Гидро Архонты…» — начал Фокалорс, но они оба потянулись к своей груди, и их волосы начали светиться. Фурина закрыла глаза — и, вероятно, Фокалорс тоже — и их сияние стало чуть ярче.
Оратрис ожил, и Индемнитум снова начал течь. Фурина с улыбкой повернулась к Клоринде, вытирая слёзы.
«...но теперь у нас обоих есть возможность проявить себя». Клоринда мягко и благодарно посмотрела на него, а затем положила руку на грудь.
— Тогда, леди Фокалорс, — женщина повернулась к чемпионке-дуэлянту, — под той же клятвой, которую я дала Фурине, я предлагаю вам свою защиту.
Вскоре послышалось тихое хихиканье, а затем взмах руки: «Благодарю вас за усердие». После этого собеседник слегка наклонился и заговорил тише: «И я благодарю вас за то, что вы защитили Фурину».
Упомянутая женщина улыбалась, расслабившись и откинувшись на спинку стула. Дела... о да, дела пойдут намного лучше.
Всё это происходило...
...пока Шеврез пытался не дать зрителям вернуться в оперный театр.
Люди непостоянны, как вода. Жители Фонтейна особенно верны этому утверждению. Когда-то они были спокойны, но, увидев 2 Фурины, обе из которых, по-видимому, были Гидро Архон...
Что ж, они перешли от спокойных вод к водовороту эмоций, который не так-то просто утихомирить.
«Нам нужны ответы!» — таков был их общий посыл, но вопросы, на которые они требовали ответов, были разными и разрозненными. Они предполагали, что Фонтейном управлял мошенник, хотя Фурина продемонстрировала свои способности, чтобы спасти тот военный корабль.
Вопросы о том, что это значит для пророчества, которое, предположительно, преследует весь Фонтен.
И что это значит для правительства и народа?
Но сейчас не время задавать такие вопросы, потому что они были эмоционально окрашены и могли привести к скандалу, если бы она и её команда не вмешались.
Они вышли на улицу, где их слепило утреннее солнце, и стали оттеснять толпу.
Её команду усилили несколькими гвардейцами, которые понятия не имели, из-за чего весь этот шум, и изо всех сил старались успокоить толпу.
«Пожалуйста, держитесь подальше от Оперного театра!»
Этого было недостаточно.
Капитану пришлось потереть глаз, в который попал какой-то мусор. Они приближались к городскому центру приличных размеров, расположенному рядом с Оперой Эпиклеза.
Что… было не очень.
Потому что это означает, что то, что произошло в том здании, начало распространяться, как лесной пожар.
Дым уже начал подниматься, и Шеврез не была уверена, что сможет всё это потушить, несмотря на то, что страна была гидроэнергетической.
Труднее всего было потушить огонь сплетен и общественного мнения.
И ситуация может легко усугубиться, если подливать масла в огонь по мере того, как начинает подниматься дым.
Этот самый дым тоже не самое лучшее, что есть. А для неё весь этот дым означал лишь внимание.
— Эй, что, чёрт возьми, сейчас происходит?
Делегация Королевского военно-морского флота наконец обратила внимание на происходящее, и несколько машин «Фокс» развернулись. Она повернулась к приближающимся королевским морским пехотинцам — все они были одеты гораздо лучше, чем обычно, — и махнула им рукой.
Конечно, были и настоящие делегаты, но они представляли Королевский военно-морской флот, пока британский парламент не назначит официального посла. Французской делегации здесь пока не было.
«У нас бунт!» — предупредила она, указывая на «Эпиклезскую оперу». «Там что-то произошло, но очень важно, чтобы никто не заходил внутрь, пока люди не успокоятся!»
«Понял!» И морские пехотинцы начали расходиться, к ним присоединились гвардейцы, которые слышали, что произошло.
Они преследовали людей до самой станции Маркот, и Шревёз — честная девушка, по словам Фокалора, — поморщилась, увидев, как Шарлотта и другие репортёры садятся в аквабус.
Это значит, что как только завтра взойдёт солнце, все в Фонтене узнают, что произошло в «Эпической опере»...
Чего она не заметила, так это того, что одна из статуй Семерых, возле станции Маркот, слегка светилась.
Не слишком много, ровно столько, сколько нужно.
Ближе к вершине, где когда-то было только тело одного.
Никто и не заметит, пока не станет совсем плохо.
И это будет кадр из фотоплёнки и свежий, только что вышедший в эфир новостной репортаж.
Примечания:
[Надеюсь, я не облажаюсь... ]
Дуга, которая будет существовать какое-то время.
Фурина и Фокалоры раскрывают карты.
Глава 32: Animula Choragi | Акт 5
Краткие сведения:
Отправляемся ко двору Фонтена.
Всё ли будет хорошо? О нет, чёрт возьми.
Примечания:
Беспорядок в суде
Анима Чораги | Акт 5
(См. дополнительные примечания в конце главы.)
Текст главы
Главный город Фонтейна, Двор , как его иногда называли, был, пожалуй, одним из самых процветающих городов во всём Тейвате, соперничая даже с великим городом Ли Юэ и его гордой маленькой гаванью.
Город, изобилующий едой, любовью к искусству и стремлением к справедливости. Одно из лучших сочетаний.
Эта страна была единственной на Тейвате, чьи здания устремлялись ввысь, к небесам. Символ современной нации. Некоторые архитекторы из Сумеру и Ли Юэ часто высмеивали страну за то, что она вообще пыталась реализовать такой подход, утверждая, что из-за высоты и внутренней конструкции здание будет плохо функционировать.
Лучший репортёр «Паровой птицы» задаётся вопросом, о чём они думают сейчас, ведь они могут видеть такие города, как Лондон или американские города, которые гордятся своими зданиями, способными взлететь до небес. Они называют их небоскрёбами.
В Лондоне были районы, где здания возвышались даже над Нефритовой палатой и были построены по замысловатым проектам, которые поставили бы в тупик тех же учёных и архитекторов, если бы это было возможно.
Шарлотта вышла из поезда на станции «Маркот» так быстро, как только могла. Когда она вышла, огни города едва мерцали. Она бросила последний взгляд на дворец Мермония, прежде чем подойти к лифту и нажать на кнопку. Прошло некоторое время, прежде чем лифт поднялся.
Так что она вполне может осмотреть свой улов, пока есть такая возможность. Она подходит к камере и начинает открывать маленький отсек, в котором хранится плёнка.
У месье Верита был рулон плёнки, на котором было больше кадров, чем она когда-либо делала.
О леди Фурине и мисс Фокалорс.
Человеческая сторона правосудия.
И, предположительно, более холодная его сторона.
О, о, у неё была сенсация.
И для меня, как для журналиста, это было одним из самых приятных моментов.
Да, деньги были бы кстати, но дело в том, что эта история станет достоянием общественности. Она не может упустить такую возможность! Это была бы история века!
Лучше, чем когда на эти земли пришли британцы и французы.
О да, экономика Фонтейна пострадала из-за разрыва связей с Сумеру и некоторыми другими крупными торговыми партнёрами. Но за неделю они всё равно производили больше моры, чем Мондштадт за месяц, по крайней мере, насколько им известно.
«Вы слышали? Судя по всему, Ромаритайм и гавань Лумидуса скоро возобновят работу», — услышала она от проходившего мимо моряка. Рядом с ним стояла женщина, прикрывавшая лицо веером. Она тоже несла какой-то чемодан, разумеется, запертый.
Шарлотта перестала вести себя как легкомысленная девчонка и прислушалась к сплетням вокруг. Она медленно взяла в руки ручку и бумагу. О, она не собиралась записывать всё, что происходит в стране, — для многих вещей ей нужны доказательства, и она не хочет из-за этого портить свою репутацию! — но, эй, было бы здорово, если бы после того, как она закончит, у неё остались темы для расследования, которые помогли бы ей скоротать время.
«О, правда? Приятно слышать. Эти две страны наладили с нами торговлю?»
«Да… э-э-э, как же их там звали?» — моряк на мгновение задумался. Двое остановились рядом с Шарлоттой, и он наконец щёлкнул пальцами: «Точно, их зовут Соединённое Королевство и Французская Республика, верно? Британия и Франция?»
— Да-да, верно, — женщина закрыла веер и постучала им по платью, слегка наклонив голову. — Почему в Британии постоянно путаются с названиями Соединённого Королевства и Британии?
«Фокалорс знает, точнее, она знает, потому что я точно ничего об этом не знаю, — отвечает моряк, а затем подходит к Шарлотте и ждёт у лифта. — Я отправляюсь туда через несколько часов, мы будем торговать с ними индемнитием».
Шарлотта на мгновение замерла и повернулась к двойке: Мы чем торгуем?!
«О? Это довольно интересно...» — начала она, а затем помахала рукой: «Я пойду, пока-пока~» — и ушла.
Шарлотта напевала веселую песенку, уже представляя себе все, что знала. Она хотела как можно скорее получить отчет о том, что произошло в «Эпиклезе», — надеюсь, до восхода солнца.
Но эта... торговля Индемнитиумом? Сама суть веры и правосудия Фонтейна?
Как это произошло? С кем они его продавали? Почему они его продавали?
Когда женщина скрылась из виду, Шарлотта повернулась к мужчине и подняла на него перо. «Простите, сэр!» — он слегка подпрыгнул и прикрыл рот рукой, пытаясь подавить зевоту.
— О, прости, я тебя не заметил... — он оборачивается и скрещивает руки на груди. — О, это мисс Шарлотта! Чем я могу вам помочь? — он выжидающе смотрит на журналистку, которая протягивает ему блокнот и ручку.
«Я слышала, что вы собираетесь отправиться в гавань, чтобы способствовать торговле одним из важнейших природных источников энергии Фонтейна, — она щёлкает ручкой и с интересом наклоняется вперёд. — Несмотря на то, что для обеспечения Фонтейна энергией требуется совсем немного, кажется странным, что леди Фурина, — она приберегает эту новость для статьи, — только сейчас решила начать его продавать. Почему?»
Моряк начал понемногу отступать, подняв руки, а затем вздохнул: «Это… ну, как бы это сказать…» — он кашлянул и выпрямился, побуждая Шарлотту сделать то же самое, — «Ах… Мора пока бесполезна для британцев и французов».
«...а?» — такого ответа она не ожидала, и её довольно изумлённый взгляд на заявление заставил её мозг перезагрузиться. «Что ты имеешь в виду, говоря, что Мора бесполезна?» — уже с небольшим беспокойством. Она не хотела беспокоиться об экономике, пока они даже не могут вернуть Сумеру в торговую сеть.
Моряк почесал затылок и пожал плечами: «Ну, дело в том, что, — начал он немного взволнованно, — мору не принимают на планете Земля, где мы сейчас находимся. Леди Фурина смогла договориться с Индемнитием, но я не знаю всех подробностей».
«Хм…» — она записала это на новой странице, не отрывая пальца от экрана, чтобы ничего не упустить из того, что происходило в оперном театре. — «Чего леди Фурина надеялась добиться этой сделкой?»
«Чтобы заполучить немного денег, которые можно потратить в этом мире, — объяснил он, почесав затылок. — Думаю, это просто экономика… но я не понимаю, почему страны вообще проявляют интерес к этому ресурсу. Она нам ничего не сказала».
Шарлотта услышала сигнал лифта, и двери разъехались в стороны. «Спасибо за информацию, это всё, что мне сейчас нужно знать». Затем она подходит к лифту, нажимает кнопку и спрашивает моряка: «Ты спускаешься?»
— А? О нет, нет, — он замахал рукой, — я могу немного подождать, у меня всё равно есть три часа.
— Тогда ладно, — и она нажала кнопку, которая должна была поднять лифт на тот уровень города, где находилась «Паровая птица». Шарлотта снова просмотрела отснятый материал и быстро записала, что произошло.
Леди Фурина на самом деле является половиной Гидро Архонта. Как это влияет на лидерство???
Другая половина, фокаторы; слепая, но почему она появилась именно сейчас???
В Оратрисе подозрительно мало индемнития. В последних испытаниях его было достаточно, но когда мы увидели Фокалоров, казалось, что большая часть энергии была поглощена. Почему???
2 критических замечания, объединённых вопросом. Шарлотта не знает всех подробностей, но она собиралась сообщить об этом, пока ещё могла.
Когда она въехала в город, там было мало людей, которые сплетничали и обсуждали происходящее вокруг. Те немногие, что были в тавернах и барах. Некоторые люди поздно возвращались с работы и просто устало брели по улицам.
Пока Шарлотта шла относительно неторопливым шагом, она успевала улавливать обрывки фраз, отдельные слова, которые доносил ветер, и быстро записывала их мысленно или на бумаге.
«Вы слышали? Британцы и французы открывают посольство рядом с Оперой Эпиклез…» Набросано в спешке.
«Я снова увидел, как сияет Опера Эпиклезе. Неужели Оратрис так разошлась?» Это повторилось несколько раз, и она выбросила эти мысли из головы.
«Магическое шоу Лани было великолепным!»
«Я хочу заполучить один из этих мушкетов... было бы неплохо разобраться с этими собирателями сокровищ...»
«Эй, я слышал, что в Британии часто идут дожди. Неужели там всегда так уныло?»
«Нет, это просто погода в Великобритании, так сказали делегаты из Opera Epiclese».
«Дружище, ты слышал? Государство Натлан вступило в войну с различными государствами Латинской Америки...»
Шарлотта начала замедляться, услышав странный акцент в последнем замечании.
Это был не фонтианец, это было ясно по их акценту. Повернув голову в их сторону, она заметила пару королевских морских пехотинцев, на которых была только часть формы и обычная шляпа. Они пили чай в маленьком кафе неподалёку, которое почти всегда было открыто, и обсуждали проблемы Земли.
Люди вежливо обходили этих странных личностей стороной, но Шарлотте хотелось подойти к ним.
Но она не может, по крайней мере сейчас. У неё будет такая возможность, когда она появится.
Когда она уже собиралась уходить, то услышала от них ещё кое-что: «Небольшое соглашение Мондштадта с Америкой только что было официально одобрено Конгрессом США».
«Чёрт возьми, они становятся всё быстрее и быстрее, да?»
О, эта новостная статья завтра утром будет разлетаться с полок, не так ли?
На самом деле за её работой следил морской пехотинец.
Она задаётся вопросом, сможет ли она что-нибудь из него вытянуть...
В Пепельном потоке Эфир уже проснулся и разминался после того, как хорошенько отдохнул в одной из комнат, которыми разрешила ему пользоваться Навия. Навия помахала ему рукой, пожелав доброго утра, через несколько минут после того, как они плотно позавтракали.
Дело о серийных исчезновениях всё ещё не давало им покоя, но с тех пор, как волшебное шоу Лани однажды пришлось отложить, британцы и французы начали проникать в общественное сознание...
И, конечно же, вся ситуация с Пуассоном.
Фурина позволила британцам разместить гораздо более крупное посольство рядом с Ромарской гаванью, и это означало, что некоторые войска, направлявшиеся из вышеупомянутого места в Опера-Эклизе, в конце концов заметили, что их лодки — относительно небольшие — проплывают мимо Пуассона и что там внизу есть город.
Однако, когда Мелус уже собиралась приступить к работе, ей сообщили о... скорее, конфликте между некоторыми специалистами в области гражданского строительства.
— Мадемуазель, — начал он, присаживаясь рядом с Сильвером по другую сторону от неё, — до нас дошли слухи, что... сержант повздорил с некоторыми из наших агентов из-за того, что Пуассон находится ниже уровня моря.
«Неужели... для них это действительно проблема?» — серьёзно спросила она, приподняв бровь. Она не была большой поклонницей двух новых наций — новых в её понимании, — но было довольно интересно услышать, что после всего этого Фурина стала более дипломатичной и в некоторой степени спокойной.
И всё же комментарий о Пуассоне показался мне немного оскорбительным.
Заметьте, это её родной город. Построен из обломков огромного корабля, и, судя по всему, это было проблемой? Мелус вздохнул и покачал головой.
— Нет, но сержант объяснил Сильверу вон там, — он указал на телохранителя, — что, похоже, город в таком состоянии из-за «инженерных недочётов».
Навия на мгновение задумалась, а затем покачала головой: «Всё в порядке, всё в порядке… в конце концов, у нас могут быть разные мнения».
Перевод: Я не собираюсь спорить о том, в чём ничего не смыслю.
Затем она встаёт и радостно хлопает в ладоши: «Я с нетерпением жду возможности сегодня осмотреть город. Я слышала, что в пекарнях сегодня готовят новый торт, и мне бы очень хотелось попробовать его самой».
— Конечно, мадемуазель.
И с этими словами «Тройка» начала подниматься на борт.
Хотя путь, по которому они шли, был необычным, они могли слышать, о чём сплетничают люди. Свежие, горячие сплетни.
Когда двери открылись и они вышли в общественное пространство, то услышали всё, что говорили жители города.
Она видела расхаживающих с важным видом людей (идущих на работу, наслаждающихся свободным временем, потягивающих кофе…
Город жил своей жизнью и читал последние новости от Steambird.
К счастью, Навия тоже начала ориентироваться в городе. Мелус и Сильвер шли по бокам от неё, разглядывая окрестности сквозь тёмные очки. Оба чувствовали себя спокойно, несмотря на серию исчезновений.
Они уже собирались пройти мимо универсального магазина, когда Сильвер мельком взглянул на утренний выпуск «Паровой птицы» — самой быстрой и качественной газеты во всём Фонтейне.
Казалось, он сделал паузу, прежде чем повернуться к Мелусу и Навии и поднять руку. Другая рука лежала на копии «Паровой птицы».
— Демуазель, — окликнул её телохранитель. Навия тут же повернулась к нему и подошла. Он начал поднимать бумагу и уставился на её содержимое.
— Что-то случилось? — прежде чем блондинка обернулась и внимательно посмотрела на заголовок и большую фотографию под ним.
2 стороны правосудия: леди Фурина и леди... Фокалоры?!
На изображении ниже были изображены две женщины, почти идентичные по чертам лица и волосам. Одна из них была одета в белое, а её лицо было закрыто синей сумкой. Другой была их дорогая Леди. У обеих были мини-конструкции, похожие на Оратрис, одна из которых парила и действовала как катализатор, а другая располагалась над сердцем.
— Эй, эй, не клади трубку, — Навия подошла и взяла свой экземпляр, пока Сильвер и Мелус просматривали тот, который они делили на двоих. Она быстро взяла немного моры и заплатила продавцу за два экземпляра «Паровой птицы».
— Спасибо вам за ваше покровительство, мисс Навия, — улыбается она, указывая на близлежащие газетные киоски, в которые стекается всё больше людей. Одни спешат купить газету, другие пытаются купить то, что они собирались купить, но застряли в очередях из-за внезапного спроса на утренний выпуск «Стимберд».
Навия приподняла шляпу и улыбнулась женщине: «Мне было приятно помочь». Затем она подошла к скамейке, на которой сидели двое её подчинённых, и они начали читать главные новости дня.
«Вчера вечером, в последние минуты работы Оперы Эпиклеза, яркое сияние Индемнития возвестило о начале совершенно нового представления. Там, где Фурина явила Фокалоров, «слепую половину правосудия»…»
Просматривая их, она обратила внимание на другой заголовок, а точнее, на несколько. А также на их краткие описания.
Народы Британии и Франции обменивают деньги на индемнитий! Неужели мы наконец-то получили избыток энергии?
«По словам некоторых моряков, покидавших гавань Ромаритайм и гавань Люмидуса, они направлялись в Британию и Францию, чтобы доставить индемнитий по необъяснимым причинам…»
В этом мире появился народ натлан, и, по слухам, он уже воюет с разными странами!
«Натлан, огненная нация воинов, пришла, чтобы оставить свой след на земле. Уже сейчас, по словам некоторых королевских морских пехотинцев, она находится в состоянии активного конфликта с народами, проживающими на её территории. Хотя пострадавшие отрицают эти утверждения…»
Нация Мондштадта и «Соединённые Штаты» заключают «Союзное» соглашение. Что это значит для Мондштадта?!
«По слухам, соглашение между Мондштадтом и «Соединёнными Штатами Америки» — см. «Крупнейшие государства Земли» — наконец-то было ратифицировано органом под названием «Конгресс США»…»
Она оторвалась от газеты и начала оглядывать окружающих её горожан. «Что, во имя Бездны, мы упустили...» Мелус и Сильвер перестали читать и прислушались.
«Это что, по-настоящему?» — услышал кто-то, читавший газету
«У нас всё это время было два Гидро Архонта?!»
— Эй, а где месье Невилетт?! Нам нужны ответы!
— Мадемуазель... — начал Сильвер, наблюдая за тем, как часть толпы устремилась к Дворцу Меморния, едва успев увернуться от ничего не подозревающих людей. — Я не думаю, что это... очень хорошо...
Навия глубоко вздохнула, просмотрев все фотографии в основной статье.
Она... может сказать об этом пару ласковых.
«Где госпожа Фуина?! Нам и от неё нужны ответы!»
— О нет, опять это... — раздался довольно усталый голос. Повернувшись к хозяйке, 3-я Спина заметила приближающегося капитана Шеврёза с несколькими стражниками. — Доброе утро, мисс Навия... вздыхает люди снова поднимут шум...
— Доброе утро, Шеврез?.. — немного нервно начала она, пристально глядя на капитана. В ней было что-то не так. То, как она держала голову, как в её походке было что-то немного неустойчивое.
Она выглядела уставшей, честной, архонты.
Мелус поднял руку: «Капитан Шеврез, вам нужна помощь?» Хотя «Спина де Розула» занималась расследованиями, а не чем-то подобным, они не отказались бы предложить помощь, особенно если ситуация требовала от человека затрат энергии и рассудка.
Вздохнув и быстро съев горсть «Пир-осов», женщина повернулась к лидеру «Спины» и её подчинённым: «Мы будем вам очень признательны… Ребята, не могли бы вы пойти и защитить «Эпиклезскую оперу»?»
— Считай, что дело сделано, — Навия встала и посмотрела в сторону лифтов, которые должны были вести на линию, названную в её честь — или имеющую то же название, что и у неё, — Пойдём! — и она поспешила прочь. Мелус и Сильвер были готовы броситься за ней.
— Подожди-! Навия не остановилась. О, это Шарлотта… потом.
Она не стала дожидаться, пока репортёр её догонит, и вместе с двумя Спинами направилась к служебному лифту, который вёл на станцию линии Навиа. «Опера Эпиклезе, да?» — место, где предположительно находились Фурина и Фокалоры.
Эй, у неё тоже есть свои вопросы, и если она сможет получить ответы, то получит их.
Шеврез вздохнул, когда розововолосая журналистка резко затормозила, едва обратив внимание на людей, спешивших к Дворцу Мермония.
— О-о-о, что это теперь такое? — восклицает она, натыкаясь на Капитана, которая едва пошевелилась, и её единственный глаз нервно дернулся, пока город продолжал погружаться в хаос. О, она не хотела стрелять в жителей Фонтейна, это было бы ужасно.
Особенно не перед одним из самых авторитетных репортёров во всём Фонтейне.
Леди Фурина... Фокалоры... кто бы они ни были, они были правы, после всего этого ей чертовски нужна прибавка.
— Капитан Шеврез? — начала Шарлотта, появляясь в поле зрения капитана СГБП и заставив её издать довольно неприличный возглас. Её шляпа едва не съехала набок, а взгляд был таким голодным, каким может быть только взгляд репортёра, увидевшего свою добычу.
«Не могли бы вы рассказать о том, что происходит в связи с беспорядками?»
О, у неё есть выбор слов, в конце концов.
Хотя она обычно не ходит на оперы и в театры леди Фурины и не посещает её шоу, она прекрасно осведомлена о том, какой популярностью та пользуется благодаря своему поведению и мастерству на сцене.
Люди, которые были одержимы своим Архонтом, те, кто прочитал статью и увидел перед собой этих двоих. В воздухе витало сильное недовольство.
Неужели нас обманули? — вот в чём был главный вопрос на 100 миллионов мора, который не давал покоя всем.
Почему на троне Гидроархонта сидели два архонта? Почему они не были представлены заранее?
Неужели Фурина их разыгрывает? Почему один из них ослеп — хотя Шеврез немного обиделась на этот вопрос — и почему Фурина отдаёт мощный, национальный источник энергии силам, не связанным с Фонтеном?
Была ли она когда-нибудь их Архонтом? Но у капитана не было сил задавать эти вопросы. Она не спала, как и большая часть её подразделения, поскольку они были сосредоточены на попытках смягчить последствия.
Поэтому она слегка протёрла глаза, проверила маленький вращающийся магазин на своём пистолете и подняла руку, указывая на толпу разъярённых людей, которые всё громче и громче кричали у лифтов, ведущих во дворец Мермония.
— Шарлотта, почему бы тебе не пойти и не спросить их самой?
Оглядываясь назад, я понимаю, что это была ошибка.
Шарлотта приняла вызов Шеврез и пошла к людям. Ей нужно было знать, что они обо всём этом думают. Когда она опубликовала эту сенсационную статью, она ожидала реакции.
Но это превзошло все ожидания.
Несмотря на то, что это было выгодно для бизнеса, в то утро «Паровая птица» продала много экземпляров.
Теперь вокруг Фурины толпились разгневанные люди, требовавшие ответов. Это было не очень хорошо для бизнеса. Она была недовольна тем, что не услышала мнение главы «Спина де Росула» о случившемся, но толпе придётся довольствоваться этим, если она хочет что-то добавить в завтрашнюю газету.
Или сегодняшнюю вечернюю газету, если она успеет.
Поскольку Шарлотта внимательно прислушивалась к тому, на что жаловались люди, она достала блокнот и была готова записывать всё, что слышала.
Пока солнце поднималось всё выше, она чувствовала гнев людей. А также всё то, что они могли бы выкрикивать под лучами солнца.
«Я думаю, что Фокалоры из Epiclese Opera на самом деле самозванцы!»
— Нет, самозванка — леди Фурина!
«Леди Фурина — истинный Архонт!»
«А что, если Гидро Архонта всё-таки не существовало?!»
Да, у неё начала болеть рука, пока она пыталась отделить зёрна от плевел и понять, что из сказанного — полная чушь, а что имеет под собой более прочную основу.
— Подождите, — услышала она, как кто-то в толпе выдвинул теорию, — может быть, Фокалорс с самого начала была слепой и ей нужен был кто-то, кто стал бы Архонтом и скрыл бы её слабость от остальных?!
«Это глупо!» Шарлотта услышала резкое возражение от кого-то, кто, как известно, слишком часто захаживал в таверны. «С чего бы нашему Архонту — если она вообще когда-либо была Архонтом — быть слепой, когда она пришла в этот мир?!»
— Ага! — подхватил другой человек, стоявший на каких-то ящиках. О, если бы у Гарда и Фантома было больше ресурсов, этого человека оштрафовали бы на Бездну. — Кроме того, почему это должна быть леди Фурина?! Она всего лишь девчонка!
— Эй, не говори так! — услышала Шарлотта чей-то возражающий голос. — Леди Фурина верно служила нам 500 веков, так что с того, что она просто притворялась?!
«Вы что, забыли, как она продемонстрировала свою силу в гавани Ромаритайм?!»
«Это могли быть спецэффекты, ты вообще был там?! »
Замечательные вещи, которые она могла бы добавить в статью для вечернего выпуска. Возможно, в ней будет не так много правды, но теории, которые сейчас обсуждаются, определённо интересны. Добавьте ещё несколько её собственных вопросов, и, может быть, ей удастся пробраться сквозь толпу и самой подойти к Дворцу Мермония.
Конечно, Шарлотта могла делать фотографии и снимать всё, что могла, но дорога до Дворца Мермония была такой трудной, что на улицах начали появляться Мека. Видимо, они наконец поняли, что что-то идёт не так, и начали действовать.
Это был сигнал для неё отойти на безопасное расстояние, особенно когда начали прибывать члены «Фантома», «Гарда» и бесчисленных других подразделений, которые были для Фонтейна чем-то вроде вооружённых сил.
Она надеется, что они не растеряются, особенно когда люди начнут направлять свой гнев на них.
«Вы все здесь по приказу самозванца?!»
Это был не самый лучший выкрик, и она видела, что некоторые из Гардов начинают терять терпение, пока толпа пытается прорваться через ворота и лифты во Дворец Мермония и на линию Навиа.
Отойдя подальше, Шарлотта смогла сделать ещё несколько снимков и только тогда поняла, что, возможно, все маршруты до Оперы Эпиклезе были закрыты, поскольку она больше не видела аквабусов, отправляющихся из города в сторону Гранд-оперы.
Наконец она начала отступать от улицы в сторону возвышенности, и толпа зашумела ещё громче. В городе стало ещё шумнее.
Стали происходить более локальные вспышки гнева и возможно несколько драк.
О, она надеется, что скоро всё уладится.
Потому что, если Фурина и Фокалоры не смогут подобрать правильные слова, чтобы обратиться к общественности, этот город — несмотря на потенциально выгодную торговую сделку с Великобританией и Францией — погрузится в анархию ещё до того, как всё это принесёт плоды.
Когда она подошла к месту своей работы, у входа стояла небольшая группа людей в костюмах.
А также несколько Мелюзинов, которые смотрели на хаос, царивший в городе, с... она не была уверена, что они чувствуют, но не хотела спрашивать. Люди в костюмах задавали вопросы её менеджеру и нескольким другим сотрудникам.
Одна из её коллег пожала плечами, и Мелюзина, которая её расспрашивала, начала уходить.
Внезапно она почувствовала себя неуютно на работе, по крайней мере в данный момент.
— Мисс Шарлотта, — начал один из мужчин, и она быстро повернулась к нему.
— Да? — осторожно ответила она, не выпуская камеру из рук и глядя на приближающегося агента. — Я могу вам помочь? Её мозг подавал тревожные сигналы, и она заметила маленькую эмблему организации на нагрудном кармане мужчины.
Он подходит, и маленькая Мелюзина притопывает в такт его шагам. Его тон был профессиональным, но в то же время каким-то странно манящим. Он нависает над ней, и она начинает сомневаться, не совершила ли она серьёзную ошибку тем утром.
— Мы из Marechaussee Phantom. У нас есть к вам несколько вопросов. — Его очки на мгновение сверкнули, и она увидела предостережение в его взгляде, который словно проникал ей в душу.
— У вас есть несколько минут?
…дерьмо.
Похоже, что так оно и было.
Примечания:
Это должно было продолжаться ещё немного, но вот и первые проблемы в Фонтейне.
Прошло уже 9 дней с тех пор, как жители Тейвата высадились на Земле, и период затишья скоро закончится. Когда именно он закончится? Будем надеяться, что не раньше, чем всё будет улажено.
Мнение сенаторов США о Мондштадте
Руководство по цветовому коду:
Зелёный — полностью устраивает нация/псевдогосударство из-за выгод или убеждений
Зелёно-жёлтый — в целом устраивает нация/государство из-за интересов
Жёлтый — нейтрален, заинтересован в Мондштадте только из-за денежной выгоды
Красно-жёлтый — не особо любит Мондштадт, но понимает преимущества сотрудничества с нацией/псевдогосударством
Красный — не любит Мондштадт из-за конфликта интересов, убеждений или по религиозным причинам
Возможно, я сделаю ещё несколько таких карт, но это зависит от того, насколько они будут эффективны или полезны
Глава 33: Animula Choragi | Акт 6
Краткие сведения:
Наконец-то мы можем увидеть нашего золотого мальчика и надоедливый шарик.
Фонтен продолжает снижаться.
Примечания:
Непостоянство вод
Анима Чораги | Акт 6
(См. дополнительные примечания в конце главы.)
Текст главы
Эфир прибыл во Дворец Мермонии после отдыха в Пепельном потоке. Они телепортировались сразу после пробуждения и собирались расспросить Юдекса о недавнем поведении Фурины.
Она вела себя странно с тех пор, как прошла неделя. Иногда она была сама собой, иногда на мгновение замыкалась в себе, а потом снова оживала, как заводная Мека.
Что же такого важного произошло, что магическое шоу Лани, к которому они готовились, пришлось отложить?!
Но, конечно же, лучший путеводитель по всему Тейвату упускает одну важную деталь. Она была из тех, кто постоянно жаловался, и хотя он тоже был не в восторге от Архонта, который вёл себя как ребёнок, он всё же был более тактичным, чем она.
Путешественник не мог не заметить дипломатов из стран, явно не относящихся к Тейвату. Особенно когда они попытались противостоять Фурине в Эпиклезийской опере во время какого-то обычного судебного разбирательства.
Девять дней назад произошли странные небесные явления. Когда они проснулись в то утро, когда «Волшебное шоу» было отложено, Эфир заметил, что...
Селестии больше не было. Плавучих островов, на которых располагалась цитадель, больше не было.
Как ни странно, он по-прежнему мог использовать свои стихийные способности, но по какой-то причине его настоящие силы были заблокированы.
Он не был уверен, что источник печати всё ещё здесь, но надеялся, что не узнает этого. Но вряд ли он здесь, скорее это мера предосторожности, чтобы гарантировать, что если он и ускользнёт от их предполагаемого внимания, то будет заперт до тех пор, пока что-нибудь не освободит его силы.
Что отстойно , потому что если бы это было правдой, то он не смог бы добраться до Селестии и вернуть свои силы.
В конце концов, они больше не были в Тейвате.
Скорее всего, они находились в одной из своих стран, но этот мир больше не был Тейватом в полном смысле этого слова. Если и было какое-то утешение, то оно заключалось в том, что этот мир был тем самым, который они с Люмин посетили в далёком прошлом, когда путешествовали.
Ах, он вспомнил Землю.
Он узнал это имя, когда выходил из Оперного театра вместе с очень разгневанной Паймон. В ярости она поклялась, что «однажды этот сопляк испытает на себе мой паймоновский гнев». Он услышал, как один из дипломатов упомянул об этом фиолетоволосому капитану, который не дал им приблизиться к Фурине.
Откуда они были родом. 5 делегаций от народов Земли, наспех собранных вместе, чтобы они могли быстро договориться о чём-то. Это… очень похоже на тот мир, который посетили двое.
Но, очевидно, здесь многое изменилось с тех пор, как они с Люмин были здесь в последний раз.
Это было в те времена, когда Олимп был центром мира и правил им.
Когда существовали только Рим, Греция, Китай, Египет, Шумер, Вавилон и Персия. Он вспомнил, как исследовал некоторые из этих древних стран вместе с Люмин. Вот… почему он так хорошо танцевал с Нилу, почему он так ловко управлялся с мечом, несмотря на его заточку.
Он догадывался, почему чувствовал себя как дома в Ли Юэ и Мондштадте.
Это... интересно, что он снова здесь. И как сильно всё изменилось.
Римская империя исчезла, теперь это был просто город Италии.
Британия больше не была той... кельтской ареной для сражений, предположительно созданной по приказу Небес над Ла-Маншем. Теперь это было королевство.
Сумеру? Вавилон? Он не был уверен, но Персия, похоже, больше не была у всех на устах.
Он не знал, что такое Америка. Но её постоянно называли сверхдержавой.
Он не был уверен в том, что на самом деле представляют собой Франция, Россия — ну, он знал Русь , но не Ру ссию, — или кто-то ещё. Было приятно слышать, что Китай по крайней мере всё ещё существует.
Технологии... похоже, безраздельно господствовали на Земле.
Старые боги мира... ну, он больше не может их чувствовать, это он мог вывести.
Зевсов больше не было, энергии Посейдона, Аида и остальных... исчезли?
Он не был уверен. Пантеоны Земли, хоть и вели себя довольно грубо, когда он и Люмин были здесь, не были такими тихими. Он не знал, мертвы ли они, живы ли они или просто научились хорошо маскироваться.
Если бы они всё ещё были здесь, возможно, он смог бы получить помощь в расшифровке печатей на своих силах.
Был способ проверить, но он не знал, в какой части света находится и стоит ли ещё это сооружение.
Но слова — те, что в какой-то мере подсказывали ему, где он находится, — были... пока что вполне подходящими. Ла-Манш, между Францией и Великобританией. Он знал, что находится по крайней мере в Европе, но не мог точно определить, где именно. Возможно, он мог бы попытаться найти дорогу в Германию...
Интересно, что он всё ещё мог использовать путевые точки и статуи Семи для телепортации, но некоторые из них были неактивны.
В Сумеру... о, они были живы и здоровы, и все телепорты Фонтейна снова заработали.
Остальные народы Тейвата едва осмеливались дышать рядом с ним... но он чувствует, что позже они вернутся, потому что притяжение утёса Звездолова было знакомым .
Но сейчас он не может пойти и посоветоваться с кем-то из архонтов. По крайней мере, пока. Они, вероятно, так же растеряны и сбиты с толку, как и он, и, скорее всего, пытаются предотвратить немедленный коллапс и подготовиться к надвигающейся буре, вызванной тем, что только что произошло.
Ему нужно было сосредоточиться на игре. Он всё ещё был в Фонтейне, и им нужно было получить от Фурины ответы на вопросы о том, что, чёрт возьми , она здесь делает.
— Путешественник, — начала Паймон, маленькая фея повернулась к нему, — как ты думаешь, месье Невилетт знает, что случилось с Фуриной? — спросила она, паря в воздухе и склонив голову набок.
— Я... не знаю, Паймон, — устало протянул он. — Честное слово, не знаю. Его дорогая спутница парила в воздухе как раз в тот момент, когда двери в знакомый кабинет Невилла начали открываться сами собой.
— А, Путешественник и Маленькая Мисс, — поприветствовал их Седен, — пожалуйста, присаживайтесь. — Он не выглядел уставшим, но был немного занят, когда повернул голову к двум посетителям.
— Привет, Невилетт! — Паймон помахала ему рукой, подлетая к его столу вместе с Эфиром. Он что-то положил на стол и повернулся к ним. — Как дела сегодня утром? — Он сложил руки на столе.
В данный момент Юдекс не работал над чем-то относительно важным. Скорее всего, он погрузился в чтение утреннего выпуска «Паровой птицы», который по большей части и занимал его внимание. «Всё как можно лучше, мисс Паймон», — затем он поворачивается к Этер и наклоняется вперёд, так что картинка на обложке становится едва различимой.
Но он увидел Фурину на передовой.
— Ньювиллетт, — начал Путешественник, кивнув в сторону газеты, — что с ней... происходит? Она ведёт себя странно, и весь город, похоже, на взводе. Юдекс посмотрел туда, куда указывал Эфир, и перевёл взгляд на газету «Паровая птица» .
Затем он берёт лист бумаги и протягивает его Путешественнику: «Я не знаю, но эти рисунки...» — и он указывает на Фурину, которая стоит с гордо поднятой головой и, кажется, что-то говорит. Однако он также замечает идеальную копию женщины, стоящую рядом с ней, рядом с ней парит катализатор, а на глазах у неё синий мешочек.
Его мысли тут же устремились в Инадзуму, к Наруками Огосё, правившему островным государством.
Близнецы… Ситуация как у Макото и Эй?
Эта теория пришла ему в голову сразу же, как только он начал изучать изображение. Оба они были пугающе похожи друг на друга, особенно если они действительно были Гидро Архонтами, как утверждалось в статье.
Но если это так... кто сидел в «Обители Эвтимии» Фонтейна и кто был настоящим лидером? Казалось, что лидером была Фурина, но другая женщина...
Что для неё значил этот самолёт?
Рядом с ним появилась Паймон и схватилась за бумагу. Малышка ахнула и посмотрела на Невилетта: «У Фурины есть близнец?!» Мужчина пожал плечами и постучал по столу.
«Я поручил Призраку попытаться выяснить это, расспросив Шарлотту и репортёров, — он скрестил руки на груди и прищурился. — Но я бы предпочёл получить от неё ещё немного информации».
— У вас не было возможности поговорить с ней?
Невилетт покачал головой: «К сожалению, она, судя по всему, жила в своей временной резиденции в самой Эпиклезианской опере». Затем он посмотрел в окно на город, и Эфир теперь заметил, что в некоторых районах поднимается дым. «Не думаю, что сейчас стоит входить в город».
— Что тебе от меня нужно? — Эфир сразу перешёл к делу, наклонившись вперёд и повернувшись лицом к Юдексу. Тот тут же повернулся к Путешественнику и издал звук, похожий на мурлыканье.
— Проведите расследование, — он скрестил руки на груди. — Да, в такой ситуации требуется гораздо больше такта, но люди устраивают беспорядки из-за самых разных теорий, которые появляются в новостях... Боюсь, для обеспечения стабильности в Фонтейне придётся прибегнуть к более прямым методам.
Паймон взлетела и отсалютовала: «Вы справились, месье Невилетт!» Путешественник почувствовал притяжение точки телепортации на станции Маркот и кивнул.
«Я прослежу, чтобы всё было сделано», — и он, взяв Паймон за руку, выходит на улицу. Нёвильт проводил их вежливым взмахом руки и кивком.
Выйдя на улицу, Эфир положил руку на ближайшую Статую Семерых и хмыкнул: «Ну что, Паймон, готова?» Она кивнула и прижалась к нему: «Готова как никогда».
Эфир на мгновение вспыхнул и почувствовал, как вокруг него формируется энергия, привлекая внимание окружающих.
Как только сияние Статуи померкло, Путешественник исчез, телепортировавшись на остров, где, как он надеялся, он и месье Невилетт смогут найти ответы. На некоторые вопросы о нём
К сожалению, он пропустил точный момент, когда открылись лифты и сияние вокруг «Семи статуй Фонтейна» полностью исчезло, открыв взору нечто новое.
Теперь показаны две фигуры, стоящие рядом и объединённые.
Вокруг статуй мерцал Гидро, и обе фигуры были в капюшонах.
Именно это зрелище предстало перед небольшой толпой разгневанных людей, которые теперь штурмовали двери дворца Мермония.
Невилетт... честно говоря, не знает, как относиться к сложившейся ситуации.
Когда Седин вошёл с этой газетой и взволнованно предложил ему прочитать её, он отложил работу над паровым птицей и решил быстро закончить с бумагами, прежде чем думать о сегодняшних испытаниях.
После этого он решил наконец взглянуть на сложенную газету и сразу же увидел на ней что-то похожее на 2 Фурина . А также заголовок, который больше рассчитан на сенсационность, чем на правдивость.
Но он не может отрицать, что картина была... интересной.
Он не знал, злиться ему, удивляться или сохранять нейтралитет.
Но, как ему известно, Фурина имеет право на личную жизнь. Она постоянно твердила о своём плане спасти Фонтейна от Пророчества. На самом деле она ничего не говорила, но испытания и Механическая оратрица кардинального анализа всегда были частью этого плана.
Возможно... это и есть... последний шаг?
В конце концов, обмануть Небесные принципы — это, пожалуй, самая дорогостоящая и сложная задача. Она так тщательно оберегала секретную информацию, что он задавался вопросом, не сказала ли она когда-нибудь хоть слово об этом, и тогда они бы всё раскрыли и всё пошло прахом.
Это была пугающая мысль, хотя она и объясняла, почему на это потребовалось время.
Возможно, она пыталась разобраться во всех тонкостях? Он видит теории и слова о том, что та, кого она назвала Фокалорс — странно, учитывая, что это, по идее, её имя, верно? — была слепа, беспристрастна в вопросах правосудия.
Фонтейн использовал лишь небольшое количество индемнития для получения энергии, и это навело его на мысль, что остальное не может исключительно использоваться для обеспечения энергией всей страны. Если его так много, то почему она решила начать экспорт только сейчас?
Он услышал внезапный шум снаружи и увидел свет. Он исчез так же быстро, как и появился.
Возможно, это просто Путешественник телепортировался... как он это делает...
Он задумался об этом после того, как Шарлотта, находясь в Инадзуме, рассказала ему, что Путешественник может с лёгкостью появляться и исчезать в разных местах. Единственное, что ему известно, — это путевые точки, но это всё…
Однако что явно не было связано с ним, так это внезапные крики снаружи и шум небольшой давки.
— Где леди Фурина?!
…ах да, жители Фонтейна.
Конечно, они тоже прочитали статью — её содержание было достаточно пикантным, чтобы «Призрак» начал расследование, — но, похоже, они... реагируют не лучшим образом.
— Месье Невилетт?! — и двери распахнулись. Это была Седен, и бедная Мелюзина, казалось, была в панике. Она поспешно указала на главный вестибюль дворца Мермония, откуда доносился топот множества гвардейцев, и пискнула.
«На улице бунт, люди требуют выдачи леди Фурины!»
Хотя он был не из тех, кто торопится, Невилетт не мог игнорировать, насколько плохо будет выглядеть за границей беспорядок в их главном здании, где находится архонт и большая часть руководящего состава Фонтейна. В конце концов, нужно поддерживать имидж, и если они не справятся с ситуацией, это станет позором для нации.
Фонтанианцы были по-настоящему непостоянными. Они были склонны к драматизму, который часто брал верх над здравым смыслом и рациональным мышлением. Он не знал, откуда взялось такое поведение, но ему не нравилось, когда оно выходило из-под контроля.
Поэтому он с некоторой поспешностью присоединился к отрядам гвардейцев, вооружённых мушкетами второго типа, которые сдерживали толпу.
Парадные двери распахнулись, и его со всех сторон окружили люди, задававшие вопросы, порождённые безумными теориями и другими плодами воображения.
Внезапно он задумался о том, насколько тактично он сможет справиться со всем этим без помощи леди Фурины.
Когда он приблизился, гвардейцы заняли боевые позиции, готовые к бою. Тем временем Невилетт на мгновение окинул взглядом толпу, крепко сжимая трость, и люди были вынуждены отступить.
«Посмотрите на статую! Что с ней случилось?!»
«Он должен быть посажен там, он ни в коем случае не мог измениться!»
«Должно быть, леди Фурина лжёт! То, что произошло в Epiclese Opera, могло быть подстроено!» — услышал он чей-то голос внутри себя. О, он слышит всё, и каждое слово раздражает его всё больше.
Он хмыкнул, недовольный тем, что, несмотря на вооружённую охрану Фонтейна, люди всё равно пытались прорваться вперёд.
Единственное, что удерживало их на почтительном расстоянии от здания, — это его присутствие и то, что гвардейцы держали оружие наготове. Обычно им не приходится держать оружие наготове, но в такой ситуации они готовы это сделать. О, в газетах это будет освещаться как адский скандал…
Это стало ещё более раздражающим для Невилетта, когда они начали задавать вопросы ему.
Он знал ровно столько, сколько знал.
Но так продолжаться не может.
Да, он был так же сбит с толку, как и они, и нуждался в ответах... но они не могли перевернуть весь город вверх дном в поисках этих ответов.
Глубоко вздохнув, Невилетт поднял трость и с силой опустил её на пол.
С мощным ТРЕСКОМ он повысил голос, позволив своей властности обрушиться на них и подчинить их себе, как цунами обрушивается на берег, поглощая всё на своём пути.
“ТИШИНА! -крикнул я.
И весь город подчинился.
Когда Эфир наконец появился в точке телепортации, он чуть не столкнулся с королевским морским пехотинцем.
— Какого чёрта... — он повернулся лицом к златовласому Путешественнику и его маленькому спутнику. Он принял боевую стойку и сделал несколько шагов назад. Не желая создавать проблем, блондин поднял руки в защитном жесте.
— Прости! — крикнул он, почесав затылок.
Они с Паймон сразу же направились прочь, не дав Королевскому морскому пехотинцу опомниться. «Эй-!... ах вы ублюдки...» — донеслось до них, прежде чем Паймон повернулась к Этеру.
— Что это было? Эфир пожал плечами.
«Впервые кто-то чуть не столкнулся со мной после телепортации», — отвечает он, замедляя шаг по мере приближения к фонтану Люсин. Подойдя ближе, они заметили очень уставшую капитана Шеврез, которая сидела на краю фонтана с мушкетом в руках.
Её глаза были закрыты, она сжимала ствол пистолета у самого конца и опиралась головой на костяшки пальцев.
Она устала. Как и многие из Гарда и ССП вокруг неё. Некоторые из них были грязными, а некоторые лежали, прислонившись головой к стене. Паймон подошла сзади и указала на капитана.
— Фу, она ужасно выглядит... — и тут Эфир, впервые за всю свою жизнь в Тейвате, обошёл Паймон и зажал ей рот рукой. Он понизил голос и прошептал сопротивляющейся фее:
— Сейчас не время для твоих комментариев!
Женщина с фиолетовыми волосами медленно открыла глаза и повернулась к 2. Но он лишь нервно помахал ей рукой и пошёл прочь. Она… не стала утруждаться. Её глаза снова закрылись, и она снова прислонилась к своему оружию.
Эфир был рад, что она снова погрузилась в свой псевдосон.
Потому что теперь они с Паймон могли пробраться в «Эпическую оперу». Там сидело всего несколько охранников, к которым присоединились все, кто ещё не спал из SSSP. Это была всего лишь лёгкая охрана.
Когда эти двое начали подниматься по лестнице — Паймон в какой-то момент отпустили, — перед дверью встала стражница, заложив руки за спину и приняв напряжённую позу. Она посмотрела на них сверху вниз и подняла раскрытую ладонь.
— Стой, — и «двойка» резко затормозила. Паймон подплыла ближе и начала говорить.
— Здравствуйте, — начала она как можно вежливее, поправляя платьице, которое Этер немного помял, когда держал её на руках. Она кашлянула и приложила руку к сердцу. — Мы хотели бы поговорить с леди Фуриной, если она здесь.
Глаза Гарда сверкнули, и она покачала головой: «Ни в коем случае». Оба были ошеломлены резкостью ответа женщины, но больше всех удивилась Паймон, которая издала что-то вроде возмущённого возгласа.
— Простите, — она наклоняется вперёд, — а почему бы и нет? Она занята? Эфир подходит ближе и заглядывает внутрь. Окна «Эпилезианской оперы» были... пока что занавешены. Что бы там ни происходило, это требовало полной конфиденциальности, это он может сказать наверняка.
— Секретная информация, — тут же ответила она и ушла. — Хорошего дня.
“Хах...?!” Начала Паймон, прежде чем скрестить руки на груди и надуть лицо, “Наглость ...!”
— Брось это, Паймон, — начал Эфир, присаживаясь на ближайшую скамейку и беря засахаренные орехи аледжинах, которые Нахида дала ему перед тем, как он пришёл сюда. Её глаза на мгновение заблестели, когда она подошла и взяла горсть орехов.
— Но почему? — спросила она, откусывая кусочек и медленно его пережёвывая. — Она не посоветовалась с Невилетт по поводу всего этого, и то, что она сейчас хранит полное молчание, немного подозрительно, не так ли?
— Так и есть, — ответил Эфир, кладя немного в рот. — Но есть вещи, которые мы не можем делать, особенно если это может повлечь за собой реальные юридические последствия. — Он нащупал что-то в кармане. — И я не думаю, что мы сможем вовремя вызвать Яньфэя, если что-то случится.
Если он сделает что-то, что может нарушить закон, то ему грозит заключение в крепости Меропиде, и тогда его репутация будет погублена. Ему нужно действовать осторожно. Фурина становилась всё более неуравновешенной, если можно так выразиться.
Британское и французское посольства, какими бы временными они ни были, служили тому подтверждением.
— Итак... — начала Паймон, подплывая к нему и даже присаживаясь к нему на ногу, продолжая жевать. — Мы застряли? Он кивнул, достал свою сумку и открыл её — там был отсек для продуктов.
— Мы... так сказать, в безвыходном положении, — он смотрит на дверь и на Гардеса, которого теперь охранял Гардемек. — Но, думаю, в такие моменты нам остаётся только ждать, верно?
«Главное, чтобы было много вкусняшек...» — и Эфир лишь слегка погладил Паймон по голове, прежде чем прижать её к себе. Он позволил ей порыться в сумке.
— Пока есть чем перекусить... — тихо повторил он, глядя в сторону Фонтана Люсин, куда по рельсам приближалось какое-то странное транспортное средство.
— Хорошо... — начала Фурина, сделав несколько глубоких вдохов и глядя на Фокалора, который сидел на сцене, а Клоринда помогала ему. Другой Гидро Архонт перемещался по сцене, используя свой катализатор, чтобы ориентироваться.
Она не хочет показаться грубой, но то, что Фокалор слепа ко всему, кроме того, на чём она может сфокусироваться, и всего, что находится в непосредственной близости от неё, довольно тревожно.
Если бы они могли появляться на публике, это ограничило бы её передвижения и сделало бы Фокалоров слабыми в глазах народа. Что не очень хорошо, учитывая то, что Гарды рассказывают ей о беспорядках и вспышках гнева при дворе…
Что ж, это не самое лучшее, что может случиться в мире, когда некоторые из них хотят причинить боль ей и «самозванке». О ком они говорят? Селестия знает, а Фурине всё равно.
Она не сомневается в силе Фокалора. Нет, она была великолепна , как и он сам.
Проблема лишь в том, что у первых никогда не было возможности по-настоящему отточить какие-либо боевые навыки. По крайней мере, Фурина хоть как-то тренировалась с мечом, а Фокалоры не тренировались.
И у неё было оружие типа «Катализатор».
Фокалорс, что интересно, использовала его, чтобы призвать вокруг себя кольцо из клинков, по крайней мере на данный момент. Клинки сломались и начали падать на Клоринду, которая почувствовала довольно сильный удар. Ей больше удалось создать имитацию океаниды, с которой тут же расправились.
Она вызвала нескольких сотрудников SSSP, которые используют свой «Катализатор» для отправления правосудия, и они скоро будут здесь. Как только Фокалорс приступит к обучению, тогда они смогут обсудить план действий, чтобы успокоить жителей Фонтейна.
Надеюсь, это произойдёт раньше, чем позже.
Потому что, если она не будет заботиться о людях, общественное сознание станет её злейшим врагом. Не из-за страха, что она не Архонт, о нет, только не в этот раз. Теперь у неё есть сила, чтобы противостоять Пророчеству, которое вероятно, не имеет силы.
Нет-нет, ничего подобного.
Скорее всего, на этот раз они будут бояться, что не справятся с правлением двух архонтов.
Её народ, о, как она и Фокалоры любят его, но он подобен океанским водам.
Они непостоянны. Они могут быть их лучшими друзьями, готовыми к сотрудничеству и текучими, как река.
Они восхищались своим Архонтом и Правосудием, которое она проповедовала, и любили их.
Или непредсказуемый и способный разрушать, как водоворот.
Разрушение всех основ стабильности в угоду хаосу и беспорядкам.
Примечания:
В следующей главе может быть несколько набросков того, как выглядит новая статуя Гидро Архонта.
Глава 34: Animula Choragi | Акт 7
Краткие сведения:
[Отказ от ответственности: это не лучшая моя работа, кое-что подвернулось под руку, и я думаю, что здесь много ошибок]
Примечания:
Переждать бурю... пока что
Анимала Хораги | Акт 7
(См. дополнительные примечания в конце главы.)
Текст главы
Когда Мурата узнала, что Барбатос косвенно помогает ей, выводя из строя часть вражеских войск, она разозлилась.
Она не сомневалась, что она и её народ смогут сразиться с ними, её люди и её ящеры... гибриды, её драконы, кто угодно. У них хотя бы был шанс сразиться с ними.
Но когда её войска вышли за пределы вражеских баз и увидели, что их оружие не работает, а воздух стал явно разреженнее, чем должно быть, она всё поняла
Она так разозлилась, что перестала уничтожать вражеские войска прямо во время боя, почувствовала, как его сила распространяется по джунглям, и, наплевав на всё, снова расправила крылья и полетела туда, где он находился.
В столице Соединённых Штатов.
Теперь у неё есть свои козыри в разговоре с американским президентом и всеми теми, кто, чёрт возьми, пытался прервать её маленькие словесные перепалки с Бразилией, Венесуэлой и прочими вредителями.
Однако она признаёт, что наблюдать за их боями в небе Венесуэлы было одним из самых прекрасных зрелищ, которые она видела. Она присвистывала каждый раз, когда вражеский «самолёт» превращался в огненный шар.
На самом деле она хочет дать шанс армиям Глобальной сверхдержавы сразиться с ней. У самой могущественной страны должны быть лучшие воины, верно?
К сожалению, сражаться с Соединёнными Штатами в данный момент было бы неинтересно, поскольку они находятся слишком далеко, чтобы её народ мог попытаться нанести им какой-либо ущерб.
Как жаль, но она догадывается, что если хочет сразиться с ними, то ей придётся напасть на домен, который до сих пор принадлежал Барбатосу, в то время как её собственный домен едва сформирован.
А ветры Барбатоса дуют по всему континентальному региону, так что, чёрт возьми, она ничего не сможет сделать, не потревожив Духа Ветра и Тугодума.
Дорога до Вашингтона заняла не так много времени, всего около часа, потому что она была в бешенстве. Она приземлилась, вдохнула и закричала.
— БАРБАТОС! — закричала она с крыши Федерального резервного банка, где уже звучали сигналы тревоги. — ГДЕ ТЫ?!
Внизу граждане, находившиеся в Вашингтоне, округ Колумбия, протестовали против того, что американский Сенат ратифицировал соглашение. Они слышали её крик, видели её драконьи крылья и огненную ауру вокруг неё.
Что ж, эти люди явно не бойцы. Некоторые из них даже направили на неё оружие, но их взгляды молили о защите и помощи.
Нация сильных и слабых?
Ну, это противоречиво.
Она была готова обрушить свой огонь на столицу, и крыша здания, на котором она стояла, начала плавиться. Она цокнула языком и закрыла глаза, готовясь призвать свою силу…
”Мурата”.
Однако этому помешали звуки лиры и завывание ветра. Она увидела яркое сияние Анемо и недовольно заворчала.
Ей пришлось закрыть глаза, и она услышала, как зазвенели автомобильные сигнализации.
Свечение померкло, и она увидела Барбатоса, парящего над толпой протестующих, которые смотрели на него с благоговением. Те, кто достал оружие, медленно убрали его и присоединились к протестующим, которые начали медленно отступать.
Никто не хотел злить бога сегодня, тем более что рядом были двое , которые, вероятно, могли бы стереть с лица земли весь город одной мыслью.
По сути, теперь это была проблема Барбатоса.
Сам он снял мантию, в которой выступал на слушаниях в Сенате США, и смотрел на неё со спокойной, беззаботной улыбкой. Он излучал божественность, которую часто не хочет демонстрировать, и другие фотографировали его ради этого.
— Что привело тебя сюда? Давай, послушаем, что ты хочешь сказать, — он жестом приглашает её, и она скрещивает руки на груди. Её сердитый взгляд его не останавливает.
Когда он в себе, лучше попытаться сдвинуть гору, чем вызвать у него хоть малейшее раздражение.
«Вы пытаетесь вмешаться в мою войну в Латинской Америке», — она заметила, как все протестующие отошли на 50 метров от улицы, на которой они находились. — «Не могли бы вы отвалить?»
Он приподнял бровь. «Ты уверена?»
— Бездна, да, я здесь, чтобы хорошенько подраться, — она обвела рукой пространство вокруг себя. — Или ты хочешь, чтобы я попыталась развязать здесь войну? Выражение лица Барбато слегка помрачнело.
Вздохнув, он закрыл глаза и заиграл. Мурата почувствовала, как ветер слегка изменился, и тихо рассмеялась.
Дело сделано.
Она готовила крылья.
— Большое вам спасибо.
И она исчезла.
Барбатос повернулся к протестующим, которые смотрели на него со страхом, ведь перед ними был бог. Он успокоил их, снова заиграв на лире.
«Архонт имеет значение, не беспокойтесь об этом, всё уже сделано, — он махнул рукой и начал медленно удаляться. — Я ухожу. Возвращайтесь к своим свободным занятиям».
И он на невероятной скорости полетел обратно в Эмбасси-Роу, где находились Джин, Дилюк и Барбара.
Протестующие были в ужасе от того, что Бог только что сделал.
И выглядел так же, лишённый божественности.
Крылья, священный свет — всё это привлекло их внимание больше, чем тот факт, что на нём был укороченный топ и самые короткие шорты по эту сторону планеты.
«Он... ангел?..»
И в тот день СМИ было что рассказать: фотографии, видео и многое другое.
Верно, поскольку Пентагон, по имеющимся данным, собирался сократить новые бюджетные ассигнования по рекомендации исполнительной власти США.
Фокалорс и Фурина провели время в Эпиклезийской опере с отрядом Катализаторов примерно до полудня.
С первым дела обстояли лучше.
Они с Фуриной неплохо умели призывать мимиков — правда, это было связано с их прежней океанической природой, — но, по крайней мере, для неё это снова стало возможным.
Из-за того, что она веками не использовала свои способности, они пришли в упадок.
Так дело не пойдет.
Клоринда помогала Фурине развивать навыки владения клинком, но самой Фурине ещё предстоит пройти долгий путь.
Похоже, что на данный момент их боевая мощь в прямом столкновении зависит от призыва. По крайней мере, на данный момент.
Пока сцену в оперном театре убирали, Фурина пила прохладительные напитки, которые смогли принести несколько гвардейцев, как и Фокалоры.
Последняя... более или менее наслаждалась поданным ей чаем. Фурина и Клоринда не могли не улыбнуться, когда Фокалоры обнаружили сахар.
«Я уже давно не баловала себя такими вещами…» — призналась она, потягивая чай, в котором было на три кубика сахара больше, чем у Фурины. Та в ответ игриво прищёлкнула языком.
— Ну-ну, Фокалоры, — начала она, дерзко глядя на них и зная, что они, скорее всего, её не видят — по крайней мере, она так думает, — нельзя есть слишком много сладкого, это вредно для зубов!
Это немного позабавило женщину, и она осторожно поставила чашку на стол, потому что чуть не пролила её в шестой раз за день.
Гидро Архонт смогла лишь ухмыльнуться в ответ и, наклонив голову, спросила: «Разве мы не можем просто заменить их, если они испортятся?»
Клоринда была в восторге, но ещё больше она удивилась, когда Фурина подошла и легонько ударила Фокалора по голове: «Это не имеет значения!»
Другая, казалось, на мгновение захихикала, махнув рукой, когда расслабилась. Атмосфера вокруг них накалялась до тех пор, пока она не решила, наконец, задать вопрос, который, если Фурина не хочет, чтобы нация страдала, должен быть решен сейчас.
«Итак... как нам успокоить общественность?»
— Хм... — Фурина поставила чашку на колени. — Это... хороший вопрос.
Теперь перед ним стояла одна из самых сложных задач — попытаться успокоить всю страну.
Народ Фонтейна, как известно, отличается непостоянством и переменчивостью.
В Мондштадте и Ли Юэ царил относительный порядок, несмотря на то, что первый был страной Свободы. В Инадзуме и Сумеру было то же самое. В Натлане… царил хаос, а Снежная находилась в страхе перед собственным Архонтом.
Она не хочет, чтобы спокойные воды превратились в водоворот, бросающий вызов огненному хаосу Натлана.
И для этого нужно составить план сейчас, пока у них ещё есть такая возможность.
Однако им нужно было кое-что знать.
«...по крайней мере, мы можем успокоить моих любимых фанатов», — она смотрит на пустые места и на те места, где обычно сидят несколько сект Фонтейна. «Но я не думаю, что смогу успокоить критиков».
Вот почему она была отчасти рада, что Focalors и Furina могут объединить свой опыт, гениальность и театральность.
Заручитесь поддержкой хотя бы большинства с помощью правильной песни и танца.
Кому какое дело до тех, кто может бесконечно находить причины, чтобы ненавидеть её?
— Представление? — вырвалось у неё, и Фурина покачала головой.
— Нет, — ответила она, глядя за дверь. — На этот раз это должно быть объявлено публично. Она хлопает в ладоши, помогая Фокалору подняться, и жестом подзывает Клоринду.
”Не возражаешь?..”
— Да, миледи, — и чемпион по дуэлям быстро подошёл, чтобы помочь Фокалору идти. Это был компромисс на данный момент, пока она не научится ходить самостоятельно и защищаться.
Не то чтобы Фурина де Фонтен не могла её защитить, но Фокалору до конца его дней придётся хромать, как толстокожему зверю. Ей нужно вернуться на правильный путь и пробудить все свои старые инстинкты, прежде чем она доберётся до него. Очевидно, что-то пошло не так во время процедуры, которую она провела, но пытаться исправить это сейчас уже слишком поздно.
Всё, что они могли сделать, — это работать с тем, что у них было.
Фурина задержалась на мгновение, чтобы прочистить горло.
— А-а-а, а-а-а~ — протягивает она и удовлетворённо вздыхает.
«Всё готово…» Она несколько раз стучит «Великолепием тихих вод» по полу, а затем берёт Фокалора и Клоринду за руки и ведёт их к вестибюлю Эпиклезианской оперы.
«Пусть начнётся новое шоу...» — она подходит к дверям Palais Mermonia, опережая Фокалора, который с трудом поднимается по пандусу, и распахивает их с мощным бахом!
Будем надеяться, что, вернувшись в Фонтейн, она споёт правильную песню и вернёт всё на свои места. А ещё, раз уж здесь есть фокалоры, может, она сможет участвовать в испытаниях на своём скакуне?
Разве это не было бы здорово? Она могла бы развлекать людей и отвлекать их внимание от плохого, и, будем надеяться, суды продолжатся в обычном режиме, что позволит восстановить справедливость...
Может быть, можно производить больше индемниума? Кто знает? Теперь у Фокалоров есть планы по созданию оратриксов, которые в конце концов смогут попасть в страны по выбору Фонтейна…
Все будет хорошо.
“...начинайте!”
— Вот ты где, негодник!
… чёрт, это воздушный шарик.
Пробуждение Паймон в тот момент, когда двери наконец открылись, было не совсем тем, чего ожидал Эфир. От того, что она сразу же указала на Архонта и назвала её соплячкой , у него скрутило живот.
Однако она просто рассмеялась, гораздо меньше напоминая сорванца, чем обычно, и отмахнулась от Паймон. «Привет, Путешественник», — начала она, сделав паузу, несмотря на то, что из-за её смеха его дорогая спутница почувствовала себя неуважаемой.
«Зачем ты...» — едва слышно произнесла маленькая фея, удерживая дверь открытой с помощью пузырей и усиков Гидро — что было странно — и постукивая мечом по полу. Мечом, который она редко вообще носит с собой. Она сверлила Паймон взглядом и вытянула руку: «Не подходи ко мне, воздушный...»
Теперь он внимательно смотрит на выходящую пару. Чемпион-дуэлянт, который повсюду следовал за Фуриной, и...
Фурина... снова?
Паймон была слишком занята тем, что кричала на Фурину, чтобы обратить внимание на женщину, похожую на неё как две капли воды, которая вышла из здания. Он встал и уставился на незнакомку.
— Фурина, — начал он осмелев. Хотя он сам читал статью в Neuvillette, ему нужно было убедиться в своих догадках. — Кто это? Фурина замерла, услышав этот вопрос, как и Паймон. Фурина проследила за его взглядом и вздохнула. Она, казалось, что-то пробормотала себе под нос, прежде чем повернуться к нему и указать большим пальцем на свою копию.
— Это леди Фокалорс.
…
— Что? — начала Паймон, глядя на Фурину и моргая. — Что значит «Фокалоры»? Разве ты не Фокалор?! — Эфир разинул рот, глядя на женщину, которой помогала Клоринда. Пожалуйста, ради всех Архонтов, заставь её замолчать.
«Как она может быть Фокалором, если ты утверждаешь, что ты Гидро Архонт ахает может ли быть так, что ты вообще никогда не был Гидро Архонтом?!»
Фурина подняла руку и на мгновение пристально посмотрела на Путешественника. Её волосы светились. Паймон продолжала болтать, и он показал ей большой палец. Её волосы засияли ещё ярче, и она обрызгала маленькую фею водой, чтобы та замолчала.
Но не слишком сильно, чтобы она не отлетела обратно.
— Могу я сказать? — начала она, скрестив руки на груди и глядя на них двоих. — Честно говоря, вам нужно следить за тем, что говорит ваш воздушный шарик... Когда Паймон наконец успокоилась — конечно же, по настоянию Этера, — Фурина откашлялась и жестом пригласила их сесть.
Эфир наконец-то увидел, что повязка на глазах была не только у Фокалоров, но и, похоже, защищала её зрение... её голова была слегка наклонена, но она смотрела на них так, словно хотела показать, что ей тепло и уютно.
— Это леди Фокалорс, — начала она, положив руку на плечо собеседницы — о, это будет непросто, он знает, — а затем скрестила руки на груди, когда та попыталась помахать в знак приветствия. Затем она поклонилась и жестом пригласила собеседницу сделать то же самое.
«Вместе мы займем трон Гидроархонта».
... он понял, что что-то не так, когда впервые увидел там Фурину. После Сумеру ему приходилось быть особенно осторожным. За кулисами всегда что-то происходит. Даже предыдущий архонт-драматик...
Здесь явно что-то не так, и, как оказалось, его небольшая теория была в чём-то верна.
Фурина повернулась к Фокалорам, когда те встали: «Я олицетворяю справедливость. Вся эта история, эмоции, всё это!» Объясняет ли это её любовь к театральности? Возможно?
«Она олицетворяет истинную слепоту Справедливости, беспристрастность...» — тут она смущённо почесала затылок. — «К сожалению, это делает её... на самом деле слепой, а это не очень хорошо для всемогущего Архонта, верно?»
Это... отчасти объясняет тот факт, что на её глазах была синяя повязка. Правосудие слепо и беспристрастно ко всему...
Она придерживалась своей версии неприкрыто, по крайней мере в этом.
Затем Фурина постучала по рукояти своего меча: «Она не хотела показаться слабой, и мы обе были… Я бы сказала, что мы обе стали такими в результате смерти Эгерии, унаследовав трон».
«К сожалению, обе стороны правосудия были слишком сильны, чтобы их мог сдерживать один человек, и мы разделились, как реки на развилке! Один из нас спрятался в Оперном театре, внимательно наблюдая… в то время как мне приходилось играть обе роли!» Затем она выпрямилась, гордая и счастливая от того, что может это сказать. Для Эфира это казалось приемлемым, но было одно «но» —
Паймон… о, Архонты…
«Но зачем Фокалорам скрываться?» — возразила Паймон, скрестив руки на груди. — «Наверняка это была не просто попытка изолировать другого в борьбе за власть, верно?!» Фокалор хихикнул, а Фурина в ужасе посмотрела на своего спутника.
Чёрт, он тоже был в шоке от её слов.
Фокалорс ... не нашла в этом ничего оскорбительного — похоже, беспристрастность помогает ей здесь. Но беспристрастность Паймона к ее словам действительно приведет его к гибели, если он не выскажет свою точку зрения.
К счастью, он прекрасно помнил кое-что о некоторых архонтах.
Эфир схватил Паймон, несмотря на её протесты, и притянул к себе, а затем спросил: «Помнишь Нахиду?» Паймон на мгновение замерла и пожала плечами, подняв руки.
— Э-э, да? Я помню, но почему её нужно сюда приводить? Ладно… как же ему сообщить ей об этом… с той же тактичностью, с какой она обычно это делает, наверное.
«...помнишь, почему она была заперта на протяжении последних 500 лет?»
И ЭТО дошло до её маленькой головки. «О-о-о!» — она поворачивается и смотрит на Фокалорс и Фурину, которые смотрят на неё сверху вниз — одна пристальнее другой. «Фокалорс спряталась, потому что, если бы люди увидели, что самая важная часть Справедливости слепа, они бы сочли её слабой, верно?»
Фурина моргнула, честно перед Архонтом, и Фокалорс начала хлопать в ладоши: “Очень, очень хорошо!” Затем она обняла — или попыталась обнять, потому что пару раз промахнулась — Фурину (почти по-матерински ... и по-сестрински тоже) и улыбнулась: “Когда Фурина впервые открылась людям, она была более сдержанной и заботливой ...”
Послышался лёгкий стук. Только что из рук Фурины.
— Фокаторы! — заныла она. — Не нужно было об этом упоминать!
Хозяин слегка покраснел, и Этер не смог сдержать смех. Паймон хихикнула у него на руках, и он вздохнул.
— Итак... — он посмотрел на город, — многие люди требуют ответов от тебя и Фокалора... Фурина драматично вздохнула и махнула рукой. Фокалор встаёт и складывает руки перед собой.
«Я прекрасно справлюсь...» — она направляет клинок вперёд и начинает идти. — «Пойдём! Время уходит, давай попробуем решить эту проблему, пока не стало ещё хуже!»
Эти двое начали уходить, а Клоринда и несколько стражников последовали за ними. Он увидел, как Мелюзина в замешательстве посмотрела на них, прежде чем они ушли. Паймон напевала, а Эфир наконец-то доверился ей настолько, что отпустил её и она снова воспарила. Они исчезли, направившись к станции Маркот, которая выглядит гораздо более укреплённой, чем обычно.
— Итак... — начала Паймон, уперев руки в бока и глядя на Эфира, — похоже, тайна раскрыта... пока что. Эфир скрестил руки на груди и хмыкнул.
«Давайте проследим за ними, — предложил он. — Что бы там ни говорила Фурина… надеюсь, это успокоит всех…» Затем он ненадолго вспомнил, что город Фонтейн, главный город, чёрт возьми, сходит с ума из-за того, что там, по-видимому, 2 Фурины.
Что ж, теперь он знает часть правды и надеется, что этого будет достаточно, чтобы вся страна приняла...
Фурина... ну, когда вся Фонтейн узнала правду о ней после того, как она прибыла во дворец Мермония на самолёте Роджера, на какое-то время воцарился хаос.
Но на этот раз месье Невилетт поспешил пригрозить нарушителям наказанием, если они посмеют штурмовать дворец Мермония.
Как только это было улажено — и с обещанием, что Невилетт позже получит более подробное описание Фокалорс и самой себя, — она поднялась на лифте в сопровождении сотрудников SSSP и Гарда и спустилась на главную площадь Фонтена.
Взойдя на небольшой памятник внизу — тот, что с причудливым фонтаном и движущимся механизмом? — она представила себя и Фокалоров публике и объяснила, что имела в виду во время первого анонса Opera Epiclese…
И добавил кое-что для пущего эффекта.
Её слова, сказанные в соответствии с её мыслями, смогли успокоить толпу, состоявшую из её любимых и преданных поклонников, многие из которых выражали поддержку леди Фурине и Focalors.
Хотя Фурина немного смущалась, когда её самые преданные фанаты слишком благосклонно относились к ним обоим.
Почему? Она не знает, но, возможно, им нравится мысль о том, что вокруг носятся два их любимых Гидро Архонта.
Конечно... она не может победить их всех.
Люди, которые и раньше относились к ней критически, люди, которые критикуют каждое её действие, видят в этом способ расширить её власть. Чтобы укрепить свой авторитет.
Теории и всё такое… о, она снова их услышала. Особенно когда начала приводить слепых фокалов во дворец Мермония, где Невилетт терпеливо ждал ответов.
— Леди Фурина... — начал он, а затем повернул голову к другой женщине. — ...леди Фокалорс, я хотел бы знать, как именно это произошло...
Фурина нервно рассмеялась и усадила Фокалора на ближайший стул. «Э-э... Ахаха... да, я могу это сделать», — она вздохнула и скрестила руки на груди. «Это долгая история, Невилетт, и, думаю, тебе лучше присесть».
Двери были закрыты, и, насколько известно общественности, информация, которую они получили от Фурины, полностью соответствует действительности.
Но история, которую она собиралась рассказать Невилетт, никогда не выйдет за пределы этой комнаты.
И она надеялась, что даже если это произойдёт, ничего серьёзного не случится.
Снаружи люди продолжали кричать.
Критики всё ещё здесь и злятся из-за поведения Фурины. Они требуют больше ответов, но знают, что не получат их.
И никаких ответов, которые они могли бы попытаться выпытать, пока в игре участвуют три могущественных существа.
Но ей было всё равно.
Они могут сколько угодно думать о плохом, но пока правительство работает хорошо, никому не стоит жаловаться. И даже если бы они жаловались, большинство жалоб — особенно те, которые собирались бы решать с помощью насилия, — не имели бы под собой оснований.
Так что пока всё должно быть в порядке...
...она не была уверена, что то же самое можно сказать об Эй.
Примечания:
На данный момент Фурина помогла возвести баррикаду из мешков с песком против волны общественного мнения. Как долго она продержится?
Пора снова проверить нашу электродевочку.
Глава 35: Imperatrix Umbrosa | Акт 5
Краткие сведения:
Электро Архонт... размышляет о том, что, возможно, совершила ошибку.
Примечания:
Гром, который следует за молнией
Imperatrix Umbrosa | Акт 5
(См. дополнительные примечания в конце главы.)
Текст главы
Когда Эй, спустя неделю после создания Двойного сёгуната, села в Теншукаку, она смогла вернуться на Уровень Эвтимии и начала медитировать.
Над головой прогремел гром, и сила потекла из Инадзумы в Токио, заряжая его энергией и восстанавливая нормальную работу экономики.
Устроившись поудобнее и позволив Райдэн Сёгун взять всё в свои руки, она наконец смогла закрыть глаза и дать волю своим мыслям.
То, чего она не могла делать так долго. Вернувшись в свой маленький самолёт, она смогла успокоиться, сесть и подумать.
Наконец-то у меня появилось время, чтобы как следует обдумать всё, что произошло за последние 7 дней.
Она... была занята закулисной работой.
Слишком занята, чтобы ей это нравилось.
О, народ Японии, как же некоторые превозносили её, видя, что она смогла вернуть власть, украденную теми, кто предал её страну. Гражданские, которые смогли вернуться к своей работе и к какой-то нормальной жизни.
Лидерам страны, которые теперь объединились и переезжают в свои новые кабинеты и на новые рабочие места.
Солдатам, которых теперь нужно было подготовить и заставить присягнуть на верность сёгуну...
Ей пришлось потратить много времени на то, чтобы ездить туда-сюда, следя за тем, чтобы Три комиссии учитывали сложившуюся ситуацию и готовили всю необходимую работу для беспрепятственного создания Двойного сёгуната.
Убедитесь, что ручек достаточно, что есть нужные бумаги и документы и что рабочей силы хватит, чтобы обеспечить работой новое правительство.
Это... было не так-то просто.
Бюрократические вопросы были не самой сильной стороной её характера, но она бросалась в бой при любой возможности. Будь то борьба с японскими повстанческими группировками, которые подняли восстание в городе или пытались вторгнуться в него.
Она явилась подобно молнии, которой повелевала, и позаботилась о том, чтобы поразить тех, кто осмелился угрожать её народу, пока тот пытался стабилизировать ситуацию и подготовить Токио к эпохе Электро.
На самом деле у неё всё равно не было выбора.
На самом деле Мико была причиной того, что Эй была занята больше, чем когда-либо за столетия, прошедшие после катаклизма. Она не винит её, особенно сейчас, когда оглядывается назад.
Особенно когда она впервые вернулась в Инадзуму и неофициально аннексировала Японию и все остальные территории, которые у них остались. Она огорошила Мико этой новостью.
Её фамильяр был не очень рад услышанному.
«Эй, прости за мой язык, но что за чертовщина».
Это была первая фраза, которую Яэ произнесла в ответ на информацию, которую Эй только что сообщила Гудзи.
В то время жриц не было, и Эй молча благодарила судьбу за это.
Потому что после этого она впервые в жизни получила выговор.
И она знает, что Барбатос никогда этого не простит, если узнает.
— Я-я... что-то не так? — нервно спросила Электро Архон. Она была гордой и могущественной, когда правила своим народом, и отстаивала каждую крупицу своей власти, дарованной громом...
Перед фамильяром, наблюдавшим за деревом, она была не более чем хищной птицей, охотящейся на лису.
«Нельзя просто так взять и присоединить другую страну. Клянусь Семью, о чём ты думал, Эй?»
Она знает, куда бить.
«Я… не думала, — начала она, скрестив руки на груди и кашлянув. — Они напали на нас, и было вполне естественно, что я отправилась к ним, чтобы наказать их за нападение на Великую святыню, не так ли?» В тот момент она считала, что это было наиболее подходящим решением.
На нас напали, поэтому мы отомстим — вот как она рассуждала в тот момент.
»Возможно, но аннексировать страну? СЕРЬЁЗНО?» Это действительно было не лучшим её решением, и Яэ, честное слово, не смогла сдержать раздражённого вздоха. Её руки опустились, а уши на мгновение прижались к голове.
Лицо Эй вспыхнуло от смущения. «Мико… может быть, ты…» — она слегка изменила позу, повернулась и посмотрела в душу Электро Архонта.
»Немного раздражена? Да, немного», — она указывает на то место, где примерно находится Япония, а затем скрещивает руки на груди. — «Прости, Эй, но ты немного ошиблась, и в наших интересах, чтобы ты сама всё исправила. »
”Мико...”
— Ах, ах, ах! — начала кицунэ, подходя ближе и приподнимая лицо Эй за подбородок. — Это сделала ты, и тебе нужно всё исправить, пока наши три комиссии не получили ещё больше работы, чем раньше.
“Я...”
”Иди”.
И это было последнее слово: «Возвращайтесь в Японию и хотя бы попытайтесь стабилизировать ситуацию самостоятельно».
— Я просто... — последовал вздох, и Эй поняла: — Я поняла. Однако Яэ не закончила. Её черты лица вернулись к более «нормальному» состоянию.
Статус, который обычно предвещал опасность для рассудка и эмоций Эй.
— Хорошо, теперь, если ты хотя бы попытаешься исправить свои ошибки, — на её лице появилась озорная ухмылка, и она наклонилась, чтобы прошептать на ухо Электро Архонту: — я могу дать тебе немного больше, чем просто молоко данго, которое тебе нравится~
Она исчезла в яркой вспышке Электро и отправилась в Японию.
Лицо покраснело от смущения, но взгляд был полон решимости.
Эй вздохнула. Мико имел полное право злиться.
В тот день она больше полагалась на свои эмоции и меч, чем на рациональное и логическое мышление, и теперь её воспоминания обжигали стыдом за то, что кицунэ самым эффектным образом напомнил ей об этом.
В тот день, когда она смогла сказать женщине, что ей удалось хотя бы немного исправить ситуацию в Японии с помощью нескольких бинтов, она была отчасти рада, что Яэ сдержала своё обещание. Ничего особенного… разве что она стала более снисходительной.
На самом деле она подарила ей не просто данго, а коробку специально приготовленных сладостей, но то, как она это преподнесла, вернувшись в храм, явно было попыткой Яэ смутить Электро Архонта сильнее, чем ей хотелось бы признавать.
Яэ была, как выразился бы Барбатос, одним из самых похотливых существ на своей стороне Тейвата.
Но, как и бард, она могла использовать свою хитрость, чтобы запудрить Эй мозги.
…подожди… ей не следовало этого говорить.
По крайней мере, Барбатос нас не подслушивал.
Вернувшись в Японию, прежде чем приступить к подготовке Аюми к пресс-конференции, которая ознаменовала официальную капитуляцию Японии перед Инадзумой, а не перед мятежниками, она столкнулась с небольшой проблемой.
Это, по её словам, были остатки военного мятежа в Токио, последние из предателей, если можно так выразиться...
Войдя в главный финансовый район после того, как она быстро разобралась с отрядом, угрожавшим Аюми, она столкнулась с более крупным отрядом, направлявшимся туда, где находился премьер-министр. Она стояла на крыше здания и осматривалась. Молния начала медленно окутывать местность.
В округе почти ничего не было, кроме нескольких экипажей, которые стояли без дела, даже несмотря на то, что некоторые из них были разбиты. Она не видела никого, кого можно было бы отнести к гражданским.
Даже Инадзума, когда она находилась под её указом и страдала от Охоты за Видениями, была оживлённее. В темноте этот город казался безжизненным, и там, где она была, короткие вспышки Электро едва ли могли снова включить свет поблизости. Там была система дорог, некоторые из них возвышались над землёй, другие были вровень с ней.
На табличке, едва освещённой мерцающим светом молний, было написано, что это предполагаемый Гиндза район этого города. Она не знает, что представляет собой это место, но, похоже, здесь много жилых помещений…
Она услышала грохот и лязг металла о дорогу, посмотрела вниз и увидела машину, которая снова угрожала жизни японского правительства.
Это был отряд повстанцев, несомненно, самый крупный из всех, что она видела раньше. Остальные были мелкой сошкой. «Сапоги», странные бронированные боевые машины, которых было много, двигались с включёнными фарами.
На самом деле, теперь, когда некоторые из их прожекторов начали освещать улицы, здесь были тела. Не солдат и даже не полицейских…
В глазах Эй что-то вспыхнуло, и они засияли сердитым фиолетовым светом.
Мелькнули фиолетовые вспышки, и она едва успела заметить страх, который отразился в их глазах, когда они впервые увидели её. Машины заметили её первыми и попытались развернуться, чтобы предупредить своих товарищей.
Но для них было уже слишком поздно.
Особенно для той, кто предстала перед ней с поднятым клинком и глазами, сияющими божественной силой.
«Какого хрена...» — как грубо выражался этот солдат. Его без раздумий разрубили на части.
«Чёрт, контакт!» — крикнул солдат.
«Кто она такая, чёрт возьми?!»
Электро вырвался из неё, как фонтан, когда она снова почувствовала прилив сил и воспользовалась ими.
Затем она начала двигаться, перемещаясь с молниеносной скоростью и разрушая ткань реальности вокруг этих солдат. Многие из них превратились в красный туман после того, как её сила с ужасающей лёгкостью разорвала их на части.
Некоторые из них были аккуратно разрезаны на куски, а брызги крови, оставшиеся после искр, свидетельствовали о том, что её цели были уничтожены.
«Чёрт, чёрт, чёрт, у нас проблемы!» — закричал один из них, поднимая пистолет и открывая огонь.
Она исчезла из поля его зрения и быстро развернулась, обезглавив его. Брызнула кровь, а тело отлетело к ближайшему зданию.
Его тело ударилось о колонну, которая поддерживала часть дороги над ней. Колонна начала рушиться, придавливая несколько лёгких бронемашин, а также ещё нескольких несчастных солдат, которые пытались увеличить расстояние между собой и ней.
Глупа сама мысль о том, что они могли бы спастись от молнии, которая поразила бы их позже.
Одна из этих танковых машин начала поворачивать башню, в то время как солдаты рассредоточились и попытались выстрелить в неё из орудия, которое время от времени выпускало снаряды. Эти люди без колебаний открыли огонь из танковой пушки.
Каждая ракета, которая не попала в цель, потому что Эй просто улетела в сторону, взорвалась у фундамента здания позади неё, и сразу же вспыхнувший огонь начал взаимодействовать с Электро.
О , — подумала она, и тут же последовала цепная реакция.
Начались реакции перегрузки, вызвавшие волну взрывов, которые начали сносить улицу, на которой она находилась. Точнее, находилась, потому что она телепортировалась в безопасное место до того, как целый городской квартал взлетел на воздух.
Танк начал поворачивать свою основную пушку и другие небольшие турели, расположенные на его крыше. Их вспышки и грохот, издаваемый людьми, начали извергать снаряды в её сторону. Основная пушка тоже застряла в повороте вместе со всей машиной, а экипаж внутри отчаянно кричал и пытался навести её на цель.
Эй играла с машиной, особенно когда та начала сеять разрушения вокруг себя и своих союзников. Ну, она не столько играла, сколько время от времени влетала внутрь, разрубала нескольких из них пополам, а затем вылетала обратно, заставляя танки паниковать.
Да, их было больше, и все они пытались попасть туда, куда она собиралась нанести следующий удар.
Это была благородная попытка, но в итоге она оказалась тщетной.
Наконец она приземлилась на улице, и удар Электро на короткое время вернул этот район города к жизни. Она приготовила свой клинок, и её сила вырвалась наружу.
«Разорван в ОБЛАКО!»
Затем она бросилась вперёд, прежде чем танки успели снова навести на неё орудия.
Она появилась в конце их пути. Она идёт, опустив голову, и убирает Кусанаги-но-Цуруги, быстро переходя от одного транспортного средства к другому с помощью Электро.
Прежде чем все они взлетели на воздух под крики солдат. Башни, детали, гусеницы, металлические осколки — всё разлетелось во все стороны и вступило в реакцию с Электро, вызвав вторичные взрывы.
Дорога развалилась на части, из неё торчали трубы и провода, а здания начали рушиться под натиском огня.
«Хм…» — пробормотала она себе под нос, прежде чем подняться и оглянуться на тех. У них больше не было сил сражаться, и она не хотела пятнать свою честь, сражаясь с теми, кто просто больше не мог этого делать.
Крупная сила в этом регионе была повержена, и не было смысла задерживаться здесь дольше, ведь впереди могло быть ещё больше опасностей.
Так она и ушла, оставив после себя воронку и несколько кварталов, сровненных с землёй, заражённых и покрытых тлеющим пеплом. Солдаты, которые хотели бросить вызов остаткам старого японского правительства, в страхе съежились, когда молния снова и снова ударяла по городу.
«Это… не обычный воин…» — комментирует солдат, кашляя кровью на тротуар, мерцающий от Электро. — «Это демон в своей чистейшей форме…»
Это зрелище повторялось снова и снова.
Сторонники Японии смогли задержать солдат, которые прошли естественный отбор благодаря выживанию, но, скорее всего, пострадавшие районы не смогут
По мнению Эй, Силы самообороны Японии не были готовы к борьбе с божественным существом. Но, как она узнала, пытаясь включить японское правительство в состав Трёх комиссий, у страны не должно было быть особенно сильной армии.
Самые сильные вооружённые силы опирались на то, что называлось Советом Безопасности Организации Объединённых Наций. США, Россия, Китай, Великобритания и Франция.
Эти пять стран обладали огромным влиянием в мире, и по крайней мере три из них входили в более крупный оборонительный альянс под названием «НАТО», который распространил своё влияние на этот регион и добился определённых успехов, прежде чем всё пошло наперекосяк
На самом деле Соединённые Штаты владели целым островом в Японии под названием Окинава, но Аюми говорит, что эта территория была уступлена задолго до того, как она пришла к власти.
По сути, это была договорённость о том, что США будут удерживать острова до тех пор, пока японское правительство не возьмётся за ум.
Эй задумалась, не было ли это попыткой президента США усилить своё влияние, но Аюми заверила её, что даже если и так, то в этом нет особого смысла, поскольку Америка всё меньше вмешивается в происходящее в мире.
И на этом острове действительно было немало американцев, как раз столько, чтобы можно было установить временное военное правление и дать возможность жителям Японии — по крайней мере, беженцам — безопасно уехать куда-нибудь.
В военном отношении Япония входила в топ-15, но её вооружённые силы были созданы для оборонительных целей, находились под контролем ужасной бюрократии и совершенно не были готовы к борьбе с божественными сущностями вроде неё самой.
Конечно, народы этого мира не готовы сражаться с богом, так что это спорный вопрос.
Что может сделать HEAT против чего-то вроде Нефритового щита?
…также верно, она двигалась со скоростью молнии, и ни один человеческий инстинкт не мог сравниться с её способностью к передвижению. Машины, вероятно, несколько раз задевали её пулемётами, но даже они не могли сравниться с ней в скорости и силе.
Некоторые районы Токио... мягко говоря, загрязнены.
Когда она вернулась в Аюми, разговор был коротким и по существу. Хотя премьер-министр Японии в тот момент была напугана, она была готова пойти на это. Она была членом так называемой политической партии, а её фракция в японской политике называлась Дзию Минсю-то.
Либерально-демократическая партия — так она называлась.
На самом деле большая часть сотрудников, которых она нанимала, были из упомянутой «политической партии». Она вспомнила, как разговаривала с одним из советников день назад, когда наблюдала за тем, как Сара и Аято помогают им обустроиться.
Это была правящая партия Японии, но она не пользовалась поддержкой большинства. Оставшиеся силы обладали лишь незначительным влиянием в правительстве, но им удалось сохранить контроль над столицей — Токио.
Большая часть страны отделилась от таких организаций, как Нихон Кёсан-то — Японская коммунистическая партия — или другая группа под названием Кокка Сякайсюги Ниппон Родося-то .
Она не знала, что означает большинство из них, но для Аюми — как и для остальных представителей, советников и губернаторов — это означало, что дни Либерально-демократической партии сочтены и они уже почти отчаялись.
Территории осталось немного, и если они хотели сохранить хотя бы часть старого мира — консерватизм… кажется, Вечность и идеология прекрасно уживутся… , — им пришлось прибегнуть к радикальному решению.
И традиционно на Земле это означает поиск решения, которое, как мы надеемся, сработает, — решения, к которому люди привыкли в прошлом и которое приносило им процветание.
«...мы любим нашу страну, но мы знаем, когда наши соотечественники пытаются нас подставить», — сказала Аюми, когда они обсуждали условия японской концессии. «Где-то на бюрократических уровнях в рядах предателей были свои люди, и это задело за живое. »
Когда она произнесла эти слова, Эй невольно вспомнила о том, что произошло во время Указа об охоте за видениями.
И её это не особо радовало. Сколько бюрократов и чиновников подрывают работу правительства страны? Ужасная волокита, о которой ей рассказывали… сколько из этого было на самом деле связано с недостатками правительства, а сколько — с саботажем извне?
Тогда она задумалась над этой последней мыслью.
«Вы верите, что кто-то со стороны саботирует работу вашего правительства?» Аюми повернулась и серьёзно кивнула. У неё не было ни причин, ни смелости угрожать Богу, но Эй собиралась хотя бы выслушать ту, чью землю она собиралась захватить.
— ...скорее всего, да, — Аюми достала из кармана бумажку. — Агентство общественной безопасности, наша внутренняя разведка, сообщило о подозрительных связях между некоторыми чиновниками, которые позаботились о том, чтобы скрыть свои имена и местонахождение, и неизвестными сторонами в Латинской Америке, Африке, на Ближнем Востоке и Балканах...
Премьер-министр скрестила руки на груди и на мгновение перевела взгляд на газету: «И немного подозрительно, что группы, представляющие интересы таких стран, как Никарагуа и Сомали, заинтересовались разрушающимися районами нашей страны».
Она нарисовала ситуацию, похожую на ту, что произошла с Фатуи.
Они увидели конфликт или потенциальную возможность конфликта и захотели использовать это, чтобы подорвать силы противника и эксплуатировать его в своих интересах... Она до сих пор, честно говоря, не помнит, что побудило её марионетку Сёгуна издать указ об охоте за видениями.
А что насчёт указа Сакоку? В основном это была её заслуга.
— Понятно… Как вы думаете, возникнут ли проблемы с этими людьми, если то, что осталось от вашей партии, и ваши союзники присоединятся к Трёхкомиссии? Аюми на мгновение задумалась, подперев рукой подбородок и глядя в пол. В её голове закрутились шестерёнки, и она тут же нашла ответ.
— Скорее всего? Нет, — она пожала плечами. — Но кто знает, если вся Япония падёт, может быть, у них хватит сил бросить вызов Инадзуме...
В тот день была выявлена угроза, и Эй про себя поклялся, что начнётся новая кампания против тех, кто осмелился причинить вред Инадзуме... а через несколько мгновений и Японии.
Речь была произнесена, и город Токио... по крайней мере, вздохнул с облегчением. Благодаря силе Эй город снова ожил, и люди смогли вернуться к работе. Можно было восстановить оборонительные укрепления и усилить лояльные военные подразделения.
Она имела удовольствие познакомиться с лоялистами японского правительства во время краткого представления, которое Аюми дала им во время их знакомства с Трикомиссией. Через 3 дня после аннексии Японии.
Бывший премьер-министр сама постепенно пыталась расположить их к себе, а Эй стояла позади неё, уперев руки в бока, и пристально смотрела на каждого из них. Её фиолетовые глаза встретились с глазами тех, кто осмелился смотреть на неё. Некоторые не отводили взгляда, другие отворачивались.
Она чувствовала их страх, они ёрзали и неловко смотрели на неё.
«Бывшие члены правительства Японии», — начала она однажды, и с тех пор эта фраза повторялась всякий раз, когда на её берегах появлялась новая группа бывших японских чиновников. Советники, представители, несколько губернаторов близлежащих префектур Японии и все остальные, кто остался от бюрократии или от тех ведомств, которыми управлял Токио.
Всякий раз, когда она говорила, Аюми и Эй переглядывались, а соотечественники Аюми замирали в присутствии того, чья власть была сильнее, чем любые голоса или даже международное признание.
Она обратилась к ним, чётко и по существу.
«Вот чего от вас ожидают, когда вы вступаете в Три комиссии».
Каковы их новые обязанности и кому они должны присягать на верность? Конечно же, сёгуну.
После того как она закончила говорить, они начали расходиться, направляясь к представителю Трикомиссии, который лучше всего соответствовал их навыкам. Мико предложила простую систему, и Эй смогла оценить её преимущества.
Назначьте на эту должность тех, кто обладает навыками работы с X, и они справятся с X на отлично.
Однако нашлись те, кто захотел пожаловаться, указывая на Аюми и считая, что это какой-то захват власти.
Разрозненные сторонники оставшегося японского правительства были... напуганы Эй, и она не может этого отрицать.
И у них есть на то все основания.
Аюми объяснила Эй ситуацию с лоялистами, когда они готовились к первому выпуску. Эта группа сформировалась из тихой коалиции «Комэйто», «Ниппон Исин но Кай», «Риккэн Минсю-то» и партии Аюми «Дзию Минсю-то»/ЛДП.
Они назвали эту коалицию «Нихон фукко до:мэй».
Альянс за восстановление Японии.
У каждого из них были свои интересы, но общим объединяющим фактором для всех четверых было желание вернуть Японию к миру и процветанию.
Однако проблема заключалась в том, кто чего на самом деле хочет.
«Комейто не должны создавать вам проблем, — объяснила она за чашкой чая с Эй и Сарой. — Они молятся Богу Будды, но буддизм — это скорее образ жизни. Притом спокойный, они воплощают в себе то, что на Западе называют «Нам всё равно».
Для Эй это был довольно ленивый Пантеон, но если они собирались с благодарностью принять правление Инадзумы, то она была рада иметь с ними дело. Остальные стороны придерживались иного мнения.
Либерально-демократическая партия, поскольку именно её премьер-министр в значительной степени пошёл на капитуляцию, раскололась на тех, кто больше склонялся к национализму, и тех, кто считал необходимым злом отказ от демократии в пользу правления, которое развлекает людей и освещает их дома.
Пока гром Эй и бури Инадзумы были для Токио чем-то вроде электростанций, два внутренних подразделения партии боролись друг с другом.
Конституционно-демократическая партия, или Риккэн Минсю-то.
«Они больше склонялись к левым политическим взглядам, чем ЛДП, — в тот день Аюми поставила чашку с чаем на стол, слегка опустив глаза. — Они были нашими политическими соперниками в парламенте. А теперь посмотрите на них и на нас: мы оба едва удерживаемся на 1/8 того, что у нас было раньше…»
Обе партии правили Японией на протяжении многих лет, но, к сожалению, из-за трагедий 1990-х и 2010-х годов всё это начало рушиться. Убивали премьер-министров, стихийные бедствия всё чаще обрушивались на Японию, и, как слышала Эй, были моменты, когда руководители партии тайно встречались.
Она задавалась вопросом, действительно ли те тайные встречи, о которых говорила Аюми, были организованы лидерами, готовившимися к свержению правительства Японии.
Партия «Инновационная Япония» была единственной оппозиционной партией в коалиции.
Они были... непредсказуемыми. Аюми никогда не понимала, почему они присоединились к ней и остальным в попытке сохранить Японию. «Однако они придерживаются того же политического курса, что и моя партия, так что это, по крайней мере, бонус...»
«У всех наших партий есть свои небольшие разногласия и планы, но именно я согласился на правление сёгуна».
Это были лоялисты, которых начал принимать Инадзума. Медленно, как из прохудившегося шланга...
Эй придётся вникнуть в суть демократии и политических партий. Сколько бы раз ей это ни объясняли, она всё равно сомневается, что сможет полностью осознать всю абсурдность этого. Даже объяснения Мико не смогли ей помочь.
В первом случае ни один правитель не мог править вечно, а значит, всё могло измениться в любой момент «избирательного сезона». Это прямо противоречило её идеалам.
Предполагалось, что Япония навсегда останется в изоляции, но после смены руководства страна стала активнее участвовать в международной жизни. И она предполагает, что тот момент был, вероятно, одним из последних серьёзных изменений, которые могло внести японское правительство.
Ей никогда не нравилась идея политических партий, но в какой-то момент фракция должна была появиться. Все эти партии только укрепляли их позиции.
С тех пор прошло 4 дня. Силы самообороны Японии постепенно прибывали на остров, где располагались лагерь Кудзё и другие лагеря. Под руководством Сары они должны были пройти интеграцию и обучение обращению с крестообразными копьями, которые обычно использовала армия сёгуна.
Однако Аюми смогла доказать, что солдаты, по крайней мере, сохраняют своё огнестрельное оружие, и если бы они могли вернуть сюда часть оружейных производств, то, вероятно, могли бы поделиться оружием с комиссией Тенрё. Её это вполне устраивало.
Даже методы ведения войны не были вечными и постоянно менялись вместе с развитием технологий.
Медитация Эй подходила к концу.
За последние несколько дней она всё больше осознавала, что перед Трикомиссией встанет уникальная проблема, если она не обратится за помощью к нужному человеку. Несмотря на то, что она была древним существом, были вещи, которые она не могла понять, хоть убей.
Макото… о, дорогая сестра, она справлялась с такими вещами гораздо лучше, чем я когда-либо смогу.
Аюми уже поднимала этот вопрос, но тогда это не казалось большой проблемой.
В то время она более или менее успешно пыталась обеспечить стабильность для жителей Токио, но теперь, когда прибывало всё больше японских чиновников, проблема только усугублялась и начинала сказываться на управлении Токио, что не могло ей понравиться.
Отсутствие единого общего языка и несовместимость с некоторыми наборами навыков прибывших бюрократов. Это была одна из самых больших ошибок, которые она когда-либо совершала .
«Где, чёрт возьми, все документы?!» Японский чиновник подал официальную жалобу, устроившись на новую работу в Комиссии Кандзё. Его жалобу не оставил без внимания тогдашний комиссар, который устало вздохнул и указал верное направление.
«Эй, мне нужен переводчик!»
«Принеси мне какие-нибудь цифры, я уже на пределе!»
«Может, кто-нибудь, ПОЖАЛУЙСТА, подскажет, где я могу найти ручку?!»
У японских чиновников едва хватило времени, чтобы как следует обустроиться.
И это начало проявляться. Комиссия Кандзё обнаружила, что некоторые финансовые документы утеряны. Расчёты были неверными, потому что Силы самообороны Японии внедрили новое устройство, специально разработанное для финансовых расчётов, и оно с трудом справлялось с Морой.
Даже не пытайтесь перевести японскую иену в моры. Они пытались сравнить её с долларом США. Если ~150 можно обменять на 1 доллар США, а примерно 125 мора — на ту же валюту…
Тогда прямой обменный курс составлял примерно 6 иен за 5 мора. По сравнению с казначейскими облигациями и многими другими активами, ситуация уже была запутанной и продолжала выходить из-под контроля.
Комиссия Тенрё обнаружила, что её доктринальные разногласия с Силами самообороны Японии начинают проявляться в процессе обучения. Последние рассматривали подготовку армии сёгуната как нечто вроде «борьбы с беспорядками», в то время как первые безуспешно пытались понять хотя бы часть используемого жаргона.
Эти две комиссии пострадали больше всего. Комиссия Ясиро обнаружила, что её дела обстоят на удивление легко по сравнению с другими. Поэтому сёгун Райдэн поручил им по возможности заниматься международными стервятниками СМИ, которых на Земле называют репортёрами.
И, конечно же, за кулисами разрыв между общим языком Тейвата и японским становился всё более заметным. Настолько, что некоторые из новых чиновников признавались, что им проще говорить по-английски, «Потому что, по крайней мере, в этом больше смысла, чем в том, что они называют тейватским».
Эй... не могла слышать их жалобы, но сэр Аято и многие другие члены комиссии поднимали этот вопрос, особенно когда пытались что-то сделать в отношении Токио, но из-за разницы в бюрократических методах у неё были связаны руки.
Когда она аннексировала Японию, это не входило в её планы. Это было сделано для того, чтобы обеспечить стабильность и наказать тех, кто причинил вред храму Наруками, а также предотвратить будущую угрозу на все времена.
Но теперь, когда она была вынуждена уйти из-за Мико, ей пришлось столкнуться с проблемой, которая снова замедлила развитие её страны. Не говоря уже о страхе, который был присущ этим японцам. Инадзума постепенно успокаивалась благодаря запланированным визитам Эй за пределы дворца, в котором она практически жила.
Но в глазах японских чиновников это была женщина, которая могла в мгновение ока уничтожить армию, состоящую из лучших солдат и техники. Она признаёт, что у них не было того, что называется военно-воздушными силами, но предполагает, что войскам, ведущим боевые действия в воздухе, не по себе в грозу.
Однако это никак не уменьшило их беспокойства, ведь она могла с лёгкостью сбивать их летающие боевые машины и разрезать их танки одним движением руки. Так что её новоиспечённые подчинённые боялись не только божества внутри неё, но и того, что существует миллион проблем, с которыми она, откровенно говоря, не очень хорошо справлялась.
Конвертация валюты, оформление документов, внутренняя разведка — хотя теперь, когда она знает о её важности, она, возможно, захочет включить в состав комиссии Тенрё подразделение, которое будет заниматься этим, а также рядом других отделов, о существовании которых она не знала.
Она не сомневалась, что её три комиссии смогут решить более масштабные проблемы, но как быть с проблемами меньшего масштаба? Для этого ей нужна была помощь извне.
Она не собиралась мириться с тем, что проблема не решалась целых семь дней.
Возможно, Эй смог бы почерпнуть столь необходимую мудрость у старейшего из архонтов.
Она покинула «План Эвтимии» примерно через 30 минут, удивив Сару, которая как раз была в комнате.
— Ваше превосходительство?! — Эй повернулась к генералу, который начал кланяться. Архонт кивнула одной из своих самых преданных помощниц, а затем жестом велела ей встать. Та быстро подчинилась.
«Мне нужно отправиться в Ли Юэ, — начала она, и вокруг неё вспыхнул Электро. — Это ненадолго».
И с этими словами она в мгновение ока исчезла, оставив после себя лишь быстрый всплеск силы, который подсказал Саре, что Архонт только что была здесь.
Китай, провинция Шаньдун, — вот где сейчас находится Ли Юэ. Тяньцюань и другие члены Цисин проводят встречу с правительством в Пекине, чтобы уладить некоторые вопросы. Она помнит, как слышала, что Народно-освободительная армия создала базу недалеко от столицы Ли Юэ.
Границы Ли Юэ были официально установлены, и, как говорят, Пекин просил, чтобы в случае появления Моракса Гео Архонт продемонстрировал свои силы... за определённую цену, которую он, конечно же, мог обсудить.
Моракс... не собирался присутствовать на собрании, она помнила, как он хвастался тем, как ловко он управляет делами Ли Юэ. Пока он доверял Нин Гуан и её секретарям, государство, которое он создал, было в надёжных руках.
И плюс ко всему было ещё кое-что.
Она почувствовала притяжение его Гнозиса и быстро направила на него свою молнию. Он находился не за пределами Ли Юэ, поэтому она могла с уверенностью сказать, что он ничем не занят.
Однако, поднявшись в небо над Ли Юэ, она не может отделаться от мысли, что забыла что-то важное.
Она пока отложила эти чувства, но они сбивали её с толку...
Вскоре Электро вспыхнула и оказалась перед Мораксом/Чжун Ли, который сидел за столом и пил какой-то чай. Послышался шум, но она его не заметила. Чжун Ли заметил и на мгновение приоткрыл глаза чуть шире, чем обычно.
Но Эй всё это было не нужно, она была здесь.
— Моракс, — прогремела она, и её голос стал громким и властным. Он вздохнул и повернулся, скрестив руки на груди, чтобы посмотреть на неё. Она заметила лёгкое разочарование в его глазах, но ей нужно было довести дело до конца. — Своими действиями я безрассудно аннексировала страну, и, похоже, из-за этого у моего правительства могут возникнуть проблемы.
Её руки были неподвижно опущены, но затем она медленно подняла одну из них. «Поэтому я пришла за помощью к Владыке Гео, который успешно основал Ли Юэ и помог сформировать его правительство в первые дни. Поэтому я считаю, что ваш опыт будет очень полезен при создании условий для Двойного сёгуната».
«Я не силён в управлении, поскольку разбираюсь только в военных вопросах, поэтому я надеюсь, что вы согласитесь заключить договор о помощи моей стране в обмен на то, что ваша страна получит выгоду, которую вы посчитаете подходящей».
Она сделала паузу, чтобы перевести дух. Обращаясь к Богу Воинов, она всегда делала это с уважением и тщательно подбирала слова. С Барбатосом она вела себя не так, но всё же достаточно уважительно, чтобы он выслушал её, если она попросит о контракте, особенно если он будет в настроении.
— Хм... — медленно начал он, потирая подбородок и закрывая глаза. — Понятно... что ж, если дело в контракте, то я не откажусь. В глубине души Эй обрадовалась, потому что, если с этим можно было справиться, ей не пришлось бы решать множество проблем, связанных с попытками наладить работу своего правительства.
Правительство, которое, если она в ближайшее время не адаптируется и не изменится, будет таким же неповоротливым и погрязнет в проблемах, которые опозорили и свергли старое японское правительство. Кстати, это напомнило ей о том, что ей делать с японской королевской семьёй.
— Однако, Вельзевул, — начал Моракс, и его взгляд снова стал безмолвным. — Я полагаю, что ты застал меня в самое неподходящее время. Эй в ответ уставился на него не менее растерянным взглядом.
Что?..
[Ахает] Вы Моракс, господин Чжун Ли?!
И тогда Эй наконец начал понимать, где именно он находится.
«Нокаут в третьем раунде», режиссёр Ху Тао на стуле перед ним... в окружении зевак, посетителей и даже нескольких солдат НОАК, которые слушали господина Чжунли, пока мы рассказывали какие-то истории.
Директор Ху Тао указывал на него с выражением удивления и одновременно с мыслью: «Я так и знал, чёрт возьми». Посетители медленно поднимались с мест, широко раскрыв глаза и рты от шока.
Солдаты моргали, тянулись к какому-то устройству на груди и начинали что-то говорить в него.
И все в заведении не могли не заметить, что Эй только что назвал его Мораксом.
Или весь город, если уж на то пошло, ведь она только что объявила о своих намерениях всему Ли Юэ.
…о, и она вспоминает короткую встречу с Архонтом в Мондштадте. В Ли Юэ намекнули, что Моракс жив, и это вызвало тревогу.
Но они так и не выяснили, кто именно был виновен во всём этом хаосе...
…пока не появился Электро Архонт и не вручил подозреваемому маячок.
Выражение лица Моракса стало напряжённым, когда вокруг начали постепенно нарастать хаос и вопросы. А его босс начал его доставать. Он сделал глубокий вдох и обратился к Электро Архонту.
«Возможно, мы могли бы обсудить условия контракта в более... приватной обстановке?»
...чёрт возьми, Эй, он кажется несчастным.
Карта Восточной Азии
Примечания:
Наш любимый дедушка-географ вернулся!
Мурата кое-что обнаруживает.
И Эй понимает, что, возможно, совершила ошибку, создав двойной сёгунат.
Были внесены правки, которые, надеюсь, улучшат эту главу
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
| Следующая глава |
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу