Эй, Знахарь, скажи хоть что-нибудь (гет)

Грин Хиллз медленно умирал, и это было слышно. Тишину ночи, когда-то нарушаемую лишь стрекотом цикад да заунывными мелодиями старого пианино из салуна, теперь разрывали новые звуки. Громкие, наглые, чужие. Это был гул десятков голосов, звон стекла, приглушённые взрывы смеха и оглушительный треск — тот самый, что издаёт колесо рулетки, крутящееся на совесть. И над всем этим — фальшиво-весёлые трели аранжировки той самой песни «У-и-уаа!», игравшей из патефона, будто насмешка.

Соник стоял на краю главной улицы, в тени заброшенного сарая, и сжимал кулаки. Его спина ныла от усталости после долгого дня объезда окрестностей с Тейлзом — они искали хоть кого-то, кто согласился бы поставить им провизию или патроны. Всё тщетно. Страх перед Эггманом вдавил людей в землю глубже, чем любая засуха.

А этот шум... Этот проклятый шум лился из старого здания театра «Изумруд», который Эггман за пару дней переоборудовал в казино «Золотое Кольцо». Место, где Шериф отмывал награбленное золото и где его люди «расслаблялись» после «трудного» дня угнетения мирных жителей.

Соник не выдержал. Сгорбившись, он зашагал через улицу, его каблуки глухо стучали по деревянным мосткам. Он не искал драки. Он хотел просто зайти и потребовать тишины. Ради стариков и детей, которые пытались уснуть в своих домах по соседству. Это была последняя капля его терпения.

Двери казино распахнулись, выбросив в ночь очередную порцию пьяного хохота и облако сигарного дыма. На пороге, прислонившись к косяку, стояли двое из людей Эггмана — здоровенные бородачи в грязных жилетках, с шерифскими звездами на груди, которые они явно не заслужили.

— Эй, смотри-ка, кто к нам пожаловал, — сипло процедил один, выплюнув жвачку табака прямо под ноги Сонику. — Самый быстрый ковбой в прерии. Или уже нет?

— Шумно тут у вас, — сквозь зубы произнёс Соник, останавливаясь в паре шагов от них. — Люди спать пытаются.

— А ты кто такой, чтобы указывать, как нам веселиться? — фыркнул второй, скрестив руки на могучей груди. — Шериф сказал, что это заведение для «уважаемых граждан». А ты что? Сбежавший преступник. Бунтовщик.

— Я тот, кто попросит вежливо, — голос Соника стал тише и опаснее. — А потом уже не станет.

Из-за спины громил появилась третья фигура — высокая, поджарая, с холодными глазами и идеально чистыми бархатными рукавами. Это был Стонтон, правая рука Эггмана и управляющий казино. Он медленно вынул изо рта сигару.

— Мистер Соник, — произнёс он сладковато-ядовитым тоном. — Нам вас не ждали. Более того, ваш визит крайне нежелателен. У вас нет ни гроша за душой, чтобы сделать ставку, а ваше присутствие смущает нашу... респектабельную публику.

Он ленивым жестом указал внутрь. За его спиной, в дыму, Соник мельком увидел знакомые лица — фермеры, торговцы, которые ещё месяц назад кланялись ему при встрече, теперь отводили глаза, уткнувшись в стаканы. Они боялись. Они продали свой покой за иллюзию безопасности.

— Просто сделайте потише, Стонтон, — сказал Соник, чувствуя, как гнев начинает подступать к горлу. — И я уйду.

— Ах, это всё? — управляющий сделал удивлённое лицо. — Но музыка — это душа заведения! Без неё никак. Может, вы хотите войти и попробовать свою удачу? Вам, конечно, не на что ставить... но, полагаю, ваши красные сапоги ещё могут сойти за что-то ценное.

Один из бородачей громко заржал. Соник не двинулся с места. Он видел, как пальцы Стонтона неспешно опустились к рукояти пистолета, пристёгнутого у него на поясе.

— Кажется, мистер Соник не оценил нашего гостеприимства, — вздохнул управляющий. — Выпроводите его. И объясните, что в «Золотое Кольцо» ему больше дороги нет.

Громилы шагнули вперёд, их тени накрыли Соника. В его усталых мышцах не осталось скорости для красивой драки. Оставалась только злость. Грязная, утомлённая, отчаянная.

Первый удар он принял на плечо, отшатнулся и сам ответил опережающим ударом в челюсть ближайшему охраннику. Тот только покачнулся. Второй схватил Соника сзади. Завязалась короткая, яростная и некрасивая давка. Кто-то ударил его сбоку прикладом, звёзды брызнули перед глазами.

Его вышвырнули с крыльца. Он упал в грязь, откатываясь от ослепительного света окон казино. Над ним стояли трое, дыша перегаром и злобой.

— Шериф велел передать, — сказал Стонтон, поправляя манжеты. — Следующий раз будет не так вежливо. Убирайтесь, герой. Вам тут не рады.

Музыка внутри снова прибавила громкости. Патефон ядовито выводил: «У-и-уаа!». Двери захлопнулись.

Соник медленно поднялся на ноги, вытирая кровь с разбитой губы. Он посмотрел на ярко освещённые окна, за которыми продолжалась чужая вечеринка. Он был не просто изгнан. Он был изгнан из своего же города, на глазах у тех, кого пытался защитить.

Война только начиналась. И это было её первое, такое грязное и унизительное сражение. Он проиграл его. Но не войну.

Развернувшись, он зашарел обратно в темноту, к своим друзьям. К единственным, кому он сейчас был нужен.