Твой свет для моей тени (гет)

Зимние каникулы приближались, как снежный вихрь, несущий за собой череду экзаменов. Я едва успел оправиться от болезни, а уже нужно было готовиться к контрольным. Впрочем, мои амбиции были скромными — лишь бы не завалить.

Я вернулся к привычному ритму: сон на уроках, игры в телефоне, минимальные усилия на физре. И что удивительнее всего — Аля больше не одергивала меня. Она вела себя отстранённо, но без прежней строгости. Меня это устраивало. Чем меньше внимания — тем лучше.

Экзамены прошли, как в тумане. Я не особо старался, просто отвечал на то, что знал, без лишнего напряжения.

И вот объявляют результаты.

— Кудзё-кун… — Аля склонила голову, изучая список. — [Обманщик.]

Я моргнул, перепроверяя цифры перед собой.

— Эм, я не понимаю. Такого не может быть.

Я не просто не скатился вниз — я поднялся на 119. Это не большой результат для большого триместра, но не в моём случае, когда я не готовился и пропустил из-за болезни часть занятий.

— Ты так реагируешь, будто сам не ожидал, — заметила Аля.

— Так и есть! Я же ничего для этого не сделал! — Я провёл рукой по волосам. — Ладно, если бы просто удержал позицию… но подняться? Нет, это бред.

— Ты не рад?

Нет, потому что это всё портит. Теперь она снова начнёт думать, что я не такой, каким кажусь. Опять начнёт копаться во мне, я совсем не этого хотел.

— Не то чтобы не рад… просто шокирован.

— Ты сам говорил, что тебя считали гением. Разве это не то, что тебе свойственно?

— И это мне говорит та, которая не любит в своём прозвище слово "принцесса".

— Хи-хи. — Её губы дрогнули в улыбке. — Значит, и ты через это прошёл?

— Не пытайся копаться в моём прошлом. — Мой голос прозвучал неожиданно резким и грубым.

— А? — Её брови взметнулись вверх. — Такая резкая перемена… Прости, я не хотела задеть.

— Спасибо за понимание. — Я вздохнул. — Просто… постарайся не лезть в то, что было до.

— [Но сам же ты не расскажешь.]

— …

— Я сказала, что учту твои пожелания.

— Ага.

Я не нашёл, что ответить.

— Завтра последний день. Как планируешь провести каникулы, Кудзё-кун? — спросила Аля, перебирая кончик серебристого локона.

— Скорее всего, поеду к дедушке с бабушкой. Отец тоже обещал приехать — на этот раз надолго. Так что… семейное время.

— Ясно. У нас тоже традиционные сборы.

Я кивнул и, не дожидаясь продолжения разговора, развернулся к выходу.

Аля стала другой. Более уверенной. Настырной.

Что с ней произошло?

Последний день перед каникулами выдался тихим. Обсуждали результаты экзаменов и планы на следующий триместр. Такеши и Хикару звали прогуляться, но я отказался — сослался на то, что семья ждёт, хотя на самом деле уезжать должен был только завтра.

Просто не было настроения.

Аля и я вышли из класса одновременно, но её задержал учитель. Я уже собирался уходить один, когда...

— О, привет, Кудзё-кун!

Я обернулся. Передо мной стояла Маша, её карие глаза смотрели на меня с лёгкой надеждой.

— Добрый день, Куджо-сенпай. Алю-тян позвал учитель, так что тебе придётся её немного подождать.

Она на секунду задумалась, а потом вновь обратилась ко мне.

— Можем мы тогда где-нибудь поговорить?

— А нам есть о чём? — я нахмурился.

— Пожалуйста…

Я вздохнул. На нас начинали пялиться, так что проще было согласиться.

— Ладно, пойдём.

Большинство клубных комнат уже закрылись на каникулы, но клуб рукоделия, как я знал, работал даже сегодня. Сплит-пай, президент клуба, наверняка ещё там.

Я постучал и приоткрыл дверь.

— Сплит-пай, вы здесь?

— Какой гость! — Девушка с высоким длинным хвостом подняла голову от шитья. — Кудзё-кун! И это…

— Я Куджо Мария Михайловна, старшая сестра Али.

— Значит, Куджо-сенпай?

— Простите, что прерываю ваше знакомство, — я поспешно вмешался, — но можем ли мы одолжить ненадолго кабинет? Нам нужно кое-что обсудить…

Сплит-пай приподняла бровь, её взгляд скользнул между мной и Машей.

— Кудзё-кун один в классе с девушкой… — На лице появилась ехидная улыбка.

— А, не подумайте ничего такого! — Маша резко замахала руками. — Мы просто поговорим о сестре. Мы не в тех отношениях.

— Тогда, Кудзё-кун, за тобой должок. И ты закроешь класс?

Она кинула мне ключи.

— Уже уходишь? — удивился я.

— Да, всё равно одной тут скучно. Хотя когда я увидела Куджо-сенпай… — она сделала несколько шагов к Маше, а в её глазах загорался огонь.

— Остановись, веди себя прилично, — я бросил на неё предупреждающий взгляд. Зная какой она может быть, если её не остановить вовремя.

— Точно, точно. Это же наша первая встреча. — Она игриво подмигнула. — Тогда я пойду. До встречи!

— До встречи.

Дверь закрылась, оставив нас с Машей наедине в тихом, освещённом зимним солнцем классе. На столах были разбросаны лоскуты ткани, нитки, наполовину сшитые наряды.

Маша села на стул, её пальцы нервно перебирали край какой-то ткани.

—[Спасибо, что согласился поговорить.]

Я стоял у окна, скрестив руки, чувствуя, как холодное стекло касается моего плеча.

—Ты была слишком настойчива, а народ глазел. Так что ты хотела?

Она вздохнула, и её карие глаза на мгновение опустились.

—[Кудзё-кун такой холодный…]

Я стиснул зубы.

—Зачем всё это?

Маша подняла на меня взгляд, и в нём читалась странная смесь решимости и грусти.

—[Я… Я много думала. Мне хочется отыскать Са-куна, ведь он не мог просто исчезнуть. Но я понимаю, что тебе от этого становится только больно. Ещё я думала об Але. О её чувствах. Всё так сложно.]

Я резко отвернулся, глядя в окно.

—Нет ничего сложного. Вы обе заблуждаетесь на мой счёт. Скоро Аля это окончательно поймёт, и всё закончится. Так что тебе не о чем переживать. Мне жаль, что я не могу ответить тебе взаимностью, но не всегда всё идёт так, как хочется нам.

Маша покачала головой, её пальцы наконец отпустили ткань.

—Я думаю, ты не прав. Аля вряд ли отступит. Даже если она ещё не всё поняла, со временем её чувства дойдут до неё самой. Она слишком упорная девочка. Конечно, она бывает поспешна и эмоциональна, но она умеет всё обдумать, так что она не остановиться.

—Ей нравлюсь не я, а тот, кого она вообразила на моём месте.

Тишина повисла между нами. Затем Маша медленно поднялась и сделала шаг вперёд.

—[Ты и правда совсем не тот, что прежде. Но можем ли мы напоследок поговорить как раньше?]

Я нахмурился.

—Напоследок?

—Да.

Я удивлён, что она так быстро сдалась. Но если это и правда так, то сегодня я готов немного притвориться Са-куном ради неё. Всё-таки она была моим светом.

—[Ты хочешь просто поговорить?]

—[Немного, а затем попрощаться и на этот раз правильно.]

Я закрыл глаза, позволяя себе на секунду вернуться в прошлое.

—[Только ради Ма-тян, которая сделала мою жизнь ярче.]

Её губы дрогнули в слабой улыбке.

—[С возвращением, Са-кун. Я очень ждала встречи.]

—[Я тоже ждал…]

Я не хотел врать, но и говорить неприятности ей как Са-кун тоже, так что я просто не договаривал.

Маша подошла ближе, её каштановые волосы слегка колыхнулись от движения.

—[Са-кун, пусть наше время было и недолгим, но оно было хорошим.]

—[Я тоже так думаю. Это были приятные и счастливые дни с Ма-тян.]

—[Жаль, что всё так обернулось и мы больше не увидимся.]

Я почувствовал, как в груди что-то сжалось.

—[Я тоже об этом сожалею, но я больше не смогу вернуться, прости, Ма-тян. Ты так ждала меня… А я…]

Она покачала головой, её голос стал мягче.

—[Ну, ну, всё хорошо. Са-кун сделал меня счастливой, но пришла пора прощаться.]

—[Ма-тян тоже была для Са-куна важным человеком. Хотя, скорее, правильнее сказать, что для Са-куна она всё ещё важна.]

Она кивнула, и в её глазах мелькнуло что-то тёплое.

—[В этот раз я знаю, что мы больше не встретимся. Я не думаю, что смогу просто всё забыть и отпустить. Я всё равно где-то в глубине души буду надеяться, но сейчас я попрощаюсь с тобой навсегда.]

—[Спасибо за всё, Ма-тян.]

—[С наступающим новым годом, Са-кун.]

—[И тебя, Ма-тян.]

Она задумалась, затем тихо добавила:

—[Могу я попросить о последней просьбе Са-куна? Нет, даже о двух.]

Я вздохнул.

—[Да, я постараюсь сделать всё, что в моих силах.]

—[Можем ли мы в последний раз попрощаться, как делали это раньше?]

Я замер. В голове всплыли те дни из детства. Как бы я не хотел прекратить всё, сейчас я должен был ответить на её просьбу, я должен был сделать для неё хотя бы это.

—[Это немного смущает, но да.]

Она приблизилась ко мне, и я почувствовал её нежный поцелуй на своей щеке. Тёплый, лёгкий, как воспоминание. Затем я поцеловал её в ответ — так, как делал это когда-то, в те дни, когда мы были другими людьми.

—[Я не говорю "до встречи". Я больше не прошу вернуться. Я говорю — прощай. Прощай, Са-кун. Я буду хранить о тебе только хорошие воспоминания.]

—[Это правда многое для меня значит. И для Са-куна, и для Кудзё. Я тоже больше не буду думать о прошлом с Ма-тян как о чём-то плохом. Я был рад нашему знакомству и проведённому вместе времени.]

Она улыбнулась, но в её глазах стояла грусть.

—[Тогда вторая просьба. Са-кун, Кудзё-кун должен позаботиться об Але.]

Я резко отпрянул.

—[Ма-тян… Я… Это невозможно.]

—[Почему? Ты боишься привязаться? Или боишься сделать больно?]

Я не ответил.

—[Ты хочешь защитить её от себя, да?]

Откуда она знает?.. Я ведь не давал поводов ей так думать…

—[Но ведь даже если ты будешь рядом, ей всё равно будет больно. Особенно если ты останешься таким — всегда рядом, но будто за стеной.]

Я сжал кулаки.

—[Ты слишком добрый, Са-кун. Ты всегда был таким. Но теперь ты прячешься за холодными словами.]

Я ведь правда думал, что стал другим. Но… эти слова — будто она заглянула внутрь. Как будто этих коротких встреч было достаточно, чтобы она поняла, кто я теперь.

—[Можно ещё одну вещь? Не просьбу — просто…]

Я посмотрел на неё вопросительно.

—[Можно я тебя обниму? Не Са-куна. А Кудзё Масачику.]

Я хотел отказаться. Хотел сказать, что это плохая идея. Но когда я поднял взгляд, увидел — она и правда прощается. И не с образом… а со мной.

Я не знаю, когда успел сделать шаг. Просто вдруг понял, что стою ближе. И что её рука легла мне на плечо. Тёплая. Как когда-то в детстве — но совсем по-другому.

Её каштановые волосы слегка коснулись моего лица, а запах её духов — что-то лёгкое, с нотками ванили — на мгновение окружил меня. Я не обнял её в ответ, но и не отстранился.

И в этот момент… я услышал за дверью еле заметный шум.

Тонкий скрип половицы, какой-то тихий стук и чей-то вздох. Я резко вырвался из объятий Маши и шагнул к двери, сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из груди.

Аля.

Она стояла в полумраке коридора, пальцы сжаты в кулаки, глаза широко раскрыты — в них бушевала целая буря эмоций: непонимание, страх, гнев, боль, обида. Наша взгляды встретились на долю секунды — и она резко развернулась, готовая бежать.

Я не думал. Просто схватил её за запястье.

— Аля-тян…

Мой голос прозвучал чужим — сдавленным, но тёплым, как будто кто-то другой говорил за меня.

Из класса донесся тихий шёпот Маши:

— [Аля, я пойду домой одна. Постарайся выслушать его.]

Я не оборачивался. Всё внимание было приковано к Але — её дрожащим губам, каплям слёз на ресницах, тому, как она отчаянно дёргала руку, пытаясь вырваться. Я не понимал зачем вообще её держу. Если я отпущу её, всё закончится. Так почему же?

— [Са-кун, на этом всё.] — Маша остановилась в дверном проёме, её голос дрогнул. — Кудзё-кун… я знаю, что из-за меня теперь… Прости. Я была не осмотрительна и эгоистична.

Я не отпускал Алю, но и не сжимал сильнее. Просто стоял, чувствуя, как её пульс бешено стучит под пальцами.

— [Прощай, Ма-тян. На этом всё.] — я ответил так тихо, что, возможно, она даже не услышала.

Аля била меня по руке, толкала в грудь — не сильно, но отчаянно, словно отбивалась от невидимых цепей.

— Аля-тян… — я сжал зубы, чувствуя, как по спине бегут мурашки. — Если ты сейчас убежишь, я больше не найду в себе смелости. Только сейчас я могу сказать тебе правду.

Она замерла, но дыхание её всё ещё было прерывистым. А я… Я боролся с собой.

— Я должен попросить прощения. И объяснить… Но если ты уйдёшь — мы останемся просто одноклассниками. И больше никогда не сможем говорить, как раньше.

Её пальцы разжались. Слёзы катились по щекам, но она смотрела на меня — не мигая, будто пыталась разглядеть в моих глазах хоть крупицу правды.

Я медленно отпустил её руку и шагнул назад, в класс. Какая-то часть меня надеялась что она уйдёт. Но я всё равно произнес еле слышно:

— Заходи.

Аля колебалась секунду, потом резко вытерла лицо рукавом и переступила порог. Дверь закрылась с тихим щелчком.

Я сделал глубокий поклон.

— Прости.

Когда я выпрямился, Аля стояла, прижавшись спиной к двери, словно готовая в любой момент вырваться.

— Я не знаю, как всё так вышло… Но теперь я обязан рассказать всё.

Я пытался подобрать слова, но в голове была каша.

— Прости, я обманщик, и мне нет прощения. — Голос мой звучал хрипло, будто кто-то сдавливал горло. — Никаких оправданий вроде "Я не смог сказать сразу, а потом уже было слишком неловко" я не имею права так говорить. Хоть мне и хочется оправдать себя.

Её пальцы сжали ручку сумки, костяшки побелели. Губы дрогнули, но она не произнесла ни слова. Только глаза — эти синие, как ясное небо, глаза — расширились, наполняясь чем-то невысказанным.

— [Ты… Ты…] — её шёпот был едва слышен, но каждое слово врезалось в сознание, как лезвие.

— [Верно. Я не смог признаться тебе.]

Она резко вдохнула, словно её ударили.

— Всё это время… ты всё понимал…

— Да. — Я опустил взгляд, разглядывая грязь на полу. — Каждое слово. Всё, что было сказано. Но сейчас… не только об этом.

Мне показалось что на её лице на мгновение появилась тень.

— Я не знаю, как много ты слышала, но…

— С момента, как Маша говорила о второй просьбе. — Она перебила меня.

Я кивнул, стиснув зубы.

— В любом случае, я расскажу. Пять лет назад у меня кое-что случилось. И я переехал к дедушке. Он любит Россию, постоянно смотрел русские фильмы. Я выучил из-за этого некоторые слова.

Я сделал паузу, набирая воздух в лёгкие.

— Один раз, в игровых автоматах, я увидел группу детей. Они дразнили девочку, которая очень старалась говорить на японском. А потом… я услышал знакомые слова.

Аля не шевелилась, но её дыхание участилось.

— Дети ушли. А она осталась. Так я познакомился с Машей. Так я начал учить русский… из-за неё.

Я замолчал, глядя в окно. Словно мог увидеть там те дни.

— Я… Са-кун полюбил её.

Слова давались тяжело.

— Ма-тян и Са-кун принадлежали друг другу. Но потом… всё закончилось.

Аля слегка пошатнулась, будто от невидимого удара.

— Она попрощалась на японском, но из-за своего пессимизма я не так понял её. Думал, меня бросили.

Мои пальцы сжались в кулаки. Я не хотел говорить, но слова продолжали литься.

— Я ходил на наше место ещё много раз. Но она так и не пришла.

Голос сорвался.

— И для меня это стало ещё одним плохим воспоминанием.

Аля медленно опустилась на ближайший стул, будто ноги больше не держали её.

— Я забыл её имя. Внешность. Забыл почти всё. Забыл чувства. Забыл, кто такой Са-кун.

Я резко выдохнул. Словно с воздухом из меня выйдет и боль.

— Я изменился. Потеряв всё, я больше не хотел, чтобы кто-то ждал от меня чего-то. Я больше не мог довериться. Я не хотел доверять.

Тишина снова накрыла нас, тяжёлая, как зимнее одеяло.

— Вот и вся история.

Аля сидела, уставившись в пол. Её серебристые волосы скрывали лицо, но я видел, как дрожат её плечи.

— Для меня Ма-тян всё ещё там… далеко, в детстве, где живёт Са-кун. А Маша — это Куджо-сенпай. Старшая сестра Али. И ничего больше.

Зачем я оправдывался? Не важно что она думает о нас с Машей, я же просто хотел просить прощения за русский. Я сам не мог понять себя.

Аля подняла голову.

— Это… твоя первая любовь? Маша?

Голос её дрогнул.

— Ма-тян любил Са-кун. — Я покачал головой. — Но я не Са-кун. Хотя… наверное, для тебя разницы нет.

Она резко встала, стукнувшись коленкой о стол.

— Почему ты не говорил об этом?!

— Это было больно. — Я отвернулся. — Вспоминать то время… всегда было тяжело.

— Тогда что насчёт Юки-тян? — её голос стал резче. — Ты её любишь?

— Я не воспринимаю её в романтическом плане.

— Почему?

— Я…

— Опять молчишь.

— [Прости.]

— Прости, прости, прости! — она вдруг закричала, и в голосе её прозвучала такая боль, что я невольно шагнул назад. — Да что всё это значит?! Почему это так больно?!

—Я не хотел, чтобы всё стало таким.

— Но оно стало таким! — её пальцы впились в спинку стула. — Потому что ты снова молчишь!

— Потому что я не могу иначе! — вырвалось у меня.

Тишина.

— Возможно… — я сжал зубы. — Нет. Это исключено. Точно не сейчас. Я не могу.

— Тогда объясни! — она сделала шаг вперёд, и в её глазах горел огонь. — Хоть как-нибудь! Почему ты всё хранишь в себе? Почему держишь на расстоянии? Почему Юки-тян рядом, но даже её ты оттолкнул?!

Я зажмурился. Я понимал её слова, но не мог объяснить ничего.

— Почему ты не доверяешь мне?

— [Я бы рассказал… если бы мог.]

Она замерла. Потом медленно, словно боясь спугнуть момент, прошептала:

[Ты ведь можешь. Скажи на японском. Или на русском. Или даже без слов. Только… не убегай.]

Я отвёл взгляд. Может, какая-то часть меня и хотела прямо сейчас ей всё рассказать, раскрыть все карты, сорваться на душевный крик, может даже заплакать, может даже… решиться приблизиться. Но я подавлял это. Я не имел права говорить о Суо Масачике. И не хотел чтобы она смогла стать ещё ближе.

Перед глазами вдруг возникла знакомая картинка… Пальцы сами сжались в кулаки, будто снова за затихающим звуком пианино звучали те слова. Пустую комнату. Тишину, которая съедала меня. И её отведённый, растерянный взгляд.

—[Ма…]

Аля резко подняла глаза. Не злость — что-то острее, глубже. Её пальцы впились в рукав свитера, сминая ткань.

—[Опять она?..]

Я вздругнул. Нет. Всё не так. Но как объяснить? Как подобрать слова, если я не могу говорить?

—[Ты не так поняла. Я… не могу назвать её. Ту женщину, которая… изменила всё.]

Она резко вдохнула, будто воздух внезапно стал густым, тяжёлым. Её губы дрогнули, но не сомкнулись. Ни слёз, ни злости — только пустота, в которой тонули все эмоции сразу.

—[Сейчас ты сказал мне больше, чем за всё время. Пусть и не всё. Пусть местами и между строк.] — Её голос был тише шепота, но каждое слово жгло, как раскалённая игла. —[Но теперь я знаю — это был не отказ.]

— Аля-тян…

— Я не прошу рассказать больше. Только не исчезай. Не закрывайся. Не сейчас. — Она сделала шаг вперёд, и свет из окна упал на её лицо, высветив бледные следы от слёз. — Даже если ты не можешь говорить — я подожду. [Пока сможешь.]

Я смотрел на неё. На её сжатые руки, на прядь серебристых волос, выбившуюся из-за уха. На то, как её грудь едва заметно вздымалась — слишком быстро, слишком неровно.

И тогда я сделал шаг.

Не к двери.

К ней.

Она не отступила. Моя рука дрогнула в воздухе, прежде чем я нерешительно коснулся её запястья.

Она дрожала.

Но не отдернула ладонь.

— Спасибо… что услышала меня. Несмотря ни на что. — Мои пальцы скользнули вниз, едва касаясь её кожи. — В дверях я схватил тебя слишком резко. Рука не болит?

Она медленно прижала ладонь к груди, обхватив её второй рукой, будто пряча что-то хрупкое.

— [Немного. Но это ерунда.] — Губы её дрогнули в подобии улыбки. — [Это будет… моё маленькое напоминание. О том, что ты немного открылся мне. Мой новогодний подарок.]

— Прости. Я был эгоистом.

— До встречи после каникул, Кудзё-кун.

— До встречи… Аля-тян.

Она развернулась, и дверь захлопнулась за ней с тихим стуком.

Я остался стоять посреди пустого класса, сжимая в кулаке тепло, которого уже не было.

Тени в пустом классе рукоделия вытягивались, цепляясь за столы и шкафы. За окном медленно гасло зимнее солнце, окрашивая стены в бледно-оранжевые тона. Воздух пах клеем, тканью и чем-то неуловимо горьким — то ли краской, то ли моими мыслями.

Она ушла, а я ещё долго стоял в кабинете один, сжимая край стола так, что пальцы побелели. Этот дурацкий обмен "подарками" был не самым приятным. Маша подарила мне свободу и спокойствие, а Аля…

Аля простила ли меня?

Я резко оттолкнулся от стола, и стул скрипнул, будто возмущаясь моей резкостью.

А если нет, сможет ли она? И вообще нужно ли мне это? Чего я вообще хочу от неё? Имею ли я право чего-то хотеть?

Ответов не было. Только тихий скрип моих шагов по линолеуму, когда я закрывал кабинет. Ключи звякнули в руках, передавая холод металла в кончики пальцев.

Я отдал ключи учителю и ушёл.

Дорога домой казалась длиннее обычного. Фонари зажигались один за другим, отбрасывая жёлтые круги на снег. Я знал: завтра я буду сидеть под котацу с Юки, бездельничать, смеяться над глупостями, а на фоне будет играть очередной русский фильм включенный дедом.

Поэтому я не хотел засыпать. Не хотел забывать, что чувствую сегодня.

Но утро наступило вопреки моим попыткам.

Я пришёл в парк чуть позднее рассвета. Снег хрустел под ботинками, а дыхание превращалось в белые клубы. Это место… оно значило слишком много.

— А? Кудзё-кун? Что ты…

Голос заставил меня вздрогнуть. Я обернулся.

Маша стояла в нескольких шагах, её пальцы сжимали край шарфа. На щеках играл румянец от мороза, а глаза смотрели с немым вопросом.

— Я должен был предположить, что Маша-сан тоже придёт сюда, — сказал я, пытаясь улыбнуться.

Я не хотел, чтобы она подумала, что у нас ещё что-то есть. Я осмелился назвать её по имени, потому что был в эмоционально-важном для себя месте.

Холодный ветер шевелил волосы, а под ногами хрустел снег.

— Масачика-кун… — Маша потянулась рукой, но остановилась на полпути, рука повисла в воздухе, пальцы слегка подрагивали. — Не делай такое лицо. Всё хорошо. — Она коснулась моего плеча, будто хотела забрать всю мою боль. — Ведь я тоже решила, что стоит прекратить приходить сюда, и решила попрощаться с этим местом.

— Прекратить? — Я поднял взгляд на старую железную горку, где мы когда-то играли. Её красная краска облезла, обнажив ржавые пятна.

— Да. — Она провела пальцем по обледеневшим перилам качелей. — После того как мы снова встретились, я часто ходила сюда. Надеялась, что однажды увижу тут его... — Губы её дрогнули. — Но к сожалению, этого так и не случилось. А по итогу мне пришлось попрощаться с ним.

— Вот как. — Я пнул комок снега, наблюдая, как он рассыпается. — Я совсем безнадёжен.

— Ну, ну... — Она нежно погладила моё плечо, а после опустила руку. — Не надо так о себе. Все мы проходим через разные этапы жизни и меняемся. — Её дыхание превращалось в белые облачка на морозном воздухе. — Кто-то сильно, а кто-то нет. Вот и ты изменился.

Я молча смотрел на свои ботинки, покрытые снежной крошкой. В этот момент я вдруг подумал: если бы я тогда не переиначил её слова, если бы понял всё правильно... Что было бы сейчас между нами? Смог бы я сохранить те чувства? Или это ничего бы не изменило?

— Масачика-кун, о чём задумался? — Она наклонила голову, пытаясь поймать мой взгляд.

— О том, как бы всё обернулось, будь я не таким пессимистом. — Я поднял руку, ловя снежинку на ладонь. — Услышь я тогда твои слова...

— Кто знает? — Маша улыбнулась, но глаза оставались грустными. — Возможно, мы бы смогли найти своё счастье сейчас? — Она будто бы представила как мы уже повзрослевшие проводим тут время. — Но не исключено, что ничего бы не изменилось.

Я почувствовал, как снежинка тает на моей ладони, оставляя холодную каплю. И кажется я тоже на мгновение увидел это картину.

— Ты столько лет ждала этой встречи, — прошептал я, — а в итоге... Я просто сбежал от всего.

— Всё нормально. — Она отряхнула снег с рукава. — Я всегда верила, что судьба не связывает нас не с теми людьми. — Её пальцы нервно перебирали край шарфа. — Верила, что моя первая любовь — единственная. Но все мы делаем ошибки… в словах… в поступках… даже в убеждениях. — Я слышал как тяжело ей даются эти слова. — Наши действия часто приносят кому-то боль, иногда даже нам самим.

— Маша-сан хороший человек. Я бы хотел чтобы нашёлся кто-то достойный Маши-сан, кто-то кто сможет показать ей каково это быть счастливыми вместе.

— Масачика-кун…

Сейчас я уже не боялася её чувств. Я знал что это не проходит в один миг. Но я больше не убегал. Я не готов быть тем кто полюбит в ответ, но я готов быть другом, даже если нам обоим от этого больно и тяжело.

— Я пока не готов к чему-то новому, — сказал я, смотря, как снежинки тают на её ресницах. — Но после того, что было вчера, я уже не могу оставлять всё как есть.

— Значит, вы с Алей смогли поговорить? — Она подняла воротник пальто, прячась от ветра.

— Вроде того. — Я провёл рукой по лицу, смахивая капли талого снега.

— И чем всё кончилось?

— Я не уверен... — Мои пальцы сжали край кармана. — Но я рассказал ей о Ма-тян и Са-куне.

— А о Суо?

— Я не могу. — Я резко отвернулся, наблюдая, как вдалеке дети лепят снеговика.

— Потому что не хочешь?

— Потому что мне нельзя.

— И это твоё оправдание? Чей-то запрет… — Я впервые услышал в её голосе укор.

— Да. — Я решил не лукавить. — Хотя возможно... я просто не хочу, чтобы она знала. Ведь узнав, она начнёт копать глубже, а я не хочу.

Маша задумчиво покрутила прядь волос вокруг пальца, затем вдруг улыбнулась:

— В любом случае, раз мы тут вместе... не хочешь подняться туда, как раньше? — Она указала на самое важное место взглядом.

Я посмотрел на полусферу что была местом наших встреч, где когда-то мы встречались и прощались, где мы вместе весело говорили обо всё и не о чём. В груди защемило от нахлынувших воспоминаний.

— Нет, не думаю, что это хорошая идея.

— Да, ты прав. — Она улыбнулась, но глаза оставались грустными. — Это место, где они останутся навсегда. Ма-тян и Са-кун обязательно будут счастливы.

— Да, обязательно. — Я почувствовал, как снег, ложась на обувь, морозит мне пальцы. — Прости, я не понимаю, как мне быть. Я не хочу принести тебе ещё больше боли...

— Масачика-кун, — она повернулась ко мне и коснулась моей щеки, — не переживай. Мне достаточно того, что ты будешь собой. — Её пальцы дрожали от холода. — Просто не строй крепость вокруг себя.

Я почувствовал, как её холодные руки дарят мне тепло, но не отстранился. Ветер стих, и снег стал падать медленнее, как будто давая нам время.

— Даже если ты не Са-кун, — прошептала она, убирая руку, — а я не Ма-тян, почему мы не можем быть хорошими друзьями?

Я посмотрел на её покрасневшие от холода щёки и вдруг осознал, что впервые на мгновение почувствовал что рядом со мной та самая девочка, но это ничего не изменило внутри меня. Я действительно больше не любил её.

— Но я не хочу, чтобы тебе было больно, когда я рядом, — сказал я, смотря, как её дыхание превращается в пар на морозе.

— Это никогда не было так. Я была рада, даже если ты и пытался спрятаться. Просто знать, что могу увидеть тебя... , поговорить с тобой и, — будто бы не решаясь сказать она замолчала, — прикоснуться. Мне было достаточно и этого. Так будет и впредь.

Я замер, не зная как ответить на её слова. Они обжигали теплом, словно чашка горячего шоколада в морозный день — слишком сладкие, слишком искренние, слишком... не заслуженные мной. Я похоронил всё, что было между нами, но в её глазах не было и тени обиды. Она приняла моё решение, несмотря на собственные чувства.

Пальцы непроизвольно сжали край куртки, когда я осознал — Маша оказалась сильнее меня. В то время как я до сих пор не мог заставить себя подойти к дому Суо, не мог сделать этот шаг, даже теперь, когда пытался разобраться в себе.

— Масачика-кун, чтобы там ни было, ты справишься! — её голос прозвучал так уверенно, что я невольно поднял взгляд.

— А?

Снежинки таяли в её ресницах, когда она улыбалась:

— Я верю, что ты сможешь преодолеть любые трудности.

Я фыркнул, сгоняя с плеч налипший снег:

— Маша-сан слишком проницательна.

Она посмотрела на часы и вдруг засуетилась:

— Эх, как бы не хотелось задержаться... Мне пора. — Её пальцы поправили шарф, обвивающий шею. — Встречу здесь... я назову маленьким новогодним чудом.

— До встречи в новом году, Маша-сан.

Я наблюдал, как её фигура постепенно растворяется в снежной пелене, пока совсем не исчезла за поворотом. Тогда я подошёл к нашей сфере — металлической конструкции, на которой мы так часто сидели в детстве. Ладонь прикоснулась к обледеневшему металлу. Холод моментально проник под кожу, но внутри почему-то разливалось тепло. Бурлящий водоворот эмоций внутри меня постепенно утихал, будто снегопад, переходящий в лёгкую морось.

Дома у дедушки с бабушкой меня уже ждали. Юки возилась на кухне, её смех смешивался с голосом Аяно, доносящимся из гостиной. На следующий день приехал отец — его крепкие объятия пахли морозом и чем-то неуловимо родным.

Вечером мы собрались вокруг телевизора. Тёплый свет ламп создавал уютную атмосферу, пока на экране сменялись кадры русских фильмов, которые так любил дед. Под бой курантов и президентскую речь мы встретили Новый год — этот странный, сложный, но такой важный для меня год.

И в этот момент, с бокалом тёплого яблочного сидра* в руке, я вдруг осознал — возможно, не всё потеряно. Возможно, в этом новом году я наконец-то смогу... нет, не вернуть прошлое, но хотя бы перестать от него убегать.

П.А. *(Если что речь не об алкогольном напитке)

P.S. Артов сюда не завезу ибо мне лень разбираться отчего их бракуют. Глав на фикбуке сейчас 9, так что скоро догоним.