В тихом омуте черти водятся (гет)

«Не ужинать — святой закон, кому всего дороже сон».

А. Пушкин

Пробуждение было резким и неожиданным.

Паркер проснулся в холодном поту. Он резко распахнул глаза и тут же вскочил со своей кровати, чудом не ударившись о палку с балдахинами. От столь внезапного подьема у мальчика закружилась голова, а перед глазами поплыли темные круги постепенно принимающие разнообразные формы.

Ночь эта была неспокойной. Правильно же говорят мудрецы, что на ночь наедаться вредно. Паркер всю ночь проворочался во сне, пребывая в состоянии между будничности и дрёмы. Когда же к часу бессонница все же соизволила покинуть кровать одного единственного новоиспечённого гриффиндорца, то он заснул довольно беспокойным сном. Сначала ему мерещились воспоминания сегодняшних событий в самых извращённых формах, вроде Снейпа с серебристой бородой и Дамблдора-брюнета в чёрных одеяниях. Потом это всё медленно переменилось на незнакомый дом и детскую спальню. Безумная женщина с горящими изумрудными глазами успокаивала его, то и дело оборачиваясь на дверь. Кроваво-красные глаза, зелёная вспышка, смех... И почему ощущается это так горько, почему к спящему горлу вместе с дыханием прижимается и опустошенность? Потом показалось вновь это страшное лицо. Змеиные ноздри, голубая кожа и кроваво-красные глаза...

— Наконец-то проснулся... — произнес знакомый голос, и его обладатель спокойно выдохнул. Паркер их слышал только за пеленой страха.

— Панические атаки, — чопорно сказала женщина в белом халате и влила мальчику в рот успокоительное. Тут же мир перед глазами приобрел краски, зрение стало четким, а из носа перестала идти кровь, заливая все кругом.

— Мистер Паркер, вы слышите меня?

Генри обратил на Макгонагалл разумный взгляд и подумав тут же выпалил:

— Заклятия. Какие заклятия имеют зелёный цвет?

Макгонагалл оторопела и переглянулась с мадам Помфри. Та тоже была не в меньшем удивлении от столь заданного вопроса. Она не ожидала услышать его глубокой ночью, после того как Паркер в сонном бреду молил, чтобы спасли «ее». Ведьма вгляделась в бледную, покрытую испариной кожу мальчишки, в такие родные, но одновременно неузнаваемые черты лиц,а в его необычные изумрудные, но сейчас цвета убийственного проклятия глаза. Она не знала отчего, но после той поездки в косой переулок привязалась к одинокой сироте. Он напоминал ей...

— Смертельное проклятие, — мягко ответила ведьма, не сводя с мальчишки взгляда и внимательно наблюдая за реакцией. И она последовала. Он выдохнул, совершенно забыв дышать. Макгонагалл эта чрезмерная нервозность не понравилась.

— Могу я узнать чем вызван этот вопрос? — через чур звонко и сухо спросила она, не справившись со своим голосом. Потом ведьма получив отказ мысленно дала себе пинка за неумение общаться с детьми. Вот Альбус его разговорил бы. Он мастер масок и первоклассный легилимент. Добрый старичок, которому можно доверять и в случае грусти угостит тебя лимонными дольками. Дети обожали этого Хогвартского деда Мороза, и такое прозвище на ряду с «чокнутым» его вполне устраивало.

— Это слишком личное, — пробурчал Генри вновь ложась на кровать. Паркер натянул одеяло и незаметно вытер с лица проступившие на глаза слёзы.

Он понял, что это была за женщина.

Его мать.

* * *

Утром мальчишка засыпался и явился в Большой зал в самый разгар завтрака. Проскочив мимо слизеринского стола и кивнув в виде приветствия сонному Малфою, он уселся прямо напротив агрессивно жующего Ронни и рядом с читающей Гермионой.

— У нас первой парой зельеварение, — неуверенно сказала она. Паркер заглянул на обложку книги девочки и разглядел в нем сборник волшебных трав для третьего курса. Сам он учебник даже не открывал, более сосредотачиваясь на заклинаниях и трансфигурации. Растения, конечно, знать полезно, но без серьезных наук и умения держать палочку выкарабкаться будет невозможно.

Еле съев половинку от амулета, ибо кушать совершенно не хотелось после сегодняшней ночи, Паркер поднялся с кресла и, ухватив сумку, пошёл в сторону подземелий. Еле волоча ноги и в мыслях спя в своей кровати, он доковылял до кабинета зелий, где все слизеринцы уже были в сборе. Не стоит упоминать, что по дороге он собрал двое туалетов из-за тошноты.

Малфой стоял в самом центре ребят, гордо выпятив грудь. Его, как всегда, окружало множество детей, рассчитывающих заполучить хоть толику его славы. Завидев Паркера, он криво улыбнулся ему и позвал к себе одним движением подбородка. Генри был не против, тем более одному стоять было скучно.

Как только Паркер оказался в их группе, все змеята замолкли и с презрением на него уставились. Ясно дело: считали его магглорожденным. Ну что ж, играть роль может и он. Генри выпятил грудь, как говорил Ахмед, чтобы показаться кому-то важным, и оглядел присутствующих взглядом свысока. Те сразу смягчились, но некоторые ещё больше обозлились.

— Кто ты? Я тебя раньше здесь не видел! — выступил вперёд мальчик с песочными волосами.

— Новенький, — пробурчал Грегори Гойл, ударяя кулаками по ладошкам.

— Грязнокровка? Малфой, я от тебя такого не ожидал...

— Да как ты смеешь!? — сразу в двоём воскликнули и Малфой, и Паркер. Первый стремительно начал покрываться багровыми пятнами. Генри понял, что подставляет знакомого, и решил попытаться выкрутиться.

— Возможно, но не точно. Видишь ли, я вырос среди... — про маггловский приют он решил умолчать, мало ли что они себе там напридумают. Вместо этого на ум пришло другое, более подходящее для запугивания и набивания себе авторитета. — Вам знаком девиз: «Последний же враг истребится — смерть»?

Эта надпись была изображена чуть ли не на каждой стене штаба их банды. Его главарь в какой-то степени маниакально обожал ее, даже вырезал ножами на руках своих людей. К сожалению, Генри стал одним из них. Говоря честно, на особую реакцию он не рассчитывал, но окружающие его дети стремительно побледнели, некоторые даже отшатнулись. Малфой взирая на Паркера со странным чувством тревоги, прошептал:

— С чего ты взял, что нам должна быть она знакома?

В его голосе выдавался страх. Позже, спустя полгода, Генри понял, что это был за страх. За свою семью. Паркер улыбнулся и показал свое правое предплечье, на котором виднелись кривые буквы, вырезанные прямо ножом по тонкой коже и оставившие глубокие и явно видимые шрамы. Он прекрасно помнил ту боль, когда его привязали к столу и пометили, заклеймили как скот своей меткой. Паркер не ожидал от них узнавания, но такая реакция стремительно повысила его как в глазах окружающих, так и в своих собственных.

— Предупреждаю. Я рос среди его людей лет с десяти. Они научили меня всему, что я знаю. Они за меня горой. Если со мной что-то случится, то ваши семьи будут растоптаны в прах, — конечно, Паркер не собирался выдавать их своему главарю, тем более тот ради них и пальцем ноги не пошевелит. Но запугивать и шантажировать было гораздо интереснее.

Мальчишки быстро закивали головами, и тут же прозвенел звонок. Генри вернулся к группе своих сокурсников, косо смотревших на него из-за общения с вражеским факультетом. Подойдя, Паркер заметил, что разговоры резко прекратились, и гриффиндорцы мигом уставились на него пытливыми взглядами.

— О чем ты так любезно разговаривал со скользкими слизнями? — гадко спросил Ронни, метнув в следящего за ним и закипающего Малфоя презрительный взгляд.

— Поосторожней, Уизли. А то, смотрю, твоей семье ещё есть куда падать. И вскоре она окажется на самом дне ямы рядом с гиппогрифьим помётом, — на лице блондина расползлась змеиная улыбка, и, обернувшись в поисках поддержки, он тут же нашёл ее. Кребб и Гойл наготове стояли за его плечами.

— Это была угроза, пожирательское отродье? — прорычал Рон, вытаскивая из-под пазухи обветшалой мантии волшебную палочку. Вид у мальчишки был крайне нелепый. Чернильное пятно на носу и перекошенные очки не придавали ему красоты.

— Мой отец оправдан! — уверенно выплюнул Малфой, до того как в него было запущено «шальное заклятие Рональда». Началась мелкая перестрелка, какую в магическом обществе называют дуэлью. Паркеру было совершенно неинтересно на нее смотреть. Ножей у никого не было, так что скучно... Он отошёл к двери кабинета и принялся за учебник по зельям, посчитав высшей степенью неуважения к профессору ни разу не открыть его до урока.

Как только он досмотрел ничем особо не примечательную страницу первой главы, то дверь распахнулась, и от внезапности Паркер подпрыгнул и чуть ли не выронил учебник. Голоса в коридоре в мгновение ока стихли, будто бы их отключили пультом от телевизора. Генри обернулся. На пороге стоял Северус Снейп собственной персоной. Неизменно черная мантия, сальные волосы до плеч, крючковатый нос и стальной взгляд карих глаз. По выражению лица он сейчас был чем-то или кем-то крайне недоволен.

— Уизли, минус пятнадцать очков Гриффиндору за драку. Быстро все в класс.

Класс был достаточно большим помещением с партами, выстроенными в три ряда. Атмосфера здесь была достаточно удручающая, давящая на нервы и расплавливающая мозги. В темноте комнаты поблескивало на свету от ламп и свечей стеклянные банки на полках с самыми разнообразными тварями. Дети расселись. Генри сел с Невиллом, не подозревая о плачевных знаниях второго. Заметив выбор новичка, Снейп лишь тихонько хмыкнул и уселся за свой стол, находящийся у меловой доски. Он склонил свой крючковатый нос над списком учащихся, сальные пряжки волос спали на бледное лицо, закрывая от посторонних глаз. Профессор начал перекличку. Называя фамилии, он поочередно придирчиво всматривался в каждого ученика, словно ища в нем какую-то ошибку.

— Паркер... У нас тут новичок... — ехидно начал он, бросив взгляд черных глаз на Генри, который даже не шелохнулся. Снейп, продолжая держать на себе нечитаемую маску, с каким-то недоумением заметил, что от слизеринцев смешков никаких не последовало. Хотя мальчишка был выходцем из приюта без прошлого и рода. Пообещав себе разобраться с этой заминкой, он продолжил. — Знайте, в этом классе мне безразлично, с какого года вы начали обучение. Здесь вам не будет поблажек или жалости. Вы будете заниматься наравне со всеми, понятно?

По мере того как он продолжал и заканчивал фразу, Слизеринцы стремительно бледнели, становясь белыми пятнами в темном кабинете зелий, а гриффиндорцы все больше и больше рычали и готовы были кинуться на декана змей.

— Разумеется, процессор Снейп — ни дёрнув не единым мускулом на лице ответил Паркер. Зелёные глаза на миг встретились с черными и в последних, среди бездонных тунеллей, померещилось что-то живое, настоящее.

Ребята занялись приготовлениями сонного зелья. Состав был не сложным, но требовал усидчивости и постоянного наблюдения за варевом. Отправив Невилла за ингредиентами Паркер начал стремительно изучать инструкцию и что-то в ней ему очень даже не понравилось.

— Сэр? — позвал он профессора. Тот поднял на мальчишку уничижительный взор своих черных очей, не возымевшего на мальчика никакого внимания.

— Я вас слушаю, Паркер. Надеюсь вы умеете хотя бы читать и незададите мне поистине глупые вопросы, которые я привык слышать от выходцев вашего факультета.

Казалось гриффиндорцы в этот момент все вместе мечтали наброситься на профессора и перегрызть ему горло. Как же умопомрачительно было смотреть на их ненавидящие взгляды...

— Там написано, что нужно разрезать бобы. Но у них супергладкая и очень твердая шкурка, что будет довольно-таки сложной задачей. Не проще ли их размять лезвием ножа? Ведь для варки зелья нужен исключительно сок. А так он и лучше пойдет.

Ребята задрав брови переводили взгляд то с ученика то на профессора. Кому-то это послышалось невинным вопросом, уточнением. Но большинству упрёком и претензией. Оставалось понять в какой форме дошла эта информация до ушей профессора. И ждать ли от него гневной тиррады и очередных снятиев баллов. На лице Снейпа не выразилось впрочем совершенно ничего. Он лишь усмехнулся и равнодушно ответил.

— Делайте как считаете нужным, Паркер. Только не взорвите себя с Долгопупсом и пол замка в придачу.

Паркер позволил себе полуулыбку и тут же приступил к варке.

Невилл оказался хорошим товарищем, но отвратительным зельеваром. Когда мимо них проскакакивал Снейп, то до смерти запуганного мальчишку начинало трясти как при приступах эпилепсии, а способность к человеческой речи тут же сходила на нет. В остальное время, когда грозного преподавателя не было рядом, варка тоже с ним не удавалась. Ему нельзя было доверить забрасывание продуктов в котел предварительно не проверив все от а до я. В итоге скрепящий зубами Генри поручил ему нарезку ингредиентов, что неожиданно вышло у Долгопупса выше ожидаемого во всех смыслах.

Сваренное зелье было почти что превосходным, если не считая образовавшиеся комочки по краям котла и несущийся от него запах тухлых яиц. Измождённый Паркер налил его в колбочку и подписав поставил на стол Снейпа для проверки под критичным взглядом его обладателя.

Результаты должны были они узнать на следующее занятие, а пока можно было спокойно выдохнуть и отправиться прямиком в душ.

После душа Паркер пол часа критично осматривал свое отражение в зеркале. Освещение было отвратительным, если сравнивать с маггловскими лампочками.

Расчесав мокрые светлые волосы он недовольно покосился на свой зигзагообразный шрам на лбу. Что-то в нем его категорично его раздражало. Генри попытался хорошенько пригладить чёлку ладоней он вдруг понял, что тот все равно заметен. Мальчик вытащил пластырь заклеял его. Нет, выглядело просто ужасно. В итоге вдохнув, досчитав до десяти и выдохнув он отправился на своё первое прорицание, предсказывать судьбу и читать по картам Таро. Быстро найдя однокурсников они вместе начали искать северную башню. Пройдя восемь лестниц и заметно отстав от компании из-за тяжелейшего рюкзака со всем «необходимым» вроде лопатки для компания земли и куча пособий купленных для самостоятельного чтения, Паркер понял, что потерялся.

это не остудило его пыл.

— Тогда пешком, сэры и прекрасная леди! За мной!

И он помчался, бряцая доспехами, к левому краю полотна. Выскочил из рамы — только его и видели.

Троица сорвалась с места, следуя за удаляющимся лязгом. Иногда рыцарь появлялся, вбежав в очередную картину, и опять исчезал, слышался только шум его доспехов.. Он огляделся по сторонам, в поисках спасителя из затруднейшего положения, как увидел его. Рыцаря. Он бегал по картинкам туда сюда и что-то пел с местными поселенцами.

— Сэр? — позвал его Паркер

—Эй! — закричал он, увидев Генри. — Как смеете вы, подлые людишки, вторгаться в мои владения? Пришли поглазеть, как я упал? Прочь отсюда, негодяи! Бешеные псы!

Вдруг из неоткуда рядом с Паркером возникли Рон и Гермиона.

— Он всегда такой? — шепнул им Генри

— Впервые вижу, — в один голос прошептал в ответ Рональд и Гермиона.

Дети с изумлением глядели, как крошечный рыцарь, обнажив меч, стал яростно им потрясать. Но меч был слишком велик, рыцарь замахнулся, не рассчитав силы, потерял равновесие и пал ничком на траву.

— Вы не сильно ушиблись? — спросил Генри, подойдя ближе к картине.

— Пошёл отсюда, подлый трус! Жалкий проходимец!

Крошка рыцарь поднялся на ноги, схватил рукоять меча, дёрнул, но меч глубоко ушёл в землю и, как он ни тянул, не поддавался. Рыцарь опять плюхнулся на траву, поднял забрало и отёр с лица пот.

— Послушайте, — воспользовалась Гермиона передышкой в борьбе с мечом. — Мы ищем Северную башню. Может, вы знаете, как туда пройти?

— Вы сбились с пути! — Гнев рыцаря как рукой сняло. Он вскочил на ноги, клацнув доспехами. — Следуйте за мной, друзья! Мы достигнем цели или геройски погибнем в схватке с врагом!

Ещё раз безуспешно дёрнул меч, попытался влезть на толстяка-пони — не смог, но это не остудило его пыл.

— Тогда пешком, сэры и прекрасная леди! За мной!

И он помчался, бряцая доспехами, к левому краю полотна. Выскочил из рамы — только его и видели.

Троица сорвалась с места, следуя за удаляющимся лязгом. Иногда рыцарь появлялся, вбежав в очередную картину, и опять исчезал, слышался только шум его доспехов.

— Крепите дух пред тяжким испытанием! — крикнул на последок на высокой ноте рыцарь, объявившись среди растревоженных дам в кринолинах. Полотно с дамами висело на стене в самом начале узкой винтовой лестницы.

Шумно отдуваясь, Генри потопал вверх по крутой спирали ступенек и наконец услыхал над головой многочисленные голоса — значит, кабинет прорицаний где-то совсем рядом.

— Прощайте, друзья! — крикнул рыцарь, ныряя головой в картину со зловещего вида монахами. — Прощайте, мои соратники! Если когда-нибудь вам понадобится благородное сердце и стальные мускулы, кликните сэра Кэдогана!

— Кликнем, — сказал Рон, едва рыцарь пропал из виду. — Когда понадобится сумасшедший.

Ещё несколько ступеней и у детей уже заплетались ноги, а спины прогибались под тяжестью книг в сумках. Даже Паркер с прекрасной физической подготовкой чуть было не свалился на холодный мраморный пол в полуобморочном состоянии. На площадку, где столпилсч весь класс да и троица заодно не выходила ни одна дверь. Рон толкнул Генрти и указал на потолок — там была круглая дверца люка с бронзовой табличкой.

«Сивилла Трелони, профессор прорицания». В итоге Паркер ожидал отдохнуть в кабинете, продуваемом холодным сентябрьским ветерком, но получил душный класс со странной учительницей до жути напоминающей стрекозу

По винтовой лестнице Паркер один из первых поднялся в класс. Это было просторное помещение в котором сплел дырявую паутину полумрак. По периметру были расставлены небольшие круглые столики, у которых помещалось по три-четыре пуфика. Усевшись с Рональдом, Невиллом и Гермионой в самых первых рядах они принялись ждать появления учителя. Вдруг из тени послышался высокий потусторонний голос

— О, дети! Вы пришли сюда изучать сложнейшую науку виденья будущего! Приветствую вас на уроке прорицания, — Сама Трелони села в широкое кресло возле камин,. — Меня зовут профессор Трелони. Скорее всего, вы до сих пор ещё меня не видели. Я редко покидаю свою башню. Суета и суматоха школьной жизни затуманивают моё внутреннее око.

Никто ничего не ответил на это неожиданное заявление. Сивилла Трелони лёгким движением плеч поправила шаль и продолжала:

— Так, значит, вы избрали прорицание, самое трудное из всех магических искусств. Должна вас с самого начала предупредить: я не смогу научить многому тех, кто не обладает врождённой способностью ясновидения. Книги помогают только до определённых пределов…

Гермиона взжернув маленький носик возмущённо заалела, всем своим видом выражая протест. А Трелони тем временем продолжала:

— Многие ведьмы и колдуны, как бы талантливы ни были в своей области, скажем, внезапных исчезновений, не способны рассеять туман, застилающий будущее. — Профессор переводила взгляд с одного возбуждённого лица на другое. — Этот дар даётся немногим. Вот вы, — неожиданно обратилась она к Невиллу, который чуть не свалился с пуфа, — не могли бы вы сказать, как себя чувствует ваша бабушка? Здорова?

— Надеюсь, — дрожащим голосом ответил Невилл.

— Я бы на вашем месте не была столь уверена, — сказала профессор Трелони, и пламя камина заиграло на её длинных изумрудных серьгах.

Невилл прерывисто вздохнул. А профессор невозмутимо продолжала:

— В этом году мы будем изучать основополагающие методы прорицания. Первый семестр посвятим гаданию по чаинкам. Во втором семестре займёмся хиромантией. Между прочим, моя крошка, — Трелони метнула взгляд на Парвати Патил, — вам следует опасаться рыжеволосых.

Парвати бросила испуганный взгляд на Рона, который сидел прямо за ней, и подвинула своё кресло в сторону.

— В летнем семестре перейдём к магическим кристаллам, если к тому времени закончим с предсказаниями по языкам пламени. К сожалению, в феврале занятий из-за вспышки сильнейшего гриппа не будет. У меня самой совсем пропадёт голос. А на Пасху один из нас навеки нас покинет…— воскликнула женщина в больших очках, размахивая тонкими руками, усыпанным кольцами, браслетами и платками. Гермиона тихо хмыкнула, Лаванда Браун бросила на нее уничтожающий взгляд. — Ну а теперь у чашкам. Вы сейчас выпьете чай, который вам заварит ваша чудесная Лаванда Браун, — Лаванда тут же поднялась с кресла, — Здесь, в этих чаинках таиться познание вашего... — профессор умолкла, обратив удивленный немигающий взгляд на поднявшего руку Паркера. Потом опустилась на кресло и медленно кивнула, давая понять, что слушает.

— Стоп, мы что не будем изучать некромантию?

В классе наступила звонкая тишина. На Паркера уставились все без исключения плюнув на всякие приличия. Чей-то взгляд был хмурый и презрительный, ужасающий, но также были и заинтересованные и любопытные. Ребята в классе понимали и знали, что некромантия как область гадания министерством категорически не одобрялась, а на самих этих магов всяческий волшебный народ смотрел косо и неприязненно. Правительство даже согласилось с маггловским миром, приняв их запрет на нее в 1603 году.⁽¹⁾

И вот сейчас перед ребятами сидел мальчишка самым будничным тоном спрашивая профессора о таких вещах. Конечно ему это было простительно. Паркер всего несколько дней был в магическом мире и не усвоил его правила и этикет общения. Недаром от такого безобидного вопроса Трелони побледнела и схватилась рукой за сердца, словно услышав самое страшнейшее оскорбление в своей жизни.

— Я не занимаюсь некромантией! — воскликнула она на локтях приподнимаясь с кресла. Ее голос потерял все загробную ауру и таинственность, вмиг становясь каким-то девчачьим. — И перед тем как сыпаться такими обвинениями, мистер Паркер, вы должны сначало думать кому говорите. Я вам не могилы раскапываю, а полотно судьбы по ниточкам собираю!

Она оглядела волчьим взглядом сидящий в ступоре класс и опустилась вновь на свое покрытое шальями кресло.

Следующую часть урока ребята гадали предсказания друг другу по чаинкам чая. Лучшие предзнаменования получались у Паркера, и профессор Трелони решила, что у него проснулся дар провидца. При этом никто даже не догадывался, что мальчишка, не заморачиваясь, просто наугад высказывал предположения о будущем.

— У тебя крот. Или корова. Но значения схожие. Так, м-да, ты окончательно ослепнешь, — безжалостно объявил очкастому Ронни он. Тот часто-часто заморгал и уставился в свою чашку в руках у Паркера. Он выхватил ее и всяко разно покрутил в руках, сверяясь с учебником, где был перечень предсказаний.

— Но тут ворон... Это значит, что меня ждут страдания... Позже принесшие радость, — Рональд скривился и, со звоном оставив чашку на столе, принялся за паркеровскую. Он нахмурился и подозрительно сверился с учебником. Потом отодвинул чашку как можно дальше от себя, будто в ней было множество пауков.

— Что там? — заинтересованно спросил Паркер, совершенно не улавливая настороженность и испуг Ронни.

— У тебя... Ну там ещё и метка. Это означает, что вокруг тебя множество тайн. А рядом какой-то зверь... Но нет, это не он, — Уизли неуверенно хмыкнул и обратился к сидевшей неподалеку Лаванде Браун: — Браун, это ведь единорог?!!!

Его испуг заметила Трелони и вскоре приземлилась вокруг них, окружая, по её же словам, их пророческой аурой. Она взяла чашку в длинные костлявые пальцы, блестящие от колец, и покрутила ее. Вдруг глаза Сивиллы расширились, и ведьма в шоке воззрилась в лицо Паркеру, будто ища отгадку смутно увиденного настоящего. Ее мутный туманный взгляд начал рыскать по каждому дюйму лица мальчишки, заставляя бегать по бедной генриевской спине мурашкам. Паркер опустил взгляд и почесал затылок. Только сейчас он учуял существенный запах хереса, несущийся тропинкой за преподавателем.

— Мерлиновы панталоны... Ты! У тебя Гримм! С меткой! — профессор схватилась рукой за сердца и упала прямо в кресло, не сводя полные печали и начавшие слезиться глаза с Паркера.

Все ребята, испуганные реакцией Трелони, начали перешептываться, часто бросая встревоженные взгляды на ничего не понимающего Генри.

— Гигантская призрачная собака, которая бродит по кладбищам! Мой дорогой мальчик, это предзнаменование — худшее предзнаменование — смерти!

— Но! Это не... — возмущенно воскликнула Гермиона. Она никогда не верила в такую чушь как судьбу и выбрала прорицания лишь для развития кругозора. Про Трелони, сидящей взаперти в своей астрономической башне, словно Рапунцель, ходило множество сплетен и баек по замку. Многие рассказывали, что внучка провидицы по-настоящему предсказывает ближайшее будущее, некоторые рассказывали, как она, будто впадая в транс, гласила странные речи, но большинство, что она старая обманщица. Грейнджер не могла допустить, чтобы какая-то нелепая провидица запугала ее друга, только узнавшего о волшебном мире. Она хотела бунтовать, топать ножкой и кричать, лишь бы не выдать то истинное, что скрывалось под самой коркой ее души. Отдаленное запрятанные сомнение, переживание и страх. — Неправда! Тут вообще не Гримм. Это скорее дятел или ворона! Да хотя бы это единорог!

С горечью она увидела, что её никто не слушает. Все внимание теперь было сфокусировано на преподавателе и на его бледном ученике.

— Гримм с меткой, мой дорогой мальчик... Рождённый на исходе седьмого месяца... Мой дорогой мальчик! Рядом с тобой находятся они, враги, — Трелони начала бешено и агрессивно бормотать себе под нос обрывки странных словосочетаний, не сводя с Паркера печального и шокированного взгляда. — Они знают о пророчестве. Хотят лично доставить тебя ему... Разгадай раньше их то, что касается единолично тебя. Ни один не может жить, пока жив другой!

— Э-э-хм, хорошо?

— Генри! Ты понял, о чем она говорила?? Ты в опасности! — яростно прошептал Ронни, когда Трелони переключилась на уронившего чашку Невилла.

— Ты что, шутишь? Ты веришь в этот бред, Рональд? — поразилась Гермиона. — Ладно Паркер, но ты рос в волшебной семье и должен прекрасно понимать, что пророчеств не существует!

— Но говорят, что Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть пришел к Поттерам из-за некого пророчества, — явно сомневаясь в сказанном, задумчиво протянул Рональд, теребя себя за левое ухо.

— Кто говорит? Бабки у забора? Или редактор Придиры? — Грейнджер насмешливо взглянула на начавшего покрываться розовыми пятнами Рона.

— Но...

Рональд хотел что-то возразить, но прозвенел звонок, говорящий об окончании урока. Дети за секунду собрали все свои пожитки, попрощались с профессором и быстро спустились по лестнице. Всю дорогу до кабинета трансфигурации троица провела в задумчивом молчании.

Весь урок все провели в полнейшей тишине. Пуффендуйцы, успевшие разузнать сплетни во всех подробностях, вместе с Гриффиндорцами посчитали своим долгом бросать на Генри встревоженные взгляды каждые пять минут. Видимо его однокурсники с упоением или страхом ждали, когда он свалиться замертво в обморок. Устав от такого чрезмерного панического внимания раздраженный Паркер сидел на самой последней парте самого крайнего ряда и пытался взмахом совершенно неслушающей палочки создать волшебство.

Завидев как на него покосилась Лаванда, Генри пришла в голову смешная вещь. Он подумал о своей банде, о родителях, о детстве при этом очень сильно напрягая голову и мозг. Из носа маленькой струйкой, как и ожидалось потекла алая кровь. Браун шикнула Парвати на Генри, та обратив на него полный отчаяния взгляд толкнула Невилла. Когда около десяти человек на него посмотрело одновременно, Паркер ухватился за горло и плотно спрятавшись за спину коренастого и крупного Корни Макглагенна от учителя начал расстёгивать верхним пуговки воротника, в знаке удушения.

— У-гха-о-хка! — прокашлялся он, свалился на парту и начал трястись как в приступе удушения. Лаванда закричала, вскоре за ее вой взялись и остальные девчонки в классе.

— Он умер! Трелони была права!!!

До смерти напуганная Минерва подбежала к тряссущемуся не от приступа эпилепсии, а от припадочного смеха Паркеру и разворотила его как могла. Потом с Генри сняли кучу баллов за поведение, назначили взыскание и отправили к мадам Помфри за принятием таблетки, чтобы успокоить кровь.

— И что это было?

Макгонагалл подняла суровый взор на ребят. Ответом ей было густое, режущее молчание.

— Я весь урок наблюдала за вами. Вы своими неприличными взглядами довели мистера Паркера до решению проблемы с использованием крайних мер. Что. Это. Было?

Опять молчание. В магических приметах считалось, что чем больше человек услышит предсказание, тем вероятней оно сбудется. Поэтому молчали все, считая даже Гермиону Грейнджер.

— Хорошо, тогда какой урок у вас был последним?

— Прорицание... — пробурчал Макглагенн

— Ну что ж! — МакГонагалл буравила класс напряженным взглядом. — Так вот знайте, Сивилла Трелони с первого дня появления в школе ежегодно предсказывает скорую смерть одному из студентов. Никто, однако, до сих пор не умер. Знакомство с классом она начинает с предзнаменований смерти. Очень это любит. Я никогда не говорю плохо о моих коллегах, — Профессор умолкла, и ноздри у неё побелели. Справившись с собой, она продолжила: — Прорицание — самая неточная ветвь магических знаний. Не стану от вас скрывать, я к ней отношусь недостаточно терпимо. Настоящие ясновидцы чрезвычайно редки, и профессор Трелони…

Она замолчала и тут же начала рассказывать лекцию о анимагов. Никто не просил у нее продолжения. Всем и так была ясна незаконченная мысль профессора по её белым ноздрям, сжатым губам и железным взглядом.

— Крутую комедию ты устроил сегодня, однако! — Рональд поймал Генри неспеша идущего по коридору в сторону большого зала.

— Сам в шоке, — закатил глаза Паркер, но позволил себе лёгкую тчеславную улыбку.

— Ты бы видел себя, Я реально подумал что ты умираешь... — задумчиво протянул Ронни, а потом его глаза зажглись весёлым огоньком, — Нет, у Лаванды были лицо похлеще!

— Визжала как резанная свинья, — хохотнул Генри, чем поставил Уизли в недоумение.

— Резанная свинья?

— Ну да, когда свиней режут они так же визжат, — ухмыльнулся Паркер наблюдая за реакцией Ронни. Тот остановился и встал столбом. Почесал затылок, обратил на Паркера встревоженный взгляд.

— Зачем резать свиней!? Они же хорошие и милые!

— А как ты думаешь, из чего твой ростбиф, который ты вчера за обе щеки уплетал, делается?

Ронни обратил на Генри полный, нескрываемого ужаса взгляд. Тут до Паркера дошло: Рональд, выросший в магической семье и не умеющий даже губкой пользоваться, никогда не интересовался из чего делается его любимая еда. Видимо он всегда видел ее только в готовом виде на столе, не задумываясь как она там появилась.

-— Ну ты даёшь, Рон, — притворно ужаснулся Генри, — Свиньи — милые, говоришь? А ты представляешь, сколько милоты можно приготовить из одного поросёнка? Не только твои ростбифы...

— Я больше никогда не буду есть ростбифы, — клятвенно пообещал рыжий, становясь похожим на наивного пятилетку. Генри сумел сдержать смешок.

На обеде Генри то и дело ловил на себе странные взгляды преподавателей. Видимо случай на Трансфигурации со скоростью мыслей распространился по школе и даже учителя были в курсе. Дамблдор недовольно покачал головой, что выглядело довольно неубедительно, если учесть его расплывающую улыбку укутанную в серебряных прядях бороды. Люпин весело хмыкнул, от чего получил не сильный толчок от Макгонагалл. Тонкс сидящая рядом расплылась в озорной улыбке. Паркер приподняв брови оглядел учителей и вернулся взглядом к себе в тарелку где грелся салат. Гермиона рядом агрессивно листала книгу по зельям, пытаясь там что-то найти, а Рональд пожирал возмущенный взглядом ростбиф, накладывая себе листья салата.

— А вот я считаю, твою шутку неуместной!

Взьелась сидящая рядом Лаванда. Это была девочка с приторной красотой. Светлые пряди волос растрепались по плечам, а синий взор больших глаз сейчас горел настоящей злостью и обидой.

— Ну чего ты дуешься, Лаванда? Вы на меня так пялились, что я даже реально подумал, что умираю.

— Мы беспокоились...

— А ты во главе, — хмыкнул Паркер обратя проницательный взгляд на девчонку. Та заметив его тот час же отвернулась. Сквозь золотистые кудряшки все равно были видны покрасневшие уши, а грудь волнительно вздымалась в такт дыханию.

Оставив рассекреченную девушку в покое, Паркер переключил взгляд на недовольно покачавшую головой Гермиону и на жующего листья салата Рона, и с некоторой неохотой принялся за свой обед.

1) В Англии при Елизавете I (династия Тюдоров) некромантия была объявлена вне закона «Актом о ведьмовстве» 1603 года.

Вернуться к тексту