Не дневник меняет Джинни, Джинни меняет дневник (джен)

Седьмое июня. Воздух в Хогвартсе был густым и тяжёлым, пропитанным запахом скошенной травы, озона от последних учебных заклинаний и сладковатым ароматом цветущего дурмана у оранжереи. Для большинства студентов это было время предэкзаменационной лихорадки. Для Джинни Уизли — время подведения первых, невидимых миру итогов.

Она сидела на том же подоконнике в классе Защиты, наблюдая, как к облакам поднимается дымок из трубы хижины Хагрида. В кармане её мантии дневник был не просто молчаливым собеседником, а центром управления сложной, тайной операцией.

Их план, рождённый в холодных дискуссиях, начал обретать плоть. Том, с его глубоким знанием тёмных искусств и алхимии, работал над теоретической базой. Джинни, с её аналитическим складом ума и доступом к современной (пусть и скудной) библиотеке Уизли, искала аналогии, проверяла гипотезы, предлагала пути маскировки. Это было содружество двух блестящих, лишённых морали умов.

В тот вечер дневник согрелся раньше обычного.

Сегодня ночью, — написал Том без предисловий, — я передал основные тезисы нашей «фармакологической доктрины» верным.

Джинни почувствовала лёгкий укол… чего? Не тревоги. Азарта. Это был первый выход их ребёнка в большой, тёмный мир.

И какова была реакция? — поинтересовалась она, представляя себе ошеломлённые лица Пожирателей Смерти.

Сначала — непонимание. Ярость. Они ждали приказа сжечь ещё одну деревню магглов, а не лекции о тонкостях биоалхимии. — В почерке Тома сквозила ядовитая усмешка. — Они мыслят категориями молота и наковальни. Твой скальпель для них — непонятная игрушка.

Но ты их убедил.

Я их не убеждал. Я им приказал. Но да, я объяснил. Объяснил, что один удачно внедрённый «Стерилис» в систему водоснабжения крупного города сделает за поколение больше, чем все их рейды за десятилетие. Что «Агрессия», подмешанная в популярный напиток, обойдётся дешевле и будет эффективнее, чем тысяча Проклятий Круциатус. Что «Пробудитель» — это не просто оружие, это стратегический ресурс, фабрика по производству преданных солдат из самой плоти нашего врага.

Джинни кивнула про себя. Именно так и нужно было преподнести. Не как отказ от борьбы, а как её эволюцию. Более умную, более изощрённую, более смертоносную.

Кто именно? — спросила она. Ей нужны были детали.

Снейп, — ответил Том, и Джинни мысленно представила себе бледное, невыразительное лицо профессора зельеварения. — Его ум — единственный, способный по-настоящему оценить изящество этой концепции. И его положение идеально. Он будет курировать алхимические изыскания. Также Малфой. Его богатства и связи в Министерстве могут быть полезны для проникновения в маггловские системы распределения лекарств. И ещё пара... специалистов по маскировке и внедрению.

Джинни одобрила выбор. Снегг — гений зельеварения, пусть и не разделяющий её радикальных взглядов на масштаб, но ценящий искусство создания яда. Малфой — прагматик, он поймёт выгоду. Тихая, нерискованная война, которая не оставляет трупов на пороге его поместья.

Были возражения? — уточнила она.

Были. Со стороны Беллатрисы. — Почерк Тома стал жестче. — Она назвала это «трусливыми уловками». Она жаждет крови, криков, огня. Ей нужен зрелищный апокалипсис, а не тихая демографическая катастрофа.

Джинни не удивилась. Беллатриса Лестрейндж была воплощением всего того, против чего она с Томом пытались бороться — бездумной, эмоциональной жестокости, лишённой стратегической глубины.

Её нужно контролировать, — холодно констатировала Джинни. — Она — пережиток старой доктрины. Полезный на поле боя, но опасный для долгосрочных операций. Её фанатизм может спровоцировать преждевременное раскрытие.

Она будет выполнять приказы, — отрезал Том, но Джинни почувствовала, что и он осознаёт проблему. Беллатриса была верна ему, а не его новой, усовершенствованной философии.

Они все ещё не до конца понимают, — написала она, глядя в окно на беззаботно летающих гиппогрифов в загоне. — Они видят оружие. Но не видят новой войны. Войны, которая ведётся не на полях сражений, а в аптеках, в водопроводных трубах, в родильных домах. Войны за умы и тела, а не за территории.

Им не нужно понимать, — ответил Том. — Им нужно подчиняться. Понимание придёт позже, с первыми результатами. Когда они увидят, как маггловские города приходят в упадок без единого выстрела, как их армии раздирают внутренние конфликты, как их дети уходят в наш лагерь.

Джинни закрыла дневник. Она чувствовала странное, холодное удовлетворение. Их идея, её идея, больше не была просто теорией. Она была спущена на воду, как корабль-призрак, несущий на своих бортах не пушки, а тихие, невидимые споры чумы. И этот корабль взял курс в будущее.

Она посмотрела на своих однокурсников, снующих по коридору с учебниками. Они готовились к экзаменам по истории магии и трансфигурации. А она только что утвердила план изменения демографической карты мира. Разница в масштабах была почти смешной.

В её сердце не было гордости. Была лишь уверенность в правильности выбранного пути. Самого эффективного пути. И где-то в мире, в тёмных уголках магической Британии, Пожиратели Смерти впервые за долгие годы получали не приказ к разрушению, а задание на созидание. Созидание нового, ужасающего мира, архитектором которого стала тихая девочка с медными волосами, когда-то найденная в капусте.