Нити судьбы: Хогвартс (гет)

Минут через пять дверь купе открылась, приглашая Гарри и Рона вернуться.

— Подъезжаем, — сказал Рон, занимая своё место. Пока поезд постепенно сбавлял скорость, он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Гарри сел рядом с Джинни, она, как и Гермиона, смотрела в тёмное окно и, похоже, о чём-то глубоко размышляла. Ощутив рядом с собой Гарри, не отрывая взгляд от окна, она взяла его за руку.

Поезд всё замедлял и замедлял ход. Вскоре раздалось объявление машиниста, что через пять минут «Хогвартс Экспресс» прибудет на станцию Хогсмид, и что багаж следует оставить в вагонах — он будет доставлен отдельно.

— Ничего себе, — вдруг воскликнул Рон, разглядывая яркие фонари за окном, — платформу осветили… Теперь точно не потеряемся!

— Вот и приехали… — задумчиво проговорил Гарри, когда поезд, приближаясь к перрону, стал резко замедлять ход.

— Смотрите, Хагрид! — воскликнул Рон, преведствуя его в окно рукой.

Но лесничий смотрел прямо перед собой, на перрон, и не заметил, как Рон махал ему рукой из окна, проезжающего мимо вагона. Через несколько секунд, выпустив из-под локомотива большое облако пара, поезд дёрнулся и окончательно замер.

Скрип тормозов сменился оживлённым шумом: из вагонов на платформу стали выпрыгивать ученики и, скапливаясь на платформе, обменивались радостными впечатлениями и приветствиями.

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! — раздался над перроном знакомый громкий, голос Хагрида.

— А нам можно «сюда»? — спросил Гарри, неслышно подходя к Хагриду, держа за руку Джинни.

— Жаль, что нас лодки не ждут! — усмехнулся Рон. — Было бы здорово снова переправиться в Хогвартс, как на первом курсе.

— Ах, вы мои родненькие! — прогудел Хагрид, расставляя свои медвежьи лапы-руки. — Дайте-ка вас по-настоящему обнять!

Он с лёгким хрустом, совсем чуть-чуть, прижал к жилету Гарри, Джинни, Гермиону и Рона одновременно, отчего Рон хрипло крякнул: «Лёгкие... выходят...», затем Хагрид, снова повернулся к платформе и прокричал:

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда!

Но первокурсники уже окружили Хагрида и разглядывали его снизу вверх с восторженным трепетом, а те, кто не решался подойти ближе, выглядывали из-за спин впереди стоящих. Их сияющие лица отражали восторг от встречи с великаном, о котором им столько рассказывали.

— Гарри, может, ты мне поможешь? — пробасил Хагрид, поворачиваясь к нему. — Я, это… ну, как всегда... э-э… понимаешь, теперь мне надо их до Большого зала сопровождать. А я боюсь, разбегутся они по замку.

Гарри посмотрел на друзей. Разумеется, ему хотелось проделать весь путь до замка вместе с ними — проехать в карете, запряжённой крылатыми фестралами, чьи силуэты таинственно мерцали в сумраке, а потом войти в отстроенный заново Хогвартс, делясь первыми впечатлениями. Но отказать Хагриду он не мог.

— Конечно, я помогу, — сказал он, глядя на Джинни. — А ты, Рон, присмотри за нашими прекрасными дамами.

— У меня всё под контролем, — шутливо отозвался Рон, кивнув Гермионе и Джинни. Обе улыбнулись и вместе с ним направились туда, где на дороге выстроились сотни старинных карет.

— Хорошего плавания, Гарри, — помахал ему рукой Рон. — Если что, знай, я просто пошутил. Никаких планов насчёт озера и переправы через него я не строил!

Провожая взглядом удаляющихся друзей, Гарри усмехнулся, а затем обернулся к Хагриду. Тот был окружён первокурсниками, которые смотрели на грозного великана с таким восхищением, словно он был их первыми вратами в магический мир

— Ну что, готовы встретиться с Хогвартсом? — спросил Хагрид, оглядывая собравшихся вокруг него учеников. Его голос, громкий и добродушный, эхом раскатывался по пустой платформе. Многие в ответ с воодушевлением закивали, а самые смелые громко отозвались утвердительным «Да!».

— Тогда идёмте за мной! Но смотрите внимательно под ноги! — предупредил он и высоко поднял свой огромный фонарь. Его свет был настолько ярок, что, рассеивая темноту ночи, освещал всю дорогу впереди.

По крутой извилистой тропинке Хагрид зашагал вниз, к озеру. Освещая путь, его фонарь, отбрасывая на землю яркие круги света, весело подпрыгивал в руке. Первокурсники, нервно держась друг за друга, послушно следовали за ним. Одни тихо перешёптывались, другие, заворожённо озираясь, молча впитывали магическую мощь окружающего пейзажа. Гарри шёл позади всех, зорко следя, чтобы никто не отстал и не оступился на скользких камнях. Внезапно Хагрид остановился, широким жестом обвёл открывшуюся панораму и провозгласил своим добродушным голосом:

— Вот и он! Любуйтесь!

Под восторженные возгласы и шёпот ребят пред ними предстал возвышающийся на высоком утесе Хогвартс. Он уже не был похож на ту разрушенную крепость, с которой Гарри прощался несколько месяцев назад, когда на нём ещё лежала тень недавней битвы. Всего за три месяца работавшие без устали волшебники восстановили его в первозданном величии.

Гарри невольно застыл, глядя на замок. Он показался ему даже красивее, чем прежде: высокие башни, целые и невредимые, изящно устремлялись в небо, а из стрельчатых окон струился свет сотен золотистых огней, отражавшихся в водах Чёрного озера, придавая этому месту ещё больше волшебства и очарования

Пока Гарри размышлял и любовался Хогвартсом, Хагрид организовал первокурсников и рассадил их по маленьким лодочкам, каждая из которых, плавно покачиваясь на воде, была готовая с лёгкостью доставить пассажиров на другой берег.

— Гарри! — окликнул его Хагрид. — Давай-ка сюда, ко мне в лодку!

Гарри подошёл ближе и забрался в лодку, которая на фоне остальных выглядела настоящим флагманом. Когда все ученики расселись, маленькая флотилия торжественно двинулась через озеро. Тёмная гладь воды раскинулась перед ними огромным, почти безбрежным зеркалом, в котором причудливо смешивались тёплые блики света из окон замка и холодное сияние звёзд. Тихий плеск воды, сдержанный шёпот первокурсников и дрожащие отражения на водной поверхности создавали атмосферу особой таинственности.

— Помнишь, как ты тут нырял в подводный город? — спросил Хагрид, глядя на Гарри, и положил свою огромную руку ему на плечо, отчего тот покачнулся. Он давно привык к сердечной неуклюжести полувеликана, и теперь только улыбался.

— Да… — сказал Гарри, ощущая тепло в груди. — Кажется, это было так давно…

— Ну, чего уж там, — пробормотал Хагрид негромко. — Да… ты снова здесь, в Хогвартсе. Теперь-то уж ты школу точно закончишь. Помнишь, как я в первый раз рассказывал тебе про Хогвартс?

Гарри, вглядываясь в даль, кивнул. Он вспомнил, как впервые увидел Хогвартс — тогда, одиннадцатилетний, дрожащий от страха и восторга, он плыл по этому же озеру в крохотной лодочке. Замок казался ему огромным, полным загадок, а свет в его окнах был самым тёплым на свете.

Потом в памяти всплыл Кубок Огня, выбросивший его имя, а за ним — воспоминание о ледяной воде Чёрного озера, о том, как он, задыхаясь, нырял за заложниками, а русалки и тритоны с трезубцами преграждали ему путь. Затем — похороны Дамблдора. Белый мавзолей, слёзы, тишина, разрываемая плачем феникса. В те дни замок выглядел осиротевшим, а его башни — поникшими от горя. Теперь же, стоя на пороге дома, который снова распахнул перед ним двери, он чувствовал, как в груди разливается странное, щемящее тепло. Впереди снова были тайны и открытия. И пусть теперь он знал о Хогвартсе куда больше, чем в тот первый вечер, замок по-прежнему хранил для него множество секретов. Гарри глубоко вздохнул и улыбнулся.

— Пригнитесь! — вдруг громко крикнул Хагрид, отрывая Гарри от размышлений. Первокурсники тут же поспешно пригнулись, а Гарри, не успевший вовремя среагировать, почувствовал, как огромная рука лесничего мягко, но решительно надавила ему на затылок, прижимая ко дну лодки.

— Эти заросли плюща разрослись как-то непомерно, — проворчал Хагрид. — Надо будет попросить профессора Стебль взглянуть на это дело. Скоро весь вход в тоннель перекроют!

Лодки одна за другой плавно проплыли под густыми ветвями, пока не нырнули в тёмный тоннель, где эхо от их движения раздавалось глухими всплесками по отполированным водой стенам. Этот путь был коротким, таинственным и волшебным: опасаясь нарушить его магию своими голосами, первокурсники замолчали.

Наконец, одна за другой лодки причалили к каменной пристани. Первым на берег ступил Хагрид и, не теряя ни секунды, принялся помогать первокурсникам, подавая руку самым неуверенным. К нему тут же присоединился Гарри, подстраховывая тех, кто боялся поскользнуться на мокрых камнях.

— Все сюда! Все за мной! — громко скомандовал Хагрид и, обернувшись к Гарри, добавил: — А ты, Гарри, смотри, чтобы никто не отбился.

Вслед за Хагридом все начали подниматься вверх по длинной лестнице, уходящей куда-то в темноту. У первокурсников перехватывало дыхание то ли от подъема, то ли от волнения: каждый шаг приближал их к месту, о котором они слышали столько легенд. Гарри шёл последним, внимательно осматриваясь и помогая тем, кто отставал.

В конце пути перед ними предстала огромная дубовая дверь замка. Хагрид, обернулся, чтобы убедиться, что все на месте и никто не отстал, поднял свою могучую руку, и трижды постучал в дверь.

Дверь отворилась. Раньше первокурсников на пороге встречала профессор МакГонагалл, но теперь, в статусе директора, она ждала новоиспечённых учеников в Большом зале вместе с остальными преподавателями и студентами. Хагрид тронулся в путь, жестом призывая ребят следовать за ним. В колеблющемся свете факелов перед ними открылся величественный вестибюль. И в этой торжественной тишине Гарри вдруг остро почувствовал, как оживают воспоминания. Стены всё ещё хранили отголоски тех страшных дней: совсем недавно здесь гремели ожесточённые поединки, и защитники замка стояли насмерть против Пожирателей Смерти. Тогда вестибюль лежал в руинах: обломки каменных статуй лежали вперемешку с осколками стекла и остатками полуразрушенной лестницы. Старинные часы, служившие для подсчета очков факультетов, были разбиты и повсюду разбросаны драгоценные камни. Но сейчас он вновь обрёл своё былое величие. Отполированный каменный пол блестел, уходящий ввысь потолок тонул в таинственном мраке, а мраморная лестница гордо возносилась вверх, возвращая ту самую торжественность, которую Гарри запомнил с самого первого своего дня.

Хагрид провёл учеников мимо массивной, закрытой двери, за которой располагался Большой зал и, открыв потайную дверь, завёл всех в небольшую комнату.

— Ну вот, — оглядывая первокурсников, тихо произнёс Хагрид, — добро пожаловать в Хогвартс! Скоро вас разделят на факультеты… отнеситесь к этому серьёзно, факультет будет для вас как семья. Здесь вы будете спать, учиться и проводить свободное время… э-э… в Хогвартсе четыре факультета: Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и… ещё Слизерин. Как они были созданы, это вам расскажут на уроках. А между факультетами тут... это... соревнования бывают. За успехи вам будут присуждать очки, и какой факультет победит, узнаете в конце года. Это очень важно! — добавил он, многозначительно посматривая на нерешительных первокурсников. Он перевёл дух и продолжил: — Сейчас будет распределение. Соберитесь! Гарри, ты что-нибудь им скажи, ну... это… от себя.

Гарри не мог говорить. Стоило ему оказаться в знакомых стенах замка, как его захлестнули воспоминания и эмоции. Предложение Хагрида выступить перед первокурсниками застало его врасплох. Волнение сбивало мысли, но все смотрели на него такими глазами, что Гарри собрался с мыслями и произнес:

— Вот что я вам скажу… Цените дружбу. В этих стенах вы найдёте друзей на всю жизнь. Не ленитесь учиться, ведь Хогвартс — это место, где вы сможете узнать то, о чём даже мечтать не могли. Главное — не бойтесь. В Хогвартсе вы научитесь побеждать любой страх. Старайтесь быть смелыми, как Гриффиндор, мудрыми, как Когтевран, верными и упорными, как Пуффендуй… Ну а что до Слизерина… там вы скоро всё узнаете сами.

Ребята слушали его внимательно, напряжение чуть ослабло, и первокурсники начали успокаиваться. Он заметил несколько любопытных взглядов и даже одну-две улыбки.

— Ох, Гарри, хорошо сказал, прям здорово! — громко похвалил его Хагрид, хлопнув Гарри огромной рукой по плечу, от чего того пошатнуло. — Ну а теперь, ты присмотри за ними, а я схожу, проверю, всё ли готово.

Хагрид вышел, закрыв за собой дверь. Все торжественно молчали, каждый был погружён в свои мысли. Кто-то уже успел осознать важность этого дня, а кто-то только сейчас понял, что вот он — порог их новой жизни. Гарри смотрел на этих совсем ещё маленьких волшебников и чувствовал, как у них под мантиями сильно колотится сердце. Он улыбнулся, хотел приободрить их, но не решался заговорить.

Дверь вновь открылась, и в комнату вернулся Хагрид. Пригладив свою пышную бороду, он громко сказал:

— Ну что ж… выстраивайтесь в шеренгу и следуйте за мной. Пора!

Дверь распахнулась, и первокурсники шагнули за Хагридом в яркий свет Большого зала.

Гарри слегка растерялся. Идти за Хагридом вместе с первокурсниками казалось нелепым, но и оставаться здесь тоже не имело смысла. Решив не привлекать внимания, он выждал момент, когда все взоры в Большом зале устремились к новичкам, и двинулся к столу Гриффиндора. Уже почти достигнув дверного проёма, Гарри остановился. Отсюда ему отлично была видна часть Большого зала, освещённая светом сотен свечей, плавно парящих в воздухе, с длинным столом преподавателей, среди которых выделялась новый директор — Минерва МакГонагалл, восседавшая на большом золотом стуле. Чуть ближе вытянулись четыре длинных стола, за которыми тесными рядами сидели студенты. Столы сверкали от обилия золотой посуды — тарелки и кубки играли бликами, ловя отблески дрожащего пламени свечей. Между сидящими за столами учениками время от времени скользили прозрачные силуэты привидений. Гарри невольно поднял глаза вверх. Под высокими сводами зала привычно раскинулось ночное небо — глубокое, бездонное, усыпанное яркими звёздами.

Всё же задача добраться до стола Гриффиндора незамеченным, оставалась нерешённой, Гарри с сожалением отметил, что мантия-невидимка осталась в чемодане.

Его внимание привлекла профессор МакГонагалл. Заметив Гарри в дверном проёме, она едва заметно кивнула. Поднявшись со своего места, пройдя вперед и встав перед длинной шеренгой первокурсников, профессор взмахнула волшебной палочкой, и рядом с ней мгновенно появился обычный деревянный табурет. Водрузив на него обветшавшую, но всё ещё внушительную Распределяющую Шляпу, она сделала несколько шагов в сторону Гарри.

Как только Шляпа оказалась на табурете, она ожила, пошевелилась и начала свою уникальную для каждого года песнь:

Может быть, я просто шляпа на вид,

Но помню я всё, всех защитников «света»!

Кто встал против «тьмы» — никто не забыт!

Четыре моих дорогих факультета.

Гриффиндор — смелость, как пламя горит,

Храбрецы в бою не знают преград.

Сердца их отваги — вот истинный щит,

За правое дело стеною стоят.

Пуффендуй — трудолюбивый народ,

Верность и долг — их крепкие нити.

Каждый из них дружбой живет,

Их сила в единстве, вы это цените!

Когтевран — это дом мудрецов,

Знания их — свет в тёмные дни.

Собраны были со всех уголков —

В Британии нашей они рождены.

А Слизерин с хитрецами на страже стоит,

Их ловкость и ум — это дар золотой.

Жажду знаний он утолит,

И вечен их путь, далеко не простой!

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

Куда вам идти я путь укажу,

Там вы найдете добрых друзей!

И вот что ещё я вам расскажу:

Идите вперед и Хогвартс поможет,

Всегда он на помощь другу придёт,

Тех, кто нуждается в нём, обнадёжит

И в сердце он ваше любовь принесёт

Пока Распределяющая Шляпа пела, и всё внимание учеников было приковано к ней, профессор МакГонагалл энергично пересекла Большой зал и подошла к Гарри.

— Поттер, вы можете хоть раз появиться без приключений? — сурово спросила она, окинув его строгим взглядом поверх своих очков.

— Простите, профессор, — поспешил оправдаться Гарри, стараясь выглядеть как можно более невинно. — Хагрид попросил помочь с первокурсниками, ну, и как-то так получилось, что я застрял здесь. Если бы я вышел вместе с ними, все бы пялились на меня. А мантии-невидимки со мной, увы, нет. МакГонагалл ещё раз пристально оглядела его, затем, сделав шаг ближе, резким, отточенным движением коснулась его макушки кончиком палочки. По его телу сразу потекли холодные струйки.

— Поттер, — сказала она, и уголки её губ чуть приподнялись, образовав едва заметную улыбку. — Я рада вас видеть. И, прежде чем Гарри смог что-либо ответить, она уже развернулась и направилась обратно к Распределяющей Шляпе, которая заканчивала свою песню.

— Отлично, — облегчённо вздохнув, пробормотал Гарри. — Пойду, испугаю Рона.

Стараясь не выдать себя ни единым звуком, он бесшумно направился к столу Гриффиндора. В это время Шляпа закончила петь, и весь зал взорвался громкими аплодисментами, наполнив огромное помещение радостным шумом.

Распределяющая Шляпа, слегка качнувшись, грациозно поклонилась всем четырём факультетам, а затем неподвижно застыла. Вперед выступил профессор Слизнорт, с длинным свитком пергамента в руках. Его грудь, казалось, надулась ещё больше, чем обычно, а голос прозвучал громко и торжественно:

— Ну-с, юные леди и джентльмены, — сказал он, обращаясь к первокурсникам, которые заметно волнуясь, стояли перед ним шеренгой. — Когда я назову ваше имя, вы подходите, надеваете Распределяющую Шляпу и садитесь на табурет. Начинаем!

В зале сразу стало тихо — все с нетерпением ждали, куда попадут новые ученики. Бросив беглый взгляд на переминающихся с ноги на ногу первокурсников, Гарри улыбнулся, и аккуратно проскользнул за стол Гриффиндора. Ему не терпелось увидеть, как Рон отреагирует на его внезапное появление.

— Боуи Агнес.

Маленькая девочка двинулась к табурету так, словно боялась ступить в ледяную воду. Её движения были робкими и осторожными. Ища поддержку, она встретилась глазами с другой девочкой, удивительно похожую на неё. Та стояла прямо, с гордо поднятой головой. В ответ на беспокойный взгляд Агнес, она, ободряюще кивнула. Воодушевлённая, Агнес пошла к табурету более решительно, взяла Распределяющую Шляпу, и аккуратно надев её на голову, села.

— Когтевран! — провозгласила Шляпа после недолгого раздумья.

Агнес сняла Шляпу, немного растерянно посмотрела по сторонам, всё ещё не веря в происходящее, и под громкие аплодисменты зала, направилась к столу Когтеврана.

— Боуи Бриджет! — прозвучало следующее имя.

Вторая девочка, не раздумывая ни секунды, решительно и горделиво направилась к табурету. Едва шляпа коснулась её головы, как раздалось:

— Когтевран!

Громкие аплодисменты вновь прокатились по залу. Бриджет лукаво улыбнулась, сняла шляпу и направилась к тому же столу, что и её сестра. Она испытывала невероятное удовольствие от того, что шляпа без раздумий отправила её на тот же факультет, что и Агнес, навеки скрепив их сестринскую связь узами общего факультета.

В этот момент Гарри подошёл к свободному месту рядом с Роном, который заботливо оставил его для друга, и потрепал Рона по волосам.

— Гарри, если ещё раз так неожиданно напугаешь меня, то я останусь заикой …

— Не волнуйся, Рон, даже если останешься заикой, у нас есть заклинания, способные всё исправить, — добродушно ответил Гарри, садясь между ним и Дином. — Тем более, насколько я знаю, заикание на умственные способности не влияет.

— Ну да... — ядовито отметил Рон, — спроси это у Квиррелла, помню, явно что-то с головой у него было не так! Кто на тебя наложил дезиллюминационное заклинание?

— МакГонагалл помогла незаметно пройти к вам. Кто-нибудь может снять его с меня? — спросил Гарри, обращаясь к своим друзьям.

— Наверное, только тот, кто наложил его на тебя, — ответила Джинни.

Распределение шло своим чередом, когда МакГонагалл, как бы случайно обходя зал, поравнялась с Гарри и ловким движением резко ударила его кончиком палочки по макушке. В ту же секунду Гарри ощутил, как по спине прокатились горячие струйки, словно его окатила невидимая теплая волна.

— Надеюсь Уизли, у вас всё в порядке? — поинтересовалась она.

— Да, всё хорошо… — растерянно проговорил Рон.

— Вот и отлично. — Ответила МакГонагалл и направилась к преподавательскому столу.

— Всё-таки не мешало бы научиться этому заклинанию. — Серьезно заметил Гарри.

— Ноббс Оливия!

— Когтевран!

Пока Оливия направлялась к своему новому месту за когтевранским столом, Гарри спросил:

— А где Уильям, Изольда и Арабель? Кто-нибудь их видел?

Дин, сидевший рядом с Гарри, жестом указал в их сторону:

— Они вон там, за столом Слизерина. Кажется, их посадили рядом с Монтегю.

Гарри посмотрел в указанном Дином направлении и действительно увидел новых знакомых. Изольда сидела ближе к Монтегю и о чём-то негромко рассказывала. Она периодически поправляла свои красивые волосы, но взгляд был каким-то отстранённым, словно другие мысли интересовали её сейчас. Уильям и Арабель, сидели неподалёку и напряжённо о чем-то разговаривали. Он красноречиво жестикулировал своими длинными, изящными пальцами, видимо старался в чём-то убедить её, но явно наталкивался на решительное сопротивление.

— Всех гостей рассадили по столам факультетов, — заметила Гермиона, опершись подбородком на ладонь. — Кстати, Гарри, ты обратил внимание на новых преподавателей?

— Рид Джулиан! — выкрикнул профессор, Слизнорт, вновь возвращая внимание к распределению.

— Гриффиндор!

Гарри посмотрел на юного волшебника, который под гром аплодисментов спешил к столу Гриффиндора. Пожалуй, это был самый маленький мальчик из всех первокурсников. Гарри узнал его: ещё в поезде он заметил мальчика, забившегося в угол купе и с волнением взирающего на всех большими круглыми глазами. И теперь, увидев эти взволнованные глаза, Гарри, не задумываясь, громко захлопал. Видя, что сам Гарри Поттер поддерживает его, малыш смутился и чуть ли не бегом бросился к своему столу.

Гарри перевёл взгляд на преподавательский стол. В дальнем углу Хагрид увлечённо беседовал с профессором Стебль. Наверняка он рассказывал ей о зарослях плюща, мимо которых они сегодня проплывали — тех самых, что скоро полностью скроют вход в подземный туннель. Несомненно, эта тема была для него крайне важна. Профессор Флитвик и мадам Трюк внимательно следили за процессом распределения новых учеников, явно пытаясь определить, кто из них будет подавать наибольшие надежды и станет достойным пополнением школы. Неподалёку от них, сидели две новые преподавательницы, их Гарри видел впервые. Волшебницы тихо переговаривались между собой, изредка отвлекаясь на церемонию распределения. Судя по их равнодушным лицам, происходящее их мало занимало — куда больше они были поглощены собственной беседой.

Несмотря на внешнюю учтивость, обе женщины производили отталкивающее впечатление. Их лица не выражали ни тепла, ни живого интереса, а в каждом жесте сквозила ледяная холодность, чужеродная уютным сводам замка и доброжелательной атмосфере Хогвартса. Создавалось ощущение, что они считают себя выше окружающих, и Гарри это сразу отметил. Он недоумевал: как такие люди вообще оказались в школе? Ответ, вероятно, знала только профессор МакГонагалл, и её решение нанять их казалось Гарри как минимум странным.

Чтобы разобраться в своих ощущениях, он решил присмотреться к ним внимательнее.

Старшая женщина излучала аристократическую утончённость — от безупречной осанки до аккуратно уложенных серебристых волос. Её лицо с благородными чертами и ухоженной кожей казалось мягким, но этот образ разрушали равнодушные светло-карие глаза. За показной доброжелательностью сквозила отстранённость, граничащая с холодным превосходством.

Её собеседница была заметно моложе. Новая преподавательница обладала иной, не менее впечатляющей величавостью: высокая, с резкими, будто выточенными из мрамора чертами лица, она притягивала внимание царственной осанкой. Каждое её движение было отмерено и точно, словно рассчитано заранее. В серо-голубых глазах читалась не просто уверенность, а вызывающая, почти дерзкая гордость, и ни капли искреннего интереса к происходящему. Даже её улыбки, мимолётные и безупречные, напоминали дипломатические реверансы — ровно столько тепла, сколько требовалось по протоколу. Каждое слово и каждый жест служили одной цели — создать нужное впечатление, — но за этим безупречным фасадом не было ни капли подлинных эмоций.

Слева от МакГонагалл, занявшей просторный директорский трон, сидел незнакомый Гарри преподаватель. Его облик представлял удивительное сочетание физической силы и внутреннего тепла. Подтянутая фигура, уверенная осанка выдавали в нём человека, привыкшего заботиться как о теле, так и о духе. Лицо его, обрамлённое густыми каштановыми волосами, ниспадавшими на плечи, выглядело сосредоточенным, но при этом доброжелательным.

Но настоящим откровением были его глаза. Изумрудные, бездонные, они казались хранилищем мудрости и богатейшего жизненного опыта. Их проницательность словно раскрывала самую суть человека, делая все его мысли и чувства явными. Однако в отличие от многих проницательных людей, в его глазах не было ни тени холодности или высокомерия — только тёплая уверенность и природная доброта, которые одновременно располагали к себе и вызывали неподдельное уважение. Создавалось впечатление, что, перед Гарри сидел человек, сумевший обрести редкую гармонию между силой и мягкостью, между мудростью и простотой.

— Приветствую вас, герои Хогвартса! — вдруг раздался откуда-то сверху восторженный возглас Почти Безголового Ника. Это прозвучало настолько напыщенно, что ребята невольно переглянулись. — Мисс Грейнджер, мисс Уизли, позвольте выразить свое глубочайшее почтение! Мистер Поттер, мистер Уизли, мистер Томас, рад приветствовать вас, как самых отважных, самых достойных учеников нашего великого Хогвартса!

Первым из оцепенения вышел Рон. Он, поперхнувшись, сказал:

— Ник, ты или совсем с ума спятил на старости лет, или слопал в оранжерее профессора Стебль что-то жутко галлюциногенное. Слушай, а может, ты связался с Пивзом, и вы полакомились украденным у Слизнорта каким-нибудь необычным зельем?

Все рассмеялись, а Гарри добавил:

— С каких это пор, Ник, мы для тебя стали «мистерами»?

Сэр Николас, казалось, развеселился ещё больше, чем друзья. Его полупрозрачная голова склонилась набок, а глаза лукаво сверкнули:

— Ах, простите меня, мои юные друзья, просто иногда я позволяю себе игры в великосветскую учтивость, чтобы поддерживать форму. Да и не только ради этого. Видите ли, после битвы с Пожирателями смерти наш несносный Пивз вдруг решил, что внёс неоценимый вклад в победу и теперь требует, чтобы его величали не иначе как «Сэр Гарри Пивз». Да-да, не смейтесь. Он даже на пару дней перестал слушать Кровавого Барона. Представьте, какой от него был ужасный шум!

Рон, толкнув Гарри в бок, сказал:

— Хорошо хоть не «сэр Гарри Поттер Пивз».

Все за столом опять рассмеялись, а Ник продолжил:

— Однако Барон, само собой, поставил его на место. Сейчас он где-то поблизости, в зале. Если не ошибаюсь, вон он возле иностранных гостей за столом Слизерина. Наверное, следит, чтобы Пивз там ничего не устроил.

— Надеюсь, никто из гостей не испугался его, — пробормотал Гарри и хотел ещё что-то добавить, но его перебил голос профессора МакГонагалл.

— Добро пожаловать в Хогвартс! Да начнётся пир!

Стоящие на длинных столах сверкающие тарелки, моментально заполнились едой и аппетитные ароматы поплыли по всему залу.

На столе перед ними появились жареные куриные ножки, золотисто-коричневая индейка, ароматное жаркое из говядины с грибами, картофельное пюре со сливочным маслом, оладьи со сливками и медом, кукурузные лепёшки и традиционные йоркширские пудинги. Вдоль стола выстроились малиновые помидоры, зеленый горошек, жареные колбаски, ароматные булочки, сырные пирожки, и, конечно, корзинки с волшебным хлебом, который никогда не черствел.

— Как я давно это жду! — простонал Рон голосом человека, который, казалось, не ел уже несколько дней. В ответ он тут же удостоился испепеляющего взгляда Гермионы, однако это не произвело на него ни малейшего впечатления. Как ни в чём не бывало, он положил себе в тарелку всё, до чего смог дотянуться, не забыв про фасоль и брусничный соус. И, не обращая больше ни на кого внимания, с огромным аппетитом приступил к еде.

— Ник, а скажи, пожалуйста, что ты знаешь о иностранных гостях? Кто они и где их разместили? — спросил Гарри, накладывая себе жаркое. Гермиона и Джинни ожидая ответа, с интересом посмотрели на Почти Безголового Ника.

Сэр Николас слегка склонил голову в их сторону, будто собираясь рассказать нечто очень интересное:

— Чтобы заранее обустроиться, они прибыли несколько дней назад в специальном поезде вместе с двумя новыми преподавателями. Министр магии Кингсли Бруствер лично сопровождал их. Именно он предложил использовать Южную башню для создания общей гостиной и спален — как для мальчиков, так и для девочек. Там как раз пустуют два просторных класса.

— Это те две волшебницы, что сидят слева от МакГонагалл? — уточнила Гермиона, мельком взглянув на преподавательский стол.

— Да, это они, — подтвердил сэр Николас. — Та, что постарше — Элиза Лунарис, а её соседка — Серафина Блэквуд. Надо сказать, что обе показали себя искусными колдуньями: уже на второй день всё было готово. Правда, не без помощи Фрэнсиса Фелла — вон он, справа от директора, перебирает пальцами серебряный перстень с тёмным камнем. Этот маг здесь с самого начала восстановления Хогвартса и помогает во всём.

— А ты не знаешь, какие предметы они будут преподавать? — подала голос Джинни, заинтересованная так же, как и Гермиона.

— Этого я не знаю, но, думаю, директор МакГонагалл через несколько минут сама всё объявит.

— А студенты? Откуда они? — неожиданно спросил Дин Томас, до этого сидевший молча.

Сэр Николас задумался, пытаясь восстановить в памяти детали.

— Хм... недавно я обсуждал с Еленой Когтевран все волшебные школы. Итак, насколько мне известно: одна девушка приехали из Академии магии Шармбатон, трое ребят — из Школы Чародейства и Волшебства Ильверморни, и, наконец, две прелестные ведьмочки прибыли из Салемского института ведьм.

Он сделал паузу и указал на дальний угол зала:

— А вот те трое за столом Слизерина, видите? Они приехали только сегодня. От куда они, я пока не знаю.

— А я знаю, — удовлетворённо вздохнув, заметил Рон. Весь его довольный вид говорил о том, что он, наконец — то, наелся.

Видимо, эльфы-домовики, работающие в Хогвартсе, только и ждали момента, когда Рон утолит свой голод. Тарелки с остатками ужина в один момент сменились на кристально чистые, и тут же, как по мановению невидимой руки перед учениками возникли тыквенные пироги, шоколадные капкейки, воздушные карамельные пирожные, нежные многослойные трюфели и хрустальные вазочки с мороженым на любой вкус. Для тех, кто предпочитал лёгкие сладости, на столах появились свежий виноград, рубиновые ягоды малины и ароматная лесная земляника, щедро политая облаком взбитых сливок.

Праздник в большом зале разгорался с новой силой: студенты Хогвартса беззаботно уплетая угощение, увлечённо болтали и смеялись.

— Гермиона, обязательно попробуй эти трюфели! Это просто нечто невероятное, — с набитым ртом произнёс Рон, подвигая к себе вазочку с мороженым так, словно боялся, что кто-то её заберёт.

Вместо того, чтобы в очередной раз указать Рону на его поведение, Гермиона никак не отреагировала. Она не метнула в него молнии, не закатила глаза, она даже не вздохнула и не усмехнулась, а обратилась к Почти Безголовому Нику:

— Сэр Николас, — деликатно начала Гермиона, повернувшись к призраку, — а что вы можете рассказать об этих двух дамах?

Почти Безголовый Ник задумчиво поднял прозрачную бровь, отчего его голова слегка накренилась на бок:

— О-о, мисс Грейнджер... Честно говоря, я не удостоил их особым вниманием... — его голос принял игривые нотки, — если позволите каламбур — «поживём-увидим»... А теперь, простите, я должен удалиться...

— Мы всегда рады вам сэр Николас! — весело крикнула Джинни. Призрак ответил изящным поклоном и, через мгновение, растворился в воздухе.

— Гермиона, а ты что сама о них думаешь? — спросил Гарри, положив ложку в опустевшую вазочку из-под мороженого.

Гермиона пожала плечами, отодвигая свою вазочку в сторону.

— Не знаю... Пока ничего определённого. Но в них есть что-то странное, даже слегка настораживающее. Хотя я ещё толком не разобралась.

— Слушайте, — перебил их Рон, переводя взгляд с Гермионы на Гарри и обратно. — Почему каждый год начинается с того, что мы обязательно кого-то обсуждаем, а потом этот кто-то начинает нам пакостить? Ну, серьёзно! Уже нет ни Малфоя, ни Квиррелла, ни Локонса, ни Амбридж… ни даже Сами-Знаете-Кто. А всё равно находится кто-нибудь, кто ещё нам ничего не сделал, а мы его уже начинаем в чём-то подозревать. Разве это не странно?

— Рон, ну вот скажи, тебе же, к примеру, Уильям сразу не понравился, да? — Гарри перестал смотреть на преподавательский стол и пристально посмотрел на друга.

Рон неохотно пожал плечами:

— Ну, может быть... Но он же Джинни до слёз довёл! Да и вообще, просто чувствую, что он редкий засранец, если честно.

На лице Гарри мелькнула усмешка.

— Вот видишь? У нас с Гермионой похожее чувство. Эти новые преподаватели... В них что-то не так.

— Да ну? — Рон нахмурился и скептически покосился в сторону волшебниц. — Мне кажется, у тебя пароноя. Выглядят они совершенно обычно… ничего особенного в них не вижу!

В этот момент зал заметно притих. Профессор МакГонагалл поднялась со своего места, внимательно осмотрела зал и лёгким постукиванием ложечки по бокалу привлекла всеобщее внимание.

— Кажется, сейчас мы, наконец, узнаем, кто они… — тихо прошептала Гермиона, обращаясь к друзьям.

— Наш праздник подходит к концу, — сказала МакГонагалл. — Завтра начинаются занятия. Надеюсь, вы хорошо отдохнули и готовы к учёбе. Но прежде, чем вы отправитесь в спальни, выслушайте несколько важных слов.

В Большом зале стих последний шёпот. Сотни глаз устремились на директора, а самые маленькие ученики привстали с лавок.

— Невозможно начать новый учебный год, не вспомнив тех, кто отдал свою жизнь ради защиты нашего волшебного мира от тьмы, которая могла бы поглотить всех нас. Если бы не храбрость защитников Хогвартса, победивших

Волан-де-Морта и его Пожирателей смерти, наш мир никогда не был бы таким, каким мы его видим сегодня. Я прошу всех почтить их память минутой молчания.

В зале воцарилась тишина. Все преподаватели и ученики поднялись со своих мест и склонили головы. Гарри ощутил, как у него перехватило дыхание. Он взглянул на Рона, Гермиону, Джинни и Дина. По выражениям их лиц было понятно: они переживают те же чувства, что и он. Джинни и Гермиона незаметно смахнули слезы, а Рон отвернулся, чтобы никто не видел, как и его глаза заблестели.

— А теперь, — снова заговорила МакГонагалл, — я хочу поблагодарить всех тех, кто вложил свои силы и душу в восстановление Хогвартса. Благодаря их самоотверженному труду наша школа вновь обрела былое великолепие и может принимать новых учеников. Давайте же выразим им нашу признательность!

По залу разнеслись громкие аплодисменты, которые, за некоторыми столами, сопровождались радостными возгласами.

— Но это ещё не всё, — добавила МакГонагалл. — Позвольте представить новых членов нашего преподавательского состава. Она повернулась к двум женщинам, сидевших за преподавательским столом, и жестом пригласила их подняться.

— Профессор Элиза Лунарис будет вести уроки по «Магловедению» и факультативный курс «Магические права волшебниц»…

Раздались дружные аплодисменты, а среди девушек послышались перешёптывания.

— А профессор Серафина Блэквуд — преподаватель по «Экономике и политике в мире магии».

Последовавшие аплодисменты были менее оживлёнными, однако многие ученики с нескрываемым интересом разглядывали новых преподавателей.

— Эти дисциплины вводятся по рекомендации Министерства, — пояснила профессор МакГонагалл. — С одной стороны, нам крайне необходимы квалифицированные дипломаты для международного представительства. С другой — назрела потребность в системном изучении правового положения волшебниц в нашем обществе. Министерство посчитало необходимым назначить профессора Лунарис и профессора Блэквуд для преподавания этих дисциплин.

Когда аплодисменты стихли, МакГонагалл продолжила:

— И наконец, знакомьтесь — профессор Фрэнсис Фелл, наш новый преподаватель Защиты от Тёмных искусств, — голос МакГонагалл прозвучал теплее. — Он одним из первых откликнулся на призыв министра магии Кингсли Бруствера помочь восстановить Хогвартс.

Все громко зааплодировали, кое-кто из студентов даже присвистнул.

Профессор МакГонагалл подождала, пока зал снова не успокоился, затем продолжила:

— В этом году нас ждёт ещё одно важное новшество. По инициативе Попечительского совета мы открываем новый факультет — «Гогенгейм». Это уникальный проект, объединивший на время лучших старшекурсников из других волшебных школ, прошедших строгий отбор. Мы надеемся, что он поможет укрепить международные связи в магическом мире. — Она подождала, пока по рядам не затихли удивлённые возгласы, и продолжила. — Сегодня этих студентов мы временно разместили за вашими столами, но завтра у них появится собственное место в Большом зале. Давайте же поприветствуем наших новых учеников!

Аплодисменты смешались с оживлённым обсуждением этой новости. По залу прокатилась волна любопытства; многие, чтобы разглядеть заморских гостей, вставали с мест и вытягивали шеи.

МакГонагалл улыбнулась и став чуть строже, перешла к следующей части объявления:

— И последнее. Напоминаю всем: Запретный лес остается закрытой территорией для всех студентов без исключения. С полным списком запрещенных предметов можно ознакомиться у нашего школьного смотрителя, мистера Филча. И да… незнание правил, — МакГонагалл лукаво улыбнулась, — не освобождает от ответственности. Что касается приятных новостей — тренировки по квиддичу начнутся на следующей неделе, поэтому всем желающими играть в команде своего факультета по квиддичу, нужно записаться у деканов. В этом году будут соревноваться пять команд, включая новую команду факультета «Гогенгейм». Она намеренно сделала небольшую паузу — и зал, поддавшись на провокацию, замер в ожидании последнего, самого важного объявления, но МакГонагалл улыбнулась и сказала:

— Вот и всё. Всем доброй ночи! Старосты, прошу вас отвести студентов в их спальни.

С этими словами профессор МакГонагалл вернулась на своё место за преподавательским столом. В Большом зале сразу же началось движение: ученики стали подниматься из-за столов, наполяя помещение скрипом отодвигаемых стульев, шуршанием мантий и оживлёнными разговорами, которые обычно сопровождают окончание торжественных мероприятий в Хогвартсе. Старосты распределяли студентов по группам и вели их в направление спален.

— Мы идём? — спросил Рон, приподнимаясь со скамьи, оценивая обстановку. Группы студентов неторопливо тянулись к выходу. — Или подождём, пока основная толпа рас-сосётся?

— Давайте подождём пока все не разойдутся. — Предложила Гермиона, кивнув в сторону медленно редеющего зала.

— Вы, конечно, можете ждать, а мне нужно вести первокурсников в башню, — сказал Дин, оглядывая шумную стайку учеников, ожидающих его. — Ладно, всем пока.

Он жестом подозвал к себе первокурсников, и маленькая группа тут же окружила его, засыпая вопросами, которые звенели в воздухе: «А далеко идти?», «А привидения там страшные?», «А можно будет поменять общежитие?».

Гарри посмотрел им вслед, затем повернулся к друзьям.

— Кто-нибудь знает пароль? — спросил он.

— «Финиковый пудинг», — ответила Гермиона, и неожиданно оживилась: — А вообще, я немного в шоке… Вы только посмотрите! Этот новый профессор... Он совершенно не соответствует стереотипу преподавателя Защиты. Ни тени мрачности, никакой театральности…

— Да уж, — задумчиво произнёс Гарри, убирая со лба чёлку. — Слишком... светлый, что ли? Но чувствуется мощь… Мне кажется, Дамблдор в молодости был таким же.

— Главное, чтобы не оказался пустышкой, — зевая, проговорил Рон. — Помните Локонса? Тоже симпатяга был. — Он оглядел пустеющий зал. — Может, двинем уже? Поболтаем по дороге.

— Согласна, — сказала Джинни, вставая. — Завтра будет нелёгкий день — новые предметы, новые преподаватели...

Они вышли из Большого зала и, поднимаясь по знакомым мраморным ступеням, направились к Гриффиндорской башне. По дороге друзья, разглядывая восстановленный замок, обменивались мнениями, обсуждая, как искусно и точно была проведена работа. Проходя мимо портретов, они обменивались приветствиями с их обитателями: кивали рыцарям в сияющих доспехах, приветствовали дам в пышных платьях и вызывали доброжелательные улыбки седовласых волшебников, хранивших многовековую мудрость Хогвартса. Обитатели картин вели свою жизнь: переговаривались между собой, спорили, ходили друг к другу в гости, а иногда устраивали и вечеринки. Знатные дамы в последнее время взяли моду собираться вместе и, перешёптываясь, сплетничали; когда же мимо проходили ученики, они замолкали и, глядя на них свысока, тут же переводили разговор на другие темы.

На одном из портретов дама в богатом средневековом одеянии, чья причёска была выше её самой, заметив Гарри, кокетливо помахала ему веером и томно проговорила: «Гарри, я рада снова видеть тебя!» Гарри покраснел, улыбнулся в ответ и, не желая задерживаться, торопливо свернул с друзьями за угол, где их уже поджидала лестница, ведущая к нужному этажу.

— Пароль? — строго потребовала Полная Дама, величественно расправив плечи.

— Финиковый пудинг — ответила Джинни, не теряя ни секунды. Портрет распахнулся, и она первой прошла в раскрытый проём в стене.

В гостиной Гриффиндора царили тепло и уют. В камине весело потрескивали поленья и плясали язычки пламени. Приглушённый свет масляных ламп мягко освещал круглую комнату, выхватывая из полумрака мягкие кресла, резные столики и свисающие с потолка алые ленты. В высокие окна, разглядывая старинные гобелены и портреты знаменитых ведьм и волшебников, заглядывали звёзды. На доске объявлений уже висело расписание занятий для первых пяти курсов.

— Странное у меня ощущение, — тихо проговорил Рон, оглядывая гостиную, — словно я попал в прошлое. Даже не верится, что башня лежала в руинах.

— Правда, странное… — отозвалась Гермиона, проводя рукой по обивке дивана. — Это было так ужасно, а сейчас…

— Моё любимое место! — обрадовалась Джинни, опускаясь в глубокое кресло у камина и ласково поглаживая подлокотник.

— А это моё! — весело воскликнул Рон, плюхаясь в соседнее кресло. — Помнишь, Гарри, как мы тут «гороскопы» по заданию Трелони составляли?

— Выдумывали, а не составляли, — вставила свое слово Гермиона. — И всё списывали у меня. Предупреждаю, Рон, в этом году такого не будет.

— Да как же можно, Гермиона, — сказал Рон, подмигнув Гарри, словно говоря: «Ну это мы ещё посмотрим». — В этом году ЖАБА!.. Если я сам не буду делать домашние задания, как я потом экзамены сдам!

Гермиона как -то недоверчиво посмотрела на Рона, но тот невозмутимо выдержал её взгляд и, закинув руки за голову, блаженно улыбнулся.

— А здесь Фред и Джордж свои вредилки испытывали, — прервал их диалог Гарри, отойдя чуть в сторону.

— А ты их вечно покрывал! — сказала Гермиона, не сводя глаз с Рона.

— Ты сама говорила, что это магия высшего уровня!

— Это я потом говорила! А тогда... тогда... — Гермиона запнулась, подбирая слова. — Вообще, Рон, ты никогда не выполнял обязанности старосты как следует.

— Ну, началось... — рассмеялась Джинни.

Предаваясь воспоминаниям, они провели ещё с полчаса в гостиной, пока Гермиона и Джинни, сражённые усталостью долгого дня, не пожелали друзьям спокойной ночи и не удалились в свою спальню.

Гарри и Рон поднялись по винтовой лестнице. Спальня мальчиков, как и гостиная, была восстановлена с удивительной точностью. Пять массивных кроватей с резными столбиками и алыми балдахинами стояли вдоль стен. Возле каждой стояли чемоданы, а бархатные пологи балдахинов были отодвинуты, обнажая аккуратно застеленные кровати с пухлыми подушками.

У дальней кровати, спиной к двери, возился Дин — он уже переоделся в пижаму и закидывал ногу на одеяло, явно собираясь сразу лечь спать. На двух других кроватях, тех самых, что некогда занимали Невилл и Симус, под одеялами кто-то уже дремал.

— Ну всё, — сказал Рон, снимая мантию и кидая её на свою кровать. — Всем спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — отозвался Дин, поворачиваясь к ним спиной.

— Спокойной ночи, — сказал Гарри.

Переодевшись в пижаму, он потушил свечу и с наслаждением растянулся на знакомой кровати. Проведя рукой по прохладной простыне, Гарри вдохнул знакомый запах лаванды и свежего белья. Откинув волосы со лба, он невольно улыбнулся и устроился поудобнее. В комнате было тихо и спокойно. «Как здорово снова быть здесь», — промелькнуло у него в голове. Всё снова стало на свои места: замок, с которого началось всё самое важное в его жизни; его друзья — Рон, Гермиона, Джинни; и он сам — в своей кровати, в своей спальне, в своей крепости. Мир, наконец, вернулся на единственно верную орбиту. Он был дома...

Гарри закрыл глаза и погрузился в сон, свободный от тревог и мрачных мыслей.