С(о)виная почта любви (гет)

Соавторы напоминают, что у них есть тг-канал, где, в том числе, можно почитать (и попросить) смешные комментарии Сарказматрона-гопочата :D Ссылка в шапке!

Приятного чтения, ждём ваши мнения! Кринж вышел на новый уровень... а в Хогвартсе, как обычно, тайна на тайне!

--

+++

Драко, октябрь 1996 года

+++

Споры о победе были жаркими и длились аж до Хэллоуина. Маккошка настаивала, что выиграл её факультет, потому что Уизлетта поймала снитч, но Снейп резонно заметил, что первое прикосновение принадлежало Драко. Золотой крылатый шарик ведь касался его тела, что всегда являлось неоспоримым доказательством победы ловца. Тот же Поттер на первом курсе поймал снитч ртом, и раз тогда его команде присудили победу, то в этот раз по логике вещей выиграл Слизерин.

В конце концов со Снейпом согласилась и Хуч, чем крайне рассердила МакГонагалл. Та, впрочем, ничего не могла сделать и была вынуждена смириться с тем, что кубок в этом году может оказаться не на полке её кабинета. Снейп никак не похвалил Драко и даже не прокомментировал победу, но Блейз заметил на его губах тонкую улыбку, о чём поспешил сообщить остальным. Зрение у него было поистине орлиное.

Драко больше беспокоила собственная метла. Она не пережила столкновения с бладжером и сломалась: древко треснуло так, что не поддавалось никакому ремонту. Драко пришёл одновременно и в ужас, и в ярость. Мало того, что метла была, в принципе, относительно новой, так ещё и оказалась настолько хрупкой! Древнему, как сам Хогвартс, Чистомёту Уизлетты вот вообще ничего не сделалось после удара, на нём можно было спокойно продолжать летать, а красавица Драко пала смертью храброго.

Пришлось писать отцу, читать его полный недовольства ответ и скупое обещание «посмотреть, что можно сделать». К сожалению, прошло то время, когда Драко бездумно баловали, так что ему впору было начать переживать о том, как бы на следующем матче не пришлось летать на чём-то из запасов Хогвартса. Ничего хоть сколько-то приличного там не могло найтись, если судить по другим командам, поэтому Драко откровенно приуныл.

Поэтому единственное, что его радовало в преддверии праздника — это победа в споре с Уизлеттой. Она, может, и сохранила свою метлу, зато продула в матче. Что сделало её ещё стервознее, чем обычно. Это отметили все, в том числе и чем-то занятая в последнее время Панси.

Где пропадала Паркинсон почти всё свободное время Драко не знал. Он попытался невзначай напомнить, что у друзей не должно быть тайн друг от друга, но получил такой взгляд, что предпочёл тут же прикусить язык. Панси умела быть убедительной, даже не прилагая к этому усилий, а у Драко была дурная привычка об этом забывать.

— Так что, когда у тебя свидание с Лаской? — спросил Тео, плюхнувшись на лавку напротив Драко. Под конец обеда народу за столом оставалось мало, почти все разошлись по своим делам, а Тео вот только пришёл.

— Какое свидание?

— Твоё с ней, — как дурачку повторил Нотт. — Или ты решил воспользоваться девушкой и не брать на себя ответственность?

— Ты кретин? Начнем с того, что мы просто упали, и закончим тем, что если кто кого облапал, то это она меня.

— Вообще-то, поймал её ты. Так героически красиво прижал к себе… — приторно-сладким тоном напомнила Панси и погладила Драко по голове. — Об этом вся школа до сих пор гудит. Знаешь, как вас называют с подачи Лавгуд?

— Не хочу знать, — поспешил отказаться Драко, хотя на самом деле прекрасно знал.

— Я не знаю, расскажи мне! — Тео заулыбался и наклонился над столом, походу накладывая еду на тарелку.

— Лёд и пламя! Там было так живописно сказано, погоди… как же она точно сказала Астории?

— Лавгуд общается с Асторией? — удивился Драко.

— Лавгуд общается со всеми, кто её слушает, — отмахнулась Панси. — А! Они сплелись, как лёд и пламя, явив нам искру, а может, даже целую бурю чувств! Солнце бликами отражалось на их волосах, глаза горели…

Теодор едва не подавился куском мяса от смеха. Драко же просто закрыл лицо руками, потому что продолжение было ничуть не лучше. Он понятия не имел, как сама Уизлетта реагировала на эти тупые обсуждения их личной жизни — точнее жизней; на минуточку, никак не связанных друг с другом! — и что думала по поводу фантазий своей подружки.

— Герой-любовник! Слизеринский принц, коварный соблазнитель… какие ещё титулы заработаешь к концу года? — немного успокоившись, начал гадать Нотт. — Может, ты всё-таки успеешь стать великим сыщиком?

— Это вряд ли. Он всё ещё не отгадал, с кем переписывается, — к ним подошла Дафна.

Драко обдало душным запахом её парфюма, когда девушка обняла его сзади. Раньше она пользовалась другими духами, а эти привезла из поездки в Марокко с родителями. Драко знал об этом, потому что вернулась она с небольшими подарками для многих знакомых, в том числе припасла один и для него.

— Отпусти Драко, Дафна, — нарочито громким шепотом одёрнула подругу Панси. — Его девушка прожигает вас взглядом! Ты же не хочешь, чтобы она кинула в тебя сглазом?

— Ой, страшно-то как! — Дафна кинула взгляд через плечо и отошла, подняв руки вверх и подмигнув Уизлетте, которая, как заметил оглянувшийся следом Драко, в самом деле сверлила его недовольным взглядом. — Но я не трогаю чужое, я очень хорошо воспитана, так что мне бояться нечего.

— Ласке это скажи. — Теодор дотянулся до кувшина с яблочным соком — тыквенный он терпеть не мог, — и налил себе полный стакан. — Если она станет тебя слушать. Вообще, рекомендую сказать её брату и попросить уже его передать весточку.

— Брату? — Дафна прижала палец к губам, то ли вспоминая Уизела, то ли что-то обдумывая.

— Нет, — зачем-то сказала Панси и погрозила Дафне пальцем. — Нет, я тебе потом скажу почему.

Драко непонимающе нахмурился. О чём они вообще говорили? Хотя, ему было лучше не встревать: они хотя бы переключились, перестав перемывать кости ему самому. Эти обсуждения порядком действовали ему на нервы, что он не забыл упомянуть в последнем письме собеседнице. Конечно, магия половину стёрла, но мысль о том, как он устал от сплетен друзей, донести ему удалось. Жаль, что от его предложения с билетами на матч неизвестная наотрез отказалась, причём в таком тоне, что ему самому стало стыдно за своё предложение.

— О, второй поклонник Драко!

Драко тут же полез в карман за шоколадкой. Он уже понял, что если дать минипигу конфету, тот на время оставит его в покое. Единственное, запас быстро истощался и уже в середине следующей недели грозился подойти к концу, а ведь это была уже третья посылка матери. Вместе с последней Нарцисса приложила письмо, где осторожно интересовалась, как у Драко дела, настроение, и предлагала зайти на обследование к мадам Помфри.

Он к ней уже ходил, потому что, несмотря на зелья, бок всё ещё побаливал, а синяк на бедре не удалось свести до конца.

— Малфой, надо поговорить! — сообщила Уизли, поймав его на входе в подземелье десятью минутами позже.

— Я не собираюсь звать тебя на свидание, — фыркнул Драко, демонстративно не глядя на её веснушчатое лицо. — Хватит меня преследовать.

— Ты спятил? Какое свидание? Я хочу, чтобы ты остановил эти дурацкие слухи.

— Каким образом?

— Это же твои друзья их распространяют! — едко выплюнула гриффиндорка.

— Это же твоя подруга их придумала! — не остался в долгу Драко. — И вообще, я выиграл пари.

— И что?

— И то! — Что — Драко, конечно, не придумал. Он всё-таки повернулся к ней, окидывая внимательным взглядом с ног до головы. Уизлетта в ответ сощурилась и выпятила подбородок. — Избавь меня от штырехвоста.

— И каким образом, по-твоему, я могу это сделать? — округлила медово-карие глаза девушка.

— Придумай. Отвлекай его внимание, когда он рядом со мной.

— Малфой, — протянула Уизлетта, глядя на него так скептически, как и Теодор не смотрел. — Ты только что жаловался на то, что я тебя преследую. А теперь, может, попросишь, чтобы я ещё и сон его высочества «слизеринского принца» сторожила?

Действительно, надо было придумать что-то другое.

— Встретимся завтра после праздничного ужина у статуи медузы за полчаса до отбоя, — решил Драко и, не слушая возражений и возмущений, которые понеслись ему вслед, отправился на урок Зельеварения.

Он же обещал сконцентрироваться на учёбе, но практически всё занятие и так и эдак крутил в голове варианты того, что может попросить у Уизлетты. Слава Мерлину, Слагхорн дал не сильно сложное задание: он уже сам предвкушал завтрашний праздник. Так что зелье у Драко вышло вполне себе сносное, а когда он сдавал его профессору, тот даже расщедрился на высший балл.

— Вы — молодец, мистер Малфой, — расщедрился зельевар, на что Драко выдавил что-то похожее на улыбку. Он ждал подвоха. И получил его. — Не ожидал от вас такого, но мисс Уизли — действительно та девушка, с которой стоит дружить. Если вы понимаете о чём я.

Драко закивал. Он бы предпочёл не понимать, но уже давно понял, что Слагхорн — любитель пособирать слухи и явно не мог пройти мимо тех, о которых шептались практически все студенты.

Какое счастье, что завтра хотя бы не было уроков!

Утром Драко наотрез отказался выходить из комнаты, провалявшись в пижаме почти до обеда. Он так и не придумал, что попросить — то есть, конечно, потребовать — у спасённой им Уизлетты, а ещё на него напала непонятная хандра по поводу переписки. Ответа на последнее письмо не было, штырехвост даже ни разу не заглянул к нему со вчерашнего обеда. Очень странно. Очень, очень странно.

Драко даже спросил у Гойла, когда тот вернулся за чем-то после завтрака, не видел ли он розовую свинью в Большом зале.

— Нет, а что, ты беспокоишься? — Грегори вытащил из-под матраса… книгу. Драко чуть не свалился с кровати. — Ты можешь спросить у этого, у лесничего, он же их держит в этом, как его…

— В загоне, — отмахнулся Драко. — Да мне плевать на этого порося. Грег, что у тебя в руке?

— Это книга, Драко.

— Откуда у тебя книга?

— Гестия дала. Она сказала, что нам с Винсом надо вступить в их клуб. Там уже есть Эботт и девочка с Рейвенкло, с которой переписывается Винс.

— Винс узнал, с кем он переписывается?! — вот тут Драко действительно запутался в одеяле и мешком упал на твёрдый пол. Вот почему не с другой стороны, там хотя бы был ковёр с ворсом! Ещё и приземлился на больное бедро, стиснув зубы так, что они заскрежетали. — Как?!

— Не знаю, — пожал плечами Гойл. — Но они вместе едят. На кухне.

Пока Драко переваривал это откровение, Гойл уже удалился с предметом своего нового хобби. Что ещё Драко успел пропустить за одно утро? Живот его отозвался бурчанием, напоминая, что Драко тоже стоило бы поесть что-то понасыщеннее воздуха. Он вытащил из тумбочки остатки зелья заживления, выпил, оделся и поплёлся в сторону кухни. Конечно, как любой уважающий себя чистокровный маг, Драко предпочитал не соваться в то место, где эльфы готовили, но прекрасно знал его расположение. Кроме того, там работал Добби, который, несмотря на презрение к Люциусу, вполне благосклонно относился к бывшему «молодому мастеру». А слушать очередные художественные излияния Лавгуд в пересказе «друзей» Драко сейчас не собирался.

— Бывший мастер Драко! — воскликнул эльф, уронив на пол деревянный кувшин, из которого вылился горячий тыквенный сок со специями, видимо, готовящийся к вечернему ужину.

Добби прищёлкнул пальцами, и лужа исчезла, не успевая доползти до… ох, чёрт, Драко так торопился, что забыл надеть туфли и щеголял в мягких пушистых тапках, которые украдкой заказал в магазине близнецов Уизли год назад. Определённо, хорошо, что он направился на кухню, а не в Большой зал. Драко вытащил палочку, припоминая подходящее заклинание трансфигурации…

… и ему под ноги кинулось что-то розовое и не менее пушистое, чем тапки! Неужели это проклятый штырехвост отрастил себе шерсть?..

+++

Рон, октябрь 1996 года

+++

— Куда вы опять убегаете? — Джинни уткнула руки в бока и встала в — как Рон это называл — позу рассерженной Молли. — Ты обещал мне помочь найти Арнольда!

— Твой пушистик скорее всего опять собирает где-то мусор, — обречённо ответил Рон и украдкой кинул взгляд на часы. Он безбожно опаздывал на собственное свидание. А куда делся Гарри — Рон не знал, хоть и подозревал, что тот занимается тем же самым. — Мы уже всё утро потратили на его поиски, Джин. Это не первый раз, как он убегает после того, как близнецы его улучшили. Может, где-то на пару с Тревором тусит, сегодня же праздник — пошутил он, взлохмачивая сестре волосы.

Та зашипела, надулась, но в итоге махнула рукой, взяв с Рона обещание, что если до завтра пушистик не вернётся, он потратит не утро, а целый день помогая ей с поисками.

Рон клятвенно заверил сестру, что так и поступит, проверил, что в кармане мантии лежит тот самый подарок, который он приготовил для Астории, и вышел в коридор, получив от Толстой Дамы сладкий комментарий о романтике, витающей в воздухе. Видимо, кто-то из портретов подслушал Луну и теперь её цитировали по всему Хогвартсу не только живые, но и нарисованные, и давно почившие люди.

Рона, конечно, не радовало, что слухи касаются в первую очередь его сестры и… ну, Малфоя. С другой стороны, было бы хуже, если бы они касались Рона и Астории. С Гермионой он заключил какое-никакое перемирие, но узнай она, что её лучшие друзья встречаются со слизеринками…

Рон считал, что Гермионе и самой было бы неплохо на кого-то обратить внимание. Явно не на собеседника — он у неё оказался слишком уж хвастливым и с завышенным чувством собственного превосходства — но она вроде бы же переписывалась с Виктором Крамом? Да и по коридорам Хогвартса не только МакЛаггены ходили.

— Кхе-кхе, молодой человек, не подскажите, где у вас можно найти директора или хотя бы профессора… — некто с противным, писклявым голосом за его спиной сделал паузу, пошуршал пергаментом и закончил: — Филиуса Флитвика?

Рон подавил стон и медленно развернулся на пятках, смотря прямо перед собой. Потом ниже, ещё ниже, и подавил уже совсем неуместный смешок. К нему обращалась самая настоящая смесь жабы и пушистика, облачённая в розовую пушистую кофту. Рону даже захотелось ущипнуть себя за руку, проверить, не спит ли он. Неужели Тревор и Арнольд где-то окунулись в очередное экспериментальное зелье близнецов, и слились в… кто это вообще?

Рон не переминул задать вопрос вслух, естественно в более вежливом формате. Выпуклые и блеклые зелёные глаза женщины — это ведь было женского пола? — остановили взгляд на его значке старосты. Рону тут же стало не по себе.

— Я, кхе-кхе, помощник министра магии Долорес Амбридж.

— И вы здесь…

— Молодой человек, об этом я буду разговаривать с директором. Но, кхе-кхе, так уж и быть. Вижу, вы староста, так что сами скоро обо всём узнаете. Министерство Магии отправило меня в качестве инспектора, проследить, как именно наша инициатива исполняется руководством.

Она как-то странно произнесла слово «наше» — будто бы план с перепиской мало того, что не принадлежал ей, но ещё и дико возмущал в принципе.

— Я не знаю, где сейчас профессор Дамблдор, — честно признался Рон. — А профессора Флитвика вы, наверняка, найдёте в Большом зале, там сейчас ведётся подготовка к хэллоуинскому ужину.

— Ах да, кхем, сегодня же праздник, — у розовой дамочки был странный кашель, и ещё более странный тон. — Благодарю. Составьте мне к завтрашнему дню список новоявленных клубов Хогвартса. Боюсь, они не санкционированы Министерством, а их открылось удивительно много в этом году.

На сим розовая жаба поспешно удалилась по коридору, к большому удивлению Рона не прыгая и не переливаливаясь, несмотря на короткие, скрытые под твидовой юбкой, ноги. Надо отдать ей должное — дамочка была такой же резвой, как штырехвосты.

На встречу с Асторией в Хогсмид Рон явился крайне озадаченный. Они нашли уединение в старой заброшенной мельнице на опушке, чуть в стороне от деревни, и уже не первый раз пользовались ей для встреч. Здесь ему нравилось куда больше, чем в подземельях, да и вообще в замке. К тому же, несмотря на конец октября, погода сегодня стояла солнечная.

— Ты выглядишь как Драко, когда он натыкается на штырехвоста, — рассмеялась Астория, прикладывая свои прохладные ладони к его раскрасневшимся на лёгком морозце щекам.

— Не упоминай больше такого, на кого угодно, но на Малфоя я не хочу быть похожим. Никогда в жизни, — проворчал Рон. — И не будем про эти тупые слухи про него и мою сестру.

— Хорошо, — покладисто ответила Астория и хитро прищурилась. — К тому же, у тебя явно есть, что мне рассказать.

— Не то слово!

Рон поспешил рассказать о столкновении с министерской жабой — учитывая связи Гринграссов, вполне возможно, что Астория могла что-то про неё знать. Но та, задумавшись, разочарованно покачала головой.

— Нет, впервые слышу. Мой отец не сильно жалует Фаджа и плохо знает его приближённых. Но это странно, потому что я слышала, будто идею с перепиской одобрили несколько отделов, а сам министр поддержал только потому, что проголосовало большинство.

— Может, это оппозиция какая-то?

— Ещё скажи, что тайный орден, выступающий за разделение факультетов и кровную вражду, — Астория закатила глаза и прислонилась бедром к подоконнику, на который локтями опирался Рон. Вид из окна мельницы открывался красивый, им обоим он нравился. — Да ну, глупости. Скорее всего, Министерство просто решило проверить эффективность проекта.

— А кружки? С каких пор внеклассные занятия в Хогвартсе должны одобряться Министерством?

— Вот тут не подскажу… может, это её личная инициатива?

— Может. Ты бы видела её! Чисто розовая жаба, ещё и неприятная такая…

— Жабы в принципе не очень приятные, Рон.

— А эта ещё неприятнее. Помяни моё слово, она нам всем кровь попортит.

А ему, как старосте, больше всего. Тем более, что он ей явно запомнился. Рон, несмотря на свидание, приуныл. Обязанностей у него и так было много, всё-таки значок он носил не просто так. Гермиона не давала ему отлынивать, в отличие от потакавшей капризам Малфоя Панси. Да, ему пришлось быстро привыкать звать Паркинсон по имени, раз она начала встречаться с его лучшим другом. Повезло. что удавалось выкраивать время на встречи с Асторией. Теперь же он сомневался, что и дальше будет так же легко, только не с этой гадкой ассистенткой министра.

— Не переживай ты так сильно, ворчишь, как старый дед. Я уверена, что она тут пробудет недолго, — попыталась успокоить его Астория, ласково погладив по щеке. Рон прикрыл глаза, наслаждаясь мягким прикосновением и наклонился к девушке, чтобы поцеловать. Она была маленькая и хрупкая, вкусно пахла и казалась ему сошедшей со страниц детских сказок принцессой.

— Какой же ты у меня ласковый, — рассмеялась Астория, обняв его за шею и зарывшись пальцами в его отросшие огненно-рыжие волосы. Девушка чуть ли не пищала от восторга, когда во время объятий высоченный Рон приподнимал её, позволяя болтать в воздухе ногами, обутыми в начищенные до блеска чёрные полусапожки. — Как котёнок!

Рон действительно едва не заурчал от удовольствия. Слушать похвалу в свой адрес было невероятно приятно, особенно ему, не привыкшему ко вниманию. Он с трудом признавался даже самому себе, но ему всегда не хватало участия близких, хотя он и понимал причины. Билл и Чарли почти всё его детство провели в школе, а вскоре к ним присоединился Перси. Третий сын семейства как раз старался уделять внимание младшему и наставлять его, за что Рон, несмотря на занудство Перси, был благодарен. Близнецы с пелёнок были забияками на своей волне и обижали всех, кто не мог дать им отпор. Кроме, конечно же, Джинни, потому что она, будучи единственной девочкой, была на особом положении. Джинни же с Роном всегда были близки, но грузить младшую сестру своими проблемами он не хотел.

А потом появился Гарри, которого Молли было жальче всех, ведь он сирота, и Рон словно бы вообще отошёл на второй план. Дома он никогда не говорил о своих чувствах, никогда не винил ни в чём Гарри, но ему тоже хотелось, чтобы его гладили по голове и слушали. Удивительно, что с виду прохладная и сдержанная Астория оказалась той, кто стал охотно и открыто дарить ему тепло.

— Ты замечательная. Ты самая замечательная на свете, — пробормотал ей куда-то в шею Рон. — У тебя нет вейл в роду?

— Как у твоей француженки-невестки? — усмехнулась Астория и поцеловала его в висок. А потом ещё в кончик носа. — Которая тебя отшила?

— Я был под её чарами!

— Бедненький, но сейчас ты точно не под чарами. Нет у меня вейл в роду, и не вздумай сказать такое, когда встретишься с моими родителями. Они обидятся.

Рон резко отстранился и заморгал, удивленно посмотрев на Асторию. Опускать её на пол он, тем не менее, не спешил.

— Что ты на меня так смотришь? Не хочешь знакомиться с ними?

— Да, — оторопело произнёс Рон, и тут же замотал головой, поняв, что сморозил. — То есть нет! Я просто не думал…

— Что надо? — Астория наклонила голову набок. — Мы же не всегда будем скрываться. Дальше Святочного бала на Рождество всё равно не выйдет.

— Я понимаю, я просто… с родителями? Тебе, ну… не знаю…

— Не стыдно? — Астория улыбнулась и обхватила ладонями лицо Рона. — Ни в коем случае. Ты же у меня такой красивый и милый, да и мои родители не такие страшные, какими могут показаться.

Поцелуй, который оставила на его губах Астория, был самым сладким на свете.

Рон вернулся в Хогвартс окрылённый и счастливый, жалея только о том, что не смог проводить её до подземелий: у Астории было ещё какое-то дело с сестрой во внутреннем дворе, куда она и так уже опаздывала, забывшись поцелуями.

К лестницам Рон шёл, насвистывая модную нынче песенку. И вдруг услышал из коридора витиеватые ругательства.

— Проклятая тварь, прекрати совать мне свой язык в лицо! Штырехвоста мне было мало, теперь ты! — шипел Малфой, широкими шагами двигаясь Рону навстречу. Слизеринец держал в руках что-то розовое и пушистое, при ближайшем рассмотрении оказавшееся пушистиком Джинни.

— Арнольд! — восклинул Рон. Малфой резко остановился и недоумённо приподнял брови. Идеальные, к слову. Может, он их выщипывал, как девчонки? — Блин, откуда он у тебя?

— Он? Это он? — брезгливо поморщившись, спросил Малфой. — Что это вообще? И чьё? Твоё? Так на, Уизел, забирай!

— Нет, это Джинни, — Рон покосился на возбуждённого пушистика, в поисках которого убил всё утро. — Где ты его нашел?

У Рона было до того хорошее настроение, что он даже не сообразил, что ведёт с Малфоем относительно спокойный разговор, не срываясь на оскорбления.

— На кухне. Знаешь что? Скажи-ка Уизлетте…

Отдающееся по коридору кхеканье заставило их обоих вздрогнуть. Обернувшись, Рон увидел розовую жабу, притворяющуюся министерским работником — или это она маскировалась под жабу? — и застонал.

— Это кто? — шёпотом спросил Малфой, сощурив глаза.

— Проверяющая, — коротко и мрачно ответил Рон. — Малфой, будь человеком!

— В смысле?

— Отдай его Джинни, хорошо? А то эта его отберет. — У проверяющей был вид человека, который точно мог запретить даже дышать. Наверняка пушистик не входил в список разрешённых в Хогвартсе питомцев.

— Я тебе посыльный, что ли?! — не было предела возмущению Малфоя.

— Нет, но если ты этого не сделаешь, то останешься со мной слушать вот эту. Поверь, просто так она тебя не отпустит.

Малфой уставился на Рона, затем на надвигающуюся с неумолимостью маленького крейсера женщину в розовом, и, вновь выругавшись, засунул пушистика за пазуху, спешно удаляясь. Последнее, что услышал Рон, прежде чем в ушах начало звенеть от противного голоса, были новые проклятия слизеринца, почему-то обращённые… к тапкам?

+++

Джинни, октябрь 1996 года

+++

Джинни всегда любила Хэллоуин. Нору украшали тыквами и летающими свечами, мама наколдовывала везде паутину и заставляла туман стелиться по полу. В Хогвартсе праздник проходил куда масштабнее, даже на стол подавали блюда под стать этой ночи: рулет в форме отрубленной руки, печенье-глазки, кроваво-красный густой пунш и всё в этом духе. В первый свой год Джинни была под особенно сильным впечатлением. Пожалуй, это стало едва ли не самым ярким воспоминанием о том времени, потому что потом она оказалась под чарами проклятого дневника, и всё пошло наперекосяк.

Вспоминать тот год Джинни не любила и на вопросы отвечала настолько скупо, что в конечном итоге все отстали от неё. Побеседовать о тайных комнатах Хогвартса и населяющих замок и предместья тварях можно было с кем-то ещё. Хотя пугать всех василиском потом было забавно, Джинни ещё и мастерила в детстве маленьких змеек, заставляя их ползать и извиваться с помощью чар.

Поглядев сейчас на преподавательский стол, расположенный на небольшом возвышении, Джинни пожалела, что у неё нет такой змейки. Явно простуженная — иначе почему она то кашляла, то кряхтела? — работница Министерства наверняка бы пришла в ужас, если бы «питомец» Джинни обвился вокруг её толстой лодыжки.

— Лучше бы она приехала проверять нашу учебную программу, — недовольно вздохнула Гермиона. — Мне совершенно не нравится, как преподаёт профессор Слагхорн!

— В смысле? — удивилась Джинни, отвлёкшись от своих мыслей.

— Гермионе перестали даваться Зелья без лекций Снейпа, — хмыкнул Гарри и передал Парвати блюдо с салатом, до которого та не могла дотянуться. Использовать за столом магию, помнила Джинни, было дурным тоном — в чистокровных семействах всегда были домовики для того, чтобы передавать тарелки и наполнять стаканы, — а в Хогвартсе об этом забывали по другой причине. У полукровок и магглорождённых просто были другие привычки.

— Это неправда! Просто он… — Гермиона почти взвилась, но вовремя взяла себя в руки. — Просто ты, Гарри, жульничаешь! Этот учебник с пометками надо было вернуть в библиотеку.

— У Гарри хотя бы получается, — оторвался Рон от поедания яблочного пирога, на котором в качестве украшений сверху была тонкая чёрная сеть и очаровательный, по мнению Джинни, паучок. Паучка сразу съел Гарри, избавив Рона от мучительной необходимости созерцать свой главный кошмар.

Джинни подпёрла голову рукой, с интересом наблюдая за разворачивающейся перед ней картиной. В последнее время она была так занята, что поздновато обратила внимание на то, что Рон и Гарри где-то постоянно пропадают. Чем они могли заниматься? Уж явно не поисками её пушистика, который так и не вернулся. Джинни прекрасно понимала, что Арнольд найдётся — сбегал он отнюдь не в первый раз, — но всё равно переживала.

— Вы оба невыносимы! Мало того, что пропадаете, так ещё и покрываете друг друга! — выразила Гермиона джиннины мысли.

— Если бы у тебя было с кем пропадать, ты бы так про них не говорила, — расхохотался Дин, за что получил от старосты гневный взгляд.

— Тебе уже не нужна помощь с эссе по Чарам?

— А с другой стороны, почему вы где-то пропадаете?! — тут же сменил песню Дин и погрозил Рону и Гарри пальцем. — Как вам не стыдно?

Джинни невольно рассмеялась, глядя на закатившего глаза Рона, и вдруг поймала себя на мысли, что не чувствует особой досады из-за того, что Гарри мог найти себе компанию. Она знала, что должна была расстроиться… но нет, почти ничего, кроме досады, пережить которую было не так уж и сложно.

Может, она выросла из своей детской влюблённости? Было бы совсем неплохо, потому что Джинни не могла не признать: толку от её чувств было немного, и Гарри видел в ней просто младшую сестру. Её рассеянный взгляд упал на стол Хаффлпаффа, и Джинни аж моргнула: ей показалось, что Захария Смит ей подмигнул. Или это была оптическая иллюзия? Джинни на всякий случай улыбнулась знакомому, на что тот совершенно точно ей подмигнул. Что ж, в прошлом году он показался Джинни несколько высокомерным, но в этом вроде вёл себя прилично. Почему бы и не пофлиртовать? Не как Малфой, конечно, на весь зал…

Джинни тоже подмигнула в ответ.

— А теперь я бы хотел дать пару слов нашей гостье из Министерства, — прервал их обмен взглядами Дамблдор, и его голос эхом разнёсся по помещению. Студенты немного притихли, но идеальной тишины не наступило. — Мадам Амбридж, прошу.

Амбридж, покхекивая, поднялась со своего места, что не сильно прибавило ей роста. Поняв это, женщина обошла стол, остановившись прямо перед учителями. Лицо МакГонагалл, заметила Джинни, вытянулось, а сидевшая рядом с ней Спраут очень тяжело вздохнула. Проверяющая не понравилась не только ученикам.

— Ну, началось, — протянул Рон и вдруг тоже кому-то улыбнулся. Джинни вскинула брови и проследила за взглядом брата, но так и не смогла понять, куда он смотрел. Но вообще, на этом ужине Рон и Гарри подозрительно часто смотрели на слизеринский стол. Неужели у них опять что-то случилось с Малфоем?

— Дорогие ученики! — с улыбкой начала Амбридж своим высоким противным голосом. — Я рада оказаться в стенах любимой школы вновь и помочь ей стать лучше! Министерство Магии заинтересовано в том, чтобы выпускники Хогвартса продолжали быть талантливыми волшебниками и волшебницами, способными служить обществу. Наша цель…

Не выдержав, Джинни зевнула. Речь была такой же скучной, как все занятия по Истории Магии вместе взятые, только их-то вёл допотопный призрак, которому такое было простительно.

От Рона Джинни и так уже знала, зачем здесь эта Амбридж, но большинству были совершенно неинтересны планы Министерства. Зачем было останавливать праздник ради глупой речи?

— Ой, Джинни, к тебе что-то летит, — заметил Гарри. Джинни вскинула голову и чуть не застонала, увидев журавлика. Легко было догадаться, от кого это оригами.

— Это же Малфой тебе отправил? Что ему от тебя надо? — насторожилась Гермиона и попыталась перехватить птичку. Та ловко увернулась и упала Джинни прямо в руки.

— Наверное, это по поводу Арнольда. Малфой ещё не отдал его тебе?

Джинни уставилась на Рона так, словно видела его впервые. Арнольд у Малфоя? Как?! Откуда Рон об этом знает?!

Кхеканье, на три октавы выше и эхом отскочившее от стен, заставило всех студентов вздрогнуть или поморщиться. Джинни повернула лицо к Амбридж и поняла, что та смотрит прямо на неё.

— Очень невежливо перебивать, когда старшие разговаривают, — сладким до приторности тоном проговорила помощница министра. — Если у вас есть что-то интересное и важное в этой записке, вы можете с нею поделиться перед всеми.

Вот теперь в зале наступила гробовая тишина. Джинни заморгала и смяла журавлика в кулаке. Ещё чего не хватало — читать вслух, что ей там понаписал Малфой!

— Мисс, я повторяю, прочитайте, что вызывало у вас такой ажиотаж, — настаивала Амбридж, буравя её бледно-зелёным взглядом. — Или же я сама…

— Мы не читаем переписки наших учеников, — неожиданно для всех подал голос Снейп.

Взгляд розовой рептилии очень медленно переместился на профессора ЗОТИ.

— Я вижу, — не менее медленно проговорила Амбридж. — Вижу, что в этой школе пора навести порядок, раз даже учителя за ним не следят.

Дамблдор издал подозрительный звук, слишком уж явно похожий на покашливание самой проверяльщицы, но та уже твёрдым шагом направилась к Джинни, не прекращая своей визгливой речи:

— Какой позор, кхе-кхе! Юные неокрепшие умы должны думать об учёбе, а не о, простите… нет, я даже вслух не хочу такое говорить!

— Но идея Министерства… — попробовал было пискнуть профессор Флитвик.

— … была в том, чтобы создать командный дух, а не разврат в стенах уважаемой школы! — Амбридж требовательно протянула руку, на которую Джинни взглянула с большим недоумением.

А потом вытащила палочку и сожгла записку прямо перед покрывшейся красными пятнами жабы.

— Ты даже не прочитала, что там написано! — воскликнул Малфой со своего места и тут же заткнулся, затравленно оглядываясь по сторонам. Джинни и Панси синхронно скривились, Теодор Нотт и Блейз Забини так же синхронно издали смешки, а Гермиона тут же выпятила подбородок, героически кинувшись на спасение подруги.

— Это Малфой виноват! — заявила Грейнджер. — Он ведь отправил записку.

— Мисс…

— Грейнджер.

— Да, кхе-кхе, так вот, мисс Грейнджер, виноваты оба, и я назначаю им отработку завтра в моём временном кабинете. А ещё прошу завтра собраться всех в зале, у меня будет к вам особое обращение. Пока, так уж и быть, можете продолжить праздник, несмотря на вопиющую наглость. Имейте в виду, что после ужина вы должны будете вернуться по своим гостиным. Старосты, проследите за порядком.

Да чёрта с два! Джинни вспыхнула, прямо как злосчастный журавлик Малфоя минутой назад. Она, конечно, совершенно не собиралась идти на то нелепое свидание, на которое её «пригласил» слизеринец, но теперь у неё было аж две причины туда явиться. Первая: Арнольд. Вторая: запрет этой отвратительной жабы!

В гостиную, конечно, пришлось вернуться прямо после безнадёжно испорченного праздника. Даже Гермиона в данном случае следовала новому правилу нехотя, но директор не нашёл, чем возразить Амбридж, учитывая, что та притащила с собой целую папку документов, которые давали ей особые привилегия от министра.

Зато после отбоя ничто не мешало Джинни выкрасться из гостиной с выкраденной у Гарри мантией-невидимкой. Она, конечно, могла бы попросить, но Гарри бы непременно задал вопрос. И это при условии, что он сам куда-то не свалил бы в ночи. Не пойман — не вор, как говорится, а Джинни решила, раз уж нарушать правила этой ночью, то до победного конца.

Она, правда, сомневалась, что Малфой будет ждать её так поздно — всё-таки, они условились… то есть, он условил встретиться раньше, но если его не будет на месте, Джинни сделает ещё один акт неповиновения: влезет в его схрон и объестся бельгийским шоколадом, вот! А, может, ещё и огневиски глотнёт. И никакие министерские жабы не будут ей указывать, что делать!

Джинни очень порадовалась, что позаимствовала мантию: накладывать одновременно дезиллюминационные и скрывающие звуки чары было сложновато. А ещё их отслеживать. Ведь этой ночью, кажется, весь замок решил попасться ей на пути! От Пивза до Серой Леди, от Кровавого Барона до миссис Норрис, от Филча — который явно споётся с министерской сотрудницей — до даже Хагрида! Что Хагрид делал после отбоя в замке оставалось тайной: он не особо скрывался, но направлялся куда-то в сторону Выручай-комнаты с тем самым розовым штырехвостом, которого заколдовала Джинни. Учитывая, что на том же этаже был кабинет Флитвика…

Ладно, сейчас Джинни больше волновал Арнольд. Перед выходом она, в порыве чувств, успела накатать длинное письмо своему собеседнику, но оно сплошь состояло из цензуры, и совсем не потому, что требовалось скрывать что-то личное. Скорее, неприличное.

— Твою мать, Уизлетта! — чуть не заорал Малфой на весь коридор, когда она скинула мантию и заглушающие чары. — Меня чуть инфаркт не хватил!

— Забини научил новому словцу? — насмешливо прокомментировала Джинни.

— Гойл, — отрезал слизеринец. Джинни вылупилась на него, и Малфой приосанился так, словно речь шла не иначе, как про семейную честь: — Грегори теперь состоит в литературном клубе и читает детективы.

— Тебе тоже было бы полезно, — заметила Джинни. — Где Арнольд?

— Кто?

— Мой пушистик, — рявкнула Джинни, и тут же на всякий случай наколдовала очередной барьер «Силенцио». А ещё «Ревелио» — но в ближайших ста ярдах никого, слава Мерлину, не обнаружилось. — Рон сказал, что он у тебя.

— Он у меня, — кивнул Малфой и ухмыльнулся. — В комнате. Но я тебе его не отдам, пока ты не выполнишь условия пари.

— Так говори уже свои условия!

— Не здесь, давай зайдём внутрь, — пригласил Малфой, вытаскивая собственную палочку и расколдовывая дверцу за статуей медузы. — Прошу.

Джинни глянула с огромным подозрением — лезть в сомнительное неизвестное место с сомнительным и ох-как-известным слизеринцем… впрочем, разве она не за этим сюда пришла?

— Выкладывай, — набычилась она, разглядывая тесное темноватое помещение. Здесь стоял довольно уютный диванчик на двоих, у стены — полки из цельного дуба с годовыми припасами сладкого и алкоголя, полка со свитками под потолком, а ещё небольшой столик, на котором потрескивал огнём старинный золотой канделябр. Ну прямо романтическое гнёздышко. — И напомню ещё раз, у нас не свидание.

— Да сдалась ты мне, сталкеринга, — фыркнул Малфой, подавая ей стакан с чем-то янтарным. Джинни, поколебавшись, взяла.

— Сталкерша, — машинально поправила она, принюхиваясь к напитку. Нет, всего лишь яблочный сок со специями. Ну и, может, с капелькой рома.

— Да плевать. И вообще, что у тебя там за переглядки были со Смитом?

Джинни чуть не выплюнула то, что успела набрать в рот, обратно в стакан.

— А что у тебя с Булстроуд? — пошла она в ответную атаку. — Я хотя бы не позорюсь на весь зал.

— Из-за тебя мы получили на завтра отработку! Опять!

— А кто послал журавлика?

— А кто… — Малфой внезапно заткнулся и покосился на дверь. — Уизли, так вот, насчёт пари. Я хочу, чтобы мы проследили за Снейпом.

Вот теперь Джинни поперхнулась так сильно, что Малфою пришлось постучать её по спине.

— Чего?!

— У него явно кто-то есть, и я хочу знать кто. А у тебя есть мантия-невидимка.

— Она не моя.

— Но она у тебя есть.

— Не для того, чтобы следить за Снейпом!

— Тогда ты проиграла пари!

— Ну и плевать!

— И не получишь обратно своё отвратительное пушистое существо!

Джинни сжала зубы так сильно, что ей показалось, они треснут.

— Мантия у меня только на сегодняшнюю ночь.

— Этого хватит. Он как раз неподалёку. — В ответ на вопросительный взгляд Джинни Малфой изобразил свою фирменную усмешку. — Подложил ему незаметно маячок. Учись у лучших, Уизлетта. И не смей дать нас обнаружить. А то отработка у розовой жабы покажется раем.

С этим трудно было не согласиться.