Сердце Гриффиндорца (гет)

Разрыва в отношениях не последовало – Криви сдержал слово и, не сказав ни слова Гарри, уничтожил ТО фото. Однако, несмотря на это Гарри, как будто забыл о её существовании.

«Нет, разве это любовь?», — думала Парвати каждое утро, просыпаясь в своей постели.

Этот день не стал исключением. Та же безмолвная грусть захватила всё существо девушки в стальные тиски. Она безвольно нащупала край одеяла. Руки неохотно подчинялись командам головного мозга…

За то время, что она провела с Гарри, он стал для неё настоящим наркотиком, словно тяжёлое заболевание он всё больше пропитывал её жизнь.

Она изменилась под его воздействием.

Ежедневная морока с косметикой чтобы быть лучше, красивее всех девчонок, перешла во что-то новое.

Ей было плевать на остальных, она хотела быть лучшей для него.

Наркотик действовал медленно, всё больше подчиняя её себе. Парвати желала этого, ей не на что было жаловаться.

Капризы, в большинстве своём, исчезли вслед за идиотским беспричинным хихиканьем.

И в этом не было его вины… Разве что… Заслуга?

Теперь ей было трудно об этом судить. Она полностью отдалась этому таинственному, непонятному чувству.

«Всё-таки любовь… ?» – она закрыла глаза и силой рванула одеяло.

Что-то с шорохом, даже скорее с шелестом, упало с её кровати, коснувшись полога.

Парвати присела.

«Что это было?»

Свесив ноги с постели, она лёгким движением отдёрнула полог.

Рядом с кроватью девушки лежала алая роза и небольшой, сложенный вдвое, кусок пергамента.

«Записка?»

Она подняла цветок и заглянула в послание.

Неровным почерком Гарри Поттера там было выведено: «Помни, что…

— Я люблю тебя!

Потупив взгляд, негромко сказал Малфой, стоя напротив зеркала. Прозвучало это признание настолько неестественно, что когда Драко посмотрел в зеркало, его отражение скорчилось в припадке беззвучного, но судя по всему истерического хохота.

Забыв о своём аристократическом происхождении, Малфой, от досады и собственной беспомощности, сплюнул на пол. Хвастаясь богатством и положением его своей семьи в магическом сообществе, Драко считал, что он всегда и во всём превосходит своих сверстников. Теперь же плетя свои интриги против Поттера, он начал кое-что осознавать… Он превратился в неудачника, потому что сознательно стал одним из углов этого любовного многоугольника, такого сложного, что он не поддавался классификации, Драко…

Драко никогда не был силён в геометрии… Да что уж там греха таить, на самом деле он даже никогда не знал, что это такое…

«Тупоголовые маглы не могут придумать ничего стоящего», — говорил он обычно Крэббу и Гойлу.

И вот его домашнее образование ограничивалось уроками хитрости и интриг у матери, поведение Люциуса учило его лишь жестокости, он научился и искусству манипулирования чувствами других, «слабых» людей… Чтобы поддерживать здоровый дух нужно было здоровое тело. Физическим развитием Драко занимались в основном маглы. Верные собачки Люциуса, эти закрывали глаза на все странности дома Малфоев. Всё что их интересовало они получали сполна. Деньги. «Хм…» – Драко улыбнулся, вспомнив своего инструктора по фехтованию. Анри Ле Блан был хорош в этом ремесле. Отец узнал, что в его предках были и настоящие мушкетёры, это сыграло свою роль. Настоящий француз. Он знал толк в вине и женщинах, и кое-о-чём рассказывал своему юному воспитаннику. Полную противоположность ему составлял инструктор Малфоя-младшего по верховой езде. Невысокого роста, угрюмый немец, всё время говоривший с отвратительным акцентом.

«Миллер? Шульц…?»

Драко не смог вспомнить даже фамилии.

Оба были профессионалами высшего класса.

«Что это ему дало?»

Драко недовольно тряхнул головой, и, сморщившись, посмотрев на себя в зеркало, задумался над следующим шагом…

«Поттер поцеловал меня». Сокрушённо качая головой, Малфой, прикрыл лицо ладонью.

— Что ж и это можно использовать в своих интересах.

Жизнь так ничему и не научила его. Задумав очередной гениальный план, Драко и в этот раз забыл подумать о возможных последствиях. А может он сам стал слабым из-за этого странного чувства?