Loser in love (гет)

Машину нещадно трясло, и Гарри чуть ли не стукался макушкой о потолок. Грунтовая дорога, лишь на несколько футов вперёд заливаемая слабым светом автомобильных фар, уходила, петляя, всё выше и выше по склону горы. На небосклоне ярко сияли звёзды, но луны не было, поэтому тьма вокруг оставалась непроглядной. С обеих сторон от узкой дороги, по которой они ехали, зияла пропасть, на дне которой изредка можно было увидеть далёкие огни прибрежных городков или горных деревушек. Пенси сидела неестественно прямо и, крепко сжимая ладонь юноши, внимательно вглядывалась в темноту. Она боялась высоты. Впрочем, даже бывший игрок в квиддич Поттер чувствовал себя довольно-таки неуютно, прекрасно осознавая, что, если их водитель допустит хоть малейшую ошибку и машина сорвётся в пропасть, жить им всем останется ровно столько, сколько будет длиться падение. Сидевшие же впереди греки не высказывали ни малейшего беспокойства и, периодически посмеиваясь, разговаривали между собой.

Съездить в горы им предложили двое местных, работавших в автопрокате неподалёку от отеля. Точнее, они предложили это Пенси, с которой состояли в неплохих приятельских отношениях, а девушка в свою очередь взяла с собой Поттера, справедливо рассудив, что с ним поездка будет и безопаснее, и приятнее. Греки сказали, что узнали про одно местечко высоко в горах, откуда видны и северное, и южное побережье острова, и решили съездить туда на разведку, чтобы в перспективе возить туда туристов и получать с этого деньги. Поехали они ночью, потому что, во-первых, днём Пенси работала, а во-вторых, как оказалось, она всегда мечтала встретить восход солнца где-то на вершине горы. Признаться, в первый момент, когда девушка только сказала ему о намечающемся путешествии, Гарри отреагировал не слишком радостно и уже хотел заявить, что хрен он её куда-либо отпустит, тем более в компании двух представителей мужской части местного населения, отличавшейся зашкаливающей любвеобильностью особенно по отношению к светловолосым северянкам. Паркинсон в ответ назвала его пустоголовым идиотом и заявила, что ещё не окончательно сошла с ума, чтобы ехать в одиночку куда-то вместе с малознакомыми мужиками, и поэтому он, Гарри, едет вместе с ней. На это у юноши возражений уже особенно не было — а если и были, то они быстро улетучились. Поттер ухмыльнулся мысли о том, как же быстро снова на поверхность выбралось усердно спрятанное после неприятного опыта в Превели желание ввязаться во что-нибудь необычное и интересное. Что ж, он и сам для себя открыл, что этот новый для него вид приключений, не сопряжённый с опасностью схлопотать Аваду в лоб, приносит ему удовольствие. Спокойная жизнь спокойной жизнью, а разнообразия тоже хочется.

Пытаясь угадать в окружавшей их темноте силуэты горных вершин и сжимая немного дрожащую руку Пенси, Гарри думал о том, что, пожалуй, пускаться в такое путешествие ночью было не самой лучшей идеей. В салоне машины становилось прохладно, а температура снаружи, должно быть, вообще находится где-то в районе классической английской осени.

— Как ты думаешь, мы уже высоко забрались? — тихо произнёс он, пытаясь отвлечь Пенси от её явно не самых радужных мыслей.

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Мне больше интересно, сколько нам осталось ехать. Меня подташнивает от этой дороги.

Да, плохо дело. Хотя ехали они довольно-таки медленно, да и водитель вёл машину как можно более осторожно, горный серпантин брал своё, и слабый вестибулярный аппарат Паркинсон демонстрировал явное недовольство. У самого Гарри проблем такого характера никогда не возникало — опять-таки опыт игры в квиддич брал своё, — но всё равно чувствовал он себя как-то не слишком комфортно. В голове возникла предательская мысль о том, что он мог бы провести это время с гораздо большей пользой и удовольствием, уединившись с Паркинсон в его комнате в отеле. В конце концов, его отпуск начинал медленно, но верно подходить к своему логическому завершению, и уже через неделю он будет дома, в дождливой Англии. И по правде сказать, он не знал, что вызывало у него большую… нет, не неприязнь, скорее растерянность, — то, что ему снова придётся вернуться в места, с которыми у него связаны столь тяжёлые воспоминания, или то, что на смену Паркинсон и новым знакомым в его жизнь вернутся прежние друзья, вместе с которыми он прошёл, пожалуй, слишком многие испытания. Уезжая, юноша был уверен, что месяца вдали ото всех будет достаточно, чтобы немного прийти в себя и оставить всё плохое, что было в жизни, в прошлом и смело сделать шаг в то будущее, за которое он сражался, но всё оказалось не так просто. Являлась ли первопричиной этого Пенси или нет, Гарри не мог ответить при всём своём желании, но свою роль она явно сыграла, да и это не было самым важным. Куда важнее было решить, хочет ли он, чтобы она в будущем стала частью его жизни или нет. И на принятие этого решения у него оставалось буквально несколько дней.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем из темноты стали появляться очертания крошечной старой церквушки, практически сливавшейся со склоном горы. Гарри казалось удивительным и не совсем реальным, что когда-то давно, когда и машин-то не существовало, да и дорогие не были проложены через горы, местные смогли построить на такой высоте церковь, которая к тому же долгое время беспрерывно функционировала, да и сейчас открывала свои двери в многочисленные праздники, привлекая верующих со всего острова. Наверное, здесь не обошлось без магии, хотя, если честно, юноша слабо представлял, насколько совместимы здесь, в этой стране, столь отличающейся от родной Англии, волшебство и религия.

— Слава Мерлину, — еле слышно произнесла Пенси, когда она, опираясь на руку Гарри, наконец-то выбралась из автомобиля.

Буквально в нескольких футах от того места, где они припарковались, был обрыв, на дне которого, далеко-далеко внизу, виднелась россыпь золотистых огоньков. Холодный и удивительно свежий воздух действовал отрезвляюще и отгонял малейшее желание спать. Весело переговариваясь между собой, трое молодых людей принялись перетаскивать провиант в небольшую пещерку, куда не так сильно задувал холодный ветер, а Пенси, быстро пришедшая в себя, вовсю руководила их действиями, сидя на уступе скалы на безопасном расстоянии от обрыва и кутаясь в прихваченное из отеля одеяло. Греки, организовавшие эту поездку, по-английски говорили более или менее свободно, однако речь обоих портил кошмарный акцент, из-за которого не всегда можно было достаточно легко понять, что они хотят сказать. Впрочем, к этому недостатку вполне можно было приспособиться, и вскоре все четверо, расположившись вокруг импровизированного костерка и медленно опустошая привезённые снизу запасы крепкого алкоголя, с упоением болтали обо всём на свете, начиная от системы обязательного образования в Англии (о которой и Гарри, и Пенси имели очень приблизительное представление) и заканчивая учениями древнегреческих философов (в которых сами местные начинали разбираться только под градусом).

Высокогорного холода уже практически не чувствовалось, от алкоголя и костра все согрелись окончательно, а вкусное мясо, приготовленное на живом огне, вместе со свежими овощами заполнило голодные желудки. Гарри лениво облокотился на стенку пещеры сзади себя и обнимал непривычно весёлую и довольную жизнью Пенси, наблюдая, как медленно светлеет небо на востоке и гаснут яркие звёзды. И неожиданно это показалось ему удивительно правильным — встречать рассвет где-то на вершине неизвестной горы именно вместе с Паркинсон, а не Джинни или какой-то другой девушкой. И совершенно не хотелось что-либо менять. Однако идиллия долго продолжаться не могла.

Какой-то подкоркой воспалённого мозга Гарри начал осознавать, что пока он тут сидел и мечтал непонятно о чём, двое горячих южных парней без дела не сидели, всячески стараясь завоевать внимание единственной в их компании дамы, что им вполне удавалось. Пенси, не обращая ни малейшего внимание на присутствие здесь своего законного любовника, всячески поощряла их знаки внимания и, кажется, целиком и полностью наслаждалась ситуацией. Первые минут десять юноша старательно убеждал себя, что ему глубоко наплевать, с кем там флиртует «эта чёртова слизеринская стерва Паркинсон», но, если честно, он никогда не умел убедительно врать самому себе. Ему не было всё равно. Ему было совсем не всё равно. Будучи, как показала практика, ужаснейшим собственником, Гарри хотел, чтобы его женщина была только его женщиной, а не строила глазки первому встречному. Об этом он и заявил девушке, когда они вышли из пещеры немного размять ноги.

— Прости, что? — любуясь появляющимся из-за гор ещё не очень ярким диском солнца, переспросила Пенси, пропустившая мимо ушей обвинения юноши.

— Ты можешь прекратить это?

— Прекратить что?

— Флиртовать с этими… этими…

— Этими добрыми людьми, которые привезли нас в такую даль и вкусно нас накормили, ты это хотел сказать? — голос девушки стал немного угрожающим.

— Ну да, разумеется, — саркастически фыркнул Гарри. — А ещё эти хорошие люди так и норовят увести у меня мою девушку, которая, судя по поведению, отнюдь не против отдаться им обоим прямо здесь, на этих чёртовых скалах!

Ответом на эти слова ему послужила звонкая пощёчина, сопровождаемая злобным сверканием глаз Пенси.

— Знаешь, Поттер, если для тебя отношения с противоположным полом ограничиваются исключительно постелью, — прошипела девушка, — то это совсем не значит, что для остальных это так же. Но ты, чёртов эгоист и собственник, конечно, не задумывался о том, что наши чрезвычайно романтические свидания в твоей комнате с огромным количеством виски и сигарет отнюдь не являются моим пределом мечтаний. Меня с тобой, чёрт бы тебя побрал, вообще ничего не связывает, и я могу флиртовать, с кем захочу, когда захочу и где захочу.

С этими словами Пенси круто развернулась и ушла обратно к ожидавшим её возвращения грекам, оставляя Гарри одного на краю обрыва. Солнце уже почти взошло и теперь сияло в ярко-голубой вышине безграничного неба, заливая золотистым светом покрытые редкими деревьями склоны гор. На горизонте, словно груда алмазов, блестела ровная поверхность моря. На самом дне пропасти, похожие на маленькие пластмассовые игрушки, набор которых юноша видел в лондонском магазине для детей, виднелись несколько горных коз, опасливо перебиравшиеся с валуна на валун. Утренняя свежесть начала потихоньку сменяться обычным летним зноем. Но у юноши больше не было настроя наслаждаться шикарными видами. Он стоял на безжизненных камнях где-то посреди неизвестности и, устремив невидящий взгляд вдаль, искренне сожалел о том, что не может прямо сейчас аппарировать подальше от этого места. Откуда-то, словно издалека, раздавался радостный смех, заглушаемый звонкими голосами птичек. Гарри чувствовал себя кинутым. Использованным и кинутым. При всём том, что большую часть жизни они провели, лишь смутно подозревая о существовании друга, Пенси за эти три недели стала для него неотъемлемой частью жизни, без которой всё вокруг стало серым и бессмысленным. Даже после разрыва с Джинни чуть больше года назад он не чувствовал себя настолько опустошённым, а ведь тогда он думал, что по-настоящему любил её. Но Паркинсон… С ней было что-то другое. Да, наверное, всё-таки тоже любовь, но какая-то абсолютно непохожая на то, что он испытывал ранее. Гарри почти до скрипа сжал зубы и еле слышно зарычал. Как же это, чёрт побери, глупо получилось!

Глупо. Да, пожалуй, это и есть то самое слово, которое характеризует его отношения с Пенси. Они одинаково глупо начались, развивались и закончились. Глупо было рассчитывать на то, что у них может быть совместное будущее, а ещё глупее — вести себя так, как он вёл. Конечно, ей хотелось большего, чем она могла получить от него, ей хотелось чёртовой романтики, а он даже и не подумал, чтобы хотя бы спросить, чего она желает. Эгоист. Самый обыкновенный эгоист и глупец. Гарри сжал кулаки. Очень хотелось пойти и набить морды этим ублюдкам-грекам, из-за которых он поссорился со своей девушкой, запереть их в машине и доказать Паркинсон всеми возможными способами, как много она для него значит.

— Пенси, Пенси, Пенси, — еле слышно, но всё же вслух принялся он повторять её имя. — Что же это такое? Что же делать?

— Ну, например, ты можешь сброситься со скалы, чтобы не портить мне настроение своим кислым видом. Или прекратить строить из себя оскорблённую невинность и идти со мной есть арбуз.

С абсолютно невозмутимым выражением лица Пенси встала рядом с ним и некоторое время просто молчала, любуясь пейзажем. Гарри ничего не предпринимал, совершенно не зная, как она отреагирует на то или иное его действие, и просто ждал.

— Мерлин, как же здесь красиво, — прошептала девушка, ни к кому конкретно не обращаясь, после чего осторожно прикоснулась к его руке. — Мне даже злиться на тебя здесь не хочется.

— Пенси, — юноша повернулся к ней и нежно провёл пальцем по её щеке. — Я…

— Ох, заткнись, Поттер, — Пенси прервала его и, встав на цыпочки, чмокнула его в губы. — Ты всегда всё портишь, когда начинаешь говорить.

Сначала Гарри хотел обидеться на такое заявление, но вместо этого крепче прижал её к себе и поцеловал уже по-настоящему. Наверное, она права, в такие моменты лучше молчать.