Игра с вечностью (гет)

Утром Ремус, Людо и Нарцисса впервые за несколько дней увидели солнечный свет. Льдистое уже декабрьское небо было ослепительно ясным, таким холодным и незнакомым, словно они не видели его годами. Но почему-то этот пронизывающий свет не дарил ни легкости, ни мгновенного успокоения, а напротив – тревожил и внушал сердцу непонятную тоску.

Солнце полностью показалось над кромкой далекого горизонта.

Волонтеры и куратор были готовы к аппатации.

Где-то далеко, а может близко (никто не знал, где находится подземный замок Волдеморта) к аппатации приготовилась ещё одна четверка.

Когда мастер Твайкросс отворил каналы, Рем почувствовал, словно его тело под громадным давлением засасывает куда-то, он зажмурился, воздуха в легких не хватало, барабанные перепонки лопнули и Рем почувствовал, как спасительной отрезвляющей прохладой по шее текут две струи крови. Люпин никогда не аппатировал на такие громадные расстояния, да и слышал он, что это небезопасно. Он подумал о Гарри, но сразу мысленно одернул себя – ведь легилименции никто не отменял. Кстати, когда он думал об этом, он был уже в Эквадоре. Твайкросс предупредил, что перебросит их только до границы, или в крайнем случае до Кито – столицы Эквадора. Так оно и было. Когда Рем открыл глаза, он увидел – впереди длинную цепочку гор, а позади – зажигающиеся огоньки Кито. В то время как в Англии только-только рассвело, здесь наоборот сгущались сумерки. Снейп встал перед тремя волонтерами и командирским голосом заговорил:

— До Анд придется идти пешочком. Думаю, через сутки мы дойдем. Так, не расслабляться. За мной!

Снейп, широко шагая, устремился вперед. Даже если бы они очень захотели расслабиться, у них вряд ли бы получилось. Куратор шел, не сбивая шаг, а полы его черной мантии развевались, как крылья летучей мыши. Рем постоянно оборачивался в надежде заметить хоть какие-то знаки присутствия Гарри. Но либо паренек тщательно их скрывал, либо каналы аппатации закрылись раньше – и тогда все. Все надежды на спасение рушатся.

Самое неприятное было то, что и воспользоваться зеркальцем не было никакой возможности. Рем чувствовал, что со Снейпом надо быть осторожней.

Тиана, Чарли, Гарри и Драко дизиллюминировались ещё до того как отправиться следом в Эквадор. Они шли от волонтеров на расстоянии около 10 футов, но с каждой минутой оно увеличивалось, потому что Снейп бежал так, словно знал, что их преследуют. И тогда они, окончательно выдохнувшись, решили воспользоваться метлами.

Ремус остановился и вдохнул раскаленный воздух. Ночь здесь была жаркая, да к тому же идти надо было по холмистой местности. Сначала Рем считал про себя сколько грив они преодолели, сколько курганов перешли, но потом он так устал, что не мог думать ни о чем. Время шло медленнее, чем они. Ни волонтеры, ни куратор не обменивались ни словом. Взошла и села голубоватая луна. Рассыпались и погасли в предрассветном зеленоватом свете звезды. С наступлением дня идти становилось все сложнее. Постоянно звучало заклинание «Агуаменти!», но и это не спасало – холодная вода на несколько мгновений освежала уставшие тела, но и иссушала их быстрее. Солнце стояло в зените, когда Рем и остальные взошли на первую горную гряду. Сразу стало прохладней (поднялся сильный ветер), правда солнце тоже стало палить нещадно. Ремус искоса посмотрел на свои оголенные плечи и без удивления отметил, что кожа покраснела и пошла пузырями. Они поднималась все выше и выше в горы – стали встречаться отвесные скалы, и узкие ущелья, и обрывы. Карабкаться по выступающим глыбам поначалу показалось просто, но только поначалу. Когда руки покрылись сплошными кровоточащими мозолями, на коленях не осталось ни одного живого места, лицо и торс раскалились от пота и мелких царапин и ссадин, а сил и времени, чтобы залечить их не было, Рему на миг показалось, что его дух не так силен, как он думал раньше. Ему захотелось остановиться или попросить небольшой привал в полчаса, но Снейп мчался вперед, словно взлетая над острыми вершинами, словно не чувствуя изнуряющей жары и ледяного ветра, который сметал с тела спасительные капли прохлады. Северус повернулся, чтобы в очередной раз подогнать своих курируемых, и Рем отметил даже отсутствие усталости и изможденности в его движении. Даже его изжелта-белое лицо не покрылось кирпично-красным загаром, как у Людо, и как, он был в этом уверен, у него самого.

Гарри, Драко, Чарли и Тиана парили высоко над горами, стараясь не терять из вида четыре черных движущихся точки. Гарри который раз мысленно поблагодарил Чарли, который догадался взять с собой метлы. Он со смешанным чувством жалости и вины думал о том, как тяжело приходится там внизу Люпину.

Наступала ночь.

Снейп искоса взглянул на волонтеров и усмехнулся. Мастер зелий «забыл» напоить их охлаждающим эликсиром, который был незаменим в горах и в пустыне. Он ещё не придумал как объяснить Лорду то, что сам он не преминул глотнуть этого зелья. Он знал, что его могут наказать, но чувство глубокого удовлетворения превзошло инстинкт самосохранения, и Северус просто упивался мучениями своего врага – Ремуса Люпина.

— Все. Привал, — насмешливо сказал он.

— Не ожидал я от тебя такого великодушия, — в тон ему ответил Рем, а Людо что-то одобрительно прохрипел.

— Эй, — привлекла внимание Нарцисса (надо сказать, что ей Сев капнул в утренний кофе пару капель эликсира), — видите на том склоне альпийский лужок. Мне кажется…

— Пошли! – скомандовал Снейп, а Рем и Людо сердито посмотрели на волонтерку.

— Альпийский лужок! Лужок, понимаете ли… — пыхтел Бэгмен, взбираясь на очередную каменную плиту.

Они действительно вышли на пологий склон, на котором росли пурпурные высокогорные маки. Чуть ниже, в круглой ложбине плескалось дымчато-голубое озеро. От него поднимались густые насыщенные какими-то приятными запахами пары – пахло голубой глиной, травами, морской солью и чем-то ещё… чем-то очень нежным и личным. Нарцисса почувствовала запах кипящего молока и лаванды, Людо – запах летнего дождя, Ремус – запах её волос, Снейп – запах холодного декабрьского ветра и чьих-то счастливых слез. Все стояли, как завороженные и вдыхали, вдыхали, чувствуя как по их венам разливается живое тепло… А потом раздалась музыка – она звучала то совсем рядом, а то где-то невообразимо далеко, словно уже за гранью этой вселенной. Нарцисса слышала какие-то немыслимые переливчатые трели флейт, Людо – отзвуки своей любой песни:

«Ты не думай: что это последняя битва,

Ты не думай о тех, что остался в тылу,

Ты не думай о том, кто тобою убит был,

Ты не думай, что сможешь поймать стрелу».

Ремус слышал далекий и любимый голос, словно сквозь пелену снов.

А Снейп слышал ту странную музыку, органную музыку, которую он уже слышал один раз в жизни – когда ему было лет десять, его занесло в один маггловский дом, который называли костелом. Именно там он слышал эту непередаваемо чудесную и незабываемую музыку.

Ночь спускалась, обволакивала мир своей бархатной нежностью, а четверо стояли и заворожено слушали музыку – казалось это длилось вечность. Голубой пар стал приобретать странные очертания: из воды выходили существа и антропоморфные, и похожие на разных таинственных животных. Одни выходили и таяли в холодной сумраке тихо надвигающегося рассвета, другие застывали или начинали загадочные танцы. Несколько дымчатых существ играли на рожках и плясали: это были паны и сатиры – духи речных потоков, деревьев, лугов. Волонтеры и куратор смотрели на них и безмолвно улыбались.

Нарцисса наблюдала за прекрасным юношей, который вплетал в венки свежие бутоны мака – это был Вакх. Он легкой походкой подошел к замершей Нарциссе и взял её за руку (она почувствовала лишь холодное дыхание тумана при этом касании). А Вакх подвел её к водам сизо-голубого озера, напевая свои пленяющие песни:

— Ты была прекрасна, как заря,

Горе и Тоска тебя сгубили,

Истощили и состарили тебя

Слезы, что глаза твои пролили.

Дай мне руку нежную свою,

Я красу твою тебе верну.

Возложу на волосы твои

Я венец прекрасный, Дочь Земли.

Ты забудешь боль ушедших лет

И простишь, кого ты не простила.

И родится в сердце с новой силой

Красоты и Радости рассвет.

Нарцисса одним едва заметным движением плеч скинула одежды и вошла в горячую дымящуюся воду. Она и правда чувствовала, как уходят печали и её тело наполняет молодая живая сила. Она, вскинув руки, будто птица, нырнула в голубую воду с головой. Когда она стала медленно выходить из воды – и паны, и сатиры на мгновение оторвались от своих флейт и залюбовались ею. Женщина, покидавшая воды озера, была так не похожа на ту Нарциссу, которая двое суток назад оставила подземный замок Волдеморта, но она была похожа на Нарциссу – такую же молодую и светящуюся счастьем – которая прижимала к груди улыбающегося младенца на той колдографии, что до сих пор стоит на трюмо в усадьбе Малфоев. Вакх сорвал маковый бутон и он превратился в прекрасную пурпурную мантию – легчайшую, легче шелка. На золотые волосы Нарциссы, свернувшееся тугими кольцами, он возложил корону из красных словно пылающих цветов. Нарцисса радостно улыбаясь, изящно поклонилась Вакху и он отвесил ответный поклон.

Людо восторженно смотрел на прекрасную, словно нимфа, женщину и был готов смотреть на неё вечно. Но вот на горизонте яснее замерцали солнечные блики, вот уже алый диск поднялся над горными вершинами, и с утренним светом стали исчезать странные существа, растаяла таинственная музыка, пропал, словно его и не было, пьянящий аромат летнего дождя. Но прекрасная дева не исчезала, нет! Она с загадочной улыбкой подошла к волонтерам и куратору, которые стали постепенно пробуждаться от этого чудесного сна. О Мерлин, это была Нарцисса Малфой! Она вернула свою красоту, она стала такой же прекрасной, как тогда восемнадцать лет назад на выпускном балу, когда он хотел, но не посмел пригласить её на танец. О, как он любил тогда эту девушку – пленительную, словно вейла. Может, он и хотел бы любить её, но время берет свое – оно безжалостно рушит наши прежние надежды и отнимает наши былые идеалы, порой не заменяя их новыми. Нарцисса подошла к Людо и смеясь положила на его взлохмаченные, тронутые по вискам сединой волосы венок из цветов.

… Всю ночь четверка «следящих» кружила над лугом. Они не понимали, что происходит – это не было похоже на обычный привал. Драко опустился чуть пониже и различил сквозь голубоватые туман, как его мать погружается в дымящуюся воду озера. Мальчик был готов стремительно помчаться к земле, но увидел, как мама выходит из озера – целая и невредимая. Драко уже вторые сутки боролся с собой – он так давно не видел свою мать, не целовал её скорбно опущенные веки, не гладил её волос. На самом деле очень давно – лет с десяти. И только теперь он понял, как ему необходимо это, ведь мать была единственным человеком, кто по-настоящему любил его.