Плохие (джен)

— Лил, — девушка недовольно высунулась из-под одеяла, — как ты?

На краю кровати сидел Альбус — растрепанный, черная кофта на пуговицах криво застегнута, а волосы настолько отросли, что ему можно было хвостик завязывать. Лили слабо улыбнулась, пытаясь прогнать сон.

— А где Великая и Ужасная Роза Уизли, «творительница» судеб человеческих? — С сарказмом спросила старшая сестра, оглядывая ребят на соседних койках.

Персефона сидела в окружении слизеринских подруг, которые о чем-то ей оживленно шептали, а та внимала и впитывала эту информацию, словно губка — ей было скучно в этой палате в компании «плохих», как их попросту начали называть в народе, поэтому она едва дожидалась начала приемных часов. Чтобы хоть как-то скоротать время она то и дело цеплялась к Алисии, которая все время порывалась выдрать ей волосы или сломать нос — Забини лишь забавлялась этим, разглядывая свое отражение в зеркале и слушая, как Фред и Малфой убеждают её оставить Забини в покое.

В больничном крыле изнывали все до единого, разве что Лили пыталась скрыть скуку и волнение, которые преследовало её каждый раз, стоило ей оказаться на больничной койке. Алисия не могла находиться в обществе Персефоны, и ей постоянно хотелось курить. Малфою не хватало общества и внимания, поэтому чего он только не вытворял — сдвигал койки, строил какие-то «одеяльные форты», даже книги читал, а когда приходили посетители, в него словно бес вселялся. Джеймсу нужен был эльфийский порошок — под глазами залегли синяки, а кожа как-то странно побледнела, будто кто-то холст скипидаром окатил. Изредка Лили просыпалась ночами, как будто чувствуя, что с Джеймсом происходит — ему снились кошмары, он метался по кровати из стороны в сторону, комкая простыни и скидывая одеяло с подушкой.

— Джеймс, — тихо шептала Лили, кладя холодные руки на его горящий лоб. — Тсс, Джеймс, все хорошо. Я здесь.

Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь ещё слышал или видел, что происходит. Все крепко спали или делали вид, что крепко спят, но, ловя на себе задумчивые взгляды Фреда, Лили казалось, что настало время снова поговорить с братом об этой его зависимости. Лишь бы он снова не сбежал от них.

— Не знаю, — пожал плечами Альбус, почесав затылок. — Наверное, в библиотеке.

Лили открыла рот, чтобы сказать ему что-то, но её перебил Джеймс:

— Поздно приходить и извиняться, братишка. Или ты не боишься, что кузина увидит тебя и навсегда изгонит из нашей чокнутой семейки?

— Слушайте, — влез Малфой, спрыгивая с подоконника (допотопно неизвестно, что ему было там нужно, потому что на вопрос Лонгботтом, «чего ты лезешь туда, хорьковая морда», он предпочел не отвечать). — А у вашей Великой и Ужасной Уизли парень хотя бы был? — Скорпиус хлопнул кулаком о ладонь. — Или она ещё чиста, как новый пергамент?

— Малфой, — одернул его Фред, закатывая глаза к потолку. — Ты успокоишься или нет?

— Если вас больничное крыло угнетает, то меня наталкивает на размышления о неизведанном.

Лили скорчила ему рожицу, показывая средний палец:

— Делай, что хочешь. Мне даже интересно посмотреть, как она тебя пошлет на все четыре стороны.

Джеймс и Альбус уставились на сестру. Алисия присвистнула:

— Ты только что разрешила Малфою домогаться до твоей кузины? Дала сестринское разрешение? А что, если у этого идиота что-нибудь получится?

Лили пожала плечами:

— Мне то что? Если она поведется на него, то это её проблемы. — Её эта тема раздражала. —Я не верю в то, что Роуз согласиться обжиматься с Малфоем.

То, что она зря сказала эти слова, девушка поняла намного позже. У Скорпиуса улыбка расползлась по лицу от уха до уха, а глаза заблестели, словно он до начала разговора глотнул огневиски.

Альбус глядел на них всех так, словно знакомился с новыми людьми. В детстве они все были не такими — Джеймс всегда вел себя как старший брат, который может чему-то научить, помочь или заступиться, но сейчас они почти не общались. Фред был улыбчивым и простодушным парнем, который с радостью доставал бабушке банки и кастрюли с высоких полок, а Алисия даже в детстве была какой-то язвительной драчуньей. Малфой ему никогда не нравился, но сейчас невольно хотелось улыбнуться, глядя нас виду аристократичного, но полного всякого дурачества парня.

А Лили... Она стала какой-то живой. Не такой, как раньше. Чаще она отмалчивалась, слово «заткнись» в её лексиконе не водилось, и в своем роде она была младшей версией Розы, но более живой, а сейчас её словно воскресили. Глаза блестят, на губах улыбка, а движения более свободные и раскованные — она спокойно могла ругаться и затыкать Малфоя, показывая ему средний палец.

И чтобы Роза не говорила ему, Алу она нравилась такой больше, чем когда-либо.

— Забини, у тебя совсем ум за разум заехал?!

Альбус, ушедший в свои мысли, был вынужден вернуться от выкрика Алисии. Та стреляла ненавидящим взглядом в сторону Персефоны, которая смотрела прямо на Ала. Она сидела на койке странно изогнувшись, слегка прикрыв глаза.

— А что в этом такого? Симпатичные мальчики, — она махнула рукой в сторону Малфоя и Джеймса, — слишком быстро выходят из строя. Да у нас с ним и разница не большая...

Лили столкнула брата с кровати, отчего тот едва не свалился на пол:

— Ал, иди отсюда, пока эта фурия на тебя не набросилась. — Улыбку с лица сестры как ветром сдуло. — Поговорим потом, хорошо? — Она протянула ему руку, и тот сжал её, совсем как в детстве, когда они шли по Косой аллее, а он вечно отставал от всех. — Я очень рада, что ты пришел.

Кивнув, мальчишка окинул взглядом всех остальных, проигнорировав койку с Забини — Алисия улыбнулась ему на прощание, Фред махнул рукой, а Джеймс, нахмурившись, кивнул. Малфой предпочел, чтобы за ним осталось последнее слово:

— Не ведись на таких красоток, — он ткнул пальцем в сторону Персефоны, подмигнув Поттеру. — Всю душу своими когтями вырвут, да и ещё самые обманчивые сучки.

Лили швырнула в него подушку, но тот увернулся — подушка попала прямо в лицо Фреду. Альбус, хохоча, выскользнул из больничного крыла — его смех эхом разносился по мрачному и неприветливому коридору, который вел прямиком в эту обитель начавшихся подушечных войн.

Перед сном мадам Помфри заставила их убирать перья, которые были повсюду — на кроватях, в волосах, в пижамах, витали в воздухе, отчего, если сделать глубокий вдох, белые перышки забивались прямо в ноздри.

— Что вы за дети такие, — бормотала она, — ни месяца не пройдет, чтобы кто-нибудь из вас тут не оказался.

— Карма, — развел руками Джеймс, получая порцию собранных в комочек перьев в затылок. — Никто не застрахован от...

И тут раздался такой пронзительный девичий крик, что Персефона сперепугу упала с кровати, а Алисия с Лили шарахнулись в разные стороны, кто куда — около входа в больничное крыло стояла Великая и Ужасная Роза. Её лицо было перекошено от ужаса, а рука направлена прямо на Джеймса.

— Ч-что ты тут разоралась? — брякнул парень, во все глаза глядя на кузину.

— Твоя спина, — срывающимся на крик голосом ответила девушка.

Джеймс стоял спиной к выходу и лицом ко всем, кто находился в этой комнате. Медленно потянувшись к спине, он вздрогнул все телом — что-то теплое расползалось по его футболке, как будто кто-то невидимый лили на его спину персиковый джем с завтрака.

Мадам Помфри оттолкнула ринувшеюся к брату Лили, велев всем покинуть больничное крыло. Фред было хотел подойти к кузену и посмотреть, что вообще происходит, но Помфри и его оттолкнула в сторону, велев всем пошевеливаться.

— Что ты там увидела?! — Спросил он, стоя за дверью больничного крыла. — Что с Джеймсом?

Роза, более-менее пришедшая в себя, презрительно посмотрела на родственника. Даже стоя в едва освещаемом коридоре в окружении отбросов её горячо любимого факультета и двух скользких слизеринцев, она не собиралась вести себя прилично и воспитанно по отношению к ним. Скрестив руки на груди и вздернув голову, она отвернулась, пытаясь уйти отсюда, но Малфой, схватив её за локоть, заставил остановиться:

— Вырубай свою горделивую сучку, Уизли, — Персефона бесстрастно смотрела на гриффиндорку. — Что такое страшное с Поттером?

— Я даже не удивляюсь тому, что вы, — её голос взлетел на несколько октав, — не заметили, что из спины этого наркомана торчит какая-то штука, а по спине хлещет кровь!

— Мы бы заметили, не заори ты как резанная крыса, — фыркнула Алисия, прислонившись к каменной стене. — Мы дрались подушками, — теперь она обращалась ко всем, — а у него на спине кровяное озеро. Вопрос напрашивается сам собой — откуда у него эта штуковина в спине и почему он не почувствовал боли? Будь это маленькое пятнышко, Уизли бы так не орала.

Повисло напряженное и тягучее молчание, хоть метлу вешай. Лили нервно грызла ноготь на большом пальце, Фред счесывал засохшую кожу с окровавленных костяшек, а Джеймс с Малфоем переглядывались.

— Вашу ж мать, — руки Персефоны взметнулись ко рту, а в широко раскрытых глазах отражались лица стоящих вокруг соседей по койкам. — Кажется, я знаю, что это.