Когда герои были молоды... (гет)

На этом рукопись обрывалась…

Скорпиус с удивлением понял, что уже стемнело.

Он смотрел на строки, написанные рукой женщины, совсем недавно еще незнакомой и такой родной, близкой теперь! Невозможно объяснить, немыслимо передать словами, — так редко, но бывает: над мемо-свитком в свете луны у окна склонился… сам Драко сейчас. Нет, он не то, чтобы помнил, а словно пережил заново события тех давних лет…

Cостояние Скорпиуса напоминало момент пробуждения: тени еще не ушли… Одна из этих теней была для юноши, которым он чувствовал сейчас себя, особенной… Казалось, что он ощущает ее присутствие и, еще не выйдя окончательно из оцепенения, в которое он невольно погрузился читая строки воспоминаний, он словно со стороны услышал тихий голос: «Миа, а дальше? Ты помнишь, что было дальше?» … и совсем тихо: «…Любимая…»

С резким стуком захлопнулась и снова распахнулась створка окна. Ветер. Тени ушли.

Скорпиус встал, медленно расправил плечи и вдохнул полной грудью теплый осенний воздух.

Яркий образ смелого мужественного человека, — отчаянного и немного дерзкого юноши, -явственно стал перед ним, впервые за много лет, — лицом к лицу. Все эти годы Скорпиус представлял себе, о чем бы он спросил отца при встрече, что бы тот возможно рассказал ему: о матери, о своей судьбе … Странно, он только теперь осознал, что постоянно вел беседы с отцом, — словно создал себе вымышленного собеседника. В детстве отец был для маленького Скорпиуса героем, разведчиком, — «аврором на тайном задании», мистической фигурой… Позднее, когда «тайна» про Азкабан обернулась «явью», образ отца стал гораздо сложнее? Был ли это тот Драко, который когда-то женился на его матери … Был ли это тот человек, о котором с такой нежностью говорила Нарцисса… Что, собственно была за история с Азкабаном… И потом — эта многолетняя любовь, закончившаяся… ничем. — Не так много он о об отце знал.… Тем не менее, возвращался к разговорам с ним мысленно снова и снова… Иногда сетовал на мелкие неурядицы, невзгоды… Мысленно просил совета… Были моменты, когда отчаянно казалось необходимо знать его мнение по тому или иному поводу: от ссоры с однокашником, до оценки политических событий… А теперь все острее сжимал грудь только один вопрос, который некому уже было задать: «Почему ты ее оставил?!?»

Завтра он посмотрит на эту женщину совсем другими глазами. Да, перед ним будет все та же леди, которую он увидел в первый свой приезд. Он, Скорпиус Малфой, уже не мальчик и научился видеть людей такими, какие они есть, не обманываясь маской, которая так часто скрывает истинные лица. Здесь маски не было. Это было непривычно и немного испугало его при первой встрече: испугало — не совсем верное слово… просто он не смог ее «прочесть». Что обычно происходило при его встречах с новыми для него людьми? В юные годы он так некоторым образом «развлекался», определив этот свой дар или навык, вошедший вскоре в привычку, английским словом «scanning»: быстрый взгляд на собеседника при знакомстве, и дальше смотришь на него или не на него — не важно куда, по ситуации… Первым взглядом вбираешь в себя максимум — «фотографируешь», а потом уже работаешь с этим первым своим ощущением, «сканируя», выделяя среди множества деталей, — главным образом, мусора, — то, что составляет истинное «я» человека… маска исчезает сама собой, точнее — она как вуаль, не мешает… Неизвестно, повезло ему или наоборот, но людей без «маски» он еще не встречал. Возможно, именно отсутствие маски оказалось для него настоящим «препятствием». Он впервые не смог «взять кадр», это было бы для него, как он потом пробовал разобраться в себе, сформулировать, все равно что «обнажить ее», — неприлично, подло, грубо и … оказаться обнаженным перед ней самому: так открыт, спокоен был ее взгляд…

Еще вечером, отдавая ему рукопись, она сказала, что всегда знала, что однажды он придет. И давно для себя решила, что именно он и ее старшая дочь будут первыми, кто прочтет эти строки.

Рукопись не просто не была завершена. Она включила в себя пока что, так сказать, лишь предысторию основной части событий… Чуть больше года назад началась эта работа — замысел заключался создании мемуаров, которые могли бы быть официально со временем изданы. Архив, т.е. дневниковые записи, письма, и несколько сохранивших память о тех событиях уникальных артефактов — в частности, пары — трех тщательно запечатанных пузырьков с воспоминаниями очевидцев (для омута памяти), должен был остаться закрытым, — слишком личное, только для самых близких и родных. Дочь должна была стать хранительницей этого архива и передать по наследству своей старшей дочери. Был еще сверток-пакет, который Гермиона собиралась, по ее словам, отдать ему. Что было в этом свертке, — об этом она не сказала. Так или иначе, это были материалы, которые пока что были нужны еще ей для работы и с которыми, как почувствовал Скорпиус, она просто еще не готова была расстаться…

Завтра … Завтра она увидит настоящего Скорпиуса. Ему не нужна «защита» больше. Может, именно его «маска» и стала причиной того, что разговора об отце, как такового, пока не было. Он не знал, с чего начать… Хозяйка дома, почувствовав его замешательство, предложила чашечку чая, попросив немного рассказать о себе, о том, что он знает об отце. Когда Скорпиус немного ожил, вспоминая о Нарциссе, — улыбнулась тепло и сказала, что не знала более искреннего человека в своей жизни, чем его бабушка по отцовской линии. Потом встала, подошла к секретеру и достала рукопись — ту самую, которая теперь лежала перед ним. Сказала, что ей очень важно его мнение о том, что ему предстоит прочесть. Предупредила, что рукопись — только начало большой работы над мемуарами о тех событиях, в которых ей пришлось принять непосредственное участие и которые теперь стали страницей истории. Попросила прочесть и известить ее о своем следующем визите совой. Обещала подготовить, взяв из спецхрана в Гринготсе, для него специально материалы, с которыми, она уверена, ему будет важно познакомиться… Эльф проводил его до конца аллеи, откуда, воспользовавшись любезно предложенным порталом, он и вернулся в свой дом, к своему камину.

Завтра… Скорее бы наступил рассвет… Тишина. Лишь часы тихо отсчитывают мгновения и еще едва слышно пофыркивает во сне филин, рассеянно задремавший на каминной полке. С утра он отправит старичка с посланием к …Фее, — просьбой о возможности скорейшей встречи. Хорошо, если она не будет занята слишком и сможет принять его в тот же день… Фея, — сказочная лесная фея незаметно подошла совсем близко, взяла его за руку, — он счастливо улыбнулся и погрузился в сон.

* * *

Сон Рози был тревожным. За окном всю ночь верещала сорока и девушка никак не могла избавиться от назойливого предчувствия беды.

Они говорили с мамой по мобильному колдофону вечером: Рози обещала приехать с утра, договорились навестить вместе могилу папы и бабушки,а потом по пути домой заехать в Гринготс, забрать что-то важное из специальной фамильной ячейки, — вероятно речь шла о материалах, необходимых для продолжения работы над рукописью, которую мама уже месяц назад в черновом варианте давала ей прочесть и которую они все никак не успевали толком обсудить. На днях Рози получила от мамы по электронной колдо-почте файл со ссылкой на колдографию мемо-свитка рукописи: мама пока так и не освоила программу перевода колдографии текста просто в текст. А текст, стандартный магловский, со стандартным форматированием и ссылками был ей необходим, так как мемо-свиток создавался для читателей-волшебников, маме же хотелось, чтобы и маглы могли познакомиться с ним, пусть хоть в форме якобы художественного произведения. Приятели в министерстве обещали похлопотать по своим каналам в одном из магловских издательств и, не исключено,что отредактированный текст можно было бы со временем издать под видом романа в стиле «фэнтази»… Пока что, было получено разрешение на анонимную публикацию отдельных глав «романа» на одном из многочисленных магловских сайтов для «начинающих авторов-фантастов».

Почему никак не может успокоиться эта несносная птица?!? Безумно хочется спать! Проявив завидное упорство, Рози продолжала цепляться за сон, мозг отказывался просыпаться. Сколько длилась эта борьба? Минут пятнадцать? Или полчаса? Самое неприятное, что сорока, начавшая свою трескотню с вечера, на рассвете стихла… Рози только недавно так сладко уснула, и вот — снова этот невозможный, невыносимый звук…

Голос дяди Гарри невозможно было узнать. Когда Рози наконец поняла, что назойливый звук, наконец-таки разбудивший ее, не был воплями птицы, а самым что ни на есть настоящим звонком колдофона и сняла трубку, ей показалось на миг, что она все еще спит и то, что она только что услышала, — то, что невероятно, но еще предстоит осознать, всего лишь очередной ночной кошмар…

* * *

Похороны собрали столько людей, что Рози вынуждена была признать — она и трети из них никогда раньше не видела. Хлопоты, связанные с организацией похорон, в основном пали на ее плечи и только поэтому она, вероятно, не лишилась рассудка. Если откровенно, она просто не понимала, что произошло… Она собирала необходимые документы, — в мире волшебников немало бюрократических заморочек, связанных с этой печальной темой, — в данном случае же все осложнялось еще тем, что похоронить маму решено было рядом с ее матерью, бабушкой Рози, умершей всего за год до этого… на семейном, т.е. на магловском кладбище. Гарри был рядом, но он так и не научился водить автомобиль, потому оставался в усадьбе и помог очень, безусловно: именно он взял на себя заботу о двухлетней Кристи, дочери Рози, пока сама Рози раз по пять-шесть за день успевала объехать окрестности, решая разные организационные моменты, не говоря о том уже, что почти каждый день ей приходилось ездить в город, где находилась основная масса магловских офисов и контор, — там можно было получить очередную справку о том, что необходима справка на получение справки, подтверждающей справку… Если бы не Гарри, тетушке Айрис с озорной Кристи было бы не справиться. Ей хватало хлопот: нужно было известить о произошедшем всех друзей, близких и родных, а их, как теперь Рози сама увидела, было немало… Братья Рози, — Фред, Рон и Симус, все трое, — находились, как назло, именно в этот трагический момент «по линии Аврората» заграницей и в их основную задачу входило приехать домой хотя бы к похоронам, для чего приходилось доходчиво и убедительно объяснять непосредственному руководству, что их присутствие на похоронах матери действительно необходимо, — в магическом мире бюрократии не меньше, чем у маглов, а в «современной магической Европе» в подражание американским «семейным традициям» взрослые сыновья, покинув отчий дом, и родственниками-то родителям особо не считались… Особенно если они были аврорами. Рози еще пришлось получать спец-разрешение на то, чтобы братьям сообщили о смерти матери. И даже ответить ей они не могли: когда аврор находился на задании, он не имел права связи с кем бы то ни было, кроме своего руководства, ни при каких условиях. Оставалось только надеяться, что они все же приедут. Младшая сестра Рози, Марьяна, откликнулась сразу. Но она была очень далеко, в России. Для того, чтобы вернуться домой раньше назначенного срока, ей нужно было поменять билеты на обратный рейс, а Рози сама подарила им с Аркадием на свадьбу именно магловский свадебный тур, — Марьяна вышла замуж всего лишь месяц назад… Боже, как они были тогда все счастливы! Как давно это было!