Время лечит... (гет)

Гарри уже жалел, что так просто взял и ушел, ведь он нужен Джинни, и неважно — пусть сколько угодно страдает, обижается, притворяется — он должен находиться рядом с ней. А кто, интересно, приносит ей завтрак? Наверно, Гермиона. Она ни за что не бросит подругу в беде... не то, что он.

Совесть совершенно замучила Гарри, и он решил вернуться — каяться, ведь Джинни любит его, она поймет, простит, а там... вместе они легко справятся.

Собрав вещи, он запер дом, сунул ключи и сильно уменьшенный чемодан в карман, и аппарировал в «Нору». Миссис Уизли, завидев Гарри, несказанно обрадовалась, заключив его в такие крепкие обьятия, каким мог позавидовать и Хагрид. Все это время она беспокоилась, не находя себе места, но сейчас была счастлива, видя, что с Гарри все в порядке.

— Гарри, дорогой! Проходи! Где ты пропадал?

— Я готовился к поступлению в Академию, миссис Уизли, — Гарри осторожно клюнул женщину в щеку, и уже было направился на второй этаж, к Джинни, но внезапно Молли его остановила:

— Я не думаю... не думаю, что сейчас подходящее время. Она обижена на тебя, Гарри. Вот только я никак не могу понять, за что?

Гарри пожал плечами. Он не собирался посвящать миссис Уизли в их с Джинни ссоры. Отдав ей вещи, Гарри поднялся на второй этаж и замер, уже взявшись за ручку, но не решаясь войти.За дверью стояла мертвая тишина.

Может, Джинни спит?

— Гарри?

За спиной стояла Гермиона. Она хмурилась, руки нервно теребили край свитера.

— Привет, — откашлялся Гарри, переминаясь с ноги на ногу.

— Я знала, что ты вернешься. Ты просто не можешь оставить ее одну.

Гарри кивнул: Гермиона, как всегда, была права.

— Как она?

— Ни с кем не разговаривает, опять почти не ест. Гарри, — Гермиона подошла на шаг ближе и положила руку ему на плечо. — Так продолжаться больше не может. Она из сильной девушки превратилась в... какого-то флоббер-червя бесхребетного! Знаешь, мне порой начинает казаться, что она плачет напоказ.

Гарри нахмурился. Да, сначала ему тоже так казалось. Но что, если ее боль так глубока, что даже спустя месяц она не может избавиться от нее?Посмотрев на Гермиону, он отвернулся и тихо толкнул дверь.

* * *

Джинни держала в руках колдографию брата, думая о бессмысленной войне, о семье... о Гарри. В этот момент дверь в комнату приоткрылась, и кто-то вошел. Она не видела, кто это был — лежала спиной к двери. Но почему-то внезапно захотелось, чтобы это оказался Гарри.

— Джинни, ты спишь?

Сердце подскочило в груди. Это он! Он вернулся!

Джинни медленно повернулась. Гарри заметил в ее руке колдографию, и стыд мучительной вспышкой вновь заставил его сжаться.

— Джинни, прости меня. Я не должен был...

Джинни отложила снимок, медленно встала и приблизилась к нему. Глаза ее в отблесках пламени камина смутно мерцали.

— Мы оба были не правы. Знаешь, я рада, что ты вернулся.

Гарри обнял девушку, крепко прижав ее к себе, пообещав себе больше никогда не отпускать, всегда быть рядом. Джинни прерывисто вздохнула, не сумев прийти в себя от радости. Он вернулся! Не оставил ее одну! Значит, он и в самом деле ее любит! В дверь постучали, и Джинни отпрянула от Гарри — обьятия распались, миг был утрачен. В комнату вошла миссис Уизли — впервые за долгое время.

— Дорогие мои, я решила, что нам следует пообедать вместе. Джинни, детка, ты сможешь спуститься? Как твое самочувствие?

Джинни кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Миссис Уизли улыбнулась и похлопала Гарри по плечу.

— Жду вас внизу через десять минут.

* * *

Миссис Уизли спускалась вниз, размышляя над увиденным: сомневаться в любви Гарри к ее дочери не было причин, но все же его уход потревожил покой Молли. Она волновалась за Джорджа, который остался один в своей каморке над магазином, переживала о Джинни, которая не выходила из комнаты целый месяц... Сердце матери разрывалось на части, она не знала, как ей помочь, как уберечь своих детей. Но она была уверена — сейчас, когда Гарри вернулся, будет все по-другому: он снова спасет Джинни. Возможно, в будущем, они поженятся, и у них будет куча детишек, которых Молли будет растить. Да, она мечтала о том, чтобы Гарри стал ее зятем. Лучшего мужа для Джинни просто не найти.

Обед был готов еще пять минут назад, но спускаться никто не желал, и миссис Уизли потихоньку начинала злиться.

— Рон, Гермиона! Живо спускайтесь вниз! Гарри! Гарри Поттер, немедленно иди обедать! Джинни, даже не смей притворяться больной! Ты должна спуститься!

Громкий и грозный голос Молли подействовал на обитателей Норы, как кнут надсмотрщика, и через несколько минут уже все чинно сидели за обеденным столом. Все, включая Джинни.

— Джинни, детка, я приготовила твои любимые блинчики. Гарри, угощайся — я знаю, как ты любишь вишневое варенье. Рон! Не лезь руками в тарелку! Цивилизованные люди давно научились пользоваться ложками!

Гермиона хихикнула. Рон покраснел.

— Что ты меня ругаешь, как маленького? Гарри тоже руками берет!

— Ты на других не смотри, Рональд! — миссис Уизли яростно сунула сыну в руки ложку и снова повернулась к дочери. — Вкусно, дорогая?

Джинни кивнула. Она не собиралась расстраивать мать, которая так старалась, но Джинни на самом деле не чувствовала никакого вкуса пищи. Ей было все равно. Но чтобы порадовать мать, она покорно взяла еще один тыквенный блинчик и щедро полила его клубничным сиропом.

— Все вкусно, мам.

Миссис Уизли расплылась в улыбке — ну вот, Джинни уже стала разговаривать с ней. Значит, скоро она совсем оправится.

— Я подумала, что неплохо было бы пригласить кого-то из ваших друзей в гости. Например, Невилла Лонгботтома, как считаешь, Гарри? Вам не помешает развеяться.

Гарри посмотрел на Джинни, и она покачала головой. Принимать друзей она еще не была готова.

— Позже, миссис Уизли, — ответил Гарри и встал из-за стола. Джинни поднялась следом. — Думаю, мы пойдем. Спасибо за обед.

Женщина растерянно кивнула и посмотрела вслед уходящей дочери.

— Рон, Гермиона, а вы что делаете целыми днями? Гарри готовится к поступлению, хотя не понимаю, почему он начал так рано. Вам еще доучиваться целый год! Рон, возьми палочку и потренируйся над заклинаниями. Ты, Гермиона, конечно же, можешь отдохнуть, у тебя и так все чудесно выходит.

Рон скривился:

— Вот почему всегда достается мне?

* * *

Гарри и Джинни сидели на аккуратно заправленной кровати и смотрели на солнечный зайчик, скользивший по стене — оба притворялись, что их очень интересует это зрелище. Молчание, впрочем, становилось тягостным.

— Гарри, когда мы вернемся в школу, ты не оставишь меня одну?

Гарри вздрогнул. Вопрос Джинни резанул слух, хотя она говорила вполголоса.

— Конечно, нет. Я ведь знаю, как тебе тяжело, поэтому буду всегда рядом.

Джинни придвинулась ближе к Гарри и легла, положив голову ему на колени.

— Мне порой кажется, что я умираю — дыхания не хватает, легкие горят, в голове всякие ужасы, и я не могу их отогнать. Почти всегда это — воспоминания... Фред. Это нормально, скажи?

Гарри осторожно погладил ее по волосам.

— Нормально. Мне тоже было больно. Я испытывал все, о чем ты сейчас говоришь... Но потом стало легче. Знаешь, время лечит...

Джинни всхлипнула.

— Я не хочу забывать его насовсем.

— Ты не забудешь. Просто страдать будешь меньше.

Джинни уткнулась лицом в ладони Гарри.

— Спасибо, что вернулся. Когда ты рядом, мне намного легче.

Гарри ничего не ответил, а лишь легонько провел кончиками пальцев по ее щеке, стирая несуществующую слезинку.