Время лечит... (гет)

Гарри поставил чашку с кофе на поднос и взмахом палочки направил его вперед. В объятой сумерками и холодом комнате, в своей кровати все так же лежала Джинни, пытаясь заглушить боль потери. Эта боль была настолько велика, что она совсем не вставала с постели, уже забыв, когда в последний раз видела небо, чувствовала дуновение ветерка на своей коже и ощущала тепло солнца на своих щеках. Прошло уже три недели с того дня, когда она увидела брата, остекленевшими глазами безразлично смотревшего в потолок полуразрушенного замка. Его лицо, на котором застыло недоумение, его руку, сжимающую волшебную палочку — все это Джинни не забудет никогда. В тот момент ей показалось, что жизнь остановилась, что сердце перестало биться и вся радость ушла из мира.

Никто не мог заставить ее жить дальше, но, впрочем, родные не опускали рук. Они должны были заставить ее вновь стать живой и веселой, вернуть ту девочку, какой она была до войны.

Гарри поставил поднос на тумбочку и слегка потряс Джинни за плечо. Та приподняла голову и посмотрела на него заплаканными, пустыми от горя глазами.

Гарри не знал, что ему еще нужно сделать. То есть он знал, что следует чем-то отвлечь ее, каким-то образом заставить забыть те ужасные события, но он совершенно не представлял, как это сделать. Да и никто не знал. Что бы они не предпринимали, Джинни оставалась все такой же омертвелой, совершенно не радуясь свободе и миру, которые они обрели, победив Темного Лорда.

— Я принес кофе и булочки. Подумал, что ты захочешь... поесть.

Джинни вновь отвернулась, не произнеся ни слова. Гарри немного потоптался у кровати и, опустив голову, поплелся обратно на кухню.

Миссис Уизли с надеждой посмотрела на вошедшего, но тот лишь покачал головой. Глаза Молли мгновенно наполнились слезами, и она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Гермиона, которая гостила в "Норе", встала со стула и обняла миссис Уизли.

— С-спасибо, девочка моя, — миссис Уизли громко высморкалась в платок и похлопала Гермиону по руке. — Я так счастлива, что у меня есть вы... вы все.

Гарри смотрел себе под ноги и чувствовал, как вина заполняет его душу.

"Это я виноват, из-за меня погиб Фред... Если бы я отправился к Волдеморту раньше"...

— Гарри! Гарри!

— Что? — Гарри не без труда отвлекся от своих мыслей и посмотрел на Гермиону. которая, сложив руки на груди, рассматривала его, пожалуй, с неудовольствием.

— Я говорила, что тебе следует больше внимания уделять Джинни. Такими темпами мы и ее потеряем!

— Я знаю, Гермиона.

Гарри сел напротив подруги, подперев подбородок рукой.

— Я не знаю, что мне делать. Она просто отворачивается и не желает ни разговаривать, ни вставать... Как можно повлиять на нее, чтобы она хотя бы немного поела?

Сердце Гарри разрывалось от вины и боли — и Гермиона ясно видела, как тяжело ему приходится. Ей было страшно даже представить, что было бы с ней самой, если бы Рон внезапно так же заболел или умер.

— Но мы должны что-то сделать, Гарри, — помедлив, отозвалась она. — И, кроме тебя, это никому не удастся, ведь вы любите друг друга. И я уверена, что только своей любовью ты сможешь вернуть Джинни к жизни.

Гарри кивнул. Он все это прекрасно понимал — чем скорее Джинни придет в себя, тем лучше будет для всех. Но время было не на их стороне. Перенести потерю еще одного ребенка миссис Уизли не сможет.

Гарри решительно встал и направился к лестнице. Никто не стал спрашивать, что он будет делать, никто не спросил, нужна ли ему помощь. Все просто посмотрели ему вслед с надеждой.

Он поднялся на второй этаж и вновь вошел в комнату Джинни. Как же холодно здесь было! Камин не разжигался уже очень давно, потому что та начинала громко кричать, когда его пытались разжечь. Гарри внезапно понял, что он никогда не видел, как Джинни плачет. Возможно, она не хотела, чтобы кто-то видел ее слезы. Возможно, ей было отнюдь не все безразлично, как думала семья поначалу.

Джинни лежала лицом к стене и даже не шелохнулась, когда Гарри, войдя, осторожно закрыл за собой дверь. Булочки на подносе были нетронуты, но кофе из чашки исчез.

Гарри облегченно улыбнулся. Наконец-то — Джинни начала проявлять хоть какие-то признаки жизни, а это значило, что вскоре она, возможно, совсем оправится.

— Джинни...

Гарри сел на кровать и погладил девушку по длинным рыжим волосам, разметавшимся по подушке. В этот момент его переполняла такая нежность, что он готов был обнять ее крепко-крепко, и никогда больше не выпускать, целуя, целуя, целуя ее заплаканное лицо.

Джинни не подала виду, что услышала его. Но, судя по тому, как дернулись ее плечи, Гарри понял: она все чувствует, все слышит и, может быть, даже внимательно его слушает.

— Джинни, я... — слова застревали в горле, и Гарри не мог нормально выразить свою мысль. Джинни не двигалась. Она словно застыла, как испуганный зверек, дожидаясь, пока он договорит, чтобы только потом решить, что делать дальше.

— Джинни, я понимаю, как тебе тяжело... — он коснулся ее плеча, но послышался сдавленный вздох, и Гарри резко убрал руку. — Мне тоже очень больно. Фред был для меня братом, частью моей семьи, как и все вы. Я...

В носу защипало, глаза обожгло. Гарри, сцепив зубы, вытер навернувшиеся слезы.

— Я понимаю, что тебе намного тяжелее, но если бы ты рассказала, что ты чувствуешь, то мы смогли бы вместе перенести эту боль. Я хочу помочь тебе, Джинни, хочу, чтобы ты не страдала так сильно. Я...

— Оставь меня.

Гарри замолчал и нахмурился. Ему послышалось, или...

— Джинни?

— Уйди.

Несмотря ни на что, Гарри был счастлив — Джинни наконец начала говорить. Значит, не все потеряно, значит, он сможет подобрать к ней ключик, заставит вернуться к нормальной жизни.

Он осторожно встал и вышел из комнаты, не увидев, как парой мгновений позже Джинни медленно повернулась и посмотрела на закрывшуюся дверь. По ее щекам текли слезы, она не могла их сдержать — на мгновение Джинни показалось, что она и в самом деле сходит с ума, но что-то в словах Гарри подтолкнуло ее к мысли о том, что Фред не оценил бы ее горя. Более того, она внезапно подумала, что такой жизнерадостный, так любивший жизнь брат был бы недоволен тем, что она лежит в постели и ничего ест, медленно угасая и заставляя семью, которая и так пережила много горя, еще больше страдать.

Джинни закрыла глаза, и сразу перед внутренним взором появилась эта картинка: мортвый Фред, с раскинутыми в разные стороны руками, одна из которых сжимает палочку. Его пустые глаза безразлично смотрят вверх, а по виску стекает капелька крови... Внезапно взгляд оживает, и Фред уже смотрит на Джинни, а его губы двигаются, произнося какие-то слова.

Она резко открыла глаза, разобрав, что сказал Фред, хоть и не слышала его слов.

— Живи, Джинни...

Это было точно его завещание. Джинни поняла, что значат эти слова, но не могла просто так забыть о брате, слишком долго она хранила в себе эту боль. И точно знала, что быстро от нее избавиться не сможет.

Может и впрямь стоит принять помощь Гарри? Джинни прислушалась к своему сердцу, которое трепетало в два раза сильнее, когда Джинни думала о нем. Значит, есть для чего жить, тем более, она знала, что ее любовь не безответна... Значит, нужно встать...

Джинни протянула руку и взяла булочку. Есть всухомятку было не очень приятно, но вкус свежей выпечки заполнил ее до краев. Она вновь почувствовала, что живет, живет той жизнью, что была у нее до войны, хотя боль утраты не отпускала.

Но теперь она сможет с ней жить.

* * *

Гарри, как ураган, вбежал на кухню — очки его сбились на сторону, глаза горели — вид был далек от спокойного. Миссис Уизли переполошилась и уже схватилась за сердце, готовясь услышать плохие вести, но, увидев улыбку на лице Гарри, опешила.

— Что случилось? Гарри, дорогой, скажи, чему ты улыбаешься?

Гарри подбежал к миссис Уизли и сжал ее в объятиях.

— Она заговорила, она заговорила!

— Что? — миссис Уизли так и не опустила руку, все еще прижимая ее к сердцу — Джинни? Она... говорит?

Гарри кивнул, и по кухне разнесся радостный вскрик, который мгновенно перемешался со смехом и вздохами облегчения:

— Я не верю! Какое чудо!

Гермиона, смеясь, подошла к Гарри и заглянула ему в глаза.

— Ты смог, Гарри! Ты достучался до нее! Теперь все будет хорошо!

Гарри посмотрел на счастливые лица людей, сидевших на кухне, и внезапно его охватило чувство разочарования. То, что Джинни сказала пару слов, не означает, что она полностью оправится после потери брата. Это может сказаться на ее психике.

Но расстраивать семью Уизли Гарри не решился. Он просто стоял и наблюдал, как они радостно смеются и шутят друг с другом. В дом вновь возвратилось счастье, и ему не хотелось его разрушать.

Забирая поднос, на котором стояли пустые тарелки и чашка, Гарри не мог не улыбнуться. Может, он был не прав, и Джинни все-таки оправится?

Но видя, что она снова неподвижно лежит под одеялом, Гарри понял, что ошибся, и его снова затопила безнадежность. Джинни никогда полностью не поправится, никто не сможет ей помочь.

Когда дверь за ним закрылась, девушка откинула одеяло. Ей было холодно, она впервые за несколько недель почувствовала, что в комнате не греет камин и слишком темно. Она осторожно встала и, взяв палочку со стола, наколдовала огонь. Дрова в камине тут же весело затрещали и стали разливать по комнате тепло.

Джинни внимательно вглядывалась в пламя и снова видела лицо Фреда, который говорил, что ей нужно жить. Ни от кого, нигогда прежде Джинни не слышала, что она должна жить. Ей говорили, что она должна учиться, кушать, одеваться, читать... Но чтобы жить — никогда. Только Фред был на такое способен.

Девушка запоздало осознала, что по ее щекам снова текут слезы. Никто не думал, даже сама Джинни, что она так сильно привязана к своим братьям. Никто не знал, что она будет так сильно переживать потерю одного из них. Никто не знал...

Джинни вздохнула и вернулась в постель. Воздух в комнате постепенно согрелся, и Джинни незаметно для себя погрузилась в спокойный, здоровый сон.

Джордж посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж. Он хотел увидеть сестру, но не знал, что ей сказать — ведь даже он так сильно не переживал смерть брата. Да, ему было больно, да, он до сих пор страдал, но всю боль он заглушал в себе, занимаясь любимым делом: по сути, сломаться ему не дал их общий с Фредом магазин. Он не мог бросить это дело — как ни парадоксально, оно помогало ему забыться, хоть и постоянно напоминая о Фреде.

* * *

— Джордж, ей уже лучше. Конечно, никто из нас пока к ней не ходил, но Гарри сказал, что она начала говорить и даже немного поела, — миссис Уизли суетилась вокруг Джорджа, предлагая ему сесть и пообедать вместе со всеми.

— Гарри нас заверил, что Джинни идет на поправку и скоро будет спускаться к нам. Все будет, как прежде...

Рон положил руку на плечо Джорджа — тот улыбнулся:

— Я рад, что она все поняла. Гарри, спасибо тебе большое, — повернувшись к Гарри, сказал он.

Гарри смутился: ему уже начало надоедать, что его постоянно благодарят. Он ведь даже ничего не сделал!

— Ты сделал это, Гарри! — точно отвечая на его мысли, горячо сказал Рон. — Ты помог Джинни осознать, что нужно жить дальше, что время лечит раны...

Гарри кивнул: он не хотел спорить, пусть что хотят, то и думают — вреда от этого все равно не будет.

Миссис Уизли что-то радостно рассказывала Биллу и Флёр, которые приехали, узнав новости о Джинни. Все они были счастливы, и Гарри понимал, что он должен по-настоящему помочь Джинни поправиться.

Обед прошел не в молчании, как обычно, а в веселых разговорах и шутках. Семья, наконец, начала оживать. Они снова превратились в радушных, добрых волшебников Уизли, которых Гарри знал почти всю свою жизнь.

* * *

После обеда Гарри пошел проведать Джинни и, когда вошел в комнату, то был приятно удивлен. На пороге его встретило тепло, которого не было здесь целых три недели. В камине горел огонь, согревая комнату, а на кровати безмятежно спала Джинни: спала без одеяла — видимо, во сне ей стало жарко, и она сбросила его. Ее волосы разметались по подушке, щеки разрумянились — девушка выглядела спокойной и безмятежной. Гарри на цыпочках подошел к ней и осторожно убрал один непослушный локон с щеки. Джинни ничего не почувствовала, даже не шевельнулась: впервые за три недели она уснула настоящим, глубоким, целительным сном.

Гарри просто стоял и смотрел на спящую Джинни, не зная, сколько времени это продолжалось, затем повернулся, чтобы уйти — и внезапно увидел, что на пороге стоит Джордж.

— Бедная Джинни...

Он подошел ближе к постели сестры и слабо улыбнулся:

— Она многое пережила, но я уверен, что она справится. Ведь ты ей поможешь? — Джордж внимательно посмотрел на Гарри, и тот кивнул. — Не оставляй ее, Гарри. Она нуждается в тебе, как никогда.

С этими словами Джордж покинул комнату так быстро и бесшумно, что Гарри даже подумал, что ему почудился этот краткий разговор.

Но дверь была открыта, а по лестнице спускался Джордж, которого Гарри хорошо видел.

Если вся семья надеется на него, разве он может отказать?

* * *

Спустившись вниз, Гарри застал Рона и Гермиону, которые целовались, не заботясь о том, что их могут увидеть родители. Он негромко кашлянул — парочка мгновенно отпрянула друг от друга.

— Ой, Гарри...

Гермиона покраснела и смущенно улыбнулась, Рон же нахмурился:

— Если ты расскажешь маме...

Гарри, против воли расхохотался, и Рон с Гермионой покраснели еще больше, засмеявшись вместе с ним. По дому разнесся чистый, звенящий смех, которого этих в стенах не было слышно уже очень давно.

— По какому поводу веселье? — мистер Уизли выглянул из кухни и покачал головой. — Не хотите рассказать?

Гарри пожал плечами, все так же смеясь.

— Как давно вы не смеялись, я даже забыла, каково это! — миссис Уизли возилась у плиты, что-то рассказывая помогавшей ей Флёр. Впрочем, помощницей та была не слишком хорошей — миссис Уизли только морщилась и все за ней переделывала.

— И чему только вас учат в вашей Франции? — наконец, не выдержала она.

— Магии, — невинно ответила невестка, а свекровь возмущенно фыркнула.

Постепенно все разбрелись кто куда: Рон с Гермионой вышли в сад, Гарри поднялся к себе в комнату, а Билл и Флёр тепло со всеми простившись, аппарировали в "Ракушку".

Миссис Уизли, наконец, смогла спокойно вздохнуть и сесть на диван рядом с читающим газету мужем.

— Нам повезло, что у нас есть Гарри. Сколько раз он выручал нас из беды? Мы будем должны ему до конца своей жизни, но так и не сможем расплатиться.

Артур Уизли улыбнулся

— Хватит, Молли. Гарри хороший малый — я уверен, что часть долга он нам сможет простить — лукаво улыбнулся Артур.

Молли поняла, что он намекает на Джинни, и кивнула — она надеялась, что ее дочь поправится, и они с Гарри объявят о помолвке. Для Молли Уизли Гарри Поттер был не просто женихом дочери — он был ее сыном, пусть не родным — но она любила его даже больше.

* * *

Джинни проснулась и сначала не поняла, где находится. Затем сознание начало проясняться, и она узнала свою комнату.

Боль постепенно уходила, но все еще жила в ее сердце — даже сейчас, в безмятежном сне, ей привиделся Фред, живой, как и прежде. Ей снилось, как он играет в квиддич, как он что-то вновь изобретает в своей комнате, как ест, пьет и смеется. Все это было так реалистично, что сначала Джинни думала, что вернулась назад во времени — но сон закончился, и Фреда снова не стало, а боль накатила с прежней силой, правда, сейчас Джинни уже пыталась с ней бороться.

Она лежала в постели и вспоминала прошлое.Казалось, что до войны мир был намного лучше, и Джинни в сердцах проклинала Волдеморта, который решил захватить власть. Глупый, глупый... Разве с первого раза не понял, что его могут победить?

Девушка снова заплакала. Она никак не могла успокоиться и сдержать слезы: они текли сами по себе — и их было много, очень много: наволочка вымокла насквозь, а они продолжали литься. И откуда они только взялись в таком изобилии? Джинни не знала, да и не хотела знать. Она уже решила, что будет жить, хотя бы ради того, чтобы Фред был счастлив за нее на том свете.

С этой светлой мыслью Джинни опять уснула и в этот раз уже не видела во сне брата. На душе у нее было спокойно, а боль, которая осталась в ее сердце после его смерти, когда-нибудь все равно пройдет. И тогда Джинни еще раз поблагодарит Фреда за свое спасение.

Солнце светило так ярко, будто внезапно приблизилось к окну вплотную — Джинни поморщилась и открыла глаза.

Окно было не зашторено, в камине едва слышно потрескивали дрова. Сначала она не могла понять, что происходит — в памяти возникал только холодный комнатный полумрак, но постепенно все прояснилось.

И с осознанием происходящего внезапно захотелось жить. Конечно, боль от потери брата никуда не ушла, но вместе с тем в сердце освободилось место для чего-то иного, кроме тоски.

Осторожно растянув губы в улыбке — как давно она этого не делала! — Джинни зажмурилась и повернулась к окну, слегка поморщившись -. лучи солнца защекотали ее глаза и нос.

Решительно откинув в сторону одеяло, Джинни встала и посмотрела на тумбочку рядом с кроватью. Там уже стоял стынущий завтрак — наверное, Гарри, пока она спала, незаметно принес его.

Гарри. Он так заботился о ней, все эти дни, что она лежала в постели, неспособная пошевелиться, открыть глаза, жить заново — все эти дни он не отходил от нее, старался подбодрить, растормошить. Сейчас Джинни была благодарна за такую заботу, только в этот момент осознав, как же сильно она любила этого зеленоглазого, постоянно взъерошенного, как воробья, мальчишку.

Джинни накинула халат, села на краешек кровати и быстро съела все, что лежало на подносе, чувствуя какую-то слабость — она решила, что это от недоедания.

Допивая самый вкусный кофе, который она когда-либо пробовала, Джинни невольно вспомнила Фреда — он тоже любил его.

Слезы навернулись на глаза сами собой: Джинни вовсе не хотела плакать, но организм, похоже, думал иначе. Да откуда они вообще берутся, эти слезы?!

Резко смахнув соленые капли со щек, Джинни встала и нетвердыми шагами подошла к окну. А за ним...

Зелень — море зелени; птичий гомон, реки, океаны теплого солнечного света, заливающие все вокруг... Одним словом — лето, которое она почти пропустила из-за своего горя.

Джинни как-то не осознавала, что она не одна страдала из-за потери брата. Родителям, братьям тоже было не менее тяжело — они знали Фреда куда больше, чем она, самая младшая в семье, знавшая брата всего шестнадцать лет.

Раздался осторожный скрип приоткрываемой двери.

— Джинни...

Гарри подбежал к девушке, не веря своим глазам. Неужели все прошло, с ней действительно все в порядке?

Джинни обернулась — в ее глазах стояли слезы, Гарри видел, как они блестели, в каком-то странном, влажном солнечном блеске. Осторожно прикоснувшись к щеке девушки, Гарри осознал, что на самом деле чувствует Джинни. В конце концов, сколько потерь пережил он сам?

Джинни уткнулась в его плечо и облегченно вздохнула. Он рядом — это самое главное.

* * *

Миссис Уизли накрывала на стол к обед, что-то напевая себе под нос. Рон недовольно морщился, но молчал, впрочем, выражение его лица говорило само за себя.

Гермиона толкнула его локтем.

— Рон, — она выразительно посмотрела на него. Тот торопливо растянул губы в улыбке, снял с мантии прилипшую ниточку, потом откашлялся:

— Мам, пап, я... — наткнувшись на ледяной взгляд подруги, он торопливо поправился: — Мы с Гермионой... Кхм... мы с Гермионой решили пожениться!

Миссис Уизли от неожиданности уронила палочку.

— ...через несколько лет, — тут же уточнил Рон, залившись краской.

Молли выдохнула.

— Ох, я так рада! Гермиона, дорогая, добро пожаловать в нашу семью!

Она обняла будущую невестку и легонько похлопала по спине.

Рон снова кашлянул:

— Вроде ее приняли уже давно, — недовольно буркнул он, и тут же получил подзатыльник от матери.

— Ты мог бы не пугать меня так, Рональд Уизли? Я уж подумала, что вы решили сыграть свадьбу прямо сегодня!

Гермиона улыбнулась.

— Простите, мы хотели сообщить вам раньше, но...

— Я понимаю.

Молли подняла палочку: на стол с металлическим звоном прилетели приборы. Руки у нее все еще слегка дрожали — один из ножей едва не воткнулся Рону в руку.

— Ох, прости, дорогой... Ну вот, все и готово. Кто-нибудь позовет Гарри?

— Я позову его, — пробормотал Рон, приподнимаясь, но внезапно застыл на месте. В дверях стоял Гарри, держа за руку Джинни — она слегка пошатывалась, цепляясь за его плечо: видимо, сказывалось трехнедельное лежание в постели.

Миссис Уизли побледнела, судорожно вцепившись в столешницу, но тут же взяла себя в руки и подбежала к дочери.

— Джинни, детка, как ты? Кушать хочешь? Ты такая бледная, на ногах совсем не стоишь! Зачем встала с постели, надо было сказать...

— Я в порядке, мама, — резко ответила она, но сразу исправилась, тихо добавив: — Спасибо за заботу.

Молли вымученно улыбнулась:

— Ну же, садитесь!.. Обед стынет!..

Совершенно не обращая внимания на Рона, просившего передать солонку, Молли нагружала едой тарелку дочери, рассказывая ей обо всем, что она пропустила за три недели.

Джинни ела суп, не замечая его вкуса. Все смотрели на нее так, словно увидели призрак, испуганными взглядами следя за каждым ее движением — и только Гарри спокойно нахваливал еду и не обращал на нее никакого внимания.

И правильно делал — мало-помалу ее начинало злить такое отношение домочадцев. Жалость, читавшаяся в их глазах, здорово угнетала. Все же она зря встала с постели — было рано делиться секретами, обсуждать сплетни, смеяться шуточкам Рона...

Поднявшись в свою комнату, она вновь разделась и легла под теплое одеяло. В камине горел огонь, солнце все еще заглядывало в окно, но Джинни все равно мерзла. Поплотнее закутавшись в одеяло, она закрыла глаза.

* * *

— Фред! Нет!

Он лежал на полу, беспомощно раскинув руки. На стремительно слабеющих ногах Джинни бросилась к брату — колени ее подломились, она упала рядом, прижавшись щекой к его груди. За что?!

Слезы текли и текли, но она даже не осознавала этого. Фред, ее любимый брат... Почему именно он? Ну неужели нельзя было прикончить Малфоя или еще кого-нибудь?..

— Зачем ты бросил меня, Фред? Зачем?

Джинни, тяжело дыша, села в постели, сжав руками виски. Это просто сон — точнее, воспоминание, которое она очень хотела стереть из памяти.

В комнате опять было холодно: камин давно погас, солнце село.

Джинни почувствовала пустоту — она никому не нужна. Никто даже не заходил к ней, чтобы проверить — а все ли в порядке?

Она откинулась на подушку, натянув одеяло до самого подбородка: колдовать не хотелось, а согреться как-то надо.

Сон никак не выходил из головы — нет, не сон, а воспоминание, — поправила себя Джинни и вздохнула. Почему у нее осталось только такая память о Фреде? Неужели не было ярких, радостных моментов? Были, не может их не быть! Но, покопавшись в памяти, Джинни поняла, что не может ничего вспомнить. Память услужливо подсовывала ей то счастливые минутки с Гарри, то снова — мертвого Фреда. Больше ничего.

— Хватит! — крикнула сама себе Джинни, хватаясь за палочку: надо было что-то с этим сделать, и она даже знала, что.

Призвав небольшой флакон из-под духов, Джинни произнесла заклинание и, прижав кончик волшебной палочки к виску осторожно стала вытягивать воспоминания, ощущая, как с каждой секундой становится легче — прочь, прочь, прочь! Серебристая нить плавно перетекла во флакончик и улеглась там легкими, слабо светящимися витками. Крышка закрылась, и воспоминания были убраны на самую дальнюю полку.

Наколдовав огонь в камине, Джинни еще раз вздохнула и вернулась в постель — остаток ночи прошел без сновидений.

Снова завтрак у изголовья — огонь горит, дрова трещат. Все, как обычно.

Она почти полностью оправилась — тревожащих душу воспоминаний больше не было, сны снились яркие и безоблачные.

Но прошла еще неделя, а она все также лежала в своей кровати, и навещал ее только Гарри. А где мама? Папа? Рон? Они что, совсем про нее забыли? Даже Гермиона забегала только раз, всего на пару минут — спросила, как дела и тут же скрылась.

Обидно, черт побери.

— Доброе утро! Как спалось?

Обычное приветствие Гарри. Джинни слабо улыбнулась:.

— Спалось замечательно — снились розовые единороги.

— А цветы не снились? — спросил Гарри, жестом фокусника извлекая из-за спины букет свежих лилий. Джинни завороженно покачала головой, осторожно коснувшись кончиками пальцев хрупких лепестков:

— Какая красота! В честь чего?

Гарри пожал плечами.

— Я подумал, что хватит валяться в постели — пора вставать и заниматься обычными будними делами.

Джинни усмехнулась, видимо, оценив шутку.

— Ты смеешься?

— Видимо, и правда рановато... Ну тогда — как насчет прогулки?

Джинни замерла. Ей так хотелось выйти на улицу, почувствовать свежий ветер на лице...

— Гарри, ты серьезно?

Внимателно взглянув в его глаза, она поняла, что тот не шутит. Предложение о прогулке было так кстати! По правде говоря, Джинни уже начала надоедать ее комната.

Быстро закивав, пока Гарри не передумал, она встала и, пошатываясь, побрела к шкафу — для начала надо было хотя бы одеться.

— На улице ветрено, — предупредил Гарри и спешно вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Джинни улыбнулась. Смущается?

Через несколько минут она была полностью готова. Серая футболка, потертые джинсы, волосы забраны в конский хвост. Ничего особенного.

Гарри ждал ее на первом этаже. Куда они пойдут, он еще не думал, но хотел, чтобы Джинни немного развеялась, зная, что она чувствует себя покинутой и одинокой.

— У тебя круги под глазами, — тихо произнес Гарри, когда Джинни, наконец, спустилась. Взмахнув палочкой, он произнес заклинание. Лицо девушки мгновенно посвежело.

— Спасибо, Гарри.

Они вышли на улицу, держась за руки.

— Куда ты хочешь отправиться?

Джинни растерянно пожала плечами — она-то думала, что они просто походят вокруг дома минут пятнадцать и вернутся...

— Гарри, ты хочешь меня куда-то отвести?

— Только если ты хочешь.

Джинни замерла. Куда она хотела? Ответ пришел сам собой — она хочет к брату.

Гарри понимающе кивнул. Он почему-то так и думал — что Джинни выберет Косой переулок, что захочет навестить Джорджа. Оно и немудрено — тот во всем напоминал Фреда. Вот только нужно ли ей такое напоминание?

Но Джинни, как ни странно, рвалась в Джорджу, чувствуя, что должна его увидеть немедленно — а почему, она сказать не могла Просто хотела его увидеть.

Гарри возражать не стал, и они аппарировали.

* * *

Джордж как раз закончил уборку в своей комнатке, что располагалась прямо над магазином. Сегодня он испытывал новый товар, и испытание с треском провалилось — весь пол комнаты был залит зеленой вязкой жидкостью, которую удалось удалить лишь с седьмого раза.

Он устало вздохнул, убрал палочку в карман и прислушался. Внизу послышался хлопок двери, следом за ним — шаги. Ясно, пришли покупатели. Нацепив на лицо улыбку, он стал быстро спускаться.

— Джинни?

Он не сразу узнал свою сестру. Волосы сестренки уже не блестели рыжим солнышком — скорее, отливали темной ржавой медью. Да и сама она — бледная, с грустными, погасшими глазами, совсем как в тот день, когда Гарри расстался с ней.

Джордж хотел сам навестить ее, поинтересоваться, как дела. Но не мог. Просто не мог показаться ей на глаза — знал, что будет напоминать об утрате.

— Джордж, я так рада!

Она и в самом деле была рада, что увидела его — живой и невредимый, Джордж обнимал ее, гладил ее волосы. Что-то шептал.

Гарри переминался с ноги на ногу, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Джордж, не знаю, что сказать... Я...

Впрочем, тот прекрасно все понимал и без слов, потому просто крепче прижал к себе сестру.

— Джинни, зачем ты пришла? Я ведь только больнее тебе сделаю.

Джинни пожала плечами. Она не знала, зачем — знала, что ей этого просто захотелось.

Отстранившись от брата, она внимательно посмотрела ему в лицо, и в ее глазах вновь вспыхнула боль. Глубокая, нарастающая, давящая боль.

Джинни закрыла лицо руками и заплакала.

Гарри бросился к девушке, но Джордж оказался проворнее: он подхватил сестру на руки и отнес к себе в комнату — там, в мягком кресле, Джинни потихоньку стала приходить в себя.

Боль не исчезала — зачем она вообще пришла сюда? Зачем Гарри предложил прогуляться? Зачем она согласилась? Надо было сидеть дома, закутавшись в теплое одеяло, слушая треск пламени, и пить бесконечный кофе. Так правильно.

Гарри и Джордж переглянулись. Та Джинни, которая вошла в магазин, куда-то пропала, а вместо нее вновь оказалась рыжая ведьма-затворница, будто намеренно изводящая себя горем, которое все равно нельзя исправить. Гарри просто не мог этого вынести и выругался,. так, что слезы у Джинни застряли в горле.

— Гарри, тебе... неприятно?

А он хотел провалиться сквозь землю. Он устал, целый месяц выхаживая Джинни, как маленького ребенка — кормил, поил, рассказывал сказки, уговаривал. Но, видимо, без толку. И в кого она такая упрямая? Фреда не вернуть, как ни рыдай — жизнь продолжается и у Джинни есть еще пятеро братьев, есть любящие родители. Есть Гермиона, и есть он сам. Пора бы уже обратить внимание и на них.

«Прогулка удалась», — горестно подумал он и вымученно улыбнулся:

— Может, домой? Под одеяло?

Джинни с радостью согласилась. Ну, кто ее тянул за язык? Зачем она пришла к Джорджу? Не видела месяц, и еще столько бы не увидела — ничего страшного бы не произошло. А теперь опять — бессонные ночи, бесконечные слезы... Неожиданно на ум пришло сравнение с Плаксой Миртл — школьным туалетным привидением.

Стало даже смешно. Да что это такое — она горюет о брате или веселится? Так и не разобравшись, Джинни взяла Гарри за руку, и они снова аппарировали, оставив Джорджа наедине с воспоминаниями о брате.

И снова все повторилось — слезы, молчание, нетронутый завтрак... Нервы у Гарри были на пределе, и он уже хотел махнуть на все рукой — если бы не Гермиона.

Они втроем сидели в гостиной, поздно вечером, когда уже все легли спать — разговор не клеился. Наконец, Гермиона нарушила затянувшееся молчание:

— А может, Гарри сделает ей предложение?

Мальчишки переглянулись и удивленно посмотрели на Гермиону.

— Что? — переспросил Гарри, не веря своим ушам.

Гермиона покраснела.

— Как-то она призналась, что очень хочет стать твоей женой. Вот я и подумала...

— Да-а, Гермиона... Где же твой уникальный ум? Был, и исчез? — ехидно протянул Рон. — Ты всерьез думаешь, что это поможет?

Гермиона кинула в Рона подушкой и отвернулась, скрестив руки на груди.

— Если такие умные — думайте сами. Вывести Джинни из такого состояния можно, но только чем-то таким же захватывающим или трагичным. Я думаю, что ранение Гарри отвлекло бы ее от смерти Фреда, но...

— Да, есть «но», — подхватил Гарри. — Я не собираюсь оказываться раненым — даже ради спасения любимой девушки.

— Гарри, ты эгоист!

«Это я и сам знаю», — кисло подумал Гарри, подтягивая колени к подбородку. Ему и самому было противно, но ничего не мог поделать — он просто устал.

Рон попытался что-то сказать, но замолчал под грозным взглядом Гермионы — в конце концов они так ничего и не смогли придумать, а просто молча сидели в гостиной, думая каждый о своем.

* * *

«Я не собираюсь оказываться раненым!».

Джинни передернула плечами, и тихо, чтобы не скрипели ступени, поднялась в свою спальню. Гермиона правильно сказала — он эгоист.

Ей хотелось кричать, кидать тяжелые предметы о стену, крушить мебель. Но сил на это просто не было.

Конечно, идея с ранением была так себе — даже Джинни понимала, что это не поможет выдернуть ее из депрессии, но Гарри мог хотя бы попытаться — показать, что он ее любит, что готов на все!

С мрачными мыслями, Джинни забралась в постель. Мало того, что она страдает по безвременно ушедшему брату, так еще и Гарри ведет себя, как последний кретин, как самовлюбленный и... эгоист. Джинни не могла подобрать соответствующие его поведению слова — обида грызла ее изнутри, мешая связно мыслить.

Глаза слипались, сильно хотелось спать, но Джинни выдавила из себя пару слезинок: она должна была плакать, чтобы не сойти с ума; она должна была злиться, чтобы окончательно не превратиться в овощ. Но то, что она обиделась на Гарри, уже говорило о том, что Джинни постепенно поправляется — хотя сама она об этом еще не догадывалась.

* * *

Утро, как всегда, наступило неожиданно. Опять завтрак — кофе и две булочки. Но сегодня к нему было еще дополнение — красная роза, лежавшая рядом с блюдцем.

Джинни нахмурилась: неужели в Гарри проснулась совесть?

По правде говоря, у него просто родился своеобразный план: растормошить девушку с помощью подарков, ласковых слов и поцелуев — хотя если бы он знал, что Джинни подслушивала их рахговор этой ночью, вряд ли он бы решился на это.

Теперь к горю о потере брата добавилось еще и обида, ожтому Джинни выкинула розу в окно, кофе вылила в камин, а булочки швырнула в коридор — в довершение громко хлопнув дверью.

Неожиданно девушка подумала, что уже сошла с ума. Ее горе выглядело, как хорошо отрепетированный и сыгранный спектакль — постановочная истерика. Она подозревала, что если бы могла видеть себя со стороны, то ни за что бы поверила такому «горю». Когда это началось? Когда она стала прикрываться смертью брата, чтобы оправдать свое несносное поведение?

Тяжело вздохнув, Джинни села на кровать и задумалась.

Фред умер месяц назад. Первые недели ей и в самом деле было тяжело — было сложно даже дышать. Она не представляла жизни без Фреда. Она привыкла к его шуткам, к его смеху — без них стало так пустынно и обыденно...

Но разве она какая-нибудь кисейная барышня, которая умеет только томно вздыхать и из кокетства падать в обморок? Разве она — слабая?

Так почему же она сидит здесь, в своей комнате, и только и делает, что льет слезы? Слезами горю не поможешь, Фред от этого живее не станет. Но — больно, как же без него больно!

Джинни всхлипнула.

— Все в порядке?

Это снова Гарри.

— Убирайся.

Он опешил.

— Что с тобой?

— Гарри, оставь меня одну!

— Да что случилось, Джинни?

Она вскочила и обвиняюще ткнула пальцем ему в грудь.

— Ты не имеешь права спрашивать, как у меня дела. Ты даже пожертвовать собой не можешь ради меня!

— Что? — Гарри внезапно понял, о чем говорит Джинни, и нехорошо прищурился. — Ты что, вчера подслушивала? Значит, тебе нужно, чтобы я...

— От тебя мне ничего не нужно! Ни твоя забота, ни твои жертвы — ничего!

Гарри пожал плечами — он решительно не понимал женской логикт. Ну, подслушала, услышала их разговор, но злиться то зачем? В конце концов, что он такого сказал, раз уж ей действительно ничего от него не нужно?

Развернувшись, Гарри вышел, хлопнув дверью.

* * *

— Ну вот скажи мне, Гермиона, что я сделал не так?

— Ну, Гарри! Она услышала, что ты не хочешь пожертвовать собой! Вот и расстроилась.

Вздохнув, Гарри сел на диван.

— Волдеморта и то было проще понять. С вами, женщины, одни проблемы.

Гермиона присеся рядом и ободряюще потрепала его по плечу:

— Извинись. Скажи, как сильно ты ее любишь — если она злится, значит, скоро совсем поправится. Она ведь становится собой, хотя ей еще трудно осознавать, что Фред никогда не вернется.

— Если честно, мне уже надоело это ее состояние. Я даже о Сириусе так не горевал...

— Гарри! — Гермиона возмущенно фыркнула и отвесила ему крепкий подзатыльник. — Ты не должен сравнивать. И... Джинни знала Фреда всю свою жизнь! Он ее брат! Ты просто не прав.

— И все равно я извиняться не буду, — недовольно пробормотал Гарри. — Она уже поправилась, раз переключила свое внимание на меня. Значит, ей помощь больше не нужна. Я могу спокойно готовиться к поступлению в Академию авроров.

Гермиона не могла придумать достойного ответа, и толко неодобрительно покачала головой: в конце концов, они уже не маленькие дети, и должны сами разбираться в своих проблемах. А ей нужно еще с Роном поговорить...

Джинни никак не хотела признаться себе, что она перестала горевать о брате. Вроде вот — воспоминания ушли, сны не снятся, но... Фред все равно — каждую секунду, каждое мгновение — перед глазами, и это было пыткой для нее. Вдобавок ко всему, еще и Гарри перестал ее навещать — собственно, как бы Джинни ни злилась на него из-за этих дурацких слов, все же она его любила, скучала и хотела увидеть. Завтрак, как и всегда, стоял у изголовья кровати, но Джинни знала, что его принес не Гарри: ручка чашки была повернута влево, булочек было три, а не две. Скорее всего, это постаралась Гермиона, и Джинни ощутила укол обиды — почему подруга ни разу не попыталась ее разбудить и хотя бы поговорить? Отпивая кофе, она призадумалась: может, стоит снова наведаться к Джорджу? Может быть, так она скорее забудет Фреда, и не будет чувствовать эту тяжесть в груди от его потери? Хотя... Нет, это плохая идея. Так она только напомнит Джорджу о брате, да и сама еще сильнее растревожит свою рану. Но что-то ведь надо делать?

Джинни отставила чашку в сторону и вздохнула. Терять близких людей оказалось слишком тяжело, и теперь она понимала, что чувствовал Гарри, когда на его глазах погиб Сириус — даже слишком хорошо понимала.

— Джинни!. Оглушительным пушечным выстрелом хлопнула дверь — Гермиона вбежала в комнату, отдышалась, и начала что-то быстро говорить, жестикулируя, и от волнения глотая слова так, что ничего было не разобрать.

— Что, Гермиона? — испуганно воскликнула Джинни. — Что произошло?!

Та глубоко вдохнула, задержав дыхание, и продолжила уже более спокойным тоном, в котором, однако еще были слышны отзвуки истерики:

— Джинни, ты должна спуститься вниз! Там... Там Джордж, и... он весь в крови, и...

Чувствуя, как кровь отхлынула от лица, бледная, на негнущихся ногах, Джинни выбежала из комнаты, даже не потрудившись накинуть халат.Только не снова, нет, только не...

— Джордж! — Джинни влетела в гостиную, но так и замерла в полушаге. На диване сидел брат и аккуратно стирал платком с носа небольшую капельку крови. Услышав свое имя, он поднял голову и улыбнулся.

— Джинни! Я как раз хотел тебя навестить...

— Гермиона сказала, что ты весь в крови! Что случилось?! Я думала... думала...

Джинни осторожно подошла к брату, оглядела его, но крови больше нигде не увидела. Перехватив ее испуганный взгляд, тот ободряюще улыбнулся:

— Не беспокойся, я просто неудачно аппарировал. А вот Гермионе надо бы научиться иногда держать язык за зубами.

Гермиона, спустившаяся в гостиную следом за Джинни, густо покраснела, поняв, что несколько переборщила с паникой:

— Но ты ведь умирающим голосом звал Джинни, и я подумала...

Джинни обернулась и возмущенно посмотрела на подругу.

— Ты же чуть не довела меня до инфаркта, Гермиона! — девушка села рядом с братом, прижавшись к его плечу. — Джордж, я так рада, что ты пришел... но ты так сильно напоминаешь мне его, что...

— Я понимаю, прости.

Джордж обнял сестру и принялся укачивать ее, как маленького ребенка.

— Я сильно хотел тебя увидеть. Прости, я, наверное, сделал только хуже...

— Не знаю, хуже быть, наверное, уже не может, — прошептала Джинни, стараясь не расплакаться. Джордж, закашлялся и поспешил сменить тему разговора:

— А как там Гарри, Гермиона?

Та пожала плечами и слегка покраснела. Джордж покачал головой:

— Я что-то не то сказал?

Джинни вздрогнула, услышав это имя, но не проронила ни слова. Переглянувшись с Гермионой, поспешившей ретироваться, Джордж устроился на диване поудобнее, и внезапно взял сестру за подбородок, заставив посмотреть в глаза.

— Что произошло?

— Не понимаю, о чем ты.

Джинни не собиралась сознаваться, что по собственной глупости поругалась с Гарри. Но Джордж и так уже понял, что что-то произошло:

— Рассказывай, сестренка. И Джинни рассказала. Захлебываясь слезами, она поведала брату, как страдала, как Гарри все это время находился рядом... Она рассказала, что именно он привел ее в чувство и заставил жить дальше. Она рассказала о подслушанном разговоре и созналась, что обиделась на Гарри за его жестокие слова. Джордж хмыкнул — он даже не знал, что ответить. С разговором, который подслушала Джинни, получилась совсем уж неловкая ситуация. Да, и с другой стороны, Гарри прав: не так уж сильно Джинни страдала, чтобы из-за этого рисковать своей жизнью. Но все же, как старший брат, он решил серьезно поговорить с будущим родственником.

— Он ушел, я не видела его целых два дня. Неужели навсегда? Как мне его вернуть?

— Думаешь, из этой ситуации нет выхода? В конце концов, всегда можно извиниться...

— Я не собираюсь ни перед кем извиняться!

Джордж нахмурился.

— Кто-то должен уступать, и, Джинни, в этой ситуации не права именно ты. Значит...

— Джордж! — Джинни вскочила и принялась мерить шагами комнату. — Я уже все сказала. Все-таки у меня горе, и он должен хоть как-то... проявлять сочувствие!

Джордж разозлился. Как еще объяснить непутевой сестре, что своими действиями она делает только хуже? Решив ничего не говорить, — она уже не маленькая, должна сама разбираться со своими проблемами, — Джордж крутанулся на месте и исчез.

* * *

Аппарировал.

Джинни не могла поверить, что Джордж ее оставил. И он тоже? Да что же это такое? Все ее бросают, никто слова доброго не скажет! Слезы опять полились потоком — размазывая их кулаками по щекам, Джинни поднялась в свою комнату. Опять одна. И в комнате снова холодно. Разжечь огонь? Джинни никак не могла найти палочку, и, разозлившись, вскоре махнула на эту идею рукой. Какая разница? Фред погиб, Гарри ушел, Джордж злится... Родители вообще не обращают на нее никакого внимания — как давно мама поднималась в эту комнату? А Рон? Он вообще, наверное, не помнит, что у него есть сестра. Разрыдавшись в полную силу, Джинни бросилась в постель. Ровно месяц она не живет, а существует. Разве это нормально? Она попыталась найти всему объяснение, но не смогла. Просто, как всегда, закрыла глаза и тихо уснула — сон, как говорила она себе, лечит.

Гарри уже жалел, что так просто взял и ушел, ведь он нужен Джинни, и неважно — пусть сколько угодно страдает, обижается, притворяется — он должен находиться рядом с ней. А кто, интересно, приносит ей завтрак? Наверно, Гермиона. Она ни за что не бросит подругу в беде... не то, что он.

Совесть совершенно замучила Гарри, и он решил вернуться — каяться, ведь Джинни любит его, она поймет, простит, а там... вместе они легко справятся.

Собрав вещи, он запер дом, сунул ключи и сильно уменьшенный чемодан в карман, и аппарировал в «Нору». Миссис Уизли, завидев Гарри, несказанно обрадовалась, заключив его в такие крепкие обьятия, каким мог позавидовать и Хагрид. Все это время она беспокоилась, не находя себе места, но сейчас была счастлива, видя, что с Гарри все в порядке.

— Гарри, дорогой! Проходи! Где ты пропадал?

— Я готовился к поступлению в Академию, миссис Уизли, — Гарри осторожно клюнул женщину в щеку, и уже было направился на второй этаж, к Джинни, но внезапно Молли его остановила:

— Я не думаю... не думаю, что сейчас подходящее время. Она обижена на тебя, Гарри. Вот только я никак не могу понять, за что?

Гарри пожал плечами. Он не собирался посвящать миссис Уизли в их с Джинни ссоры. Отдав ей вещи, Гарри поднялся на второй этаж и замер, уже взявшись за ручку, но не решаясь войти.За дверью стояла мертвая тишина.

Может, Джинни спит?

— Гарри?

За спиной стояла Гермиона. Она хмурилась, руки нервно теребили край свитера.

— Привет, — откашлялся Гарри, переминаясь с ноги на ногу.

— Я знала, что ты вернешься. Ты просто не можешь оставить ее одну.

Гарри кивнул: Гермиона, как всегда, была права.

— Как она?

— Ни с кем не разговаривает, опять почти не ест. Гарри, — Гермиона подошла на шаг ближе и положила руку ему на плечо. — Так продолжаться больше не может. Она из сильной девушки превратилась в... какого-то флоббер-червя бесхребетного! Знаешь, мне порой начинает казаться, что она плачет напоказ.

Гарри нахмурился. Да, сначала ему тоже так казалось. Но что, если ее боль так глубока, что даже спустя месяц она не может избавиться от нее?Посмотрев на Гермиону, он отвернулся и тихо толкнул дверь.

* * *

Джинни держала в руках колдографию брата, думая о бессмысленной войне, о семье... о Гарри. В этот момент дверь в комнату приоткрылась, и кто-то вошел. Она не видела, кто это был — лежала спиной к двери. Но почему-то внезапно захотелось, чтобы это оказался Гарри.

— Джинни, ты спишь?

Сердце подскочило в груди. Это он! Он вернулся!

Джинни медленно повернулась. Гарри заметил в ее руке колдографию, и стыд мучительной вспышкой вновь заставил его сжаться.

— Джинни, прости меня. Я не должен был...

Джинни отложила снимок, медленно встала и приблизилась к нему. Глаза ее в отблесках пламени камина смутно мерцали.

— Мы оба были не правы. Знаешь, я рада, что ты вернулся.

Гарри обнял девушку, крепко прижав ее к себе, пообещав себе больше никогда не отпускать, всегда быть рядом. Джинни прерывисто вздохнула, не сумев прийти в себя от радости. Он вернулся! Не оставил ее одну! Значит, он и в самом деле ее любит! В дверь постучали, и Джинни отпрянула от Гарри — обьятия распались, миг был утрачен. В комнату вошла миссис Уизли — впервые за долгое время.

— Дорогие мои, я решила, что нам следует пообедать вместе. Джинни, детка, ты сможешь спуститься? Как твое самочувствие?

Джинни кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Миссис Уизли улыбнулась и похлопала Гарри по плечу.

— Жду вас внизу через десять минут.

* * *

Миссис Уизли спускалась вниз, размышляя над увиденным: сомневаться в любви Гарри к ее дочери не было причин, но все же его уход потревожил покой Молли. Она волновалась за Джорджа, который остался один в своей каморке над магазином, переживала о Джинни, которая не выходила из комнаты целый месяц... Сердце матери разрывалось на части, она не знала, как ей помочь, как уберечь своих детей. Но она была уверена — сейчас, когда Гарри вернулся, будет все по-другому: он снова спасет Джинни. Возможно, в будущем, они поженятся, и у них будет куча детишек, которых Молли будет растить. Да, она мечтала о том, чтобы Гарри стал ее зятем. Лучшего мужа для Джинни просто не найти.

Обед был готов еще пять минут назад, но спускаться никто не желал, и миссис Уизли потихоньку начинала злиться.

— Рон, Гермиона! Живо спускайтесь вниз! Гарри! Гарри Поттер, немедленно иди обедать! Джинни, даже не смей притворяться больной! Ты должна спуститься!

Громкий и грозный голос Молли подействовал на обитателей Норы, как кнут надсмотрщика, и через несколько минут уже все чинно сидели за обеденным столом. Все, включая Джинни.

— Джинни, детка, я приготовила твои любимые блинчики. Гарри, угощайся — я знаю, как ты любишь вишневое варенье. Рон! Не лезь руками в тарелку! Цивилизованные люди давно научились пользоваться ложками!

Гермиона хихикнула. Рон покраснел.

— Что ты меня ругаешь, как маленького? Гарри тоже руками берет!

— Ты на других не смотри, Рональд! — миссис Уизли яростно сунула сыну в руки ложку и снова повернулась к дочери. — Вкусно, дорогая?

Джинни кивнула. Она не собиралась расстраивать мать, которая так старалась, но Джинни на самом деле не чувствовала никакого вкуса пищи. Ей было все равно. Но чтобы порадовать мать, она покорно взяла еще один тыквенный блинчик и щедро полила его клубничным сиропом.

— Все вкусно, мам.

Миссис Уизли расплылась в улыбке — ну вот, Джинни уже стала разговаривать с ней. Значит, скоро она совсем оправится.

— Я подумала, что неплохо было бы пригласить кого-то из ваших друзей в гости. Например, Невилла Лонгботтома, как считаешь, Гарри? Вам не помешает развеяться.

Гарри посмотрел на Джинни, и она покачала головой. Принимать друзей она еще не была готова.

— Позже, миссис Уизли, — ответил Гарри и встал из-за стола. Джинни поднялась следом. — Думаю, мы пойдем. Спасибо за обед.

Женщина растерянно кивнула и посмотрела вслед уходящей дочери.

— Рон, Гермиона, а вы что делаете целыми днями? Гарри готовится к поступлению, хотя не понимаю, почему он начал так рано. Вам еще доучиваться целый год! Рон, возьми палочку и потренируйся над заклинаниями. Ты, Гермиона, конечно же, можешь отдохнуть, у тебя и так все чудесно выходит.

Рон скривился:

— Вот почему всегда достается мне?

* * *

Гарри и Джинни сидели на аккуратно заправленной кровати и смотрели на солнечный зайчик, скользивший по стене — оба притворялись, что их очень интересует это зрелище. Молчание, впрочем, становилось тягостным.

— Гарри, когда мы вернемся в школу, ты не оставишь меня одну?

Гарри вздрогнул. Вопрос Джинни резанул слух, хотя она говорила вполголоса.

— Конечно, нет. Я ведь знаю, как тебе тяжело, поэтому буду всегда рядом.

Джинни придвинулась ближе к Гарри и легла, положив голову ему на колени.

— Мне порой кажется, что я умираю — дыхания не хватает, легкие горят, в голове всякие ужасы, и я не могу их отогнать. Почти всегда это — воспоминания... Фред. Это нормально, скажи?

Гарри осторожно погладил ее по волосам.

— Нормально. Мне тоже было больно. Я испытывал все, о чем ты сейчас говоришь... Но потом стало легче. Знаешь, время лечит...

Джинни всхлипнула.

— Я не хочу забывать его насовсем.

— Ты не забудешь. Просто страдать будешь меньше.

Джинни уткнулась лицом в ладони Гарри.

— Спасибо, что вернулся. Когда ты рядом, мне намного легче.

Гарри ничего не ответил, а лишь легонько провел кончиками пальцев по ее щеке, стирая несуществующую слезинку.

— Фред! Нет!

Он лежал на полу, беспомощно раскинув руки. На стремительно слабеющих ногах Джинни бросилась к брату — колени ее подломились, она упала рядом, прижавшись щекой к его груди. За что?!

Слезы текли и текли, но она даже не осознавала этого. Фред, ее любимый брат...

— Зачем ты бросил меня, Фред? Зачем?

Снова этот сон, и снова Джинни проснулась вся в поту — ей было трудно дышать, потому что что-то скользкое и липкое, какая-то непонятная серая субстанция, похожая на неестественно плотный и вязкий туман, окутала ее и не давала вздохнуть. Джинни замахала руками, стараясь выбраться из этой ловушки наружу, к воздуху, но туман окутывал ее все больше.

— Джордж!

Джинни замерла. Низкий голос, шедший будто из-под земли, наполнил комнату, зовя старшего брата.

Туман внезапно отступил, и на пороге комнаты Джинни увидела силуэт. Кто это? Фред?!

Образ стал приближаться, и внезапно раздался тоскливый, мертвый голос:

— Джордж! Зачем ты бросил меня одного?

Призрак вплотную подплыл к Джинни, и та увидела обезображенное лицо Фреда. Зажмурившись, она громко закричала:

— Гарри!

* * *

Уже полчаса никто не спал — все искали это странное привидение, которое так сильно напугало Джинни. Миссис Уизли, Гарри и Джинни сидели на кухне. Гарри прижимал девушку к себе, а миссис Уизли нервно вздрагивая от каждого шороха и то и дело оборачиваясь, мерила шагами кухню.

— Дорогая, кто это был? Кого ты видела?

— Это был... Фред, — выдавила из себя Джинни и прижалась к Гарри еще сильнее. Миссис Уизли закусила губу.

— Дорогая, я знаю, как ты переживаешь из-за смерти Фреда, но... Возможно, тебе показалось... — увидев исказившееся лицо дочери, она торопливо поправилась, — то есть, я хочу сказать, может быть, на самом деле это был кто-то другой?

— Я видела Фреда! — возмутилась Джинни. Глаза ее снова подозрительно заблестели, и Гарри положил руку ей на плечо, пытаясь успокоить.

Миссис Уизли сжала в руках платок и вздохнула.

— Но как? И зачем?

На кухню потихоньку стали подтягиваться остальные члены семейства. Рон, услышавший последний беспомощный вопрос матери, покачал головой и сел рядом с Джинни.

— Тебе, наверно, приснилось. Мы не смогли найти ничего, что было бы похоже на привидение.

— Рон, — Гарри заговорил тоном, которым обычно объясняют маленьким детям, что хорошо, а что плохо, — Я сам видел непонятный силуэт, когда вбежал в комнату, так что сомневаюсь, что это был сон.

Гермиона взяла Рона за руку и устало произнесла:

— Я думаю, что всем нужно вернуться в свои комнаты и выспаться. А завтра, на свежие головы, мы найдем решение этой проблемы. Пошли, Рон.

Они первыми вышли из кухни — за ними разбрелись и все остальные: и миссис Уизли, напоследок погладившая дочь по плечу, и мистер Уизли, задержавшийся на пороге с непонятным выражением лица.

Гарри и Ддинни остались наедине.

— Может, тоже пойдем?

Джинни замотала головой:

— Не могу туда идти, мне страшно.

. Гарри вздохнул.

— Милая, тебе надо поспать.

— Я не могу... упрямо повторила она. — А что, если он опять... Придет?

— Он не придет, — заверил Гарри и, подняв Джинни на руки, понес в спальню. — Я всю ночь буду рядом с тобой.

Джинни положила голову Гарри на плечо, и, пока он поднимался по лестнице, уснула.

* * *

Пробуждение было легким, приятным и волнующим. Джинни потянулась и нечаянно задела рукой щеку Гарри — он мгновенно распахнул глаза.

— О, прости, — тихо хихикнула она, и Гарри улыбнулся в ответ. Давно он так не просыпался — на душе было легко и спокойно, хотелось смеяться.

— Ну, что, не приходил больше твой призрак?

Джинни с улыбкой покачала головой. При свете дня ей начало казаться, что ночное происшествие и в самом деле было сном.

Гарри посмотрел на повеселевшую девушку и призадумался: может, стоит каждую ночь спать с ней в одной комнате? Глядишь, через неделю Джинни совсем забудет о своих кошмарах.

Они встали, оделись и вместе направились на кухню. Миссис Уизли засияла, когда увидела, что Джинни, румяная, посвежевшая, самостоятельно спустилась вниз.

— Как спалось?

Джинни не ответила, просто поцеловала мать и села за стол, а Гарри встал к плите и занялся кофе — за этот месяц это вошло у него в привычку.

Миссис Уизли в это время поставила на стол свежеиспеченные булочки и картофельную запеканку.

— Завтракаем втроем, отец в Министерстве — ему предложили повышение, а Гермиона с Роном еще даже не вставали. Они и так задержались допоздна — готовились к экзаменам, да еще и ночью вскочили...

Миссис Уизли прикусила губу и взглянула на дочь. Джинни не подала виду, что ее взволновала последняя фраза.

Гарри поставил чашку с кофе на стол:

— А кем назначили мистера Уизли?

Миссис Уизли расплылась в улыбке:

— Утром прилетела сова с письмом от Кингсли, он настоятельно требовал к себе Артура, писал, что хочет поговорить о его новой должности. Ах, я так счастлива! После стольких лет Артура наконец-то оценили по достоинству!

Гарри сердечно поздравил миссис Уизли, а Джинни отделалась простой улыбкой, хотя Гарри был уверен, что она рада не меньше матери.

* * *

Солнце почти стояло в зените, когда Гарри осторожно предложил Джинни выйти на улицу, точнее, в сад, подышать свежим воздухом — в доме было до невозможности душно. Джинни согласилась, хоть и было видно, что она вспоминает их первую прогулку.

Теплый ветерок дул им в лицо, будто играя, и солнце светило так ярко и радостно, пока они прогуливались вокруг «Норы», держась за руки. Ветер развевал рыжие локоны Джинни, блестевшие в ярком солнечном свете, точно пламя. И, пожалуй, девушка была счастлива, хоть и не подавала виду.

Они ни о чем не говорили, просто держались за руки, медленно шагая по пружинистой траве.

Внезапно Джинни, забывшись, начала насвистывать какой-то звонкий мотивчик. Гарри улыбнулся и потрепал ее по плечу:

— Ты сейчас похожа на какую-то счастливую рыжую птаху, но если ты засвистишь дома...

Джинни рассмеялась. Гарри отметил, что сегодня она смеялась чисто и звонко, словно у нее не было никаких проблем.

— Ты о маме? Да, точно, она бы сказала, что я свищу, как невоспитанный мальчишка.

Они еще немного погуляли и, наконец, решили возвращаться домой. Тем более, уже проснувшиеся Рон с Гермионой громко их звали из окна спальни на втором этаже.

Джинни не хотела встречаться с братом и Гермионой, и поэтому сразу отправилась в свою комнату. Гарри она успокоила тем, что «не собирается больше проливать слезы над колдографией так рано почившего брата». Гарри нахмурился, но ничего не ответил.

* * *

Ближе к вечеру вернулся мистер Уизли, и все наперебой принялись его расспрашивать. Миссис Уизли еле отогнала надоедливых ребят от мужа, чтобы спокойно его накормить, и не позволила никому за столом сказать ни словечка о его новой работе — во всяком случае, на домочадцев она смотела так грозно, что слова "Министерство" "работа" "повышение" сами собой застревали в горле, и приходилось их заедать двойной порцией пудинга.

Внезапно мистер Уизли, немало смущенный всеобщим вниманием, решил отвлечь всех от своей персоны. Он спросил:

— А призрака, Молли, еще не нашли?

Джинни побледнела. Весь день ей было спокойно и весело, но вот с наступлением темноты снова вернулся липкий страх. И он не отпускал ее, хоть рядом находилась почти вся ее родня.

— Я подумал над тем, что это могло быть, и... ничего не придумал, — виновато продолжил мистер Уизли. — Все-таки, Джинни, это был твой кошмар. Некоторые маги могут их... э-э... проецировать, и после пробуждения они некоторое время все еще видят образы из своего сна, и думают, что они существуют наяву. Мы не нашли ничего, что могло бы указывать на привидение, — мистер Уизли внимательно посмотрел на дочь. — Прости, дорогая, но призрак тебе приснился.

— А как вы объясните то, что я тоже его видел? — встрял в разговор Гарри. Мистер Уизли пожал плечами.

— Такое случается. Это же проекция кошмара, наподобие воспоминаний в Омуте Памяти, а значит, его могут видеть и другие. Но не забывайте, что кошмар живет наяву не более десяти минут. Он, по сути, иллюзия, и не более того...

Джинни вскочила, опрокинув стул. Ей было больно слышать такие слова от отца. Она не могла поверить, что все думают, будто она и в самом деле могла испугаться, да еще и переполошить всех какой-то иллюзией.

Не говоря ни слова, она убежала к себе в комнату, провожаемая недоуменными взглядами родных.

Следующей ночью все повторилось.

Джинни оцепенела и не могла пошевелиться, она даже закричать не могла. Может, она сходит с ума? А может, папа прав и она в самом деле спроецировала свой самый страшный кошмар?

Но кошмары не живут более десяти минут, а этот туман — у Джинни язык не поворачивался обозвать эту странную серую субстанцию призраком — спокойно летал у нее по комнате уже около двадцати минут.

Ей было страшно, не смотря на то, что эта штука не предпринимала никаких активных действий, как и в прошлый раз.

— Джордж!

Опять этот загробный голос! Джинни пробрала дрожь. Почему из тумана кто-то постоянно зовет Джорджа?

Она, наконец, обрела голос и смогла тихо спросить:

— Кто ты?

Почему именно этот вопрос у нее вырвался, Джинни не знала. Почему именно "кто", а не "что"?

Впрочем, туман не ответил. Он вдруг странно запульсировал, быстро закружился по комнате маленьким смерчем — но ни один лист бумаги на столе даже не шелохнулся. А потом...

Потом тумал подлетел к Джинни, обвил ее руки, стал медленно оформляться в какую-то фигуру... Девушка вскрикнула — это, несомненно, был призрак, и она даже на секунду не сомневалась, кому он принадлежал.

— Фред...

Имя брата, произнесенное шепотом, словно ножом, разрезало тишину. Призрак вдруг посмотрел на сестру и протянул ей руку.

Будто во сне, Джинни коснулась серого облачка и снова вскрикнула: она почувствовала холод кожи. Он совсем, как настоящий.

— Фред?

Мертвец улыбнулся. Он стоял у кровати и смотрел на сестру немигающим взглядо. Джинни зачарованно протягивала к нему руки и пыталась дотронуться, удержать.

Холодный. Мертвый.

— Что ты делаешь, Джинни? Где Джордж?

Девушка отдернула руку. Он говорил!

— Фред, ты... Живой? Но как?

Брат поморщился, покачался из стороны в сторону.

— Где Джордж? Почему он бросил меня? ПОЧЕМУ?

Он резко дернулся в сторону, как будто его что-то тянуло, и исчез, растворился в серой дымке. И только тогда Джинни закричала, закрывая лицо руками:

— Я не знаю! Фред! Я не знаю!

Открыв глаза, Джинни никого не увидела, но через несколько секунд за дверью послышался топот, и в спальню ворвался встрепанный, перепуганный Гарри.

— Что случилось? Почему ты кричишь?

Джинни заплакала, и Гарри подбежал к ней, обнимая. Он целовал ее мокрое от слез лицо и что-то утешающе шептал, но она не слушала, повторяя снова и снова:

— Он был здесь. Я его видела, трогала. Я говорила с ним, Гарри!

— Милая, тебе приснился кошмар, успокойся...

Гарри, казалось, и сам поверил в ту чушь, что нес мистер Уизли. Он старался успокоить плачущую и дрожащую, точно в лихорадке, Джинни, но та оттолкнула его.

— Я не сумасшедшая! Я видела его! Он был здесь две минуты назад!

На ее крики сбежались все домочадцы: миссис Уизли причитала, не смея подойти к дочери, мистер Уизли хмурился. Рон с Гермионой молчали.

— Он живой, понимаете? Просто холодный...

— Джинни, детка, — Миссис Уизли сжала руки в кулаки, стараясь успокоиться. — Фреда нет. Он мертв. Оттого и холодный.

Джинни яростно посмотрела на мать, и она, с громкими причитаниями, поспешила скрыться из виду.

— Джинни, а как он выглядел? Просвечивал?

Это была Гермиона. Все это время она стояла в углу и о чем-то размышляла.

Джинни задумалась.

— Сначала — да, но потом... Гермиона, ты мне веришь?

Девушка нерешительно кивнула, и Джинни успокоилась.

— Я не вру. И это не мой кошмар. Он настоящий, и он был здесь несколько минут назад.

— Но почему тогда я его не вижу? — спросил Рон, немного обиженный из-за того, что призрак брата ни разу его не навестил, хотя к сестре наведывается уже вторую ночь.

Джинни пожала плечами.

— Он все время твердит о Джордже. Зовет его.

Гарри прижал девушку к себе и взглядом показал другу на дверь. Тот кивнул и поспешил увести отца и Гермиону.

— Ты сможешь уснуть?

Джинни покачала головой, впрочем, Гарри и не надеялся на другой ответ. Он уложил девушку в постель, лег рядом и стал рассказывать ей... маггловские сказки. Джинни некоторое время честно пыталась слушать, но потом, убаюканная голосом Гарри, спокойно заснула.

* * *

Джордж обеспокоенно посмотрел на отца и мать, точно желая еще раз убедиться, не сошли ли они с ума.

— Призрак Фреда? Здесь? — он моргнул. — Ничего не понимаю.

— Его не видел никто, кроме Джинни, и Гарри. Но тот видел всего лишь тень, так что...

Джордж задумался.

— Это понятно, что он вернулся в дом, где вся его семья. Но разве призрак не должен обитать там, где его тело нашло последнее пристанище? Или хотя бы там, где он... умер?

Молли кивнула. Она была бледна после бессонной ночи.

— В том-то и дело. Но Джинни твердит, что это был именно Фред.

— Я не буду сейчас говорить с Джинни, а то она еще больше разволнуется Я сейчас уйду, но попробую выяснить, что происходит.

Миссис Уизли расцеловала сына и тот аппарировал к себе.

Да, не простую задачку она задала ему, но может быть, Джордж и в самом деле сможет понять, что или кого видит Джинни?

— Мама? Я слышала голоса. С кем ты говорила?

Миссис Уизли переглянулась с мужем.

— С папой, дорогая. Как ты себя чувствуешь?

Тяжело и громко вздохнув, — явно демонстрируя свою злость и раздражение, — Джинни развернулась и побрела прочь.

— Артур, что это с ней? — женщина была в замешательстве. — Я ведь просто спросила.

Мистер Уизли пожал плечами. Он уже давно перестал надеяться на то, что женщин вообще можно понять.

* * *

— Фред, нет!

Миссис Уизли застыла с ножом в руках. Она как раз собиралась начать резать салат, но крик дочери на втором этаже заставил ее отбросить все в сторону и побежать наверх.

— Нет, Фред! Гарри! Мама-а-а!

Миссис Уизли ворвалась в комнату и вскрикнула. Нечто, больше всего похожее на плотное матовое облако, крепко держало Джинни за горло и прижимало к стене, не давая ни вздохнуть, ни пошевелиться. Как назло, в доме, кроме миссис Уизли и Джинни больше никого не было. Бедная женщина не знала, что можно сделать, как помочь дочери, ведь свою палочку она оставила на кухне...

Белое облако повернулось на крик, и миссис Уизли оторопела. На нее смотрел ее сын, умерший Фред, толко что пытавшийся, вне всякого сомнения, задушить сестру. Вот только как? Привидения не обладают телесной силой, они не могут прикоснуться к человеку...

Фред разжал пальцы, и Джинни упала на пол, пытаясь откашляться.

— Фред? — миссис Уизли не могла поверить своим глазам.

Но позднее она решила — Джинни никто не пытался убить, та прижималась к стене, задыхалась просто от ужаса, и на самом деле это было обычное привидение, так как после вскрика миссис Уизли призрак просто растворился в воздухе.

Джинни выгнала мать из комнаты и заперла двери множеством заклинаний. Она сильно разозлилась на мать, и немудрено — она ведь видела, что это был не просто призрак! Но она все отрицала. И даже синяки на шее у дочери не заставили ее поверить своим глазам.

Кошмары прекратились, призрак больше не объявлялся, и Джинни стала больше времени проводить с родными. Воспоминания о гибели брата стали чем-то вроде сна — страшного и трагичного.

Гарри готовился к поступлению в Академию. Он целыми днями просиживал за учебниками, стараясь запомнить все, что в них написано. Гермиона натаскивала Рона в зельеварении и заклинаниях. Им осталось проучиться в Хогвартсе еще один год — последний учебный год, который они пропустили из-за войны. Им предстояло сдать самые сложные экзамены — ЖАБА, чтобы потом они смогли найти высокооплачиваемую работу.

Джинни тоже занималась, но не так усердно, нежели остальные. Экзамены она будет сдавать только в следующем году, поэтому она просто перечитывала учебники. И сейчас, когда почти все было прочитано, а до школы оставалось еще около месяца, ей было скучно. Не зная, чем себя можно занять, она целыми часами гуляла вокруг дома. Иногда даже забавлялась тем, что выгоняла наглых гномов. Но, как это бывало и раньше, ненадолго. Гномы всегда возвращались, видимо затем, чтобы не лишать девочку удовольствия пошвырять их за покосившийся забор.

Сегодня Джинни решила не идти гулять. Занятие это бесполезное, да и одной скучно бесцельно бродить вокруг здания. А Гарри сейчас ничем не выманишь, если только...

Джини вскочила, подбежала к шкафу и стала рыться в нем. Вышвыривая одежду, она все глубже залезала в шкаф, пока не нашла то, что искала — форму для игры в квиддич. Метла стояла в сарайчике за домом, поэтому быстро переодевшись, она кинулась за незаменимым атрибутом в игре.

* * *

Гарри пытался сосредоточиться на трансфигурации и тут за окном что-то мелькнуло. Он сначала не обратил внимания, но когда мимо окна во второй раз что-то стремительно пролетело, Гарри отбросил палочку и побежал смотреть.

Он не ожидал увидеть на метле именно Джинни, но то, что она решила полетать, почему то его обрадовало. Решив, что занятий с него достаточно, он быстро переоделся и побежал на улицу.

Там уже находился Рон, который тоже, увидев сестру на метле, решил немного полетать.

Джинни приземлилась рядом с Гарри, который уже перекинул ногу через свою любимую «Молнию» и засмеялась.

— Я знала, что ты меня увидишь и придешь. Нет не так: я была уверена!

Гарри только пожал плечами.

— Я всегда знал, какая ты хитрая. Как всегда угадала: ничем другим от занятий меня отвлечь просто невозможно.

Они взмыли воздух и принялись кружить вокруг дома. Периодически слышался звонкий смех Джинни или неясные хриплые ругания Рона. Гарри предпочитал летать молча.

На одном из поворотов, Рон, не справившись с управлением, резко взял вправо, задев при этом Джинни и оттолкнув ее к Гарри. Втроем, не удержавшись на метлах, они свалились на землю и застонали от боли.

— Вам что, жить надоело? — послышался голос миссис Уизли, и вскоре она сама появилась на улице, нависая над лежавшими на земле ребятами. — Что вы устроили? Вы могли что-нибудь себе сломать! Рон, разве я не говорила тебе, чтобы ты занимался? Твои отметки оставляют желать лучшего! Немедленно поднимайся и до вечера не выходи из своей комнаты!

Рон, все еще постанывая, медленно встал и побрел к дому. Гарри помог подняться Джинни, и они вместе ожидали приговора миссис Уизли.

— Гарри, дорогой, я думала, ты готовишься к поступлению.

— Я уже почти все выучил, миссис Уизли.

— Хорошо, — посмотрев на дочь, женщина поджала губы, но не промолвила ни слова. Она задумчиво переводила взгляд с Гарри на Джинни, а потом развернулась и ушла в дом. Джинни облегченно выдохнула.

— Бедный Рон, всегда ему не везет!

Гарри кивнул. Надо будет замолвить за него словечко перед его матерью.

— Может, поиграем в шахматы? — предложила Джинни и Гарри с радостью согласился. Летать больше не хотелось. Хорошо, что летали они не высоко, а то и, правда, могли покалечиться.

Джинни достала коробку с шахматами и принялась расставлять их на кухонном столе. Шахматы, будучи волшебными, восторженно задвигались, вставая на свои клетки.

Игра продолжалась около трех часов. Джинни была серьезным противником — она сосредоточенно обдумывала свой ход, и не редко Гарри чуть не засыпал, пока она решалась передвинуть фигуру.

Чуть позже, когда игра была почти закончена, на кухню спустилась Гермиона, но присоединяться не стала — волшебные шахматы вызывали у нее ужас еще с первого курса. Она просто села рядом и наблюдала за окончанием игры. Когда шахматы были отставлены в сторону, она отвела Джинни в сторонку.

— Скажи, у вас с Гарри все хорошо?

Джинни с непониманием взглянула на подругу.

— У нас все отлично. А почему ты спрашиваешь?

— Он смотрит на тебя как-то странно. Как будто наблюдает. Или сторожит.

— Сторожит? — Джинни нахмурилась. — Зачем меня сторожить? Ты что-то путаешь, Гермиона. Он просто любит меня.

Гермиона понимала, что любовь заставляет делать странные вещи, но взгляд Гарри ей все же не нравился. Но что бы то ни было, она решила не вмешиваться. Пусть все идет без ее вмешательства.

— Семья, садитесь за стол! Ужин готов!

Громкий голос миссис Уизли раздался в каждом уголке «Норы». Семейство поспешило собраться на кухне, чтобы лишний раз не злить хозяйку.

Миссис Уизли хлопотала, каждому подавая тарелку с вкусно пахнущим супом. Грустно посмотрев на пустое место мистера Уизли, женщина села на свой стул. Сегодня мистера Уизли попросили задержаться на работе, поэтому ужин проходил молча, ведь обычно именно мистер Уизли рассказывал интересные истории, которые произошли на работе.

Быстро отужинав, все решили разойтись по комнатам: Рон так и не выучил все, что показывала ему Гермиона. А сама Гермиона решила отдохнуть с книгой в кровати.

Гарри уже было направился в свою комнату, но его остановила Джинни.

— Подожди.

Гарри посмотрел на миссис Уизли и убедившись, что она не слышит, спросил:

— Что-то случилось?

Джинни сжала кулачки.

— Мне страшно. Не понимаю, откуда этот страх, но я не могу от него отделаться...

Гарри прижал девушку к себе и зарылся носом в ее волосы.

— Успокойся, дорогая. Тебе нечего бояться.

Джинни тяжело вздохнула. Она знала, что Гарри не даст ее в обиду, но что-то не давало ей покоя.

Гарри решил проводить девушку до ее спальни. Они вместе поднялись на второй этаж и остановились у двери.

— Спокойной ночи...

— А ты не хочешь зайти? — спросила Джинни и вдруг покраснела. Гарри сначала оторопел, но потом кивнул. Он не знал, что задумала Джинни, но ему очень хотелось прижать ее к себе и поцеловать. А делать это в коридоре, по которому в любой момент может пройти миссис Уизли не представлялось возможным.

Джинни взяла его за руку и прошла в спальню. Дверь они закрыли и запечатали заклинаниями. Правда, Джинни так и не решилась на что-то большее: они почти всю ночь разговаривали, иногда целуясь и прижимаясь друг другу. А ближе к рассвету, наконец, заснули.

Прошло еще некоторое время, и Джинни поняла, что боль начала уходить. Правду говорят: время лечит. Оно способно излечить любые раны, даже самые сильные, такие, как от потери родных.

В то утро Джинни самая первая спустилась на кухню, чтобы выпить чашечку кофе. Почту они не ждали, но на подоконнике сидела сова, держа в клюве письмо. Джинни не сразу поняла, что сова принесла почту, а потому сначала сварила себе напиток.

— Ты принесла это мне?

Сова ухнула и Джинни забрала у нее из клюва конверт. Накормив пернатую посланницу печеньем, Джинни посмотрела на адрес отправителя. Пусто.

Девушка вдруг что-то заподозрила. Кто мог отправить письмо, не подписавшись?

Джинни решила подождать, когда проснется Гарри и показать письмо ему.

Ждать пришлось не долго, но Гарри просто рассмеялся, когда услышал предположения девушки.

— Кто может желать тебе зла?

— Может, призрак? Или тот, кто заставляет меня верить в призрака?

Гари нахмурился. Джинни впервые за все это время вспомнила о Фреде. Он увидел, что в ее глазах появилась тоска, и решил прочитать письмо.

— Давай мне.

Он распечатал конверт и развернул пергамент. По мере того, как продолжалось чтение, Гарри то хмурился, то бледнел. Джинни не могла вынести ожидания и вырвала письмо у него из рук. Первые строчки заставили ее содрогнуться.

— Что это значит, Гарри? — прошептала девушка, не отрывая взгляда от письма.

— Кто-то хочет, чтобы ты страдала.

— Мерлин, кто это может быть?

Джинни отбросила письмо, села на стул и обхватила голову руками. Гарри сел рядом.

— Может, кто-то пошутил? Не принимай близко к сердцу.

— Гарри, но он желает мне смерти... Или это она?

Гарри пожал плечами.

— Не беспокойся. Я попытаюсь узнать, кто послал его тебе.

Джинни кивнула, не проронив больше ни слова.

* * *

Новостей не было. Кто послал письмо выяснить не удалось. Поэтому Джинни попросила Гарри не оставлять ее одну ни на минуту.

— Вот оно, Гарри. Я же чувствовала... Я знала...

— Успокойся, милая. Не нагнетай и не накручивай себя.

— Я не накручиваю! Гарри, пожалуйста, пойдем со мной. Я боюсь находиться в комнате одна...

Гарри вздохнул, но не посмел перечить любимой. Они вместе поднялись в ее спальню и уже собирались достать шахматы, как вдруг что-то начало происходить.

Комната наполнилась туманом, а из него прозвучал тяжелый, грудной голос. Он что-то говорил, но Гарри ничего не понимал. Джинни, как оказалось, тоже, но она была сильно напугана и просто замерла на месте, не пытаясь убежать, или хотя бы закрыть лицо руками.

Через несколько минут Гарри понял, что Джинни обездвижена: видимо с этим туманом шло в придачу заклятие, которое действовало лишь на Джинни — Гарри до сих пор передвигаться. Поэтому он быстро подбежал к девушке и как следует ее встряхнул.

— Джинни! Нужно уходить!

Джинни моргнула и непонимающе посмотрела на парня. Затем перевела взгляд на кровать и закричала.

Что-то страшное, все в крови и многочисленных шрамах сидело на ее постели. Гарри выхватил палочку и направил ее на существо. Оно скривилось в усмешке и с хлопком исчезло. Туман тут же испарился.

— Гарри, что это было?!

— Не что, а кто. Это был человек.

— Что?!

Джинни изумленно посмотрела на Гарри и тот кивнул.

— Да. Ты слышала хлопок? — Девушка кивнула. — Это хлопок аппарации. А аппарировать может только человек. Да и туман подозрительно быстро исчез.

— Но, Гарри... А как он попал в комнату, если мы не слышали первого хлопка?

Гарри пожал плечами. Джинни нахмурилась.

— А ты давно видел свою мантию-невидимку?

— Она лежит в одном из чемоданов. Я не распаковывал вещи, которые привез из Хогвартса. А что?

— А ты сам складывал мантию в чемодан?

— Я не помню, — признался Гарри и обнял девушку. — Не бойся. Теперь я от тебя никуда не уйду — буду даже ночевать здесь.

— Это хорошо.

Джинни перевела дух. Она сильно испугалась, но поняв, что этот монстр всего лишь человек, решила больше не поддаваться страху. Вместе с Гарри они пережили ночь, а на следующее утро пришло новое письмо.

* * *

В этот раз они решили посвятить в странное дело миссис Уизли. Женщина внимательно прочитала оба письма и как-то неспокойно огляделась вокруг.

— Мне кажется, что я где-то видела подобный стиль письма. Вот только не могу вспомнить...

Гарри забрал у женщины письма.

— Может, попробуете вспомнить? Кто-то хочет, чтобы Джинни страдала. Кто это может быть?

Миссис Уизли пожала плечами.

— Просто, дорогая, но я не знаю. И давай отдадим эти письма твоему отцу — на работе он сможет выяснить, кто их написал.

Гарри отдал письма. Он понимал, что скорее всего никого не найдут, но другого выхода не было.

— Вы говорили о письмах Рону и Гермионе?

Гарри покачал головой.

— Мы решили не втягивать их в это.

— Молодцы, — миссис Уизли устало вздохнула. Она вдруг поняла, что это время сильно постарела. Больше всего сейчас ей хотелось покоя. Она мечтала о внуках, о том, что сможет их нянчить и не придется больше ни о чем волноваться.

Посмотрев на дочь и Гарри Поттера, Молли Уизли решила не мешать им — Джинни уже не маленькая. Она сама знает, что хорошо, а что плохо. Да и Гарри ее любит, это очевидно. Молли хоть и знала о том, что Гарри ночует в комнате Джинни, но все же решила озвучить официальное разрешение.

Гарри с Джинни переглянулись и улыбнулись. Они решили на какое-то время забыть о письмах, о странностях, и просто насладиться обществом друг друга.

Поэтому поблагодарив миссис Уизли за помощь, они, взявшись за руки, поспешно поднялись в комнату Джинни.

Слова Джинни не давали Гарри спокойно уснуть. Отцовскую мантию он не видел уже без малого три месяца и даже не помнит, складывал ли ее вообще в чемодан, когда собирал вещи в Гриффиндорской башне. Обычно он просто скидывал одежду в хаотичном порядке, не задумываясь, возьмет он что-то лишнее, или же наоборот забудет. Но сейчас ему захотелось найти мантию, которая не раз спасала ему жизнь.

Чемодан с одеждой нашелся в самом дальнем углу огромного шкафа. Когда Гарри открыл его, то еле сдержался, чтобы не заплакать: все так напоминало о школе, о тех временах, когда он считал ее своим домом и просто был счастлив.

Мятая школьная форма, форма для квиддича, носки, футболки и джинсы. Гарри перебирал эти вещи и на несколько раз проверял чемодан. Его прошиб холодный пот, когда он понял, что мантии здесь нет.

В спальню, без стука, вошла Джинни и сразу все поняла. Она опустилась на пол рядом с Гарри и тяжело вздохнула.

— Не вини себя. В те дни любой мог зайти в башню и забрать мантию.

— Но теперь ты в опасности. Откуда я знаю, что натворит этот псих?

Джинни взяла Гарри за руку.

— Мне кажется, что это человек, который тоже очень сильно страдает. Это не псих. Просто ему невыносимо смотреть на мои страдания, ведь он сразу вспоминает о своих.

Гарри как-то странно посмотрел на любимую. Джинни вздохнула.

— Успокойся, Гарри. Я вдруг начала понимать этого недоброжелателя и мне стало его жаль.

Гарри обнял девушку и прижался щекой к ее плечу. Его охватила дрожь, он вдруг понял, что из-за прихоти какого-то ненормального может потерять любимую женщину.

— Гарри, давай навестим Джорджа. Я соскучилась и хочу его обнять.

— Хорошо. После обеда. Предупреди миссис Уизли.

* * *

Молли согласилась с дочерью и послала в подарок сыну вкусных пирогов. Джинни завернула их в бумагу и приготовилась аппарировать.

— Джинни, давай лучше через камин.

Гарри взял горсть порошка и кинул его себе под ноги. Джинни даже не заметила, когда он успел зайти в камин.

— Косой Переулок!

Он мгновенно исчез в зеленом пламени, и Джинни отправилась следом.

Косой переулок встретил их радостно. Люди сновали туда-сюда, делая покупки, посещая кафе и просто стоя посреди улицы и разговаривая. Джинни отряхнулась от пепла и пошла в сторону магазинчика брата. Гарри уже ждал ее у дверей.

Джордж открыл не сразу. Сегодня у магазина был выходной, а потому Джинни и Гарри пришлось подниматься в квартиру Джорджа.

— Джинни? Гарри? Какими судьбами?

Грязные волосы, мятая одежда и стойкий кислый запах дешевого вина сказал об обитателе этой квартиры многое. Джинни поморщилась, она не выносила пьяных людей, но все же прошла в комнату следом за Гарри.

— Мы беспокоимся о тебе, и, как видно, не без причин.

Джинни взмахнула палочкой, и в комнате стало чисто. Джордж недовольно фыркнул.

— Если тебе что-то не нравится, ты можешь уйти. А ты, Гарри? Может, выпьем?

— Джордж! — Джинни забрала у брата бутылку и выкинула ее в ведро. — Что ты творишь? Почему не работаешь? Раньше у магазина никогда не было выходных!

— Раньше и Фред был жив! Ты не понимаешь! — Джордж упал на диван и закрыл лицо руками. Гарри вздохнул и вышел на кухню за водой. Джинни осталась наедине с братом.

— Джордж, я понимаю, как тебе тяжело. Я все понимаю... Зря ты злишься на меня.

Брат не отвечал и Джинни только вздохнула. После войны все сильно изменились, но Джордж вообще стал словно другим человеком.

Девушка встала и прошла к окну. Когда они с Гарри пришли, комната была завалена коробками с какими-то вещами. Сейчас все коробки стояли аккуратно у стены, но, тем не менее, Джинни запнулась. Одна из коробок упала и все вещи, лежавшие в ней, выпали на пол.

— Джордж, что за...

Джинни замолчала, разглядывая вещь, которая выпала из коробки и сейчас лежала на полу среди разного хлама.

Она не могла поверить своим глазам. Это казалось страшным сном, но Джинни сама своими глазами ясно видела мантию. Мантию Гарри.

Джордж ничего не заметил. Он все также сидел с закрытыми глазами и покачивался из стороны в сторону. Джинни аккуратно поставила коробку на месте и скидала в нее выпавшие вещи. Мантию она положила сверху.

Гарри вернулся с водой и протянул ее Джорджу. Джинни быстро встала перед коробкой. Она должна была убедиться в своих догадках.

— Гарри, кажется, Рон хотел, чтобы ты ему с чем-то помог. Ты иди, а я еще немного побуду с Джорджем.

Гарри кивнул. Пожав руку Джорджу, он покинул его квартирку.

Некоторое время брат с сестрой молчали. Джинни не знала, как начать разговор. Тем более, Джордж должен был многое объяснить.

— Зачем ты осталась?

Девушка вздрогнула.

— Я хочу у тебя спросить... Ты случайно не видел мантию Гарри? Мантию-невидимку?

Джордж смотрел на сестру тяжелым взглядом. Внезапно в его глазах промелькнуло понимание, и он улыбнулся.

— Гарри потерял мантию? Жаль, он должен быть аккуратен с этой вещью.

Джинни подошла к одной из коробок и достала сверток. Джордж внимательно наблюдал за ней.

— Почему мантия Гарри находится в твоих вещах? Джордж, где ты ее взял?

Джинни обернулась, чтобы посмотреть на брата и увидела наставленную на нее палочку. Выхватить свою она не успела — Джордж произнес заклинание и Джинни упала, все еще сжимая в руках мантию-невидимку.

Молли всхлипывала, Артур нервно похлопывал ее по плечу.

Прошло уже три дня, как пропала Джинни Уизли. И никто не мог сказать, как это произошло.

Гарри рвал и метал. Он чувствовал за собой вину — ведь это он оставил Джинни у брата и отправился домой!

Первой мыслью стала абсурдность — виновен Джордж! Но Гарри сразу отбросил эту идею. Джордж никогда бы не причинил сестре боль. Он знает, что такое страдания.

Но теперь все страдали еще больше.

Джордж решил выбраться из своей каморки и теперь день и ночь сидел в гостиной рядом с матерью и с отцом, обсуждая места, в которые могла пойти Джинни перед исчезновением.

Были подключены все — разве что Гермиона стояла в стороне и внимательно приглядывалась к Джорджу.

— Гарри…

Парень вздрогнул и оторвал взгляд от карты Косого Переулка.

— Гермиона? Ты… Ты почему не спишь?

— Не могу уснуть.

Гермиона села на кровать и посмотрела на друга. Небритый, лохматый — он напоминал Йети, которого только что поймали в одной из пещер.

— Вся эта история кажется мне дурным сном, — Гарри вздохнул. — Не могу поверить, что она пропала.

— Я тоже. Знаешь, последний, кто видел ее сидит сейчас на кухне. И он так и не рассказал нам, когда она от него ушла.

Гарри отмахнулся.

— Джордж пережил смерть своего брата. И ему просто больно говорить о пропавшей сестре. Поверь, он придет в себя и все нам расскажет.

Гермиона лишь покачала головой.

— Его поведение кажется мне слишком подозрительным. Расстроенный человек ведет себя по-другому — он постоянно в движении, его руки теребят все, что он видит. Джордж же…

— Прекрати! — Гермиона замолчала и с недоумением посмотрела на друга. Раньше он никогда на нее не кричал.

— Как скажешь.

Она не смогла скрыть обиду в голосе и Гарри это услышал. Он хотел извиниться перед подругой, но не смог промолвить ни одного слова.

Он даже не понял, в какой момент Гермиона ушла из его комнаты. Он задумался и не услышал, как за ней закрылась дверь.

* * *

Утро принесло с собой тяжелое пробуждение на куче бумаг. Отлепив от своей щеки лист «Ежедневного Пророка», Гарри потянулся и взглянул на часы. Десять утра. А в доме стояла гнетущая тишина.

Он осторожно спустился на кухню и увидел, что все завтракают, даже не глядя друг на друга. Миссис Уизли, как всегда, была заплаканная.

Невольно Гарри посмотрел на Джорджа и нахмурился — тот не выглядел расстроенным или обеспокоенным. Все, как говорила Гермиона вчера вечером: Джордж был спокоен, как никогда.

«Но он же ее брат! И не мог сделать ей ничего плохого!»

— Гарри, будешь кашу?

Не дожидаясь ответа, заботливая миссис Уизли взмахнула палочкой. На стол тут же опустилась миска, полная каши.

— Кушай на здоровье, дорогой.

Ее голос… Такой нежный и одновременно печальный.. Она надеялась на лучшее, это сразу было заметно.

Гарри сел на свое место и невольно посмотрел на пустой стул рядом с собой — здесь всегда сидела Джинни.

— Гарри, какие планы на сегодня?

Спокойный, уверенный в себе Джордж внимательно посмотрел на Гарри.

— Еще раз свяжусь с Шеклботом. Он должен был что-то разузнать.

Гермиона кашлянула, и все дружно воззрились на нее. Девушка покраснела и тихо прошептала извинения.

— Ты заболела, Гермиона? — Гарри выразительно посмотрел на подругу и та неуверенно кивнула.

— Да, похоже на то. Гарри, проводишь меня до комнаты, а то боюсь, что ноги меня не удержат, — девушка как могла изображала слабость в голосе и миссис Уизли начала хвататься за сердце.

— Дорогая, немедленно ложись! Я принесу тебе сироп!

Обманывать женщину было невыносимо, но Гарри знал, что им с Гермионой нужно поговорить наедине. Без лишних ушей и тем более без Джорджа.

Когда они пришли в комнату Гермионы, она быстро наложила заклинание, чтобы их не подслушивали.

— Ты же что-то знаешь? — Девушку не возможно было обмануть, и Гарри кивнул.

— Все это кажется подозрительным. Понимаешь, она сама захотела остаться у брата и как-то очень нетерпеливо гнала меня. Видимо, хотела что-то обсудить с Джорджем. Но я никак не могу взять в толк, что Джордж может быть причастен к исчезновению сестры! Это же родная кровь!

Друзья замолчали. Гермиона поежилась, так как ей показалось, что в комнате стало заметно холоднее. Холод. Призрак. Джордж.

— Гарри…

Молодой человек услышал шепот и нахмурился.

— Что слу… Почему так холодно?

Теперь ветер гулял по комнате, хотя все окна и двери были закрыты. Гарри и Гермиона переглянулись.

— Это не призрак, Гарри. Помнишь, Джинни видела силуэт и думала. Что это Фред? Это не призрак! Это иллюзия, которую создал Джордж! И этот холод, ветер… Возможно, она поняла, что это он. Вот только, — Гермиона закуталась в теплую кофту и задумалась. — Только как он проник в дом незамеченным? На дом наложены сильнейшие защитные заклинания, которые…

— Мантия-невидимка, — резко сказал Гарри, и Гермиона удивленно подняла бровь.

— Но она же есть только у тебя!

— Уже нет. Я думал, что потерял ее в Хогвартсе. Но, очевидно, мантию просто «позаимствовали».

Гермиона потрясла головой, пытаясь осмыслить услышанное.

— Я сама предложила кандидатуру Джорджа, но я просто не верила, сомневалась! Он не мог, он… Гарри! А если он ее убьет?

Голос Гермионы сорвался, и крик утонул в слезах. Гарри крепко обнял девушку и прошептал ей в макушку:

— Я не дам ей умереть.

А затем отстранился и, побледнев, вымолвил:

— Нужно сказать Молли.