Будь что будет (гет)

Утром Гермиона долго валялась в постели, хотя и знала, что нужно вставать и собираться.

Вспоминая предыдущий день, она не могла поверить, что зашла в личные комнаты профессора и, как заботливая мать, убралась там. Так вот кем она стала — мамочкой, которую хлебом не корми, только дай уборкой заняться.

А выражение лица Снейпа, когда он ее увидел, было бесподобно. На мгновение Гермиона поверила, что настал ее смертный час. Но мгновение прошло, и он снова быстро овладел собой.

А Эльф заявил, что это выражение лица называется счастливым.

— Вот и радуйся теперь, — пробормотала Гермиона, выбираясь в конце концов из-под одеяла.

Она сказала Снейпу, что придет еще раз, чтобы теперь уж точно заняться хранилищем, и пообещала быть после обеда. А значит, надо бы поскорей принять душ и собраться.

«Еще раз в клетку к тигру », — подумала она и поплелась в ванную.

Теперь Гермиона прекрасно знала, что следует надевать на взыскание к Снейпу, поэтому выбрала старые кроссовки, выцветшие джинсы и застиранную футболку, которую привезли из Австралии родители. Сегодня она и не подумала надевать мантию. Иначе вечером придется стирать и ее.

На этот раз завязав волосы перед выходом, она отправилась на встречу с профессором.

* * *

Роза сильно выделялась в толпе хогвартских студентов благодаря рыжим волосам. В шумном гомоне нельзя было различить отдельные фразы, слышался только девичий смех, и чаще всего смеялась Роза. На четвертом курсе она очень напоминала дядю Джорджа, и многие преподаватели, закатывая глаза, восклицали: «Еще одна Уизли!»

Только один преподаватель произносил эту фразу с презрительной усмешкой, и, к несчастью, именно к нему она направлялась.

— Мне так жаль, что у тебя взыскание, Роза, — сказала ее подруга Кэссиди, однокурсница из Хаффлпаффа.

Роза слегка улыбнулась, вспомнив, куда идет. Она не считала, что взыскания у профессора Снейпа действительно так ужасны, как думают другие студенты, но и приятным этот вечер вряд ли можно будет назвать. Да, порой приходилось отскребать котлы — как будто дома она не мыла посуду маггловским способом, — но иногда она проверяла контрольные первокурсников. Роза считала, что в свои четырнадцать вполне справится с этим заданием, и, видимо, Снейп был с ней согласен.

Хоть Роза и вела себя ужасно на зельеварении, на самом деле и предмет, и учитель ей очень нравились. Она же не виновата, что это единственный урок, на который они со Скорпиусом ходят вместе. И в том, что Скорпиус такой клёвый и потрясный, просто глаз не оторвать!

Профессор Снейп старался чему-то научить Розу. И Роза действительно старалась. С тех пор как он стал заниматься с ней лично, ее оценки улучшились. Но некоторые студенты, в основном, гриффиндорцы, стали ее дразнить. Равенкловцы понимали ее потребность в совершенствовании, хаффлпаффцы не говорили ничего плохого об учителях, а слизеринцы не собирались проявлять неуважение к своему декану.

Сегодняшнее занятие можно было назвать и уроком, и отработкой. Она заслужила и то, и то. Зелье, которое ей предстояло варить, не только требовалось мадам Помфри, именно его Роза испортила утром на занятиях. Она могла поклясться, что порезала льнянку правильно, но, видимо, нет. Во всяком случае, так заявил профессор Снейп, едва взглянув на результат. Иногда ей казалось, что не стоит и начинать варить зелье на уроке и лучше приберечь ингредиенты для дополнительных занятий. Видимо, на каникулах матери придется заново покупать ей набор для зельеварения.

Всё еще улыбаясь, Роза сказала Кэссиди, что с ней всё будет в порядке. Справится как-нибудь. И вряд ли станет отвлекаться на Снейпа. Он же не Скорпиус. Скорпиус — единственный слизеринец, который ей небезразличен.

Роза вошла в класс, собрала длинные рыжие волосы и взялась за котел. Из хранилища послышался шум. Видимо, это профессор готовит ингредиенты для следующего урока. Роза принялась за зелье. Она знала, что, если понадобится, Снейп всегда сможет найти ее, отчитать как нерадивую дочь и оставить доваривать зелье. Такая система устраивала их обоих.

В хранилище что-то зазвенело, и кто-то выругался. Роза резко подняла голову. Голос был женским и, кажется, знакомым. Может, одна из одноклассниц тоже получила взыскание?

— Ради Мерлина, есть тут лестница повыше, или я должна сама себя левитировать? Тут не все это умеют, знаете ли! — раздался голос из кладовки.

— Мама?

— Роза? Черт! — произнес тот же голос, потом послышалась возня и глухой удар.

— Мама! Что ты здесь делаешь?

— А на что это похоже? — слегка раздраженно спросила Гермиона, пытаясь отряхнуть то место, на которое только что приземлилась. — У нас с профессором Снейпом небольшой обмен услугами.

Ее дочь вдруг подозрительно притихла.

— У тебя?

— Да.

— С профессором Снейпом?

— Конечно. Что в этом такого?

— А что думает папа? — спросила Роза, уперев руку в бок.

Гермиона фыркнула.

— Ну, он не то чтобы сильно счастлив, милая, но я ему и рассказываю не всё. Ты же его знаешь, а я просто не могла позволить тебе провалить зельеварение.

— Мама! Ты расплачиваешься сексом за мою оценку по зельеварению?!

Гермиона громко ахнула.

— Расплачиваюсь чем?.. Роза Мари Уизли! Следи за своим языком! Как тебе такое только в голову взбрело!

Ее дочь была так взволнована, что начала кричать. Понимание, хоть и неверное, того, что между ее замужней матерью и ее учителем что-то было, потрясло Розу.

— А что я должна была подумать? Ты стоишь передо мной здесь, в моей школе, и заявляешь, что оказываешь услуги за мои оце...

— Мисс Уизли. Считайте, — внезапно раздался от дверей спокойный голос.

— Это не имеет отношения к...

— Считайте, — повторил профессор Снейп.

Роза взглянула на него со всей своей детской злостью, но всё же начала:

— Один... Два...

— По-гречески.

— Ла-а-адно... Ena... Dio... Tria...

Гермиона взяла Снейпа за рукав мантии и потянула в сторону.

— Что вы делаете?

— Я заметил, что ваша дочь немного вспыльчива.

«Слизеринцы и их сдержанность», — мысленно закатила глаза Гермиона.

— Когда она волнуется, я заставляю ее считать, пока она вновь не начинает себя контролировать. Если же она на грани срыва, то должна считать на другом языке.

Гермиона ответила не сразу. Она понимала, что за много лет Снейпу приходилось иметь дело с самыми разными студентами, но эта способность контролировать ее дочь просто удивительна. Роза всегда была сущим наказанием, и Рон редко когда мог справиться с ней, не потеряв самообладания.

— Некоторые дети особенные.

Снейп взглянул на нее.

— Так думает большинство матерей.

Его тон опять удивил Гермиону. По тому, как он это сказал, было ясно — в то, что дети могут быть особенными, он не верил. Или, возможно, в это не верила его собственная мать.

Гермиона внимательно посмотрела на него. До этого она воспринимала его только как учителя, как и остальных профессоров Хогвартса. Учителя не ходят в туалет, не посещают дантистов и не покупают новые мантии.

Снейп выглядел немного утомленным, но всё равно лучше, чем раньше. Прошло пятнадцать лет со времен ее учебы в Хогвартсе. Гермиона знала, что он пережил укус Нагини и вернулся в Хогвартс преподавать зельеварение. И хотя он стал старше, но, избавившись от возложенного на него тяжкого груза, сейчас казался моложе. Когда-то Снейп постарел раньше времени, а теперь даже можно было подумать, что он принял зелье омолаживания.

Седина лишь слегка коснулась его висков, а на переносице Гермиона разглядела едва заметные отметины, оставшиеся от очков для чтения. Теперь она видела, что его глаза не черные, как она всегда считала, а глубокого шоколадного оттенка, как ее любимый густой темный какао.

Он внезапно повернулся к Гермионе и встретился с ней взглядом. Ничего не сказав, он снова посмотрел на Розу.

Проследив за его взглядом, Гермиона едва сдержала улыбку.

— Она вам нравится.

— Сама мысль об этом смехотворна.

— Я всё слышу! — раздался раздраженный голос.

Снейп подошел к столу Розы и проверил разложенные ингредиенты.

— Кажется, вам есть чем заняться.

Кивнув, Роза начала осторожно резать льнянку. Ей вовсе не хотелось снова допустить ошибку и возвращаться сюда после ужина.

Рядом с ней Снейп принялся устанавливать собственный котел.

— Что вы двое собираетесь делать?

— Готовить целительное зелье, которое вы, без сомнения, помните еще со школьных лет. Ваша дочь немного отвлеклась утром и не справилась с заданием. Это зелье нужно в больничном крыле, поэтому сегодня мы снова будем варить его, но в этот раз без ошибок.

Лицо Гермионы просветлело. Рецепт именно этого зелья она помнила наизусть и очень любила, когда училась на четвертом курсе. Ей так давно не удавалось заняться зельями, что теперь не могла дождаться, когда ей разрешат приступить. Хранилище она почти вычистила, поэтому вполне может позволить себе перерыв.

— Можно я тоже буду варить вместе с вами?

На мрачном лице Снейпа отразилось удивление.

— Вы хотите заняться зельем?

— Конечно, хочу! — взволнованно ответила Гермиона.

— Конечно, хотите. Мерлин, сохрани нас! Вы просто отлыниваете от уборки.

Она вздохнула.

— Я почти закончила. А если понадобится, могу вернуться и завтра.

Роза скривилась.

— Ты хочешь вернуться?

— Почему бы и нет? — сказала Гермиона. — Я пообещала и буду держать слово.

Какое-то мгновение Снейп странно на нее смотрел, а затем нахмурился.

— Да, обещания нельзя нарушать. В мойке есть котлы. Полагаю, вы знаете, где хранятся ингредиенты.

Его тон удивил Гермиону. Неужели так странно, что она хочет присоединиться к ним? Или это только его с Розой время? Да нет, это глупо. Наверно, он не верит, что она закончит свою работу. Установив котел, она снова потянула его за рукав.

— Я правда вернусь завтра, — прошептала она.

— Не сомневаюсь, — устало ответил он. — А теперь займитесь зельем. У меня скоро урок.

Гермиона, Снейп и Роза проработали несколько часов, наполнив, в итоге, зельем так много флаконов, что Роза начала жаловаться на рабский неоплачиваемый труд. И только напоминание о том, что если они справятся сейчас, в ее распоряжении будет весь вечер, вдохновило Розу вернуться к работе с новыми силами.

Остаток дня прошел в уютной тишине, которую нарушал лишь негромкий гулпроходившего рядом урока зельеварения. Только бурлило зелье в котлах, стучали по разделочным доскам ножи, и за всё это время не разбился ни один флакон. Иногда слышался шепот — это Гермиона вслух повторяла этапы приготовления, да Роза один раз пробормотала: «Как всё странно...»

Когда они закончили с зельем, Гермиона снова предупредила Снейпа, что придет завтра, а потом предложила проводить Розу до гостиной. Она редко видела детей в течение учебного года и надеялась завтра встретиться еще и с Хьюго.

Когда они поднимались по длинной каменной лестнице, Роза спросила:

— Мама, а ты уверена, что была не на взыскании? Могу поспорить, что Снейп мог бы назначить взыскание кому угодно.

— Профессор Снейп, — машинально поправила ее мать. Перед глазами вдруг предстала совершенно другая картина, каким могло быть взыскание с профессором.

Он проходит мимо Гермионы, и его черная мантия касается ее обнаженной ноги чуть ниже подола школьной юбки. Приказывает ей лечь на парту... Длинные тонкие пальцы поглаживают бедро, проходятся по ягодицам... И громкий шлепок заглушает ее вскрик...

— Мама? — позвала Роза. — Мы уже пришли. Мне пора.

— Что? О, прости, дорогая. У меня был длинный день. Люблю тебя, и спасибо за всё.

— Без проблем, мам. Думаю, профессору Снейпу тоже очень понравилось, — произнесла Роза, обняла мать и отправилась в общую гостиную Хаффлпаффа.

Пока Гермиона шла к выходу, ее не покидали две мысли.

Во-первых, уже второй раз за несколько дней кто-то утверждает, что она сделала профессора счастливым.

И сегодня она даже не вспомнила о своем браке. Ни разу.