Любовная неразбериха и другие неприятности (гет)

Его палочка рисовала в воздухе всевозможные витиеватые узоры, выпуская снопы разноцветных искр. Сириус протянул руку и зачерпнул из жестяной баночки несколько лимонных леденцов, купленных в «Сладком Королевстве». В воздухе немного пахло сыростью, значит, Блэк находился где-то рядом с подземельями Слизерина. Гриффиндорец не помнил, как оказался так близко к 'змеиному логову', он просто бесцельно бродил по замку, убивая время до ужина.

«Поттер, Поттер, — Сириус с ногами забрался в нишу в стене и теперь размышлял о жизни, уминая конфеты. — И на кого ты меня променял?»

Так уж вышло, что Джеймс уже который час пропадал где-то в компании милой рыжей гриффиндорки, позабыв о существовании лучшего друга, а Рем и Питер занудствовали в библиотеке.

«Ску-ко-та»

— Отпусти!

От неожиданности Блэк дернулся, больно ударившись макушкой о потолок ниши.

— Чтоб тебя... — схватившись за голову и случайно рассыпав леденцы, Сириус выбрался из своего убежища, скрытого от посторонних глаз.

Крик повторился, на этот раз он был более сдавленным и жалобным, послышался хохот нескольких человек. Выхватывая палочку, Блэк успел подумать, что ему все-таки несказанно везет на неприятности, и побежал на голос.

Завернув за угол, Бродяга стал свидетелем не самой приятной сцены. Четверо слизеринцев оттеснили в угол хаффлпаффку, перегородив все пути к отступлению, и держали ее под прицелом палочек. Эта девчонка была хорошо знакома Сириусу — как-то она подсунула ему конфеты с любовным зельем.

— Грязнокровка, ты умеешь танцевать? Повиляй задом, ты только на это и годишься! — слизеринец гадко ухмылялся.

— Отвалите от нее.

«Мерлин, какой я кретин... Четверо против одного?»

— Сириус! — девчонка принялась утирать слезы, а нападавшие синхронно обернулись.

— Какая встреча, братец, — Регулус, которого Бродяга сразу не заметил, стоял чуть поодаль, скрестив на груди руки и наблюдая за происходящим со скучающим видом.

«Пятеро. Пятеро на одного. Охренеть»

— Кто к нам пожаловал! Хочешь посмотреть, как она исполняет мои приказы?

— Я хочу разбить тебе рожу, Мальсибер.

Конечно, Сириусу не стоило ввязываться, он должен был позвать на помощь преподавателей или старост. Но хрен знает, что могло произойти с девчонкой, пока он бегал бы по замку, да и не по-мародерски это. Блэк привык лезть на рожон.

Он увернулся от яркого луча, посланного Мальсибером, и отправил в нападавшего Петрификус. Единственное, что он успел заметить, прежде чем четыре заклятия впечатали его в каменную стену, — слизеринец успел увернуться.

Сириус хорошо приложился головой, в глазах потемнело. С трудом обведя взглядом нападавших, Сириус увидел свою палочку в руке брата. Хаффлпафка все еще стояла у стены, хотя на нее уже не обращали внимания. Она прижимала руки ко рту и боролась с истерикой.

— Дуй отсюда! — рявкнул Блэк, и девушка, подхватив с пола свою палочку, бросилась бежать.

— Ну-с, теперь ты можешь чувствовать себя благородным спасителем, — скучающим тоном протянул младший брат.

«Мелкий ублюдок»

Ладони Бродяги непроизвольно сжались в кулаки. Лицо Регулуса осталось непроницаемым, его дружки скалились.

— Ты помешал веселью, Блэк, — подал голос семикурсник Марвел. — Какое заклятие на тебе отработать?

— Успокойся. Это мой брат, я сам разберусь, — тихо, но уверенно произнес Блэк-младший, делая шаг вперед.

— Будешь защищать предателя крови, Рег? Лучше не мешай нам! — один из парней, чьего имени Сириус не помнил, уже занес палочку для нового заклинания.

— У тебя проблемы со слухом? — холодно процедил Регулус. — Он все еще Блэк, ты не посмеешь.

— Но...

— Хочешь поспорить со мной?

Слизеринец скользнул взглядом по руке Рега, молча опустил палочку и, кивнув своим дружкам, свалил. Остальные еще немного потупили и тоже ушли. Сириус пораженно наблюдал за этой немой сценой, пытаясь взять в толк, что же давало шестнадцатилетнему мальчишке такую власть над старшекурсниками. Рядом со своими 'друзьями' Регулус выглядел хиляком.

«Неужели все решает фамилия?» — задался вопросом Бродяга, но вслух сказал другое.

— Ну, и что ты собираешься со мной делать? — гриффиндорец смог кое-как подняться, отряхнул мантию и посмотрел на младшего брата с вызовом.

Регулус не ответил. Он с напускным равнодушием швырнул брату палочку и отвернулся, намереваясь уйти.

— Стой!

Парень остановился, явно не ожидая оклика брата, и снова молча уставился на него, сложив руки на груди.

— И это все, на что ты способен, мистер я-Блэк-мне-все-можно?

— Знаешь что, — начал слизеринец, но Сириус не дал ему договорить.

— Думаешь, мать будет тобой гордиться? Конечно, думаешь, — старший Блэк заметно нервничал, стараясь сохранить твердость голоса. — Ты до конца своих дней будешь ходить под ее юбкой! А если вдруг решишь пойти по своему пути, твое имя на родословном древе торжественно выжгут. Может быть, ты готов уподобиться нашей кузине? А что, если в следующий раз тебе придется наставить на меня палочку в бою?

— Мы сами выбираем свой путь, — немного помолчав, ответил Регулус и быстрым движением закатил рукав форменной рубашки. — Я свой уже выбрал.

На внутренней части его левого предплечья виднелась бледная отметина в виде змеи, выползавшей из черепа.

* * *

— Ну, Лили, давай еще разок? — глупо улыбаясь, пробормотал Джеймс и потянулся к своей возлюбленной.

— Нет, Джим, хватит на сегодня, — отстраняясь, пробормотала девушка и закрыла рот руками.

— Ну, пожалуйста... Ради нашей любви!

— Нет.

— А ради Бродяги? Неужели ты не сделаешь этого ради нашего друга?

— Нет!

— Мерлин, я занял деньги у Сириуса, чтобы купить эти шоколадные лягушки, и не собираюсь ему их отдавать. Открой рот и ешь! — гриффиндорец засмеялся.

— Джим, и без тонны шоколада, этот вечер просто замечателен, — Эванс сделала глоток сливочного пива. Девушка в очередной раз окинула взглядом Выручай-комнату, украшенную воздушными шариками и белыми лилиями, и не смогла сдержать улыбки. — Как мне повезло с тобой, Джеймс Поттер!

Ответом ей послужил долгий поцелуй с привкусом шоколада.

— Подумать только, уже три месяца, — прошептала девушка, прижимаясь к Джиму и растягивая губы в улыбке.

— Это официально, — возразил Поттер, ухмыльнувшись и обнимая возлюбленную. — Если учесть все то время, что я добивался твоего внимания...

— А, это так теперь называется?

— Мисс Эванс, не перебивайте меня! Так вот, если начинать отсчет с третьего курса, когда я понял, что ты мне небезразлична, то получится тысяча четыреста три дня, десять часов, семь минут и... — он бросил быстрый взгляд на зачарованные напольные часы, — пятнадцать секунд.

— Джеймс, хватит заливать.

— Да я и не зали... м-м-м... — он так и не договорил, найдя для своего рта более важное занятие.

Лили прикрыла глаза, наслаждаясь поцелуем и обвив шею Сохатого руками. По ее телу разливалось приятное тепло, а когда губы Джеймса дотронулись до шеи девушки, по ее коже побежали мурашки.

Вдруг что-то невесомое и прохладное коснулось щиколотки. Лили распахнула глаза, чуть вздрагивая от неожиданности и удивленно моргая. Перед ней простиралось бескрайнее море, чуть поигрывая легкими волнами и поблескивая в свете голубоватых звезд.

— Джим, — выдохнула гриффиндорка, чуть отстраняясь от парня. — Это прекрасно...

— Мы же любим море, — юноша улыбнулся, его глаза светились задорным блеском. — С каждым разом я все больше и больше поражаюсь возможностям этой комнаты.

— Мы, — приподняв уголки губ, эхом отозвалась Лили, словно пробуя это слово на вкус. Она положила голову на плечо Джеймсу, переплетая пальцы их рук.

Улыбка не сходила с лица Поттера. Он чуть повернул голову, обдавая щеку рыжей старосты горячим дыханием. Волны, взбиваясь в пену, плескались у их ног, иногда набегая и рассыпаясь тысячами брызг. На удивление, одежда и обувь не намокали от их едва ощутимых касаний.

Но магия была даже не в этом, она была сосредоточена вокруг Джима и Лили. На какое-то время Выручай-комната погрузилась в ненавязчивую тишину. Этим двоим достаточно было лишь взглядов, улыбок, прикосновений, чтобы рассказать друг другу о своих мыслях и чувствах.

— Гарри, — вдруг нарушил молчание Поттер, глядя куда-то вдаль.

— Что 'Гарри'? — приподняв голову и в недоумении глядя на Джеймса, вопросила Лилл.

— Нашего сына будут звать Гарри.

— Кого? — на мгновение Эванс забыла, как дышать.

— Нашего сына, — неуверенно повторил Джеймс.

— А почему Гарри?

— Не знаю. Просто мне нравится это имя. Гарри Джеймс Поттер... Хорошо звучит, — Сохатый в очередной раз улыбнулся, запуская руку в волосы.

— Джеймс, тебе не кажется, что нам еще рано задумываться о детях? — Лили чуть нахмурилась. — Мы встречаемся только три месяца.

— Милая, не только три месяца, а целых три месяца! — поправил Поттер, глядя в зеленые глаза девушки. — Разве ты не задумывалась о том, что мы можем быть вместе и после школы?

— Задумывалась, — она замялась, чуть сильнее сжимая руку парня.

— Лили? Я тороплю события?

— Нет. То есть да. Я не хочу загадывать, Джеймс. Мы же только заканчиваем школу... Кто знает, что ждет нас впереди?

— Вот именно. Никто не знает, что ждет нас через день, неделю, месяц. Я хочу жить сегодняшним днем в полноценной семье, радуясь первым словам своего ребенка и не страшась неизвестности, — вся шутливость Джеймса вмиг улетучилась. Он не сводил глаз с гриффиндорки, стараясь предугадать ее реакцию.

Лили догадывалась, что этот разговор был затеян Джимом не просто так. Джеймс очень переживал потерю родителей, хоть и старался не подавать виду, и скучал по семейному теплу. Сказанные слова очень четко обрисовывали состояние его души. Поттер сильно повзрослел за каких-то несколько дней.

— Об имени малыша обычно задумываются во время беременности, — пробурчала Эванс, скрывая улыбку. — А я не беременна.

— Это легко исправить. Ты только скажи... — словно в подтверждение своих слов парень положил руку на ее коленку, чуть проведя ладонью вверх. Лиллз смутилась и отвела взгляд, но руку Поттера убирать не стала.

— И кого же ты видишь в роли крестного? — то ли в шутку, то ли всерьез спросила она.

— Блэка, разумеется.

— А почему не Ремуса, например?

— Пусть лучше мой сын станет крутым парнем, чем будет мечтать о профессии библиотекаря, — заявил Джим с серьезным видом, вызывая смех Лили.

— Какой же ты все-таки дурачок! — снова обнимая и чмокая парня в щеку, пробормотала девушка.

— Бродяга там без меня скучает. Ревнует, наверное, — вдоволь насмеявшись вместе с Лили, произнес Джеймс. — Знаешь, он последнее время какой-то странный. Хотя он всегда странный, но сейчас... В общем, ты меня поняла, да?

— Это, наверное, из-за той девушки...

— Какой девушки? — Джеймс заметно напрягся, явно размышляя, не сболтнул ли он лишнего.

«Мерлин, и кто меня за язык тянул?» — пронеслось в голове Эванс.

— Из-за Незнакомки, — она не придумала ничего лучше, чем просто сказать правду.

— Так, стоп. А ты откуда знаешь? — парень чуть прищурился.

— Он сам рассказал.

— Сам? Да ладно!

— Ты хочешь сказать, я подслушивала? — возмутилась Лили.

— Я ничего не хочу сказать... Просто он говорил только мне и парням. Видимо, тебе он доверяет, а доверие Блэка заработать не так-то просто. — Джеймс широко улыбнулся, но тут же посерьезнел. — Лили, ты чего?

Эванс шмыгнула носом и принялась вытирать навернувшиеся на глаза слезы.

— Лилл, не плачь, пожалуйста. Я тебя обидел? Ну, что ты, в самом деле... — шептал Поттер, крепко обнимая девушку и стараясь хоть немного ее успокоить.

— А ведь вечер так прекрасно начинался, — пролепетала Эванс, утыкаясь носом в плечо парня. — Какая же я идиотка! Джеймс, прости меня. Прости меня, пожалуйста. Я так виновата...

— Лили, что случилось?

— Он доверял мне, а я...

— Попробуй успокоиться, — парень провел рукой по ее огненным волосам, продолжая бормотать что-то невразумительное.

— Я предательница, я ему не сказала...

— Что произошло? Скажи уже, Лили! — не выдержал Поттер.

— Не могу, не могу сказать. Прости меня, — девушка снова всхлипнула, теребя локон волос.

— Так, я думаю, ты вполне можешь поделиться переживаниями с человеком, которого любишь. Ты же любишь меня?

Лили кивнула, не поднимая глаз, но так и не проронила ни слова.

— Из всего того, что ты произнесла, я понял, что ты в чем-то виновата перед Сириусом. Но прощения почему-то просишь у меня и не хочешь говорить всей правды, — Джеймс задумался на пару мгновений, отвлеченно глядя на медленно исчезающее море. — Это как-то связано с этой девушкой?

И снова молчание в ответ. Но молчание — знак согласия. И, по всей видимости, эта простая истина была Сохатому известна.

— Если ты что-то знаешь о ней, то должна рассказать Бродяге. Мне кажется, он влюбился. А теперь бесится.

Еще один всхлип, и Джеймс сильнее прижал Лили к себе.

— Ты же подруга Сириуса, значит, должна помочь. Я не понимаю, что тебя останавливает?

— Я обещала ей...

— Ты издеваешься, да? — Джим удивленно уставился на Эванс, вскинув брови. — К черту женскую солидарность! Я не намерен видеть, как мучается мой лучший друг, зная, что моя девушка может это исправить.

— А ты уверен? — Эванс набрала в грудь побольше воздуха. — Уверен, что ему стоит знать, кто она?

— Я не знаю. Но, в любом случае, он имеет на это право.

— Тогда скажи ему, что Незнакомка — это Оливия Грэй, — неожиданно твердо произнесла Лили.

— Нет, ты сама ему об этом скажешь.

— Но...

— Возражения не принимаются. Идем, — мародер собрался подняться на ноги, но гриффиндорка остановила его, потянув за рукав рубашки.

— Давай посидим здесь еще немного, пожалуйста. Я хочу собраться с мыслями и немного успокоиться. Не хватало еще, чтобы твои обожательницы увидели мои заплаканные глаза и пустили сплетни о нашей ссоре.

На лице Поттера мелькнула тень улыбки, но он все еще был серьезен и даже несколько расстроен.

— Спасибо.

— За что? — он занял прежнее положение, приобняв девушку.

— За то, что отнесся с пониманием, — Эванс пожала плечами. — Мне стало легче. Но, с другой стороны, я не сдержала слово, которое дала Оливии.

— Прекрати, Лилл, ты все сделала правильно, — Джеймс коснулся ее губ, постепенно углубляя поцелуй и не давай вдохнуть.

— А что, если будет девочка? — наконец, отстранившись от Поттера и сделав пару глубоких вдохов, вдруг спросила девушка.

— Будем пробовать, пока не родится мальчик, — Сохатый усмехнулся. — Я люблю тебя, Лили.

— А я люблю тебя, Джеймс.

И вновь на какое-то время мир вокруг перестал существовать.

* * *

Его появление всегда привлекало внимание, но этим вечером Блэк превзошел самого себя. Если бы дверь, ведущая в Большой Зал, могла слететь с петель, то так бы и произошло. Но четверка основателей Хогвартса, наверное, предвидела наличие бурных студентов в стенах школы.

— Где она? — прошипел гриффиндорец, на какое-то мгновение остановившись возле стола своего факультета.

— Кто? — тон Люпина был как всегда спокойным, но несколько удивленным. Он первым из мародеров пришел на ужин, все еще испытывая дикий голод после полнолуния. Но Бродяга не нуждался в ответе. Он уверенно направлялся явно не к гриффиндорскому столу, размахивая какими-то бумажками. Лунатик оставил недоеденный бифштекс и поспешил за другом.

«Как бы он не наделал глупостей, опять»

Но разве так бывало, что день проходил без неожиданностей?

— Сириус, а что собственно...

— Ну, здравствуй, дорогая, — послышался голос Блэка, остановившегося в паре футов.

Бродяга оперся руками о стол, наклонившись к темноволосой девушке из Рейвенкло. Она чуть было не подавилась ужином и теперь смотрела на Блэка с вызовом.

— Сириус... — Рем не знал, стоит ли вмешиваться.

Гриффиндорец не обернулся на оклик друга. Он швырнул пергаменты, которые до этого момента крепко сжимал в руке, прямо в тарелку с супом.

— Игра окончена, Оливия. Не хочешь поцеловать меня?

— Хорошо, хоть на голову ей эту тарелку не надел, — произнес над ухом Ремуса знакомый голос. Парень обернулся и встретился взглядом с немного ошеломленным Поттером.

— Хотя нет, не стоит. Я же имени своего не достоин, — выдал Сириус, не заметив, как повысил голос, и презрительно сощурился.

Происходящее постепенно приобретало смысл. Ремус бросил взгляд на пергаменты, медленно намокавшие в тарелке, и узнал на них почерк Незнакомки. Надо же, казалось, еще вчера он держал в руках одно из ее писем и зачитывал вслух содержимое, а сколько всего произошло с того момента. Теперь Сириус выяснял с девушкой отношения.

Он явно переигрывал, да и публичные разборки были не в его репертуаре. Впрочем, взвинченность Блэка легко было объяснялась. Он использовал Непростительное, родители его лучшего друга умерли, его младший брат, которого Сириус любил, несмотря ни на что, стал Пожирателем смерти, а тут еще и раскрылась тайна Незнакомки... У Бродяги просто сдали нервы.

Но проблема была в том, что Блэк стоял посреди Большого Зала и орал на девушку, по совместительству являвшуюся старостой школы, и такое поведение не могло остаться незамеченным.

— Что здесь происходит? — озвучил кто-то недавний вопрос Ремуса. Голос принадлежал высокому коренастому парню из Хаффлпаффа по имени Алекс, который тоже был старостой школы и спешил на помощь своей напарнице. — Блэк, у тебя проблемы?

Ремус краем глаза заметил, как Джеймс непроизвольно подался вперед, готовый в любой момент схватить друга за шкирку и оттащить подальше от стола Рейвенкло. Что говорить, Ремус тоже почувствовал, что еще чуть-чуть, и Сириус бросится на кого-нибудь с кулаками.

— А у кого их нет, Голдман? Не лезь, — отмахнулся Блэк, не сводя взгляд с Оливии.

— Я, может быть, и не стал бы вмешиваться, вот только ты снова выходишь за рамки, Сириус! — уверенно произнес Алекс, буравя юношу взглядом.

Блэк не удостоил его ответом.

— И чего ты молчишь? Язык проглотила? — он снова обращался к Грэй, и лицо его было искажено злостью. — Что за цирк ты устроила? Нашла оригинальный способ оказаться со мной в постели? Думала, если шлюха наденет маску и назовет себя Незнакомкой, так она сразу превратится в леди?

— Блэк, ты совсем охренел? — рявкнул Голдман. Каким-то чудом Поттер успел заломить его руку, которую тот занес для удара.

— Шлюха?.. А ты и вправду не достоин своего имени! — наконец, подала голос девушка, вскакивая со скамьи. Она говорила уверенно, но голос предательски дрожал. Теперь уж точно всеобщее внимание было приковано к столу Рейвенкло. — Если ты считаешь, что вправе оскорблять меня в присутствии друзей, то ты еще и полный кретин. Так что закрой свой поганый рот!

«Самое время вмешаться», — произнес про себя Люпин, но почему-то так и не сдвинулся с места.

Бродяга обомлел, словно не ожидая ответа на свою тираду. Он замолчал, собираясь с мыслями. Несколько мгновений он лишь беспомощно открывал и закрывал рот, не издавая ни звука, словно выброшенная на раскаленный песчаный берег рыба. Грэй воспользовалась моментом и сорвалась с места, бегом направляясь к выходу. Рем лишь смотрел ей в след, наблюдая, как девушка закрывает лицо руками и скрывается за дверями Большого Зала. До этого он стоял, не шелохнувшись, а сейчас словно очнулся от какого-то оцепенения.

Парень вдруг почувствовал, как его захлестывает волна гнева. Он третий год был старостой своего факультета, но об этом, кажется, все благополучно забыли. Иногда Люпин осознавал, что друзья откровенно пользуются его значком, покрывая большую часть своих шалостей и серьезных выходок. Они прекрасно знали, что, даже если Рем не участвует в 'особо важных операциях', он не станет доносить на мародеров преподавателям. И сейчас он вновь был безмолвным зрителем, стоя в стороне, за что был безумно зол на себя.

— А вы чего уставились? Здесь что, дрессированных троллей показывают? — развернувшись, рявкнул он на зевак, собравшихся вокруг. — Рассаживайтесь по своим местам и ешьте!

Ремус поймал на себе удивленный взгляд Сохатого и быстрым шагом направился к выходу из зала. Он благодарил Мерлина за то, что вся эта ситуация с Сириусом в главной роли произошла в столь ранний для ужина час, и преподавательский стол все еще был пуст. Выходя в переполненный коридор, Люпин чуть было не налетел на своего декана. Подле МакГонагалл семенил профессор Флитвик, а за спиной гриффиндорца уже слышались возгласы учеников, среди которых Ремус отчетливо различал громкие голоса Сириуса и Алекса Голдмана. По всей видимости, они снова сцепились, и дело дошло до банального мордобоя.

— Что здесь происходит? — удивленно вскинув брови, вопросила декан Гриффиндора. Но Ремус не удостоил ее ответом, молча направляясь в сторону лестниц. Преподаватели явно были разочарованы таким неуважительным поведением. Но сейчас чье-то мнение беспокоило Люпина меньше всего, ему необходимо было хоть на несколько минут остаться в тишине и привести мысли в порядок. После полнолуния он был слишком вспыльчивым.

Ремус прошел через один из многочисленных портретов, скрывавших тайные короткие ходы в разные части замка, и медленно зашагал вглубь коридора. Куда он направлялся, юноша плохо осознавал. Он просто шел, надеясь найти спокойное место. Узкий коридорчик был пустынным.

Рем миновал незаметную нишу в стене, когда тонкий слух оборотня уловил чьи-то тихие всхлипывания.

— Кто здесь? — парень сделал несколько шагов назад, коря себя за неудачно выбранный маршрут. Теперь он был вынужден кого-то успокаивать и, если понадобится, оказывать помощь. Все звуки вновь стихли, но Лунатик уже заметил человеческие очертания в углублении в стене. — Эй, у тебя все нормально? Люмос!

Палочка осветила девушку, сжавшуюся в узком проеме. Ее плечи едва заметно подрагивали от беззвучных рыданий.

— А вот и виновница торжества... — гриффиндорец неожиданно осознал, что сочувствует Оливии. Блэк зря ее оскорбил. — Удивительно.

Ремус присел прямо на пол рядом с Грэй.

— И что же тебя так удивляет? — девушка бросила на Ремуса уничтожающий взгляд, утирая слезы и стараясь взять себя в руки. — Пришел поиздеваться? Или же Блэк подослал тебя продолжить наши с ним любезные дебаты?

— Нет, что ты, — Луни примиряющее улыбнулся, не понимая, зачем вообще завязывает этот разговор. — Меня удивляет то, что именно ты оказалась Незнакомкой.

— Так он всем растрепал?

— Ты, наверное, тоже заметила, что он целовал девушек в Большом Зале на глазах у всей школы... Как тут не поинтересоваться? — губы Люпина изогнулись в легкой улыбке. — Не обижайся, но, на мой взгляд, ты поступила очень глупо.

— Я знаю, — прошептала Грэй, вдруг бросаясь на шею к своему собеседнику и давая волю эмоциям.

Она плакала, уткнувшись в вязаный школьный жилет парня.