Когда прошлое сильнее меня… (гет)

– Альбус, приготовление к этому чертовому ритуалу занимает неделю. У нас нет этого времени! – кто-то кричал совсем рядом, и от этого закладывало уши, и болела голова.

– К сожалению, это единственный шанс…

– Вы ведь с самого начала все знали? Не так ли, Дамблдор? – шипящий, гневный голос Драко отдавался в голове гулким эхом.

– Я смогу… – хрипло прошептал Гарри.

Его глаза мгновенно столкнулись с чуть прохладным взглядом директора. Юноша стиснул зубы и снова выдавил:

– Я смогу продержаться еще неделю.

– Да, конечно. Но вы слабеете с каждым днем. Я попросил мисс Паркер присмотреть за вами, пока вы будете находиться в Хогвартсе. – Дамблдор отвернулся, и его голос был тверд и спокоен.

Гарри сглотнул.

– Что?! Я могу сам помочь ему! Вы поручили это грязнокровке! – Драко зло прищурился и довольно резко посмотрел на директора, сжимая кулаки.

– Я помогаю вам, – в словах Дамблдора отчетливо ощущался намек: “Выполняй мои условия, иначе справляйся сам”.

Гарри прикрыл глаза и измученно вздохнул. Чертов манипулятор. А ведь в тот дождливый день он почти поверил в свою свободу. Как оказалось, он ошибся. Впрочем, он всегда часто ошибался.

Драко громко хлопнул дверью.

Юноша ощущал себя отвратно. Даже простой жест вызывал болезненную дрожь. Наверное, последствия этого “приступа”. Иного слова Гарри не мог подобрать. Но только это был очень необычный приступ.

Комната совсем опустела, только рядом суетился эльф, что-то расставляя на тумбе.

Гарри отвернулся к стене.

Дождь снова бил по стеклу, громко и гулко, словно назло. Серое небо, тяжелое и угрюмое, сегодня, казалось, было еще мрачнее и отчужденнее.

Дождь. Холодный осенний дождь… Чертовы маглловские песни. Глупые и бессмысленные.

Наверное, он все– таки заснул…

Проснулся Гарри в незнакомом помещении. Пахло лекарствами и чем-то еще, еле уловимым и непонятным. Озноб не прошел, а стал лишь сильнее, и теперь по телу все время пробегал неприятный холодок.

Гарри огляделся.

Комната была не слишком большой, заставленной кроватями и столами с какими-то склянками и пробирками. Но, несмотря на все это, комната была чистой и аккуратной.

Рядом стоял графин с водой. Гарри сделал несколько жадных глотков.

Шум за спиной заставил резко обернуться. В комнату вошла девушка. Она не была красивой, в ней не было чего-то необычного или заметного. Лицо девушки кое-где прорезали неглубокие и почти незаметные морщинки, какие бывают, когда человек часто хмурится. Юноша собирался было отвернуться, не замечая в этом существе ничего необычного, но натолкнулся на большие, карие глаза. И именно эта черта лица притянула все внимание. И вся непримечательность девушки, ее серость и даже какая-та некрасивая гримаса на лице потонули в блестящих, глубоких глазах.

Незнакомка молча подошла к нему и принялась что-то искать среди всех этих склянок на тумбе.

Гарри пристально вгляделся в худенькую, невысокую фигурку. Девушка осторожно протянула ему пузырек с противной, темно-зеленой жидкостью. Ее руки дрожали.

– Не бойся, я сегодня добрый, – Гарри криво усмехнулся и брезгливо вдохнул кисловатый запах зелья.

Наступила тишина. Гарри впервые почувствовал острую необходимость заговорить первым.

Но он промолчал.

Девушка неловко взглянула на него и торопливо вышла.

Гарри остался в комнате один.

Ему снился дом, большой и красивый. Гарри вдруг ощутил себя маленьким мальчиком. Женщина с яркими зелеными глазами тепло улыбалась ему и нежно трепала черные волосы. Мальчик улыбнулся и впервые за долгое время сказал то волшебное, необычное и невероятно приятное слово:

– Мама…

-Альбус, ему место в Азкабане! – гневный голос пробудил его от сладкого, приятного сна.

Гарри приоткрыл глаза. Рыжеволосый мужчина, покрасневший от ярости и ненависти, стоял неподалеку, пытаясь что-то доказать директору. Впрочем, он уже догадывался, что речь шла о нем.

– Мы уже говорили об этом, Артур, – Дамблдор говорил спокойно, словно не ругался вовсе, а вел беседу за чашкой чая. – Я не позволю вам отправить мальчишку в тюрьму. Достаточно того, что Министерство итак убило слишком много детей.

– Детей?! – Уизли затрясло. – Они убили моих сыновей, они убийцы!

– Не больше, чем вы для них, – резко оборвал Дамблдор. – Хватит, разговор окончен.

Гарри вцепился в простынь, удерживая себя от внезапно нахлынувшего отчаяния, перемешанного с порывом ударить проклятого министра.

Артур бросил на него взгляд, полный злобы и презрения. Дверь громко хлопнула.

– Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? – вопрос Дамблдора показался ему глупым и совершенно неуместным.

– Паршиво, – сухо произнес Гарри, избегая пронзительного взгляда голубых глаз.

Директор приблизился к окну, не переставая разглядывать изможденное лицо юноши. Гарри раздраженно вздохнул.

– Что-нибудь странное, мистер Поттер? Сны? – старик, наконец, отвернулся.

Гарри облегченно вздохнул.

– Нет, – ответ получился резким и грубым, но он ничего не мог с этим поделать.

Дамблдор снова изучающее взглянул на него и развернулся, чтобы уйти.

Гарри закусил губу. Наконец, любопытство одержало вверх.

– Сегодня мне снился дом… Мать… – отчего-то других слов он подобрать не мог, бессвязные отрывки фраз выходили резкими. – Там было тепло… Этот сон не похож ни на один из тех, что я видел раньше.

Дамблдор мягко улыбнулся.

– Ваше сознание пытается бороться с чуждой ему сущностью. Это хорошо – зелье еще не готово.

В дверном проеме замерла знакомая худенькая фигурка. Та самая девушка, что приходила к нему, неловко оглядела комнату, и быстро извинившись, хотела было уйти, но Дамблдор жестом пригласил войти.

Гарри снова увидел ее глаза, снова ощутил их глубину.

– Лиэ, я прошу вас послушать меня внимательно. Это важно. Я доверил вам этого пациента не потому, что он тяжело болен, как говорил вначале…

Девушка удивленно взглянула на Дамблдора.

– Это Гарри Поттер, Лиэ.

Юноша наблюдал за медленно проступающим изумлением. Девушка пристально взглянула на него, и он отвернулся. Было неловко и неприятно понимать, что, наверное, никто не согласился помочь ему, зная его имя. Имя, которое в Министерстве проклинали, а на улицах презирали и ненавидели. И он в который раз ощутил себя ненужным и отверженным, будто между ним и всем миром навсегда возникла прозрачная, твердая стена, сквозь которую он смотрел на серый, скучный дождь, на угрюмое небо и безразличные лица людей…

Он не заметил, как ушел директор. Лиэ, как ни странно, не испугалась и не одергивала руки каждый раз, когда проверяла температуру и ощупывала пульс. Сейчас ее движения больше не казались ему суетливыми и нервными.

Это было так необычно – осознавать, что человек не боится тебя, не ненавидит. Таких людей в его жизни было слишком мало.

Девушка неуверенно замерла, не решаясь поднять рукав.

Гарри поморщился и подавил порыв выдернуть руку, когда Лиэ все же осторожно подняла фланелевую ткань. Он даже не увидел, а скорее почувствовал, как девушка вздрогнула: от испуга и, наверное, отвращения – кожа вокруг практически выгорела, а белые старые шрамы теперь покраснели и снова открылись. Лиэ аккуратно промыла раны теплой водой, смешанной с каким-то зельем.

– Приступы случаются часто? – голос девушки не дрожал и был почти спокойным.

Гарри чуть повернул голову и заглянул ей в глаза:

– Каждый день, если вы говорите о кошмарах. После них рука часто болит. Такой приступ, как вчера, случился впервые.

Лиэ кивнула. Юноша закусил губу, когда она коснулась еще совсем незажившей ссадины.

– Как ты думаешь, почему он не появился раньше? – неожиданно спросил Гарри, пристально наблюдая за вдруг побледневшим лицом девушки.

– Директор считает, что Волдеморт, – он вздрогнул и поразился спокойствию Лиэ – имя его бывшего хозяина все еще вызывало страх, а особенно теперь, – набирал силу. Дамблдор считает, что он все время был внутри вас, а теперь просто набрал достаточно сил, чтобы показать себя.

– А почему тогда не появился знак мрака, почему только эта чертова метка Слизерина?

– Наверное, связь между Детьми Слизерина и Волдемортом сильнее, – Лиэ перевязала руку.

Гарри отвернулся к стене, погрузившись в паутину горьких мыслей. “Когда же это все, наконец, закончится?” – вопрос посещал его уже, наверное, в сотый раз за последнее время, и каждый раз ответ терялся среди пустоты и серой, промозглой боли. Кажется, он снова не увидел, как девушка покинула комнату.

Последние два года были худшими в его жизни. Даже в войну он никогда не испытывал такого одиночества и если бы не Драко, то его уже давно бы заперли в белой комнате маглловской психушки.

Гарри повернулся на другой бок.

Странно, что он раньше не заметил присутствия чужого сознания. Ведь еще тогда, испытав на себе ощущение враждебной сущности, предчувствия говорили, что все не может быть так просто.

– К черту все это, – пробормотал Гарри, закрывая глаза.

Но заснуть не получилось – приближающие шаги прогнали сон. Снэйп выглядел еще более уставшим, чем обычно. Мужчина не обратил внимания на его обеспокоенный взгляд и молча присел напротив его постели, наверное, не замечая, что Гарри не спит.

– Что-то случилось, сэр? – Снэйп вздрогнул.

Мужчина шумно вздохнул и резко поднялся на ноги, потом прошел к окну и неподвижно замер.

– Мы ошиблись, Поттер, – Гарри сглотнул, чувствуя неприятное ощущение тревоги.

Но Снэйп не продолжил, словно боясь чего-то. Юноша, пересиливая слабость, тяжело поднялся на ноги, ощущая нарастающее напряжение.

– Сэр?

– Он выбрал Драко, Поттер.

– Простите? Но… как… я… – чувствуя, как внезапная волна ужаса окатила его с ног до головы, Гарри сполз на пол.

– Вы оказались всего лишь связующим звеном. Через вас он сумел добраться до разума Драко, – Снэйп не повернулся.

Гарри спрятал лицо в ладонях. Мысли путались замысловатыми нитями, смысл этого сумбурного известия потряс его. Юноша ждал чего угодно, но только не этого. Он был до конца уверен, что его разум – главная цель, но все оказалось непредсказуемо и так неожиданно. А если, потом, Драко так и не вернется, и будет только Волдеморт и снова война, война, война…

Кто-то тряс его за плечи, но Гарри все не отвечал, цепляясь за свои мысли и образы, словно от них зависела его жизнь.

– Поттер! – резкий голос пугал и загонял ошеломленное сознание куда-то в самую глубь. – Гарри, – чуть мягче произнес мужчина, и юноша послушно поднял глаза. – Ты не виноват, успокойся, – Снэйп помог подняться ему на ноги.

Гарри вцепился в рукав шершавой мантии:

– Что теперь делать, сэр?

Снэйп присел напротив него и пристально, уверенно взглянул на него:

– То, что задумали с самого начала. Мы освободим ваш разум и найдем Драко.

– Вы ведь сами не верите, в то, что говорите, – Гарри горько усмехнулся. – Было проще убить меня – меньше проблем. Я всегда приношу только одни проблемы….

– Я надеялся, Поттер, что вы все же научились держать в руках, – сухо произнес Снэйп. – Вы не поможете Драко, занимаясь саможалостью.

– Но если Драко ушел… Тогда… Тогда его разум…

– Нет, Поттер, – резко оборвал Снэйп. – Всего лишь часть, другая осталась в вас.

Гарри не ответил, чувствуя острый привкус горечи. Снэйп странно взглянул на него и молча ушел.

Юноша завернулся в одеяло, зябко съежившись.

Только бы успеть, только бы не опоздать…