Гарри Поттер и Противостояние Воль (джен)

Гарри «хорошо себя вёл» в течение всего субботнего дня, и мадам Помфри позволила ему вернуться в воскресенье в Гриффиндорскую башню. Однако весь выходной день Гарри делал домашние задания и слушал практически дословные пересказы лекций за прошлую неделю, когда к нему пришла Гермиона. Как и следовало ожидать, в воскресном номере «Пророка» вышла статья о плене Гарри в крепости Волдеморта с огромным заголовком: «Мальчик-Который-Выжил рассказывает об ужасах пыток и заточения в штабе Того-Кого-Нельзя-Называть!»

Несмотря на мелодраматический заголовок, содержание заметки, написанной Ритой Скитер, не противоречило действительности. Гарри пробежал глазами статью, но его внимание привлёк абзац ближе к концу:

«Гарри Поттер беседовал с министром в окружении своих однокурсников, которые его всячески поддерживали и были готовы в любую минуту броситься его защищать. Среди них был Рональд Уизли, сын всеми уважаемого сотрудника министерства Артура Уизли, и магглорожденная Гермиона Грейнджер. Ходят слухи о возможных романтических отношениях между Поттером и гриффиндорским префектом Грейнджер, что оба из них отрицают, однако нет сомнения в том, что Грейнджер и Уизли остаются самыми преданными и близкими друзьями Мальчика-Который-Выжил. Репортёром из многочисленных источников сведения о том, что семья Уизли почти что усыновила Поттера. Роналд и его младшая сестра Джиневра Уизли — одноклассники и близкие друзья юного Поттера, и многие источники отмечают, что Фред и Джордж Уизли, основатели популярного бренда Ужастики Умников Уизли открыли своё дело на средства, полученные Поттером за победу в Турнире Трёх Волшебников. В судьбоносный день Третьего Задания, который сейчас признаётся Министерством как возможная дата возвращения Сами-Знаете-Кого, семья Уизли присутствовала на трибунах, чтобы поддержать юного Поттера, в то время как других чемпионов поддерживали их семьи. Никто не может отрицать, что такие преданные друзья и союзники очень нужны Гарри Поттеру в это непростое время, и этот репортёр надеется, что он ценит тех, кто поддерживал его все эти последние несколько лет».

— Не то слово ценю… — прошептал Гарри, в то время как Рон и Гермиона о чём-то спорили.

Рон оглянулся и увидел газету в руках Гарри:

— Что написала Рита Скитер, дружище?

Гарри протянул газету, показывая на заключительную часть заметки:

— То, что мне было приятно прочитать.

Гермиона села рядом с Рном, который начал читать.

— Они… они… написали о нас! — у Рона отвисла челюсть, и он снова пробежал глазами конец статьи. — Всё… всё про нас! Мы… «всеми уважаемого сотрудника Министерства Артура Уизли», — тихо прочитал он про себя, и его губы медленно расплылись в улыбке.

Кровать скрипнула, когда Гермиона наклонилась, чтобы взять у Рона газету. Рон всё вщё ошарашено смотрел то на Гарри, то на стену, словно не мог поверить, что «Ежедневный Пророк» считал его и его семью достаточно важными, чтобы посвятить им целый абзац.

Гарри схватил его в охапку и постучал ему по голове костяшками пальцев:

— И если бы Гарри Поттера спросили, он бы сообщил «этому репортёру», что он каждый день своей жизни благодарит судьбу за то, что у него такие потрясающие друзья и что уже давным-давно пора бы о них упомянуть!

Гермиона опустила газету, но не выглядела такой восторженной. Рон удивлённо посмотрел на неё:

— Что такое, Гермиона, о тебе ведь очень много писали во время Турнира Трёх Волшебников — ну, не всегда хорошее, но они сказали, что ты симпатичная!

— Тебе что-то не понравилось? — спросил Гарри, когда она не ответила.

— Гарри… Рон… Не уверена, что мне всё это нравится, — тихо сказала она.

Рон перестал танцевать с мантией Гарри и обиженно посмотрел на девушку:

— А что не так? Они написали хорошее о нас! И мама с папой действительно почти что усыновили Гарри — они любят его так же, как…

Гермиона схватила его за руку:

— Знаю, знаю. Это всё очень мило, но меня пугает не это! — она перевела взгляд на Гарри и снова посмотрела на Рона. — Неужели ты не видишь, Рон? Разве ты не понимаешь, что это значит?

— Это значит, что они все эти годы относились ко мне, как к члену семьи! — возмущённо сказал Гарри. — Не надо всё это портить!

— Прости! — воскликнула Гермиона. — Я тоже очень рада, просто… неужели вы не подумали, к чему это может привести? Я уверена… ну, почти уверена… что Рита Скитер просто суёт повсюду нос и ничего не замышляет, но… Рон, неужели ты не понимаешь, что весь волшебный мир теперь знает, насколько твоя семья дорога Гарри? Ты можешь себе представить, как эту информацию могут использовать последователи Волдеморта?

Радость за Рона растаяла в сердце Гарри, а Рон побледнел как простыня. Они в ужасе уставились друг на друга.

— Гарри, — прошептал Рон.

Гарри схватил газету:

— Ты… Джинни… Твои родители… Мерлинова борода, магазин Фреда и Джорджа! Здесь всё о вас!

Гермиона в отчаянии ещё сильней сжимала руку Рона:

— Все и так знали, что ты лучший друг Гарри, но теперь они узнали всё про твою семью! И всё, что здесь написано, Пожиратели Смерти могут использовать, чтобы добраться до Гарри!

Рон вырвался из её хватки и спрыгнул с кровати:

— Мне надо отправить папе сову. И Фреду с Джорджем. Мы должны их предупредить!

— У меня другая идея, — сказала Гермиона, бросившись вслед за ним. — Давайте поговорим с Профессором Макгонагалл. Она сообщит им быстрее через Орден. Гарри, пойдём!

Гарри сам не знал, почему, но всю дорогу его терзало ужасное тошнотворное чувство, что к тому времени, когда они найдут Профессора Макгонагалл, появятся новости о каком-нибудь ужасном нападении Пожирателей Смерти на семью Уизли. Ребята до смерти напугали бедную преподавательницу трансфигурации, когда ворвались к ней в кабинет, — у неё вид бегущего со всех ног Гарри уже ассоциировался с какой-нибудь катастрофой. Как только они пролепетали о своих опасениях, она сказала им сесть и ушла отправить сообщение Ордену.

Они ждали в её кабинете, пока она не вернулась, держа в руках семь писем.

— Я попросила ваших родителей и братьев ответить, мистер Уизли, чтобы удостовериться, что всё в порядке, — сказал она, протягивая их Рону. — А теперь успокойтесь. Вы все бледные, как привидения. Возьмите печенье, — она протянула им вазочку, улыбнувшись Гарри.

— Извините, Профессор, — пробормотал Рон, обгрызая кусочек. — Наверно, я запаниковал, когда Гермиона нам сказала…

— Не стоит извиняться, это было очень проницательно со стороны мисс Грейнджер, и вы совершенно правы, что решили принять мер предосторожности, — сказала Профессор Макгонагалл. — Всех членов вашей семьи предупредили о необходимости принять дополнительные меры безопасности, и Орден будет внимательно за ними следить.

Гарри всё это время вспоминал показанную ему Грюмом фотографию старого Ордена и тех людей, которые погибли… очевидно, следить за ними оказалось бесполезным. Но Рону он ни в коем случае не мог высказать свои опасения.

— Простите, — прошептал он.

— За что? — спросила Профессор Макгонагалл.

— За то, что ставлю в опасность семью Рона, — сказал Гарри.

— Глупости, — строго сказала она. — Вы ребёнок, мистер Поттер, талантливый, умный, прошедший через многое, но всё равно ещё ребёнок. Те, кто вас старше, могут и должны рисковать ради вашей безопасности. По-другому и быть не может.

— Но семья Уизли не… — начал Гарри, но Рон остановил его, положив ему руку на плечо.

— Нет, Гарри, ты не прав, — тихо возразил Рон. — И в любом случае, это не твоя вина.

Гермиона погладила его по спине, и Гарри вздохнул:

— И всё равно мне хотелось бы, чтобы ничего не угрожало людям, которых я лю — которые мне близки.

— Нам всем тоже бы хотелось этого, Гарри, — сказала Профессор Макгонагалл. — Очень хотелось бы.

* * *

К счастью, неделя после выхода воскресного «Пророка» прошла без каких-либо происшествий, хотя в понедельник Рона ждал сюрприз в виде нескольких пачек писем от читателей «Ежедневного Пророка».

— Письма от поклонников! — закричала Джинни, когда перед ней и Роном сели совы. — Неужели это всё нам?!

Гарри тоже получил немало писем, но ему было интересней узнать, о чём писали Джинни и Рону. Когда в то воскресенье все немного успокоились, Джинни отмахнулась от опасений Гарри и Гермионы, что информация о семье Уизли в статье может представлять опасность:

— Может, большинство и не знало, как ты близок нашей семье, но Пожиратели Смерти точно были в курсе. Мы ведь не хранили это в тайне. Безусловно, они все эти годы искали способы добраться до тебя, но если они не начали преследовать нас раньше, эта статья ничего не изменит. И даже если так случится, ты ни в чём не виноват.

— Я ж это ему и пытаюсь втолковать! — сказал Рон, жуя ветчину. — Эй! Вы только послушайте: «Дорогой мальчик, ты и твоя семья — истинный, яркий пример доброты и милосердия в волшебном мире. Всех благ вам за то, что столько всего сделали для бедного Мальчика-Котрый-Выжил…» Блин, они пишут о тебе, будто ты какой-то несчастный сквиб, Гарри!

— Смотрите, кто-то прислал цветы! — сказал Невилл, ловя одну из сов.

— Ой, как мило! — воскликнула Джинни. — Львиный Зев! Рон, можно я их возьму?

— Конечно, поставь их в вазу к себе на тумбочку или… — Рон улыбнулся. — Мы могли бы отправить маме.

Джинни посмотрела на открытку:

— Не нужно. Они говорят, что отправили ещё и маме с папой.

— Эй, Уизел! Кто-нибудь из твоих фанатов деньжат прислал? Что, они не понимают, что это как раз то, что вам нужно? — заорал Малфой со слизеринского стола.

Джинни заставила Рона сесть, когда тот вскочил и закричал:

— Хотя бы нам не нужно платить, чтобы люди присылали нам цветы, Малфой!

Гарри покатился со смеху вместе с остальными гриффиндорцами, а также хаффлпафцами и когтевранцами, и раздражение растаяло с лица Рона. Шеймус и Дин затянули песню «Уизли — наш король», которую подхватили многие, и песня звучала до тез пор, пока Гермиона не решила, что Джинни тоже заслужила восхвалений, и не начала куплет «Уизли — наша королева». Гарри радостно пел вместе со всеми, обняв одной рукой Рона, а другой — Джинни, еле дыша от смеха.

* * *

Дорога до хижины Хагрида всё ещё казалась Гарри дольше, чем остальным. С другой стороны, это давало ему законное право не вступать в борьбу с Маргариткой — так Хагрид решил после долгих раздумий назвать химеру (Рон предложил имя «Долорес», на что Хагрид ответил: «Нет, Рон, если я себе когда-нибудь заведу горгону, вот её и назову Долорес, а эта химера очень милое создание!»).

Во вторник Хагрид пригласил Гарри, Гермиону, Рона и Джинни в свою хижину попить чай.

— Уже давно пора вашей семье получить заслуженную похвалу! — сказал Хагрид, приглашая их сесть. — Так был горд за вас, когда читал всё это в «Пророке». Всё ты правильно сделал, Гарри.

— И из-за этого должен прятаться, — пробормотал Гарри, и Гермиона шутливо толкнула его.

— Не надо так говорить, Гарри, — серьёзно сказал Хагрид. — Ты ни в чём не виноват.

— Мы пытаемся его в этом убедить! — воскликнула Джинни. — Но он, как обычно, строит из себя героя и пытается защитить всех — ай! — Рон толкнул её локтём под рёбра, она повернулась и увидела лицо Гарри. — Гарри, я что-то не так сказала?

Гермиона схватила Гарри за локоть:

— Её не было во время нашего разговора… Она ни при чём.

Гарри глубоко вздохнул, и Хагрид сунул ему в руки чашку чая. Он отпил глоток обжигающей жидкости и ответил:

— Не волнуйтесь… Просто я сегодня немного раздражительный.

Рон сел рядом с ним:

— Не обижайся. Нет ничего плохого в том, что ты пытаешься помогать людям.

— Он прав, Гарри, — сказал Хагрид. — И волноваться — тоже не плохо, мы ведь тоже тут стояли на ушах. Пока ты был… ну… понимаешь… — Гарри выдавил улыбку, и Хагрид радостно посмотрел на него. — Итак! Я вас всех собрал здесь вместе с мисс Джинни, потому что нашёл кое-что, что ей может понравиться. Вспомнил, что у неё нет питомца, видите ли, а вот за этим у меня нет времени ухаживать.

Рон, Гарри, Гермиона и Джинни переглянулись с разинутыми ртами, пока Хагрид вытаскивал откуда-то большую корзину, в которой что-то шуршало. В глазах Джинни отразилась паника:

— Ээ… Хагрид… это очень мило с твоей стороны, но… То есть, это действительно очень мило, но нам в спальнях позволяют заводить только определённые виды животных из соображений безопасности и всё такое…

— Что?! — возразил Хагрид, сунув руку в корзинку. Он вытащил оттуда что-то похожее на маленький клубок пушистой шерсти. — Это же котёнок!

Джинни моргнула. Клубок развернулся, поднял крохотную головку, которая открыла огромные янтарные глаза, а потом зевнул, вытянув маленькие чёрные лапки. Гермиона восторженно ахнула, а Джинни протянула к нему руки.

Иссиня-чёрный котёнок был таким маленьким, что легко помещался в ладонях девушки. Гарри и Рон смотрели на зверька из-за плеч Джинни, словно боялись, что он начнёт изрыгать пламя или развернёт шипы на хвосте. Но через пару минут они убедились, что новый питомец Джинни — на самом деле кошка. Пусть и миниатюрная.

— Хагрид, — прошептала Джинни, когда котёнок свернулся в клубочек у неё на ладонях, — она… Она… само совершенство!

— Так и думал, что тебе понравится, — сияя от радости, ответил Хагрид. — Ей бы не очень понравилось жить вместе с Клыком. Как ты её назовёшь?

— Как насчёт Долорес? — предложил Рон.

-Ни за что на свете! — воскликнула Джинни, прижимая котёнка к груди. — Она очаровательная!

— Чудесно, вот ещё одна сумасшедшая кошатница! — проворчал Рон, качая головой.

Гермиона посмотрела на чёрный меховой комок:

— Ой, Рон, мне кажется, она совсем безобидная.

— Дай ей время, и она набросится на Сыча.

Джинни отрицательно мотнула головой:

— Ты ведь так не сделаешь, моя прелесть?

— Хочешь назвать её Прелестью? — спросил Хагрид.

— Ой, нет, это недостаточно величественно, — сказала Гермиона, садясь на корточках возле Джинни, чтобы поближе посмотреть на котёнка. — Она просто душечка, Хагрид. Настоящая маленькая богиня… Джинни! Назови её Бастет!

— Как египетскую богиню-кошку? — ахнула Джинни. — Отлично! И точно, она так похожа на одну из статуэток, которые мы видели в гробницах, помнишь, Рон?

— Немного, — согласился Рон. — Что ж, может быть, она окажется нормальной, в отличие от сумасшедших низлов, которых держит кое-кто!

— Живоглотик знал, что с Коростой было что-то не то! — возмутилась Гермиона.

— А раньше ты говорила, что это у него от природы!

— Он помог Сириусу — ой, нет, прости, Гарри, — сказала Гермиона.

— Ничего страшного… — пробормотал Гарри, разрываясь между болью, вызванной воспоминаниями, и раздражением от того, что они так боялись его расстроить. Пытаясь отвлечься, он осторожно погладил Бастет пальцем по голове. Чёрный котёнок закрыл глаза и громко замурлыкал.

— Думаю, что она нормальная, Рон. Обыкновенная кошка.

Джинни посадила Бастет Гермионе на колени и бросилась в объятия Хагрида:

— Спасибо тебе огромное! Какой чудесный подарок! Я её обожаю!

— Пожалуйста, — улыбнулся Хагрид и покраснел.

* * *

Как они поняли позже, было бы неразумным надеяться, что у котёнка, подаренного Хагридом не окажется каких-нибудь, так скажем, странностей. По дороге в Гриффиндорскую башню Бастет не захотела сидеть на руках у Джинни или в её сумке и вскарабкалась к девушке на плечо.

— Блин! Я видел, как это делают птицы, но она так хорошо держит равновесие! — воскликнул Рон, когда Бастет величественно уселась на плече хозяйки.

— Не знаю, — задумчиво сказала Джинни, встретившись глазами со своим питомцем. Бастет моргнула на неё, а потом продолжила осматривать окрестности. — Добро пожаловать в Хогвартс, моя маленькая богиня!

— Какая она красивая, — вздохнула Гермиона. — Такая тихая и так хорошо себя ведёт!

Они шли по коридору в сторону Гриффиндорской башни, собираясь показать котёнка в общей комнате, когда увидели, как навстречу идут Пэнси Паркинсон и Миллисент Булстроуд.

— Эй, Уизли! Что это у тебя на плече! Шубу себе выращиваешь?

Гарри хотел сказать «Отвяжись, Паркинсон», но его прервало душераздирающее «РРРИИЯЯЯУ!», от которого задрожали стёкла.

Бастет, сидевшая на плече Джинни, превратилась из маленькой элегантной статуэтки в демона с огромными глазищами, увеличившегося раза в три. Прежде, чем Пэнси и её подруга успели что-либо предпринять, котёнок преодолел пять футов одним прыжком и приземлился прямо на лицо Паркинсон.

— Ааай! Неет! Отцепись! Отцепись! На помощь!!! — завопила Пэнси, дико замахав руками, пытаясь отвязаться от существа, похожего на взбешённого вампира, присосавшегося к её голове. Миллисент убежала, а Гарри, Рон, Гермиона и Джинни в изумлении смотрели, пока Пэнси, наконец, не отцепила от лица котёнка и не убежала по коридору, закрывая руками ободранное лицо.

Ребята посмотрели на котёнка, лежавшего на земле. Бастет встала, отряхнулась, а потом подошла к ним и снова легко вспорхнула на плечо Джинни.

— Джинни, — сказал Рон, — мне нравится эта кошка.

— Да, — задумчиво произнесла Джинни, наблюдая, как Бастет облизывает лапки. — Думаю, она отлично здесь устроится.

Так Бастет триумфально внесли в Гриффиндорскую башню, и Джинни с Гермионой бросились в спальню девочек, чтобы похвастаться новым питомцем.

— Что там было про девушек и кошек? — спросил Рон, когда они сели за стол сыграть партию шахмат.

— Мне кошки нравятся, — сказал Гарри, делая ход конём. — Я их не очень любил в детстве из-за миссис Фигг, но поскольку она, как оказалось, за мной присматривала, думаю, что с кошками всё в порядке. Как видимо, они умные.

— Вот эта точно умная, — улыбнулся Рон. — Ещё котёнок, а набросилась на слизеринцев, и её даже просить об этом не надо было! Хорошие инстинкты!

— Не то слово! — засмеялся Гарри.

Внезапно тихая общая комната разразилась криками, визгом и воем миниатюрной боевой кошки.

— Ничего себе! — воскликнул Рон, когда они с Гарри вскочили на ноги. — На кого она теперь напала?

-Очевидно, на кого-то, кто ей не понравился… — начал Гарри, и вдруг из спальни девочек вылетело огромное оранжевое меховое пятно, гневно шипя и воя, за которым по пятам следовало нечто похожее на маленькую чёрную ядерную ракету, и завершали процессию Джинни и Гермиона, за которыми бежала половина гриффиндорских студенток.

— Бастет! Не надо!

— Живоглот!

Живоглот петлял между ножками стульев и столов, взбирался на шторы и спускался вниз по книжным полкам, а за ним неслась Бастет. Оба рычали и шипели друг на друга, будто были злейшими врагами, пока Гермиона, наконец, не схватила Живоглота и не убежала наверх в спальню, закрывая его собой от Бастет и крича на Джинни:

— Это существо сумасшедшее! Просто сумасшедшее!

Рон и Гарри с разинутыми ртами смотрели на Бастет, которая поняла, что её добыча теперь была вне пределов досягаемости. Она посмотрела на них, словно не понимая, что их так удивляло, а потом вскочила на шахматную доску и начала умываться. Джинни уставилась на неё:

— Ни за что бы не ожидала…

-Джинни, — ахнулРон, — я ОБОЖАЮ эту кошку!

Когда взбешённая Гермиона вернулась и строго предупредила Джинни, что бы та «держала это маленькое чудовище подальше от спален шестикурсниц», Рон бросился на колени перед котёнком:

— О, великая Бастет, о, благородная и возвышенная богиня, я преклоняюсь пред вами! Позвольте мне поклоняться вам! Я буду приносить вам валерьяну, и тунца, и сливки, всё, что ваше маленькое пушистое сердечко пожелает, я принесу вам…-

Гермиона схватила со стула подушку и начала шутливо его бить, в то время как Гарри и Джинни помирали со смеху.

— Ой, ладно тебе, Гермиона, — сказал Гарри, вытирая слёзы. -Придётся признать, что положение несколько изменилось.

* * *

В среду первым уроком было зельеварение. За завтраком Гарри волновался, словно перед своим первым матчем по квиддичу.

— Гарри, съешь хоть немного, — уговаривала его Гермиона. — Ты же знаешь, что глупо идти на зельеварение с пустым желудком.

— Знаю, — пробормотал Гарри, заставляя себя проглотить кусочек тоста. — Не знаю, почему так нервничаю.

— Понимаю тебя, приятель, — сказал Рон. — Я себя странно чувствую сейчас каждый раз, когда вижу Снейпа. Хотя он на меня не смотрит.

— Ну нет, на меня он смотрит, — сказала Гермиона. — Со своим обычным ехидством. Но не знаю, как он будет вести себя с Гарри после -

— Гермиона! — воскликнул Гарри. — Можно мне о нём заранее не рассказывать?

— Прости, — ответила она. — Не переживай. Возможно, будет не так уж плохо.

— Ага, и Гермиона тебе поможет, — пробормотал Рон, возведя глаза к потолку.

— Рон! — рявкнула Гермиона.

— Гарри не младенец, Гермиона, перестань его опекать! Для этого есть моя мама!

— Ради Мерлина, ты самый бестактный, равнодушный…-

— Замолчите наконец, пожалуйста! — резко сказал Гарри.

Его друзья так и сделали, но Гермиона всё ещё смотрела на него… как-то… по-матерински, а Рон всё ещё выглядел недовольным.

Однако к тому времени, как Гарри с Гермионой добрались до подземелий, у него так скрутило живот от ужаса, что он испугался, что его стошнит. Сердце бешено колотилось в груди.

— Расслабься, — шепнула Гермиона, когда они вошли в класс.

Несмотря на все старания Гарри, его глаза мгновенно оказались прикованными к бледному лицу, обрамлённому прядями сальных волос, и паре холодных чёрных глаз. Гарри замер, встретившись взглядом со Снейпом, но тот сразу же отвернулся. Сглотнув, юноша поспешил присоединиться к Гермионе, которая села за парту возле Дина и Шеймуса.

— Ты сдал домашнее задание? — прошептала она.

— Блин, — пробормотал он, вытаскивая свёрнутый пергамент из сумки и сердито глядя на него. Он думал, что эссе были неплохими, ведь их дважды проверяла Гермиона, пока он лежал в Больничном крыле, но, разумеется, если Снейп возьмётся за старое, ему придётся радоваться даже оценке «Удовлетворительно».

— Ты ведь не сможешь сдать это ему за меня, а?

Гермиона, казалось, была потрясена его нежеланием иметь дело со Снейпом. Потом она посмотрела на профессора и поняла, что чувствовал Гарри.

— Ты же знаешь, что это противоречит правилам. Тебе необязательно разговаривать с ним, если не хочешь. Просто положи к нему на стол. Он обязан принять.

Гарри всё ещё колебался, сжимая от волнения кулаки. Гермиона посмотрела вокруг и нахмурилась:

— Малфой смотрит.

Гарри даже сам не заметил, как встал с пергаментом в руках и направился к столу Снейпа, стараясь ничего не видеть и не слышать. В классе стало очень тихо: все смотрели, как Гарри приближался к своему спасителю. Снейп не сводил глаз со своих записей, и, когда Гарри положил на стол свёртки пергамента, просто взял их и положил в стопку с другими работами, не поднимая головы. Когда Гарри благополучно вернулся и сел за свою парту, он даже не знал, радоваться ему или нет.

Наконец, Снейп встал, постучал ладонью по парте Малфоя, требуя тишины, и начал рассказывать об использовании измельчённого рога двурога и других разжижающих веществ в зельях. Он, как всегда, насмехался над гриффиндорцами, был таким же несправедливым с Гермионой, и удивил всех тем, что снял баллы со Слизерина, когда Малфой громко прошептал что-то о предателях.

Он выглядел недовольным. Он выглядел мрачным. Он выглядел непокорным.

Но он ни разу не взглянул на Гарри.

* * *

-Не то что бы я что-то ожидал, — сказал Гарри Рону, когда они сидели на кровати последнего, укрываясь от кошачьих боёв (в прямом смысле этого слова), бушевавших в общей комнате. — То есть… Я понимаю, что это я ему обязан, а не наоборот. Правда, особо ничего не помню о том, как он меня сюда принёс. Ну, кроме того, что он на меня кричал, — пошутил он.

— Было так странно, что он тебя принёс. Никто из нас даже не знал, что он отправился тебя спасать.

— Думаю, не жалеет ли он об этом, — сказал Гарри.

Рон как-то странно посмотрел на него:

— Не думаю, что он бы ввязался в такое опасное дело, если бы не хотел. Его даже ранили. Ты говорил, он сражался с Пожирателями.

Гарри кивнул, теребя покрывало, а потом оглянулся, чтобы убедиться в том, что в спальне никого, кроме них, не было:

— Я видел, как он убил одного из них «Авада Кедаврой». И когда мы вышли из одного из тоннелей, там был труп.

Рон вытаращил глаза:

— Блин, Гарри… Он сделал это ради тебя?!

— Да сам не знаю! — покачал головой Гарри. — Поэтому всё так странно! Он ненавидел Сириуса, и я уверен, что он рад тому, что случилось… И думаю, что он всё ещё ненавидит меня, может, даже больше, чем раньше.

— Ну, он действительно многое потерял. Раскрылось, что он шпион, он потерял свою прежнюю работу в Ордене. Конечно, он не виноват, но его наверняка раздражает, что это произошло из-за тебя. Держу пари, что Снейп сейчас единственный, кого Волдеморт так же хочет убить, как тебя, — сказал Рон и запустил руку в сумку, вытаскивая оттуда двух шоколадных лягушек и бросая одну Гарри.

Гарри не поймал её, и ему пришлось спрыгнуть с кровати, чтобы её поднять. Бросив взгляд на свой чемодан, он заметил, что оттуда торчал край золотой с красным обложки дневника:

— Я так давно хотел узнать, что происходило.

— Там не так много, приятель, — сказал Рон, садясь на корточки рядом с ним. — Просто мы все ходим кругами, пытаясь понять, что делать. И плачем много. Хотя мы даже…

— Что?

— Ну, нам за это сильно попало, но мы проникли через дымоходную сеть в дом миссис Фигг, когда стали возвращаться авроры, и… в общем… — Рон махнул рукой в сторону дневника. — Хочешь посмотреть? Гермиона не обидится, если мы посмотрим без неё.

Гарри кивнул. Рон взял дневник и положил его на кровать Гарри:

— Где хочешь начать?

— С того, что было вечером в тот день, — тихо сказал Гарри.

— Хорошо. Положи руку на дневник. Ну, полегче, это первая страница, — Рон тоже положил руку на страницу, посмотрел на Гарри и сглотнул. — Первое июля!