Сдвиг парадигмы (гет)

Самая страшная ночь года опустилась на Хогвартс и его окрестности, как старое пыльное покрывало. Хагрид у себя в избушке начал отмечать Хэллоуин еще до обеда, и теперь над территорией школы разносились ветром зычные песни старого великана. Под волшебным потолком Большого зала парили гигантские тыквы, страшными рожами взирающие на всех собравшихся на танцевальную вечеринку. Мистер Филч, наряженный в свой самый лучший и, разумеется, отвратительный сюртук, нервно дергался всякий раз, когда в поле его зрения попадала искусственная паутина и плесень, а Крутая Минни шикала на него и становилась сердитой, если он непроизвольно пытался счистить все эти «украшения». Филч покорно кивал, но бдительности все же не терял.

Когда Лили вошла в зал, на нее предсказуемо уставилось с полсотни любопытствующих глаз. Стараясь держаться с достоинством королевы, какое присуще Дейенерис Таргариен, Лили подошла к своим однокурсникам, которые толпились у одного из столиков с угощением. Подол ее непривычно длинного шелкового платья страшно мешал ей, а браслеты больно впивались в кожу предплечий, но Лили была собой довольна. Жевавший канапе Рори уставился на нее с зубочисткой во рту.

— Дай угадаю, — наставила на него палец Лили, — ты Эдвард Каллен?

Рори проглотил то, что было у него во рту, и обнажил пластмассовые вампирские клыки. По подбородку у него текло что-то бледно-красное, пачкая воротник белой рубашки.

— Ага, — покивал он, явно довольный произведенным им эффектом. Лили не сумела сдержать смешок. – Я рад, что тебе понравился мой костюм, я для тебя старался… Но я думал, что ты сегодня будешь Беллой, — с какой-то обидой добавил он. – Это парик?

Лили заправила за ухо прядку выкрашенных в белую краску волос.

— Нет, — кратко ответила она. – Позвольте представиться: Дейенерис Таргариен, кхалиси дотракийцев, королева Семи Королевств и Матерь Драконов.

Кое-кто из ее одноклассников явно был знаком с творчеством Джорджа Мартина, поэтому Лили удостоилась одобрительных аплодисментов, а кто-то в толпе даже поклонился. Не на такой эффект она рассчитывала, но все равно было приятно.

— А где же твои драконы, Матерь? – окликнул ее Райан Криви. Если Лили ничего не путала, на нем был костюм гигантского хот-дога.

Она покраснела, но все же ответила:

— Отправились в Румынию, где им будет гораздо лучше, чем здесь. Они спалили бы весь Хогвартс.

Она уже собиралась спросить, куда запропастился Джеймс, но крики и визги из холла прояснили все сами. Верещала, как выяснилось, Плакса Миртл. В этот раз ее, похоже, по-настоящему довели: привидение толстушки плакало призрачными, но все же слезами, трясло пухлыми кулачками и пыталось доказать хихикающим школьницам, что это она Плакса Миртл, а не непонятное нечто, с невозмутимым видом парившее перед ней.

Для Джеймса Хэллоуин в первую очередь был поводом в очередной раз безнаказанно свалять дурака. Вырядившись в старую мантию, которую ему по просьбе Розы прислал дядя Рон, и отрастив с помощью заклинания волосы, Джеймс сотворил себе костюм Плаксы Миртл, и теперь Райан удерживал его в воздухе заклинанием Левитации, а настоящая Миртл истерила похуже низзлов в брачный период. Масла в огонь подливали и девчонки, которые поддакивали Джеймсу, и это страшно бесило беднягу Миртл.

— Лоркан, сегодня Хэллоуин, а это значит, что на праздник нужно было явиться в костюме, — Роза и Доминик единодушно смотрели на Лоркана, одетого в полосатую футболку и джинсы, как на отсталого.

— Это и есть мой костюм! – он невозмутимо ткнул пальцем в красные светящиеся рожки, украшавшие его белобрысую голову.

Кузины, облаченные в наряды Белой и Красной королев, только переглянулись. Доминик, на секунду позабыв про Лоркана, отвлеклась на запыхавшегося третьекурсника с подносом, отбывающего таким образом наказание.

— Давай-ка это сюда, — она забрала у него поднос с канапе. Роза и Лоркан набросились на угощение, толкая друг друга и хихикая, и лишь Роксана страдальчески скривилась, когда Доминик предложила ей присоединиться. – Ты толком ничего не ешь с того самого похода в Хогсмид, — с укором взглянули на нее сестры.

— Нет аппетита, — поморщилась она, поправляя складки своей пышной синей юбки.

— Эй, — рядом с Лорканом возник запыхавшийся Малфой во всем черном, — где твоя сестра?

— Еще один оригинал, — скривила напудренный носик Доминик. – Малфой, ты у нас кто? Попробую угадать – Мужчина-Кот? Где-то тут уже бегала Женщина-Кошка, может, тебе с ней и МакГонаналл устроить оргию?

Скорпиус смерил Белую Королеву презрительным взглядом.

— Зачем тебе Лисандра? – монотонно поинтересовался Лоркан. Его «дьявольские» рожки замигали и потухли, правда, потом один из них снова зажегся.

— Ты знаешь, где она? – нетерпеливо повторил Скорпиус.

— Мы с ней разминулись. Я пошел сюда, а она, по-моему, куда-то на шестой этаж.

— Скорпиус, — Роза схватила его за запястье, когда он, чертыхнувшись, уже развернулся, чтобы пойти за этой странной девчонкой. Малфой отреагировал на ее прикосновение, как полный идиот – дернулся и вырвал руку, лишь красные ногти Розы успели царапнуть ему кожу. Лицо у нее обиженно вытянулось, и Малфой уже собирался извиниться, но почему-то передумал. В присутствии Розы он теперь ощущал жуткую неловкость, и она полностью разделяла его чувства. Убрав руку, она снова заговорила: — Что случилось? Ты какой-то взбудораженный.

— Мне пора, — только и сумел выдавить он и, расталкивая танцующих чирлидерш из магловских сериалов, побежал прочь из Большого зала.

Одна из тыкв опустилась с потолка перед ним и захохотала страшным нечеловеческим голосом, и Малфой чуть концы не отдал, но тыква вдруг разлетелась на сотню кусочков, и по залу побежали попискивающие белые мыши. Визг девчонок заглушился приветственными аплодисментами. Скорпиус с любопытством обернулся: на сцену вышла рок-группа «Бам-Банши», в последнее время набравшая дикую популярность из-за своей оригинальности. Участницами группы были ни кто иные, как настоящие ирландские духи банши, слишком слабые для того, чтобы предсказывать дурным голосом чью-то смерть, но взамен этому научившиеся вполне себе сносно петь. В другое время Скорпиус с удовольствием бы остался и послушал их песни, но сейчас его ждало дело поважнее.

На шестом этаже располагались в основном классные комнаты, и сейчас все было тихо. Навострив уши и стиснув в кулаке палочку, Скорпиус крался по коридору в надежде отыскать Лисандру до того, как слизеринцы что-то с ней сделают. Вряд ли, конечно, они собираются причинить ей серьезный вред, но вот унизить или обидеть – запросто. В одном из кабинетов раздался смех, и Малфой, недолго думая, пнул ногой дверь и вскинул палочку.

Шестеро или семеро парней смеялись и толкали Лисандру от одного к другому, а она прижимала руки к груди и пыталась вырваться из этого круга. Плечи ее были голыми, и Скорпиус понял, что парни сняли с нее блузку, оставив в одной только юбке и нижнем белье. Заплаканная девчонка металась от одного парня к другому, пока кто-то не толкнул ее вдруг с такой силой, что она споткнулась и упала к их ногам.

Засмеяться снова они не успели – в обидчика Лисандры полетело заклинание Скорпиуса. Заорав, как рожающий взрывопотам, Флинт трясся от ужаса и ощупывал свои зубы, которые вдруг начали расти с ужасающей быстротой и теперь напоминали клыки моржа. Остальные перестали ржать и испуганно пялились то на Флинта, то на Малфоя, который переводил палочку с одного на другого и тяжело дышал, точно безумный.

— Ну? – он делал выпады палочкой, но колдовать не спешил: безоружные парни выставили перед собой руки и пятились от него прочь. – Кто следующий? Может, ты, Уоррингтон?!

— Эй, Малфой, ты с какой цепи сорвался? – плаксиво протянул Айзек. – Мы же просто пошутили…

— Да! – пискнул четверокурсник Урхарт. – Смотри, с ней все в порядке!..

Лисандра нашла на полу свою блузку и теперь прижимала ее к себе, глядя на Скорпиуса большими заплаканными глазами.

— Пошли прочь! – гаркнул Скорпиус, не узнавая свой голос. Парни послушно свалили из кабинета, держась один за другим, словно паровозик. Последним, понурив голову, шел Уоррингтон, и Скорпиус не сдержался. Сомкнув пальцы вокруг его предплечья, Малфой прошипел ему в ухо: — Еще раз увижу тебя возле моей сестры, пеняй на себя.

— Пусть Вайолет сама… — заикнулся было Айзек, но Малфой стиснул его руку так крепко, что Уоррингтон зажмурился.

— Я все сказал, — отрезал он и отпустил его.

Уоррингтон тоже свалил. Тяжело дыша, Скорпиус посмотрел на Лисандру, которая исподлобья косилась на него и даже не пыталась одеться.

— Ты в порядке? – не придумал ничего умнее Малфой.

Лисандра кивнула и поднялась на ноги. Скорпиус сунул палочку в задний карман джинсов и приобнял съежившуюся девчонку за плечи, чтобы хоть как-то утешить ее.

— Пошли, провожу тебя до твоей гостиной, — буркнул Малфой, чувствуя себя уязвленным. Он-то ожидал хоть каких-то слов благодарности, но Скамандер упрямо молчала, пока он вел ее по слабоосвещенным коридорам к башне Когтеврана, и по-прежнему обнимала измятую блузку.

Когда до гостиной оставалось всего два поворота, из-за угла вышла какая-то мелкая девчонка и дернулась назад так резко, что у Малфоя заболела голова. Девчонка моментально оценила ситуацию не в его пользу и вдруг выхватила из-за пояса длиннющего платья волшебную палочку, а в белых волосах как будто на миг затрещало электричество, игнорируя все законы Хогвартса.

— Что это ты делаешь? А ну отвали от нее!

В следующий миг в Скорпиуса полетело какое-то непонятное заклинание, разлетевшееся на сотню маленьких летучих мышек, которые облепили ему все лицо. Потеряв способность видеть и говорить, Скорпиус в ужасе шарахнулся прочь и наткнулся на голую каменную стену, наверняка еще и расшибив себе лоб. Пока он пытался отделаться от мелких крылатых тварей, Лисандра, у которой наконец-то прорезался голос, что-то кричала, и Малфою удалось разобрать, что именно:

— Лили, не надо! Ты все не так поняла, Скорпиус мне помог!

Заклинание перестало действовать, и Малфой закашлялся, а глаза у него заслезились. Перед ним высилась фигура незнакомой девчонки, в которой, только присмотревшись, он узнал Лили Поттер. Правда, она почему-то была блондинкой, а миловидное и обычно доброе личико ее кривилось то от гнева, то от смущения. Лисандра торопливо застегивала пуговицы блузки.

— Лили, тебе надо извиниться, — укорила она подружку.

Поттер в вызовом уставилась на Малфоя, явно все еще не доверяя ему. В компании двух чокнутых девиц Скорпиус чувствовал себя полным придурком и только потирал пострадавший от знакомства со стеной лоб.

— Ты уверена, что он ничего тебе не сделал? – требовательно спросила Поттер. Видимо, она все еще надеялась на то, что именно Малфой окажется негодяем, раздевшим беззащитную девочку.

— Конечно, — твердо отозвалась Лисандра, беря ее за руку. – Скорпиус, дальше мы пойдем сами.

Она увела Поттер за собой, а Малфой остался стоять и пялиться им вслед, как дурак. Даже спасибо ему не сказали, не говоря уже о том, чтобы извиниться. Поттер, похоже, слишком растерялась, чтобы что-то ему говорить, а Лисандра снова была на своей волне. Отойдя на десяток шагов, Лили с осторожностью обернулась, хмуря брови, но Скорпиус уже поплелся обратно в Большой зал в надежде, что хоть «Бам-банши» его сегодня не разочаруют.

— Лис, что случилось? – дурацкое платье мешало нормально идти, и Лили приподняла его подол, семеня за Лисандрой. Она держала руки у груди, подперев кулачками подбородок, и ответила, не глядя на Лили:

— Мальчишки такие дураки! А Скорпиус хороший, только все обычно думают наоборот.

— Что думают? Что Малфой дурак, а мальчишки хорошие? – запуталась Лили.

— Мы не туда идем! Гостиная Когтеврана в другой стороне…

Лили сама не заметила, как почему-то повела Лисандру совсем не туда.

Ее прервал чей-то тихий визг и звук разбившегося стекла.

— Ты слышала это? – Лили замерла посреди коридора и огляделась по сторонам.

Лисандра кивнула.

— По-моему, это оттуда, — она указала пальцем на развилку, которая вела к учительской.

Переглянувшись, девочки на цыпочках двинулись в сторону, откуда доносился звук. Лили снова вытащила волшебную палочку. Осторожно выглянув из-за угла, она обнаружила чье-то тело на полу, а вокруг него растекалась кроваво-красная лужа. Поборов в себе желание завизжать, Лили слегка успокоилась.

— Эй, — позвала она, подходя ближе. Фигура была вся в искусственной крови. – У тебя отлично получилось нас напугать, а теперь вставай.

Тело на полу никак не отреагировало. Теряя терпение, Лили несколько раз цокнула языком.

— Ладно тебе, вставай! – простонала она, даже топнув ногой. – Мы уже оценили твой праздничный розыгрыш! Пошли отсюда, Лисандра, пусть лежит дальше, раз ей так…

— Лили, — позвала девочка, склонившись над телом и зачем-то поведя носом. – Кажется, она действительно мертва.

— Ну да, а в сарае Хагрида меня ждут мои драконы, — фыркнула Лили. – Это просто розыгрыш в честь Хэллоуина. Совсем не смешной и даже глупый розыгрыш! – громко обратилась она к «трупу».

Лисандра подняла на нее остекленевший взгляд.

— Надо позвать профессора МакГонагалл и мадам Лонгботтом, — замогильным голосом сказала она.

Этого было достаточно, чтобы Лили поверила словам Лисандры. С ее лица медленно сошла краска. В ужасе приоткрыв рот, она снова посмотрела на «труп», который уже начал узнаваться. В пятне крови и лунного света лежала семикурсница Лорен Кили. И она действительно была мертва.

Гарри Поттер прибыл в школу через семнадцать минут после того, как с ним связалась Минерва МакГонагалл.

В Большом зале продолжался праздник, но в коридоре, где Лили и Лисандра нашли Лорен, собрались МакГонагалл, Невилл и Ханна, профессор Талбот и преподаватель защиты от темных искусств Стерджис Подмор. Гарри сидел на корточках, вглядываясь в белую ткань, которой накрыли тело девочки. Ханна констатировала смерть от удара тупым предметом по голове – рядом с Лорен лежал погасший факел.

— Странно это, — тихо заметила Грейс Талбот, — если ее хотели убить, почему сделали это магловским способом?

— Может, кто-то хотел устроить розыгрыш на Хэллоуин, но не рассчитал силы, — предположил Невилл.

Ханна схватилась за виски и принялась массировать их.

МакГонагалл была бледна и не говорила ничего.

Остальные тоже молчали.

Гарри поднялся на ноги, но взгляда от тела так и не оторвал. Сколько таких белых простыней было использовано в Битве за Хогвартс… и теперь смерть снова пришла в это место.

Надежда на то, что она больше никогда не переступит порог этой школы, рухнула.

Гарри столько раз бывал на местах преступлений, что давно уже сбился со счета, но еще никогда ему не было настолько тяжело видеть, как тело поднимают и уносят, чтобы доставить в морг при больнице святого Мунго. Он сотни раз бывал в морге, где получал отчеты патологоанатомов, но вряд ли у него хватит сил, чтобы выслушать этот.

— Папа, — позвал его заплаканный голос Лили. Придя в себя, Гарри обернулся, и дочь влетела в его объятия, не обращая внимания на что-то заворчавших работников его отдела.

— Лили, ну зачем ты здесь? Как ты, девочка моя? – обеспокоенно спросил он, заглядывая в глаза дочери.

— Пап, Лорен убили? Убили, да?

Почему-то сейчас он был способен думать только о волосах Лили.

— Что это с твоими волосами? – не удержался он. – Ты что, покрасилась?

Лили взглянула на него, наморщив лоб.

— Это… да, но эта краска смоется, как только я помою голову, это для Хэллоуина… Пап, мне так страшно, — вернула его с небес на землю Лили.

— Хочешь побыть дома какое-то время? – предложил Гарри, прекрасно зная, что она откажется.

— Нет, — как он и предполагал, отрезала Лили. – Может, мне и страшно, но я не трусиха. Я же гриффиндорка.

— Да, ты гриффиндорка, и потому постоянно лезешь в самое пекло. Угораздило же именно тебя найти эту бедную девочку. Все будет хорошо, я найду того, кто это сделал, — пообещал он, поглаживая Лили по непривычно белым волосам. – Значит, ты слышала звон бьющегося стекла?

— Да, но когда мы с Лисандрой подошли, все стекла были целыми.

— Ладно, я во всем разберусь. Присматривай за своими братьями, чтобы они тоже ни во что не влезли, ладно?..

МакГонагалл устало отмахнулась от предложения выпить успокоительного и ушла, чтобы поставить остальных преподавателей в известность. Тело девочки унесли, эксперты свою работу закончили, и кровь Лорен исчезла с пола. Когда все разошлись, Гарри уселся на подоконник и со вздохом закрыл глаза, но погрузиться в думы ему не дал Невилл, присевший рядом с ним.

Он уже снял свою дурацкую шляпу в виде мандрагоры, в которой примчался на место убийства, и теперь выглядел гораздо солиднее. Впрочем, в Невилле до сих пор жил немного неуверенный в себе и застенчивый мальчик, который порой мог позволить себе подшутить над самим собой.

— Я говорил, что «Бам-банши» на школьных танцах – плохая идея, — понуро сказал Невилл.

— О, я давно уже хотел взглянуть на них, — вяло улыбнулся Гарри. – Даже подумывал подарить Джинни билет на их концерт. Не зря же их «Вредилки» спонсируют.

— У тебя есть какие-то мысли по поводу… убийцы? – сменил тему Невилл.

— Мыслей у меня так много, что они попросту не влезают в череп, дружище. Не хочется мне спрашивать об этом у детей, так что рассказывай, были ли у этой девочки конфликты с кем-нибудь?

Невилл нахмурился, пытаясь собрать все, что ему было известно о Лорен, в один клубок.

— Ты знаешь, по-моему, с ней никто особо не дружил, а вот враждовали многие. Девочка обо всех болтала, ее, как правило, не слушали, но вот обидеть кого-то своими россказнями она могла. В последнее время…

Невилл вдруг замолчал, расширив глаза. Гарри, слушавший его в пол-уха, наоборот подобрался и прищурился:

— Невилл, что?

— Ну ты же не станешь всерьез воспринимать это, правда? В последнее время у Лорен был весьма обострившийся конфликт с Розой.

Сначала Гарри не понял, о какой Розе идет речь. А когда до него дошло, он приподнял брови и хмыкнул:

— С Розой? С нашей Розой? Чушь какая-то.

— Я же не говорю, что это что-то значит. Недавно они подрались в Хогсмиде, а еще раньше Лорен распустила слухи, что Роза встречается с… ну, с несколькими мальчиками сразу. В общем, выставила ее легкодоступной девушкой, и Роза сгоряча могла крикнуть, что убьет ее. Гарри, я сам не верю в то, что говорю, но ты спросил про конфликты, и я тебе ответил.

У Гарри уже голова шла кругом. Лили и Лисандра нашли труп, у Розы были конфликты с убитой… Он серьезно поглядел на Невилла и тихо попросил старого друга:

— Невилл, я могу рассчитывать на то, что этот разговор останется между нами?

Лицо его слегка вытянулось, и Невилл как-то обиженно пожал плечами:

— Разумеется, Гарри. Удачи тебе в расследовании.

Гриффиндорцы еще не знали о случившемся и потому до сих пор торчали в Большом зале на концерте «Бам-банши». Общая гостиная факультета освещалась только заколдованными свечами, отбрасывающими на стены и потолок устрашающие тени, и у Лили было такое ощущение, что на нее со всех сторон пустыми глазами смотрит умершая Лорен Кили.

Джеймс что-то пил из бутылки, притащенной с праздника. Он уже снял свой дурацкий костюм, за что Лили была ему благодарна, потому что при виде этих дурацких хвостиков ее пробивал дикий и совершенно неуместный во всей этой ситуации смех. Небольшой семейной компанией они сидели возле едва тлеющего камина, пытаясь переварить новость, которую им сообщила Лили. Не было только Альбуса, но стоило Лили о нем подумать, как портрет Полной Дамы повернулся, и брат шагнул в гостиную, на ходу расстегивая пуговицы мушкетерского камзола.

На него сразу же обернулись рыжие и темноволосые головы родственников.

— Видел папу? – отрывисто спросил Джеймс, протягивая Алу бутылку.

Тот взял ее, повертел в руке, сделал из нее глоток и кивнул.

— Дай мне, — слабым голосом попросила Доминик, протягивая руку к бутылке.

На этот раз Джеймс не стал комментировать ее действия. Так и передавали они друг другу выпивку, пока на икавшей Розе она не закончилась.

— Как вы думаете, кто грохнул Кили? – озвучил мучивший всех вопрос Райан.

— Меня больше интересует, за что ее убили, — мрачно сказала Роксана. – Может, она откопала на кого-то интересный компромат. Вы же ее знаете… то есть знали, — поспешно поправилась она, — Лорен это умела.

— Да на кого тут копать? – фыркнул Джеймс. – На МакГонагалл?

— У всех, знаешь ли, есть какие-то тайны, — отрезала Доминик.

Покопавшись в недрах обшивки дивана, Райан выудил на свет еще одну бутылку с огневиски. Но даже откупорить ее не успел – портрет снова повернулся, и бутылку пришлось срочно прятать.

— Привет любимым родственникам! – на всю гостиную объявил Хьюго, и в удручающей тишине его голос эхом отскочил от стен. Позабыв про Лорен, Роза вскочила со своего места и бросилась обнимать вернувшегося брата.

— Как ты, приятель? – поинтересовался Райан, когда Роза наконец-то оставила младшего брата в покое.

— Как новенький, жалко только, что славную тусовку пришлось пропустить из-за маминого реабилитационного курса. А вы чего такие кислые, уже поминки решили мне устроить? Лилу, что за хрень у тебя с прической? – не отставая от остальных, опешил Хьюго.

Лили только пожала плечами и улыбнулась ему.

— Я думаю, это кто-то из слизеринцев, — высказался Луи, когда озадаченного Хьюго быстренько ввели в курс дела. Почесав в рыжем затылке, он только присвистнул, но особой скорби по поводу гибели Лорен не выказал. В ответ на заявление младшего брата Доминик смерила его таким взглядом, что тот смутился.

— А как же закон, запрещающий всякого рода гонения на Слизерин? – приподнял бровь Альбус.

— У Ала у нас особые чувства к факультету аутсайдеров, мы помним, — съязвила Лили.

— Да вы достали уже, — беззлобно фыркнул Ал. – Если эта ваша Кили была из семьи маглов, это не делает Слизерин виноватым в ее смерти.

— Если честно, меня они бесят, — заявил Джеймс, боровшийся с жутким зевком. – Ходят вечно, как неприкаянные, волком смотрят. До сих пор не понимаю, почему этот стремный факультет еще существует.

— Нормальный у них факультет, просто предрассудки дурацкие, — не сдавался Альбус. – Вайолет говорила…

— Ну раз Вайолет говорила, то это многое объясняет, — в упор посмотрела на него Роза.

— Слушай, тебе вообще лучше бы помолчать, — вскинулся на нее Луи. – Давно сама с Малфоем…

— Если мы сейчас начнем вспоминать Малфоя, я лучше сразу пойду и напьюсь яду. Прости, Хью, — брякнул Джеймс, пока Роза стремительно закипала.

— Кстати, о Малфое, — тихо заговорила Лили, и к ней сразу же обернулись все присутствующие. От столь пристального внимания, направленного на нее пусть и самыми близкими людьми, Лили порозовела и принялась теребить волосы: — Сегодня над Лисандрой снова издевались какие-то придурки, а Малфой… если она говорит правду, им помешал. Я встретила их недалеко от того места, где нашли Лорен.

— Оч-чень подозрительно, — сузил глаза Хьюго.

— Да ничего в этом подозрительного нет. Если его семья во время войны была на стороне Волдеморта, это не значит, что Скорпиуса, или как там его, вырастили таким же.

У Лили был такой вид, что никто не решился с ней заспорить. Райан наконец-то откупорил бутылку, и Роксана, которой он передал ее, выплюнула горький напиток на моментально вспыхнувшие угли в камине.

— Как бы там ни было, а дядя Гарри во всем разберется, — устало подытожила Доминик, поднимаясь со своего кресла. – Я боюсь возвращаться в гостиную одна, меня кто-нибудь проводит? – немного капризно поинтересовалась она.

— Я пошлю букет цветов тому, кто рискнет шарахнуть тебя факелом по башке, — пробормотал Джеймс еле слышно, но его слова предсказуемо достигли ушей Доминик и смертельно оскорбили ее. Фыркнув, она нахлобучила Джеймсу на голову корону Красной Королевы и удалилась, оставив негодующего парня бороться с узким обручем, слишком плотно севшим ему на лоб.

— Пошли, Рокси, я провожу вас, — вызвался рыцарственный Альбус. Чуть погодя к нему присоединились и Хьюго с Луи, пожелавшие взглянуть на место убийства своими глазами.

Уже укладываясь в постель и готовясь к череде дурных снов, Лили никак не могла отделаться от ощущения, что разгадка убийства Лорен Кили к ней ближе, чем она думает. Чувство было таким явным, таким холодно-липким, и чем больше Лили об этом думала, тем сильнее зарывалась в одеяло, но это не помогало. Она вдруг вспомнила, как вела Лисандру в башню Когтеврана и почему-то свернула не в тот коридор, который и привел девочек к месту убийства. Почему она это сделала?..

У Лили была стойкая уверенность в том, что если она еще раз окажется в том злополучном коридоре, то сможет отыскать ответы на многие вопросы. И это пугало ее больше всего остального.

* * *

Кабинет директора Хогвартса всегда был для Гарри самым интересным местом во всей школе. Даже Выручай-комната со всеми своими залежами сомнительных сокровищ не могла посоперничать со всеми непонятными штуковинами, хранившимися здесь еще со времен Альбуса Дамблдора. Сам старый директор взирал на вошедшего Гарри со своего портрета с печальной улыбкой. Минерва МакГонагалл сидела в кресле за письменным столом и смотрела в одну точку совершенно потерянным взглядом.

— Я не знаю, что это, — говорила она, кажется, самой себе. – Я не могу найти объяснения тому, что случилось с бедной девочкой. Это просто не может быть то, о чем я даже запрещаю себе думать.

— Профессор, вот, выпейте это, — уже в третий раз поднесла к ее губам ложку с успокоительным Ханна. – Гарри, — она бросилась к нему, как к спасательному кругу. – Ну что, есть какие-то новости?

Часы на письменном столе директора показывали половину четвертого ночи. Только что патологоанатом из Мунго подтвердила слова Ханны – смерть мисс Кили наступила от удара тяжелым тупым предметом по голове.

— Пока нет, — отозвался Гарри, здороваясь за руку с профессором Слизнортом. Тот сидел в своей неизменной инвалидной коляске и с каждой минутой становился все более бледным, точно призрак. – У вас все тихо?

— Во время завтрака я сделаю объявление, а пока все отдыхают после праздника. Говорила я вам, что все эти школьные танцы мне не нравятся. Особенно в Хэллоуин! – сверкнула глазами МакГонагалл.

У Гарри к этому празднику были свои претензии, но озвучивать их сейчас он не стал. Дамблдор со своего портрета по-прежнему смотрел на них и молчал, но Гарри знал, что позже Минерва обязательно предоставит им несколько минут для разговора наедине. Еще один портрет, изображавший мрачного мужчину во всем черном, хранил непреложное молчание вот уже почти двадцать пять лет, но о его присутствии в этом кабинете никто никогда не забывал.

— Профессор Талбот, — обратился он к до сей минуты хранившей молчание Грейс, и та вышла из тени, с каким-то благоговейным страхом глядя на Гарри. – Я знаю, у вас наверняка есть какая-то своя теория о том, что могло случиться с девочкой, я прав?

Грейс неуверенно кивнула.

— Я не могу себе представить, как сирена проникла в школу, мы предусмотрели все ради ее защиты от вторжения волшебных тварей, но исключать такую возможность мы не можем. Со временем сирены становятся злыми, им надоедает заманивать людей в свои ловушки, и они в буквальном смысле выходят на охоту. Но пройти по территории школы и шесть этажей незамеченной…

— Могли ли какие-то высшие силы, пробуждающиеся в Хэллоуин, помочь ей? – спросил профессор Флитвик.

— Одному Мерлину известно, существуют ли такие силы, профессор, — пождала губы слишком рационально настроенная МакГонагалл.

— На своем собственном примере могу сказать, что существуют, — заметил Гарри, и взгляды почти всех присутствующих немедля скользнули по его едва виднеющемуся шраму в виде молнии. – В любом случае, пора с вашей заморской гостьей кончать, пока она не принялась за других детей, которые даже не подозревают о ее существовании. Через неделю прибудут специалисты из Норвегии, которые займутся этим вопросом, а пока нужно что-то решить насчет дополнительной защиты школы.

— А если это сделала не сирена? – тихо спросил Невилл, чем заставил почти сонную после успокоительного бальзама МакГонагалл встрепенуться.

— Я просто не могу представить себе нашего ученика или ученицу, которые могли бы пойти на такое, — твердо заявила директор.

— Ваши слова да Мерлину бы в уши, профессор, — едва слышно прокряхтел Слизнорт. Его рука медленно легла на левую сторону груди, туда, где билось старое сердце профессора.

— Гораций, вам плохо? – приподнялась со своего места МакГонагалл.

Тот, зажмурившись, отрицательно помотал головой.

— Мой чемодан… аптечка, — прохрипел он так, словно в легких у него не осталось воздуха. – Ханна, прошу вас…

— Профессор! – крикнула Талбот, бросаясь к нему и оборачиваясь к коллегам: — Ему нужно в Мунго, скорее!

Слизнорт как будто вылечился от одного только слова «Мунго». Хватка его оказалась ужасающе цепкой, так хватался за спасательный круг утопающий, потерявший всякую надежду на спасение. Грейс беззвучно ойкнула, когда Слизнорт притянул ее к себе и, глядя как-то через нее, произнес:

— Никаких Мунго, коллеги. Еще с мая девяносто восьмого я мечтаю умереть и обрести последний покой на территории нашего Хогвартса. Гарри… мой мальчик, — позвал он, глядя на своего любимого ученика со слезами на глазах, — ты исполнишь эту мою последнюю просьбу? Похоронишь меня рядом с Альбусом?

На язык Гарри так и просились слова о том, что Слизнорт окончательно ополоумел, раз заговорил о своих похоронах, но все это застряло у него в горле, когда он увидел лицо старика вблизи. Возраст и пережитые потери не добавляли ему и без того расшатанного здоровья, а ведь этот человек в свое время учил еще его деда и бабушку. Ничего другого ему не оставалось, кроме как кивнуть, и лицо старого профессора на секунду прояснилось от радости.

— Вот и хорошо, — он снова скривился от боли в сердце. Ханна, у которой все же немного дрожали руки, с профессиональной невозмутимостью отсчитывала в ложку капли его лекарства. – А теперь давайте мне мое зелье, пока вам не пришлось скидываться еще и на мои поминки!

На мгновение у Гарри отлегло от сердца, но только лишь на мгновение. Старые страхи вернулись и теперь властвовали над ними хуже Волдеморта, хотя казалось, что хуже уже просто быть не может.

Над территорией Хогвартса, не скрытой звуконепроницаемым куполом, разнеслось эхо душераздирающе тоскливой, но оттого прекрасной и притягательной песни проголодавшейся сирены.