Осколки (гет)

Регулус стоял в Зале Трофеев и медленно прохаживался вдоль многочисленных рядов кубков, медалей и грамот, которые когда-либо вручались студентам Хогвартса. Приближаясь к очередной награде, он внимательно вчитывался в табличку на подставке, после чего вздыхал и принимался рассматривать следующий предмет гордости школы.

— Регулус? — послышался удивлённый высокий голос из-за спины. Блэк чуть вздрогнул от неожиданности и резко повернулся.

— А, Эван… Здравствуй.

— А я думал, куда это ты исчез в такую рань. Занялся историей нашей славной Академии?

— Не Академии. Эван, можно задать тебе вопрос?

— Задать можно, но не рассчитывай на многое.

— Ты когда-нибудь слышал фамилию Грейнджер?

— Хм. Я частенько гощу у Малфоев, там я встречал многих волшебников из древних родов — даже таких, о которых до того и не слыхал. Но я не припомню никаких Грейнджеров. Если такие и существуют, они вряд ли очень знатны.

— Пусть не знатные, но хоть чистокровные. Ты уверен, что никогда не слышал такую фамилию?

— Я же сказал, что нет! — нетерпеливо воскликнул Эван; очевидно, он не привык повторять сказанное. — Да и даже чистая кровь не всегда обеспечивает достоинство. Взять хотя бы Уизли. Кровь у них чище, чем у многих, но как они распоряжаются своим достоянием? Тебе надо послушать рассказы Люциуса. Говорят, один из отпрысков Уизли — Артур, кажется — после окончания Хогвартса сразу попросился в Управление по связям с маглами. Восхищается ими. Не маг, а недоразумение.

— Меня не слишком волнуют рассказы Люциуса, — холодно ответил Регулус.

Эван вскинул брови:

— Я думал, ты о нём лучшего мнения, ведь твоя двоюродная сестра выходит за него замуж в следующем месяце.

— Никогда не понимал, что Нарцисса в нём нашла. Иногда мне кажется, что Люциус больше заботится о себе, чем о деле, и не осознает чести, которую оказал ему Тёмный Лорд. В этом вопросе я на стороне Беллы — а такое случается редко.

— Ах, наша общая кузина… как она поживает?

— Не знаю, она почти не пишет мне. Мы с ней никогда особо не ладили.

— Почему? Я с ней, например, хорошо общаюсь. Она всей душой предана нашему делу. В ней столько рвения!

— Возможно, даже чересчур много.

— В каком смысле?

Регулус замялся, но от необходимости придумывать ответ его спасло появление двух гриффиндорцев на пороге Зала. Один из них, высокий темноволосый парень, черты лица которого чем-то неуловимо напоминали черты Регулуса, ткнул локтем в бок своего приятеля, кареглазого худощавого семикурсника в очках и незаправленной рубашке. Увидев слизеринцев, они зловеще оскалились.

— Розье, Блэк, какая неожиданная встреча, — протянул один из них.

— Не сказать, правда, что очень приятная, — добавил другой.

— Вы тоже не делаете нас счастливыми своим присутствием, — надменно ответил Эван, не сводя с гриффиндорцев враждебного взгляда.

— Идите своей дорогой, — мрачно произнёс Регулус.

— И пойдём, обязательно пойдём… только сперва мы молим вас, змеиных королей, снизойти до нас, простых смертных, и ответить на один простой вопрос.

— Кто напал на Мэри? — закончил за своего друга похожий на Регулуса гриффиндорец.

— Кто такая Мэри? — вяло поинтересовался Эван. — Ты же не полагаешь, что мы помним имена всех вонючих кошек?

— Если это ты сделал, Розье, я тебя из-под земли достану…

— Ой, это угроза? Серьёзно?

— Ладно, достаточно, — как можно громче сказал Регулус. — Ты ничего не добьёшься, размахивая палочкой перед носом любого встречного, Сириус.

Похожий на Регулуса гриффиндорец несколько секунд смотрел Эвану в глаза, презрительно скривив губы, после чего бросил своему другу: «Идём, поищем Нюниуса».

Регулус и Эван снова остались одни.

— Кстати, о Мэри. Отличная работа, Регулус, — одобрительным тоном сказал Эван. Регулус не вздрогнул, но побледнел и невольно оглянулся. — В чём дело? Боишься, что эти тролли услышат?

— Нет…

— Очень надеюсь. Не хотелось бы думать, что ты беззастенчив перед слабыми девушками, но робеешь перед собственным братом.

— «Беззастенчив», ты сказал?

— Мальсибер очень подробно рассказал о вашем вчерашнем приключении. На других факультетах ещё не знают точно, кто всё устроил, но скоро узнают. Видел бы ты сейчас своё лицо, Регулус. Зря волнуешься, кстати. Тебя-то точно никто не исключит, и даже доказать твою причастность не сможет ни один профессор.

— Но все всё равно будут думать, что это сделал я.

— Разумеется.

— Но меня там не было, Эван! Что тебе рассказал Мальсибер?

— Не понимаю, чего ты боишься. Думаешь, нас кто-то подслушивает?

— Эван. Меня там не было.

— Ты вчера вышел из гостиной вместе с Мальсибером. За час до того, как её нашли. Вы вдвоём весь вечер болтали про эту Мэри. Вся гостиная вас слышала.

— Слушай, — тихо сказал Регулус, — мы и правда нашли её. Я помог её поймать. Но мне пришлось уйти. Я её и коснуться не успел. И вообще, я не собирался доводить всё до такого…

— Такого?

— Мальсибер увлёкся. Чересчур. Я такого не планировал. Если бы я был там, я бы ему помешал.

— И что тебя отвлекло?

— Не могу объяснить.

Эван недоверчиво усмехнулся.

— Ты думаешь, я увиливаю? Думаешь, я пытаюсь сбежать от ответственности?

— Я не знаю. Но я точно не ожидал, что ты будешь отрицать своё участие. И я бы на твоём месте не стал говорить остальным то же, что ты сказал мне. Они не поймут.

— Ты же понял.

— Будем считать, тебе со мной повезло, — Эван направился к выходу из Зала. — Идёшь?

— Через минуту, — ответил Регулус и подошёл к ещё одной награде.

— Пропустишь завтрак.

— Я не особенно голодный.

— Не скажу, что меня это волнует, но, Регулус, в Большом Зале сейчас весь Хогвартс. Включая Мальсибера.

Регулус выпрямился, развернулся, вздохнул.

— Ты прав. Лучше не оставлять его без контроля. А то в следующем номере «Пророка» будет сказано, что я применяю Круциатус к ученицам.

— Ты себе льстишь.

Вошед в Зал, Регулус почувствовал на себе взгляды всех учеников. Он на секунду замедлил шаг, сглотнул и невольно посмотрел на преподавательский стол. Дамблдор смотрел прямо на него, и Регулус поспешно отвёл взгляд.

— Никто на тебя не смотрит, — раздражённо шепнул Эван, заметив, как растерялся его друг. — Пойдём.

Двое слизеринцев сели за стол своего факультета. Сидевшие по соседству тощий Престон Эйвери, чьё вытянутое помертвелое лицо было покрыто царапинами и ссадинами (тонкому носу досталось хуже всего — чёрт бы побрал этих гриффиндорцев, которые непонятно когда научились давать сдачи), и малоречивая хрупкая Алиса Мун, в чёрных прямых волосах до плеч которой было несколько ядовито-зелёных прядей, встретили Регулуса радостными возгласами, а уже успевший позавтракать крепкий коротко стриженный семикурсник Селвин по пути к дверям хлопнул Блэка по плечу.

— Что, Рег, хорошо мы с тобой вечер провели? — нарочно громко спросил Мальсибер, и Рег едва удержался от того, чтобы втянуть голову в плечи.

— Да, — только и ответил он, болезненно скривив губы в попытке улыбнуться.

— Чего-то ты вялый. Чем-то заразился от грязнокровки?

— Не выспался.

— Ну да, понимаю, — сказал Мальсибер и многозначительно поднял брови, будто намекая на что-то, известное лишь им двоим.

— Молодцы, — сказал Блейк Трэверс; он, будучи низким и костлявым, смешно смотрелся в своей мешковатой мантии с необъятными рукавами, а его тщательно отращиваемые кудряшки, над которыми потешался весь факультет, покачивались в такт его одобрительным кивкам. Несколько других голосов коротко похвалили Регулуса следом.

Регулус чувствовал, прямо-таки осязал спиной, как на него уставились все в Большом Зале, как смотрит на него брат, а ему на ухо что-то быстро шепчет его вечный дружок Джеймс. Он был уверен, что все сейчас на него пялятся, что каждый по нескольким отрывистым фразам сразу понял, кто поработал над Мэри Макдональд.

Дрогнула нижняя губа, пальцы сжимались в кулак и разжимались снова.

Следующие десять минут он жевал один и тот же кусок мяса, невпопад отвечая на вопросы и подавляя в себе желание обернуться на других, а потом встал и пошёл к выходу, сперва торопливо, ссутулившись, но затем, что, должно быть, инстинктивно для Блэков, выпрямился, перестал суетливо махать руками и даже взглянул по пути в глаза нескольким людям. Все взгляды, направленные на него, были свинцовыми, пронзительными, обличающими. «Я этого не делал!» — хотелось ему закричать, но он молчал и продолжал идти, сделав выражение бледного лица по-блэковски высокомерным.

Регулус пришёл в себя, когда толкнул дверь в класс трансфигурации, но она не поддалась: профессор была ещё на завтраке, до урока оставалось полчаса. Он совершенно не помнил, как прошёл путь досюда. Верно, слишком был поглощён неприятным занятием — прокручивал в голове раз за разом каждый встречный взгляд в Большом Зале.

Как же он попал в эту историю? Больной, тупой Мальсибер! Всё пошло не так, совсем неправильно, совсем не так, как Регулус хотел, но, кажется, во всём Хогвартсе этого никто не понимает. Ну, Розье, да разве от него дождёшься чего-то, кроме подножки в самый неудачный момент? Брату сказать — убьёт на месте. Ну, то есть попытается.

«А почему, собственно, я вбил себе в голову, что всё так плохо? Я Блэк, а она — грязнокровка. Что ж, что она теперь в больничном крыле? Она выйдет через неделю, здоровая… скорее всего, даже без единого шрама. Станет вести себя тише. Вероятно, она уже осознала, где её место. Я всё равно собирался заняться ею вместе с Мальсибером, а эта спятившая Грейнджер просто помешала мне. Так что плохого в том, что Мальсибер не стал никому говорить, что меня не было рядом? Его, сдаётся мне, надо бы даже поблагодарить».

Кивнув своим мыслям, Регулус постепенно успокоился.

* * *

Гермиона уже изгрызла все ногти и сейчас не глядя рисовала какие-то простенькие фигуры на краю свитка пергамента.

Как же завести новый разговор? Какой взять предлог? Хотя, может, и предлога не требуется? Просто сказать, мол, хочу продолжить знакомство в целях… научного эксперимента, например. Нет, стоп, это уже предлог. С другой стороны, это хороший предлог. Да, да… можно предложить ему проводить совместное исследование. Коммуникативно-темпоральная магия?.. Звучит глуповато, да какая разница?

Нет, нет, что за мысли! Надо снять все заклинания, избавиться от зеркала сейчас же! Чем дольше она будет общаться с этим Регулусом, тем больше шансов нажить неприятности.

Гермиона невольно вспомнила погоню за профессором Квиреллом, сражение в Отделе Тайн. Чёрт, даже путешествия во времени были ей не в новинку — вспомнить хотя бы спасение Клювокрыла и Сириуса. Возможно, опыту общения с Маховиком она в немалой степени обязана, что вообще смогла так быстро сообразить, что происходит. Ведь Регулус мог быть и каким-нибудь видом призрака или записи, именно это сперва подумал бы любой человек на месте Гермионы…

В общем, неприятности ей не в новинку, хотя она ни за что не сказала бы, что ей нравится в них вляпываться, пусть они и не были её личными неприятностями — во всех её «приключениях» в той или иной степени был виноват Гарри. Если бы не он, она бы не отправилась в Министерство, как она думала, за Сириусом. Она бы вообще не узнала, что Сириус невиновен… Она не помогла бы спасти Философский камень.

Что бы она вообще сделала, если бы не Гарри? Если бы не Гарри, она бы… она бы умерла пять лет назад. В туалете. А если бы и не умерла, сколько времени прошло бы, прежде чем кто-нибудь с ней заговорил?

Она попыталась представить, что было бы, если бы она не подружилась с Гарри на первом курсе. И очень быстро поняла, что ей совсем не нравятся подобные мысли. Даже если не думать о себе — Гарри дожил бы, при удаче, курса до третьего. А Рон?

Стоило подумать о Роне, её мысли повело в разные стороны, они начали путаться, спотыкаться друг о друга и приобретать самый разный окрас — от унылого серого, в духе которого она размышляла до сих пор, до яростного алого.

— Грейнджер? — послышался тихий голос.

Она вздрогнула, суетливо затолкала зеркало поглубже в сумку и необычно высоким голосом попросила у профессора Слагхорна разрешения ненадолго выйти. Зельевар отпустил её, и Гермиона быстрым шагом выскочила за дверь кабинета, прошла до ближайшего поворота и свернула в потайной уголок за рыцарскими доспехами. Это было маленькое помещение, чуть поменьше обычной комнаты в магловском доме. Тут было пусто, если не считать бюст некоего Кастора Неудачливого, который, если верить подписи, преподавал здесь зельеварение четыреста лет назад, и вороха пыли, стремительно поднимавшейся в воздух при малейшем движении. Она не убиралась даже при помощи заклинаний, так что можно было подумать, что её ненормально огромное скопление в этом закутке — своего рода смелое дизайнерское решение. Хорошим было это решение или нет, оно сильно ухудшало видимость, даже учитывая, что комната была ярко освещена непонятно откуда берущимися солнечными лучами.

— Я была на уроке! — прошипела Гермиона, вытащив зеркало и увидев в нём лицо Регулуса, выражение которого было привычно высокомерным, но казалось несколько менее агрессивным, чем в прошлые разы. На его лоб, который он предпочитал оставлять открытым, спадало несколько прядей чёрных волос, нижняя губа была то ли треснутой, то ли прокушенной.

— Я тоже, — невозмутимо ответил Регулус. — Кто у вас ведёт зельеварение? — подождав несколько секунд, Регулус усмехнулся, как бы свысока. — Что, думаешь, я так издалека начинаю выведывать тайны будущего?

— Твоя прошлая попытка была ненамного более бездарной, чем эта, — сказала Гермиона, ядовито улыбнувшись.

— Ладно, на этот раз можешь не беспокоиться. У вас ведёт Слагхорн? Он сейчас рассказывает про зелье Мгновенной Славы?

— Зачем тебе зелье Мгновенной Славы? Недостаёт поклонниц?

— Мне не нужна слава — я же Блэк, — сказал Регулус и одарил её улыбкой, вероятно, означавшей «и этим всё сказано», — но меня заинтересовал один непонятный момент в его изготовлении, и мне стало любопытно, не изменён ли он в твоём времени. Торжественно клянусь, что не буду присваивать это знание себе.

Гермиона пожала плечами. Враждебную улыбочку на её лице сменила задумчивость.

«Это прекрасный предлог, и мне даже не пришлось искать его самой».

«Вырубить связь!»

«Редкая возможность»…

«Разбей зеркало вдребезги!»

«Просто обязаны исследовать»…

«Даже не думай!»

— Какой момент?

* * *

— … и получила самый высокий балл за приготовление Драконьего снадобья.

— А он всё ещё смешно поправляет усы, когда хвалит кого-то?

— Да, — неуверенно сказала Гермиона. Сама она на это внимание не обращала, но Рон на первых уроках, пока не привык к Слагхорну, то и дело посмеивался над ним.

— И всё ещё устраивает свои званые вечера?

— Устраивает.

— Надо же. Я, конечно, ни на секунду не сомневался, что он найдёт себе дорогу в любом мире, но что он продержится так долго при власти Тёмного Лорда, не ожидал по-настоящему.

— Его вечера, — сказала Гермиона, проигнорировав слова про Тёмного Лорда, — честно сказать, получаются довольно интересными. Было бы совсем неплохо, если бы он звал поменьше болванов.

— Да, меня это тоже расстраивает, — протянул Регулус. — Приличный человек, а подпускает к себе всякий сброд. Надо сказать, то, что он без опаски приглашает на одну и ту же вечеринку и приличных волшебников и грязнокровок, вызывает некое уважение, хотя это и мерзко.

— Не забывай, Блэк, что я маглорождённая, — сказала Гермиона, без особой злости, но уже несколько холодным тоном, ближе к тому, с которым она начала беседу, чем к тому, которым она рассказывала про Слагхорна.

Как бы то ни было, Регулус на её слова почему-то ничего не ответил, а только молча смотрел ей в глаза. Он не улыбался, но и не кривился, а выглядел совершенно расслабленным. Гермиона, хотя и несколько смешалась, пусть и не очень заметно, выдержала его взгляд.

Отворилась дверь, и в коридор вышел Трэверс.

— Рег? — окликнул он Блэка. — Слагхорн послал узнать, всё ли в порядке.

— Уже иду, — спокойно сказал Регулус и спрятал зеркало в карман мантии.

— Мерлина ради, ты всё это время причёску поправлял или что?

— Ну конечно, — насмешливо ответил Регулус и покровительственно улыбнулся. — Изо всех сил стараюсь радовать глаз нашего любимого декана.

— Или прихорашиваешься перед тем, как навестить Мэри? — хохотнул Блейк. Регулус чуть заметно дёрнулся, но уже в следующий миг, смеясь, подошёл к Трэверсу, похлопал его по плечу и вернулся в класс.

— Вы сегодня необычно рассеяны, мой мальчик, — некоторое время спустя сказал Слагхорн, с лёгким разочарованием разглядывавший котёл с бесцветным вязким зельем. Оно источало странный тяжёлый запах, из-за которого со временем начинала кружиться голова, но Слагхорн при помощи волшебства раз в несколько минут очищал воздух, и никто не жаловался.

Регулус слегка дёрнул плечами.

— Ваша работа не доведена до конца, но у большинства здесь зелье вовсе испортилось, так что я не снижу вам балл.

— Спасибо, профессор.

— Но пусть это не входит у вас в привычку, мистер Блэк, или мне придётся читать вам лекции на следующей вечеринке, — шутливо пригрозил ему Слагхорн.

— Конечно, сэр.

Попрощавшись с профессором, Регулус догнал своих однокурсников в коридоре и присоединился к ним. Впрочем, в разговорах он участвовал мало, задумавшись о своём.

Кто сказал, что Гермиона — грязнокровка? Она сама? Может, она зачем-то соврала. Самым очевидным доказательством служило то, что в будущем в Хогвартсе не будут учиться грязнокровки — через двадцать лет Тёмный Лорд, без сомнений, уже будет правителем магического мира. Да и, судя по всему, Слагхорн приглашал её на свои вечера, а этой привилегии удостаивались либо самые умелые волшебники, либо те, кто лучше других подлизывался. Гермиона явно была умелой, сильной волшебницей, а это значило, что она не может быть из семьи маглов.

Мысль о Лили Эванс была отметена сразу. Её так называемые таланты — просто шутка, раздутая Дамблдором и другими гриффиндорцами. На самом деле в этой грязнокровке, конечно, нет ничего особенного.

А Снейп этому всему верит. Странное дело. Ведь вроде умный парень, а увивается за этой Эванс, сколько Регулус его помнит. Полукровка, пускает слюни на гриффиндорку — а с ним всё равно общаются и Мальсибер, и Трэверс, и прочие. Видимо, всё-таки что-то в нём есть своё, слизеринское, и немало, раз уж остальные закрывают глаза на его чудачества. Сам Регулус со Снейпом общался мало — тот на седьмом курсе, да и вообще человек неразговорчивый. Больше предпочитает зелья, чем людей.

— Чёрный крайт, — сказал Мальсибер, и часть стены, к которой подошли десяток слизеринцев, в числе которых был и Регулус, отъехала в сторону. Ребята прошли в открывшийся проём.

В гостиной был мало людей. Несколько третьекурсников о чём-то шептались, кидая косые взгляды на Снейпа, сидевшего на краю чёрного кожаного дивана и читавшего какую-то книгу с пустой обложкой. Когда шестикурсники ввалились в гостиную, Северус даже не оторвал от неё взгляда. Кресло рядом занимал пятикурсник Кен Паркинсон. Он повернул голову на громкие голоса, но смутился и быстро отвернулся, случайно поймав взгляд Алисы Мун.

Регулус сел рядом со Снйпом. Блейк и Престон расположились тут же и принялись что-то неторопливо обсуждать. Мальсибер, о чём-то весело болтавший с Розье, пожелал всем удачи на уходе за магическими существами, от посещения которых он отказался в начале года, и удалился в спальню.

— Калорум! — сказал Регулус, указав палочкой на самого себя, и стало гораздо теплее. Согревающее заклинание было необходимо время от времени использовать в слизеринских подземельях.

Снейп перелистнул страницу.

— Ты мне не подскажешь кое-что, Северус?

Снейп посмотрел Регулусу в глаза внимательно, безо всякой враждебности или тревоги. Он изучал зельеварение очень серьёзно и глубоко, и если какой-то волшебник отличился в этом искусстве, то он, несомненно, знает его имя.

— Спрашивай, — сказал он, прикрыв книгу, зажав большим пальцем страницу, на которой он остановился.

— Тебе ни о чём не говорит фамилия Грейнджер?

Снейп несколько секунд молчал, не отрывая от безмятежного лица Регулуса странного расфокусированного взгляда, а потом протянул:

— Был один учёный по имени Дэгворт-Грейнджер. Умер в сорок пятом от старости. Не дожил двух недель до поражения Гриндевальда.

— Как ты сказал? Дэгворт?

— Дэгворт-Грейнджер, — кивнул Снейп. — Зельевар был в своё время известный, но ничем особенным он не отличился. В его рецептах то и дело можно заметить какие-то недоработки. Самоучка, что с него взять.

— А ты случайно не знаешь, что там у него было с личной жизнью?

Северус удивлённо приподнял брови.

— Да мне как-то плевать на его личную жизнь. Я знаю, что он родился в восемьсот семьдесят девятом, в двадцать четвёртом основал «Чрезвычайное общество зельеваров» и умер в сорок пятом. Вот и всё.

— Понятно, — слегка разочарованно протянул Регулус. — Спасибо.

Снейп неопределённо кивнул и раскрыл книгу.

Конечно, это вовсе не означало, что Гермиона — родственница этому Дэгворту, но всё равно…

— А ты что думаешь? — громко спросил Престон, тряхнув Регулуса за плечо.

— О чём? — Блэк, забыв недовольно покоситься на Эйвери за то, что тот трясёт наследника Древнейшего и Благородного Дома, повернулся к Эйвери и Трэверсу, у которых, кажется, беседа несколько оживилась.

— О Крауче. Он с прошлого месяца липнет к нам.

— Ты не можешь всерьёз верить, что сын этой сволочи министерской на самом деле хочет быть одним из нас, — сказал Блейк.

— А почему нет?

— Да он просто вынюхивает.

— Кто, этот когтевранчик? — засмеялся Регулус. — Ты серьёзно? Ты правда думаешь, что он способен шпионить? Да ты помнишь, что сказал ему Грозный Глаз, когда в прошлом году Барти захотел записаться на курсы подготовки авроров?

— Грюм вообще отморозок, — нахмурился Блейк. — В тот понедельник убил Пэриш, сестру Яксли. Заавадил прямо на улице, не предупредил об аресте, ничего не сказал — просто выхватил палочку и швырнул заклятие. А она ведь даже не была Пожирательницей.

— Я слышал, — проговорил Престон, когда Блейк замолк, — что на заседании Визенгамота, где решалось, отправлять ли его в Азкабан, когда его спросили об этом, он пожал плечами и сказал: «Ошибочка вышла».

— Это не точная цитата, насколько я знаю, — возразил Регулус, но, заметив непонимающие взгляды друзей, добавил. — Но он-то подонок, с этим не поспоришь. Убить Пэриш просто из-за подозрений, что она на самом деле не разорвала отношения с братом… даже такой дуболом, как Грюм, должен понимать, что значит пролить кровь одной из самых древних семей Англии.

— Ну, надо заметить, что мы тоже кое-кого уби… убили, — сказал запинающийся от волнения Кен, до этого момента усиленно делавший вид, что не подслушивает их разговор.

— Это кто — мы? — раздражённо бросил ему Престон. — Ты что же, возомнил себя Пожирателем Смерти?

— Может, я и не приму Метку в скором времени, как вы, но я к этому буду стремиться. Я полностью поддерживаю Тёмного Лорда.

— Вряд ли Тёмный Лорд нуждается в таких сопливых сторонниках, — презрительно ответил Блейк.

— Иди в кроватку, сочини какой-нибудь стишок для Мун, — поддакнул Престон.

— Не смей так со мной разговаривать, Эйвери, — громко сказал вдруг покрасневший Кен.

Престон, до этого момента не смотревший в его сторону, повернул голову, и встретился взглядом с Кеном. Несколько секунд пятикурсник держался спокойно, но когда на лице Престона появилась нехорошая ухмылка, благоразумно отвернулся.

— То-то же, — удовлетворённо кивнул Эйвери.

Кен решительно поднялся с кресла и сделал было шаг в сторону спален, но его неожиданно остановил голос Снейпа.

— Паркинсон.

— Что? — обернулся Кен, настороженно уставившись на Северуса, но тот даже не оторвал взгляда от книги.

— Если я ещё раз услышу, как ты в полный голос при посторонних обсуждаешь, кто когда получит Метку, — Северус наконец поднял голову и не испепелил, а скорее растворил Кена презрительным взглядом, — я напою тебя самым отвратительным зельем, которое только сумею сварить.

Как только Кен покинул гостиную, о нём сразу же благополучно забыли. Разговор зашёл про квиддич: скоро будет игра Слизерина против Гриффиндора, а матчи этих двух команд всегда вызывали наибольший интерес со стороны учеников. Блейк, вратарь, похвастался новыми пластинами, вшитыми в форму, чтобы удары бладжеров были не столь чувствительны, а Снейп, выразив уверенность в том, что Регулус наголову разобьёт этого гриффиндорского выскочку Поттера, вышел куда-то в коридор.

Вскоре за ним последовала добрая половина шестого курса: должен был начаться урок ухода за магическими существами.

Уже при заходе на последний поворот Регулус услышал женский приглушённый голос, издаваемый его сумкой. «Регулус! Регулус! Ответь!» На секунду Блэк замедлил шаг, замялся. Престон обернулся, махнул рукой: не отставай. И Регулус, кивнув ему, щёлкнул сумкой. Голос смолк.

* * *

— Рег? — послышался незнакомый голос. — Слагхорн послал узнать, всё ли в порядке.

— Уже иду, — спокойно сказал Регулус, и изображение пропало.

Гермиона минуту стояла там, в пыли, и машинально крутила зеркальце в руке.

Её мысли, обычно пронумерованные и разложенные по полочкам, сейчас находились в беспорядке, она путалась в ворохе этих мыслей, многие из которых не успевали даже сформироваться, открыть своё содержимое, как их тут же сменяли другие.

И когда она совершенно потеряла связь с реальностью, зеркальце выпало из её на миг расслабившихся пальцев…

Гермиона ахнула, дёрнулась, попыталась поймать зеркальце, слегка подцепила его пальцем, но то вновь выскользнуло, и она упала на колени, чтобы успеть схватить его; пыль лезла в глаза и в нос, движения были судорожными, неуверенными, но всё же гриффиндорке удалось поймать зеркало кончиками мизинца и безымянного пальца.

И тогда она громко чихнула, и сквозь в очередной раз потревоженный рой пылинок Гермиона, кажется, что-то заметила… Она протянула руку и, в самом деле, нащупала что-то не холодное и не каменное. Быстро взяв это, что бы это ни было, она выскочила в коридор и, чихнув ещё пару раз, взглянула на находку.

И тут же выронила её.

На пол приземлилась старая, выцветшая фотокарточка. У неё был измят один край, и часть её была заляпана давным-давно высохшей кровью.

С карточки Гермионе махали руками, обнявшись, она сама и Регулус Блэк.