Марго (гет)

Очнувшись, я не открыла глаза. Я чувствовала безумную боль в голове. В ушах звенело, конечности, будто налились свинцом. Безумно хотелось снова заснуть, но я себе не позволила.

Еле-еле разодрав веки, я посмотрела по сторонам — лес. Солнечный и красивый. Невольно залюбовавшись игрой солнца на листве, я вздрогнула, ощутив холодное прикосновение к коже.

Дима был белее мела. Он с ужасом смотрел на меня. Неужто я так плохо выгляжу? Я нахмурилась и попыталась встать. Парень резко опустил меня назад, а я вскрикнула от боли. Димино лицо выразило смесь страха, вины и боли.

— Я во всем виноват. Проспал остановку в Лебедево.

Я непонимающе смотрела на него, чувствуя, что скоро отключусь.

— Мы в Сибири, Марго.

Я не выдержала и заснула.

На следующее утро я чувствовала себя намного лучше. Слабость ушла, на затылке едва заметно пульсировала тупая боль. Я поднялась и огляделась. Дима сидел у костра и жарил на вертеле какого-то зверя.

Подойдя к костру, я поняла, что жутко проголодалась. Не обращая внимание на огонь, я просунула руку к вертелу и оторвала ножку. Это была какая-то птица.

— Мало тебе того, что я из-за твоей головы волнуюсь, ты еще хочешь, чтоб я за ожог волновался? — недовольно спросил Дима.

Я грозно на него посмотрела и начала поедать дымящееся мясо. Оно было очень вкусным — такое даже наш повар редко делает. Доев ножку, я оторвала еще кусок мяса. Съев все, что вместил живот, я разлеглась на траве.

— Скажи мне, пожалуйста, Марго, — сказал Дима, — зачем ты за мной потащилась?

Я рассердилась. Я, значит, хочу скрасить его участь бродить по Сибири, а он — потащилась?!

— Не твое дело! — гневно сказала я.

— Как раз мое! — твердо сказал Дима, — на мне теперь, блин, вся ответственность за тебя! Как я еще отыщу то, что хочу!

— А что ты ищешь? — быстро спросила я.

Дима отвернулся и ничего не ответил.

— Как пиявка приелась, — услышала я сердитый шепот

Я до крайней степени возмутилась:

— Не надо было меня из машины вытаскивать, если я так тебе надоела!

Дима открывал и закрывал рот, пока я не отвернулась и не отошла.

— Лучше бы ты умерла...