Птица Смерти (джен)

Когда мы уже отъезжали от трактира, за нами увязался сын нашего хозяина — тощий чумазый юноша в засаленных обносках. Он бежал по пыльной дороге вслед за нашей телегой.

Бернард велел кучеру остановиться, но навстречу юноше не сделал ни единого жеста — напротив, остановил меня, когда я собирался встать.

— Сидите, Эдмонд, — с насмешкой посоветовал Нуармон. — Я не удивлюсь, если мальчишка бежит сюда только потому, что его отцу показалось, будто мы мало заплатили.

Он вытащил из висевшего на поясе мешочка лист бетеля и, бегло осмотрев его, положил в рот. Мне не предложил — эту траву Бернард предпочитал жевать в одиночку.

Юноша остановился у нашей телеги и, тяжело дыша, скороговоркой выпалил:

— Возьмите меня с собой!

Я с недоумением взглянул на своего спутника. Он усмехнулся, облизал губы, оставляя на них следы алой, окрашенной бетелем, слюны и жестом поощрил сына трактирщика продолжать.

— Меня Жак зовут. У меня мать от чумы умерла, — смутившись под внимательным взглядом Нуармона, пробормотал юноша. — Я чуму уничтожить хочу, за мать отомстить, так сказать...

— А если не сможешь? — уточнил Бернард.

— Не уничтожу, так хоть пораню! — возбуждённо замахал руками Жак.

Я хотел было сказать, что юноша ошибается, что он зря видит в нас героев, что он и сам умрёт в муках, но рука Бернарда, с силой сжимающая моё запястье, показывала, что по достоинству мой монолог оценен не будет.

Нуармон вновь осмотрел его с ног до головы, словно оценивая, в какой мере он может быть нам полезен.

— А отец что скажет?

Жак насупился. Судя по всему, его затея явно не получила благословления от столь любезного трактирщика. Бернард понимающе кивнул:

— Лезь в телегу, разберемся с тобой позже.

Юноша просиял и с такой радостью вскочил в повозку, что та закряхтела.

— Осторожнее! — крикнул Анри с козел. — Прыгают тут, а чинить Анри должен.

— Поехали, — холодно приказал Бернард, пропустив реплику кучера. Мой спутник обладал удивительным даром слышать лишь то, что ему хотелось услышать.

Анри презрительно фыркнул себе под нос, но лошадь стегнул и старая кляча, таща за собой повозку, неспешно побрела по пыльной дороге.

Жак с любопытством крутился, оглядывая телегу и наваленные в ней вещи — мой нехитрый скарб, состоящий из того, что удалось добыть по пути, и груду книг Бернарда. Толстые, дорогие тома, посвященные различным проблемам анатомии и медицины, без всякого порядка лежали на подгнивших деревянных досках. Нуармон даже не удосуживался перенести их из телеги в помещение, когда мы останавливались заночевать в каком-то трактире. Несколько раз книги мокли под дождём, но, казалось, графа отнюдь не беспокоили их покоробившиеся страницы.

— А эти книги, они о чём? — с благоговением спросил Жак, указывая на лежащий поверх всего коричнево-красный том.

— О том, как лечить людей, — ответил я, когда молчание Бернарда начало становиться неприличным.

— Ух! Как бы я хотел их прочитать…

Нуармон, поглощенный размышлениями, молчал.

— Читай, — пожал плечами я, склонившись и затягивая ремни на ноге туже.

Жак залился краской. Краснел он очень интересно — на шее и около ушей проступали красные пятна, щеки же, насколько я мог видеть под слоем грязи, оставались бледными.

— Не умею, — тихо признался он.

Бернард зловеще щелкнул языком.

— А что ты вообще умеешь?

— Готовить могу, — принялся загибать пальцы Жак, — убирать, за лошадью смотреть ещё…

— Резать животных умеешь?

— Однажды пришлось, но это ещё до чумы было.

Бернард, требовательно оглядев себя, снял с рукава камзола не заметную никому, кроме него, нитку.

— Я так понял, что Эдмонду придётся учить тебя нашему ремеслу?

Такого от Бернарда я не ожидал:

— Что?

— Эдмонд, подумайте сами. Я слишком занят исследованиями, чтобы возиться с неопытным юнцом. Вы, думаю, ещё не настолько оправились после смерти Ализон, чтобы с лёгкостью входить в зачумлённые дома. Будете учить Жака чтению, рассказывать ему всё, что вы знаете. Я, так и быть, — он снисходительно взглянул на меня, — буду его брать на операции.

— У него нет маски! — вскрикнул я, цепляясь за этот аргумент, как утопающий за соломинку.

Бернард вздернул бровь:

— Эдмонд, я, кажется, ясно дал понять, что вы не будете присутствовать на операциях. Мальчику вполне подойдет ваша маска.

У меня оставался один-единственный довод, который я не замедлил привести:

— Вы мой помощник, Бернард, вы же сами это говорили!

Усмешка Нуармона каменной маской застыла на лице:

— Лерой, — угрожающе прошипел он, не заботясь о том, что Жак и Анри могут нас услышать, — вы переходите все дозволенные границы. Позвольте напомнить вам, благодаря кому вы всё ещё живы.

Я скривился:

— Лучше бы я умер, чем был сейчас с вами! Вы хотели убить мою сестру, вы — живодёр, Бернард!

— Умерли, Лерой? Это можно устроить хоть сейчас.

Я и опомниться не успел, как он прижал к моей шее острое лезвие.

— Вы не хотите извиниться, Лерой? — бархатисто прошептал он в моё ухо. — У вас идёт кровь. А если я надавлю чуть сильнее?

Меня спасло только то, что Анри резко затормозил, и Бернарда отбросило на пол телеги.

Жак, глядя на него, мог только шумно дышать и боязливо жаться к груде книг.

— Помните, Лерой, кому вы всем обязаны, и не злите меня больше.

Я кивнул. Потерявший ко мне всякий интерес Нуармон взял первую попавшуюся под руку книгу и углубился в чтение.

Меня зовут Эдмонд Лерой, и я совершенно не знаю, что меня ждёт.