Экватор (гет)

Статуи из черного камня не было в атриуме уже давно. Впрочем, Джорджу довелось увидеть на ее месте только огромный шершавый след, который исчез после ремонтных работ.

Временный допуск в здание Министерства освещал палочку мягким светом, но не позволял уйти дальше атриума без сопровождающего. Джордж стоял возле фонтана в центре, разглядывая меняющее цвет дно. Он развернулся, когда услышал шаги позади себя, но это был не тот человек, которого он ждал.

— Знаешь, мне сейчас впервые захотелось попробовать Империус.

Гермиона не понимала, зачем ехать в Нью-Баттерокс, поэтому и не соглашалась. Она не соглашалась, но уже внимательно посмотрела карту, нашла сайт маленькой гостиницы неподалеку, где можно было забронировать один из пяти номеров, вспомнила про теплый свитер.

— Зачем нам ехать в эту деревню? Что мы там будем делать?

— Если ты забыла, Гермиона, то я тебе напомню, что там живет твой обвиняемый, с которого уже все обвинения сняли. А будем мы там гулять, есть абрикосы и притворяться магглами. Это отпуск.

— Откуда ты знаешь, где он живет? — Гермиона с подозрением посмотрела на Джорджа.

— Я пошел в библиотеку и прочитал там всю периодику, в которой упоминался профессор Генри Блесс.

— Зачем?

— Я встретил в Министерстве нашего друга. Который с фингалом. Без фингала уже, конечно, но тем не менее.

— Что ты сделал, Джордж? — испуганно спросила Гермиона.

— Ничего.

Уже в пути, после его заверений, предложений расспросить охрану Министерства и съездить домой к предполагаемой жертве агрессии, Гермиона поверила ему.

Она не разрешила ему пересесть за руль на заправочной станции, поэтому Джордж сначала обиделся и долго молчал, глядя в окно, а потом забыл, что он обижен, и не замолкал всю дорогу.

— Грейнджер, а ты никогда не задумывалась, почему волшебники, не испытывающие никакой симпатии к магглам, устраивают свои жилища там, где никого кроме магглов и нет? Мы тоже жили рядом, но именно рядом. И там жили не только мы.

— Это удобно. Можно поставить отпугивающее магглов заклинание, и соседи никогда не постучат в твою дверь, чтобы попросить соли, но ты все равно живешь среди людей. Можно использовать чары, похожие на Надзор, и когда кто-то воспользуется магией рядом с твоим домом…

Гермиона замолчала, и они с Джорджем переглянулись.

— Мне об этом Рон рассказывал. А ему рассказал волшебник, который работал смотрителем в поместье у одного из последователей Сам-Знаешь-Кого, — зачем-то добавила Гермиона.

Джордж потянулся, хрустнул спиной и спросил:

— А ты не думала переехать к магглам? Палочки выкинем. Ты и я. И Рон. Ты будешь работать официанткой в закусочной, а мы откроем автомастерскую, но прогорим. Будем весь день сидеть перед телевизором, ждать тебя и спорить. Грейнджер, а ты еще смотришь маггловские фильмы? Смотрел я как-то один…

Джордж пересказывал ей по ролям содержание какого-то дурацкого фильма. Любой фильм в пересказе Джорджа — дурацкий. Гермиона смеялась и иногда убирала руку с руля, чтобы вытереть слезы.

В комнате — две кровати, две тумбочки, два стула, один стол и один шкаф. Один Джордж сидел на кровати, второй Джордж отражался в зеркальной двери шкафа. Они смотрели друг на друга, а Гермиона — на первого Джорджа, надеясь, что он сам догадается выйти из комнаты и дать ей переодеться.

Джордж ждал ее внизу, развлекая девушку за стойкой администрации. Девушка погрустнела при виде Гермионы, но все равно помнила: в той комнате две кровати.

— Сегодня не пойдем к нему. Поздно уже. Человек пожилой, пусть отдыхает.

— Там дальше по дороге — небольшой магазин.

Магазин оказался не таким уж маленьким, но Гермиона сразу нашла нужную ей шоколадку. Нашла, взяла в руки и замерла, испуганно глядя на Джорджа.

— Что такое?

— Я у меня нет с собой маггловских денег. Я взяла с собой палочку, которой нельзя пользоваться, но зато кредитку оставила в номере. Вот балда. Да тут и терминала нет. Нам нужно вернуться, взять кредитку, поехать…

Гермиона взволнованно шептала все это в ухо наклонившегося к ней Джорджа, а он только тихо смеялся:

— Угомонись.

Продавщица обслуживала других покупателей, проход между стеллажами со сладостями был совсем узкий, а плечи у Джорджа — широкие. Он медленно наступал, теснил Гермиону к выходу, и у нее не было выбора: она не могла обойти его, не привлекая внимание.

На улице Джордж засмеялся в голос и потащил Гермиону по дороге обратно в гостиницу.

— Джордж, мы должны потом вернуться и заплатить.

— Ага. Придем завтра и скажем: «Мы тут у вас вчера сперли шоколадку, вот деньги».

— Джордж, так нельзя делать.

— Ага.

— Джордж, у тебя у самого магазин, как тебе не стыдно!

— Уймись. И почему мне должно быть стыдно? Это же ты совершила ограбление века.

Гермиона замолчала и возмущенно зашагала рядом.

Джордж вернулся из душа быстро, с мокрой головой, и честно признался:

— Я сломал крепление от этой штуки. Оно само из стены выпало. Ты можешь мыться сидя или, если хочешь, я могу стоять рядом и держать душ над тобой.

Сначала они долго спорили, можно ли это починить с помощью магии.

— Не смей раскрывать маскировку, Грейнджер! — возмутился Джордж и ушел вниз.

Он вернулся с девушкой-администратором, которая выдала ему какие-то инструменты и пришла посмотреть на масштабы разрушений.

Помыться Гермионе удалось лишь за полночь. Она вышла в комнату в пижаме, залезла под одеяло, а потом захохотала.

— Что ты там? — удивленно спросил Джордж.

— Ты так нравился этой девушке, но видел бы ты ее лицо, когда она поняла, что ты не знаешь с какой стороны взять молоток. Когда ты в итоге привязал душ веревкой к шторке… Я не смогу это сформулировать. В ее глазах из прекрасного принца ты превратился в бесполезное бесполое существо.

— Дура ты, Грейнджер. Женщины любят алкоголиков и тунеядцев. Это только ты требуешь от людей невозможного. Хочешь, я завтра так обаяю эту девушку, что когда мы будем уезжать, она побежит за нашим автомобилем?

— О да, я просто мечтаю об этом, — засмеялась Гермиона.

Утром за стойкой девушки не было, там стоял серьезный молодой человек. Гермиона многозначительно подняла брови и показала на него глазами. Джордж уничтожающе поглядел на нее и вышел на улицу первым.

— Мистер Джонс, мы не хотим причинять вам беспокойство.

Но мистер Джонс был ужасно рад, что его беспокоят. Он попытался сам достать пачку печенья, которую хранил на верхней полке кухонного шкафчика для таких случаев, но пришлось просить высокого парня. Девушка, которой он не позволил помогать накрывать на стол, послушно сидела в комнате и ждала их.

Они сразу честно признались, что пришли из Министерства. Точнее, призналась девушка, а рыжий молча стоял рядом. «С охраной они ходят теперь, что ли?» — подумал мистер Джонс.

Он внимательно выслушал ее вопросы и честно ей все рассказал.

— Ты пойми, милая, сынок это мой. Мы не общались долго, поругались. Я же, видишь, какой. А он — нет, он талантливый. Не могу я, — закончил мистер Джонс.

Он думал, что она попросит его еще раз, но она поняла.

— Безумие. Самое настоящее. Скажи мне, как такое вообще возможно? Вот это действительно кино! Получается, Блесс всегда стеснялся своего отца-сквиба, взял фамилию матери, сделал карьеру. Сейчас происходят все эти события с эльфом, Джонс все знает, рассказывает следственной группе, а потом, когда сын с ним мирится, от всего отказывается. Господи, сын и не думал с ним мириться. Он пошел к нему только тогда, когда адвокат не справился и дело дошло до суда!

Они сидели каждый на своей кровати, Гермиона говорила и говорила, а Джордж молчал.

— И что мне делать? Я же не могу просить его свидетельствовать против сына. Какой бы этот сын ни был. Да и не имеет значения, наверное, попрошу я его или нет. Джордж, ну скажи хоть что-нибудь!

— Знаешь, он мне там, на кухне, фотографии показывал. Они такие серые и не двигаются. Там этот Генри был. Он похож на отца. Ну, разница — годы, но все равно видно, что похож, очень. Он какое-то время думал, что Генри погиб. Я не понял, как долго это продолжалось, но интересно, какого это — узнать, что сын, которого уже оплакал, на самом деле жив.

— Погиб? — удивилась Гермиона.

— Да. И так это странно. Я бы никогда не подумал…

— О чем?

— Что этот Генри мог пойти на войну. Старик сказал, что он один из первых записался, а его мать — не Генри, а старика — очень хотела его остановить, но не смогла. И он не вернулся. И, я вот это не очень понял, он только сейчас к нему пришел. Он при тебе этого разве не говорил? Почему ты на меня так смотришь?

— Джордж, — тихо сказала Гермиона, — про какую войну ты говоришь?

— Про какую-то вторую.

— А ты знаешь, в каком году она была?

— Нет.

— Джордж, это не может быть его сын на фотографии, это не Генри. Ему тогда лет должно было быть не меньше чем Джонсу. И старик не настолько стар, чтобы быть отцом солдата Второй мировой. Кого он там тебе показывал?

— Там внизу на фотографии написано было: «Генри Джонс». И он действительно похож!

— Это не наш Генри! И это не его сын! — Гермиона повысила голос от нетерпения.

— Тогда кто?

— Да кто угодно! Хоть брат! — Гермиона вскочила с кровати и начала искать под ней обувь.

Джордж закрыл глаза, как будто его неожиданно настигла головная боль, и сказал:

— Нет!

Гермиона замерла, сидя на корточках.

— Сегодня мы никуда не пойдем. Мы будем спать. Завтра, с утра, мы зайдем к старику. Проверим. А потом пойдем к этому Генри. А дальше — как пойдет.

Гермиона смотрела на темный потолок над головой и не могла заснуть. Она почувствовала, что больше не может выносить эти два метра расстояния, поэтому встала с кровати и скользнула под его одеяло. Джордж не спал и, когда Гермиона обняла его сзади, резко развернулся, обнял ее сам, до хруста костей.

Гермиона с болезненным удовольствием подумала, что из-за того, что она сделала тогда, сейчас он поймет ее неправильно, что она не посмеет его оттолкнуть и позволит сделать все, чего захочет он.

Джордж вздохнул и прошептал ей в ухо:

— Я тоже замерз, но если будешь пинаться во сне, или храпеть, или тянуть одеяло, то я тебя спихну на пол.