Исход земной цивилизации. Война (гет)

Сквозь сон Ривка с невероятным раздражением расслышала писк будильника, который первые секунды пыталась игнорировать. Наконец пришло осознание, что сегодня выходной, и вряд ли она могла завести будильник по собственной воле. В некоем замешательстве она различила знакомую трель звонка. Как сумасшедший дребезжал ее телефон, норовя на вибрации съехать с прикроватной тумбочки. Тут же раздался стук в дверь квартиры.

— Канцлер МакГрегор, слушаю, — хрипло отозвалась она и услышала в трубке взволнованный голос Коскинена-старшего:

— Канцлер! Неопознанный корабль был обнаружен в космическом пространстве Земли! — судя по не менее хриплому голосу, Коскинен тоже подвергся жестокому пробуждению посреди ночи; за окном не было ни намека на рассвет.

— Был сигнал?

— Пока неясно, наши говорят, что это беспилотник, но информации мало, он исчез так же быстро, как и появился.

— Сейчас же выезжаю в магистрат из Тель-Авива! — сообщила она, чтобы Коскинен, понимая временные рамки, успел собрать совет министров к ее прибытию.

На часах было чуть больше четырех, а это означало, что она проспала всего полтора часа. Живкович, стоявший в дверях и уже знавший о происходящем, получил указания относительно кофе и автомобиля. Легкий дурман от выпитого вчера алкоголя быстро смылся прохладным душем, и только обмотавшись полотенцем, она застыла в дверях в ванную комнату, встретившись взглядом с Беном.

— Мне нужно уехать, ключ на столе, оставь как обычно под вентилятором, — на автомате отчеканила она, словно не уходило то время, когда подобное было в порядке вещей.

Бен промолчал, пропустив ее в комнату. Ривка скрылась в спальне, быстро натянула льняной брючный костюм чёрного цвета, надела браслет и побросала необходимое в сумочку. Бен сидел на разложенном диване, на полу валялась простынь, заменившая ему одеяло.

— Все в порядке? — спросил он, глядя на обувающуюся Ривку.

Она словно только сейчас очнулась и посмотрела на него более осознанно.

— Кое-что случилось, — пробормотала она, глядя так, будто увидела его впервые. — Напиши свой номер и оставь на столе, — не ожидая от себя подобного, попросила Ривка и открыла дверь, за которой, точно верный пес, дожидался Живкович со стаканом кофе в руках.

— А, Живкович! — Бен нагло улыбнулся, закинув ногу на ногу и приветственно поднял ладонь. — Приглядывайте за ней.

— Бен! — рявкнула она, не понимая, почему он решил вернуться к амплуа маленького засранца образца периода их раннего знакомства. — Это мои подчиненные!

Тот только пожал плечами. Наверное, подобная модель поведения глубоко срослась с его образом, а еще… Ривка застыла на месте, вспомнив их ночной разговор. Бен говорил, что всё еще любит ее, но была ли в этих словах хоть капля правды, или же это был умысел с целью добиться от нее чего-то в политических целях? Сын Ангелы Новак — от одной этой мысли бросало в холод.

Ривка только фыркнула и исчезла за дверью, оставив Бена в одиночестве. Он был прав, расставание стало отличным поводом исчезнуть из ее жизни, не раскрывая своего участия. Ох, какая же каша теперь в голове! Она должна была думать об угрозе, нависшей над анкийским сообществом, о своей нибируанской крови, об Александре, чья продолжительная кома вгоняла в еще большую депрессию, но Ривка могла думать лишь о том, сколько еще лжи будет в ее, судя по всему, длинной жизни. Она усмехнулась. Длинной. Конечно. Ее могут убить в любую секунду…

Она листала ленту новостей, сокрушаясь над новым террактом, произошедшем на этот раз в Брюссельском аэропорту, понимая, что пока что парламентеры терпели фиаско, если еще были живы. Если бы Ривка не отменила операцию, то двадцать два невинных человека, находившихся в тот момент рядом с террористом-смертником из взявшей на себя ответственность небезызвестной группировки, были бы живы. Хотя ввиду последних событий вряд ли все эти метания имели значение — на них двигался конфликт с Нибиру, и жертв будет куда больше, чем можно предположить.

Она ураганом влетела в переговорную, где уже находились все министры, они смотрели на нее в мрачном молчании, и Ривка полагала, что новости вряд ли окажутся воодушевляющими.

— Не наблюдала за вами раньше такой неуверенности. Выкладывайте, министр Коскинен, — попросила она, присаживаясь в центральное кресло. — Что говорят космические станции?

— Канцлер, — Коскинен провел ладонью по и без того прилизанным волосам. — НАСА и русские засекли объект. Мы не успели принять меры, он попал не только на картинку наших спутников и был очень близко к Земле.

Ривка стукнула кулаком по столу, и в переговорной вновь образовалась тягучая тишина.

— Слишком внезапно, — озвучил всеобщие мысли министр Энгельс. — Беспилотник-разведчик наверняка успел собрать необходимую информацию о Земле. Чего стоит человеческая орбитальная станция…

— То есть, вы говорите мне, что мы не готовы к нибируанскому вторжению, и теперь они в курсе, что на Земле не только присутствует человеческая раса, но она еще и высокотехнологично развита!

Министр Ито смотрел в одну точку, изучая небольшую царапину на дубовой столешнице.

— Самое время приступать к активным действиям, канцлер, — его черные глаза обратились к ней. — Мы готовы к вторжению, об этом свидетельствует огромный воздушный флот и множество оснащённых по последнему слову военной техники объектов на Земле.

— Министр Ито, вы еще вспомните о ядерных бомбах на вооружении крупных держав! — неожиданно вскипел Андерсен. — Война приведет к гибели человечества, война — не выход.

— Но мы должны быть готовы к ней, — Ривка сосредоточенно разглядывала фотографии беспилотника, снятые в космосе. — Люди не должны снова стать рабами Нибиру, я уже не говорю о нас с вами.

— Но, канцлер, ведь именно нибируанцы стали прообразами божеств множества религий. Подчинение у людей в крови, — сказавший это министр Баракат поймал на себе ее изучающий взгляд; Ривка знала, что клан Анкиа уже давно готовился к подчинению высшей расе, в отличие от других кланов.

— И именно поэтому вы строите золотоносные шахты и металлургические заводы под видом военных баз? — она сощурилась, а вопросительные взгляды министров из других кланов обратились к Баракату.

— Что это значит? — в голосе Коскинена зазвучало возмущение. — Какие еще шахты?

— Клан Анкиа намеревается сдать Землю нибируанцам, полагаю, чтобы стать их фаворитами и избежать гонений или смерти, учитывая распри нибируанцев с Мардуком, — говоря это, министр Ито в отличие от остальных выглядел спокойно и уверенно, разве что мрачно, и его мрачность была адресована Баракату, Врахносу и Андерсену.

— Ито, не стоит бросаться такими заявлениями! — Андерсен приподнялся в кресле от такой наглости.

— Министр Ито, Андерсен прав, прежде чем бросаться подобными заявлениями, мы должны провести расследование, — неожиданно сказала Ривка, пытаясь сгладить и свою поспешную реплику, которая просто поделит министров на два лагеря, что категорически ухудшит и без того вечно натянутые отношения, хотя общество Иштар того и добивалось.

— Канцлер, вы были на одной из баз, чего теперь скрывать? — брови Ито приподнялись в удивлении, он наверняка думал, что канцлер уже давно в кармане у общества Иштар. — Прямо у вас под носом Великий Анкиа и его приспешники проворачивают свои грязные дела, а вы просто закрываете на это глаза!

Ривка вскочила с места и воззрилась на Ито со всей грозностью, давя авторитетом. В глазах всех этих мужчин, которым была не одна сотня лет, она выглядела несмышленым ребенком, неоперившимся птенцом, безвольной слугой господина, лишь только доносящей его приказы.

— Ито, это переходит все границы и уже не просто смахивает на измену. Это и есть измена! — Ривка попыталась успокоиться, но в ее висках пульсировала кровь, словно подстрекая ярость выплеснуться наружу. — Держите себя в руках! Я проведу личное расследование и непременно обсужу данный вопрос с господином. Всему есть свое объяснение, не стоит переходить границы. Мы должны быть готовы к любому повороту событий. Бомбить нибируанцы нас не станут, так как Земля им нужна. Будем надеяться на мирные переговоры.

— Вы уже отправили переговорщиков в Сирию, канцлер, и где они сейчас? — елейно спросил Андерсен.

— Группировки Сирии сейчас не самая главная проблема, министр, — спокойно ответила Ривка, метнув в него грозный взгляд; он давил на то, чтобы она ощутила вину за свое решение, возможно, Андерсен даже предполагал, что отмена операции никак не связана с Анкиа, а это означало, что он имел прямой доступ к его приказам, и Ривка видела в этом угрозу не только своему влиянию… — Землян необходимо оповестить о возможном инопланетном вторжении, и без нас они не должны принимать никаких мер. Объединение с ними добавит нам сил… Это именно то, чего желает Анкиа.

— Очень в этом сомневаюсь, — Андерсен понизил голос, уверенный в своей правоте, и Ривка все крепче убеждалась в том, что многое проходит мимо нее, как будто у нее на глазах были шоры.

Ривка вздрогнула, ощутив вибрацию браслета, по которому с ней связывался теперь только Геб, и то не часто. От высветившегося на экране сообщения ее бросило в жар.

— Как-то устрашающе неуместно сейчас выглядит ваша улыбка, — заметил министр Врахнос.

Но она будто и не слышала его, она смотрела всего на два слова на экране браслета: «он очнулся».

Она завершила собрание скомкано и быстро, пообещав вернуться с указаниями от господина, над чем как-то коварно усмехнулся Баракат, но его реакция Ривку ни сколько не заботила, она вышла из переговорной, стараясь идти, а не бежать к поезду до Малаката. После встречи с министрами Ривка хотела позвонить Летти, чтобы узнать, что она знает о своем кузене Бенджамине. Ривка как-то показывала подруге его фото, однако подробности давешнего разговора не шли ей на ум... Сейчас было не время, ведь Александр очнулся, и сквозь наступившее облегчение она твердо была намерена была поговорить с ним обо всем, что узнала, еще до того как он впал в кому.

Путь до Малаката казался вечностью, она все отсчитывала минуты, и стоило подземному поезду замедлить ход, как сердце Ривки, напротив, ускорилось, подстегиваемое адреналином в крови. Выходя из вагона, она на миг остановилась в дверях, снедаемая ощущением неизвестности. Она была счастлива, что Александр пришел в себя, но не знала, как ей дальше быть. Вишай, встретивший ее в холле, выглядел возбужденно, он улыбался до ушей, болтал о том, что сейчас у господина Геб, но Ривка его не слушала, гул в ее ушах нарастал. Она снова застыла в дверях, на этот раз в кабинет.

— Вы в порядке, Ребекка? — наконец, заметил Вишай, встав напротив и взяв ее за плечи.

Она посмотрела будто сквозь него.

— Да, — только обронила она и двинулась в кабинет, оставив его снаружи.

За окном была проекция белой рассветной пустыни, в помещении не раздавалось ни звука. В спальне ее встретила спина невысокого, но осанистого Геба. Он, конечно же, почувствовал ее присутствие, ведь именно он учил Ривку управлять сверхчувствами.

— Ребекка, — он обернулся и с улыбкой отступил в сторону, открыв ее взору Александра, стоявшего, держась за туалетный столик, на котором были расставлены ее крема.

Геб, кровать и медицинские приборы исчезли вместе со всей комнатой, оставив взгляд сфокусированным только на нем. Ривка выронила сумочку и бросилась к нему, стоявшему молчаливо, неподвижно. Она заключила в ладони его лицо и прислонилась лбом ко лбу, побоявшись крепко обнять, ведь он, должно быть, еще неуверенно стоял на ногах. Его теплая рука окрепла у нее на спине. Глаза Александра оказались закрыты, он вдыхал аромат ее ладоней, а она задыхалась от бесконечного чувства тревоги и облегчения.

— Не плачь, все хорошо, — он стер слезу, скатившуюся по ее щеке, чувствуя, каким идиотом был, что из-за своих сомнений заставил страдать любимую женщину; дело было даже не в том, что он очнулся днем ранее, а в том, что позволил публичной свадьбе состояться.

— Ты самое дорогое, что у меня есть, — прошептала она, уткнувшись носом в его ладонь. — Если бы ты только знал, как мне тебя не хватало…

— Прости, что напугал, — искренне сказал Александр, но почувствовал, как нечто мрачное поселилось в его душе, и это было чувство вины. — Нам нужно поговорить.

— Зачем ты встал? Ты наверняка чувствуешь себя не очень хорошо, — предположила она, зачем-то потрогав его лоб, будто Александра скосила простуда, а не токсичный яд, приведший к коме.

— Я нибируанец, Ребекка, со мной все хорошо, моя способность к восстановлению намного выше, чем у любого анкийца, — он размеренно гладил ее по светлым волосам, стараясь найти момент для того, чтобы начать разговор.

— Я тоже нибируанка…

— Я знаю.

В отличии от Александра, расслабившегося от ее честности, Ривка одеревенела. Она отскочила спустя секунду после осознания его слов и посмотрела на него не просто удивленно, она потеряла дар речи и только открыла рот.

— Как давно? — все еще не выходя из ступора, спросила она, наконец, собравшись с силами.

И Александр встал ровно, сложив руки на груди.

— Подозревал с начала выборов, и убедился в этом, когда общество Иштар пыталось убить меня на втором соревновании. Твоя интуиция и реакция, поверь, удивили не только тебя. Твоя способность управлять программами не менее показательна.

— Ты знаешь об обществе Иштар и о моем происхождении? Почему… Почему ты ничего не сказал мне, Александр? — сквозь потрясение стали пробираться ростки недоверия, Ривка присела на кровать, боясь упасть. — Я узнала об этом только за день до нашей официальной свадьбы… — и тут ее голос приобрел силу и жесткость: — Ты не имел права молчать! Зачем ты скрывал это от меня?

— Я не знал, когда общество Иштар откроется тебе, и надеялся, что это не произойдет столь скоро. Зачем тебе это знание? Они ведь настраивают тебя против меня.

— Ложь, — она почувствовала, как сердце пропустило удар. — Я знаю, почему ты это делал! Ты хочешь отдать Землю нибируанцам, никакого противостояния не будет! Я была на военной базе, под которой скрыт металлургический завод! Обществу Иштар незачем настраивать меня против тебя, я и так все вижу, Александр.

— Успокойся сейчас же! — он уверенно подошел и встал над ней. — Ты должна выслушать всё до конца, не перебивая меня.

— Ты даже не пытаешься отрицать, — наконец дошел до нее смысл его слов. — Неужели мужчина, за которого я вышла замуж, способен позволить обратить землян и анкийцев в рабство? — она тяжело посмотрела на него, налет радости от его пробуждения быстро стерся.

— Ты драматизируешь, Ребекка, — спокойно сказал он, правда, при этом крылья его носа трепетали; когда Ривка попыталась встать, он толкнул ее на кровать и оказался сверху, не прерывая зрительного контакта. — Я не хочу гибели землян, но против Нибиру у них нет шансов. Ты не представляешь, насколько сильна их военная мощь! Я просчитался с их появлением, я ожидал их только к концу этого века, но времени на то, чтобы развить человечество еще больше, уже нет. У Земли нет шансов, людей уничтожат, если они начнут сопротивление. Все, что я хочу — это попробовать договориться с нибируанцами о сотрудничестве.

— Называй слова своими именами! — выплюнула она. — Это рабство.

— Это сделка — золото в обмен на жизнь! — словно глухой стал пояснять он.

— Люди должны оставаться свободными!

— Ребекка! — прорычал он, оскалившись. — Именно этого я и боялся — что ты не поймешь моих намерений! Это меньшее зло, нежели тотальное уничтожение.

— Слезь с меня, — ее глаза стали абсолютно ледяными, Ривка моментально отгородилась непрошибаемой стеной, защищавшей ее от его эмоций. — Общество Иштар абсолютно право на твой счет. Ты не человек и не анкиец, ты нибируанец, и ты всегда будешь им потакать!

Он не сдвинулся, только коснулся ладонью ее скулы, но Ривка этого не заметила, она смотрела также прямо, и в глазах ее было не просто осуждение, а настоящая буря эмоций, готовая выплеснуться на него в порыве гнева.

— Значит, за месяц, что я был в коме, они неплохо успели тебя обработать.

— А ты ожидал, что я смогу принять твою точку зрения? В отличие от тебя, — она ткнула ему пальцем в грудь, — они не собираются сдавать Землю инопланетянам.

— Ребекка, — он говорил сквозь зубы, словно готовился к яростному прыжку, однако пальцы его, как и прежде, мягко касались ее лица. — Если ты собираешься следовать за обществом Иштар, то именно ты станешь причиной гибели человечества, и не говори мне, что не подумала об этом.

Она посмотрела будто бы сквозь него, совершенно не понимая, почему он так уверен в своей правоте.

— С сопротивлением у нас хотя бы будет надежда…

Он покачал головой и отстранился, не собираясь принимать ее точку зрения.

— Ты ослепла и не видишь сути, я пытаюсь спасти нас всех. И мне казалось, ты сначала и сама хотела с ними договориться?

— Вот тогда я действительно была слепа. Я хранила надежду и веру в их гуманность, но они не могут быть гуманны, потому что они не люди!

Она встала и расправила льняной пиджак, пытаясь успокоиться. Находясь в смятении, Ривка едва ли могла осознать, насколько обманывалась. Любовь затуманила ей разум, его ласки и тепло карих глаз ослепили ложной верой в праведность его намерений. Но что на самом деле таилось в голове у пятисоттысячелетнего бога? Из-за его состояния в последний месяц она забыла о многих вещах, которые, возможно, не стоило озвучивать, но Ривка решила пойти до конца, потому что больше не могла молчаливо хранить наболевшее.

— Ты всегда учил меня, что врагов нужно держать ближе друзей. Что ж, урок я усвоила. Но скажи мне одно: ты хоть любишь меня? Или это тоже было частью плана по приближению меня к себе?

Его глаза на миг расширились, но было ли удивление искренним, или же Александр просто умело играл свою роль, манипулируя ее чувствами? Он открыл было рот для возмущений, которые вот-вот должны были вылиться на нее рекой, но следующие его слова были какими-то опустошенными, не к месту спокойными:

— Что заставило тебя так думать? — он поднялся с кровати, собираясь подойти и возможно даже обнять Ривку, но она отступила на шаг, стараясь остановить рвущееся наружу раздражение.

— Ты ведь любил мою биологическую мать. Скажи мне, как сильно я на нее похожа? — озвучила она свои мысли.

Александр, немного помедлив, сложил ладони у губ и, глядя на нее исподлобья, тяжело вздохнул.

— Похожа настолько, что можно спутать, Ребекка, — негромко ответил он, думая, что честность — правильный выбор в данной ситуации, тогда как Ривка предпочла бы услышать ложь.

Она закрыла глаза, ощутив волну дрожи, вызванной внутренним напряжением. Вот и стала ясна причина его изначального интереса, вот то единственное, что могло заинтересовать бога в ней, некогда и не подозревавшей о своих корнях!

— Ясно, — сорвалось с ее губ то, обо что дальнейший разговор разбивался на осколки. — Спасибо за честность хотя бы сейчас.

Ривка просто развернулась и собралась пойти прочь, но он остановил ее, довольно грубо схватив и дернув на себя так, что она покачнулась и едва не завалилась на него.

— Ты что, дура? — обозленно спросил он, брызнув слюной. — Ты думаешь, я навеки связал бы себя нерушимыми узами брака с женщиной, которая просто похожа на ту, которую я когда-то любил? Ребекка, я люблю тебя, сколько раз мне еще нужно это сказать, чтобы ты поверила? — не найдя понимания в ее ставших безразличными серых глазах, он перегородил собою выход. — Инанна была моим наваждением, но это было давно, до того как она превратилась в настоящую суку! Ребекка, она воплощение зла, настоящая фурия, которая идет по головам, чтобы добиться цели!

— Но ведь ты обратил на меня внимание именно из-за сходства с ней… — Ривка не хотела больше ничего говорить, но не смогла сдержаться.

— Это было праздное любопытство, мне было интересно встретить похожую на нее женщину. Но когда я понял, что ты другая, что ты полный ее антипод, любопытство переросло в страсть. И теперь я люблю тебя, люблю потому что ты совершенно на нее не похожа. Этой женщины давно для меня не существует, и чувств к ней не осталось. Теперь моя любовь принадлежит единственной в моем сердце — тебе, Ребекка! — после этих слов он вдруг бессильно обмяк, но все равно с надеждой ожидал ее реакции, хватаясь за угасающую искру надежды, на миг зажегшуюся в ее глазах.

Затем она вновь сделала шаг назад и неожиданно сняла с руки браслет, который связывал ее с Мардуком, и отложила его на комод.

— Эти слова не помогут, Александр. Даже если ты любишь меня, то я никогда не позволю тебе отдать Землю нибируанцам, — вновь вернулась она к основной теме. — Поправляйся, я пока поживу в Бад-Тибира. Поговорим, когда ты передумаешь или найдешь более гуманное решение. Я также хочу снять с себя обязанности твоего официального представителя, потому что более не разделяю твоих взглядов, — она без труда обогнула его и вышла, набирая на телефоне номер начальника охраны, чтобы дать указание подготовить поезд к отбытию.

Вот так просто она ушла, оборвав его пламенное признание в любви сухим заявлением на увольнение. Он не мог понять, отчего же она так легко отвернулась от него, отчего же так быстро разуверилась в искренности его намерений и чувств? Ребекка хотела борьбы, которая приведет к еще большим жертвам, почему же она была так против попытки договориться или заранее предчувствовала негуманный исход переговоров? Да, он сделал все, что успел, все, что было необходимо нибируанцам, но не ради какой-то собственной выгоды, а ради спасения человечества. Ребекка еще не понимает этого, ее связь с землянами еще слишком сильна, как и амбиции, способные привести к геноциду. Для нее люди и анкийцы — полноправные жители Земли, но так ли это на самом деле, если они всего лишь плод генной инженерии, расходный материал? Нибируанцы не способны принять иную точку зрения. Уверенные, что люди либо вымерли, либо все еще находятся на низшей ступени развития, они будут сильно удивлены тому, что встретит их здесь…

Александр до сих пор надеялся, что Ребекка одумается, но прекрасно осознавал, что именно из-за его неуверенности в ней и скрытности он сам подготовил почву недоверия, хотя теперь все более отчетливо понимал, что и без глупой ошибки со свадьбой, приведшей к его отсутствию в этом мире на месяц, едва ли ему удалось бы направить ее мысли в другое русло. Александр прекрасно осознавал, что ради одной, пускай и любимой, женщины он не мог пожертвовать целым миром — миром, который так долго и усердно обучал политике, экономике и технологиям. И если бы не просчет с приближением конфликта, он бы смог сделать больше и отстоять Землю, ведь нибируанцы уже давно перестали быть его семьей…

* * *

— Живкович, мне нужны Новак и Ито, — едва слышно произнесла Ривка, на долю секунды остановившись на выходе из дверей поезда.

Он только кивнул. Остальной охране было приказано остаться в Малакате, потому что теперь они более не могли служить ей, о чем эти бравые парни узнают чуть позже. У Ривки не было ни сбережений, ни связей, кроме общества Иштар, на которое отныне она и могла единственно полагаться. Уже дважды на ее глазах они покушались на жизнь Александра и, признаться, после такого не могли рассчитывать на её доверие, вот только сама Ривка понимала, что кроме них у нее никого нет. Даже клан Нинурты отошел на задний план, правда, она рассчитывала на их поддержку в будущем, когда удастся обратить анкийское сообщество в свою сторону.

Ривка знала, что и клан Инанны пойдет за ней, потому что их глава — Даичи Ито — являлся главой общества Иштар. Новак займется агитацией своего клана, и останется переманить только клан Энки. Тогда анкийцы поделятся на два равноценных лагеря, где с одной стороны будут последователи Анкиа, которые преобладали численностью, и остальные кланы, которые составят вторую равнозначную половину.

Ривка как никогда была уверена в своей точке зрения, и это не было заслугой общества Иштар, хотя как на это посмотреть, ведь именно они взрастили ее среди людей, показав, что люди — полноправные жители Земли, невзирая на их происхождение. Неизвестность могла напугать, и только вчера она глотала слезы на плече у Бена, тихо переживая из-за Александра и из-за того к чему ведет предстоящая встреча с Нибиру, но уже сегодня, полная решимости, она без колебания отвернулась от мужчины, которому отдавала себя без остатка. Чувство долга заставило ее пойти на этот шаг, и выбор был не из легких. Ривка не имела права дать себе раскиснуть, как и не могла отступить. Желание предаться самобичеванию отошло на задний план, сменившись неизвестно откуда взявшейся силой, словно это было частью программы, сызмальства заложенной в неё.

Оказавшись в незнакомой машине, лицом к лицу со встретившими ее с поезда Новак и Ито, Ривка уже знала что делать, словно всегда была готова к принятию сложных решений, которые повлияют на судьбу мира. Она еще не была лидером, но, сама того не желая, чувствовала внутреннюю силу, чтобы идти до конца. И взгляды сторонников, даже Новак, которая всегда относилась к ней лишь как к инструменту достижения целей, внезапно исполнились уважения. Ривка сделала верный выбор — именно так думали анкийцы, которые ее создали, создали именно для того, чтобы сейчас она встала на защиту Земли.

— Министр Ито рассказал, что случилось на собрании, — с одобрением сообщила Ангела, и на ее устах зажглась победная улыбка, хотя говорить о победе было слишком рано, ведь нибируанцы пока еще оставались в тени.

— И что же случилось на собрании? — Ривка только удивилась, так как отчетливо помнила, что сильно повышала голос на Ито, так откуда же появилось уважение Новак?

— Мне казалось, вы обнародовали информацию о металлургических заводах, разве не так? — пояснила та, и Ривка осторожно кивнула. — И что же вы теперь будете делать? Я так понимаю, что раз вы сорвались из Малаката посреди ночи, то ваши взгляды с Анкиа разошлись.

Ривка нахмурилась, она не уловила в словах Новак сарказма, но воображение настойчиво его дорисовывало.

— Ангела, скажите, зачем вы сделали меня канцлером? Ведь, зная мое происхождение, кланы Нинурты и Инанны и без того последовали бы за мной как за лидером в противостоянии. И теперь мне остается только сложить свои обязанности…

Министр Ито засмеялся, хлопнув по колену ладонью.

— Еще слишком рано говорить о противостоянии, — пояснил он всплеск эмоций. — Но мне нравится ваш настрой, канцлер. Определенно это именно то, чего мы ожидали.

Она метнула в него злой взгляд, но затем требовательно посмотрела на Новак, ожидая ответа на поставленный вопрос.

— Вы должны были узнать Анкиа и его намерения самостоятельно. Вы очень долго противились клану Нинурты, но обществу Иштар, похоже, удалось убедить вас в грядущей несправедливости.

— Вы же понимаете, что после смерти моего мужа я еще не до конца уверена в доверии к вам? — пресекла Ривка ее браваду по поводу удачного завершения плана по воспитанию канцлера. — А ваш сын стоит отдельного опуса, — она вновь перевела взгляд на Новак.

— Так почему же вы все еще с нами, раз не доверяете? — поинтересовался Ито, сдержавшись, чтобы не фыркнуть; он сложил руки на груди и устроился удобнее на кожаном сидении.

Ривка помрачнела, но она, как и остальные присутствующие, прекрасно понимала, что они без нее никто, как и она без них, ведь она была не совсем нибируанкой, и ей нужны были сторонники, каким бы коварством они не обладали. Они и не подтверждали и не отрицали информации о покушении, и Ривка понимала, что иметь таких союзников опасно для собственной жизни. Кажется, у Ито вообще не было принципов, и она прекрасно понимала, что только он мог отдать приказ об убийстве Александра.

— Вы закончили обсуждать ваши подозрения? — встряла Новак в разговор, когда они въехали в скоростной подземный тоннель, устремляясь вдаль от Бад-Тибира.

— Куда мы едем? — наконец, озвучила подозрения Ривка, не думая, что на сегодняшнюю ночь покинет столицу.

— В нашу штаб-квартиру в Тель-Авиве.

— Как удобно, — заметила Ривка. — Прямо чудесное совпадение — штаб-квартира недалеко от моего дома.

— Это не совпадение, — тут же поправила Новак. — Как и ваш переезд в Израиль.

Брови Ривки невольно дернулись вверх, она, конечно, понимала, насколько сильно общество Иштар вторгалось в ее жизнь и до того, как она узнала кто она такая, но все равно невольно удивлялась.

— И как я сама не догадалась, — устало проговорила она, думая, что еще минимум пару часов ей придется ехать по тоннелю в обществе этих анкийцев и о чем-то разговаривать.

* * *

Ривка еще даже до конца не осознала, в какой водоворот попала, как у нее уже появились новые личные апартаменты в одной из высоток Акиров и новая охрана во главе со «старым» Живковичем. Кажется, общество Иштар быстро взяло ее в оборот, не дав и мгновения на то, чтобы передумать. Ее решение покинуть Александра вдруг показалось каким-то скомканым и нелепым, и вот теперь Ито и Новак празднуют победу.

Завибрировал телефон, на экране отобразилась фотография, которую Ривка не видела уже пару месяцев, и высветилось имя мужа. Она устояла на давших слабину ногах и вместе с телефоном подошла к панорамному окну с видом на ее любимый город. Тель-Авив плавился под жарким июльским солнцем, и даже кондиционер, работавший на износ, едва справлялся. Благо ее способности не давали возможности отследить телефон, иначе бы башню Ито уже осадили бы анкийцы из клана Анкиа.

— Слушаю, — равнодушным голосом произнесла она, как будто отвечала по работе.

— Вернись, и мы поговорим, — голос Александра звучал уверенно, возможно даже в приказном тоне; ему, кажется, претила сама мысль о ее неповиновении, да и вообще о чьем-либо неповиновении.

— Хочешь сказать, ты передумал? — она с подозрением сощурилась, будто он мог ее увидеть, и покрутила пиалу с разноцветными стекляшками на столе.

— Хочу сказать, что ты сделала неверные выводы и поспешила. Я не принимаю твою отставку, — раздалось на том конце провода, и вместо обиды Ривка внезапно ощутила облегчение. — Нам нужно придумать план, я расскажу тебе все по порядку, о`кей? Где ты? Я приеду за тобой.

— Ты с ума сошел? Ты для всех умер! — вырвалось у нее слишком громко, и Ривка прикрыла рот ладонью, надеясь, что охрана у двери не услышала; в отличие от способности заглушать средства связи и прослушки, влиять на чужой слух она не могла.

— Как умер, так и оживу, вот все удивятся! — попробовал отшутиться он, но Ривка не ответила. — Плохая была идея сообщать всему миру о моей смерти.

— Сам сказал, как умер, так и оживешь, — прошептала она, не собираясь идти на мировую.

— Ты ведь не собираешься разделить кланы на два лагеря?

Ривка тронула дверь балкона, но только открыв его и почувствовав удушающий горячий воздух, поспешила запереться.

— Ты уже прекрасно справился с этим без меня, когда наделил наибольшей властью своих потомков, — напомнила она и с сарказмом продолжила: — Конечно же, они пойдут за тобой, более того, мне очень нравится, что кто-то из твоих министриков имеет к тебе прямой доступ, хотя, как известно, доступ должен быть только у канцлера. И ежели ты нашел мне замену, то зачем я тебе нужна? Тупо исполнять приказы?

— Ребекка! — прорычал он, теряя контроль. — Ты отменила операцию в Сирии и направила туда парламентеров, так о каком доверии вообще может идти речь?

— Ты был в коме! Что я должна была делать? Какие дальнейшие действия я должна была бы совершить, запустив цепочку событий той операцией? А что, если бы ты не очнулся? — умело лгала она, выдавая давно заготовленную речь, как нельзя кстати пригодившуюся именно сейчас.

В ответ раздалось лишь молчание, словно у Александра закончился поток слов.

— Где ты сейчас? — спросил он спустя паузу.

— В Тель-Авиве, — ответила она, потерев виски. — Послушай, Александр, я не знаю что мне делать, потому что будущее меня пугает, но еще больше меня пугает твой вариант развития событий. Я знаю военный потенциал Лахму и Земли, у нас появились гиперсветовые истребители, мы уже очень близки к нибируанским технологиям.

— Ты ошибаешься, Ребекка, этого не достаточно. Нас недостаточно, чтобы предотвратить конфликт, чтобы подавить его своими силами, — он вздохнул в трубку. — Я снова говорю одно и то же. Я прошу тебя, одумайся, мы должны быть вместе. Нам нельзя разделяться, почему ты так легко отворачиваешься от нас?

— Это твое недоверие заставляет меня отворачиваться, — напомнила она; разговор, который должен был состояться на повышенных тонах, почему-то звучал как-то устало и спокойно. — Этот месяц был для меня адом. Я не могла ни поговорить с тобой, ни заглянуть в твои глаза, и я узнала слишком многое о твоих планах на Землю, как ты думаешь, какие мысли сейчас в моей голове? Я люблю тебя до потери сознания, но я не хочу жить в тени мужчины, решения которого я не могу принять и которому я не могу доверять.

— И что ты собираешься делать? — сосредоточенно спросил он, понимая, что телефонные уговоры вряд ли на нее подействуют.

— Лучше не спрашивай… — в ее глазах, отразившихся в зеркале, зажглась уверенность в собственных силах, ведь и у общества Иштар, и у самой Ривки уже был план и, как оказалось, их взгляды полностью совпадали.