Поединок со сфинксом (джен)

— Все готово? Пушка при тебе?

Балбес поёжился.

— Нам же не придется пускать её в ход, правда?

— Нет! Надеюсь… Но пугануть-то эту публику надо? Иначе как они выложат на столы свои денежки? Прекрати жевать, Обжора!

Обжора захныкал, пряча в карман пакетик засахаренного арахиса.

— Я волнуюсь, Громила! А ты знаешь — когда я волнуюсь, я всегда хочу есть!

— Ключевое слово — «всегда». Ты всегда хочешь есть, независимо от того, волнуешься ты или нет. Ладно, повторим все детали… Итак. Мы начнем все это дельце около одиннадцати, когда «У Теда» будет полно народу и не будет фараонов. Машину оставим неподалеку, на Кэнди-стрит — это маленький переулочек за углом. Первым в кафе войду я, за мной — Балбес. Обжора, ты будешь прикрывать дверь. Я обезврежу охранника — в это время он там будет один, — а Балбес сразу пройдет к стойке, оттуда можно держать под контролем весь зал. Главное — делать рожи посвирепее и держать пушки на виду, тогда публика будет у нас в руках и раскошелится быстренько и без возражений. Я обойду все столы и соберу ценности и бумажники… Если мы сработаем быстро, все дело займет минут пять-десять. Только не вздумай там ничего жрать, Обжора! А стрелять нам и вовсе ни к чему, ну разве что уж в самом крайнем случае.

Балбес мрачно крутил в руке старый полицейский кольт.

— Мне все это не нравится, Громила. Далось тебе это кафе… Какого черта нам надо идти на «дело» именно сейчас? Этот… белобрысый… просто взбесится, если узнает. Он же всем нам велел сидеть тихо и не привлекать внимания…

— Что-что? — Громила помрачнел. При упоминании об Антиплаще кровь бросилась ему в лицо — и бычья его, угрюмая физиономия, набрякшая гневом и ненавистью, стала поистине устрашающей. Балбес невольно съёжился под его взглядом: Громила был весьма тяжел на руку, его братья хорошо усвоили это еще с детских лет. — Ты, кретин! Ты кого будешь слушать — этого вшивого сен-канарского выскочку или меня? Он-всем-нам-велел-сидеть-тихо? Да что ты говоришь! И какое нам дело до того, что он там велел, а?! Он тебе кто — сват, брат, босс, фея-крестная? Да чтоб ему… провалиться ко всем чертям! Я не собираюсь плясать под его дудку и тем более слушать, что он там, видите ли, велел! Явился тут из своего задрипанного Сен-Канара и строит из себя криминального гения, черт бы его побрал! С-сукин сын!

— Мамаша его слушает, — пробубнил Обжора.

— А я — нет! У меня и своя голова на плечах, ясно? А ты… боишься мамочку, да? В угол она тебя поставит и сладкого не даст на десерт? Или, может, лишит карманных денег? Ну-ну. Идиоты! — Тяжело дыша, он обвел своих приунывших братьев яростным взглядом. — Вы что, не понимаете, что этот белобрысый подонок держит нас всех за пустое место? Что он с нами не считается и ему на нас на всех попросту плевать? Задвинул нас всех в угол — и в ус не дует! Думает, что мы ни на что не способны! Что мы — мусор, грязь, слякоть у него под ногами… Черта с два! Мы докажем… мы им всем докажем, что мы не тряпки, не лузеры и не лохи! Ясно?! Тогда заткнитесь, оба, утрите носы и подтяните штаны — мы должны выглядеть свирепо и угрожающе, а не как шайка занюханных клоунов с уличного балагана!.. Маски взяли?

— Мамашины черные чулки подойдут? — буркнул Балбес.

— Подойдут… Ну, готовы? Тогда пошли — если встретим кого-нибудь из этих придурков (а я надеюсь, что никого), смотрите в пол и делайте морды кирпичом. Мы просто идем прошвырнуться до ближайшего кабачка, ясно? Напр-раво, вперед, шагом марш!

Друг за дружкой, на цыпочках, они вышли из обиталища Громилы. Прислушались. В доме царила тишина — только с кухни доносился плеск воды, грохот посуды и ругательства Мамаши, воюющей с грязной сковородой. Балбес нервно почесывался, Обжора опять шуршал какой-то оберткой. Громила коротко кивнул своим братцам, шагнул по коридору к выходу из дома — и остановился.

На полу возле лестницы, скрестив ноги по-турецки, сидел Квага и, насвистывая под нос, играл сам с собой в «напёрстки», ловко гоняя между тремя стаканчиками разноцветный каучуковый шарик. Увидев Гавсов, он удивленно вытаращил глаза.

— Вы куда?

— Никуда. Тебе-то какое дело? — сердито бросил Громила. Он перешагнул через Квагу и, набычившись, двинулся к двери; Балбес последовал за ним… но тут Квага то ли нечаянно, то ли нарочно вытянул вперед обе ноги — и, споткнувшись о них, Балбес на секунду потерял равновесие. Нелепо взмахнул руками и пошатнулся… Пистолет, который он все ещё нервно стискивал в ладони, выскользнул из его разжавшихся пальцев и с грохотом упал на пол.

Квага уставился на него изумленно. Глаза его в недоумении разъехались в разные стороны.

— Эт-то еще что?

Балбес торопливо поднял предательскую пушку. Громила решительно шагнул к Кваге и сгреб его за шиворот.

— А ну тихо, шут гороховый! А то ща так врежу, что небо в алмазах увидишь безо всякого планетария!

Впрочем, было уже поздно. Грохот железа, упавшего на некрашенный деревянный пол, не услышать было попросту невозможно… Из кухни, вытирая руки передником, выскочила Мамаша, с лестницы, перегнувшись через перила, таращился Мегавольт, на пороге своего «кабинета» стоял Антиплащ и, скрестив руки на груди, наблюдал за тем, как Балбес, путаясь в вылезшем из кармана черном мамашином чулке, суетливо запихивает в загашник злосчастный кольт.

Только Бушрут, как всегда, к началу представления безнадежно опаздывал.

— Ах, это вы, гоблины? Ну и какого черта тут происходит? — холодно, привалившись плечом к дверному косяку, спросил Антиплащ. — Куда это вы собрались на ночь глядя, а? Да еще с оружием?

— А твое-то какое дело? — окрысился Громила. — Куда бы мы ни собрались — тебя с собой не приглашали, ясно? Верно, братцы? Так что отвали в сторону и дай нам пройти! — Выпятив губу, он оттолкнул Квагу к стене и решительно двинулся мимо Антиплаща к входной двери.

Антиплащ шагнул вперед и преградил ему дорогу.

— Кретины! — голос его дрогнул от едва сдерживаемой ярости. — Ну куда вас понесло, а? Магазин грабить? Газетный киоск? Фургон с мороженым? Я же вам ясно сказал — сидеть тихо! Если копы вас заметут, я, знаете ли, в подушку рыдать не буду — просто не желаю, чтобы своей непроходимой тупостью вы подставили под удар всю нашу кампанию!

— Заткнись! Ничего мы не подставим… С какого перепугу нас должны замести?

— С такого, что, во избежание жестоких разочарований, я всегда предпочитаю представлять худший вариант событий. Вот с какого перепугу вас должны не замести, скажите пожалуйста? С вашим-то профессиональным идиотизмом… и протокольными рожами?

— Ах, тебе рожи наши не угодили, ублюдок сен-канарский? — прошипел Громила. Он надвинулся на Антиплаща мощно и угрожающе, точно бронированная машина, и, протянув длинную руку, ласково взял его за пуговицу на куртке. — Вот с этого и надо было начинать! За дерьмо нас держишь, ублюдок, э? Хочешь, чтобы мы тебя шишкой на ровном месте признали… и лизали тебе, ублюдку, твою грязную ублюдочную задницу?

— Я всегда подозревал, что твой словарный запасец оставляет желать лучшего, но никогда не думал, что до такой степени, — спокойно заметил Антиплащ. — Три раза «ублюдок» в предложении из десяти слов — это уже как-то слишком! Есть же и много других замечательных эпитетов — «сволочь», например, «паскуда», «дегенерат» или даже «инсинуатор». И ты еще удивляешься, что я не сомневаюсь в узости твоего мышления? Ну иди, иди, грабь свой пивной ларек или что ты там задумал… Загремишь в каталажку — туда тебе и дорога. Пользы от тебя все равно никакой…

Громила вспылил.

— Можно подумать, что от тебя есть большая польза! И от этих твоих… сумасшедших гениев, разрази вас всех гром! Только трындишь, да шляешься где-то целыми днями…

— Я не «шляюсь», а собираю информацию, между прочим. Это иногда абсолютно разные вещи.

— Ну и много ты этой информации насобирал? Неделя прошла — а воз и ныне там! Как было Хранилище для нас недоступно, так и есть… ну где он, твой супер-пупер-грандиозный план Ограбления Века, а?

— Здесь, — ухмыляясь, Антиплащ кивком указал в сторону своего «кабинета». — И если ты все-таки желаешь с ним ознакомиться, то прекрати рвать на мне пуговицы и трясти меня, как тряпичную куклу!

Недовольно ворча, как разъяренный пес, Громила медленно отпустил Антиплаща и нехотя, под осуждающим взглядом Мамаши отступил на шаг. Связываться с белобрысым нахалом явно не стоило… Пока.

— Это правда? — быстро спросила Мамаша. — Ты действительно что-то придумал?

Антиплащ передернул плечами, чтобы водрузить на место сползшую куртку.

— Представьте себе, придумал. Но план пока сыроват, требует доработок и кое-каких уточнений. — Он обвел взглядом всех присутствующих: Мамашу, Обжору, Балбеса, Квагу, стоявшего у стены, перевесившегося через перила лестницы Мегавольта… и, чуть помолчав, коротко кивнул в сторону столовой. — Поэтому я категорически предлагаю пойти и все подробности обсудить. Мне понадобится ваша помощь, парни.

* * *

Кухня (и, по совместительству — столовая) была самым большим и чистым… ну, относительно чистым помещением в доме. Мамаша все-таки старалась держать свою вотчину в порядке, поэтому клеенчатые столовые скатерти были лишь слегка засалены, пол отмыт почти дочиста (по крайней мере, на середине комнаты), а оконные занавески были постираны всего-то полгода назад; кроме того, любимая мамашина сковорода, висевшая на стене на почетном месте, блестела так, что при желании в неё можно было бы смотреться, как в зеркало. Не то, чтобы жарить на этой сковороде котлеты было уж особенно удобно, — но зато как наиболее весомый аргумент во всевозможных спорах она всегда действовала на оппонента абсолютно безотказно.

Антиплащ подождал, пока вся компания разберется со стульями и табуретками и рассядется вокруг широкого обеденного стола. Бросил на стол  принесенную из «кабинета» пачку невзрачных сероватых распечаток.

— Итак. Я скинул материалы, заснятые мной у Скруджа, с видеокамеры на портативный комп Мегса и — для наглядности — распечатал скрины на принтере. Принтер у вас старый, качество не особенно радует, но понять, что к чему, все-таки можно. Это архитектурные планы Хранилища и здания банка с указанием толщины стен, ходов-выходов, сантехнических, вентиляционных и прочих коммуникаций, а также почти полное описание системы безопасности и, в качестве приятного бонуса — схема расположения датчиков сигнализации. Да вы все эти планы видели… ну, по крайней мере, те, кто хотел увидеть. И для начала я хочу поинтересоваться — у кого-нибудь из вас есть какие-нибудь соображения по, э-э… тому поводу, ради которого все мы здесь собрались?

Он обвел приятелей выжидающим взглядом — как будто действительно ждал ответа… Но все молчали. Мамаша рассеянно перелистывала бумаги. Обжора, пуская слюни, что-то украдкой жевал. Бушрут, силком выдернутый из сада и этим обстоятельством весьма недовольный, аккуратно извлекал тоненькой пилочкой набившуюся под ногти грязь и комочки земли. Балбес смотрел в потолок — отрешенно-задумчивым взглядом человека, увидевшего на люстре надпись из египетских иероглифов. Квага, поглядывая в окно, уныло ёрзал на стуле — предвидя грядущий час неминуемой тоскливой болтовни, он уже откровенно скучал. Громила сидел, по-хозяйски развалившись в кресле, рыская взглядом по сторонам и свирепо ковыряя в зубах заостренной спичкой. Высказывать «свои соображения по этому поводу» никто из них не спешил.

— Ну? — поторопил Антиплащ.

— Что «ну»? — проворчал Громила. — Это же ты у нас — мозг и центральная нервная система всего предприятия, а мы — так, дерьмецо, лишние пальцы на ногах… и всякие там прочие никчемушные придатки.

— Ты за всех-то не говори, — проскрипел Мегавольт. Он сидел, вертя в руках электрическую лампочку и поглядывая на Громилу хмуро и исподлобья — его бесцветные глазки сердито моргали за пластиковыми стеклами защитных очков.

— Ладно. Будь по-твоему, аппендикс. Раз уж идей ни у кого нет, выскажусь я. — Антиплащ постучал карандашом по распечатке. — Итак, что мы имеем? Нам нужно добраться до сейфа, который стоит в одном из отделений Хранилища — то есть в бункере, находящемся под землей и оснащенном по последнему слову охранной техники: видеокамерами, сигнализацией, допплеровскими радарами, инфракрасными и ультразвуковыми датчиками слежения и прочей заумной хренью на грани и за гранью фантастики. Ну, замечательно. Все эти датчики тепла, движения и вибрации действительно очень эффективны, чувствительны, легки в эксплуатации и практически не имеют недостатков… за исключением одного, весьма существенного. Они все — энергозависимы. То есть стоит отключить их от источника питания — и они попросту перестанут работать, окажутся слепы, глухи и потому бесполезны.

— Но, по твоим же собственным словам, они подключены к генератору, который тоже находится в подвале, — осторожно заметила Мамаша.

— Да. В целях безопасности они запитаны не только от внешней сети, но и от автономной подстанции, которая, согласно схеме, любезно, хе-хе, предоставленной мне мистером Макдаком, расположена в здании Хранилища рядом с бункером.

— Ну и? Выходит, для того, чтобы отключить в здании сигнализацию, сначала нужно вырубить эту подстанцию? Верно?

— Верно, Мамаша. Но, признаюсь, мы с Мегавольтом уже немного поломали головы над этой темой. Что скажешь, Мегс?

Мегавольт, легонько щелкнув ногтем по лампочке (которая в его пальцах то и дело ярко вспыхивала и медленно гасла), растянул в усмешке тонкие губы.

— Есть способ вывести эту внутреннюю подстанцию из строя. Клин клином вышибают… Ну-ка, скажите, кто-нибудь из вас слышал о существовании пинч-эффекта? Или генератора электромагнитных импульсов?

— Даже и не хотели слышать, — пробормотал Балбес. — Что это за звери такие?

Мегавольт, потирая пальцы, поудобнее умостился на стуле и, словно лектор перед неспокойной аудиторией, обвел всех присутствующих внимательным взглядом поверх стёкол сползших на кончик носа очков. Иного ответа он, собственно говоря, и не ждал.

— Речь идет о генераторе ударной волны… ну, такой штуке, которая способна вырабатывать сфокусированную электромагнитную энергию. То есть создавать электромагнитный импульс мощностью в несколько мегаватт, который губителен для чувствительного к электронным помехам оборудования — и может надолго вывести его из строя. Подобный эффект создается при взрыве ядерной бомбы… только бомбы у нас нет, а генератор электромагнитных импульсов — есть! Почти. Я его называю импульсной пушкой. — Хихикнув, он  через стол многозначительно подмигнул главарю.

— Так ты его доработал? — быстро, но как-то без особого интереса спросил Антиплащ. Мегавольт обиженно поджал губы.

— Я же сказал — почти. Схему я набросал, осталось только обзавестись кое-какими деталями… Трудность в том, что прибор, согласно твоим соображениям, не должен превышать определенные размеры, отчего радиус действия у него окажется достаточно ограничен. Поэтому желательно, чтобы он находился не слишком далеко от генератора, который нам нужно, ну… обработать.

— Хм! Прокол номер раз! — Мамаша хмыкнула. — Подстанция-то находится в бункере рядом с Хранилищем! Как, интересно, можно незаметно пронести туда этот чертов прибор… под носом охраны и этого вездесущего хрыча Скруджа?

Антиплащ ухмыльнулся.

— Да запросто, Мамаша! Вы что, не догадываетесь? Я вовсе не собираюсь делать это незаметно.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы арендуем ячейку в депозитарии — разумеется, по поддельным документам — и поместим в неё это адское устройство. В назначенный час оно сработает, создаст этот зверский электромагнитный импульс и выведет из строя подстанцию, а вместе с ней — все видеокамеры, датчики слежения и сигнализацию. Кроме, возможно, лифта, который хоть и приводится в движение электромотором, но при этом имеет собственную аккумуляторную батарею — как раз на случай подобных аварий.

Гавсы переглянулись. Мамаша нервно крутила в пальцах чайную ложку.

— Ну, хорошо, допустим, сигнализацию и датчики удастся обесточить… Что дальше? Хранилище все равно само собой перед нами не откроется. Как ты справишься с дверью бункера… со всеми этими чертовыми замками, секретами и кодами?

— Никак. Эти замки меня вообще ни на грош не волнуют, Мамаша.

— Хм! Даже так?

— Да, вот так. Потому что я никак не собираюсь с ними справляться. Я долго изучал этот вопрос… и пришел к выводу, что дверь Хранилища — отнюдь не то место системы, которое можно счесть «слабым». Макдак обмолвился, что к этой двери вообще невозможно приблизиться после десяти вечера… И, черт возьми, он был прав!

— Минируют они там все подходы, что ли? — проворчала Мамаша.

— Вроде того. — Антиплащ усмехнулся. — Они её затапливают.

— Что?

— Взгляните на план бункера. Вот этот крохотный тамбур перед дверью Хранилища — ни что иное, как замкнутый, герметично закрывающийся резервуар! Видите, к нему подведены трубы с водой? Вечером туда под большим давлением доверху закачивают воду, а утром, около семи часов — сливают.

— Что за бред…

— Ну, получается немного сыровато, зато приблизиться к двери Хранилища действительно невозможно. И, следовательно — каким-либо образом её взломать, продырявить или заминировать. Поэтому мы и не станем к ней соваться.

— Тогда что? Телепортируемся прямиком внутрь депозитария?

— Было бы неплохо. А что, телепортация входит в число ваших суперспособностей, Мамаша?

— К сожалению, нет…

— И тем не менее в Хранилище мы все-таки попадем. — Антиплащ обвел карандашом какую-то точку на плане. — Обратите внимание на шахту лифта — она граничит с боковой стенкой бункера.

— Эге-эге. То есть ты хочешь добраться до Хранилища через шахту лифта?

— Вот именно. Допустим, нам удастся отключить в здании электричество и спуститься в эту шахту. От отсека, в котором находится нужный нам сейф, нас будут отделять только три с половиной фута сталефибробетона. Это страшная штука — бетон, армированный стальной фиброй и всяческими наполнителями вроде металлических шариков, её почти невозможно ничем высверлить, разве что алмазным буром, или кислородным копьём, да и то с трудом… но мы не станем тащить в подземелье алмазную установку.

— Тогда как мы справимся с этой стеной?

— А вот это пусть объяснит нам наш молчаливый зеленокожий друг.

Индифферентный Бушрут, казалось, даже не заметил, что все внимание присутствующих внезапно обратилось на его неприметную скромную персону. Не прекращая тщательно полировать ногти, он небрежно пожал плечами.

— То, что невозможно высверлить, можно аккуратно, э-э… искрошить. Бетон — материал достаточно хрупкий, и стальная матрица сделана именно для того, чтобы воспрепятствовать его механическому дроблению. Но, мне кажется, я сумел эту проблему преодолеть. Мне удалось получить взрывчатую жидкость на основе нитроглицерина, которая при достаточно низкой фугасности обладает весьма высокой бризантностью. То есть при достаточно малом объеме выделяемых газов мощность ее очень и очень велика. Впрочем, не буду вдаваться в научные подробности… Но при попадании в крохотную щель эта жидкость создаст серию негромких, но мощных и узконаправленных взрывов, которые раскрошат стену, как сухой хлеб, останется только отгрести в сторону обломки…

— То есть эта взрывчатая жидкость пробьёт дыру в бетонной стене толщиной в три фута? — недоверчиво проворчал Балбес.

В синих глазах Репейника блеснула лукавая искра.

— Почему бы и нет? Но в том и загвоздка, что перед нами стоит цель не разрушить стену напрочь, а достаточно тихо и незаметно проделать в ней сквозное отверстие. Тем не менее в нитропине — так я назвал полученное вещество — я абсолютно уверен… Толстяк, конечно, в получившуюся щель вряд ли пролезет, но достаточно худой и ловкий человек — запросто.

— И этот счастливчик окажется в Хранилище? — скептически протянула Мамаша. — А как же охранники? Надо полагать, всё это время они будут тихо сидеть в мягких уютных креслах и пить кофе?

— Охрану нам придется обезвредить, — помолчав, сказал Антиплащ.

— Каким образом?

— Да любым достаточно подходящим! Скажем, шашкой со слезоточивым газом…

— Или ударом дубинки по голове, — проворчал Громила, оживившись. — Действует безотказно. Вот только как к этим типам на такую интимную дистанцию подобраться? Пост охраны у Скруджа неприступен, как бастион...

Антиплащ кивнул.

— Разумеется. Но они сами нас впустят, Громила.

— Правда? С чего бы это?

— Ну, посудите сами... Импульсная пушка, помещенная в депозитарную ячейку, в назначенное время выводит из строя подстанцию, и в Хранилище вырубается электричество. Как вы думаете, что будут делать охранники?

— Позвонят Скруджу.

— В два часа ночи?

— Почему нет? Ситуация чрезвычайная, что ни говори.

— И что сделает Макдак?

— Обложит их матом.

— Ну, а кроме?

— Вызовет полицию…

— И все же я не думаю, что охранники посреди ночи вздумают беспокоить Скруджа… по крайней мере, очень хочу на это надеяться. В конце концов, непосредственной опасности для Хранилища это не представляет… причину обесточивания здания они будут видеть именно в поломке генератора, а не в угрозе извне. И первым делом они вызовут для его починки бригаду электромонтеров из конторы "Даксбург энерго", в ведении которой находится этот объект. Ремонтники — в бригаде их, как правило, трое-четверо — подъедут к Хранилищу минут через десять на фургоне, принадлежащем "Даксбург энерго"… не спрашивайте, откуда я все это знаю, я уже говорил, что наводил справки, к тому же на схеме коммуникаций стояло название обслуживающей фирмы… Так вот. Догадываетесь, к чему я веду? Мы перехватим этот фургон, уложим электриков отдыхать на обочине, переоденемся в их фирменные комбезы и в таком виде явимся к Хранилищу. Охрана впустит нас во двор, потому что и фургон, и форма рабочих им хорошо знакома, да и карты доступа у этих ребят наверняка есть — они обслуживают банк Макдака уже не первый год. Ну, далее придется импровизировать… Мы обезвредим охрану и тем самым получим доступ к внутренним помещениям, спустимся в бункер, проникнем в шахту лифта, пробуравим отверстие в стене и окажемся в Хранилище. Добавлю только, что закончить все эти затейливые манипуляции мы должны от силы за час.

— Почему?

— Потому что каждый час охранники обязаны звонить в ближайший полицейский участок и докладывать, что все в порядке. Да-да, скажите спасибо Макдаку, который проболтался мне об этой тонкости… или, скорее, прихвастнул собственной хитростью. Ясен пень, что, если в назначенное время охрана не выйдет на связь, к Хранилищу уж точно нагрянет толпа полицейских. И вместе с ними — наверняка Скрудж, Черныш и прочие, хм… заинтересованные лица.

— Понятно… Но ведь помимо того, чтобы проникнуть в Хранилище, нам еще придется вскрывать сейф…

— Вот то-то и оно… Мамаша, вы уверены, что этот сейф — именно «Кайзер Голд»?

— Уверена. Я же говорю — Макдак недавно закупал для своего банка партию этих сейфов, я даже видела, как их сгружали возле Хранилища… Сколько времени тебе потребуется на то, чтобы вскрыть этот ящик?

— Если это действительно «Кайзер Голд» с его четвертой степенью взломостойкости, то — немного… Минут восемь-десять. После чего мы прихватим ценности и уберемся из Хранилища опять-таки на фургоне «Даксбург энерго». До ближайшего переулка, где пересядем на свой собственный фургон, дабы окончательно замести следы… И, кстати, Мамаша, забыл упомянуть — нам нужно обзавестись по фальшивым ксивам сотовыми телефонами или хотя бы пейджерами, чтобы держать друг друга на связи... а для «дела» понадобится старая и добрая надёжная рация, чтобы лишний раз не светить свое местоположение. Да, вот еще что…

— Что?

Антиплащ откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

— Прежде, чем мы перейдем к обсуждению конкретных деталей плана, я хочу, чтобы мы пересмотрели паи.

Мамаша и Гавсы переглянулись. Это было весьма неожиданное заявление… и оно явно не привело их в восторг.

— Что? Пересмотрели паи? Это с какого перепугу?

— Видите ли, Мамаша. — Антиплащ язвительно улыбнулся. — В криминальном мире принято делить добычу между членами шайки в соответствии с долей участия в деле того или иного человека. То есть доля главаря априори больше доли какой-нибудь «шестерки» или вшивой сявки на побегушках. Первоначально паи между вашей бандой и моей «Четверкой» были разделены в процентном отношении 50 на 50: половину добычи получали мы, половину — вы. Мне такой расклад представляется несправедливым.

— Вот как? А какой — справедливым? — Громила, закипая, медленно поднялся со своего места. Скрежеща зубами и — между прочим — сжимая под столом кулаки.

Но Антиплащ как будто ничего не заметил.

— Добычу будем делить на три части. Вы получите одну часть, мы — две. Так, мне кажется, будет по совести. В конце концов, без нашего участия в деле никакой взлом и вовсе не состоится.

— Т-ты… да т-ты… Что-о?! — Громила захлебнулся от негодования. — Ты что, совсем обнаглел? С какой такой стати мы должны отдавать тебе две трети добычи?

— С такой, что, как я уже сказал, без импульсной пушки Мегавольта, взрывчатки Бушрута и моих профессиональных навыков взломщика никакого Ожерелья и прочих сокровищ вы никогда не увидите. Да-да, прими эту данность как аксиому, дружок. — Антиплащ поцокал языком с насмешкой, которую нисколько не считал нужным скрывать. — Видишь ли, Громила, на самом деле ты и твои братцы нужны мне, как ведро снега в Антарктиде… я-то всегда сумею найти на вашу «должность» подходящих людей, а вот вам, дружочки, без меня абсолютно ничего не светит. Или вы все-таки хотите попытаться провернуть это дельце без нас? Ну, попытка не пытка… как говорится, двадцатифунтовая гантеля вам в помощь! Самый подходящий инвентарь для такого, как ты, э-э... законченного рудимента. — Глядя на Громилу вызывающе и в упор, он ухмыльнулся так понимающе и ядовито, с такой неприкрытой неимоверной издёвкой, что у Гавса-старшего попросту свело зубы...

Он размахнулся и изо всех сил припечатал свой бронебойный кулак Антиплащу в челюсть.

Мамаша испуганно взвизгнула.

Все произошло очень неожиданно. Всю свою ненависть, злобу, ревность и зависть вложил Громила в этот короткий, но поистине богатырский удар — и, сбитый с ног, Антиплащ синусоидом перелетел через всю комнату и с грохотом повалился на шкафчик с посудой. Задребезжали тарелки и чашки, загремели жестяные кастрюли, откуда-то с верхней полки соскользнул и со звонким треском самоубился об пол фаянсовый чайник. Бушрут всплеснул руками, Квага и Мегавольт оторопело вскрикнули, Гавсы вскочили, опрокидывая стулья. Шипя ругательства, Антиплащ барахтался на полу среди осколков и обломков; Громила бросился на него и… наверно, через минуту превратил бы его в фарш, если бы с одной стороны на нем не повисли Обжора и Балбес, а с другой — Мегавольт и не столько напуганный, сколько обрадованный таким неожиданным развлечением Квага.

И всё смешалось в доме Облонских...

— О, боже! — в ужасе кричала Мамаша. — Разнимите их, кто-нибудь… да что же это такое… он же его сейчас убьет!

— Окстись, Громила! — с натугой кряхтел Балбес. — Хватит! Остынь! Брось его!..

— Бандиты, отморозки, хулиганьё! — пронзительно верещал Квага. — Всё родителям расскажу!

— Ой, мамочки! — визжал Обжора. — Я чуть не подавился! Совсем с ума посходили, поесть спокойно не дадут!

— А ну, тихо! — вопил Мегавольт. — Уймитесь, вы, все! Не то щас как жахну всех током!

— А ну, пустите меня! — исступленно ревел Громила. — Дайте мне до этого паршивца добраться!.. Я его ща раздавлю, как гнилую виноградину!

— Дуболом! — прохрипел Антиплащ. Он с трудом, держась за стену, поднялся на ноги и теперь тыльной стороной ладони утирал кровь, текущую из разбитой губы. — Не надо меня кантовать, или моя хрупкая неустойчивая психика не выдержит такого грубого обращения! Имбецил чертов… привык все проблемы решать кулаками, да? Треть добычи — это десять лямов, козёл, Мамаша поначалу готова была работать и за такую сумму! Это я, я поднял планку до приемлемых размеров, понятно? Черт побери, Мамаша! Вы что, ему этого не объяснили? Какого дьявола вы так разбушевались? Вы запросили десять лямов — так вы их и полу́чите, в конце-то концов! А остальные бабки пусть достанутся тому, кто их честно заработал…

— Ах ты… мерзавец! С-сучара подзаборная! Ты заработал? Ты? Ты?!.. — В ярости Громила все еще рвался и брызгал слюной, но уже без прежнего напора: крыть-то, собственно говоря, ему было нечем. Он в бешенстве обернулся к Мамаше. — Это что, правда, Ма? Насчет десяти лямов? Правда, да? Ну какого черта ты этак продешевила, ну?!

— Вам не кажется, господа, что мы делим шкуру неубитого медведя? — негромко пробормотал Бушрут, но его, похоже, во всеобщем шуме и суматохе и вовсе никто не расслышал.

— Ну, видишь ли... — Мамаша замялась. — Так получилось, что...

— Ах, получилось? Получилось так, что мы теперь останемся с носом, да? А заодно и без штанов? Это, черт возьми, уже слишком... Слишком, Мамаша! Я за эту жалкую треть добычи горбатиться, знаешь ли, никак не согласен!

— А за что согласен? — Через силу усмехаясь, Антиплащ открыл холодильник, добыл из морозилки кусок льда и приложил его к своей пострадавшей, вспухающей на глазах губе. — За ещё более жалкую четверть, э?

— Да пошел ты... падла! Не на слишком ли большой кусок ты разинул свою жадную пасть, а? Чтоб он застрял у тебя в горле, паскуда! Да отпустите вы меня наконец! — Громила с раздражением стряхнул с себя своих перепуганных братцев, смачно плюнул в сторону Антиплаща и, повернувшись, быстро вышел из комнаты — с такой силой захлопнув за собой дверь, что с подоконника с дребезгом сорвалась стоявшая на краю пустая жестяная чашка…