По ту сторону... Часть 2. Против Судьбы (джен)

Первые несколько недель после окончания зимних каникул были просто невероятно спокойными — никаких потасовок, никаких драк, и даже межфакультетная неприязнь Слизерина и Гриффиндора пока не успела набрать обороты и перерасти в прежнюю ненависть. Возможно, так бы всё продолжалось и дальше, если бы Хогвартс, до этого представлявшийся обеспокоенным учителям пороховой бочкой с запалённым фитилём, не всколыхнула новость об одном фантастическом событии. Одиннадцатилетний мальчишка-первокурсник, в начале этого года распределённый в Равенкло, вызвал на дуэль трёх четверокурсников-слизеринцев, видимо оскорблённый в лучших чувствах их отзывами о своём факультете, и что самое невероятное: ПОБЕДИЛ!!! Хогвартс вскипел. Бочка взорвалась.

Происшествие, моментально отнесённое к разряду сенсаций, стало достоянием общественности буквально за пару часов, а сам герой дня — одной из самых популярных личностей школы, отодвинув на второй план даже таких маститых знаменитостей, как Джеймс Поттер и Сириус Блэк. И если первый был слишком увлечён постоянными ссорами со своей девушкой Лили Эванс и следующими за ними кратковременными перемириями и, как следствие, практически не прислушивался к циркулирующим по Хогвартсу слухам, то второго сложившаяся ситуация определённо не устраивала. Слишком привыкнув за последние шесть лет к постоянному и неослабевающему вниманию к своей персоне, Сириус даже представить себе не мог, что однажды вся его нажитая упорным трудом популярность — ПУФ! — исчезнет и он станет всего лишь ещё одним студентом, каких десятки и сотни. Сказать, что Сириус завидовал равенкловцу, значит не сказать ничего: он его презирал и люто ненавидел. Так ненавидел, что был даже не в силах сдержать уродовавшую его гримасу отвращения, которая против воли появлялась на его лице каждый раз, когда Сириус сталкивался с тем самым мальчишкой. Каждую их встречу, будь то в пустом коридоре или при входе в Большой Зал, он машинально тянулся за палочкой, и каждый раз Чарльз Брэндан II (имя новой хогвартской звезды разузнать было совсем не сложно, ибо о нём говорили чуть ли не на каждом углу) преспокойно проходил мимо, даже не догадываясь о мучениях Блэка. Сириус не боялся его — ещё чего! чтобы он — Сириус Блэк! сын Ориона Блэка! боялся какого-то первоклашку! задрипанного второсортного волшебничишку! Нет, он не боялся: ведь что мог первокурсник, пусть и победивший трёх почти взрослых волшебников, противопоставить семикурснику с наибогатейшим опытом дуэлей? Нет, Сириус не боялся и не собирался драться с Брэнданом-младшим: исход сражения было нетрудно предугадать. Просто, несмотря на своё отношение к равенкловцу, он не мог не уважать того за проявленную храбрость и не признавать, что мальчишка достоин свалившейся на него известности. Да, не признавать этого он не мог, но смириться с этим было трудно, и, распластавшись по парте во время уроков по Истории Магии, Сириус строил коварные планы, достойные самого Тёмного Лорда, и видел сны о возвращении былого величия.

Немногочисленные друзья-слизеринцы (если быть точным, две штуки ровно) не понимали, что нашло на их однокурсника, и просто пожимали плечами, предпочитая оставить того в покое, а не нарываться на неприятности. Даже Регулус — РЕГУЛУС! — старался держаться как можно дальше от старшего брата. С Сириусом остался только Снейп, которого и так все избегали даже в лучшие дни.

— Всё не так уж и плохо. По крайней мере ты не успел заболеть звёздной болезнью, Блэк.

И этот самый Снейп, судя по его словам и понимающе-злорадствующим ухмылкам (убойное сочетание), прекрасно понимал все причины отвратительного настроения друга, в котором тот пребывал уже несколько дней подряд.

Сириус злобно зыркнул на безобразно осклабившегося слизеринца, сосредоточив все свои мысли на том, чтобы тот заткнулся или, ну это только в крайнем случае, хотя бы умер. Однако, несмотря на все его усилия, чудо так и не произошло.

— Заканчивай так на меня пялиться, Блэк, если не хочешь, чтобы я усомнился в твоей ориентации, — продолжал изводить друга Снейп, даже не поднимая головы от длиннющего пергамента, исписанного его мелким и трудночитаемым почерком. Сириус, несмотря на одолевавшие его мрачные мысли, искренне посочувствовал тому преподавателю, которому предстояло разбирать эти каракули.

— Ну а если ты всего лишь жить не можешь без своих драгоценных фанатов и фанаток, то просто сделай то, что у тебя получается лучше всего — какую-нибудь глупость, чтобы вернуть их внимание.

Северусу было откровенно наплевать на то, кто был мистер популярность №1: Блэк, Поттер или этот везучий первокурсник, но каждое утро, день и вечер видеть перед собой угрюмое лицо Сириуса было выше его сил, иначе он ни за что на свете не поступил бы столь опрометчиво.

Сириус замолчал, напряжённо обдумывая слова слизеринца. К сожалению, Северус был слишком занят своим эссе по Трансфигурации, и, наверное, поэтому-то он далеко не сразу почувствовал неладное. Глаза Сириуса вдруг вспыхнули наподобие фар дальнего света, тут же преобразив лицо отчаявшегося было экс-гриффиндорца.

Зловещая тишина продолжалась около десяти минут, прежде чем Снейп, обеспокоенный внезапным прекращением блэковского нытья, поднял голову. Поднял голову и похолодел. Сириус сидел, уперев руки в подбородок и слепо глядя в потолок, задумчиво улыбался.

— А знаешь, Сев, ты прав. У меня есть идея.

Если до этих слов Снейпу было просто плохо, то теперь ему стало страшно. Он знал Блэка с первого курса, а друзьями они стали чуть больше полугода назад, но за это время Северус вполне успел усвоить, что впоследствии практически каждая идея Блэка принимала просто катастрофические масштабы.

— Сириус! Стоп! Хватит. Я же просто пошутил! — едва не замахал руками он, встревоженно глядя на однокурсника и понимая, что он собственноручно натолкнул того на мысль об очередной авантюре. Надеяться на то, что ему самому будет великодушно позволено не участвовать в чём бы то ни было, со стороны Снейпа было бы крайне неразумно. Даже больше: будь на его месте Ремус Люпин, оборотень бы уже в экстренном темпе кинулся паковать вещи, дабы успеть смыться как можно дальше от задумавшегося Сириуса Блэка.

— Слушай, а давай ты осуществишь свою идею после выпускного? Я хочу доучиться этот год в Хогвартсе, а не где-нибудь ещё!

С последним Северус, конечно же, сильно погорячился: уничтожить Хогвартс Блэку было пока не по силам, но довести дело до их исключения для него не составило бы труда. Именно «их», а не одного Блэка, потому что как раньше мародёрничали Сириус и Джеймс, так теперь точно также это делали Сириус и Северус. И вряд ли этот раз мог стать исключением.

— Да ладно тебе, не боись! Меня тоже в Дурмштранг не особо тянет!

— А если в Шармбатон? — ехидно поинтересовался Снейп и еле успел увернуться от метко запущенной в него чернильницы. К счастью, уже пустой. К несчастью — почти.

— Ах ты… Блэк!

Тот примирительно поднял руки вверх, смотря на что-то позади Северуса. Слизеринец, заподозрив неладное (от общения с Блэками старшим и младшим добра не жди, а поэтому лучше всегда быть настороже), обернулся и мгновенно рухнул с кресла на пол, спасаясь от нёсшейся на него всё той же чернильницы. Сириус уже лежал рядом, обеими руками прикрывая дурную — по мнению своего друга — голову. Заметив присоединившегося к нему Снейпа, он вопросительно нахмурился, глядя, как проклятая чернильница выводит в воздухе умопомрачительные пируэты, то и дело пикируя над столом.

— Так это не ты?

Снейп только покачал головой, даже не пытаясь достать палочку, которая, к крайнему огорчению обоих собратьев по несчастью, валялась где-то на вышеупомянутом столе.

— Я его убью, — с чувством зло прорычал Сириус. — Avada Kedavra, правильно?

Снейп не шелохнулся, напряжённо кося глазами на правое плечо, рядом с которым наподобие крупной пчелы парила спятившая вещь.

Неподалёку послышался чей-то сдавленный смешок, топот ног и тихий шёпот. Валяться на пыльном ковре, под столом, да ещё в компании Снейпа было тем ещё удовольствием, и Сириус, которому уже успело порядочно надоесть это издевательство над своей персоной, во всю силу своих могучих блэковских лёгких гневно заорал:

— РЕГУЛУС!!!

Смех резко оборвался. Чернильница, к этому моменту успевшая отлететь от Снейпа, опасно наклонившись, замерла прямо над старшим Блэком, и Сириус поклялся, что если на него упадёт хоть капелька чернил, то свою угрозу насчёт Регулуса и Avada Kedavra он непременно выполнит. Наверное, кто-то там — наверху — терпеть не мог его младшего брата, потому что Сириус, во все глаза зачарованно глядя на проклятую штуковину, видел, как медленно собирается на её ободке иссиня-чёрная жидкость.

— Регулу-у-ус!..

Показавшаяся в поле его зрения рука этого самого Регулуса поспешно схватила медленно кренившуюся чернильницу.

— А почему чуть что, так сразу Регулус? — обиженно выкатил губу младший, моментально приобретя сходство с пятилетним малышом с немногочисленных совместных семейных фотографий. — Я тут вообще ни при чём, чтоб вы знали!

— Блэк!

— Что?! — хором огрызнулись оба брата и синхронно повернулись в сторону оторопевшего от неожиданности Снейпа.

— Идиотизм. Полнейший, — привычно закатил глаза тот, быстро придя в себя и вновь принявшись отряхивать основательно посеревшую от пыли школьную мантию. И дело было совсем не в том, что эльфы обленились и забросили уборку: просто в отличие от обитателей Гриффиндорской башни многие слизеринцы любили подолгу просиживать в своей гостиной, тем самым не давая беднягам-домовикам заняться своим прямыми обязанностями. Так что те убирали лишь то, что успевали в недолгие часы перед рассветом.

Сириус угрожающе сдвинул брови. Регулус умоляюще хлопнул ресницами.

Впоследствии младший Блэк не раз говорил своему лучшему другу Райдену Блэру, что в этот день он впервые заглянул в глаза смерти. Взгляд щенячьих глаз подействовал, как положено: старший смилостивился и вместо обещанной им Avada Kedavra просто отвесил брату увесистый подзатыльник.

— Какая умиляющая картина, — вдруг подал голос Снейп, о котором оба брата уже успели подзабыть. — Я сейчас всплакну.

— Ну всё. Регулус, куда ты дел ту свою чернильницу?

— Только посмей! — встревоженно напрягся Северус, уже в который раз прокляв себя за свой чересчур длинный язык, однако было уже поздно: чернильница вновь воспарила над столом. Северус затаил дыхание, не в силах отвести глаз от своего недописанного эссе. Чернильница, повинуясь взмаху палочки ничего не замечающего Сириуса, наклонилась ещё сильнее и…

— БЛЭ-Э-Э-ЭК!!!! — вопль, который испустил Снейп, когда его эссе по трансфигурации расцветили чернильные пятна, был подобен рёву раненного и очень злого гризли.

Сириус быстро опустил взгляд на дело своих рук.

— Упс. Слушай, Сев, я не хотел.

Регулус, на всякий случай, предусмотрительно отошёл подальше.

— Это было последней ошибкой в твоей жизни, Сир, — мстительно сократил в ответ имя друга Снейп и резко взмахнул стащенной со стола палочкой.

Сириус поспешно схватил первую попавшуюся книгу, готовясь к обороне, и если бы Снейп пустил в ход одну только чернильницу, он без сомнений с лёгкостью отбил бы её — от старых квиддичных навыков не так-то просто избавиться, но слизеринец оказался хитрее. Чернильница (на этот раз уже точно пустая), несколько учебников (среди которых — один по Истории Магии) и даже чей-то ботинок злобной стаей ворон рывком поднялись в воздух.

Сириус уронил учебник обратно на пол, и тот, недолго думая, тут же обернулся против своего хозяина, присоединившись к «стае».

— Finite Incantatem, — это уже Регулус попытался помочь брату. Не вышло. Снейп, скотина слизеринская, колдовал беззвучно, а не зная заклинания, контрзаклятия не подобрать.

— Вы пока побегайте где-нибудь здесь, а я как раз успею дописать испорченное вами эссе. Потом, так и быть, возможно, расколдую, — растягивая слова, в своём лучшем стиле пояснил Северус. Ещё один взмах палочкой в сторону обоих Блэков, и братья, уже поняв, что за этим последует, дружно кинулись прочь из гостиной. Предметы, отстав лишь на долю секунды, ринулись вслед за ними.

Быстро сообразив, что раз заклинания снять им самим не удастся, то следует хотя бы попытаться где-нибудь укрыться, Сириус и Регулус опрометью бросились в сторону спален, отчаянно ругаясь каждый раз, когда какой-то из учебников пребольно тыкался им в спины.

Снейп довольно хихикнул, услышав звук захлопывающейся двери и стук осыпавшихся на пол предметов, не успевших вовремя затормозить.

— Твою мать! СНЕЙП! — донёсся до него слаженный ор двух голосов: судя по всему, из чернильницы получилась довольно бойкая ворона.

Слизеринец потянулся, разминая затёкшие конечности.

Северус Снейп : Сириус Блэк. 1:0.

* * *

Снять заклинание Снейп соизволил лишь целый час спустя, который братья провели, забившись под кровать, постоянно чихая и отплёвываясь от скопившейся там пыли. О том, что Снейп немного успокоился, слизеринцы поняли, только когда буйство чернильницы закончилось, и она, безжизненно рухнув на пол, закатилась под одну из соседних кроватей.

Проход был свободен.

— Кто пойдёт на разведку? — не глядя на брата, поинтересовался в пространство Сириус, ужом выползая на середину комнаты. Ответ не требовался, но Регулус так активно замотал головой, что он даже на секунду испугался, что она у него попросту оторвётся. Однако шея у Регулуса оказалась довольно-таки прочной, так как вопреки опасениям старшего Блэка, его голова, как ей и положено, осталась на прежнем месте. Всё обошлось.

В гостиной помимо самого Снейпа находилось ещё несколько человек, и Сириус, с неудовольствием убедившись, что все кресла заняты, как ни в чём не бывало, уселся на мягкую широкую ручку кресла (как раньше это делал Джеймс), из которого на него выжидающе взирал черноглазый волшебник.

— Ну и что у тебя была за идея?

— Хогвартс останется цел, если ты об этом беспокоишься, а вот Поттер…

Снейп красноречиво закатил глаза, тем самым будто пытаясь сказать, что если бы здесь и сейчас не прозвучала эта знакомая фамилия, то это было бы по меньшей мере странно. Впрочем, учитывая, что, по идее, некогда подлитое Питером Поттеру и Блэку зелье Ненависти уже не действовало, это внезапное обострение или, как он это называл, взаимное раздражение вызывало недоумение. Почему-то периодически Сириус почти был готов первым подойти с предложением мира к бывшему другу, а иногда на него снова находило, — как сегодня, — и тогда он разве что не метал молнии, весь наэлектризовываясь от желания сотворить с Поттером что-нибудь новенькое.

По недолгому размышлению Северус пришёл к выводу, что то экспериментальное противоядие, по незнанию принятое Блэком за зелье Сна без Сновидений, всё-таки было недостаточно доработано и эффект оказался временным.

— Я спрашивал тебя не о последствиях, а о сути этой идеи. В чём соль?

Слизеринец был холоден и спокоен, как ледники в Антарктиде, но Сириус, с головой окунувшись в подробности своей очередной гениальной затеи и тайком наблюдая за реакцией друга, видел, как в чёрных глазах постепенно разгорается огонёк любопытства. Он поспешно отвернулся, скрывая довольную улыбку. Сам того не осознавая, Снейп был уже у него на крючке.

Когда Блэк закончил рассказ и, наконец, прекратил подобно мельнице размахивать руками, расшатывая нервы внимательно следившего за ним Северуса, последний ещё некоторое время задумчиво молчал, шевеля губами в жарком споре с самим собой. Как и ожидал Сириус, предсказуемо победила ненависть к Джеймсу Поттеру, вокруг которого как раз и была завязана новая шалость двух слизеринцев.

— Знаешь, Сириус, у магглов есть такой прибор — рентген называется, с помощью которого они могут просвечивать и даже фотографировать внутреннее строение непрозрачных предметов и даже человека, — неожиданно оживившись, начал Снейп, однако, вовремя наткнувшись на непонимающий взгляд Сириуса, быстро понял, что работает не на ту аудиторию. — Но это не так важно, — перебил он самого себя. — Важно, КАК нам создать заклинание с подобным эффектом. Насколько мне известно, такого ещё никто не делал.

— Ну и отлично! — Сириус, всегда с превеликим трудом заставлявший себя делать домашнее задание по своему второму любимому предмету — Чарам, уже грезил о будущем фуроре. Снейп, судя по отсутствующему взгляду, тоже уже вовсю был занят своими расчётами, но всё равно умудрился найти в себе силы неодобрительно пробормотать пару фраз.

— И как всегда, я и здесь буду первопроходцем…

— Не ты, — Снейп удивлённо вскинул брови и наклонил голову, вопросительно глядя на заговорившего друга. — Мы. Я помогу.

— Само собой. Куда ты денешься?

— Эй! Эй, вы!

Не сразу догадавшись, что кричавший обращается к нему со Снейпом, Сириус обернулся на голос и, только увидев стоявшего на пороге крайне недовольного Регулуса, вспомнил об оставленном в полном одиночестве младшем брате. Впрочем, начавшее было зарождаться чувство вины так и не созрело окончательно, сгинув после того, как ему удалось разглядеть отпечаток чей-то помады на щеке парня.

Регулус, даже будучи довольным, как обожравшийся сметаны кот, каким-то образом умудрялся выглядеть виноватым, и потому, когда он мягко произнёс:

— Надеюсь, вы оба на меня больше не сердитесь?

Сириус не выдержал и расхохотался. Северус, не поняв причины столь странного беспричинного смеха, вопросительно поглядел на младшего Блэка, но тот, оставаясь в благом неведении, неопределённо пожал плечами. А старший хохотал как безумный, только ещё больше веселясь от озадаченного вида двух слизеринцев. Северус, уже было решивший попытаться отвести того на осмотр к мадам Помфри, вдруг передумал и решительно бухнулся обратно в кресло. Метку не жгло, да и вряд ли можно было ждать вызова от Лорда в следующие полгода, так что пока имелась возможность, нужно было ею воспользоваться и отдохнуть на всю катушку: благо, что Дамблдор их тоже пока не трогал. Северус нерешительно улыбнулся, присоединяясь к всеобщему веселью, и вскоре два Блэка и один Снейп как полные идиоты (по мнению последнего) хохотали над не пойми чем. Чувствуя на себе взгляды остальных слизеринцев и не в силах остановиться, Северус мрачно думал о вспомненной им поговорке. Смех без причины — признак дурачины.

Сидевший поодаль пятикурсник Слизерина Райден Блэр слегка сдвинул брови. Заклинание сработало не совсем так, как он рассчитывал, но результат всё равно оказался не менее впечатляющим. Ещё раз покосившись на захлёбывающихся от смеха друзей, он с тихим вздохом поставил в лежавшем перед ним тонком блокноте жирный крестик. Очередной.

* * *

Даже не успев полностью выслушать предложение Блэка, Северус заранее знал, что ни к чему хорошему это его не приведёт, и всё равно согласился, поддавшись новому для него страху потерять недавно обретённого друга. Он согласился, и они с Сириусом почти месяц провели, практически полностью посвятив себя поискам нужной для заклинания формулы, и что теперь? А теперь, на чём свет стоит проклиная Сириуса Блэка и впавшую в маразм Распределяющую Шляпу, Северус, боясь даже пошевелиться — не то что поглядеть вниз, — висел несколькими метрами выше окна в спальню Джеймса Поттера, Ремуса Люпина и Питера Петтигрю. И, кстати говоря, делал он это, удерживаясь в воздухе лишь посредством верёвки, туго обтянутой вокруг его пояса.

Ну так вот, этот самый Северус Снейп дрожал от пронизывающего до костей ветра, вися на каменной стене башни Гриффиндора, и только из-за того что был крайне увлечён проблемой своего бунтующего желудка, он не сразу заметил, как в окне спальни вспыхнул свет, а когда заметил…

— Вот чёрт, — глухо выдавил из себя Северус, за последние полчаса сумевший, несмотря на страх перед высотой, преодолеть последние два метра. Край мантии, полы которой так бесцеремонно развевал безбашенный западный ветер, при более тщательном рассмотрении теперь нетрудно было заметить изнутри. Северус затаил дыхание, пытаясь разобрать доносящиеся до него обрывки слов, и впервые в жизни принялся молиться, чтобы Блэк (ещё несколько минут назад — скотина, вшивая дворняга и просто безответственная сволочь) поторопился его спасти. Вот только тот совершенно не торопился этого делать.

Не будем вдаваться в подробности и рассказывать, как провели вечер Мародёры, а потому сразу перейдём ко второму действующему персонажу этой ночи. Сириус Блэк, надёжно укрывшийся от посторонних глаз людей и портретов под мантией-невидимкой, под каким-то предлогом одолженной Снейпом у кого-то из однокурсников, терпеливо топтался неподалёку от входа в гриффиндорскую гостиную, ожидая, когда какой-нибудь проголодавшийся или заскучавший студент откроет портретный проём изнутри. А так как терпение никогда не было его сильной стороной, то уже через тридцать минут он начал изнывать от скуки, едва удерживаясь от того, чтобы не начать насвистывать популярную колдовскую песенку. Однако всё это ещё было относительно нормально, а вот когда на него обрушилась жуткая икота, соблюдать необходимую для дела тишину стало практически невозможно. Добрым, ласковым словом помянув того, кто так не вовремя вспомнил о его существовании, Сириус, стараясь не задеть воровато оглядывающегося по сторонам паренька, ужом проскользнул в пустую гостиную. Портрет Полной Дамы за его спиной беззвучно занял своё законное место.

Спрятав ботинки под креслом и оставшись в одних носках, Сириус крадучись направился к двери, ведущей в его бывшую спальню. В общем-то, такие предосторожности, как он и думал, были излишни: правило, вступившее в действие с того дня, когда Мародёрам стала известна правда о Ремусе, ничуть не изменились. Звукоизолирующее заклинание было на месте. Впрочем, разве подобная мелочь могла остановить Сириуса Блэка? Вопрос риторический, можно не отвечать.

Сириус недобро ухмыльнулся и, мысленно попросив прощения у Ремуса, которому как всегда придётся всё расхлёбывать, вытащил из складок мантии стащенный из кладовой Слагхорна флакончик с зельем. В общем-то, оно было совсем не сложным, и Снейп, по его собственным словам, мог за полчаса наварить целый котёл, но обожавший халяву Сириус решил иначе. Зубами выдрав плотно пригнанную к стеклу пробку и набрав в лёгкие как можно больше воздуха, он торопливо обмакнул кончик волшебной палочки в жидкость и плавно взмахнул ею в направлении замочной скважины. Серебристое вещество, на деле оказавшееся не жидкостью, а чем-то парообразным, тонким фонтанчиком выползло из флакона и послушно направилось туда, куда указал ему Сириус. Модифицированный вариант Сонного зелья начинает действовать спустя минуту после первого вдоха, но Сириус для полной уверенности выждал целых пять и только потом отпер дверь. Джеймс, Ремус и Питер крепко спали, блаженно растянувшись на своих кроватях, а за окном... Сириус громко икнул и, с силой дёрнув всегда заедавшую задвижку, мигом втянул внутрь белого, как мел, и злого, как разъярённый гиппогриф, Снейпа.

— Ты п-почему т-т-так д-долго? — дико стуча зубами, спросил тот, оказавшись в тёплой и душной комнате. Не на шутку встревоженный и озабоченный здоровьем друга, Сириус не стал долго думать: одеяло, которым всегда укрывался Джеймс, показалось ему достаточно привлекательным. Пробурчав в ответ что-то неразборчивое — видимо снейповское «спасибо», — уже не белый, а какой-то серовато-розоватый Северус чуть ли не с головой закутался в протянутое ему ярко-красное одеяло. Насчёт цвета не было сказано ни слова.

— Наконец-то к мадам Помфри пойдёшь ты, а не я, — удовлетворённо оглядев получившийся кокон, подытожил Сириус, бесцеремонно отпихивая похрапывающего во сне Джеймса подальше к стенке и хлопаясь рядом на его кровать. Тот только ещё громче всхрапнул. Снейп кисло усмехнулся.

— Что?

— Да ничего. Просто мне почти жаль твоего Поттера.

— Он — не мой, — без обычной в таких случаях гримасы поправил друга Сириус и, стараясь не заляпать линзы, аккуратно взял с тумбочки очки спящего гриффиндорца. — Займись одеждой. Она на стуле.

Недовольно кряхтя, Северус кое-как выполз из-под одеяла и покорно протопал в указанном направлении.

— Класс. Всю жизнь мечтал поковыряться в нижнем белье твоего приятеля.

— Сколько можно повторять? Во-первых, он уже давно не мой приятель, а во-вторых, хватит ныть. Ты сам вызвался в этом участвовать, тебя никто не звал.

— Блэк!

— Снейп?

— Ладно, — затевать бессмысленный и глупый спор последнему совершенно не хотелось. — Что послужит катализатором? Ты лучше меня знаешь, о чём болтают в окружении Поттера: на какую фразу запаролим?

— О чём чаще болтают?.. — Сириус слегка сдвинул брови, словно пытаясь о чём-то вспомнить. — Да о квиддиче в основном.

— Действительно. Чего ещё ожидать от гриффиндорцев?.. — язвительно заметил Северус, уже успевший наложить недавно изобретённые чары на рубашку и мантию Джеймса. Очки, с которыми работал Сириус, вернулись в исходное положение на прикроватной тумбочке, а сам Блэк пришёл на помощь мужественно сражавшемуся с предметами гардероба Поттера Снейпу. Тот был этому только рад.

— Я, так и быть, зачаровываю брюки, за тобой — ботинки.

— А трусы?

— Не знаю, как ты, а лично у меня слишком высокая степень брезгливости, — снисходительно пояснил Северус, на несколько секунд отвлёкшись от своего занятия. Сириус коротко — словно пролаяла собака — хохотнул и последовал его примеру.

Теперь наконец-то пришло время объяснить уважаемым читателям причины, по которым юный Снейп висел за окном гриффиндорской спальни; где не менее юного мистера Блэка так долго носило и, наконец, главный вопрос: о каком таком заклинании шла речь в вышеуказанных строках? Всё очень просто и вместе с тем очень сложно. Начнём по порядку. О причинах, сподвигших его на подвиги скалолазания, Северус и сам толком не знал: убеждать Сириус умел как никто другой даже в своих самых бредовых идеях — раз даже с МакГонагалл прокатывало, что ему какой-то Снейп? Второй вопрос. На него ответ всё тот же Снейп смог бы узнать только с помощью легилименции, так как добровольно Сириус ему не рассказал бы правды ни за что на свете. И, наконец, заклинание: совместное изобретение двух талантливых слизеринцев, оно действовало по принципу рентгеновских лучей, позволяя человеку видеть сквозь стены и даже сквозь...

— Вот чёрт. До меня только сейчас дошло: мы же, считай, ему бесплатный сеанс стриптиза в особо крупных масштабах устроим, — с чувством произнёс Сириус, поднимаясь с пола и глядя на продолжавшего спокойно дрыхнуть Джеймса Поттера.

— А что? Завидуешь? — ядовито осведомился Снейп.

— Счас! Разбежался!

— Нет, я ведь серьёзно! — Сириус напрягся, услышав, как возбуждённо выдохнул Снейп, а уж когда он увидел его лицо… Глаза слизеринца вдохновенно засверкали, насмешливо окинув взглядом неподвижно замершего Блэка. — Давай зачаруем тебе твоё милое колечко, и будешь вместе с Поттером слюни пускать… Там тебе и куча слизеринок с гриффиндорками, и хаффлпаффок с равенколовками…

— Ага. А ещё плюс куча парней и ТЫ. Спасибо. Как-нибудь обойдусь.

— Знаешь что, Блэк, у меня есть одно чудесное неиспытанное заклинание. Не хочешь немного побыть моей подопытной свинкой? — предупреждающе сведя тонкие брови к переносице, нахмурился Снейп, едва сдерживая улыбку.

— Только через мой труп, — в тон ему произнёс Сириус.

— Гмм… после этого заклинания, вполне возможно, что ты им станешь!

— Слушай, может уже хватит? Ты что за фразу паролем сделал? Я не расслышал, — подвёл черту их спору Сириус, уже спускаясь вниз по лестнице рядом с закутанным в мантию-невидимку Снейпом. Тот, едва не оступившись, неловко заехал ему в бок острым локтём, и Сириус болезненно взвыл.

— Сне-е-е-е-ейп!!!

— Тихо. Нужно было меньше болтать. Завтра узнаешь.

Портрет со спящей на нём Полной Дамой отодвинулся в сторону, выпуская в коридор кого-то невидимого, но отчаянно ругающегося. Наверху, в одной из спален, предназначавшихся для студентов седьмых курсов, Джеймс Поттер чему-то улыбнулся и перевернулся на другой бок, машинально натянув на голову бережно наброшенное на него ярко-красное одеяло. О том, что ждёт его уже сегодняшним утром, он пока не догадывался. И именно поэтому крепко спал.

* * *

Солнце уже стояло высоко в небе, когда Джеймс Поттер — Сохатый — Мародёр и закоренелый гриффиндорец, наконец, соизволил проснуться. Проснуться и понять, что, несмотря на чудесное, тёплое зимнее утро, что-то определённо не так. И Джеймс даже знал что именно. Не было никаких криков «Подъём!!!», никаких побудок с помощью кувшина с ледяной водой, ибо местный будильник — Ремус Люпин — преспокойно дрых в своей постели, по-видимому, даже не собираясь вставать. Джеймс, безмерно удивлённый представшей его глазам картиной, поспешно нацепил на нос очки и поглядел на часы.

09:20

Циферблат злорадствующее мигнул.

09:21

— РЕ-Е-МУС!!!!

Оборотень, к несчастью для себя возлежавший на самом краю кровати, от этого душераздирающего крика резко вскочил, а в следующий миг с коротким воплем слетел на пол.

— И что я здесь делаю? — туманно поинтересовался он у чьих-то волосатых ног, оказавшихся в поле его зрения, когда он с тихим стоном попытался встать.

— Странно. До полнолуния ещё далеко, чего же ты тогда тормозишь? — страдальчески закатил глаза Джеймс, сверху вниз глядя на жалкие потуги друга водрузить своё костлявое тело обратно на кровать.

— Старик, тебе определённо пора худеть!

— Джеймс? Что здесь происходит? Ты что с ним делаешь? — подал голос с соседней кровати тоже проснувшийся Питер.

— Что здесь происходит? Эта сволочь клыкастая проспала и мы вместе с ней!

— Вот чёрт! — Питер молнией соскочил со своей кровати, отбросив в сторону скомканное одеяло. — Мы проспали завтрак и начало Трансфигурации! МакГонагалл нас убьёт!

— Вот именно, — подтвердил Джеймс, в одних трусах стоя перед Люпином, снова норовившим забраться под одеяло. — Да он просто издевается! Хвост, не знаешь: он вчера пил что-нибудь?

— Кто?! Ремус?! С ума сошёл?!

Джеймс, не став ничего отрицать, на это только пожал плечами и снова повернулся в сторону страдальчески массажировавшего виски оборотня.

— Ну как? Тебе уже лучше? — с трогательным участием поинтересовался он, когда тот поднял на друзей покрасневшие и отчего-то слезившиеся глаза.

— Лунатик? — показное участие быстро сменилось беспокойством, и даже Питер встревоженно заёрзал на месте, в итоге не сразу попав ногой в штанину брюк.

— Всё нормально, — чуть слышно ответил Люпин, щурясь так, словно это у него, а не у Джеймса зрение было минус пять с половиной. — Пит, закрой шторы, будь так любезен.

Поттер усмехнулся и покачал головой: оборотню явно нездоровилось — это было ясно как день и без приговора мадам Помфри, но он всё равно находил в себе силы для иронии. Даже странно, но в последнее время в Люпине откуда-то прорезались блэковские замашки, а уж он-то, в отличие от самого Джеймса, в родстве с Сириусом не состоял. Питер, отношения с которым в последние недели стали немного менее прохладными, оскорблённо поджал губы и, подойдя к окну, послушно выполнил просьбу друга.

— Думаю, это нервное: на нас ведь столько всего свалилось в этом году, — в очередной раз шмыгнув носом, промямлил Ремус. — А может быть, просто аллергия.

Джеймс немного разбирался в жизни и быту магглов, но последнее слово всё-таки было ему непонятно.

— А что это?

— Ну… это такая изменённая реакция организма на…

— Сохатый, Лунатик! Вообще-то сейчас не совсем подходящее время, чтобы узнавать что-то новое: мы и так уже сильно опоздали!

Питер Петтигрю, ещё около года назад всего лишь нерешительный и трусливый малыш Питер, которого нужно было защищать от тех, кто желал навредить самому слабому из дружной компании Мародёров, сейчас стоял напротив двух друзей полностью одетым и терпеливо ждал, когда они последуют его примеру. Джеймс и Ремус, мгновенно очухавшийся после известия о том, что он впервые в жизни проспал начало урока, не заставили себя долго ждать.

Надо заметить, что МакГонагалл, несказанно осчастливленная появлением трёх гриффиндорцев, которых она определённо уже и не чаяла сегодня увидеть, отреагировала несколько необычно. Ремус Люпин был выбран самым лысым и самым крайним и теперь должен был задержаться после звонка. Джеймс, под неодобрительным взглядом декана и укоризненным — Ремуса, виновато вжал голову в плечи и беспомощно огляделся по сторонам в поисках подсказки для сегодняшнего задания. Однако здесь его также постигла неудача: на партах у однокурсников творилось что-то невообразимое. То ли крылатые, то ли мохнатые разноцветные существа, отталкиваясь мощными задними лапами от поверхности стола, отчаянно стремились сбежать от своих мучителей.

— Эй, Джесс! Что это у тебя? — убедившись, что МакГонагалл не собирается им ничего объяснять, окликнул однокурсницу-гриффиндорку Джеймс.

Ответ последовал незамедлительно, вот только яснее от этого никому из них не стало.

— Василиск! — гордо выпрямившись, торжественно изрекла девушка, заклинанием подсекая пытавшуюся сбежать тварь. Джеймс прикусил губу, чтобы не рассмеяться при виде того, как расслышавший её слова Сириус Блэк выразительно покрутил пальцем у виска. Впрочем, блэковское творение не особо отличалось от «василиска», который вдруг встрепенулся, уворачиваясь от ещё одного заклинания, и в прыжке распахнул чахлые зародыши крыльев. Дальше была сплошная неразбериха: Джессика, неуклюже соскочив со стула, кинулась ловить «василиска», а сам «василиск» в свою очередь сделал всё, чтобы оказаться на свободе. Кавардак прекратила МакГонагалл, метким попаданием утихомирив наглеца, а затем, под звонкий смех Сириуса и хохот довольных зрелищем слизеринцев, Гриффиндор лишился пятнадцати баллов.

Джеймс горестно вздохнул, глядя на часы и медузой расплываясь по парте.

* * *

— Ну как? — именно таким вопросом был встречен Ремус, после того как смилостивившаяся преподавательница Трансфигурации отпустила его на волю. Однако лекцию о том, что опаздывать недопустимо, он всё-таки выслушал.

— Ну так как всё прошло? — Джеймс, как испуганный олень, пойманный светом фар, обеспокоенно переминался с ноги на ногу, на секунду приобретя расплывчатое сходство со своим анимагическим обликом.

— Замри! — строго скомандовал Ремус и тщательно пригладил растрепавшиеся волосы, изучая своё отражение в круглых очках Поттера. — Теперь всё.

— Ах ты!.. — Джеймс отнюдь не по-дружески замахнулся на оборотня, на что тот только ещё больше расхохотался. Ему вторил весёлый смех наблюдавшего за ними Питера.

— Олень ты, Сохатый! Как есть вылитый олень!

— Здесь много людей, поэтому говорить, кто ТЫ, я не буду!

— И это весьма благоразумно с твоей стороны! Гриффиндор из-за нас и так опять баллы потерял!

Первым желанием Джеймса было мягко напомнить разбушевавшемуся Люпину, что это уже далеко не первый и отнюдь не последний раз, а вторым — с диким воплем спрятаться в каком-нибудь пустом классе, находящемся максимально далеко от того, что пустыми глазницами взирало на него вместо желтовато-карих глаз Ремуса. Скелет, озабоченно почесав почти отваливавшуюся нижнюю челюсть, взволнованным голосом Ремуса вдруг осведомился:

— Сохатый? Ты что на меня так уставился? Вон Лили идёт — на неё смотри!

Джеймс, продолжая пребывать в немом ступоре, со скрипом в шейных позвонках повернул голову туда, куда ткнул пальцем скелет Ремуса, и ещё больше выпучил глаза. К нему шёл ещё один скелет — если верить словам первого — Лили.

Попытка снять очки ничего не дала: всё осталось по-прежнему, разве что теперь очертания скелетов были уже не такими чёткими.

— Ре-е-мус… Ты что, умер? — тупо прошептал Джеймс, опасливо кося правым глазом на переминавшийся у стены невысокий скелетик. Люпин, по вполне понятной причине не ожидавший от друга такого вопроса, едва не подавился воздухом.

— Я?!?! Вроде нет. А ты?

Джеймс неуверенно сглотнул.

— Не знаю. Но тут столько мертвецов…

Шутка? Издевательство? Нервный срыв? Попытка откосить от лекции по Истории Магии?

— Кроме меня, сплошные скелеты. И ты — скелет…

Ремус перебрал все возможные варианты, которые в этот момент пришли ему в голову, и, помня о нелюбви Поттера к предмету мистера Биннса, поначалу склонялся к последнему, пока до острого слуха оборотня, мгновенно насторожившего уши, не донеслось несколько фраз подозрительного содержания.

— Так и сказал? Скелеты?

— Именно.

— Что ж, кажется, мы немного переборщили с заклинанием, — в знакомом тянущем слова голосе появились новые нотки, которые Ремус истолковал как недоумение. — Поздравляю, Блэк, как ты и надеялся, сеанс стриптиза для твоего очкастого приятеля отменяется!

— Блэк… — закусив нижнюю губу, нехорошо прищурился Люпин. — Сириус!..

Сириус и его второй собеседник — Снейп, разумеется, обнаружились метрах в десяти от Мародёров. О том, что у Джеймса Проблема с большой буквы, Ремусу напомнило аккуратное прикосновение чьих-то пальцев к его щеке.

— Совсем обалдел?! — он поспешно шарахнулся в сторону от Джеймса, который, судя по его сосредоточенному взгляду, намеревался полностью ощупать ошеломлённого приятеля.

— Так вот как она крепится… — глубокомысленно изрёк гриффиндорец в ответ на вопрос друга.

— Парни, на нас и так люди смотрят. Хватит прикалываться, — дёрнул Ремуса за рукав мантии подошедший Питер.

— Если бы мы прикалывались… так ведь он серьёзно! — страдальчески простонал Ремус, возведя глаза к потолку. — Но лично с меня этого хватит. Хвост, отведи его куда-нибудь подальше. В нашу спальню, например. Пусть он пока поизучает, как части тела крепятся у тебя.

— Чего?!?!

— Хвост, — Люпин раздражённо скрипнул зубами. — Я потом всё объясню, а сейчас просто сделай, как я сказал.

— Ладно, но объяснения обязательны, — в тон ему ответил Питер и, схватив Джеймса за руку (тот поначалу шарахнулся в сторону от тянущегося к нему скелета), потащил того прочь от любопытных глаз, намереваясь свалить до прихода преподавателя.

— Ну что ж, нам остаётся только гордиться собой и восхищаться достигнутым эффектом! — с удовольствием прокомментировал Сириус их уход и дружески хлопнул приятеля по плечу. Снейп, считавший этот жест панибратским и чересчур фамильярным, раздражённо от него отмахнулся, сделав шаг назад, и округлил глаза, глядя на что-то за спиной слизеринца.

— Эй, Блэк, а у нас гости.

Сириус только начал поворачиваться, дабы выяснить личность таинственного гостя, когда вдруг прозвучавший голос избавил его от этой необходимости.

— Привет, Бродяга, — поприветствовал его необычайно жизнерадостный голос Люпина, а Сириус, вместо того чтобы также радостно улыбнуться гриффиндорцу в ответ, тихо выругался, пользуясь тем, что оборотню не видно его лица. Снейп снисходительно ухмыльнулся и, скопировав жест Сириуса, хлопнул друга по плечу.

— Оставлю вас наедине.

— Ну зачем же? — торопливо вмешался Ремус. — Мне ведь и с тобой надо поговорить.

Слизеринцы переглянулись.

— И о чём же?

— Ну даже не знаю… Может быть о том заклинании, что вы наложили на Джеймса? — не поддержал игры в вопросы Ремус, с превеликим трудом удерживая себя от того, чтобы не смотреть на левые руки Блэка и Снейпа. Туда, где должна была находиться Тёмная Метка, изуродовавшая их предплечья.

Сириус похолодел, заметив, как взгляд оборотня плавно переместился к его левой руке, а затем быстро метнулся обратно на лицо. Автоматическим, уже ставшим привычным за последние несколько месяцев движением, он поспешно схватился за предплечье, так же как поступал в те дни, когда Метку начинало слабенько жечь огнём — ещё не требование явиться на зов Лорда, а так, маленькая проверка. В глазах Люпина промелькнуло сожаление, смешанное с отчаянием и жалостью, яснее всего прочего сказавшее Сириусу о том, что оборотню давно известно, с кем связался его бывший друг.

— Чары на одежде и на очках, — вяло сообщил он требовательно молчавшему Ремусу. — Пусть что-нибудь снимет, и они развеются в ближайшие полчаса.

Гриффиндорец кивнул и, бросив на прощание ещё один, полный сожаления взгляд, чуть ли не бегом кинулся догонять Джеймса и Питера. Ничего не заметивший Снейп зло пихнул однокурсника под рёбра острым локтём.

— Ты зачем ему всё рассказал?

Сириус моргнул остекленевшими глазами и молча последовал за ломанувшимися в кабинет студентами. Туманная фигура явившегося на урок мистера Биннса уже парила внутри, ожидая, когда все рассядутся по своим местам.

— Он всё о нас знает, Северус. Он знает, что мы — Пожиратели Смерти.

— Нужно рассказать директору. Дамблдор не даст Люпину никому сболтнуть.

— А он и не собирается, — Сириус задумчиво опустил голову на сложенные на парте руки. Лекцию о последнем восстании горных великанов никто из них не писал.

* * *

Серые, равнодушные ко всему камни, местами поросшие мхом. Серый потолок, с которого уже третьи сутки безостановочно капает вода. Ледяной пол, с брошенной на него охапкой гнилой соломы, и толстые прутья решётки там, где должен быть вход-выход. И никакого окна.

Кап-кап-кап. И снова кап-кап-кап. Звук падающих и с хлюпом разбивающихся о камни капель может свести с ума любого, но узник — скорчившийся в углу длинноволосый мужчина уже давно не уверен в собственном здравомыслии. Узник — пока будем именно так его называть, потому что, будучи не в состоянии определиться со своим настоящим именем, только Узником зовёт он себя в своих мыслях. Иногда бывают озарения, и тогда, подобно белым вспышкам, перед ним встают картины позабытого прошлого, и порой Узнику даже удаётся вытащить из глубин своей памяти новые — и незнакомые ему — имена. Джеймс. Лунатик. Сохатый. Ремус. Гарри. Бродяга. Хвост. Лили. Их много, но ни одно из них не принадлежит ему — Узник почему-то уверен в этом.

Мох горький и противный на вкус, но крысы в его промозглой камере не водятся, а до того, чтобы есть тараканов, он ещё не дошёл. Почему-то при мыслях о крысах верхняя губа снова ползёт вверх, обнажая давно — сколько? — нечищеные зубы, а очередная белая вспышка приносит очередное чужое имя. Питер. И вслед за ним удручающе короткий и расплывчатый отрывок утраченных воспоминаний.

«Как ты мог, Сириус?! Они же наши друзья!!!»

Вот оно. Сириус. Ярчайшая звезда созвездия Большого Пса и его настоящее имя. Одновременно с именем к нему возвращается и фамилия, и таким образом Сириус Блэк, наконец, перестаёт быть Узником. Решётки по-прежнему на месте и из щелей по-прежнему страшно сквозит, промораживая чуть ли не до костей худое и едва прикрытое какими-то обносками тело, но разве теперь это имеет какое-то значение?! Сириус Блэк. Яркое, мощное имя, во многом противоречащее самому себе. Свет и тьма. Тьма и свет.

Неподалёку слышится лязг ключей и топот сапог по каменному полу, и мужчина, напрягшись всем телом, съёживается в дальнем углу камеры, стараясь сохранить жалкие остатки тепла. Факел — единственный источник света в этом месте, опасно мигает, грозя вот-вот погаснуть, но когда это всё-таки происходит, тьма впервые не наступает, продолжая прятаться в углах и на потолке в ожидании своего часа. А Сириус завороженно смотрит на два голубоватых огонька, пляшущих на кончиках волшебных палочек пришедших поглазеть на своего пленника надзирателей.

— Видишь? Как я и говорил. Точь-в-точь он, — первый отбрасывает с головы широкий капюшон мантии, и по рассыпавшимся по плечам платиновым волосам Сириус узнаёт в нём одного из своих наиболее частых посетителей. Он уже знает, что этого мужчину — волшебника — с холодными серыми глазами зовут Люциус Малфой, но так же как и в прошлый раз это имя не находит никакого отклика в его основательно прореженной памяти.

— Да, ты без сомнения прав, сын. Как две капли воды, — в голосе второго мага — тоже светловолосого и сероглазого — полно недоверия, которое поразительно уживается со снисходительностью, удивлением и, наконец, радостью, мужчине почему-то слышится глубоко затаённая мольба. Но о чём молча молит небеса незнакомец, для него так и остаётся секретом.

— Осторожнее. Он как хищный зверь: Мульчиберу едва нос не сломал, когда тот его сюда бросил.

— Орион? — несмотря на предупреждение сына, второй всё равно подходит ближе, практически вплотную становясь к толстым прутьям решётки. — Орион, это ты?

Орион? Память молчит, но мужчина, желая отдалить тот момент, когда волшебники уйдут и унесут с собой свет, непривычно хриплым голосом произносит свои первые за долгое-долгое время слова.

— Нет. Я — Сириус. Сириус Блэк.

Светловолосый Пожиратель Смерти — о-о-о, это ему тоже уже известно! спасибо, просветили… — скептически хмыкает на это заявление и косится на взволнованное лицо отца, который, кажется, с первого до последнего слова верит в этот бред.

— А я Абраксас Малфой, Сириус. Друг Ориона Блэка. Ты его знаешь?

Сириус только молча качает головой. То, что своё имя он вспомнил только сегодня, он почему-то пока решает оставить в тайне. Возможно причина в том, что одинаково холодный и расчётливый взгляд обоих Малфоев вызывает что угодно, но только не желание поговорить по душам. Старший Малфой — Абраксас, разумеется, долго молчит, тяня с ответом, прежде чем отвернуться от камеры.

— Прости, Люциус, но мне нужно вернуть долг. Надеюсь, однажды и ты сможешь это понять.

А затем исходящий от его палочки голубой свет сменяется на бледно-зелёный.

— Imperio.

Сириус болезненно щурится, прикрывая глаза от опасной вспышки, и потому не видит, как постепенно стекленеет взгляд проигравшего сражение Люциуса.

— Отопри дверь.

Люциус резкими, порывистыми движениями принимается рыться в карманах в поисках связки ключей, поддавшись воле кукловода. Сириус вдруг зло усмехается, сам толком этого не понимая: какая ирония! Люциус Малфой, один из лучших волшебников, приближённых к Тёмному Лорду, и профессионал в наложении чар Подвластия, оказался неспособен противостоять заклятию своего собственного отца.

Решётка сильно скрипит, грозя привлечь нежелательное внимание других Пожирателей.

Сириус, не тратя времени зря, мгновенно оказывается по ту сторону клетки и, поддавшись внутреннему импульсу, впихивает неподвижно замершего с ключами в руке Люциуса внутрь камеры. В серых глазах блондина вспыхивает злость и обещание отомстить, которые быстро сменяются прежней пустотой и апатией, но Сириусу этого достаточно, чтобы суметь понять, что младший Малфой лишь притворяется марионеткой, не желая выдавать отца своим же единомышленникам. Несмотря на то что Люциус не вызывает у него ничего, кроме стойкой антипатии, тоже взявшейся из ниоткуда, Сириус благодарно кивает ему головой. На что Малфой реагирует колючим взглядом светло-серых глаз, который его отец снова многомудро не замечает, поддерживая игру своего сына.

— Больше медлить нельзя. Нас с Люциусом могут хватиться в любое время. Правду ты сказал мне о своём имени или нет: не так важно, твоё лицо говорит само за себя. Ты Блэк, и это очевидно, — Абраксас неожиданно замолкает, покосившись на стоявшего за решёткой Люциуса, и быстро суёт Сириусу прямо в руки какой-то продолговатый свёрток.

— Здесь твоя волшебная палочка, а здесь, — он протягивает ему ничем не примечательный булыжник, — а здесь портал, который доставит тебя до Хогвартса. Ближе — никак. Там найдёшь Альбуса Дамблдора. Скажи, что когда Волан-де-Морт начнёт войну, семь чистокровных семей перейдут на его сторону. Все остальные поддержат Тёмного Лорда.

Сириус, из речи Малфоя почти ничего не понявший, согласно кивает, и когда зачарованный булыжник перекочёвывает к нему, всё гаснет, оставаясь далеко позади, а спустя несколько ударов сердца перед ним возвышается громадный каменный замок. Хогвартс, — мысленно решает Сириус, вспомнив, что говорил ему Абраксас, и решительно делает шаг в сторону ворот. Однако истощённый трёхдневным заключением организм имеет своё мнение, и Сириус плавно опускается на землю. Мир продолжает качаться и плыть перед глазами, но он всё равно умудряется схватить за край мантии пробегавшего мимо парня. На едва не валявшегося на земле незнакомого человека тот совершенно не обращает внимания и потому чуть ли не падает, слишком поздно заметив удерживающую его руку.

— Профессор Уайт?!

Со слухом у Сириуса всё в порядке, и от него не укрывается ужас, прозвучавший в голосе симпатичного подростка, и он благословляет то, что лишён возможности взглянуть на себя в зеркало. Недоумение вызывает только названное тем парнем ещё одно незнакомое имя, но пока он решает не обращать на это внимание. Альбус Дамблдор, к которому его отправил Абраксас Малфой, непременно со всем разберётся.

— Парень, быстро беги и найди Дамблдора. Передай, что он нужен Сириусу Блэку и что я жду его здесь.

— Но…

— Живо!!!!

Подросток, не проявляя особого рвения, неохотно исполняет его приказ, муравьиными шагами направляясь к дружелюбно распахнутым воротам Хогвартса и при этом каждые десять минут оглядываясь на оставшегося позади «профессора». А тот, продолжая гадать над тем, кто такой этот непонятный профессор Уайт, устало закрывает глаза и растягивается на земле.

Сердце стучит как сумасшедшее, порываясь выскочить из груди, но парень — студент седьмого курса Слизерина, быстрее ветра мчится по коридору, не обращая внимания на провожавшие его взгляды и сбавляя скорость только на особо крутых поворотах. На щеках от быстрого бега горит румянец, а длинные чёрные волосы, не стянутые никакими заколками, свободно развеваются за плечами.

Последний поворот, а вскоре после него каменная горгулья, закрывающая собой витую лестницу к кабинету директора, но слизеринец не успевает до неё добежать, когда только чудом не врезается в идущего ему навстречу человека.

— Мистер Блэк, думаю, вам следует быть аккуратнее на поворотах.

Длинная борода и смеющиеся поверх очков-полумесяцев голубые глаза. Альбус Дамблдор. В боку нещадно колет, но Сириус, сквозь боль в пересохшем горле, выдавливает:

— Директор… там… профессор Уайт! У ворот.

— Что с ним? — искорки смеха мгновенно гаснут, сменяясь возрастающей с каждой лишней секундой тревогой.

— Кажется, он ранен. Он сказал, что вы нужны Сириусу Блэку, и отправил меня за вами. Что это значит?

— Ясно. — Сириус смотрит директору прямо в лицо и по выражению его глаз понимает, что всё как раз полностью наоборот. — Сириус, как можно быстрее найдите Джеймса Поттера и Ремуса Люпина и приведите их в Больничное Крыло. Без возражений!

Прежде чем снова сорваться с места и отправиться на поиски вышеупомянутых личностей, Сириус с досадой успевает подумать, что работать почтальоном у него уже начинает входить в привычку. Альбус Дамблдор, в силу своего возраста, намного медленнее устремляется к тому месту, где его ждёт бесследно исчезнувший три дня назад Алекс Уайт, почему-то открыто назвавшийся своим настоящим именем.

* * *

Лекции и практические занятия по Защите от Тёмных Искусств не проводились уже три дня, да и сам профессор не появлялся в Большом Зале ровно столько же, поэтому, учитывая все обстоятельства, плюс то, что вестником беды Дамблдор сделал именно Сириуса Блэка, Джеймс и Ремус практически влетели внутрь Больничного Крыла. Правда, помимо оправданного беспокойства за здоровье Алекса ко всему этому прибавилась ещё одна проблема: Сириус передал сообщение директора в присутствии Хвоста, а любопытство малыша-Питера вполне могло обернуться для всех них бо-ольшими проблемами.

— Профессор Дамблдор! Где он?! — едва успев затормозить, быстро выпалил Джеймс. Немного отставшие Ремус и Сириус промолчали, восстанавливая сбившееся дыхание.

— Мистер Блэк, спасибо. Теперь можете быть свободны.

— Но… — Сириус, искренне возмущённый тем, что его собираются отослать прочь, попытался возразить, однако строгий взгляд директора пресёк эту попытку на корню.

— И плюс двадцать баллов Слизерину за своевременно оказанную помощь.

На прощание недобро усмехнувшись поглядевшему на него Джеймсу, Сириус, спрятав руки в карманы мантии, с высоко поднятой головой прошествовал мимо и скрылся за дверью, которая, повинуясь взмаху руки директора Хогвартса, тут же захлопнулась за его спиной.

— Он там, — сухая старческая рука медленно поднялась вверх, и Джеймс с Ремусом, испуганно переглянувшись, посмотрели в указываемую ею сторону. Там, сквозь полупрозрачную из-за чересчур яркого света белую ширму, виднелось два человеческих силуэта.

— Мадам Помфри заканчивает перевязку, — тихо пояснил Дамблдор и, видимо пытаясь успокоить двух друзей, положил руку Джеймсу на плечо, однако на деле этот жест только ещё больше растревожил страхи и так взволнованных гриффиндорцев.

— Да сколько можно вам повторять?! Не знаю я никакого Алекса! Меня зовут Сириус Блэк! И где вообще этот ваш директор?! Абраксас Малфой хотел, чтобы я с ним поговорил! — донёсся до них возмущённый голос Алекса. Дамблдор тяжело вздохнул.

— Он ничего не помнит, Джеймс. Абсолютно. Кроме того что его зовут Сириус Блэк и ещё несколько имён. В его памяти лишь события последних трёх дней, а что происходило с ним до этого — начисто кем-то стёрто. Подозреваю, кто-то наложил на него Obliviate, но точно мы пока этого не знаем. Я надеялся, что вы с мистером Люпином сможете пробудить в нём хоть какие-то воспоминания.

Джеймс, во время объяснения директора почти забывший о необходимости дышать, опустил взгляд на пол, не чувствуя в себе ничего, кроме той пустоты, что поселилась в нём после перевода Сириуса в Слизерин. Тогда он был слишком зол и не понимал этого, а сейчас… Наверное, то же самое испытывают люди, лишившиеся конечностей. Сириус был его правой рукой. Порой он был эгоистичной и действовавшей только по своему усмотрению скотиной, но без его подначек и замечаний насчёт постоянных отказов Лили жизнь стала какой-то серой — не цветной. Джеймс готов был на всё ради того, чтобы вернуть друга, и потерять Сириуса второй раз он просто не мог. Не имел права допустить этого.

— А если не получится? — озвучил волновавший их обоих вопрос Ремус.

— Тогда придётся прибегнуть к крайней мере: легилименции, — твёрдо ответил ему Дамблдор, а Джеймс почувствовал, как сжалась лежавшая на его плече морщинистая рука. — Но… я не уверен, что это сработает.

— Почему?

— Потому что когда вы с юным мистером Блэком угодили в Больничное Крыло в последний раз, я уже пытался это сделать. Однако когда я сломал его блок, вместо воспоминаний вашего друга я увидел воспоминания профессора Уайта.

— Ну и что с того? Если понадобится, я за шкирку притащу сюда Сириуса! — совершенно серьёзно воскликнул Джеймс. Ремус, озаботившийся тоном, которым были произнесены эти слова, к своему ужасу понял, что именно так тот и сделает. И какое бы сопротивление не оказал ему Сириус, в итоге он всё равно окажется в Больничном Крыле.

— Дело в том, что, по сути, Алекс и Сириус — один и тот же человек, и то, что какое-то время они оба носили Метки, только подтверждает это. Всё более-менее серьёзное, что происходит с юным Блэком, сказывается и на Алексе. К счастью, обратный процесс здесь не действует. Важно то, что на воспоминаниях у них один блок на двоих и пробить его чрезвычайно трудно. Интереснейший феномен, учитывая, что ни один из них никогда не занимался окклюменцией… — Дамблдор замолчал, прислушиваясь к очередной гневной вспышке Уайта.

— Не думаю, что Сириус должен знать правду о своём будущем. Ещё рано.

— Идите вы к чёрту и оставьте меня в покое!!!

Мадам Помфри вылетела из-за ширмы с такой скоростью, словно за ней гнался сам Волан-де-Морт во главе своих Пожирателей, и, зло поглядев на директора, раздражённо бросила:

— Всё. Я с ним закончила. Делайте, что собирались, и пусть выметается.

— Между прочим, я всё слышал!!!

— Ну и прекрасно!!! — рявкнула мадам Помфри и, звонко бряцая флаконами с целебными зельями, с преувеличенным усердием принялась расставлять их по местам.

— Фантастика… Он и её довёл… невероятно… — изумлённо пролепетал Ремус, пихая локтём не менее ошеломлённого Джеймса. Тот поднял глаза на продолжавшего молчать Дамблдора.

— Как бы не было слишком поздно, профессор…

Оглянувшись на оставшегося стоять на месте Люпина, он широко улыбнулся и, собравшись с духом, отважно шагнул вовнутрь. То, что у Алекса начисто отсутствуют воспоминания о прежней жизни, Джеймс уже знал, но от того вместо приветствия услышать: «А ты ещё кто такой?!» было не намного легче.

— Ты меня не помнишь? Совсем? Я — Джеймс Поттер, Бродяга! — без особой надежды представился гриффиндорец. Алекс, и до этого осыпавший ругательствами всякого, кто осмеливался задать ему этот вопрос (одна только мадам Помфри спрашивала его об этом раз пять — не меньше), снова вспыхнул.

— Во-первых, ВАС, юноша, я не помню. Во-вторых, да, я вас СОВСЕМ не помню. И, в-третьих, у меня есть имя, так что нечего называть меня собачьими кличками!

Все попытки растормошить память не узнавшего его друга натыкались на полное непонимание со стороны Алекса, так что уже через полчаса, совершенно вымотанный и отчаявшийся, Джеймс вновь предстал перед глазами ждавших его снаружи Ремуса, Дамблдора и успевшей к этому времени немного поостыть Поппи Помфри.

Он отрицательно покачал головой.

— Нужно звать Сириуса, — глубокомысленно сделал вывод Люпин.

* * *

— Чего?! Знаешь что, Поттер?! А не пошёл бы ты… — Сириус, полный праведного гнева, замолчал, подбирая наиболее оскорбительное выражение. Джеймс затаил дыхание, ожидая, что сейчас его отправят самой длинной дорогой к Волан-де-Морту в задницу, но вместо этого конечным пунктом назначения стал сравнительно безопасный Запретный Лес. — Я тебе ничего не должен, так что иди и ползай на коленях перед кем-нибудь другим!

На счёт ползания на коленях Блэк конечно сильно преувеличил, но Джеймс решил, что данный момент не слишком подходит для того, чтобы заострять на этом своё внимание и начинать выяснять отношения.

Сириус, на поиски которого с превеликой неохотой отправил их Дамблдор, обнаружился во дворе замка с Рондой Грэй — пятикурсницей Гриффиндора, при виде приближающихся к ним Джеймса и Ремуса торопливо скрывшейся с места встречи. В общем, как недолго злорадствовал Поттер, им удалось испортить очередное и неведомо какое по счёту свидание любвеобильного Блэка, так что понять причину гнева последнего было совсем не сложно.

Ремус, который пошёл на поиски с Джеймсом не просто за компанию, а ещё и для того чтобы проконтролировать весь процесс, стоял строго посередине между Поттером и Блэком. А те за десять минут разговора пока что вели себя вполне сносно и, можно сказать, даже пристойно. Собирался ли Джеймс на самом деле тащить Блэка на поводке в Больничное Крыло или нет, Ремус проверять не хотел, так что из сложившейся ситуации он видел только один выход.

— Мне плевать, что ты думаешь и чего ты хочешь, Блэк! Но с нами ты пойдёшь в любом случае, так или иначе! — Джеймс, несмотря на клятвенные заверения Дамблдору, уже начинал выходить из себя, да и Сириус тоже был хорош: подобные категоричные заявления не способствовали мирной беседе.

— Ну попробуйте меня заставить! Посмотрим, что из этого получится! — парировал тот.

Шантаж друга, даже если этот друг — бывший, непростителен, но когда Ремус увидел, как Джеймс и Сириус полезли в карманы за волшебными палочками, он решился.

— Бродяга, а что будет, если в Хогвартсе узнают о твоей «татуировке»? Такая новость быстро просочится за стены школы: думаю, уже на следующий день ты будешь в ожидании начала следствия томиться в казематах Азкабана.

На слова оборотня оба дуэлянта отреагировали именно так, как и предполагал Ремус: и тот, и другой быстро поняли, на ЧТО намекал Люпин, вот только повели себя они совершенно по-разному. Джеймс остановился и, покосившись на решительно настроенного Ремуса, нехорошо так совсем улыбнулся — видимо до этого тоже раздумывал над возможностью шантажа. Сириус же замер так, словно кто-то наложил на него Petrificus Totalus. Рука судорожно дёрнулась к палочке, но так и осталась безвольно висеть у бедра. Только пальцы с коротко обрезанными ногтями то и дело напряжённо сжимались в кулак.

— Ты не посмеешь. Дамблдор…

— Дамблдору не меньше нашего нужно, чтобы ты пошёл с нами, так что если понадобится, Сириус, то я посмею. Ещё как. Ты хочешь рискнуть?

На лице Блэка не дрогнул ни один мускул: даже глаза, и те не потемнели, как происходило всегда, когда он злился. На миг Ремус испугался, что Джеймс угадал и тому действительно уже всё равно, но слизеринец вдруг после продолжительного и изматывающего молчания окостенело кивнул головой.

— Ладно. Ведите.

Тонкие губы сжались в почти неразличимую на белом лице полоску.

Вести Блэка не требовалось: тот и сам прекрасно знал дорогу в Больничное Крыло — в конце концов, чтобы стать любимчиком мадам Помфри, нужно было бывать там не меньше раза в неделю, а Сириус и Джеймс в прошлом были её постоянными клиентами.

Ссутулив плечи и глядя только себе под ноги, Сириус шёл так, словно ему мешали тяжеленные кандалы. Гриффиндорцы, подобно бдительным тюремщикам, шагали с двух сторон от него. Джеймс посмотрел в спину шаркавшему, будто столетний старик, Сириусу и тяжело вздохнул, так некстати вспомнив рассказы Алекса о самой страшной тюрьме волшебного мира.

Наверное, со времён основания ещё никто не сравнивал стены Хогвартса с Азкабаном.

* * *

— Ну, я здесь, и что дальше? — смело поинтересовался Сириус, с любопытством прислушиваясь к громкой и яростной перепалке профессора Уайта и зашедшей проверить его состояние мадам Помфри. Судя по извергаемому профессором потоку слов, состояние у него было просто отменным. Не будь Сириус так взвинчен из-за предстоящей ему экзекуции, то он непременно постарался бы запомнить пару-другую особо изощрённых ругательств исключительно в целях расширения своего кругозора и обогащения словарного запаса.

— А дальше, мистер Блэк, будет лучше, если вы расслабитесь. Поначалу проникновение в ваш разум может вызвать неприятные ощущения, но если вы не будете мне сопротивляться, они быстро пройдут, — мягко разъяснил Дамблдор, присаживаясь рядом. Сириус только недюжинным усилием воли заставил себя остаться на месте. Джеймс и Ремус весьма раздражающе маячили неподалёку, бросая одинаково обеспокоенные взгляды то на самого Сириуса, то на ширму, сквозь которую виднелся едва различимый мужской силуэт. Подобное беспокойство за его здоровье, конечно, умиляло, но с чего бы это бывшие друзья-гриффиндорцы так тревожились из-за какого-то профессора? Он закрыл глаза и медленно — очень медленно — досчитал до пяти, стараясь успокоиться и не обращая внимания на всё равно усиливавшуюся дрожь в руках. Сириус крепко вцепился пальцами в края койки, на которую он водрузил своё бренное тело по совету директора.

— Я готов, профессор.

Тот кивнул, со странным выражением лица глядя на слизеринца.

— Мне очень жаль, Сириус. Я не хотел, чтобы ты узнал обо всём именно так.

— О чём вы? — вопросительно нахмурившись, попытался приподняться на локтях тот, но…

— Legilimens!

Голубые глаза директора вдруг превратились в затягивающие омуты, и прежде чем в ЕГО памяти замелькали ЧУЖИЕ воспоминания, Сириус успел подумать, что такое ощущение ему уже знакомо…

* * *

Бесшумно приоткрылась дверь кабинета, и когда возникший из ниоткуда порыв ветра потревожил сложенные на столе бумаги, его хозяин, наконец, отвлёкся от своих документов и повёл плечами, разминая затёкшие от долгого сидения мышцы шеи и спины.

Кресло мягко скрипнуло, прогнувшись под опустившимся на него весом.

— Знаете, мой дорогой мистер «Х», я ничуть не удивлюсь, если однажды выяснится, что до того как стать моим информатором, вы были профессиональным вором или взломщиком.

— Одно другого не исключает. А с чего вы так решили?

Одна бровь взлетела вверх, затерявшись в дебрях спутанной чёлки, падавшей на высокий лоб и упорно продолжавшей лезть прямо в глаза.

Аластор Грюм — человек, возглавлявший Аврорат и по совместительству хозяин кабинета, отложил в сторону предоставленный ему отчёт о деятельности кого-то из недавно принятых на работу стажёров и деловито сложил руки перед собой на столе.

— Потому что далеко не каждый из моих сотрудников сможет незамеченным пройти по этому коридору, вдобавок ко всему преодолев наложенные на него защитные чары. Дьявол, да даже Фредерик Джонсон не смог бы провернуть подобное, а он мой лучший человек!

Темноволосый и кареглазый парень лет двадцати пяти невозмутимо пожал плечами.

— Значит, не лучший. Кстати, советую сменить здешнюю охрану: их слишком легко купить, а мой подвиг вполне могут решить повторить и Пожиратели.

— Фамилии?

— Стэффорд и Клейтон, — не моргнув глазом, назвал тот двух авроров, подкупленных им исключительно эксперимента ради.

— Я проверю, — Грюм вопросительно поглядел на своего собеседника и в очередной раз усмехнулся, покачав головой. Нужно было отдать должное изобретательности «мистера Х»: при выборе внешности он ещё ни разу не повторился, так что Пожиратели, при всём своём желании выяснить, кто сдаёт аврорам их планы, никак не могли его отследить. Что было на руку и «мистеру Х», и Аврорату.

— Когда?

Вместо ответа мужчина, не произнося ни слова, протянул ему изрядно измятый клочок пергамента. По многочисленным и неровным сгибам аврор понял, что прежде чем это письмо попало к нему в руки, его как минимум раз пять порывались отправить в мусорную корзину. «Сегодня. После полуночи. Нападение на палаточный городок. И только попробуй меня подставить, сук…» Дальше небольшой клочок был безжалостно и вместе с тем аккуратно оторван от основного текста — Грюм покосился на своего информатора, но тот с живым интересом разглядывал единственную во всём кабинете картину, которую несколько лет назад повесила здесь его бывшая супруга. Наверное, этот мрачный пейзаж с танцующей нимфой у иссякающего ручья теперь был единственным напоминанием о неудавшемся браке, но, несмотря на свои более чем просто прохладные отношения с экс-женой, от картины Грюм избавляться не торопился. Лет через двадцать может быть.

— И что это значит? — сурово осведомился он у брюнета? блондина? рыжего? глядя на указанные ниже координаты.

— Это значит, что у вас есть два часа, чтобы собрать отряд верных вам людей и прибыть на место к указанному в письме времени.

Говорят, по почерку можно определить характер человека, однако за несколько месяцев их сотрудничества Грюм успел достаточно хорошо понять и изучить своего информатора и потому уже с первого взгляда на эти лаконичные строчки догадался, что автором письма является кто-то другой.

— Два?!?! — Грюм, кажется, даже подавился воздухом от возмущения. — Невозможно. Я не могу отправить своих людей за такой короткий срок по непроверенной наводке, которая вполне может оказаться ловушкой.

— С чего вы взяли, что она непроверенная?

— А разве нет?

— Хорошо, — мужчина посмотрел на часы и торопливо достал из кармана уже хорошо знакомую аврору склянку с оборотным зельем. — Вы не против?

Говорить, что он против, смысла не было, и Грюм просто отвернулся к волшебному окну, чтобы не смотреть на трансформацию. Изменение облика само по себе очень болезненно, и наблюдать весь процесс целиком у него не было абсолютно никакого желания.

— Ладно. Теперь продолжим. Если вы сразу поняли, что эта информация не от меня, то в таком случае почему, когда я пришёл к вам в первый раз с информацией о нападении Пожирателей, вы всё сделали, как я и сказал?

Тон и интонация, с которой был задан этот вопрос, оставались прежними, но голос… раздражённый, заинтересованный, грудной голос. Грюм резко отвернулся от окна, вместе со стулом крутнувшись в сторону своего собеседника. Вот только ЕГО там не было, вместо этого перед начальником Аврората, ошалело хлопая густыми и длинными ресницами, сидела красивая молодая женщина. Тонкие руки с длинными, заострёнными ногтями поднялись на уровень груди — хорошей такой груди, аппетитной, — и Грюм едва не рассмеялся во весь голос, когда эти самые руки неуверенно до неё дотронулись. Грудь, размером с крупное яблоко, издевательски колыхнулась. Грюм ухмыльнулся. А женщина, расширенными от ужаса глазами, с отчаянием и надеждой уставилась на аврора.

— НЕ-Е-Е-ЕТ!!!

Для слуха мужчины нет ничего страшнее женского визга, и если бы не существовало такое замечательное заклинание, как Silencio, Аластор был бы удостоен вопля, по сравнению с которым сопрано лучшей оперной певицы ни что иное, как комариный писк.

У девушки, чей облик приобрёл «мистер Х», оказались удивительно глубокие голубые глаза — как безоблачное небо за окном, наколдованном специалистами из отдела, отвечающего за климат, и сейчас эти самые глаза отнюдь не нежно глядели на матёрого аврора.

— Ладно. Только без истерики. Finite Incantatem. Теперь объясните: вы что, не знали, в кого превратитесь, когда пили это зелье? — сурово поинтересовался Грюм, с едва сдерживаемым смешком глядя на девицу, угрюмо кутавшуюся в великоватую для неё мужскую мантию.

— Понятия не имел, — из женских уст мужская речь казалась более чем забавной. Аврор поднёс к глазам один из срочных документов, скрывая за ним свою улыбку. — Обычно я покупаю зелья, а последний ингредиент достаю сам, но сегодня… — красотка вдруг осеклась и со всей дури врезала кулаком по столу. — А сегодня мне дал зелье Дамблдор!!!

Глядя на бушевавшую в его кабинете свирепую фурию, Грюм вдруг с тоской вспомнил, почему после столь долгих лет брака он развёлся со своей второй половинкой. Жениться на ведьме — упаси Господь! Обычная маггла в пылу гнева просто побьёт посуду, а жена-колдунья весьма метко и целенаправленно отправит её в затылок своему благоверному, когда тот меньше всего будет ждать нападения. Неусыпная бдительность, мать её, и та в таком случае не спасёт!

— Дамблдор, значит? Альбус…

— С-с-с-с… — стиснув зубы, злобно зашипела девица, невольно наведя бравого аврора на мысль о том, что возможно перед ним на самом деле сидит Волан-де-Морт собственной персоной: настолько её шипение походило на змеиный язык, которым владел только Тёмный Лорд.

— С-с-с-с-старый маразматик!!! — отнюдь не женственно прорычала девица, определенно имея в виду не Грюма и тем более не Тёмного Лорда. А, следовательно, на звание «старого маразматика» мог претендовать лишь один человек. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Кавалер ордена Мерлина I степени, председатель Визенгамота, директор школы волшебства и чародейства Хогвартс и глава противостоящей Пожирателям организации под названием Орден Феникса с лёгкой руки «мисс Х» стал маразматиком. И невольно вспомнив некоторые эксцентричные и экстраординарные выходки своего старого друга, Аластор просто не мог не признать, что в словах милой мисс есть доля истины. Стараниями своих противников и благодаря статьям «Ежедневного Пророка» большинство волшебников и волшебниц Англии именно так и считали. Впрочем, несмотря на это, Дамблдор всё равно обладал просто потрясающе огромным влиянием на общественность.

Грюм снова усмехнулся.

— Ну так что? Вы не ответили на мой вопрос.

— Потому что после вашего ухода я поговорил с Альбусом.

Девушка кивнула и, поджав губы, опустила голову вниз — как понял аврор, сдерживая желание обругать директора Хогвартса на чём свет стоит.

— С-с-с-с!..

Он насмешливо дёрнул краем рта и потёр особенно толстый шрам, исполосовавший его левую щёку.

— Короче, сегодня я иду с вами, — распорядилась успокоившаяся девица и, немного поразглядывав себя в зеркало, недовольно добавила: — Вот только подберу себе другой — нормальный — облик. И возражения не принимаются, я уже несколько месяцев нормально не дрался.

— Хорошо. Только, надеюсь, вы ещё помните, что произошло во время вашего предыдущего похода?

— На память не жалуюсь, — отрезала мисс, выбираясь из кресла. Процесс немало затрудняла слишком свободная мантия, которая была как раз для «мистера Х», но на «мисс Х» висела мешком.

— Чокнутый придурок. Полоумный маразматик. Да чтоб он лимонной долькой подавился! — ругаясь как заправский сапожник, девица медленно, но верно заковыляла к двери, а Грюм, глядя, как забавно она семенит в чересчур больших для неё мужских туфлях, подумал, что возможно — только возможно — ему стоит предупредить Дамблдора о грозящих ему неприятностях.

Дверь отворилась, и прежде чем она вновь захлопнулась, глава Аврората успел услышать удивлённый голос одного из авроров, охранявших его кабинет от нежелательных посетителей.

— Мисс? Простите, но как вы прошли мимо?..

Ответ «мистера-мисс Х» для него остался загадкой, но ненадолго. Буквально через несколько минут дверь снова отворилась, и к нему на стол спикировала чья-то записка, небрежно сложенная в кривокрылый самолётик.

«Пришлось придумывать объяснение на ходу, так что если спросят: я — Кристиана, и мы встречаемся уже около двух недель. Раз уж Дамблдор подсунул мне Оборотное зелье с женским волосом, то пусть хоть в глазах подчинённых вы теперь будете человеком, ведущим активную личную жизнь, а не зверски строгим начальником-садистом».

Записка вспыхнула и осыпалась на стол горсткой пепла, едва он прочёл последнее слово. Грюм закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

— Accio сквозное зеркало!

Стекляшка, за которой ему просто было лень тянуться, мгновенно выпрыгнула из выдвижного ящика стола, и аврор, прежде чем вызвать через зеркало своего старого-старого друга, некоторое время просто молча смотрел, как наливаются кровью и набухают многочисленные шрамы на его лице.

— Ну здравствуй, Альбус, — максимально дружелюбно произнёс он, когда вместо его собственного отражения в зеркале замаячила уставшая физиономия директора Хогвартса. — Как поживаешь?

Дружественная улыбка начальника Аврората больше походила на звериный оскал.

* * *

— Ах ты чёрт, — ругнулся Алекс, вытягивая из ладони ещё одну колючку. Окопавшийся рядом с ним молодой аврор что-то прошипел сквозь зубы и, стараясь больше не влезать в колючее растение, заполнявшее собой практически весь овраг, тоже оторвал от себя острую веточку.

— Милый овражек. Просто слов нет какой милый, — буркнул тот, неодобрительно кося глазом на Уайта.

— Раз слов нет, то чего ты болтаешь?! — раздражённо отмахнулся Алекс, так же как и остальные авроры, отправленные Грюмом в указанное Блэром в письме место, оставшийся крайне недовольным конечным пунктом, куда их вывели координаты.

— Действительно, Рэнди, лучше заткнись, сделай милость. От твоих воплей тошно становится, и незачем валить все наши беды на новичка, — вступился за Алекса аврор постарше, однако тот только убавил громкость и продолжил себе под нос жаловаться на судьбу.

— Лэнс прав, Рэнди! Умолкни по-хорошему, пока кто-нибудь из парней не наложил на тебя Silencio. И оставь Гарри в покое, иначе я могу напомнить, прикрывая КОГО погиб Майкл! — донёсся до них из кустов голос ещё одного невидимого аврора. И Алекс, к этому времени уже достаточно уставший от не прекращающихся нападок Рэнди Гилберта — младшего, был бы ему благодарен, если бы по брошенному на него взгляду не понял, что благодаря этим словам только что нажил себе ещё одного врага. Можно подумать, ему старых было мало.

Алекс, в этом походе присоединившийся к аврорам под именем некоего Гарри Мора, резко мотнул головой, сбрасывая с носа какое-то несносное насекомое, и снова неподвижно замер в ожидании хлопка, который должен был возвестить о прибытии долгожданных Пожирателей Смерти. Вот только часовая стрелка уже давно перевалила за полночь — указанное в письме время, и он с каждой лишней минутой всё больше и больше убеждался в том, что Блэр, несмотря на их сделку, обманул его. Учитывая подлую натуру последнего, поверить в это ничего не стоило. Алекс уже собрался было подать командиру идею вернуться в Аврорат, когда услышал, как где-то — совсем неподалёку — хрустнула ветка, переломившись под подошвой чьего-то ботинка. Пожиратели, вместо того чтобы аппарировать прямо на место будущей бойни, предпочли воспользоваться порталом и появиться в нескольких десятках метров от оврага, в котором их, чёрт знает как долго, поджидали авроры.

Слух анимага гораздо тоньше, чем у человека, и поэтому, пока те валялись в зарослях чертополоха и репейника, он напряжённо прислушивался к звуку шагов приближающихся колдунов, пытаясь хотя бы приблизительно выяснить их численность.

— Они уже здесь, — коротко бросил он седому аврору, имени которого он не знал, но помнил, что, по словам Грюма, этот человек — один из немногих, на кого можно полностью положиться в любой ситуации. Волшебник, до этого тоже внимательно прислушивающийся к звукам окружающих их деревьев, недоверчиво склонил голову, не обращая внимания на застрявшую в густых бакенбардах прошлогоднюю листву, и Алекс, понизив голос до едва различимого шёпота, добавил:

— Вы их скоро услышите. В отряде около двадцати человек, не меньше.

Раздался свист воздуха, звук удара и последовавшее вслед за этим приглушённое ругательство. Аврор кивнул и, каким-то образом умудрившись не потревожить ни единого листочка или веточки, подал знак своим людям, чтобы те приготовились к началу операции.

Алекс со всей силой сжал в руке затрепетавшую в предвкушении схватки волшебную палочку, аккуратно подтягивая колено, чтобы удобнее было вскочить с холодной и сырой земли. Рэнди Гилберт — младший проделал всё то же самое, с лютой ненавистью во взгляде покосившись на «Мора». Эффект неожиданности, на который и была сделана ставка сегодняшней операции, не удался, потому что в тот миг, когда он уже изготовился по приказу начальника отряда вскочить на ноги, под его локтём треснула прогнившая ветка. Звук был совсем тихим, но для Алекса и прочих авроров он показался сродни взрыву маггловской бомбы. Несколько секунд было тихо, и Рэнди, расслабившись, смахнул со лба выступивший от овладевшего им напряжения холодный пот.

— Фух, кажется, пронесло, — нервно хихикнул он, виновато поглядев на старого волшебника, который — по мнению Алекса — сейчас до жути походил на Грюма в минуты крайней ярости. Тот проигнорировал слова подчинённого и как раз собрался взмахнуть рукой, когда совсем рядом с местом их засады взорвалось угодившее в землю заклинание, взметнув в воздух листву и осколки камней. Алекс, немного оглушённый и отброшенный ударной волной прямо на какой-то сук, вскочил на ноги последним и был тут же атакован подскочившим к нему Пожирателем. Экс-аврор ещё успел разглядеть в его глазах небывалую уверенность в своих силах, свойственную юности, а затем для него всё слилось в непрерывное мелькание алых и зелёных вспышек, постоянных уклонений от носившейся в воздухе Avada Kedavra и кипящего в крови адреналина. Первый Пожиратель прожил недолго и, сражённый заклинанием Алекса, смешно взмахнув руками, распластался на земле. Второго нападавшего он убивать не стал, решив, что Грюм будет очень рад такому неожиданному подарку, как спелёнатый по рукам и ногам Пожиратель Смерти.

Не смея опустить палочку, Алекс настороженно огляделся по сторонам. То тут, то там в воздухе по-прежнему проносились вспышки заклятий, ярко полыхали росшие поблизости деревья, тем самым освещая место сражения, и благодаря этому он сумел разглядеть, как стремительно редеет число тёмных волшебников, заявившихся в это место ради очередного убийства ни в чём не повинных магглов.

Блэр не солгал в своём письме, и вроде бы всё шло согласно плану, однако интуиция просто-таки вопила о приближавшейся опасности, заставляя Алекса снова и снова пристально вглядываться в колышущиеся под ветром тёмные заросли кустарника.

— Что-то не так, — отрывисто произнёс подошедший к нему глава отряда, когда всё было кончено — обозлённые авроры, стараниями Крауча получившие разрешение на применение в бою Непростительных, предпочитали не брать Пожирателей в плен, а разбираться с ними сразу на месте происшествия. Так что противнику Алекса несказанно повезло: он, по крайней мере, остался в живых.

— Всё слишком просто, — тревожно добавил аврор, по примеру Уайта изучая неспокойные заросли чертополоха. Ответить Алекс не успел. Интуиция, весь вечер не оставлявшая его в покое, спиралью вкручивающаяся в мозг и державшая мышцы в постоянном напряжении, вдруг взвыла наподобие маггловской сигнализации, и Алекс, рискуя отбить себе колени, бросился на землю, увлекая за собой не ожидавшего этого седовласого аврора. От пролетевшей над ними секундой позже Avada Kedavra их спасло только чудо. Лэнс не стал выяснять, какого чёрта «Гарри» с таким комфортом расположился на его спине, и лишь слегка приподнял голову, чтобы увидеть произошедшее. Рядом промелькнул край чьего-то чёрного плаща, и оба волшебника затаили дыхание, молясь, чтобы ночная мгла скрыла их от взглядов новоприбывших. Алекс услышал, как Лэнс поражённо выдохнул: «Ловушка!..», и увидел, как тут же в их сторону дёрнулись две тёмные фигуры в характерных плащах и масках Пожирателей Смерти. Ждать больше было невозможно.

Алекс и Лэнс практически одновременно вскочили на ноги, и уже в следующее мгновение земля, где они только что лежали, содрогнулась, осыпав обоих авроров комьями сырой почвы и градом мелких камней. Алекс почувствовал змеёй закрадывающийся в сердце холод. Кем бы ни был колдун, бросивший в них это проклятие, своё дело он знал и знал куда как лучше тех сосунков, ради которых и прибыли сюда авроры, или… Блэр! Ловушка!!!

— Expelliarmus!

Простенькое заклинание разоружения, вместо того чтобы выбить палочку из рук противника, скользнуло по вовремя выставленному щиту и срикошетило куда-то в сторону сражавшихся с Пожирателями авроров. Алекс проследил взглядом за прорезавшим темноту синим лучом и с ужасом увидел, что от аврорского отряда, численностью почти тридцать человек, осталось меньше десяти волшебников. Юнцы, на которых с таким ожесточением набросились авроры, были всего лишь приманкой — наживкой, — призванной усыпить их бдительность и вымотать к появлению полноценных тёмных магов. Пожирателей, хорошо обученных и жаждавших отомстить за погибших товарищей, было слишком много, чтобы можно было рассчитывать на победу, и Алекс принял единственно возможное в сложившейся ситуации решение.

— Уходим!!! — его усиленный чарами голос прорезал ночь и, наверное, даже донёсся до маггловского палаточного городка, расположившегося приблизительно в полукилометре от места сражения. Позади кто-то застонал, и, обернувшись на звук, Алекс увидел, как несколько минут назад спасённый им аврор мешком повалился на землю. Он уже собрался было аппарировать как можно дальше отсюда, когда… с болезненным вскриком, больше похожим на вой раненого животного, один из авроров мигнул и… Алекс в ужасе уставился на то, как лишённое обеих ног туловище забавно откатилось к самому краю оврага и как подоспевший к нему Пожиратель без лишних сантиментов и раздумий пинком спихнул его вниз. От подобной нечеловеческой жестокости Алекс оцепенел, пока до него не донёсся ответный крик:

— Здесь антиаппарационное поле! Уходим через порталы!

В следующее мгновение из восьми уцелевших авроров на поляне не осталось никого. Алекс, сражаясь сразу с двумя насевшими на него Пожирателями, лихорадочно пытался нащупать болтавшуюся на шее портал-цепочку, выданную ему и остальным аврорам самим Аластором Грюмом лично в руки, когда на него вдруг навалилось что-то тяжёлое и, не обращая внимания на яростное сопротивление, отбросило кулон в сторону зарослей. Сбросив с себя непонятную тяжесть, Алекс быстро поднялся на ноги и, оглядевшись по сторонам в поисках палочки, презрительно сплюнул, глядя прямо в глаза своего нового противника. Рэнди Гилберт — младший на это только высокомерно усмехнулся, зная, что за его плечами стоит СИЛА в лице трёх десятков Пожирателей и что без своей волшебной палочки Алекс — «Гарри» — против этой силы бессилен.

— Думаю, для всех будет лучше, если вы пройдёте с нами, мистер Мор. Или мне лучше называть вас «МИСТЕР Х»? Вы даже не представляете, как долго мы ждали этой встречи.

Мужчина — лже-аврор — разве что только не сиял от удовольствия в ожидании ответа, но Алекс давать его не собирался. Он, незаметно для следивших за каждым его движением Пожирателей, плавно повёл рукой и с облегчением ощутил, как, слегка царапнув кожу, в ладонь скользнула и удобно легла до этого спрятанная в рукаве мантии его настоящая волшебная палочка. Он безмятежно улыбнулся и, буквально чувствуя, как быстро истекает время его нового облика, резко взмахнул палочкой в сторону Рэнди.

— Avada Kedavra!

Самое страшное из Непростительных проклятий невозможно отразить или тем более остановить, и Пожиратели поспешно отпрянули прочь, уходя с траектории её полета. Среагировать не успел только Рэнди. Avada Kedavra убивает мгновенно, но после того как в него ударил зелёный луч заклятия смерти, аврор ещё какое-то время стоял на ногах, тупо глядя на своего убийцу, и лишь потом как подкошенный рухнул вниз.

Эффект неожиданности, получившийся благодаря второй волшебной палочке, дал Алексу всего несколько секунд форы, и он, не тратя времени даром, бросился к зарослям, в которые Рэнди отбросил его портал-цепочку. Однако эти Пожиратели оказались гораздо — гораздо опытнее своих предшественников и сумели сориентироваться, прежде чем ему удалось хотя бы просто подобраться к тому кустарнику. Струя жидкого пламени — кто-то использовал заклинание Insendio — ударила в соседнее дерево, и благодаря заплясавшим на его ветвях огненным языкам, Алекс заметил, как на одно мгновение ярко сверкнула серебром, казалось бы, навсегда потерянная цепочка. Надежда на спасение вспыхнула с новой силой, но план — вернее, даже не план, а так, хлипкая возможность выжить — уже трещал по швам, и когда ему заступил дорогу рослый Пожиратель с нацеленной на него волшебной палочкой, Алекс понял, что всё кончено.

Мимо пронёсся зелёный луч смертельного проклятья, но тот, кто его бросил, очевидно был безнадёжным мазилой, потому что от него даже не пришлось уклоняться. Avada ударилась в ствол дерева и, выжгя в нём порядочную дыру, рассыпалась на десятки разноцветных искр, тут же погасших, стоило им только коснуться земли.

— Идиоты, он нужен нам живым!!! — гневно заорал Пожиратель и молниеносно взмахнул палочкой в сторону замершего на месте Уайта.

— Expelliarmus!

— Protego! — Алекс среагировал не менее молниеносно, лишь в последнюю секунду успев поставить защитный барьер. Однако щит, с помощью которого можно было отразить любое заклинание, разумеется, кроме всё той же Avada Kedavra, на этот раз не сработал, и разоружающее заклинание Пожирателя бесцеремонно вырвало палочку у него из рук, но… Вместо того чтобы ещё раз попытаться добраться до портала и умереть в бою, Алекс не сдвинулся с места, склонив голову набок, пытаясь разглядеть под маской лицо своего противника. Ярко и быстро занялось пламя, перекидываясь на росший рядом столетний дуб, и в глазах Пожирателя на долю секунды полыхнули знакомые зелёные искры.

Чужая внешность не могла позволить старому недругу в полной степени оценить истинно блэковскую улыбку, но видимо ей удалось пробиться сквозь неприметное обличье неприметного маггла. Алекс презрительно скривил губы и, смотря Блэру прямо в глаза, опрокинул в себя остатки Оборотного зелья, а затем небрежно отбросил опустевший флакон куда-то за спину. Хрустнуло, раздавленное чьим-то ботинком, тонкое стекло.

— Предатель, — не прекращая улыбаться, чуть слышно выдохнул Алекс, но Блэр вдруг покачал головой и зачем-то снова поднял палочку.

— Потом.

Алекс не знал, что за чары тот собрался на нём использовать, но по некоторым признакам сумел угадать в нём аналог Obliviate. С кончика палочки Блэра сорвался ослепительно яркий белый — бесцветный — луч, и Алекс стремительно бросился в сторону вожделенных зарослей. До цепочки было рукой подать, когда его спину обожгло огнём, быстро охватывая всё тело, и он отчаянно, безнадёжно закричал, чувствуя, как тают — уплывают куда-то — воспоминания всей его жизни. Сначала друзья, а затем и семья, которой он, по дурости, никогда не дорожил.

— Совсем спятил? Мы его едва не упустили! — возмущённо произнёс прямо над ухом чей-то незнакомый голос.

Руки, крепко сжавшей его плечо, он уже не чувствовал и не помнил.

* * *

Несмотря на то, что с тех пор, как он привёл Сириуса к Дамблдору, прошло меньше получаса, Джеймсу казалось, что миновала целая вечность: за эти несчастные полчаса он успел навернуть столько кругов по Больничному крылу, что ноги уже начали уставать.

— Сохатый, просвети меня, если я чего-то не понимаю, но неужели ты решил участвовать в Олимпийских играх и теперь начинаешь тренироваться? Если нет, то лучше сядь на место. От того, что ты себя здесь угробишь, ни Алексу, ни Сириусу легче не станет, — сведя брови на переносице, сказал Ремус, несмотря на всю серьёзность ситуации, забавляясь гонками, которые Джеймс устроил, словно соревнуясь с самим собой.

Тот дёрнул краем рта, видимо собираясь с мыслями для достойного ответа, но в этот момент произошло то, чего они с таким нетерпением ждали бесконечно долгих тридцать минут.

Сириус внезапно широко распахнул глаза и, давясь криком, сел на кровати, бессознательно отталкивая от своего лба прохладную руку директора Хогвартса. Вторя ему, из-за ширмы зазвучал болезненный крик Алекса. Раздираемый на части желанием помочь другу, Джеймс метнулся сначала в одну сторону, затем в другую, но в итоге так и замер посередине, не в силах понять, чьё здоровье для него важнее.

— Мистер Блэк, успокойтесь, всё в порядке. Вы среди друзей, в Хогвартсе, — попытался успокоить испуганного и ничего не понимающего слизеринца Дамблдор, но тот снова отпихнул от себя тянущиеся к нему руки и, в конечном счете, свалился на пол, едва не перевернув на себя кровать. Джеймс, наконец, определившись или просто вспомнив, что по идее Алекс — это и есть Сириус, вернее его более взрослый вариант, кинулся к упавшему другу. Однако Блэк, внезапно сфокусировав на нём ранее бесцельно блуждавший по лицам взгляд, с неожиданной силой и яростью, как ужаленный, отшатнулся от него, практически вплотную прижавшись к оказавшейся за спиной белой стене.

— Сириус?..

— Не подходи ко мне! Не приближайся!!!

Джеймс предпринял ещё одну попытку подойти к другу, наконец, с ужасом понимая, что именно ему так не нравится в облике Бродяги. Его глаза. Не тёмно-серые, как обычно, а казавшиеся полностью чёрными из-за слишком расширенных зрачков. Глаза волка, загнанного в угол и окружённого охотничьими псами. Глаза человека, побывавшего в Азкабане. Глаза Алекса.

— Не надо, Джеймс, — легла ему на плечо рука подошедшего директора. — У него сейчас шок.

— Что здесь происходит? — едва шевеля потрескавшимися губами, спросил Алекс, выходя из-за ширмы и устало опираясь на плечо Ремуса. От былой амнезии не осталось и следа, так что о трёхдневном заточении теперь напоминала лишь излишняя бледность: все синяки, порезы и прочие раны мадам Помфри уже вылечила. Впрочем, Алекса, как и Сириуса, редко можно было увидеть с румянцем на щеках: в конце концов, ведь не просто так Джеймс в детстве шутя называл гордого друга «белой поганкой» или спирохетой.

— Так что тут у вас происходит? — кривя губы в неумелой пародии на улыбку, повторил свой вопрос Алекс и снова улыбнулся — на этот раз уже гораздо естественнее, — заметив, какой озабоченный взгляд бросил на него Джеймс. Поттер с облегчением вздохнул и привычно взлохматил и так находящиеся в жутком беспорядке волосы.

— С вами всё в порядке, Алекс? — обратил на Уайта свой взгляд директор Хогвартса.

— Да, спасибо. Теперь всё в норме, благодаря вам, профессор. Думаю, я должен извиниться за то, что успел вам здесь наговорить. Простите, — Алекс, как Джеймс несколькими минутами раньше, пропустил сквозь пальцы пряди волос и брезгливо скривился, вспомнив, что в последний раз мыл их не меньше трёх дней назад. Весьма некстати заявилось воспоминание о Снейпе, заставив его скривиться как от зубной боли.

— О, Алекс! Я вижу, ты всё-таки научился извиняться! — хохотнул Джеймс, успешно игнорируя неодобрительное качание головой Ремуса.

— ТЫ!!! — вдруг с ненавистью прорычал Сириус, который до этого просто стоял, облокотившись о стену, пытаясь привести мысли в порядок и РАССОРТИРОВАТЬ свои и чужие воспоминания, и молча наблюдал за тем, как гриффиндорцы, включая и господина директора, обхаживают очухавшегося профессора. При этом благополучно и неожиданно легко позабыв о нём самом.

— Я, — легко согласился Уайт, склонив голову набок, а Сириус вдруг непонятно почему занервничал, ощутив нечто странное в этом, столь знакомом ему движении. Казалось бы, ничего особенного, но этот жест… эту манеру склонять голову к плечу Сириус знал слишком хорошо. Достаточно хорошо, чтобы почувствовать себя так, словно он смотрит на собственное зеркальное отражение. Вот только зеркала здесь не было.

— А может быть я и есть ты? Или это ты и есть я? — всё так же серьёзно произнёс преподаватель.

Сириус отрицательно мотнул головой, прогоняя прочь неожиданно вставшее перед глазами странное — ЧУЖОЕ — видение: стремительно покрывающееся ледяной коркой озеро и парящие в сумрачном ночном небе чёрные вороны… или не вороны? Ведь разве птицы способны навевать такой страх, который сковывает всё тело, лишая последней возможности спастись от… От чего?..

«Сириус! Сириус! Нет!..»

Сириус резко выдохнул, выныривая из своих-чужих воспоминаний, и снова устремил взгляд на Уайта. Под волной нахлынувшей на него ярости к… к кому? к самому себе? верхняя губа непроизвольно поползла вверх, обнажая крепкие белые — пока что ещё человеческие зубы. Он почти что был готов снова перекинуться в Бродягу и вцепиться в горло ненавистному профессору, но зрелище того, как на лице Уайта появляется точно такая же гримаса, мгновенно его отрезвило.

— Я — это я. И больше никто, — холодно и спокойно произнёс Сириус, с вызовом глядя в тёмно-серые — отчего-то кажущиеся совершенно пустыми — глаза, после чего невозмутимо отодвинул загораживающего проход Джеймса в сторону и величественно покинул Больничное крыло. Впрочем, в коридоре — уже за пределами видимости Джеймса и остальных — вся его величественность и показная невозмутимость исчезли подобно лопнувшему воздушному шарику.

Сейчас лицо Сириуса — такое же бледное, как и у профессора ЗоТИ, — выражало столько эмоций сразу, что казалось невероятным, как ему удавалось их скрывать.

— Психи, — рассеянно резюмировал он, проведя рукой по лицу, словно снимая налипшую на него паутину, и, засунув руки в карманы мантии, торопливо направился в подземелья.

Тем временем в Больничном крыле.

— Его нельзя так отпускать! Он наверняка всё расскажет!

— И что с того? Да кто ему поверит?

— Именно. Сохатый, вот ты бы ему поверил?

— Я и так поверил, если ты ещё этого не заметил, Бродяга.

— Н-да… — озадаченно нахмурился Алекс, глядя на захлопнувшуюся минуту назад дверь и мысленно начиная соглашаться с Джеймсом. — Что? — поймав на себе задумчивый взгляд всё время молчавшего директора, он подозрительно оглядел себя с головы до ног. — Ну что?

— Алекс, а будь ВЫ на ЕГО месте, вы бы стали кому-нибудь рассказывать о произошедшем?

Ремус и Джеймс, одинаково обеспокоенные возможностью разоблачения Уайта, одновременно вскинули головы. Только у одного в глазах светилось постепенно зарождавшееся понимание, а у другого — ещё один вопрос и ожидание правдивого ответа.

— Разве что лучшим друзьям, — пожал плечами Алекс. — Но разница в том, что моими друзьями были Мародёры, а у него — слизеринцы.

— Ну, здесь вы не так уж и сильно различаетесь, — всезнающе улыбнулся в бороду директор и устало потёр переносицу, сдвинув очки на кончик крючковатого носа, прежде чем пояснить своё замечание уже было возмущённо открывшему рот Алексу. — Думаю, если Сириус кому и расскажет, то только Северусу Снейпу.

— Снейп — Пожиратель Смерти!

— И Сириус тоже, — мягко сообщил «новость» Дамблдор. — Но они уже несколько месяцев работают на Орден, и я не думаю, что в ближайшем будущем им захочется меня предать. Мистер Снейп очень умный — я бы сказал не по годам — молодой человек: он поймёт, что ЭТА информация не из той, что можно услышать посторонним ушам.

Джеймс и Ремус переглянулись, ни капельки не удовлетворённые ответом старого волшебника.

Алекс закатил глаза, при этом отчётливо скрипнув зубами. Ремуса передёрнуло.

— Просто блеск. Моя жизнь зависит от понятливости Нюниуса. Хуже уже быть просто не может.

* * *

Совершенно поглощённый своими мыслями, Сириус даже не заметил, как добрался до гостиной. Вновь и вновь прокручивая в голове чужие — и в своём большинстве очень болезненные — воспоминания, он даже не обратил внимания на вопрос разлёгшегося в кресле Снейпа «Ну и где тебя черти носили?». Слишком измотанный вываленной на него информацией, он нашёл в себе силы только для того, чтобы снять мантию, и тут же бросился на кровать, уткнувшись лицом в пуховую подушку. На следующий день на уроки он не пошёл, попросту наплевав на угрюмое молчание обиженного друга.

Весь вечер Сириус провёл, запершись в ванной и не отвечая на стук уже донельзя встревоженного Снейпа. Волшебное зеркало, бесконечно довольное появившимся у него молчаливым слушателем, болтало без умолку, изливая ему «душу» и постепенно избавляясь от своего комплекса неполноценности. Сириус неподвижно сидел напротив него, обеими руками вцепившись в края сиденья трансфигурированного им из зубной щётки высокого стула и с вызовом глядя в свои собственные глаза. Из-за отвратительного освещения не серые, а чёрные. Игра «найди десять отличий».

Несмотря на несколько часов, проведённых им у зеркала, к утру, когда в дверь ванной заколотил ещё и Эйвери, Сириус нашёл только одно: возраст.