Альбион (джен)

В комнате Гаюса пахло травами и завтраком, которым старый лекарь угощал Мерлина, пока тот пересказывал ему события прошедшей ночи. Он делал это в четвёртый раз: его мама, Фрея и рыцари с Гвен уже были посвящены в подробности. В замке готовились к отбытию короля на границы с Карлеоном и Неметом, все от рыцарей до служанок бегали и суетились перед отъездом.

— Всё ещё непонятно, почему Балинор решил, будто ты умер, — вымолвил Гаюс, когда дослушал историю. — Разумно было бы продолжить твои поиски.

— Да, разумно, — согласился Мерлин. — Но, знаешь, если раньше, ещё до того, как я впервые приехал в Камелот, во мне жила небольшая обида на него, то теперь я не берусь судить. Мне кажется, здесь имеет место большой обман.

— Возможно, у тебя появится возможность разобраться и в этом. Ты уезжаешь вместе с королём? — участливо спросил Гаюс, с удовольствием наблюдая, как пустеют тарелки. — Как ты не толстеешь, если столько ешь? — добавил он.

— Да, мы уезжаем скоро, — ответил Мерлин на первый вопрос и улыбнулся второму. — Не знаю, Гаюс. Сначала меня пыталась раскормить мама, потом ты, потом Фрея — и ни у кого ничего не вышло.

— Но мы все будем пытаться, — посмеиваясь, заметил Гаюс. Мерлин встал из-за стола и получил прощальное напутствие: — Удачной дороги!

* * *

Согласно плану Логи северные воины сосредотачивались на выбивании магов, охранявших ящики с Гиен Кэнэх, и в первую неделю эта тактика принесла ошеломляющий успех. Удачные нападения почти сошли на нет, а армия на всех направлениях вышла за пределы Аскетира и закрепилась на землях Лота и Мерсии. Донесения в замок Крылатых только успевали строчиться, некоторые спешили и объявляли север победителем.

Логи приказал добывать выброшенные Гиен Кэнэх и приносить ему, но это сработало лишь в первый день. Позже, когда их противники поняли, что происходит, они начали посылать людей, чтобы те перехватывали обезвреженных пожирателей и сбегали с ними. Что происходило дальше, Логи не знал, но подозревал, что при помощи какого-нибудь хитрого заклинания можно было переключать Гиен Кэнэх с умершего хозяина на нового человека. Полученных пожирателей главный советник перенаправил в замок для исследований. Опытные придворные маги подтвердили выводы Лиллэль: сочетания колдовских элементов указывали на то, что противостоять Гиен Кэнэх мог исключительно человек.

Логи ненадолго покидал военный лагерь, чтобы встретиться в замке с советниками, услышать их предложения и отдать распоряжения. Джейсон выполнял обязанности заместо него. Логи лично убедился, как он не подходит для того, чтобы заниматься одним важным делом постоянно, но насколько идеален для кратковременных поручений или в качестве замены. Недостаточно амбициозный, не слишком усидчивый, излишне самовлюблённый и до боли обязательный, пускай и позволял себе пререкания. А кто на севере, обладая завидными магическими способностями, не позволял? Буквально на следующий день после приказа главного советника Джейсон выпроводил из Аскетира Иннес, несмотря на её сопротивление. Её отправили в замок и перепоручили под каким-то немыслимым предлогом Лиллэль. Та была далека от желания оказаться ответственной за взрослую девушку, у которой есть родители. К тому же она опасалась, что окружающие после её недолгой службы при будущей королеве севера привыкнут к её образу опекунши. Но, видимо, имя Логи вынудило её вновь уступить.

Главный советник, как и прежде, бдил за всеми — и за Лиллэль в том числе. От его внимания не укрылось, что порой она действовала в его интересах и в ущерб собственным. И сложно было заподозрить её в длительной расчётливой игре, она совсем ничего не получала взамен и не могла получить в будущем. Ещё следовало принять во внимание то, что они с Вотаном находились в отнюдь не дружеских отношениях и ему не могло понравиться расположение супруги к тому, кто занял его место. И тогда несмелая мысль невольно закрадывалась в голову, хоть и с большими оговорками. Логи начинал понимать, что Лиллэль испытывала нечто большее, чем досаду от неудовлетворённого желания. Совершенно не обделённая привлекательными чертами, она тем не менее не вызывала в нём сильного ответного чувства. Ему было интересно, любопытно, даже волнительно в её присутствии, но ничего такого, из-за чего он потерял бы свой безупречный сон. К тому же служба северу находилась для него на первом месте, а сейчас, Логи ощущал это, север нуждался в его проницательности, уме и магических навыках больше чем прежде.

Когда-то он мог находиться в замке часами, вылезать из библиотеки только на занятия с советниками, чтобы поесть или отточить заклинания, и никто не обращал на него особенного внимания. Вечно скрывающийся за книжным переплётом Логи наблюдал за всеми, не привлекая при этом местных сплетников. И если должность, безусловно, придала ему солидности, то война вынесла на совершенно запредельный уровень. Внезапно и замок, и весь север выяснили, что их судьбы зависят от решений Логи ничуть не меньше, чем от решений правителя, учитывая, что с армией находился именно он. Стоило ему замелькать на подлёте к столице, как все резко начинали бегать и суетиться, его слова на совете разносили вплоть до кухарок, а в жестах и цвете одежды начали искать намёки на будущее северных земель. Логи это не могло не забавлять даже в исключительно серьёзный момент. И странное дело, чем больше он отмечал про себя некоторую наивность, казалось бы, искушённых обитателей замка, тем больше чувствовал неожиданную ответственность за них.

Он разговаривал с советниками и учителями как по отдельности, так и на небольших срочных заседаниях, которые созывал, пользуясь властью главного советника. Логи остро поднял вопрос о поиске человека, который в силах противостоять Гиен Кэнэх. Точнее, о более быстрых способах поиска.

— Ускорить дело просто невозможно, — с сожалением пожимали плечами советники. — Пока вы не перепробуете всех магов на Гиен Кэнэх в момент их нападения…

— Именно в момент нападения? — напрягся Логи. — Иначе никак? С теми обессиленными, которых я прислал в замок, нельзя попробовать?

— Нет, так мы не сможем понять. Они совершенно не излучают никакой силы, — получал он в ответ и, оставшись один, утыкался подбородком в сплетённые руки.

Его попытка уберечь человеческие жизни провалилась, но он никогда не сдастся и будет искать новые пути. По крайней мере, они вырвали нескольких пожирателей из рук врага, а создавать новых Моргана уже не в состоянии. Перед возвращением в военный лагерь Логи побывал у Фэна и услышал рассказ о неожиданном визите Эмриса и плодах суда над Марбахом. Мысли в его голове заметались, он вспоминал обрывки старых разговоров, обращался к наблюдениям за прежним вождём. Всё это наполнялось новыми смыслами.

— Эмрис проклинает север? — вот то единственное, что он спросил у правителя.

— Нет, он отнёсся к этому с похвальным самообладанием, — отметил Фэн.

Если бы Логи чуть хуже держал себя в руках, то его брови поползли бы вверх. Про себя он решил, что Фрея отменно работает в качестве успокоительного, но упоминать её имя вслух не стал — понимая, какие раны это разбередит.

Напоследок перед новой отлучкой он обошёл замок, словно проверил врученные ему земли, и встретил Кэмпбелла. Тот ошарашил его заявлением о том, что собирается в Аскетир.

— Ты спятил? — тут же спросил Логи, не заботясь о чувствах мягкосердечного крылатого.

— Многие мужчины, будучи даже советниками, как и ты, отправляются в Аскетир, — сказал уязвлённый Кэмпбелл. — К тому же воины отодвинули линию соприкосновения…

— Ты спятил, — уже утвердительно заявил Логи, перебив собеседника. — Я понять не могу, в замке завелись глашатаи, которые рассказывают о том, как обалденно находиться в Аскетире и какая честь туда отправиться всем, кто научился передвигаться на своих двоих?

Кэмпбелл растерянно заморгал, уставившись на друга, мнение которого он ценил и уважал. Хотя, конечно, предпочёл бы не выслушивать его в свой адрес и в столь резкой саркастичной форме.

— Сначала я увидел там Иннес — вот уж не в какие ворота не лезет, — продолжал возмущаться главный советник, — а теперь ты! Кэмпбелл, ты отличный маг, спору нет, но тебе нечего делать в месте, где ползают Гиен Кэнэх, ходят отряды южан и стрелы сыплются на голову.

— Помощник главнокомандующего Адера сказал, что сильных магов берут всех, — возразил Кэмпбелл. — Так что я уже собрал вещи.

Логи хлопнул себя ладонью по лбу.

— И что ты там собрался делать? Идти в атаку? — ядовито спросил он.

Даже Кэмпбелл слегка обиделся.

— Почему ты считаешь, что я не могу быть полезен?

— Небо! Я считаю, что ты можешь быть полезен! Только здесь, а не там.

— С чего ты решил, что лучше меня знаешь, где я смогу лучше себя проявить? Почему ты решил, что можешь защищать север на границе, а другие нет? Ты ведь также, как и я вырос в замке и никогда не был в армии. Но теперь-то ты там!

Логи внимательно посмотрел на Кэмпбелла и, поняв, что слишком горячо отреагировал на его сообщение, более размеренным и внушающим уверенность тоном ответил:

— Я там, но я ни разу не лез к воинам в бой. Я там, потому что я главный советник севера, а правителю, у которого нет наследников, полагается в таких случаях сидеть безвылазно в замке. Я там, чтобы докладывать обо всём его величеству, осуществлять связь между армией и правителем и распределять ресурсы. Я умею это делать, ты вряд ли назовёшь кого-нибудь, кто справился бы лучше. А вот что собираешься там делать ты — это большой вопрос. Кэмпбелл, ты не воин, я говорю это искренне, без желания задеть тебя. Руководство потоками, идущими из Катуреса, работа со сведениями и их поиск из замка куда лучше подходят именно тебе. Моё мнение — каждый должен быть на своём месте, лишь тогда он действительно помогает северу. Остальное — обыкновенное пустозвонство, а если кто-то считает, что все должны кинуться в армию, то это попросту опасное вредительство, прикрытое высокими чувствами.

— Стало быть, вы считаете всех нас пустозвонами? — раздался голос за спиной Логи. Он оглянулся и увидел приблизившуюся Иннес, которая кивала в знак приветствия Кэмпбеллу.

— Я такого вовсе не говорил, — мотнул головой Логи.

— Если все тебя послушают, то кто же будет защищать север? — добавил Кэмпбелл, который словно почувствовал поддержку в лице Иннес и, несколько осмелев, принялся сильнее возражать Логи.

Главный советник слегка закатил глаза.

— Дети мои! — воскликнул он, позволив проявиться склонности к драматическим постановкам. Это обращение было тем забавнее, если вспомнить, что Кэмпбелл едва ли имел с ним разницу в возрасте, превышающую два года. — Извещаю вас, что армия севера постоянно пополнялась на протяжении всех последних лет. Также у нас есть весьма приличный запас людей. В крайних северных землях мальчиков всегда рождалось куда больше, чем девочек. Я понимаю, что вы не знаете точного количества, но поверьте, — Логи приложил ладонь к груди, — я видел отчёты. Воины на севере не закончатся.

— А маги? — с внезапно прорезавшейся проницательностью спросил Кэмпбелл и получил от Логи укоризненный взгляд.

— Кэмпбелл, я слежу за ходом дел, — отчётливо проговорил он, не глядя в сторону Иннес, которая, сложив руки за спину, внимательно слушала их и не собиралась уходить.

Кэмпбелл же внезапно вздохнул и расслабил лицо.

— Я никогда бы не усомнился в тебе, Логи. Но я уже точно еду. Родители согласовали всё с главнокомандующим. Этого не отменить.

Главный советник переменился в лице и с обеспокоенностью посмотрел на него. Он тут же оставил свой резкий тон, припасённый для официальных собраний.

— Так ты не хочешь? Поговори с родителями, хочешь, я направлю письмо от себя?

— Нет, Логи, нет, — отказался Кэмпбелл. — Ты всё равно не в праве приказывать главнокомандующему.

— Но высказать мнение могу, — возразил главный советник. — Могу забрать тебя к себе помощником.

— Ты уже вызвал Джейсона, — напомнил Кэмпбелл. — Почему-то ты счёл, что он подходит лучше, чем, например, я.

— Так ты сомневаешься в моих действиях? — прищурился главный советник.

Кэмпбелл и не думал сомневаться, но против воли из его слов напрашивался именно такой вывод. Логи не настаивал на ответе, время было совсем не для разборок, вместо этого он медленно, показывая, насколько он серьёзен, сказал:

— Я лично прошу тебя сейчас: не езди туда. Если хочешь причину, то спиши всё на моё дурное предчувствие.

— Ты никогда не руководствовался предчувствиями, — удивлённо покачал головой Кэмпбелл.

— Ну вот видишь, — слабо улыбнулся главный советник. — Даже я дошёл до такого. Ты привык слышать от меня разумные объяснения, но сейчас их нет. Ты совсем не трус, ты очень талантливый сильный маг, но тебя не должно быть там — я это точно знаю.

Уважительный спокойный тон Логи поколебал Кэмпбелла. Словно он почувствовал всю искренность, даже заботу, вложенные в эти слова. Иннес, стоявшая рядом, не шелохнулась, будто окаменела. Логи чувствовал, что Кэмпбелл безумно хотел прислушаться к его совету, что у него пропало желание спорить, что он видел: его друг от всего сердца даёт ему лучший совет, беспокоясь о нём. Логи в самом деле проявлял к Кэмпбеллу больше понимания, чем тот когда-либо видел от семьи, которая сначала послала его в совет, а теперь на войну. Но он не сумел ничего противопоставить тогда, а сейчас тем более. С глубоким вздохом сожаления Кэмпбелл опустил голову и, не смотря на Логи, тихо ответил:

— Мне придётся там быть. Прошу, не будем больше говорить об этом.

И не дождавшись ответа, он сорвался с места и исчез в коридорах замка. Оглушённая Иннес только проводила Кэмпбелла взглядом, а затем обернулась к Логи.

— Какой у вас разный подход к людям, — заметила она.

— Вы о чём? — Логи уже погрузился в свои мысли, а Иннес потревожила его.

— Меня из Аскетира вы выгоняли с оскорблениями, а Кэмпбелла так заботливо упрашивали.

— Неправда, я никогда не оскорбляю женщин, — запротестовал крылатый.

— Но меня оскорбили ваши слова, — неожиданно смело заявила Иннес.

Логи внимательно посмотрел на неё. И почему в замке её считают слабым безголосым существом? Загадка.

— Тогда я приношу извинения.

Иннес, видимо, не привыкла слышать извинения, она слегка замялась и занесла руки за спину. Потом опомнившись, быстро проговорила, стараясь звучать, как взрослая дама:

— Благодарю, ваши извинения приняты.

Логи подавил улыбку, чтобы не нанести этому гордому хрупкому созданию ещё одно оскорбление — только-только извинился за первое. Он собрался уходить и напоследок сказал:

— Я помню о том, что вы помогали мне. Мои поступки могут быть непонятны для вас, но не думайте обо мне слишком плохо.

Она посмотрела на него тоскливо и с толикой сожаления. Он чего-то не знал и не понимал про её жизнь. Возможно, ей очень нужно было в Аскетир, точнее, ей так казалось, а Логи помешал её планам. Возможно, Джейсон угадал, когда сказал, что она приехала за Эйданом. Одно Логи знал наверняка — ни одна причина не стоила риска, которому она подвергла себя.

Из-за войны в замке сильно уменьшили время учёбы, так как преподававшие советники занимались другими делами. Самым младшим постарались сохранить должную нагрузку — иначе нарушился бы весь отлаженный процесс взращивания новых магических поколений. А вот старших, по сути, отпустили в свободное плавание. Всем сейчас было не до них.

Тем самым детям, с которыми занимался Эмрис, предстояло быстро повзрослеть и найти свой путь, несмотря на начавшуюся войну. Логи подумал, что Иннес с её слабыми способностями будет тяжелее всего. Возможно, поэтому она и устремилась в Аскетир помогать раненым? А вот Эйдан продолжал сражаться. Он беспрекословно, даже с желанием шёл в самые опасные места. Иногда Логи казалось, что тот желал быть раненым или убитым. Но Небо отказывало ему даже в этом: как нарочно, даже в самых тяжёлых и кровопролитных вылазках ему удавалось остаться невредимым.

Главный советник имел не одну возможность, чтобы убедиться в его безбашенности и непредсказуемости. Джейсон считал, что теперь беспокоиться не о чем: всё плохое случилось. Но Логи полагал, что любое положение неосторожные резкие действия могут сделать ещё хуже. Тем не менее он выделил время и спустился в темницы, где в одной из них продолжал томиться дядя Эйдана. Тот вскочил и выпрямился, едва заметил главного советника. Логи показалось, что от него ждали дурных известий, но на самом деле он пришёл, чтобы сообщить: Эйдан в порядке, храбро сражается в Аскетире и проявляет великолепные навыки в боевой магии. Главный советник понимал, что темницы отрезаны от внешнего мира, и с тех пор как Эйдана вывели отсюда при неудачной попытке побега, Финли ничего не слышал о племяннике. Глаза опытного вояки блеснули в изумлении и признательности, а Логи почувствовал, что сделал то, что должно.

* * *

Король забрал из Камелота многих рыцарей и Эмриса, так что Фрея беспокоилась о своём досуге сама. Ей было непривычно иметь свободное время, но на новом месте, когда требовалось хорошенько изучить окрестности, лишние часы не могли помешать. Фрея уже спокойно ходила по улочкам Камелота без сопровождения, поэтому, когда Эмрис в очередной раз уехал с Артуром, решила, что настал момент для поиска дома. Она посоветовалась с Гаюсом, и тот обрисовал ей, в какой район города лучше направиться в первую очередь.

Узнав о том, что Фрея собирается в город и планирует наведаться в магическую лавку, Гвен попросилась с ней и получила согласие. Гвиневра сказала ей, что давно хотела заглянуть в лавку, но одна не решалась, а король и Мерлин слишком заняты — просить их о чём-либо в столь ответственные моменты казалось верхом неприличия.

— Да и вообще… — в конец смутилась она под чутким взглядом Фреи, — не могу же я ходить под руку с королём посреди толпы людей.

— Не то что наедине, правда? — лукаво подстегнула её друидка.

Гвен вконец покраснела, но улыбнулась той улыбкой, какая появляется у людей, переполненных счастьем настолько, что не в силах сдерживать его. Фрея постепенно проникалась Гвиневрой, её добротой, участием, мягкостью. Поначалу казавшаяся ей слишком смиренной и несмелой, она стала нравиться ей. Фрея увидела, что Гвен способна на многое ради дорогих людей, просто воспитание и происхождение не давало ей показывать всё, что на душе. Постепенно через разговоры с ней Фрея узнала, какой путь она прошла в принятии любви короля. Как она поначалу отвергла его, защищая свою гордость и честь, как постепенно смогла увидеть в нём достойного человека, как набралась смелости, чтобы искренне и на равных ответить на его чувства, как решилась круто изменить, казалось бы, предначертанное ей при рождении и согласилась учиться. Учиться, чтобы прыгнуть выше, чем ей было отмерено, чтобы приблизиться к Артуру. Да, теперь она верила чувствам — и его, и собственным — и всё же понимала, что положение в обществе нельзя отмахнуть рукой. А в их случае между ними была необъятная пропасть, которую Гвен пожелала сократить хотя бы обучением.

Фрея находила в этой тихой приземлённой девушке черты, заслуживающие уважения и восхищения, и не удивлялась чувствам короля. К тому же она замечала, как Эмрис по-особенному расположен к ней, будто опекал её.

— Конечно, пойдём в город вместе, — улыбнулась Фрея.

Ещё некоторое время назад она попросила Гвен обращаться к ней на «ты», так что та ответила:

— Замечательно, я не задержу тебя, только сбегаю в комнату!

И с шумным шелестом платья выскочила в коридор. Немного подумав, Фрея отправилась к тёте Хунит, чтобы предупредить о том, что будет отсутствовать некоторое время. Они уже заводили разговор о доме, и она сказала, что хотела бы остаться в замке. Фрея понимала, что ей здесь лучше всего: тёплые медленно тянущиеся вечера она часто коротала в компании Гаюса, слугам было несложно присмотреть за ней, учитывая, что по большей части она привыкла самостоятельно заботиться о себе. Оставался Эмрис. Но вечно занятый сын, на котором лежала огромная ответственность, даже в замке встречался с мамой лишь за завтраком и ужином. Если они будут жить отдельно, то он всё равно каждый день будет приходить в замок также, как делал это на севере. Тётя Хунит в её немолодом возрасте с трудом перенесёт основательный переезд со всеми хозяйственными хлопотами.

С недавних пор Фрея взяла на себя обязанность и по утрам относила маме Эмриса пару хрупких прозрачных флаконов с настойками для улучшения здоровья. Как ни странно, но кое в чём друидка была благодарна Фэну, который затащил её на должность личного лекаря. Правители регулярно принимали средства для поддержания внутреннего состояния — всё-таки управление севером отнимало неимоверное количество сил, и Фрея, заступив на должность, получила доступ к их рецептам. Теперь она могла направить эти выношенные десятилетиями сокровенные знания правящей семьи на пользу близким.

Вместе с Гвиневрой они свернули на одну из самых многолюдных и широких улиц Камелота, где в любое время дня сновали торговцы и земледельцы, наёмники и дети, уличные артисты и воры. Последних, разумеется, заметить было не так-то легко, поэтому Гвен предупредила Фрею, чтобы та следила за деньгами.

Лавка превзошла все ожидания Гвиневры, и Фрея заулыбалась от умиления — такое сильное впечатление внутренняя обстановка произвела на её спутницу. По меркам севера здесь всё было само собой разумеющимся: зелья всевозможных оттенков; порошки, увеличивающие или уменьшающие размер предмета; быстросозревающие фрукты и овощи; магические обереги; лекарственные средства; исчезающие и появляющиеся вновь стены и предметы; движущиеся фигурки; змеи; лягушки; птицы и многое другое. Хозяин лавки поприветствовал уже знакомую ему Фрею и с удовольствием встретил новую посетительницу. Он провёл Гвен по всем закуткам, очевидно, наслаждаясь её неопытностью, и рассказал о причудливых средствах, сокрытых в недрах невиданной Камелотом лавки. Внутри было тепло, так что Фрея скинула с плеч накидку. Хозяин лавки повернул голову и невольно задержал взгляд на переливающемся изумруде, который сиял поверх платья. Фрея со спокойствием человека, привыкшего к подобному, дождалась, когда тот опомнился и вернулся к прежнему занятию. Но всё же изумруд постоянно притягивал его, словно самая желанная вещь на свете.

Фрея не беспокоилась из-за таких проявлений интереса. Скорее, она удивилась бы, если бы хозяин лавки остался равнодушным к сильнейшему магическому артефакту Альбиона, и усомнилась бы в его способностях.

Надо признать, недостатка в покупателях здесь не было — звук монет только и слышался вблизи выхода. Уйти отсюда без единой покупки казалось невозможным! Каждый перелив света и ткани завораживал и окутывал таинственностью, а запах старого дерева в сочетании с примесью масел расслаблял и отчего-то заставлял вдыхать его снова и снова. Это место хлеще любых речей и указов разрушало многолетний страх перед всем магическим. Влекомые непреодолимым любопытством люди стекались сюда отовсюду и уносили в своих сердцах частичку волшебного мира.

Фрея сверкала от радости, показывала Гвен рукой, что и на каких полках находится, а проходя мимо резного секретера, провела перчаткой по телу большой упитанной змеи, мирно спавшей на верхней полке.

— Ты тоже можешь её погладить, — повернулась она к Гвиневре, которая с немым ужасом наблюдала за ней. — Да не бойся, она магическая. Точно ничего тебе не сделает.

На такой подвиг Гвиневра не решилась, да Фрея и не настаивала. Всё-таки первое посещение и так запечатлелось в памяти надолго. Когда их посещение приближалось к концу, Фрея подошла к прилавку и попросила несколько порошков и зелий. На неё поглядывали с изумлением — мало кто в королевстве мог выговорить все эти таинственные названия к тому же со столь знающим видом.

Но в Камелот, несомненно, прибывали маги. Фрея ощущала, как город наполнялся силой и энергией, преображался и при этом собирался принимать новые потоки. Она осознала, насколько обманчивым могло быть первое впечатление. Казалось, всё вокруг создавалось для людей, а магии не суждено прижиться среди воинов и земледельцев, сколько бы усилий не прикладывали Эмрис и Артур.

Волшебство отнюдь не было чуждо Камелоту. И видимо, в этом и заключался путь к успеху. Невозможно силой или убеждениями привить то, чего земля и люди, жившие на ней веками, никогда не знали. А вот вернуть давно позабытое, оклеветанное и очернённое — возможно. Понимание этого наполняло Фрею верой и придавало смысл стараниям Эмриса, который работал день и ночь и при этом принимал от судьбы новые удары — сначала частичную потерю магических сил, потом всплывшая правда об убийстве отца.

Вместе с Гвиневрой она спустилась в нижнюю часть города, где чуть поодаль, как им сообщил Гаюс, продавали дома. Они обошли парочку, Гвен делилась с Фреей, на что следует обратить внимание, потому как погода в Камелоте была несколько иной по сравнению с севером. Фрея же молчаливо обследовала дома, заглядывала на кухню и в комнаты и с вежливой улыбкой уходила.

— Ты хочешь что-то найти в доме? — попыталась угадать Гвен, когда заметила, что такое поведение повторялось в каждом из домов, куда они заходили.

— Не совсем, — ответила Фрея. — Все дома вполне хорошие, я не имею ничего против. Скорее, я хочу почувствовать.

— Что-то родное и тёплое?

— Не знаю, насколько это осуществимо, — пожала плечами Фрея. — Быть может, я пытаюсь найти то, что искать бессмысленно.

— А вы точно хотите уехать из замка? — спросила Гвен.

Фрея повернула к ней голову. Она хотела, чтобы Гвен поняла — они переедут не из-за того, что в замке плохо или неуютно, а просто потому, что им нужен свой дом. Они семья и для них так будет лучше и привычнее. Она объяснила это Гвиневре, и та своим мягким голосом — хотя в ней всё было до безумия тёплым и мягким — сказала:

— Главное, чтобы вам было хорошо. Мерлин и так не вылезает из замка, а тебе наверняка хочется иметь место, где вы будете наедине.

Они неторопливо шли по дороге, Фрея подняла голову и смотрела на быстро бегущие облака.

— У меня не получается окружать его своей заботой так, как раньше. В замке слуги почти всё делают за тебя, всегда кто-то рядом. Даже на кухню заходить не принято, а когда заходишь, понимаешь, что здесь всё устроено на чужой лад, а ещё местные кухарки смотрят на тебя с недоумением.

Гвен с пониманием посмотрела на Фрею, пока она говорила, а в конце удивлённо спросила:

— Ты заходила на кухню?

— Да, — закивала друидка, — но быстро поняла, что это неудачная мысль.

Гвен как будто хотела что-то добавить, но не стала. Девушки искали последний на тот день дом, который находился в стороне от других. Хозяйка переезжала с сыном из города и приятельствовала с Глэйс, той самой старушкой, у которой раньше жила Гвен. От неё она и узнала про дом и передала Фрее.

Хозяйка страшно обрадовалась, увидев Фрею. По-видимому, её платье и украшения внушали определённые надежды солидной даме, которая несколько месяцев пыталась найти покупателя. Пока Гвен скромно переговаривалась с ней и передавала наилучшие пожелания от Глэйс, Фрея с присущей ей деликатностью и в то же время внимательностью обходила комнаты на первом этаже.

Потолки в этом доме казались выше, чем во всех предыдущих, и свет падал на стены широкими размашистыми мазками. Мебель без излишних узоров, с плавными линиями и мягкими подушками на стульях и кушетках. Лестница на второй этаж была сделана из крепкого светлого массива и не издала ни единого звука, когда Фрея поднялась по ней. Довольно быстро осмотрев всё наверху, она спустилась. Гвен смотрела на неё так, словно пыталась угадать, понравился ли ей этот дом.

Фрея ещё раз обошла комнату для гостей и, обернувшись, указала на одну из потайных дверей:

— А там кладовка, не так ли?

— Верно, — удивлённым голосом ответила хозяйка. — Вы будто уже бывали в моём доме.

Фрея таинственно улыбнулась.

— Странно, но расположение комнат до жути похоже на мой прежний дом. Сколько вы хотите за него?

Хозяйка ответила и явно не поскупилась, но Фрее цена показалась разумной — дом одновременно был красивым и добротным.

— Знаете, нужно, чтобы мы пришли вместе с мужем, но сейчас он в отъезде.

— О, понимаю! — воскликнула хозяйка, почуяв, что намечается выгодная сделка. — Он рыцарь?

— Нет, но он служит у короля.

Фрея не привыкла много болтать, она думала о том, чтобы осмотреть сад, но хозяйку распирало любопытство.

— Придворный?

— Маг, — закончила Фрея.

Лицо хозяйки изрядно вытянулось, но, видно, она быстро оценила всю привлекательность возможной сделки. А Фрея почувствовала, что та уже записала их с Эмрисом в будущие покупатели. Что ж, дом в самом деле приглянулся ей, осталось выяснить мнение Эмриса. После короткой прогулки по саду они с Гвиневрой простились с хозяйкой и отправились обратно в замок.

По дороге на них налетел мальчишка и едва не сбил с ног. Он больно задел Фрею по рукам, и та вскрикнула.

— И куда так мчишься? — возмутилась она, хватаясь за руки.

Капюшон, скрывавший лицо мальчика, упал, и Фрея, посмотрев на него, воскликнула:

— Погоди, я знаю тебя! Мы встречались в Аскетире, помнишь?

Мальчик растерянно захлопал огромными глазами, едва переводя дыхание. Но судя по его теплеющему взгляду, он тоже признал Фрею. Постояв некоторое время, он кивнул ей. Гвиневра стояла рядом и беспокойно смотрела на руки Фреи.

— Ушибла? — спросила она. — Давай быстрее пойдём к Гаюсу.

— Не страшно, — успокоила её Фрея и повернулась к мальчику, который больше не спешил убегать. — Что ты тут делаешь? Ты ведь… друид?

— Как и ты, правда? — он впервые подал голос. Там, в Аскетире, он так ни разу и не заговорил. Будто голос лесного духа, подумала Фрея. — Я сильно ударил тебя? — Он посмотрел на сжатые и обтянутые перчатками руки девушки.

— Немного, но боль отойдёт, это уже давно не так страшно. Да, я тоже друидка. Куда ты направляешься? Хочешь, накормлю тебя?

Мальчик ничего не ответил. Не произнося ни слова, он вплотную подошёл к Фрее и леденящим душу взглядом посмотрел ей в лицо, а потом на руки. Фрее почудилось, что у стоявшей рядом Гвиневры по телу пробежали мурашки.

Мальчик протянул ладони и взял в них руки Фреи. Наверное, если бы это сделал кто угодно, она тут же отдёрнула бы их, но тут произошло нечто необъяснимое. Зеленовато-голубоватый взгляд маленького друида словно околдовывал и заставлял замереть на месте. Зачарованная, она смотрела, как он сжимает её руки, как произносит странные слова, как зеленоватая магия окутывает её. Фрея прекрасно знала язык друидов, но тут на мгновение словно разучилась говорить на нём и понимать его.

Как только мальчик отпустил её и сделал пару шагов назад, волшебство исчезло и временное помутнение рассудка тоже. Фрея посмотрела на ладони. Боль отступила.

— Что ты сделал? — спросила она, шире распахнув глаза.

— Загладил свою вину, насколько возможно, — мимолётная улыбка скользнула по его губам и тут же исчезла. — Помогло?

— Да, спасибо, — Фрея пригладила перчатки. — Ты так и не сказал тогда, как твоё имя? И хочешь ли ты ещё одну тарелку похлёбки от меня?

— Хочу, — чуть смелее сказал маленький друид. — Меня зовут Мордред. А ты Фрея, верно?

— Верно, — кивнула она. — Что ж, пойдём в замок, маленький беглец.

Тот настороженно взглянул на протянутую руку Фреи, но быстро откинул сомнения и ухватился за неё.

* * *

Правителю севера действительно надлежало не рисковать собой в сумрачные часы войны. Положение Фэна вызывало особенные опасения — он являлся последним прямым наследником правящей семьи севера. Если и существовал радостный момент в том, что он женился на южанке, так этот тот, что он наконец-то мог обзавестись сыном или дочерью. Для знатных северян это был крайне острый момент, особенно после казни принца Эвона.

Фэн при всём понимании личной ответственности испытывал нездоровое удовольствие, вгоняя в беспокойство окружающих. Хотя его решение отправиться лично в Аскетир имело с его точки зрения обоснованные причины. Правитель желал проверить некоторые отряды и настроения внутри них. Донесения лазутчиков тревожили его, и он решил осмотреть всё лично. Среди знатных представителей севера находились те, кто считал, что он знал о Гиен Кэнэх и не поставил в известность подданных.

Что и произошло на самом деле, но признаться в этом было равносильно самоубийству. Фэн не цеплялся за власть, он крепко держал её в своих руках и не намеревался делиться ею ни с кем.

Стража, ответственная за безопасность Фэна, побледнела, когда узнала, что он собирается в приграничную область, где во всю орудовали Гиен Кэнэх. Хуже, чем смерть правителя севера без прямых наследников, могло быть только его лишение магических сил. Но Фэн вёл себя так, словно пожиратели не имели над ним никакой власти.

Он осмотрел отряды, переговорил с воинами и командирами, а напоследок заявил, что хочет выйти за линию соприкосновения.

— Небо! Ваше величество, зачем? — всполошились командиры и стража. — Там смертельно опасно. Дайте поручение нам, и мы выполним ваш приказ любой ценой!

— Это моё личное дело. Я ставлю вас в известность, чтобы по истечении определённого времени вы могли послать отряд для поиска. Сопровождать меня нет нужды.

Стража ещё некоторое время протестовала, но правитель наотрез отказал им.

Он задумал встретиться с друидами, которые жили в этой местности ещё со времён Великой Чистки, когда они поставляли сведения его деду. Требовалось восстановить старый способ связи, и свидетели Фэну были ни к чему. Он не знал, общались ли они в последние годы жизни Кадагора, но в любом случае с его смертью этот союз прервался.

Командиры отрядов, оставшиеся в Аскетире, не осмелились пойти за правителем вопреки его приказу, но послали сообщение главному советнику. Тот прилетел к ним мгновенно и негодующим тоном спросил:

— Куда отправился правитель? Вы что, правил не знаете?!

— Если он приказывает не идти, мы же не можем пойти! — оправдывалась стража.

— Если он приказывает не идти, вы должны кивать в ответ, но всё равно идти! Или хотя бы наложить следящие чары. Если он там погибнет, вы что, подмените его на троне севера? Вы поставили под угрозу нас всех, — леденяще-презрительным голосом закончил главный советник.

— Это решение правителя!

— Небо! — воскликнул Логи и больше не стал тратить время на препирания.

Не вызывая лишних движений, чтобы противник, находившийся рядом, ничего не заподозрил, Логи отдал приказ прочесать лес и расставить дополнительных дозорных.

* * *

Король в сопровождении вереницы рыцарей, растянувшейся в протяжённую нить, прибыл в небольшое приграничное поселение, от которого было рукой подать что до границы с Карленом, что до границы с Неметом. Король Родор прислал доверенного советника на встречу с Артуром. Сам он приехать не смог, так как серьёзная болезнь подкосила его здоровье. Артур догадался, что участь принцессы Митиан, ныне королевы севера, не давала покоя несчастному старику. Он остро воспринимал её будущее и тревожился за судьбу королевства. Слишком поздно он осознал, что практически вручил земли северянам, а союзники, на которых он рассчитывал, превратились во врагов. В сложившихся обстоятельствах Артур являлся не просто человеком, никогда не нарушавшим слово, он был последней надеждой и защитой.

Довольно многочисленное, но плохо слаженное войско короля Родора не могло сдержать натиск обуреваемого яростью Карлеона. Когда Артур встретил посланника, тот сообщил, что Карлеон уже смёл несколько заградительных отрядов и находился на полпути к столице Немета.

Новость не могла обрадовать. Артур понял, что действовать придётся быстро. Он отдал приказ рыцарям выдвигаться после короткой передышки и сократил время привалов.

— Это возможно, догнать их? — спросил Ланселот, разглядывая на карте путь, намеченный королём.

— Возможно, если они будут встречать сопротивление на пути, — мрачно ответил Артур.

Посланник короля Родора показал рукой, в каких местах находились воины армии Немета.

— Они окажут сопротивление, можете не волноваться, — заверил он короля и рыцарей. — Главное, чтобы рыцари Камелота пришли на помощь.

— Я пообещал королю Родору, что он может рассчитывать на мою помощь, — без колебаний заявил Артур.

Мерлин не вмешивался в обсуждение военных планов, обоснованно полагая, что король и рыцари разбираются в этом лучше него. С удалением от замка его обязанности придворного мага таяли на глазах. Он был безмолвным наблюдателем и хранителем короля. Он присутствовал на каждом собрании, на каждой встрече Артура, стоя за его спиной, откинувшись на очередной стул или деревянный косяк. Его блуждающий по сторонам взор создавал ложное впечатление безучастности и отрешённости. И только рыцари, входящие в близкий круг короля, понимали, насколько это не соответствовало действительности. Они знали — при малейшей опасности магический ответ Мерлина с молниеносной скоростью полетит в недруга.

Но пока, к счастью, вмешательства мага не требовалось. Артур находился в своей стихии — во главе армии. Быстрыми темпами они сократили расстояние между собой и воинами Карлеона. Уже через четыре дня они приблизились вплотную, и король направил гонца к Карлеону. Даже теперь ему казалось, что переговоры могут возыметь действие.

Однако вечером того же дня он резко изменил принятое решение.

В лагере рыцари готовили ужин, когда дежурный сообщил королю, что недалеко обнаружен ящик с письмом, на котором виднелась королевская печать Карлеона.

Артур позволил воинам наслаждаться мясом, а сам, прихватив Мерлина, Персиваля и Ланселота, отправился следом за дежурным в то место, где стоял ящик.

Печать определённо принадлежала Карлеону. Артур обошёл ящик, огляделся вокруг, посмотрел на Мерлина, словно спрашивая, чувствует ли тот что-нибудь. Волшебник остался стоять, всей своей уверенностью отвечая, что не ощущает опасности.

Артур взял послание и сорвал печать. Мерлин разжёг за его спиной магический огонь, и им всем предстало короткое, но весьма содержательное послание.

На каждое ваше предложение ответ будет такой же, как и на это.

Карлеон.

Артур стремительно достал кинжал из-за спины и взломал замок на ящике. Смердящий запах защипал их носы, а глазам предстало отвратительное зрелище: голова гонца, которого король послал к Карлеону словно на блюде возлежала на дне ящика. Персиваль прикрыл нос и рот рукой, а Ланселот с Мерлином просто отвели взгляды. Артур какое-то время смотрел на гниющую голову верного воина, а потом резко захлопнул ящик.

— Заберите в лагерь! — бросил он через плечо, а дальше прошептал под нос: — Что ж, больше никаких предложений и не последует.

Всю обратную дорогу они не проронили ни слова, а ночью король собрал рыцарей, чтобы обратиться с речью.

* * *

Подвижки северян в лесу Аскетир не внушали радости Нимуэй и Моргане. Верховная жрица сразу же направилась в ставку Одина, когда получила известие о гибели магов, охранявших Гиен Кэнэх. Моргана заметила небольшую печаль и волнение, едва заметно промелькнувшие по лицу Нимуэй. Что-то огорчило её ещё до этого. Целый день Нимуэй находилась рядом с кристаллом Ниатида.

— Что-то стряслось? — спросила Моргана, когда Нимуэй рассказала о смерти хранителей и исчезновениях пожирателей.

— Да, если ты не заметила, то у нас пытаются увести Гиен Кэнэх прямо из-под носа без всякого уничтожения, — едко фыркнула жрица.

— Нет, я имею в виду до этого, — Моргана сама не поняла, когда перестала обращать внимание на выпады и замечания собеседников. Нахождение рядом с умудрённой ведьмой постепенно приучало её к более зрелым ответам. — Что тебе показал кристалл?

Нимуэй не стала увиливать.

— Эмрис узнал правду о смерти отца.

— Это важно?

Уголки губ Нимуэй неуловимо дрогнули, она подняла взор кверху и вздохнула.

— Относись с вниманием к любым деталям, Моргана, тогда тебя вряд ли сумеют застать врасплох. Жизнь сама рассудит, что было важно, а что незначительно.

— Ты ведь не имеешь к этому отношения? — нахмурилась Моргана.

— Нет, — быстро улыбнулась Нимуэй. Она редко это делала, и поэтому Моргана поняла, что ей не врали, иначе её вопрос не позабавил бы жрицу. — Другой человек. — Она снова одними глазами посмотрела куда-то наверх, будто видела то, что другим не дано. — Эмрис узнал совсем другую историю прошлого.

Моргане тоже хотелось бы узнать эту историю, но Нимуэй резко вскочила с места и начала торопить её. Им нужно было решить вопрос с Гиен Кэнэх, Один и Сенред сходили с ума от беспокойства. Их главное оружие против северян исчезало на глазах.

— Говорила же Одину, чтобы он выследил главного советника севера! — ворчала по дороге Нимуэй, загоняя коня.

— Думаешь, это он придумал?

— Кто ещё? — бросила через плечо Нимуэй, устремляясь вперёд.

Прибыв в лагерь и выслушав свидетелей, верховная жрица решила наложить сильнодействующие защитные чары на магов, которые управляли пожирателями. Чтобы чары не ослабевали, их необходимо было обновлять каждые два-три дня. Маги могли ходить лишь в сопровождении обычных воинов, потому что Гиен Кэнэх нападало на ближайший источник магии, кроме своих хозяев.

Отряды с воинами и пожирателями сосредоточились вдоль всей линии соприкосновения, так что Нимуэй и Моргана поделили между собой места и наведывались туда по отдельности, чтобы обновлять защитные чары.

После этого преимущество вновь вернулось на их сторону. Нимуэй рассказала Моргане, что северяне уже должны были изучить попавших к ним пожирателей и узнать, каким образом им можно противостоять.

— А им можно противостоять? — Моргане показалось, что она ослышалась.

— Конечно, Моргана. Пресловутый природный баланс. На Альбионе должны быть люди или хотя бы человек, который может при помощи обычной силы сопротивляться высасыванию магии.

— Ты знаешь, кто это? — оживилась Моргана. — Мы должны найти этих людей и избавиться от них! Почему ты не говорила раньше?

Нимуэй задумчиво взглянула на неё на этих словах, как будто не услышала вопроса Морганы вовсе.

— Ты всерьёз считаешь, что я знаю, кто это, и сижу без дела? — ухмыльнулась верховная жрица. — Нет, Моргана, природа умнее нас с тобой. Никто не знает, что это за люди. На наше счастье, северяне тоже не знают. Им придётся испытывать каждого мага методом проб и ошибок. И ценой за неудачную попытку будет лишение магии. Такое себе будущее. — Она несколько раз провела рукой по столу. — Нужно поторапливаться с Логи. Он просто костью в горле стоит посреди этого. А потом дорога на правителя севера откроется сама собой.

— А как же Камелот?

— Терпение, Моргана, терпение. Король сейчас отбыл на границы вместе с Эмрисом и весьма занят. В столице мало людей. В наших силах устроить им приятный сюрприз.

Нимуэй замолчала и засобиралась к отрядам. Она больше не отвечала на вопросы Морганы. Оставалось только смириться с тем, что жрица хранила секреты при себе. Моргана начала рассуждать иначе: способность держать язык за зубами сделала из Нимуэй сильную и расчётливую ведьму. Пусть хранит тайны, рано или поздно Моргана узнает. Всё-таки она её главный союзник и прямой законный претендент на трон Камелота. Они нуждались друг в друге.

Зелень начала буйно пробиваться в лесу, отлично скрывая отряды от глаз лазутчиков. Моргана шла пешком от одного лагеря к другому. За последние дни она хорошо изучила округу. Иногда она слышала вдали звуки схваток и старалась уйти в сторону. Гиен Кэнэх не страшили Моргану, но она не желала быть увиденной как северянами, так и другими любопытными глазами. Видеть других, но самой быть невидимкой — вот ещё один урок, который показала ей Нимуэй. Выгоды подобного положения перекрывали даже недостаток армии. Хотя последнее всё же беспокоило Моргану. Нельзя стать королевой без войска — она твёрдо это усвоила, проведя детство и юность в Камелоте при дворе Утера.

Внезапно рядом послышался шум драки. Моргана остановилась. Странно, обычно сражение было слышно издалека, а здесь всё произошло быстро. Будто кто-то свалился с неба.

Моргану осенила догадка — многие северяне летают. Колдунья спряталась за широкое мощное дерево и начала оглядываться, ища источник шума.

Некоторое время она слышала вскрики, ругательства и звуки вырывающихся заклинаний. Потом всё стихло. Она вышла из укрытия и вернулась на тропинку, ведущую к одному из отрядов Одина. Моргана зашагала вперёд, постоянно оглядываясь и не замечая ничего необычного.

Пока её ноги не наткнулись на что-то твёрдое.

Она едва удержала вскрик, зажав себе рот рукой, и посмотрела под ноги. Перед ней лежал человек, находившийся без сознания. Моргана не видела прежде столь высоких мужчин, боковые пряди его волосы длиной до плеч сплетались на затылке в подобие узла. Погода стояла тёплая, и на нём была надета одна рубашка светло-серого цвета из очень плотной ткани и тёмные штаны с высокими сапогами. Без оружия, с парой колец на пальцах обеих рук.

Моргана быстро сообразила, что перед ней северянин, хотя видела одного из них впервые. Она наклонилась к нему, чтобы рассмотреть кольца. Нимуэй учила её определять по ним имя владельца, но в смятении у девушки всё вылетело из головы. Даже в бессознательном состоянии этот мужчина производил впечатление каменной скалы с несгибаемой волей и вызывал необъяснимый трепет. Ей стоило уйти прочь, пока он не очнулся, но её словно приковали к земле. Она не могла сдвинуться с места.

Кольца, кольца… Моргана хаотично вспоминала отрывки фраз верховной жрицы. У этого мужчины их мало, но это ровным счётом ничего не значило. Возможно, он не сильный маг и не мог позволить себе больше магических колец и оберегов. А возможно, напротив, он настолько силён, что не нуждался в дополнительной защите.

Его глаза распахнулись резко, подобно скользящему лезвию ножа. Моргана вздрогнула и отпрянула.

— Кто вы? — она выставила руку вперёд, приготовившись защищаться в случае необходимости.

— А вы? — спросил он, продолжая лежать на земле и беззастенчиво рассматривать её.

Моргане не понравился его взгляд. Серый, холодный, цепкий. Она показала слишком много страха перед ним, нужно было исправляться.

— Я первой спросила. Вы не имеете понятия о хороших манерах, если задаёте леди вопрос, не отвечая на её собственный.

Он издал тихий смешок.

— Небо! Как я посмел. — Он начал подниматься на ноги, и Моргана безотчётно сделала то же самое и почувствовала себя маленькой по сравнению с ним. — Оправданием мне может служить только то, — продолжал он тоном, в котором Моргана расслышала скрытую насмешку, — что я не привык представляться.

— Я тоже, — Моргана вскинула подбородок.

Он скользил по ней пронизывающим взглядом, но сам не испытывал ни страха, ни смущения.

— Верно, вы не знаете, кто я, — высказала она свои мысли вслух.

И почувствовала, как внутри закипает от ярости. Он усмехнулся и с издёвкой продолжал смотреть на неё. Он прекрасно знал, кто она, а вот она оставалась в неведении относительно его личности.

— Леди Моргана, — медленно произнёс мужчина, и от него повеяло угрозой и силой, — я понимаю, что в Камелоте ходили разные небылицы о северянах, но, уверяю вас, не все мы несмышлёные идиоты.

Он не просто знал, кто она, он знал о её прошлом и открыто показывал это.

— Вы не похожи на идиота, — признала она.

— Надеюсь. — Он замолчал и потом продолжил: — А вот вы, похоже, плохо слушали уроки вашей наставницы, раз так и не разобрались, кто перед вами.

Он посмел прямо упрекнуть её в недостатке магического образования! Даже король Один с его намёками на союз с Морганой не дотягивал до этого незнакомца по уровню нахальства и дерзости.

— Главное, что вы знаете, кто я, — заявила ведьма, грозно сверкая глазами. — А потому должны особенно радоваться, что я просто уйду и не стану допытывать вас.

Он должен был оценить по достоинству такой ответ. Моргана собралась пройти мимо него, но он сказал:

— Что ж, считайте, вы пристыдили меня. Моё имя Фэн, и если в другой раз мы встретимся в чаще леса, то я всегда к вашим услугам.

Моргана остановилась, поражённая его именем. Правитель севера. Только он носил такое имя.

— Что вы тут забыли? — на смену удивлению быстро пришло обыкновенное любопытство.

— А вы?

Моргана возмущённо выдохнула. Как легко он выводил её из себя одним своим повторяющимся вопросом. Для него что, было тайной, что она его противник на этой войне? Нет, перед ней определённо стоял очень умный человек. Его ум отличался от ума Нимуэй, но требовал такой же повышенной осторожности. Он не пытался напасть на неё, и Моргану это сбивало с толку. Что делать в открытой схватке она знала, а вот в таком скрытом немом противостоянии даже не понимала, выигрывает ли она или идёт ко дну.

Трусость всегда претила Моргане, и она сделала пару шагов навстречу ему.

— А мне рассказывали о вашей силе. Как же так вышло, что я обнаружила вас, лежащим без сознания? — сладким голосом и с коварным прищуром, как это делала Нимуэй, проговорила она.

— Может быть, я ждал вас, — загадочно ответил правитель.

— Говорите прямо, — потребовала Моргана, убрав сладкое выражение с лица.

— Это не в духе севера, — ухмыльнулся Фэн. — Но я правда хотел увидеть вас.

— Зачем?

Он не ответил. Неужели эта встреча была спланирована? С кем он дрался в лесной глуши? Только сейчас Моргана увидела, что по рукаву его рубашки стекала кровь.

— Вы ранены! — воскликнула она.

— Пустяк, — прикрыл глаза он. — Мне пора возвращаться, мои поднимут тревогу. Прощайте, леди Моргана.

Он не дождался её ответа, в очередной раз нарушив правила хорошего тона. Или северные понятия о воспитании так разнились с южными?

Моргану восхищали существа, способные летать. Эмрис управлял драконом, но крылатые могли самостоятельно передвигаться куда угодно. Затаив дыхание, Моргана смотрела, как за спиной северного правителя раскрываются крылья, незаметные в обычном состоянии. Если рана на руке и мешала ему, то понять это было невозможно. Грусть накатывала на неё волнами, пока она провожала удаляющийся силуэт.