Альбион (джен)

Север покрылся звенящим тревожным мраком, когда Фэн добрался до места, где располагались военные. Завидев его, Логи и командиры сорвались с мест и бросились вперёд, наперебой засыпая правителя вопросами.

— Ваше величество, с вами всё в порядке?

— Неужели вы ранены? Позовите лекаря, дармоеды!

— Вам встретились южане?

У Фэна никогда не наблюдалось склонности к даче отчётов, поэтому помнивший об этом Логи растолкал всех на правах второго лица и проводил правителя к себе. Оставшись с ним с глазу на глаз, он достал шкатулку, открыл и начал копаться внутри.

— Ты же находишься при другом военном отряде? — вопросительно приподнял бровь Фэн.

— Мне сообщили о твоём в высшей степени неблагоразумном решении, — пробурчал себе под нос Логи.

Он настырно копался в шкатулке, как хищная птица, которая терзает добычу. Наконец обнаружив то, что искал, он повернулся к Фэну. В его руках блестела баночка с мазью.

— Запасы от главного лекаря? — усмехнулся правитель и начал расстёгивать окровавленный рукав рубашки. — Ты держишь их в каждом военном лагере?

— Держу в каждом, потому что никогда не знаю, куда мне потребуется лететь, — руки крылатого проворно развязывали веревку, связывающую баночку. — Но готовил её не главный лекарь.

— Вот как? — замер Фэн. Догадка проскользнула по его бледному лицу.

— Стащил у Фреи, каюсь, — коварно улыбнулся Логи и приступил к обработке раны.

Сколько можно избегать произносить это имя вслух. Для них обоих она многое значила. Логи приступил к обработке раны.

— Да позови кого-нибудь из лекарей, — стискивая зубы, прошипел Фэн.

— Сам справлюсь, — Логи ловко, но несколько болезненно для правителя распределял мазь вокруг раны, которая находилась чуть выше локтя. Он и не старался сделать это, не причиняя неудобств. — Кто удостоился чести ранить тебя?

— Какой-то чёртов маг выскочил на меня в лесу. Наверное, из прихвостней Одина. Я не успел среагировать, он как-то с пылом принялся бросать в меня огненные заклинания.

— М-м-м, с пылом, говоришь? Но теперь-то он мёртв?

— Кажется, только ранен, — нехотя признал Фэн.

Логи весьма выразительно посмотрел на него.

— Теряешь сноровку. Вот поэтому не следует ходить одному по лесу рядом с южанами, — причитал он, словно наседка. — Защитные кольца не сработали? Значит, он был довольно силён. Что ты забыл в лесу за Аскетиром?

— Нужно было кое-что проверить, — исподлобья смотрел на него правитель, продолжая поджимать губы, когда Логи слишком близко к ране проводил пальцами.

— То есть, секрет? — смекнул главный советник. — Хорошо, ваше величество. Желаю вам доброй ночи! Надеюсь, вы проведёте её в не в лесу.

Логи оставил правителя и отправился давать указания дозорным и проверять защитные заклинания над лагерем. Сегодня здесь ночевал слишком важный человек, чтобы упустить хоть малейшую деталь.

* * *

Слухи о ране правителя достигли замка Крылатых раньше, чем он вернулся туда сам. А сделал он это сразу поутру, понимая, как важно показаться перед северными придворными, готовыми сотворить заговор из-за криво застёгнутой пуговицы на его рубашке. На пороге спальни его встретила запыхавшаяся Митиан. Она довольно долго изображала беспокойство и, видимо, искренне верила, что испытывала его. Но Фэн осознавал, что в действительности она волнуется за своё положение, если с ним что-то случится. Она плохо понимала, как жить в статусе королевы севера, а статус вдовы для неё и вовсе туманная и крайне пугающая вещь.

Существуют люди, которые приходят к другим, когда те заболевают или ослабевают. Фэн не любил таких людей, не боялся, но предпочитал избегать. Когда из его спальни наконец-то убрались и лекари, и жена, и советники, ещё оставшиеся в замке, туда с коротким невзрачным стуком прошмыгнул женский силуэт, который он не желал видеть более всего.

Фэн не мог назвать разумных причин для собственной брезгливости. Но был абсолютно уверен, что если в одну прекрасную ночь его посетит кошмар, то в нём будет тётушка Фреи.

Спустя месяц после побега Эмриса и Фреи она появилась в замке. Якобы приносила что-то для лекарей. Фэн притворился, что не заметил её, но затылком чувствовал её желчный взгляд. Так от случая к случаю Агнес появлялась в замке, о чём правителю докладывала дотошная стража, которой было поручено сообщать о странных посетителях.

А сейчас она проникла в его покои. Почему воины, стоящие в коридоре не доложили? Возможно, она наплела, что её послали за лекарством, весь замок гудел про его ранение.

Фэн хотел остаться один с этим жгучим уязвляющим его гордость ранением, долго смотреть на лихорадочный огонь в очаге и позволять воспоминаниям о Фрее пожирать его мысли. Рана на руке являлась прекрасным предлогом, чтобы не сопротивляться атакующему бреду.

Но вместо этого перед ним стояла Агнес, взирая на него с ухмылкой, скрестив руки в требовательном жесте. Всем видом она обвиняла правителя в том, что потеряла свет своей жизни. Будто он считал отъезд Фреи рядовым событием, не стоящим внимания. Будто для него она не была светом жизни. Фэн даже себе боялся лишний раз признаться, что каждое воспоминание о ней терзало его душу и разбивало вдребезги сердце. И в отличие от Агнес он прекрасно чувствовал личную вину. Она уехала, потому что над Эмрисом по его милости нависла угроза.

— Я хочу получить место в замке, — заговорила она.

Чудесно, с порога — и сразу к делу. На севере так почти никто поступает, Фэн каждый день видел интриги и ложь и сам творил их.

— Помощницы пятой кухарки на кухне? — уставшим голосом спросил он.

Она не оценила его сарказм.

— Что-нибудь поближе.

— К выходу из замка?

— К вам.

На что она рассчитывала? Он не хотел её видеть. Её воспитанницу — да, но не её.

А в Агнес прорывался гнев, который она сдерживала так долго.

— Это ваша спешка привела к тому, что её больше нет рядом со мной. Месяц я думала — может, она вернётся. У неё никогда не было другого дома, кроме севера. Эмрис затуманил ей разум, а вы напугали своей необузданностью! — с жаром бросала она ему обвинения в лицо.

Фэн поднял взор к потолку. Фрея и страх — кажется, эта женщина не знала той, кого вырастила как родную дочь. Он своевольно хотел забрать у неё то, что она любит, в надежде однажды заполучить её себе. Фрея обрушила на него справедливый гнев, поделом растоптала достоинство и спасла Эмриса. Какую бы бурю чувств он не испытывал, но разум ещё не отказывал ему окончательно, и Фэн знал, что во всём виноват сам.

— Вы рассорились с ней ещё раньше, — напомнил он.

— Моя девочка никогда всерьёз не ссорилась со мной!

Какая же у людей короткая память, подумал Фэн. Скоро Агнес договорится до того, что, оказывается, она была чистейшей женщиной, а он злобным увальнем, сломавшим их с Фреей прекрасную совместную жизнь.

— Я догадалась, что убийство советника Фафнера ваших рук дело, — внезапно произнесла она, и полулежавший до этого в ленивой позе Фэн вытянулся и наградил её предостерегающим взглядом. — Не думайте, я не осуждаю. Если вы так отомстили за Фрею, за то, что они сделали с её руками, то я умру с вашей тайной и никогда не выкажу упрёка. — Она наклонила голову вбок и сделала шаг вперёд. — Могу только добавить, что советник Вотан пока легко отделался.

— Вы уже зачитали весь список того, что я вам должен, или мы пока на середине пути?

Фэн впервые увидел в Эмрисе добродетель — приходиться зятем такой женщине весьма утомительно.

— Дайте мне место. Лучше среди придворных лекарей — многие уехали на войну. Я хочу вернуть Фрею на север, а вы разве не хотите того же?

Но Фэн знал разницу между «хочу» и «могу», а вот, кажется, на Агнес отсутствие Фреи сказывалось весьма скверно. Никакая сила на свете не могла вернуть Фрею, иначе Фэн давно воспользовался бы даже призрачным шансом. Снова попытаться убить Эмриса? Он стал слабее, только правитель помнил глаза Фреи в ту ночь. Безумец, как он только поддался тогда на её обман.

— Это невозможно, — вздохнул он, прикрыв глаза. — Если так хотите в придворные лекари — идите. Только не утомляйте меня впредь подобными разговорами.

— Война многое списывает, — заявила Агнес. — Что, если бы Эмрис погиб на войне? Разве Фрея одна осталась бы в Камелоте? Разве не захотела бы вернуться в старый дом? А если бы она увидела ваше раскаяние, разве со временем не простила бы вас?

— В ваших словах слишком много «бы». Я привык полагаться на расчёт и управлять ситуацией. И если я подошлю убийц к Эмрису, Фрея никогда не вернётся на север. Уж скорее убежит за море вплавь.

— Да кто толкует о наёмных убийцах? — возмутилась Агнес, как будто это Фэн здесь делал непристойные предложения. — Говорю же вам, война всё списывает. У Эмриса с его характером предостаточно недоброжелателей. Главное, чтобы Фрея не пострадала. Мы можем действовать с вами заодно — у нас один интерес.

В Фэне медленно просыпалось негодование.

— Действовать заодно — ну уж нет! У нас с вами никаких дел не будет. Я обхожу стороной вас, а вы меня. И не будем совершать обречённых попыток вернуть ту, которая, хоть и дорога нам обоим, но потеряна безвозвратно.

На лице Агнес появилось загнанное, почти безумное выражение. Блики огня дьявольски играли на её скулах. Фэн подумал, что она вполне может создать ему проблемы в будущем. Перед тем как уйти, она сказала внезапно осипшим голосом:

— Что у вас на уме — не знаю. Не думайте, что я поверю, будто вы смирились с потерей Фреи. Я видела ваш взгляд тогда. Вы бредите ею! И как бы не распорядились Небеса, я не перестану бороться за неё, так и знайте. А за место в замке — благодарю. Время нынче неспокойное, знаете ли.

Фэн явственно видел, как мечты о спокойном вечере растворяются в воздухе. Безумная женщина! А он переживал за себя — кого-то Фрея сводила с ума в прямом смысле слова. Он откинул голову на спинку стула и закрыл глаза. Придётся объяснять Логи, почему он взял Агнес в замок. Лучше рассказать правду и попросить помочь. Он и так утаил от него встречу с Морганой. Правитель чувствовал, как ситуация с Агнес выходит из-под контроля и как ненавистное раздражение плавно подбирается к нему.

* * *

Войска Карлеона нещадно топтали земли Немета. После стольких лет мира и спокойствия картины разрушений и убийств выглядели особенно тяжело. Все будто позабыли, что ещё недавно являлись преданными союзниками и ездили в гости на празднества и турниры. На смену пышным приёмам и дружественным рукопожатиям пришли поля битвы и удары мечами, которыми нещадно вспарывали животы друг друга.

Армия Камелота догоняла воинов Карлеона, идя по их кровавому следу и видя боль и разрушения, которые они сеяли вокруг. Мерлин знал, что Артур в качестве человека — добр и забавен, в качестве короля — справедлив, в качестве воина — силён и храбр, а теперь он увидел, что в качестве полководца он решителен и беспощаден. Он видел намёки много раз, ещё будучи слугой, на тренировках и охоте, однако это было не одно и то же.

Волшебник имел удовольствие лицезреть, как Артур, который никогда не просыпался без помощи слуги, вскакивал во время похода сам раньше всех и жесточайше следил за дисциплиной. В нём словно просыпался ловкий и одновременно свирепый хищник. От Артура веяло прежней подвижностью и живостью, которую притупляло существование в замке.

Однако повод для проявления доблестей был безрадостный. Когда рыцари доложили королю, что они подошли совсем близко к войскам Карлеона, тот дал им передышку с тем, чтобы через несколько часов на рассвете дать сражение.

Рядом с местом будущей битвы находился заброшенный замок. Он стоял на возвышенности, окружённый высокими ободранными деревьями с вывороченными корнями. Они раскачивались при малейшем дуновении и издавали гнусавый скрип, распугивая редких прохожих. Сплетаясь ветвями, деревья создавали тенистое, сокрытое от посторонних глаз место, в центре которого расположился замок.

В нём никто не жил не менее шестидесяти-семидесяти лет. Башни его, некогда величественные, теперь смотрелись посеревшими невзрачными трубами. А легенды, которые складывали о чудовищах, обитавших поблизости, окончательно привели это место в упадок и запустение.

— У них головы наполовину обезьяны, наполовину льва, — рассказывал Ланселот по дороге. — А зубы длиннее и острее кинжалов. Говорят, один порез — и вы отправляетесь в мир иной. А ещё они летают и нападают с воздуха на людей и животных.

— Что-что, а чудовища нам точно не страшны, — заметил Гавейн и подмигнул Мерлину.

Артур, который раньше бы назвал подобные истории выдумками, теперь молча прислушивался к рассказу Ланселота и тоже посматривал на Мерлина, следя за выражением его лица. В вопросах чудовищ и магических существ его слово считалось решающим.

— Возможно, это гаргульи, — предположил волшебник. — Персиваль, передай вперёд, чтобы брали левее, лучше переночевать там.

Рыцарь помедлил и сказал в ответ:

— Но король приказал ехать прямо.

Артур прислушался к их разговору и послал вопросительный взгляд Мерлину.

— Там место более уединённое, да и река ближе, — объяснил тот. — Другие его объезжают как раз из-за страха перед чудовищами и заброшенным замком.

— Как удобно брать тебя в дорогу, — хмыкнул Артур и повернул голову к рыцарю. — Да, Персиваль, берём левее. Я по привычке отдал приказ ехать прямо.

— Спустя столько времени ты оценил меня по достоинству, — пробормотал Мерлин.

Артур подъехал ближе и шепнул.

— Вообще-то уже довольно давно.

Они спешились и начали готовить лагерь. Мерлин ожидал чуть больше суеты и беготни, но рыцари, казалось, точно знали, что делали. Они рано поужинали и легли спать, только дежурные оставались на постах и чутко прислушивались к малейшему движению. Маг же сидел возле одного из догорающих костров и вспоминал слова Талиесина: о том, что Артуру суждено всю жизнь ходить по лезвию ножа и что соскользнуть он может в любой момент. Он так задумался, что не услышал шагов позади себя.

— А ты чего не спишь? — маг получил лёгкий толчок в спину и тут же увидел Артура, усаживающегося рядом. — Или думаешь мои приказы не для тебя?

Мерлин оглянулся вокруг. Все рыцари и вправду спали.

— Но я-то не воин, мне сон не нужен так, как им.

— Переживаешь? — спросил Артур.

— В каком-то смысле, — Мерлин выставил руку и начал при помощи магии играть движением огня. — Для меня каждый рыцарь не чужой человек, а завтра будут смерти. К тому же я не понимаю, что будет дальше. Если завтра ты разобьёшь армию Карлеона, то как поступишь?

Артур наблюдал за его руками, изредка поглядывая на лицо волшебника.

— Знаешь, из меня предсказатель никакой. Тут настолько всё зависит от всего, что я буду поступать в зависимости от обстоятельств и от того, что буду чувствовать в момент решения. — Он вздохнул и сложил руки в замок. — А больше всего я думаю о Моргане и Нимуэй, нежели о Карлеоне и Родоре. Они будут искать союзы. Моргана точно. Она мыслит как отец, как я в некотором роде.

— А если ради спасения Камелота пришлось бы отказаться от короны, ты бы смог? — полюбопытствовал Мерлин.

Артур фыркнул.

— Если в пользу Морганы, то нет. Это и стало бы гибелью Камелота, я бы ничего не спас. Она не способна править. — Мерлин с интересом развернулся и чуть подвинулся. Он в принципе не особо задумывался, могла ли из Морганы получиться королева. Он просто не видел никого, кроме Артура. — Мне пришло это в голову, когда была порвана ткань мироздания, и я окончательно убедился, когда она создала Гиен Кэнэх. — Артур прищурился. — Послушай, ты уверен, что жрицы и север ненавидят друг друга настолько, что не заключат союз?

Рядом послышался шорох, и Артур с Мерлином одновременно повернули головы. Нарушителем тишины оказался Гавейн.

— Кажется, я приказал всем… — громогласно начал Артур, угрожающе приподнимаясь.

— Простите, ваше величество, окажите милость. Зов природы, — успокаивающе вытянул ладони рыцарь, и король с малозаметной улыбкой тут же присел обратно и дал знак проходить.

— Я уж было подумал, ты его схватишь за такой страшный проступок, — прыснул со смеху Мерлин, когда голова рыцаря скрылась за развесистыми деревьями.

— Тебе бы только подколоть меня, — покачал головой король.

— Я любя, — заверил маг. — Это знак величайшего расположения с моей стороны, — нарочито величавым тоном проговорил Мерлин, а потом сразу сделался серьёзным и ответил на вопрос короля: — Нет, не особо верю. Нимуэй не допустит такого, а Моргана пока ни разу не действовала самостоятельно. Конечно, можно предположить, что однажды она выберется из-под её контроля, особенно принимая во внимание огромную силу. Но тут есть Фэн.

— Он отвергнет союз?

Мерлин нахмурился и задрал голову к небу, пытаясь подобрать наиболее точные слова.

— Он не умеет заключать союзы. По его мнению, он всегда должен одерживать верх. И ещё Фэн ужасно недоверчив. В то, что он попытается использовать всех и вся — я поверю легко, а в настоящий равноправный союз — нет.

— Но ведь он доверяет Логи, — вдруг вспомнил о другом крылатом король.

— Это особенный случай, который только подтверждает общее правило. Артур, если отец Митиан умрёт, то кому достанется Немет?

— Его дочери. Она единственная наследница.

— Никаких родственников? Дяди, кузены?

— Кто-то есть, но их даже не рассматривают. Какой-то кузен точно имеется.

— Понятно, — прошептал Мерлин. — Север потребует эти земли себе от имени Митиан.

— Я тоже об этом думал, — сказал Артур, поднимая с земли ветку и надламывая её своими руками. — А владеть землями, которые не соединены никакими дорогами, весьма затруднительно.

Мерлина осеняла догадка за догадкой.

— Значит, Фэн не отдаст приказа сложить оружие, даже если все Гиен Кэнэх будут уничтожены.

— Именно, — подтвердил Артур. — Если он хотя бы вполовину так умён, как я о нём думаю, и дорожит своей властью, то будет метить хотя бы на всё царство Лота и часть Мерсии.

— Значит, нам не видать мира в ближайшие годы? — тоскливо спросил маг.

— Законы власти неумолимы, Мерлин, — объяснил король и потянулся за Экскалибуром.

Мерлин задержал на мече взгляд. Потом поднял его на Артура, расстёгивающего застёжку на алом плаще и перехватывающего его широким жестом руки. В предсказании, о котором говорил дракон, было сказано, что он объединит земли пяти королевств. Тогда завтрашнее сражение, думал Мерлин, могло стать первым за пределами Камелота на длинном пути короля.

* * *

Ранним утром рыцари собрались на поляне перед королём, который обратился к ним с небольшой речью. До воинов Карлеона их отделяли три тысячи шагов.

Воздух пробирался под алые плащи рыцарей и трепал волосы. Сотни крепких мужских ладоней сжимали широкие рукояти мечей с символами королевства и их семей. Артур в речи отметил, что битва вдалеке от дома требовала от них ничуть не меньше самоотверженности, чем защита Камелота.

Объединение армий Карлеона, Одина и Сенреда в совокупности с магической помощью жрицам могло дорого стоить двум королевствам, оставшимся в стороне. К тому же слово «честь» многое значило для каждого человека, стоявшего перед королём. А Камелот в лице Артура пообещал помощь королю Родору.

Мерлин прислушивался к речи друга, ощущая, как магия его голоса распространяется и на него. Воодушевление, надежда, прилив сил — Артур источал это и передавал другим. Мерлин заметил, что злость короля на посылку Карлеона несколько утихла и — нет, не исчезла — превратилась в стойкую решимость. Для человека, ведущего за собой в бой, и для тех, кого он вёл, так было лучше, маг прекрасно понимал это.

После Артур дал команду, и рыцари двинулись вперёд. Они шли не вместе, а разбивались на вооружённые группы, распределялись на заранее отмеченные королём позиции и ждали дальнейшего сигнала. Мерлин вспомнил, где слышал их, — на охоте, только Артур слегка изменил их. Всё-таки Камелот долгие годы принимал многих гостей, и те участвовали, в том числе в королевских охотах, и могли слышать сигналы юного принца.

Сам волшебник занял место, о котором не знали даже рыцари и которое он согласовывал с королём. Артур сразу сказал, что идеальным укрытием для Мерлина стала бы возвышенность, но вокруг были лишь леса и поля. С его магической силой было необходимо наблюдать за всей ситуацией целиком, чтобы в нужный момент прийти на помощь. Единственным местом, находившимся на высоте, являлся тот самый заброшенный замок.

Туда и отправился волшебник, пока Артур и рыцари пробирались к войскам Карлеона. Мерлин видел немало невзрачных, даже пугающих мест, так что разучился испытывать трепет перед неодушевлёнными вещами. Однако этот лес в самом деле захватывал воображение. Казалось, каждая ветка пыталась зацепить рукав его рубашки и оттолкнуть прочь. Оглядывая местность исподлобья, Мерлин не сбавлял шаг и шёл вперёд. Артур нуждался в том, чтобы он добрался до условленного места вовремя и следил за ходом сражения, помогая воинам Камелота.

Он добрался гладкого выступа, откуда открывался вид на поляну и лес снизу. Позади, прямо на выступ в скале взгромоздился каменный замок. Если он и был заброшен людьми, то другими существами — точно нет. Мерлин ощущал движения и слышал странное шуршание. Однако эта часть мира, пугавшая других, являлась привычной частью его жизни.

Магия, его вечный помощник, позволяла приближать картины уже развернувшейся битвы. Стоит ли упоминать, что основное внимание Мерлина было приковано к Артуру? Слова Талиесина вновь и вновь звучали в голове, терзая изнутри.

Для Карлеона войска Камелота не стали неожиданностью. Его лазутчики работали не хуже и предупредили о приближающейся угрозе. Они успели соорудить небольшие заградительные сооружения, но они не помогли им — вмешался Мерлин. Увидев, что на стороне Камелота сражается маг, воины Карлеона попятились, но удержались. Вероятно, их король в ярости приказал не отступать ни на шаг.

Для Мерлина это сражение стало первым. Никогда прежде он не участвовал в открытом бою против армии, а теперь он был здесь, на одной стороне с Артуром. Он часто слышал, что рождён для того, чтобы давать отпор армиям. И теперь эти слова воплощались в жизнь. Земля под ногами отзывалась на каждое его действие, сбивающий с ног золотой поток вырывался из рук и отметал противников в сторону. И власть, которую он ощущал благодаря магии, могла бы запросто свести с ума, обладай он меньшей стойкостью и силой воли.

Сражение не продлилось долго вопреки приказам Карлеона. Войска попросту убежали в лес, очевидно, поняв, что против магии безоружны. Мерлин постоял на выступе ещё какое-то время, чтобы убедиться, что продолжения не будет, и начал спускаться по крутому склону. Он затратил немного сил в битве и чувствовал себя вполне бодрым, торопясь вперёд и спотыкаясь о выступы и камни. Артур пожурил бы его за извечную неуклюжесть, если бы увидел. Всё внутри без причины наполнялось радостью, когда он бежал вот так, зная, что скоро увидит короля.

Волшебник ещё не успел выбраться из леса, как услышал вдалеке крик и хищное рычание. Он бросился вперёд со всех ног.

Выбежав на поляну, он резко остановился. Рыцарей и короля окружили огромные чёрные существа с крыльями, ходившие на задних лапах, похожих на человеческие, только гораздо толще. Их глаза словно наливались кровью, а уши заострённой формы шевелились каждый раз, когда они громко вскрикивали. Артур выставил перед собой Экскалибур и замахнулся на ближайшее чудище. Парой ловких движений он пронзил его в сердце, и оно рассыпалось бесследно. Увидав гибель сородича, оставшиеся существа взревели будто от боли. Король сделал шаг назад, готовясь нанести новый удар.

Мерлин смекнул, что перед ним те самые гаргульи, о которых рассказывал Ланселот, и заговорил на драконьем языке, одновременно приближаясь к рыцарям. Уверенности в том, что они его послушают, не было — единственная область знаний, в которой Мерлин не мог свободно полагаться на образование, полученное в замке Крылатых, касалась именно драконов. И всё же волшебник помнил, что гаргульи в родстве с драконами.

Расчёты Мерлина оправдались — гаргульи в одно мгновение переметнулись к нему, позабыв о рыцарях. И теперь его обступила стая кровожадных чудовищ с обнажёнными клыками.

— Что ты им сказал, что они все помчались к тебе? — возмутился Артур, с недоумевающим видом воззрившийся на представшее зрелище. Можно было подумать, что он страстно желал, чтобы пара гаргулий сохранила верность ему.

— Чтобы они пошли прочь, — бросил Мерлин через кольцо напирающих чудовищ, которое начинало медленно сужаться.

— Видимо, с картой местности у них проблематично, — вставил Ланселот.

Артур обеспокоенно поглядывал на мага.

— А ты магией воспользоваться не хочешь?

И уже замахнулся, чтобы уничтожить ещё пару-тройку гаргулий, но его остановил возглас Мерлина.

— Стой! Я с ними разберусь, не трогай их.

— Мерлин, не валяй дурака. Похоже, они не очень-то чтят великих волшебников Альбиона.

— Гаргульи не умеют читать, да будет тебе известно.

— Вот именно! — воскликнул король и снова нацелился на стоящую к нему спиной гаргулью. — И на что они тебе сдались? — проворчал Артур.

— Да стой же! — замахал руками Мерлин. — Я смогу заставить их уйти, дай мне сосредоточиться на контрзаклинании и убери меч!

— А куда подевался Гавейн? — замотал головой Ланселот.

— Убежал в лес с криком, что догонит этих трусов, — ответил Персиваль.

Обладатель самой обаятельной улыбки в Камелоте не заставил себя ждать и вскоре вернулся в строй, возмущаясь тому факту, что ни один воин Карлеона не пожелал выйти и сразиться с ним.

— А что это за летающие пугала? — опешил Гавейн, в то время как Мерлин окружал себя защитной волной и продолжал общаться с гаргульями на языке драконов. Рыцарь посмотрел вокруг. — А вы не хотите помочь ему? — И тут же обернулся к волшебнику и спросил у него: — Мерлин, а ты собираешься их убить?

— Нет, — мрачно ответил вместо мага король. — Он, видите ли, хочет с ними договориться. Хотя клянусь короной, они не выглядят договороспособными.

— Чего? — снова опешил Гавейн. — Мерлин, дружище, что на тебя нашло? Ты же с Морганой теперь так бы не церемонился?

— Моргана угрожает королю, — процедил Мерлин, сдерживая гаргулий.

— Ну да. А эти милые пташки тебе.

— За себя я не боюсь, — сказал Мерлин, когда гаргульи наконец пригнулись и начали отступать.

Шипя и огрызаясь, они пятились назад, к заброшенному замку, а Мерлин держал руку перед собой в готовности отбить любую атаку. Когда гаргульи скрылись в лесу, волшебник выдохнул и повернулся к рыцарям. Артуру определённо было что сказать, но он предпочёл сделать это позже и с глазу на глаз, пока остальные собирали вещи и зализывали раны. Погибших в этом сражении не оказалось, что, безусловно, являлось заслугой Мерлина.

— Никогда в жизни не видел такой быстрой битвы, — сказал Артур, стоя в стороне и наблюдая за приготовлениями рыцарей. Рядом с ним был Мерлин.

— Это хорошо, что я смог быть полезен, — скромно произнёс он.

— Полезен? — посмотрел на него король, вскинув бровь. Он будто сомневался, шутит ли Мерлин или говорит вполне серьёзно. — Да ты предрешил весь исход, причём очень быстро. Армия Карлеона, которая славилась своей неустрашимостью, вдруг разбежалась.

— Это же не конец? — спросил маг и посмотрел на небо.

— Разумеется, нет, — покачал головой король. — Там явно была даже не вся армия. Карлеон отвёл часть. Но мне доложили, что путь на замок короля Родора свободен.

— Странно, — протянул Мерлин. — Это очередная ловушка?

— Вполне возможно. — Артур натянул перчатки и повернулся к Мерлину, оказавшись рядом с ним. — И у меня большая просьба: в следующий раз не заставляй так волноваться. Я знаю, ты в силах разобраться с любыми чудовищами гораздо быстрее.

— Слушаюсь, мой король, — шутливо провозгласил Мерлин.

* * *

Фрея поднималась с кухни наверх с новой порцией супа и мяса для неожиданного маленького гостя. Гвиневра вызвалась помочь, но друидка сказала, что справится сама. Выбрав то, что, на её взгляд, должно особенно понравиться мальчику, принадлежавшему тому же магическому семейству, что и она сама, Фрея поспешила обратно в комнату, в которой оставила Мордреда.

Вторая встреча оказалась определённо более тёплой и дружелюбной. Мордред улыбнулся ей, когда она вошла, держа добавку. По уровню аппетита мальчик утёр бы нос даже Эмрису. Гвиневра оставила их, сославшись на дела, и Мордред с Фреей очутились одни в далёкой пустующей комнате королевского замка, куда обычно никто не заглядывал.

— Как ты здесь оказался? — спросила девушка, когда он закончил есть. — Разве твои сородичи не там? Не в лесу южнее Аскетира?

Конечно, в Камелоте теперь разрешили магию, но друиды, если и прибывали в королевство, то целыми кланами. А Мордред был один. Фрея исключала возможность того, что он мог потеряться, — не с даром общения, присущим каждому из них.

Мордред взглянул на неё своими большими глазами. В них плескались и страх, и ярость, и боль. Они будто затягивали. Фрея никогда не встречала людей с подобными глазами.

Закусив губу, он ответил:

— В лесу поселились чудовища.

— Какие чудовища? — обомлела Фрея.

— Те, что лишают силы. Ими управляют люди. Люди из моего племени, такие как ты, почти без магии, могут оставаться в лесу. Но таким, как я, там больше нет места.

Фрея откинулась на стуле.

— Ясно. Гиен Кэнэх, — протянула она.

Мордред съёжился и уткнулся в воротник накидки.

— Да. Они так это называли. В Камелоте их же нет, правда?

Фрея очнулась от размышлений и коснулась перчаткой ледяной руки Мордреда.

— Нет, не волнуйся, их здесь нет. И вряд ли они когда-либо появятся, пока здесь Эмрис и король Артур.

— Я слышал, — вымолвил маленький друид. — Экскалибур. Магическая древняя вещь у смертного человека.

Фрея внимательно посмотрела на лицо мальчика, исказившееся полным непониманием.

— Более достойного владельца не найти во всём Альбионе, — с ноткой настойчивости произнесла она.

Мордред смягчился и более расслабленно устроился на стуле.

— Возможно, и так. Король Артур спас мне жизнь в Аскетире, когда я попался на глаза их армиям.

— Вот видишь, — ласково улыбнулась Фрея. — И в Камелоте больше нет угрозы для таких, как ты или я. Останешься?

Мысль явно пришлась Мордреду по душе.

— Я увижу Эмриса снова?

— Конечно! Он скоро вернётся из похода с королём. Хочешь научиться у него какому-нибудь заклинанию?

На севере было так естественно, когда юные маги пытались привлечь к себе внимание её мужа.

— Думаю, что мог бы сразиться с ним. По новым законам Камелота учебные сражения разрешены? — оживился друид.

Фрею вопрос застал врасплох.

— Даже не знаю, нужно уточнить. Возможно, Эмрис пока оставил те же ограничения, которые действуют на севере. — Она наклонилась к Мордреду и тихим голосом спросила: — А ты уверен в своих силах? Хочешь сразиться с моим мужем?

— О, в моём племени все говорили, что я необыкновенно силён! Если бы старый Кадагор пожил дольше, то, возможно, старейшины устроили бы моё обучение в замке Крылатых.

— Старый вождь? — изумилась Фрея. — Он общался с вашими старейшинами? Вы же всегда жили южнее Аскетира?

— Да-да, — закивал Мордред. — Это держали в секрете, но пару раз в год к нам приезжали из замка. — Он отвернул голову к окну. — Сейчас эта тайна всё равно не имеет цены.

С этим Фрея готова была поспорить, но сначала требовалось устроить Мордреда. Она договорилась с Гвиневрой, и та проводила их в небольшую комнату со всеми необходимыми вещами. Мордред положил голову на подушку и тут же закрыл глаза. Обычно по размеренному дыханию Фрея различала, спит человек или просто лежит, но с Мордредом это не работало. Он лежал в полнейшей тишине, словно и не дышал вовсе.

Фрея вышла из комнаты и отправилась к Гаюсу, чтобы сообщить новость о внезапном госте. По пути она наткнулась на Рэля, который уже ощутил в замке мощного соплеменника. Лорд Агравейн неприятно поморщил нос, когда услышал о Мордреде. Он высказал, что в отсутствие короля и даже придворного мага принимать новых волшебников, обладавших непонятными магическими возможностями — весьма опасная затея. Фрея и Гаюс одновременно заявили, что присмотрят за очередным магом.

Наступила ночь, и весь замок спал. В отсутствие Эмриса Фрея закрывала дверь на ключ и вдобавок насыпала у входа особый магический порошок, который он оставлял. На севере он так не делал, но в Камелоте начал. По мнению Фреи, изумруда хватало с лихвой, чтобы чувствовать себя защищённой в любой ситуации. Однако она понимала и причины беспокойства Эмриса, а потому попросту принимала его заботу, которая была ей, по правде сказать, безумно приятна.

Так что в её комнату не мог проникнуть посторонний. Разве что маг, которому под силу взломать защиту Эмриса, а таких на Альбионе можно было по пальцам двух рук пересчитать. Тем удивительнее было ощутить сквозь сон, как её кто-то тормошил. Она медленно приоткрыла глаза и посмотрела перед собой. В комнате стояла кромешная тьма, и Фрея никого не увидела, зато услышала знакомый голос:

— Фрея! Это я! Проснись.

Фрея села в кровати.

— Мордред! Что случилось? И как ты попал сюда?

— Просто вошёл, — ответил друид. — Ты не чувствуешь, что-то надвигается с запада?

Фрея окончательно проснулась и недовольно встряхнула головой. Одно дело, когда по ночам будит муж, и совсем другое — когда это делают другие и по сомнительным поводам.

— Во-первых, зажги свет, будь добр. Во-вторых, расскажи, как ты проник в комнату, потому что — если ты не заметил — на ней имелась магическая защита, а в-третьих, объясни внятно, что случилось.

Мордред послушно зажёг в спальне все свечи по щелчку пальцев.

— Неплохо, — приподняла бровь Фрея, но всем видом показала — она видела и получше.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся друид. — Оказалось, что взломать защитные заклинания Эмриса мне под силу. Во всяком случае порошковые. Ты же не можешь колдовать? — Фрея подтвердила это кивком головы. — А с запада идут какие-то силы.

— Какие силы?

— Не знаю. Только чувствую приливы магии. Что-то собирается на западе Камелота и движется сюда. Предупреди Эмриса, пусть он возвращается, если не хочет большой беды.

Фрея не успела ответить, в коридоре послышался шум и звуки перебранки. Кажется, лорд Агравейн отчитывал стражу.

— Я не знаю, куда он побежал! Возможно, сюда.

Фрея поняла, что её ожидает малоприятный разговор с дядей короля, поэтому встала и накинула сверху халат. Отчего-то она совсем не удивилась, когда лорд Агравейн без стука вошёл в распахнутую дверь, хотя и смерила его холодным требовательным взглядом.

— Что вам угодно?

— Стража сообщила, что в замок проник посторонний и скрылся где-то поблизости. Внизу все вещи в коридорах перевёрнуты.

Фрея и Агравейн одновременно скосили глаза на стоявшего рядом Мордреда, и тот отвёл взгляд.

— Я испугался, — сорвалось признание с губ ребёнка.

— Кажется, охрана зря переполошилась, — повернулась Фрея. — Лорд Агравейн, не могли бы вы выйти? Я позабочусь о Мордреде.

Когда все вышли, Фрея присела перед Мордредом и крепко сжала руками его плечи.

— Послушай, что за опасность ты почувствовал? Мне нужно знать конкретнее.

— Не знаю, Фрея.

Фрея проводила его до комнаты и вернулась к себе. Наутро она всё-таки поделилась страхами Мордреда с Гаюсом, Алатором, Рэлем и Агравейном.

— Скажите, — обратился лорд Агравейн к Рэлю, — ведь вы тоже друид, чувствуете ли вы эту «страшную опасность с запада»?

— Нет. Но мальчик и впрямь силён. Откуда, вы говорите, он прибыл?

— Из леса чуть южнее Аскетира. Там уже начинается долина.

Рэль почесал затылок.

— Да, слышал о том поселении. Они знались с северянами. С одной стороны, лорд Агравейн, я не могу игнорировать предчувствия другого друида. Вы верно подметили — он такой же друид, как и я. А с другой стороны, не представляю, что за опасность должна быть на западе, чтобы мы побеспокоили короля во время сражения с Карлеоном.

— А ты что скажешь, Гаюс? — спросил лорд Агравейн у лекаря.

Тот посмотрел на Фрею и сказал:

— Я нахожу рассуждения Рэля вполне обоснованными. К тому же сложно представить, чтобы Мерлин не ощутил опасности, которую почувствовал маленький Мордред. Боюсь, битва — весьма тонкое и сложное дело, мы собьём их с настроя, если сообщим об опасности для Камелота, не подтверждённой ни одним фактом. Хотя мне не по душе делать вид, будто этого предупреждения не было вовсе.

— Госпожа Фрея, как быстро вы можете связаться с Эмрисом? — вмешался Алатор.

— Через изумруд — сразу, — не задумываясь ответила Фрея и сжала артефакт рукой.

— Тогда не думаю, что нам стоит переживать, — объявил Алатор. — Но записки при помощи магии на западные посты послать стоит. И вообще давайте усилим охрану замка: мои люди могут наравне со стражами Камелота обходить его.

Уже к полудню лорд Агравейн получил ответы с западных постов. В них сообщалось, что последние дни никаких подозрительных движений замечено не было. Это несколько успокоило обитателей замка Камелота — всё-таки большая часть рыцарей отбыла вместе с королём в Немет. Фрея и сама бы отбросила мрачные мысли, но взгляд Мордреда казался ей слишком зловещим и красноречивым. Она замечала, как он подслушивает разговоры и молчаливо смотрит на неё. Он безусловно верил собственным предчувствиям.

Фрея колебалась. Лорд Агравейн не желал отвлекать короля, а она меньше всего на свете хотела волновать Эмриса. Целый день, готовя настойки и помогая Гаюсу, в мыслях она терзалась, стоит ли извещать мужа о случившемся.

Вечером она закрылась в своей комнате, несколько раз прошлась из стороны в сторону, а потом всё-таки остановилась, с силой сжала изумруд, висевший на шее. Две половины камня имели тесную связь — даже магии со стороны Фреи не требовалось. Изумруд обладал полной самостоятельностью. Эмрис, помнивший восстание, оставил ей такую защиту и такой способ связи, для которого не существовало практически никаких препятствий и ограничений. Кроме защитных заклинаний особо искусных магов, разумеется.

По слабому сиянию камня она поняла, что сигнал отправлен. Может быть, она придала излишнее значение словам Мордреда, но жизнь научила её, что лучше принять меры предосторожности, даже чрезмерные, чем потом страдать от невыносимых последствий.

Через пару часов Фрея поняла, насколько своевременным и правильным было её решение — по Камелоту раздался сигнал тревоги.

* * *

Заседания совета без главного советника сильно теряли в глазах Фэна. Он присутствовал на них просто потому, что не присутствовать не мог. Все дела севера крутились вокруг войны, самые ценные отчёты он получал непосредственно от Логи, а об успехах в поиске средства против Гиен Кэнэх, точнее, об отсутствии таковых ему сообщали советники и преподаватели замка с глазу на глаз.

Как будто издалека он слышал, что в Камелоте Марбаха признали виновным в убийстве последнего повелителя драконов и казнили. Отрубили голову, а не сожгли, как и говорил Эмрис. Король Артур пересёк с войсками границы Немета по договорённости с королём Родором. Войскам Одина и Сенреда помогают жрицы, накладывая защитные чары на воинов и хозяев Гиен Кэнэх.

Фэн уткнулся в сжатый кулак и вспоминал встречу с Морганой, пока советники один за другим вставали и что-то говорили. Раньше он следил за ними, подобно хищнику, а теперь спокойно витал в своих мыслях. Ничто так не объединяет как война.

Союз Морганы и Нимуэй — вот что являло собой самую большую угрозу. Ум одной и приобретённая сила другой. Хотя не стоило недооценивать и магические возможности Нимуэй, верховная жрица должна была обладать умопомрачительной мощью. В Аскетире Фэн пытался прочувствовать силу Морганы, но попытка была откровенно слабая. Лучший способ познать противника — вступить в бой, а правитель не собирался так рисковать. Однако одно он точно уловил в Моргане — плохой контроль и большая чувствительность. Люди с таким сочетанием могут выплёскивать мощные магические волны, но управляют ими плохо. Зато Нимуэй, по-видимому, в совершенстве контролирует и чувства, и магию. Их союз с Морганой перекрывает слабости друг друга, а потому пока они безумно сильны.

Он послал доверенных людей разузнать, что за человек напал на него в лесу и скрылся. Этот вопрос касался и безопасности, и личной гордости, которая была немало уязвлена тем, что какой-то несуразный человек сумел ранить его.

Раздался стук в дверь, и Фэн недовольно поднял голову. Оказалось, что совет осмелилась прервать королева. Правитель постукивал пальцами по столу и выжидающе смотрел на неё, пока советники поднялись, чтобы приветствовать её величество. Митиан избегала зала заседаний, никак не вмешивалась в дела севера, так почему сейчас пришла прямо в разгар слушаний? Фэн уловил в ней какое-то изменение, но не сразу понял, что это было: её платье из нелепого сочетания северных и южных традиций превратилось в чисто северное.

— Прошу прощения, господа, но я хотела бы в присутствии всех высказать одну просьбу для его величества.

Выражение лица у правителя сделалось кислым. Это такие южные замашки — прийти к нему на совет, думая, что здесь он ни в чём не откажет королеве севера? О, она глубоко ошибалась. Единственный человек, которому он не посмел бы отказать, находился в могиле. Советники обменялись взглядами, которые кричали: «Королеву ждёт отказ, и мы не хотим попасть правителю под горячую руку. Почему она пришла именно сейчас?»

— Извольте, — с ноткой издёвки в голосе и одновременно скучающим видом произнёс Фэн и махнул рукой.

— Земли моего отца атакует армия Карлеона.

— Да, и король Артур благородно пришёл к нему на помощь, — перебил её Фэн.

— Именно, но армия Карлеона очень велика. Потребуется время, чтобы рыцари Камелота справились с ними, а время — значит унесённые жизни.

— Как и на севере, — сверкнул глазами Фэн.

— Я понимаю. И всё-таки армия севера оказалась подготовлена лучше. В Немете нет Гиен Кэнэх, северяне могли бы быстро управиться, а мой отец, я уверена, оказал бы вам услугу в благодарность.

Митиан замолкла, и Фэн решил, что ей больше нечего сказать, однако она перевела дыхание и под конец добавила:

— Это единственный подарок, который бы от всего сердца желала мать вашего будущего ребёнка.

Пальцы Фэна, игравшие с чем-то невидимым в воздухе, так и замерли на месте. Он бросил взгляды по обе стороны от себя на стоявших советников, словно желая удостовериться, что слух не подвёл его. Судя по оторопевшим и вытянувшимся лицам представителей северной знати, Фэн не ослышался.

— Ребёнка? — переспросил он охрипшим голосом и тут же встал. — Главный придворный лекарь уже осмотрел вас?

— Да, — спокойно сказала Митиан. — Это точно, иначе я бы вас не побеспокоила.

Фэн сглотнул и снова обвёл взглядом всех в комнате. Он словно забыл, что в браках рождаются дети. Что ж, Митиан пришла просить за королевство отца не с пустыми руками. Выходит, жизнь на севере учит даже таких, как она.

На севере уже давно не произносили слов, полагавшихся в таких случаях. Последним рождённым членом правящей семьи являлся сам Фэн. Правитель всё не мог ничего произнести, и ему на помощь пришёл советник Антониус, провозгласивший:

— За будущее севера! За правителя и за королеву!

Все хором подхватили эти слова и прокричали их три раза. Фэн впился взглядом в Митиан, которая пыталась стойко выдержать его. Наступила тишина.

— Что ж, мы пошлём отряд к королю Родору. — Он выждал мгновение и чуть тише добавил: — За будущее севера.

В тот день весть о том, что королева ждёт наследника или наследницу, разлетелась по всем домам и городам севера. Даже на линии соприкосновения главнокомандующий Адер и главный советник собрали воинов, чтобы сообщить радостную новость. Земля, на которой правил последний представитель семьи, ликовала, почувствовав, что Небо одарило её завтрашним днём.

Воины в Аскетире отправили в ночное небо магические бело-жёлтые волны, и на мгновение местность вокруг леса осветилась, будто над ней взошло солнце. Логи смотрел в тёмную даль, озарившуюся внезапным свечением, и одними губами прошептал:

— За будущее севера.