Отец (джен)

62. Вопрос юрисдикции

— Skrag, — страстно выругался Ведж Антиллес.

Оставшиеся в живых пилоты Красной эскадрильи⁽¹⁾ после изрядной суматохи и поздравлений вернулись на борт «Дома-Один». К всеобщему удивлению, последним туда сумел добраться Кливиан, ещё и прихватив пассажира. Тихо Селчу всё-таки удалось катапультироваться. А вышедший из боя раньше Кливиан заметил его и попытался подобрать, зная, что в экстренных случаях лётные костюмы имперских пилотов СИД-истребителей могут фиксироваться магнитами к корпусам кораблей. Так что Тихо остался жив, хотя из-за бешеной скорости, с которой они удирали от «Звезды Смерти», ему придётся ближайшие пару дней провести в медотсеке. Остальные собрались в кают-компании, столпившись вокруг головизора и наблюдая за происходящим в Галактике.

— Что нового? — к группе сосредоточенных пилотов подошёл Сунтир Фел с напряжённым выражением лица. Некоторое время назад он отлучился, чтобы проверить, как идут дела у Селчу.

— Через несколько минут должно начаться заседание Сената, — сказал Ведж Антиллес. Он рассеянно поглаживал пальцами ободок медали, вручённой ему генералом Риеканом на общекорабельном сборе пару часов назад. Две её точные копии висели на коричневых лентах из переливчатого шёлка на шеях Фела и Кливиана, а ещё одна должна была уже добраться до постели Тихо, — думаю, сначала выступят Траун и Мотма.

— Мне кажется, что более логичным выбором для обращения к Сенату был бы Бейл Органа, — мягко возразил Фел, облокотившись на спинку кресла Дженсона и потягивая из кружки каф.

— Похоже, он сейчас немного не при делах, — пожал плечами Кливиан, — я слышал, что он на планете. Что-то связанное с Императором, как считаешь?

По Голонету со скоростью света разлетались всевозможные слухи о судьбе Императора. Одни утверждали, что он мёртв, другие — что Траун арестовал его и Вейдера. Единственное, что было точно известно, — это то, что во дворце Императора произошло грандиозное побоище. Прошло уже двадцать часов после капитуляции адмирала Гранта, а достоверные факты о последних событиях только-только начали появляться. «Исполнитель» был уничтожен со всем экипажем. Первым действием Имперского Адмиралтейства после капитуляции перед десантом стало обнародование в средствах массовой информации списков личного состава. Учитывая, что в ходе последующих боев погибли ещё миллионы людей, не было никакой возможности отправить надлежащие уведомления семьям погибших до того, как информация просочится в Голонет. Губернаторы регионов, моффы секторов и адмиралы-командующие эскадрами расположенных вблизи Ядра, требовали сообщить, кто возглавляет государство. Один или два уже объявили о своей официальной поддержке Трауна и его переворота. Голотрансляции со всего Корусканта показывали стихийные беспорядки. В районе Северного Олдрея снесли статую Императора, хотя на статую на открытой территории Императорского дворца пока ещё никто не отважился посягнуть. Заградительные ворота Южного Подземелья были взломаны изнутри…

Затаив дыхание, корреспондент замолчал, так же как и пилоты, когда трансляция переключилась на Великую палату созыва Сената⁽²⁾. Широкая панорама продемонстрировала переполненные галереи для прессы. Присутствовало большинство делегатов, за исключением тех, кто во время событий был вне системы, и тех, кто бежал с началом боевых действий. Камера быстро переместилась на пустующую ложу Альдераанской делегации — ведущие новостей проявляли повышенный интерес к местонахождению Бейла Органы.

Изображение переключилось на трибуну Верховного канцлера⁽³⁾, где появился адмирал Траун. Но он встал чуть в стороне, в то время как центральное место заняла рыжеволосая женщина в струящемся белом одеянии. По залу прокатился рокот, когда бывший сенатор от Чандрилы и изгнанный лидер Альянса повстанцев слегка склонила голову, прежде чем начать

— Сенаторы, — обратилась она, — сегодня свершилось великое событие. Мой союзник, адмирал Митт’рау’нуруодо, доложит вам об этом. Но прежде давайте почтим минутой молчания миллионы существ, потерявших сегодня свои жизни.

Примерно на минуту-другую в палате воцарилось неохотное молчание — не столько из уважения к павшим, сколько в ожидании того, что ещё скажет вернувшаяся мятежница.

Мон Мотма подняла голову, вновь обвела взглядом зал и глубоко вдохнула, собираясь с силами.

— Особо важное значение, — сказала она, морща лоб в глухом изумлении от собственных слов, — имеет смерть Императора Палпатина, наступившая сегодня утром в…

Точное время и место кончины Императора так и не прозвучали, утонув в рёве, заполнившем зал. Сунтир Фел прошипел что-то сквозь зубы. Кливиан потряс кулаком. Ведж наклонился вперёд, закрыв рот руками. Никто не удивился этой новости, но услышать, что о ней говорится так откровенно…

Когда возбуждённые крики достигли предела, Мотма достала из гнезда в трибуне церемониальный молоток, которым Палпатин никогда не пользовался, и ударила им, призывая к тишине. Спустя целую минуту, после того как установилось относительное спокойствие, она объявила:

— Адмирал Траун проинформирует вас о подробностях.

Победоносный адмирал не стал тратить слова на вступление.

— Когда правительство и его лидер перестают отражать желания или уважать права своих подданных, долг этих подданных — отстранить их от власти⁽⁴⁾. Это действие было предпринято не мной, но миллионами подданных Империи, представляющих самые разные точки зрения. Пусть этот день будет отмечен как день, когда эти разногласия были отложены в сторону ради достижения высшей цели. Были принесены великие жертвы — имперскими офицерами, рисковавшими быть обвиненными в измене, и участниками Альянса повстанцев, оставившими вражду и принявшими на себя величайшую опасность.

Пронзительный взгляд его красных глаз окинул зал, казалось, встречаясь с глазами каждого делегата и каждого зрителя во всей Галактике.

— В связи с этим я призываю вас присоединиться к нам и сформировать правительство, приемлемое для всех. Это будет не та Галактическая империя, которую мы знали до сих пор. Это не станет и возвращением к коррупции и чрезмерной некомпетентности старой Республики. Вместо этого я и мои союзники стремимся создать Галактический альянс, объединяющий наиболее полезные качества каждой из них. Пришло время перемен.

Он выдержал паузу.

— Альянс повстанцев и его участники уже продемонстрировали свою приверженность этой цели, вступив в бой бок о бок со своими бывшими противниками. Как представитель Вооружённых сил Империи, я хочу предложить в ответ соразмерный знак доброй воли. С этого момента всем участникам Альянса повстанцев и всем выжившим членам Ордена джедаев объявляется полная амнистия.

Смятение охватило всю известную галактику. Свист и крики волной цунами прокатились по всему «Дому-Один». Скрестив руки за головой, Ведж Антиллес повернулся боком и улыбнулся остальным.

— Парни, кажется начинает получаться что-то хорошее…

— Как минимум, интересное, — сказал Фел.

— У меня есть полсотни кредитов, — вклинился Янсон, — которые я ставлю на то, что статуя Императора во Дворце простоит не больше часа.

— Я в деле, Янсон!

* * *

— …Люк? Проснись, Люк. Доктор Сайлер пришёл.

Грубо вырванный из глубины сна в его быстрой фазе⁽⁵⁾, Люк поднял голову с подлокотника дивана и обнаружил, что не двигался во сне. Он по-прежнему скорчился на боку, облокотившись на подлокотник дивана и подтянув ноги. Его тело пронизывала неприятная боль — наверное, от недосыпа. Рядом с ним сидела Лея — сестра, напомнил он себе, — а Хан примостился у подлокотника возле его головы на случай, если понадобится моральная поддержка. Сенатор Органа склонился над ним, протягивая стакан воды. А прямо перед ним, придвинув стул, сидел доктор Сайлер, опираясь на колени. Он выглядел измождённым. Люк сверился с хронографом: скоро полночь. Он проспал почти восемнадцать часов. Мальчик подумал, что, мог бы, наверное, проспать ещё восемнадцать.

— С отцом всё в порядке? — прохрипел он.

— Твой отец — невероятно живучий человек, — сказал Сайлер сквозь вымученную, слабую улыбку, — он жив, и его состояние стабильно.

Невероятная ноша освободила грудь Люка, и в уголках глаз проступили слёзы.

— Значит, с ним всё будет хорошо? — надеяться на это казалось слишком смело.

— Он будет жить, — ответил Сайлер, — но ты должен понять, что после тех повреждений, что получил твой отец, даже лучшие врачи могут сделать не так уж много. Я по-прежнему утверждаю это, но не думаю, что он когда-нибудь сможет восстановиться до такой степени, чтобы использовать массивные протезы и оборудование жизнеобеспечения.

— Что это значит? — спросил Люк, вздрогнув, — Вы хотите сказать, что броня и всё остальное больше не будет работать? Но почему?

— Твой отец получил серьёзные травмы в местах соединения прежних аппаратов жизнеобеспечения и протезов, — сказал Сайлер, — заменить конечности будет несложно. Придётся ампутировать ещё немного, чтобы создать чистые точки подключения, но это решаемо. Проблема в его дыхательной системе. Думаю, проще всего сказать, что из-за новых ожогов, полученных от поражения молниями, у твоего отца не осталось собственных дыхательных органов, которые можно было бы подключить к искусственным системам, как я делал раньше. Единственная альтернатива, которую я могу предложить, — это полная замена этих систем.

Люку стало не по себе. Хан дружески положил руку ему на плечо, отчего мальчику стало немного легче.

— Но Вы ведь можете это сделать, да? — спросил за него Хан.

— На самом деле, — сказал Сайлер, — при необходимости полной замены я могу пересадить все натуральные дыхательные органы целиком.

— То есть ему не понадобится ни броня, ни костюм, ни что-либо ещё? — в голосе Люка появилось нечто похожее на волнение, — почему Вы не могли сделать так раньше?

— Можно было сделать это и раньше, — тяжело вздохнул Сайлер, — проблема в том, что это весьма непростое решение. Сама операция будет крайне тяжела для него. Кроме того, это необратимо ослабит функциональность его дыхательной системы.

— В чём это будет выражаться? — спросил Бейл Органа откуда-то сбоку.

— Его физические возможности существенно снизятся, — ответил Сайлер, — даже если трансплантация пройдёт успешно, он никогда не сможет действовать в прежнем режиме. Искусственная дыхательная система позволяла твоему отцу активно работать, именно поэтому он и Император выбрали этот путь, когда были получены первоначальные повреждения. Если я поставлю ему полностью органическую дыхательную систему, он снова сможет нормально жить, но при этом утратит способность вести подвижный образ жизни. Никакого бега. Никакого пилотирования звездолётов. И, ради Силы, никакого фехтования на световых мечах.

— Что если… что если он этого не захочет? — прошептал Люк. Он не мог представить, что будет делать отец, если не сможет летать.

— Я уже обсуждал с ним возможные варианты, — тихо ответил Сайлер, — он с этим согласен. Он сказал, что хочет видеть своих детей собственными глазами.

Лея перебралась на диван. Бейл сел рядом и погладил её по спине. Люк уставился на расплывающийся ковёр.

— Можно мне к нему? — пробормотал он.

Доктор Сайлер задумался. Потом вздохнул.

— Думаю, можно, но ненадолго.

— А Саре и Сандре? Им можно пойти?

— Нет. Они только испугаются. Последние семнадцать часов мы потратили на то, чтобы снять повреждённые протезы и подключить его к внешней системе жизнеобеспечения. Сейчас всё выглядит довольно неприятно. И так останется ещё на какое-то время. Я не уверен, что твой отец хочет, чтобы даже ты его сейчас видел.

— Я должен, — решительно заявил Люк. Он высвободил ноги и попытался подняться с дивана, но тупая боль в теле внезапно превратилась в резкую. Он удивлённо вскрикнул и упал на спину, содрогаясь всем телом.

— Люк! Что случилось? — наклонился Хан.

Сайлер вскочил и склонился над мальчиком, приложив руку к его лбу.

— Лихорадка, — проворчал врач.

— Похоже, это хуже, чем я думал, — пробормотал Люк.

— Что случилось? — спросил Бейл.

— Император шарахнул его электричеством, — негромко проговорил Хан.

— Бил молниями Силы? — Сайлера передернуло, — и только сейчас вы сообщаете об этой мелочи врачу?

— Я об этом как-то забыл, — пробормотал Люк.

— У меня в лазарете магистр-джедай проходит лечение от тяжёлого поражения молниями Силы, а ты просто забыл об этом? — возмутился Сайлер, — воистину — сын своего отца! Соло, будьте любезны, вызовите медпункт. Мне понадобятся морфий и гравиносилки.

— Я могу дойти сам, — настаивал Люк, — я должен увидеть отца…

— Отца ты сможешь увидеть после двенадцати часов процедур по восполнению кальция и ещё двенадцать часов проведёшь в бактокамере, — возразил Сайлер, — он не поблагодарит меня за то, что я позволю тебе посещать пациента в больнице, в то время как ты сам должен лечиться.

— Это мне напомнило, — сказал Хан, выставив ногу и задирая штанину, — по-моему, я повредил лодыжку, когда мы прыгали с помоста.

Сайлер раздражённо вздохнул, увидев распухший и покрасневший сустав.

— Сядь, — простонал Бейл, — я принесу носилки и провожу вас в медблок. Лея, тебя не затруднит подождать здесь? Лэндо Калриссиан будет поблизости, если вам что-нибудь потребуется.

— Да. Хорошо.

— Кстати, о Лэндо, — добавил Хан, — ему прострелили ногу из бластера, не могли бы Вы посмотреть…

Сайлер помассировал виски.

— Мне нужна ещё одна пачка стимуляторов, — пробормотал он.

* * *

После нескольких слабых попыток возразить Люк смирился с неизбежным и был помещён в одну из специальных лечебных палат Сайлера, где проходил такой же курс терапии, какой только что закончил магистр Йода. Органа на несколько минут заглянул к нему в палату. Маленький магистр-джедай вновь обрёл бодрость. Заглянул Бейл и к Олину, но обнаружил, что джедай спит. В соседней палате Хану дали сильное снотворное и уложили спать, поместив его голову в нейрорегенератор, чтобы устранить последствия сотрясения мозга, которое обнаружил Сайлер, вправляя ему перелом лодыжки.

Так что у Бейла не осталось предлогов, чтобы откладывать этот визит.

Глубоко вздохнув, он проверил состояние уплотнителей позаимствованного гермокостюма и прошёл через специальный шлюз в стерильную послеоперационную палату.

Разбитый, опутанный трубками остов, представший перед его глазами, не мог выглядеть менее или более жутко. Лишь один протез руки остался на месте. Ноги и левая рука были удалены, чтобы можно было провести ампутацию, подготовить и, в итоге, заменить. Маска и броня исчезли, оставив под тусклым освещением бледную кожу со страшными шрамами. Во многих местах, особенно в обезображенной груди, торчали трубки, почти дюжина из которых проходила сквозь защитные повязки и подключалась к внешнему дыхательному аппарату. Бейл медленно обошёл вокруг кровати и некоторое время изучал показания на мониторах, прежде чем нашёл в себе силы опустить взгляд.

Проницательные голубые глаза, много лет назад принадлежавшие Энакину Скайуокеру, смотрели на него с изуродованного лица, которого тогда ещё не было.

— Органа, — прошептал он. Он говорил собственным голосом — вокодер маски и его впечатляющий бас исчезли, — что Вы здесь делаете?

Бейл сцепил руки за спиной.

— Я решил, что Вы должны знать, что Ваши дети в безопасности. Лея и Ваши младшие дочери находятся здесь, в замке, в Ваших покоях. Агент Баренн привёз Сару и Сандру сегодня рано утром. Люк здесь, в лазарете. С ним всё будет в порядке — ему потребовались некоторые процедуры для лечения поражения электрическим током, но серьёзных травм нет.

— Хорошо, — выдохнул мужчина, моргая уставившись в потолок.

— Кроме того, я подумал, что Вы должны знать, что именно произошло с Падме.

Показания на диагностическом мониторе опасно подскочили.

— Я её не убил, — прохрипел он после продолжительной паузы, — я не мог… Люк…

— Вы не убили, — ответил Бейл, — я вывез с Корусканта магистра Йоду и планировал встретиться с магистром Кеноби на небольшом аванпосте на Полис-Массе. Когда он привёз Падме… ей было плохо.

От воспоминаний о ней, сломленной духом, угасающей и страдающей, у него перехватило горло. Он крепче стиснул руки. Его голос не должен дрожать. Это очень важно.

— Повреждения её гортани не были фатальными, но врачи сказали нам, что она стремительно теряет сознание, — тихо продолжил Бейл, — наверное, преждевременные роды стали дополнительным стрессом. Во время родов возле неё оставался Оби-Ван. Первым родился Люк, потом Лея. Она скончалась примерно через десять минут после рождения Леи.

Он замолчал, чтобы прочистить горло. Рассказ близился к завершению, и тогда он сможет уйти.

— Сам я не слышал, но Оби-Ван рассказал мне, что последние её слова были о Вас.

Показания диагностики резко исказились.

— Обо мне? — прошептал Вейдер.

Органа встретился взглядом с искажёнными мукой голубыми глазами, и понял, что главная боль, которая в них отражается отнюдь не физическая.

— Она верила, что в тебе ещё осталось что-то хорошее.

— Значит, я снова предал её, — прохрипел ситх, закрывая глаза, — этого нет.

— После того, что мне рассказал Люк, — сказал Бейл, — я позволю себе с Вами не согласиться.

Ещё несколько минут он постоял молча, но всё же решился добавить:

— Мы с Брехой старались вырастить Лею как можно лучше. То, что я сделал, — это в память о моём друге и Вашей жене. Это всё, что мне осталось сказать.

Он быстро развернулся и решительно направился к двери.

— Позаботьтесь о ней, — прошептал Вейдер.

Органа остановился и оглянулся.

— О каждом из них, — продолжил Вейдер, — я не смогу.

Это был не приказ, а просьба, и Бейл без колебаний кивнул.

— Разумеется. Обещаю.

— Сара… Сандра… они тоже её дети, — добавил Вейдер.

— Да. Я заметил. Знаете, они похожи на клонов Леи, — Бейлу даже удалось улыбнуться.

На мгновение уголки губ Вейдера приподнялись.

* * *

— Я не верила, что это возможно, — призналась Мотма, когда они любовались городским пейзажем в лучах заката. С балкона корускантской квартиры Бейла открывался великолепный вид, — подумать только, прошло всего лишь пять дней!

— Довольно продолжительных дней, — прокомментировал Траун, откинувшись в кресле и потягивая из стакана воду. Эксцентричный адмирал, когда Бейл предложил ему выдержанное альдераанское вино, заявил, что вода — лучший напиток Галактики. Бейл подозревал, что чисс просто хотел сохранить трезвость мысли, впрочем, это его дело.

Прошло пять с половиной дней с момента начала катаклизма, сокрушившего Империю и до сих пор сотрясающего Галактику. На фоне беспорядков, распространившихся за пределы Корусканта и центральных систем, Сенат был распущен. Временный Комитет, сформированный из разнородных лидеров — имперских и повстанческих, военных и политических, — занялся решением насущных проблем и рассылал во все секторы запросы с предложением направить полномочных делегатов на Учредительное Собрание⁽⁶⁾, одновременно пытаясь обуздать сторонников Империи с минимумом беспорядка. Даже такому гению, как адмирал Траун, требовалась всесторонняя помощь.

Все согласились, что Мотма — слишком поляризующая фигура, чтобы принести практическую пользу, кроме как в качестве представителя повстанцев. Да и Траун, организовавший переворот, в результате которого погибли миллионы людей, занимал не лучшую позицию. Поэтому именно Бейлу пришлось взять на себя инициативу по управлению ситуацией, поддержанную его более прозорливыми союзниками. Это был не тот результат, которого он ожидал или особо желал. Но если бы он не занял эту вакансию, нашлись бы менее щепетильные кандидаты, с радостью вцепившиеся бы в неё. Так что теперь он возглавил Временный Комитет и использовал свое личное влияние, чтобы добиться как можно большего сотрудничества со стороны систем, в то время как Мон призывала к примирению, а Траун наводил в государстве порядок

Само собой разумеется, что наибольшего прогресса добился именно Траун. Адмиралтейство уже неукоснительно соблюдало установленные правила. Операции Имперского флота почти прекратились по всей Галактике, а чисс-адмирал провёл как минимум две кампании против нескольких упёртых системных адмиралов, не поверивших в планы нового руководства. В оставшееся время он занимался наведением порядка в Галактическом городе.

— Вы упомянули, что совместно с генералом Мадином приступили к ликвидации каких-то секретных объектов во Дворце? — спросил Бейл.

Траун кивнул, его обычное безразличие стало казаться существенно холоднее.

— Учебный центр подготовки личных агентов Императора, — ответил он, — и его собственная тюрьма.

Мотма побледнел. Уже много лет ходили слухи о том, что в недрах Императорского дворца есть какое-то жуткое подземелье, предназначенное для тех, кто навлекал на себя особый гнев Палпатина.

— Всё так плохо, как говорят? — спросила она.

— Хуже, — сказал Траун, — мне пришлось лично осмотреть её, чтобы я смог поверить отчётам. Одного узника нам удалось найти живым. Но долго он не протянет.

Он поднёс стакан к свету и покрутил его, наблюдая за угрожающим мерцанием кристаллов.

— Он был моим информатором, — пробормотал он тоном, от которого все дознаватели Палпатина, услышав его, немедленно рванули бы в Неизведанные Регионы.

— А что с агентами? — спросил Бейл.

— Примерно треть из них нам удалось задержать. Большинство из них в это время находились за пределами планеты. По документам высшего уровня секретности мы выяснили их задания, и я уже оповестил соответствующие аванпосты. Мы не можем найти лишь одного стажёра-ребёнка.

— Он развращал детей? — гневно нахмурил брови Бейл.

— Нескольких. Эта конкретная девочка числилась в программе под кодовым названием «Рука Императора». Судя по учебному плану, я бы сказал, что её специализацией должны были стать убийства и шпионаж.

— Отвратительно, — прошептала Мон.

— Кстати, о Руках Императора, — проговорил Бейл в наступившей тишине, — думаю, нам стóит обсудить, что будем делать с его правой рукой.

— С Вейдером, — буркнула Мон.

Траун сделал довольно большой глоток воды, присаживаясь напротив них двоих и скрестив руки, словно ожидая каминоанской грозы.

— Общественность всё настойчивее требует информации, — упорно продолжил Бейл, — мы не можем позволить себе оставить вопрос о его судьбе без ответа.

— Это не может долго продолжаться, — горько вздохнула Мотма.

— Объявление Вейдера пропавшим никогда не предполагалось иначе, как временной мерой, — напомнил ей Траун, — если постараться выжать из этого максимум, мы сможем выиграть ещё три недели.

— При максимальном затягивании этого вопроса он превратится в опасную точку разлома, — возразил Бейл. Если Траун, возможно, и гений военного дела, то Бейла учили политике, — пока общественность верит, что Вейдер может быть на свободе, мы не избавимся от угрозы реставрации Империи. В лучшем случае он станет вечным жупелом, в худшем — точкой притяжения ярых сторонников Империи.

— Согласна, — вздохнула Мон, — просто это до ситха трудное решение. Если станет известно, что он инвалид, девяносто пять процентов Галактики потребуют его головы на золотом блюде.

— Может быть, и стоит отдать её им, — сказал Траун, — разве не Вы, сенатор, говорили мне, что наша сделка должна включать избавление от ситхов?

— С тех пор мне пришло в голову, — ответил Бейл, — что, может быть, есть способ избавиться от ситхов, не убивая его…

— Мне кажется, что это весьма сомнительная мысль, — отмахнулась Мотма, — Бейл, ты же знаешь, как он стал тем, кто он есть… Именно ты мне об этом рассказывал.

К настоящему времени Траун уже успел узнать о трагедии Энакина Скайуокера во всех её ужасных подробностях.

— Справедливость⁽⁷⁾ требует, чтобы он ответил за свои деяния.

— Милосердие требует, чтобы четверо невинных детей не лишились отца, — ответил Бейл, — честь требует, чтобы мы признали его вклад в наш успех. Если бы он не убил Императора, мы могли бы взорвать к хаттовой бабушке весь Флот Метрополии и ровным счётом ничего не добиться. Именно благодаря ему и мастерам Йоде и Олину мы сейчас сидим здесь, а не ведём перестрелку над Корускантом.

— Может ли это искупить то множество жизней, что он отнял? — ответила Мотма, — он убивал детей, Бейл. Ты же знаешь, сколько детей было в Храме джедаев в ту ночь, когда он возглавил штурм! Он собственноручно убил тысячи джедаев, и Сила знает, сколько ещё. И после всего этого ты думаешь, что мы можем позволить ему спокойно дожить свои дни в окружении его собственных детей? Это не справедливо.

— Он уже не тот человек, — Бейл беспомощно глотнул вина, наслаждаясь его сухим вкусом, — я не знаю, как это описать. Это… это какой-то процесс искупления. И я хочу знать, чем это закончится, и где это закончится. И, ради всего святого, подумайте об этих маленьких девочках! Он — их единственный родитель. Покажите хоть один голоклип, где они плачут по нему, и полгалактики будет умолять о помиловании.

— Надеюсь, ты не предлагаешь нам сделать этот выбор на основе одних только чувств,. — пылко начала Мотма.

— Если позволите я выскажу своё суждение, — вмешался Траун, вновь покрутив в руке свой стакан, — может быть, правильнее будет отдать его на суд тех, кто стал его первой жертвой и чьему учению он изменил. Я предлагаю передать это дело магистру Йоде и джедаю Олину.

Мотма собралась было возразить, но потом замолчала в раздумье.

— Полагаю, с этим никто не сможет поспорить, — согласилась она, — если кто-то и вправе его осудить…

— Или помиловать, — упрямо возразил Бейл, хотя и опасался, что Йода вряд ли поступит подобным образом.

— …то это джедаи.

1) 405. В оригинале: "The surviving Rogues..." — "выжившие проныры". видимо автор имеет ввиду "Разбойную эскадрилью" (в ином переводе "Эскадрилью проныр") — элитное подразделение повстанческих истребителей X-wing, созданное коммандером Наррой, Люком Скайуокером и Веджем Антиллесом из остатков Красной эскадрильи после Битвы у Явина. В данном повествовании этого сражения не было (его заменила битва при Корусканте), да и сам автор в предыдущих главах для Веджа Антиллеса и его товарищей использует позывные типа "Красный-Х", что определяет его эскадрилью как "Красную".

Вернуться к тексту

2) 406. Великая палата созыва, или Большая сенатская ротонда — громадный зал в Здании Сената, в котором проходило большинство заседаний.

Вернуться к тексту

3) 407.Подиум Канцлера (англ. Chancellor's Podium) — тридцатиметровый подиум в центре Великой палаты созыва в Здании Сената. Он был украшен Галактическим медальоном и Большой галактической печатью. На вершине подиума находилась трибуна для Верховного канцлера, Вице-канцлера и старшего административного помощника. Уровнем ниже находились места для официального составителя отчёта, осуществлявшего звукозапись всех заседаний, секретаря Сената, который вёл протокол заседания, специалиста парламентской практики и парламентского пристава, следившего за порядком и работой служащих Сената. На трибуне Канцлера находились экраны, которые идентифицировали сенаторов, выводили текстовый перевод выступлений и показывали результаты голосований. Также с подиума можно было управлять репульсорными гондолами сенаторов. Подиум был выдвижным, и в свободное от заседаний время находился в скрытом офисе под Великой палатой созыва.

Вернуться к тексту

4) 408. "Мы считаем за очевидные истины, что все люди сотворены равными, что им даны их Творцом некоторые неотъемлемые права, в числе которых находятся — жизнь, свобода и право на счастье, что для обеспечения этих прав людьми учреждены правительства, пользующиеся своей властью с согласия управляемых, — что если какое-либо правительство препятствует достижению этих целей, то народ имеет право изменить или уничтожить его и учредить новое правительство на таких основаниях и началах, организуя его власть в таких формах, которые лучше всего должны обеспечить его безопасность и счастье." — United States Declaration of Independence, принято континентальным конгрессом 4 июля 1776 г. Единогласная декларация тринадцати Соединенных Штатов Америки. Пер. А.В. Каменского.

Вернуться к тексту

5) 409. Фаза быстрого сна, БДГ-фаза, REM-фаза (от БДГ — "быстрые движения глаз", фаза парадоксального сна, англ. REM — rapid eye movement) — фаза сна, характеризующаяся повышенной активностью головного мозга. Одним из признаков этой фазы являются быстрые движения глазных яблок. Открытие фазы быстрого сна и её связи со сновидениями было признано за Натаниэлом Клейтманом и Юджином Асерински из Чикагского университета в 1953 году. В среднем за ночь цикл быстрого/медленного сна повторяется четыре или пять раз. Механизм смены фаз сна до конца не изучен. Продолжительность каждой последующей фазы увеличивается, а глубина сна снижается. Фазы быстрого сна составляют 20 — 25% ночного сна, около 90 — 120 минут, одна фаза длится 10 — 20 минут и чередуется с фазой медленного сна. Замечено, что общая относительная продолжительность БДГ-сна больше после стресса, испытанного за день, а доля не-БДГ-сна возрастает при физических нагрузках. Если проснуться во время фазы быстрого сна, то можно попасть в сонный паралич (сонный ступор или катаплексия пробуждения) — состояние полного или частичного паралича мышц, возникающее во время пробуждения ото сна. В этом состоянии человек обездвижен, не может говорить и не способен открыть глаза, однако может контролировать движения глазами. Сонный паралич может продолжаться секунды или минуты, а прервать его могут прикосновения к испытывающему или звуки.

Вернуться к тексту

6) 410. В оригинале: "a constitutional convention". Слово "constitutional" имеет значения: конституционный, конституциональный, учредительный. "Convention" — среди прочего — конвенция, съезд, собрание...

Вернуться к тексту

7) 411. В оригинале: "Justice..." — справедливость, правосудие...

Вернуться к тексту