Неправильно... или - 7? Мир, дружба, мутанты. (джен)

Все было «нормально» ровно до того момента, как их схватили. И получилось все абсолютно дурацки… Уже разобрались с разрывом, даже пошутили на тему того, какая из них двоих хорошая команда получилась. Элементаль болтался где-то на периферии и особо весомого вклада в драку не вносил, лишь изредка отстреливаясь из пистолета, который ему явно по доброте душевной отдала Рин. Самому полковнику тяжеловато пришлось, когда надо было прикрывать какое-то время девчонку, но справился же! Справился, блять! Пусть и с чужим мечом, но этих тварей можно было крошить, с ними можно было драться и можно было их в итоге нагнуть, хотя и вымотала его эта драка сильней, чем обычная встреча со стражами. Ну да энергетическую трепку тоже нельзя со счетов сбрасывать. Альтернаторы с такими вещами не шутили, и Мельник сейчас понимал, почему.

Ну вот разобрались, собрались выбираться к точке встречи с остальными, а потом уже — и вовсе из больницы. По Ринкиной моське даже в респираторе видно было, что сверкает, как начищенный пятак, а значит — надежды на «отстойник» оправдались и они не только избавились от серьезной проблемы, но и получили новых союзников.

Он уже планов подсознательно настроил о том, как придут сейчас они всей дружной шайкой с задания, закинут интендантам снаряжение, переоденутся в штатское, ну и сядут выпить за удачное завершение рабочего дня. Выпили, блять… Вернулись, блять… Когда он открыл глаза на космическом корабле, почему-то сразу стало понятно, куда они попали и что с ними ничего хорошего не произойдет. Еще и Рин рядом не было… Зато был Хантер. И этот ублюдок сениорский…

Первым моментом была злость на Рин, которая ничего не заметила, хотя уж со своим рентгеновским зрением и поразительной чуйкой могла была… Потом — злость на себя, что каким-то образом прошляпил засаду и вообще не помнит, чтобы сопротивлялся при задержании. Такое ощущение, что оглушили чем-то, упаковали и доставили сюда. Третьим ощущением была странность происходящего с ним сейчас. Потому что он сразу понял, что находится на космическом корабле, сразу почему-то понял, что уже не на планете они, а где-то далеко от нее и… Никаких эмоций внутри это не вызвало. Нет, эмоций и не должно было быть, но… Как он это определил? Как понял, где они оказались? Загадка… Хотя, может быть, тоже что-то от Рин передалось. Или по телепатической сети успело упасть до того, как предприимчивые сениорские твари ее разорвали.

Уже в начале разговора было понятно, что ничего хорошего не произойдет. Злодей был… типичным. Похитрей Ризенхельца, разве что. Но глумился над связанными противниками так же. И в другое время Мельник бы посмеялся даже над происходящим, но когда на него навели пистолет… Нет, не сам факт скорой смерти его испугал. Куда больше испугало происходящее с Хантером. Опять непонятно, как именно, но он определил, что пока друг удерживает в руках пистолет, с ним происходит едва ли не большая дрянь чем та, что устроили янхары.

Меч Рин под курткой буквально жег тело. Словно просил пустить его в ход против ублюдка, который издевается над ними. Но Мельник понимал прекрасно, что в своем нынешнем состоянии он не справится с этим «человеком». Даже если там «кабинетная крыса», к которым себя относил Хантер… Все равно слишком сильный и быстрый. Разве что воспользоваться эффектом внезапности. Воспользоваться — и при этом как-то обойти изгибы новой психоматрицы Хантера. Издевательская подколка заставляет напрячься и кое-что вспомнить. Вспомнить — и приказать Хантеру выстрелить в себя. Чтобы избавиться от того, что ломало сейчас психику и одновременно — не сломать бывшего дознавателя. Ведь если Мельник сам приказал ему выстрелить, значит, Хантер не виноват и вообще на него не нападал. Ну, а что? Инициатива-то от Мельника исходила…

Детская уловка. И может быть даже она бы и сработала, но произошло то, что произошло. Полковник планировал подгадать момент и броситься на хантеровское начальство. Вряд ли тот полезет проверять пульс после прямого выстрела в грудь. Но вместо этого он сначала выключился на несколько минут. А когда включился — обнаружил обугленный труп предполагаемого врага и Хантера, который безучастно сидел на полу и все еще мерцал всполохами черно-красной энергии. Раньше подобного за ним не водилось. Память услужливо подкинула информацию про разгон и возможные его последствия, а также про различные измененные состояния психики телепатов. И толку от этих знаний сейчас?

Попытку растормошить Хантера пришлось отложить из-за шагов за дверью. Думал, что враги, оказалось — свои. Комментарий «вот черт» в адрес состояния Хантера дал понять, что дело действительно серьезно. Но сейчас, посреди боя, возможностей исправить ситуацию ни у кого явно нет. Если ее вообще можно исправить. Рин больше занята щелканием тумблеров и сенсорных кнопок на пульте управления. Судя по всему, часть обитателей корабля в итоге становится на ее сторону и никого это не удивляет. Уж точно не Артема и Аню. И не Мельника, потому что того куда больше беспокоит состояние Хантера, чем вот это вот все дерьмо вокруг.

Руководит бедламом со стороны невольных союзников девушка… Хер знает, скольких лет. Если Рин с нормальной прической выглядит лет на семнадцать-восемнадцать, то эта… Может, постарше на пару-тройку лет. А на самом деле ей может быть и те же двадцать, и две сотни, раз уж инструкторское звание на этой их Базе получила. Если не брать чисто внешние отличия вроде каштановых волос, синих глаз и немного другого телосложения — девочка кажется точной копией Рин. По повадкам и снаряжению так точно один в один, как, впрочем, и все альтернаторы. Разве что смотрит она на него, в отличие от Рин, как на пустое место. И проскальзывает в словах что-то такое… Как будто не очень хорошо она к обитателям «низших вселенных» относится. Мягко говоря.

Собираются они все в кают-компании. Мельник благоразумно старается не отсвечивать лишний раз и мотать на ус все, что услышит. Услышать толком ничего не удается — Линайя только успевает сообщить, что может высадить их примерно в том же районе, откуда их забрал транспортник, а еще — что ей нужны от Рин какие-то то ли данные, то ли показания… И все. Бросилась на них какая-то недобитая тварь из потайной двери. Бросилась — и все покатилось ко всем чертям, снова.

Машинально бросаясь на пол сам, он уже из положения «лежа» видит, как неизвестная дрянь летит в Аню. Вскочил уже понимая, что не успеет, но… Но Аню закрыл кое-кто другой. И этот «кое-кто» принял предназначавшийся девушке удар на себя. Время восстановило свой ход.

И сразу же навалились новые проблемы. Рин словно выключило. Не как Хантера, нет. Почему-то Мельнику сразу происходящее с ней напомнило характерную такую картинку посттравматики. Навидался в свое время, что делать — знал. Пока тормошил девчонку и ждал, пока та успокоится, вспомнил, что она в принципе неспособна на посттравматику вылететь из-за каких-то гормональных перегибов. Ситуацию принялась прояснять Аня. Наконец-то хоть что-то становилось понятным.

— В шприцах токсин, который провоцирует аутоимунные реакции. Говоря простым языком…

— Я знаю, что это такое, дальше, — иногда отношение, как к ничего не знающему идиоту, подбешивало.

— Ну вот, что больше модифицировано у паранормала, по тому и бьет. А у нас у всех троих такая солянка с генетикой, что мама не горюй. Причем в нашем с Рин случае еще и явно прослеживаются все эти эксперименты, а не случайные генетические комбинации… Ну вот и…

— Так… И что теперь делать?

— Ну… З-замедлить это дело можно препаратами… Этого добра-то на корабле валом… А вот антидотов вроде н-не было… — Рин внезапно прыснула со смеху. — Вообще, блять, заебись сходили на вылазку… А ведь я говорила, давайте одна схожу, давайте одна схожу. Н-нет, блять, все же героями хотят быть. Довыебывались, г-герои? А, бля… — девушка съежилась, хватаясь ладонями за виски.

— Мы все еще ждем гениальных идей, — подала голос Линайя. Мельник с трудом сдержался, чтобы не высказаться от души. Хотя с этой-то все понятно. Как понял полковник, частью своей команды она Рин не считала. И в первую очередь защищала своих людей. Те не пострадали, а уж проблемы только что встреченного народа Линайю волновали мало. — Антидоты-то есть, вот только у вас времени мало, а с собой нам этого добра не отгрузили — от этой конкретно дряни всех вакциной обширяли перед делом.

Ага, то есть она своих людей еще и «на всякий случай» закрывала.

— Я не знала, что в шприцах, поэтому их и закрывала, — Линайя, как и Хантер ранее, отвечает на невысказанные вслух вопросы.

— Подожди… Стой. Там в навигационных картах… Вы же через Кардвановские территории летели, верно?

— Ну, не через Кардвановские, скорей по окраинам, причем руководство не хотело с ними встречаться, что и насторожило меня еще больше… — речь Линайи похожа на речь Рин. Такая же пространная, состоящая из сложных предложений. Впрочем, мозги там у всех должны быть, так что и речь соответствующая… Блять, о чем он только думает? Делать надо что-то… Хоть что-то…

— Где эти ваши препараты искать?

Аптечки, как оказалось, висят везде, где только можно. Сняв одну со стены, он практически сразу находит коробку со шприцами. Какой-то там золон… Что, типа преднизолона? Кстати, логично. Вроде его применяли, когда у народа шли всякие дерьмовые реакции, где собственный иммунитет системы организма начинал гробить.

Инструкцию читает тут же, благо что написано все доступным языком и без лишних разглагольствований. Да и шрифт в электронной карте куда лучше, чем на упаковках с довоенными лекарствами в родном мире.

— И сколько лету до Кардванов отсюда?

— До разрыва часа два, от него — по ситуации. Но ближайшее окно — через двое суток, даже чуть больше.

— Срать. Полетим без окна.

— И почему я не удивлена? — смех Линайи абсолютно неуместный, фоном. Мельник достает шприцы. Удобные, зараза — самому ничего колоть не надо, достаточно нужный участок к коже приложить. А система уже сама разберется, где там на руках вены. Первым делом Ане дозу. Она ближе всех сидит и помогает ему разбирать аптечку, так что и далеко ходить не надо. Второй шприц в руку проходящей мимо Айрин, которая по своей привычке начинает бегать по комнате и жестикулировать, что-то обсуждая с Линайей. Две дозы Артему, который до сих пор в отключке. Пульс есть, дыхание тоже. Это успокаивает. Отсутствие сознания — нет. Он не уверен, нужно ли приводить Артема в чувство или лучше пусть дальше будет в отключке. Черт знает этих телепатов и как они на «аутоиммунные реакции» откликаются. — Ладно, тогда бери транспортник, грузим тебе этих троих и отправляйся. Десантника твоего я, так и быть, доставлю, откуда взяла. Будешь должна.

— Угольками сочтемся, — Рин морщится. Мельник не сразу понимает, что его, внезапно, брать никто не собирается. Сказать, что он не согласен — это ничего не сказать.

— Я лечу с вами.

Да, тупо. Да, он отлично понимает, что случись что с транспортником — он просто сдохнет за компанию с обреченными, но бросить их сейчас… Отправить в неизвестность Аню, бросить Хантера, Артема… Саму Рин, в конце концов!

— Исключено. Я и Хантера брать не хочу — на земле есть другие способы ему помочь, необязательно для этого тащить его к Кардванам.

— На земле вы сделаете примерно то же, что и было. С перспективой повторного коллапса в любой момент при любой мало-мальски нетривиальной ситуации, — перебивает ее Линайя.

— Да, я знаю, но одно дело рисковать жизнями тех, кто и так умрет через несколько часов, а другое — брать с собой людей, которым еще жить и жить.

— Насколько сильно рисковать? — внезапно до него доходит один очень важный момент. Суть его в том, что Рин ведет речь о каких-то рисках куда более серьезных чем те, которые им рисовались при походе в больницу.

— Окном называют брешь в астероидном поясе. Сквозь него придется лететь к разрыву. Сейчас этой бреши нет — там сплошной поток космического мусора, причем не просто мусора. В смысле, там и физического дерьма сейчас полно и… энергетического тоже. Я могу попробовать проскочить, но… В смысле, ты можешь правда нас больше не увидеть. И лучше бы тебе вернуться. И Хантера взять с собой. Я настаиваю, Святослав.

Ага, значит, это тоже Хантер от нее подцепил. По имени, да еще и полному — это когда все совсем плохо.

— Я тем более лечу с вами. Если ты отключишься за рулем, что тогда? Или опять накроет, как сейчас вот было? А если возгорание внутри от перепадов напряжения? Сама с огнетушителем побежишь?

— Да ты понимаешь, что…

— Что я могу не вернутся. Рин, я каждый раз из дома выхожу с полным пониманием подобного, если ты заметила. И я думал, что в отличие от них, ты все-таки считаешь меня человеком, а значит — оставишь за мной право принимать подобные решения.

Блять, им лететь надо, а он тут рассусоливает! Сука!!! Вот сейчас он жалеет, что не паранормал. Можно было бы продавить вопрос простой физической силой, наплевав ради разнообразия и на принципы, и на правила. Не та ситуация, чтобы церемониться. Проблема в том, что с этой такое не прокатит — заломает одной левой. Ну, это если с телекинезом. Если без телекинеза — еще есть шансы, когда реакция ослабевает… Черт, о чем он вообще думает.

— Ладно. Сдохнешь вместе с нами — не жалуйся. Хантер-то, вероятней всего, даже в этом состоянии умудрится в анабиоз улететь, а вот у тебя такой фишки нет.

— Я знаю, — терпение. Спокойствие. Умиротворение. Надо просто делать, что скажут. Тем более, что каких-то проблем с ориентированием в пространстве внезапно не возникает. Потому что и судно, где они находились, и меньший по размерам «транспортник» почему-то кажутся знакомыми до последнего винтика. А, да, точно — он примерно такие же пейзажи видел во всевозможных фантастических фильмах, которые смотрел до всей этой хрени с ядерной войной.

Непонятно только, кто у кого идею слил — Кланы и База у фантастов, или фантасты у Кланов и Базы. Или это вообще все не так работает? Вроде Хантер пытался что-то объяснить про некие общие информационные поля, но он на тот момент другим делом был занят…

«Транспортником» называют то, что сам Мельник бы назвал «транспортом для сброса десанта». Уж очень было похоже. Даже крепления к сиденьям ничем не отличались. Материалы были, правда, незнакомыми, но в остальном сходство прослеживалось.

Пока Рин настраивает что-то на управляющей панели напротив кресла пилота, полковник успевает рассадить Хантера, Аню и все еще находящегося в отключке Артема. На всех проверяет крепления, мимоходом отмечает, что транспортник рассчитан на восемь человек — пилот, второй пилот и шесть человек в кабине на сиденьях по три у каждой стены… Зачем ему эта информация? Почему он вообще об этом думает? Наверное, сейчас он о чем угодно готов думать, только бы не о том, что будет через несколько часов. Или минут. Зависит от их везения.

— Как ты? — с тревогой спрашивает он дочь. Заметив, что та трясется, стаскивает куртку и укутывает ею Аню.

— Д-да нормально… Просто холодно. Пап, если я в самом деле умру…

— Так, а ну отставить, умирать она тут собралась. Родилась паранормалом с запасом жизни на пару сотен лет или сколько там у вас, а сейчас откосить пытается, — он улыбается. Это привычка. Подбадривать, когда все совсем херово. Даже зная, что его мысли читают на «раз-два» и понимают, что он думает на самом деле.

— Я просто хочу, чтобы ты знал кое-что. Ну, я ведь с самого начала почти могу твои мысли читать. Когда маленькая была, там все на интуиции, конечно, было… Я тебя люблю, пап.

— И я тебя. Держись давай. Дышать нормально можешь? Ничего не болит?

Черт, да что там Рин возится с панелями…

Аня мотает головой. Улыбается и первой отпускает его руку, сама машинально цепляясь ладонями за крепления на груди.

— Можешь не дергаться, теоретически — болтанки быть не должно, — Рин замечает ее жест.

— Теоретически? — делает упор Мельник на это слово.

— Ну, если нас будет натурально размазывать, то амортизация не справится, конечно, а так мы если и умрем, то точно не от тряски.

— Внимание, выбранный маршрут предполагает крушение судна с вероятностью девяносто… — начинает бормотать механический голос.

— Да заткнись, заебал, — Рин щелкает еще по нескольким кнопкам. И Мельник понимает, что половина панелей и мониторов гаснет, отключаясь.

— Я просто надеюсь, что у тебя есть права на управление таким вот…

— Отобрали, — отмахивается девушка. Полковник чувствует, что снова кривится в усмешке. Да уж, ситуация, как в анекдоте на самом деле. Только почему-то в глубине души не смешно, ведь навыки пилота Рин сейчас — единственное, на что они могут полагаться. — Прежде, чем ты начнешь вопить — отобрали не из-за того, что я водить не умею. Скорей наоборот. Готовься к старту.

— Не буду мешать.

— Ты не мешаешь. Меня наоборот болтовня с кем-то успокаивает. Сразу вспоминается, как меня водить шаттлы учили. Это еще до Базы было, но принцип управления очень похожий.

— Мне почему-то тоже что-то знакомое в этом всем видится, — он садится на кресло второго пилота. Щелчок защитных креплений — и снова вот эта ассоциация, что подобное уже было.

— Ну, если из воздушной техники управлял хоть чем-то — вертолетом там, или самолетом, то запросто. Вся подобная техника собирается по одинаковым принципам, от расы к расе и от мира к миру мало что меняется. О, забыла еще это вырубить, надо же.

Щелчок по панелям — и в кабине гаснут все световые индикаторы. Зрение переключается на «ночной» режим.

— Не управлял. Видел, как управляют. В том числе и в боевой обстановке.

— То-то я и смотрю, что ты очень спокойно себя ведешь. Обычно люди уже на второй минуте подготовки орут что-то вроде «Что ты поотключала, ебнутая?!».

— А что ты поотключала? — доносится сзади голос Ани. Пальцы Рин начинают бегать по панели управления. Полковник поспешно отводит взгляд в сторону — собственное восприятие еще не привыкло, что некоторые действия альтернаторов можно разобрать только при замедленной съемке. Транспортник вылетает, судя по всему, но ни толчка, ни звуков не слышно.

— Ну, прежде всего защиту от идиотов, которая просто блокирует управление при приближении к опасным зонам. Еще прогнозирующий ВИ-интерфейс, который тоже предназначен для предотвращения входа в опасную зону. Индикаторы столкновения, все освещение, чтобы энергию экономить, щит на ручное управление перевела… Короче говоря — сделала все, чтобы провести транспортник сквозь ту хрень, которая отделяет нас от разрыва. А, ну и всякие протоколы автоматического торможения-замедления, они нам тоже не помогут.

— А куда мы летим? — снова Анин вопрос. Мельник чувствует, что голос дочери слегка дрожит. С Рин тоже… Не все в порядке, но по-другому. Она вдруг становится очень спокойной. В сочетании с хаотично бегающими по клавиатуре пальцами это выглядит… Противоестественным. Вдвойне противоестественным то, что он сам начинает впадать в какое-то странное состояние. Как будто его накачали успокоительным, но без эффекта замедления и сонливости. Даже наоборот как-то.

— Клан Кардван. Один из Вольных Кланов, преимущественно технари.

— Как Шеллады?

— Шеллады — техномаги. И с чужаками во времена моей молодости не шибко-то контактировать любили, — фыркает Рин. — Хотя, если дед скопытился и управление сейчас у Лауры, то курс партии мог и поменяться.

— А Кардваны, значит, дружелюбные по отношению к чужакам? — скептически произносит Мельник.

— А то! И стол, и дом, и койка в лазарете тем, кому надо — все организуют.

— Это личный опыт, или то, что люди говорят? — фыркает Мельник скептически. В дружелюбную расу технократов он верил очень слабо.

— Ага. Я знаю у них там несколько человек, пересеклись во время одного из прошлых заданий. Можно даже сказать, что подружились.

— Это после того задания ты получила уровень доступа к их кораблям? Линайя сказала, что они избирательны в вопросах выдачи каких-то лицензий, — уточняет Аня.

— После него самого. Так что сейчас доберемся до ближайшей их базы, накачают нас троих антидотами, Хантера сдадим в санаторий для телепатов мозги вправлять, ну, а ты хоть посмотришь на жизнь за пределами родного мира. Когда еще такая возможность выдастся, да?

— Это точно, — поддерживает он игру. Не хочется напоминать лишний раз ни Ане с Рин, ни самому себе о том, что до прибытия на базу этих Кардванов они могут и не дожить. Не хотелось говорить о том, что там, на чужой территории, у него не будет никакого желания осматриваться по сторонам и посещать экскурсии и местные достопримечательности, если таковые будут. Только бы с ними все было хорошо. С Хантером, с Аней, с Рин. И с парнем, который его дочь собой закрыл, основной удар на себя взяв.

Совестно сейчас стало почему-то. За то, что всех считает поначалу хуже, чем они есть на самом деле. Да, жизнь такая, ничего тут не поделаешь, но все же… И дружелюбную мордаху с двумя хвостами он поначалу подозревал в том, что она проблем им всем доставит, и к альтернаторам с подозрением относился. Про Артема и говорить нечего — взбесился, как идиот, когда понял, что тот к его дочери клинья подбивать начал. Все боялся, что обидит Аню, а он… Да и Рин тоже. Постоянно всех прикрывает, защитить пытается. Будто девять жизней у нее, как у кошки. А даже если и девять их было, то что? Первую в библиотеке оставила, когда от демона Данилу спасла. Вторую — в Д-6, третью — в Останкино. Еще по одной каждый раз, когда шла с ними куда-то. С ним и с людьми его. Обидно.

— А ведь Линайя права была, Рин. Вот спасаешь ты людей в этих своих «низших мирах», или как вы там наши реальности называете. А они действительно берут и после этого грызут друг друга, как и раньше.

— Так и ты спасаешь. Ты их от мутантов, а они друг друга в войнушках и стычках гробят. Что, не обидно? Бросить не хотелось все это дело нахуй?

— И кто этим делом заниматься будет, если я не я? Если не Спарта, не мы все?

— Вот и я о том же. Кто, если не я? Ну, а то, что грызут… Ну и пускай грызут. Может, одумаются когда-нибудь. Многие ведь одумались. База, Объединение Вольных Кланов, Конгломерат Миров, Межмировая Конфедерация… Они ведь тоже были когда-то такими же, как и вот эти вот твои люди из метро.

Пальцы бегают по панелям. На мониторе перед Рин горят красные точки. С каждой секундой их все больше и больше, причем они меняются настолько быстро, будто… До полковника не сразу доходит, что они уже летят через ту самую «опасную зону». Только удар по транспортнику намекает, что подозрения оправданы.

Рин быстро чертыхается, а потом улыбается, продолжая щелкать консолью. Еще и напевает что-то себе под нос.

— А если это… Последний день… Что хотели бы сделать? О чем бы жалели? — голос Ани тише, будто она говорит через силу и всеми силами пытается не заснуть.

Рин смеется. От этого смеха звенит в голове и по вискам стучат молотки.

— Всегда есть вещи, о которых жалеешь. Если их нет — считай, не было и жизни. В смысле, ошибки… Они у всех есть. Некоторые могут их исправить в следующей жизни. Доделать то, что начали. А другие — нет. Кому не о чем жалеть — тот ничего не сделал.

— Или все успел, — возражает Мельник.

— Так не бывает, — голос альтернатора жесткий. А ответ… Слишком честный.

— Так на вопрос что, никто не ответил? Я вот жалею, что так и не узнаю, чем у нас все кончилось…

— А ну отставить мне эти разговорчики!

— Пап, а я на самом деле спросить хотела… Если я вернусь, ты меня… Ждать будешь? А узнаешь? Хантер рассказывал, что у обычных людей даже есть такие, кто сердцем чувствует…

Голос Ани обрывается. Когда Мельник понимает, что она потеряла сознание — становится страшно. Он даже в первый момент пытается вскочить с кресла, но Рин напоминает о блокировке креплений.

— Сиди. Сейчас ничего не сделаешь. Состояние стабильное у обоих. Пока что.

Последнее было тихо. И словно бы в сторону.

«А у тебя?». Этот вопрос он не задает. Просто понимает непонятно как, что она сейчас с трудом держится, чтобы не отключиться следом за Аней.

— Долго еще лететь?

— Сейчас разрыв будет. Приготовься, мягкой посадки нам не светит.

Панели искрят. Девушка чертыхается, поэтому явно эти все искры не к добру. Полковник лишь занимается тем, что умеет лучше всего — сохраняет спокойствие при полном пиздеце вокруг. И ровным голосом произносит.

— Ну, по поводу жестких посадок я в курсе — еще помню, как ты машину водила.

Он жалеет, что здесь нет, как в машинах, зеркал заднего вида. Можно было бы глянуть, что с остальными. Хотя толку от этого… Но хоть немного спокойней было бы. Да, одно дело — знать от Рин по показателям на мониторах, что все пока что в порядке, но совсем другое…

Воет сирена. Это явно не очень хорошо, но Рин остается спокойной, как удав. Лишь щелкает что-то на панелях, а потом достает пистолет и снова стреляет в одну из них. Сирена смолкает.

— Оригинально, — комментирует Мельник. — Что это было?

— Двигатель вышел из строя, повредили обшивку там, пока через метеориты перли.

— Дотянем?

— А у нас есть варианты? Три, два, один…

И вот тут транспортник, судя по всему, лихо закрутило. Снова сирена. Снова выстрел в какую-то панель. От ехидного комментария удерживает только осознание: попытавшись что-то сказать, он откусит себе язык. Потому что трясло их как на бездорожье в старых «бобиках». Только бы остальным это не навредило…

Значки на панелях. Снова та самая маркировка, которая заставляет Рин нервничать. Снова чертыхнувшись себе под нос, она перебирает пальцами по панелям. Не замечает, что из носа течет кровь и только мотает периодически головой. Жмурится на пару секунд — и снова пытается что-то сделать с происходящим на панелях.

— Что не так? — он старается отвлечь разговором. Она же говорила вроде, что так проще, когда переговариваешься с кем-то. Он старается не показать, что ему страшно. Больше всего — из-за того, что сейчас все от него не зависит. Когда от него — это тоже страшно, но тот страх заставляет приложить все силы и возможности, чтобы не облажаться, чтобы сохранить жизнь себе и тем, кто рядом. Сейчас в его власти… ничего нет.

— Все так. Насколько это вообще возможно в текущих условиях. Дырку в сетке-то мы нашли, и даже прошли ее не без проблем, но теперь еще надо транспортник из этой дырки на той стороне вывести и… — Рин не договаривает, закрывая глаза и хватаясь обеими руками за голову. — Блять…

Тут же встряхивается и говорит быстрей, хлюпая кровью в носу.

— Проблема в том, чтобы выйти из разрыва в нужной точке, то есть в паре часов лета от территории Кардванов, а не на другом краю соседней галактики. Проблема в том, что мы идем по пути более крупного судна, которое могло игнорировать препятствия и поля, которые мы игнорировать не можем, потому что нас, в отличие от них, либо в лепешку размажет обо что-нибудь, либо утянет куда не надо. Ты вот хочешь в какой-нибудь парк Юрского периода попасть? Я тоже нет. Черт!

Снова тряска. Управление явно слушается Рин хуже, но пока что слушается. И это внушает хоть какую-то надежду. Хотя глубоко внутри еще в момент взлета поселилось внутри чувство… Обреченности, что ли. Да, они могут выпутаться, но статистически шансы «не выпутаться»… выше. И Рин он соврал, когда убеждал взять его с собой.

— Слушай, мы можем и не… — начинает было Рин.

— Не добраться, знаю.

— Вот как? — ее голос становится слишком спокойным. Что-то настораживает полковника, но он почему-то продолжает говорить.

— Знаешь, после катастрофы я так и не научился жить без Ани дальше. Хантер, Орден… Это все было… Мимо. Я только и мог надеяться, что она все-таки осталась жива. Только поэтому пулю себе в лоб не пустил, как многие другие. Ты ведь видела мертвый город… Ты знаешь, что с нами со всеми творилось, когда мы там… — он оборвал фразу. — Я просто не мог бы вернуться зная, что потеряю ее.

— А Хантера зачем в это втянул?

— Очевидно же, что тушу в анабиозе проще выловить уже за пределами сетки или на пути к существующему разрыву, — пожимает плечами он. — А на корабле твоих друзей с Базы его оставлять было рискованно, все-таки сениорский, а у них, как я понял, чувство локтя только на других альтернаторов распространяется.

— Не у всех, но у большинства, тут ты прав. Меня вот только одно прикалывает, знаешь… — последнее Рин произнесла совсем тихо.

— Что? — сигнальных огней на панели все больше. Транспорт трясет сильней, а сирены уже воют, не отключаясь. Он понимает, что все уже заканчивается. И теперь хоть ори, хоть вырывайся, хоть что угодно еще делай, но ничего не изменить.

— Что я могла бы бросить штурвал еще в начале пути. Могла бы просто отключиться здесь и нихуя не делать, раз тебе все равно похуй. Раз в меня никто не верит. А я почему-то все равно этого не делаю. И не сделаю, ясно тебе, тварь?!

Рин резко выхватывает пистолет и стреляет куда-то в «салон». Обернувшись, Мельник успевает заметить облако черного дыма, которое устремляется на них… В них… Вот почему выла сирена! Вот о какой опасности «нефизической» предупреждала его Рин. Вот почему в голову полезли мысли о всяком дерьме…