Вместо Ночного дозора (джен)

16.01.302. И, как только обстановка в Красном замке и на Драконьем камне более или менее успокоилась, Джону прилетело письмо из Черного замка. В нем говорилось, что из всей экспедиции вернулась одна леди Мира Рид, все остальные, включая Ланнистера, Клигана и брата Миры, погибли. На обратном пути они попали в страшную холодную вьюгу, где их атаковали десятки вихтов и Иных. Как она сказала, ее спасли силы старых богов, к которым и была отправлена экспедиция, но она не имеет права ничего рассказывать без разрешения короля. По тону письма было понятно, что на Стене опечалились, узнав о гибели двух сильнейших воинов и десяти других дозорных, но не удивились, это был не первый случай массовой гибели дозорных за Стеной, начиная с похода под руководством Смоллвуда. Никто из старших офицеров не обвинял в их гибели короля, сделавшего так много для Дозора, ведь дозорные должны защищать короля, а не он их. Недовольство королем относилось только к переселению одичалых в Дар, и то об этом говорилось немногими и вполголоса, большая часть дозорных поступила в Дозор недавно, когда это переселение это уже обсуждалось или даже началось, и они воспринимало его как норму.

Однако для Джона письмо из Черного замка было большим ударом, особенно после того, как он уговаривал Праведных и произносил речь во славу древовидцев в Тронном зале. Он вспомнил, как лорд Эддард пал жертвой обманов Мизинца перед лицом Ланнистеров, и подумал, не становится ли он жертвой обманов древовидца перед лицом Иных. Кроме того, ему было жаль странного мальчика Жойена, который рвался за Стену и там погиб. Все остальные воспринимались им как военные потери в страшной войне с Иными. Джон пребывал в печальной уверенности, что следующие потери будут много больше.

Главным для него было бессилие древовидца или обман с его стороны. У него даже появилась мысль, что Мелисандра права, и на самом деле древовидец — это враг и сообщник Иных, который, пользуясь доверчивостью Ридов и самого Джона, заманил Брана в ловушку, чтобы лишить людей защитника с магическими способностями. Но потом Джон все же усомнился в этой версии, тогда бы он воспользовался множеством представившихся ему возможностей лишить Вестерос своего короля и не стал бы спасать Миру. Впрочем, не исключено, что гибелью дозорных и спасением Миры он заманивает Джона в ловушку, как еще более кровавый десница Тайвин заманивал в ловушку Эддарда Старка с помощью разбойничьих нападений Горы на Речные земли.

Это был наихудший вариант из всех, что Джон мог себе вообразить. Но и другие варианты были очень плохи. Если древовидец настолько бессилен, что не может даже провести группу дозорных за Стеной, то Джон зря произносил речь в его славу, и на него не стоит рассчитывать, и не нужно было ему отдавать Брана. Если же он для сохранения тайны пещеры обманул Джона и погубил дозорных и Жойена, то с ним будет трудно иметь дело, и впредь ему нельзя будет доверять. Но если он так дорожит своей тайной, то зачем он спас Миру. Все эти вопросы ставили Джона в тупик. Ему очень хотелось лететь за Стену, одному в тайне от всех, чтобы только поговорить с древовидцем, но он опасался, что такой полет окажется добровольным попаданием в расставленную для него ловушку. Но и оставлять этот вопрос нерешенным тоже плохо, от этого зависит дальнейшая стратегия войны с Иными и вообще судьба Королевства.

После долгих раздумий Джон пришел к выводу, что если он оказался столь бессильным в борьбе с Иными и в отношениях с древовидцем, то, может быть, для Вестероса будет лучше, если эту борьбу продолжат Дейенерис, Робб и Арья уже без него. После этого он на несколько дней прекратил прием посетителей и общение со своими советниками и сел писать длиннейшее послание, где описал все меры, которые он собирался предпринять в борьбе с Иными, а также свой опыт общения с древовидцем и свои сомнения. В этом письме, он, скрепя сердце, назвал регентом Дейенерис, которая вместе с ним побывала в пещере, и Робба Старка на случай ее гибели. Из-за конфликта Дейенерис с Мандерли, он просил сделать десницей Маллистера, а также оставить Ройса его заместителем и возможным преемником, а Мандерли назначить мастером над монетой и торговыми делами. На всякий случай, он переписал этот указ отдельно для чтения в Малом совете и в Тронном зале. Впрочем, у него были большие сомнения, не стоит ли назначить кого-то из Простора, чтобы поддержать наследника.

На своей основной записке он написал, что она предназначена для шести человек, Дейенерис, Робба, Арьи, Маллистера, Ройса и Мандерли. У него была мысль, не стоит включить в состав посвященных Давоса и Бриндена Талли, чтобы все ключевые члены Малого совета знали, как он собирался бороться с Иными. В результате этих сомнений он отрезал от основной записки часть про древовидца и сделал ее отдельной запиской только для Дейенерис и Робба, а в основной записке написал про древовидца коротко и темно и адресовал новый вариант записки всему Малому совету, включая заочных членов, а также Арье. Все записки он запечатал и велел вскрыть через две луны после его отлета за Стену.

О своем отлете он сообщил только Мандерли, чтобы тот объявил на Малом Совете, король опять покидает на время столицу, оставляя Королевство в руках десницы. С собой Джон взял Длинный коготь (Темной сестре, подарку самого древовидца, он не доверял), алебарду дозорного с обсидиановым лезвием и наконечниками и кинжал из валирийской стали, лук Джон брать не стал, ибо хорошего лучника из него так и не получилось.

Во время своего полета к древовидцу Джон постоянно размышлял о возможных объяснениях действий древовидца, и чем дольше Джон летел, тем менее вероятной ему представлялась версия о его бессилии. Конечно, он слабее, чем хотел поначалу показаться, но не настолько слаб, чтобы не смочь защитить небольшую группу людей. Почему-то Миру ему надо было оставить в живых, а Жойена убить, то ли из-за способности последнего видеть зеленые сны, то ли еще по какой-то причине. Подлетая к пещере, он уже склонялся к мысли, что идет в логово к врагу на верную смерть, но надеялся, что ему дастся убить врага прежде, чем он сам погибнет. Жаль, что дракона невозможно запустить в пещеру, хотя с Визерионом у него не столь прочная связь, древовидец вполне сможет перехватить дракона.

26.01.302. Оставив дракона за входом в пещеру, Джон решительным шагом подошел к древовидцу и спросил его строгим тоном:

— Лорд Бринден, как случилось, что ты не сдержал свое слово.

— Король Джон, сдержал ли я свое слово, мы еще обсудим, но ты свое слово точно не сдержал. Я уж не буду говорить о твоих слишком откровенных беседах в Винтерфелле. Это мелочь по сравнению с твоим рыцарем Ланнистером, который вопреки твоему обещанию подошел к входу в пещеру и даже зашел внутрь, пытаясь понять, что же в ней происходит.

— Если ты считал, что Ланнистер виновен в нарушении тайны, то зачем было убивать всех остальных.

— Прежде всего я никого не убивал, а твой Ланнистер сперва молчал, а потом понемногу начал рассказывать своим спутникам о том, что он видел.

— И ты ждал, когда у тебя появится предлог, чтобы убить всех.

— Я еще раз говорю, что я никого не убивал, хотя и хотел, я лишь на недолго ослабил защиту, и этого было достаточно. И ты очень наивен, король Джон, ты же знал, с кем имеешь дело, за что меня заставили надеть черное, почему ты был уверен, что сдержу свое слово.

— Я не считал, что десница Бринден Риверс и древовидец из пещеры — это в полной мере одна и та же личность. Я думал, что десятки лет, проведенные здесь, изменили твою личность к лучшему.

— За это время я узнал много больше, чем знал свою долгую жизнь в качестве мастера над шептунами, десницы короля и лорда-коммандера Ночного дозора и научился тому, что даже не мог себе представить раньше. Но у меня остались те же призраки прошлой жизни, брат, которого я любил, брат, которого я ненавидел, женщина, которую я желал, и те же навыки поддержания порядка.

— Ты смог зачем-то спасти Миру, но почему ты не мог расправиться с одним Ланнистером, если ты счел его нетерпеливость и любопытство преступлением, заслуживающим казни?

— Это твоя вина, король Джон, а не моя, не надо было нарушать волю богов, не надо было тащить сюда огромную свиту, моей защиты хватило бы для Брана и его спутников. И уж совсем не надо было брать с собой Ланнистера, зная его нетерпеливость и любопытство. Ты все сделал так, что я и мои друзья были вынуждены не спасать их на пути к Черному замку.

— И зачем ты тогда спас Миру? И почему не спас вместе с ней Жойена?

— Ты не понимаешь воли богов и границы нашей свободы управлять будущим. Ты нарушаешь их волю, считая себя победителем, однако боги, а не ты, хранят род людей, но делают это дорогой ценой. Ты не захотел платить эту цену и теперь расплачиваешься или, по правде говоря, только начинаешь расплачиваться. Я не нарушаю волю богов, жизненная задача Жойена была привести Брана сюда, и он ее выполнил, его роль была сыграна. Он знал, когда умрет, грустил, но не пытался пойти против воли богов. А Мире не был отмерен срок, и я видел, что она, дочь болот Перешейка, где не забыли старых богов, будет строго хранить нашу тайну. Это хороший урок для Брана, который, надеюсь, слушает наш разговор.

Но Бран Старк явно понимал урок не так, как хотелось древовидцу, хотя смерть Ланнистера, сбросившего его с башни, он считал справедливой, несмотря на все извинения, которые Джейме произнес за время дороги, и был согласен с гневом Арьи против Пса, убившего ее друга Мику. Но Бран не понимал, в чем провинились Жойен, остальные дозорные и возницы с их огромными собаками, подружившимися с Лето.

— Ты сомневаешься, Бран, нужно ли было погибать всем дозорным, сказал Бринден, угадывая его мысли. Представь себе, что в эту пещеру ворвутся чужие люди и больше не станет ни Детей леса, ни меня, и ты не раскроешь свой дар. И мы не поможем людям справится с Иными, Винтерфелл будет захвачен мертвецами и Иными, твои родные просто погибнут или превратятся в упырей. Ты этого хочешь?

— Нет!!!

— Тогда ты должен понимать, что мы приняли правильное решение, хотя и жестокое. Я хотел его избежать, но Джейме Ланнистер мне не дал возможности.

Джон застыл в недоумении, не зная ему делать. Он легко мог возразить древовидцу, что он, скорее всего, на самом деле задумал все заранее, а если не задумал, то должен был убить одного Ланнистера около пещеры. Но Бринден говорил о том, что учит Брана из последних сил, и вряд ли обучению пошло бы на пользу умаление авторитета учителя. И он промолчал, приняв логику Бриндена, противную тому, чему его учил Нед Старк. Все равно дозорные и возницы уже мертвы.

В этот момент Джон почувствовал, как он устал, от древовидца, от Дейенерис, от Арианны и Маргери, от Ночного Дозора и Малого Совета, от лордов и леди, от рыцарей и стражников, от корабелов и рыбаков и даже от себя самого. Он в первый раз пожалел, что не принял присягу Ночного дозора, что взвалил на себя огромную неподъемную ношу и должен нести ее дальше, вопреки надвигающейся Долгой ночи.