Последний полёт над пропастью (гет)

Сириус сидел на старом пыльном диване и методично зачёркивал что-то в книге, на обложке которой значилось: «Чистокровные волшебники и колдуньи XX века».

За стеной раздался душераздирающий крик, и в гостиную ворвалась женщина в старомодном сером чепце, покрывающем редкие волосы.

Юноша даже не отвлёкся от своего дела, хотя внутри всё прыгало от восторга.

— Что ты устроил в своей комнате, негодный мальчишка?! — возопила она, тыча пальцем ему в грудь.

— Подумаешь, пара фотографий, — буркнул он, дорисовывая мужчине на одной из страниц монокль и цилиндр.

— Пара фотографий? Пара фотографий?! — задохнулась мать. — Да ими изуродована вся комната, паршивец!

Сириус нахально ухмыльнулся, чем ещё больше разозлил Вальбургу.

— Вот подожди, вернётся отец — шкуру с тебя сдерёт, щенок! — брызжа слюной, воскликнула она. — Каким был, таким и остался, весь в идиотку Андромеду пошёл!

— И хорошо, потому что она единственная, кого можно назвать человеком в этой сумасшедшей семейке, — напористо ответил юноша. Пересекая комнату, он остановился на пороге, ожидая реакции матери.

— Да чтоб ты провалился! — выплюнула она, но Сириус только этого и ждал.

Выхватив из кармана палочку, он призвал магловскую спортивную сумку, до отказа забитую вещами.

Закинув её на плечо, Сириус увернулся от рук женщины и, ловко съехав по перилам в прихожую, рывком распахнул входную дверь.

— Вернись сейчас же, мелкий ублюдок! — донеслось ему вслед. — И это тебя мы воспитывали шестнадцать лет!

— Да-да, мамуль, ты посмотри, а я ещё и гриффиндорец! — хохотнул он и вышел на промозглую, залитую дождём улицу, радуясь предоставленному случаю прекратить эту игру на выживание.

* * *

«Мама, папа, не волнуйтесь, обследование в министерстве закончилось, так что я проведу оставшуюся неделю у друзей, а потом поеду в Вермеерскую школу».

С этим коротким письмом Остер отправил сову Блэков рано утром. Септимус плюхнулся за стол напротив него и жадно вгрызся в хрустящий бекон.

— Не боишься, что твои родители могли уже узнать о том, что на самом деле ты просто сбежал? — полюбопытствовал он, тыкая хлебом жидкий яичный желток.

— Я теперь вообще ни в чём не уверен, — вздохнул мальчик, покосившись на Леропа, который присоединился к их маленькой трапезе.

— Ты мне сегодня приснился, — меланхолично пробормотал Лероп, обращаясь к Форесту, который изумлённо подавился мятным какао.

— Это комплимент? — отдышавшись, уточнил Форест, не глядя на Септимуса, беззвучно хохотавшего в тарелку с завтраком.

— Я думал, тебе будет интересно послушать. Я ведь видел другую версию тебя, — простодушно объяснил Лероп, без обиняков накалывая на вилку бекон друга.

— Что со мной? — драматично воскликнул Остер, прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу. — Люди, я, кажется, перестал понимать его гоблинский!

— Нормальный у меня рост… — обиделся Лероп, так смешно набив рот, что и Форест, не выдержав, рассмеялся.

— Ты чего, он же путешествовал по разным реальностям! — Септимус покрутил пальцем у виска. — А меня ты видел?

— Мельком, — обронил Лероп, сосредоточенно рассматривая магловскую фотографию мотоцикла на противоположной стене.

— Так и что ты видел? — напомнил Остер, раскачиваясь на стуле.

— Как ты, превратившись в обскура, вылетаешь из министерства и уничтожаешь Лондон, — просто ответил мальчик таким тоном, словно говорил о чём-то постороннем.

С лица Фореста сползла улыбка, постепенно превращаясь в выражение ужаса.

— Это не шутка? — испуганно уточнил он, чувствуя, как всё леденеет от интонации Леропа.

— Что ты, какие шутки, — без тени веселья покачал головой Лероп и откинулся на спинку стула. — Нам с папой тогда не до шуток было…

— То есть я уничтожил Лондон? — тихо повторил Остер, и его волосы стали быстро менять цвет, показывая, насколько противоречивы его эмоции.

— Ну, Лондон и ещё чуть-чуть, — слегка смущённо пробормотал Лероп, закусывая губу, чтобы не болтнуть лишнего.

— Так вы с отцом могли погибнуть из-за меня! — вскричал Форест, вскочив с места. Слёзы вины заблестели у него в глазах.

— Не из-за тебя, — не выдержав, вмешался Септимус, тоже поднимаясь. — Это была другая реальность и другая версия тебя!

— Значит, такое могло случиться и здесь, — внезапно севшим голосом возразил Остер и выбежал из кухни, оставив на столе недопитое мятное какао.

Септимус рванул было за ним, но Лероп придержал его за плечо.

— Дай ему время осознать, что он не причастен к произошедшему.

— Да как он осознает, если рядом не будет никого, кто убедил бы его? — пылко спросил мальчик, сбрасывая руку Ольяра.

— Убеждение, на мой взгляд, — это один из видов манипуляции. Но если тебе так не терпится оказаться полезным, то дай ему сначала разобраться в своих чувствах. Ты окажешь нашему другу, — юноша улыбнулся на последних словах, — медвежью услугу, если не дашь ему самому прийти к выводам.

Септимус молчал, размышляя над сказанным, а Лероп, как ни в чём не бывало, вернулся к завтраку.

— А если он что-нибудь вытворит? — наконец спросил Септимус, облокачиваясь на стол.

Ольяр глубоко вздохнул и подпёр голову руками.

— Знаешь, когда моя мать куда-нибудь собиралась, она оставляла меня с одним злобным стариком. Тот всё время говорил именно эту фразу. Тогда мать оборачивалась и с каким-то фанатичным азартом отвечала: «Тогда лупи его, пока не попросит прощения».

— О, извини... — растерянно протянул мальчик. — Я не знал.

— Я говорю это не для того, чтобы ты меня жалел, — нахмурился Ольяр. — Просто для меня эти слова всегда символизировали недоверие матери к пятилетнему ребёнку, который оставался дома один. А хуже всего было то, что она беспокоилась об испорченных вещах или мнении соседей больше, чем о своём сыне, — с болью закончил он.

— Но я ведь доверяю Остеру, — возразил Септимус, барабаня пальцами по столешнице.

— Тогда почему боишься, что он что-нибудь «вытворит»?

— Я имел в виду не то, о чём ты подумал, — тихо произнёс мальчик. — Знаешь, мы все порой волнуемся друг за друга, и я не исключение. Я не хотел бы, чтобы Остер сбежал куда-нибудь и провёл остаток жизни с нескончаемым чувством вины.

— Звучит немного абсурдно, — усмехнулся Лероп и уже более серьёзно спросил:

— Думаешь, я правильно сделал, что рассказал ему обо всём, что мы видели с отцом?

— Ну разумеется! — воскликнул кто-то сзади, и в комнату вперевалочку вошёл Сириус в домашнем халате цвета кофе.

Ребята в смятении воззрились на него.

— Конечно, это было довольно прямолинейно, но иногда и правда надоедает начинать важные разговоры издалека. — Мужчина потрепал обоих мальчиков по волосам и повернулся к шкафу с посудой.

— Так вы... вы...

— Без намёка на совесть подслушали беседу трёх подростков с подвижной психикой и непостоянной самооценкой, абсолютно не думая о последствиях? — подсказал Лероп, вежливо приподняв бровь.

У Септимуса отвисла челюсть.

— С языка снял, — с набитым ртом протянул Блэк и, поморщившись, выплюнул что-то неаппетитное в мусорку за холодильником.

— Что за гадость? — возмутился он, поднося к глазам пёструю упаковку с неизвестным содержимым.

— Ты съел мои голубцы?! — Альберт замер на пороге, с ужасом взирая на крёстного.

Тот поднял взгляд на вошедшего, и его лицо прояснилось.

— А, так это твоё! — он понимающе закивал и бросил пакетик на ближайший стул. — А я-то думаю, как я мог купить такую дрянь и не заметить этого?

Мальчик оскорблённо задохнулся, подлетел к столу, схватил пачку и прижал её к груди.

Септимус ухмыльнулся и, пересеча кухню, вышел в коридор, под задумчивый взгляд Леропа.

-

— Остер?

Мальчик резко сел на кровати, но, увидев вошедшего, поджал губы и уставился в пол.

— Слушай, я знаю, что тебе неприятно об этом разговаривать, но это правда важно...

— Я вот чего никак не пойму, — перебил друга Форест, сверкая глазами. — Почему ты продолжаешь общаться со мной? Какой в этом смысл?

Септимус нахмурился, стараясь уловить в словах приятеля хоть какое-то зерно здравого смысла, но, потерпев неудачу, решил подыграть ему.

— Ну... если ты хочешь найти смысл в дружбе, то можешь даже не пытаться.

Остер раздражённо наморщил нос и упрямо скрестил руки на груди.

— Только не говори, что пришёл утешать меня, — буркнул он.

— Друг, ты себе льстишь, — весело проворковал Септимус.

— Завязывай с этим! — разозлился юноша и вскочил с места.

— Ты ждёшь, что мы отречёмся от тебя, потому что в какой-то другой мифической вселенной ты стал монстром и всё разрушил? Жаль тебя разочаровывать, дружище, но ты подобрал неудачный предлог, чтобы сбежать. — Он тоже поднялся.

— Я опасен! От чего до тебя это никак не дойдёт?! — вскричал Остер, топая ногой.

— Заруби себе на носу, — Септимус ткнул его пальцем в лоб. — Когда в следующий раз захочешь придать себе побольше важности, веди себя более естественно.

Форест развернулся на каблуках и вылетел из спальни, но Септимус мог бы поклясться, что на его лице мелькнула лёгкая ухмылка.