У Шэнь Юаня новый план (джен)

* Шэнь Юань *

Было бы у него время, он бы неделю пил, принесённого кувшина оказалось мало. К тому моменту, как их нашёл Мин Фань, Шэнь Юань раскопал свою заначку. В буквальном смысле раскопал, ему хотелось получить выдержанное вино, поэтому он набрал в лавках побольше вина и зарыл его в землю у подножия. В винную комнату класть не было смысла, из его Замка Тёмного Властелина устроили проходной двор, он только и успел, что личные комнаты запечатать.

Если бы он знал, как сложно напиться до грязи бессмертным заклинателям, он бы припрятал побольше.

Когда вино закончилось, они перешли на подвид самогона. Основы химии, ци и сильное желание напиться творят чудеса, они перегнали мицзю *(米酒, mǐjiǔ — китайское рисовое вино, содержание алкоголя 12-20%. Аналог японского сакэ.) в более высокоградусное состояние. Шэнь Цзю после первого глотка продышаться не мог, а Шэнь Юаню, который иногда очень скучал по крепким напиткам, было нормально, можно даже сказать почти хорошо.

Если бы не сама ситуация.

Мин Фаня услали добыть ещё мицзю, перегонный куб работал медленно, как раз успеет поставить вторую партию и принести закуски — это уже Шэнь Цзю, он почему-то включил заботливого старшего брата.

А Шэнь Юаню хотелось разбить свою тупую голову о ближайшую стену — столько лет труда, столько усилий, а стало ещё хуже.

Он-то, наивный попаданец, считал, что во всём разобрался и всё решил, ну, по крайней мере, приложил все старания. Но он сделал только хуже и даже поделиться своим горем ни с кем не мог.

Чёртов мир, чёртова система, чёртов Шан Цинхуа!

Шэнь Юань залпом выпил рюмку крепкого, воняющего то ли сливой, то ли сивушными маслами напитка и даже не поморщился.

Все его проблемы из скрытых стали явными, а у него из козырей: Шэнь Цзю, который и тело-то получил случайно, и золотым ядром они ещё не озаботились — всё некогда; Юэ Цинъюань — преданный старший брат. Шэнь Юань невесело рассмеялся, какая игра слов: то ли преданный ему, то ли преданный им. Глава Юэ был одноразовым оружием, жестокая фантазия Сян Тянь Да Фэйцзи *(向天打飞机, Xiàng tiān dǎ fēijī — псевдоним автора новеллы. Канон.) сделала небесных демонов непобедимыми и внедрила в этот мир аж целых две штуки разом, а сильнейшего заклинателя снабдила смертельной игрушкой, делая из несокрушимого воина одноразовое оружие. Ах да, полезным достижением можно назвать захват Хуаньхуа, но это такая победа, что норовит вонзиться отравленным кинжалом в спину.

Почему-то самогон получился беловатым, хотя мицзю было почти прозрачным, мистика как-то. Шэнь Цзю начал глубокомысленную речь о влиянии ци. Кажется, братишку порядком развезло. В трапезной он предпочёл почти лечь на лавку и посматривал на его красивый стул, возвышавшийся надо всеми. Шэнь Юань помотал головой — дворец ещё не обжит толком, с братом он готов разделить даже кровать, если придётся, ну или попону боевого коня, но трон пусть ставит свой.

Он смог выявить предателей, теперь даже тупому понятно, что с главами Сяньшу и Аньдин всё не просто. А мельтешение девиц Ци Цинци на других пиках стало бросаться в глаза столь явно, что Шэнь Цзю, увидев, как они трутся вокруг его главного ученика и остальных ребят, на которых возлагались большие надежды, своим приказом главы запретил пускать девиц на пик Цинцзин, и не просто словесно, он запрет в саму суть защитных заклинаний вплёл, так что при всём желании ученицы Ци Цинци ни сами, ни в сопровождении учеников Цинцзин не смогут войти на пик четырёх искусств.

А следом такой же запрет ввели старейшины Цюндин и даже Байчжань, остальными пиками Шэнь Юань не интересовался.

Тут на запах самогона, как бабочки на огонь, подтянулись Му Цинфан и глава пика духовной пищи Жуань Цинжуань, они почему-то решили, что Шэнь Юань заливает вином горе от потери любимого ученика. Придёт же такое в голову.

Они с Шэнь Цзю переглянулись и захохотали в голос, только потом хохот перешёл в рыдание. Неизвестно уж, о чём подумали главы пиков, но тут не угадаешь — они умом не отличались. Сколько раз он говорил: привлекать к лечению всех, не превращать учеников в слуг — раз уж есть склонность к ле́карству, пусть работают по профилю, а то взял за моду, у него лекари нужники чистят да дорожки подметают. Всё бе́з толку.

А уж сколько было склок по поводу мечей, нельзя, мол, демоническим совершенствующимся духовные мечи давать. Какого чёрта! Му Цинфан даже принцип их взаимодействия до конца не понимает и туда же — критиковать! А своё придумать не хочет, жук ленивый, всё норовит в лечебнице на Цинцзин поселиться. Они-то своих бывших учеников лечат ускоренными темпами, а вот особых успехов на самом Цяньцао нет, да и новаторскими методами лекари не блещут.

В пьяном виде Шэнь Юань не выбирал слов — Му Цинфан загрустил, глава пика духовной пищи решил поднять настроение — рассказал анекдот:

«Идёт Тяньлан-цзюнь в чистом поле, а ему навстречу из-за угла задумавшийся Шэнь Юань выходит.» *(Старый анекдот. «Даю вводную: ровное поле — ни ямки, ни кочки, ни колышка. И вдруг из-за угла выезжает танк!»)

Все грохнули хохотом, кроме него самого, ну вообще ничего смешного. Уж кто-кто, а Шэнь Цзю должен это понимать, а тот сидит и давит смешок. Предатель.

У них же теперь не один Ло Бинхэ, а еще и Тяньлан-цзюнь, тот и вовсе на голову стукнутый. Он в прошлой жизни едва живой первым делом припёрся смешивать три мира воедино. Что отец, что сынуля. Ло Бинхэ развлекался соединением миров в первой жизни, Тяньлан-цзюнь во второй. А теперь они оба живы, и что они будут делать в третьей жизни? Они же и объединиться могут.

Вот из-за этого даже у пьяного Шэнь Юаня волосы дыбом вставали, всё стало совсем плохо. Как бы он ни старался, что бы он ни делал…

Он почти смог полюбить Ло Бинхэ. Нет, даже в пьяном виде он не будет говорить «любить Ло Бинхэ».

Шэнь Цзю пьяно кивнул и зааплодировал.

Он привязан к нему как к хорошему ученику — это идеально — мастер и ученик — ответственность и забота. Звучало красиво, достойно тоста.

Это проняло всех.

Кстати, на самогон, сделанный из мицзю, даже ци не могла повлиять, вот обычное вино, даже крепкое — ускорь циркуляцию ци, пара неприятных минут, и ты трезвый как огурчик, а тут не помогает, Му Цинфан проверил. А Жуань Цинжуань и вовсе впал в религиозный экстаз — он опять свалился на колени, хватал за руки, умолял взять в ученики.

Шэнь Юань предложил просто отдать перегонный куб и был готов нарисовать его схему — но нет, это же древний мир сянься, тут не бывает лёгких путей. Когда Жуань Цинжуань начал лепетать про древние методы духовного совершенствования, Шэнь Юань понял — ему не надо наливать, ну или надо налить побольше.

Му Цинфан был согласен — так что налили, хотя главный лекарь последнее время стал соглашаться со всем. Зря Шэнь Юань ему рассказал про концепцию «всегда говори «да». Он как-то близко принял её к сердцу. Хотя с покладистым лекарем было приятнее вести дела, чем с вечно докапывающимся до истины, Шэнь Юаню иногда не хватало их споров.

Ло Бинхэ в Бездне — волосы от такого вставали дыбом. Кем вернётся его верный ученик? Распробовавшим крови монстром, готовым уничтожить мир?.. А если он так и останется праведным заклинателем, один на один с чудовищами Бездны, без помощи, поддержки и без надежды на спасение…

От такого хотелось плакать…

И ведь не угадаешь — все, кто делал ставку на Ло Бинхэ, проигрывали. В этом отношении показателен дворец Хуаньхуа.

Ло Бинхэ-то за счёт демонической части был сильнее и Лю Цингэ — которого Богом Войны называли не зря, и даже главы Юэ. То есть глава Хуаньхуа узрел победителя в самом юном возрасте и сделал на него ставку.

Шэнь Цзю высказывается недоверие, суд назначает поражение в правах, вплоть до лишения золотого ядра, судя по серьёзности действий Лао Гунчжу, тот на многое был готов, чтобы избавиться от Шэнь Цинцю — главного стратега школы. Орден Цанцюн теряет лицо и репутацию. Кресло под главой Юэ шатается, его усиленно помогают расшатывать Лю Цингэ, Ци Цинци, Вэй Цинвэй, дворяне и сторонники императорского дворца.

А тут появляется Ло Бинхэ — личный ученик Шэнь Цинцю, ученик школы Цанцюн, который искренне их всех ненавидит и радостно идёт под покровительство главы Хуаньхуа.

Всего пара лет помощи и поддержки — и так перспективный парень занимает главенствующие позиции. Занять пост того же Лю Цингэ он мог с лёгкостью — победивший главу Байчжань сам становится главой, а там и Юэ Цинъюаню придётся подвинуться. Демократия, столь не свойственная этому миру и этому времени, будет использована против них же.

То есть чисто стратегически победа Хуаньхуа — вот она, на ладошке.

А женив Ло Бинхэ на своей дочери, хозяин дворца де факто *(Юридический термин, означающий «на деле», «фактически».) получает слияние двух орденов и встаёт серым кардиналом за спиной. И вот многолетняя партия дворца Хуаньхуа против Цанцюн с блеском окончена чистой победой, так что не подкопаться и ничего не изменить.

Им помешало только становление Ло Бинхэ небесным демоном. Это сильно попутало их карты, так что проигравшими стали и они, и весь мир. Конец хозяина дворца был ужасен, а дочь стала частью гарема, состоявшего из шести сотен девиц — очень завидная судьба для той, которая всегда была первой и единственной.

А ведь если подумать, они с Шэнь Цзю бога за бороду ухватили или в данном случае небесного императора — попади они к моменту суда над Шэнь Цзю, уже ничего нельзя было бы сделать, только хитрым способом выискивать возможность убить Ло Бинхэ, а так у них было достаточно времени хоть чуть-чуть подготовиться.

Так что в сторону отчаяние — ещё не всё потеряно!

Пусть всё пошло не по плану — они ещё повоюют!