Хоук и прочие неприятности (джен)

Стрела, на этот раз каменная, с пронзительным свистом пронеслась сквозь двор и ударилась в доспехи рыцаря-командора чуть ниже шеи. Мне казалось, что такой булыжник должен был заставить Мередит хотя бы покачнуться, но нет — похоже, латы были зачарованы, по ним скользнул красный отблеск. По коже пробежал разочарованный вздох демонессы, а храмовница подняла голову и безошибочно посмотрела туда, где я ощущала подругу.

— Значит, не все маги решили сбежать? Смотри, Орсино, ты даже не остался один. Но это ненадолго. Наказание за бунт одно.

Кто-то из магов, покидающих крепость, остановился и обернулся. Остальные обтекали их как вода — каменное препятствие, и буквально через пару мгновений во дворе остались только храмовники во главе с Мередит, Орсино, Ален, Доротея, еще пара магов. И мы.

Первый Чародей оглянулся на свое подкрепление и едва заметно качнул головой, но никто не тронулся с места.

Рыцарь-командор усмехнулась и кивнула своему заместителю на выход из Казематов:

— Этих убить, остальных догнать. Маги не должны уйти.

Каллен не успел даже рот открыть, как из-за его спины вылетело несколько стрел, и маги упали как подкошенные. Я вытаращилась на них: щит Доротеи я видела очень четко, и знала это заклинание — обычная стрела с первого же раза пробить его никак не могла. И все же пробила.

По лицу главы Круга прошла волна боли при взгляде на соратников, он дернулся к ним, словно мог чем-то помочь. А потом повернулся к Мередит — и лицо его стало отрешенно-спокойным. Орсино сделал несколько шагов, чтобы встать между храмовниками и выходом, и покачал головой.

— Никто не уйдет. Мы могли бы жить в Круге, но ты сделала все, чтобы этого не было.

Мередит осмотрела противника с насмешкой — похоже, холодная ярость уступила место чему-то другому, азарту? Во всяком случае, ледяной дракон оттаивал, и в его голосе слышались первые раскаты рева.

— Ты собираешься противостоять нам в одиночку? Твои… хм… помощники мертвы. Ах да, я забыла об этом горе-стрелке. Но вас двоих все равно будет маловато.

Краем глаза я заметила какое-то шевеление среди рыцарей; повернула голову и убедилась, что небольшая группа храмовников отделилась от остальных и направилась в сторону стены крепости, видимо, там можно было подняться наверх и поискать Китти. Но она не сидела на месте, я отчетливо чувствовала, как подруга смещается на противоположную сторону Казематов.

— Ты помнишь Моуд, Мередит? — вдруг спросил Орсино. — Хотя откуда, она же была всего лишь презренным магом, даже ученицей, а ты уже шла к своему высокому посту. Хорошая была девушка. Она покончила с собой. Тогда я думал, что от тоски по дому, но теперь начинаю сомневаться.

— Да как ты смеешь обвинять храмовников? — возмутился кто-то из подчиненных Мередит, но сама она промолчала. Я выискивала глазами знакомые лица: Каллена, Керана, Мойру, Агату, Траска… Последнего так и не увидела, видимо, ему заговор аукнулся не так легко, как Алену. Никто из тех, кого я знала хоть немного, вопрос не поддержал, да и многие из незнакомых храмовников предпочли промолчать; кто-то даже отводил глаза.

Маг оглянулся на нас и на выход, но ничего не сказал. Задумчиво продолжил:

— Их было много за последующие годы. И каждый раз я слышал одну и ту же фразу — «это не жизнь». Я старался сделать хоть что-то, чтобы эти люди выбирали жизнь, а не смерть. И слышал от храмовников только: «Одной проблемой меньше». Мы были для вас даже не людьми, проблемой.

— Хватит, Орсино, — резко бросила Мередит и взялась за меч. — Твоя болтовня тебе все равно уже не поможет. Не стоит противиться неизбежному.

— Я никогда не был магом крови, — как-то доверительно сообщил Первый Чародей, не слушая свою вечную противницу. — Брезговал. Даже эксперименты Квентина старался пропускать мимо себя, хотя темы он поднимал интересные. Но я устал воевать. Храмовники говорят, что маг всегда найдет, чем оправдать магию крови? Что ж… мое оправдание — ты, Мередит.

— Fenedhis, — пробормотал Фенрис и тоже взялся за меч.

Кинжал в руке мага появился непонятно откуда, как-то мгновенно, а потом Орсино от души резанул ладонь. Темная, злая магия заклубилась вокруг него, напитываясь вытекающей толчками кровью, а я не знала — пытаться разорвать заклинание или нет, а потом…

— Да поможет нам Создатель! — глухо проговорил маг и начал меняться.

…потом стало понятно, что разорвать его и не удалось бы: я никогда не видела подобных заклинаний.

Кожа Первого Чародея посерела и покрылась морщинами, а спустя один удар сердца зашевелились вдруг убитые маги. В первый момент мелькнула надежда, что они выжили, но тут же пропала: эти движения не были естественными, тела словно тянули на веревке, и центром притяжения был Орсино. Его мантия тлела, лохмотьями опадая вниз, руки выворачивались из суставов, а тела бывших соратников намертво приклеивались, сливались с его собственным телом. Тварь получалась настолько мерзкой, что оторваться от зрелища все никак не выходило.

А потом Хоук выругался и бросил:

— Это демонов Пожинатель! — и обратился к Каллену, заметно игнорируя рыцаря-командора: — Нужно не дать ему закончить превращение!

И, не тратя время на дальнейшие разговоры, кинулся к бывшему Первому Чародею. Фенрис молча последовал его примеру, но их обоих обогнал болт Бьянки. Рядом простонала Бетани:

— Нет! Как ты мог, Орсино…

Я мельком оглянулась на подругу: она смотрела на бывшего наставника с болью и разочарованием, и явно не торопилась вступать в бой.

— Вот к чему всегда приходят маги, — с презрением прокомментировала Мередит и вытащила меч. По клинку пробежал тот же красноватый отблеск, но времени разбираться не было: превращение закончилось. Бьянка помешать ему не смогла, остальные — не успели.

До сих пор я думала, что Пожинатели — это те мелкие твари, которых мы завалили взрывом в последний свой спуск на Глубинные тропы. Они были отвратительными, но кошмары мне все же снились не о них — под землей водились и другие, вызывающие во мне почти животный ужас существа.

Теперь же я вспомнила, как Айдан рассказывал о Пожинателях: порождениях магии крови, что могли создавать себе тела из мертвецов. Вот и довелось увидеть эту тварь в полной комплектации. Тело раздулось, как откормленная пиявка, вывалив на обозрение толстый живот; основные ноги были похожи на обезьяньи формой, но мощные мышцы явно делали их не только ловкими, но и сильными. Из нижней части тела торчало еще несколько пар конечностей — иссохшие, рахитичные, принадлежавшие раньше другим людям ножки. Такие же неестественного вида руки торчали из верхней части плеч и холки, свисали со лба двумя уродливыми косицами. Основная пара рук была такой же мощной, как и ноги, сил им явно было не занимать. Лицо тоже пострадало: угадать в этой жуткой харе эльфа было абсолютно невозможно — пасть развалилась как у гарлока, из нее вываливался заостренный язык. Зубы шли вдоль тонких губ, причем по всей их протяженности, даже по бокам, так что формой рот немного напоминал меренгу или глубинного охотника.

Ревела тварь так же отвратительно, как и выглядела. И двигалась совсем не так быстро, как те мелкие. Зато сил ей явно хватало: Фенрис отлетел от удара одной из лап как птичка. Я виновато пискнула «Извини» и занялась щитами. Время для рефлексии еще наступит — потом. Сейчас надо что-то решить с Пожинателем.

Ставить защиту на Мередит очень не хотелось. Даже промелькнула мысль оставить ее так — есть же у нее какая-то своя защита, спасшая от стрелы? — и надеяться, что Орсино ее пришибет в процессе. Но недостойный порыв я подавила. Какой бы мерзкой, поехавшей от собственной власти она ни была, она все же сражалась на нашей стороне. Пусть ее судьбу решают Искатели Истины, не я.

Храмовников было слишком много, большинство так и остались поодаль, чтобы не мешать товарищам. Так что на них я силы тратила избирательно: только на тех, кто подходил слишком близко к твари. Правда, иногда Пожинатель кидался в их сторону кусками не то плоти, не то магии, но я сочла, что увернуться от такой атаки взрослые тренированные люди смогут и без моей помощи. Тем более что тех храмовников, на кого я щит все же повесила, он в первое мгновение заметно поставил в ступор, так что в бой они включились с заминкой.

К чести Мередит, она не отвлекалась. Пожалуй, понять восхищение Каллена своей начальницей я могла — ее целеустремленности мог бы позавидовать и мабари. Жаль, точку приложения она выбрала такую неоднозначную.

Защиту на себе и тех, кто был рядом, я держала сразу в три слоя. Во-первых, за нашими спинами была абсолютно беззащитная Эльтина. На мой вкус, Церкви в этом городе и так досталось, так что допустить смерть ее главы было никак нельзя, к тому же Владычица мне все-таки нравилась. А во-вторых, не все из нас могли похвастаться хорошей защитой от этого боя: Варрик явился в Казематы в одной рубахе, на Бет была мантия Круга — и что-то я сомневалась, что храмовники позволяли магам ставить защиту от их мечей и способностей.

О том, что Пожинатель и сам владеет магией крови, я вспомнила только тогда, когда со стороны храмовников раздались крики. В основном — возмущенные и воинственные, но первый стон боли я успела уловить. В той стороне, куда Пожинатель метал свои части, теперь поднимались скелеты.

Наскоро раскидав щиты и в ту сторону, я уставилась на тварь правильным зрением, чтобы прервать, когда она снова надумает колдовать. Но магия была настолько незнакомой, что от каждого заклинания — каждого поднявшегося трупа, причем теперь вставали убитые в первую атаку храмовники, — я только ругалась вслух, бессильно сжимая кулаки.

Сказать, что воины справлялись и так, было нельзя. Они сдерживали Пожинателя на одном месте, не давая ему перемещаться, но, кажется, ему это не особенно и мешало. От его ударов не спасали даже мои щиты: пусть особенных увечий никто не получал, но отлетали далеко. Большинству хватило одного удара, чтобы начать внимательнее относиться к вражеским атакам, а Хоук, Мередит и Каллен и вовсе до сих пор избегали прямых попаданий. Сунувшийся к Пожинателю Керан умудрился получить дважды, и второй раз уже не встал — кажется, отключился, но точно был жив, я видела, как от дыхания поднимается грудь.

Бывший Первый Чародей не сдавался и, кажется, не особенно страдал от отсутствия возможности бегать. Нападающих он легко удерживал на расстоянии довольно меткими ударами лап — не только основных, мелкие тоже могли шевелиться, хоть и не обладали такой силой. Окутывал весь двор удушливым облаком своей магии, вытягивая из нас силы, и попутно поднимал скелетов и полуразложившиеся трупы — оставалось только удивляться, откуда их здесь столько.

«Это была тюрьма для рабов, — глуховато проговорила леди Ванда. Судя по тону, ей происходящее категорически не нравилось. — Здесь много трупов. И будет ещё больше, если вы его не убьете. Он рвет Завесу».

Я тут же осмотрелась правильным зрением и в панике заорала:

— Хоук! Убивайте его быстрее!

— Стараемся как можем, — огрызнулся приятель и тут же едва не попал под лапу, увернулся в последний момент. Я обновила щит и велела:

— Старайтесь побыстрее! Леди Ванда говорит, что он разрывает Завесу. Помнишь того ледяного демона, от которого даже Вера убегала?

Ответил мне не Хоук, а Изабелла, и повторять за ней я бы не решилась даже среди гномов Хартии. Мерриль, до этого пытавшаяся остановить Орсино любимыми корнями, восхищенно выдохнула «Ого!», а Варрик насмешливо крикнул:

— Ривейни, здесь же дамы! И дети.

— Иди ты, — обиделась я.

Почему-то после этого страх отошел на задний план: сложно бояться демонов и тварей крови, когда над ухом привычно насмешничает гном с арбалетом, а рядом тихонько напевает заклинания эльфийка. Мерриль почему-то всегда напевала себе под нос, когда колдовала — не очень мелодично, но так мило, что я никогда не говорила ей об этом.

Убить Пожинателя и правда никак не получалось. Какой-то серьезный вред ему смогли причинить только Фенрис и Мередит: эльф, сияя своим лириумным светом, умудрялся несколько раз пробраться вплотную к твари и даже провернул свой коронный прием с вырыванием сердца; рыцарь-командор под прикрытием щита своего заместителя тоже прорвалась через оборону Пожинателя. Вырывание сердца, к сожалению, ничего не дало: видимо, сердец было много или магия плевала на физиологию, так что Фенрис перешел к отрубанию хотя бы мелких конечностей — и это Пожинателю причиняло заметные неудобства. Мередит смогла отрубить одну из толстых рук.

Мне приходилось стоять чуть ли не спиной к бою, чтобы не отвлекаться на лириумное сияние, зато я видела практически весь двор. Накладывать щиты на своих друзей так было сложнее, но приходилось как-то изворачиваться: закрыть глаза и накинуть защиту на всех, как на крыше форта Драккон, я не решалась, чтобы не тратить лишние силы. А выцепить из всех живых существ именно своих не выходило, даже Пожинатель был не настолько крупным, чтобы мысленным взором гарантированно отличить его от воина в полных доспехах.

Хоук, Каллен и другие храмовники подойти ближе, кажется, даже не пытались. Рыцари Церкви удерживали тварь щитами, Защитник Киркволла отмахивался мечом — щита у него никогда и не было — и пытался атаковать, но Пожинатель не давал. Хорошо получалось уклоняться от лап у Изабеллы: ловкая пиратка легко уворачивалась от любой атаки, мне даже щит на ней почти не приходилось подновлять. К сожалению, и ее ответные удары на тварь особого впечатления не производили: один кинжал оказался совершенно бесполезен, раны от него затягивались моментально, второй, усиленный руной, помогал больше, но ненамного.

Болты Варрика и стрелы Себастьяна в цель попадали всегда. Правда, стреляли они не слишком часто, опасаясь попасть в своих, но Пожинатель все равно потихоньку начинал напоминать ежика. Мутировавшего в какую-то радиоактивную тварь ежика.

Корни Мерриль плотно оплели ноги бывшего Первого Чародея, приковав его к одному месту, и пытались поймать оставшуюся руку. Действовала эльфийка неторопливо и очень аккуратно, чтобы не помешать воинам: видимо, сражения в команде с Хоуком приучили ее лучше контролировать свои заклинания. Сейчас корни медленно ползли по телу Пожинателя, стремясь добраться до верхних конечностей; но стоило им оказаться достаточно близко от цели, как бывший маг обрывал все ростки мелкими ручками. Пела Мерриль уже не так легко, похоже, силы кончались, но к магии крови даже не пыталась обратиться — и хорошо, это было бы форменным самоубийством.

Мельком оглянувшись на Бетани, я увидела только спину девушки. Видимо, она не желала даже смотреть на бывшего наставника, не только атаковать. Но безучастной к битве и она не осталась: помогала храмовникам отбиться от нежити. Я глянула в ту же сторону и накинула еще пару щитов — храмовники и так справлялись, но раненые уже были и довольно много.

«Мы можем поучаствовать, — вдруг промурлыкала леди Ванда. — Я перенесу по воздуху твой кинжал и уроню прямо на голову этому недоэльфу».

В первое мгновение я недоуменно замерла: почему именно мой кинжал? У нее и своего оружия хватало. Потом вспомнила, что подарок Хозяйки Небес мог пробить любую защиту; возможно, и со шкурой Пожинателя это сработает. А потом мне вспомнилось, как демонесса не могла одновременно удерживать в воздухе себя и кинжал и уточнила:

«А сил хватит? Я не хочу, чтобы ты уронила его, например, на Фенриса».

«Я стала сильнее, — напомнила подруга с заметным предвкушением. — Не уроню. Точно не на Фенриса».

Я заподозрила, что вместо Орсино под лезвие может попасть и Мередит, но… только кивнула. Пусть попробует. Сейчас нам в любом случае сильно мешает Пожинатель.

Assan мягко выскользнул из ножен, и я, повинуясь наитию, попросила шепотом:

— Хозяйка Небес, направь свою Стрелу в цель, очень нужно.

В голове раздался смешок демонессы, но больше на просьбу никто не откликнулся. Кинжал медленно взлетел так, чтобы оказаться выше головы Пожинателя, и, изящно покачиваясь, словно танцуя в воздухе, поплыл в сторону сражающихся.

Я так пристально следила за ним, что едва не пропустила очередную атаку нашего противника. Похоже, Пожинателю надоело стоять на месте: он резко дернулся всем телом, под возмущенный вопль Мерриль разрывая все корни, крутанулся и явно приготовился к прыжку. Мередит сумела воспользоваться моментом: подскочила со спины и рубанула бывшего Первого Чародея поперек туловища. Меч прошел через плоть как через груду холодца, насквозь, и остановился, ткнувшись в защиту Фенриса. Мой щит эльфа спас, но тут же лопнул с печальным звоном.

— Никакая магия не спасет от праведного гнева Создателя, — выдохнула рыцарь-командор. Ей вторил разочарованный стон леди Ванды; а потом кинжал чуть сменил направление и поплыл в сторону ледяного дракона. Я на мгновение замялась, а потом промолчала.

Остальные расслабились, храмовники опускали мечи и щиты; а вот Хоук, напротив, сжал зубы и направился к трупу Пожинателя.

— Еще ничего не кончилось, — процедил он. Фенрис, я заметила, меч тоже не опустил, да и Варрик стремительно перезаряжал Бьянку — видимо, что-то такое о твари мои друзья знали, недаром так много разговаривали с Айданом после того боя. Глядя на них, Каллен нахмурился, покрепче взялся за меч и кивнул своим подчиненным. Те снова подобрались.

А вот Мередит, напротив, насмешливо согласилась:

— Несомненно, Защитник. Еще ничего не закончилось.

Было ли это угрозой, предложением или предупреждением, узнать никто не успел: голова Пожинателя с двойным комплектом «рук» вдруг отделилась от тела и одним прыжком ушла от Хоука, на ходу мерзко вереща. Защитник выругался, а леди Ванда издала ликующий вопль, причем вслух, так что кто-то из храмовников завертел головой в поисках источника звука. Assan снова сменил траекторию, пытаясь нагнать юркую тварь. Теперь Пожинатель выглядел как раз так, как на Глубинных тропах.

— Шейлу бы сюда, — пробормотал я. — Она бы эту мерзость в один удар упокоила.

— Не догнала бы, — заметил Варрик. — Да ладно, Перчинка, сами справимся. Взрывчатки нет?

Вообще-то у меня на этот раз с собой было довольно много взрывчатки — и лириумной, по рецепту Дворкина, и светошумовых гранат, и дымных шашек, придуманных для меня Конлетом, и более привычной остальным; но вся она лежала в доме у Фенриса. Да и не стал бы никто подрывать Казематы, гном явно шутил. Так что я проворчала:

— Полные карманы, — и взялась снова за щиты. Теперь имело смысл следить за безопасностью всех присутствующих, и это была та еще задача — храмовников и правда было слишком много.

К счастью, с таким Пожинателем мы уже имели дело, так что Хоук взялся командовать; что удивительно, его слушалась даже Мередит. Видимо, желание избавиться от ненавистного порождения запретной магии перевешивало привычку быть главной.

Загоняли тварь практически всем составом, теперь это напоминало даже не бой, а охоту. Правда, Пожинатель оказался не такой уж легкой добычей: новых мертвяков он призвать явно не мог, зато старыми командовал без проблем — стоило «убить» одного, как тварь визжала, и убитый возвращался в строй, нередко нападая со спины на своих убийц. Разрубленное пополам тело бывшего мага тоже распалось на несколько частей, каждая из которых стала отдельным противником. Их оказалось столько же, сколько убитых магов пошло на создание туши Пожинателя, но узнать их теперь было невозможно.

А потом пространство странно дернулось, вызвав у меня воспоминания о Тени, и прямо из-под брусчатки вылез демон гнева. Долго осматриваться он не стал, сразу накинувшись на ближайшего храмовника. Рыцарь среагировал вовремя, но на помощь первому огоньку начали появляться и другие. Все-таки Завеса не выдержала.

Один бой разделился на множество мелких стычек, но основная группа все же загоняла главного противника. Победила в этой охоте леди Ванда. Assan больше не летал над полем боя, а терпеливо висел над одной точкой — там было относительно свободное пространство, без нежити, демонов и храмовников; минусом такого положения была близость к нам. И плюсом тоже: в какой-то момент Пожинатель, очевидно, решил напасть на менее активных противников, и прыгнул прямо под лезвие. Демонесса отпустила оружие, и клинок вошел в одну из лап, надежно пригвоздив тварь к брусчатке. Ее радость прошлась по телу волной, но поздравить я не успела: Пожинателя догнал Фенрис и вогнал свой меч в голову.

Изабелла и Хоук отстали от него ненадолго, но, убедившись в смерти твари, отступили ближе к нам. Подумав, я сняла наш щит, за пояс втянула Хоука внутрь — остальным отдельное приглашение не потребовалось, — и повесила его обратно. В три слоя.

Не нравилась мне Мередит, так что никакая защита лишней точно не будет.

Демонов после смерти Пожинателя добили довольно быстро, и новые отчего-то не появлялись, хотя Завеса заметно вибрировала. Некоторое время все присутствующие молчали — не то чтобы пытались отдышаться, вся эта беготня никак не сказалась ни на храмовниках, ни на моих друзьях, отчего я испытала приступ зависти: если бы мне пришлось столько бегать, я бы уже дышала как паровоз, а им хоть бы хны. Но они, скорее, оценивали диспозицию, и взгляд рыцаря-командора мне не нравился.

А потом раздался сочный чавкающий звук, и все повернулись на него. Assan с явным усилием вышел из лапы Пожинателя, неуверенно качнулся в воздухе и поплыл к ближайшему трупу храмовника. Вытер лезвие о тканевый пояс, а потом подлетел ко мне и с третьего захода нырнул в ножны.

«Я молодец?» — хвастливо поинтересовалась демонесса, но я не ответила. Все окружающие провожали кинжал взглядами и теперь смотрели на меня, так что я тут же отперлась:

— Это не я. Я так не умею.

Видимо, у меня было достаточно выразительное лицо, потому что развивать тему не стали. Мередит даже отвернулась и велела Каллену:

— Собирайте людей, рыцарь-капитан. Магов необходимо уничтожить.

— Нет, — тут же выступил Хоук. — Как говорил один мой знакомый, в этом нет справедливости. Я, конечно, не Орсино и превращаться в какую-то хрень не буду, но «уничтожить» — это перебор, Мередит.

— Вы смеете подвергать сомнению мой долг? — холодно поинтересовался ледяной дракон. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, явно пытаясь прожечь в оппоненте дыру. Я же смотрела не на спорщиков: меня больше интересовал Каллен — ведь ему она отдавала такие жестокие приказы, и ему их придется выполнять. Неужели это еще не тот крайний случай, когда стоит выбрать преданность здравому смыслу, а не Мередит? И, судя по лицу рыцаря-капитана, он тоже сейчас искал ответ на этот вопрос.

А потом заговорила забытая всеми Владычица Церкви.

— Достаточно, Мередит. Я долго сомневалась и не верила словам Защитника Киркволла, считая их преувеличением. Но сегодняшний день показал нам, что сомневалась я преступно долго: ты и впрямь забыла свой долг перед Церковью и этими людьми.

Я украдкой закатила глаза и шепотом поинтересовалась у Варрика:

— Интересно, им самим не надоел этот прущий отовсюду пафос? Нет бы просто сказать: «Ты вкрай охренела, Мередит», и всем все было бы понятно.

Гном так же украдкой фыркнул и шепнул:

— Жду не дождусь, когда ты займешь какой-нибудь высокий пост, Перчинка. Уверен, твоя риторика поразит не одного правителя.

Я только недовольно поморщилась. Все у меня в порядке с риторикой, мэтр Карстен об этом позаботился, — и как раз поэтому такое количество пафоса царапало слух. Впрочем, мешало это, похоже, только мне: рыцарь-командор зло прищурила глаза, но явно не по этой причине.

— Ждать иного от этого прихвостня магов было бы глупо, и я не ждала. Но ты, Эльтина! Ты отказываешься от верных тебе воинов? Неужели и твой разум поработила эта магия крови?

— Я не отказываюсь даже от тебя, Мередит, — спокойно отозвалась жрица. — И именно из сочувствия и расположения считаю, что тебе стоит отдохнуть.

— Значит, все-таки магия крови. Мне жаль, старый друг, — в холодной улыбке ледяного дракона не было и намека на безумие; но назвать иначе ее упорство и ее слова было нельзя. Повернувшись, она скомандовала: — Рыцарь-капитан, вы слышали мой приказ. Маги должны быть уничтожены.

— Что, и не магов тоже убить? — ехидно поинтересовался Хоук. Мередит глянула на него и холодно отозвалась:

— Вы сами накликали на себя беду, Защитник. Вы не маг, но, поддерживая их, разделите и их участь.

— Рыцарь-командор, я считал, мы собираемся арестовать Защитника, — нахмурившись, вмешался Каллен. Он даже вышел чуть вперед, вставая не совсем между Мередит и Хоуком, но все же и не за ее плечом. И я обрадовалась: убивать рыцаря-капитана не хотелось, не для того я его тогда в Кинлох освобождала. Да и остальных храмовников в целом было жалко.

— Делайте, что я сказала, Каллен. Мой приказ для вас должен быть выше собственных рассуждений.

— Нет, — резко ответил он и сделал еще шаг в нашу сторону. — Я защищал вас, когда ходили слухи о вашем безумии. Я встал на вашу сторону против Траска. Но теперь вы заходите слишком далеко!

— Вот как, — обманчиво-мягко проговорила Мередит. А потом в ее глазах сверкнуло то самое тщательно скрываемое безумие, и рыцарь-командор подняла меч — теперь против своего же заместителя. — Я не потерплю неподчинения! Ты забыл свой долг.

И по мечу внезапно снова пробежал красный блик, до странности знакомый. Сталь словно светилась изнутри, вторя настроению владелицы, а ближе к гарде сверкнул лириум. Красный. В воздухе снова пробежал шепоток этой дряни, и багровые тени заплясали по лицам окружающих. На этот раз я обошлась без видений, но хватило и самого присутствия мерзкой субстанции, чтобы меня снова начало тошнить.

На храмовников меч произвел тоже весьма странное впечатление. Каллен, поначалу опешивший от того, что ему угрожает другой храмовник, отступил на шаг и чуть покачнулся. Другие рыцари тоже — кто отходил, кто хватался за голову, а кто, наоборот, стремился подойти ближе.

— Задница Андрасте, — пробормотал Варрик. — Так вот кто его купил.

— Узнаете? — теперь лицо Мередит светилось алым безумием. Она любовно провела рукой по клинку и проговорила: — Тот гном неплохо за него получил.

— Он получил безумие, — отозвался гном, и Хоук поддержал приятеля:

— Опомнись, Мередит. Эта дрянь опасна.

— Разве не храмовники лучше всех знают, как опасна магия? — едва ли не проворковала она, а потом нахмурилась: — Убейте их! Они стоят между нами и нашим долгом!

— Не сметь, — Каллен тряхнул головой, отгоняя дурноту, и жестом велел подчиненным оставаться на месте. — Орден существует не для этого. Рыцарь-командор, я отстраняю тебя от должности!

Меч снова направился на него, и мужчина поморщился, но больше не отступил. Я рисковать не захотела — мало ли, вдруг эта дрянь заразна и на расстоянии, — и повесила на него щит. Может, от ауры лириума он не защитит, но и совсем уж близко Мередит поднести клинок не сможет. Подумав, заодно укрепила щит и на нас. И на тех храмовниках, что стояли ближе всех.

То ли защита помогла, то ли Каллен успел привыкнуть к эффекту лириума, но больше он не дрогнул, даже когда главная храмовница проговорила:

— Мой собственный рыцарь-капитан попал под влияние магов крови. Мерзкие твари, сумели подчинить Эльтину, тебя… вас всех. Вы все под влиянием магов! Вы жалки!

Рыцарь-командор отвернулась от Каллена, очерчивая мечом круг и тыкая им в других храмовников. Но везде ее встречали мои щиты, да и рыцарям явно не хотелось попасть под удар, так что они отступали.

— Вы не нужны мне! Я сама спасу этот город!

— Только через мой труп, — жестко произнес рыцарь-капитан и выхватил свой меч, направляя его на Мередит. Она усмехнулась — это была жуткая, абсолютно безумная усмешка, — и процедила:

— Глупец.

Вперед снова сделала шаг Эльтина и даже вышла за пределы моей защиты, становясь рядом с Калленом. Я шепотом выругалась и повесила щит еще и на нее; пальцы слегка закололо, но еще не настолько, чтобы обращать внимание.

— Рыцарь-командор Мередит, — непривычно строгим, но печальным тоном заговорила Владычица Церкви. — Ты преступила законы Создателя и потому отстраняешься от должности. Властью Церкви я подтверждаю полномочия рыцаря-командора Каллена. С этого момента любой, кто встанет на сторону Мередит, будет отлучен от Церкви.

В первый момент я не поняла, в чем смысл этого пафосного заявления; а потом храмовники отступили от бывшей начальницы еще на шаг, и в этот раз противоречивых мнений у них явно не было — угроза отлучения от Церкви одинаково подействовала на всех, кроме Мередит. Одной фразой Эльтина обеспечила нам одного противника вместо нескольких десятков, и это явно было самое лучшее, что она могла бы сделать в этой ситуации.

— Я сама спасу этот город, — прошипел еще раз ледяной дракон. — И Создатель наградит меня и на этом свете, и на том.

— Вам лучше отступить, Владычица, — негромко проговорил Каллен. К счастью, жрица прекрасно знала свои возможности, поэтому и не подумала спорить — вернулась в нашу женскую компанию. Ее, Бетани и Мерриль тут же заслонили спинами Себастьян и Варрик. Я так и держалась рядом с гномом, так что тоже, вроде как, пряталась.

Мередит резким движением вогнала меч в каменные плиты пола, встала на одно колено и, к моему удивлению, затянула молитву:

— Благословенны те, кто встает против зла и не отступает; благословенны хранители мира, защитники справедливости.

Почему-то никто не решался прервать молитву, и когда женщина встала, легко вытаскивая меч из камня, Хоук задумчиво пробормотал:

— И чего стояли? Надо было гасить сразу.

— Опять все шишки нам, — поддержала Изабелла, но, судя по лицу, ее это скорее радовало.

Мередит оказалась непростым противником — не проще, чем Пожинатель. На месте она не стояла и двигалась с такой скоростью, что впору было позавидовать. Впрочем, я была уверена, что и скорость, и силу ей дает красный лириум, а этой гадости завидовать определенно не стоило.

Что стоило, так это следить за защитой нашей стороны. Мне казалось, что даже одно прикосновение красного лириума может отравить, поэтому я старалась не упускать ни одного щита. Храмовники чуть упростили мне работу: большинство не пожелало, видимо, драться с бывшим рыцарем-командором, хоть это и согласовала Владычица Церкви; так что они просто отступили к стенам, давая место для битвы.

В центре остались только Каллен, Агата и пришедший в себя Керан, юноша вообще старался держаться ближе к рыцарю-капитану. Но сейчас он еще явно не до конца пришел в себя, движения были чуть заторможенными, за что он и поплатился: Мередит все-таки достала его своим мечом, даже через мою защиту. К счастью, доспехи она с первой попытки не разрубила, видимо, храмовники чем-то их укрепляли, а потом Хоук едва ли не пинком отправил Керана в нашу сторону. Бетани тут же рванула вперед, обхватила дезориентированного юношу под руки и подтащила к нам. Я прошипела что-то нецензурное: щит пришлось снимать и снова вешать, отвлекаясь от сражения.

Особенный интерес или, может, гнев у Мередит вызывали Хоук и Каллен, но часто она пыталась прорваться и через мои щиты. Держать их под ее ударами было почти так же сложно, как и в церкви, когда потолок рушился вниз. К счастью, сосредоточиться на одном противнике ей никак не удавалось: отвлекали другие, так что пока я справлялась. А вот больше никому из нашей группы не везло: Мередит двигалась слишком быстро для корней Мерриль, а воины перекрывали линию обстрела для Варрика и Себастьяна: все-таки бывший рыцарь-командор выше не стала и, в отличие от Орсино, успешно прикрывалась чужими спинами.

«Может, попробуем снова с кинжалом?» — задумчиво проговорила леди Ванда. Кажется, ей просто было скучно: колдовать она не решалась, а стрелять было неудобно и ей. К тому же защита храмовницы магические стрелы все равно не пропускала.

Я согласилась, но не была уверена, что это что-то даст: скорость Мередит удивляла. С другой стороны, поймать Пожинателя демонесса смогла, а он был как бы не быстрее.

Assan снова вылетел из ножен, выбрал точку над пустым пространством и замер. От леди Ванды пришло предвкушение — похоже, такие засады ей нравились. И даже ждать долго не пришлось — рыцарь-командор снова решила проверить мои щиты и проскочила четко под кинжалом. Вернее, не проскочила: демонесса сработала отлично, и Стрела Хозяйки Небес вонзилась как раз в правое запястье храмовницы. С шага она сбилась, но пригвоздить ее к брусчатке на этот раз не вышло, она даже меч не выронила. Вытащила кинжал, брезгливо откинула его в сторону.

— Благословенны праведные, свет во тьме. В их крови начертана воля Создателя, — выкрикнула Мередит, и ее запястье внезапно засветилось красным. Рана на глазах зарубцевалась, а сама женщина резко развернулась и взмахнула мечом. На свое несчастье ее успела догнать сэр Агата; хоть я и следила за защитой, но, видимо, не уследила — несчастную храмовницу, сочувствующую магам, Мередит нанизала на свой меч как на спицу.

А потом мое зрение словно раздвоилось. Основным, физическим, я видела, как рыцарь-командор вытаскивает меч из тела бывшей подчиненной, как одним сумасшедшим прыжком уворачивается от удара Фенриса и едва ли не взлетает на ту трибуну, где умер Маэль; перед другим, внутренним, проносились воспоминания из Тени — шевелящиеся статуи рабов, покидающие свои постаменты.

А потом оказалось, что зрение у меня в порядке. Что-то ненормальное творилось с миром, в котором статуи и правда начали оживать.

— Ибо основа из камня, мрамора или драгоценного металла ничтожна, если нет веры в Создателя, — прогремела Мередит. — Создатель, даруй рабе своей силы против зла!

В глазах ее пылал красный лириумный огонь; и такие же разряды пробегали по статуям, спрыгивающим со своих мест.

— О-хре-неть, — почти по слогам выдохнул Варрик.

Игнорировать статуи остальные храмовники не смогли: в конце концов, бронзовые рабы пробирались вперед, не обращая внимания на препятствия, а рыцари стояли едва ли не прямо рядом с ними. Пусть в первый момент я и испугалась, теперь мне пришло в голову, что Мередит сама себе подложила свинью: если раньше ее бывшие подчиненные не рисковали выбрать сторону, то теперь выбирать приходилось между жизнью и весьма нелепой смертью. И выбор тут был очевиден.

Впрочем, работы досталось всем: убить бронзу было не так-то просто. Да и Мередит не удовлетворилась такой помощью от «Создателя», особенно получив пару болтов и стрел едва ли не в лицо, и снова спустилась вниз, со спины напав на Фенриса. Эльфа я прикрыть успела, но вот отвернуться от его лириумного света — нет, и снова зависла, уставившись на него. Пришла в себя только через несколько минут, и то благодаря Варрику — он, видимо, заметил, что со мной что-то не так, и ощутимо толкнул в бок, так что я даже упала. Обижаться на приятеля не стала: ему явно было не до нежностей.

За то время, что я блаженно пускала слюни на лириум, обстановка практически не изменилась. Часть статуй все-таки уничтожили, несколько храмовников оказались раздавленными, а Мередит, Хоук, Изабелла и Каллен все так же пытались избавиться друг от друга. Фенрис предпочел помочь со статуями.

А потом знакомый черный нож вонзился в плечо Мередит, и выдернуть его она никак не успевала. Я такие ножи видела только у одного из своих близких, и теперь почувствовала, как губы разъезжаются в счастливой улыбке:

— Зевран!

Приближаться эльф не стал — его местоположение я примерно вычислила по летящим ножам, но на глаза он не показывался. Как и леди Ванда: она снова взялась за Assan и направила его к Мередит.

Пожалуй, этот момент стал переломным. Скорость бывшей храмовницы заметно упала, временами ее пошатывало, и она все чаще заставляла свой меч вспыхивать алым, словно черпала силы в этом свете. Правда, достать ее мечом так и не получалось, а уж Хоук особенно старался.

Но храмовница решила все сама. Отшатнувшись от очередного удара, она попыталась в очередной раз обратиться к силе меча, и красные блики снова пробежали по лезвию, вот только кончаться не пожелали: их было все больше и больше, так что Мередит страшно закричала и упала на колени. Свет все прибывал, и теперь светились не только ее глаза, вся кожа покрылась словно трещинами, сквозь которые пробивалось сияние. Вспышка на мгновение ослепила, а потом все кончилось, и от бывшего рыцаря-командора осталась только статуя из красного лириума. Бронзовые рабы замерли в это же мгновение.

Несколько секунд все боялись даже пошевелиться, словно ждали, что Мередит сейчас рассмеется безумным смехом и снова возьмется за меч; но статуя молчала.

Каллен и Хоук одновременно отвели взгляды от бывшей противницы и посмотрели друг на друга. Безмолвный диалог длился пару мгновений, и прервала его Мойра. Храмовница направилась к Мередит, явно желая осмотреть ее и убедиться, что противница не опасна. Против «осмотреть» я ничего не имела, но когда женщина протянула руку, не выдержала.

— Нет! — бежать по разбитой брусчатке оказалось нелегко, но я справилась и оказалась рядом вовремя, чтобы успеть отбросить руку храмовницы. — Не трогайте эту дрянь!

— Алиена, проявите немного уважения, — попросил Каллен. — Рыцарь-командор мертва.

— Я не про Мередит, — чуть дрожащим голосом ответила я. Мне представилось, что сейчас это алое проклятие перекинется на новую жертву и нас снова ждет бой. Третий за день я могла и не перенести. — Красный лириум. Никогда не трогайте красный лириум! Что вы за храмовники вообще, если тянете руки к неизвестной магии?

— Тише, — положил мне руку на плечо Фенрис. Говорил он мягко, явно стараясь успокоить, и я, сглотнув, прикрыла на мгновение глаза. — Они поняли.

— Вы знаете, что это за вещество? — уточнил рыцарь-капитан. Хоук кивнул:

— Алиена говорит, что это лириум, отравленный скверной, так что ничего хорошего из него точно не выйдет. Мы нашли эту дрянь на Глубинных тропах, и из-за нее же чуть там не остались: один из нашей экспедиции свихнулся и запер нас в подземелье. Собственно, Бартранд ее и вынес, мы не рискнули связываться.

— Он… как будто живой, — дрогнувшим голосом дополнила я. — Как плесень, которая стремится захватить как можно больше места — вот он так же. Лучше даже близко не подходите.

Мойра отступила, кинув на меня взгляд, полный благодарности. Зато подошла Владычица Эльтина. Жрица была белее простыни, похоже, бой напугал ее куда сильнее, чем могло бы показаться. Но держалась она все так же уверенно, не позволяя чувствам прорваться наружу.

— Нам стоит успокоить город, — произнесла она. — Полагаю, зарево из Казематов видели многие.

— А теперь увидите зарево и из города, — проворчала Изабелла и кивнула в сторону Киркволла. Там и вправду снова полыхали огни, и со мной случился приступ дежавю: словно снова взбунтовались кунари. Только теперь помочь с ними не могли ни Орсино, ни Мередит.

Зато и церковь больше не взорвут. Хоть одно утешение.

Все полюбовались открывающейся картиной, потом Каллен строго велел:

— Вам лучше покинуть город, Защитник. Сюда приедут другие храмовники, и тратить время на объяснения мне бы не хотелось.

Хоук спорить не стал:

— Поговорю с Авелин, попробую убедить аристократию помочь и уйду.

Рыцарь-капитан кивнул и проговорил:

— Благодарю, — на секунду задумался и уточнил: — За все.

— Не вопрос, — хмыкнул Защитник. — Понадобится развалить что-нибудь еще — зови.

Каллен слабо улыбнулся, а потом нахмурился: похоже, какие-то мысли ему не давали покоя. Впрочем, скрывать он их не стал, поинтересовался:

— Кто метнул тот нож?

— Тот, кто умеет отлично это делать, — с легким самодовольством ответил Зевран, наконец-то появляясь в поле зрения. Подошел чуть ближе и, прищурившись, заметил: — Знакомое ферелденское лицо, и даже не в Ферелдене. Ностальгия просыпается, да, chica?

— Не особенно, — пробормотала я и позволила себя обнять. Каллен развивать мысль тоже не стал, отдал пару приказов своим подчиненным, а потом посмотрел на Эльтину:

— Мои люди проводят вас до крепости виконта, ваша милость. Лучше вам в ближайшие дни не покидать ее или, напротив, уехать сразу. Боюсь, на улицах будет небезопасно.

— Ваша милость, Старкхэвен с радостью примет вас, — Себастьян подошел ближе. Но жрица покачала головой:

— Неужели ты думаешь, Себастьян, что я могу бросить людей в такое тяжелое время? Если кому и надлежит отправиться в Старкхэвен, то тебе. Киркволлу потребуется дружеская помощь, и если это не знак Создателя, то я не знаю, как тебя убедить.

— Вспомните Алистера, Ваше высочество, — сочувственно предложила я, намеренно напоминая ему титул. — Иногда стоит сделать то, что нужно, а не то, что хочется.

Принц поджал губы, но все же поклонился:

— Я сделаю так, как вы прикажете, ваша милость. Если народу Старкхэвена нужен правитель, он у них будет.

— Отправляйся с Хоуком, — велела жрица. — Мне будет спокойнее, если вы уйдете не в одиночку. А обо мне позаботятся храмовники.

Каллен согласно склонил голову, и я только теперь заметила, что он все же ранен — на скуле алел тонкий порез и ссадина. До сих пор я их не видела, рыцарь-капитан не поворачивался к нам этой стороной лица, но теперь снова коснулся страх. Выпутавшись из объятий Зеврана, я позвала:

— Каллен, — и когда повернулся, спросила: — Вы ранены. Мечом?

— Нет, — и я облегченно вздохнула. — Рыцарь-командор зацепила перчаткой. Ничего страшного.

У меня на этот счет было свое мнение: в конце концов, наши все остались целыми и без единой царапины, а лечить кучу незнакомых храмовников я не планировала, — поэтому можно было потратить немного сил на знакомого.

— Позволите? — я нерешительно шагнула к нему. Храмовник нахмурился, но сопротивляться не стал, когда я коснулась его щеки. Свет отдавать оказалось весьма неприятно: пальцы изрядно зудели и даже немного жглись. Но бальзам остался дома вместе с взрывчаткой. — Так быстрее заживет.

Когда я отошла обратно, Зевран снова обнял меня и чуть подтолкнул к выходу:

— Нам пора, chica. Не забыла?