Последний полёт над пропастью (гет)

Примечания:

Ну что, в этой главе любимый Остер отправляется в школу, пожелаем ему удачи!

Он провёл рукой по пыльной рамке, и несколько солёных капель упало на каминную полку.

Неяркий свет от тлеющих углей выхватил из полумрака старую волшебную фотографию: счастливая чета прижалась друг к другу, а на руках у светловолосой женщины спит маленький взъерошенный мальчик. Супруги поворачивают головы в сторону фотографа и смеются.

Джеймс стиснул зубы, сдерживая слёзы.

Боль от утраты человека, которого он всегда считал родным, была ничуть не меньше, чем после смерти Марлин. Вернее, после её побега.

Мужчина обернулся, и новая волна обиды и ярости прокатилась по его телу.

На столе лежала пачка нераспечатанных писем, придавленная бутылкой огневиски.

Нет, он не сделает это снова, не оставит своего сына одного, погрузившись в блаженное забвение!

Лёгким движением руки и с тяжёлым камнем на сердце Джеймс отправил алкоголь в мусорное ведро вместе с подписанными таким знакомым почерком конвертами.

Дикий, нечеловеческий крик вырвался из его горла, крик от бесконечного отчаяния. Поттер невольно задался вопросом: чувствовал ли кто-нибудь когда-нибудь нечто подобное?

Рывком распахнув дверь, он бросился под холодный дождь и исчез за стеной воды большим тёмным оленем.

--

— А куда все рыженькие подевались? — зевая и потягиваясь, осведомился Дугал, собирая растрёпанные пепельно-серые волосы в пучок.

Септимус и Остер весело переглянулись, и у второго на лице появились веснушки, а брови приобрели морковный цвет.

Макгрегор рассмеялся и подсел к ним за стол.

— Они ещё два дня назад отправились к себе, — небрежно откликнулся Лероп, обнимая отца со спины.

— Их мать чего-то не устроило, что они, видите ли, гостят у незнакомого мужика, — проворчал Сириус и подпер голову руками.

— Мне кажется, что ей не внушает доверия твоя фамилия, — ухмыльнулся Альберт, доливая молоко в хлопья.

— А она-то здесь при чём? — нахмурился тот, хотя ответ его уже не интересовал — он вглядывался в листок пергамента, лежащий перед Остером.

— Древние руны? — наконец полюбопытствовал он, оставив попытки разобрать написанное.

— Голландский, — усмехнулся Форест и спрятал письмо в карман. — Это от родителей. Я сегодня, оказывается, еду в новую школу.

Альберт вытаращил глаза.

— Так сегодня же тридцать первое! — изумился он.

— Я вот тоже не понял, — пожал плечами юноша и глотнул холодного морса.

— А можно мы тебя проводим? — попросил Лероп, водя пальцем по столу.

— Вы что, отделаться от меня решили? — возмутился Остер. — Вы проводите меня и желательно поедете со мной!

Друзья прыснули, уткнувшись в тарелки, а Сириус и Дугал просто заулыбались, наблюдая за ними, с удовольствием погружаясь в уютную безмятежную атмосферу.

— Нам нужно в Нору, — заметил Септимус, поднимаясь и важно скрещивая руки на груди.

— Зачем? — буркнул Альберт, возюкая ногой по паркету.

— Во-первых, там остались все наши вещи, про которые мы тактично забыли на три дня, а во-вторых…

— За мной явятся родители, которые знать не знают, что я гощу у какого-то родственника крёстного моего приятеля, — закончил за него Форест и тоже встал.

— Ах да… — протянул Септимус. — Мои ведь тоже ничего не знают…

— Ну… С Джеймсом всё проще, — ухмыльнулся Сириус, потрепав крестника по волосам.

И ребята задвинули стулья, шумно топая и переговариваясь, побрели к камину.

* * *

— Мам, ну почему мне нельзя с ними? Там же будут взрослые!

— Потому что Амстердам — это слишком далеко!

— Да какая разница? Они же всё равно по каминной сети…

— А мы тоже хотим посмотреть на Голландию!

— Фред, Джордж, и речи не идёт!

— Да ладно, Рон, как-нибудь потом покажу тебе.

— Не хочу я потом!

— Ой, кажется, они уже пришли.

Остер толкнул застеклённую дверь и вышел в неопрятный садик Уизли, где уже неловко топтались мистер и миссис Форест с дочерью.

Септимус и Альберт помахали оставшимся на прощание и облокотились на стол, в радостном предвкушении ожидая друга.

Рон яростно зарычал и, оглушительно топоча, кинулся наверх в свою спальню.

Артур укоризненно покачал головой, но промолчал, с интересом вслушиваясь в иностранную речь Форестов.

Остер наконец отошёл от родителей, взял щепоть летучего пороха, встал в кирпичный камин и громогласно воскликнул:

— Station Peter Kuiperes!

Изумрудное пламя поглотило фигуру мальчика. Следом за сыном последовали Гарольд, Сандра, Тереза, Альберт и, наконец, Септимус, оставив позади пёструю кухоньку Уизли и стенающего где-то в комнате от несправедливости Рона.

--

Юноша вышел из камина и окунулся в освежающую прохладу неизвестного места. Он посторонился, поскольку огонь вспыхнул вновь, словно выплёвывая из недр всех остальных.

— Где это мы? — тихо спросил Остер у матери, наблюдая за снующими повсюду незнакомыми людьми.

— На вокзале, — усмехнулся Гарольд и обернулся к остальным. — Ребята, держитесь ближе к нам, будет нездорово… если вы потеряетесь в незнакомом месте.

Те серьёзно кивнули и теснее прижались друг к другу.

— Почему вокзал под землёй? — с нотками благоговения полюбопытствовал мальчик, дёргая отца за рукав.

— Ну, просто так как твоя школа находится на острове, добираться туда приходится или по воздуху, что крайне затруднительно, если только ты не ловец в команде «Торнадо», — мужчина самодовольно выпятил грудь, — или вот таким необычным способом.

— Хотел бы я знать, о чём они болтают, — задумчиво шепнул Альберт на ухо Септимусу, и тот согласно кивнул.

— Ну что, теперь в поезд? — подала голос Сандра, напоминая остальным о своём присутствии.

Остер коротко кивнул и, подхватив чемодан, двинулся вместе с приятелями вслед за родителями к невзрачным на вид серым вагонам, в которые уже садились ученики школы Вермеера.

— Мы поможем тебе разместиться, — улыбнулся Септимус, помогая другу затаскивать чемодан в купе.

— Может, вы до школы вместе со мной доедете? — с мольбой в голосе осведомился юноша, жалобно глядя на них, как никогда мечтая о Хогвартсе.

— С радостью! — действительно с радостью воскликнул Альберт, но едва он плюхнулся на пепельного цвета сиденье, как тут же испуганно вскочил, поскольку раздался оглушительный гудок к отправлению.

Мальчики обречённо переглянулись.

— Ладно, не пропадай, — Септимус стремительно обнял Фореста.

— Мы будем тебе писать, — пообещал Поттер, и оба спешно покинули вагон.

Поезд тронулся, и огромные светлые окна погрузились в тьму подземных туннелей.

--

Лероп сосредоточенно смотрел в одну точку, прислонившись к противоположной стене, внимательно рассматривая пол под ногами.

— Ты можешь остаться с друзьями, ты с ними счастлив, — тихо произнёс Дугал, опершись на комод.

— Но я хочу быть с тобой, не хочу опять быть один… — забормотал мальчик, судорожно сжав кулаки.

— Но ты ведь больше не один, — мягко заметил тот, и, видя смятение сына, поспешно добавил: — Я принимаю твой выбор, в чём бы он ни заключался, пусть даже во всеобщем геноциде, моя любовь не поколеблется.

Лероп горько усмехнулся.

— Тогда почему ты всё время стирал мне память, пока я был в приюте? И почему не забрал оттуда?

Из груди мужчины вырвался отчаянный звук — не то вздох, не то стон.

— Я не знаю… не представляю… удастся ли тебе простить эту мою… мой грех, — зашептал он, и его серые глаза вдруг заблестели от чего-то.

— Конечно, — ласково проговорил тот и крепко обнял отца за шею. — Я бы простил тебя даже если бы ты устроил всеобщий геноцид. А это — мелочь…

Теперь пришла очередь Макгрегору усмехаться.

— Если бы всё было так… — хрипло протянул он и заглянул в лицо мальчика, сам не зная, чего в нём ищет. И что-то внутри у него дрогнуло, а по телу разлилось отрезвляющее тепло, и он понял, что обрёл наконец родной дом.

— Это ведь совсем не мелочь. Понимаешь, это моя трусость… Я переживал, что ты станешь рассказывать ребятам из приюта о том, чему я тебя учил, и не хотел, чтобы тебя сочли сумасшедшим. Мне… мне так жаль…

Дугал уткнулся в плечо сына и по-настоящему заплакал.

Довольно некрасивое поведение Джеймса в этой главе. Я считаю, что трезвый ум заслонило его раздувшееся эго, и он не спешит, кстати, помочь жене:)))