Я бог? (джен)

Примечания:

Осторожно: табакокурение!

Ещё одна часть с Матушкой Ши, очень тяжело мне даются такие описательные части, но без них рассказ будто бы неполный.

Уфф, 6 страниц.

Бета: лапки приложены.

Город мечты

Первый день помнился яркими пятнами: цветными лентами, ослепительными улыбками, белизной лекарни и стен, умопомрачительными запахами еды. Но пришло время осваиваться, не век же сидеть нахлебниками, надо найти, где можно приложить свои руки и голову. Матушка Ши встала пораньше, ещё до рассвета, когда небо только начало светлеть, и, не дожидаясь пробуждения сыновей, отправилась в город.

Долгие годы под багровым небом выжженная земля превращалась в серую безжизненную пустошь, где ветер гонял колючие ветки и пыль с песком. Вода стала дороже золота, а одежды, каким бы крепким ни был их крой, быстро ветшали, и их заменили шкуры, всё так же пропитанные пылью. Люди привыкли к этому, смирились.

Но здесь…

Здесь было зелено и чисто.

Ровные тропинки без колеи и выбоин устилала мягкая травка, а широкие дороги, выложенные гладким камнем, явно были проложены недавно. Остатки прежнего поселения семьи Ши пахли кровью и скорой смертью, в этом же месте, казалось, сам воздух был полон свежести. Запах влажной земли смешивался с ароматами цветов, древесной коры, пряных трав. Ветер приносил еле уловимый запах утреннего чая и рисовой каши, что варили в домах.

Птицы распевали свои песни, бесстрашно садясь на самый край белоснежных стен, так что Матушка Ши легко могла рассмотреть их пёстрые грудки. Трели были звонкими, радостными, будто сама природа праздновала новую жизнь.

Дома вдоль дороги стояли крепкие, белые, словно вырезанные из нефрита, а сверху их крыши покрывала черепица благородного тёмного оттенка. Здесь не было выломанных стен, перекосившихся дверей, как будто каждый дом был совсем новым.

Матушка Ши задумалась: «Денег в городе нет. Как же тогда люди живут так богато?»

Она шла неспешно, ступая по узким, мягким тропкам между очень похожими домами. Но каждый хранил отпечаток руки своей хозяйки — где-то под окнами стояли горшки с незнакомыми цветами, где-то над порогом висели колокольчики, стояли вырезанные деревянные фигурки. На дверях висели полоски красной бумаги с пожеланиями счастья, удачи и долголетия.

В такую рань многие ещё спали, лишь под одним навесом сидела старуха, такая же древняя, как Матушка Ши. Она неспешно перебирала фасоль, ловко отбрасывая в сторону негодные зёрна. Их взгляды встретились, и они обменялись лёгкими улыбками, словно старые знакомые, понимая друг друга без слов.

С тонких ветвей, оплетавших стены домов, свисали бутоны роз, готовые раскрыться с первым лучом солнца. Толстые пчёлы с недовольным жужжанием тыкались в закрытые цветки, пытаясь пробиться к сладкому нектару.

Матушка Ши вслушивалась в звуки пробуждающегося города.

Ничто не расскажет о городе лучше, чем раннее утро.

Когда солнце ещё только пробуждает мир от дремоты, улицы раскрывают свои тайны. В это время загулявшие богачи и весёлые завсегдатаи чайных домов — наконец расходятся по домам, шатаясь и смеясь, а в тенях их уже поджидают змеи переулков — быстрые и безжалостные люди с ножами, что знают, как воспользоваться чужой беспечностью.

Если умеешь смотреть, ты увидишь всё: ленивых домовладельцев, что по утрам допивают вино, вместо того, чтобы заботиться о делах; городских стражей, что клюют носом на карауле, не желая лишний раз выходить на улицу, пока разбойники делят добычу. Улицы, ещё хранящие ночной холод, становятся зеркалом, в котором отражаются мелкие грехи и тёмные секреты большого города.

Здесь под арками мостов, где до сих пор клубится ночной туман, враги встречаются взглядом, решая, когда вынуть мечи, а старики-гадатели расставляют свои циновки, надеясь выудить у прохожих несколько медяков за предсказания, которые никто не хочет слышать.

Так было раньше. В том мире, который давно погиб, но который до сих пор помнила Матушка Ши.

Этот город был совсем-совсем другим.

Здесь не было поджатых губ, натянутых улыбок или злобных взглядов. Никто не отворачивался при виде чужачки, никто не сжимал в руках палку, будто готовясь защитить свой кров. Даже сонные, только что проснувшиеся люди приветливо улыбались и мягко желали друг другу «Рассветной радости и благополучия⁽¹⁾!».

Матушка Ши шла всё дальше, осторожно касаясь цветущих веток, пробегая пальцами по лепесткам цветов, украшавших стены домов. Она кивала просыпающимся горожанам, принимая их добродушные пожелания, и невольно искала в этом новом месте следы старого мира.

Она специально шла окраинами, пытаясь найти нищих в тряпье, убогие лачуги, где прятались голодные и обездоленные. Ждала, что вот-вот за поворотом натолкнётся на колодки для рабов, а то и на них самих.

Но ничего подобного здесь не было.

Как бы она ни петляла, в какую бы даль ни уходила, везде её встречали одни и те же аккуратные домики, ухоженные дворы, улицы, где не было даже следа запустения, и сытые лица. В таком месте, казалось, даже думать о плохом — это оскорблять благодать небес⁽²⁾. Это был настоящий город мечты под лазоревым небом.

Другие люди

Матушка Ши стояла у края улицы, внимательно разглядывая людей города, который боги позволили им назвать своим домом. Было сложно поверить, что эти люди тоже недавно сюда пришли — так сильно они отличались.

Женщины и девушки не прятали свою красоту под шалями и платками, не сторонились посторонних взглядов, словно никогда не испытывали страха перед мужской похотью. Дети носились туда-сюда, смеясь и играя, не ожидая пинка или строгого окрика. Старики спокойно сидели на лавках, переговаривались, кто-то даже шутил, и не было среди них сгорбленных нищих, умоляющих о еде. Всё здесь было другим, совсем не таким, каким привыкла видеть матушка Ши.

Город жил. В нём звучали песни, смех, добродушные оклики. Даже те, кто трудился, строя новые дома или прокладывая дороги, находили время посмеяться, перекинуться парой слов, приветливо улыбнуться.

В общинных домах всё было иначе: там люди спали вполглаза, напрягались от каждого звука, держали оружие рядом, как будто в любую минуту на них могли напасть. Там царила осторожность, настороженность, тишина, полная скрытого напряжения.

«Неужели простой запрет — причинять боль — мог изменить всё?» — думала она, щурясь на ярком солнце.

Вчера она не поверила, когда мужчины её семьи заговорили об этом. Они вернулись в выделенную комнату в общинном доме и выглядели непривычно задумчивыми. Долго переглядывались и шептались между собой, прежде чем подойти к ней.

— Матушка Ши, тут это… нельзя драться. Никого бить нельзя, — голос среднего сына звучал неуверенно. — Бессмертный сказал, что будет изгонять за это из города. Говорят, такова воля бога — больше никаких страданий.

Она слушала, но не понимала. Мир всегда строился на силе. В нём выживали те, кто был крепче, быстрее, хитрее. Семья Ши была такой — сильной, несгибаемой, всегда защищающей друг друга, тем и выжили.

Десять мужчин семьи Ши всегда держались вместе, и потому с ними приходилось считаться. И только поэтому её слово имело вес.

«Неужели здесь можно жить спокойно, не опираясь на силу кулаков и оружия? Быть одинокой старухой без семьи и жить достойно?»

«Не может быть!» — билось в груди.

Смертная Матушка Ши не могла видеть, как шёлковые ленты силы Владыки Юаня касались её плеч, мягко пробегали по складкам одежды, как тёплый ветер играл с седыми прядями её волос. Она не знала, что именно они снимали напряжение с её спины, разглаживали морщины, стирали с души давний груз. Она не чувствовала, но сердце отзывалось странной, тихой теплотой, и появлялась надежда…

Поиск подвоха

Сыновей она уже пристроила: поговорила со строителями, и те согласились взять их в подмастерья. Невестки сами нашли себе занятие на общественной кухне — помогать поварам. К вечеру все возвращались домой с усталыми, но довольными лицами. Даже младшие, разбежавшиеся кто куда, возвращались с восторженными рассказами, переполненные удивлением.

Они видели учеников бессмертных, всегда красиво одетых в длинные светлые одежды, к которым не прилипала никакая грязь. Видели, как ученик Байчжань с лёгкостью поднимал огромную глыбу камня и подбрасывал её в воздух, словно детский мяч, подмигивая смеющимся девушкам. Но больше всего младших занимали вкусности — они со всеми подробностями рассказывали, что ещё придумали повара, какие новые блюда удалось попробовать. Старшие лишь посмеивались подобному энтузиазму, но их всё это поражало.

Матушка Ши не могла так просто принять перемены к лучшему. Да, этот город был несравнимо лучше разрушающихся поселений под багровым небом, где смерть ходила за каждым по пятам. Но что, если это сладкая ловушка? В городах прошлого богатые торговцы заманивали простодушных людей обещаниями лучшей жизни, но за сладкими словами и показной щедростью скрывалось рабство. Она глава семьи и не может так рисковать всеми.

Поэтому утром она снова вышла на улицы. Каждый шаг — проверка. Старая женщина внимательно смотрела по сторонам и прислушивалась к каждому разговору. Она выискивала следы побоев, — но никто не прятал синяков под рукавами, никто не жаловался на строгих хозяев. Не было опущенных взглядов, страха перед теми, кто богаче и влиятельнее.

Она прошла дальше, туда, где строился храм. Ожидала услышать звуки порки, крики наказанных, удары плётки по коже. Но на площади были только строители — они смеялись, переговаривались, менялись принесённой едой, перекидывались шутками.

Матушка Ши присела недалеко от храма, наблюдая за строителями. Они суетливо носили доски, сначала в одну сторону, потом в другую, ругались, ошибаясь в расчётах, смеялись над собой. Она смотрела и ждала. Прошло уже полдня, а она так никого и не нашла.

Даже бессмертные ученики — старались двигаться медленно, сохраняя достоинство, но и в них не было той чопорной надменности, что она помнила. Ни один не напоминал раздувшуюся от собственной важности жабу, горделиво шествующую по улицам.

Где же власть?

Где же те, перед кем надо склоняться?

Своё место

Рядом сидела группа мужчин и курила длинные трубки, они так же, как и она, молча наблюдали за храмом и строителями, выпуская в воздух тонкие струйки душистого дыма.

Матушка Ши несколько мгновений колебалась, но затем осторожно спросила:

— Простите, уважаемые, где мне найти градоправителя? Или хотя бы кого-то из главных в этом городе?

Мужчины переглянулись. Один приподнял бровь, другой затянулся трубкой. Самый молодой бросил быстрый взгляд на остальных и ответил:

— Градоправителя? Бабушка, да у нас таких нет!

— Как нет? — удивилась она, подсаживаясь ближе, — В каждом городе должен быть глава. Кто же тогда всем управляет?

— Сама подумай! Город у нас маленький. Кем тут управлять? Сами выкручиваемся, — вздохнул молодой мужчина.

— А кто наказывает за проступки? — не сдавалась матушка Ши.

— Ну… — протянул третий, задумчиво затягиваясь трубкой. — Господин бессмертный Шэнь следит, чтобы всё было по совести. Господин ученик Лян может недовольство высказать, но чаще всего без него разбираемся. У нас тут не принято скандалить.

Матушка Ши смотрела на них с явным недоверием.

— Вы мне сказки не рассказывайте, — покачала она головой. — Я-то знаю, что всегда есть те, кто сильнее других, кто стоит над всеми.

— Ха, бабушка, ну что Вы! Вокруг посмотрите, мы же оттуда пришли, как и Вы. Обычные охотники, — добродушно махнул рукой в сторону границы высокий широкогрудый мужчина, сидящий чуть в стороне.

— Да-да, просто охотники, — подхватил второй, указывая на соседа. — Вот это — Лю Чжоу, может подбить глаз монстру с тысячи шагов!

— А этот, — ткнул пальцем в коренастого мужчину, чья левая рука была исполосована старыми шрамами, — разрубил одного демона пополам, а потом ещё с двумя дрался!

— Вэй Мин — вот он, — худощавый охотник ткнул пальцем в соседа, — выходил против стаи ящерозубов один! И назад вернулся без единой царапины!

— Просто охотники, — растерянно пробормотала матушка Ши.

— Ну да, — усмехнулся Лю Чжоу. — Видите, нет у нас градоправителей, одни охотники собрались!

В этот момент от храма отделилось трое мужчин и подошли к сидящим. Матушка Ши навострила уши. Её не прогнали, а значит, она узнает ещё что-то интересное.

Один из них, молодой парень, склонился в почтительном поклоне.

— Распорядитель Лин, — уважительно обратился он к тому самому охотнику со шрамами на руке, который «выходил против ящерозубов один», — без Вас никак не получается, взгляните хоть одним глазом.

Мужчина тяжело вздохнул, в последний раз затянулся трубкой и медленно поднялся.

— Ни мгновения покоя нет, — недовольно пробормотал он, выбивая трубку и пряча её в рукав.

Он кивнул своим товарищам, поклонился матушке Ши и пошёл вместе со строителями к храму.

Стоило ему приблизиться, он словно стряхнул с себя ленивую размеренность — его спина выпрямилась, так что мужчина стал выглядеть выше, зычный голос раскатился над строительной площадкой:

— Сколько раз говорил, сначала думать, а только потом делать! Показывайте, что натворили! Опять таскаете балки без смысла и без толку! Сколько можно! Доведёте меня, попрошу господина бессмертного Шэня вернуть плети и выдавать каждому за глупость!

Матушка Ши застыла, наблюдая, как мужчины вокруг него мгновенно приходят в движение, бегут выполнять его распоряжения.

Огромный храм поднимался над городом, и командовал его строительством… тот самый «просто охотник», с которым она только что говорила как с обычным мужчиной.

Матушка Ши медленно повернула голову к оставшимся на месте мужчинам, и самый младший с самым хитрым видом заговорщицки подмигнул ей.

— Так что Вы хотели от градоправителя, бабушка? — спросил Лю Чжоу, пуская колечками дым вверх.

Матушка Ши не успела отойти от шока, её сердце ещё колотилось, как у пойманной добычи, но всё же собралась с духом.

— Эта ничтожная хотела предложить… — осторожно начала она. — Видите ли, в город прибывают новые люди, но никто не объясняет им, как здесь жить. Нужно кого-то поставить на это дело.

Мужчины переглянулись, кивнули, кто-то даже понимающе хмыкнул. Почувствовав поддержку, матушка Ши выпрямилась и уже увереннее продолжила:

— Люди приходят, а куда идти, что делать — не знают! Вот правильное дело — всех записать в книгу, но ведь можно и спросить, кто что знает и умеет. Всем сразу польза. И городу, и людям. А то ведь как получается? Ходит человек, а где руки приложить — не знает!

Охотники кивали, соглашаясь, и матушка Ши увлеклась, не замечая, как её голос становился всё увереннее.

— Всякие люди встречаются! Есть хорошие, работящие, а есть и наглые нахлебники! Они что, так и будут сидеть на чужой шее, получая бесплатную еду?! Не дело это! Так и до беды дойдёт. Безделье портит людей, все должны работать!

Мужчины, ещё минуту назад кивавшие, слегка выпрямились, начав подозревать, что этот разговор идёт в неожиданную сторону.

— А больных сколько приходит! — продолжала матушка Ши, теперь уже размахивая руками. — И все сразу в лечебницу тащатся! А ведь могли бы сами себе помогать! Чай лечебный заварить — не такая уж великая наука, зачем дайфу от дела отвлекать?!

Сидевшие переглянулись, кто-то даже усмехнулся, но сказать ничего не успел — матушка Ши уже встала, сжав руки в кулаки, и пошла в наступление.

— И про правила надо рассказать! Что нельзя воровать и драться! А то ведь как? Господин бессмертный изгонит из города, а они и не будут знать, за что! Тыкаются, как несмышлёныши, спросить боятся, а сами ничего не понимают! Беда может быть! Плохо это для всех!

Она шагнула вперёд, сверкая глазами, и грозно потрясла пальцем в воздухе.

Мужчины чуть отстранились. Один притворно кашлянул. Другой сделал вид, что внимательно изучает небо, будто проверяет, не пойдёт ли дождь. Третий, не скрывая ухмылки, поднял брови и лениво заметил:

— Так выходит, бабушка, плохо мы встречаем пришедших? Плохой у нас город?

Матушка Ши замерла.

Она осознала, что только что отчитывала главных людей города, как своих сыновей!

…В прежнем мире за такие слова полагалось бы минимум пару десятков ударов плетью.

Мужчины молчали. Они глубоко затягивались, переглядываясь между собой.

А потом…

— Вы всё верно сказали, бабушка! — Лю Чжоу осторожно вытряхнул свою трубку.

— Вот Вы этим и займитесь! — подхватил второй, вставая.

— Добро пожаловать в наш маленький совет! — добавил младший, снова подмигивая. — Теперь Вы отвечаете за всех новоприбывших.

Матушка Ши растерянно хлопала глазами, смотря на поднимавшихся мужчин.

— Вас не задели мои слова? Вы не считаете, что я лезу не в своё дело? — потерянно прошептала она.

Лю Чжоу тяжело вздохнул.

— Господин бессмертный Шэнь давно говорил, что нужен человек, который займётся переселенцами. Не дело так нагружать господина ученика Ляна, но никто не хотел брать на себя такую ношу.

Он легко улыбнулся:

— Но теперь Вы — неравнодушная горожанка — нам в этом поможете. Доверяю Вам это ответственное дело. Здание совета города мы начнём строить, только когда закончим храм, а пока собираемся у каждого дома. В следующий раз пришлю за Вами сына.

Мужчины, поклонившись ей, разошлись в разные стороны — у города было много проблем, и все их надо решать.

Матушка Ши проводила их растерянным взглядом.

…Она только что стала членом совета?!

Её, пожилую женщину, взяли в совет города. Так просто. Теперь она главная над всеми переселенцами. Та, кто должна помогать им осваиваться и решать все их проблемы.

Матушка Ши мысленно подвязала рукава: дел так много, а времени мало! И поспешила к господину Лян Гэну. Он подскажет, с чего начать.

1) 晨安福禄, chén ān fúlù.

Вернуться к тексту

2) 亵渎天恩, xièdú tiān ēn.

Вернуться к тексту