Я бог? (джен)

Примечания:

Бета: лапки приложены.

Путешествие души

Шэнь Юань лежал на больничной койке. Ему не становилось хуже, и даже боль уже не мучила. Он просто слабел. Воздух, тот особый запах больницы и неизлечимо больных, давил на грудь. Он видел вокруг себя суетящихся врачей и медсестёр. Белые халаты мелькали перед глазами, но лицо каждого казалось размытым, едва различимым. Слышался гул голосов, приглушённый, будто исходящий издалека.

— Давление падает! Срочно адреналин!

Шэнь Юань чувствовал, как жизнь покидает его тело, но его мысли были не здесь, не с врачами и не с пронзительно пищащими аппаратами, выдающими его приближающуюся кончину. Он смотрел на своих родных — мать, сестру, отца. Слёзы стекали по лицу его матери, а младшая сестра с трудом сдерживала рыдания, сжимая его безжизненную руку.

— Мама… Шэнь Юань не хотел бы видеть Вас такой, — пытался сказать он, но губы не шевелились. Он чувствовал тепло ладоней матери, её дрожь и тяжесть отчаяния, но не мог утешить её. Его голос не достигал их ушей.

— Время смерти: 15:43. Мы сделали всё возможное, — голос врача звучал сочувственно, но так издалека.

— Нет! — закричала мать Шэнь Юаня, падая на его грудь, заливаясь слезами. — Нет, этого не может быть! Сынок!

Словно последний удар грома перед тишиной, голос матери слился с окружающим гулом. Весь мир стал неясным, голоса стихли, и Шэнь Юань почувствовал, как его уносит прочь, в пустоту.

Зал Небесных Владык

Открыв глаза, Шэнь Юань обнаружил себя в необъятном зале, где колонны уходили ввысь, теряясь в золотисто-белых облаках. Вдоль стен стояли величественные троны, украшенные резными узорами и драгоценностями. Но самый большой трон стоял далеко в центре зала, он был окутан сияющим облаком, скрывающим фигуру, сидящую на нём.

Это был трон Юйхуан Шанди⁽¹⁾, чей голос гремел, словно гром в разгар грозы.

— Они заслужили! — раздавался голос, потрясающий само пространство. — В своей гордыне не увидели демона рядом с ними! А потому виновны! Каждый из них — высокомерный наглец, допустивший гибель своего мира. Не будет им прощения!

— Мир всё ещё жив, — тихо отвечал второй голос.

— Тварь, сотворившая это преступление, — Ло Бинхэ, проклятый небесами и отринутый демонами, — сходит с ума. Его поглощает собственный меч, Синьмо.

— Ло Бинхэ? — еле слышно повторил Шэнь Юань. Он не мог поверить своим ушам. Ло Бинхэ — персонаж из новеллы, которую он читал на протяжении шести лет, герой, чья история пленила его сердце, сколько замечательных часов он провёл, ругаясь с автором.

— Жалкая, но заслуженная участь для повелителя миров! — продолжал громовой голос.

— Искупление… — тихий голос прозвучал снова, он был полон грусти и печали.

Зал содрогнулся от яростного смеха:

— Кто даст этот шанс? Ты отправишься в умирающий, разлагающий мир дышать миазмами? Или они?!

С этими словами, словно по воле Великого Владыки, облака, скрывающие часть зала, разошлись, и перед глазами Шэнь Юаня появились боги Седьмых Небес. Это были великие Шэньсянь⁽²⁾ — восседающие на тронах, каждый по старшинству, но все они находились вдалеке от тронного облака. Лица их были печальны, взгляды опущены, одежды разорваны, а лица расцарапаны в знак величайшей скорби.

Монструозный трон в центре скрывался за завесой света, но Шэнь Юань заметил едва различимое движение. Шэнь Юань с ужасом осознал: это не трон был велик — это Нефритовый Владыка был так огромен. Движение, которое он увидел, оказалось пальцами ног великана-небожителя, чья сила превосходила всё, что он мог представить.

— Я могу! — закричал Шэнь Юань, понимая, что этого момента он ждал всю свою жизнь! — Позвольте мне! Я спасу их! Я не дам Ло Бинхэ погибнуть!

Но его голос терялся в величественном зале, подобно стрёкоту сверчка, пытающейся перекричать бурю.

— Диюй примет всех, — громыхал голос, — а восемнадцать кругов страданий и перерождений научат их здравомыслию. Золотое ядро — не только сила и привилегии!

— Гибель целого мира… — тихий голос звучал трагически. — А ведь они до сих пор держатся, столько лет…

— Я! Я! Я могу! — выкрикивал Шэнь Юань, он бежал вперёд, чувствуя себя меньше чем муравьём — пылинкой, стремящейся к солнцу. Он был столь мал в этом зале, что боги не слышали его.

Внезапно облака расступились, и вниз опустилась гигантская голова. Всё, что смог увидеть Шэнь Юань, это огромный голубой глаз, вглядывающийся в его сущность.

— Какая интересная душа! — раздался голос, полный любопытства. — А ведь ты — преступник. Ты тоже хотел, чтобы Ло Бинхэ захватил мир и разрушил всё. Ты читал его историю с жадностью и радостью, наслаждался его тьмой. И теперь ты хочешь спасти не мир, а самого разрушителя.

Шэнь Юань задрожал, падая на колени. Он не думал, что Нефритовый Владыка с такой лёгкостью увидит его прошлое и обвинит в преступлении. Он же ничего не делал, просто читал!

Облака вверху колыхнулись, должно быть, второй великан, сидящий рядом с первым, тоже наклонился и спросил:

— А ты хочешь спасти этот мир? — голос, исходящий из облаков, был всё так же тих, но полон силы.

— Да, — твёрдо ответил Шэнь Юань, понимая, что его судьба решается прямо сейчас. — Я спасу его, я спасу Ло Бинхэ. Пожалуйста, дайте мне шанс.

— Да будет так! — прозвучал приказ, и две огромные ладони сошлись в громком хлопке. Божественная сила раскатилась по залу золотистой волной, окутывая Шэнь Юаня. Он почувствовал страшную боль — эта сила была слишком велика для души простого смертного. Свет проникал в каждую клеточку его сущности, разрывая душу на части.

— Твоя судьба теперь изменена, — раздался гулкий голос, а за ним послышался звон, от которого содрогнулась сама реальность. — Ты получил второй шанс. Но помни, ты идёшь по лезвию меча. Спаси этот мир, и, возможно, ты спасёшь Ло Бинхэ!

Шэнь Юань ещё успел заметить, как небесные боги один за другим исчезают, растворяясь в сиянии, а величественный зал начинает отдаляться.

— Ло Бинхэ, — прошептал он сквозь боль. — Шэнь Юань не позволит тебе погибнуть. Шэнь Юань будет рядом.

Затем всё потемнело, и его сознание погрузилось в пустоту.

Примечания:

Это история не про Ло Бинхэ.

1) 玉皇上帝, yùhuáng shàngdì — Нефритовый Владыка, верховное божество.

Вернуться к тексту

2) 神仙, shénxiān — бессмертные, небожители.

Вернуться к тексту

Примечания:

Здесь АУ и ООС. Очень сильный ООС.

Идее больше года. Я много раз пыталась её написать, но у меня не получалось. Спасибо Виктории, только благодаря её упорству и постоянным напоминаниям история в общих чертах написана.

Бета: лапки приложены.

Шэнь Юань открыл глаза. Небо над ним было багрово-красным. Воздух густой, спёртый, словно вместе смешались запахи старости, старого пепелища и разложения. Ветра не было, всё застыло в жуткой, давящей тишине.

Шэнь Юань приподнялся на локтях, чувствуя себя разбитым и усталым, как после долгого сна. Он попытался вспомнить последние события. Голова заболела, он словно слышал чей-то яростный смех и тихие слова: «Это твой последний шанс!». Перед глазами зарябило, он видел свою рыдающую маму. Или это ему приснилось?

Голова заболела сильнее, и он перестал пытаться вспомнить. Сразу встало всё на место. Он же сидел дома, читал новеллу про Ло Бинхэ… и вдруг оказался здесь. Но что это за место? Где он? Шэнь Юань попытался встать, но почувствовал под рукой что-то шелковистое и мягкое.

— Что это?! — вскрикнул он, резко садясь и отдёргивая руку. Волосы. Длинные чёрные шёлковые пряди, как водопад, разливались по земле. Он взял прядь в руки, разглядывая её, подёргал, с удивлением поняв, что это его собственные.

— У меня длинные волосы? Как в этих сянься-романах про бессмертных заклинателей? — вслух пробормотал Шэнь Юань, пытаясь выпутать руку из собственных волос.

Он оглядел себя — он точно в сянься-романе. На нём были традиционные длинные китайские одежды, а на ногах тряпичные сапожки.

Шэнь Юань осторожно провёл пальцами по ткани, ощущая её качество.

— Глазам не верю — это же натуральный шёлк… — прошептал он. — И вышивка. Этого не может быть!

Он попытался встать, но земля под ногами была неровной, выжженной, словно мёртвая. Вокруг расстилался мрачный безжизненный пейзаж, лишь в складках горы виднелись жалкие редкие травинки, всё ещё цепляющиеся за жизнь.

— Я что, на Марс попал? — горько усмехнулся он, оглядывая мёртвую землю под красными небесами, — какое странное фэнтези. Совсем не похоже на мир прекрасных заклинателей.

Шэнь Юань не решался сойти с места, он внимательно оглядывался, надеясь найти крохотную подсказку. Наконец, его взгляд остановился на почти стёртом символе на камне. Его сердце пропустило удар — он знал этот знак.

— Цанцюн! — выдохнул он. — Не может быть! Это… это же символ из новеллы про Ло Бинхэ!

Он упал на колени, тяжело дыша. Силы покидали его, и в груди зажёгся странный, жгучий огонь. Воспоминания бились в голове: смерть на больничной койке, голоса богов, обещание спасти Ло Бинхэ и обрести второй шанс. Но что он должен делать здесь, в этом месте?

Шэнь Юань бросился к ближайшим развалинам, сердце колотилось в груди, словно пыталось вырваться наружу. Но каждый шаг давался с трудом. Казалось, воздух вытягивает из него жизнь. Пот струился по вискам, и, не выдержав, он сбросил верхний халат, позволяя горячему воздуху облепить его тело.

«Это не просто выжженная земля, — понял Шэнь Юань, — это место, где спустилась Бездна, где Ло Бинхэ смешал все три мира.» Сердце пронзило болью. Шэнь Юань заплакал: «Здесь невозможно жить, боги просто отправили меня умирать.»

«Не сдавайся, — пронёсся в голове голос, так похожий на мамин, — за ненастным днём всегда будет солнечный.»

Вдруг внутри него что-то изменилось. Словно древний инстинкт, дремавший в глубине, пробудился и начал подталкивать. Шэнь Юань не понимал, почему, но он поднялся на ноги и начал двигаться. Его руки взметнулись вверх, словно он прекрасная наложница, которая только что проснулась. Ноги ступали осторожно. Халаты мешали, поэтому Шэнь Юань сбросил их, оставшись в рубашке и просторных штанах, которые сами по себе напоминали юбку. Он прогнулся назад, двигая руками словно крыльями.

Простой танец, который очень любила мама, «Звон колокольчиков под дождём».

Сначала медленный и тягучий, потом стремительный. Каждое движение чёткое, выверенное, наполненное силой. Волосы рассыпаются по плечам. Шэнь Юань легко танцует, следуя за сюжетом.

Вот ветер подхватывает колокольчики, что отпугивают злых духов, и звенит, что было сил, а Шэнь Юань кружится в центре, запрокидывая голову к красному безмолвному небу, и падает, словно обессилев. Но танец ещё не закончился, начинается вторая часть. Первые капли бьют по звонким бокам остро и решительно, и Шэнь Юань двигается в такт. Его движения резкие, сильные. Это уже не просто танец — это вызов стихиям, борьба с невидимой силой. В каждый шаг, в каждый жест вложена мощь, и кажется, что земля разойдётся трещинами под его ногами.

— Я… хочу… спасти этот мир, — едва дыша, произносит он, словно давая клятву.

Танец длился и длился. Время потеряло значение. Он танцевал, пока силы не оставили его, пока он не рухнул на каменную плиту, на которой появился. Перед тем, как провалиться в глубокий сон, Шэнь Юань успел заметить, что над ним открылось крошечное окно синего неба.

Клочок чистого, ясного неба, которого здесь не должно было быть, сиял, посылая тонкий лучик света на опустошённую землю.

— Я… смог, — прошептал он, закрывая глаза.

Примечания:

Главы маленькие.

Этот танец танцует Шэнь Юань: https://www.youtube.com/watch?v=897R46va8no

Примечания:

!!!!! Категорически запрещено критиковать танцы !!!!! Восхищаться можно. <(￣︶￣)>

Остальное смело критикуйте.

Удачи нам, надеюсь, я вывезу.

Бета: лапки приложены.

Внутри что-то дрожало. На глазах выступили слёзы. В голове — нет, в сердце — звучала мелодия «Весеннего сада, покрытого снегом». Доверчивые сливы поверили ласковому весеннему солнцу и зацвели. Слишком рано. Хрупкая красота цветов навсегда застыла в ледяной корке. Это не руки движутся — это ледяной ветер. Танец давно перестал быть простым набором текучих движений. Как же сложно жизни остановить смерть. Рукава падают, обнажая руки, это почти неприлично, но некому смотреть на Шэнь Юаня.

Плавно и легко удержать на кончиках пальцев мимолётность жизни. Остальное не важно. Сад выстоит, снег растает. Шэнь Юань снова смог.

Кусочек синего неба над головой стал ещё больше. Красная угрюмая мрачность остального мира отодвинулась. Под синим небом крохотная площадка два на два шага. Здесь уже можно дышать полной грудью, миазмы демонической отравы не перехватывают дыхание.

Мир медленно менялся, но Шэнь Юань этого не замечал. Мелодии в его голове сменяли одна другую. Всё, что он помнил, те, что любила его мама. Шэнь Юань был из хорошей семьи, он с детства занимался боевыми искусствами. Это помогало. Он не задумывался, почему его движения, кажущиеся случайными, меняют само пространство.

Шэнь Юань смотрел вперёд, в окружающий мир — тот пугал. Красное низкое небо казалось тяжёлым, оно словно давило на землю. Вместо зелени — голые скалы, обломки стен и разрушенные триумфальные арки — вместо величественных хором бессмертных. И никого живого вокруг, даже насекомых не было. Лучше уж танцевать, чем думать о том, что ждёт его впереди.

В голове Шэнь Юаня мелькали отрывочные мысли: «Я должен хотеть есть… пить… спать…» Но он не чувствовал жажды, не ощущал голода, и даже усталости не было. Он падал на землю вместе с концом мелодии и поднимался с началом следующей. Время потеряло значение. Словно превратилось в один нескончаемый день.

Бой барабанов, и снова Шэнь Юань на ногах. Прошло время слёз и печали. Сила и ярость. Молниеносные удары, но не они важны — найди внутреннюю гармонию, наполни себя ци, и ты будешь готов к самой важной битве своей жизни. Шэнь Юань сам удивляется точности движений. Словно он годами оттачивал Вин Чунь, посвящая годы тренировкам, он взлетает в синее небо, чувствуя бесконечную мощь своей силы, и красиво приземляется на землю. Но это только часть танца. Сейчас должны вступить его последователи. Те, что станут за его спиной. Но Шэнь Юань один, и он танцует за них за всех, понимая, что каждое его движение будет повторено сотню раз, когда достойные присоединятся к нему.

Это уже не просто танец, это вызов, это будущий бой. Каждый проходит эту трансформацию, растёт, развивается, преодолевает сложности и… побеждает. Шэнь Юань тоже сможет.

Темнота остального мира осталась видимой границей, но она отступает ещё дальше. Сначала освободилась площадка, на которой он пришёл в себя, теперь край синего неба дошёл до первых зелёных травинок, прячущихся в складках скалы.

Шэнь Юань остановился и провёл рукой по изодранному платью. Белая верхняя рубашка, украшенная вышивкой, теперь была вся в грязи, а края размахрились. Штаны он умудрился не только испачкать, но и порвать. Ведь слишком длинная ткань штанов цеплялась за камни. Он с грустью посмотрел на свои руки. Пепел вокруг превратил его белые руки в уродливые коряки, а на ногти смотреть было страшно: стёртые, обломанные ногти, и под ними траурная кайма.

«Я теперь похож на нищего», — подумал Шэнь Юань. Про лицо и говорить не приходилось — он лежал щекой на каменной плите, точно весь измазался. А волосы… Шэнь Юань лишь вздохнул. Он — дитя XXI века, он не мог их оставить. Кое-как заплёл косу, а потом его пальцы нащупали мешочек на поясе, он нашёл там нож и, одним движением, обрезал их у самого затылка.

«Меня и за беглого раба принять теперь могут, — грустно думал Шэнь Юань, пытаясь оттереть руки о ткань штанов, — может, поверят, что у меня горе, и поэтому я отрезал волосы?»

Хорошо, что два верхних халата он снял сразу и сумел запихнуть в этот же мешочек — хоть какая-то приличная одежда у него есть.

Шэнь Юань лёг на площадку, где появился.

«Вот бы тут появился какой-нибудь аньдинец, — подумал он. — Кто-нибудь не слишком сильный. А то настоящий заклинатель меня скорее прибьёт, за то, что я осквернил своим присутствием добродетельный пик Цанцюн.»

Шэнь Юань повернулся на другой бок, отодвигаясь от каменного уступа, неприятно впившегося в бок.

«Мне и внешнего ученика хватит, только чтобы был добр к смертным вроде меня», — подумал он, закрывая глаза.

«Аньдинцы — крутые ребята. Они знают кучу полезных печатей. Всё чинят и строят. Младший ученик с Аньдин точно знает, как построить укрытие. Вон сколько развалин, он найдёт что-то полезное и сможет это использовать», — с этими мыслями Шэнь Юань сладко заснул.

Примечания:

Первый танец Шэнь Юаня: https://www.youtube.com/shorts/YbdlA-1CF-Y

Второй танец Шэнь Юаня: https://www.youtube.com/watch?v=aZnlgOkkNsM

Примечания:

У меня пишется, я так рада.

Бета: лапки приложены.

Первое возрождение

Единственный бог этого мира высказал желание, и мир подчинился.

Не все души отправились в Диюй, искупать преступление, многие проявили удивительную стойкость и продолжали нести службу, незримым дозором охраняя Цанцюн.

Таким был Лян Гэн. Он не был особо умным или талантливым, но он верил и всегда следовал своей клятве внешнего ученика Аньдин. Когда Ло Бинхэ напал, он ничего не успел понять или сделать — его ударило по голове и насмерть придавило кровлей. Очередная никому не интересная жизнь и смерть. Великие заклинатели даже не заметили гибели верного адепта. А его маленькая душа продолжила следовать давно данной клятве.

И сейчас — появившееся тело со вселённой душой издало свой первый вздох в этом мире.

Лян Гэн открыл глаза и увидел над собой обломки крыши. Он не знал, что минули десятилетия после ужасной битвы небесного демона с заклинателями Цанцюн. Для него всё произошло недавно. Он просто потерял сознание от удара. Голова кружилась, а во рту стоял металлический привкус крови.

— Эй? Тут есть кто-нибудь? Шисюны! — ученик очень надеялся, что кто-то из старших откликнется.

Лян Гэн выбрался из-под обломков, кряхтя от боли. Он замер, потрясённо рассматривая разрушенный пик. Не осталось ничего: общежития, склады, учебные залы, даже зал собраний был разрушен полностью. Он схватился за грудь и закашлялся — дышать было тяжело, словно демоны отравили воздух, или это ядовитый дым от настоев Цяньцао.

Но самое страшное было впереди: Лян Гэн поднял взгляд и увидел остальные пики. Когда-то они возвышались над Аньдином, высокие и неприступные. Выше всех был Цанцюн, чуть ниже Цинцзин, но теперь их макушки были разрезаны, словно великан срубил их мечом.

Сердце Лян Гэна сжалось от страха. Но страх быстро сменил решимость — если он, такой слабый, выжил, то боевые братья тоже спаслись, добьют демонов и вернутся. Ему надо продержаться до их возвращения.

Внешнему ученику Аньдин просто в голову не пришло, что могли погибнуть все.

Встреча с безумным танцором

Пробираясь сквозь развалины, Лян Гэн заметил фигуру. Странный человек вместо того, чтобы искать выживших и помогать людям, танцевал на единственной ровной площадке, это всё, что осталось от зала совета. Лян Гэн бросился к нему, сжимая кулаки, готовясь указать нечестивцу его место, но глаза оборванца были устремлены вглубь себя, будто он видел что-то неведомое. Он улыбался, не замечая разрушений вокруг, и танцевал так, словно знал великое искусство.

«Юродивый», — подумал Лян Гэн, глядя на странного танцора. В его деревне всегда говорили, что устами безумных говорят сами боги.

Лян Гэн тихо подошёл ближе, стараясь не спугнуть убогого. Тот продолжал кружиться, не обращая внимания ни на что. Аньдинец обошёл танцора вокруг. Юродивый выбрал лучшее место на пике, здесь уже проглядывало синее небо и дышалось намного легче, можно было бы и прогнать его прочь, но Лян Гэн следовал заветам старших: обижать скорбных разумом нельзя — удача отвернётся.

Его взгляд зацепился за зелёные ростки, пробивающиеся из-под камней. Это была крапива — неприхотливая и вкусная молодая травка. Лян Гэн обрадовался: хороший знак, так говорили у него в деревне. Чуть дальше он заметил лаз, ведущий в подвал. Аньдинцы предпочитали надёжные замки и большие запасы эфемерным словам. Теперь с голоду они не пропадут, и чудака он тоже покормит, а там шисюны вернутся, он попробует убедить старших не прогонять юродивого — пусть танцует. Аньдин они сами отстроят, и всё будет как раньше.

Жизнь налаживается

Шэнь Юань остановился, вернее, упал без сил, словно танец имел над ним особую власть, и только сейчас заметил нового человека рядом с ним.

Лян Гэн за то время, пока Шэнь Юань танцевал, успел многое. Он разведал лаз — это оказалась кладовая с хорошим запасом сушёного мяса и бобов. К полкам с запасами пришлось пробираться, но Лян Гэн был невысок и пролез легко. Эту кладовку явно давно не использовали, а припасы запихнули, потому что некуда было больше положить. В глубине был целый склад забытых вещей, зоркие глаза Лян Гэна увидели кожу, смотанную тюками, допотопные лавки, старая кадушка стояла в глубине рядом с рассохшейся бадьёй — разбирать и разбирать. Лян Гэн расчихался не на шутку — всё было покрыто толстым слоем пыли.

Лян Гэн тщательно отряхнул свою одежду, привёл в порядок лицо и волосы, теперь он снова выглядел достойным младшим внешним учеником Аньдин, а совсем малая толика ци позволила добиться сияющей белизны одежды. Он всё же не нищий бродяга, а ученик ордена, будущий бессмертный.

— Уважаемый, Вы… Вы в порядке? — спросил он, увидев, что Шэнь Юань остановился. Его немного испугало — безумец смотрел на редкость осмысленно, но потом опять безмятежно улыбнулся. Так улыбаются лишь невинные дети и вестники богов.

Шэнь Юань смотрел на него, прищурившись, пытаясь понять, откуда взялся этот юный заклинатель. Наконец он обратил внимание на узнаваемый рисунок на одежде и с облегчением улыбнулся — Аньдин.

— Этот… осмеливается побеспокоить Вас, — добавил Лян Гэн, на всякий случай поклонившись, он надеялся, что вежливое обращение успокоит сумасшедшего, и тот согласится пойти с ним, всё же одному в развалинах было жутковато, — Здесь опасно, демоны могут вернуться. Я нашёл укрытие, там есть еда. Шифу победит врагов и вернётся за нами.

Чтобы юродивый точно его понял, Лян Гэн делал вид, что ест ложкой — так кормили маленьких детей:

— Ам-ам, кушать! Пойдём! — И протянул руку.

Шэнь Юань счастливо улыбнулся — он был прав, стоило появиться аньдинцу, и всё наладилось. Еда, укрытие появились сами собой. Вот что значит умение.

— Ам-ам, — согласился он, послушно вставая, ухватившись за протянутую руку. Парень выглядел добрым. Он казался младше самого Шэнь Юаня, круглое лицо с ямочками на щеках, невысокий. Он ничем не походил на бессмертного заклинателя, но старался держаться строго. Длинные одежды ученика пика ему на удивление не шли, он выглядел ребёнком, надевшим взрослую одежду, но парень носил их с гордостью.

Лян Гэн вернулся к лазу, осторожно отодвигая камни, чтобы открыть проход.

— Мы будем в безопасности здесь, — сказал Лян Гэн, приглашая Шэнь Юаня войти внутрь. — Это не дворец, но лучше, чем голая земля.

Шэнь Юань согнулся в три погибели, пролезая внутрь. Проход частично завалило, только некрупный аньдинец уверенно чувствовал себя в таком месте. Пыльно, грязно, но тихо и безопасно, Шэнь Юаню до смерти надоело торчать на площадке посреди развалин.

— Поешь, — аньдинец протянул ему сушёное мясо.

Сам он сел на корточки рядом, они долго жевали в молчании, пока парень не стукнул себя ладонью в грудь и не сказал:

— Лян Гэн! А тебя как зовут?

Шэнь Юань задумался. Фамилия Шэнь была привычной, он чуть было не произнёс её сразу, но на пиках уже был один Шэнь, и становиться родственником злодея Шэнь Цинцю Шэнь Юань не желал.

А парень продолжал добиваться ответа, видимо, посчитав его глупым, он хлопал себя в грудь, называя своё имя, а потом в грудь Шэнь Юаня и вопросительно смотрел, заглядывая в глаза.

— Юань, — наконец произнёс Шэнь Юань, врать не хотелось, а так он вроде как сказал чистую правду, но не полную.

Что же, новый бог сказал, а мир услышал. Нового бога звали Юань⁽¹⁾ — источник.

1) 源 — источник. В Китае зачастую имена звучат одинаково. Отличается лишь написание. Имя Юань писалось так: 垣 — значение «стена». Здесь же Шэнь Юань не уточнил написание, а мир его назвал источником, родоначальником всего сущего. Ведь полное имя выглядит так: Шэнь Юань 沈源 — глубокий источник. Сам виноват, мог придумать себе нормальное имя. :)

Вернуться к тексту

Примечания:

Бета: лапки приложены.

Горестные мысли

Шэнь Юань помнил свою клятву. Но что может сделать он — простой смертный из Шанхая? Мир сянься полон бессмертных заклинателей, легендарных чудовищ и богов.

Крохотный пятачок синего неба выглядел ничтожным даже в сравнении с размерами ордена Цанцюн, где жили десятки тысяч учеников, а остальной мир? От края до края — красный сумрак, в котором прячутся монстры и тяжело дышать.

«Я так слаб и никчёмен, совсем не приспособлен к такой жизни. Не будь рядом Лян Гэна, я так и спал бы на улице и голодал.»

Всё, что хотел Шэнь Юань — танцевать. Но это ли нужно, чтобы спасти мир? Может, тот луч ему лишь показался?..

Но ничего другого он делать всё равно не мог, и, отдохнув, Шэнь Юань снова пошёл на ту площадку, где появился. Он будет стараться изо всех сил, может, это тронет богов, и они признают его слабость и найдут кого-то более подходящего для этой работы.

Лян Гэн, младший ученик пика Аньдин, только покачал головой. Этот юродивый был самым странным человеком, что он встречал за всю свою жизнь. Нищий безумец безмолвно шевелил губами, словно разговаривал с кем-то невидимым, морщился и качал головой, нервно хватая себя за пальцы. Он был красив, но под слоем грязи красоты не было видно, но самое ужасное — это волосы. Неровно и коротко обрезанные, они торчали иглами. Кто смог так жестоко поступить с безумцем?

Лян Гэн мог поклясться — на преступление тот просто не способен. Даже сидя в кладовке, полной еды, он не пытался стащить сушёное мясо. Так бы и сидел в уголке голодный, пока Лян Гэн сам не сунул ему кусок в руки. И сейчас — нищий оборвыш шёл танцевать на камнях босиком, даже не подумав, во что превратятся его ноги после. Лян Гэн был добрым человеком, поэтому, вздохнув, он оттянул убогого, назвавшего себя Юанем (совсем плох бедняга, даже свою фамилию забыл), в сторону, а сам принялся старательно расчищать площадку, где тот предпочитал танцевать.

«Если этот несчастный хочет танцевать, пусть хотя бы не изрежет в кровь ноги. Сейчас нет радужного моста, и до лекарей Цяньцао не добраться», — думал Лян Гэн, вытирая пот со лба.

Шэнь Юань не знал, как благодарить молчаливого Лян Гэна, да и что скажешь? Аньдинец, взяв широкую доску вместо инструмента, споро работал, отлично заменяя маленький асфальтоукладчик. Он отбрасывал крупные камни в стороны, подсыпал песок и выравнивал землю доской, так, что никаких острых камушков не осталось. А в голове уже звучала новая мелодия, с трудом Шэнь Юань смог дождаться, когда Лян Гэн закончит, чтобы нырнуть в танец как в полноводную реку с головой.

Святое место

Шэнь Юань не знал, что танцует на месте зала совета Аньдин — особого места, где когда-то давались клятвы и вершились судьбы. Все давно забыли, почему именно это место было выбрано для самого важного зала на всём пике Аньдин.

Ответ был прост — под растрескавшимися и выщербленными остатками мозаичного пола скрывалась драконья жила — часть духовной вены драконьего источника, который питал духовной энергией орден Цанцюн.

Шэнь Юань не знал всего этого. Он просто танцевал по выглаженному песком полу. У него не было меча, разящих стрел, силы удара, что стронет горы. У него действительно ничего не было. …Лишь любовь семьи, воспоминания о тёплых вечерах, о нежных объятиях и о чудесной жизни, полной заботы о близких. И теперь он щедро делился этой любовью с иссохшимся умирающим миром. Может, именно в этом и была великая сила нового бога Юаня? (Юань, написанный как источник.)

Бесплодные поиски

Лян Гэн, младший ученик пика Аньдин, уже давно оставил позади площадку, расчищенную для танца Юаня. Он направился дальше к руинам, в поисках выживших.

Пик Аньдин был огромен — это была самая низкая вершина, на которой жило больше двух тысяч человек: внешние и внутренние ученики, учителя, наставники и просто служки. Лян Гэн, ёжась, думал, что встретит сотни мёртвых тел, но не видел ни одного. Сначала он обрадовался, но чем дольше длились поиски, тем сильнее он переживал. Развалины, мусор, каменная крошка и пыль — грязная, липкая как сажа — чёрная пыль. Там, где танцевал безумец, ветер разогнал миазмы, а здесь дышать было тяжело, но Лян Гэн не сдавался.

Снова развалины и груды мусора. Лян Гэн лазал по обломкам, сначала он боялся привлечь внимание демонов, но теперь кричал изо всех сил, зовя своих.

— Боевые братья! Шисюны! Шиди! — лишь эхо разносило звуки его голоса и снова возвращалось, многократно отражаясь от каменных стен. — Где вы?! Ответьте мне! Я здесь! Хоть кто-нибудь, откликнитесь!

Он пытался сосредоточиться, собрать остатки своей ци и направить её, чтобы усилить голос, но его ци была слишком слаба, а корни совсем не развиты. Лян Гэн шёл и шёл по развалинам, осторожно заглядывал в разрушенные залы и комнаты, но не находил никого. Это пугало. Неужели он остался один, все ушли?..

— Где же вы? — шептал он, чувствуя, как сжимается в отчаянии сердце.

Пробуждение духовного источника

«Что я могу предложить этому миру?» — мучился вопросом Шэнь Юань и, глядя, как, не прося благодарности, Лян Гэн помогает ему — обычному смертному в рваных лохмотьях, — понял, что не знает ответа.

Ответа не было, но был танец, что уже стучался в сердце.

Давным-давно юный гений решил написать величайшее полотно в истории Китая, и он отправился в долгое путешествие.

Тихо и гулко ударил барабан.

Путь был далёк, и неизвестно, что ждёт впереди юного путешественника.

Шэнь Юань замер в центре, сосредоточенно смотря вперёд. Он больше не пытался охватить весь путь целиком. Важен один шаг. Но сначала собрать все силы и сконцентрировать энергию.

В руке Шэнь Юаня появилась палочка (Лян Гэн действительно был очень добрым малым, он не стал спорить, а просто отдал найденную палку безумцу), словно кисть живописца она указывала путь. Непросто будет найти новое, но Шэнь Юань не боялся трудностей. Начало пути — самое важное.

Он резко взмахнул кистью, обозначая начало!

Ещё энергия — ему нужна сила. Руки, не выпуская кисти, собирали ци воедино в самый центр его существа.

Пора!

Подняв лицо вверх, он раскинул руки в стороны, умоляя небеса о милости. Кисть всё так же в руке, Шэнь Юань, медленно наполняя, поднимает и вторую руку к солнцу, позволяя истрепавшимся рукавам халатов скользить по руке. Но этого мало. Он припадал к земле в поисках ответа и прогибался назад, почти складываясь пополам, взывая к небесам.

Но молчат боги!

Шэнь Юань один. Снова и снова пытается совершить невозможное. Художнику так мало надо, всего лишь кисть — точные линии и новые, никем ещё не виданные цвета.

А рядом проходят люди, появляются и исчезают города, он мечется среди них, разбивая тело в кровь, ища то, чего не хватает.

Нашёл!

Радость разрывает сердце так сильно, что больно дышать, Шэнь Юань готов умереть на месте — так он счастлив, но кисть-палочка живёт в его руке своей жизнью.

Под синими небесами тускло расцвечиваются божественной силой два иероглифа — «любовь» и «прощение». Они замерли на мгновенье в воздухе и, ярко вспыхнув, осыпались искрами.

— Тук-тук, — отчётливо стукнуло под ногами.

Шэнь Юань сбился с ритма, но остановиться не мог, танец всё ещё не закончен. Он влечёт его за собой, как поток лодку. Каждое движение наотмашь, словно художник держит не кисть, а меч. Быстрее и быстрее…

Биение под ногами то появлялось, то затухало.

А Шэнь Юань следовал рисунку танца. Ещё немного, но он на пределе, это слишком! Человек на такое не способен, но древний художник не сомневается, он отдаёт всего себя, и происходит чудо — картина оживает…

Шэнь Юань следует танцу, он не может обмануть, он распахивает сердце миру и щедро делится своей любовью, отдаёт всё больше и больше, пока не падает, потеряв силы и сознание.

Трепещущее сердце под ногами забилось ровнее. Мир словно выдохнул, не веря такому чуду.

А прямо под щекой Шэнь Юаня слышится тихое ровное:

— Тук-тук, тук-тук…

Примечания:

Шэнь Юань танцевал этот танец: https://www.youtube.com/watch?v=tj2XdSORiuM

На всякий случай поясняю — Шэнь Юань сумел пробудить первый духовный источник в этом мире.

Примечания:

Напоминаю, в моих историях нет телепатов.

Главы маленькие.

Бета: лапки приложены.

Шэнь Юань не знал, что Ло Бинхэ победил заклинателей, но так и не смог уничтожить их гордыню и высокомерие. Они умирали, смеясь над небесным демоном, но не опускали головы. И тогда изощрённый разум Ло Бинхэ придумал для них наказание, хуже которых ещё не видели небеса — он решил уничтожить и духовные источники. Громко заявил Ло Бинхэ о своём намерении, но заклинатели, избалованные могущественной силой духовных источников, лишь посмеялись над ним:

— Гусь, что мечтает выпить море.

Ло Бинхэ — не глупая птица, он — могущественный небесный демон. Его отец — Тяньлан-цзюнь, Владыка демонического царства, чтобы его поймать, потребовалась объединённая сила четырёх великих школ заклинателей. Его мать — Су Сиянь, лучшая ученица дворца Хуаньхуа. Ло Бинхэ впитал лучшее у своих родителей, и его двойственная природа позволила совершить невозможное. На глазах ошеломлённых бессмертных он осушил духовный источник.

— Это невозможно! — кричали стражи источника, но поток ци уже пересыхал, уходя в пустоту.

Теперь смеялся Ло Бинхэ, и страшно было его веселье, он жестоко расправился со всеми, кто осмелился насмехаться над ним. И не остановился на этом. Ло Бинхэ не просто осушал духовные источники, он не пропустил ни одного. Уничтожил их все, даже самые маленькие и давно забытые.

Когда заклинатели поняли свою ошибку, было уже поздно. Ло Бинхэ, разъярённого насмешками, было не остановить. Один за другим духовные источники умирали, их энергия исчезла, а мир становился слабее. Шаткое равновесие было окончательно нарушено — демоническая энергия победила и уничтожила всё.

По задумке демиургов⁽¹⁾ были две половины мира: демоническая и духовная, инь и ян. Чёрную энергию Бездны уравновешивали Небеса — этот мир можно назвать миром Великого баланса, а Ло Бинхэ, смешав царства, уничтожил то, что существовало тысячелетиями.

Шэнь Юань этого не знал. Он не был заклинателем. Он не искал силы и не подозревал, что драконья жила была под площадкой, где он появился. Он лишь танцевал, делился с миром тем, что имел: своей искренностью и любовью. Не забирал, а отдавал, и этого оказалось достаточно, чтобы пробудить древнейший духовный источник.

Совсем слабый, но живой. Первый духовный источник этого мира.

А мир, благодарный за нежданное чудо, помог Шэнь Юаню, ведь если один аньдинец — это хорошо, то три — ещё лучше.

Найденные

Лян Гэн всё ещё карабкался по развалинам. Его руки были изранены, ноги дрожали от усталости, но он не останавливался. Впереди виднелся очередной завал, и он уже собирался пройти мимо, как будто почувствовал странное тепло, которое словно прошло сквозь всё его тело. Он замер.

— Что это? — прошептал Лян Гэн.

Тишину разорвал слабый стон.

— Лян Гэн… брат… помоги…

Голос был еле слышным, но Лян Гэн узнал его. Он бросился к завалу, отбрасывая камни. Под обломками он увидел грязную руку.

— Чжан Инь⁽²⁾! Ты жив! — вскрикнул он срывающимся голосом.

— Не думал, что выживу, — слабым голосом ответил Чжан Инь, — вытаскивай меня поскорее!

Лян Гэн торопливо разгребал завал, а потом обхватил за плечи, помог выбраться. Юноша тяжело дышал, лицо его было покрыто пылью, но в глазах читалось облегчение.

— Ты один? — спросил Лян Гэн, помогая ему встать.

— Да, — ответил Чжан Инь. — Мне показалось, я слышал ещё один голос, но не знаю, чей.

Лян Гэн вскочил, оглядывая развалины. И тут с другой стороны раздался еле слышный голос:

— Братья, помогите. Я тут. Нога застряла, не могу выбраться.

Лян Гэн, не теряя времени, бросился к нему. Так далеко он ещё не заходил, там сидел в щели между свалившейся крышей и стеной Ли Чжань⁽³⁾, обхватив руками ногу, застрявшую в щели между брёвнами.

— Сейчас мы тебя вытащим, держись! — крикнул Лян Гэн. Потребовались усилия всех троих, чтобы высвободить младшего ученика Аньдин. Трое юношей, грязные, усталые, израненные, но живые, сидели среди развалин.

В убежище

Они шли медленно, поддерживая друга. Каждый шаг давался с трудом. Гордость пика — каменные дорожки — были уничтожены. Рытвины, ямы, вырванные булыжники, валяющиеся тут и там. Долгим был путь к убежищу Лян Гэна. Занятый переживаниями аньдинец совсем забыл про Юаня.

А тот, потеряв силы, так и остался лежать в каменном кругу, ничто не выдавало свершившееся недавно чудо.

— Это он? Тот самый… странный? — спросил Ли Чжань, осторожно выбирая слова. Не понимал он такого отношения к нищему смертному, да ещё и сумасшедшему. Он опустился на камень, наслаждаясь передышкой.

— Он безобидный, — ответил Лян Гэн, помогая сесть рядом Чжан Иню, сам он поспешил к Юаню и прикоснулся ладонью к губам, проверяя дыхание. — Жив. Просто потерял сознание, от голода, наверное.

Чжан Инь и Ли Чжань переглянулись, не говоря ни слова, но и так было понятно, о чём они думали: нищий смертный безумец, в одном убежище с ними, рядом с припасами…

— Я сам помогу ему, — твёрдо сказал Лян Гэн. Он взял худенькое тело Юаня и на руках понёс его в убежище.

Когда они добрались до укрытия, Лян Гэн аккуратно положил Юаня на импровизированную подстилку. Чжан Инь зажёг слабый огонёк, чтобы осветить помещение.

— Он в порядке? — спросил Ли Чжань, присаживаясь рядом.

— Думаю, да. Просто потерял силы, он же смертный, — ответил Лян Гэн, стягивая свой халат, чтобы прикрыть Юаня.

Аньдинцам не надо было объяснять, что делать: пыль была выметена, мусор убран, на полу разместилось ещё три спальных места, они даже похлёбку умудрились сварить, и в подземелье уютно запахло едой.

А за стенами убежища Аньдин медленно менялся. Красная мгла и демонические миазмы отступали всё дальше и дальше за невидимую границу. Свежий ветер прибивал чёрную пыль к земле. Впервые за долгие годы над пиком сияло чистое голубое небо, а под ногами, глубоко в земле, размеренно стучало сердце духовного источника.

1) Демиурги создают миры, а боги просто там живут. Имхо, боги слабее демиургов, но они помогают мирам существовать. Самые сильные боги могут стать демиургами, но это непросто. Авторский хэдканон.

Вернуться к тексту

2) 张隐, «Скрытое совершенство».

Вернуться к тексту

3) 黎战, «Тёмная Битва».

Вернуться к тексту

Примечания:

Спасибо-спасибо-спасибо за чудесные комментарии, у меня почти всё написано в черновиках, но очень интересные вбоквелы могут получиться.

Я вчера свински проспала, и никто меня не разбудил. С утра шёл снегодождь, и меня вырубило, а потом весь день наперекосяк пошёл, так что постараюсь компенсировать сегодня. :)

Бета: лапки приложены.

Трое аньдинцев — это уже целая артель. Они споро работают, почти не разговаривая. Шэнь Юань сидит поодаль и внимательно наблюдает, как под их руками расчищается площадка, словно они и вправду великие бессмертные, владеющие огромными силами. Но нет, эти трое парней всё делают руками, совершенно не используя никакой ци или печатей.

Шэнь Юань смотрел очень внимательно. Рядом с бессмертными ему надо быть особо осторожным — они толкнут и не заметят, а у смертного все кости поломаются. Сила удара заклинателей крошила скалы, что им хрупкое человеческое тело. Но аньдинцы не использовали ничего такого.

К удивлению Шэнь Юаня, они не остались рядом с погребом с припасами, а ушли ниже по склону до редких корявых деревьев. Хорошо, что граница синего неба уже отодвинулась и стояла за низкой порослью.

Лян Гэн явно не доверял ему. Он лично взял его за руку и привёл вниз, усадив на остаток стены.

— Подожди здесь, кушать скоро будем. Ам-ам! — Лян Гэн обращался с ним как с ребёнком, но Шэнь Юань не пытался протестовать. Хочет относиться как к ребёнку — пусть. Шэнь Юань всё равно не справится. Древние формы вежливости слишком замороченные и в каждой провинции сильно отличаются друг от друга, а нарушение их — это серьёзное оскорбление. Шэнь Юань даже не был уверен, можно ли ему — смертному — сидеть рядом с учениками ордена бессмертных, или он как собачка должен устроиться в ногах, или уйти подальше. Шэнь Юаня передёрнуло, он любил читать исторические новеллы, но жить в такой…

Лян Гэн всплеснул руками:

— Ты замёрз! Не дай боги, заболеешь! До Цяньцао сейчас не добраться, а в лекарском искусстве я совсем не сведущ, на вот, — и невысокий парнишка накинул ему на плечи свой верхний халат, — я за дровами пробегусь — не замёрзну, — сказал он, хотя Шэнь Юань его ни о чём не спрашивал.

Шэнь Юань прислушивался к разговору двоих оставшихся аньдинцев, они не возражали против его присутствия, но бросали непонятные взгляды, и сейчас один из них недовольно покачал головой, а второй, демонстративно отвернувшись, тихо говорил, разводя костёр:

— Еда — это хорошо, но воды-то нет. Баклажка, которая стояла в схроне, заканчивается, сейчас бобы приготовим, и всё.

— Зато вино нашли, Сяо Инь, — улыбнулся второй, устанавливая треногу над костром, — думал ли ты, что будешь персиковое вино пить? Его только старейшинам подавали.

— Болтун ты, Ли Чжань, — толкнул боевого брата в бок Чжан Инь, — не о себе переживаю, нам-то что, только веселее работать станем, а что с чокнутым будет без воды, ты подумал?

Шэнь Юаню захотелось оглянуться, чтобы проверить, кого Чжан Инь называет чокнутым, он точно знал, что на пике никого, кроме их четверых, нет. Неужели это они про него?

«Мне не на что жаловаться, — думал про себя Шэнь Юань, петляя между невысоких остовов деревьев, после подслушанного разговора на душе было противно, — Парни нашли еду, укрытие и меня не бросили одного, заботятся по-своему.»

Правильные мысли не успокаивали, и Шэнь Юань уходил всё дальше, словно пытаясь сбежать от них. Склон в постапокалиптическом мире — не лучшее место для прогулок. Шэнь Юань споткнулся и покатился по склону, пытаясь защититься от палок и камней, он прижал руки к груди, защищая лицо, пока его не сбросило в гущу низких деревьев. Он чуть ли не носом ткнулся в маленькое озерцо. Чёрная стоячая вода выглядела густой как мазут и пахла тухлятиной. «Но вода-то действительно нужна», — Шэнь Юань знал точно, что без воды человек погибнет за три дня, с вином продержится дольше, но вино воду не заменяет.

Кряхтя и охая, Шэнь Юань поднялся, потирая свежие синяки — этот мир не особо добр к нему, но хоть без переломов обошлось. Надо найти исток, такое маленькое озеро должны питать подводные воды или маленький ручеёк. И правда, стоило ему раздвинуть сухие ветви, Шэнь Юань наткнулся на маленький поток, тот походил на жидкую вязкую грязь, но всё ещё тёк, не останавливаясь.

Шэнь Юань осторожно дотронулся пальцем до воды.

«Только бы это была вода, — мысленно молился он, — её можно отстоять, сделать простейший угольный фильтр, вскипятить — и можно пить.»

Вода!

Шэнь Юань смотрел на жижу на пальце — грязные фракции, а сверху прозрачная капелька.

Не нефть или мазут! Уже хорошо. Он с тоской вспоминал все те ручьи, которые встречал в прошлой жизни. Звонко бегущие по камням, таинственно журчащие между корней, застывающие чёрным озером, но по поверхности хрустально-чистая, прозрачная вода.

— Эй! Юань! — раздался голос Лян Гэна, красивые образы в голове рассыпались, аньдинец выбирался из зарослей с охапкой сучьев, — ты что здесь делаешь?

Увидев одежду Шэнь Юаня, аньдинец запричитал, кидаясь к нему и отряхивая одежду, словно тот был его любимой тётушкой.

— Ты упал со склона? Как же ты так неосторожно, да и я хорош, оставил в незнакомом месте одного…

А потом его взгляд заметил ручей за спиной Шэнь Юаня. Лян Гэн забыл про Юаня. Он медленно обошёл юношу и, словно не веря, коснулся поверхности воды. Шэнь Юань развернулся и замер, открыв рот. Маленький поток медленно, словно нехотя бежал между неровных обугленных берегов, покрытых мёртвыми остатками растений, но это несомненно была чистая вода. Жидкая грязь теперь выглядела как обычный ручей.

Шэнь Юань потёр глаза, а потом с опаской посмотрел на свой палец, на котором всё ещё оставалась грязная жижа, и быстро спрятал его за спину.

— Братья! — закричал Лян Гэн, не отрывая взгляда от воды, — Шиди, идите сюда! Быстрее!

— Гэге! — по склону, размахивая палками, уже бежали аньдинцы, — Что случилось?!

Когда они достигли Лян Гэна, который неподвижно смотрел на ручей, то тоже замерли, словно кролики перед гадюкой.

Шэнь Юаню хотелось нервно хихикать, у парней были такие потрясённые лица, что становилось не по себе.

— Юань воду нашёл, — тихо и напряжённо произнёс Лян Гэн, который с утра исходил в поисках воды весь склон, но так и не нашёл ни одного ручья.

Сяо Инь сразу наклонился, собираясь зачерпнуть и выпить незнакомую воду — у Шэнь Юаня аж глаза округлились, он едва успел толкнуть парня под локоть, чтобы вода расплескалась.

— Буль-буль, чай! — произнёс он, удивляясь про себя, как ученики бессмертных могут не знать элементарных вещей.

— Точно же, — Лян Гэн отмер и снова начал суетиться, — сначала вскипятим воду и лечебных трав добавим. Ты молодец, Юань, — улыбнулся Лэн Гэн, беря Шэнь Юаня за руку. Ямочки на щеках делали его некрасивое лицо необычайно милым. — Пойдём кушать, ам-ам, ты сегодня заработал большую миску фасоли.

Примечания:

Бета: лапки приложены.

Аньдинцы как трудолюбивые пчёлки превращают хаос в порядок. Сломанное чинилось, разрушенное разбиралось. Место, где готовили еду, обрело сначала крышу, а потом и очаг. И жили они теперь не в кладовой, а под навесами, ещё чуть-чуть — и дом построят. Замусоренные дорожки расчищались, новые прокладывались. Три пары рук неутомимо трудились, возвращая Аньдину жилой вид.

Но и про занятия они не забывали. Утром и вечером трое аньдинцев приводили себя в порядок, расчёсывали и укладывали волосы и шли медитировать.

Так получилось, что единственной подходящей площадкой для медитаций была та, где танцевал Шэнь Юань.

— Юань, — виновато опустив голову, сказал Лян Гэн, — тебе же всё равно, где танцевать, а там особое место — зал совета Аньдин. Прости, пожалуйста. Потанцуй в другом месте.

Шэнь Юань растерялся, он замер посередине движения и не знал, что ответить.

Он и так чувствовал себя бесполезным, он не умел ничего из того, что нужно, чтобы выжить. Его кормили из милости. Шэнь Юань пытался оставаться на площадке, чтобы хотя бы ночью не стеснять учеников добродетельного ордена, но, когда темнело, Лян Гэн разыскивал его сам и, взяв за руку, вёл в укрытие, ещё и ругал, как маленького.

— Этот Юань понял, он уйдёт, — неловко произнёс Шэнь Юань, опуская руки, мелодия танца была потеряна. Невесёлые мысли снова заполнили голову: «Аньдинцы правы, это их пик. Да и танцевать рядом с работающими неловко, все делом заняты, а я… Давно надо было подняться повыше, может, там найдётся небольшая пещера как раз для меня и ручей, полный рыбы. Где я не буду никому мешать…»

— Нет-нет! Не надо уходить! — воскликнул Лян Гэн, видя, как изменилось лицо Шэнь Юаня. — Ты покажи, где хочешь танцевать, а я там всё уберу. Камни вытащу, песка насыплю… чтобы удобно было.

Шэнь Юань кивнул, но взгляд был устремлён вверх, туда поднималась гора, там никто не будет его беспокоить. Но сначала…

— Веер, — коротко сказал Шэнь Юань, зная, что просит невозможного. Ну откуда среди развалин взяться вееру? Неоткуда. А все выразительные танцы требовали веера, это было самое простое. Где тут найти красивые одежды, украшенные бусинами, халаты с длинными рукавами или меч? Вот только сам он настолько никчёмен, что точно не найдёт ничего подходящего. Вся надежда на Лян Гэна.

А тот словно обрадовался.

— Ты хочешь веер? И тогда пойдёшь танцевать в другое место? — переспросил аньдинец.

Шэнь Юань нехотя кивнул, он не планировал такого наглого шантажа, но спорить и объяснять не хотелось.

— Я сделаю тебе веер сегодня вечером! — Лян Гэн широко улыбнулся, он терпеть не мог конфликты и был рад, что так легко всё разрешилось.

Ученики Аньдин относились к нему по-разному. Лян Гэн считал его посланником богов. Безобидным безумцем, чьими устами говорят великие. Найденный Шэнь Юанем ручей только укрепил его в этом мнении. Ли Чжаню было по большей части всё равно. Он бы предпочёл, чтобы смертные забрали своего сумасшедшего — всё же пик бессмертных не место для бездуховных. Один Чжан Инь откровенно недолюбливал Шэнь Юаня, он не хотел, чтобы «грязный безумец» был рядом. Только миазмы совсем рядом с Аньдин примирили парней — отправлять смертного на верную смерть не желал ни один из них. Решив, что судьбу Юаня передадут в руки старших, когда те вернутся, аньдинцы занимались своими делами. Только Сяо Инь недовольно смотрел, как гэгэ возится с сумасшедшим, и ворчал себе под нос.

Почему-то Шэнь Юаня это не задевало, мысли, как спасти уничтоженный мир, мучали больше, чем недовольные взгляды Сяо Иня. Да с людьми спокойнее. Безжизненная пустота Аньдина навевала тоску, а парни были веселы, они пели, перекидывались камнями и громко смеялись. Жаль, что делали они всё это в своём кругу, куда Шэнь Юаня не звали.

Тем же вечером Лян Гэн сделал веер. Он был совсем простой и маленький. Вместо бамбуковых плашек — аккуратно нарезанные, сглаженные с обеих сторон веточки. Вместо особой бумаги или шёлка — обычная ткань, которую, как подозревал Шэнь Юань, Лян Гэн отрезал от собственного нижнего халата. Лян Гэн провозился пару часов, прежде чем вручил Шэнь Юаню подарок, на котором кривовато было выведено 源 — «источник».

— Что? — ошеломлённо рассматривал Юань иероглиф.

— Это твоё имя, — терпеливо объяснял Лян Гэн, — видишь, написано «Юань».

Шэнь Юань успел прикусить язык, он и не подумал, что его прекрасное имя 垣 — написанное как «стена», так неверно истолкуют. Но спорить было слишком поздно. Придётся ему смириться с новым написанием своего имени.

Утром Шэнь Юань терпеливо подождал, пока ученики закончат медитацию. Если в этом мире его ведёт танец, значит, и выбор дороги в подходящую пещеру он должен доверить ему.

Мелодия зазвучала в голове. Простая и светлая, как небеса над головой. Мягкий шаг, заложив руку за спину и обмахивая лицо новым веером, словно он не танцует, а прогуливается. Взмах рукой так, что звук закрывающего веера раскатывается эхом между развалин. Как же прекрасен мир, как красив веер в его руках, Шэнь Юань раскинул руки, описывая круг. (Маленькая поделка была жалкой и потрёпанной, но Шэнь Юань видел столько потрясающих вееров, что представить подходящий не составляло труда.)

Небо ждёт дождя, а я жду тебя!

Шэнь Юань волной поднялся на кончики пальцев, вытягиваясь вверх как можно выше. Щелчком распахивается веер, прикрывая его лицо от восходящего солнца.

Плавно струится дымок. Ветер приносит аромат риса. В глубине аллеи я слышу звук флейты, в сердце моём ты.

Подпрыгнуть так высоко вверх, зависнув в воздухе, смотря на мир сквозь прозрачную синеву веера. И снова закружиться на месте, подняв вверх руку.

Время, как вода, уносит мгновения, Я не успеваю удержать их.

Больше нет разрушенного Аньдина. Шэнь Юань вспоминал Шанхай, полный людей и света, его дороги и парки, сады и мосты, шумных разносчиков и подчёркнуто спокойных звёзд.

Глаза в землю, веер перед собой и встать на цыпочки, потянувшись вперёд, удерживаясь в шатком балансе, чтобы развернуться на носочке и упасть в следующее движение. Выпад до самой земли, так, чтобы распластаться по ней, а потом прогнуться назад. Снова вверх, вытягиваясь как можно выше.

Веер в руках стал именно таким, как его представлял Шэнь Юань: нежно-голубым, почти прозрачным, с длинными тёмными бамбуковыми плашками, большой — за ним можно спокойно спрятаться вдвоём. Он шелестел словно махаон крыльями, а его звонкий щелчок прокатывался по площадке, разрезая мелодию на такты, но это не волновало танцора. Шэнь Юань танцевал, забыв обо всём, вспоминая забытое.

Весёлая суета, а не тоскливая безнадёжность, Шэнь Юань взмахивал руками, беззаботно кружась, он важно ходил по кругу, и одежды струились вслед. Вытянуться вверх, а потом присесть, и так несколько раз, словно играя в прятки, подпрыгнуть вверх, двигая ногами в замысловатых па.

Ещё никогда Шэнь Юань не танцевал так просто, делая широкие размашистые совсем не идеальные движения.

Ты говоришь, что понимаешь мои чувства. Сквозь века, через тысячи лет, Наши судьбы переплетаются.

Почему же так щемит сердце, он же просто, кружась, смотрит сквозь голубой веер. Мелодия всё быстрее. Длинные рукава развеваются, здесь бы подошёл вышитый халат, но на Шэнь Юане лишь рубашка и длинные штаны — совсем не то.

Время, как вода, уносит мгновения, Я не успеваю удержать их.

Снова веер, охладить разошедшееся от воспоминаний сердце. Шэнь Юань взмахивает руками как птица крыльями. Простые движения. Качнуться назад, потом вперёд, закружиться на месте, смотря на солнце сквозь веер.

Сине-белый фарфор, напомнивший о забытых чувствах, Твои улыбки — словно цветы на фарфоре.

Всё медленнее и медленнее, а потом, оставив танец миру и замершему источнику, заложив руки за спину, уйти вдаль, туда, куда вела появившаяся тропка.

Некому было наблюдать за очередным чудом, аньдинцы в завалах искали выживших, а сам Шэнь Юань не заметил, как длинные рукава его простой рубашки снова стали короткими, а веер в руках из роскошного стал тем, который сделал для него Лян Гэн.

Он долго блуждал по извилистым горным тропам, пока не нашёл пещеру у самой вершины горы. Её вход был скрыт скальным уступом. Шэнь Юаню пришлось протискиваться внутрь. Пещера оказалась просторной, с ровным каменным полом, покрытым песком.

— Здесь я точно никому не помешаю, — улыбнулся он, оглядываясь по сторонам.

Лян Гэн разыскал его и здесь. Он помог расчистить вход, вынес обломки камней, аккуратно разровнял песок.

— Хорошее место. Здесь даже дождь не страшен, ты сможешь танцевать сколько захочешь. Никто тебя тут не потревожит.

Примечания:

Как же сложно писать танец, но как мне это нравится!..

Надеюсь, вам тоже.

Танец Шэнь Юаня https://www.youtube.com/watch?v=tw7cwG6Vq00

Песня к танцу эта https://www.youtube.com/watch?v=Z8Mqw0b9ADs&list=PLVAb-ZqTr3GS5dO5lOdbJz8doHKcikuu8&index=36

У меня очень вольный перевод.

Примечания:

Автор вольно обращается с каноном. ООС, очень сильный ООС.

Бета: лапки приложены.

Грань

Два мира всегда были рядом. Как инь и ян, как чёрное и белое, они дополняли друг друга. Тонкая, почти невидимая граница разделяла миры, не давая энергии демонов смешиваться с ци мира людей. Баланс был установлен. Один мир не мог существовать без другого, их противоположности поддерживали стабильность, которая связывала всю ткань бытия.

Но Ло Бинхэ разрушил её. Синьмо — меч, созданный богом, — мог всё. Он с лёгкостью разорвал ткань мира, соединив их вместе. Красные пустыни демонов растеклись, пожирая зелёные земли людей. Воздух наполнился ядовитыми миазмами. Монстры вырвались на волю из мрачных глубин. Но это было лишь начало.

Месть Ло Бинхэ

Месть и гнев вели Ло Бинхэ. Он был рождён в союзе, который считался невозможным: небесный демон и заклинательница. Его двойственная природа несла в себе силу и проклятие. Люди отвергали его, заклинатели презирали. Демоны, хотя и не изгоняли, смотрели на него с настороженностью из-за человеческой крови его матери, но хотя бы не гнали и предательства среди них были не приняты. Ло Бинхэ был одинок.

Его детство было наполнено болью. В юности он терпел унижения, был отвергнут, изгнан и предан заклинателями. Но страдания не сломили его, они сделали его сильным, закалили, как меч в кузнечном горне. Каждое унижение, каждое слово, сказанное с презрением, превратилось в гнев, копившийся внутри.

Когда Ло Бинхэ нашёл Синьмо — меч, выкованный богами, — он, наконец, пробудил свою силу. Теперь он стал повелителем! Ничто не могло его остановить.

Обвинение богов

Ло Бинхэ поднялся на седьмые небеса, оставив у врат армию демонов. Его голос гремел, как раскаты грома, когда он обратился к небожителям, требуя у них ответа:

— Мир смертных живёт в сытости, пирует под солнцем, мир демонов, столь же древний, погружён во мрак и страдает! Где справедливость?! Вы, кто считаете себя богами, разве это не ваша обязанность — вершить праведный суд?!

Небесные чиновники, стоявшие между ним и троном небесного императора, не дрогнули. Их лица остались холодными и безразличными. Один из них, старший советник небесного императора, выступил вперёд.

— Баланс царит в мире тысячелетиями, — сказал он, сложив руки за спиной. Его голос звучал так, будто он говорил с капризным ребёнком. — Демоны воинственны и дики. Они уничтожают всё, чего касаются. Это их природа. Мы лишь сохраняем великое равновесие энергий.

Ло Бинхэ был не в силах поверить услышанному, он смотрел в пустые лица небесных чиновников, и все они кивали головами, соглашаясь.

Даже небесный император, восседающий на огромном золотом троне, согласно кивнул, его мяньгуань⁽¹⁾ от количества золотых деталей казалась неподъёмной и при каждом движении блистала подобно солнцу. И он, кто должен защищать всех созданий этого мира, смотрел холодно и равнодушно.

Это стало последней каплей.

— Если такова демоническая природа, — произнёс Ло Бинхэ, его голос стал низким и угрожающим.

Синьмо выскользнул из ножен, и пламя окутало остриё. Ло Бинхэ вскинул его высоко вверх, и мир задержал дыхание — проклятое оружие, которое спрятали как можно дальше — в бездну, — появилось на седьмых небесах, неслыханно!

— Я покажу вам, чего достойны демоны! — рявкнул Ло Бинхэ.

Позади раздался громкий гул. Его армия, стоявшая на пороге небес, взвыла от восторга. Месть! Долгожданная месть демонов небесам!

— Вы навсегда запомните, что такое справедливость! Это говорю вам я — небесный демон Ло Бинхэ!!! — прогремел он, и знак высшего демона на его лбу вспыхнул ярким огнём.

В ужасе застонали небожители. Они, потрясённые его силой, сами позволили демону взойти на седьмое небо, в зал, где находился небесный император. Двойственное наследие родителей скрыло его истинную форму, и, пользуясь духовной силой — наследием своей матери, Ло Бинхэ обманул стражей небес.

Падение небесного императора

Ло Бинхэ прыгнул вперёд, его меч радостно взвыл, впитывая разлитую в воздухе духовную силу. Небесный император успел лишь поднять руку в жесте защиты. Но Синьмо был создан, чтобы совершать невозможное. Древняя духовная защита, окружавшая императора, разлетелась в клочья. Его церемониальный нефритовый доспех треснул, будто был сделан из стекла.

Пронзённый Синьмо небесный император упал на ступени своего трона, золотистая кровь потекла по белому камню. Мяньгуань скатилась на пол, золотые подвески звенели, ударяя друг о друга, возвещая о конце правления небес.

Ло Бинхэ стоял на ступенях разрушенного небесного дворца. Синьмо, напитанный кровью богов, наконец-то насытился и источал холодное сияние.

Горизонт был разорван огнём пожаров, как будто само небо горело. Но взгляд Ло Бинхэ был холоден.

— Нужно время, и мир восстановится, — прошептал он, глядя вниз. — Но теперь это будет справедливый мир, где каждому найдётся место.

Последствия

Без источников ци земля умирала. Поля превратились в пустыни, леса стали мёртвыми рощами. Люди, потерявшие связь с источниками ци, стали слабее. Мир демонов не изменился, просто чего-то не хватало. Демоны всё чаще замолкали, останавливая возбуждённое движение, мучимые непонятной тоской, будто они искали что-то, чего сами не могли понять.

Примечания:

Очень сомневаюсь, нужна эта глава или нет, но пока оставлю.

1) 冕冠, китайская императорская корона, она имеет маленькие зановесочки сзади и спереди. Объяснить сложно, проще поискать в интернете. Она совершенно не похожа на классические европейские короны.

Вернуться к тексту

Примечания:

Бета: лапки приложены.

Равновесие между мирами держалось не только богами, гранью между демоническим и человеческим миром, но и на потоках ци — энергии, пронизывающей всё живое. Источники ци наполняли мир духовной энергией. Ло Бинхэ, желая окончательно уничтожить предавших его бессмертных, осушил все источники ци.

— Великий баланс? — зло рассмеялся Ло Бинхэ, держа в руке сердце последнего источника, — Где он теперь? Вы сказали, что всё восстановится. Но я сделал так, чтобы этого не произошло. Миру придётся принять это объединение! Люди и демоны будут жить вместе!

Только того, о чём мечтал Ло Бинхэ, не произошло, мир не смог с этим справиться и медленно умирал, пока не пришёл Шэнь Юань.

Бог, не знающий своих сил

Силы любви и желания молодого бога хватило, чтобы наполнить жизнью то, что уничтожил Ло Бинхэ. Мощная жила, когда-то питающая духовной силой все двенадцать пиков, съёжилась до крохотного еле живого кусочка размером с кулак.

Духовный источник Цанцюн едва дышал, если так можно сказать про камень, он пытался впитать то, что давал щедрый Шэнь Юань, но поток был слишком мощный.

Каждый танец был подобен яростному водопаду энергии. Словно положить горшок с засыхающим деревцем под тропический ливень: слишком много, слишком быстро. Источник с трудом выдерживал эту мощь. Камень трещал, вибрировал, но цеплялся за каждую каплю.

Шэнь Юань отдавал не считая. Воспоминания, которыми делился молодой бог, были полны любви к жизни, их жадно впитывал мир, но камню размером с кулак воспринять такой поток было тяжело.

Источник, который хочет жить

У камня не было голоса, но он кричал. У него не было сил, но он боролся. У него не было имени, он он знал, что он есть.

В том, что осталось от древнейшей драконьей жилы, зарождалось сознание. Оно было крохотным, но живым. Каждый новый поток энергии от Шэнь Юаня был одновременно благословением и проклятием. Подарившая жизнь энергия не подходила ему. Она скорее ломала, чем питала, но у него нет выбора.

Камень ловил потоки, ища ци, но её больше не существовало в этом мире — Ло Бинхэ уничтожил все духовные источники.

Он искал цзин — энергию жизни, она есть у всех живых существ. Деревья, травы, мыши и кролики обладают жизненной энергией. Пусть живут рядом, источник защитит их от врагов, а они поделятся с ним крохой сил. Но на Аньдин не осталось ничего живого. Орден Цанцюн не просто уничтожен, он был выжжен до основания, то, что пощадил огонь, уничтожили миазмы демонического мира. Мёртвая земля с остовами деревьев ничего не могла предложить источнику. Оставалось лишь впитывать то, что давал Шэнь Юань. Источник терпел, сжимаясь, принимал поток энергии и выживал, но знал, что долго так не выдержит.

А потом пришло спасение — юные аньдинцы — совсем слабые внешние ученики, с ещё не сформированными духовными венами, начали медитировать рядом с камнем. Спокойная, упорядоченная ци текла к нему, мягко и равномерно. Она питала его как грибной дождь лес. Если бы камень мог плакать, он заплакал бы сейчас от счастья и облегчения. Он больше не один.

Старательные аньдинцы строго соблюдали правила, они дважды в день посвящали время медитации, растили свои духовные силы со всем тщанием.

Парное совершенствование

Каждая медитация аньдинцев — как глоток жизни. Старшие хорошо научили младших, медитировали они правильно, легко отгоняя лишние мысли и направляя энергию в ещё не развитые духовные вены.

Лян Гэн, старший из троицы, сказал:

— До сих пор чувствую себя виноватым, Юаню нужна такая малость — место, где танцевать, а мы прогнали его.

— Ты слишком добр, — фыркнул Чжан Инь.

— Мы могли медитировать в другом месте, от зала совета остался только круг. Эти развалины ничем не отличаются от тех или вон тех, — махнул рукой Лян Гэн.

Источник задрожал в ужасе. Он представил снова потоки огромной силы, когда не знаешь, что делать: глотнуть живительной энергии или рассыпаться на множество осколков.

Маленькое сознание поняло, что надо срочно что-то менять. Аньдинцы могли уйти.

— Мы пришли сюда медитировать, а не болтать, — недовольно сказал Ли Чжань, делая глубокий вдох.

На четыре счёта вдох, задержать дыхание, четыре счёта выдох⁽¹⁾. Глаза закрыты, ци пульсирует в такт. Направить её по малому кругу равномерным потоком так сложно, но это и есть совершенствование, то, ради чего ученики приходят на Цанцюн. Старшие придут и спросят, как сильно они продвинулись на выбранном пути — разрушение пика не повод откладывать своё развитие.

Юноши дышат синхронно, сконцентрированы каждый на себе, но рядом духовный источник Цанцюн. Напуганный до беспамятства. Кто-то это называет парным совершенствованием, кто-то высшей формой доверия. Для еле живого духовного камня это способ быстро увеличить силу.

Тысячелетний источник с лёгкостью включился в круг медитации, замыкая учеников на себе. Три живых сердца и духовный камень теперь бились в такт. У юношей были только духовные корни, это теперь не важно, источник стал их венами, соединяя всех, направляя ци, делая каждого сильнее.

Медитация в этот раз получилась необычайно долгой.

— Этот круг… — Потянулся Лян Гэн, — мне кажется, что я стал сильнее.

— Нам до прорыва лет пять, не меньше, так говорил Му Цинфан, — ответил Ли Чжань, он не стал добавлять, что шицзунь жаловался главному лекарю на неудачный набор и что по-настоящему талантливых аньдинцев скоро не останется, все, как мастеровые, будут работать руками.

Чжан Инь, младший, улыбнулся:

— А ты хотел уйти медитировать в другое место. Зал совета Аньдин нам идеально подходит. Никогда не чувствовал себя лучше.

Не забирать, а объединять — это делал юный бог, это же сделал камень. Ци стало больше, ведь если каждый старается, то все преумножают энергию.

Зов

Слабая пульсация сменилась сильной и уверенной, и тогда произошло чудо — источник издал зов. Первый за тысячи лет зов возродившегося источника Цанцюн. Словно опять настало начало времён и все живые должны объединиться.

Он звал к себе достойных, обещая защиту и безопасность. Камень был ещё совсем слаб, его призыв распространился не так далеко, но все чистые сердцем его услышали.

Те, кто сумел выжить в этом ужасе победившего демонического мира, кто избежал ловушек демонов и ярости их сумасшествия.

Люди поднимают голову, оглядываются — Цанцюн зовёт тех, кто сможет стать новым будущим этого мира, восстановит его.

Примечания:

Это было сложно.

1) Автор не эксперт в йоге. Мне нравится эта техника расслабляющего дыхания, отлично действует перед сном. В интернете нашла дыхание 4-7-8, но я делаю как написано в тексте.

Вернуться к тексту

Примечания:

Ооо, фанфику подарили награду «Классная работа» от Перерождённый Скиталец!

Спасибо-спасибо-спасибо ＼(＾▽＾)／

Вчера были на 8 месте по фэндому «Мосян Тунсю «Система "Спаси-Себя-Сам" для Главного Злодея»».

И на 17 в топе «Джен».

Бета: лапки приложены.

Дарящий надежду

Духовный источник, в который вдохнул жизнь Шэнь Юань, был всего лишь маленьким камнем. Тень воспоминания о прошлой мощи, но в нём была энергия бога. В умирающем мире, лишённом ци, он был почти всемогущ.

Тайные тропы открылись для тех, кто услышал. Там, где раньше лежали непреодолимые скалы, путь стал ровным. Там, где таились демоны, тропы обходили их стороной. Словно сама земля прятала путников от опасностей.

Неважно, сколько ли⁽¹⁾ отделяло человека от пиков Цанцюн, дорога становилась короткой. Если сердце человека было чистым, а душа полна решимости, тайные тропы вели его быстрым и безопасным путём, прямо к подножию Цанцюн, туда, где ждал источник.

В этом умирающем мире, где не осталось ни ци, ни надежды, он стал всем.

Зов обещал слабым — защиту, больным — облегчение, потерявшим всё — обещание нового начала. Каждый, кто слышал зов, чувствовал, как внутри оживает что-то давно забытое: вера в чудо, светлая уверенность — всё будет хорошо.

Последние…

Мир умирал медленно, словно могучее дерево, которое росло веками, а теперь сгнивает изнутри. Последние боги пали в битвах с демонами, и некому стало следить за кругом перерождений. Всё нарушилось: души, лишённые проводников, блуждали на земле, не находя покоя. Детей рождалось всё меньше. Даже те, кто появлялись на свет, были слабыми, болезненными.

Люди, занятые борьбой со смертью, не замечали этого — самим бы выжить. Их мир сузился до простого: день за днём искать еду и прятаться от демонов. Мечты и надежды казались роскошью, воспоминанием о далёком прошлом.

Выжившие тянулись к старым святыням — местам, где когда-то стояли духовные источники. Их энергия давно исчезла, но даже память о ней делала воздух чище, а землю плодороднее.

В таких местах люди строили поселения, окружали их высоким частоколом в несколько рядов, надеясь, что острые колья остановят демонов.

Монстры таились повсюду, их тени мелькали в зловещем красноватом мареве.

Порождения кошмаров устрашающего вида и разных размеров. Огромные, словно деревья, они могли перешагнуть через забор и пожрать всё живое, что встретится на пути. Длинные змееподобные притворялись засохшими стволами, а потом бросались на ничего не подозревающего человека и заглатывали его целиком — никакое оружие не защитит. Но демоны сами избегали древних святых мест. Даже разрушенные, лишённые своей прежней силы, эти земли по-прежнему отпугивали чудовищ. Здесь монстров было меньше, чем в других местах. И всё же ни одна стена, ни одно святилище не могли подарить настоящей безопасности.

Хуже всех приходилось детям, подросткам и женщинам, именно они откликнулись на зов первыми. Не так уж много их осталось в этом мире, полном чудовищ.

Сяо Ку

Его звали Сяо Ку⁽²⁾. Он с детства не отличался здоровьем. Слишком слабый для своего возраста, слишком умный, чтобы так просто сдаться и умереть.

— Эй ты, не смей бездельничать! — громкий голос вырвал из грустных мыслей.

Сяо Ку торопливо склонился над кожей неизвестного монстра. Скрести шкуру скребками, посыпая золой — тяжёлая монотонная работа, но другой не было. Сяо Ку очень повезло, их приняли в этом небольшом поселении, пустили за высокий забор, ощетинившийся кольями.

Его отец был на редкость удачлив, он вёл всю их многочисленную семью много лет, они хорошо жили, но необычайная удача кончилась — демоны нашли их маленький посёлок. Троих монстров хватило, чтобы уничтожить всё.

Отец погиб.

Тогда многие погибли, остальным пришлось уйти. Спаслось слишком мало, чтобы основать новый посёлок. Им повезло — отсюда их не прогнали, как из других мест. Кому нужны нахлебники? Всем подавай здоровых сильных мужчин. Мама Сяо Ку была красива. Хорошая безопасная жизнь с отцом сохранила её красоту, не позволила появиться шрамам на её лице и пятнам ожогов от костра. Может, поэтому их приняли. Сяо Ку не хотел этого знать.

В скором времени у него появилась сестрёнка Сяо Бао⁽³⁾, здоровая сильная малышка. Но мать недолго прожила. Не было отца, некому стало беречь красоту. Как ни старался Сяо Ку помочь, он не смог — мама умерла от болезни.

Остался маленький страдалец один с сестрёнкой на руках. Чтобы другие женщины согласились присмотреть за малышкой, нужно дарить им подарки, ведь денег больше не было, но, видят боги, Сяо Бао полностью соответствовала своему имени, она была на редкость спокойным и послушным ребёнком.

Сяо Ку старался изо всех сил обеспечить им хорошую жизнь, и у него получалось. Может, тени родителей защищали сирот или кроха удачи отца перешла к сыну. У них был маленький угол в общем доме, и если усердно работать, то еды в достатке.

Зов, зазвучавший не в голове, а в самом сердце, заставил на мгновение поднять голову и отвлечься от тяжёлых шкур, с которых Сяо Ку счищал остатки кожи и мяса тяжёлым скребком. Хозяин с грохотом опустил чан, Сяо Ку быстрее задвигал руками — если тот будет недоволен, то лишит еды, а то и прогонит. Другой работы в таком небольшом поселении не найдёшь. Сяо Ку мог бы пойти на охоту вместе со взрослыми, но для своих десяти лет был слишком мал и слаб.

Зов не замолкал, он стучал в сердце, обещая поддержку и защиту:

«Встань и иди! Этого момента ты ждал! Больше не надо выживать одному. Я помогу!»

С трудом Сяо Ку смог доделать норму на день, а получив еду, он поспешил побыстрее скрыться — уж слишком сильно им был недоволен хозяин, который работал здесь же.

Сяо Бао его ждала. Малышке было полтора года. Она улыбалась слюнявым ртом, в котором были видны уже четыре зуба, и обнималась с неожиданной силой в маленьких руках.

— Охотницей будет, — улыбались смотревшие за ней женщины.

Сяо Ку поблагодарил женщин и поспешил на свою циновку, ему было не до них. Он устроился в своём углу, быстро покормил сестрёнку и ждал, пока все заснут.

Они не просто так смогли выжить, у Сяо Ку были чуткие уши. Он старался знать, чем живёт посёлок. Поздним вечером он скользил по городку словно тень и подслушивал. И сейчас он поступил так же, тихо и осторожно выбрался из закоулка в общей комнате для таких же бедняков и поспешил к дому главы этого маленького поселения. Здесь, если повезёт, можно услышать важные новости.

Сяо Ку, не дыша, припал к маленькой щели, откуда было видно всю небольшую комнату главы.

— Еды мало! Охота совсем плохая, если так пойдёт, голодать будем, — сказал главный охотник, глубоко затянувшись.

Мужчины сидели кругом на циновках, перед ними на низком столике стояло вино, они курили по очереди трубку и тихо разговаривали.

— Принесли же сколько туш.

— А ртов голодных сколько? Ничего не растёт, только охотой и живём. Думал, сейчас запас останется, но всё растащили. Зря ты столько дармоедов впустил.

Глава сделал глоток вина, а потом затянулся:

— Что ты предлагаешь? Выгнать всех сирот, вдов и стариков?

Главный охотник отвёл глаза, он рассматривал причудливо вившийся дым.

— Завтра снова на охоту пойдём и через день тоже, а ты всех к делу приставь, пусть вялят мясо. Запас делают. Не нравится мне, что происходит. Монстры эти съедобные в нашу сторону двигаются, будто от кого-то бегут. Надо бы следопытов отправить осмотреться.

— Угу, чтобы сожрали, сам же говорил никого поодиночке не отпускать.

Мужчины опять затянулись. А Сяо Ку смог оторваться от щели, в которую подсматривал, он привалился взмокшей от страха спиной к стене. Острый ум и живое воображение сильно мешали в такие минуты, он слишком хорошо понимал, что это значит. Голод и монстры… Худшее, что может случиться! Сяо Ку и сейчас снились жуткие крики терзаемых родичей.

Зов стал громче и настойчивее. Он словно напоминал, что Сяо Ку больше не один. Он бился в его сердце, как стук далёкого барабана.

«Пора! Вперёд! Цанцюн ждёт!»

Сяо Ку устал бояться. Вздохнув, он оторвался от стены и потихоньку пошёл прочь от дома главы, сначала медленно, а потом всё быстрее, пока не побежал, неуклюже размахивая руками.

«Слабый, слишком слабый!» — билась внутри мысль. Даже на таком коротком расстоянии он запыхался, и, чтобы отдышаться, ему пришлось встать, уперев руки в колени.

Высокие ворота были закрыты на огромные засовы. Стражники лишь взгляд бросили на подбежавшего мальчишку и продолжили напряжённо всматриваться вдаль. От их внимательности зависела жизнь всех людей. Сяо Ку коснулся засовов — тяжёлые. Их поднимали трое мужчин, одному ни за что не открыть. Он впервые прошёл вдоль всего забора, опоясавшего посёлок.

Так просто не уйти, посёлок обнесён высоким забором со всех сторон, открываются только ворота, даже калитки нет. Рядом бдит стража, и выйти без разрешения главы было нельзя. Сяо Ку даже не задумывался, как сложно выйти наружу.

Появилась крохотная мысль: «Никому ещё не приходило в голову покинуть безопасное поселение и уйти одному монстрам в пасть.» Но Сяо Ку выкинул из головы эти мысли. Нападут монстры, и он мигом позабудет о своих страхах, сам кинется прочь, ища спасения. А если голод — безопасный посёлок превратится в ловушку. О таком лучше не думать. Это страшно.

Зов утешал, он вселял силы и уверенность, и маленький болезненный Сяо Ку, которого с рождения отличал ум, но никак не сила или выносливость, решился.

«Охота завтра! Мы уйдём из города завтра вместе с охотниками!»

Сяо Ку вернулся к своему лежаку, собрал нехитрые сокровища, оставшиеся от родителей. Всё ценное они давно потеряли или сами отдали. Сложил небольшой запас еды, что у него был. Сухие лепёшки из подземных корений и подсушенное мясо. Рис больше не родился. Оставшиеся семена берегли пуще золота. Пока был рис, оставалась надежда — а может быть, когда-нибудь… У их семьи риса давно не было.

Охотники уходили на рассвете. Сяо Ку ловко привязал сестру на спину, спрятал среди пелёнок пожитки и пошёл провожать вместе со всеми. Он крутился рядом с воротами, махал пухлым кулачком Сяо Бао. Малышка смеялась, люди вокруг улыбались. Никто не подозревал, что задумал рисковый паренёк.

Ворота открылись, мужчины, не оглядываясь, пошли вперёд. Сяо Ку зашагал следом, он так же улыбался и махал ручкой Сяо Бао, дошёл до угла, неловко шагнул и… исчез.

Стражники, что не спускали с мальчишки глаз, переглянулись. Один дошёл до угла, но парня там не было. Глава кликнул оставшихся мужчин, женщины запричитали.

— Вот же только был, и нету, — переговаривались в толпе, — Неужели появился новый вид чудовищ?

Угол взяли на прицел немногие оставшиеся лучники, мужчины подошли ближе с тяпками и мечами. Но никого не было. Сухая голая земля, и никого вокруг, даже следов нет. Мальчик с ребёнком на спине как сквозь землю провалился.

На всякий случай место, где он пропал, отметили — коварство демонических тварей не знает преград. Людям надо быть осторожнее. И поселок зажил прежней жизнью. Слишком много людей погибало, чтобы переживать о каждом.

Родители рассказывали истории о всемогущих заклинателях, мечах, имеющих душу, о ци, которая наполняла жизнью даже смертных и совершала невозможное.

Сяо Ку знал, что не сможет спрятаться, он надеялся на чудо — что голос, зовущий его, не ловушка очередного монстра, а просыпающие силы давно исчезнувшей ци.

И чудо случилось. Тайная дорога открылась перед ним. Сразу за поворотом появился серый проход с золотистыми краями. Сяо Ку неловко шагнул, почти упал, и оказался внутри. Здесь сумрак рассеялся и каждый шаг был подсвечен.

Он обернулся, ощущая себя в сером пузыре. Люди разыскивали их, крича: «Сяо Ку, Сяо Бай». Напряжённые мужчины, держащие оружие, подошли вплотную, он даже попятился и только потом понял — те их не видели. Сяо Бао рассмеялась, она подумала, что это игра. Призрачный тоннель скрыл их надёжно, снаружи не услышали ничего.

— Надеюсь, мы сделали правильный выбор, — прошептал он сестре. Она, казалось, всё понимала и, обхватив его за шею, пустила слюни в ухо. Сяо Ку поправил перевязь⁽⁴⁾ с сестрой и быстро зашагал вперёд.

Тоннель вёл их незнакомым маршрутом. Сяо Ку всего лишь дважды был за пределами посёлка, но он мог поклясться, что ничего похожего рядом не было. Пересохшее русло большой реки, овраг, дно которого терялось далеко внизу, и серые скалы со скошенными, словно отрубленными вершинами, поваленные огромные стволы.

Страшные монстры были на расстоянии вытянутой руки, а дети проходили мимо, никем не замеченные. Сяо Бао восторженно пускала пузыри носом, Сяо Ку лишь быстрее шагал. Он не знал, сколько продлится волшебство, им надо успеть добраться до безопасного места. Зов не покидал, только это и успокаивало. Он так же ритмично бился в сердце, помогая шагать:

«Вперёд! Вперёд! Цанцюн ждёт!»

— Мы скоро придём, Сяо Бао, там будет безопасно, — тихо приговаривал Сяо Ку, не зная, кого успокаивает, себя или сестру, — там будет хорошо: много еды и никаких монстров.

1) Ли — 500 метров.

Вернуться к тексту

2) 小苦 — «Маленький Страдалец».

Вернуться к тексту

3) 小宝 — «Маленькое Сокровище».

Вернуться к тексту

4) Что-то вроде современного слинга используется давно, всеми народами.

Вернуться к тексту

Примечания:

Бета: лапки приложены.

Потерянное счастье

Общинный дом был тёмным и холодным. Здесь пахло отчаянием. Люди, потерявшие родных и, самое главное — кормильца, ютились под одной крышей, их кормили из жалости.

Теперь там жила женщина с двумя детьми. Красавица Мэй Чжун⁽¹⁾ любила танцевать и собственного мужа. Но счастье — недолгий гость там, где все страдают. Песни давно смолкли, танцы казались кощунством. Молодость и красота растаяли как снег под красным несчастливым небом. Некогда нежное лицо с тонкими чертами теперь было покрыто морщинами от слёз и страданий, её глаза потускнели. Она не танцевала уже много лет.

Когда-то она смеялась, пока её муж играл на бубне. А теперь… она сидела в общинном доме, словно в тюрьме, и шила одежду чужим людям, слушая тяжёлое дыхание соседей.

Её муж, Мэй Хуай⁽²⁾, был лучшим охотником в их деревне. Высокий, стройный, с сильными руками и решительным взглядом, он долго добивался красавицу, а после не смотрел ни на одну женщину, радуясь счастью с любимой и двоим на удивление здоровым детям.

Счастье закончилось внезапно — демоны сделали подкоп под высоким забором. Муж бросился наперерез, прикрывая собой Мэй Чжун:

— Беги! — успел крикнуть он, бросаясь с копьём на первую тварь.

Мэй Чжун тогда спаслась, но её муж погиб. Его тело так и не смогли найти.

Тогда пострадали и дети. Мэй Чжун металась по деревне, пытаясь разыскать их, но демоны были быстрее. Они нашли их первыми. Демон, вылезший из-под земли, плюнул ядовитой слизью в лицо её младшей дочери. Мэй Юэ⁽³⁾ закричала так, что этот звук, казалось, разорвал само небо. Её брат, Мэй Тянь⁽⁴⁾, бросился защищать её, но один из демонов ударил его по ногам. Мужчины сумели отбить обоих, но было поздно — Тянь больше не мог ходить, а Юэ замолчала навсегда. Её лицо было изуродовано, но она выжила.

Мэй Чжун обнимала детей и задавалась вопросом: почему? Почему демоны пощадили её? Совсем малыши стали калеками, а на ней ни царапины. Словно боги за что-то её прокляли. Может, за песни в молодости и яркие плетёные ленты? Может, это наказание? Она осмеливалась радоваться и танцевать, когда весь мир страдал.

Без мужа она не могла жить в прежнем доме. Женщина без кормильца не имела на него прав. Всех вдов, сирот, калек и стариков переселяли в общинный дом.

— Зачем тебе эти дети? Оставь их здесь, мы присмотрим, — твердили ей соседи, — Выходи замуж. Родишь здорового. Помощник в старости будет.

— Хоть третьей женой иди, — сказала полуслепая старуха, было непонятно, как та вообще дожила до таких лет, — всё лучше, чем в общинном доме объедков дожидаться.

— А с калек какой спрос, им самим помогать надо.

Мэй Чжун не отвечала на ежевечерние причитания соседей. Она прижимала детей к себе, как будто надеялась защитить их от злых, жестоких, но правдивых слов. Она знала, что никто её не поймёт. Только ради них — ради своих детей она жила.

Тянь был худым и слабым, от крепкого мальчика, похожего на отца как две капли воды, ничего не осталось, но его глаза светились умом и уверенностью.

— Мама, не слушай их, я буду заботиться о тебе, когда вырасту, — тихо говорил он.

Юэ молчала, но её тихая помощь говорила больше, чем слова. Она заботилась о брате, помогала с шитьём, но больше не смотрела людям в глаза.

Зов надежды

Ночью, когда все уже заснули, Мэй Чжун всё ещё сидела над своим шитьём. Её пальцы замёрзли, игла двигалась всё медленнее. Вдруг её сердце охватило тепло. Оно было мягким, как пламя очага. Она вздрогнула, думая, что крохотный фитилёк, плавающий в жиру монстров, разгорелся сильнее обычного, но ничего подобного, он еле коптил, давая тусклый свет. Тепло продолжало согревать сердце. В общинном доме не топили. Крыша над головой есть — и ладно. Люди надевали на себя всё, что могли накрутить. На охотниках и их семьях была хорошая одежда, сделанная из тёплых мягких шкур. Муж Мэй Чжун был хорошим охотником. Одежды им хватало, и даже переселившись в общинный дом, они пока не потеряли всё.

Мэй Чжун снова склонилась над шитьём.

«Цанцюн ждёт тебя! Встань и иди!» — Голос звучал требовательно, но его сила согревала.

Цанцюн.

Сказка, оставшаяся в памяти. Горы, над которыми всегда сияло солнце.

По щекам потекли слёзы, Мэй Чжун затряслась в рыданиях.

Ходили легенды, что где-то далеко стоит орден бессмертных, чьи хоромы так высоко в горах, что их макушки задевают тучи, самых достойных они зовут к себе и берут в ученики. Мало кто верил подобным фантазиям.

Мэй Чжун верила и ждала. Всегда ждала.

«Цанцюн ждёт тебя!»

Она дрожала, сжимая в руках иглу.

— Почему сейчас? Почему?! — шептала она в пустоту. — Моя жизнь разрушена. У меня ничего не осталось! Мой муж погиб, а дети больны! Почему ты зовёшь меня именно теперь?

Вокруг были люди, они, сопя, поворачивались на своих лежанках. В воздухе витал запах сырости, старости и болезни.

— Почему не раньше? Почему?!

Мэй Чжун даже слишком громко плакать не могла — не хватало разбудить всех, напугать детей.

«Ты сможешь вырваться, я помогу!» — не отставал голос.

Мэй Чжун открыла сердце, выплеснула тому, кто слушал. Голос не исчез. Он терпеливо слушал её боль, не отвергая. Его тепло окутывало её, словно утешая.

Дар, что меняет всё

«Подойди к сыну», — велел голос.

Малыш спал, его маленькое похудевшее лицо разрезала страдальческая морщина, рядом лежала его сестра, она даже во сне держала брата за руку. Малыши-погодки совсем маленькие: шесть и семь лет.

«Положи руки на верхний и нижний даньтянь и терпи, если хочешь, чтобы он ходил.»

Мэй Чжун не раздумывала. Она положила ладонь ему на грудь и живот. Сначала ничего не происходило. А потом тепло, согревающее сердце, становилось сильнее, пока не обернулось жаром, таким сильным, что скручиваются волосы. Мэй Чжун сжала зубы и закрыла глаза. Если чему жизнь её и научила, так это терпению. Жар потёк по рукам, вниз к ладоням. Мэй Чжун открыла глаза и не поверила, её руки облекал золотистый огонь. Он коснулся тела её сына, медленно обволакивая его всего, по руке мальчика перетёк к сестре… На долгое мгновение оба ребёнка засияли так сильно, что Мэй Чжун испуганно оглянулась — их могли увидеть, но все спали. А потом огонь пропал и всё стало как было. Мэй Чжун могла бы подумать, что ей привиделось, но в сердце звонко звенел бубен, тот, что она любила в молодости.

«Вперёд! Вперёд! Цанцюн ждёт!»

— Мама? — сын открыл глаза, он уже не выглядел таким больным.

Мэй Чжун схватила его, прижав к сердцу, целуя везде, где могла достать. Оглянувшись, она тихо прошептала:

— Давай, Тянь, вставай на ножки, теперь у тебя получится! Мама просила богов!

Сначала он неуверенно потянулся к её руке, пытаясь сесть, а потом встал. Его ноги дрожали, когда он поднялся. Он сделал один шаг, затем ещё один, неловкий, словно оленёнок, пытающийся ходить.

Мэй Чжун вытирала заплаканное лицо. Юэ сидела рядом, тихо наблюдая за происходящим.

— А теперь спать, нам завтра много нужно сделать.

Дети послушно легли. А Мэй Чжун стала прикидывать, как незаметно уйти из посёлка и что она сможет унести с собой.

«Даже если это ловушка, даже если там демоны, я пойду. Я готова стать рабой императора демонов, лишь бы мои дети были здоровы и счастливы», — думала она. Но в глубине души она знала, этот свет не мог быть злом. Золотое сияние ци было чуждо демонам. Она видела их черноту. А здесь был свет, отливающий золотом.

В сердце торжествующе звенел бубен — она дождалась!

Примечания:

Будет ещё одна история про тех, кто услышал зов. Постараюсь выложить сегодня.

1) 梅 méi — слива. 中 zhōng —середина, центр, средоточие.

Вернуться к тексту

2) 怀 huái — грудь, сердце, душа, чувства, заветные мечты.

Вернуться к тексту

3) 月 yuè — Луна.

Вернуться к тексту

4) 天 tiān — небо.

Вернуться к тексту

Примечания:

Целых пять страниц, но это важно для будущего развития сюжета.

Бета: лапки приложены.

Ю Цзинь

Ю Цзинь был молод, но ростом уже догнал отца — главу деревни и лучшего охотника. Всего четырнадцать лет, а руки и плечи такие крепкие, что уверенно натягивают взрослый лук и пускают стрелы за двести шагов.

Его отец Ю Хань смеялся:

— Скоро ты станешь выше меня. Не торопись, а то вырастешь ростом с гору, как мы тебя прокормим?

— Молодец, парень, весь в отца! — говорили люди, юный охотник без добычи не возвращался.

У них была большая семья — пятеро крепких сильных сыновей и всё ещё не старый отец.

Вся деревня держалась на них. Они были отличными охотниками. Людям, живущим в деревне, не приходилось голодать. А ещё у отца была чуйка — особое чутьё, не раз выручавшее всех — он точно знал, где искать добычу, а когда лучше уйти из деревни и спрятаться получше. Старшие сыновья были все в отца, они так же, как и он, были спокойны и немногословны и могли угадать, что будет.

Ю Цзинь был не такой, его мало интересовала жизнь деревни. В детстве от стариков он услышал истории о небожителях, живущих высоко в горах, об их удивительных мечах, способных раскалывать горы — и пропал. С тех пор ему снились удивительно красивые люди, живущие вечно, и их мечи, обладающие душой. Ю Цзинь мечтал хотя бы увидеть такую реликвию, но где их деревня, а где великие бессмертные…

Да и зачем охотнику меч? Съедобных монстров лучше убить стрелой издалека, а если тот кинется, только острое копьё сможет пробить толстый слой жира и мышц и достать до сердца.

Парень был на охоте вместе с отцом и братьями, когда в сердце раздался тихий, наполненный силой уверенный голос: «Цанцюн ждёт тебя!» — и далёкий звон мечей, словно обещание исполнения желаний. Этот звук он ни за что не спутает. Всё детство Ю Цзинь умолял сделать ему меч, и потом, получив заветную железку, побежал с друзьями сражаться и сильно порезался.

Парень замер, прислушиваясь. Нет, ему не показалось.

«Цанцюн тебя ждёт», — прозвучало громко и уверенно, парень оглянулся. Никого чужого поблизости. Только тычок от разозлённого старшего брата заставил его прийти в себя — они не дома в деревне, а на охоте. Отец лишь бросил строгий взгляд.

Охота была удачная, но отец недовольно хмурил брови, напряжённо оглядывался, прислушиваясь к чему-то.

Старшие братья споро распределяли туши. Монстров нужно не только убить, но и донести до деревни. В мире, полном демонов, поход до дома становился опасным делом.

Ю Цзинь, занятый собственными переживаниями, не обратил внимания на напряжённого отца и настороженных братьев.

Старая-старая сказка

Едва втащив добычу за ворота, Ю Цзинь, умывшись, побежал в общинный дом к старикам, которые там жили. Он принёс им мягкие шкуры и еду. За маленькие подарки старцы рассказывали Ю Цзиню истории про прошлые времена.

В очередной раз Ю Цзинь, зайдя в дом, сразу подошёл к Чэнь Бо, тот рассказывал так, что забываешь дышать:

— Лаоши, расскажите ещё раз про Цанцюн.

— Тебе до сих пор не надоела эта история, — усмехнулся старик, но его глаза были серьёзными.

— Высоко-высоко в горах, среди облаков, стоит орден Цанцюн. Там живут бессмертные, которые день и ночь общаются с богами. Их мечи могут разрезать скалы, а книги содержат все тайны мира. Среди них есть воины, мудрецы и мастера, и все они преданно служат богам, прославляя землю. Их девы настолько прекрасны, что им приходится прикрывать лица вуалью, чтобы мир не ослеп от их красоты…

Ю Цзинь сидел, затаив дыхание. Это была его любимая история, и ему никогда не надоедало её слушать.

Старик закончил свой рассказ, а Ю Цзинь, словно ему снова было пять лет, начал донимать старца вопросами

— Почему они не помогли нам? — спросил он.

Чэнь Бо, вздохнув, ответил так же, как отвечал все эти годы:

— Люди были ленивы и жадны, не соблюдали правил, завещанных богами. Не слушали бессмертных — посланников богов. Тогда отвернулись от людей боги, перестали отвечать в храмах на молитвы. Бессмертные пытались вразумить императора, но тот оказался глух к предупреждениям. Великие заклинатели поняли, что их никто не слушает, и оставили людей их судьбе. Они удалились в свои дворцы и закрылись от мира людей высокими воротами. Когда демоны поняли, что защитить людей некому, отворили они проход в своё тёмное демоническое царство, выпуская самых страшных монстров, а вместе с чудовищами вырвались наружу ядовитые миазмы, солнце и облака стали красными.

— Надо найти их, рассказать им, как мы страдаем! — запальчиво воскликнул юноша.

— Кто сможет дойти до края земли? Какой герой осмелится на такой подвиг? — спокойно ответил лаоши. — Демоны сторожат дороги к Цанцюн, как зеницу ока, не хотят они, чтобы какой-то смельчак рассказал бессмертным, как сильно страдают люди от демонов. Подступы к Цанцюн охраняют самые страшные монстры, а чтобы люди точно не смогли прокрасться мимо охраны, император демонов выпустил самую чёрную тьму у подножия Цанцюн, а воздух отравил ядовитым туманом.

— Но это ещё не всё, — подхватил второй старик, — если ты сможешь пройти через тьму, ядовитый воздух и тебя не сожрут демоны, то ты окажешься перед огромными нефритовыми воротами, которые охраняет каменная стража. Чистый сердцем сможет мизинцем открыть их, и стража склонится перед ним в поклоне, а остальные могут привести хоть тысячу людей — нефритовые ворота неподъёмные, они и на цунь не сдвинутся.

— И это ещё не всё, — подхватил третий, — десять тысяч ступеней ждут впереди. Каждый шаг — испытание, и только тот, кто преодолеет все, сможет увидеть бессмертных.

— Поэтому никто и не рискует, — вздохнул Чэнь Бо, — Где это видано, чтобы обычный человек смог такое выполнить.

Ю Цзинь внимательно слушал, раньше эта история казалась сказкой, но сейчас в сердце стучало:

«Вперёд! Цанцюн ждёт!»

Невесёлый ужин

Парень поблагодарил рассказчиков и поспешил домой. Подсмотрев в щёлочку, он убедился, что охотники собрались у отца и уже немного поели и выпили. Ю Цзинь тихо проскользнул внутрь и, дождавшись, когда мужчины от еды и выпивки подобреют, задал свой вопрос.

— Цанцюн? — переспросил самый старый из охотников — не ко времени ты о нём вспомнил, малец.

Мужчины переглянулись и снова выпили, молча, как на похоронах.

— Ответьте прямо, пусть лучше сейчас узнает, а то побежит ведь на Цанцюн, спасать бессмертных, — возмутился старший брат юноши. — Садись ближе и слушай.

Охотники подвинулись, освобождая место в своём кругу. Ю Цзинь сел.

— Нечего туда ходить. Плохое место, — вздохнув, сказал отец, — именно там была битва демонов с заклинателями, и мы проиграли.

— Откуда ты знаешь? — возмутился Ю Цзинь, короткий и чёткий ответ отца не оставлял сомнений. Все те смутные фантазии, что питали сердце юноши, но пока не успели оформиться, разлетелись вдребезги от суровых слов отца.

Ю Цзинь смотрел в мрачные лица охотников и шокировано произнёс:

— Ты там был и видел?

— Да, — отец внимательно смотрел на огонёк свечи, горящий в центре, — я там был.

Каждое слово веское, словно брошенный камень.

— Старики правы, попасть туда сложно: глубокие овраги, болота, сухие стволы валяются вповалку, будто там дрались великаны, а стоит их преодолеть, глубокие ущелья. Мне потребовалось много времени и усилий, — отец потёр старый шрам на руке, — чтобы добраться до Цанцюн. А вот всё остальное, что говорят старики в общинном доме — враньё. Нет больше Цанцюн. И бессмертных больше нет. Демонам не надо охранять Цанцюн, потому что от него ничего не осталось — развалины, чёрная земля, ядовитый туман и ничего живого.

— Не ты один слушал старые легенды, малец, — усмехнулся старый охотник невесело, — мы тоже были молоды и мечтали о чистой, безопасной земле, где нет демонов. Цанцюн мёртв, там даже трава не растёт.

— Он как будто зовёт меня, — задумчиво произнёс юноша.

— Зовёт… — отец со старым охотником переглянулись, но продолжать расспросы не стали.

— Может, это демоны балуют, — отозвался другой охотник, — ты один никуда не ходи, демоны — они по-разному людей заманивают.

Мужчины сидели допоздна, изредка поднимая чашки с вином, больше они не разговаривали. Невесёлые у них были лица.

Неожиданные решения

Ю Цзинь долго не мог уснуть, а на следующий день отец позвал всех сыновей и младшего поставил перед собой.

— Рассказывай, что за зов.

Юноша растерялся, он оглянулся на старших братьев и неуверенно произнёс:

— Тепло внутри, и звенит внутри, словно мечи ударяют друг о друга.

Мужчины напряжённо слушали, словно это было важно.

— Ещё что?

— Голос был, сказал: «Цанцюн тебя ждёт».

— Может, плохо тебе, тянет за ворота выйти, остановиться не можешь? — спросил самый старший — Ю Фэн.

— Нет, — помотал головой юноша, — легко, тепло и будто радость распирает, — он смущённо улыбнулся, — словно плохого больше не будет и всё получится.

Отец быстро взглянул на старшего сына.

— Ещё что-то необычное заметил?

— Царапина прошла, я недавно о куст зацепился. Помните, ногу подвернул в том году, она по вечерам ныла, а теперь не болит.

— Раны заживают, тепло, уверенность, что всё будет хорошо, — подытожил один из старших братьев.

— Очень напоминает рассказы о воздействии ци, — осторожно заметил средний, — а что, если это правда Цанцюн зовёт?

Вопрос завис в воздухе, все замолчали. Ю Цзинь ощущал странную радость и предвкушение. Своим старшим он доверял как себе.

— Идите, а вы трое останьтесь, — махнул рукой отец.

Он подождал, когда все уйдут, развернулся к сыновьям, указывая им на циновки и садясь первым.

— Вы пойдёте вместе! — сказал он, не сводя взгляда со старшего сына.

— Но отец! — позволил себе возмутиться тот.

— Я так решил.

Отец надолго задумался, а потом сказал:

— Такими знаками не разбрасываются. Если боги решили вернуться — они придут на Цанцюн.

Двое старших братьев, Ю Фэн и Ю Кан, сидели идеально выпрямившись, со всем почтением слушая отца, но по их виду было ясно, что они категорически не согласны покинуть деревню.

Отец посмотрел строго на каждого.

— Предчувствие у меня плохое, скоро нападут демоны и будут жертвы. А деваться нам некуда, безопасных мест не осталось, там, где были источники, уже стоят поселения и новых людей не ждут.

У отца была чуйка. Он знал, где будет лучше охота, а когда нападут демоны. Не раз он поднимал всех среди ночи и уводил в безопасное место. Демоны выслеживали их зря, каждый раз им оставалось пустое поселение, а люди успевали сбежать.

С чуйкой отца никто не посмел спорить.

— Тем, кого ведут боги, не нужна защита, они пройдут по болоту, полному ядовитых тварей, не замочив ног.

Ю Цзинь не верил своим ушам — неужели отец поверил ему? — а тот продолжал.

— Но это может быть ловушка. Поэтому вы пойдёте втроём. Вы старше и опытнее, Ю Цзинь молод и порывист, — помолчав, отец продолжил. — Мы скоро уйдём отсюда. Если на Цанцюн вернулись боги, ушли бы туда, но путь на пик бессмертных неблизкий, а ждать так долго мы не сможем. Возвращайтесь к этому месту, я сам за вами приду. Жду вас через два месяца. А сейчас собирайтесь!

Дорога для избранного

Трое братьев ушли на рассвете. Они тихо попрощались с семьёй, больше никому ничего не сказав.

— Негоже испытывать удачу.

Они шли знакомой дорогой по выжженной земле, мимо каменного утёса. Зов звал вперёд, звеня восторгом и предвкушением. Ю Цзинь готов был бежать вприпрыжку, но братья держали его строго на шаг позади, а сами шли, осторожно крадучись, держа наготове копья и короткие ножи.

Впереди была глубокая трещина в земле, она становилась с каждым днём всё шире, но пока ещё можно было её перепрыгнуть. Ю Цзинь оттолкнулся от края, а оказался в сером тоннеле. Он бросился вперёд, но упругие стенки не выпускали. Он слышал голоса своих братьев, они крича разыскивали его, но ничего не мог сделать. Наконец он догадался развернуться и толкнуться наружу и сразу выкатился перед трещиной.

Братья бросились к нему.

— Ты где был?

— Помните, отец говорил, что избранников ведут боги — кажется, там дорога специально для меня.

Он пытался протащить братьев вслед за собой. Они потратили много усилий, прыгая с края трещины вперёд, но ничего не получилось. Внутрь серого тоннеля смог попасть только один Ю Цзинь.

— Тебе придётся идти одному, — наконец, признал Ю Фэн.

— Я справлюсь. — неожиданно для себя шмыгнул носом Ю Цзинь, он не плакал с детства, а теперь вытирал набежавшие слёзы, — вы хорошо научили меня.

Братья переложили наплечные сумки, сложив все запасы еды и воды младшему брату.

— Мы будем приходить на место нашего поселка каждую неделю, — сказал Ю Кан, неловко похлопывая младшего по плечам. Ю Цзиню было всего четырнадцать, а его старшим уже за тридцать лет, — береги себя и постарайся вернуться.

— А если не получится, — помолчав, сказал Ю Фэн, — и боги оставят тебя прислуживать им, присматривай за нами.

— Я каждый вечер буду смотреть вон на ту гору, говорят, она самая высокая на этой равнине, и думать о тебе, — охрипшим голосом сказал Ю Кан.

Братья ещё раз обнялись, и Ю Цзинь запрыгнул в тоннель, в воздухе появилась рука, которая помахала братьям, и звонкий голос младшего произнёс: «Я найду богов и обязательно вернусь!»

Старшие сидели у трещины до конца дня, а убедившись, что младший не вернётся, пошли домой в деревню. Они обещали ждать, а мужчины их семьи не бросают слова на ветер.

А Ю Цзинь спешил по тайной тропе, ведущей к Цанцюн. В сердце звенели мечи, а голос внутри бился в такт шагам:

«Вперёд! Вперёд! Цанцюн ждёт!»

Примечания:

Возвращаемся к Шэнь Юаню.

Фанфику подарили награду «Невероятно ??» от Ангел Ли!

Спасибо-спасибо-спасибо! (✯◡✯)

Бета: лапки приложены.

Дом на вершине мира

Шэнь Юань чувствовал себя странно. Его прогнали с площадки, где он столько танцевал. Он должен был обидеться, но вместо этого он ощутил… освобождение. Словно невидимые цепи упали с его ног, и ему позволили идти, куда он сам захочет. Теперь весь Цанцюн был открыт для его танца.

И ещё у него появился дом. Свой собственный безопасный уголок, в котором он мог не видеть разрушенного мира и слишком красивых величественных аньдинцев. На их фоне он чувствовал себя грязным и ничтожным.

Пещера оказалась настоящей находкой: большая и гулкая, с узким входом, который не позволит монстрам проникнуть внутрь. Пол был покрыт мягким золотистым песком, а воздух казался удивительно тёплым и чистым. Она идеально подходила для того, чтобы укрыться от внешнего мира.

А ещё она была на самой вершине горы. Отсюда было видно всё.

Впервые с момента попадания в этот незнакомый, пустой, разрушенный мир Шэнь Юань мог остаться один. Здесь не было осуждающих взглядов Чжан Иня, мрачного равнодушия Ли Чжаня. Лян Гэн не раздражал бесконечными расспросами и заботой. Только тишина, тёплый песок под ногами и шум ветра, завывающего в трещинах скалы.

Ему пришлось потратить немало времени, чтобы убедить Лян Гэна, что ему хорошо в этой пещере.

— Юань, тебе будет холодно ночью! — настойчиво говорил Лян Гэн, заглядывая внутрь.

— Тут тепло, правда. Видишь, песок совсем сухой и воздух чистый.

— А если ты проснёшься среди ночи и испугаешься? А если проберутся демоны?..

— Я справлюсь, шисюн. Спасибо за заботу, но мне действительно лучше остаться здесь.

После долгих споров и переговоров Лян Гэн наконец оставил его в покое. Теперь Шэнь Юань опускался вниз, к убежищу, не каждый день, а только когда ему самому хотелось. Но Лян Гэн не оставлял его своей заботой, он каждые два дня сам поднимался на вершину и обязательно приносил что-нибудь покушать.

Такая забота была даже приятной.

Шэнь Юань вечером разводил костёр, наблюдал за танцем огня, думая о своих движениях, и медленно жевал оставленный гостинец. Лян Гэн становился слишком озабоченным, если видел, что принесённая еда так и оставалась несъеденной.

Как Лян Гэн стал шисюном, Шэнь Юань сам не понял. Все аньдинцы так звали Лян Гэна, он хоть и самый невысокий, но оказался старше остальных. А ещё он был на редкость внимателен и заботлив. Называть старшим братом человека, который так о тебе переживает, казалось правильным.

В поисках ответа

Шэнь Юань сидел у входа в свою пещеру, вглядываясь вперёд, туда, где было чётко видно разделяющую границу. Краснота медленно отступала, но достаточно ли этого? Он знал, что танцы очищают землю, но хватит ли этого, чтобы спасти мир? Спасти Ло Бинхэ?

Он перебирал камушки, думая о будущем. Сейчас ему нужен был простой ответ на сложный вопрос: «Правильно ли я поступаю? Может, мне надо засучить рукава и разбирать завалы, как это делают аньдинцы?»

Его пальцы наткнулись на круглый камень, неожиданно ровный и гладкий.

— Нет граней… значит, нет привнесённой определённости, — пробормотал он, глядя на находку.

Это могло оказаться решением, маленькой подсказкой посреди темноты неизвестности.

Он отправился к Лян Гэну.

— Шисюн, мне нужен нож, — сказал он, едва подойдя к Лян Гэну. Тот, занятый разбором очередной кладовой, развернулся так быстро, что стукнулся головой о доску.

— А-Юань? Нож? Зачем? — Лян Гэн посмотрел на него большими круглыми глазами, словно Шэнь Юань попросил у него дракона. Шэнь Юань фыркнул, давя смех — сейчас не время смеяться, Лян Гэн должен выполнить просьбу, а услышит смех — решит, что Шэнь Юань шутит.

— Мне нужно вырезать символы, это важно.

Лян Гэн долго смотрел на него, потирая голову, явно сомневаясь, но, видя решимость Шэнь Юаня, всё же сказал:

— Что за символы? Где их вырезать?

Шэнь Юань, держа в руках гладкий камень, терпеливо объяснил:

— Здесь нужен символ «да», а напротив — «нет», тут — «может быть», а с другой стороны — «не знаю».

Аньдинец нахмурился, глядя на камень.

— Камень слишком маленький, столько иероглифов на нём не поместится. И зачем тебе это? Ты хочешь использовать его для танцев?

Шэнь Юань с трудом сдержал смех — Лян Гэн был хорошим шисюном, но таким бестолковым, какая глупость — танцевать с камнем.

Шэнь Юань сдержанно улыбнулся, наклоняя голову к плечу.

— Это для гадания. Мне нужно понять, правильно ли я поступаю.

— Гадание? На камне? — Лян Гэн прищурился, его лицо выразило крайнее непонимание. — Разве не лучше просто помедитировать и спросить богов?

Шэнь Юань помотал головой, аньдинец не решился спорить.

— Напиши здесь знак «минус», а тут «плюс», — пальцем указывал Шэнь Юань.

Лян Гэн осторожно спрятал руку с ножом за спину.

— А-Юань, я не понимаю, о чём ты говоришь⁽¹⁾, — очень тихо произнёс он, — может, тебе полежать? А хочешь, я чаю тебе заварю с травками?

— Да боже ж ты мой, — закатил глаза Шэнь Юань. Он взял угольную палочку — чего-чего, а угля на Аньдин было более чем достаточно — и ловко написал, пачкая пальцы: плюс, минус, знак вопроса и знак плюс-минус. — Вырежи их.

— Похоже на детскую игру, — пробурчал Лян Гэн, вырезая первую линию.

— Это важно, — ответил Шэнь Юань, и голос его прозвучал так серьёзно, что Лян Гэн не стал спорить. Он только головой покачал, вручая Шэнь Юаню готовый камень, тот, забыв поблагодарить, кинулся бегом наверх к свой пещере.

Гадание

Шэнь Юань знал, что любой ритуал требует подношения. У него не было храма и алтаря, он просто развёл костёр у входа в пещеру и кинул в огонь кусочек мяса, надеясь хоть так умилостивить тех, кто за ним присматривает.

Он долго думал о своей семье, пытался вспомнить их лица, пытаясь настроиться на гадание. Потом о мире, в котором появился, и Ло Бинхэ, и только когда снова появилась уверенность, он бросил шарик высоко вверх и громко произнёс:

— Правильно ли я поступаю? Танцы — это так мало. Ответь мне! — и еле слышно добавил, — пожалуйста…

Он знал, что гадание — сокровенный момент, и лучше во время него молиться, но он не мог оторвать взгляд от сияющего на солнце камешка, процарапанные знаки на котором сияли словно золотые.

Камень упал прямо перед ним и замер неподвижно. На круглом боку был выцарапан кривой неровный плюс. Это значило «да».

Шэнь Юань низко поклонился, чувствуя облегчение.

— Спасибо! — тихо произнёс он.

Словно камень упал с плеч, танцевать захотелось с новой силой.

1) Знаки + и — были придуманы в немецкой алгебраической школе в 15 веке, в Древнем Китае о подобном не знали.

Вернуться к тексту

Примечания:

У нас неспешное повествование.

Бета: лапки приложены.

Танец на границе

Теперь Шэнь Юань танцевал там, куда вело его сердце. Каждое утро он покидал свою пещеру, не зная, где остановится. Это не было осознанным выбором, скорее особым чувством. Он шёл туда, куда звал разрушенный мир, тот словно шептал ему: «Здесь. Останься здесь».

Сегодня он остановился на краю скалы. Ветер, обнимающий плечи, приносил запахи выжженной земли. Под ногами были треснувшие камни, небо над головой было таким близким, что казалось, протяни руку — достанешь до облаков. Внизу впереди, куда хватало взгляда, раскинулась чёрная рассохшаяся земля под красным небом, позади — маленьким светлым пятачком сиял Аньдин. И Шэнь Юань на самой границе посередине между двумя мирами.

«Я так мал и слаб, а мир так велик. Я не смогу! Не справлюсь!»

Чернота демонического мира или его глупые танцы, гадать не надо, что победит…

«Но я так хочу, чтобы мир выжил», — Шэнь Юань вытер выступившие слёзы.

Он сделал глубокий вдох, раскинул руки, словно собираясь обнять горизонт, и начал танцевать. Его движения были медленными, церемониальными. Руки, словно крылья птицы, поднимались и опускались, ноги скользили по камням. Каждый его шаг наполнял мир энергией. Резкий взмах руками, и граница красного мрака чуть-чуть отступает, открывая старые камни дороги Аньдин небу и солнцу.

Когда-то это был широкий тракт, на котором спокойно могли разойтись четыре повозки в ряд. По нему приезжали купцы, просители и паломники. Смертные сновали туда-сюда, смело встречаясь с заклинателями ордена Цанцюн, привозя товары и свежие сплетни. Теперь же всюду валялись остовы деревьев, а земля была в рытвинах, таких широких, что не перепрыгнешь, только кое-где остались обломки каменных столбов, они так же стояли стражами дороги, как и многие годы назад.

Дошли

Тайные тропы вывели спасённых к подножию Аньдин. Люди, измученные долгим переходом, не сразу осознали, что серый бесконечный тоннель уже закончился. Они достигли места, которое казалось недосягаемым.

Вот только и эта земля встречала их неприветливо. В сером тоннеле был хороший воздух, здесь же зарево красных миазмов окутывало всё вокруг, обжигая глаза и горло. Люди поспешно вытаскивали тряпки, чтобы закрыть лица, лишь бы не дышать этой ядовитой дрянью. Они осторожно и настороженно оглядывались, привычно сбившись в кучу и встав спиной к спине — так было проще защищаться от демонов. Никто не смотрел вверх.

— Мама, смотри! — детские глаза оказались внимательнее взрослых. Дети первыми увидели — над разрушенным пиком, стоявшим впереди, простиралось сияющее голубое небо, чистое и высокое.

— Не может быть! — ахнул кто-то, ошеломлённый открывшимся зрелищем.

Это было невероятно. Над пиком Цанцюн, который все считали погибшим, действительно сияло небо.

Даже те, у кого не осталось силы и веры, пошли вперёд быстрее и быстрее, пока не дошли до тонкой границы, разделявшей два мира. Затаив дыхание, они сделали заветный шаг из красной тёмной мглы под синее-синее небо.

Запах воздуха, свободного от миазмов, оглушал. Ветер носился над развалинами и выжженной землёй. Женщины упали на колени, сложив руки в молитве, и возблагодарили богов. Люди зарывали пальцы в землю, видя крохотные зелёные стебельки, и плакали от счастья:

— Земля хорошая, трава растёт.

— Я взял! Взял рис, — трясущимися руками парень вытащил из-за пазухи драгоценный кулёчек, — я смогу посадить рис, — слёзы текли по его лицу.

— Неужели это правда?!

Старики говорили: когда снова начнёт расти рис, возродится земля и вернутся боги.

Нищий бог

Кто-то, подняв взгляд вверх, заметил фигуру на краю скалы. Человек в грязной, порванной одежде с короткими неровно обрезанными волосами танцевал так, словно этот мир принадлежал только ему. Его движения были полны грации и силы, но вид был совершенно неподобающим для этого святого места.

— Нищий! — пробормотал кто-то, рассматривая танцующую фигуру.

Детский голос звонко произнёс:

— Бог!

Это было первое слово, которое Юэ сказала за многие месяцы. Её мать, Мэй Чжун, схватила дочь в объятия и расплакалась:

— Она говорит! Доченька! — Мэй Чжун смотрела на остальных и видела непонимающие лица. — Она заговорила! Это чудо! Цанцюн вернул ей голос!

Люди переглядывались, их ропот становился всё громче. Про танцующую фигуру на вершине скалы забыли.

Сложно отбросить прожитые годы и поверить. Самые скептично настроенные выискивали какой-то трюк, но прежде, чем шепотки сомнения снова заполнили их сердца, на склон вышли трое.

Аньдинцы

Это были ученики ордена бессмертных. Они выглядели так, будто старые легенды ожили. Словно демоны никогда не побеждали, а разрушенный мир был лишь дурным сном.

Их лица прекрасны и спокойны, а фигуры величественны, длинные волосы свободно спадали на плечи. Одежда традиционных цветов ордена Цанцюн, не тронутая временем, идеально сидела на их высоких фигурах. Они были именно такими, как описывали — прекрасные, полные внутреннего достоинства и отстранённые.

— Смертные? — спросил Лян Гэн, выступая вперёд, его голос звучал спокойно, в нём читалось лёгкое удивление. — Как вы сумели спастись от демонов?

Он не дождался ответа. Шокированные появлением легенды, люди молчали, не осмеливаясь даже пошевелиться. Лян Гэн оглянулся на остальных аньдинцев и с участием закончил: — Цанцюн никогда не отказывал смертным в помощи. Вы можете подняться на пик Аньдин, мы поможем вам.

— Бессмертные владыки Цанцюн… — смог выдохнуть кто-то в толпе.

Эти слова будто волной смыли последние сомнения. Люди попадали на колени, даже мужчины не могли сдержать слёз. Это было слишком — они прошли долгий путь, полный сомнений и надежд. И вот, наконец, они стояли здесь, у подножия пика бессмертных.

Воздух чист, над головой синее небо и ласковое солнце, а великие заклинатели протягивают руку, готовые прийти на помощь.

— Неужели всё позади? — прошептал кто-то, боясь поверить.

Над всеми ними, высоко на скале, Шэнь Юань продолжал свой танец. Ему было не важно, что смертные увидели в нём грязного нищего, а в слабых внешних учениках — великих бессмертных. Он танцевал не для благодарности и признания, а потому что хотел спасти этот мир. И с каждым его шагом становилось больше ци в воздухе и зелени на склонах.

Лишь дети то и дело поворачивались, не в силах оторвать взгляд от волшебного танца. Взрослых уже затягивала суета обустройства: всех нужно было накормить и выделить своё место.

Шэнь Юань не слушал разговоров людей, и, честно говоря, они были ему не особо интересны. Он думал о другом: «Как трое аньдинцев справятся с такой толпой?»

— Всем пришедшим нужна крыша над головой, а парней всего трое. Лян Гэн и так спит вполглаза — всё на нём, а было бы аньдинцев человек пятнадцать — и переживать стало бы не о чем, — тихо проговорил Шэнь Юань, смотря на красный горизонт. Граница отодвинулась на половину ли⁽¹⁾, но это так мало.

— О боги, — охнул он, вспоминая, — там же дети — без лекарей не обойтись.

А мир внимательно слушал пожелания молодого бога.

1) Ли — 500 метров, половина ли — 250 метров. Граница двигается очень медленно. Шэнь Юань не всемогущий.

Вернуться к тексту

Примечания:

Группа в телеграм https://web.telegram.org/k/#@just_for_fun_sis

Как бы не был занят Шэнь Юань, он всегда ходил вниз к основанию Аньдин, проверить своих — как он их называл — людей.

Женщины, дети, подростки и даже старики были счастливы: красные небеса и демоны остались там, за границей мира, здесь же было голубое небо и лучистое солнце. Аньдин щедро делился едой и не чинясь помогал с обустройством. Шэнь Юань танцевал в центре поселка и дела спорились.

— Благословенная земля, — шептали спасшиеся.

Там, где не хватало сил, наваливались все скопом, множество слабых, но ловких рук упорно трудились, чтобы всем было хорошо.

Вместе работали, готовили и ели. Вместе танцевали. Умельцы наделали свирелей, Лян Гэн по просьбе Юаня смастерил бубен и нашёл красивые ленты. Вечером зажигались костры и начинались танцы и песни.

Шэнь Юань отдыхал душой, глядя на веселившихся людей. Всё не зря, когда бледные щечки малышей становятся розовыми и румяными, а усталые лица женщин расцветают яркими улыбками. Подолы одежд кружатся, взметая искры, алые ленты в волосах шёлково блестят, в вышине сияют звёзды, недавно появившиеся цикады начинают свою песню.

Маленькие чудеса Аньдинцы продолжали настойчивые поиски и находили своих. Один, второй, третий юноша, находился среди развалин. Убежище стало слишком маленьким для стольких человек. Крепкие ребята засучили руки и построили общежитие. Немного в стороне от старого места появилось основательное здание под прочной крышей. Скоро лишь Лян Гэн помнил, что вначале Юань жил вместе с андинцами в найденном убежище, теперь тот полностью перебрался в свою пещеру на вершине Аньдин.

Лян Гэн так и остался старшим, он продолжал присматривать за всеми и за Юанем в том числе. К нему шли за помощью и советом все: и смертные, и ученики бессмертного ордена. А вот за Юанем Лян Гэн ходил сам. Если тот долго не заходил, то Лян Гэн терпеливо его разыскивал, кормил, оправлял одежду и снова уходил заниматься своими делами.

Он первый заметил маленькие чудеса. Стоило в присутствии Юаня рассказать, что не хватает молока детям и через семь дней нашлось целое стадо коз. Женщины вспоминали что раньше рядом с домами жили куры, вскоре границу перебежали цесарки⁽¹⁾. Сами нашлись заросшие шерстью овечки, приблудились щенки и даже кошка.

Аньдинцы смогли разыскать укромный схрон полный тяпок, вил и прочих крестьянских инструментов. Зачем припрятали эту редкость на пике бессмертных, оставалось неизвестным, но сейчас всё пришлось очень кстати. А главное вовремя — поля надо было обрабатывать и засевать, того гляди придет лошадь и пастбищ станет не хватать.

Лян Гэн не думал, что безумец совершает чудеса, он считал, что его руками выжившим помогают боги, а значит, присматривать за Юанем благое дело, это поможет всем.

Многим не нравилось, что Лян Гэн возится с потерявшим разум смертным.

— Гэ-гэ, зачем ты ему помогаешь? — спрашивал Сяо Инь, он млел под руками шисюна, запрокинув голову, — пусть смертные о нём заботятся. Там столько женщин, они удушат его своим вниманием.

— Времена поменялись, Сяо Инь, — Лян Гэн старательно выполнял обязанности гэгэ и помогал Сяо Иню заплести волосы на ночь, — посмотри на этих людей, им самим нужна помощь.

Сяо Инь насмешливо фыркнул, он не любил спорить с шисюном, но Юань ему не нравился и он не стеснялся этого показывать.

Остальных интересовало другое.

— Шисюн, ты слышал их? Они говорят странные вещи, — вмешался недавно найденный среди завалов младший ученик Аньдин.

У Лян Гэна не было ответа, он сам был шокирован, услышав истории, которые рассказывали смертные, но перед младшими он не мог показать своих сомнений.

— Бездуховных легко впечатлить, есть много старинных артефактов, погружающих в сон и меняющих память. Нам надо дождаться старших, они выяснят, что так повлияло, — веско произнёс Лян Гэн, оглядывая спальню, — сами подумайте, как бы мы смогли найти друг друга, если умерли десятки лет назад.

Напряженно замершие парни закивали, соглашаясь, и снова принялись укладываться на ночь.

Лян Гэн продолжал заботится о Юане. Послушно выполнял все невеликие просьбы Юаня и сам побеспокоился о его внешнем виде. Аньдинцы пока так и не решили проблему мытья, всех ждала вода, нагретая на огне. Ни купален, ни купальных чаш, ни горячих источников найти пока не удалось. Приходилось мучиться с вёдрами и тазами.

Лян Гэн опасался мыть в железном тазу Юаня, вдруг тот испугается или расстроится, поэтому он просто тщательно оттёр грязь с его лица и рук. Вручил целые штаны вместо разорванных до лоскутов, а обтрепавшуюся рубашку сменила добротная и чистая. Оставались волосы, Лян Гэн лишь вздыхал, глядя на них. К такому комку грязи без нормальной купальни и не подойти.

Шэнь Юань радовался, касаясь обновок. Жизнь налаживалась. Схема, больше аньдинцев — лучше жизнь, отлично работала.

Старые порядки

А люди продолжали приходить. Поселок разрастался, временные постройки сменяли добротные домики. Если сначала шли женщины, дети и подростки, то теперь приходили суровые мужчины, а с ними и старые порядки.

Сначала это проявилось в мелочах: ​​дети, игравшие на улице, замолкали, видя строгий взгляд. Женщины стали тише. Больше не было песен, все были заняты по вечерам.

— Почему ты больше не приходишь танцевать со мной? — однажды спросил Шэнь Юань у Мэй Чжун. Молодая женщина расцвела в новом городе, она чаще всех танцевала рядом с Юанем.

— Танцы, Юань-даочжан⁽²⁾, это для праздников, а сейчас столько работы. Надо стены укрепить, к зиме готовиться. — Она натянуто улыбнулась и быстро ушла.

«Конечно, людей стало больше, — думал Юань, грустно опустив голову, — дел ведь тоже прибавилась. Разве в жизни крестьян не так? Сначала работа, потом развлечения: собрали урожай — отпраздновали, построили новый дом — тоже. Никто не веселится каждый день. Поля нужно засеивать, скот пасти, по хозяйству всегда найдётся работа.»

Он стал приходить на рассвете, когда поля окутывал белый туман, ему не хотелось танцами отвлекать людей от работы. Но однажды он стал свидетелем того, что потрясло его до глубины души.

Шэнь Юань спускался по склону, когда увидел, как один из мужчин ударил женщину. Он грубо вытащил ее из дома. Она упала, хватаясь за его одежду, ее голос дрожал от слёз.

— Пожалуйста, я ничего плохого не хотела! — всхлипывала она, пытаясь заглянуть ему в глаза.

— Знай свое место, женщина! — прорычал мужчина, отталкивая ее. Затем он поднял ее корзину с разброшенными вещами и швырнул их в сторону. — Вон! И больше не смей здесь появляться!

Захлопнув дверь, он оставил избитую женщину на улице.

Шэнь Юань побежал вниз. Его сердце сжималось от ужаса и шока. Но пока он добрался вниз, женщину уже увели соседки.

— Так нельзя! — воскликнул Шэнь Юань, оглядываясь на людей, стоящих поблизости.

Люди молчали. Одни прятали взгляды, другие делали вид, чего не слышат. Лишь старик, сидевший у стены, тихо пробормотал:

— Так было всегда, Юань-жэнь⁽³⁾. Мужчина — глава, женщина должна слушаться.

Шэнь Юань не верил своим ушам.

— Но… здесь же… Здесь еды хватает на всех. Нет нужды так жить! Почему?

Ответа не было.

Теперь Юань посмотрел на городок другими глазами: дети тяжело работали, добротную одежду сменила драная. Те, у кого были мужья жили в хороших домах, а сиротам и одиноким женщинам оставляли кособокие времянки. Старики сидели на улицах, словно… нищие.

Шэнь Юань шокировано смотрел вокруг. Как же так? Он был уверен, что если в рабстве нет нужды, оно исчезнет само собой. Казавшиеся бесконечными запасы Аньдин дали переселенцам еду и одежду, вокруг росли поля, стада животных пришли сами. Так почему в городе опять нищие, дети работают за еду, а женщин избивают?

К сожалению, уроки причин такого поведения Юань пропустил, но у него был Лян Гэн, который всё видит и всё знает. Он точно поможет. Когда возмущённый Юань добежал до Лян Гэна, у него разве что волосы не искрились

— Там-там! — возмущенно выпалил Юань, тыкая в городок смертных, — Там, внизу, бил! Просто так! И никто ничего не сделал!

Но Лян Гэн лишь вздохнул:

— Я знаю, — ответил он спокойно. — Таковы смертные.

— Нельзя! — Шэнь Юань с трудом сдерживал эмоции, пытаясь быстро придумать, как донести идеи современного гуманизма до представителя передового, но древнего строя. — Еда! Много! Всем хватит! Почему бил?! — наконец выпалил он суть своих претензий.

Лян Гэн его понял.

— Потому что такова их природа, — пожал плечами Лян Гэн. — У каждого свой порядок. Мы, бессмертные и не можем вмешиваться в их дела.

— Но это… это... Нельзя! — возмущению Юаня не было предела.

Как можно терпеть несправедливость прямо перед глазами?! Имея все возможности исправить, ничего не делать?!

— Это их город. Их решение, — сказал Лян Гэн, серьезно глядя на Юаня. — Мы помогли им выжить, но как они будут жить дальше — решать им. Мы ничего не можем сделать, у смертных свои законы. Бессмертные не вмешиваются в дела смертных!

Шэнь Юань остолбенел от этих слов. Впервые Лян Гэн отказался помогать ему.

Шэнь Юань не собирался с этим мириться.

Если Лян Гэн не может или не хочет заставить этих… людей подчиниться и жить как следует свободным людям, Шэнь Юань найдет того, кто сможет!

Развернувшись так резко, что полы рубашки и и низ штанов взметнулся, Шэнь Юань вихрем умчался наверх в свою пещеру.

Лян Гэн лишь вздохнул и покачал головой, даже ради Юаня он не мог нарушить вековые правила Аньдин.

1) Крупные красивые очень воинственные одомашенные птицы на подобие куриц. так же несутся, их можно есть, они вкусные.

Вернуться к тексту

2) 道长 «старший путь» или «старейшина дао». Это уважительное обращение, используемое для даосских священников. Но так могут обращаться к бродячим монахам и прочим просветлённым. Мэй Чжун очень уважительно обратилась к Юаню.

Вернуться к тексту

3) 源人- «Человек-источник» Уважительно нейтрально

Вернуться к тексту

Примечания:

Большое пояснение.

Умирающий мир — это значит планета превращается в выжженную землю, на которой ничего живого нет. В Марс.

На момент появления Шэнь Юаня уже уничтожены обычные животные, деревья и растения. Большинство людей погибли. Дети не рождаются, потому что круг перерождения уничтожен и боги, что этим занимались, тоже. Иногда происходят чудеса и появляется ребёнок — но это редкость. Здоровый ребёнок — редкость вдвойне.

Живут те, кому повезло: кто оказался в священных местах, обладает особым чутьём или зачатками духовных корней, остальные погибли.

Священные места, где были духовные источники — как оазисы среди пустыни: там есть вода и даже зелень немного, в остальных местах — выжженная земля и ничего нет. Всё настолько плохо, что люди вынуждены охотиться на съедобных демонов, потому что обычных животных не осталось.

Люди просто выживают, даже в таких условиях, потому что хотят жить. Речи не идёт о потомстве, будущем и прочем, они стараются пережить этот день. В любой момент придёт монстр, от которого не спрятаться, и всех сожрёт.

В такой мир приходит Шэнь Юань.

Мне не хочется на этом подробно останавливаться, это слишком грустно, да и не является главным в этом фанфике. На мой взгляд, того, во что превратился Аньдин, и трёх историй выживших достаточно. Если вам надо больше подробностей, пишите в комментариях, постараюсь раскрыть.

Возвращаемся к повествованию.

Надеюсь, все видели метку «юмор». ;)

Бета: лапки приложены.

Ничто так не прочищает мозги, как ярость.

Шэнь Юань вбежал на вершину, таща охапку веток, которые с глухим треском швырнул в старое кострище. Предусмотрительный Лян Гэн выделил ему специальный железный камень, который рассыпал искры. Шэнь Юань извозился в золе, но смог быстро разжечь костёр. Ему срочно нужен был ответ!

Он сбегал в пещеру, достал полоски мяса, которые принёс аньдинец последний раз, покопавшись в песке, вытащил камень для гаданий и вернулся к костру.

Его дыхание постепенно успокаивалось. Он начал настраиваться на особое состояние, в котором следует разговаривать с богами.

Шэнь Юань уже хорошо представлял, кто ему нужен: тот, кто смело нарушит устаревшие законы и сделает правильно. Сделает как хочет Шэнь Юань. Поможет построить мир, свободный от рабства и унижений.

Пламя горело ровно, а Шэнь Юань сидел в позе лотоса перед костром, молча сосредотачиваясь на вопросе. Он держал в руках круглый камень для гаданий, крутя его между пальцами.

— С чего бы начать… — пробормотал он.

Много-много вопросов

Шэнь Юань поднял камень выше, его ладонь дрожала от волнения.

— Я найду того, кого хочу? — громко произнёс Шэнь Юань, подбрасывая камень вверх. Перед глазами стояло лицо старшего брата — такого человека Шэнь Юань хотел видеть своим помощником.

Камень взлетел вверх, сверкая на солнце, и упал перед ним — на пузатом боку хорошо был виден знак «плюс».

— Да! — облегчённо выдохнул Шэнь Юань. Его плечи расслабились, но в голове уже крутился следующий вопрос. — Он сейчас на пике Аньдин? — спросил он, слегка наклонив голову, ожидая ответ.

Камень упал, показав «плюс-минус». Это значило «может быть».

Шэнь Юань задумался: «Может быть?! Что значит ваше «может быть»?» Он задумчиво потёр подбородок. Слишком много возможных вариантов. Ему нужна ясность. По книге гаданий получать ответы было намного легче.

— Он смертный в городе? — схитрил Шэнь Юань задавая сразу два вопроса, камень гадания показал «минус». Нет.

Шэнь Юань постучал пальцами по губам.

— Он с Аньдин?

Выпал снова «минус».

— Он бессмертный? — «Плюс».

Шэнь Юань вскочил на ноги, заложил руки за спину и начал нервно ходить вокруг костра.

— Бессмертный, но не с Аньдин. Но может быть на Аньдин? Кто это?! На Аньдин есть я, ученики Аньдин и смертные — больше никого.

Шэнь Юань задумался надолго, а потом страшная мысль пронзила его разум. Он замер, почувствовав, как по спине потёк холодный пот.

— Он что, восставший мертвец? — прошептал Шэнь Юань в ужасе, он бросился к костру и быстро подбросил камень гаданий, напряжённо ожидая ответ.

Камешек глухо упал на землю, не показывая ничего. Он лёг в песок так плотно, что показывал пустой край, где было чистое место.

Шэнь Юань вскочил, ругаясь:

— Мне нужен ответ! Прямо сейчас! — закричал он, угрожающе размахивая кулаками в небо, — немедленно отвечай, какого дохлого помощника ты мне хочешь подсунуть!

Шэнь Юань метался в ярости по вершине. Он пинал песок, ломал ветки, проклиная свою судьбу и дурацких богов, и, наконец, упал без сил рядом с костром.

Немного успокоившись, он снова закинул в огонь сушёного мяса.

— На! — бросил он раздражённо. — Жри, небесная скотина, и давай ответ!

Шэнь Юань повторил вопрос: «Он восставший мертвец?» и подбросил камень. В этот раз шар гаданий упал как надо, чётко показывая знак «минус».

Шэнь Юань с подозрением смотрел то на небеса, то на камень. На пике Аньдин никого не было, кроме тел где-то в глубине, заваленных пеплом и рухнувшими стенами, а значит, выбор невелик. Это явно кто-то из оживших мертвецов.

— Он зомби?

Снова выпал «минус».

— Гуль?

Опять «нет».

Шэнь Юань последовательно перебрал всю нечисть, которую помнил по книгам, и каждый раз получал ответ «нет». Последним, уже не надеясь угадать, он упомянул «дух», и камень показал «плюс».

Осознание

— Вы там в небесной канцелярии с ума посходили?! — возмутился Шэнь Юань, опять вскакивая. — Как дух может кого-то убедить делать как мне надо?! Даже восставший мертвец логичнее — он хоть напугать смертных сможет.

Камень гаданий подозрительно качнулся, наверное, кричать на богов — это плохая идея.

— Ладно-ладно, — примирительно пробормотал он. — Как мне быть с этим духом?

Шэнь Юань сел, обхватив голову руками. Он понял, что сессия «вопросов и ответов» будет долгой. И сушёного мяса не поешь — прожорливые боги за просто так отвечать отказывались. Вдруг его осенило.

— Дух можно вселить в тело! — воскликнул он, выпрямляясь. Камень сам оказался в руке, Шэнь Юань высоко подкинул его в воздух — Мне нужно вселить дух бессмертного в тело?

Тот ослепительно заблестел в лучах солнца и приземлился так, что было видно чёткое и однозначное «да».

Шэнь Юань недолго радовался. Да, он смог правильно сформулировать вопрос и даже получить ответ богов. Вот только была малость — Юань не бог, он понятия не имел, как обращаться с духами. Мёртвых тел — боялся, и вообще при мысли об оживлении мёртвого тела на память приходил почему-то Франкенштейн.

Он сидел на пороге пещеры, перекидывая камень гаданий из руки в руку, и печально вздыхал.

— Почему мне достаются такие сложные задания: спасти мир, оживить дух. Не учат такому ни в школе, ни в институте, — ворчал Шэнь Юань себе под нос. — Откуда я должен это знать и уметь?

Мысленно он перебирал все книги, которые читал, в поисках подходящего ритуала. К сожалению, авторы были на редкость кратки. Дух, тело, несколько пассов руками, зелье — и оживлённое тело бежит совершать новые приключения.

Помучив свою память, Шэнь Юань вспомнил руну прозрения⁽¹⁾. Больше никаких идей не было. Шэнь Юань нарисовал руну на дереве углём и бросил в костёр, вместе с последним кусочком мяса.

Пламя взметнулось вверх, выбрасывая клубы вонючего дыма. Шэнь Юань закашлялся, прикрывая лицо. Он ждал чего угодно, но не того, что произошло дальше. Дым словно нехотя скручивался в высокую фигуру с вполне знакомым лицом, волосы были собраны высокой гуанью главы пика Цинцзин, на плечах лежало зелёное пао с вышитым бамбуком.

Шэнь Юань ахнул.

— Шэнь Цинцю?! — выдохнул он, глаза расширились от шока. — Это верх идиотизма… Моим помощником должен стать главный злодей, который пытал детей?!

Он схватился за голову. Мысли одна хуже другой проносились в голове.

— С другой стороны, логично, кто ещё согласится нарушать вековые правила пиков. Только тот, кто думает только о себе, — Шэнь Юань старался рассуждать рационально, в глубине души громко вопрошая: «Ну почему он?! Почему не добрый понимающий Му Цинфан?! Почему не красавчик и герой — Лю Цингэ?! Почему именно тот, кого я видеть не хочу?!»

Но выхода не было. Боги дали однозначный ответ.

1) В Скандинавии — Дагаз. Автор не знает руны в Китае, или их аналоги.

Вернуться к тексту

Примечания:

Главы маленькие.

Бета: лапки приложены.

Шэнь Цинцю был мёртв, закончилась вся несчастная и ужасная история его жизни. Наверное, он был даже в чём-то благодарен своей убийце — милой девочке Нин Инъин. Он любил её как дочь — она годами смотрела, как его пытали.

Он не мог на неё смотреть раньше — предательница, она вышла замуж за демона и молча смотрела, как тот уничтожает мир.

Теперь он улыбался, глядя в знакомые глаза любимой ученицы, вонзившей в него кинжал — боль осталась там внизу вместе с телом, он уплывал туда, где не было ничего.

Но счастливое пустое нигде не продлилось долго, его душу кто-то настойчивый тащил.

* * *

Шэнь Цзю нехотя открыл глаза, его снова окружала темнота, как в самой глубокой яме проклятой Водной тюрьмы.

Стиснув зубы, он втянул воздух, ожидая почувствовать вонь крови, гнили и испражнений, но пахло камнем, песком и свежестью, и… ци была разлита в воздухе так густо, словно где-то рядом был духовный источник.

Темнота, но пол выглядит светлым.

Шэнь Цзю шевельнулся всем телом, как привык, вися обрубком на цепях.

«Бывший ученик так боялся своего учителя, что поспешил лишить конечностей», — привычно и зло усмехнулся Шэнь Цзю.

Но с силой задел камни стены. Охнув от неожиданной боли, он поспешно ощупал стену — пещера, острые неровные камни, а на полу… обычный песок.

А ещё у него снова были руки и ноги. Слёзы выступили на глазах, но поверить… слишком просто. Ло Бинхэ был изобретателен. Это могла быть иллюзия, чтобы опять поиздеваться и помучить бывшего учителя.

Шэнь Цзю оглядывался, пытаясь найти несостыковки. Те, кто играют человеческими фантазиями, не могут учесть всего и ошибаются в мелочах.

Но руки и ноги, они были такие, как и должны быть, как он сам их помнил, и даже следа шрамов или швов не осталось, а внутри… Шэнь Цзю боялся проверить, но он ощущал движение ци и золотое ядро.

«Надо сосредоточиться. Если это иллюзия, нельзя позволить ей захватить меня.»

Шэнь Цзю сумел отколупнуть от стены камень и кинул его вперёд — пещера откликнулась эхом.

«Большая пещера», — удивился Шэнь Цзю.

Вдалеке послышались быстрые лёгкие шаги, Шэнь Цзю напрягся и, цепляясь руками за стену, встал на дрожащие ноги. Неприятности он предпочитал встречать стоя.

Звук шагов быстро приближался, складывалось ощущение, что пещера не только большая, но и извилистая. Шэнь Цзю напрягал все свои чувства, но всё ещё не мог увидеть того, кто приближался.

Шэнь Цзю ждал Ло Бинхэ.

Но первой пещеру заполнила ци, она была лёгкая, словно свежий ветер в полях, она кружила вокруг, утешая и обнимая. К ней хотелось прижаться как к матери. Страшное напряжение отпустило Шэнь Цзю. Хотелось плакать и танцевать.

Это не Ло Бинхэ! Это не иллюзия!

Шэнь Цзю с трудом стоял, он должен подобающе встретить своего спасителя.

Наконец, невысокая фигура появилась в проёме, и пещера радостно осветилась россыпью сверкающих искр, пробежавших по иссиня-чёрным камням, теряясь в вышине, но так и не достигнув высокого потолка.

На голове у юноши был сияющий тёплым светом неожиданно яркий обод, именно он заставлял камни пещеры искрить и переливаться, в левой руке горел лепесток жёлтого пламени.

Потрясённый Шэнь Цзю рухнул на колени, распростёршись ниц перед неведомым божеством.

Примечания:

У нас неспешное повествование.

Мне очень понравились все высказанные идеи и предположения в комментариях, они потрясающие. Отвечать пока не буду, не хочу спойлерить.

Эта глава должна быть вчера, но у меня очень плохо работает фикбук, извините.

Бета: лапки приложены.

Создание тела

Танцевать было намного проще, чем воскрешать. Шэнь Юань старался не думать о том, что делает, таская глину из ручья.

Только Библия и другие древние книги достаточно подробно описали, как создавать людей, не имея ничего. Может, в Некрономиконе тоже есть подробности, но Шэнь Юань их не помнил, а самого талмуда под рукой не было. Но даже ради богов и спасения всего мира Шэнь Юань вряд ли смог бы заставить себя оживлять труп. При одной мысли об этом его передёргивало, и по спине тёк холодный пот.

Глина была противной, но намного лучше попытки создать живого мертвеца. Шэнь Юань упорно таскал липкие, холодные и тяжёлые комья.

В памяти он перебирал всё, что могло помочь: древние писания, которые он читал, и те немногие воспоминания о магических ритуалах, которые ему удалось припомнить. К счастью, все они говорили, что точность формы была не обязательной.

— Шэнь Цинцю был выше, но не настолько! — бурчал он, вытягиваясь рядом, а потом скрупулёзно убирал лишнее. — И зачем ему такие маленькие ступни? Мне бы его размер, а не эти ласты!

Шэнь Цинцю был выше почти на полголовы, но с небольшими ступнями. Шэнь Юань грустно посмотрел на свои ноги 42 размера. У Шэнь Цинцю был изящный 39. Руки тоже были меньше, это Шэнь Юань помнил твёрдо.

Работа затягивалась. Глиняное тело медленно принимало нужную форму. Мышцы рук, плечи и торс он сделал вчерне, но с особым вниманием прорабатывал руки и лицо. Шэнь Юань прекрасно помнил, как описывали главу пика Цинцзин: утончённые черты лица, крохотный рот, глаза феникса, дополняли образ идеально уложенные волосы. Прекрасный и возвышенный бессмертный, в чью сторону и взглянуть боязно.

Остались волосы, и это было мучением.

— Почему у него их столько? — Шэнь Юань обдумывал, как лучше изобразить этот шёлковый водопад в глине.

Короткие волосы лезли в глаза, Шэнь Юань перемазался весь в глине, ползая вокруг и стараясь сделать Шэнь Цинцю как можно реалистичнее.

Наконец, перед ним лежала фигура, грубо вылепленная, но вполне узнаваемая. Это было лучшее, что мог сделать человек, который никогда раньше не занимался скульптурой.

Шэнь Юань встал, он долго смотрел на полученное творение — даже в глине, сделанный неумехой, Лорд Цинцзин был прекрасен. Теперь Шэнь Юань казался себе карликом со слишком большими руками и ногами, про лицо и волосы лучше не вспоминать.

— Ты великолепен, несмотря на мои ужасные способности. Должно быть, таким тебя задумали сами боги, — с грустью сказал он, оценивая своё творчество.

Шэнь Юань сильно себя недооценивал.

Ритуал

Пришло время следующего этапа: нанесение рун. Таская глину, Шэнь Юань долго думал, как ему оживить своё творение и вселить нужную душу, не дав другим духам проникнуть в подготовленное тело.

Мастера-ритуалисты делали пентаграмму, и этого хватало. Если упрощённо представить, принцип её работы получался такой: защитный круг и направляющие силу к сердцу линии. Но Шэнь Юань слишком поздно сообразил, что готовую глиняную фигуру перенести не получится. Рисовать вокруг тела тоже не выйдет. Пентаграмма требовательна к точности линий, а Шэнь Юань расположил глину слишком близко к стене — ровного круга точно не получится.

Он долго ломал голову, но ничего, кроме рун, так и не смог придумать. Шэнь Юань долго вырисовывал все хорошие руны, которые знал. Он вёл линии непрерывно, чтобы один знак перетекал в другой. Последним, замыкая рисунок, он нарисовал символ солнца над головой. В остальное пространство вокруг он вписал все титулы и звания вызываемой души, которые помнил. От «Шэнь Цинцю» над головой, до «мастер меча Сюя» вокруг правой руки. Как он выяснил на своём опыте, написание имени очень важно, он мог спокойно жить, называясь Юань — как стена, а теперь мучается с именем Юань — как источник. Шэнь Юань старался сделать всё как следует, всё же это его первое воскрешение.

— Боги, пожалуйста, не перепутайте! — на груди, прямо над сердцем, он написал «Сяо Цзю» — детское имя главного злодея, может, хоть это сделает того чуточку добрее. — Именно его, а не какого-то неизвестного духа. Вы сами его для меня выбрали.

Он встал на колени, долго молил богов о помощи и милости. Его голос звучал тихо, но твёрдо.

— Этот ничтожный молится вам, великие силы, помогите этому миру! Пошлите мне помощника, сильного и мудрого! — Он сделал глубокий и осторожный вдох, пытаясь сосредоточиться.

Дальше было самое важное и сложное — вдохнуть жизнь.

— Этот Юань — обычный смертный. Он слаб и недостоин, но он сделает всё, что может. Помогите мне, боги.

Шэнь Юань осторожно положил одну руку на лоб, а вторую на живот глиняного голема, закрыл глаза и сосредоточился. Он старательно вспоминал Шэнь Цинцю: его саркастическую улыбку, острый ум, ехидные замечания. Как тот легко поражал врагов, как его сила, злой язык, редкая красота и уверенность вселяли трепет. Собрав все эти образы, он представил их в виде сияющего шара и медленно, с осторожностью направил его в глиняное тело. Словно позволяя Шэнь Цинцю быть, переливая частицу своей души, своих воспоминаний…

— Пожалуйста, пусть это сработает… — тихо шептал он.

Всё! Шэнь Юань почувствовал редкую усталость и опустошение. Посидев ещё немного, он встал и вышел из пещеры, у него ещё куча дел. Да, и присутствовать при воскрешении он точно не хотел.

Если оно вообще состоится…

Неловкая встреча

Шэнь Юань шёл по извилистой тропе обратно к своей пещере, чувствуя приятную усталость. Он ощущал себя единым целым с миром, растворялся в пении ещё бледных звёзд и тихом шуме ветра, пробегающего по скалам. Небо начало темнеть, и всё, кроме тропки вверх, тонуло в сгущающемся сумраке.

Сегодня был хороший день. Граница зелёного мира отодвинулась ещё немного, но на самом краю ему почудилось движение. Словно тёмные тени мелькали в красной мгле, зловеще наблюдая за его усилиями.

«Демоны? Или мне кажется?» — думал он, вглядываясь, но ничего больше не шевелилось.

Шэнь Юань не рискнул что-то делать вечером и, решив разобраться с проблемами утром, пошёл домой в родную пещеру.

Только подойдя к ней, он с ужасом вспомнил, что там его ждёт (может ждать) Шэнь Цинцю. Волосы встали дыбом.

«Шэнь Цинцю… Главный злодей! Тот, кто сбросил Ло Бинхэ в Бездну, хладнокровно мучил своих учеников, издевался над людьми, пытал… А теперь он — жив и находится у меня дома. У МЕНЯ! В МОЕЙ ПЕЩЕРЕ!»

Шэнь Юань чувствовал, как паника постепенно захватывает его разум и тело. Он нервно прикусил губу и начал медленно дышать, пытаясь успокоиться.

«Может, он уже ушёл? Зачем ему целый день сидеть в пещере. Да. Точно. Он, наверное, уже ушёл. Мне нечего бояться. Или… он ждёт… Просто остался там, спокойно ожидая моего возвращения? Нет, если бы он хотел меня убить, разве стал бы дожидаться?»

Мысли вихрем крутились в голове, пока он, сглотнув, не заставил себя сделать шаг вперёд, глядя в тёмный вход пещеры.

«Это МОЯ пещера, не могу же я сбежать из собственного дома. Я должен войти внутрь.»

Но каждый его шаг становился неподъёмным, будто земля под ногами вдруг стала вязкой и цеплялась за ноги.

«Не показывай страха, Шэнь Юань. Главное — вести себя как обычно. Ты — тот, кто воскресил его. Ты здесь главный. Боги на твоей стороне. В случае чего они помогут. Просто веди себя уверенно, словно всё под контролем.» — напоминал он себе.

Когда он наконец достиг входа в пещеру, его пальцы дрожали, он загнанно дышал, словно бежал, а не сделал жалкий десяток шагов. Он остановился у самого входа, глубоко вдохнул, пытаясь найти в себе хоть каплю храбрости, и осторожно шагнул внутрь, готовый, что вконец обозлённый злодей набросится на него у самого порога.

Воздух пещеры встретил Шэнь Юаня, как всегда, прохладой и мягким эхом его шагов. Он преодолел извилистый коридор и замер на пороге, прислушиваясь. Внутри было темно. Только отражение света от лепестка огня, который он держал в руке, плясало на стенах.

«Тишина… Может, он действительно ушёл? Или… притаился и наблюдает?» — Шэнь Юань затаил дыхание, оглядываясь. Ничего необычного. Никаких следов угрозы. Его рука с магическим лепестком невольно дрогнула.

Он осторожно сделал ещё шаг, затем ещё один. По стенам пещеры бежали искры, обычно это нравилось Шэнь Юаню, но сейчас очень отвлекало.

Вдруг в глубине он увидел силуэт.

Фигура сидела на коленях, сложив руки перед собой в жесте глубочайшего уважения. Длинные волосы рассыпались по спине водопадом, голова была прижата к полу.

«Он… молится?!» — удивился Шэнь Юань, остановившись как вкопанный.

Шэнь Цинцю медленно опустился на колени, не сводя взгляда с Шэнь Юаня. Он наклонился так низко, что коснулся лбом земли.

— Этот недостойный… — голос его дрогнул, но звучал ровно. — Этот недостойный приветствует небесного владыку.

Шэнь Юань замер. Он не ожидал такого.

«Приветствует? Владыку? Меня?! Он что, издевается? Нет, нет, Шэнь Юань, держи себя в руках. Это просто его способ выяснить, насколько ты слаб. Он хочет проверить тебя. Наверное.»

— Шэнь Цинцю, встаньте, пожалуйста, — сказал он с уверенностью, которой не чувствовал.

«Пожалуйста?!» Вот я дурак, ну кто так скажет убийце!» — ругал себя Шэнь Юань

Шэнь Цинцю не двигался, он так и остался стоять на коленях.

— Этот недостойный не смеет встать перед вами, — произнёс он глухо. — Великий владыка, простите этого ничтожного. Вы дали этому маленькому⁽¹⁾ человеку новую жизнь, и этот раб будет преданно служить вам.

Шэнь Юань, вздрогнул, чувствуя как холодный пот прокатился по спине, он судорожно сглотнул. «Убийца будет служить мне? Это ловушка? Или он правда так думает?»

Он медленно подошёл ближе, с каждым шагом убеждая себя, что сейчас всё под контролем. Он остановился прямо перед Шэнь Цинцю, держа лепесток огня чуть выше, чтобы лучше видеть его лицо.

— Этот… — голос дрогнул, и Шэнь Юань поспешно взял себя в руки. — Этот Юань не требует ничего, кроме мира для одного маленького города. Лорд Цинцю… Шэнь Цинцю… Этот Юань просто человек. Встаньте. Прошу Вас.

Шэнь Цинцю чуть поднял голову, и их взгляды встретились. Шэнь Юань старался не дрогнуть под тяжестью этого пронизывающего взгляда.

Взаимное непонимание «Человек? Он называет себя человеком? Почему» — Шэнь Цинцю хотел переспросить, но не осмелился.

Взгляд Шэнь Юаня был странным. Он не смотрел с презрением или любопытством на раба принадлежащего ему, как обычные люди. Его взгляд был углублён куда-то внутрь, а на губах то и дело появлялась улыбка.

Он поправлял волосы, раздраженно отбрасывая их от лица, теребил пальцы и одёргивал рубашку — он выглядел так, словно нервничал.

Шэнь Цинцю не пытался анализировать поведение призвавшего его бога. Но всё выглядело очень странным. Неужели это интриги Ло Бинхэ. Только как он сумел заручиться поддержкой великого? Сама природа божественности отвергает все демоническое.

Шэнь Юань, в свою очередь, пытался понять, о чём думает Шэнь Цинцю. «Почему он так на меня смотрит? Может, пытается решить, как удобнее на меня наброситься? Или… может, он на самом деле думает, что я какой-то бог? Это же смешно!»

— Шэнь Цинцю… — голос Шэнь Юаня стал мягче, почти успокаивающим. — Вы, наверное, устали. У меня… у меня есть мягкий матрас. Может, вы хотите отдохнуть? Поспать? Пойдемте, я покажу, где он.

Предложение прозвучало крайне неловко, Шэнь Юань помнил об инедии и что бессмертные не спят, но он понятия не имел, что делать с убийцей, стоящим перед ним на коленях. Не оставишь же его посередине пещеры на всю ночь.

Шэнь Цинцю медленно поднялся.

— Этот ничтожный благодарит владыку за милость. Этот недостойный… с величайшей благодарностью примет вашу милостивую заботу.

Кто же ты? Шэнь Юань быстро развернулся, приглашая его следовать за собой. Он чувствовал, как взгляд Шэнь Цинцю буквально прожигает ему спину, и это усиливало его неловкость.

«Он думает, что я бог. А я даже не могу нормально накормить его. Вода у меня в пещере только холодная, даже чая нет, а еда… ну, там рыба. Демоническая. Великолепный ужин, что тут скажешь. Лучше просто спать отвести. Матрас хороший, сам набивал. А ты, Юань, поспишь как раньше на песочке.»

Шэнь Цинцю, идущий за ним, внимательно наблюдал. Каждый шаг, каждая мелочь в поведении Шэнь Юаня казались ему странными.

«Почему он не выглядит как бог? Почему ведёт себя так… как человек? Разве небесные владыки так скромны? Или он просто испытывает меня?»

Они двигались вглубь пещеры, и тишина между ними становилась всё тяжелее. Шэнь Юань чувствовал, что если он сейчас не заговорит, то просто сойдёт с ума.

— Этот Юань… рад, что вы здесь. Как вы себя чувствуете?

Это был один из вопросов, который действительно интересовал Шэнь Юаня. Всё же первое воскрешение. Он с трудом сдерживался, чтобы не подойти поближе и не начать ощупывать получившееся тело. Только то, что Шэнь Цинцю — убийца и злодей останавливало его от проверки как работают суставы, глаза, уши, достаточно ли хорошо вышли волосы. Шэнь Юань очень старался работая с глиной, но получившийся результат все равно потрясал.

Но человека способного сбросить своего ученика в бездну лучше не злить. И Шэнь Юань держал при себе свои ручки и старался особо не таращиться.

Шэнь Цинцю остановился, снова склонившись до земли.

— Этот недостойный счастлив быть живым.

Слова были наполнены благодарностью и благоговением, но Шэнь Юаня не покидало ощущение что Шэнь Цинцю посмеивается над ним и стоит расслабиться выкинет что-нибудь эдакое.

«Почему всё так сложно?» — думал он, старательно пытаясь не пялиться на совершенно голого Шэнь Цинцю.

— Вы сможете отдохнуть здесь, — та часть пещеры, которую присмотрел для себя Шэнь Юань, была самой удобной, но чего не сделаешь ради гостя, — матрас мягкий, располагайтесь.

— И вот ещё, — порывшись в мешочке, который так и таскал на поясе, Шэнь Юань вытащил красивый халат, в котором появился в этом мире и заколку для волос.

Передавая их Шэнь Цинцю, Шэнь Юань хмурился — его не покидало чувство, что халат был меньше и не так покрыт вышивкой и заколка вроде сначала была более темной. Но спать хотелось все сильнее.

Он уже уходил, прикидывая в какой из отнорочек большой пещеры нырнёт, чтобы как следует выспаться, и тут понял, что оставляет Шэнь Цинцю в полнейшей тьме.

Шэнь Юань снял светящийся венок с головы и положил на каменную полку, неловко улыбнувшись:

— Со светом вам будет спокойнее.

«А мне будет спокойнее, — мысленно добавил Шэнь Юань, — когда я поставлю нормальные двери. Ну почему я не подумал об этом раньше, до того, как оживлять Шэнь Цинцю — главного злодея книги. И надо еще раз поговорить с Лян Гэном на счёт ножа.»

1) Я встречала обращения «малый человек» в переводах с китайского, но маленький мне кажется лучше звучит. У нас есть целый пласт русской классической литературы, который говорит о судьбе маленького человека. Маленький в значении малозначимый, обыватель, нерешающий ничего

Вернуться к тексту

Примечания:

Не уверена, что эти две главы с сомнениями и переживаниями нужны, но пока оставлю.

Бета: лапки приложены.

Нужны-нужны!!.. Они интересные!!..

Шэнь Цзю с трудом открыл глаза. Прошлый вечер казался ему сном: мутным, невероятным, но в то же время слишком реальным, чтобы быть иллюзией. Он помнил боль, разливающуюся по телу, затем неожиданное тепло, которое медленно затопляло его изнутри. А потом — силу. Непостижимую, чужую, в то же время добрую и защищающую, помогающую снова стать собой — Шэнь Цинцю, Лордом Цинцзин. Хотя какой он теперь лорд, после всего того, что с ним сделал Ло Бинхэ.

Шэнь Цзю огляделся. Его взгляд упал на халат. Каждая деталь говорила о том, что это нечто божественное. Ткань мягкая, будто струящаяся вода, густая вышивка серебром и золотом изображала сцены небесных битв. Рука невольно прошлась по плотной ткани, а потом дотронулась до заколки, крепко удерживающей его волосы. Белоснежный нефрит, вырезанный в форме изящного дракона, при каждом прикосновении ощущалась ци, словно это было духовное оружие. Спица⁽¹⁾ была сделана из звёздного железа — материала, о котором ходили легенды. Даже слабый выброс ци, пробегающий через металл, отзывался тихим звоном, словно песня далёких звёзд.

Всё это подарил ему небесный владыка, отворачиваясь от его обнажённого тела и краснея. Шэнь Цзю потерял стыд в детстве, когда дрался за булочку с бродячими собаками.

Этот невозможный небесный мастер подал ему аккуратно сложенное пао, поверх которого лежало небесное сокровище неясной силы в виде гуани, извиняясь за отсутствие другой одежды.

Шэнь Цзю внимательно посмотрел на тряпьё, в которое был одет бог, потом на предлагаемые вещи, и с нижайшим поклоном принял дар, не смея спорить.

Бог говорит. Много.

— Как Вы себя чувствуете, как Вам спалось? — неожиданно прервал его мысли бог.

Шэнь Цинцю успел склонить уважительно голову, но не успел ответить, как бог продолжил:

— Этот Юань… рад, что Вы в порядке. Ваше тело… работает нормально? Вы не чувствуете в себе изменений?

Шэнь Цзю замер, быстро подбирая подходящий ответ. Голос бога звучал… неуверенно? Это было невозможно. И всё же.

— Этот недостойный не испытывает никаких недугов. Ваша сила… она исправила всё, — проговорил он медленно, низко склонив голову. Внутри росло недоумение.

Бог кивнул слишком резко.

— Ээээ… это здорово, просто замечательно, не думал, что у меня получится хорошо с первого раза. Ээээ… этот Юань… просто… В общем, Вам надо привести себя в порядок и поесть.

Бог говорил, а Шэнь Цинцю терялся в этом потоке звуков. Он мямлил, запинался, постоянно говорил «эээ…», словно нерадивый ученик, не уделявший достаточно внимания благозвучной словесности.

— Я Вам мешаю. Я уйду. Там ручей. Только вода холодная, тут нет электричества, понимаете, — бог издал звук, похожий на нервное хихиканье, — Чая тоже нет. Рыба есть жареная. Рыба на камне лежит, Вы увидите. Где можно поспать, Вы уже знаете. А мне пора. У меня дела. Да-да, дела.

Бог говорил быстро, словно хотел заполнить тишину, не оставляя паузы для ответа.

Шэнь Цзю опустил голову в поклоне, чтобы скрыть удивление. «Этот Юань… Он пытается скрыть неуверенность. Почему? Он величайшее божество. Воскрешение давалось не каждому владыке, а только сочетавшим в себе редкую мудрость и силу. Ему не нужно ни оправдываться, ни произносить такие несвязные речи. Он может просто отдать повеление.»

Юань неловко взмахнул рукой и, развернувшись, быстро ушёл.

Шэнь Цзю остался один. Он выпрямился, провёл пальцами по гладкой ткани халата и тихо вздохнул, никогда в жизни у него не было такой одежды. Его взгляд скользнул к выходу, куда поспешно удалился небесный мастер.

«Небесный владыка Юань…» — Шэнь Цзю задумчиво коснулся заколки в своих волосах.

Божественный источник⁽²⁾

Умыться не помешало бы.

Шэнь Цзю глубоко вздохнул, расслабляясь и позволяя божественной ци течь сквозь себя. Это успокаивало, дарило радость и предвкушение чего-то хорошего. Теперь, когда сил стало чуть больше, надо найти воду.

Источник Юаня был такой же, как его хозяин. Он журчал вдалеке, путая ищущего его громким звуком, но очередной поворот — и воды нет.

Шэнь Цзю успел устать, блуждая переходами большой пещеры, а надо было лишь закрыть глаза и отдаться чувству течения. Несколько шагов, и словно потайная дверь открылась, в воздухе пахнуло свежестью.

Оазис. Вот какая мысль пришла Шэнь Цзю при взгляде на потаённое чудо. Сверху сквозь небольшой пролом в потолке пещеры светило солнце, а из стены пробивался ручей, он бурным потоком стекал вниз, крохотные капли сияли в солнечном свете алмазами, по краям росла зелень, свисали орхидеи удивительных цветов: нежно-розовые, чуть тронутые фиолетовым, желтоватые, оранжевые и даже зелёные.

Но стоило шагнуть ближе, и окутывала ци бога Юаня. Она тонкой золотой плёнкой облекала каждую каплю, растения и цветы. В солнечных лучах танцевали золотые пылинки и брызги воды.

Шэнь Цзю замер, потрясённый — за такой источник раньше шли бы кровавые битвы. До становления Ло Бинхэ тираном трёх царств.

Теперь же ему было позволено в нём совершить омовение. Бог указал, что в ответвлении пещеры есть подобие купальни.

Но даже умыться в таком месте казалось Шэнь Цзю святотатством. Он со всем почтением встал на колени, произнеся короткую молитву, зачерпнул горсть воды и выпил. С благодарностью поклонившись, он, пятясь, покинул божественный источник.

Теперь Шэнь Цзю понял, как надо ориентироваться в пещере — просто доверься ци Юаня и иди, она приведёт куда надо кратчайшей дорогой.

Он оказался в подобии трапезной. Действительно, на каменном булыжнике, заменяющем стол, лежал кусок подгорелой рыбы, от которой так истекала сила бога, что простым взглядом становилась видна аура ци. Вот только рыба выглядела как порождение демонических земель.

Шэнь Цзю отщипнул кусочек, вкус был ужасный: горелый, тошнотворный, но божественной ци было столь много, что её можно применять вместо великой панацеи⁽³⁾. Пара таких кусочков, и у Шэнь Цзю будет ещё один виток золотого ядра, и это безо всякой медитации.

Мысль о золотом ядре расстроила. Если воскрешение было полным, он получил назад не только тело и жизнь, но и изломанные духовные вены и своё крохотное неразвитое золотое ядро.

Шэнь Цзю сел в позу лотоса, настраиваясь на долгое и неприятное исследование собственных духовных вен. Но стоило коснулся своих меридианов — ни следа ломаных линий, ни следа омерзительных искривлений. Духовные вены были проложены идеально, золотое ядро пылало силой, ци по телу неслась стремительным мощным потоком, радостно впитывая силу бога, разлитую в воздухе, и укрепляя виток за витком золотое ядро.

Шэнь Цзю не поверил своим ощущениям, он решил проверить, как учил мастер — он резко выпустил часть ци, взмывая вверх, паря над полом. Получилось! Шэнь Цзю действительно стал одним из сильнейших заклинателей мира.

Никогда в своей жизни Шэнь Цзю не чувствовал себя таким сильным и таким беспомощным. Небесный мастер совершил невиданное — он не только сделал ему тело, но и заново проложил духовные вены и создал ядро. Невероятное и невозможное.

Шэнь Цзю вздохнул и направил свой путь к выходу из пещеры, надо было всё-таки понять, что хотел от него невозможный хозяин.

1) Это единая заколка для волос, она состоит из двух частей. Полукруг с дырочками, в нашем случае из белого нефрита, в него укладываются волосы и фиксируются шпилькой. Шпилька вставляется в эти дырочки.

Вернуться к тексту

2) Обычно источник — это просто вода. Ручей. Но заклинатели часто используют это слово по отношению к предметам, откуда течёт ци. Здесь источник — это просто ручей в пещере, но оттого, что Шэнь Юань моет там ручки, в нём остаётся ци Шэнь Юаня. Это не источник ци — это просто ручей. Но источник звучит красивее, поэтому будет именно это слово.

Вернуться к тексту

3) Мифическое лекарство, которое лечит все болезни.

Вернуться к тексту

Примечания:

Ещё немного переживаний.

Понимаю, что всем хочется движ, но это важно для сюжета. :(

Пока не отвечаю на комментарии. У меня очень плохо работает впн и фикбук не открывается, даже главу сложно выложить.

Бета: лапки приложены.

Шэнь Цинцю вышел из пещеры. За скалой виден был лес. Молодые невысокие побеги вовсю шумели листьями, весело приветствуя. Склон зарос травой, словно ковром, таким плотным, что ноги не чувствовали камней, и среди этой зелени прятались головки цветов, голубые, фиолетовые и белые вперемешку, медово пахло клевером.

Но стоило бросить взгляд дальше… Сердце Шэнь Цзю сжалось. За лесом, за травяной зеленью начинался совсем другой пейзаж. Чёрные пятна выжженной земли, уродливые следы пожара, скрюченные останки деревьев и обугленные развалины.

— Что за чудовищное бедствие здесь произошло? — вырвалось у Шэнь Цзю.

Заклинатель не понимал, где находится. Он всматривался в окружающий мир, но не видел ничего знакомого. Шэнь Цзю прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Больше нельзя было доверять только зрению — он выпустил свою ци.

Мир ци

Как смертному естественно смотреть и слушать, так и бессмертный ощущал мир с помощью ци. Сильный совершенствующийся мог почувствовать всё, в чём была ци или цзин — энергия жизни. Шэнь Цзю теперь был очень сильным заклинателем.

Вершина скалы купалась в божественной силе, потоки ци скользили, словно шелковистые ленты играли на ветру, наполняя всё вокруг жизнью и радостью. Эта энергия не походила на тягуче-неспешную ци источников, на хаотично-стремительное движение ци могущественных заклинателей или огромные ленивые озёра ци в пещерах Линси. Божественная ци будто имела собственное сознание, живая, лёгкая, непослушная, она сама текла навстречу или ускользала, не собираясь подчиняться.

Шэнь Цзю провёл рукой в ​​воздухе, чувствуя, как ци отзывается на его движение. Потоки мягко откликнулись, сгустились вокруг пальцев и заструились вниз, словно приглашая следовать за собой.

Но чем дальше он пытался растянуть свои ощущения, дотронуться своей ци до самых дальних пределов, тем слабее становилась энергия. Здесь, в центре, она была самой сильной, но чем ближе к краю, тем слабее. Пока Шэнь Цзю не почувствовал границу. Она напоминала плотную, почти осязаемую пелену. Он усилил поток своей силы, пробиваясь сквозь уплотнение.

И вдруг — пустота.

Шэнь Цинцю вздрогнул, когда его ци наткнулась на мёртвое пространство. За границей не было ничего: ни травы, ни деревьев, ни малейших признаков жизни. Пустота зловещая, пугающая. Это было хуже, чем демонические земли, где хотя бы существовали искажённые формы жизни. Здесь не было даже этого.

Он в ужасе развернулся в другую сторону — и там его ци слишком быстро достигла границы живого мира. Шэнь Цзю раскинул руки и закрыл глаза, направляя ощущения. Слишком мало жизни! Цзин травы, редкие деревья, прячущиеся мыши, кролики, лиса. Лишь внизу у подножия он ощутил полноценный огоньки жизни. Это были смертные, их цзин мерцала ярко, как свечи в темноте. Один, второй, третий… Жалкая горстка — человек пятьсот, может, чуть больше.

А вот и ци!

Шэнь Цзю рано обрадовался. Слабые, слишком слабые огонёчки ци, словно это были ученики с неразвитыми корнями, и их тоже было слишком мало, по пальцам можно пересчитать.

Круг замкнулся, теперь он чувствовал всех.

Пятнадцать огонёчков ци целеустремлённо трудились с одной стороны, далеко от скопления цзин людей. Отдельно. Словно… ученики ордена, выполняющие поручение старших.

Страшная мысль пронзила Шэнь Цзю.

«Неужели это…?!»

Шэнь Цинцю выпустил ци и взлетел над вершиной, оглядываясь.

Цанцюн

Он угадал. Это был Цанцюн.

Но в каком ужасном виде!..

Где грозные пики, стремящиеся к небесам? Он потрясённо смотрел на то, что осталось от прекрасных и величественных вершин, и не узнавал их.

Гранитные скалы, которые тысячелетиями устремлялись в небеса. Они были оплотом силы и величия ордена Цанцюн. Выстояли против времени и бесчисленного количества врагов. Они казались вечными. От них осталось воспоминание.

Шэнь Цзю поднялся выше, его взгляд скользил по тому, что веками было домом бессмертных.

Сады, где когда-то расцветали редчайшие растения, стали пустыней. От деревьев остались лишь обугленные обломки. Даже трава не спешила захватывать эту мёртвую землю. Не было слышно пения птиц, шороха зверей, даже насекомые исчезли. Ничто не напоминало о буйстве водопадов, ручьёв, озёр и рек. Земля была пересохшей, растрескавшейся, покрытой пеплом и камнями.

Дворцы собраний, залы для медитации и занятий, тренировочные площадки, общежития для тысяч учеников — исчезли. Даже следов не осталось.

Библиотеки, где бессмертные хранили свою мудрость, превратились в груды обломков, обугленных и покорёженных. Залы для чтения, где когда-то обсуждали величайших героев и делились знаниями, теперь были лишь чёрными пятнами среди серой пыли. Дороги, по которым тысячелетиями ходили ученики и мастера, исчезли, словно их никогда не существовало.

Мрак разрушения под синим-синим небом казался чудовищно несправедливым, неместным, словно чья-то грубая шутка — иллюзия, пустившая корни и вытащившая самые страшные кошмары из тьмы Бесконечной Бездны. Но дальше было ещё хуже.

Цинцзин и Цюндин

Заклинатель поднялся ещё выше. Он с трудом узнал родной пик.

Шэнь Цзю протянул руку, как будто мог коснуться того, что осталось.

— Цинцзин… — тихо произнёс он, не чувствуя, как по лицу потекли слёзы.

Цинцзин — его сила и его слабость. Место, где он стал бессмертным, но потерял всё.

Ничего не осталось. Лишь обнажённая скала. Гранит был лишён мягкого покрова земли, где когда-то росли бамбуковые рощи. Голая пустота в красном мареве.

Давно нет залов для игры на гуцине, поющего бамбука и бамбуковой хижины.

Гранитная вершина не устояла против чудовищной силы, резвившейся здесь — макушка пика была срезана, словно жестокая рука наказала его за дерзость тянуться к небесам.

Чуть дальше, срезанный столь же безжалостно, стоял Цюндин.

Когда-то это был символ мощи Цанцюн. Золотые купола касались облаков, дворцы сияли белизной в солнечном свете, а в воздухе чувствовалась густая ци. Здесь собирались величайшие из бессмертных. В солнечном свете танцевали небесные феи, а в садах цвели редчайшие растения. Это было место, которое соединяло землю с небесами.

Всё в прошлом.

Цюндин теперь стоял чёрным гнилым зубом, мёртвый и безжизненный под красными небесами, и чёрные миазмы поднимались вверх от земли.

Скорбь

Остальным пикам повезло ещё меньше. Там, где когда-то устремлялись в небеса гордые пики, остались лишь уродливые холмы с испещрёнными трещинами и покрытыми мраком склонами.

Красное зарево разливалось над землёй, и над каждым пиком поднимались клубы чёрных миазмов.

С высоты Шэнь Цзю видел их все, каждую деталь: обугленные деревья, чёрными ветвями тянущиеся к небу, словно пытаясь вернуть утраченную жизнь, залы, превратившиеся в беспорядочные груды камня, красные пустоши, где некогда пели ручьи и играли дети.

— Кто посмел?! Кто осмелился совершить такое?! — шептал он, а по его лицу текли слёзы.

Заклинатель склонил голову перед каждым из двенадцати пиков, вспоминая их былое величие. Он вспоминал, как на этих вершинах тренировались ученики, звучали боевые крики и смех, как залы наполнялись звоном голосов, а реки отражали в своих водах разноцветные купола и яркую листву.

Примечания:

В этой главе описывается, как воспринимается танец Юаня тем, кто видит и чувствует ци, обладает нормальным сознанием и словарным запасом :)

Если помните, то источник Цанцюн воспринимал танец Юаня, как тропический ливень, водопад, невыносимое буйство ци.

Это другой взгляд.

Главы маленькие.

Шэнь Цзю тонул в своей скорби и отчаянье, окружённый воспоминаниями. Бессмысленно задавая вопросы, на которые не кому было дать ответ. Казалось, весь мир вокруг превратился в безмолвное кладбище прошлого.

Но внезапно что-то изменилось. Ци дрогнула. Её мягкое скольжение вокруг нарушилось. Шэнь Цзю инстинктивно напрягся, словно ожидая удара. Потоки силы начали медленно двигаться в сторону границы живого мира. Короткий звон, словно колокольчиком взмахнули один раз и энергия небесного мастера заструилась вниз, ускоряясь.

«Что происходит?» — пронеслось в голове, Шэнь Цзю без колебаний устремился следом. Он бежал вниз, совершая гигантские прыжки цигун, не смотря, куда ступает, полностью отдавшись смутному ощущению, ци привычно помогала перепрыгивать через камни и трещины.

Ровный медленный такт, чёткий ритм. Словно это… музыка?..

Музыка и ци.

Сначала мягкий, почти успокаивающий ритм постепенно становился более уверенным, грозным, набирая силу. Шэнь Цзю ощутил, как его собственная ци подхватывает это движение. Оно звало его…

Мир жил, птицы всё так же пели в лесу, насекомые стрекотали, словно ничего не происходило.

Когда он выскочил на утёс, зрелище, открывшееся перед ним, заставило его замереть.

Танец бога Это была не музыка — танец!

Внизу, на краю границы у самой мёртвой земли кружился Юань. Но это был не тот жалкий, неуклюжий юноша, которого Шэнь Цзю видел ранее. Всё изменилось.

От его нищенского вида остались лишь короткие волосы, которые теперь красиво разлетались при каждом повороте и вновь укладывались в безупречную причёску.

Юань двигался легко, словно не касался земли. Его одежда — бирюзовые штаны с изысканной вышивкой и просторная рубашка с длинными, струящимися рукавами, — подчеркивала каждый взмах, каждое движение.

Шэнь Цзю словно слышал невидимый оркестр — грохнули в такт литавры и трубы.

Бог склонился до самой земли, замер, а затем резко взмыл вверх. Рукава рубашки, наполненные ци, выстрелили в воздух, образуя сияющий след. В этот момент вся сила Юаня сгруппировалась и ударила в границу.

Земля содрогнулась.

Но Юань не остановился. Его танец становился всё быстрее. Он кружился, делая быстрые выпады, словно атаковал невидимого врага. Струящиеся рукава его рубашки становились продолжением его воли, направляя мощные потоки ци на мёртвую землю.

Никогда в жизни Шэнь Цзю не видел ничего подобного. Это был не просто танец. Это был бой. Танец-бой.

Воля к жизни Юань не останавливаясь ни на миг. Его движения становились всё более стремительными, а сила вокруг него — всё более неистовствующей. Ци закручивалась вокруг, переливаясь яркими цветами. Это было зрелище, от которого невозможно было отвести взгляд.

Шэнь Цзю почувствовал, как его собственная ци отзывается. Он был бессмертным, но сейчас казался лишь малой частью мира жизни, который пробуждался вместе с этим танцем.

— Это бой жизни со смертью, — прошептал он, осознавая истинную природу происходящего.

Шэнь Цзю падает на колени, устремляя все свои малые силы, всю свою ци на помощь Юаню. Чтобы пики снова ожили, чтобы Цанцюн восстал из пепла и его вершины наполнились зеленью и смехом.

Юный бог поднял руки к небу, словно призывая все силы небес, затем резко выдохнул. Воздух вокруг него вспыхнул ярким светом и… Граница мёртвой земли дрогнула. На мгновение показалось, что мрак демонических земель кричит от боли.

Юань откинул короткую челку со лба, его губы изогнулись в насмешливой улыбке. Словно он уже знал, что победит, знал, что тьма не сможет сдержать его силы.

Он снова сделал круг, взлетая в воздух. Рукава рубашки образовали бирюзовый вихрь, из которого струилась чистейшая ци. Ещё один выпад, ещё один удар!

Юань ослепительно сияет, на него больно смотреть, он резко опускает руки и словно тысячи звёзд взорвались разом — энергия бога бурной волной захлестывает земли, всей мощью ударяя в окружающий живую землю барьер.

Пронзительно визжит мрак, не в силах сдержать силу бога. и… граница сдвигается ещё на цунь.

Стихает музыка. Птицы отряхиваются и с новой силой принимаются распевать свои песни. Потрясённый, ослепленный Шэнь Цзю пытается снова научиться дышать.

Юань наконец завершает свой танец и видит замершего на утёсе Шэнь Цзю.

— О, ты здесь, — удивляется он, — а я тут... танцую.

Примечания:

Этот танец танцует Шэнь Юань

https://www.youtube.com/watch?v=USITsfxGCx8

Примечания:

главы маленькие

Разговор — О, ты здесь! — Юань повернулся, его лицо озарилось наивной улыбкой. — А я тут танцую, — добавил он, оправдываясь, словно ребёнок, пойманный за шалостью.

Шэнь Цзю замер, не зная, что сказать. Ещё мгновение назад этот молодой бог выглядел как воплощение мощи и величия. Он сдвинул границу мира позволяя всем существам жить.

Но теперь…

Изменилась одежда. Дорогое бирюзовое одеяние с рукавами, свисающим до земли, исчезало прямо на глазах. Вместо него остались простые, добротные но совсем неприметные штаны и рубаха. Ни следа сияния роскоши, даже верхнего халата нет.

Шэнь Цзю моргнул, но вместо вопроса об этом задал другой.

— Если этому ничтожному позволено напомнить… Владыка говорил, что у него есть поручение для этого Цзю в городе.

— Да-да! — Юань оживился, видно было, что он рад сменить тему. — Внизу живут смертные. И я… ну, не хочу, чтобы они били друг друга, заставляли детей работать. И рабство… — Он замолчал, хмурясь, словно даже мысль об этом его тяготила. — Оно отвратительно. Я хочу, чтобы они жили как свободные люди. Без хозяев, рабов и всего такого. И женщин бить нельзя! Они тоже должны быть свободны. Скажи им это. Тебя они послушают.

Шэнь Цзю склонил голову внимательно выслушивая поручение. Только годы тренировок в терпении позволили никак не высказать своё удивление.

— Повелитель желает, чтобы этот Цзю сказал смертным, что они могут жить свободно на ваших землях? — уточнил он, голос его был предельно уважителен.

Юань, казалось, замялся. Он выдохнул, и голос его прозвучал грустно:

— Ты, наверное, не знаешь, но это земли Аньдин.

— Владыка в своей мудрости не запрещал этому Цзю осмотреться. Этот Цзю знает, где находится.

Юань, казалось, расслабился. Его лицо озарила детская улыбка.

— О, ты всё знаешь! Это здорово, — сказал он, кивая, как будто разговаривал с другом.

— В общем, скажи людям, чтобы не угнетали друг друга. На Аньдин достаточно еды. Можно жить свободно. Только проследи, чтобы все это услышали.

Шэнь Цзю склонил голову в знак уважения.

— Пожелание вашего величества — закон для меня.

Юань вздохнул с облегчением, улыбка стала ещё шире. Он махнул рукой, словно отпуская все сомнения.

— Тогда пойдём скорее! Ты со всеми познакомишься. И не называй меня владыкой, все зовут меня Юань.

— Как прикажете, Повелитель, — почтительно склонился Шэнь Цзю, избегая возражать.

Юань фыркнул, махнул рукой и, выбрав одну из многочисленных тропинок, почти побежал вниз. Шэнь Цзю последовал за ним, замечая каждую деталь.

Метаморфозы одежды и внешности По мере того как Юань спускался всё ниже, Шэнь Цзю наблюдал странное превращение. Одежда, и без того простая, начала ветшать. На ней появлялись пятна и дыры, словно её годами не чинили. Лицо и руки Юаня, только что чистые, вдруг покрылись грязью. И самое главное — божественная сила, ранее ощутимая в каждом движении, начала угасать.

Чем ниже они спускались, тем меньше Юань напоминал бога. Его величие исчезло, он казался меньше ростом, моложе, слабее. Шэнь Цзю ощутил, как божественная сила, струящаяся вокруг него раньше, теперь словно растворялась в воздухе.

«Что он делает? Зачем?» — думал Шэнь Цзю, чувствуя, как растёт его тревога.

— Там есть домики и общежития, чай и нормальная еда тоже есть, не то что в пещере, — весело сказал Юань, оборачиваясь. — Ты можешь остаться там.

Шэнь Цзю замер, не зная, как ответить. Он не осмеливался спорить, но его взгляд говорил красноречивее слов.

Юань заметил это и поспешил добавить:

— Ты не думай, я не гоню тебя. Если захочешь, можешь вернуться в пещеру.

Шэнь Цзю склонил голову, его голос, тихий и почтительный, звучал с глубокой благодарностью:

— Милость и доброта небесного владыки к этому Цзю безграничны.

Он остро понимал, что по собственной воле никогда не покинет этого странного, но удивительного и непостижимого бога.

Юань остановился, задумчиво глядя на своего спутника, будто он хотел сказать что-то, но передумал. Затем он только улыбнулся, махнул рукой и снова пошёл вперёд

Примечания:

Пояснение:

Шэнь Юаня в городе в основном любят, но считают сумасшедшим. Поэтому его называют по-разному и не особо уважительно. Это Шэнь Цзю бесит.

Я не эксперт в китайском языке, долго подбирала подходящие обращения, мне кажется они здесь уместны и используются правильно. Если есть эксперты, то поправьте меня

200 лайков

16 место в рейтинге по фандому.

Ура-ура-ура!!! Спасибо!!!

Ошибки пока не исправляем, придёт бета и все поправит :)

На равных со смертными У подножия Юань стал окончательно походить на уличного попрошайку. От приличной добротной одежды, в которой он был наверху⁽¹⁾ осталось лишь воспоминание, на рубахе появились новые дыры и тёмные пятна, но сам Юань казался расслабленным и спокойным.

Шэнь Цзю, молча следовавший за ним, сдержанно морщился. Он так и остался в роскошном халате и драгоценной гуаньи. Богатое одеяние неуместно выглядело на фоне более чем скромно одетого бога. Шэнь Цзю ощущал это особенно остро теперь, зная, что Юань не стал подобно небесному императору восседать на седьмых небесах. Он сам борется с мраком и спасает жизнь этого мира.

Это Юань должен величаво выступать в драгоценном пао, Шэнь Цзю — воскрешенный раб, его жизнь полностью принадлежит небесному владыке и одеваться он должен соответствующе. Но бог сделал в точности наоборот.

Сейчас довольный и счастливый Юань чуть ли не в припрыжку бежал со скалы в бедной грязной одежде, а за ним шел разодетый Шэнь Цзю. Только покров ци спасал от возможных взглядов. Лорд Цинцзин использовал его всегда, когда выходил в город и сейчас стоило появится первым домикам Шэнь Цзю последовал давней привычке, не задумываясь.

— Юань-даге⁽²⁾, привет! — окликнул Юаня какой-то паренёк, махая рукой.

Бог с улыбкой помахал в ответ и даже слегка поклонился.

Шэнь Цзю содрогнулся, чувствуя как что-то темное поднимается из глубины души. Он уже забыл про собственные сомнения и вопросы. Этот ничтожный человечек посмел не склониться до земли перед богом!!!

Шэнь Цзю сложил руки на груди, словно стараясь удержать себя от поспешных действий. Будь у него сейчас Сюя, которая подчинялась не словам, а духовным порывам — этот жалкий смерд глотал пыль и молил о пощаде.

Но это было только начало. Шэнь Цзю ждало настоящее испытание его сдержанности и самоконтроля.

Люди махали руками, а то и небрежно кланялись Юаню.

Шэнь Цзю с ужасом и отвращением понял, что смертные обращались к богу, словно тот был не просто обычным человеком, а сумасшедшим…

От ярости бессмертного ци закружилась вихрем, выискивая врагов и нагнетая такой ветер, что мелкие камни поднялись в воздух.

А смертные не замечали опасности, они осмеливались кричать издалека:

— Юань-пицзы⁽³⁾, хорошего дня!

— Давно не виделись, Юань-ханъэр⁽⁴⁾! Зайди к нам, у нас ягнята народились. Хорошенькие.

Некоторые осмеливались отпускать язвительные комментарии, которые острый слух бессмертного прекрасно слышал.

— Опять этот дурачок ходит! Что ему у себя не сидится? Того нельзя, сего нельзя, если бы не аньдинцы, давно бы уж запретил нести подобную чушь нашим женщинам, — бросил толстый мужчина с тяжелым взглядом, плюнув в сторону.

Юань же раскланивался со знакомыми и бежал дальше, так же счастливо улыбаясь. Он совершенно не обращал внимания на чужие слова, это удерживало Шэнь Цзю от решительных действий лучше прямого приказа.

Но он запомнил каждого, кто осмеливался говорить с Юанем и о Юане непочтительно.

Возмутительное поведение аньдинца

На встречу выбежал невысокий юноша в одежде младшего ученика пика Аньдин.

— Сяо Юань, ты опять испачкался! — воскликнул он, словно разговаривал с младшим братом.

Шэнь Цзю с удивлением смотрел на юношу, Юань совершенно не походил на этого простолюдина. А тот продолжал ругать Юаня, словно имел на это право:

— Рубашка опять вся в дырах и штаны! Это всё из-за камней! В общежитиях так одежда не портится. Почему ты не соглашаешься жить рядом? Люди не должны жить одни в пещере.

Он крутил Юаня, причитая, а потом неведомо откуда выхватил тряпку. Юань слегка улыбался, глядя куда-то в сторону, послушно давая оттереть свои руки и лицо какой-то ветошью.

У любого хладнокровия есть предел. Бровь Шэнь Цзю начала подергиваться, его ощутимо перекосило, только многолетняя привычка к сдержанности позволяла Шэнь Цзю держаться.

«Будь у меня Сюя, этот дерзкий мальчишка не прожил бы и мгновения», — в который раз за этот день подумал Шэнь Цзю, ощущая, как челюсти сводит судорогой от ярости.

А юноша продолжал:

— Представляешь, мы нашли боярышник и Сяо Инь сделал танхулу! Очень вкусную танхулу, тебе обязательно понравиться. Ам-ам, вкусно кушать будем.

Когда юноша отчитывал Юаня, Шэнь Цзю терпел, но вот это «ам-ам» стало последней каплей! Полыхнула ци и покров сорвался, открывая его присутствие.

Лян Гэн замер, увидев перед собой известного всем ученикам лорда Цинцзин.

— Юань… — выдохнул он, переставая дёргать Юаня за одежду, оправляя её.

На этот хриплый удивлённый возглас Шэнь Юань встрепенулся. Лян Гэн так много ворчал, что обычно Шэнь Юань думал о своём, пропуская его причитания мимо ушей.

— Вот нашел, — неопределённо произнес он, сдвигаясь немного вбок, танхулу это хорошо, но лучше иметь возможность быстро сбежать.

Планы Шэнь Юаня Шэнь Юань долго размышлял, что делать с Шэнь Цзю и не придумал ничего лучше, чем подбросить его в заботливые руки Лян Гэна. Аньдинец следовал всем уложениям пика, так, будто те были вырезаны в нефрите. И настойчив в своих добродетельных устремлениях, словно сам стал колокольчиком совести. У Шэнь Юаня после жизни с двумя старшими братьями выработался иммунитет к подобному. Он задумывался о своём, полностью отключаясь от происходящего, лишь послушно кивая в паузах. Главное не спорить, тогда воспитательный энтузиазм быстро угаснет и Лян Гэн переключится на новости и сплетни, а потом непременно достанет что-нибудь вкусненького.

«Вряд ли у Шэнь Цзю был подобный опыт, — думал про себя Шэнь Юань, весело сбегая по тропинке к городу, — а значит, у такого упорного аньдинца, даже главный злодей обязательно перевоспитается.»

Чем больше Шэнь Юань размышлял об этом плане, тем больше он ему нравился. Шэнь Цзю живёт внизу, присматривает за смертными, не даёт им драться, а Лян Гэн присматривает за Шэнь Цзю. Просто идеально! А главное — Шэнь Юань наконец сможет жить спокойно, без убийцы под боком.

Идея казалась блестящей, пока он не увидел, как Шэнь Цзю сверлит Лян Гэна взглядом, полным ярости и презрения.

«Это нормально для Шэнь Цзю, — попытался успокоить себя Шэнь Юань. — Он всегда так смотрит. Главное, чтобы Лян Гэн ничего не заметил.»

Лян Гэн не заметил, он был так рад встречи с Шэнь-шисюном что чуть не заключил того в объятия.

Шэнь Цзю посмотрел на андинца, будто мысленно уже выбирал место для его захоронения.

В голову Шэнь Юаня пришло, что не всё он учёл в своём замечательном плане.

«Что-то мне подсказывает, что оставить их вдвоём — это как запереть тигра с кроликом и ждать, что они подружатся.»

Шэнь Юань хотел что-то сказать, предложить, сгладить напряжение, но вместо этого вспомнил про танхулу, о которой говорил Лян Гэн. Он в этом мире целую вечность и всё это время не ел ничего сладкого и вкусного. Рот наполнился слюной. Ярко-красные ягоды на палочке, так и стояли перед глазами, заманчиво поблёскивая сахаром.

«С другой стороны, Лян Гэн старший над аньдинцами, почти что главный ученик, он должен справиться. А Шэнь Цзю… В конце концов, он глава пика, а не маньяк, который расправляется с каждым встречным… наверное.»

— Танхулу, — тихо проговорил Шэнь Юань и, не дожидаясь ответа, незаметно удалился.

Точнее, тактически отступил.

«Это не трусливый побег, это стратегическая перегруппировка,» — говорил он сам себе, усаживаясь за стол. Сяо Инь нехотя протянул ему палочку сладости.

«Танхулу в любом случае вкуснее, чем слушать, как Лян Гэн наставляет убийцу, а потом наблюдать последствия. Пусть сами там как-нибудь… разберутся.»

Изумительный кисло-сладкий вкус ягод растёкся по языку.

Болтливый аньдинец Шэнь Цзю следил за маневрами Юаня и молчал. Бог явно благоволил недостойным. С этим придётся считаться.

С тяжёлым вздохом он последовал за Лян Гэном в небольшой домик. Постройка была небольшой и совершенно новой.

Лян Гэн был счастлив, он чуть не расплакался от радости и облегчения. Наконец-то нашелся старший, пусть и не из их пика — теперь-то все наладится.

На столике тут же появился чай, а радушный ученик с видимой гордостью стал рассказывать о последних новостях и отчитываться в успехах.

Лян Гэна не надо было расспрашивать, он рассказал все сам. Больше всего Шэнь Цзю интересовал Юань, но Лян Гэн вывалил на него все новости: от успехов по разборе завалов до радости от встречи с найденными в завалах аньдинцами, от историй из жизни городка смертных до приключений самого Юаня.

— Сяо Юань хороший. Он никому не помешает, — Лян Гэн извиняюще улыбнулся и, наклонившись вперёд, словно рассказывая секрет, добавил. — Его ведут сами боги! Нельзя его прогонять.

Шэн Цзю знал, как Юань борется за мир, но такое ему в голову не приходило. Бог не просто защищал жизнь, он и дарил ее сам. Будто снова было начало мира.

— Представляете, господин, недавно нашлись две коровы, козы и случайно приблудились цыплята!

Шэнь Цзю не верил своим ушам.

Нашлись… Случайно приблудились… Бровь Шэнь Цзю так и осталось поднятой высоко вверх.

Он знал, что аньдинцы недалёкие, но не до такой же степени!

Этот Лян Гэн всерьез считал, что посредине демонических земель случайно! можно найти стадо коз, или, что запасов Аньдин хватит на пять сотен крестьян, а в закромах найдется всё от ухватов до женских украшений?

— Вы не думайте, господин, Юань безвредный, — продолжал Лян Гэн подливая Шэн Цзю чай, — он никому не мешает только танцует. Правда со смертными недавно ругался и даже плакал. Но я помню уложение пика: бессмертные не вмешиваются в дела смертных. Я ему объяснил, но ему надо время, он обязательно привыкнет.

Бог привыкнет к жестокости и несправедливости, что за чушь! Но Шэнь Цзю не интересовали мысли глуповатого аньдинца, он сконцентрировался на важном.

— Плакал? — переспросил Шэнь Цзю тихо, зло и обещающе. Простоватый Лян Гэн не заметил угрозы, он вывалил на бессмертного всё.

— Обычное дело, господин, муж побил жену за дело — не слушалась дуреха. А Юань он чувствительный очень, расстроился. Вы не думайте, у нас хороший городок. По совести люди живут. Ни казней, ни порок, даже рабского рынка нет. Сирот и вдов не обделяют, всего вдосталь.

— Понятно, — произнес Шэнь Цзю, вставая.

Защитник — Шэнь-шисюн, — Лян Гэн чуть не ухватил Шэнь Цзю на рукав, — как думаете, шицзунь, когда вернется, не прогонит Юаня? Там же обычная пещера. В ней же никто не сможет жить, она никому не нужна.

Обычная пещера…

Шэнь Цзю устал удивляться чужой слепоте. Этот туповатый аньдинец никогда не заходил внутрь?!

Вспоминая божественную пещеру Юаня с её золотым песком, святым источником, стенами отделанным звёздным камнем, Шэнь Цзю почувствовал, что его терпение на пределе.

Лэн Гэн напряженно ждал ответа, комкая в руках передник, для него явно это было важно.

Шэнь Цзю не стал бы утруждать себя ответами младшему ученику, но Лян Гэну по неизвестной пока причине благоволил Юань, только поэтому он резко бросил:

— Нет!

И смерил глупого, непочтительного к богу Лян Гэна тяжелым взглядом, надеясь отбить желание задавать вопросы раз и навсегда.

— Шисюн, Вы уверены? Юань так расстроился, когда я попросил уйти его с площадки зала заседаний, он был сам не свой несколько дней. Новое место его просто убьёт.

— Что?! — Шэнь Цзю чувствовал — ещё пара слов и Лян Гэна ничего не спасет, но бестолковый аньдинец не замечал сгущавшихся над головой туч:

— Вы замолвите словечко, шицзуну, чтобы он не прогонял Сяо Юаня? Я сам за ним буду присматривать, он никому не помешает.

— Нет, — рявкнул Шэнь Цзю, — я никому не позволю выгнать, — он скрипнул зубами на столь простое, лишённое почтительности, обращение, — Юаня!

Он резко вышел, не дожидаясь реакции удивленного Лян Гэна, который только сейчас заметил, что что-то не так.

Шэнь Цзю надо было уйти. Иначе он прибил тупого аньдинца, который смеет говорить о величайшем боге, способным изменить природу отравленных демонической ци земель и воскрешать людей и животных одним танцем, как о беспомощном убогом дурачке, которому требуется присмотр и помощь.

Лян Гэна он научит почтительности позже, сейчас Шэнь Цзю развернулся к городу, на его губах появилась нехорошая усмешка.

«Они смели обидеть моего бога…»

1) Если кто не понял. 1 метаморфоза — одежда, в которой Юань танцевал изменилась, она стала бедной, но добротной. 2 метаморфоза бедная, но добротная одежда превратилась в одежду нищего. Это постепенный процесс, чем ближе подходил Юань к городу, тем беднее и дырявее становилась одежда.

Вернуться к тексту

2) 元大哥 — «Большой брат Юань». Подходит для тёплого или слегка шутливого обращения, люди считают Юаня странным, но безобидным.

Вернуться к тексту

3) 元痞子 — «Юань-болван» или «Юань-простак». Шутливое, слегка оскорбительное прозвище, если они думают, что он безобиден, но глуповат.

Вернуться к тексту

4) 元憨儿 — «Глупыш Юань». Слово «ханъэр» используется для обозначения наивных или простоватых людей, часто шутливо

Вернуться к тексту

Примечания:

У нас ООС, очень сильный ООС.

Это грустная глава.

В этой истории юмор слишком редко встречается, извините.

Это был бой, сначала с ноутом, а потом с впн, но я победила.

Бета: лапки приложены.

Всю свою жизнь Шэнь Цзю терзался вопросом: почему бессмертные, обладая силой, властью и знаниями, не стремились помогать людям? Владея тысячью древних артефактов и хитроумными печатями — отказывались помогать бедным и слабым, предпочитая помогать богачам за золото? Почему нельзя было явить справедливость и милосердие, не дожидаясь просьб высоких родов и звонких монет?

Старая тайна

Шэнь Цзю знал, какова жизнь смертных, потому что сам пришёл из смертного мира. У него не было ничего — ни семьи, ни дома, ни даже имени. Жалкий раб, с номером вместо имени. Мальчишкой купили за пару медяков, чтобы использовать как уличного попрошайку. Тогда хозяин взял тринадцать таких же детей. Шэнь Цзю был девятым. Это и стало его именем — Сяо Цзю — Маленький Девятый.

Его детские воспоминания — это постоянный голод и боль. Грязные лица, разорванная одежда, руки, протянутые к прохожим. Сяо Цзю не знал, как выглядят его родители. Были ли они вообще?

Каждый день детей выгоняли на улицу. Хозяин прекрасно знал, кому подают. Избитым несчастным детям подают больше. Его били, если он приносил мало денег. Его били, если он плакал.

Он помнил день, когда старший мальчик заступился за него.

— Не трогай его! — громко крикнул тот, бросаясь на мужчину, который уже замахнулся на Сяо Цзю. Это было безрассудно и бессмысленно, но мальчик, который был старше всех, дрался с яростью тигра, за него, за Сяо Цзю.

Конечно, старшего мальчика жестоко избили, им всем тогда влетело, хозяин вытащил палку, но Сяо Цзю никогда не забывал этот момент. Это был первый раз, когда ему помогли.

Споры с учителем

Встав на путь совершенствования, Шэнь Цзю часто вспоминал этот случай. Почему тот мальчик пошёл против всего? Ведь он ничего не получил, только боль от побоев.

Ответа не было.

На пике Цинцзин его учитель часто повторял:

— Отринь прошлое. Мы, бессмертные, стоим выше. Мы не вмешиваемся в дела смертных. Мы — их защита от демонов, но не от самих себя.

Сердце Шэнь Цзю не принимало этот ответ.

— Но кто защитит слабых, если не мы? — однажды воскликнул Шэнь Цзю, не выдержав. — Мы видим несправедливость и можем остановить её! Разве не в этом наш долг — уничтожать зло?

Шицзунь покачал головой.

— Ты поднялся на тысячу ступеней Цинцзин, но так ничего и не понял. Смертные остались внизу. Над тобой семь великих небес. О них ты должен мечтать, к ним ты должен стремиться.

— Шицзунь, это несправедливо! Я могу помочь!

Разговор повторялся из раза в раз, и, потеряв терпение, учитель сказал:

— Не заставляй меня жалеть о том, что именно тебя я выбрал главным учеником, — а потом, вздохнув, добавил, — ты не сможешь помочь. Людей слишком много, а горя и страданий ещё больше. Невозможно вычерпать море ложкой. Остановись, пока не стало поздно. Если ты не откажешься от этой слабости, то нарушишь закон Цанцюн и поставишь под угрозу своё бессмертие и становление моим преемником.

Закон Цанцюн

Шэнь Цзю пытался следовать наставлениям, но это оказалось выше его сил.

На рынке он увидел, как мужчина ударил женщину. Она упала, уронив корзину с фруктами, а тот продолжал пинать её, выкрикивая ругательства, обвиняя её же в неосторожности.

Шэнь Цзю не выдержал. Фрукты подчинились так же легко, как листья бамбука, и сами влетели в корзину, а мужчина замер, спелёнутый ци, словно верёвкой. Мужчина был пьян, он продолжал выкрикивать оскорбления. Шэнь Цзю подошёл ближе, веер сам вылетел из-за пояса, хлёстко ударив мужлана по лицу. Он бил не столько веером, сколько ци, не желая портить ценную вещь, он наносил удары, пока мерзавец не заткнулся и не запросил пощады. Последним ударом он отшвырнул пьянчужку на землю, роняя на колени:

— Извинись, — приказал он.

Мужчина закивал, бормоча извинения и низко кланяясь, а шокированная женщина только сейчас подхватила корзинку и убежала, избегая взгляда Шэнь Цзю.

Поднимался на вершину Шэнь Цзю с чувством глубокого удовлетворения, но новость о его поступке уже достигла учителя.

— Ты нарушил закон Цанцюн, — начал он строго.

— Я поступил правильно, — возразил Шэнь Цзю, глядя в глаза учителю. — Он обидел и бил женщину просто так. Я лишь заставил его извиниться.

— Ты использовал свою силу, чтобы избить смертного.

— Он виноват, — упрямо ответил Шэнь Цзю. — Я видел, что он сделал.

— Закон Цанцюн един для всех заклинателей! Ты преступил черту и понесёшь наказание! Ты уходишь в уединение и не сможешь покинуть пещеры Линси, пока не осознаешь ошибку.

Шэнь Цзю оставалось лишь склонить голову, подчиняясь приказу.

Шицзунь встал, он долго смотрел в окно, а потом, развернувшись, произнёс:

— Ты умён и талантлив, за четыре года ты стал мастером в четырёх искусствах и главным учеником Цинцзин, ты служишь на благо пика и помогаешь товарищам. Если ты продолжишь идти этим путём, ты не сможешь вознестись. Ты просто разрушишь себя. Подумай об этом.

Размышления

Шэнь Цзю думал, очень много думал. Он ходил кругами по пещерам Линси, пытался понять, но так и не смог. Бессмертные защищают людей от демонов, но некоторые смертные так грязны душой, что их самих впору называть порождением демонического мира.

Выход был открыт, нужно лишь согласиться, что век смертных слишком короток, а бессмертные должны думать о вечном. Шэнь Цзю не мог. Плёнкой закрывала выход печать.

Что для него важнее: борьба с демонами и возможность достичь небес или помощь нищим и убогим?

Он сидел перед выходом, скрестив ноги, когда понял, что пьянчужка вряд ли извлечёт урок из наказания, а вернувшись домой, изобьёт жену ещё сильнее. А значит, учитель прав. Шэнь Цзю ошибся. Зря наказал смертного, это принесло только вред. Он не должен был так поступать.

Шэнь Цзю протянул руку — ничто его не ограничивало, он мог выйти, долгие месяцы заточения подошли к концу.

Он шёл к родному пику, глубоко вдыхая воздух свободы, отныне он знал, что не станет нарушать закон Цанцюн без серьёзных оснований, или сделает это без свидетелей.

— Шицзунь, я понял свою ошибку, простите моё упорство в своём заблуждении.

— Я рад, что ты смог преодолеть желание помогать смертным, а то мне пришлось бы искать нового преемника, — улыбнулся учитель, откладывая перо в сторону, не усомнившись в эффективности свой печати.

Шэнь Цзю прикусил язык. Учитель продолжил:

— За эти месяцы без главного ученика накопилось много дел, займись ими.

Теперь Шэнь Цзю тщательно выбирал, кому помогать, и никогда не делал этого публично.

Не делай добра…

Когда он стал главой пика Цинцзин, свободы в этом вопросе стало ещё меньше. Его боевые братья лишь насмешливо качали головами при упоминании смертных, а попытка помочь Красному павильону обернулась клеймом развратника, от которого он так и не смог избавиться. Репутация Лорда Цинцзин была уничтожена, а потом всплыло рабское прошлое, и это окончательно уничтожило его жизнь.

Следуй божественной воле

Сейчас он вспоминал разговор с одной из женщин, работающих в борделе.

— Почему ты терпишь? — спросил он её, увидев синяк на её лице. — Ты можешь уйти, я дам тебе денег.

— Куда я пойду, господин? — ответила она, избегая его взгляда. — Я одна, семья отвернулась, муж умер, некому защитить меня, а деньги у меня отнимут. У меня нет выбора, господин, только здесь меня не тронут. Хозяйка защищает нас, а теперь ещё и Вы.

— А если бы был выбор? — не унимался он. — Если бы ты могла жить без страха, как хочешь, ты бы ушла отсюда?

Она лишь грустно улыбнулась.

— Никто нам такого выбора не даст.

Теперь он мог дать этот выбор.

Бог сам приказал ему навести порядок и справедливость. Шэнь Цзю ощущал странное удовлетворение. Ему больше не нужно скрываться и сдерживаться, действуя исподволь.

Сейчас он мог изменить всё, что посчитает нужным.

Примечания:

Шэнь Цзю видит то, что ожидает увидеть. Этот город не может быть таким, как он помнит. Он только недавно построен, пусть из плохих материалов. У переселенцев проблема с тканью, но много шкур демонов и т.д.

Шэнь Цзю больше вспоминает свою жизнь и, видя мелкие похожие детали, думает, что и остальное одинаковое.

Части маленькие. :(

Бета: лапки приложены.

Пришествие бессмертного

Шэнь Цзю спускался по дорожке вниз от склона, на котором разместились обиталища учеников Аньдин, к городку у подножия.

Это был не город, а смесь воспоминаний о прошлом и новых надежд. Домики сделаны из чего попало, но уже вкопаны каменные колонны для высоких и надёжных ворот. Люди на улицах, занятые своими обычными делами, замерли при виде незнакомца.

Шэнь Цзю шёл неспешно, словно впечатывая каждый шаг в историю города, который совсем скоро назовут Город Шэньцзю⁽¹⁾ — Город Надежды. Каждый шаг полон достоинства и силы. Драгоценный халат переливается, будто языки огня бегут по вышивке, белоснежный нефрит гуани в его волосах сияет на солнце. Люди сбегались посмотреть на невиданное чудо. Они толкались, пихали друг друга, наваливаясь на спины, а потом, увидев, испуганно отступали.

Ци видимым облаком неслась впереди бессмертного, отбрасывая с дороги мелкий мусор и камни. Старики, сидевшие у порогов своих домов, поражённо поднимали головы, а дети, слишком маленькие, чтобы понять происходящее, таращили глаза и тыкали пальцами.

Как описать это? Все слышали о чудесах: о бессмертных, летящих на своих мечах над горами, о тех, кто мог сотнями убивать монстров и излечивать смертельные раны. Но видеть своими глазами…

Неровная дорога, утоптанная сотнями ног, на их глазах превращалась в широкий идеально ровный тракт.

По этой дороге, как по разложенному перед ним ковру, шёл бессмертный.

Лян Гэн: сомнения и страх

Лян Гэн так и не понял, чем рассердил Лорда Цинцзин. Он бросился следом и замер, потрясённый.

Шэнь-шибо использовал ци на глазах у смертных просто так, для прокладывания дороги. «Нельзя! — билось внутри. — Закон Цанцзюн запрещает такое! Заклинатели должны с глубочайшим уважением относиться к каждой капле ци⁽²⁾.»

Лян Гэн замер, не в силах отвести взгляд, у него пересохло во рту, он видел, как Шэнь Цзю шёл уверенно и спокойно, будто весь мир принадлежал ему. А в голове исполнительного Лян Гэна крутились номера пунктов уложений, которые гордый лорд Цинцзин нарушал прямо сейчас.

Лян Гэн попытался успокоить себя, но тело не слушалось. Его ноги будто приросли к земле, а глаза сами собой следили за каждым движением.

Лорд Цинцзин уже подошёл к первому ряду домов. Кривоватые строения, собранные из старых камней и покрытые рваной дранкой, выглядели так, будто готовы рухнуть от любого неосторожного прикосновения. Фигура исчезла за первым поворотом.

Лян Гэн наконец отмер. Он выдохнул громко и неровно, словно очнувшись. Люди вокруг него всё ещё стояли в оцепенении. Мужчины в шкурах и полотняных штанах, пришедшие за инструментом, женщины с корзинками для еды не двигались, словно боялись упустить даже миг происходящего. Дети, очарованные необычным зрелищем, что-то шептали друг другу.

— А ну, расходитесь! — строго произнёс Лян Гэн, делая вид, что он контролирует ситуацию. — У вас что, дел нет? Бессмертный Лорд пришёл, нечего таращиться. Идите отсюда!

Его голос разнёсся по склону, но никто не двинулся. Только когда он грозно махнул рукой, несколько женщин неохотно разошлись, бросая взгляды в сторону улицы, куда исчез Шэнь Цзю.

— И вы тоже! — повысил Лян Гэн голос на мужчин, которые продолжали стоять. — Идите куда шли! — Он махнул рукой, будто отгонял мух. Лян Гэн раздражённо отмахнулся от старика, который попытался что-то спросить, и, тяжело вздохнув, побежал следом за бессмертным. — Нельзя же вмешиваться… закон! Закон Цанцюн, — тихо бормотал он себе под нос.

Конечно, он не осмелился бы остановить Шэнь-шибо. Кто он такой, чтобы перечить мастеру, главе пика? Но следовать за ним, проследить, убедиться, что всё идёт по правилам… Разве это не его долг? Разве не это ожидают от ученика Аньдин?

Бедность

Шэнь Цзю шагал по грязным улицам, вдыхая воздух, пропитанный горечью и отчаянием. Везде, куда ни глянь, была разруха. Покосившиеся стены домов, грязные тряпки вместо дверей, лужи стоячей вонючей воды в закоулках.

Он знал этот запах. Здесь пахло сыростью, гнилой древесиной и разлагающимся мусором. Весь город, казалось, дышал бедностью, впитавшейся в стены. Он чувствовал его с ранних лет, когда сам жил в убогом отвратительном сарае, где нищие дети спали вповалку.

Его губы изогнулись в едва заметной улыбке.

«Теперь всё будет по-другому.»

Он позволял себе смотреть вокруг, наблюдать за лицами, которые мелькали в окнах. Голодные глаза, впалые щёки, худые тела. Молодые матери с опухшими руками и седыми прядями в волосах. Хмурые подростки, смотревшие исподлобья. Всё это было ему до боли знакомо.

Ци заструилась сильнее. Смрад исчезал вместе с грязью дороги. Шэнь Цзю чувствовал себя вестником новой жизни. Он улыбался.

«Сейчас я смогу всё исправить — так велел бог!»

1) Очень вольная интерпретация. Очень созвучная с именем Шэнь Цзю. Город 申久, shēn jiǔ: «申» означает «выражать» или «заявлять», а «久» — «долгое время». Вместе они могут интерпретироваться как «долгожданное выражение», что можно связаться с новой надеждой. А имя Шэнь Цзю пишется другими знаками и отличается одним тоном: 沈九, shěn jiǔ.

Вернуться к тексту

2) Ци собирать и копить — тяжёлый труд. Годы уходят, чтобы накопить достаточно, чтобы создать золотое ядро. Заклинатели знают это и экономят ци, используя её только для сражений с монстрами или врагами. Ученики глупые, им эта информация подаётся в виде правил, чтобы они не тратили свою ци на повседневные дела или глупости, а приучались её экономить.

Вернуться к тексту

Примечания:

О, фанфику подарили награду «Увлекательное повествование!<3» от Катана Серая!

Спасибо-спасибо-спасибо! (✯◡✯)

Наслаждаюсь вашими комментариями! :)

Бета: лапки приложены.

Среди смертных

Шэнь Цзю остановился у самого большого и высокого дома в городе. В отличие от остальных кривых и ветхих построек, этот дом выглядел крепче: широкая дверь из хороших досок, стена из ровно сложенного камня.

Он слишком долго жил среди людей и знал, как выглядит дом того, кто наделён властью.

Шэнь Цзю улыбнулся, и холодная дрожь прошла по спине тех, кто заметил эту улыбку.

Он подошёл ближе и спросил тихо, но так, что голос разнёсся по площади, отзываясь гулким эхом в сердцах каждого, кото толпился позади и смотрел во все глаза.

— Где староста?

Старик в бедной одежде, сидевший рядом, поспешно вскочил и, прижав дрожащие руки к груди, низко поклонился.

— Великий лорд, я сейчас его приведу, — пролепетал он и метнулся вглубь толпы, собиравшейся вокруг.

Но искать долго не пришлось: трое мужчин уже вышли из-за дома. Среди них был толстяк, который совсем недавно назвал бога дурачком, он, кажется, планировал запретить Юаню приходить в город.

Улыбка Шэнь Цзю стала шире.

Они ничего не знали о бессмертных…

Мужчины остановились перед Шэнь Цзю, скрестив руки на груди. Один из них, крупный охотник с грубыми руками, на голову выше остальных, сказал:

— Кто ты, чтобы нам указывать? — его голос был хриплым, но уверенным. Рука красноречиво опустилась на широкий нож, висевший на поясе. — Мы тут живём тихо, никого не трогаем, в мире и порядке. Мы сами устанавливаем законы.

Шэнь Цзю сложил руки перед грудью и наклонился вперёд, словно разглядывая насекомое.

— Не думай, что ты нас напугаешь, — вмешался толстяк. — Мы знаем, что бессмертным запрещено вмешиваться в дела смертных.

Лян Гэн за спиной Шэнь Цзю испуганно ахнул. Не думал он, что смертные именно так истолкуют его слова.

Шэнь Цзю с трудом сдерживал хохот.

Эти люди ничего не знали о бессмертных. Время боёв с демонами осталось далеко в прошлом. Прошло больше двух десятков лет, и память о воинах Цанцюн превратилась в сказки. Недалёкие смертные решили, что внешние младшие ученики Аньдин — и есть легендарные бессмертные. Что Лян Гэн и аньдинцы, вручную разбирающие завалы и послушно приносящие еду по первой просьбе, и есть всесильные небожители.

Правда и ложь

Толпа начала шептаться. Люди переглядывались, не решаясь даже подойти. Кто-то в страхе поклонился, остальные остались стоять, пытаясь понять, что происходит.

— Поэтому вы решили, что сможете на этой благословенной земле вернуть старые порядки? Заставить слабых работать до изнеможения, а детей и стариков голодать? — голос бессмертного был тих, но направлен ци так, что каждый его слышал.

— Никто не голодает! — хмуро бросил охотник.

— Неправда! — раздался тонкий женский голос из толпы. Женщина с бледным лицом протолкалась вперёд. — Вы запрещаете кормить больных и лечить.

Шэнь Цзю повернулся к ней.

— Это правда?

— Да, господин, — женщина упала на колени.

— Они всё равно не проживут долго, зачем на них тратить хорошую еду, — заворчали мужчины.

Шэнь Цзю развернулся к говорившему, и словно земля дрогнула от его гневного взгляда. Мужчины, стоявшие напротив, отступили на шаг, переглядываясь.

Сила бессмертного

Шэнь Цзю развёл руки, выпуская ци волной. Нож предводителя и остальное оружие, что приготовили против Шэнь Цзю, вырвалось из рук и поднялось в воздух, а затем с глухим стуком упало на землю.

Толпа ахнула и начала отступать.

— Нельзя же… нельзя! Это же смертные! Запрещено… — шептал Лян Гэн, стоящий за спиной, совсем тихо, так, что только острый слух бессмертного мог его услышать.

Но Шэнь Цзю вела воля его бога.

Он взмыл в воздух, так, что каждый смертный смог увидеть его. Раскатами грома казался его голос.

— Этот Шэнь Цзю не позволит злым людям осквернять жестокостью благословенную землю, где звучит воля небесного владыки, — произнёс он, глядя сверху вниз. — Отныне порядок и справедливость станут законами этого города. Любой, кто осмелится пойти против, почувствует мой гнев. Такова воля небесного владыки!

Свершившееся пророчество

Толпа, испуганная, ошеломлённая, застыла, а потом люди начали опускаться на колени. Один за одним падали, поднимая лица к небу и сжимая руки в мольбе.

— Бог! — закричал кто-то из толпы. — Пророчество сбылось!

— Боги вернулись! — женщины, подростки и даже мужчины рыдали, размазывая слёзы по грязным лицам.

— Неужели это правда? — повторяли в толпе, — наши беды закончились?!

— Демоны будут отброшены за грань… Красный сумрак покинет землю… Земля вновь зацветёт… — повторяли слова древнего пророчества.

С рук Шэнь Цзю сорвался слабый свет, разлившийся по земле, в воздухе, кружась, запорхали бабочки и лепестки цветов.

— Запомните, — продолжил Шэнь Цзю, его голос был спокоен, но полон силы. — Где звучит воля небесного владыки, там нет места тьме. Отныне эта земля очищена.

Толпа разразилась ещё громче криками и рыданиями. Люди падали ниц, шептали молитвы, словно боялись, что их голоса не будут услышаны.

А Лян Гэн, побледневший, смотрел на шибо. Он не знал, что сказать. Бог? Небесный владыка, который установил законы?

Примечания:

Бета: лапки приложены.

Шэнь Цзю медленно опустился вниз, вставая обеими ногами на землю. Его голос, что только что гремел над толпой, утих, взгляд смягчился. Толпа замерла, не решаясь шевельнуться.

Только группа молодых женщин с дальнего края двинулась вперёд, а с ними дети и подростки. Подошли ближе те, кто первыми услышали зов Источника. Они пришли в этот город, когда здесь не было ничего, лишь обломки и выжженная земля. С них начался этот город. Слушая их песни и смотря на их танцы, Юань отогревался душой.

Появление мужчин всё изменило, те, кто были первыми, стали последними. Они так и остались в жалких, построенных на скорую руку времянках.

Впереди всех шла Мэй Чжун, её худое, измождённое лицо выражало смесь надежды и страха.

Она упала на колени перед Шэнь Цзю.

— Владыка, — её голос прозвучал едва слышно.

Шэнь Цзю поднял руку, жестом призывая её подняться.

— Встань, дитя. Не называй меня так, это звание принадлежит лишь небесному владыке. Зови меня бессмертный Шэнь.

Мэй Чжун робко приподнялась, но её взгляд был опущен вниз.

— Бессмертный Шэнь, — прошептала она, глядя на свои натруженные руки. — Мои руки… Они лечат. Над ними иногда загорается свет, но мужчины говорят, что это проклятие. Они велели мне перестать лечить, иначе я навлеку на всех беду.

Шэнь Цзю наклонил голову.

— Подойди ко мне. Покажи их.

Женщина шагнула вперёд, дрожа всем телом. Она боялась, что бессмертный осудит её или подтвердит опасения остальных.

— Не тревожься, дитя, — сказал он мягко, вспоминая рассеянную улыбку Юаня. — Наш бог добр и милостив, тебе нечего бояться.

Источник жив?

Мэй Чжун вытянула руки, и Шэнь Цзю осторожно коснулся их. Его взгляд стал напряжённым, когда над ладонями вспыхнула слабая аура, колеблющаяся, словно огонёк свечи.

— Источник… — прошептал он, чувствуя знакомую ци.

Это была та самая энергия, что исходила из Источника Цанцюн, но как она могла ощущаться в руках смертной женщины?

Ещё крохотную каплю ци послал внутрь смертного тела Шэнь Цзю, чтобы понять — всё было не так! Он внимательно следил за течением, ожидая, что ци наткнётся на духовные корни или пройдёт по духовным венам, как у любого одарённого.

Ничего. Женщина была смертной. У неё не было ни духовных вен, ни корней, ни даже слабого зародыша собственной энергии.

«Как это возможно?» — подумал он.

Ци всегда сосредотачивалась в трёх даньтянях, создавая мощную основу для совершенствования. Здесь же энергия не шла по венам, она шариком хранилась в сердце, никак не влияя на тело смертной.

Это значило только одно: кто-то передал этой женщине ци Источника Цанцюн.

Вариантов немного.

Сейчас только бог был способен на подобное.

А значит…

Он поднял голову, глядя вдаль, туда, где простирались земли Цанцюн, всё ещё окутанные демоническим красным сумраком.

«Неужели Источник жив?»

Шэнь Цзю прикрыл глаза, пытаясь справиться с охватившим его страстным желанием упасть на колени, восславляя Юаня. Как долго он мечтал помогать людям — и бог выполнил его желание. Шэнь Цзю тайно лелеял мечту о возрождение Цанцюн — и вот он, знак!

Мэй Чжун заметила, как лицо бессмертного изменилось, и не выдержала. Она разрыдалась:

— Простите меня, бессмертный Шэнь! Я не хотела навлекать беду! Я уйду, уйду немедленно!

Шэнь Цзю протянул руку, мягко коснувшись её плеча, и, пытаясь справиться с голосом, ясно произнёс:

— Не вздумай плакать, дитя. Ты отмечена духовной силой. Это не проклятие, а благословение! Редкий дар избранным!

Мэй Чжун робко посмотрела на него, поднимая заплаканные глаза.

— Благословение? Правда?

— Правда!

Но подарки на сегодня не закончились.

Новое начало ордена Цанцюн

Мэй Чжун нерешительно подняла голову, словно не решаясь спросить, а потом тихо произнесла:

— Бессмертный Шэнь, мои дети… — её голос дрожал. — Я лечила их, и… посмотрите, с ними всё в порядке?

Она позвала двоих детей, мальчика и девочку, которые прятались в толпе. Их вытолкнули вперёд. Шэнь Цзю с интересом посмотрел на них: если ци источника у матери, то что скрывают эти дети? Мальчик выглядел хрупким, словно долго болел, но в его глазах читался редкий ум. Девочка выглядела старше, её взгляд был спокойным и сдержанным, она крепко держала младшего за руку.

— Подойдите ко мне, — произнёс он, и дети шагнули вперёд, подталкиваемой толпой.

Шэнь Цзю двумя пальцами коснулся ямочки между ключиц ребёнка — точки, максимально близкой к верхнему даньтяню, и импульсом пустил ци самую каплю, чтобы почувствовать отклик. Шэнь Цзю нахмурился, следя за крохотной каплей.

И снова нежданное чудо — в глубине смертного тела были совсем крохотные даже не корни — зачатки духовных корней. Шэнь Цзю с трудом сдержал восторженную улыбку.

Раньше таких детей не считали заклинателями, их потенциал был ничтожен, но теперь — это значило, что жизнь набирает силу, вместе с источником появились и новые заклинатели. Дети — это будущее, они те, кто смогут восстановить Цанцюн.

Шэнь Цзю поспешно коснулся девочки — и у неё были совсем слабые крохотные зачатки будущих духовных корней.

— Возрадуйтесь! — Шэнь Цзю развернулся к людям, — Мир возрождается. Эти дети — символ нового мира, они станут заклинателями, носителями великой силы и великих возможностей! — И оборачиваясь к Мэй Чжун, добавил, — Женщина, твои дети отмечены. Они могут стать учениками школы Цанцюн.

— Учениками? — Мэй Чжун прижала руки к губам, — Но… Мы ведь простые смертные.

— Нет, — произнёс Шэнь Цзю. — Лян Гэн!

Побледневший Лян Гэн вздрогнул, выныривая из своих мыслей.

— Да, шибо?

— Эти дети присоединяются к вашему обучению. Проследи, чтобы они присутствовали на ваших медитациях, не забудь объяснить им основы.

Примечания:

Меня ужасно ругали за эту главу, даже не знаю, нужна она или нет.

Бета: лапки приложены.

Нужна-нужна. В первую очередь — жителям этого города нужна.

Докажи

В толпе повисло напряжённое молчание. Люди смотрели на Шэнь Цзю с благоговением.

И вдруг раздался крик.

— Это всё неправда! Ты врёшь!

Голос принадлежал толстяку, стоявшему на краю площади.

— Люди, чему вы верите! Нет никакого бога, бессмертные оказались простыми мальчишками! А это обычный трюкач! — продолжал он. — Если он такой всемогущий, почему ничего не сделал до сих пор? Почему мы голодали? Почему наши дети умирали?!

— Нет! — Закричала одна из женщин. — Мы сами виноваты, мы отвернулись от законов богов, поэтому страдали!

Толстяк громко хмыкнул, его голос стал ещё язвительнее.

— Это он хочет, чтобы все так думали! Чтобы все стали его рабами. — он насмешливо уставился на Шэнь Цзю, считая, что сумел раскрыть обман.

Мужчины привыкли управлять. На охотниках держалось всё. Жизни каждого в поселении зависели от них. Синее небо над головой мало что изменило, да и слишком мало времени прошло.

— Тебе нужно доказательство, смертный? — тихо спросил Шэнь Цзю.

Толстяк резко кивнул, он шагнул вперёд, указуя.

— Да! Если ты настоящий бессмертный, докажи это! Покажи, чего стоит твоя сила, сможешь ли ты защитить нас от демонов! Или ты такой же, как те «герои», которые исчезли, бросив нас на произвол судьбы?!

Толпа загудела. Некоторые зашептались, поддавшись словам, другие замолкли, боясь даже взглянуть на Шэнь Цзю.

На мгновение тишина снова окутала площадь. Шэнь Цзю, казалось, задумался. Затем он поднял руку, и воздух вокруг него зазвенел. Все ждали ответ.

— Это неправда. Вам не нужно ничего доказывать, — сказал он мягко, но так, что голос его разнёсся по площади. — Вы знаете истину. Но если тебе, смертный, нужно подтверждение… — его глаза встретились с глазами толстяка, и в них было что-то пугающее, — то ты его получишь.

С этими словами Шэнь Цзю поднял руку, и один из мечей, лежавших на земле, медленно поднялся в воздух. Его лезвие сверкнуло в свете солнца, словно предупреждая.

Толстяк побледнел, но всё ещё пытался говорить уверенно.

— Это ничего не доказывает! Ты меня не напугаешь! — закричал он, но голос его дрогнул.

Шэнь Цзю сделал шаг вперёд, а меч завис прямо перед толстяком, направленный на него.

— Ты требуешь доказательств и говоришь о страхе, — произнёс Шэнь Цзю, не отводя взгляда. — Но страх — это не доказательство. Ты боишься того, чего не понимаешь. Но я покажу тебе, что значит истинная сила.

Ци вокруг него закружилась, подняв пыль и заставив воздух вибрировать. Люди попятились, но никто не решался убежать. Толстяк замер, сжимая в руках длинный кинжал, но тот больше не казался ему надёжной защитой.

— Ты бессмертный! Ты не можешь причинить мне вред! Ваши законы запрещают убивать смертных! — в отчаянии выкрикнул он.

Шэнь Цзю слегка улыбнулся, и эта улыбка заставила толпу вздрогнуть.

— Ты прав. Бессмертные не убивают смертных. Но ты нарушил законы бога, и твоё наказание будет соответствующим.

— Нет… Ты не можешь… Я ничего не сделал!

— Ты хотел изгнать танцора из города, ведь так?

Толстяк задрожал.

— Откуда ты знаешь?

Шэнь Цзю поднял руку, и ци окружила толстяка, поднимая его в воздух.

— Ты будешь изгнан за границы земли живых, туда, где законы бога больше не действуют, — сказал Шэнь Цзю, и его голос гремел.

— Нет! — закричал толстяк, извиваясь в невидимой хватке.

Доказательство

— Отпусти его! — раздался голос. Товарищи не забыли толстяка, оба охотника стояли за спиной Шэнь Цзю, нацелив в него луки.

— Или мы выпустим стрелы! — добавил второй, его голос дрогнул, но в глазах читалась решимость. — Ты не можешь изгонять людей из нашего города!

Он повернул голову чуть в сторону, так, чтобы их фигуры отразились в его холодных глазах.

— Вашего города… — тихо повторил он, — и вас не волнует, что этот человек делал?

Охотники напряглись, но не опустили луки.

— Не тебе судить! Бессмертные не имеют права карать нас!

Шэнь Цзю сделал шаг в сторону, и его ци, как будто невидимый поток ветра, окружила стрелков.

— Судить? — его голос был тихим, но каждый слышал, как в нём зазвучала угроза. — Вы оттеснили на окраину тех, кто первыми пришли в этот город. Вы позволяете сиротам голодать и готовы смотреть, как умирают слабые и больные. Это ваш суд и ваш закон?

Охотники переглянулись, но не ответили. Один из них сильнее натянул тетиву, его руки дрожали.

— А теперь вы пытаетесь поднять оружие на того, кого послал бог, — продолжает Шэнь Цзю, делая шаг навстречу,

Младший не выдержал напряжения, он выпустил три стрелы подряд прямо в грудь Шэнь Цзю.

Толпа ахнула. Женщины закричали, дети спрятались за матерями, а мужчины не успели и шагу сделать. Всё произошло в мгновение ока.

Шэнь Цзю мог остановить стрелы ци, но он так привык к своему мечу Сюя, которая всегда успевала среагировать быстрее хозяина, что забыл — Сюя в этой жизни не было.

Вот только у бессмертного был подарок небесного владыки.

Гуань вылетела из высокой причёски — волосы рассыпались по плечам, а белый нефритовый дракон обернулся вокруг одной стрелы, потом второй и сбил каждую на лету. С глухим звуком стрелы упали на землю, а заколка снова вернулась на своё место, закрепив волосы бессмертного так же, как прежде.

Кара

Толпа застыла в полном ужасе. Над площадью повисла звенящая тишина.

Шэнь Цзю посмотрел на младшего охотника. Его глаза были спокойными, но в них блеснула едва уловимая тень разочарования.

— Ты попытался поднять руку на того, кто несёт волю бога, — произнёс он негромко, но каждый человек на площади услышал его слова.

Младший охотник задрожал, лук выпал из ослабевших рук.

— Это… это невозможно… — прошептал он, пятясь назад. — Это не может быть…

— Ты пытался пролить кровь на благословенной земле, очищенной от зла. — Шэнь Цзю сделал ещё шаг вперёд

— Тот, кто идёт против воли бога, не достоин его дара и не может жить на благословенной земле под синими небесами, — каждое слово Шэнь Цзю падало глухо, словно камень, отзываясь в сердцах каждого собравшегося.

Шэнь Цзю стал воплощением закона. Его ци обвилась вокруг троих мужчин, тех самых, кто осмелился поднять оружие, кто выступил против него. Ци подхватила их, вырывая из толпы, и с силой швырнула на землю перед ним.

— Я бессмертный Шэнь, проводник божественной воли, — произнёс он тихо, но так, что каждое слово звучало как удар молота. — Вы трое осквернили этот город своей гордыней, гневом и ложью. Вы получите еду, заберёте свои вещи и немедленно покинете это священное место.

Мужчины подняли головы, в их глазах плескались страх и мольба. Один из них открыл рот, но слова не смогли сорваться с его губ. Тишина была оглушительной.

Шэнь Цзю наклонил голову, его взгляд стал ещё холоднее.

— Лян Гэн, — произнёс он, не оборачиваясь.

Тот вздрогнул, но поспешно шагнул вперёд, сглатывая ком в горле.

— Да, шибо!

— Выдай им еды, — продолжил бессмертный ровным, лишённым эмоций голосом. — И проследи, чтобы они покинули город до заката.

Лян Гэн низко поклонился, стараясь скрыть охвативший его трепет.

— Будет исполнено, шибо.

Толпа потрясённо молчала. Женщины прижимали детей к себе, мужчины избегали встречаться взглядом с теми, кто стоял на коленях.

Бессмертный развернулся и начал уходить. Он не оглядывался, не смотрел на тех, кого оставил позади. Толпа медленно расступалась, давая ему дорогу, а потом, один за другим, люди опускались на колени, склоняя головы.

Примечания:

220 лайков 。.:☆*:･'(*⌒―⌒*)))

ФФ на 20 месте по фандому, это так здорово. Спасибо.

Огромное спасибо за комментарии, на все обязательно отвечу. Сайт глючит, и я здесь урывками.

У меня есть группа в телеграмм, там выкладываю общим файлом, и он работает без ВПН: https://t.me/just_for_fun_sis

Бета: лапки приложены.

Аньдин

Шэнь Цзю медленно поднимался по склону, заложив руки за спину. Он уже забыл о трёх смутьянах. Его мысли занимал источник, чью силу он почувствовал в смертной.

«Если источник Цанцюн жив, то может ли он проявить себя здесь, на Аньдин?..»

Позади раздались торопливые шаги. Лян Гэн, изо всех сил стараясь не отстать, почти бежал, держа за руки двоих детей Мэй Чжун.

— Где источник? — наудачу бросил Шэнь Цзю, не оборачиваясь.

Это была ещё одна из тщательно охраняемых тайн ордена Цанцюн — духовная жила источника проходила под всеми пиками школы, питая каждую из 12 вершин.

Главный выход жилы — Сердце источника билось на Цюндин, в пещерах Линси, где за нефритовыми воротами скрывался единственный вход. Это место силы оберегалось со всем тщанием, доступ к нему мог дать лишь глава ордена.

На других вершинах источник едва касался поверхности. Чтобы защитить духовную жилу от злой воли или чужой глупости, ещё в древности решением совета Лордов и Главы ордена все выходы были наглухо запечатаны звёздным камнем. Тайну хранили старейшины и Лорды пиков. Лишь немногие избранные знали, что в глубинах скал струится живая сила источника Цанцюн. Именно её надеялся найти Шэнь Цзю.

Лян Гэн запнулся, прежде чем ответить:

— Шэнь-шибо, на Аньдин нет источника, Вы, должно быть, запамятовали. Только Цюндин обладает духовным источником.

Шэнь Цзю ничего не сказал.

«Очевидно, внешнего ученика Аньдин никто не стал посвящать в тайну.»

Впереди раздались радостные приветственные крики. Лян Гэн заозирался, он хотел было бежать в ту сторону, но не знал, что делать: дети держались за его руки, а впереди медленно, не обращая внимания на шум, вышагивал лорд Цинцзин.

— Иди, выясни, кого нашли, — бросил через плечо Шэнь Цзю. — Представь детей ученикам Аньдин. Они теперь ваши младшие шиди и шимэй.

Лян Гэн поспешно поклонился и, подхватив детей на руки, быстро зашагал в сторону голосов аньдинцев.

Исследование руин

Шэнь Цзю продолжал путь, развернув духовное чутьё, внимательно отслеживая колебания ци. Спрятанный духовный источник не так-то просто найти.

Звёздный камень считался легендой ещё в древние времена. Его привозили издалека, откуда-то из-за демонических земель. Совершенно невзрачный серый булыжник преображался в темноте, а стоило его коснуться ци — и он расцветал искрами, затейливо преломляющимися в его гранях. У него было две стороны. Одна ровная, а вторая, словно кристалл, изрезана острыми ровными гранями. Помимо редкости и красоты, звёздный камень очень хорошо поглощал и скрывал ци. Его использовали для артефактов-накопителей. Поэтому именно этот камень был выбран, чтобы тщательно спрятать духовную жилу источника Цанцюн.

Аньдинцы хорошо постарались, Пик всё больше походил на тот, каким был раньше. Ямы дорожек заполнили камни и песок, мусор стаскали в одно место. Разрушенные здания ещё не успели начать строить — пока сделали разметку колышками, намечая будущие строения. Ничего глобального, лишь обычные бытовые постройки, за которые всегда отвечали младшие ученики.

Шэнь Цзю искал источник. Он шёл между развалин, педантично обходя каждую, надолго останавливался и водил руками, касаясь камней и земли, стараясь почувствовать ци.

Здание совета Аньдин стояло поодаль. К нему шли невысокие ступени, теперь частично выломанные, частично разбитые в крошево. Центральный зал был организован вокруг мощного драконьего столпа, поддерживающего крышу. Ничего не осталось. Словно страшный удар пришёлся именно сюда, смяв крышу в пыль, а от столпа осталась круглая площадка, и даже у неё был раскрошен угол, теперь засыпанный песком. Частично сохранились стены вокруг с древними печатями, которые накладывались не одним поколением лордов Аньдин. Но цельность вязи была нарушена, лишь некоторые из них светились.

Шэнь Цзю вздохнул: «Восстановить разрушенное будет непросто.»

А потом замер посередине шага. Защитные печати Аньдин светились!

Будь на месте Шэнь Цзю лорд Аньдин, источник рванул бы навстречу, слишком часто Лорды медитировали возле своего источника, сливая с ним поток ци. Но чужому сильному бессмертному он не покажется…

Шэнь Цзю подошёл вплотную, и перед его глазами только что светящиеся знаки медленно погасли. Но он успел почувствовать главное — духовная жила под Аньдин жива.

Контакт с источником

Шэнь Цзю медленно опустился на колени, произнеся короткую молитву Юаню. Он сел в позу лотоса, выпрямив спину и выставив ладонь перед собой. Ци закрутилась над ним. Бессмертный позволил ей вольно течь, напитывая всё вокруг, скользить над камнями, играть в воздухе, а потом послал её, такую рассеянную и вольную, вглубь каменного основания, надеясь, что она сможет найти и почувствовать.

Губы шептали старинную клятву Цанцюн. Шэнь Цзю осторожно направил свою энергию к звёздному камню и за него, окутывая всю площадку своей энергией, зовя источник, обещая оберегать и поддерживать.

И Источник откликнулся. Медленно, неуверенно открываясь навстречу.

Слёзы потекли по щекам. Шэнь Цзю чувствовал себя так, словно он покидал дом, оставляя мать молодой женщиной, полной сил, а когда вернулся, застал еле живую тень.

Источник чуть дышал, он был так слаб, что только память Шэнь Цзю говорила, что это тот же самый Источник Цанцюн, слава о силе которого гремела по всему миру.

Однако источник жил, и это было главным.

Шэнь Цзю дышал в такт, он позволял своей ци скользить рядом, не пытаясь отдавать. Сейчас Лорд Цинцзин, чьё золотое ядро было возрождено богом Юанем, был намного-намного сильнее того, что осталось от источника Цанцюн.

Он выпустил сколько мог, сколько источник готов был принять, и, выдохнув, вобрал в себя остаток ци.

Новые ученики

Детский смех донёсся до Шэнь Цзю. Он обернулся. Двое детей вприпрыжку бежали к нему вверх по склону, смеясь и переговариваясь. От тихих и запуганных детей не осталось и следа, ещё бы — двадцать учеников Аньдин стали им старшими братьями.

Лян Гэн торопливо шёл следом, как обычно причитая:

— Не бегите так, упадёте!

Оба ребёнка остановились в двух шагах и склонились в почтительном поклоне:

— Шэнь-шибо, — старательно проговорили дети, кося глаза на Лян Гэна. Они очень старались правильно приветствовать старшего боевого дядюшку, — в завалах нашли учеников Цяньцао.

— Троих, — добавил Лян Гэн, — худые, замученные, но живые. Говорят, голодали и долго ждали, пока найдём и вытащим.

Он гордо улыбался, глядя на своих подопечных. Дети уже запомнили его указания и старались выполнить их идеально. Они расправили одежды, вытянулись во весь рост и склонили головы, ожидая распоряжений старших.

Шэнь Цзю кивнул детям:

— Молодцы.

Он повернулся к Лян Гэну:

— Организуй здесь алтарь. Каждый день смертные должны приходить и поклоняться ему. Укрась всё как следует. Пусть поют песни или медитируют.

— Этой будет дозволено спросить? — сказала Юэ совсем тихо. И, дождавшись кивка, робко произнесла: — А танцевать можно, Шэнь-шибо? — дочери Мэй Чжун было непривычно, что грозный бессмертный — её боевой дядя, и она может обращаться к нему запросто, как принято в семье.

Шэнь Цзю улыбнулся, вспоминая танцы Юаня:

— Обязательно. Пусть каждый день теперь будет радостным праздником. Танцуйте и пойте, славьте бога, который подарил нам синее небо и возможность жить.

Дети радостно запрыгали, забыв все наставления Лян Гэна, а тот, вздохнув, начал прикидывать, как выполнить указания шибо.

Примечания:

Главы небольшие.

Немного юмора.

Упоминания убийств, кишок и прочих внутренностей.

Бета: лапки приложены.

Шэнь Юань с надеждой ожидал, что Шэнь Цзю задержится в городе рядом со смертными и Лян Гэном, хотя бы на несколько дней или, может, недель. Однако тот вернулся слишком быстро, снова нарушив хрупкий покой размеренности жизни Юаня.

Юань помнил, как легкомысленно бросил пару дней назад: «Живи в пещере, если хочешь». В тот момент он не подумал, что Шэнь Цзю воспримет это буквально. Теперь же он готов был дать себе пощёчину.

«Зачем я это сказал? Ну зачем?» — терзался он, наблюдая за невозмутимым Шэнь Цзю, который с низким поклоном спокойно занял ту часть пещеры, которую Юань добровольно отдал.

Но раз уж слова вылетели, он не мог их забрать обратно. Ему придётся терпеть.

И эти поклоны порядком достали. Шэнь Юань кланялся в ответ, но Шэнь Цзю не успокаивался, он постоянно сгибался в поклонах, и каждый раз они становились всё ниже и ниже⁽¹⁾.

Шэнь Юаню пришлось наплевать на вежливость и сделать вид, что он в упор не замечает склонённой спины, и разговаривать как обычно.

Неудачный день

День Шэнь Юаня не задался ещё с вечера. Шэнь Цзю молчал, не смотрел в глаза и только изредка бросал искоса тяжёлые долгие взгляды, от которых Шэнь Юаня бросало в дрожь. Плохие мысли вернулись.

Шэнь Юань прекрасно знал, что заклинателям убить человека — раз плюнуть, а у него даже ножа не было, не говоря уж о нормальной постели и отдельной закрывающейся комнате.

«Дверь! Мне нужна дверь, причём срочно!»

Листья и трава, которые он натаскал, успели высохнуть и нещадно кололись сквозь ткань, которую он выпросил у Лян Гэна, подушки не было, от каменного пола, покрытого песком, тянуло сыростью. Юань и так спал плохо, а теперь и вовсе не мог сомкнуть глаз.

Он очень хотел быть сильным, ничего не боящимся бессмертным заклинателем, но не получалось. Благо за ним присматривали боги, а то он не знал бы, что и делать. Он у себя даже золотого ядра не нашёл и циркуляцию ци не смог запустить. Обидно было до слёз, но Шэнь Юань не мог долго горевать и продолжал пытаться сделать свою работу по восстановлению мира хорошо, не думая о грустном.

Демоны

Голубого неба стало больше, красный сумрак отступал. Он мог гордиться собой, если не смотреть вдаль. А там огромное красное марево, синий пятачок по сравнению с ним казался ничтожным. Количество предстоящей работы угнетало.

— Ещё так много… — простонал он, растирая лицо руками.

Он снова осторожно попытался «усилить циркуляцию ци». Юань читал теорию и знал, как надо сложить правильно пальцы. Но вместо увеличения потока ци он увеличил поток демонов, которые бились в его барьер.

Да, за стеной были демоны. Раньше они скользили вдоль границы, прячась в красной тени, теперь они подходили вплотную к границе, царапая барьер когтями, а ведь Шэнь Юань был совсем не уверен в его крепости и стойкости.

Скрежет когтей по барьеру вернул его в реальность. Демоны, с их бешеными глазами и свалявшейся шерстью, не выглядели как грубые, но благородные создания из новеллы. Честно говоря, они больше были похожи на взбесившихся волков, да ещё и с пеной у пасти.

— Ну замечательно, — произнёс Юань, глядя на демонов, которые уже облепили барьер. — Может, договоримся?

Он выбрал место, где монстров не было, и шагнул за границу.

— Э-э… — начал он, поднимая руку. — Простите, уважаемые демоны… Не могли бы вы не разрушать мой барьер?

Все окружающие демоны медленно развернулись на голос и… рыча, ринулись к нему! Барьер, оказывается, поглощал звуки, и вопли за ним были не слышны, но снаружи они оглушали!

Шэнь Юань испугался, он попятился, запнулся о корень и как в дурном романе упал на спину.

— АААААА! — заорал он, выставляя вперёд руки, — Убить! Убить! Убить! — Выкрикнул он так же, как делал в видеоиграх!

Золотой луч вырвался из его ладоней и пронзил нападавших. Но инерция… Демоны очень быстро бежали на него, и теперь Шэнь Юань был покрыт ошмётками, кровавыми кусками, кровью и вонючими внутренностями демонических существ. Буэ.

Совсем не удивительно, что Шэнь Юаня вырвало. По закону подлости именно в этот момент сияющий красотой Шэнь Цзю, чьи длинные волосы, заколотые драгоценной гуанью, лежали волосок к волоску, в роскошном расшитом драгоценными камнями пао, которое невыразимо ему шло, пришёл на границу, посмотреть, что происходит.

Шэнь Юаню хотелось провалиться сквозь землю, но, взяв себя в руки, он кивнул бессмертному мастеру и, сделав вид, что всё идёт по плану, зашагал к пещере, с дрожью думая, что мыться снова придётся в ледяной воде подземного ручья. С контролем ци он так и не разобрался, и подогреть воду не получалось, поэтому всё это время он мылся в холодной, буквально ледяной воде. Найденная купальня с каменной ванной посередине лучше ситуацию не делала.

1) Особенность культуры Китая, ниже кланяется младший или тот, кто ниже по званию или положению. Так что Шэнь Юань сам виноват, мог низко не кланяться, и Шэнь Цзю тоже бы не склонялся до земли.

Вернуться к тексту

Примечания:

Ещё маленькая глава юмора. :) Они должны были идти вместе, но у меня плохо сейчас пишутся большие главы.

Бета: лапки приложены.

Шэнь Цзю много повидал в своей жизни. Он видел разных людей и существ, жил во дворцах и дуплах деревьев, общался с высшими демонами и небожителями. Но никогда ему ещё не встречалось настолько непонятное существо, как бог Юань.

Река наоборот

Юань был… странным. Странным настолько, что всё вокруг менялось до неузнаваемости, но сильным — и миру приходилось подстраиваться. Сразу за пещерой и чуть ниже журчал крохотный водопад, должно быть, божественный источник пробился наружу. Но вверху он был полноводным, напоминавшим достойную реку, куда можно зайти по пояс, а внизу, у подножия, он превратился в слабый ручеёк, терявший себя в камнях.

«Это же против всех законов мироздания», — думал Шэнь Цзю, стоя у обрыва и глядя на это чудо.

Шэнь Цзю снова поднялся наверх, вода была глубокой настолько, что он чётко видел в ней силуэты рыб. Демонических.

— Демоническая рыба… В ручье, наполненном божественной силой? — нахмурился он и потёр лоб. Он чувствовал проявление божественной воли, но никак не мог понять, зачем.

Тут он увидел, как Юань в закатанных по колено штанах, без рубашки, пытается проткнуть рыбу подобием копья, но раз за разом промахивается.

— Так-так, — пробормотал бессмертный, накидывая на себя покров ци и осторожно подходя ближе.

Картина была… яркая. Юань, мокрый с ног до головы и явно не в духе, вонзал палку в воду, ругая свою косорукость и интерференцию света в воде.

— Ну давай же! Ловись ты, скользкая гадина!

Бровь Шэнь Цзю как поднялась вверх, так и не опустилась.

Наконец, Шэнь Юань с триумфальным воплем насадил сначала одну большую рыбу, а потом другую и, тяжело дыша, пробормотал:

— Двух нам хватит. Если нет, пусть идёт к Лян Гэну, я никого не держу!

Шэнь Цзю круглыми глазами смотрел на улов. Рыба дёргалась и била хвостами. Она точно была демонической.

Юань вытащил рыбу на берег и громко произнёс:

— Помогите мне, боги, без вас мне не справиться, — он сложил руки в молитве.

Шэнь Цзю с большим трудом удержал рот закрытым. А Юань продолжал, коснувшись каждой рыбины ладонью:

— Пусть всё вредное тебя покинет!

Шэнь Цзю смотрел не отрываясь. На его глазах из рыб начали исходить чёрные сгустки демонической ци, а их место занимала чистая, золотая божественная энергия.

Юань, довольный результатом, схватил рыбу и потащил её к пещере, развёл большой костёр, бросил на него плоский камень и положил на него рыбу.

«Кто-нибудь, объясните мне, что тут происходит?» — думал Шэнь Цзю, наблюдая за тем, как костёр взметнулся до небес, а рыба начала чадить.

Юань притаскивал охапки хвороста и швырял их в огонь. Хворост сгорал моментально, иногда ещё на подлёте. Рыба равномерно обугливалась по краям, сверху на неё падал пепел. Что происходило снизу, не было видно, но стойкий запах горелого подсказывал, что и там не всё шло гладко.

Шэнь Цзю подошёл ещё ближе. Он начал догадываться о происхождении тех кусочков горелой рыбы которые он видел на второй день своего появления.

Юань, вздохнув, посмотрел на получившееся месиво.

— Должно быть готово, — произнёс он и, отковыряв наименее пострадавшие от огня кусочки, переложил их на кору, заменяющую богу тарелки, и унёс в пещеру.

Шэнь Цзю потрясённо молчал, глядя на всё это со смесью ужаса и восхищения.

Вечное страдание

Шэнь Цзю всё чаще ловил себя на мысли, что его терпение проверяют на прочность. Бог Юань жил в пещере, но ныл и постоянно ругался на ту жизнь, что сам для себя устроил. Он делал это тихо, только слух бессмертного не оставлял никаких шансов не слышать это пыхтение и слезливые возгласы.

Каждый вечер Юань с обречённым видом шёл к купальне, скидывал одежду и со стонами погружался в воду.

— Боги, как же холодно… — гулко разносился по пещере жалобный тихий возглас.

Шэнь Цзю, лёжа в своей части, морщился.

«Почему он просто не нагреет воду? У него божественная ци, которой хватит на создание целого моря кипятка!»

Шэнь Цзю знал, что он не должен был так думать, решения бога не обсуждаются!

У Юаня стучали зубы, он фыркал, иногда даже всхлипывал, выжимал волосы, затем натягивал на себя дрожащими руками одежду и, содрогаясь всем телом, возвращался к себе. Шаги его были нетвёрдыми, и где-то на полпути он обязательно громко чихал — так, что с потолка осыпалась пыль.

— Ааа-пчхи! За что мне это… — гулко раздавалось по пещере.

Шэнь Цзю лежал в своей части, усиленно циркулируя ци и пытаясь сохранить спокойствие. Но даже его железные нервы не выдерживали.

Юань заходил к себе…

Сперва пауза. Небольшая. А затем…

— Дурацкий матрас!

Шэнь Цзю вздрагивал всем телом. Он ждал.

Юань осторожно устраивался на матрасе, чтобы через мгновенье с тихим воплем подпрыгнуть:

— Ой, колется! Почему эта трава такая колючая?! — возмущался Юань так искренне, будто трава была заговорена на колючесть лично для него.

Раздавался звук перетаскиваемого матраса: пыхтение, вскрики, шорох и шлёпанье.

— Здесь? Нет, здесь ещё хуже! — сокрушался бог тихо и волочил матрас в другой угол.

Всё затихало на мгновенье. Юань, пыхтя, пытался устроиться, но снова тихо вскрикивал:

— Ай-яй, опять колется! — в его голосе звучало столь искреннее отчаяние, как у человека, познавшего самую глубокую боль и несправедливость жизни.

Шэнь Цзю, лёжа идеально прямо, мысленно считал: «Раз… Два… Три…»

— АААА! — раздавался сдержанный вопль, — Ну почему всё так плохо?!

И перетаскивание матраса начиналось сначала.

«Четыре… ​​Пять… Шесть…»

Эта ночь начала казаться бесконечной. Шэнь Цзю разжал кулаки, заметив, что ногти уже впились в ладонь. Его бессмертная выдержка начала давать сбой.

Примечания:

С вами не интересно, вы угадали про Лю Цингэ, но надеюсь, я вас ещё удивлю. ;)

Но он будет чуть позже, через главу или две.

Бета: лапки приложены.

Согревающая печать

Стон Юаня, глухой и надрывный, отражался от стен пещеры и ударял прямо в сердце. Это было невыносимо. Шэнь Цзю стискивал зубы, пытаясь не слышать, но словно демон подталкивал под руку:

«Боги тоже ошибаются! Не жди! Делай!»

Но внутри строгим голосом давно вознёсшегося шицзуня звучало:

«Ты здесь не для того, чтобы думать! Слова учителя — закон для тебя! Подчиняйся!»

И удары бамбуковой палкой по пяткам, чтобы точно запомнилось. Горло перехватывало горечью, слёзы жгли глаза.

Как жесток Юань! Он не требовал ничего, растерянно улыбался и уходил всё дальше и дальше, оставляя Шэнь Цзю позади, даже не думая, что тот достоин большего. Он может быть верным и преданным.

Шаркающие шаги прошли через всю пещеру и затихли. Ушёл.

Шэнь Цзю быстро встал, провёл руками по одежде, расправляя её, дошёл до купальни, коснулся воды — ледяная. Выдохнул — заклубился пар. Перед глазами встал Юань с мокрыми, торчащими иглами волосами, посиневшими губами и длинными белыми пальцами, которые он тщетно пытался согреть, смотря вдаль.

«Это неправильно!» — колотилось внутри.

Шэнь Цзю прикрыл глаза, сдерживаясь из последних сил.

«Бог лучше знает! Это святотатство — вмешиваться в божий замысел!» — строгий голос учителя хлестал наотмашь.

Но было поздно.

Сяо Цзю уже вскакивал на бочку, залихватски свистел сквозь дырку в зубах, и ничто не могло его остановить!

Шэнь Цзю улыбнулся упрямо. Он шагнул вперёд и начертал согревающую печать в воздухе. Не маленькую, а большую, такую, что и слепой заметит, и с силой впечатал огромный золотой знак в бок купели. Зашипел камень, печать была вбита внутрь так глубоко, что образовался вдавленный контур.

Звёздный камень нагревался на глазах, согревая не только воду, но и всё вокруг.

А Шэнь Цзю уже спешил к выходу, ему срочно надо было успеть к Лян Гэну.

Подарок для небесного владыки

Радость пузырилась в крови, он чувствовал себя так же, как в детстве, когда Сяо Цзю организовывал атаку на торговца булочками. Дерзко, опасно, но всё получится!

Напрасно учитель десять лет уговорами и наказанием вбивал в него благоразумие, Сяо Цзю оказался сильнее, он сердцем чувствовал, как правильно, и спешил исполнить задуманное.

Смертные приветствовали Шэнь Цзю глубокими поклонами, но тот, не обращая внимания, шагал мимо. Ему нужен был даже не Лян Гэн, а склад вещей, куда аньдинцы стаскивали всё, что смогли найти в развалинах. Лян Гэн успел похвастаться, что они раскопали редкую розового дерева кровать, аккуратно разобрали её и унесли на склад.

Скрипучая дверь закрылась за Шэнь Цзю, и он с головой погрузился в поиски.

Первоначально он хотел сплести простую циновку. Быстрая работа, с которой он справился бы за пару часов. Но, послушав стоны бога и обдумывая эту мысль всю дорогу вниз, понял: для нежного божества такая вещь будет слишком груба. Циновка не подойдёт. Юань заслуживал большего.

Шэнь Цзю принялся рыскать по запасникам, направляя ци — розовое дерево часто использовалось для простых артефактов, найти её будет просто. И правда, Шэнь Цзю быстро нашёл массивную кровать. Она напоминала шкаф — огромная, тяжёлая, старинной работы, не зря Лян Гэн так радовался. Розовое дерево успело потемнеть от времени. Кровать была полностью закрытой, в боковых панелях имелись небольшие изящные окошечки для воздуха, украшенные ажурной резьбой, а передняя стенка открывалась наподобие дверей. Такие кровати любила знать, чтобы ощущать тепло и безопасность даже в холодных дворцах.

Он провёл рукой по отполированному дереву, пуская ци, но его радость тут же угасла: кровать была повреждена, в некоторых местах явно не хватало частей.

«Глупо было надеяться, что что-то подробное останется целым», — с грустью подумал он, складывая вместе все детали.

Если у книжников и было преимущество, то это — филигранная работа с ци. Он сосредоточился, и энергия начала обрабатывать подходящие деревяшки. Это были обычные куски дерева, но он мог из них сделать недостающее. Потом был долгий путь в пещеру.

Шэнь Цзю проклял всё, особенно свою лень, давно бы мог сшить мешок-цянькунь, и мучиться не пришлось бы, но времени совсем не было. Он нагло использовал ци не только чтобы втащить громоздкое сооружение вверх по осыпающемуся склону, но и чтобы собрать накрепко. Швы срастались, создавая иллюзию, будто кровать никогда не была повреждена.

Когда работа была завершена, Шэнь Цзю отошёл назад и оглядел своё творение. Оно было великолепным. Только одна деталь оставалась нерешённой — матрас.

Пришлось снова бежать вниз, совершая огромные прыжки цигун и скрывая себя покровом ци.

Он искал его везде: заглядывал в груды ткани, старые сундуки и даже в дальние углы, где казалось, что никто не был столетиями. Ци не могла помочь. Ему нужен был матрас, набитый конским волосом — он мягкий и упругий, но совершенно не реагирует на ци.

«Пока будет ковёр», — сдался он наконец. Тяжёлый тканый ковёр спокойно стоял в углу у самого входа. Шэнь Цзю вытащил его наружу, пустил ци, выбивая пыль и мусор, несмотря на усталость, оттащил наверх и аккуратно разложил на кровати.

Успел!

Свет в тёмной пещере

Шэнь Цзю ещё раз обошёл пещеру, зашёл в купальню — от купели поднимался пар и вода была приятно горячей, такой же температуры, как на горячих источниках.

Поправив всё, Шэнь Цзю ласково коснулся стены, пуская ци, та зайчиками побежала вверх, превращая тёмную пещеру в сияющую искрами сокровищницу.

«Может, мне уже больше никогда не позволят войти», — думал он, ни о чём не жалея.

Юань был удивительным. И непонятным.

Шэнь Цзю вспомнил единственный вопрос, который осмелился задать. Он долго смотрел, как бог мучается с разведением огня в кострище, и осторожно спросил, глядя на горящий факел рядом.

— Будет ли этому ничтожному дозволено поинтересоваться, почему Владыка не использует огонь факела для розжига костра?

Юань обернулся, удивлённо подняв брови:

— Огонь факела? А, этот? Так это же магический огонь.

Шэнь Цзю чувствовал, что его лицо теряет пристойное выражение, а глаза округляются.

— Магический?

— Заклинатели не знают таких вещей? — пробормотал Юань, а затем громко добавил. — Смотри, он светит, но не греет.

Бог провёл рукой по языку пламени, показывая, что тот не обжигает.

Шэнь Цзю округлившимися глазами смотрел, как пламя, только что отчётливо трещавшее в воздухе, перестаёт греть. А бог легко взял один из лепестков, словно тот был цветком, и посадил его на ладонь Шэнь Цзю. Огонь и вправду был на ощупь словно прохладный шёлк.

— Я тебя потом научу, — бросил Юань, — Удобная штука вместо фонарика. Но готовить на нём не получится, — и он снова занялся костром.

Стоило богу отвернуться, как пламя ожило, обжигая жаром. Шэнь Цзю поспешно окружил его ци, удерживая, чтобы не обжечь руки, и вернул лепесток обратно в факел.

Не было никакого магического пламени. Огонь был основой жизни, единым и не меняющимся, как земля и вода — основой мироздания, а потом пришёл Юань…

Шэнь Цзю грустно улыбнулся.

Он собрал несколько кусочков звёздного камня, валявшихся вдоль стены. Напитывая их энергией, превратил в круглые светильники, которые мягко светились, будто звёзды на небосклоне. Сделав десяток, он аккуратно расставил их везде. В купальне, в маленьких складках скалы, в обеденной зале, где было подобие стола и лежали тарелки из коры, и, наконец, в комнате у Юаня. Больше пещера не выглядела мрачной и пугающей, она, словно шкатулка с сокровищами, загадочно сияла, а там, где стояли светильники, по стенам кругами вверх разбегались искры.

Теперь это место выглядело обжитым, почти уютным.

Гнев божества

Шэнь Цзю привычно прислушался к ци, его интересовал Юань, но всегда яркая ци божества теперь казалась тусклой, далёкой, словно была за барьером.

«За барьером!»

Шэнь Цзю бросился бежать со всей скоростью, туда, к самой границе, где чувствовалась ци Юаня. Сердце бешено колотилось в груди. «Успеть! Только бы успеть!»

Добежав до края, Шэнь Цзю остановился, словно врезавшись в невидимую стену. Перед его глазами развернулось зрелище, которое он не забудет никогда.

Юань, спокойный и невозмутимый, стоял за барьером, он помахал демонам и разговаривал с ними. Демоны, массивные и уродливые, ринулись на него, их когти и клыки антрацитово блестели, они двигались с невероятной скоростью, разевая огромные пасти, Юань сделал шаг назад, ещё один, а потом упал…

Прежде чем Шэнь Цзю успел пошевелиться, из ладоней бога вырвались зеленовато-золотые лучи. Они пронзили воздух, ударяя в демонов. Монстры не просто падали. Они взрывались изнутри. Тела разлетались на куски, кровавые ошмётки падали на землю.

Шэнь Цзю застыл. Его спина похолодела, а ноги словно приросли к земле. Никогда прежде он не видел такого жестокого и беспощадного убийства.

Горло пересохло, мысли путались. Он чувствовал, что ему нужно как можно быстрее уйти. Он поспешил вниз, обратно в город. «Там ещё много дел», — думал он, пытаясь сдержать дрожь.

Примечания:

Маленькая добрая глава.

Бета: лапки приложены.

Тепло

Шэнь Юань, грязный и расстроенный, приплёлся в пещеру. Он чертовски устал, от него несло рвотой и внутренностями демонов, ошмётки которых он так и не смог полностью отчистить. Юань прошёл через обширный внешний зал, затем углубился в жилую часть, и вдруг остановился как вкопанный.

Маленькие круглые светильники на стенах бросали мягкий, тёплый свет. Они совсем не напоминали резкий, холодный отблеск магического факела, который Юань держал в руках. Скорее, их свет походил на огоньки новогодней гирлянды, приносящие уют и чувство праздника.

Юань, заворожённый, прошёл вдоль длинного коридора, не отрывая взгляда от этих крохотных сияющих камушков. С каждым шагом становилось теплее. Он чувствовал это кожей, но не мог понять причину.

В купальне всё стало ясно. Вода купели тихо парила. Он скинул грязную одежду и встал обеими ногами на тёплый камень.

«И правда тепло.» — с радостным удивлением заметил Юань.

Он прошёл под уступ, с которого маленьким водопадом, очень похожим на душ, стекала вода, впервые он не кричал от холода. Водопад тёплый. Ему далеко до настоящего горячего душа, но он уже тёплый.

Шэнь Юань наслаждался струями, стекающими по коже и смывающими с него всю грязь. А потом прошёл к купели, осторожно коснулся воды — она горячая, именно такая, о какой он мечтал. Юань со стоном погрузился в горячую воду, чувствуя, как гудят натруженные ноги, щиплет ссадины на руках.

«Сегодня был ужасный день, — думал он. — Эти демоны… Глупые создания. Они не должны были нападать.»

К горлу вновь подступила тошнота.

«Снова одежда испорчена. Лян Гэн точно будет ворчать.»

Полчаса в горячей воде помогли успокоить душу. Шэнь Юань чуть не заснул в замечательно горячей ванной. Он с трудом выволок себя наружу, с закрывающимися глазами ополоснул свои вещи. И побрёл в спальню, засыпая на ходу, там забрался в постель и отрубился, едва положив голову на ковёр.

Восторг бога

Утром Шэнь Юань распахнул глаза и не сразу понял, где он. Вместо привычного тёмного потолка пещеры он увидел… деревянные доски. Ладонями он осторожно коснулся поверхности, на которой лежал. Она была плотной, ворсистой, похожей на ковёр.

Юань сел, моргая, как ребёнок, получивший нежданный подарок. Подняв руку, он на миг сосредоточился — магический факел вспыхнул, осветив всю комнату.

Теперь он разглядел — кровать. В его комнате появилась кровать! Она была старинной, с изящной резьбой на дереве, и напоминала те, что когда-то стояли в домах богатых семей.

«Как она здесь оказалась?»

Юань осторожно провёл руками по потемневшим узорам. Сердце сжалось от восторга.

«Это что-то невероятное…»

Шэнь Юань напряжённо замер, вспоминая, а потом вскочил и прямо босиком побежал к купальне. Он влетел внутрь и сунул руку в воду, не раздумывая.

— Мне не приснилось! — прошептал он.

Вода в купели правда была горячей. Он коснулся водопада, и тёплые струи ласково потекли по руке вниз.

Юань закружился от восторга, радуясь, как ребёнок.

— Шэнь Цзю! — понял он, остановившись. — Это его работа! Боги дали мне отличного помощника!

Благословенный дождь

Вдохновлённый и радостный, Юань выбежал наружу и полез вверх на пещеру, поднимаясь на самую высокую точку пика Аньдин. Здесь, на крохотной площадке, он закружился в танце. В ушах звучала весёлая музыка. Юань улыбался, поднимая к небу руки, и, словно в ответ на его просьбу, полил дождь.

Юань засмеялся, подставив лицо тёплому грибному дождю. Крохотные капли переливались в солнечных лучах, горя словно звёзды.

Внизу, в городе, люди выбегали из домов, забывая о делах. В каждой дождинке горело солнце и божественная ци.

— Это дождь! Настоящий дождь! — шептали они, подставляя ладони и губы под редкие капли.

Больше двадцати лет земля не видела дождя.

— Смотрите, радуга!

Над Аньдином возник радужный мост — символом всего светлого и доброго, что возвращалось в мир.

А наверху, на вершине, смеялся и танцевал Шэнь Юань, ловя руками капли и подставляя лицо тёплому дождю.

Примечания:

Бета: лапки приложены.

Заботы Шэнь Цзю

Шэнь Цзю добрался до города, размышляя о том, что ждёт его впереди. Что выберет бог, какое наказание положено за самоуправство? Шэнь Цзю ни о чём не жалел, он и сейчас считал, что поступил правильно, и готов был понести заслуженное наказание. Лишь бы не изгнание.

Тяжёлые мысли пришлось отложить в сторону — Лян Гэн с сияющим лицом появился перед ним.

— Шэнь-шибо! У нас хорошие новости! Нашли ещё одного ученика с Цяньцао, и двух байчжаньцев. И это ещё не всё — чайник старинной работы, и несколько кустиков духового чая! — гордо доложил он.

Шэнь Цзю только вздохнул. Лян Гэн так и оставался для него бестолковым младшим учеником, которого по непонятной причине приблизил к себе Юань. Находки тот перечислял так, словно духовный чай или чайник в его глазах были столь же важны, как найденные живыми ученики.

Заботы заняли Шэнь Цзю надолго. Он встретился со всеми спасёнными, проверил их духовные вены. Они, как и аньдинцы, все были слабыми внешними учениками, без духовных корней, словно бог специально позволял жить только таким. Ученики Цяньцао все были склонными к лекарству, поэтому он отправил их в город — особых знаний, чтобы подлечить смертных, не требовалось. Как подозревал Шэнь Цзю, именно этого хотел бы Юань.

Байчжаньцы появились именно сейчас, после того, как бог встретился с демонами лично. Шэнь Цзю вздрогнул, вспоминая грозные лучи из ладоней Юаня. Молодым воинам тоже нашлось дело, охотники были грозными против женщин и стариков, но против демонов… Шэнь Цзю не был уверен в их доблести. А охранять границу придётся.

День прошёл в хлопотах. Ночью Шэнь Цзю, вместо того, чтобы спать, проверял запасы, пересчитывал провизию, навестил духовный источник, убедился, что ученики и смертные посещают его регулярно. Он сам несколько часов провёл в медитации, щедро делясь с источником Цанцюн энергией. Добрался до дома лишь на рассвете. Успел устроиться с чашечкой чая в руках, и вдруг…

Дождь ци

Пошёл дождь! Настоящий! Шэнь Цзю выбежал за порог и коснулся крохотных капель — это была ци!

«Невозможно», — прозвучало в голове.

Лян Гэн уже стоял рядом, принюхиваясь к тёплой свежести, он посмотрел по сторонам, коснулся дождя пальцами, а потом зачем-то засунул их в рот. Он удивлённо повернул голову к Шэнь Цзю:

— Шэнь-шибо, это же ци! Дождь из ци!

Шэнь Цзю с трудом сдержал смех, даже до болвана Лян Гэна дошло.

Снизу, из городка, доносились радостные крики детей, а женщины, забыв о работе, пустились в пляс, размахивая мокрыми юбками. Их веселье разносилось по воздуху, как музыка, рождённая этим дождём.

Отзываясь дождю и пожеланию бога, всё рвануло в рост. Словно ранней весной, набухали почки и выстреливали тонкие нежные побеги, Пик Аньдин на глазах покрывался зеленью.

— Шибо, — прошептал Лян Гэн испуганно, — а разве так бывает? Так быстро всё растёт и зеленеет?

Шэнь Цзю повернулся к нему и строго произнёс:

— Конечно, бывает. Разве ты не знаешь, что ци может всё?

К Шэнь Цзю уже бежали потрясённые аньдинцы, байчжаньцы и ученики Цяньцао. Их лица выражали восторг и недоумение.

— Шибо! Это дождь! Нет, дурак, это ци! Разве ци может падать сверху, как дождь?! — раздавались вопросы.

Шэнь Цзю поднял руку, призывая к тишине, и, когда все замолчали, сказал:

— Конечно, сильные заклинатели, — он замолчал, подбирая слова, — или боги способны создавать и не такие чудеса. Но помните, даже чудеса требуют тяжёлой работы. Если вы хотите, чтобы Аньдин продолжал процветать, трудитесь усерднее. — он снова замолчал. — Боги подают нам знак, что наши беды скоро закончатся, но надо постараться, чтобы пик Аньдин и школа Цанцюн снова вернули своё великолепие.

Возрождение

— Мастер! Мастер! Там на площадке! — кричал издалека бегущий к ним ученик.

Шэнь Цзю бросился вперёд, легко перепрыгивая цигун все препятствия: «…если что-то произошло с источником…» — в панике думал он.

Но над алтарём, который успел установить исполнительный Лян Гэн, танцевало голубое пламя. Оно радостно купалось в дожде ци и на глазах становилось больше.

— Источник Цанцюн! — благоговейно произнёс Шэнь Цзю, опускаясь на колено. Крохотный источник, у которого ещё ночью не было физического отображения, сейчас казался сильным и мощным, словно опять вернулись старые времена. Сердце поднялось к горлу в восторге. «Цанцюн возрождается!»

Ученики вставали на колени, приветствуя возродившийся источник, даже слабые внешние ученики понимали, что свершилось чудо — источник Цанцюн танцевал, там, где всё было разрушено и сожжено. Что это, как не хороший знак?

Шэнь Цзю взглянул на вершину, теперь утопающую в зелени, и его охватило чувство, что начинается новая эпоха.

Примечания:

Бета: лапки приложены.

Чайный куст

Шэнь Цзю вернулся к пещере, задумав простой план. Раз богу понравились изменения, он постепенно улучшит его жизнь так, чтобы Юаню стало комфортно даже в пещере. Первым шагом в его плане стали маленький старинный чайничек и кустик духовного чая.

Шэнь Юань отсутствие Шэнь Цзю заметил, но у него не было ни сил, ни желания расспрашивать Шэнь Цзю, назначенного ему в помощники, да и не чувствовал он себя тем, кто может хоть что-то вызнать и понять в Шэнь Цзю.

«Небесный демон не смог разгадать этого человека за десять лет пыток, что уж говорить обо мне», — подумал он.

Кустик чая он заметил сразу, тот был мелким и жухлым, на всякий случай Шэнь Юань притащил воду из ручья и полил его. Теперь тот стал ещё и грязным. Юань вздохнул, представляя расстроенного злодея. Ему ничего не оставалось, кроме как положить ладони вокруг куста, обратиться к богам за помощью и понадеяться, что кустик не сдохнет. Шэнь Цзю явно имел на него какие-то планы.

А как всем известно, садоводство улучшает характер — самое то занятие для главного злодея.

Шэнь Цзю старался не попадаться на глаза богу и, только дождавшись, когда тот ушёл, вышел из пещеры. Первое, что он увидел — это огромный мощный сияющий зеленью куст духовного чая. За всю свою жизнь он впервые узрел чайный куст таких размеров. В пазухах листьев уже отцветали крупные мясистые цветки, а некоторые уже были с готовыми семенами.

«Кажется, принцип получения необходимого мне понятен.» — Шэнь Цзю взрыхлил землю направленным потоком ци и сбросил уже созревшие семена в полученные ямки. Его полностью устраивала пещера, окружённая редчайшим духовным чаем, уже сейчас выглядевшим как пятисотлетнее растение.

План бога

Жить рядом с богом оказалось самым странным, что случалось в жизни Шэнь Цзю.

Ни одна фраза не бога не оставляла его равнодушным. Юань постоянно ворчал на всё на свете, говорил сам с собой, но Шэнь Цзю он передавал лишь концентрированную мудрость.

Таким глупым Шэнь Цзю себя не чувствовал даже в начале своего ученичества.

— Владыка, этот ничтожный запретил мужчинам себе строить дома первыми, сначала они должны построить общинные дома для вдов и сирот.

Шэнь Цзю ждал чего угодно, но не того, что произошло дальше.

Юань бросил на него рассеянный взгляд, постучал пальцами по камню, заменяющему им стол, и, глядя куда-то вверх, задумчиво произнёс:

— Сначала бы планировку сделать, коммуникации подвести, и парк, парк не забудьте.

— Что? — вырвалось у Шэнь Цзю.

Юань, не обратив внимания на его тон, терпеливо объяснил:

— Пойдём, я покажу.

На золотом песке он нарисовал круговую схему города. Длинная дорога окружала его, а внутри территория была аккуратно разделена на сектора, словно рачительная хозяйка резала торт. Каждый разрез — улица. Но они проходили не только от центра к краям, но и широкими кругами.

— Вот здесь нужен парк, — сказал Юань, показывая на центральную часть.

— Парк? — хрипло переспросил Шэнь Цзю, вспоминая роскошные императорские парки, с красивыми озёрами, скрытыми водопадами, множеством редких растений и птиц⁽¹⁾.

«Неужели бог хочет построить такую же красоту в городе смертных? Доступную всем?!»

— Ну конечно, — улыбался бог, — людям нужно где-то гулять, там будет безопасно, много места и воздуха.

Шэнь Цзю смотрел на начертанную схему и видел величайший город, с красивой центральной площадью, от которой бежали многочисленные улицы, по центру её опоясывал роскошнейший парк. Не город смертных, а настоящее произведение искусства — ничем не хуже императорской столицы. Который должен построить он сам.

Шэнь Цзю пытался справиться с потрясением. Бог просто возложил на него подобную миссию, считая, что мастер гуциня справится со строительством. А ведь ещё были аньдинцы, которых придётся привлечь к строительству — и всё это для пяти сотен смертных охотников. Шэнь Цзю покачал головой. Но приказы бога не обсуждаются.

Планы Юаня оказались ещё более сложными, чем Шэнь Цзю подумал изначально. Коммуникации, о которых говорил бог, оказались канализацией и водопроводом. Шэнь Цзю устал удивляться.

— Антисанитария ведёт к эпидемиям, — пояснил Юань.

Что такое эпидемии, Шэнь Цзю знал прекрасно — в парочке таких выжил, но масштаб идеи бога ошеломлял.

— Владыка, Вы приказывает этому ничтожному, чтобы трубы были проложены повсюду?! В каждом доме?!

— Да, — ответил Юань спокойно и совсем тихо добавил, — радуйтесь, что у вас нет электричества.

Бог любил использовать непонятные слова, но разбираться ещё и с этим Шэнь Цзю просто не мог. Вздохнув, он отправился в город.

Из охотников были очень неважные строители, приходилось помогать ци, а то и вовсе прогонять неумех и использовать строительство как тренировку во владении ци для всех найденных учеников. Включая байчжаньцев, несмотря на активное сопротивление последних.

Школы для всех

Но окончательно бог Юань завоевал сердце Шэнь Цзю и всю безоговорочную преданность, когда на очередной отчёт, что всё сделано, он поднял невозможные глаза и тихо произнёс:

— А школы? Нужны школы. Дети должны учиться.

Шэнь Цзю словно ударило под дых, а потом прижарило небесным бедствием⁽²⁾. Он был уверен, что ничто не может тронуть его сердце, но эти простые слова, сказанные так безыскусно… Словно бог и вправду не видел другого будущего для детей.

Вспоминалось его собственное детство — нищета, безысходность, невозможность вырваться. Лишь наличие ци дало ему шанс добиться большего.

— Аньдинцы уже проводят занятия для тех, у кого есть способности, — выдавил он, пытаясь взять себя в руки.

Юань посмотрел разочарованно, он повторил, выделяя голосом:

— Школы для всех детей, каждый ребёнок должен учиться.

— Каждый? — прошептал Шэнь Цзю, чувствуя, как к горлу подкатывает рыдание. Словно бог говорил о нём — нищем побирушке Сяо Цзю, о его детских мечтах и надеждах.

— Да, — просто ответил бог. Он уже уходил, а Шэнь Цзю был не в силах оторвать взгляд от хрупкой фигуры в лучах солнца. Он смотрел и смотрел, пока бог не скрылся за горой, спускаясь по склону.

И тогда Шэнь Цзю упал на колени и разрыдался.

— Каждый, — повторял он, ударяя кулаком о землю, — Каждый!

1) Абсолютная правда. Китайские императоры одними из первых задумались о бережном отношении к природе, и во многих императорских парках сохранялись редчайшие растения, животные и птицы.

Вернуться к тексту

2) Небесное бедствие — молнии с небес. Испытание только для бессмертных, когда они достигают очень большой силы.

Вернуться к тексту

Примечания:

Драмы и стекла у нас точно не будет. У нас юмор и драма. Голосование в ТГК решило однозначно. :)

У меня опять полетел даже мой недо-график, очень за это извиняюсь.

Вторая сегодняшняя глава уже написана, мне осталось только проверить, через два часа будет.

Бета: лапки приложены.

Шэнь Цзю просто хотел приблизиться к богу, стать верным помощником, правой рукой. Верно служить, ловя мудрость владыки. Только бог не хотел служения. Шэнь Цзю потребовалось время, чтобы признать это.

Первые попытки были настоящей катастрофой.

— Владыка, позвольте этому ничтожному высказать благодарность за… — начал он в один из редких моментов, когда смог застать Юаня в пещере.

Тот вздрогнул, будто от порыва холодного ветра, с опаской покосился на Шэнь Цзю, прежде чем ответить коротким:

— Не стоит.

После этого встал и ушёл быстрее, чем стих звук его слов.

Шэнь Цзю решил использовать своё духовное чутьё. Бог в обычное время светился в духовном зрении ярким солнышком, но сейчас его не было. Шэнь Цзю пытался придумать, что делать дальше, и вдруг услышал шаги.

Тихое, но совершенно отчётливое шуршание золотого песка под ногами. Шэнь Цзю мгновенно поднялся, склоняясь в низком поклоне.

— Великий, Вы вернулись? — голос был полон уважения и надежды.

Он замер в ожидании, но зал оставался пуст. Шэнь Цзю нахмурился, прислушиваясь. Шаги остановились, а потом поспешили прочь.

— Этот Шэнь был уверен, что услышал Вас, Владыка, — пробормотал Шэнь Цзю, подходя к выходу. Но снаружи тоже никого не оказалось, и только внизу по склону мелькала маленькая фигурка, торопливо удаляясь.

Шэнь Цзю застыл, глядя на неё.

— Получается… бог сбежал? — выдохнул он, не веря своим же словам.

Он уселся обратно, чтобы продумать свой план.

«Этот Шэнь не сдастся так легко», — решил он твёрдо.

Наблюдения за Лян Гэном

Шэнь Цзю провёл много дней в размышлениях, пытаясь понять, что именно отталкивает Владыку. Его поклоны и почтительные речи, как оказалось, действовали на бога не так, как он ожидал. Вместо того, чтобы приблизить Шэнь Цзю к богу, они сильнее отдаляли. Это было так странно, непохоже на всё, что Шэнь Цзю знал.

Волей-неволей взгляд Шэнь Цзю обратился на того, с кем Юань чувствовал себя свободно. Лян Гэн, глуповатый аньдинец, оказался ближе к богу, чем Шэнь Цзю. Юань сам регулярно навещал Лян Гэна, позволяя тому себя даже ругать.

Шэнь Цзю пришлось использовать покров ци, чтобы оставаться незамеченным, наблюдая за ними.

— Шиди-шиди, как можно так жить? Ты совсем не заботишься о себе, — отчитывал Лян Гэн, — Опять не кушал! Ну что мне с тобой делать?! Хочешь свалиться где-нибудь на скалах?

Юань активно жевал всунутую в руки булочку. Дожевав, он помотал головой, никак не проявляя раздражения:

— Я в порядке.

— В порядке он, — всплеснул руками аньдинец, — а когда рухнешь на камни, будешь не в порядке, — ворчал он, вкладывая в руки Юаня следующую булочку и доставая туесок с супом, — не торопись, лорда Цинцзин сейчас нет, хорошо покушай и с собой возьми побольше.

Упоминание своего имени неприятно резануло, но Шэнь Цзю как раз делал всё, чтобы Юань больше его не избегал.

Глядя, как запросто⁽¹⁾, почти панибратски Лян Гэн обращается к богу, Шэнь Цзю передёргивало. За всю свою жизнь Шэнь Цзю никогда не видел, чтобы не то что боги, даже знать дозволяла подобное.

«Может, Юань юн по меркам богов? Поэтому не привык к должному почитанию и уважению?» — недоумевал он.

Только так можно было объяснить совершенное равнодушие и даже страх перед приличествующими приветствиями.

Но именно Юань был его богом, и Шэнь Цзю не из тех, кто отступает перед трудностями. Юань, по всей видимости, ценил простоту и непринуждённость. Этот вывод стал его новым планом. Аньдинцу придётся подвинуться.

Простой план

Шэнь Цзю, вздохнув, решил полностью отказаться от формальностей. Никаких приличествующих обращений: «Владыка», «Повелитель» или «Великий». Пора признать — они только отпугивали Юаня. Бог подскакивал на месте и явно хотел оглянуться по сторонам, словно считал, что зовут не его.

Шэнь Цзю выводил тушью:

1) «Господин» — просто и уместно, подходит к любой ситуации.

2) Никаких глубоких поклонов, небольшой наклон головы, в знак искреннего уважения.

Шэнь Цзю смотрел на накиданный план и понимал, как будет сложно его воплотить. Ушли десятилетия, чтобы приучить его правильно вести себя, такие реакции вбивались в него всю его жизнь на Цанцюн.

Третье, самое сложное — говорить запросто.

С этим могли быть проблемы. Слишком долго Лорд Цинцзин возглавлял пик. Шэнь Цзю не умел говорить запросто. Будучи маленьким ребёнком, Сяо Цзю, его речи так перемежались руганью, что такое вряд ли понравится богу. Саркастические пикировки с другими главами пиков тоже были весьма неудачным примером разговора, если хочешь расположить к себе человека. А друзей, с которыми можно было обсудить всё легко и открыто, без стеснения и правил, у него никогда не было.

1) Запросто — значит без стеснения и церемоний, например к лучшему другу/подруге вы приходите в гости запросто. Вы можете помахать рукой вместо приветствия или сказать опять-таки вместо приветствия «Есть хочу ужасно, пошли поедим». Это и будет общаться запросто. :)

Вернуться к тексту

Примечания:

Бета: лапки приложены.

Забота бывает разной

Юаня было очень сложно заметить, когда тот этого не хотел. Если на вершине и во время танцев он сиял божественной ци, то, спускаясь к подножию, будто растворялся в воздухе, появляясь то тут, то там, подобно лёгкому весеннему ветерку, вольно скользившему, куда пожелает.

Шэнь Цзю смог заметить краем глаза лишь край одежды у домика Лян Гэна и сразу поспешил следом. Уходить, только придя в гости и усевшись за стол, было невежливо, и Юаню пришлось остаться. Лян Гэн причитал и радостно угощал пирожками и чаем.

Юань было съёжился, увидев Шэнь Цзю, но под шумной заботой Лян Гэна постепенно расслабился, уселся свободнее и даже разулыбался.

Шэнь Цзю сел в дальний угол и держал чашку чая, как щит. Он старался не привлекать к себе внимания, наслаждаясь редким видом — довольным и почти счастливым богом.

— Шиди Юань, ну как ты умудряешься так порвать одежду? — начал причитать Лян Гэн, увидев прорехи на рукаве, — Ты словно маленький! Рубаха опять вся в дырках. А одежду из Аньдина ты носить отказываешься. Разве так можно? Недавно новые штаны и рубаху приготовил для тебя, — признался Лян Гэн, — знал ведь, что так и будет, но пришлось отдать переселенцам. Они пришли в таком виде, помилуйте нас боги, на некоторых и нитки тканой не было, одни лишь шкуры.

Юань с аппетитом ел пирожок, но на последних словах замер, печально опустив голову. Шэнь Цзю с трудом сдержал улыбку, вспоминая, как одежда Юаня ветшала на глазах, пока тот шёл по склону к городу.

— Юань, — произнёс Шэнь Цзю, выждав небольшую паузу, пока печальное сопение не стало невыносимым. Услышав голос Шэнь Цзю, Юань втянул голову в плечи и съёжился. — Юань совершенно прав. Он свободный человек. Он не может носить ученические одежды.

Лян Гэн замер с чайником в руках.

— Ох, верно, Шэнь-шибо. А что же делать?

Юань тоже смотрел на Шэнь Цзю, взгляд его был столь удивлённым, что тому пришлось сделать глоток чая, прежде чем ответить:

— Я видел на складе рулоны тканей. Отдайте их женщинам, пусть себе и всем новоприбывшим сошьют одежду. И Юаню несколько новых комплектов.

— Ткани? — вздохнул Лян Гэн. — Я что-то не видел…

— В уголке за сундуками поройся. И проследи, чтобы шили хорошо, красиво. Пусть у всех будет яркая одежда. В городе у подножия Цанцюн нет голода и нищих, — многозначительно закончил Шэнь Цзю, надеясь, что Юань поймёт намёк и больше не будет устраивать маскарад, специально портя одежду.

Юань опустил голову, держа в руках полупустую чашку чая, а Лян Гэн закивал, радуясь такому правильному и полезному для всех заданию. Следующая чашка чая, налитая услужливым Лян Гэном, пришлась как раз кстати.

— Ещё поищите в молодой поросли, деревце невзрачное: ветки красные, ствол чёрный, листья ярко-зелёные и всё время к солнцу обращены. Если собрать листья и сделать компресс на ночь, волосы отрастут очень быстро.

Юань схватил себя за волосы и посмотрел на Шэнь Цзю испуганным взглядом совёнка.

Шэнь Цзю поспешил отпить чаю, пряча тонкую улыбку в глубине чашки.

Как он и ожидал, спустя пару дней были найдены рулоны тканей, и весь город в короткое время обзавёлся новой одеждой. А вот подходящего под описание дерева так и не нашли, сколько ни искали…

Шэнь Цзю довольно улыбался. Его план начал работать. А то, что бог по неведомой причине предпочитает короткие волосы, было ему понятно давно.

Шиди или шисюн

Шэнь Цзю не нравилась пренебрежительная забота, с которой обращались аньдинцы к богу. Впрямую их одёрнуть Шэнь Цзю не мог, но у бывшего Лорда Цинцзин была масса других способов.

— Юань-шиди, — Лян Гэн крутил смущённого Юаня, заставляя демонстрировать обновки, — смотри, какой ты теперь красивый. Рубашка и штаны совсем новые, а тут твоё имя вышито на поясе.

Шэнь Цзю подошёл незаметно и негромко спросил, заставив Юаня вздрогнуть и обернуться:

— Почему ты называешь Юаня шиди?..

Лян Гэн удивлённо приоткрыл рот, а Юань опасливо сделал шаг в сторону.

— Ну как же? — Лян Гэн переводил взгляд с Юаня на Шэнь Цзю, не в силах объяснить, почему называет не ученика Цанцюн шиди.

Шэнь Цзю мысленно вздохнул, ума от аньдинца он не ждал. Тот так беспомощно смотрел то на Юаня, то на Шэнь Цзю, словно бывший лорд Цинцзин — жуткий монстр и прямо сейчас запретит Юаню приходить на пик.

— Я спрашиваю, с чего ты решил, что он младший брат? Вдруг он старше?

Лян Гэн приоткрыл рот от удивления, не ожидая такого развития событий.

Шэнь Цзю лишь покачал головой, удивляясь, насколько глупого помощника себе выбрал бог.

— Юань, сколько тебе лет?

— Двадцать два, — с запинкой ответил бог.

— А тебе? — повернул голову к Лян Гэну Шэнь Цзю.

— Двадцать.

— Получается, Юань не шиди тебе, а шисюн, а ты к старшему обращаешься без должного уважения.

— И правда, — удивился Лян Гэн, и виновато поклонился, — это моя вина, Юань-шисюн, этого больше не повторится.

Танцы с пламенем

Лян Гэн мял руками передник, не зная, что делать дальше. Юань посматривал недовольно на Шэнь Цзю, но не спорил. В воздухе повисла напряжённая тишина.

— Ты уже показывал шисюну источник? Иди покажи, — велел Шэнь Цзю.

Лян Гэн засуетился.

Юань, увидев танцующий лепесток пламени, так обрадовался, что сам начал танцевать рядом.

Шэнь Цзю смотрел на танец так долго, что у него что-то произошло со зрением: ему начало казаться, что в центре огонька пламени появилась фигурка, она тянула к Юаню руки, а ногами старательно повторяла его движения.

Лян Гэн подошёл ближе и тихо спросил:

— Шэнь-шибо, как думаете — это пройдёт?

— Что пройдёт? — уточнил Шэнь Цзю, не в силах оторвать взгляд от удивительного зрелища парного танца человека и пламени источника. Пусть они находились в шаге друг от друга, но танцевали они явно вместе.

— Скорбность ума Юаня? — тихо сказал Лян Гэн.

— С чего ты взял, что это увечье? — развернулся к нему Шэнь Цзю, — ты разве не слышал о разных способах совершенствования? Музыкальное совершенствование есть, почему бы не появиться танцевальному?

— Юань плохо помнит, что было, не говорит о своей семье или друзьях, — Лян Гэн пытался спрятать задрожавшие руки под передник, — лекари говорят, такое бывает от долгих страданий.

Шэнь Цзю чувствовал, как ужас захватывает сердце:

«Так тоже можно было стать богом: претерпеть страшные муки, сохранив душу чистой.»

Он быстро нашёл взглядом Юаня, выпуская ци, чтобы ничто и никто не могло подобраться к его богу незамеченным. Даже если что-то ужасное мучило Юаня в прошлом, Шэнь Цзю не допустит повторения!

Но Лян Гэн стоял рядом, он продолжал вопросительно заглядывать в глаза, ожидая ответа.

Пришлось отвечать.

Голос прозвучал хрипло, почти резко:

— Не надо выдумок необученных невежд. Это способ Юаня говорить с миром, ты используешь речь и письмо, а Юань — танец. Будь в тебе хоть капля понимания, возможно, ты удивился бы уму Юаня, и тебе в голову не пришло назвать его убогим, но ты не понимаешь язык танцев.

— Не понимаю… — Лян Гэн грустно опустил голову, но потом опять встрепенулся, снова улыбаясь, — я научусь! Попрошу Юань-шисюна научить, и мы будем с ним обо всём разговаривать, танцуя.

— Это мудрое решение, Лян Гэн. Я рад, что у Юаня такой преданный друг, — Шэнь Цзю похлопал по плечу парня.

«Может, действительно иногда важен не ум, а доброе сердце. А для всего остального есть этот Шэнь и легендарное оружие — пора восстановить свои боевые навыки!»

Кто бы ни угрожал Юаню в прошлом или будущем, первым врагов встретит Шэнь Цзю!

Примечания:

Как я люблю ваши комментарии, спасибо-спасибо-спасибо.

Если меня не выкинет с сайта, постараюсь на все ответить.

Бета: лапки приложены.

Охота на живца

Вокруг пещеры царила тишина, нарушаемая только звуками природы: где-то далеко щебетали птицы, ветер мягко шуршал травой. Шэнь Цзю стоял на пороге, выжидая. Для любого наблюдателя он расслабленно смотрел вдаль, прислонившись к стене пещеры и медленно попивая чай.

Ему пришлось потратить много времени, чтобы приспособиться к манере Юаня и хоть немного понять его.

Юань так и остался ускользающим как ветер, но с каждый днём у Шэнь Цзю получалось всё лучше.

Юань появился на тропе, ведущей к пещере, и остановился, увидев Шэнь Цзю. Тот продолжал наслаждаться видами природы, даже не посмотрев на появившегося бога. Юань вздохнул и осторожно приблизился, опасливо косясь, словно робкий ягнёнок.

Шэнь Цзю отпил ещё глоток, так же не повернувшись.

И только когда Юань поравнялся со входом, Шэнь Цзю так же не глядя протянул ему полотенце.

— Для рук, — произнёс он с рассеянной улыбкой.

Юань, кажется, удивился, но ничего не сказал, взял полотенце и обтёр ладони. Жестом фокусника Шэнь Цзю извлёк вторую чашку, полную горячего чая.

— Чаю? — предложил он, всё так же спокойно смотря вдаль.

Юань взглянул на него, чуть прищурившись, но всё же взял чашку. Сделал небольшой глоток, а затем, как бы против воли, произнёс:

— Хорошо.

Шэнь Цзю почувствовал тихую гордость. Это была маленькая победа — Юань не ушёл, не сбежал, а остался на пороге. Значит, можно продолжить.

Кролики и карпы

— Господин, Вам не кажется, что тот осинник — идеальное место для кроликов?

— Осинник? — удивлённо развернулся Юань и посмотрел в ту же сторону.

— Да, песчаная горка и маленькие норки прямо в корнях деревьев.

— Разве кролики живут в осиннике?

— Несомненно, — уверенно произнёс Шэнь Цзю, не моргнув глазом. Он понятия не имел, были те жалкие деревца осинами или нет. На гранитном склоне, сейчас скрытом от глаз уступом и этими деревцами, отродясь не было никакого песка, но кроликов хотелось, рыба уже успела порядком надоесть.

Хотя в их меню теперь была не ужасная горелая демоническая рыба, разнообразия не хватало.

Не так давно Шэнь Цзю так же невзначай рассказал Юаню, что видел в ручье карпов.

— Мальки совсем маленькие, господин, можно сказать, прозрачные, они грелись на мелководье. Видимо, демонической рыбе пришлось не по вкусу солнце, и она ушла вниз по течению.

Перед глазами Шэнь Цзю встала та жалкая струйка воды, в который превращалась внизу по склону неправильная река, но он продолжал говорить с самым уверенным видом.

— …и позволила карпам размножиться. Попробую ещё половить, карпы любят зарываться в ил, там прячутся самые большие, толстые и вкусные. Попробую запечь рыбу с травами — Лян Гэн нашёл приличную жаровню.

Он успел заметить, как Юань облизнулся, и, насвистывая, ушёл к воде.

Полдня не прошло — водоём перестал напоминать бурную горную речку, а потёк медленно и неспешно, на его дне действительно начали пастись, зарываясь в ил, крупные зеркальные карпы.

Ужин из рыбы, запечённой в жаровне, оказался чудо как хорош. А сейчас Шэнь Цзю рассчитывал на кроликов. Крупных и весьма мясистых. И судя по задумчивому взгляду Юаня на эти жалкие деревца, скоро там действительно заведутся кролики.

Примечания:

Готовы ли вы к неожиданным поворотам сюжета? ;)

Примечания:

Фф подарили награду «За Юаня и Цзю!» от Темная Ши.

Спасибо-спасибо-спасибо.

И как ник отлично сочетается с названием главы (´｡• ᵕ •｡`) ♡

Бета: лапки приложены.

Крысиный разведчик

Мо-Шу⁽¹⁾, маленький, ловкий крысиный демон, напряжённо обнюхивал землю. Его крапчатая шкурка была почти незаметна среди сухой, потрескавшейся земли предгорий Цанцюн.

Здесь давно не было ничего живого, полного цзин или духовной ци. Жестокая битва и потоки демонической ци опустошили местность, оставив голые скалы и редкие, изломанные сухие стволы. Только демоны могли жить здесь, но и им это место не нравилось, слишком сильно тут смешалась демоническая ци с духовной, оставляя отвратное послевкусие.

Маленькие лапки Мо-Шу передвигались быстро, почти бесшумно. Его острые кривые когти царапали твёрдый камень, пока он карабкался вверх по склону, стараясь не терять направление. Голод, знакомый каждому крысятнику из его племени, гнал вперёд. Лапы болели от усталости, но страх вернуться с пустыми руками был сильнее. Мо-Шу уже не надеялся найти еду, пока не поднялся на скалу.

На вершине его острый нос вдруг уловил запах… необычный, густой, насыщенный, знакомый. Глаза Мо-Шу сузились, а уши напряглись, ловя малейшие шорохи. Напрягая зрение сквозь красноватый сумрак, он увидел яркое пятно, а перед ним, словно вдоль границы, сгрудились разнообразные монстры. Огромные звери, демонические ящеры, пятнистые хищники и безмозглые чудовища — все они лениво бродили вдоль одной линии.

Сокровище границы

Мо-Шу был маленьким, меньше остальных крысиных демонов, только поэтому он смог подползти ближе не замеченным остальными демонами. Его красновато-крапчатая шкурка сливалась с камнями и пылью, только это позволило пробраться мимо более крупных демонов. Его сердце бешено колотилось, но запах, который шёл отсюда, был настолько притягателен, что страх отступил.

Когда он добрался до границы, выбрав место, где было меньше всего демонов, его окутало чистейшей демонической ци. Энергия была густой, концентрированной, как жидкий дым, и её было так много, словно в лучших местах, где жили сильнейшие демоны.

Мо-Шу вдохнул её всей грудью, чувствуя, как она проникает в его слабое тело, наполняя его силой. Его лапы затрепетали, и крохотные демонические вены забурлили, как давно пересохший ручей, получившую живую воду.

— Благословенье богов, — пропищал он шёпотом, не веря своему счастью.

Ему показалось, что вернулась давно утраченная родовая возможность — мгновенные короткие перемещения. Он сделал пробный прыжок, и… его тело, как бы растворяясь в воздухе, оказалось на несколько шагов дальше. Мо-Шу с восторгом заскрипел зубами. Ловко скользя между гигантами, он исчезал и появлялся, оббежав сколько смог.

Граница, шириной всего на три-четыре шага, была настоящим чудом. С одной стороны слепило жёлтым глазом — солнцем, с другой стороны царил зловещий красноватый туман, не дающий нормально дышать, а посередине — демоническая ци, чистая, сияющая, как звёздный свет, пахнущая домом и силой.

Монстры медленно кружили вдоль этой полосы, лениво сражаясь за удобные участки, но в целом сохраняя относительное спокойствие. Вонючие трупы более агрессивных демонов разорванные валялись дальше, именно их запах привлёк Мо-Шу.

Мо-Шу готов был вопить от восторга, но вовремя остановился, помня, что малейший шум привлекает ненужное внимание. Чудесное место, полное демонической ци, не было занято ни одним разумным демоном, а значит, они займут его первыми.

Главное — успеть!

Дар

Мо-Шу сделал прыжок, собираясь бежать с докладом, как с неба вдруг упало существо, тяжёлое и холодное, едва не раздавив его. Только благодаря вновь обретённому дару Мо-Шу смог отпрыгнуть. Это была рыба. Огромная демоническая рыба, полная чистейшей демонической ци. Про неё рассказывали легенды старики. Самому Мо-Шу было всего три года, он был совсем взрослым, но такое чудо видел только на рисунках стариков.

Мо-Шу не терял времени. Он моментально впился в рыбу зубами, раздирая её блестящую чешую. С каждым съеденным куском он чувствовал, как его тело увеличивается, а сила растёт. Его короткие лапы стали крепче, а когти острее.

Его радость была безграничной, но, увлёкшись, он не заметил, как съел всю рыбу. Последний кусок исчез, а Мо-Шу застыл, осознавая содеянное. Его хвост нервно дёргался из стороны в сторону, пока в голове билась одна мысль:

«Я съел её всю! Что же я наделал?»

Он сел на задние лапы, в отчаянии закрывая голову передними:

«Рыба была бы доказательством, что я говорю правду! Без неё кто мне поверит? Мо-Шу, жалкий мелкий крысиный демон, притащивший какую-то выдумку о месте, полном демонической ци? Пока вождь пошлёт разведчиков, другие займут это место. Что же делать?! Вот бы найти вторую рыбу…»

Но тут его острые уши уловили шорох. Он резко поднял голову, его глаза загорелись надеждой. С высоты уступа скалы с громким шумом свалилась вторая рыба. Она извивалась, сверкая тёмными боками, словно сама судьба дала ему второй шанс.

Мо-Шу не смог сдержать победного писка.

— Благодарю, великие боги, — прошептал он, глядя на рыбу с благоговением.

Больше не теряя времени, Мо-Шу взвалил рыбу на спину, упал на четыре лапы и понёсся со всех ног к своему племени.

Путь к вождю

Бег назад был долгим и опасным. На пути Мо-Шу несколько раз скрывался от крупных демонов, которые могли сожрать его в один укус. Но он был внимателен и ловко прятался, поэтому никто из чудовищ не обратил на него внимания. Тяжёлая рыба на спине прижимала его к земле, но Мо-Шу не останавливался.

На горизонте показались скалистые камни, прямо под ними в маленьких тёмных норах жило его племя. Крысиные демоны, похожие на него, но крупнее, собрались у входа. Когда Мо-Шу появился, они заметили, как сильно преобразился его внешний вид. Глаза засветились завистью, а потом носы учуяли демоническую рыбу, и они сделали шаг вперёд.

— Прочь! — проскрежетал Мо-Шу, злобно щерясь. — Это для вождя!

Его ждала бы хорошая драка, но он использовал новую способность, чтобы преодолеть неожиданную преграду. Мигнув, он исчез перед демонами, чтобы через мгновенье появиться за их спинами. Пока те принюхивались, Мо-Шу спешил вперёд, направляясь в самую большую нору — логово Хэй-Шу⁽²⁾, их грозного предводителя.

Доклад вождю

Внутри пещеры Хэй-Шу было темно и сухо. Вождь сидел на возвышении, покрытый остатками старых шкур, а его глаза горели, как два красных уголька. Хэй-Шу был могучим крысиным демоном, с телом, покрытым толстой чёрной шкурой, и когтями, похожими на кривые кинжалы.

Мо-Шу упал на колени, вытянув вперёд тушу рыбы.

— Вождь, — пропищал он. — Я нашёл место с чистейшей демонической ци, как в древние времена. Монстры уже начали собраться там, но место для нас свободно.

Хэй-Шу лениво потянулся, затем рывком схватил рыбу, принюхиваясь:

— Я помню этот запах, — скрипуче произнёс он, в один укус оторвав рыбе голову и проглотив её, он прошептал, — я помню этот вкус!

Его тело содрогнулось, шкура засияла чернильным блеском.

— Ты уверен, что это место свободно? — прорычал он.

— Да, вождь. Я оббежал столько, сколько смог, пока мои лапы не устали, и оно ещё не закончилось! Мы можем занять его. Но нужно поторопиться, пока другие демоны не захватили его.

Хэй-Шу думал, его длинный хвост ударял о землю, Мо-Шу вздрагивал.

— Хорошо, — наконец проговорил вождь. — Ты проведёшь нас туда. Если ты прав, Мо-Шу, ты больше не будешь мо-шу⁽³⁾, я переведу тебя в яо-шу⁽⁴⁾.

Мо-Шу замер, потрясённый, он тайно мечтал об этом звании. Яо-шу — крысиные демоны высшего ранга, кто обладал властью и возможностью командовать другими, выше них были только гуй-шу⁽⁵⁾. Он поклонился, едва сдерживая восторг.

— Благодарю, вождь. Я докажу свою преданность.

1) Мо-шу — 魔鼠, mó shǔ — в переводе с китайского — крысиный демон.

Вернуться к тексту

2) 黑鼠, hēi shǔ — «чёрная крыса». Самый большой и сильный демонический крыс их племени.

Вернуться к тексту

3) Мо-шу — это и имя этого крысиного демона, и обозначение всего вида крысиных демонов, а ещё это самые слабые демоны, рядовые, обычные.

Вернуться к тексту

4) Яо-шу или шу-яо (鼠妖, shǔ yāo) — «крысиный дух».

Вернуться к тексту

5) 鼠鬼, shǔ guǐ — «крысиный призрак». Классификация относительная, так как мо, яо, гуй и гуай — просто разные категории китайской нечисти. ))

Вернуться к тексту

Примечания:

Не знаю, почему эта глава писалась больше трёх дней, она меня просто выбила, а потом начались личные проблемы, и я совсем потерялась — это я так оправдываюсь ／(˃ᆺ˂)＼

Извините за долгое и внезапное исчезновение.

Буду выползать из неписуна, главы опять маленькие.

Бета: лапки приложены.

Шэнь Цзю стоял на возвышении, глядя вниз на поселение. Городом это назвать было трудно, даже с натяжкой. Лачуги сбились в кучу и прижимались друг к другу так тесно, что между ними с трудом пробивался свет, словно и здесь, под защитой бессмертных и бога, люди ждали нападения демонов. Узкие тропы петляли среди грязи и грубо сбитых заборов. Земля, покрытая глубокими рытвинами и трещинами, напоминала, что они правы — страшное было совсем близко. Это сейчас пробивается зелёная травка, ещё месяц назад всё здесь покрывал ядовитый сумрак.

Шэнь Цзю закрыл глаза. Вдохнул. И выдохнул.

План Юаня, небрежно нарисованный палочкой на золотом песке, был чрезвычайно прост. Он и сейчас стоял у Шэнь Цзю перед глазами. Чёткие стрелы улиц, просторная площадь, дома и… парк.

Слова бога звучали просто, а рисунок был ещё проще, но с каждым небрежно высказанным пожеланием Шэнь Цзю понимал, что город становится всё сложнее и масштабнее. Школы строили даже в небольших посёлках, коммуникации прокладывались только в крупных городах провинций, а вот парк мог быть лишь в императорской столице.

И сейчас перед его мысленным взором лежал город, который на самом деле желал видеть бог.

Город, достойный бога

Высокие и широкие стены окружают его со всех сторон, защищая от любых угроз. На каждой из четырёх сторон света — огромные ворота с резными панелями и драконьими головами приветствуют всех, кто входит. Стройные защитные башни со строгой охраной, по две на каждые ворота, стоят на страже города.

В центре белоснежной жемчужиной таится божественный дворец, его золотая крыша блестит под лучами солнца, а высокие красные колонны кажутся настолько прочными, что могут выдержать вес небес. Вокруг раскинулся таинственный парк, полный редких духовных растений, птиц и животных. Весь город наполняют благоухание духовного абрикоса, майской розы и ароматы сосен.

Парк делится на две зоны — доступную богу закрытую ото всех, и длинные дорожки вокруг внешней стороны парка, по которым, укрытые от солнца и ветра сплетёнными ветвями, могли гулять учёные мужи. Им тоже достанет красоты — Шэнь Цзю с ними щедро поделится возможностью смотреть на императорские пруды лотосов, каскадом пересекающие город. Беседки с изогнутыми крышами, где поэты и музыканты могут творить волшебство, а в сиянии их глаз, обращённых к богу, будут отражаться небо и вершины гор.

Улицы, идеально ровные, расходятся от центра города, как лучи солнца. По ним скользят палантины учёных господ и знати, торговцы снуют с лотками, выкрикивая названия своих товаров, но их вежливо оттесняет стража — для торговли есть центральная площадь и торговые ряды. В окнах чайных виднеются силуэты чиновников, ведущих неспешные беседы.

На главной торговой площади кипит жизнь, сюда в конце концов приходят все. Здесь можно найти древние книги и редчайший фарфор, полакомиться фруктами и нарядиться в яркие одежды. Нефрит, шёлк, благовония — от всего этого великолепия рябит в глазах.

Единственное, чего нет в городе бога, это нищих и попрошаек. Не обеднеет Цанцюн, если надо будет прокормить пару сотен голодных ртов.

Но этот город не для бездельников. Весь северный квартал будет принадлежать ремесленникам: кузнецам, гончарам, мастерам шёлка. Мало ли на свете удивительных творцов, всех их Шэнь Цзю желал видеть в этом городе.

Здесь же начнутся и школы. Для овладения навыками начала мастерства и для желающих углубиться в древние искусства. Шэнь Цзю мечтал о целой сети божественных учреждений от самых простых, где учат писать своё имя, до академии, готовящей мастеров во всех областях. Именно они разнесут славу города бога по миру.

На юге разместятся дома простых горожан, скромные, но уютные, утопающие в зелени маленьких садов, где вишни и персики благоухали под горным ветром. Именно с них и решил начать Шэнь Цзю.

Мечтать легко — делать трудно

Шэнь Цзю трудился с утра до ночи, а работы становилось только больше. Центральную улицу он проложил в своё первое посещение города. От неё же он начал разметку всего города, уделяя особое внимание южной части — там будут жить люди.

Жалкие лачуги Шэнь Цзю снёс сразу, он больше физически не мог смотреть на это убожество. Едва дождавшись, когда переселенцы вытащат весь скарб, он буквально измельчил эти груды мусора, притворяющиеся домами. На их месте ловкие руки аньдинцев уже поставили добротные общинные дома отдельно для мужчин и для женщин с детьми — на первое время хватит.

Шэнь Цзю немного смущало отсутствие горячих источников, без них делать общественные бани казалось излишним, но эту головную боль он оставил на потом.

Теперь, когда южная часть города была размечена, нужно в кратчайшие сроки построить минимум триста домов. В прежние времена Шэнь Цзю счёл бы такую работу невозможной. Но благословенные танцы бога меняли всё — у них не было нехватки в любых материалах.

Шэнь Цзю, скрывая улыбку, посматривал на аньдинцев, которые натыкались на очередной полный склад. Он был уверен — сейчас-то твердолобые аньдинцы что-то сообразят, но нет.

— Шэнь-шибо, здесь черепица! — раздался радостный голос.

— Отметьте это место и ищите дальше. Нам нужны брёвна, кирпичи и камни побольше, — бросил он, даже не оборачиваясь.

«Неужели у них не возникает вопроса, как эта черепица вообще могла уцелеть при катаклизме? Весь пик разрушен, а хрупкая глиняная черепица целёхонькая», — с удивлением думал он.

Но аньдинцы оставались кристально-наивными. Их совершенно не волновали эти загадки, и это было одновременно восхитительно-удобно — никто из учеников не задавал ненужных сейчас вопросов, но и раздражающе — Шэнь Цзю никак не мог понять подобную наивность, граничащую с глупостью.

— Смотрите, здесь мрамор! — снова закричал кто-то.

— Запомните это место. И ищите дальше! — отозвался он, всё же не сдержав тяжёлого вздоха. Шэнь Цзю оставалось только вздыхать, других помощников, поумнее, у него не было.

Они нашли всё, что нужно. Материалов даже было в избытке: груды кирпичей, брёвен, досок, и даже тонкие пласты мрамора и розового дерева для отделки.

Но у всего есть минусы, материалы нашлись наверху на складах Аньдин, а город — внизу. Даже если поставить всех смертных и учеников в цепочку и вручную передавать из рук в руки, одно перетаскивание необходимого займёт недели. У него нет столько времени! Шэнь Цзю пришлось засучить рукава, слава Юаню, в переносном смысле.

Тренировки

На первый взгляд, всё шло по плану. Каждый получил задание: смертные, вооружившись лопатами и кирками, рыли ямы под фундамент; байчжаньцы, разделённые на две группы, таскали камни и помогали смертным, если попадалась особенно твёрдая почва; аньдинцы прокладывали канавы от каждого дома.

Но все они требовали его беспрестанного контроля.

Шэнь Цзю дал аньдинцам выбор: взять в руки кирки⁽¹⁾ и ломы или использовать ци. Конечно, никто не захотел работать физически. Персональные тренировки с бессмертным мастером — такое предложение было мечтой любого внешнего ученика.

Собравшись в тройки, они с энтузиазмом принялись за дело. Но управление ци намного сложнее, чем полчаса помахать киркой. Едва сделав одну траншею, ученики валились на землю без сил, словно срубленные деревья.

— Развалились? — интересовался Шэнь Цзю, возвращаясь к месту работы с новой партией материалов.

Аньдинцы, торопливо вскочив, бросились обратно к канавам.

«Чуть отвернёшься, и они все лежат, будто их придавило собственным усердием», — думал он, глядя, как трое учеников падают от усталости после очередного усилия объединить и направить ци. Но аньдинцы были не самой большой проблемой. Чуть дальше шумели байчжаньцы.

— Байчжаньцы! — рявкнул он, направляясь к ним. — Что за баррикаду вы соорудили? Камни не складывают в кучу, их надо класть ровно, стеной! Это фундамент, а не гора!

Ученики торопливо бросились исправлять ошибки, но один из старших не выдержал:

— Шэнь-шибо, но мы же бойцы! Не дело ученикам великого ордена строить дома для смертных!

Шэнь Цзю глубоко вдохнул, выдохнул и снова вдохнул.

— Я вижу, бойцам нужна настоящая тренировка, — тихо сказал он. Глупцы радостно отбросили инструменты и закивали.

Нет, он не стал доставать божественное оружие и, конечно, не опустился до личного спарринга, просто Шэнь Цзю был мастером удара «Тысячи листьев». Живую природу было жаль, поэтому тысяча мелких щепочек взвилась в воздух и напала на болтунов, подобно стае шершней.

— Покажите, как вы справляетесь с реальной атакой.

Байчжаньцы встали в стойки, принимая бой.

Шэнь Цзю не изверг. Техника «Тысячи листьев» требовала не силы, которой у младших внешних учеников и не могло быть, а разума. Крохотное усилие — контроль ци, и щепки осыпятся безвредной грудой. Бойцы, использующие техники физического совершенствования, могли принять удар и начать быстро вращаться, сбивая щепки с траектории, и те тоже попадали бы на землю.

Но бестолковые внешние ученики не сообразили этого, они всерьёз пытались отбиваться или прыгать, как будто и вправду могли увернуться от тысячи крохотных щепок, а те продолжали не больно, но обидно колоться и тыкать, пробивая одежду.

Через десять минут самые упорные сдались. С громкими стонами все повалились на колени, признавая поражение.

— Прости нас, Шэнь-шибо! Мы будем делать, как ты велишь!

Шэнь Цзю взмахнул рукой, убирая технику. Щепки упали на землю, а байчжаньцы, поцарапанные, с красными пятнами стыда на лицах, поковыляли к лекарям.

— Бездельники, но обучаемые, — пробормотал он, но в его взгляде было больше благодушия, чем недовольства.

С этого момента ни у кого из байчжаньцев не возникало вопросов о правильности распределения обязанностей.

В сто раз больше

Шэнь Юань танцевал.

Танцевать в город он приходил, когда о рассвете напоминала светлеющая полоска у горизонта, а воздух был по-ночному свеж. Каждый шаг, каждое движение наполнено силой, он хотел, чтобы люди в этом городе были счастливы. В его воображении город уже обретал формы: светлый, просторный, свободный от рабства и пропитанный уважением между людьми.

Когда танец завершился, он плавно опустился на обе ноги. Но в этот раз тишина не была абсолютной. Снизу донёсся гул голосов, звуки топоров, стук камней.

В такой ранний час обычно все спали, но сейчас узнаваемая фигура Шэнь Цзю повелевала смурными, но послушными людьми.

Шэнь Юань замер, затем медленно подошёл к краю скалы. Он раскрыл рот от удивления: изменения в городе произошли слишком быстро. Внизу кипела жизнь. Шэнь Цзю неутомимо парил над городом, управляя людьми, словно дирижёр огромного оркестра. Люди — мужчины, женщины, дети — сплочённо следовали его указаниям.

Внизу уже была проложена широченная дорога, а убогие лачуги сменили широкие просторные простые дома, по типу общежитий. Шэнь Юань с интересом сел на край скалы, свесив ноги вниз.

Шэнь Цзю явно использовал ци, иначе в такие короткие сроки столько сделать было бы невозможно. Шэнь Юаню хотелось протереть глаза, это определённо его рисунок, он узнал эти разлетающиеся лучами улицы, разметку под парк и жилые кварталы, только город был раз в сто больше, чем он ожидал.

Его взгляд остановился на людях. Мужчины, обычно угрюмые и молчаливые, слаженно работали. Даже женщины, державшие детей у ног, находили возможность помочь: таскали воду, подносили инструменты, очищали строительный мусор.

Аньдинцы и байчжаньцы в узнаваемых одеждах копошились внизу наравне со всеми. Груды камня, досок и кирпича были свалены повсюду, а среди этого царил Шэнь Цзю. Если Шэнь Юаня не подводили глаза, то он и вправду слегка парил над работающими людьми.

У Шэнь Юаня были тысячи вопросов, и главный: зачем такой большой город, но он закрыл рот и тихо отступил от края.

«Строительство — это почти что садоводство, — благоразумно думал Шэнь Юань, поспешно удаляясь, пока Шэнь Цзю его не заметил. — Моё пожелание, в любом случае, выполнено, люди не дерутся — им некогда.»

1) Металлическая заострённая палка на деревянной ручке, удобно делать узкие канавки. Она тяжёлая и острая. ⛏️

Вернуться к тексту

Примечания:

Понимаю, всем хочется экшен, но тут неторопливое повествование. В отличие от других работ, тут всё идёт подряд, линейно, нет прыжков сюжета, стараюсь не комкать всё в кучу, везде обоснуй и описание эмоций, поэтому получается так медленно и подробно.

Будет ещё одна медленная глава, и мы с медленной частью закончим :) и дальше ускоримся.

Юань узнает, что он бог, в последней четверти книги. Сейчас мы приближаемся к половине.

Книга больше 100 страниц — меняю размер на макси.

Огромное спасибо за комментарии, так намного веселее в серой грустности ૮₍ ˶• ༝ •˶ ₎ა

Бета: лапки приложены.

Шэнь Цзю в трёх лицах

«Вот бы найти технику, которая бы позволила растроиться. Стать тремя Шэнь Цзю — это разом решило бы все мои проблемы. Неужели ни один древний мастер не догадался её изобрести?» — он мрачно смотрел под ноги, а краем глаза следил, как два байчжаньца спорят о чём-то на повышенных тонах.

— Как ты смел сказать, что моя техника слабая! — возмущённо выкрикнул один, указывая на второго, который в этот момент, кажется, больше интересовался тенями за барьером.

«Ну почему меня окружают одни идиоты?» — мысленно простонал Шэнь Цзю, внешне сохраняя невозмутимость. Он молча щёлкнул пальцами, и ци связала обоих, не давая начаться очередной драке.

Байчжаньцы моментально умолкли, но он знал, что это ненадолго.

«Если бы они с такой же энергией занимались совершенствованием, как спорами и драками, они бы уже стали бессмертными.»

Шэнь Цзю жизненно была необходима техника умножения себя, и прямо сейчас.

Ему надо было контролировать байчжаньцев, у тех внимания оказалось меньше, чем у золотой рыбки⁽¹⁾. Стоило отойти от них, и те моментально забывали про задание, они пытались и с охотниками сцепиться, не говоря уж о постоянных спаррингах друг с другом.

Аньдинцы большую часть времени напоминали распластавшихся на траве медуз. Краткий миг усилия, объединение ци, яркая вспышка — и ученики снова валились на землю, задыхающиеся и раскрасневшиеся. Шэнь Цзю начал думать, что те притворяются, но, к его удивлению, их духовные корни всё же крепли.

«Глядя на этих ленивцев, я не могу понять, то ли они гении, то ли Юань им потворствует», — недовольно думал Шэнь Цзю.

Только Лян Гэн, который, обливаясь потом, сидел в позе лотоса, глядя на канаву, вообще не делал перерывов. От напряжения его плечи подрагивали, но поток ци в его руках был слабым, но ровным. Он один делал больше, чем две группы аньдинцев.

«Лян Гэн хотя бы старается», — с небольшим одобрением отметил Шэнь Цзю.

Шэнь Цзю напоминал себе смесь мула и стоика. Никогда он ещё не отрабатывал контроль ци в таких условиях. На его плечи легла доставка всех материалов с пика вниз в город. Всего-то делов, захватить ци груду камней и по осыпающейся крутой дорожке спустить вниз, ни на мгновенье не упуская контроль.

Почесать нос? Забудь. Поправить одежду? Тоже не получится. Иначе все эти кирпичи рухнут на склон и покатятся вниз. Хаоса и так достаточно.

На духовные вены было страшно смотреть. Они начали ныть уже после пятого подъёма и спуска. Золотое ядро болезненно тукало.

— Шэнь-шибо, а есть когда пойдём? — спросил кто-то из юношей.

— А ты всё закончил? — тихо ответил он, — сделай, и тогда все пойдут есть.

Шэнь Цзю мечтал о возможности вытянуть ноги и выпить чашечку чая, но работы было слишком много.

И про смертных нельзя было забывать, вот и носился Шэнь Цзю сначала вверх по склону, потом вниз, потом пробегал, проверяя, сколько работы выполнили байчжаньцы, аньдинцы и смертные. Чай пить было некогда.

Урок вежливости и уважения

Шэнь Цзю нёсся мимо, не обращая внимания на окружающих, как вдруг острого слуха бессмертного достиг громкий гогот — группка мужчин, вместо того, чтобы работать, явно сплетничала, и кажется, Шэнь Цзю знал, чьего имени касались их грязные языки.

Шэнь Цзю замер, развернулся и пошёл в их сторону.

Шэнь Цзю злило подобное отношение к богу.

Смертные и ученики Цанцюна — они все были одинаковы. Никто из них даже не задумывался о почтительности. Более того, они осмеливались насмехаться над богом, который их спасал прямо сейчас. Хотя бог продолжал терпеливо относиться к едким словам, словно не замечая их, Шэнь Цзю просто кипел от возмущения, когда слышал оскорбления в адрес Юаня.

Первым он призвал к порядку Лян Гэна. В Цанцюне было несколько строжайших законов, за несоблюдение которых следовало жёсткое наказание — одним из них было неуважение к старшим.

Юань был старше Лян Гэна, и теперь тот был обязан обращаться к нему соответствующе. А такой поборник правил, как Лян Гэн, донёс до каждого аньдинца, кто сейчас считается на пике старшим. Смешочки, отпускаемые вслед Юаню, стихли, а стоило парням забыться, Шэнь Цзю достаточно было удивлённо приподнять бровь:

— Ты и вправду собираешься в таком оскорбительном тоне говорить о старшем?

Невежи краснели и тушевались.

А сейчас Шэнь Цзю собирался окоротить языки смертным, разыгрывая эту же карту.

Укоротить языки

Шэнь Цзю тяжёлым взглядом смерил говорливых охотников.

— Видно, благодарность вам чужда, — низким голосом произнёс он, — добрый Лян Гэн ночей не спит, проблемы ваши решает, а вы ему платите чёрной неблагодарностью.

Один из мужчин, худой и длиннолицый, стиснул руки за спиной, а второй, коренастый, чей смех услышал Шэнь Цзю, сделал шаг назад.

— А мы ничего такого не говорили, мы уважаем Лян Гэна и Цанцюн, господин бессмертный Шэнь, — поспешно выпалил один из них.

Шэнь Цзю смерил их взглядом, мысленно представляя, с каким бы удовольствием отправил их к мастеру наказаний:

«Пятьдесят ударов розгами? Или всё-таки удары по пяткам?..»

Неуважение на Цанцюн наказывалось именно так. Даже самые упрямые ученики после первого же взыскания начинали внимательно следить за выполнением правил.

Охотники, видимо, поняли, куда движутся его мысли, и побледнели. В звенящей тишине Шэнь Цзю вкрадчиво продолжил:

— Поэтому вы смеете оскорблять старшего? Шисюна Лян Гэна?

— Но он же… он же юродивый! — выдохнул один из мужчин, неосторожно произнеся слово, которое произносить не следовало.

Шэнь Цзю с огромным трудом сдержал ци, но смертных придавило к земле.

— В прежние времена за оскорбление боевого брата платили кровью, — медленно произнёс Шэнь Цзю, подняв взгляд туда, где когда-то были вершины ордена. — Весь Цанцюн шёл войной на осмелившихся сотворить подобное. Хорошие были времена…

Зелёные глаза бессмертного сверкнули сдерживаемой силой.

Мужчины стали нежно-голубого цвета, их губы дёргались, как будто они пытались что-то сказать, но звуки застряли в горле.

— Ещё раз что-то подобное услышу…

— Нет, господин бессмертный Шэнь, как можно, великий господин! — мужчины смогли выдохнуть и наперебой заговорили, — мы всё поняли и к Цанцюн со всем уважением, мы же не знали, что Юань тоже боевой брат.

— Теперь знаете! — резко оборвал их причитания Шэнь Цзю, — а теперь идите работать, — Он поднял руку, и воздух вокруг охотников задрожал. Поток ци поднял их, как игрушечных, и принёс на стройку. Мужчины приземлились у ног остальных, всё ещё пытаясь отдышаться. Шэнь Цзю лишь бросил холодный взгляд в их сторону и повернулся, чтобы уйти.

1) Память как у золотой рыбки — 3 секунды.

Вернуться к тексту

Примечания:

Бета: лапки приложены.

Шэнь Цзю, всё ещё возмущённый наглыми словами смертных, шёл проверить байчжанцев, когда барьер, окружающий чистые земли, вздрогнул.

Вторжение

Воздух задрожал ци, как будто что-то огромное и неизвестное продавливало защиту пика. Шэнь Цзю мгновенно вслушался в духовное чутьё, все его инстинкты кричали об угрозе. Он взлетел, поднимаясь над домами, чтобы осмотреться, небесное оружие — заколка-гуань — засверкала, выискивая врага. Волосы рассыпались по плечам.

Шэнь Цзю, в который раз, горько пожалел об отсутствии любимого духовного меча Сюя.

«Где они? Кто смеет пробивать защиту пика?» — мысли метались, пока взгляд сканировал горизонт. Это могли быть только демоны — могущественные твари, некоторые из них могли прорвать даже божественный барьер.

Имя Ло Бинхэ Шэнь Цзю не произнёс даже мысленно, но именно его кривая ухмылка стояла перед глазами. Сердце неприятно ёкнуло, заныли когда-то отрезанные руки и ноги, но Шэнь Цзю был не из тех, кто отступает.

Но вместо демонов на окраине города начали появляться люди.

Тысячи людей

Сначала один. Потом второй. Ещё несколько. Они возникли из воздуха, делая шаг неизвестно где, а заканчивая его как раз около первого ряда домов. Худые, измождённые, с детьми на руках, они падали на колени и целовали землю, словно спаслись из самой Бездны. Женщины обнимали своих детей, поднимая лица к небу, и сотрясались в рыданиях, старики дрожащими руками касались травы, шепча слова благодарности.

Их становилось всё больше.

Шэнь Цзю нахмурился, он искал врагов, но никого не было. Людей уже было больше, чем пятьсот жителей, для которых он недавно закончил строительство домов, и этот поток не заканчивался.

Шэнь Цзю всматривался, но ничего не видел. Откуда появлялись люди? В мире ци чудес не бывает — есть только неизвестные техники, редкие артефакты или способности. Но он не почувствовал ничего похожего. Даже зрение бессмертного, подкреплённое ци, не давало в этот раз ответа.

Гуань влетела в руку, и Шэнь Цзю воззвал о помощи единственного бога, которого знал лично:

— Владыка Юань, если ты слышишь, помоги мне понять!

Ощущение мягкого, почти тёплого присутствия Юаня окутало его, так, словно они снова были в одной пещере, разделённые лишь каменными стенами, и Шэнь Цзю смог увидеть бледно-серые дрожащие дымкой коридоры. Они казались тающими тенями в ярком свете солнца и исчезали, стоило отвести взгляд.

«Вот откуда они пришли!», — понял Шэнь Цзю, сердито взглянув вверх, туда, где Юань любил танцевать на склоне. Но сейчас тонкой фигуры там не было.

— Конечно, это владыка Юань, — пробормотал Шэнь Цзю, сдерживая гнев.

Люди продолжали прибывать. Теперь их было уже больше тысячи.

Шэнь Цзю понимал, что бог спасает людей и совершает чудеса, тем более, такой добрый бог, как Юань.

«Но можно же было предупредить! Разве я так многого прошу!» — Крик души Шэнь Цзю остался без ответа.

Он только закончил дома для пятисот жителей, теперь каждый обзавёлся уютным домом с надворными постройками и небольшим садиком — и снова напасть. Прибывших уже было слишком много — полторы тысячи человек, каждому из которых нужна еда, одежда и кров.

Шэнь Цзю хотел пройти в толпу новоприбывших, но эти невежи, замотанные в шкуры, были худы и измождены, и совсем ошалели от радости. Пришлось успокаивать толпу привычным способом. Дождавшись, когда призрачные коридоры выпустят всех, Шэнь Цзю взлетел над толпой, он усилил голос ци, чтобы его услышали все.

— Откуда вы пришли? Кто вас сюда привёл? Говорите!

Толпа замерла. Люди, только что охваченные восторгом и радостью, теперь смотрели на него, как на чудо.

— Это бессмертный! Цанцюн! Заклинатели! Они живы! Легенды не врали! — раздавались в толпе тихие потрясённые голоса.

Один из мужчин — высокий, измождённый, с трясущимися губами — сделал шаг вперёд.

— Г-господин бессмертный… нас привёл зов. Голос. Он сказал, что спасёт нас. Что даст нам кров и защиту… — Мужчина говорил заикаясь, его голос срывался.

— Голос? — холодно переспросил Шэнь Цзю, сжимая гуань. Он теперь был полностью уверен, что это нашествие организовал владыка Юань.

— Бессмертные не отказывают в помощи смертным, — веско и сухо произнёс он, всё, что было важно, он уже узнал.

За спиной уже появился Лян Гэн. Он дождался, когда Шэнь Цзю встанет ногами на землю, и тихо спросил:

— Шэнь-шибо, а запасов у нас хватит?

Шэнь Цзю удивлённо повернулся — неужели аньдинец способен думать, или людей появилось так много, что он осмелился сомневаться в неисчерпаемости запасов Аньдин? Лян Гэн стоял, чуть опустив голову, но в его глазах читалась тревога.

Но сейчас на сомнения не было времени.

Шэнь Цзю произнёс как можно увереннее:

— Хватит! Мы осмотрели только северную часть склона и немного западную. До самых больших складов даже не дошли. Отправь своих на поиски, а сам займись людьми. Общинные дома освободились, но нужно срочно строить новые. В старых домах такую ​​толпу не разместить.

Лян Гэн поклонился и поспешил к людям. А сам Шэнь Цзю направился на склон, где часто бывал Юань, у него возникла острая необходимость задать пару вопросов лично.

Примечания:

С неожиданными поворотами не очень получается в этот раз. Или у меня такие прозорливые читатели. („¬ᴗ¬„)

Но надеюсь, исполнение будет приятным.

Потрясающая Diantarim вчера успела отбетить целых две главы, я никак не могу привыкнуть к такой скорости.

Огромное спасибо за комментарии, постараюсь на все ответить. Сайт на удивление работает.

Для всех, у кого проблемы с ВПН, можно читать в группе в телеграмм: https://t.me/just_for_fun_sis/427

Бета: лапки приложены.

И сегодня тоже две... ?

Решимость и сомнения

Шэнь Цзю шёл через толпу новоприбывших оборванцев к пику Аньдин, и люди расступались в стороны, низко кланяясь, стараясь не встречаться с ним взглядом. Это была кратчайшая дорога к богу Юаню, и Шэнь Цзю было плевать, сколько людей будет стоять у него на пути. Гуань снова удерживала его волосы и ярко вспыхивала при каждом шаге, отражая его напряжение. Его руки были сложены перед грудью в благопристойном жесте, но в мыслях Шэнь Цзю бурлили грязные ругательства.

Он был в ярости.

«Владыка Юань, — мысленно начал он, пытаясь подготовить речь. — Будет ли позволено этому ничтожному Шэню умолять Вас о милости: не призывать полторы тысячи оборванцев на пик без предварительной предупреждения?» Даже в мыслях его речь больше походила на крик. Он скрипнул зубами, представив, как эти слова заставят Юаня исчезнуть подобно утреннему туману.

«Проклятье! Я так долго искал подход, выстраивал хрупкий мост взаимодействия, чтобы разрушить его несколькими неосторожными словами. Нужно по-другому.»

«Господин, нижайше прошу… — начал он, но тут же оборвал себя. — Нет. Это тоже не подойдёт».

Он размашисто шагал, не обращая внимания на разлетающиеся из-под ног камни, эту тропу он мог теперь пройти с завязанными глазами, именно по ней он таскал бессчётные кучи материала для строительства города.

Шэнь Цзю поднимался на пик Аньдин гневным облаком, никто из стоявших поодаль учеников не смел подойти, как вдруг Шэнь Цзю почувствовал отголосок движения цепей старинных клятв.

Словно кто-то слабый, но настойчивый, требуя, умолял: «Ты обещал! Ты клялся! Должен!»

Шэнь Цзю замер на полушаге, прислушиваясь к себе. Золотое ядро сильно и ровно пульсировало, свободное от любых цепей, на нём не было обязательств, но где-то внутри, в самом сердце, настойчиво тукало: «Обещал! Клятва! Исполни!»

Шэнь Цзю помнил все свои клятвы — и в прежней жизни, и сейчас он словами не разбрасывался.

«Это невозможно», — подумал Шэнь Цзю, его взгляд устремился к вершине, и он, выпустив ци, помчался по склону вверх, совершая гигантские шаги-цигун.

Он бежал вслед за тонким ощущением почти стёртого обязательства и, достигнув цели, замер, не веря своим глазам.

Когда он достиг вершины, его сердце дрогнуло. Перед ним танцевало маленькое пламя источника Цанцюн. Оно горело необычайно ярко, и словно ещё больше выросло. Внутри отчётливо мерцала крошечная фигурка — размытая, словно утренний туман, её свет был мягким, как лунное сияние. Шэнь Цзю чувствовал, как этот свет проникает в его душу, обнажая всё: его клятвы, его прошлое, его долг перед Цанцюн.

Шэнь Цзю медленно подошёл, каждый шаг, неподъёмный, звучал глухо, как удар колокола в полумёртвом храме. Он упал на колени, бесстрашно опуская руки в синее пламя. Оно было горячим, как песок под палящим солнцем, но не обжигало.

— Прости! — глухо прошептал он, выпуская ци, щедро, как лил вино в жертвенную чашу.

Голос снова прозвучал, теперь более отчётливо, как звон бамбуковой флейты:

— Ты клялся! Ты обещал помочь! Помоги! Сейчас!

Шэнь Цзю поднял голову, чтобы удержать слёзы. Его взгляд встретился с солнцем, ярким и слепящим. Но пламя встревоженно дрогнуло, пытаясь заглянуть ему в лицо.

— Я помогу! Помогу! — пробормотал он, боясь, что голос его выдаст. — Сейчас. Дай мне мгновение.

Пламя ярко вспыхнуло и увеличилось, прильнуло к его губам, словно целуя. Шэнь Цзю не успел испугаться, а маленькое пламя снова беззаботно танцевало под синим небом посреди развалин пика Аньдин.

Шэнь Цзю замер в шоке. Ему действительно надо было время.

«Юань… Ты великий бог. Как же ты это сделал?! Это же невозможно! — думал он, удерживая в ладонях танцующий лепесток. — Даже источник ожил благодаря тебе.»

Он опустил голову, чувствуя, как ци источника струится по его венам.

Шэнь Цзю знал, что любое существо, даже самая крошечная былинка, может накопить достаточно ци, чтобы взрастить в себе разум. Много ци, безопасное место и время позволяли обрести человеческую форму любому существу и артефакту, даже обычное оружие, имея свойство накопления ци, могло стать человеком. Только источники не могли. Имея огромные запасы ци, они так и оставались бессловесными камнями, не имеющими собственной воли.

Но источник Цанцюн… Он стал чем-то большим. Теперь у него была душа. Живая, независимая, требовательная, помнящая все старые клятвы.

Бог Юань совершал невозможное, просто находясь здесь на пике. Шэнь Цзю с трудом держался, чтобы не упасть на колени и не восславить бога по старинным обычаям.

Он не видел, как за спиной собирались ученики Аньдин, как подошёл Лян Гэн и велел всем присоединиться к медитации Шэнь-шибо.

Шэнь Цзю вспоминал тот день, когда все они, юные ученики, давали клятву источнику Цанцюн, когда впервые его одинокого сердца коснулось тёплое участие.

Примечания:

От грустного переходим к частям повеселее.

Diantarim уже отбетила прошлую главу, вау.

Бета: лапки приложены.

И эту тоже уже отбетила... )))

Источник был весел и легкомыслен, как весенний ветер, треплющий вишнёвые лепестки, как дитя, познавшее радость жизни. Его слова, лёгкие и беспечные, невесомым пухом кружились вокруг Шэнь Цзю.

Шэнь Цзю нахмурился, подавляя раздражение. Он привык к порядку, к словам, выверенным, как чёткое движение кисти по свитку. Но маленький источник пламени нарушал его привычный ритм. Мерцающий свет его фигурки, сейчас напоминающий закатное золото, был удивительно радостным.

С большим трудом Шэнь Цзю приспособился к его манере речи, так похожей на бросающего слова бога Юаня.

Шэнь Цзю чуть не упал, когда узнал, что людей на Цанцюн звал именно источник. Совсем недавно Шэнь Цзю был уверен, что это бог Юань, и, пылая яростью, хотел просить хотя бы предупреждать о появлении неожиданной тысячи людей.

Но сейчас, глядя на маленькое, гордо трепещущее пламя, Шэнь Цзю не мог его ругать, он лишь уточнил:

— Ты… сам это сделал?

Источник вспыхнул ярче. Его огонёк поднялся выше, закружился в воздухе, а затем подлетел ближе к лицу Шэнь Цзю.

— Сам-сам! — радостно воскликнул он. — Легко-легко!

Шэнь Цзю сдержался, скрывая удивление. Его голос стал мягче, но настойчивее. Так он узнал о серых, почти невидимых туннелях, проложенных в далёкие времена духовными животными. Эти тропы, скрытые от глаз, были не просто дорогами. Это были короткие пути, пронзающие пространство.

— Значит, эти туннели привели людей в городе? — уточнил Шэнь Цзю.

— Да-да! — подхватил источник, закружившись. Его голос был звонким, как колокольчики в храме. — Никто не видит! — пламя смешно шевелило ручками-лепестками, — никто не слышит! Прямо-прямо на Цанцюн! Быстро-быстро!

Шэнь Цзю наклонил голову, обдумывая сказанное. Он знал эти места уже вторую жизнь, но никогда не думал, что и на Цанцюн его ждут тайны.

— Раньше здесь не было города смертных, — задумчиво проговорил Шэнь Цзю, вспоминая прошлое, — Только предгорья. Неужели духовные животные гуляли тут так близко у Аньдин? Здесь всегда было шумно и много смертных.

Шэнь Цзю почувствовал лёгкую тоску. Сейчас не время печалиться.

— Этот Шэнь осмеливается спросить: могу ли я пройти туннелями? — спросил он самое важное.

Источник замер, его лепестки закачались, как будто бы присматривался.

— Нет-нет! Тяжёлый-тяжёлый! Камень-камень! — источник прыгал с одной ладони Шэнь Цзю на другую.

— Ты считаешь, что я слишком тяжёлый, как камень. Я толстый? — Шэнь Цзю смотрел на маленькое пламя, которое сначала издевательски хихикало, а потом и вовсе начало кататься от смеха.

Шэнь Цзю поджал губы и решительно стряхнул его с ладоней на площадку, где обычно обитал источник. Он не мог поверить ушам, его пыталось оскорбить пламя тысячелетнего источника Цанцюн.

Источник снова забегал кругами, подхихикивая, потом дёрнул за одежду, заставляя наклониться.

— Ци-ци! Много-много! Не толстый — не толстый! Тяжёлый-тяжёлый, — и пламя снова украдкой захихикало, прикрывая рот ладошкой-лепестком.

Шэнь Цзю остался внешне невозмутим, он понял, что хотел сказать источник — в нём слишком много ци, хотя его задело такое отношение. Он опустил взгляд на пламя и задал новый вопрос, более резкий:

— Тогда зачем тебе люди? — голос прозвучал сухо.

Источник вспыхнул ярче и начал кружиться.

— Цзин-цзин! — воскликнул он радостно, качая головкой, — Много-много цзин-цзин⁽¹⁾!

Шэнь Цзю задумался. Это многое объяснило. Простые смертные были буквально наполнены жизненной силой, для маленького источника даже такая слабая энергия была важна.

— Чем я могу помочь? — спросил он наконец.

— Жрец! — решительно сжало кулачки пламя, потеряв всю свою легкомысленность. Источник ярко и яростно вспыхивал на каждом слове, — Не пускают! Уйти не дают! Важно! Нужно!

Шэнь Цзю нахмурился. Он медленно положил руки за спину.

— Ты знаешь, кто его удерживает? — спросил он после долгой паузы.

— Нет! — встрепенулось пламя, топая ножкой. — Нужен! Сейчас нужен!

Шэнь Цзю задумался. На первый взгляд выбор источника был странным. Жрец из числа смертных людей? Это противоречило традициям. Жрецы обычно служили богам в храмах, источник охраняли бессмертные.

В конце концов, здесь были ученики Аньдин, Байчжань и Цяньцао — большой выбор.

Но он знал, что не будет спорить. Хоть источник едва обрёл душу, но сам-то он существовал тысячелетия, это древнейший источник мира.

— Если источник Цанцюн желает увидеть своим жрецом смертного, — наконец произнёс он, его голос был спокоен и решителен, — этот Шэнь выполнит свою клятву. Я освобожу твоего жреца, кем бы он ни был и кто бы его ни удерживал.

Источник так ярко вспыхнул, что Шэнь Цзю пришлось прикрыть глаза. Его свет словно наполнил весь воздух, голос звенел благодарностью.

— Ты! Сильный! Да! — весело прокричал он, закружившись ещё быстрее.

Шэнь Цзю склонил голову в поклоне.

Оставалась малость: найти кого-то ответственного, чтобы передать управление строительством города, и объяснить богу Юаню, что верный помощник вынужден его ненадолго покинуть для исполнения клятв, взятых на себя в прошлой жизни.

1) 精, jīng — жизненная сила.

Вернуться к тексту

Примечания:

С наступающим нас Новым годом 2025 — годом мудрой змеи╰(*´︶`*)╯♡

Бета: лапки приложены.

Ши Гу не повезло в жизни, но ему повезло с семьёй. Семья Ши⁽¹⁾ была крепкой, как камень, и стояла друг за друга горой. Во главе её стояла матушка Ши⁽²⁾. Когда погиб старший, именно она взяла в свои руки управление большим семейством и справлялась с этим не хуже мужчин.

Семья Ши преуспевала, пока не родился младший сын. При рождении его назвали Гу⁽³⁾, написанное как «просо», надеясь на сытость и благополучие. Но судьба распорядилась иначе: тяжёлая болезнь изувечила мальчика, согнув дугой его спину. Он едва не погиб, но помощь родных помогла ему выжить. Люди, наблюдая за горбатым ребёнком, словно забыли о дарованном имени, начали звать его Цюй-жэнь⁽⁴⁾ — горбатый человек. Но семья не позволила обидному прозвищу укорениться.

Однажды матушка Ши вышла на площадь, крепко держа младшего за руку, и громко, так, чтобы все услышали, заявила:

— Этого ребёнка зовут Ши Гу! И тот, кто осмелится назвать его иначе, будет иметь врагами всю семью Ши!

Толпа умолкла, но шёпоты за спиной продолжались. Людям не заткнуть ртов, а недуг мальчика был слишком заметен. Постепенно даже родные начали называть его Ши Ван⁽⁵⁾. Это было хорошее имя — оно не только напоминало о его недуге, но и намекало на скрытый потенциал.

На Цанцюн

Даже большой семье в голодные времена трудно прокормить нахлебника. А времена становились всё тяжелее. Что-то происходило за высокими стенами поселения: в красноватой мгле бесшумно двигались монстры. Они не нападали, а словно шли куда-то. Уходили не только хищники, но съедобные демоны, намекая, что голод не за горами.

Город, где они теперь жили, был некогда частью большого города, находящегося недалеко от духовного источника. Здесь всё было словно разрушено и собрано заново: крыши из обломков, стены из треснувшего кирпича и деревянных досок, покрытых слоем глины. Заострённые колья и высокие стены, проломы в которых заложены чем придётся. Дым от костров смешивался с красноватой мглой, оставшейся после прорыва демонов, уничтоживших прежнюю жизнь.

— Цанцюн ждёт! — отчётливо прозвучало в ночи. Ши Ван подскочил, оглядываясь, но никого не было. В семье Ши все знали о Цанцюн — школе бессмертных, где высокие пики касаются неба вершинами. Но верить в легенды в такое время казалось безумием.

Он работал, не обращая внимания, а зов звучал всё настойчивее. Руки затачивали колья, глаза всматривались в деревянные заготовки, превращая их в фигурки монстров. Он надеялся, что всё это лишь плод усталости.

Три дня Ши Ван не произносил ни слова о странном голосе, но наутро четвёртого дня, когда сумрак посветлел, возвещая новый день, он больше не выдержал.

— Матушка Ши, — обратился он, стараясь говорить твёрдо, но голос всё же дрогнул. — Мне нужно Вам кое-что сказать.

Большой стол, сделанный из досок, был окружён родственниками. Семья Ши жила в тесноте, но в этом была их сила. В углах хижины стояли мешки с запасами провизии, а стены украшали талисманы, вырезанные из дерева, чтобы защитить от демонов, на полу лежали плотные шкуры демонов, не годящиеся для изготовления обуви или одежды.

Старшие братья и племянники смотрели на него с недоверием, но матушка Ши была стара и опытна. Она помнила ту жизнь, что была до нападения демонов, и махнула рукой, призывая к тишине.

— Говори, мальчик, — её голос был строгим, но не лишённым доброты.

— Мне… мне кажется, что Цанцюн зовёт меня, — выдавил Ши Ван, опуская глаза. — Голос звучит внутри. Он говорит, что я должен идти.

— Цанцюн? — переспросила матушка Ши, её глаза остро блеснули. — Расскажи, что ты чувствуешь.

Ши Ван поднял взгляд. Впервые он попытался объяснить то, что происходило в его душе.

— Тепло, — сказал он после паузы. — И силу. Уверенность, что я могу… должен… идти. Оно требует немедленно. Прямо сейчас!

Матушка Ши встала из-за стола, её движения были неторопливы, но полны внутренней силы. Она сделала шаг к Ши Вану.

— Где ты чувствуешь тепло? — спросила она, глядя ему прямо в глаза. Её голос был тихим, но властным.

— Я… — Ши Ван замялся. Он не задумывался, откуда исходила сила. Матушка Ши прикоснулась к его лбу.

— Здесь? — спросила она. Потом её твёрдые пальцы коснулись его груди. — Здесь? — Её ладонь опустилась на живот, чуть выше пупка. — Или здесь?

Ши Ван удивлённо посмотрел на неё. Матушка Ши молчала, она ждала его ответа. Родственники за столом зашептались, но никто не осмелился нарушить тишину.

Вдруг он почувствовал это. Под ладонью матушки Ши что-то толкнулось, настойчивое и горячее.

«Цанцюн ждёт!» — снова прозвучало в его голове.

— Здесь, — смущённо сказал Ши Ван. Он положил руки на свой живот, отчётливо ощущая пульсацию.

Матушка Ши выпрямилась, её лицо стало суровым.

— Средний даньтянь!⁽⁶⁾ — произнесла она тихо. — Ци. Это знак. Неужели боги не забыли нас и сделали нашего Вана заклинателем?

Родственники зашумели, а младшая сестра Ши Вана тихо ахнула. Старшие братья, привыкшие ничего не ждать от горбуна, переглянулись.

— Тебя зовёт пик бессмертных, и ты должен идти! — сказала матушка Ши твёрдо.

Родичи зашумели, мужчины вскакивали, с грохотом двигая стол. Матушка Ши подняла руку, призывая всех к тишине.

— Но Ши Гу слаб и болен, — громко произнесла матушка Ши, перекрывая поднявшийся гомон, — поэтому…

Матушка Ши обвела всех пронзительным взглядом:

— Мы все идём с тобой! Пришло время семье Ши покинуть этот город!

* * *

Старшие не спорили, они лишь недоуменно переглядывались. Заклинатели… ци… Всё это осталось в далёком прошлом, где было синее небо, а сейчас, в красном мареве мира, полном демонов, казалось сказкой. Они должны были бросить нажитый тяжёлым трудом безопасный дом и идти неизвестно куда, по зову, который слышал мальчишка-горбун Ван.

Но матушка Ши не терпела неповиновения. Собраться большой семье — дело небыстрое. Весь дом наполнился суетой подготовки: младшие укладывали мешки с провизией, старшие проверяли оружие. Самодельные луки, копья с заточенными металлическими наконечниками, короткие ножи — всё приводилось в порядок. Вещи, которые не могли взять с собой, решено было обменять у соседей. Ненужные инструменты и изношенные одеяла были бесполезны в дороге, а лишние наконечники для стрел или наточенный нож не помешают. Каждая вещь проверялась тщательно, не дай боги подведёт в далёком пути. Ещё нужно было сшить всем заплечные торбы, чтобы поклажу можно было нести удобно и не надорвать спину. Работы хватало. Семья Ши не торопилась — путь предстоял неблизкий и опасный.

Старшие всё равно сомневались. Матушка Ши была хорошим лидером, она не раз спасала всю семью, приводя их в безопасное место, но идти неведомо куда, бросая нажитый дом, не хотелось.

Да и глава города отговаривал, умело разжигая сомнения:

— Там, за стенами, только смерть. А были бы живы бессмертные, мы бы знали. Цанцюн — сказка. Взрослые мужчины не должны идти на поводу слабого больного мальчишки. Вы все погибнете, сожранные демонами, а матушка Ши просто стара стала, вот и верит в глупости и вас тянет на верную погибель!

Мужчины недовольно сопели, стискивая кулаки. Они сами сомневались и невольно затягивали сборы. Матушка Ши молчала, лишь посматривала на старших сыновей умными тёмными глазами. Ши Гу чувствовал огромную ответственность перед семьёй и сомневался больше всех. Но зов Цанцюна, постоянный как стук сердца, успокаивал его так же, как спокойный, понимающий взгляд матушки Ши.

* * *

Вскоре в город пришёл незнакомец. Он появился из красного сумрака и решительно постучал в закрытые ворота города. Его низкая фигура была закутана в длинный плащ, лицо скрывал капюшон. Но первое, что бросалось в глаза, — это его оружие. Лук, который он нёс, был не таким, как у остальных: не грубо сделанным из чего попало, а гладким, с тщательно сплетённой тетивой, с полным тулом новеньких стрел, которые ярко блестели. На поясе висел короткий широкий тесак, тоже новый. Его одежда была тканой, кожаные только сапоги и штаны. Вид мужчины резко отличался от одетых в шкуры монстров обитателей поселения.

Появление незнакомца собрало толпу.

— Кто он? Откуда пришёл? Где его семья? — шептались люди, пока незнакомец ждал у ворот.

Незнакомец не чинясь представился, сказал, что семья его погибла и сейчас он ищет место, где сможет остаться. Глава города уже потирал руки. Ещё один сильный охотник в городе — явно знак богов и будущей удачи. Матушка Ши дождалась, когда народ немного утолит любопытство и разойдётся, и подсела поближе.

— Скажи мне, незнакомец, откуда ты взял новенький тканый плащ, стрелы, лук, и дао у тебя блестит, как будто только из кузницы?

— Отойди, старуха, не буду я тебе ничего говорить! — буркнул незнакомец, желая встать.

Матушка Ши засунула руку за пазуху и вытащила крохотную фляжку.

— Что это? — незнакомец не сводил глаз с маленькой ёмкости.

— Вино, — улыбнулась матушка Ши, — настоящее. Дам тебе, если скажешь правду.

Незнакомец посмотрел жадно на флягу и зло на матушку Ши, а потом упрямо отвернулся.

— Может, тебе подсказка нужна? Так я подскажу: Цанцюн! — Матушка Ши смотрела внимательно и испытывающе. От её взгляда не ускользнуло, как вздрогнул чужак и вжал голову в плечи, словно защищаясь, потом развернулся, сжимая кулаки и кладя руку на рукоять дао.

— Не по зубам я тебе, старуха! — зашипел он.

— Цанцюн жив? Да? Отвечай! — рявкнула матушка Ши.

— Жив! — не сказал, а плюнул незнакомец, рывком схватил фляжку и быстро вышел.

Незнакомец не знал, что два крупных парня, что сидели спиной, — сыновья матушки Ши, и они тут сидели неспроста, а активно подслушивали, когда она задавала необычные вопросы. Теперь они ошеломлённо смотрели на мать, понимая, что в очередной раз хитроумная матушка Ши оказалась права. Орден заклинателей жив. Ради такого знания было не жаль двадцатилетнего вина, которого, наверное, больше не осталось в мире.

Теперь даже старшие сыновья начали сборы с энтузиазмом. Одно дело идти за странным зовом горбуна, другое — в место, где живут бессмертные.

* * *

Глава города опасался, что потеря удачливых охотников ослабит поселение. Он надеялся, что отговорил мужчин семьи Ши от глупого поступка, но нет. Семья Ши по-прежнему готовилась уйти. И тогда он решился на крайние меры — избавиться от мальчишки-горбуна. Именно он был виноват в странном желании семьи Ши покинуть безопасный город и уйти на Цанцюн.

Это было просто. Ван часто ходил один, мешок на голову и в сухой колодец, так, чтобы никто не нашёл. Надолго сил слабого больного мальчишки не хватит, так думал глава города.

Ши Ван сидел, привалившись к стене. Он пытался выбраться, но руки были слишком слабы. Изранив их в кровь, он перестал пытаться.

— Цанцюн ждёт! — прозвучал зов снова.

— Не могу! — всхлипнул он. — Помоги! Меня поймали! Не выбраться!

— Жрец, — отозвался голос. Тепло наполнило его живот, и Ши Ван перестал дрожать. — Надо на Цанцюн. Торопись! — голос стал строже.

— Я в колодце, — прошептал Ши Ван, засыпая от слёз и усталости.

— Жди. Помощь будет.

1) 石, shí — «камень», символ стойкости и внутренней силы.

Вернуться к тексту

2) Матриарх семьи. «Матушка» не в прямом значении «мама», а в переносном «мать всей семье».

Вернуться к тексту

3) 穀, gǔ — хлеба, злаки, просо, а также довольство, удача, счастье, добро.

Вернуться к тексту

4) 曲人, qū rén — горбатый человек.

Вернуться к тексту

5) 湾, wān — в творческом переводе — изгиб, путь. Вообще — излучина, извилина, залив, бухта, гавань. Также — 銀灣, yín wān — Серебряная излучина, Млечный Путь.

Вернуться к тексту

6) По результатам обсуждения принято, что в этой версии мира даньтяней 4. Так что этот — средний-нижний. ))

Вернуться к тексту

Примечания:

Спасибо за тёплые пожелания! (◕‿◕)♡

Бета: лапки приложены.

Без меча

Шэнь Цзю и не подозревал, что камнем преткновения станет именно меч. Он бодро рассказал о появлении у источника Цанцюн души, получил удивлённо-неверящий взгляд Юаня. Легко получил разрешение удалиться на поиски жреца. Но стоило попытаться перевести разговор на так нужный ему меч — и всё. Стена.

Он старался намекнуть, подчеркнуть, а затем и прямо попросить, но Юань не проявлял никакого интереса. Бог смотрел куда-то вдаль с таким выражением, словно размышлял о природе камней.

— …Этому Шэню пора отправляться, — решил снова попробовать Шэнь Цзю, — конечно, меч Сюя сделал бы путь куда короче…

Молчание.

«Почему Юань не хочет позволить мне меч? Одно крохотное пожелание?» — недоумевал Шэнь Цзю, не в силах поверить, что бог молчаливо выступает против меча у своего помощника. И это в мире, полном демонов. Непонятно. Он пытался сохранять спокойствие, но внутри начинало закипать раздражение.

Нельзя сказать, что Шэнь Юань теперь боялся Шэнь Цзю, «опасался» — вот правильное слово. Да, Лорд Цинцзин больше не был надменным ублюдком, но сама аура величия и внутреннего спокойствия заставляли Шэнь Юаня чувствовать себя маленьким и ничтожным.

Строительство определённо пошло бывшему убийце на пользу, он перестал быть пугающе-холодным, стал мягче, человечнее.

«Лучше уж не давать ему ничего, что вернёт его к прежнему состоянию», — размышлял Юань, стараясь выглядеть безучастным.

К тому же, Юань твёрдо решил, что никакого оружия в этом мире быть не должно. Оружие — это войны, разрушения и страдания. Шэнь Юань был пацифистом, переговоры — вот основа взаимопонимания. Да и зачем Шэнь Цзю меч? У него есть ци. Ци сама по себе страшное оружие.

Шэнь Цзю, видя, что его слова остаются без ответа, разочарованно вздохнул. Разговор явно ни к чему не вёл. Поклонившись, он покинул дом Юаня и отправился искать альтернативу.

Без седла

Если нельзя на мече, значит, придётся, как смертные, верхом. Подходящей лошади, как назло, не было. Те несколько кляч, что паслись на общинном выпасе, выглядели настолько жалко, что Шэнь Цзю было стыдно даже подумать о том, чтобы взвалить на них себя и свою миссию.

«Неужели бессмертный Шэнь Цзю будет вынужден отправиться пешком, как бродячие даосы? Смешно.»

Шэнь Цзю вернулся к себе. У него тоже появился небольшой новый дом в традиционном стиле. Ничего особенного: большая комната для медитаций и занятий, спальня. Отдельная кухня и помещение для приёма посетителей. Шэнь Цзю всегда был неприхотлив.

— Лян Гэн! — позвал он.

— Шэнь-шибо? — Лян Гэн вбежал немедленно.

— Мне нужна лошадь, прямо сейчас.

— Так нет лошадей, Шэнь-шибо, — вздохнув, подтвердил Лян Гэн, — только те клячи на выпасе.

— Пошли мальчишек, пусть оббегут всё вокруг, — велел Шэнь Цзю и, грустно усмехнувшись, добавил, — может, какая приблудилась.

Шэнь Цзю продолжал собираться, самому ему нужна была лишь вода и пара обломков звёздного камня, наполненных божественной силой, которые он уже взял, а вот смертному жрецу могло потребоваться многое. Всё это он складывал в предусмотрительно сшитый им же самим мешочек-цянькунь.

— Нашли! — в комнату, даже не постучавшись, влетел Сяо Ку, от затравленного болезненного мальчика не осталось ничего. Парень вытянулся, догоняя сверстников, и оказался на редкость понятливым и исполнительным. Он чаще всех крутился рядом с домом Шэнь Цзю, и именно ему доверяли выполнять поручения заклинатели. Вот только манеры… Лян Гэн шикнул на разошедшегося от радости парнишку, тот покраснел.

— Простите, господин бессмертный, — быстро поклонился он, вытягивая руки вдоль тела, — нашли жеребца! Большой, красивый, но злющий, никого не подпускает!

— Меня подпустит! — Шэнь Цзю кивнул Лян Гэну, прощаясь, все распоряжения по поводу города он ему уже дал, и вышел из своего дома.

Смертные мальчишки окружили красавца, который сиял тёмной глянцевой шкурой. Шэнь Цзю только головой покачал.

«Юаню проще проявить в мёртвом мире подобную удивительную красоту, которой место лишь в императорских конюшнях, но не один крохотный духовный меч.»

Ребятишки пытались приманить жеребца морковкой и хлебом, тот лишь всхрапывал, а на особо настойчивых бил копытом и страшно фыркал. Дети, смеясь, разбегались, а потом подбегали снова. Так они и двигались по зелёному лугу, словно маленькие собачки, окружившие лису и не дающие ей убежать.

— Отойдите подальше, — велел Шэнь Цзю детям и, поймав взгляд жеребца, произнёс властно, — Ты мой!

Тот, словно поняв, злобно ощерился и взвился на дыбы, с силой забив в воздухе передними копытами.

— Силён, — признал Шэнь Цзю, — но я сильнее!

Его ци вынесла детей подальше от серьёзно настроенного животного. И, дождавшись, когда жеребец снова встанет на все четыре ноги, Шэнь Цзю, ловко помогая себе ци, вскочил на широкую спину.

Жеребец не собирался сдаваться. Он рванул с места в бурный галоп, взбрыкивая и кося на седока злым чёрным глазом. Шэнь Цзю не нужна была уздечка, чтобы управлять, ци отлично заменяла и её, и седло, осталось дождаться того момента, когда бешеный жеребец признает поражение.

Шэнь Юань, наблюдавший за сценой с вершины, был восхищён. Даже на спине дикого жеребца Шэнь Цзю сохранял свою благородную осанку. Его волосы развевались от резких прыжков, широкие рукава сползли, открывая сильные руки, которыми тот жёстко удерживал гриву, не давая животному опустить голову и покатиться по земле. Каждый взгляд, каждый жест был полон силы и властности, а лицо — абсолютного спокойствия. Это было великолепно.

— Такой красавец, — пробормотал Юань, не уточняя, о ком из них он говорит.

Наконец, жеребец подчинился. Шэнь Цзю больно ударил в подбрюшье каблуками сапог, направляя его к границе. Потрясённая ребятня, да и взрослые, остались далеко позади. Шэнь Цзю спешил — дорога, которая на мече заняла бы считанные часы, теперь могла затянуться на несколько дней.

На границе

Шэнь Цзю раньше часто бывал на границе, она чётко делила миры пополам, как раньше отделяя демоническую часть от мира людей, и это было правильно. Там, за барьером — красный и безжизненный мир демонов, здесь — зелёный, полный света мир людей. Но теперь всё изменилось, за границей была чёрная тьма, в который только благодаря зрению бессмертного он мог заметить невнятные тени. Очень много теней. Шэнь Цзю похлопал понятливого жеребца по шее и повернул его голову, останавливая.

Он мысленно потянулся к заколке-гуани — единственному своему оружию, та соскользнула с его волос и вспыхнула. Граница не стала преградой божественной силе, луч света разрезал тьму, и демоны отшатнулись. Медленно, шагом Шэнь Цзю направил жеребца вперёд.

Шэнь Цзю не ожидал увидеть столько демонов и так близко. Жеребец прядал ушами и злобно фыркал, отказываясь бояться, а вот самому Шэнь Цзю было не по себе. Красные глаза и белые клыки были повсюду, даже в небе сгустились тени. Ещё шаг, и граница останется позади, оставляя их во власти тьмы и демонов. Отчаянно не хватало Сюя.

Свет заколки терялся во тьме, одно движение жадной когтистой лапы выбьет их из защищающего луча.

Что же делать? Шэнь Цзю не мог отказаться от миссии.

— О, великий владыка Юань, помоги мне! Яви свою силу, проложи путь! — воззвал Шэнь Цзю, обращаясь к богу.

Гуань поднялась выше и яростно вспыхнула. Луч света прочертил широкий путь сквозь тьму монстров, от барьера до красноватого сумрака. Больше не медля, Шэнь Цзю пришпорил жеребца и помчался вперёд, оставляя демонов далеко позади.

В его голове была только одна мысль: «Жрец ждёт».

Примечания:

Тут слеша нет и не будет, но, может, кто-то хотел бы… (￢‿￢ )

Можно посмотреть главу со слэшем в моём телеграмм.

Строго 18+.

Пропущенная сцена, на сюжет не влияет: Шэнь Цзю укротил жеребца и зашёл ещё раз попрощаться: https://t.me/just_for_fun_sis/430

Примечания:

Спасибо-спасибо-спасибо за подарок к фанфику! (ღ˘⌣˘ღ)

«С новым годом ?» от Элея13

Большая глава, целых 6 страниц.

Бета: лапки приложены.

Шэнь Цзю пришпоривал лошадь⁽¹⁾, ему надо было как можно быстрее достигнуть цели.

Мёртвые земли

Всё оказалось ещё хуже, чем он ожидал — остальной мир был мёртв. Демоническая ци клубилась вокруг. Бедный жеребец хрипел, не в силах толком дышать, и Шэнь Цзю пришлось окутать ци не только себя, но и его. Они мчались уже который час, но пейзаж оставался неизменным.

Шэнь Цзю с трудом узнавал родные места. Там, где некогда возвышались горы, теперь были голые холмы, вместо реки зияло глубокое ущелье. Луга превратились в пепел, деревья бесследно исчезли. От деревень не осталось ничего, кроме иссохшей земли, испещрённой глубокими трещинами. Над головой висело красное, словно кровью залитое небо.

Всё было мёртвым, и лишь ровная пульсация звёздных камней у сердца напоминала о жизни, синем небе и боге.

Шэнь Цзю не думал об отдыхе. Он ехал и ехал, останавливаясь лишь для того, чтобы дать жеребцу немного воды. Вместо еды он наполнял его вены каплями ци. Конь, получив чистую энергию, запрокидывал голову, злобно ржал на тени монстров вдали и снова продолжал неутомимую скачку.

Шэнь Цзю проклял всё уже к концу первого дня. Даже ци толком не спасала. Как же это отличалось от неспешного полёта на мече. Всё тело болело. Круп лошади ходил ходуном, заставляя двигаться вместе с ним. Ноги, обхватывающие бока лошади, быстро устали, а тонкая кожа бёдер нещадно тёрлась о плотную шкуру животного. В первый вечер Шэнь Цзю, c трудом спустившись со спины коня, долго стоял в раскоряку, и только ци звёздного камня спасла бессмертного от позора — упасть на землю, скрючившись от боли. Второй день прошёл не легче, только воля держала Шэнь Цзю. На третьем же, наконец, появилась надежда: пейзаж начал меняться. Кажется, он узнал нужное место.

Раньше здесь был богатый торговый город, за ним находился духовный источник, где стоял древний храм. От города мало что осталось, остатки белокаменных когда-то высоких стен. А величественный храм превратился в груду осыпающихся камней.

Поселение, возникшее на обломках, выглядело низким и убогим, оно словно врастало в землю. Его окружала ветхая стена — некогда гордое сооружение из белого камня, теперь почерневшее от времени и хаоса. Провалы в кладке были грубо заделаны деревянными щитами и обломками, отчего стена казалась скорее памятником отчаянию, чем надёжной защитой.

Крохотная калитка, втиснутая под угрожающе торчащие колья, выглядела ловушкой. Шэнь Цзю нахмурился, окинув взглядом узкий проход. Ему, привыкшему летать на мече, это показалось унизительным. Сгибаться в три погибели ради входа в эту жалкую крепость? Ну уж нет.

Разрушенный город

Город заметил приближение всадника. Для многих лошадь была забытым чудом, но вид роскошного наездника пробудил в них воспоминания о мире, который давно погиб.

Шэнь Цзю ехал медленно, будто давая всем достаточно времени разглядеть сияющее, словно сотканное из света одеяние. Его волосы развевались в такт шагу коня, а вплетённая в них гуань мерцала, как осколок утренней звезды, разгоняя окружающий сумрак.

— Бессмертный! — шептали люди, переглядываясь.

Когда Шэнь Цзю оказался у стены, он на мгновение остановился. Поднимая взгляд, он увидел крохотную калитку, над которой торчали угрожающе колья, явно изготовленные впопыхах. Шэнь Цзю едва заметно приподнял уголок губ, словно в насмешке, и легко пришпорил коня.

Животное взвилось в воздух. Толпа ахнула: мощные копыта перелетели через высокую стену, не задев даже кончика кольев. Величественный всадник приземлился по другую сторону, волна волос снова идеально легла на плечи.

Счастливцы, стоявшие на стене, обомлели, рассматривая это великолепие, пролетевшее прямо над их головами. Они смогли увидеть даже гвоздики, которыми были подбиты сапожки, не говоря уж о лоснящемся брюхе коня и расшитом подоле дорогого пао.

Вернуть жреца

Шэнь Цзю приземлился за стеной и, не спешившись, громко и повелительно велел:

— Мне нужен жрец! Немедленно! Приведите его!

На его голос отозвался весь город. Прибежали те, кто ещё не слышал, что невиданное чудо появилось в их городе — настоящий бессмертный заклинатель, на красивом как сон жеребце. Даже дряхлые старики и калеки поспешили выползти на улицы. Из толпы выбежал высокий плечистый ещё не старый мужчина в изношенном халате. Его лоб блестел от пота, а руки нервно теребили рукава.

— Господин, великий господин! — пролепетал он, низко кланяясь. — Всё, что угодно! Готовы служить Вашему величию, но нет у нас жреца, как нет и храма.

Шэнь Цзю нехорошо прищурился.

— Зачем вы мне лжёте? — его голос прозвучал тихо, но от этого становилось только страшнее. — Вы надеетесь обмануть бессмертного?

— Но у нас действительно нет жреца, господин, — охотники, напоминающие таких же оборванцев, как пришедшие в его город, столпились вокруг. Шэнь Цзю поморщился.

Он развернул духовное чутьё, ища особенного человека, но люди были слишком напуганы, они словно улитки спрятались в свою раковину.

Шэнь Цзю посмотрел на главу города.

— Пусть ко мне подойдут все жители! Каждый! Прямо сейчас! Вы меня поняли?

— Да, господин! Конечно, господин! — глава замахал руками, низко кланяясь, зыркая в сторону помощников, которые, не дожидаясь распоряжений, побежали собирать оставшихся людей.

Шэнь Цзю притащили кресло, явно личное кресло главы города. Он не стал отказываться, просто бросил плетение печати, очищая и укрепляя древнюю заскорузлую рухлядь.

Он сел, грациозно, но с явным раздражением. Люди стали подходить по одному. Каждый, дрожа, преклонялся перед ним, их глаза блестели от страха, а зубы частенько постукивали.

Шэнь Цзю протягивал руку, едва касаясь ключичной ямки, и отпечатывал своё духовное чутьё на каждом из них. Он искал жреца.

Шэнь Цзю не считал себя милосердным, но эти люди… Тёмные круги под глазами, кожа, обтягивающая кости, и еле слышный шёпот:

— Господин, пощадите…

Его пальцы на мгновение задержались. Не задумываясь, он отправил каплю своей силы в вены смертной, самую малость, чтобы не повредить. Жгучий поток проник в её измождённое тело, убрал боль, затянул старые раны. Женщина ахнула, ощупывая себя.

— Господин! Это чудо!

Люди охнули, зашептались. Некоторые осмелились припасть к его ногам, другие просто молча опустились на колени. Шэнь Цзю не любил толпу, но не мог заставить себя прогнать этих несчастных.

— Быстрее, — резко прозвучал его голос. Люди послушно двинулись вперёд, а он продолжал дарить искры силы, чувствуя, что поступает правильно, как пожелал бы того бог Юань.

Семья Ши тоже была здесь. Матушка Ши подошла одной из первых. Получив свою каплю ци, она не отошла, как остальные. Вместо этого она осталась стоять рядом, как бы собирая что-то сказать, но боясь нарушить порядок.

Шэнь Цзю не обращал на неё внимания. Очередь уменьшалась, люди подходили один за другим, но жреца среди них не оказалось.

— Здесь нет жреца, — сказал Шэнь Цзю, резко поворачиваясь к главе города.

— Это… это все жители нашего города, господин, — пробормотал тот, сгибаясь в поклоне так низко, что едва не коснулся земли.

Шэнь Цзю холодно прищурился.

— Врёшь, — произнёс он, не повышая голоса, но от его слов мороз пробежал по коже собравшихся.

Он не понимал, что происходит. Обычно люди с удовольствием отдают своих детей служить богам — это сулило почёт для всей семьи и хорошую сытую жизнь для ребёнка. Почему они прячут жреца? Его взгляд скользнул по толпе, и тут он заметил матушку Ши. Она смотрела на него с отчаянием и мольбой, её руки сжались в кулаки, как будто она боролась сама с собой.

— Говори, — велел он, вставая.

Старуха вздрогнула, её губы задрожали.

— Сын моей семьи пропал… Ши Гу, — выдавила она.

Шэнь Цзю напрягся.

— Когда?

— Четыре дня назад, господин. Мы искали его вокруг, но… — её голос оборвался, как будто она боялась закончить фразу. — Его звал Цанцюн, — добавила она еле слышно.

Шэнь Цзю готов был прибить старуху. Почему эта женщина молчала, когда он проверял остальных? Он столько времени потратил впустую, и всё из-за её трусости!

Колодец отчаянья

— Глава, — его голос был тихим, но полным угрозы, — последняя возможность рассказать по-хорошему, где жрец…

Глава города побледнел, его лицо исказилось от страха.

— Я скажу! Я всё скажу! — выкрикнул он, заикаясь.

Толпа затаила дыхание. Глава, переминаясь с ноги на ногу, отвёл взгляд.

— Мальчик… В колодце. На южной окраине.

Мужчины семьи Ши сделали шаг к нему, выхватывая длинные ножи.

— Он жив, — заверещал глава города, втягивая голову в плечи, — но без сознания.

Слова главы заставили толпу загудеть, а Шэнь Цзю, хлестнув главу по спине ци, рявкнул:

— Показывай!

Пришлось долго блуждать между кособокими явно нежилыми строениями, пока они не дошли до разрушенного колодца, утонувшего в земле, так что снаружи остался лишь чёрный провал. Люди толпились вокруг, но никто не решался спуститься.

Шэнь Цзю заглянул внутрь. Только взглядом бессмертного он сумел рассмотреть худую фигуру мальчика, боком прижавшегося к холодной сырой стене колодца. Его лицо было белым, как бумага, но дыхание, хоть и слабое, всё ещё поднимало впалую грудь.

Сжав кулак, Шэнь Цзю выпустил поток ци, который скользнул вниз, обвивая ребёнка, и мягко поднял его наверх.

Семья Ши, сплотившаяся вокруг мальчика, готова была наброситься на главу города, только присутствие Шэнь Цзю удерживало их. Мужчины сжимали рукояти ножей так, что белели костяшки, но под строгим взглядом бессмертного не смели сделать ни шага.

Шэнь Цзю, стоя чуть поодаль, хмурился. Он мог бы увезти жреца прямо сейчас, но вырвать ребёнка из объятий плачущих женщин даже ему казалось слишком жестоким.

Люди толпились вокруг, словно пытаясь защитить мальчика, но их взгляд был не враждебным, а скорее умоляющим.

Матушка Ши первой успела обнять своего любимчика — Ши Гу, а потом снова последовала за бессмертным.

— Господин, — голос её был хриплым, но в нём прозвучала решимость, — так значит, и вправду Цанцюн жив?

Шэнь Цзю склонил голову, но не ответил сразу. Он видел, как в её взгляде переплетаются вера и сомнение, как она всматривается в каждое его движение, словно от этого зависела её судьба.

— Да, Цанцюн жив! — словно нехотя произнёс он наконец, — Жрец призван источником Цанцюн! Не переживайте, его ждёт хорошая судьба.

Его взгляд обвёл разруху вокруг, и в воздухе повисло непроизнесённое: «в отличие от ужасной жизни здесь.»

Демоны и настойчивость матушки Ши

Шэнь Цзю склонился над мальчишкой — четырнадцатилетний горбун выглядел так, будто его вернули из мира теней. Бледный, с тонкими, как тростинки, руками, он всё ещё дрожал, хотя его напоили горячим и Шэнь Цзю поделился с ним ци.

«Как же я его повезу?» — думал Шэнь Цзю, оглядывая жеребца, который следовал за хозяином подобно собаке.

Матушка Ши, словно услышав его мысли, шагнула вперёд. Её глаза, обрамлённые морщинами, сверкнули.

— Семья Ши не бросит своего младшего! Мы все пойдём за ним на Цанцюн! — произнесла она с таким упрямством, что Шэнь Цзю едва не хмыкнул.

Он задумчиво посмотрел на старуху.

«Проще убить её, чем переубедить», — промелькнула мысль.

Он окинул взглядом толпу, сгрудившуюся около жреца. Но везти пятьдесят человек на одном жеребце?!

Шэнь Цзю вскочил на коня и сжал ногами бока и, бросив через плечо: «Подумайте хорошенько», — направил жеребца к окраине.

Шэнь Цзю осадил коня у самых ворот, устало проведя рукой по лбу. Но отдохнуть снова не получилось: волна демонических тварей, тёмная и зловещая, уже неслась на город, перепрыгивая трещины и поднимая в воздух клубы пыли.

— Ни минуты покоя! — пробормотал он сквозь сжатые зубы, скользнув взглядом по испуганным лицам людей на стенах.

Он дождался, пока демоны подойдут ближе, взмахнул рукой... Гуань, сверкнув на солнце, взмыла в небо. Внезапно луч чистой энергии разорвал тьму, прорезая чёрные тела монстров с пугающей лёгкостью. С визгом и хрипом они падали на землю, окутанные бледным дымом.

Когда последняя тварь рухнула, Шэнь Цзю опустил руку и посмотрел на местных. Толпа замерла, а потом разразилась радостными криками.

— Спасибо Вам, господин! Вот оно какое: благословение небес!

Он только фыркнул, собираясь соскочить с коня, как заметил, что люди устремились к поверженным монстрам.

— Вы что, собрались их есть? — спросил он, глядя, как охотники с блеском в глазах осматривают туши.

Глава города, уже подошедший ближе, поклонился так низко, что его лоб почти коснулся земли.

— Да, великий господин. Эти твари съедобны. Благодаря Вам у нас теперь мяса хватит на два месяца.

В поисках выхода

Шэнь Цзю шагал вдоль хлипких стен города, то и дело останавливаясь, чтобы всмотреться в пространство вокруг. Он не знал, что именно ищет, но чувствовал: призрачная тропа должна быть где-то здесь. Она наверняка несёт отпечаток духовной ци, но он ничего не чувствовал.

Старуха Ши не отставала ни на шаг. Она, непонятно зачем, ходила за ним хвостом.

Он старался не реагировать на наглую смертную, лишь бросил на неё раздражённый взгляд. Но именно в этот момент матушка Ши, прищурившись, указала пальцем в сторону.

— Господин бессмертный, а это что?

Шэнь Цзю обернулся и замер. Там, где по логике ничего не должно быть, воздух дрожал, словно тонкая плёнка была натянута в воздухе. Вход на теневую тропу то появлялся, то исчезал. Шэнь Цзю мысленно выругался. Теперь было понятно, почему он его не чувствовал и не мог увидеть.

— Глазастая старуха, — пробормотал он, но вместо злости в голосе прозвучало удивление.

Прежде чем Шэнь Цзю успел что-то сказать, старуха подошла к призрачной тропе. Её рука коснулась мерцающего воздуха, и в следующую секунду она исчезла, будто утонула в нём.

Шэнь Цзю затаил дыхание, пока тропа вновь не выплюнула её обратно. Матушка Ши выглядела так, будто только что прогулялась по рынку.

— Вроде, там всё крепко, господин, — сказала она, поправляя одежду.

Шэнь Цзю смотрел на неё с невольным уважением. Всё-таки эта старуха была не так проста.

У него словно гора свалилась с плеч. Теперь, когда тропа найдена, он мог быть уверен, что мальчишка дойдёт до источника, вместе со всей своей большой семьёй.

Провожаемые неодобрительными взглядами главы города, семья Ши попрощалась со знакомыми и, вскинув пожитки на спины и взяв носилки со всё ещё слабым жрецом, вошла в призрачный коридор и исчезла.

Все на Цанцюн

Шэнь Цзю выполнил пожелание источника, он нашёл жреца, освободил его и отправил на Цанцюн.

Но что-то мешало просто сесть на коня и уехать, оставив людей их судьбе. Он ещё раз посмотрел на оставшихся, на их измождённые лица и испуганные глаза, на их страх, с которым они посматривали на сумрак за забором, и, ругаясь себя, громко произнёс:

— Все, кто хочет пойти на Цанцюн, в место свободное от демонов, могут это сделать. Соберите необходимое, и я покажу вам путь.

Толпа замерла, обращая к нему лица, на которых загоралась надежда, зашумела и бегом бросилась собирать то немногое, что у них было, в первую очередь еду.

— Далеко идти? — раздался около локтя тихий голос. Дряхлый старик спрашивал осторожно, он ждал ядовитого смеха и резкого окрика, особо не рассчитывая на милость. Зачем Цанцюн слабые старики — они обуза, а не работники.

Шэнь Цзю лишь сжал зубы, чувствуя острую жалость. Даже у бессмертных не было лекарства от старости, а всё, что он мог, он уже сделал.

— Три дня, — сухо произнёс он, — дорога спокойна и безопасна, можно отдыхать и даже спать, не боясь нападения. Теневая тропа надёжно спрячет вас от демонов и выведет коротким путём.

Город покинули почти все, один за одним они шагали в призрачную пелену, зажмурив глаза. Шэнь Цзю оставалось лишь вздыхать — ещё больше переселенцев, ему ещё больше работы, — но он не мог поступить иначе. Его бог Юань, а он милостливый, добрый бог.

Осталась небольшая группка молодых одиноких охотников, глава города, который опасливо поглядывал на Шэнь Цзю, и чужак, что прибыл недавно, он прятался от взгляда бессмертного, но Шэнь Цзю всё равно заметил того, кого он лично изгнал с Цанцюн.

Шэнь Цзю с удовлетворением осмотрел опустевший город, вскочил на коня и, перепрыгнув забор, умчался домой. Ему надо поторопиться, его ждали источник, Юань и недостроенный им город, в который он самолично отправил лишнюю пару сотен жителей.

Судьба оставшихся его мало интересовала.

Примечания:

Пропущена 49 глава, это слэш, здесь её не будет, она выложена только в телеграмм здесь: https://t.me/just_for_fun_sis/430

1) Шпор у Шэнь Цзю нет, он просто пятками стукал по бокам лошади. Отдельного слова для этого я не знаю, поэтому будет «пришпорил».

Вернуться к тексту

Примечания:

Кто соскучился по крысиным демонам? :)

Спасибо за комментарии, а Элея13 огромное спасибо за подарки (≧◡≦) ♡

Бета: лапки приложены.

Захват предгорий

Крысиные демоны шли в самое тёмное время суток. Первыми — острозубые яо-шу разведчики, быстрые как ветер. Их маленькие лапы почти не оставляли следов, а движения были столь стремительными, что размазывались в воздухе. За ними скользили гуй-шу, неслышные и незаметные как тени. И лишь потом, величественный и могучий, вождь Хэй-Шу. Он упруго бежал вперёд, сильный и ловкий, подвижный как ртуть.

Крысятники неслись волной, ловко прячась в трещинах и растворяясь в бурой пыли. Их задача была простой: достигнуть цели, не привлекая внимания.

Но демоны чуяли их, и тогда… звенел тихий, на грани слышимости пронзительный писк, и сотня маленьких грызунов с по-демонически острыми зубами впивались в незадачливого хищника. Крысиных демонов было слишком много. Маленькие, быстрые, ловкие, сильные — они налетали волной, оставляя за собой лишь куски шкуры и окровавленные кости.

Они долго бежали. Их мех стал красным от пыли и крови. Последнее препятствие — высокий скалистый холм, а за ним Цанцюн. Хэй-Шу взбежал на него первым и замер. Мо-Шу был пятым, он остановился, глядя на напряжённых гуй-шу, вставших за спиной вождя.

Хэй-Шу стоял на краю. Мо-Шу хотелось дёрнуть его за хвост: «Почему наш вождь застыл!» А тот жадно всматривался в медленно шагающих вдоль границы монстров, шевеля усами и втягивая воздух.

Наконец, издав низкое глухое рычание, вождь кинулся вперёд, а за ним бросилась вся крысиная орда. Они неслись вниз, визжа от ярости, вцепляясь во всё, что стояло на их пути. Их лапы мелькали, оставляли за собой узкие полосы пыли и каменной крошки. Глаза горели алым огнём, наполненные бешеной решимостью. С каждым прыжком они приближались к зыбкому иссиня-чёрному полю демонической ци.

Они влетели в пространство чистой демонической энергии. Громкий визг ненадолго стих, а потом начался с утроенной силой — ци хлынула в маленькие тела и наполнила их новой мощью.

Маленькие, но быстрые и бесстрашные, они вгрызались в монстров. Крысиные пасти захлопывались с громким хрустом, когти рвали плоть, а визг битвы сливался с гулом энергии.

Они пришли завоевать себе новый дом, и ни один монстр не сможет их остановить. Здесь не будет пленных, не будет переговоров — лишь битва до смерти. Монстрам придётся уйти, или они будут разорваны на части!

* * *

Захват территории продолжался долгую и изнурительную неделю. Они боролись за каждую пядь территории: слабых монстров изгоняли быстро, те, поджав хвосты, бежали прочь, а сильных пришлось побеждать ценой больших жертв. Крысиные демоны окружали врага и налетали волнами, стараясь отгрызть куски плоти. Под градом множества ран даже сильнейшие монстры гибли.

Место, наполненное демонической ци, было отличным. Под воздействием правильной энергии мо-шу⁽¹⁾ перестали быть слабыми крысюками. Их когти обрели каменную твёрдость и блестели во тьме как полированные клинки. Их тела стали крупнее и сильнее, но скорость и ловкость при этом только возросли. Даже могучие монстры, не знавшие поражений, начали сторониться этих мелких созданий, нападавших без страха и раздумий. Скоро по всей округе распространились слухи: связываться с крысодемонами — верная гибель.

Теперь они могли рыть норы даже в твёрдых, неприступных скалах Цанцюн. Глубоко под землёй, в крысиных логовах, укрытых от опасностей внешнего мира, воцарились сытость и благоденствие. Каждую ночь воздух наполнял радостный писк, а запах свежей добычи витал повсюду. Орда обрела дом, о котором мечтала, и больше не знала голода.

Мо-Шу был счастлив. Он сумел отбить у монстров заветное место, где появлялась демоническая рыба, и являлся полноправным владельцем этой территории. Каждый день он проверял свои владения, гордо осматривая скалу, по которой тёк крохотный ручеёк. Рыба падала вниз регулярно и тут же сжиралась с костями и чешуёй. Мо-Шу становился сильнее. Теперь он входил в свиту вождя Хэй-Шу, и лишь один шаг отделял его от почётного звания гуй-шу.

Но всё изменилось в один миг.

Появление заклинателя

Появление заклинателя разрушило их мир, словно безжалостная рука, смешивающая миры, снова обрушилась на них. Без предупреждения убивая всё живое, не оставляя и шанса на спасение.

Мо-Шу на всю жизнь запомнил это лицо — холодное, равнодушное, лишённое выражения, и страшные зелёные глаза. Таинственные знаки, выжженные на его одежде, светились зловещим солнечным огнём, а гуань в волосах сияла так ярко, что затмевала звёзды.

Ничто не предвещало беды. День был обычным. Крысиные демоны медленно, но настойчиво отгоняли монстров от границ своей новой территории, те, нехотя пятясь, уходили прочь, опасаясь связываться с ордой, когда внезапно ослепительно яркий луч света рассёк мрак. Ярость света была нестерпимой: он испепелял тела демонов на месте, оставляя лишь чёрные пятна на каменистой земле.

Мо-Шу замер, охваченный ужасом. А луч вспыхнул, словно убийственное солнце вырвалось из-за барьера, и превратил всё вокруг в кипящую пустоту. Широкая сияющая дорога рассекла мрак, уничтожив всех, кто не успел укрыться.

Мо-Шу спасся лишь чудом, благодаря своей способности к коротким перемещениям. Он откатился в сторону, прячась в узкой щели между камнями. Его сердце билось так быстро, что, казалось, вот-вот разорвёт грудную клетку. Он дрожал, едва сдерживая рвущийся из груди хриплый писк. Глаза обжигала жгучая боль, каждый вдох отдавался резью. Тихий жалобный звук сорвался с его губ. Он скулил, сжавшись в комок, надеясь, что страшный враг уйдёт.

Мир, ещё недавно полный жизни, превратился в выжженное поле, где витал запах сгоревшей плоти и расплавленного камня. Сияющая духовная ци испепелила всё на своём пути, оставив после себя мерзкое, липкое красное марево, похожее на кровавый туман⁽²⁾, который густо стелился над землёй, забивая норы, которые недавно сделали его сородичи.

Когда ужас немного отступил, Мо-Шу, хромая, с трудом выбрался из своего укрытия. Его лапы дрожали, шерсть была обожжена. Каждый шаг отдавался болью в подушечках лап, но он шёл вперёд, понимая, что должен сообщить о случившемся. Вокруг него царила гробовая тишина, лишь жирный чёрный пепел бесшумно падал на землю.

Добравшись до логова, Мо-Шу, задыхаясь, обессиленно рухнул у входа. Ему нужна его рыба. Только чистая демоническая ци может излечить такие раны. Он с трудом добрался до хорошо спрятанного свёртка и теперь жрал, всхлипывая, с трудом проталкивая куски в сжимающееся от страха горло. Перед глазами вставали ушки и хвосты товарищей, все похожие, но каждый особенный. Их больше не было. Мо-Шу задрожал. Демоническая ци нежно струилась по венам, леча и успокаивая. У него было слишком мало рыбы, не хватит, чтобы вылечить всё — жадность не дала сделать запас побольше. Но бог был милостив к демонам, по склону зашуршало и прямо на порог его дома с громким шлепком упали две свежие рыбины. Мо-Шу ошеломлённо моргнул.

Теперь он мог залечить свои раны как следует. Но времени оставалось немного. Он должен отправиться к вождю и рассказать обо всём, что произошло. Всё. До последнего жуткого мгновения.

Логово Хэй-Шу

Пещера Хэй-Шу была самой большой и величественной из всех, что могли видеть крысиные демоны. Её своды уходили высоко вверх, теряясь в мраке. Каменные стены были испещрены глубокими трещинами, из которых сочился густой, блестящий земляной мёд, пропитанный демонической ци. Кристаллы, разросшиеся в расщелинах, мерцали кроваво-красным светом, таким же ярким, как глаза вождя.

В центре пещеры возвышался трон Хэй-Шу. Он был сделан из черепа самого большого и сильного монстра, которого когда-либо побеждали крысиные демоны, и во тьме казался жемчужно-белым.

В пасти, где когда-то были острые зубы, теперь находилось сидение вождя. Его массивная фигура сидела, опираясь лапами на два гигантских клыка, словно демонстрируя, кто теперь хозяин этой силы.

По сторонам трона лежали черепа других монстров, меньших по размеру, но всё равно внушительных. Они напоминали каждому, кто входил в пещеру, о том, что место вождя достаётся лишь самому сильному.

Гнев Хэй-Шу

Шу-Мо принёс ужасные новости. Его голос дрожал от напряжения, и даже самые дерзкие крысиные демоны, привыкшие смеяться в лицо опасности, притихли.

Сбиваясь на каждом слове, заикаясь и тяжело сглатывая, Мо-Шу пытался описать того, кто устроил это ужасное, бессмысленное кровопролитие. Его лапы мелко дрожали, шерсть была взъерошена, а голос то и дело срывался в хриплый писк. Он ощущал, как страх вновь захлёстывает его, заставляя сердце подступать к горлу.

Перед внутренним взором Мо-Шу снова возникли эти пугающие зелёные глаза, горящие холодным, нечеловеческим светом.

Каждое слово, сорвавшееся с его губ, давалось с трудом, словно, если он скажет лишнее, жуткий заклинатель вернётся, чтобы закончить начатое.

В центре тёмной пещеры Хэй-Шу, грозный вождь крысиных демонов, сидел, возвышаясь над своими воинами, словно чёрная гора. Его тело казалось огромным, а густая шкура переливалась тьмой. Хэй-Шу в этих землях стал в три раза больше и в три раза сильнее, но, услышав новости о заклинателе, он бессильно заскрежетал зубами.

— Проклятые заклинатели Цанцюн! — взревел он, и звук его голоса отозвался гулким эхом в каменных стенах. — Они уже однажды уничтожили наш мир! Они убивали демонов сотнями тысяч! А потом воспитали это исчадие — Ло Бинхэ! — Его голос срывался на рычание. — И только всё начало налаживаться, они опять появились!

— Зелёные глаза принадлежат одному заклинателю — Шэнь Цинцю! — вновь пророкотал Хэй-Шу, демоны вокруг вздрогнули, — гадюка Цинцзин, учитель недодемона! Он запутал Ло Бинхэ в гнусных человеческих моралиях⁽³⁾! Научил его подлости, лицемерию и предательству! Взял демона и сделал из него человека! Небесный демон с гнилой человеческой душонкой! Лживый, подлый, как все они!

Мо-Шу инстинктивно отступил на шаг назад, спрятав хвост за спину. Он видел, как слюна вождя капнула на пол и зашипела, разъедая камень, оставляя дымящиеся чёрные следы.

Хэй-Шу, не в силах сдержать ярость, вскочил и с размаху ударил лапой по ближайшему валуну, тот разлетелся на мелкие осколки. Пыль поднялась в воздух, смешавшись с тишиной, что окутала логово. Крысиные демоны, собравшиеся вокруг, не смели шелохнуться, ожидая продолжения. Мо-Шу чувствовал, как страх сковывает его тело, сжимает сердце холодными когтями. Он не мог двинуться, не мог даже вздохнуть нормально.

— Ло Бинхэ — дурак! — голос вождя гремел в тишине, — Вместо того, чтобы быть честным демоном, он смешал миры, уничтожил свой род и рода тех, кого называл друзьями! А теперь он сходит с ума от собственной силы! — Лапы Хэй-Шу вновь сжались, превращая остатки камня в пыль. — Это их вина! Проклятые заклинатели! Я надеялся, что эта тварь, Шэнь Цинцю, давно сгнила, но нет! Гадюка Цинцзин живучая, как и все ползучие твари!

Хэй-Шу зло щёлкнул зубами, его клыки блеснули, как кинжалы. Взгляд, полный ненависти, остановился на Мо-Шу, стоявшем чуть поодаль.

Мо-Шу поклонился, стараясь выглядеть как можно меньше и смиреннее.

Приказ вождя

Хэй-Шу резко махнул хвостом, обвив им Мо-Шу, и с силой подтянул к себе, так что тот едва удержался на лапах, испуганно пискнув.

— Наш бог только начинает набирать силу, — низким, зловещим голосом прорычал он, склонившись ближе к Мо-Шу. — Но он ещё слишком молод, наивен и не ведает, какую подлую змею пригрел на своей груди.

— Ты лучший разведчик, Мо-Шу. Я приказываю тебе следить за этой тварью! Мы не можем позволить, чтобы Шэнь Цинцю отравил нашего бога своими ядовитыми речами. Стань тенью! Живи на границе! Ты должен открыть нашему богу глаза на подлость заклинателя!

Хэй-Шу подался вперёд, его глаза горели яростью, от которой Мо-Шу хотелось вжаться в землю.

— Шэнь Цинцю уехал, но он обязательно вернётся. Проход откроется, и ты сможешь проникнуть в божественную обитель. Ты должен всё рассказать нашему богу! Только на тебя вся надежда! У тебя одного проявилась способность мгновенного перемещения. Пусть братья помогут тебе, а ты должен выполнить этот приказ.

Мо-Шу поспешно закивал головой, чувствуя, как по спине пробегает ледяной холод.

— Этот выполнит приказ, вождь, — тихо проскрипел он, не смея поднять взгляд.

Хэй-Шу отпустил его, хвост с глухим ударом опустился на камень.

— Мы должны вернуть всё, как было! — прорычал он. — Иди. Не медли.

Подготовка к заданию

У Мо-Шу голова пухла от множества вопросов, но он не смел произнести ни слова. Глаза и зубы Хэй-Шу зловеще блестели. Казалось, его зубы стояли не в три, а в пять рядов, острые, готовые разорвать каждого, кто осмелится возразить. Тьма в густой шерсти вождя шевелилась подобно змеям, готовящимся напасть. Ярость исходила от Хэй-Шу волнами, и Мо-Шу понял: один вопрос — и тот может не удержаться, разорвав своего верного разведчика в приступе гнева.

Понимая, что сейчас лучше всего исчезнуть, Мо-Шу почтительно поклонился, опустив голову почти до земли, и тихо, стараясь не издавать ни единого лишнего звука, вышел из пещеры.

Он выбрался наружу, стараясь дышать ровно, хотя каждый вдох давался с трудом. Холодный воздух ночи был сыр и тягуч, пропитан запахом земли и ци, но сейчас он казался Мо-Шу освежающим после удушливой ярости Хэй-Шу. Его лапы всё ещё дрожали от напряжения, а хвост дёргался из стороны в сторону, выдавая тревогу. Ему казалось, что взгляд вождя до сих пор прожигает насквозь, он машинально оглянулся, хотя прекрасно знал, что остался один.

Вопросы? Он задаст их старикам, тем, кто помнит древние легенды и может рассказать о разделении миров, о богах и заклинателях.

Но сначала нужно было подготовиться. Мо-Шу облизнул нос, думая о рыбе. Она дарила ему не только силу, но и уверенность. Благодаря богу у него осталась целая рыбина. Он возьмёт её и вернётся к тому ужасному пути, что пробил заклинатель. Может, удастся не всё время проводить у границы, а только набегами, отсиживаясь в любимой полновесной тьме и напрягая чувствительные уши.

— А может, всё обойдётся, и Шэнь Цинцю не вернётся, — пробормотал он себе под нос, но в глубине души понимал, что это ложь. Шэнь Цинцю вернётся. И когда это произойдёт, он должен быть готов.

1) Это и название вида этих крысиных демонов, и имя главного героя этой главы.

Вернуться к тексту

2) Красный сумрак образовался от смешения духовной и демонической энергии. А это, так сказать, первый момент смешения. Чистая демоническая ци, сконцентрированная вдоль границы, столкнулась с духовной ци Шэнь Цзю.

Вернуться к тексту

3) Исковерканное «мораль».

Вернуться к тексту

Примечания:

Маленькая глава.

Бета: лапки приложены.

Старые вопросы

Чем больше проходило времени, тем острее Шэнь Юань ощущал себя собой… Обычным парнем из XXI века, случайно оказавшимся в этом странном, полном ци мире. Порой казалось: стоит лишь закрыть глаза — и он проснётся в своей спальне, где за окном шумит транспорт и доносятся крики торговцев с соседней улицы. Но наступал новый день, а он всё ещё был на вершине Аньдин.

Он снова шёл к склону, борясь с мглой, расширяя область синего неба. Шэнь Юань давно перестал задавать вопросы. Как он, простой студент из Шанхая, это делает? Сам? Или им руководят боги, делясь силой, не имея возможности помочь миру напрямую?

Отсутствие Шэнь Цзю снова разбудило старые сомнения.

Оставшись один, он огляделся вокруг — и только теперь осознал, как всё изменилось. От выжженного каменистого склона не осталось и следа. Он не верил своим глазам. Теперь пещера утопала в зелени и цветах. Кусты жасмина источали одуряющий аромат, дикий вьюнок плёлся по камням, раскрывая огромные розово-фиолетовые бутоны. От прежней мрачности не осталось ничего. Вся вершина теперь цвела и благоухала. В траве прятались кролики, осторожно выглядывающие из-под кустов, а неподалёку паслось несколько оленей, их тонкие ноги едва касались покрытой росой травы.

Но самое странное — это были не обычные растения. Шэнь Цзю приносил только настоящие духовные. Такие и до войны с демонами встречались редко, и росли они медленно. Здесь же всё выросло за считаные дни. Не мог прутик стать пышным кустом за месяц. Саженцы не превращаются в полуметровые деревья за неделю.

Шэнь Юань остановился и недоверчиво провёл рукой по одной из веток жасмина.

Когда Шэнь Цзю был рядом, Шэнь Юаню просто некогда было задумываться, насколько это… ненормально.

Шэнь Цзю был незаметен… и незаменим. Он появлялся раньше, чем успевало зародиться желание, и приносил всё, что требовалось, словно вышколенный дворецкий. А ещё он смотрел на Шэнь Юаня так, как смотрят на бога. Словно всё происходящее вокруг — норма.

Последним Шэнь Цзю принёс чёрный, обгоревший корень.

— Духовный бамбук, — ответил он, не дожидаясь вопросов. — Здесь хорошее место, солнечное, здесь посажу. — И ушёл.

Шэнь Юань, убедившись, что тот не смотрит, подбежал к явно мёртвому корню. Помня, как в новелле Шэнь Цинцю любил духовный бамбук, он отчаянно пожелал, чтобы тот ожил. Корень действительно выбросил свежие побеги. Только не зелёные, а золотые. И на листьях появился странный рисунок, напоминающий кленовый.

Шэнь Цзю, вернувшись, не подал виду, что заметил это чудо. Он только кивнул, словно всё происходящее было вполне естественным, и занялся своими обычными делами.

Шэнь Юань задумался: он ведь тогда представлял золотой клен, и в итоге получилось нечто среднее…

Теперь он рассматривал предательски золотистые веточки.

— Получается, это я сам делаю? — пробормотал он себе под нос. Мысль была пугающей и захватывающей. Его силы направляют боги, но выходит… он сам тоже способен изменять этот мир. Пусть в малой мере… он — бог?

Снова демоническая рыба

Шэнь Юань тряхнул головой. Дел было невпроворот: красной мглы слишком много, голубого неба — слишком мало, да ещё и демоническая рыба пропадает. Пожалуй, самое время выяснить, куда она девается из реки.

Отбросив мешающие мысли, Шэнь Юань пошёл вниз по реке. Он ясно увидел это место, где глубокая река, в которой лениво плавали зеркальные карпы, сменилась быстрым течением демонической реки, где тёмными юркими тенями скользила демоническая рыба.

Шэнь Юань был гуманистом. Он считал, что раз этот вид существует, значит, он зачем-то нужен. Нельзя убивать ядовитых пауков только потому, что они нам не нравятся. К демонам он относился так же. Пожалуй, он был единственным богом, который не боялся и не ненавидел их. Для него они были такими же живыми существами, как все остальные, и имели право жить, как им заблагорассудится.

— Никто не винит тигра или крокодила за их кровожадность, — пробормотал он. — Такова их природа.

Демоническую рыбу, обитающую в его ручье, он считал своей, ничуть не меньше, чем зеркальных карпов. А теперь она явно пропадала. Тёмные воды искрились, отражая тусклые блики солнца. Шэнь Юань прищурился, пытаясь сосчитать юркие тени. Нет, определённо рыбы раньше было больше.

Он двинулся вниз по течению, надеясь выяснить, кто крадёт его рыбу. Вдруг раздался громкий плеск. Две рыбины выпрыгнули из воды и шлёпнулись на скользкие камни. Они отчаянно бились, Шэнь Юань ещё пытался сообразить, как ловчее их поймать, когда те заскользили по склону, всё быстрее и быстрее, и с оглушительным шумом упали вниз.

Шмяк!

Раздалось громкое чавканье.

Шэнь Юань вздрогнул и вгляделся в границу. Барьер явно изменился: он стал темнее, почти чёрным. И теней за ним стало больше.

Шэнь Юань поморщился. Надо подумать. Он не боец. Да, из его ладоней вырывались лазерные лучи, но какой от них толк, если демоны прорвут барьер? Он не сможет быть везде. Значит, нужна помощь. И побыстрее.

Он вспомнил о камне гаданий и поспешил в пещеру.

Примечания:

Следующая глава уже совсем точно с Лю Цингэ, мамой клянусь! :))

Вариант этой же главы с намёком на слэш и с чувствами Шэнь Цзю можно почитать в телеграмм: https://t.me/just_for_fun_sis/444

Бета: лапки приложены.

Только сейчас, выяснив, что на три дня пути от пика Аньдин всё закрывает красная мгла, Шэнь Цзю осознал, что делает для мира Юань.

Маленький оборвыш с неровно постриженными волосами, улыбающийся доброй растерянной улыбкой, смеющийся шуткам Лян Гэна, с аппетитом поедающий баоцзы и танхулу. Бегущий вприпрыжку по склону, словно ветреный мальчишка. Всегда разный, удивительно красивый и пугающе непредсказуемый бог, танцующий на кончиках пальцев, спасающий мир…

Теперь, увидев, сколько ещё предстояло сделать, Шэнь Цзю ощущал бóльшую ответственность. Нельзя столь масштабную работу возложить на плечи одного Юаня. Он обязан помочь.

Если танцы — это направление божественной силы, то все они обязаны последовать за ним. Шэнь Цзю как бессмертный заклинатель найдёт способных. Он призовёт лучших учеников, тех, кто понимает, как вести энергию через тело, кто сможет танцем направлять поток ци. Слабые ученики и даже смертные смогут внести свой вклад. Каждый шаг будет частью ритуала, каждая фигура — движением, соединяющим небо и землю. Он сможет облегчить Юаню работу. Он должен.

Расчёты

Долгое время будучи слабым, Шэнь Цзю научился множеству хитростей. Он знал, как объединять и распределять ци, чтобы усилить её действие, даже если её было мало. Опыт выживания среди сильнейших заклинателей научил его искать нестандартные решения. А если использовать печати… Шэнь Цзю нахмурился, прикидывая, как быстрее увеличить площадь воздействия силы бога. Чем быстрее Юань очистит землю от демонической ци, тем лучше. Шэнь Цзю не зря называли стратегом Цанцюн, он многое знал и умел.

Шэнь Цзю выбрал холм побольше и взобрался на его вершину, оглядывая окрестности. Высота давала ему полное представление о рельефе, и теперь нужно было лишь определить точки для концентраторов ци. Начерно прикинув схему, он понял, что можно выложить контур звёздным камнем. Маленькие, но насыщенные энергией камешки создадут первичное поле. Однако их нужно закрепить — здесь пойдут в дело столпы из звёздного железа.

— Три точки, — пробормотал он себе под нос, вытягивая руку, чтобы прикинуть расстояние. — Один на вершине и два по сторонам. Пирамида… Устойчивая, надёжная. Должно сработать.

План складывался в голове, как кусочки сложной мозаики. Если всё пойдёт, как задумано, это значительно упростит работу Юаня и ускорит очищение местности. Постепенно концентрация демонической ци начнёт падать, и территория будет готова к приходу духовной ци.

Божественная сила Юаня сможет распространиться дальше, её хватит на большее расстояние. Но всё должно быть сделано идеально. Любая ошибка: трещина в земле или неравномерный рельеф — могут помешать движению ци. Это надо учесть.

Шэнь Цзю медленно обвёл взглядом местность, запоминая каждую неровность. Сначала нужно будет установить концентраторы с малым радиусом, чтобы начать процесс плавного очищения. Демоническая ци будет ослабевать заранее, а воздух насыщаться духовной энергией. И только после этого Юань сможет нанести финальный удар, и очищение завершится.

— Байчжаньцы займутся этим, — твёрдо сказал он, словно уже раздавал приказы. — Они расставят столпы, за ними пойдут танцоры, а Юань завершит работу.

Идущие на Цанцюн

Тут его взгляд заметил движение. Чёрная волна монстров — такая же, как та, что он уничтожил недавно, — двигалась вперёд решительно и неостановимо. Сейчас Шэнь Цзю стоял на вершине холма и прекрасно видел не только откуда шли монстры, но и куда. Волна демонов стремительно двигалась в направлении Цанцюн, словно ведомая невидимой силой.

— Это невозможно… — прошептал он.

Он не верил своим глазам. В следующее мгновение он сжал бока жеребца, и тот рванул вперёд. Прямо в направлении к демоническому стаду. Конь нёсся как ветер, обгоняя потоки демонической ци, которые текли по земле, едва уловимо дрожа под его копытами. Поравнявшись со стадом, Шэнь Цзю скакал вдоль него. Демонические звери лениво порыкивали ему вслед, но не изменяли своего направления.

Шэнь Цзю был как поток стремительной воды, окутанный собственной ци. Конь, наполненной силой бессмертного, почти не касался земли. Однако ему всё ещё не хватало обзора, за массивными спинами чудовищ и клубами поднявшейся пыли было ничего не видно. Он резко выпрямился и, не колеблясь ни мгновения, подпрыгнул вверх, встав прямо на спину своего жеребца.

Демоны! Чудовища были повсюду, целые стада, не меньше того, что он сопровождал, решительно шли к духовному пику, между ними мелькали хищники. Маленькие, большие и средние — монстров было слишком много.

— Зачем они идут туда?.. — пронеслось в голове Шэнь Цзю.

Он пытался осмыслить, понять… Вспомнил о чистейшей демонической ци, окружающей защитный барьер, и застонал. У них проблема. Очень серьёзная проблема.

Быстрее ветра

Ему срочно нужно на Аньдин, как можно быстрее предупредить Юаня о надвигающейся угрозе. Демонов становилось всё больше, но Шэнь Цзю не замедлял хода. Он обогнал стадо и бурей нёсся вперёд, оставляя за собой лишь едва различимый след. Ци в его теле пульсировала с такой силой, что казалось, она вот-вот прорвётся наружу.

Шэнь Цзю двигался по своим же следам — так было быстрее. Где-то вдалеке ревели монстры, но он больше не обращал на них внимания. Он оставил то стадо далеко позади, но знал, что они все продолжат двигаться к Цанцюн. Он мог уничтожить одно стадо, второе, но на всех у него попросту не хватит сил. Эта мысль обожгла сознание, но он постарался сконцентрироваться на важном: главное — добраться до Юаня.

Шэнь Цзю рванул ещё быстрее. Мир вокруг него сливался в размытые полосы. Та дорога, что заняла у него три дня пути, теперь пролетела вдвое быстрее — он полностью забыл об отдыхе.

Чем ближе он подходил к границе, тем больше ощущалась демоническая ци. Она тянулась по земле, как густая чёрная река, из которой поднимались клубы тёмного тумана. Воздух из багрового и красного стал серым.

У самого барьера демоническая ци сгущалась так сильно, что стала похожа на иссиня-чёрное облако, поднявшееся от земли до неба. Оно клубилось, словно живая стена, угрожающе нависая над всем, что было впереди. Ничего не было видно, кроме абсолютной черноты.

Сквозь мрак

Демоны шагали во тьму и исчезали в ней, словно растворяясь. Сколько их уже скрывалось во мраке? Шэнь Цзю сжал зубы, невольно представляя, что будет с его городом, когда вся эта волна монстров обрушится на барьер.

Он ехал медленно вдоль границы, выискивая проход, который сам же и прорубил раньше. Жеребец под ним ржал, недовольно мотая головой, и скалил зубы в сторону демонов, но в драку не лез. Чудовища тоже держались на расстоянии, хотя Шэнь Цзю замечал юркие тени, скользящие во тьме, и блеск глаз, сверкающий у самой земли. Эти создания словно чувствовали его силу и не осмеливались подойти ближе.

Наконец он увидел проход — тот самый, через который выехал раньше. Он уже затягивался темнотой, густая чернота тянулась к нему, стремясь поглотить оставшийся просвет, но в центре ещё мерцал красноватый сумрак. Именно здесь не было ни одного монстра. Шэнь Цзю знал — этот проход долго не продержится.

Сжав ногами крутые бока жеребца, он подался вперёд. Гуань, послушно откликнувшись на его зов, вспыхнула мягким золотистым светом, осветив дорогу. Едва свет коснулся земли, демоническая ци мгновенно отступила. Шэнь Цзю, не теряя времени, молнией промчался через опасное место и влетел сквозь барьер под синее небо.

Он не заметил маленькую тень между ног коня, успевшую проскользнуть следом.

— Господин! — Шэнь Цзю бросил коня у подножия Аньдин и бежал по склону к пещере. — Демоны! Очень много демонов!

Примечания:

Я это сделала, преодолела неписун. Ура-ура!

Огромное спасибо за комментарии.

Бета: лапки приложены.

Гадание

Шэнь Юань больше не мог откладывать решение — демоны на пороге. Он один не справится, нужна помощь. Шэнь Юань очень ценил свою связь с богами — маленький камушек гаданий, и когда Шэнь Цзю стал жить в пещере, спрятал его подальше — под кровать. Сейчас ему пришлось помучиться, чтобы выудить хорошо запрятанный камень. Тот оказался слегка пыльным, но всё таким же красивым, на его боках были ясно читаемые знаки: «плюс», «минус», «плюс-минус» и «вопрос».

Без Шэнь Цзю у пещеры было тихо. Шэнь Юань уже привык к его постоянному присутствию и сейчас чувствовал себя немного одиноко.

Рука Шэнь Цзю чувствовалась везде — больше не было неопрятного кострища, обложенного разномастными булыжниками. Шэнь Цзю быстро и аккуратно выложил очаг, в который идеально помещалась найденная Лян Гэном жаровня. Приготовленные дрова лежали тут же, сложенные рядом стопкой. Шэнь Юань грустно вздохнул. Шэнь Цзю с лёгкостью разводил огонь, щёлкнув пальцами, и пламя вспыхивало, словно по волшебству. А ему, простому смертному, приходилось, как и Лян Гэну, плясать вокруг очага, выбивая искры железным камнем, подкладывая кору и тонкие полоски лыка⁽¹⁾.

Огонь загорался нехотя, но Шэнь Юань упорно раздувал пламя, пока два больших полена хорошо не разгорелись. Юань устроился рядом, сев в позу лотоса и складывая по-особому руки.

Сосредоточиться.

Собравшись с мыслями, он бросил в тихо трещащий огонь кусок приготовленного Шэнь Цзю мяса — подношение богам. Аромат поднимался ввысь, смешиваясь с дымом, а Шэнь Юань пытался расслабиться.

Прошлый раунд вопросов и ответов с богами хорошо помнился. И сейчас Юань не ожидал ничего нового. Вряд ли в мире среди демонической ци бродит великий воин, боец с демонами, а значит, ему опять придётся вселять дух в тело. Шэнь Юань задумчиво крутил камень в руках, смотря на поднимающийся дым. Вкусно пахло жареной зайчатиной, но он старался не отвлекаться.

По новелле он помнил всего трёх заклинателей, способных отлично сражаться: Лю Цингэ — бог войны; Юэ Цинъюань — глава Цанцюн, Вэй Цинвэй — кузнец и воин, про него Шэнь Юаню было известно меньше всего, в новелле он упоминался мельком.

«Сильный бессмертный боец с мечом», — Шэнь Юаню стало не по себе. Даже смертные не особо были ему рады, из аньдинцев один Лян Гэн казался искренне к нему привязанным. А если воин захочет его прогнать с пика?..

Погружённый в свои мысли, Шэнь Юань бросал один кусок в костёр — богам, а второй отправлял в рот. Без Шэнь Цзю, который дважды в день приносил еду, он часто забывал поесть, увлекаясь делами, а жареное мясо пахло так вкусно.

— Наверное, с честным воином должно быть проще, чем с подлым злодеем, — успокаивал себя Шэнь Юань. Получалось плохо.

Неизвестно, сколько бы времени он ещё просидел рядом костром, но перед его мысленным взглядом снова появился потемневший барьер, за которым скользили большие тени, и он решился.

Тяжело вздохнув, он подбросил камень высоко в воздух.

— Я должен оживить дух Лю Цингэ? — произнёс он громко вслух.

Камень, сверкнув, описал дугу в воздухе и с лёгким стуком упал на землю. На нём ясно виднелся знак «плюс» — это означало «да».

Шэнь Юань потёр лоб. Лю Цингэ — это не Шэнь Цзю. Он не был жестоким и коварным, скорее наоборот, бог войны был известен своей прямолинейной честностью и силой. Но что, если Лю Цингэ сочтёт его, Шэнь Юаня, ненужным, недостойным?

— Лю Цингэ сильный, красивый… и должен быть добрым… — вздохнув, произнёс Шэнь Юань. Он очень надеялся, что боги и в этот раз не обманут его. Из Шэнь Цзю вышел замечательный помощник. Может, зря он боится, и из Лю Цингэ получится отличный защитник от демонов.

Глиняное лицо

Он принялся таскать липкие, холодные комья глины, укладывая их недалеко от входа, в этот раз он помнил, что надо будет рисовать защитный круг, и расположил фигуру по центру.

Работа шла медленно. Он начал с головы, тщательно вылепляя округлое лицо в форме сердечка. Всё же Лю Цингэ — брат Лю Минъянь, а та была писаной красавицей.

Шэнь Юань очень старался, он буквально вкладывал душу в своё творение: маленький прямой рот с пухлыми губами, аккуратный нос и крохотная родинка на щеке, почему-то Юань был уверен в её наличии у оригинала.

Он долго возился, про себя думая, что даже тщательно вылепленное лицо Лю Цингэ было делать намного проще, чем водопад волос Шэнь Цзю. Волосы Лю Цингэ он собрал в высокий хвост, а часть прядей небрежно спустил к правому плечу.

— Неужели я набил руку, — тихо хмыкнул он, оглядывая то, что получилось.

Он сделал всего лишь голову, но уже так устал. Отложив глину в сторону, он вымылся и упал на кровать, чтобы мгновенно заснуть.

Рост и прочие проблемы

На следующий день он принялся за изготовление тела и с раздражением вспомнил, что все заклинатели были выше его. Лю Цингэ не был исключением. Он был вровень с Юэ Цинъюанем — главой ордена, а тот был ростом под два метра.

— Почему вы все такие высокие? — ворчал Шэнь Юань, вытягиваясь рядом с глиняной фигурой, чтобы проверить её высоту и нарастить необходимое, — я буду чувствовать себя лилипутом среди великанов.

Несмотря на недовольство, он старательно лепил мощные плечи, широкую грудь и сильные руки Лю Цингэ, стараясь придать телу естественную мускулатуру. Он помнил, что Лю Цингэ был одним из самых выдающихся воинов своего времени. Немного смущаясь, он вылепил крепкие бёдра, сильные икры, ладони, готовые держать меч.

Совсем недавно он делал Шэнь Цзю, и у него не было подобной неловкости, может, потому, что он тогда не верил особо, что получится оживить глиняного голема. Сейчас Шэнь Юань был весьма смущён. Он как будто касался чужого тела в весьма интимных местах без разрешения.

Шэнь Юань давно решил, что тело Лю Цингэ будет сразу «одето», и сейчас он торопливо раскатывал глину в тонкие пласты, прикрывая ноги, бедра и торс. Он приминал новый слой, аккуратно обозначая складки, создавая впечатление, будто на глиняном теле надето плотное боевое облачение. На поясе Юань тщательно вылепил ремень со знаком Байчжань.

А меч?..

Шэнь Юань вздохнул:

— Никакого меча! — уверенно и громко произнёс он, утирая пот со лба испачканной в глине рукой, — есть ци, этого хватит.

Шэнь Юань понимал нелогичность своего желания, — защитник и без меча. Но у него и так от заклинателей мурашки по коже, а если те будут ещё и вооружены…

Завершение работы

Спустя два дня кропотливой работы перед Шэнь Юанем лежала готовая глиняная фигура. Высокое тело, мощные мышцы, лицо с родинкой на щеке и хвост, собранный высоко на затылке. Шэнь Юань устало оглядел своё творение, чувствуя, как натруженные руки гудят от усталости.

— Скоро я смогу открывать школу скульпторов, — сказал он с кривой усмешкой, вытирая лоб. — Но даже с моими кривыми руками Лю Цингэ всё равно выглядит великолепно.

Он отошёл на несколько шагов, снова окинул взглядом фигуру и невольно почувствовал, что где-то в глубине души ему даже немного страшно. Созданный им воин казался слишком величественным и реальным.

Теперь оставалось самое трудное — вдохнуть в него жизнь.

Что он знает о Лю Цингэ

Во время лепки Шэнь Юань невольно вспоминал всё, что он знал о Лю Цингэ. К сожалению, немного. Он не знал ни его детского имени, ни того, как его звали до становления главой Байчжань. О его сестре — Лю Минъянь, Шэнь Юань знал больше, чем о прославленном воине.

Лю Цингэ в его памяти всегда ассоциировался с поколением «Цин», с тем, кто ругался с Шэнь Цинцю, не раздумывая бросался навстречу опасности, был верным и преданным.

— Он словно всегда был Лю Цингэ, — пробормотал Шэнь Юань, проводя пальцами по застывающей глине. — Без прошлого, без настоящего. Только один образ — воин, защитник.

Шэнь Цзю, которого он оживлял раньше, был сложной личностью, с историей и характером, одних имён у него было больше семи. Лю Цингэ казался слишком простым, почти символичным. Сможет ли он, Шэнь Юань, призвать такую душу?

Ритуал пробуждения

Тишина в пещере казалась осязаемой. Пламя факела потрескивало, отбрасывая длинные тени на стены, светильники горели ярко. Глиняная фигура Лю Цингэ лежала неподвижно, освещённая дрожащим светом. Вокруг тела — защитные руны, чтобы никакой чуждый дух не смог проникнуть внутрь, и символ солнца над головой.

Шэнь Юань дрожащими от усталости и волнения руками нанёс все имена Лю Цингэ, которые он знал, их было всего четыре. «Лю Цингэ» написал он над головой, «брат Лю Минъянь» — на сердце, «мастер меча Чэнлуань» у правой руки, «лорд Байчжань» у левой.

Он встал на колени, долго молил богов о помощи и милости.

— Этот ничтожный просит вас, великие силы, пошлите мне в помощники Лю Цингэ, — голос его был тих, но твёрд. — Пусть он будет тем, кто защитит этот мир от демонов.

Дальше было самое сложное — призвать нужную душу.

— Этот Юань так мало знает и умеет. Помогите мне, боги, не ошибиться.

Шэнь Юань положил одну руку на лоб, а вторую на живот глиняного голема, закрыл глаза и сосредоточился. Он старательно припоминал, как оживлял Шэнь Цинцю, и старался сделать так же.

Собрать все воспоминания в единый шар, чтобы вложить его в глиняное тело. Но Юань так мало знал о Лю Цингэ, что невольно стал добавлять свои, думая, что бог войны мог переживать похожие если не события, то чувства. Как он шутил над своей младшей сестрой, как упорно учился сражаться, как преодолевал себя, стараясь терпеть и достигать большего. Тренировки перемежались воспоминаниями о весёлых моментах жизни с семьёй и монстрами демонического мира, о которых Шэнь Юань знал так много.

В конце, живой картинкой встал перед глазами образ Лю Цингэ, стоящего с оголённым мечом над поверженным врагом. Ветер трепал его волосы и одежды, но воитель был непоколебим, он торжествующе поднял меч, празднуя очередную победу.

Воспоминаний стало так много, что поначалу крохотный шар становился всё больше и больше, его пришлось обхватывать двумя руками, а потом осторожно направить внутрь глиняной фигуры.

Ритуал завершён, по телу разливается слабость. Надо встать, но Шэнь Юань так устал…

Вдруг пламя факела взметнулось высоко вверх, жар ударил в лицо, заставив отпрянуть назад. В ту же секунду тело Лю Цингэ, до этого неподвижное, вздрогнуло. Яркое сияние светильников на мгновение затопило пещеру, ослепив Шэнь Юаня.

Когда он моргнул, глиняное тело уже не было глиняным. Перед ним лежал живой человек.

Сбивчивые воспоминания Лю Цингэ

Лю Цингэ распахнул глаза. Свет бил в лицо, воздух, наполненный запахом цветов и ци, казался чужим, незнакомым. Он чувствовал, как грудь приподнимается, делая вдох, сердце бьётся, кровь пульсирует в жилах. Было ощущение, что он проспал тысячу лет и вдруг проснулся.

Воспоминания нахлынули разом, сбивая с толку. Последнее, что он помнил, — сражение с Шэнь Цзю в пещере Линси. Боль, ярость, ци, что терзала духовные вены и не давала остановиться. Потом — темнота.

«Пещеры Линси?» — мелькнула мысль. Он огляделся. Нет, это явно была другая пещера. Большая, неожиданно тёмная, с золотистым песком на полу и круглыми светильниками у стен.

Первый порыв — сражаться

Лю Цингэ вскочил на ноги, рука скользнула к поясу, но меча не было, даже ножны отстегнули. Это не помешало занять боевую стойку, готовясь к атаке. Он ничего не понимал, но одно знал точно — без оружия его могли оставить только враги.

Шэнь Юань не ждал такого быстрого пробуждения. Он отшатнулся от вскочившего Лю Цингэ и замер. Воин двигался стремительно, так быстро, что размазывался в воздухе. Стало страшно, Шэнь Юань чувствовал, как встают дыбом волосы от ужаса, он с трудом смог взять себя в руки и тихо произнести:

— Ты… как себя чувствуешь?

В голове билась мысль: «Я так и знал! Реакции воина слишком быстры, слава богам, я не стал делать ему меч! Он зарезал бы меня быстрее, чем я успел всё объяснить.»

Лю Цингэ бросил взгляд на сидевшего неподалёку парня: простая одежда, обрезанные волосы, его вердикт был прост — низший слуга, приставленный, чтобы сообщить, когда Лорд Байчжань придёт в себя. Человек мало интересовал Лю Цингэ, он напряжённо смотрел на вход в пещеру, откуда доносился шум шагов. Кто-то поднимался вверх по склону.

Появление Шэнь Цзю

В проходе показался высокий человек, разодетый в драгоценное, изысканное облачение, сверкавшее в лучах заходящего солнца. Его длинные волосы были идеально уложены, их скреплял редкий артефакт. Взгляд сверкал хищной уверенностью.

— Демоны приближаются! — крикнул он, не заметив Лю Цингэ, стоявшего в тени пещеры, — господин, Вы здесь? Надо укрепить барьер!

— Шэнь Цинцю! — глухо зарычал Лю Цингэ, втягивая воздух словно собака, и как был, без меча, кинулся на подходившего к пещере бессмертного.

Шэнь Юань мгновенно понял, что сейчас произойдёт. Драка. Лю Цингэ ничего не знает, он думает, что его убил Шэнь Цинцю.

Юань вскочил, бросаясь к выходу, ругая себя последними словами: «Дурак, какой же я дурак! Я должен был предупредить Шэнь Цзю, хотя бы в ноги кинуться, чтобы задержать этого бешеного! Лю Цингэ — бог войны, он же убьёт Шэнь Цзю!»

Ноги подгибались от ужаса, но Юань не мог бросить своего помощника одного. Он выскочил из пещеры и замер.

Сильное тело, здоровые духовные вены, сделанные богом. Шэнь Цзю и раньше был непростым противником, а теперь у главы Шестого пика не было шансов. Шэнь Цзю с лёгкостью отразил внезапную атаку. Одним движением он выбил Лю Цингэ из равновесия, схватил его за воротник и резко притянул к себе, разглядывая:

— Лю Цингэ?! — удивился он.

— Шэнь Цзю, прости, я должен был предупредить, — выдохнул Шэнь Юань, испуганно смотря на бессмертных, готовых растерзать друг друга.

Шэнь Цзю сразу поднял взгляд и из яростного воина, готового к бою не на жизнь, а на смерть, превратился в знакомого Шэнь Цзю, который жарил для Шэнь Юаня рыбу и приносил чай.

Шэнь Цзю легко удерживал Лю Цингэ, который, хотя и был силён, явно уступал ему в мощи. Он подтолкнул поверженного воина вперёд и сделал шаг к Шэнь Юаню.

— Божественный Владыка, — произнёс он с подчёркнутым уважением.

— Не будь глупее, чем ты есть, Шэнь Цинцю, — рычал Лю Цингэ, — где ты нашёл тут владык? Или ты окончательно сошёл с ума и божеством называешь простолюдина? — Лю Цингэ захрипел, сжатый рукой Шэнь Цзю, но не оставлял попыток вырваться из захвата.

Шэнь Юань почувствовал, как покраснел. Он оглядел себя: замызганная одежда, грязные босые ноги, лицо, перемазанное глиной. Он должен был умыться. Не удивительно, что Лю Цингэ принял его за крестьянина.

В ушах прозвучало голосом Шэнь Цзю: «На Цанцюн нет и не будет нищих».

Шэнь Цзю встряхнул Лю Цингэ так, что у того лязгнули зубы, заставляя опуститься на колени перед босоногим Шэнь Юанем, а сам склонился в поклоне.

— Дозвольте вбить в голову этого глупца должное почтение. Боюсь, годы в забвении Диюя лишили его той малой части здравого ума, что он обладал раньше.

— Э-э, да, конечно, — пробормотал Шэнь Юань, чувствуя себя крайне неловко.

Шэнь Цзю ослепительно улыбнулся и удалился, волоком таща вспыльчивого шиди за собой.

— Не скажу, что рад тебе, Лю Цингэ! — успел слышать Шэнь Юань, — но ты как никогда вовремя!

1) Под плотной корой дерева есть более тонкий слой, он легко отрывается длинными полосками, из них в древности плели лапти, также их можно использовать для розжига костра.

Вернуться к тексту

Примечания:

Извините, не думала, что смена названия так всех испугает, я больше не буду. (⌒▽⌒)♡

Фанфику подарили награду «За интерес с первой строчки!» от Анн Панкофф — спасибо-спасибо-спасибо! Автор счастлив.

Главы увеличились, фанфик пересёк 2/3 истории, и события начнут ускоряться.

Версию этой главы с намёком на слэш можно прочитать в телеграмм: https://t.me/just_for_fun_sis/448

Бета: лапки приложены.

Гонец

Маленький Мо-Шу стремился к богу, преодолевая боль и преграды, чтобы предупредить о грядущей опасности.

Он мчался изо всех сил, каждая лапка дрожала от напряжения. Он долго выжидал, когда страшный бессмертный вернётся, и уже почти отчаялся, когда Шэнь Цинцю вернулся. Бог явно был на его стороне, только этим мог крысиный демон объяснить, что у него всё получилось. Он не просто успел заметить заклинателя, но и проскользнуть между копытами его коня, прячась под брюхом. Защитный барьер прошёл поверх, даже не опалив его шкурку.

Воздух, густой и пряный, насыщенный божественной энергией, першил в горле. Жёлтый глаз солнца пытался испепелить на месте. Он чувствовал, как духовная ци давит на него. Лапки скользили по горячим камням, но Мо-Шу упорно использовал каждую возможность для мгновенных перемещений.

Огромные валуны и густой кустарник ненадолго стали укрытием. Мо-Шу знал — на открытой местности он будет убит мгновенно. Однако путь был долгим — от барьера до того места, где ощущалось присутствие бога, было невероятно далеко. Слабый след божественной ауры то пропадал, то возникал вновь. Лишь волны божественной ци, скользящие вокруг, дружелюбно касались, подбадривая. Позволяя дышать.

Мо-Шу споткнулся, и его маленькое тело покатилось вниз по склону. Пыль, пропитанная духовной ци, забилась в шерсть, обжигая кожу, но он тут же вскочил и снова рванул вперёд, не позволив себе даже секунды отдыха. «Ещё немного… ещё чуть-чуть…» — твердил он себе, стараясь забыть о боли. Но силы уходили. Он чувствовал, что уже не успевает. Цель, которая казалась такой близкой, вновь начала отдаляться.

Что ложь, а что правда?

— Ну здравствуй, мой условно разумный шиди, — Шэнь Цзю с силой втолкнул Лю Цингэ в свой дом, и тот с глухим стуком рухнул на пол, словно кот невесомо покатился по гладкому деревянному покрытию и мгновенно вскочил на ноги. Он в бешенстве уставился на противника.

— Что ты себе позволяешь, Шэнь Цинцю?! — голос срывался от ярости. Никогда ещё Лорд Байчжань не чувствовал себя так глупо и… беспомощно.

Шэнь Цзю, сложив руки за спиной, смерил его спокойным, почти ленивым взглядом, в уголках его губ заиграла змеиная усмешка.

— Шэнь Цзю, если позволишь, — поправил он, растягивая слова так, будто испытывал удовольствие от очевидного непонимания давнего противника.

Лю Цингэ растерянно раскрыл рот и замер в замешательстве:

— Что ты сказал?..

Они все были частью поколения Цин. Двенадцать глав пиков Цанцюн — у всех появилась эта новая частица. Это объединяло, делало их близкими друг к другу, почти семьёй. Даже в бессмертии иметь родичей. Лю Цингэ всегда считал это важным. Шэнь Цзю ненавидел своё новое имя, но всегда ревностно следил, чтобы его называли именно им — Шэнь Цин-Цю.

Сейчас Лю Цингэ не мог поверить своим ушам — шисюн так легко отказывается от имени, от их родства.

Шэнь Цзю не спешил атаковать, он спокойно стоял напротив, и это спокойствие раздражало Лю Цингэ куда сильнее любых нападок и ядовитых слов.

— Уверен, ты тоже больше не имеешь права на эту часть своего имени, — продолжил Шэнь Цзю почти равнодушно. Ничего не боящемуся богу войны, непобедимому главе Байчжань стало страшно от этих простых слов. Реакция на страх была одна. Боишься — бейся сильнее! Лю Цингэ ощупывал пояс, надеясь найти хотя бы нож. В рукопашной он не смог победить этого нового непонятного Шэнь Цинцю, но на ножах ему не было равных. Но Шэнь Цинцю слишком хорошо его знал.

— Хватит! — чётко произнёс он, и волна ци вырвалась из его тела. Мощь лорда Цинцзин ударила Лю Цингэ в грудь, сбила с ног и пригвоздила к полу, не давая пошевелиться.

Лю Цингэ стиснул зубы, изо всех сил пытаясь встать, но давление было слишком сильным, он не мог вырваться. Однако Шэнь Цзю не дал ему долго мучиться — через мгновение он ослабил захват.

— Я скажу кратко, чтобы даже ты понял, — холодно произнёс Шэнь Цзю, сложив руки перед собой и глядя на Лю Цингэ сверху вниз. — Цанцюн мёртв. Все заклинатели погибли больше двадцати лет назад. Мы. Проиграли. Войну. Демонам.

Голос Шэнь Цинцю звучал просто, без обычных подколок и издёвок, будто всё сказанное правда…

Лю Цингэ перестал сопротивляться захвату, словно его лишили мышц. Шэнь Цинцю смотрел с сожалением. Лю Цингэ сел и уставился перед собой в одну точку. Его голос прозвучал совсем тихо:

— Невозможно…

Шэнь Цзю не шевелился, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах читалась усталость — то ли от груза пережитого, то ли от того, что приходилось вести этот неприятный разговор.

— Что последнее ты помнишь? — спросил он, пристально всматриваясь в глаза Лю Цингэ.

— Пещеры Линси… Бой с тобой, — хрипло ответил тот, его кулаки вновь сжались.

Шэнь Цзю кивнул снова, будто этот ответ подтвердил его собственные мысли.

— Ты умер в пещерах Линси, — коротко сообщил он, но затем, заметив, как Лю Цингэ открывает рот для вопросов, поднял ладонь, останавливая его. — Ты мёртв уже больше тридцати лет. Искажение ци сделало тебя безумным, ты бросился на меня с яростью дикого зверя… — Шэнь Цзю выдержал паузу, а потом добавил с леденящим спокойствием: — Я убил тебя.

Лю Цингэ резко вскочил, ярость затопила его. Он замотал головой, как будто это могло развеять услышанное:

— Вот ты и прокололся, гадюка Цинцзин! Всё ложь! — закричал он, не желая верить чужим словам, — ты книжник! И никогда не смог бы победить физического совершенствующего!

Шэнь Цзю не пытался юлить и оправдывать. Он молча смотрел на беснующегося шиди, а потом заговорил. Его голос звучал ровно, но каждое слово вонзалось в сознание Лю Цингэ, как острые стрелы:

— Ты не соображал ничего из-за боли. Я хотел лишь оглушить тебя, но ты сам бросился на лезвие моего меча и погиб. Это моя вина. Я убил тебя.

Несмотря на сдержанность, в глазах Шэнь Цзю читалась тень сожаления. Как бы ни выглядело всё со стороны, смерть шиди не принесла ему радости.

Лю Цингэ тяжело дышал, мотая головой и ища хоть крохотную зацепку в реальности. Он не мог, не желал верить.

— Но я жив, — наконец хрипло произнёс он, глядя прямо в глаза Шэнь Цзю.

Лю Цингэ изо всех сил желал услышать, что это глупая шутка, нелепый розыгрыш, чтобы поиздеваться над ним. Но Шэнь Цзю отвечал прямо, не пытаясь лукавить.

— Бог вернул тебя. Как и многих других с пика Байчжань.

— Бог?.. Этот нищий?!

Внезапно Шэнь Цзю оказался рядом, его пальцы крепко сжали ворот одежды Лю Цингэ, приподнимая.

— Я прощаю тебе это оскорбление божественного владыки первый и последний раз, — процедил он сквозь зубы, его глаза опасно блеснули. — Ещё одно слово в подобном тоне — и я вышвырну тебя и с пика Аньдин, и из моего города.

Он встряхнул Лю Цингэ так сильно, что тот пошатнулся, а затем отпустил и продолжил прежним тоном, словно ничего не произошло.

— Просто знай: мы⁽¹⁾ все были мертвы совсем недавно.

В дверь негромко постучали. Раздался тихий голос:

— Господин бессмертный Шэнь, это по поводу храма… Мозаику класть?

Шэнь Цзю перевёл взгляд на дверь и, чуть расслабив плечи, ответил:

— Сейчас приду. Без меня ничего не начинайте.

Он повернулся к Лю Цингэ и снова произнёс своим ледяным тоном:

— У меня нет времени. Походи, осмотрись. Сам всё поймёшь. Хоть духовные силы вспомнишь, как использовать. И не смей создавать проблем! Я не Юэ Цинъюань — поблажек тебе давать не собираюсь.

Этот незнакомый Шэнь Цинцю, больше ничего не объясняя, развернулся и вышел. Стоило ему открыть дверь, как раздались шумные голоса — оказывается, шисюн использовал покров ци, чтобы им не помешали. Это было… дальновидно.

Лю Цингэ остался наедине со своими мыслями.

Размышления Лю Цингэ

Лю Цингэ стоял посреди незнакомой комнаты, чувствуя себя потерянным. В ярости он разрушил столик и пару низких сидений. Всё это было простым и бедным, совершенно не подходящим любящему роскошь Шэнь Цзю.

Мир, который он знал, изменился до неузнаваемости, и ему надо в этом разобраться как можно быстрее.

Набросив на себя покров ци, он, никем не замеченный, покинул чужой дом и, оглядевшись, отправился вверх по склону. Он шёл, не узнавая знакомые с детства места. Если бы Шэнь Цинцю с уверенностью не сказал, что это пик Аньдин, Лю Цингэ в жизни бы этому не поверил.

Поблизости суетились смертные. Шумные и говорливые, распевающие песни и перекрикивающиеся друг с другом. Они толпой окружили Шэнь Цинцю, и тот, не возражая против подобной непочтительности, ушёл с ними разбираться с каким-то храмом и мозаикой в нём.

Здесь же чинно ходили ученики в одеждах Аньдин. Лю Цингэ увидел, как одного из них перехватил Шэнь Цинцю, что-то негромко приказал, и тот бегом понёсся выполнять распоряжение чужого главы.

Все выглядели спокойными и довольными жизнью, словно давно привыкли к такому порядку вещей.

Он шёл дальше, стараясь не привлекать внимания, но с каждым шагом ощущал, что Шэнь Цзю прав. Привычный взгляд воина замечал скрытые детали: молодая зелень лишь местами прикрывала разрушения. Следы былого побоища, выжегшего всё живое до гранита скалы.

Свернув на одну из троп, он остановился у выступа.

«Старший боевой брат велел использовать духовное чутьё. Гадюка Цинцзин ничего не говорит просто так…» — Лю Цингэ сел в позу медитации и выпустил ци. Он сразу увидел то, на что намекал Шэнь Цинцю.

Раньше никто не использовал духовное чутьё на Цанцюн — в ярком сиянии ци невозможно было ничего различить. Слабый ученик скорее ослеп бы. Потоки духовной энергии, наполнявшие горы, сияли столь ослепительно, что они напоминали пылающее солнце. Бессмертные заклинатели сверкали, словно яркие звёзды, старейшины, наставники, учителя и лучшие ученики источали ровное свечение, а слабые ученики мерцали крошечными огоньками своих духовных корней. Десятки тысяч заклинателей, духовные растения и животные добавляли свою долю к общему сиянию. И всё это растворялось в зыбком мареве ци, исходившем от огромного духовного источника, опоясывавшего все двенадцать пиков.

Теперь от былого величия не осталось и следа. Лишь слабое мерцание живой цзин трав, деревьев, животных и людей. Если бы не слова Шэнь Цзю, можно было подумать, что это обычная гора смертных. Но кое-что выдавало присутствие бессмертных. Волны особой божественной энергии скользили шёлковыми лентами вместе с ветром, обвивая пик. Слабое сияние исходило от корней и духовных вен учеников, которых Лю Цингэ насчитал около пяти десятков. Единственным ярким пятном оставалось золотое ядро Шэнь Цзю, ровное и сильное, совсем не похожее на то, каким оно было раньше.

Лю Цингэ нахмурился. Внимательно изучая волны ци, он попытался ощутить присутствие того самого бога, о котором так уверенно говорил Шэнь Цинцю. Но ничего. Ни малейшего намёка на могущественную сущность.

Он выругался про себя: «Гадюка Цинцзин опять втягивает меня в свои игры… Говорит полуправду. Никакого бога здесь нет, а следы этой божественной силы могли остаться от чего угодно. Даже артефакт божественного уровня мог дать такой эффект». В таких вещах Лю Цингэ разбирался хорошо, и сейчас его куда больше волновала не эта загадочная сила, а демоническая ци.

Он ощутил её едва заметный след, стелющийся вдоль склона, словно крохотный демонический зверь пробрался внутрь. Однако это было лишь малой частью проблемы. Лю Цингэ почувствовал стену демонической энергии, окружавшую весь пик Аньдин. Это напоминало осаду.

«Я всё выясню, и гадюке Цинцзин придётся сказать мне правду!» — Он встал, решительно настроенный разобраться в ситуации, и пошёл в ту же сторону, куда пробиралась мелкая демоническая тварь.

Ищешь, ищешь, не найдёшь…

Шэнь Юаню было нелегко. Он мучился сомнениями, когда решил оживить Лю Цингэ, а теперь, когда выяснил, что тот действительно вспыльчив и действует быстрее, чем думает, начал жалеть о своём решении. Наверное, Шэнь Цзю был прав, называя того «пустоголовым шиди».

Заламывая руки, он метался по пещере, представляя тысячу и одну страшную картину: разбушевавшийся бессмертный крушит его город, ломает дома, убивает смертных. Реки крови текут по улицам.

Воображение, воспитанное апокалиптическими фильмами двадцать первого века, рисовало слишком яркие, пугающие и реалистичные картины.

Шэнь Юань не выдержал. Вскочив, он бросился вниз, забыв обо всём, не замечая, как снова подавляет свою ауру и портит одежду, становясь менее заметным. Он опять забыл про наставления Лян Гэна и пожелания Шэнь Цзю.

Именно в этот момент Лю Цингэ искал подтверждение божественного присутствия на пике.

Духовный источник, возрождённый Шэнь Юанем, видно, перенял и его характер. Он не терпел чужого вмешательства. Будь он посильнее, и наглый Лю Цингэ, дотошно исследующий местность, надолго потерял бы своё духовное чутьё, получив весь заряд накопленной мощи возмущённого источника. Но чужак был слишком силён, и источник предпочёл скрыться, растворившись в глубине звёздного камня, не оставляя снаружи и крохи своего присутствия.

Защитник

— Господин бессмертный Шэнь? — кто-то коснулся его рукава, вырывая из пучины мыслей. Шэнь Цзю вздрогнул, ощущая неприятное чувство неловкости. Он так глубоко ушёл в свои размышления о Юане, что совершенно забыл о текущих делах. Смертные давно уже ждали от него указаний, а сейчас был особенно важный этап — началось строительство храма владыки Юаня, и многие детали оформления нужно было продумать заранее.

— Продолжайте, — холодно сказал он, пытаясь вернуть себе привычную собранность.

Но сосредоточиться не удавалось. В памяти продолжали всплывать образы: тёплый взгляд карих глаз, лёгкий поворот головы, пушистые волосы. Он чувствовал, как его сердце пропускает удары, когда он думает о Юане.

Лю Цингэ! — внезапно пронзило сознание.

Как он мог оставить вспыльчивого шиди без присмотра?! Всё остальное перестало иметь значение. Выпустив своё духовное чутьё, Шэнь Цзю начал искать. Теперь, как бы Юань ни скрывал свою божественную ауру, Шэнь Цзю всё равно ощущал его присутствие — каким-то особым, необъяснимым чутьём, которое становилось сильнее с каждым днём.

И с ужасом он заметил демоническую ци, быстро приближающуюся к его богу.

Не думая больше ни о чём, забыв о смертных и храме, Шэнь Цзю бросился вперёд. Каждое мгновение могло быть решающим. Внутри всё кипело от ярости. Никто не приблизится к Юаню с дурными намерениями!

1) Говоря «мы», Шэнь Цзю имеет в виду только бессмертных и их учеников. Смертных в те времена вообще не считали важными, даже весьма толерантный Шэнь Цзю.

Вернуться к тексту

Примечания:

От больших глав я очень сильно устаю. :( А сейчас началась работа, так что опять маленькие главы, но сегодня их будет две.

Огромное спасибо за комментарии! (っ˘з(˘⌣˘ ) Ценю, что вы их оставляете, на выходных сяду и на все-все отвечу! ♡

Бета: лапки приложены.

Скрытное проникновение

Шэнь Юань, крадучись, приближался к дому Шэнь Цзю. Выждав момент, Юань приподнялся, цепляясь руками за край высокого окна. Осторожно заглянув внутрь, он попытался рассмотреть, что там происходит. Странно, в доме Шэнь Цзю никого не было.

* * *

Духовная ци заклинателей преследовала крысиного демона по пятам. Как он ни вилял, пытаясь ускользнуть от этого внимания, у него не получалось. Бедное существо уже ничего не видело, лишь чувствовало острую боль и страх неминуемой смерти. Тихо поскуливая, Мо-Шу из последних сил рванул вперёд, ведомый единственной надеждой — найти бога. Усики крыса дрожали, улавливая малейшие потоки энергии.

Духовная ци заклинателей снова больно ужалила, Мо-Шу отчаянно прыгнул вперёд, и его крошечное измученное тельце оказалось в руках невысокого юноши.

Чуткий нос ткнулся в ладонь, и Мо-Шу едва не расплакался от счастья. «Нашёл! Справился!» — радость переполнила его крошечное сердце. Божественная энергия окутала мягким теплом, словно обещая защиту. Бог растерянно гладил крыса, который, вместо того, чтобы вырываться, свернулся калачиком у него в руках.

Юань посмотрел на зверька с удивлением. Он не боялся крыс — его сестра держала ручных крысок, и они казались ему умными и милыми. А этот был ещё и красив: шёрстка иссиня-чёрная, с красноватыми пятнышками, словно огоньки, рассыпанные по бархату.

Продолжая поглаживать крыса, Юань обернулся и увидел, как к нему с бешеной скоростью приближаются двое заклинателей в развевающийся одежде. Лю Цингэ был ближе, но Шэнь Цзю двигался быстрее. Юань попятился, пряча животное в ладонях за спину.

Оковы предубеждений

Лю Цингэ сначала шёл, а потом бежал, помогая себе ци. Он мечтал поймать оборванца вместе с демоном. Тогда даже Шэнь Цинцю не сможет отрицать, что здесь что-то нечисто.

Как Лорд Цинцзин, хоть на миг, мог поверить, что этот грязный нищий может быть богом?!

В его памяти всплыли образы, что он видел раньше: древние свитки с изображениями Небесного Императора в золотых одеждах, расшитых драконами, окружённого семьёй и сонмом преданных учеников и слуг. Божественный свет исходил от них, а каждый взгляд владыки внушал трепет. Лю Цингэ хорошо помнил статуи великих шэньсянь⁽¹⁾ — их лица были исполнены мудрости, а фигуры излучали непоколебимое величие. Длинные волосы — обязательный символ — они вместилище силы и мудрости.

Заклинатели Цанцюна всегда и во всём стремились походить на жителей семи небес. Их длинные светлые одежды — дань уважения богам. Каждый ученик, пришедший в орден, мечтал стать достойными. Занять своё место среди великих.

Ученики тяжело трудились ради этой цели: вели праведную жизнь, освобождались от сердечных демонов, упорно совершенствовались, чтобы однажды присоединиться к небожителям. Только тот, кто накопил достаточно чистой ци и выдержал все небесные бедствия, мог достичь небес. Так вознеслись их учителя, прошлое поколение великих заклинателей Ань.

«Как мог Шэнь Цинцю забыть всё это?!» — мысленно возмущался Лю Цингэ. Лорд Цинцзин всегда был воплощением строгой добродетели, скрупулёзно выполнял все правила ордена. Даже сейчас он выглядел как воплощённый идеал бессмертного заклинателя: идеально причёсанный, в дорогом пао, с драгоценной гуанью в волосах. Каждый его шаг был выверен, каждое слово — взвешено. Мудрость и достоинство. И он склонялся перед мальчишкой в поклоне, называл жалкого нищего небесным владыкой! Преступника с коротко обрезанными волосами! Заставил его — Лю Цингэ, бога войны — встать на колени перед грязным босоногим ничтожеством!

Это не могло быть богом!!!

«Стратег Цанцюн растерял свой ум и хитрость? — с раздражением думал он, бросая быстрый взгляд на старшего боевого брата, бегущего следом, они явно спешили в одно место, — Как ты мог позволить этому оборванцу обмануть себя?».

Лю Цингэ добежал первым, он сумел на шаг опередить шисюна и первым увидел картину целиком.

Всё казалось ещё хуже, чем он думал. Грязный мальчишка держал на руках мерзкую, покрытую тёмной шерстью тварь, которую любой заклинатель без колебаний уничтожил бы на месте. И вместо того, чтобы с отвращением отбросить, он её гладил, словно та была священным лунным кроликом⁽²⁾!

Гнев заполнил всё его существо. Лю Цингэ сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, оставляя глубокие следы.

«Теперь мне всё ясно! Этот оборвыш не просто самозванец, присвоивший себе имя небесного владыки — он ещё и союзник демонов. Ни один небожитель, не говоря уж о богах, не станет держать в руках демоническую тварь!»

Он неосознанно потянулся к рукояти меча, готовый одним ударом покончить с обоими. Но тут на его плечо легла тяжёлая рука Шэнь Цинцю. Хватка была такой сильной, что Лю Цингэ почувствовал, как напряжённые мышцы немеют под твёрдыми пальцами.

1) 神仙, shénxiān — бессмертные, небожители.

Вернуться к тексту

2) 玉兔 yùtù, нефритовый или лунный кролик — символ чистоты в китайской мифологии.

Вернуться к тексту

Примечания:

Маленькая, но очень важная глава.

Бета: лапки приложены.

Шэнь Цзю успел ухватить Лю-шиди за плечо, удерживая того на месте, и тоже замер, не в силах произнести ни слова.

Юань окружил демонического крыса божественной ци, словно коконом, защищая от духовной ци. Шэнь Цзю с трудом сглотнул.

Перед глазами встало воспоминание.

Вот Юань поднимает голову, смотря лучистыми глазами:

— Внизу живут смертные. И я… ну, не хочу, чтобы они били друг друга, заставляли детей работать. И рабство… — Он замолчал, хмурясь, словно даже мысль об этом его тяготила. — Оно отвратительно. Я хочу, чтобы они жили как свободные люди. Без хозяев, рабов и всего такого. И женщин бить нельзя! Они тоже должны быть свободны. Скажи им это. Тебя они послушают.

Шэнь Цзю сжимал плечо Лю-шиди, и чувствовал, что ему становится тяжело дышать.

Следующее воспоминание.

Невозможные глаза смотрят в душу, и Юань взволнованно спрашивает:

— А школы? Нужны школы. Дети должны учиться.

Тогда он смог лишь выдавить:

— Аньдинцы уже проводят занятия для тех, у кого есть способности.

Юань посмотрел разочарованно и повторил:

— Школы для всех детей, каждый ребёнок должен учиться.

Только сейчас множество крохотных штришков сложилось в цельную картину, и Шэнь Цинцю понял!

Неважно, кто ты: смертный или бессмертный, нищий попрошайка или знатный человек, демон или заклинатель.

К горлу подступили слёзы.

Бог любит всех.

Маленький бог в грязных рваных одеждах нищего, с коротко обрезанными, как у преступника, волосами, любил всех!

Шэнь Цзю вцепился сильнее в плечо Лю Цингэ, лишь его железная воля удерживала от того, чтобы пасть ниц и разрыдаться прямо здесь, перед всеми.

Прошлое

Воспоминания о прошлом нахлынули с новой силой, обжигая.

Прежние боги были жестоки. Они требовали уничтожать всех демонов, без исключений, и тщательно следили за выполнением этого правила. От своих адептов они ждали не только абсолютной преданности, но и безупречного происхождения. Всё решали семья и знатность рода. Даже талант в совершенствовании или мастерстве был не важен. Шэнь Цзю не знал этого правила.

Нищий раб, сбежавший от жестоких господ, долго жил своим умом, пока не прибился к демоническому заклинателю, который передал ему свою науку. На Цанцюн Шэнь Цзю пришёл уже другим человеком — с развитыми духовными корнями, в приличной одежде и с увесистым кошельком. Никто не догадался, что этот перспективный юноша был когда-то рабом. Сам он никогда не распространялся о своём прошлом. А узнав законы школ заклинателей, прикусил язык, чтобы ничем не выдать себя. Он делал всё, чтобы никак себя не выдать. Он мечтал забыть о нищем мальчишке, каким он был когда-то. Кто же знал, что двадцать лет добродетельной жизни и верного служения Цанцюн не изменят ничего?

Словно клеймо раба осталось рубцом не только на теле, но и на душе, навсегда делая его в глазах других грязным и недостойным.

Зря он скрывался. Прошлое всё равно догнало его. Никакие заслуги не смогли избавить его от рабского клейма. Когда весь мир заклинателей узнал, что Лорд Цинцзин был когда-то рабом, никто не вступился за него. Боевые братья и сёстры, словно соревнуясь между собой, вспоминали все его прежние прегрешения. Полные презрения, они отвернулись, оставив низкородного Шэнь Цзю наедине с судьбой. У судьбы были глаза Ло Бинхэ.

А сейчас Шэнь Цзю смотрел на Юаня, который рассеянно гладил крысиного демона, и чувствовал, как что-то меняется в его душе.

Бог любит всех.

Маленький Юань не отвернётся, не уйдёт, презрительно подобрав полы одежды, как это сделали другие. Его сердце любит весь мир — без исключений, без условий.

Шэнь Цзю не привык доверять, но теперь ему больше не нужно бояться.

В глазах стояли слёзы, но он сильнее ухватил пышущего от злости Лю Цингэ и постарался взять себя в руки. Лю-шиди не отличался здравомыслием — ему придётся многое объяснить, научить его видеть за внешним обликом суть.

Сам он смотрел в невозможные глаза Юаня, понимая, что принадлежит ему полностью. Он вверяет всего себя богу, который любит весь мир.

Примечания:

Невероятная Diantarim за вечер отбетила вчерашние главы. Автор потрясён.

Пока главы маленькие.

Бета: лапки приложены.

Обвинение

Божественная сила оказалась иной, чем энергия демонических земель. Она не исцеляла так, как привычная Мо-Шу демоническая ци. Она восстанавливала. Вместо разъедающего жара духовной ци пришла прохлада, словно обожжённые лапки и шкурка демона были опущены в прохладную воду. Боль исчезла, вместе с ней ушло жжение, а свет солнца, невыносимый для Мо-Шу, теперь не резал глазки.

Руки бога возвращали телу демона его изначальную форму. Бархатная шкурка стала целой и блестящей, над ней снова всполохами заструилась демоническая ци. Красные пятнышки, словно крохотные звёзды, вновь засияли на шкурке. Антрацитовые коготки, стёртые в кровь, обрели прежнюю остроту и блеск, а обломанные усики опять стали длинными.

Мо-Шу медленно пришёл в себя. Страшное путешествие, полное боли и страха, казалось далёким кошмаром. Он словно снова оказался в уютном и безопасном гнезде рядом с мамой.

Божественная сила наполняла его всего, ему больше не хотелось есть и пить, он чувствовал себя полным сил и ожидания чего-то замечательного. Мо-Шу зубасто зевнул, широко открывая бархатную пасть, лениво оглянулся и замер, чувствуя, как шерсть поднимается дыбом!

Двое заклинателей, чья ци преследовала его по пятам, стояли неподалёку и буравили его злыми взглядами.

В руках бога Мо-Шу чувствовал себя в безопасности. Он презрительно фыркнул в сторону одного из бессмертных, но второй… Второй был страшен. Эти зелёные холодные глаза… Шэнь Цинцю! Губитель всего живого, учитель Ло Бинхэ!

Мо-Шу вспомнил о своём долге, о словах вождя Хэй-Шу. Его словно подбросило. Он быстро взобрался на плечо бога, вытянул лапку и, указывая на Шэнь Цинцю, громко закричал:

— Это он, божественный владыка! Его надо изгнать в глубины Бездны! Не верьте ему! Не слушайте его! Это он во всём виноват! Он учитель Ло Бинхэ! Он воспитал разрушителя мира! Гоните его прочь!

Шэнь Цзю с Лю Цингэ внимательно наблюдали за демоном, который ловко забрался на плечо бога, а теперь громко пищал, явно указывая на Шэнь Цинцю. Лю Цингэ покосился на старшего боевого брата, он даже сделал шаг в сторону, но демон продолжал указывать именно на книжника

Лю Цингэ снова повернулся к Шэнь Цинцю, но тот не отрывал взгляда от странного мальчишки, держащего крысу на руках.

Этого не может быть!

— Господин, — напряжённо произнёс Шэнь Цинцю, — Вы понимаете, что говорит это существо?

— Да, — рассеянно ответил Юань, осторожно касаясь тёплого длинного хвоста крысика.— А ты нет? — спохватился он, поднимая взгляд.

— Нет, господин, — склонил голову Шэнь Цинцю. — Я не понимаю демонический язык.

— Демонический? — удивился бог, он с сомнением посмотрел на заклинателей, словно подозревая, что те посмеиваются над ним. После недолгого раздумья он добавил: — Он просто пищит быстро, вслушайтесь. Непривычно, но разобрать можно.

Лю Цингэ раздражённо подумал, что все вокруг сошли с ума. Что этот странный оборванец в дранной одежде, что Шэнь Цинцю, вцепившийся в плечо словно клещ, что эта чокнутая демоническая крыса. Но тут его окутала божественная сила, Лю Цингэ ни с чем в жизни не спутал бы это ощущение, она омыла лицо, пощекотала уши и вместе с воздухом попала в рот и нос.

Он закашлялся и с удивлением осознал: он понимает, о чём говорит маленький демон. Неразборчивый писк превратился в осмысленную речь! Открыв рот, Лю Цингэ уставился на мальчишку с крысой. Это не могло быть правдой!

Признать, что этот оборванец просто пожелал, и они овладели демонической речью, было выше его сил. Он повернулся к шисюну, надеясь, что тот подаст хоть какой-то знак. Но у всегда невозмутимого Лорда Цинцзина… дёргался глаз.

У Шэнь Цзю дёргался глаз

Шэнь Цинцю не считал себя святым или сколько-нибудь праведным — не с его прошлым. Но даже он не ожидал, что демоны будут винить его в воспитании Ло Бинхэ!

Двадцать лет он был главой пика Цинцзин, воспитал тысячи достойных учеников: знаменитых учёных, искусных каллиграфов и талантливых музыкантов.

Но всё это не имело значения.

Ло Бинхэ стал его проклятьем и наказанием. Тем, кто долгие десять лет пытал, ломая его гордость и растаптывая душу. Шэнь Цинцю думал, что искупил всё, но мир считал иначе. Даже в памяти демонов он остался лишь тем, кто воспитал Ло Бинхэ.

Лю Цингэ переводил взгляд с крысы, которая громко шипела и угрожающе рычала, прямо обвиняя великого Лорда Цинцзина, на самого Шэнь Цинцю, чьё выражение лица становилось всё более непередаваемым.

В этом новом мире всё было перевёрнуто с ног на голову. Мальчишка-оборванец — бог, демон обвиняет бессмертного. И ладно бы его, бога войны, для которого истребление демонов было каждодневной работой. Но они обвиняют Шэнь Цинцю!

В этот момент в защитный барьер отчётливо постучали.

Примечания:

В этот раз никто не угадал, кто появится! :)

Надеюсь, крыски вам ещё не надоели.

Фанфику подарили награду «Отличная работа!» от Detka1618, спасибо-спасибо-спасибо!! ♡(≧◡≦)♡ Автор ужасно рад! ♡

Бета: лапки приложены.

Хитрые крысы

Линьгуан-цзюнь сидел развалившись на троне в малом дворце своей семьи на самой окраине ледяных земель. Толстые стены, некогда сверкающие словно отполированный кристалл, теперь покрылись тусклой изморозью. В тишине пустых залов каждый его шаг отдавался гулким эхом.

После смерти брата, когда все его покушения на идиота-племянника закончились ничем, всё, что ему осталось — это бежать прочь и забиться подальше, как крыса в щель.

Кстати о крысах.

Тихо вдоль стены, стараясь не привлекать его внимания, кралась группа ледяных крысиных демонов. Они, прижимая к себе узелки с пожитками, явно пытались незаметно покинуть дворец. Только выход был один, и находился как раз там, где сидел Линьгуан-цзюнь.

Ему было настолько скучно, что он изловчился и схватил парочку крыс за длинные хвосты. Те взвизгнули, беспомощно дрыгая лапками.

— Куда собрались? — протянул он лениво, рассматривая пойманных, на остальных он лишь бросил взгляд, и те замерли в испуге, вжимаясь в стену.

— Никуда, цзюнь! — завизжала одна из крыс, её глаза бегали из стороны в сторону в поисках спасения.

Вторая крыса зажала пасть лапками, надеясь, что молчание спасёт её. Линьгуан-цзюнь медленно провёл заострённым ногтем по воздуху, остановив его в опасной близости от их животов.

— Уверены? — поинтересовался он, играя с ними, словно кот с пойманной мышью.

— В гости, о великий, — затараторила первая крыса. — Совсем ненадолго, всего на пару дней!

— А похоже, что вы собрались переезжать навсегда, — заметил ледяной демон, кивнув на их плотно набитые котомки. — Интересно… Куда?

После смешения царств⁽¹⁾, мест с чистой демонической ци осталось слишком мало. Теперь каждый клочок земли, пропитанный демонической энергией, был дороже золота. Лишь немногим демонам удалось сохранить артефакты, которые могли удерживать демоническую ци, не давая ей смешиваться с духовной. У него они были, но на всех желающих их не хватило бы. Поэтому Линьгуан-цзюнь жил один, вдали от прочих демонов, лишь с горсткой верных слуг. А крысы…

Крысы жили везде. В ледяных пустошах, в огненных полях южных земель, в людских городах — от этих тварей невозможно было избавиться. И вот теперь они сами покидали его дворец. Линьгуан-цзюню стало любопытно.

— И в каких это гостях ждут всю вашу семейку? — зевнул он, так, что длинные клыки блеснули в тусклом свете. Одна из крыс не выдержала, с писком обмякла, потеряв сознание.

Вторая, заикаясь от страха, пропищала:

— Родичи… Родичи звали… Живут у подножия Цанцюн.

— Ах, родичи, — произнёс Линьгуан-цзюнь, зубасто улыбаясь. — Какие гостеприимные крысы. Вы же не против, если я пойду с вами?

От этой новости вторая крыса тоже лишилась чувств. Линьгуан-цзюнь отбросил их в сторону. Крысы шлёпнулись на пол, тут же очухались и бросились наутёк со всем семейством.

Ледяной демон проводил их взглядом и встал.

После разрушения мира осталось не так-то много интересных занятий. Охота на монстров в кровавых полях быстро надоела, выманивать чудовищ Бездны тоже, а человечков с их городами и странными развлечениями больше не было. В ледяной дворец опальному дяде нынешнего правителя ледяных земель дорога была заказана, да и что там делать?

— Идиот-племянничек, — пробормотал он, нахмурившись. — Полностью лёг под небесного демона, забыв о гордости нашего племени.

Мобэй-цзюнь разогнал преданных роду слуг, оставив лишь личных подпевал. Больше не проводили в ледяном дворце пиршеств и музыкальных представлений, не было головокружительных охот и состязаний стрелков из лука⁽²⁾. Ледяные земли превратились в захолустье, и так было даже лучше. Ведь Ло Бинхэ мог обосноваться в ледяном дворце, а не в роскошных покоях властителя центральных демонических земель Цзючжун-цзюня⁽³⁾, но холод в очередной раз спас их земли.

В ледяных пустошах могли жить только ледяные демоны. Жаль было лишь сокровищницу их рода, полную диковин и редких артефактов, их копило не одно поколение ледяных демонов — её присвоил себе Ло Бинхэ по праву повелителя. Мысль об утраченном наследии заставила Линьгуан-цзюня невольно сжать кулаки.

— Проклятый Ло Бинхэ! — тихо прошептал он.

Но тут его осенила неожиданная мысль. Крысы подсказали ему отличную идею — прогуляться до пика бессмертных. Интересно, что там теперь?

Взмахнув мечом, он вошёл в открывшийся портал.

Нежданная находка

— Хм, — удивился он, — не разучился ещё.

Порталами он не пользовался уже лет десять. Некуда стало ходить, везде одинаковая багровая мгла, только в самой глубине Бездны красный сумрак сменялся темнотой, густой как сажа. Иногда Линьгуан-цзюню, казалось, что Бездна тоже медленно умирает, как и всё в этом уничтоженном Ло Бинхэ мире.

Шагнув в портал, он огляделся.

— Зря поверил крысам!

Здесь стояла такая же мгла, как и везде, а воздух был особенно противным, хотелось прикрыть лицо.

— Мерзкое место, — пробормотал он.

Под ногами хрустела сухая земля, пыль поднималась от каждого шага. Куда ни глянь — изломанные холмы, словно гигантская рука поиграла ими, а потом, сжав, отбросила. Здесь когда-то стояли величественные вершины Цанцюн. Остались лишь обломки скал да руины, над которыми стелился ядовитый туман. Хотелось убраться подальше, слишком много воспоминаний навевали разрушенные двенадцать пиков великого ордена.

Он давно бы вернулся, но крысы разбудили дремавшее в нём любопытство.

Идти по этим трещинам в земле, провалам, скрытых под пылью, было невозможно. Ругаясь на крыс, вынудивших его тратить драгоценную демоническую ци, Линьгуан-цзюнь решил открыть портал прямо на ближайший холм. Оттуда он ещё раз посмотрит на старых недругов и вернётся в свой дворец.

Появившись на вершине, он запнулся о сук поваленного дерева, чуть не упал и, пока, ругаясь, пытался устоять, бросил взгляд вперёд и замолчал, выпрямляясь во весь рост.

Далеко впереди стояла стена чёрной демонической ци — прекрасной, словно грозовое облако. Крохотные ручейки демонической ци текли от неё в разные стороны.

Это было так удивительно, что Линьгуан-цзюнь, забыв о том, что демоническую ци надо расходовать экономно, как зачарованный пошёл вперёд, до ровного места. Он не смотрел под ноги, широко шагая, от монстров, рычащих на него, он небрежно отмахивался мечом, даже не поворачивая головы. Он вновь открыл портал. Шагнув в него, он очутился всего в нескольких бу⁽⁴⁾ от чёрной, клубящейся как облако стены. Демоническая ци была настолько чистой, что Линьгуан-цзюнь ощутил её бодрящий поток кожей.

— Невероятно… — прошептал он.

Линьгуан-цзюнь не дышал. Он осторожно окунул пальцы, сделал шаг ближе, погружая руки по локоть, а потом приблизил лицо и словно нырнул в холодную чистую воду.

Ци! Настоящая демоническая ци!

Не тот бурый взвесок, который пропитал весь мир, а благородная чистая демоническая энергия, такая же, как в подвалах родного дворца, где они с братом играли детьми.

Охваченный восторгом

Линьгуан-цзюня больше не интересовало ничего. Он вошёл в поток демонической энергии и почувствовал, как его силы начали стремительно восстанавливаться. Тело, измученное годами существования в недостатке энергии, ожило, а внутри вспыхнула давно забытая радость.

Он расхохотался и будто расправил крылья. Линьгуан-цзюнь понёсся вперёд, раскрывая порталы лишь желанием. Один за другим, чтобы хохоча выпасть из первого и в прыжке упасть в другой. Он врезался в монстров, сталкивался с ними лбами, но лишь отшвыривал их прочь или мгновенно открывал следующий портал.

Упоительный восторг! Сил не становилось меньше!

Эти проклятые багровые земли непонятной взвеси, образовавшиеся от смешивания духовной и демонической ци, не позволяли ему нормально жить. Всегда приходилось экономить силы. Только артефакты спасали. Но они стояли лишь во дворце.

Теперь он может забыть о своём заточении!

Линьгуан-цзюнь не знал, сколько он безумствовал. Он, словно дельфин в глубине вод, танцевал в демонической ци, не чувствуя усталости. А потом залез на скалу и развалился на ней, свесив ноги.

— Хитрые крысы, — рассмеялся он. — К родичам, значит, погостить на пару дней… Ну что ж, найду я ваших родичей, передам от вас весточку.

Где-то в подземной цитадели икнул вождь крысиных демонов Хэй-Шу.

Новые планы

Место было замечательным. Количество бродящих вокруг демонов немного смущало, но столь богатая демонической ци местность не истощится и от пары тысяч монстров. Главное — чтобы небезызвестный Ло Бинхэ не успел прознать про него и наложить на него свою лапу. А с остальными демонами Линьгуан-цзюнь был уверен, что сможет договориться.

Примечания:

Большинством голосов в телеграмм, вот тут: https://t.me/just_for_fun_sis/452

выбрали новую обложку для этой истории, как вам?

1) У демонов разные земли назывались царствами.

Вернуться к тексту

2) В Древнем Китае не проводили привычных европейцам балов, у них были свои развлечения. 宴会 yànhuì, яньхуэй — пиршество, 乐舞 yuèwǔ, юэу — пляски, 戏曲 xìqǔ, сицюй — китайский театральный спектакль.

Вернуться к тексту

3) Отец Ша Хуалин.

Вернуться к тексту

4) 步 bù — мера длины, принимается ныне за 5 чи ~1,6 м, прежде равнялась также 6 чи, 6¼ чи и 8 чи.

Вернуться к тексту

Примечания:

Фанфику подарили награду «Отличная работа!» от Shikamori!

Спасибо-спасибо-спасибо. Автор счастлив (ღ˘⌣˘ღ)

Бета: лапки приложены.

Барьер

Линьгуан-цзюнь неспешно осматривался, двигаясь с лёгкостью существа, уверенного в своих силах и не боящегося ничего. Он сразу заметил скользящих, словно тени, мо-шу, чёрных, совершенно не похожих на белоснежных ледяных крыс его земель. Но они его не интересовали. Воздух вокруг был густым, тяжёлым и отдавал знакомым горьковатым и бодрящим привкусом демонической ци. Монстры чуяли его силу и стремились убраться с его пути.

Но Линьгуан-цзюня не интересовала охота, он искал разумных и не находил, а значит, этот чудный островок демонической ци он мог спокойно присвоить. Ледяной демон продолжал исследовать свалившееся богатство.

Вот только это было не облако и не остров, а полоса, и ширина её была не особо большой — шагов пятьсот, не больше. Линьгуан-цзюнь быстро пересёк её и неожиданно для себя уткнулся в границу. Та стояла тонкой, почти невидимой завесой, мерцающей серебристо-зелёными всполохами.

Этот барьер был ни на что не похож.

Линьгуан-цзюнь не чувствовал привычных связок печатей-фуин⁽¹⁾, не ощущал следов защитных и ограждающих артефактов, но это точно была духовная ци, такую использовали заклинатели.

Он чутко перебирал пальцами и напрягал своё чутьё, стараясь выявить особенности. Сигнальных нитей тоже не было. От барьера исходило странное, почти живое дыхание, он будто двигался, расширялся.

Ледяной демон коснулся гладкой поверхности, выпуская когти и ци, пытаясь прорвать силой — та упруго пружинила под пальцами, но не поддавалась.

Любопытно.

Выпрямившись, он постучал в завесу, посылая в неё лёгкий импульс своей энергии. Вежливое, но весомое предупреждение, говорящее о силе и статусе гостя. Линьгуан-цзюнь улыбнулся уголком рта.

Он ничем не рисковал. В одной руке готовый портал, в другой меч. Да и Мобэй всё ещё был его племянником. Глупый родич оставался правой рукой Ло Бинхэ, а тому очень нравилось мучить и убивать бессмертных…

С этими мыслями он остался ждать ответа, зная, что любой, кто прячется за этим барьером, рано или поздно вынужден будет выйти ему навстречу.

Стук

Шэнь Цзю и Лю Цингэ одновременно обернулись, услышав стук. Шэнь Цзю повелительно кивнул Лю Цингэ, отправляя его вперёд. Тот зло дёрнул плечом, но ослушаться не посмел. Он всё ещё считал себя и шисюна членами одного ордена. Лю Цингэ бросил взгляд на парня с крысой, нехотя поклонился, как подобает младшему перед старшим, и быстрым шагом направился к барьеру.

Шэнь Цзю подошёл к Юаню, склонил голову в почтительном поклоне и сдержанно произнёс:

— Простите, господин, этот Шэнь выяснит, кто осмелился потревожить Ваши земли, и сразу вернётся.

Затем он перевёл взгляд на Мо-Шу, который застыл на плече Юаня с вытянутой вперёд лапкой, и добавил с едва заметной усмешкой:

— И тогда мы выслушаем эту речь ещё раз.

Глаза Шэнь Цзю сверкнули зеленью, словно всполохи молнии в листве. Мо-Шу икнул, плюхнулся на зад и с откровенным ужасом проводил взглядом удаляющегося заклинателя.

Юань с трудом сдержал смешок, глядя на обескураженную, а потом умоляющую мордочку крысы. Поведение Шэнь Цзю слишком напоминало ему карикатурных злодеев из аниме. Тому не хватало разве что широкого чёрного плаща.

Давние враги

Опять громко вздохнув и мысленно посетовав, что у него нет меча, Шэнь Цзю направился к барьеру, где его уже ждал Лю Цингэ. Они обменялись понимающими взглядами — сейчас не время для их ссор и разборок, кто бы ни пришёл — это враг.

Подойдя ближе, Шэнь Цзю усилил голос с помощью ци и недружелюбно произнёс:

— Кто осмелился прийти к подножию Бессмертного Ордена Цанцюн без приглашения?

С противоположной стороны барьера раздался спокойный, чуть насмешливый голос:

— Моё имя вряд ли Вам известно, о почтенный хранитель порядка. Этот настойчивый имеет к Вам неотложное дело. Дозволите ли Вы войти?

Линьгуан-цзюнь слегка улыбнулся, сжимая рукоять меча, и мысленно продолжил: «Или я войду без Вашего дозволения».

Шэнь Цзю впервые ощутил замешательство. Кто осмеливается угрожать бессмертным на их собственной земле? Лёгкую, но отчётливую угрозу в голосе он почувствовал мгновенно. В прежние времена любой демон или дух, посмевший бросить вызов ордену, был бы немедленно убит. Но что делать сейчас? Юань точно не одобрит кровопролития…

С этими мыслями он подал незаметный знак Лю Цингэ, чтобы тот был готов отбить внезапную атаку, и резко произнёс:

— Заходи, если осмелишься.

Облегчать путь наглому незнакомцу он не собирался. Барьер, воздвигнутый самим богом, до сих пор оставался непреодолимой преградой для множества монстров. Если этот наглец действительно так же силён, как и нагл⁽²⁾, будет любопытно посмотреть, как он справится с задачей.

Линьгуан-цзюнь плохо различал детали сквозь мерцающую завесу, но фигуры бессмертных видел достаточно ясно. Он взмахнул рукой, создавая портал к ближайшей. Даже если он ошибся в своих предположениях, теперь его сил вполне хватит, чтобы сразу создать второй портал и уйти мгновенно, не теряя лица.

Оказавшись за стеной, он невольно втянул сладкий, чистый воздух. Это ощущение было настолько неожиданным, что он замер на мгновение. Ясное небо казалось слишком ярким, режущим глаза, и Линьгуан-цзюнь прикрыл лицо рукой. Но как же он, оказывается, скучал по всему этому — по свежему ветру, по свету, по бездонной синеве над головой…

И Шэнь Цзю, и Лю Цингэ сразу узнали это наглое, самодовольное лицо. Даже без характерных знаков на одежде, отличающих членов правящего дома ледяных демонов, было очевидно, кто перед ними.

— Линьгуан-цзюнь! — прошипел Шэнь Цзю, сдерживая гнев. Его гуань взлетела в воздух, готовая вступить в бой.

Лю Цингэ молча шагнул чуть вперёд, прикрывая Шэнь Цзю, и быстро сложил пальцы готовя смертельный удар. Их взгляды были полны напряжённого ожидания.

Линьгуан-цзюнь, словно не замечая враждебности, усмехнулся. Он медленно оглядел их, небрежно убрав руку с рукояти своего меча, как бы намекая, что не собирается начинать бой первым.

— О, похоже, мне здесь действительно не рады, — его голос прозвучал спокойно, но в нём чувствовалась насмешка. — Неужели бессмертные настолько опасаются одного старого знакомого?

Шэнь Цинцю с трудом сдерживался.

Именно из-за ледяных демонов заклинатели проиграли войну. Дар ледяных демонов — порталы. Бесполезно ставить надёжные стены и закрывать пространство печатями, если порталы можно открыть куда угодно. Достаточно раз увидеть место, и ледяной демон мог открыть туда портал, открывая путь войскам Ло Бинхэ.

Вызов

Линьгуан-цзюнь испытывал странное забытое чувство, будто мир опять наполнился ослепительно яркими красками. Чернота демонической ци, что клубилась за его спиной, резко контрастировала с голубизной ясного неба и сиянием солнца. Воздух здесь был другим — чистым, свежим, наполненным ароматом горных трав и цветов. Но было ещё что-то… Неуловимое ощущение, словно предвкушение чего-то хорошего, интерес… и радость! Хотелось ехидничать, остро шутить и испытывать окружающих на прочность.

Знакомые лица старых врагов… Сколько же было дуэлей с этим упрямым, надменным петухом — Лю Цингэ! А сколько хитрых, неожиданных ходов от Шэнь Цинцю, которые каждый раз заставляли держать меч наготове. Их противостояние было похоже на вечную партию в вэйци, где ценой ошибки могла стать жизнь.

Правда, в конце проиграли все, но сейчас он не желал думать о прошлом. Впервые за долгое время его взгляд устремился в будущее.

И сейчас Линьгуан-цзюню остро захотелось повторить их схватки. Хоть ненадолго вновь ощутить себя прежним — жить так, как раньше, без глупости Мобэя, который положил всю силу ледяного царства к ногам безумца Ло Бинхэ. Без Ло Бинхэ, уничтожившего привычный старый мир. Без нарастающей слабости, которая с каждым годом становилась сильнее. Без апатии и равнодушия.

— Благородные шэньсянь не откажут ли этому ничтожному в небольшом поединке? — с азартом воскликнул Линьгуан-цзюнь, выхватывая меч и небрежно отбрасывая ножны в сторону.

Полное безумие. Но если и совершать такие безрассудные поступки, то только с бессмертными, которые, как он точно знал, не ударят в спину. Позволят подняться, если он упадёт, и не добьют проигравшего.

Но тут взгляд Линьгуан-цзюня невольно скользнул по одеждам бессмертных, и он напрягся. У обоих не было мечей. И смотрели они на него так, словно мечтали поскорее избавиться от его присутствия.

«Вот как…» — с лёгким разочарованием подумал он, не опуская меча, но уже без прежнего пыла.

Мальчишка

— Шэнь Цзю! — раздался тихий, мелодичный голос. Оба бессмертных мгновенно забыли о присутствии демона и развернулись на звук. Шэнь Цзю, не медля ни мгновения, склонился в почтительном поклоне.

— Божественный владыка чего-то желает? Этот Шэнь будет рад услужить.

Линьгуан-цзюнь невольно нахмурился. Перед ними стоял… мальчишка⁽³⁾. Самый обыкновенный с виду — просто одетый, с короткими, небрежно обрезанными волосами и… с демонической крысой, устроившейся у него на плече. Этот мальчишка не ощущался никак: ни силы, ни ауры, ни малейшего следа ци.

И всё же Шэнь Цзю, глава пика Цинцзин, обращался к нему так, будто перед ними был Повелитель Небес.

Мальчишка, скользнув равнодушным взглядом по бессмертным, вдруг светло и беззаботно улыбнулся Шэнь Цинцю:

— Может, чаю? — Спросил он, — Того, что ты делаешь.

Шэнь Цзю бросил быстрый взгляд на Лю Цингэ, указывая глазами на Линьгуан-цзюня, и, больше не обращая на ледяного демона ни малейшего внимания, поспешил к мальчишке.

— Конечно, господин!

Лю Цингэ коротко мотнул головой, жестом призывая Линьгуан-цзюня поскорее уйти. А тот игнорировал все намёки. Ледяному демону стало слишком любопытно. Настолько, что он был готов перевернуть небо и землю, лишь бы узнать, о чём могли говорить хитроумный Лорд Цинцзин и этот непонятный смертный юноша, которого тот назвал божественным владыкой.

— И гостя позови, — прозвенел тихий голос, удаляясь. — Кстати, кто он?

— Линьгуан-цзюнь, господин, — с поклоном объяснил Шэнь Цинцю, следуя за юношей, — дядя главы ледяных демонов Мобэй-цзюня.

— А зачем он пришёл? — продолжил спрашивать мальчишка, поглаживая демоническую крысу, та испуганно блестела глазами на Линьгуан-цзюня из-за плеча парня.

Шэнь Цзю слегка улыбнулся, но его глаза оставались холодными.

— Уверен, если Вы, господин, явите милость и согласитесь его выслушать, он нам сам всё расскажет, — произнёс он с лёгкой усмешкой.

Шэнь Цинцю спокойно объяснял, не сомневаясь ни на мгновение, что Линьгуан-цзюнь, как и Лю Цингэ, подслушивает каждое слово. Его самого беспокоило совсем другое.

«Не с храма нужно было начинать, а с дворца! Хоть бы павильон для приёмов выстроить!»

1) Да, это японская терминология, но очень уж привычная. В китайском языке 封印 будет читаться fēngyìn — фэнъинь.

Вернуться к тексту

2) От слова «наглый».

Вернуться к тексту

3) Всем участникам лет под 40, Юаню 22, но из-за неформального вида и странной причёски он выглядит лет на 17. Так что тут скорее не реальный возраст, а пренебрежение старшего к младшего: «совсем пацан».

Вернуться к тексту

Примечания:

Очень сложная для меня глава.

Я пыталась передать ощущения незрячего, впервые увидевшего свет. У Юаня не было ци и ядра, потому что он уже бог. Весь мир, восстановленный им, принадлежит ему. Он его чувствует, но обычно занят своими делами и не обращает на это внимания. Лю Цингэ и Шэнь Цзю восстановлены из его силы, поэтому он не замечал, что он их тоже ощущает, смертные и растения слишком энергетически слабы.

А тут пришёл разумный сильный демон, и Шэнь Юань его почувствовал. Для него это полный шок, как ещё один орган чувств стал внезапно работать.

Юань не читает мысли, но он может, если напряжётся, считать намерения. Обычно ему это не надо. Так что и здесь он считывает их урывками, например, когда Линьгуан-цзюнь был за барьером и хотел попасть внутрь.

Я пыталась передать это текстом, не знаю, насколько у меня это получилось.

P.S.: Спасибо за потрясающие комментарии, они восхитительны, закончу ещё одну часть и на все отвечу.

Бета: лапки приложены.

Без особого приглашения

Линьгуан-цзюнь, казалось, ждал именно этих невзначай брошенных слов. Его губы тронула радостная улыбка, он поднял ножны, убрал в них меч и последовал за Шэнь Цинцю и ушедшим вперёд юношей, не дожидаясь формального приглашения. Лю Цингэ, подобно верному стражу, шагал следом, настороженно наблюдая за каждым движением бесцеремонного демона.

К удивлению бессмертных, демон вёл себя спокойно и доброжелательно. Он шёл, словно гуляя по саду. Невзначай сорвал по пути зелёную веточку и поднёс к лицу. Понюхал, задержал дыхание, смакуя травяной аромат, и, чуть прищурившись, посмотрел на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву. Ни одного вопроса, ни единого насмешливого высказывания. Он будто не замечал изменений, произошедших с пиком. Не задавал вопросов ни о смертных, суетящихся поблизости, ни о развернувшейся неподалёку стройке.

— Приятный день, — тихо сказал он, скорее самому себе, чем кому-либо из спутников.

Без тени недовольства Линьгуан-цзюнь прошёл в небольшой дом Шэнь Цзю, обустроенный скромно, без излишеств. Не дожидаясь приглашения, сел за простой деревянный столик, поверхность которого потемнела от времени. Проведя пальцами по шероховатым краям, он бросил взгляд на Шэнь Цинцю и с лёгкой улыбкой заметил:

— Похоже, этот стол повидал немало трапез.

Лю Цингэ хмуро посмотрел на него, но промолчал, лишь заняв место сразу за спиной демона.

Шэнь Цинцю не верил своим глазам. Этот демон, улыбчивый и расслабленный, был не похож сам на себя. Неужели это тот самый Линьгуан-цзюнь, что когда-то, высоко задрав нос, требовал от Цанцюн безукоризненного соблюдения всех ритуалов встречи правящего дома ледяных демонов?

Тогда они ещё обсуждали возможность перемирия⁽¹⁾.

Свиток правил, длиной в два чжана⁽²⁾, содержал множество пунктов, и каждый из них следовало выполнить с точностью. Цанцюн постарался соблюсти всё. Чего стоило Шан Цинхуа раздобыть редкие ледяные лилии — цветы, что растут только в заснеженных ущельях Северных Гор, — но даже они были найдены, охлопли — камни огненных глубин, освещали зал приёмов. И даже кровь земли — легендарное вино, его осталось не более пятисот бутылок в мире. Аньдин добыл всё.

Их подвела ковровая дорожка. Она должна была расстилаться от главных ворот до зала приёмов, покрывая путь в пятьдесят бу⁽³⁾. Кто же знал, что ковёр непременно должен быть синим? Стоило Линьгуан-цзюню увидеть столь вопиющее нарушение регламента встречи, как его лицо окаменело, и с ледяным презрением во взгляде он развернул всю делегацию. Переговоры завершились, так и не начавшись.

Шэнь Цинцю ещё раз бросил взгляд на Лю Цингэ. Пусть не спускает глаз с демона. Тот явно что-то задумал.

И точно, ледяной демон, изначально севший со скромным достоинством, как полагалось знатному гостю, теперь пренебрежительно развалился, положив локоть на стол и вытянув ноги. Такое поведение мгновенно взбесило обоих бессмертных.

Гость обязан был проявить уважение! В конце концов, это не дворец ледяного царства, а дом бессмертного ордена.

Но Линьгуан-цзюнь, казалось, хотел ещё раз подчеркнуть, что демоны победили и теперь Цанцюн не более чем провинциальное селение, зависимое от его воли. Он не стал дожидаться приглашения начать беседу, а заговорил первым.

— Сиятельные шэньсянь и смертный, — с улыбкой кивнул он в сторону Шэнь Юаня. — Как вижу, у вас тут образовалась проблемка. Я готов её решить… за совсем небольшое вознаграждение.

Лю Цингэ тихо, но отчётливо скрипнул зубами. Он был готов сорваться с места и врезать демону кулаком, но Шэнь Цинцю, стоявший за спиной Юаня с каменным лицом, чего-то выжидал.

Юань вздрогнул, он перестал отрешённо смотреть в окно, думая о своём. Теперь он смотрел прямо на демона, и в его душе поднимался гнев.

Размышления Шэнь Юаня

Этот день оказался не из лёгких. Слишком много событий, слишком много людей, и все они, будто сговорившись, вертелись вокруг него, словно рой настырных мошек в разгар лета.

Шэнь Юань всё ещё пытался осмыслить обвинения Шэнь Цинцю. Как бы он ни крутил эту мысль в голове, она упорно не находила себе места в его картине мира. Честно говоря, даже среди множества странностей, что свалились ему на голову после воскрешения, это была одна из самых абсурдных. Демоны предъявляют претензии бессмертным за воспитание Ло Бинхэ?! Юаню хотелось хихикать.

Выражение лица Шэнь Цзю было незабываемым. Юань с трудом удержался от смеха, нельзя смеяться над Лордом Цинцзин, тот присматривает за его городом и делает это замечательно.

Он невольно прищурился, глядя на маленькое существо, уютно устроившееся у него в ладонях. Крыса была тёплой, мягкой, с шелковистой чёрной шёрсткой, тонкими подвижными усами и любопытными бусинками глаз. Она смешно вставала на задние лапки и сжимала передние как маленькие ручки.

Юань всерьёз задумался, как бы убедить этого пушистого маленького смышлёного демона стать его питомцем. Отсутствие Шэнь Цзю повлияло на него сильнее, чем он ожидал. Без него жизнь в пещере казалась тоскливой. Даже Лян Гэн не мог заполнить эту тишину — в конце концов, у старшего ученика были свои заботы, свои обязанности.

Надо привыкать к одиночеству.

Но крысы — существа компанейские, внимательные, чуткие. И они, в отличие от людей, не задают лишних вопросов.

Юань задумчиво провёл пальцем по спинке крысика. Мо-Шу зашевелил усами и доверчиво ткнулся носом в его ладонь.

«Может, он согласится?» — мелькнула мысль. В пещере полно места, маленький зверёк никому не помешает.

Кроме, разве что, Шэнь Цзю. Юаню пришлось прикрыть рот рукой, он представил, как лорд Цинцзин, с его вечной аккуратностью и замашками бессмертного заклинателя, обнаруживает крысу на обеденном камне. Юань поспешил опустить взгляд, надеясь, что Шэнь Цзю не заметит его неуместного веселья.

Ледяное присутствие

Стук в барьер прозвучал неожиданно. Но Юань не услышал его. Он его почувствовал. Будто кто-то потянул за невидимую нить, и она дрогнула, отдаваясь в самой глубине его существа. Юань замер, ошеломлённый.

«Как?»

Он не был заклинателем, не имел золотого ядра. Юань много раз проверял себя сам и просил Лян Гэна. Он не владел ни мечом, ни техникой контроля ци. Он был человеком. Простым смертным. Именно так он всегда себя ощущал. Боги вели его, они дали ему эту странную жизнь, поделились своей силой. Его задача была проста: очищать мир, и, может быть, у него получится всё исправить.

Но зудящее чувство продолжало беспокоить.

Он очень хотел сделать вид, что всё в порядке, но существо не уходило. Юань отчётливо ощущал его присутствие. Это «что-то» было сильным и упрямо желало попасть внутрь. Оно делало всё, чтобы прорваться внутрь…

«Как я могу это чувствовать? Я же обычный человек?!» — панически билась мысль в голове, пальцы машинально гладили крутящегося в ладонях Мо-Шу. Только мягкая шерсть крысика не давала скатиться в истерику.

И снова это случилось. Ощущение стало ярче! Словно порыв холодного ветра ударил в лицо. Чужой рядом! На его земле! Шэнь Юань с трудом подавил дрожь.

«Я должен убедиться, что это всё неправда. Я сам себя пугаю. Вот сейчас я спущусь вниз и увижу, что там никого нет, мне показалось. Всё в порядке.»

Посадив Мо-Шу на плечо, Юань быстрым шагом направился вниз. Но чем ближе он подходил, тем отчётливее ощущал чужака. И с ужасом понял: он знает, где тот стоит. Не видя. Если дать карту, он с закрытыми глазами ткнёт в нужное место.

Юань запоздало понял, что тяжело дышит. Мо-Шу пискнул, ткнувшись в его шею.

Там стоял демон.

Высокий. Одетый в серебристые одежды, с обнажённым мечом в руке. Его ци была холодной, как дыхание зимы, он выглядел чуждым этому зелёному миру. Юань прикрыл глаза, осознавая, что чувствовал именно его. Этот демон стучал в барьер.

Только присутствие спокойного Шэнь Цинцю удержало Юаня от новой истерики.

Юань сглотнул, пытаясь выровнять дыхание. Вот только он кожей ощущал, как под ногами незнакомца медленно замерзает трава. Это пугало до дрожи.

— Шэнь Цзю, — тихо позвал он преданного помощника. Тот казался надёжной скалой посреди бури незнакомых пугающих ощущений, что накрыли Юаня с головой.

— Чем может служить этот Шэнь господину?

Юань судорожно вдохнул, хватаясь за его слова, как утопающий за соломинку.

— Может, чаю?

«Надо выяснить, откуда взялся этот демон, и избавиться от него побыстрее, а потом я успокоюсь, возьму себя в руки и во всём разберусь», — мысленно уговаривал себя Юань, отгоняя незнакомые ощущения. Он продолжал чувствовать демона: каждый шаг, каждый взмах руки.

Чайная партия

Пригласить незнакомца на чай Юаню показалось хорошей мыслью. Чай — это не официальная трапеза, тут сложно ошибиться и нарушить непривычные традиции мира сянься. Шэнь Цзю сам сможет вести переговоры с демоном. А Юань… Юаню нужно было прийти в себя, посидеть в уголочке. Его словно вынули из кожи и провернули через жернова. Странные новые способности и ощущения не радовали, а пугали. Болела голова, хотелось сделать что-то обычное, нормальное. Выпить чай, послушать ехидные подколки Шэнь Цзю. Очень забавные, если Лорд Цинцзин издевательски наставляет кого-то другого.

Но всё пошло не так.

Как только они вошли в дом, его первым усадили на главное место.

Юань лишь мысленно вздохнул — явно какие-то интриги. Шэнь Цзю был отличным помощником, но ему всё ещё нравилось играть людьми, как камушками вэйци. Радовало, что сейчас хитроумный лорд Цинцзин на его стороне, а значит, от Юаня требовалось лишь пить чай и многозначительно молчать.

Но и это оказалось сложно. Может, потому что он, Юань, поучаствовал в воскрешении, он никогда не ощущал ни силы Шэнь Цзю, ни силы Лю Цингэ. А вот энергия ледяного демона незримо завывала, кружась вокруг своего носителя, словно вьюга.

Юань, зачарованный этим незнакомым ощущением, лишь краем уха прислушивался к разговору. Вдруг завывающая вьюга сменилась бурей, так что створки окна чуть дрогнули, а в лицо ударил колкий снег.

Хозяин или гость?

Шэнь Юань вздрогнул и очнулся в самом центре напряжённой тишины. Шэнь Цзю стоял позади него, чуть склонив голову, но Юань чувствовал, как тот злится. Ноздри Лорда Цинцзин раздувались, словно у дракона. Лю Цингэ и вовсе напоминал тетиву лука, натянутую до предела. Он не сводил глаз с ледяного демона, пальцы были едва заметно напряжены, готовые в любой момент нанести удар.

А вот сам демон…

Линьгуан-цзюнь развалился за столом, как будто имел на это право. Вся его поза была откровенным вызовом. Будто он не просто сидел в чужом доме, а восседал на своём троне.

Юань попытался вспомнить, что же этот демон сказал, что мгновенно взбесило двух бессмертных.

Слушать вполуха было его природным талантом — выросший с двумя старшими братьями и сверхзаботливой мамой, он умел выделять важное.

Он вспомнил. И тяжёлым пристальным взглядом уставился на демона, чувствуя, как в душе поднимается гнев.

Юань не был ханжой. Двадцать первый век, в котором он вырос, требовал быстроты. Мир отказывался от старых традиций. Ушли в прошлое долгие речи и множественные поклоны. Никто не требовал от чиновников и людей отвечать на приветствия согласно уложению императора. Да и самого императора давно не было.

Но есть вещи, которые не меняются.

Уважение к хозяевам — это основа любого мира.

Будь то мир божественный, человеческий или демонический.

Юань, не сводя глаз с демона, медленно произнёс:

— С каких это пор гостям позволено так разговаривать с хозяевами?

1) Мне нравится идея, что у заклинателей с демонами были перемирия. Поэтому Тяньлан-цзюнь мог безнаказанно мотаться по царству людей. Перемирие заключалось с каждым демоническим царством отдельно. Так что тут заклинатели не знали, что Мобэй управляет ледяным царством и давно служит Ло Бинхэ, и пытались заключить перемирие с Линьгуан-цзюнем.

Вернуться к тексту