Явление проблемного бедствия (джен)

Удивительно, но даже то феерическое представление, что развернулось на поляне, не только не помешало проведению мирного саммита, а возможно, наоборот, помогло лидерам фракций трезво оценить сложившуюся обстановку. Каждый из присутствующих — будь то ангел, демон или падший — кажется, отчётливо понимал: грядут большие перемены, и чтобы не оказаться на обочине истории, нужно меняться вместе с этим миром, быть готовым к любым, даже самым невероятным, сценариям.

В скором времени оставшиеся террористы — те самые амбициозные маги, возомнившие себя вершителями судеб, — были пойманы и переданы под стражу соответствующим инстанциям. Соглашение, скреплённое подписями и магическими печатями, наконец, вступило в силу. Первым, кто покинул место встречи, был Азазель. Судя по его фирменной, чуть идиотской ухмылке, которая не сходила с его лица, предводитель падших ангелов уже нашел себе какую-то новую «игрушку», которая зажгла в нем неугасимый интерес исследователя. Можно было не сомневаться — мы скоро о нем услышим, ведь такие личности, как он, просто не способны долго сидеть без дела.

Сазекс Люцифер, тепло и на удивление трогательно для Владыки Демонов попрощавшись со своей сестрой Риас, также отбыл в свои адские владения. Видимо, за время его отсутствия там накопилось немало дел, требующих его немедленного вмешательства.

А вот кто действительно сумел меня удивить, так это архангел Михаил. Весь остаток вечера после официальной части, он буквально не сводил с меня глаз. Нет, это был не тот оценивающий взгляд, которым обычно одаривают потенциального союзника или врага. Это был взгляд тяжелый, пристальный, от которого хотелось поежиться — будто он пытался прожечь во мне дыру или узреть мою душу до самого дна. Когда лидеры фракций начали разъезжаться по своим территориям, Михаил подошел ко мне и с абсолютно серьезным, даже торжественным лицом выразил «глубочайшую надежду» на нашу скорую встречу. Завел песню о некой «великой судьбе», «знаках свыше» и прочей высокопарной чепухе, от которой у меня сводило зубы. Самое раздражающее во всем этом — его непоколебимый, фанатичный взгляд. Он искренне верил в каждое произнесенное им слово, каким бы бредовым оно ни казалось со стороны. Короче говоря — фанатик. Теперь немудрено, почему вся его Небесная Канцелярия и вся Церковь в целом столь фанатично относятся к своей вере, если их возглавляет такой вот «чудик».

На следующий день весь беспорядок, оставшийся после «мирного саммита», был убран. Школьники, как ни в чем не бывало, спешили на занятия, даже не подозревая, что еще вчера на этом самом месте решались судьбы мира, и воздух дрожал от избытка магической энергии.

Магия — чертовски удобная штука. Всего за пару часов все разрушения, оставленные разбушевавшимися силами, были стерты, словно их и не было. Правда, члены студенческого совета, были выжаты, как лимон — координация восстановительных работ и устранение магических аномалий тоже требует немалых сил и концентрации.

Завершив очередной обход территории и убедившись, что все в полном порядке, я направился в кабинет студсовета с одной единственной, но очень желанной мыслью — немного подремать на мягком диванчике, пока есть такая возможность. Каково же было мое удивление, когда в кабинете я застал лишь нашего президента, Сону Ситри. Обычно рядом с ней неотступно следовала ее верная заместительница и «Королева» — Цубаки Шинра.

Она ждала меня? На безупречно чистом столе, покрытом темно-зеленым сукном, стояли две изящные фарфоровые кружки, от которых поднимался тонкий ароматный пар свежезаваренного чая, и разложенная шахматная доска. Фигуры из слоновой кости и черного дерева, казалось, замерли в нетерпеливом ожидании игроков.

— Благодарю за усердную работу, Изаея-сан, — ее голос, как всегда ровный и спокойный, сегодня, как мне показалось, звучал с едва заметной, но все же ощутимой ноткой… теплоты? Или это просто игра моего уставшего воображения? — Твоя помощь совету, особенно во время вчерашних событий, была неоценима. Я хотела бы лично выразить свою признательность.

Она сделала небольшую паузу, ее взгляд скользнул по шахматной доске, задержавшись на мгновение на фигурах.

— Но прежде чем ты отправишься отдыхать… не желаешь сыграть одну партию? — она изящным жестом, плавным движением руки, ненавязчиво указала на готовую к бою шахматную армию.

Я мысленно усмехнулся, ощущая знакомый скепсис. Шахматы. Сона Ситри и ее излюбленный метод тестирования, оценки, а в последствии и чего-то гораздо большего. Я прекрасно знал, что для нее, как для наследницы одного из великих демонических кланов, шахматы — это не просто игра. Это способ найти достойного… партнера. И тот факт, что она предлагает сыграть именно мне, да еще и в такой несколько интимной обстановке, без своей вездесущей «Королевы», говорил о многом. Похоже, я медленно, но верно перешел из категории «полезного члена пешки, которого можно использовать для разных поручений» в категорию «потенциального… кого-то еще». Черт. Это усложняло ситуацию.

Внутренне я тяжело вздохнул. Играть с Соной в шахматы — это как ходить по минному полю, где каждый неверный шаг может привести к непредсказуемым последствиям. Каждый ход, каждое слово, даже мимолетный взгляд будут тщательно проанализированы и истолкованы. Но и отказать ей сейчас, после ее слов благодарности и такого прямого предложения, было бы откровенно невежливо, да и, чего уж там, выглядело бы трусливо. К тому же, какая-то часть меня, та, что любила вызовы и сложные задачи, находила эту ситуацию… интригующей.

— Почему бы и нет, президент? — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более непринужденно и расслабленно, словно речь шла о какой-то незначительной мелочи. — Только не рассчитывайте на легкую победу. Я сегодня не в настроении поддаваться.

Легкая, едва заметная улыбка тронула уголки ее губ. — Я никогда не рассчитываю на легкую победу, Изаея-сан. Особенно, когда играю с тобой.

Мы сели за стол. Первые ходы были сделаны в почти полной тишине, нарушаемой лишь тихим, мелодичным тиканьем старинных часов на стене и едва слышным постукиванием фигур о полированную поверхность доски. Напряжение в комнате нарастало с каждой минутой, становясь почти осязаемым. Сона играла агрессивно, но расчетливо, как и подобает опытному стратегу. Я же предпочитал более гибкую тактику, выжидая ее ошибок и стараясь не раскрывать своих истинных намерений.

— Что думаешь о вчерашнем? — внезапно спросила Сона, ее голос вырвал меня из размышлений над очередным ходом. Она плавно передвинула своего ферзя на атакующую позицию. — О саммите, о… последствиях для всех нас.

Ее взгляд был внимательным, изучающим, проникающим, казалось, в самую суть.

Я пожал плечами, делая ответный ход слоном, уводя его из-под удара. — Шумно было, это уж точно. Но, кажется, в конечном итоге все остались довольны. Более-менее. А ты что скажешь, президент? Ты ведь была в самой гуще событий, помогая своей сестре, леди Серафолл.

— Моя сестра… — Сона на мгновение задумалась, ее пальцы замерли над фигурой коня. — Да, для нее это было очень важно. И она… она была очень впечатлена твоими действиями во время инцидента, Изаея-сан. Настолько, что просила передать тебе приглашение посетить наше родовое поместье Ситри. В неформальной обстановке, разумеется. Познакомиться поближе.

Вот это уже становилось по-настоящему интересно. И немного тревожно. Приглашение от самой Серафолл Левиафан, одной из Четырех Великих Сатан. Это не просто дружеский жест или выражение благодарности. Это… смотрины? Мои брови непроизвольно поползли вверх, но я быстро взял себя в руки, стараясь не выдать своего удивления.

— Весьма польщен таким вниманием со стороны леди Серафолл, — я лениво передвинул пешку на одно поле вперед, создавая видимость незначительности происходящего. — Передай ей мою искреннюю благодарность. Я обязательно подумаю над ее любезным предложением.

Сона коротко кивнула, ее лицо оставалось непроницаемым. Она не выказывала ни удивления, ни разочарования моей уклончивостью. — И каковы твои дальнейшие планы, Изаея-сан? — продолжила она свой допрос под прикрытием шахматной партии. — Собираешься и дальше совмещать учебу в академии с… активным участием в делах сверхъестественного мира? Или обязанности в студенческом совете стали для тебя слишком обременительными, и ты ищешь чего-то большего?

Я усмехнулся.

— Учеба меня пока вполне устраивает. Да и работа в совете, хоть порой и отнимает слишком много времени и сил, но в целом… терпимо. Особенно, когда есть возможность вздремнуть на вашем удобном диванчике. А что касается «сверхъестественного мира»… посмотрим, куда кривая выведет. Пока я здесь, и меня это более-менее устраивает.

Игра продолжалась. Поначалу мы шли практически вровень, обмениваясь фигурами, создавая и отражая угрозы. Но постепенно, ход за ходом, чаша весов начала склоняться в мою сторону. Фигур Соны на доске становилось все меньше. Я видел, как удивление на ее обычно спокойном лице сменяется глубокой сосредоточенностью, а затем — плохо скрываемым напряжением. Она явно не ожидала такого уровня игры от того, кого, возможно, все еще считала отчасти разгильдяем. Ее тонкие пальцы крепче сжимали очередную фигуру перед ходом, а взгляд внимательно, почти лихорадочно, метался по доске, ища спасительный вариант, лазейку, чтобы избежать неминуемого поражения.

И вот настал момент, когда до мата оставался всего один, последний ход. Мой конь, зажатый между большим и указательным пальцами, замер в руке, готовый нанести решающий, смертельный удар по ее королю. Я поднял глаза на Сону. Она сидела прямо, ее спина была идеально ровной, но я видел, как едва заметно подрагивают ее длинные темные ресницы. Под моим пристальным, возможно, слишком долгим взглядом на ее щеках проступил легкий, едва уловимый румянец, что было для нее крайне нехарактерно. Она ждала. Ждала неизбежного.

Я снова посмотрел на доску, на обреченного короля Соны, затем снова на нее. Стройная, умная, невероятно сильная для своего возраста. По-своему красивая, особенно когда так сосредоточена или… смущена, как сейчас. Этот ее вечный серьезный вид, который порой так раздражал, сейчас, в мягком свете из окна, казался даже милым. Но вся эта ситуация… ее вопросы, приглашение ее сестры, эта напряженная партия, которая явно была чем-то большим, чем просто игрой…

Вместо того чтобы поставить коня на доску и триумфально объявить шах и мат, я усмехнулся своей самой загадочной усмешкой. Затем, на глазах у совершенно ошеломленной Соны, я просто сжал фигуру коня в кулаке и, не разжимая пальцев, убрал ее во внутренний карман своего школьного пиджака.

Она непонимающе уставилась на меня, потом на опустевшее место на доске, куда должен был встать мой конь. Ее губы слегка приоткрылись от изумления.

— Что… что это значит, Изаея-сан? — в ее голосе слышалось откровенное недоумение.

Я медленно поднялся из-за стола, чувствуя на себе ее растерянный взгляд.

— Это значит, президент, — я позволил себе еще одну легкую, чуть насмешливую усмешку, — что я подумаю над этим. И после сделаю свой ход.

Бросив на нее последний, долгий взгляд, от которого она, кажется, еще больше смутилась, я развернулся и неторопливо покинул кабинет, оставив Сону Ситри одну, в полной растерянности, перед недоигранной шахматной партией и с явно большим количеством вопросов, чем ответов.

...

Джин покинул кабинет Студенческого совета, оставив Сону Ситри наедине с её мыслями и недоигранной шахматной партией. Ход с фигурой коня, убранной в карман, был импульсивным, но отражал его внутреннее состояние — нежелание втягиваться в очередную сложную игру с непредсказуемыми правилами, которые ему пытались навязать. Приглашение Серафилл Левиафан посетить владения Ситри, переданное через её сестру, лишь усиливало это чувство. Ему хотелось чего-то простого, понятного, возможно, даже привычной скуки, но уж точно не новых эмоциональных и интеллектуальных головоломок.

Он неспешно направился в сторону старого здания клуба Оккультных Исследований. После напряжения Саммита, битвы с Вали и ментального поединка с Соной, ему требовалась передышка. Клуб Риас, со всей его суматохой и «демонами-недоучками», как он их про себя называл, казался сейчас наименее раздражающим вариантом. По крайней мере, там можно было рассчитывать на отсутствие скрытых мотивов и сложных интриг.

Войдя в просторную комнату клуба, Джин застал почти идиллическую картину. Атмосфера была расслабленной, наполненной тихим смехом и беззаботностью — резкий контраст с официальной сдержанностью недавнего Саммита или напряжённой тишиной кабинета Студенческого совета.

В центре комнаты, на мягком ковре, Акэно и Конэко возились с Куро. Угольно-чёрный кролик с алыми кончиками ушей, его фамильяр, с видимым удовольствием принимал ласку. Акэно, её лицо светилось обычной лукавой улыбкой, протягивала ему кусочек печенья, который Куро аккуратно брал мягкими губами. Конэко, со своей обычной немногословностью, осторожно гладила его по бархатистой шёрстке между ушей. Уши Куро, реагируя на внимание, переливались нежно-розовым светом, что, как Джин уже успел заметить, было признаком его крайнего довольства. Эта сцена была наполнена неподдельным теплом и уютом.

Заметив вошедшего Джина, Гаспер Влади, бледный, но уже без тени былого всепоглощающего страха, просиял. После их ночной тренировки вампир, похоже, окончательно утвердился в своём восхищении «Аники».

«Аники! Джин-сан!» — радостно воскликнул он, подбегая. Его обычно испуганные рубиновые глаза сейчас светились неподдельным энтузиазмом. «Когда мы продолжим тренировки? Я готов! Я… я почти не боюсь теперь!»

Акэно, наблюдавшая за этой сценой, прикрыла рот изящной ладошкой, и в её фиолетовых глазах блеснули знакомые озорные искорки.

«Ара-ара, — протянула она своим певучим, чуть насмешливым голосом, — как же сильно наш маленький Гаспер-кун к кому-то привязался. Прямо как птенчик к своей маме-квочке».

Щёки Гаспера мгновенно залил густой румянец. «Акэно-семпай, перестаньте!» — смущённо пролепетал он, подскакивая к ней и пытаясь шутливо отмахнуться, что вызвало новую волну тихого смеха у Акэно и едва заметную улыбку на губах Конэко, которая продолжала методично скармливать Куро остатки печенья.

Наблюдая за этой искренней, немного наивной суетой — за счастливым Куро, восторженным Гаспером, добродушными поддразниваниями Акэно — Джин ощутил, как по его лицу скользнула лёгкая, почти забытая им самим, тёплая улыбка. Это было мимолётное чувство, но оно было настоящим — отголосок чего-то простого и человеческого, что редко находило отклик в его пресыщенной силой душе. Он почувствовал, как внутри что-то неуловимо теплеет, разгоняя привычную апатию.

И тут же, словно в ответ на эту непрошеную, непривычную эмоцию, мир вокруг него дрогнул.

Сердце Джина пропустило удар, а затем забилось часто и тяжело — глухой, тревожный стук, который он не мог контролировать. Зрение на мгновение расплылось, краски комнаты смешались в одно неясное, вибрирующее пятно. Ему показалось, что пол уходит из-под ног, а звуки смеха и голосов отдалились, стали глухими, как будто он оказался под водой.

В этот короткий миг помутнения перед его внутренним взором, словно кадры из давно забытого фильма, промелькнули другие лица. Не Риас, не Акэно, не кто-либо из этого мира. Это были яркие, до боли чёткие образы молодых людей: смеющаяся девушка с короткими каштановыми волосами, её глаза сияли озорством; упрямо сжавшая губы черноволосая красавица с пронзительным взглядом, в котором читалась недюжинная воля; и парень с весёлой, чуть нахальной ухмылкой, небрежно закинувший руки за голову, от него так и веяло самоуверенностью. Друзья. Друзья Сакамаки Изаёи. Это было воспоминание Джина, но совершенно чужая тоска, привязанность, прорвавшийся сквозь барьеры его сознания.

По его щеке медленно скатилась одинокая слеза. Горячая, настоящая. Джин ощутил её влажный след, но не мог понять её причину. Эмоция, стоящая за этой слезой — острая, пронзительная тоска по чему-то безвозвратно утерянному, по теплу, которое он, возможно, когда-то знал, но теперь не мог вспомнить — была ему абсолютно чужда, но невероятно сильна.

«Какого?..» — пронеслось в его мыслях. Это было не просто удивление. Это был холодный укол непонимания и зарождающегося страха перед чем-то внутри него самого, чем-то, что он не контролировал, что жило своей жизнью, вторгаясь в его реальность без предупреждения.

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Зрение прояснилось. Джин всё ещё стоял посреди комнаты клуба, но его мимолётная улыбка исчезла, сменившись выражением глубокого замешательства и скрытой, почти животной тревоги. Он чувствовал себя так, словно на мгновение заглянул в чужую душу, или, что было ещё страшнее, в свою собственную, но совершенно незнакомую.

Члены клуба, ещё секунду назад смеявшиеся и подшучивавшие друг над другом, замерли, заметив резкую перемену в нём. Гаспер испуганно отступил на шаг, его радость мгновенно улетучилась. Акэно перестала улыбаться, её взгляд стал внимательным и немного обеспокоенным. Даже Конэко, обычно невозмутимая, подняла на него удивлённый взгляд своих кошачьих глаз. Куро, спрыгнув с колен Конэко, подбежал к Джину и тихонько пискнул, его уши встревоженно затрепетали, меняя цвет с розового на предупреждающе-алый.

«Джин-кун, всё в порядке?» — осторожно спросила Акэно, её голос был лишён обычной игривости. Риас, если бы она была в комнате, наверняка отреагировала бы так же.

Джин резко мотнул головой, словно отгоняя наваждение. Он быстро, почти украдкой, стёр слезу тыльной стороной ладони, надеясь, что никто не заметил.

«Ничего, — его голос прозвучал чуть более резко и отрывисто, чем обычно. — Просто… задумался».

Он не стал ничего объяснять, не желая показывать свою уязвимость или то смятение, которое бушевало у него внутри. Но внутри него бушевала буря. Это было нечто новое, нечто, выходящее за рамки его понимания силы или скуки. Это было прикосновением к самой сути его души, к той части его существа, которая была не им, но становилась им.

Вопрос «Какого чёрта это было?» остался без ответа, повиснув в воздухе тяжёлым предчувствием. Джин стоял, окружённый обеспокоенными взглядами, но погружённый в свои мысли, чувствуя, как холодная дрожь пробегает по спине. Он получил не просто намёк, а прямое, ощутимое доказательство того, что он — нечто большее, или, вернее, иное, чем просто человек с невероятными способностями в мире DxD. И это осознание, пугающее и неотвратимое, могло стать началом его долгого пути к пониманию себя и своей истинной, чужеродной природы.

(Конец третьего тома)

........................................................................................

Если вам понравилась данная книга, то пожалуйста, поддержите лайком!