У Шэнь Юаня новый план (джен)

* Шэнь Цзю *

Утро, напоминающее обед, наступило под вечер. Двое собутыльников ещё спали, а Шэнь Юаня не было.

Шэнь Цзю всегда гордился своей трудоспособностью, но брат оставлял его далеко позади.

Заботливый Мин Фань притащил горячую похлёбку — небось дежурил неподалёку.

Самогон был страшной вещью, которую следовало запретить немедленно, не только сам напиток не выводился циркуляцией ци, но и похмелье после него.

Единственное радовало, что не привыкший к алкоголю Му Цинфан будет болеть ещё сильнее, а вот глава пика духовной пищи может и легко отделаться, они вино там хлещут каждый день, типа совершенствование у них такое.

* Шэнь Юань *

Шэнь Юань проснулся рано, алкоголь, как это часто бывало, привёл его в состояние необычайной ясности разума — он теперь точно знал, что ему надо делать.

«Возможно, стоило переодеться, а не лететь в той же одежде, что и вчера.» — Сюя согласно зазвенела. — «Всё же этот меч меня пугает — он слишком разумный.»

Глава Хуаньхуа уже не спал или ещё не спал и на внезапно появившегося весьма потрёпанного младшего главу Цинцин и глазом не моргнул. Его не смутил даже страшный запах перегара, что неподготовленного мог свалить с ног.

Шэнь Юань не стал рассматривать залу приёмов, необычайно красивую и изысканно украшенную золотом, не обратил он внимания и на почтительно приблизившихся учеников Хуаньхуа.

Он протянул руку и потребовал:

— Печати, что сдерживали Тяньлан-цзюня!

Это он зря. Это не его пик и не Цанцюн, и даже не близлежащие городки, где почти привыкли к безапелляционной прямолинейности младшего главы Цинцзин. Глава Хуаньхуа икнул, побледнел и, судя по закатившимся глазам, норовил потерять сознание.

— Мне нужны только печати, — раздражённо сказал Шэнь Юань. И с досадой подумал: «Уж если главы школ такие нервные, то мне с армией демонов точно придётся сражаться в одиночку, а не хотелось бы. Их же закалять надо, приучать к разному, а то им Ло Бинхэ улыбнётся клыкастой улыбочкой — они в обморок и попадают.»

Когда до главы Хуаньхуа дошло, что Шэнь Юань пришёл не претензии по поводу освобождения Тяньлан-цзюня предъявлять, дело пошло на лад, но печатей он всё равно не принёс.

Его сопроводили в святая святых — в библиотеку ордена Хуаньхуа. Минутное дело превратили в церемонию.

Шэнь Юань не мог оценить красоту действа: ему сильно хотелось солянки и рассольчику, ну или самогончику повторить *(Точно знаю, что у китайцев есть целая антипохмельная кухня.).

В окружении пяти старейшин, главного библиотекаря, смотрителя библиотеки и так далее. Там было человек двадцать, Шэнь Юань уже готовился ко всяким рангам до младшего помощника старшего библиотекаря.

Вознеся хвалу Небесному императору за его мудрость — Шэнь Юань в упор не понимал, а причём тут этот, они возжигали благовония, и только после этого процессия направилась собственно к библиотеке. Они шли два этажа и ориентировались не на молодых, а на старейшего из них, который еле ковылял.

Шэнь Юань не просил библиотеку, ему она была сейчас совсем не нужна, ему даже книга не особо требовалась или свиток — чёрт знает, где эта красота у них хранится — только сама печать. Они могли хоть на коленке её нарисовать, он и этим был бы вполне доволен, но нет. Они занимали свои места в шествии, словно деревянные солдаты в строю, между ними было пустое чётко выверенное пространство.

Наконец-то казавшееся бесконечным действие закончилось, и он остался один на один с книгой — гигантский талмуд напоминал о первых днях на Цинцзин и библиотеке пика четырёх искусств.

Там он не решился открыть древнюю древность, здесь он бы тоже не стал рисковать — ещё рассыплется прахом у него в руках, — но другого способа найти печать ему не оставили.

Весь талмуд был посвящён правильному запечатыванию небесного демона. С одной стороны, старейшины Хуаньхуа не совсем идиоты и тащили его сюда не просто так, с другой — лучше бы такую же подробную инструкцию по убиению небесных демонов составили.

Архаичный язык пестрел цветастыми оборотами, он бы утонул в непонятных сравнениях. «Момент цветения сливы» — это в какой части континента? У них так-то времена года немного, но отличаются, или им предлагается сказать небесному демону: «Ой, сегодня не вышло, приходи в другой раз, может, тогда получится.»

Талмуд касался всего: от сторон света, где надо начинать чертить печать, до того, что должны были есть-пить заклинатели перед сим торжественным действием. Там даже рецепт заваривания правильного чая был.

И усечение конечностей тоже было взято из этой прелестной книжицы.

Изучать её можно было бы годами, если не десятилетиями, но, слава богам, там были схемы.

Даже интересно, какой маньяк это придумал. Конечности отсекались не так просто — они должны своей небесно-демонической силой и удерживать демона в ловушке, то есть запирался не сам демон, запирались его руки и ноги, а он не мог от них никуда деться.

Шэнь Юаня затошнило.

Прекрасная идея, что он просто быстренько поймает Тяньлан-цзюня в проверенную временем печать и душевно с ним поговорит о будущем, рассыпалась прахом.

* * *

Иногда Лю Бэю *(Один из спасённых демонических совершенствующихся, что лично присягнули на служение Шэнь Цзю. Упоминался в главе 47 первой книги.) казалось, что его прокляли, но боги не хотели до конца его убивать и оставляли помучиться подольше.

Пребывание в «лечебном лагере» напоминало изощрённые пытки, но он и похуже выдерживал. Глава Цинцзин потребовал клятвы служения, и тут он был в своём праве, не демоническому совершенствующемуся его осуждать. А вот дальше всё пошло наперекосяк. Они вляпались в младшего главу, который творил что хотел и не знал ограничений, а потом им и ученики Цинцзин показали, чего они стоят.

Теперь же он снова шёл в демонические земли.

Приказ был прост на словах: «Разведать!»

— Что там разведывать? — Лю Бэю хотелось орать. Перед его глазами встали выжженные, словно покрытые сажей проклятые земли демонического мира и полчища монстров, у которых хватило мозгов, чтобы заманить их в ловушку. Купцы, жаждущие лёгкой наживы, тогда наплевали на здравый смысл и тащили их теми же тайными тропами, какими ходили демоны. Ему хватило того раза, всю жизнь расплачивается за свою прежнюю глупость.

Шэнь Цинцю-старший имел карту и велел следовать ей, сложив руки в замок перед собой, он веско произнёс:

— Только без ненужного героизма. Нет нужды рисковать жизнями. Незаметно зайти и уйти.

Не рисковать… Это многое меняло. Может, глава всё это затеял и не ради корысти. Судя по печатям концентрации, нехватки духовных камней у них не было. В душе затеплилась слабая надежда — вдруг стратег Цинцзин ищет способ расправиться с демоническим миром. Навсегда. Тогда нападения демонов прекратятся, и мир перестанет отравлять эта зараза.

— Что искать нам, мастер?!

Старший глава поморщился и резко встал:

— Безопасный, хоженный проход в демонические земли.

И они пошли.

Тёмное небо на горизонте сливалось с такой же мрачной зеленью. Солнце здесь отдавало красным. Природа была словно искорёжена демонической ци, будто сама земля впитала её и породила чудовищ. Демонические земли. Проклятое богами место. Здесь одолевали сомнения и беспричинная печаль. Он сам почти начал думать, что они в чём-то провинились и стратег Цинцзин решил избавиться от них таким жестоким бесчеловечным способом. Но рука легла на меч. Настоящий духовный меч, такие ковали только на Ваньцзянь. Особые, сделанные специально для них. Новая разработка оружейного пика досталась им первым.

Мечи были отличные, богато украшенные, но одна половина — что уголь чёрная, а другая — серебристо-голубая. И у каждого темноты в мече было разное количество: у кого-то больше, у кого-то меньше. Ему, как всегда, повезло, его меч был словно разрублен на две части, а потом заново скреплён.

В остальном это были обычные духовные мечи, так сказал младший глава пика Цинцзин. Вот только он лично внимательно следил и направлял их духовную ци, связывая её с мечом воедино.