Лаймовый мохито (джен)

Барнс поехал в апартаменты один; доктор сказал, что у хозяина виллы, доктора восточных наук Фу Манчу, нашлись изумительные манускрипты I и II веков до нашей эры, излагающие историю материков Му, Гондваны и Атлантиды, и это надо все изучить. Тем более, к ученым должны присоединиться еще два уважаемых гостя, и Файнд задержится на неопределенное время.

Вот поэтому Ронни оказался один в квартире.

Заказав пиццу и посмотрев визор, помощник решил подумать, что ему делать.

22 числа он собирался дойти до частных детективов, а если они ему не помогут, то придется заняться поисками самостоятельно.

22 февраля Барнс был около детективного агентства Донн и компания, по адресу Принстон-стрит, 2035. На пороге уже встречал детектив, принявший его заявку на поиск мумии.

Джон Пиллоу, дежурно улыбаясь, велел подождать, вывел из гаража обшарпанную машину неизвестной марки и, усадив клиента, отвез его к Международному космопорту Лос-Анджелеса, где остановил машину около обветшавшего ангара.

— Вот, — Джон открыл дверь, и Барнс очутился в огромном помещении, где носились лошади, обезьяны, стояли машины, валялись мумии и высилась огромная куча всякой фигни, — выбирайте…

Барнс прошел между автомобилями Мазерати и Мустангами, шарахнулся от лошадей, убежал от обезьян, споткнулся об кошек. В глубине стоял скелет мамонта, на котором обустроилась стайка бабочек монархов. Барнс осмотрел все древние останки, что были складированы в углу, изучил пристально каждое тело, но анкх на его груди оставался холодным.

— Тут нет той мумии, что я ищу! — объявил Ронни мистеру Пиллоу, который сидел в машине и читал Плейбой, — и вообще, Вы нашли совершенно не то, что мне не нужно. Поэтому я разрываю наш контракт и не собираюсь платить вам остаток.

— Вы не можете так с нами поступить! — патетически воскликнул мистер Пиллоу, выронив журнал из рук, — мы нашли всё, что вы хотели… вещи на букву М!

— Я лишь хотел найти мумию мужчины лет сорока, обернутую в погребальные бинты, — в отчаянье сказал Барнс, — одну единственную! Но вы сперли мумий штук пятьдесят, но это все не те мумии, тем более, тут штук двадцать фальшивых. Всё, я ухожу!

— Постойте!!! — Джон выпрыгнул из машины, — так и быть… мы поищем вашу мумию… за половину суммы…

— Я с вами больше не работаю… — Барнс пошел к двери.

— Хорошо, хорошо… за бесплатно… — завопил частный детектив, — честное слово!

— Нет! — отрезал Ронни, выходя наружу, — прощайте, — и сгинул в туманной дали.

— Етить вашу мумию, — ругнулся Джон, — ну что же, придется отпускать, — и принялся выгонять лошадей и обезьян…

Как только звери дали деру, детектив Пиллоу сел в машину и отправился домой.

* * *

Полиция нашла похищенное добро, благодаря разбежавшимся лошадям и обезьянам, которые парализовали работу космопорта города Лос-Анджелеса, и развезла пропажу по ограбленным музеям и магазинам; единственное, что не смогли найти, так это — еду. Еда пропала.

Барнс, похвалив себя за экономию денег, отправился искать мумию самостоятельно, а детективное агентство Донн и компания решило, что клиент пошутил.

— Я знаю, в чем мы прокололись, — постановила Дария.

— В чём? — поинтересовалась Виолетта.

— Нам нужно было найти Большую Мумию!

— А кто она такая? — спросила Татиана.

— Стыдно не знать, — укорила всех Дария, — это прозвище мэра города. Длинная костлявая брюнетка восточного происхождения.

— А это уже уголовщина, — пробормотала Евлампия.

— Никто ничего не узнает, — успокоила их Дария, — мы всё предусмотрим…

Барнс за день облазил только небольшую часть города, но ничего не нашел. Поздно вечером он уже возвращался домой, как рядом с апартаментами на него напало нечто…

Ронни почувствовал, как анкх стал обжигающе-горячим и засветился под рубашкой, поэтому он схватил нападавшего за руки и затащил в помещение.

При свете оказалось, что это тощий тип в обрывках бинтов, в каком-то немыслимом одеянии, состоявшего из чьих-то замызганных штанов, длинной женской сорочки в цветочек, драпового пальто и сомбреро. При этом он издавал нечленораздельные звуки, ломал руки и, вообще, казался крайне взволнованным.

— Спокойней, — Барнс усадил незваного гостя на диван и дал ему стакан с чаем; тот принял стакан, сдвинув бинты, даже понюхал, но пить не стал, забормотав тарабарщину.

— Будет лучше, если вы успокоитесь и поспите, — Ронни жестами объяснил гостю, что нужно сделать.

Сей экземпляр последовал приглашению, вытянулся на диване и закрыл глаза; Барнс укрыл его одеялом и сам отправился дрыхнуть.

* * *

И снится Ронни сон: в апартаменты входят люди европейской наружности, с осторожностью подымают гостя с дивана, потом подходят к нему, заворачивают в покрывало, выносят на улицу, кладут в багажник розового кадиллака, закрывают крышку и куда-то везут.

Приходит Ронни в себя в комнате, обставленной с восточной пышностью: вазы династии Цинь расставлены по комодам эпохи Барокко вперемешку с японским оружием на подставках и шкатулками с секретом. Сама комната обшита резными панелями из красного дерева, на полу — пушистый ковер зеленого цвета. Посреди всего этого — кровать на витых ножках под балдахином. Помощник Файнда изумленно смотрит по сторонам, и его взгляд останавливается на больших окнах, обрамленных бордово-золотыми гардинами. Однако, снаружи видны крепкие кованые решетки, а за ними подстриженные кусты, мраморные статуи, изображающие богов и богинь в бесстыдных позах, и океан, переливчато-синий, как перья павлина, с тонкими полосами белой пены у берега. Набитый на раскопках взгляд парня выхватил из этого великолепия запертую сейфовую дверь — единственный выход из комнаты.

И тут Барнс окончательно проснулся. Он сел на кровати, ущипнул себя и убедился, что он, действительно, в той самой комнате.

А в это время найденную мумию, а это была именно она, поместили в электролиз, предварительно сняв с неё всю одежду и размотав бинты. После того, как мумия стала выглядеть свежей, её вынули, обсушили и одели в современную одежду. После чего оставили в одной из комнат.

— Кровь единорога, — диктовал мистер Манчу доктору Файнду, — три литра, кровь дракона — три литра, кровь девственницы — пять литров…

— А почему пять? — проворчал доктор.

— Потому, что девственниц найти куда труднее, чем единорогов и драконов, — назидательно ответил Фу Манчу, — кровь цилиня… — тут он вздохнул, — там хоть миллиграмм, но достать надо. Дистиллят — 10 литров…

— Живой Водой облить, — вновь подал голос доктор.

— Ятутнет провел в могиле несколько тысяч лет. Кровь честного человека — пять литров, святая вода — столовая ложка, сера — 2 килограмма, янтарь — 5 прозрачных камней величиной с кулак…

— На кой ляд мы все это будем искать? — вспылил доктор.

— Мистер Файнд, — успокаивающе произнес Фу Манчу, — если всё получится, то вы обретете возможность изучать самые закрытые манускрипты, станете ученым с мировым именем… Ведь вы этого хотите, не правда ли?

* * *

Вечерком 22 февраля в курительной комнате виллы Гетти сидели два доктора всяческих наук Недотеп Всезайхотеп и Фу Манчу.

Курительная комната представляла собой восьмиугольное помещение, поделенную на четыре части. Ровно посередине бил фонтан питьевой воды; вода лилась из рта и сосков весьма упитанной мраморной наяды, восседающей на мшистом камне. В комнате было четыре двери, от них вели деревянные полы, заканчивающиеся около фонтана. Первая часть была — черный плюш и и темно-зеленый бархат. Вся стена была заставлена книжными стеллажами с древними книгами по искусству любви, а между ними находились различные марки сигар и сигарилл. На низеньких столиках лежал ножечки для отрезания кончиков сигар, спички и стояли изысканные кальяны. В нижних полках стеллажей лежали табаки для кальянов, а в выдвигающихся ящиках была представлена богатейшая коллекция трубок и трубочного табака. Между столиками в беспорядке стояли оттоманки, кресла и низенькие диванчики. Курительный угол ограждали чеканные экраны из золота; на противоположном царствовал хром, атлас и шелк — там находились трактаты по любви современной и также сигареты, папиросы и табак с примесью различных наркотиков, впрочем в отдельном ящичке лежало все для создания самокруток с любой наркотой.

Таким образом, север-юг были отданы во власть табачных изделий; на востоке, в царстве резного дуба и красного дерева, царили благородные вина, столетние меды, эли, виски, бренди — всё то, что можно выдерживать много лет, а потом угощать самых лучших друзей. Естественно, там же находились всевозможные бокалы для питья, а также кресла и диваны темной кожи. На западе ж — стояли напитки менее благородные; да и остановка напоминала чикагские бары времен сухого закона. В западном отсеке можно смешать любые коктейли или выпить водки прямо там…

За порядком следили безликие и бесполые роботы.

Недотеп в белом бурнусе, из-под которого выглядывали полосатые пижамные брюки, возлежал на зеленой оттоманке и с наслаждением посасывал трубку витого муранского стекла кальяна; Фу Манчу курил длинную вишневую трубку.

— Я не понимаю, коллега, — китаец нарушил затянувшееся молчание, — почему именно эти двое привлекли ваше внимание?

— Я вам объясню, — снизошёл Недотеп, — дело в том, что с знаменитостями очень много хлопот. Слишком много людей следит за ними, поэтому если их использовать, так только в качестве денежных мешков. А эти двое идеально подходят для наших планов. Разумий Обдолбеус Файнд считается среди своих коллег весьма вспыльчивым человеком с очень сварливым характером. Единственная женщина, которая его терпит, это его андроидная экономка по имени Клео. А мистер Барнс неженат. Искать некому.

— Всё же… — задумчиво произнес Фу Манчу, — стоит ли овчинка выделки?

— Барнс — это классическая версия простака. И отношение его к Файнду тоже классические — учитель и восторженный ученик. Тем более он нам нужен…

— Послать его за драконом… — Фу Манчу посмотрел на коллегу, — да, вы правы, коллега, Барнс отлично справится с покупкой.

— А мы не сможем купить сами?

— Нет. Владелец зоомагазина, где мы собираемся достать дракона, читает людей. Сколько б мы не предлагали ему денег, он нам не продаст, а Барнс — простодушный долбоеб, который справиться с этой задачей на ура!

— А…

— Девственница нам понабиться для покупки единорога, а за цилинем я поеду сам.

— Таким образом, доставив все индигриенты сюда, — заключил Недотеп, — мы сможем начать подготовку к церемонии.

— Согласен.