Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Вечерний патруль на пару с Паркинсон пролегал по внешним куртинам стен. Тёплые июньские дни продолжались, и студенты, несмотря на экзаменационную пору, повадились уединяться в романтических порывах, либо же в более… порицаемых целях вне стен замка. Поскольку правила, установленные Амбридж, требовали, чтобы сам замок после захода солнца никто не покидал (и не пытался отправить Патронусов всяким Дамблдорам!), то стены быстро были облюбованы всеми, начиная от одурманенных весной подростков, заканчивая хулиганистыми детьми из неблагополучных районов, которые прямо оттуда сбрасывали всяческие чернильные бомбы прямо на своих неудачливых товарищей.

Поэтому старшие префекты вновь перераспределили порядок патрулирования, и два дня в неделю пятикурсники Слизерина занимались разгоном студентов с парапетов башен, куртин и прочих потенциально опасных (сломавший обе ноги и мучившийся костеростом гриффиндорский квиддичист Пикс не дал бы соврать) мест замка.

Уже стемнело, но до окончания обхода оставалось больше часа. Паркинсон продолжала делиться своими переживаниями — она нашла в Нотте не очень благодарного, но не перебивающего слушателя, и вываливала на него все свои переживания на протяжении всех совместных патрулей. Когда их никто не слышал, разумеется.

— …курица, а я ей и говорю, что если у её сестры такая дрянь проявилась, то её тоже никто не возьмёт замуж! Ну, и послушай, она в ответ мне, мне! Заявила, что у этой полукровной шлюхи больше шансов выйти удачно замуж! Дура! Тупая дура! Ещё и Прорицания сдала лучше! Бесит!

Нотт слушал её вполуха, уверяясь, что женские коллективы — страшная и чуждая по своей натуре среда, куда маг должен стремиться избегать попадания всеми доступными способами. Особенно коллективы молодых ведьм, конкурирующих зачем-то за интерес сверстников, тогда как многим наверняка было суждено встретить любовь не из числа окрестности (-2,2) от своего возраста… он потряс головой — СОВ по нумерологии вымотало его сильнее обычного.

Прочие экзамены прошли… удовлетворительно, экзаменационная комиссия Министерства магии во главе с профессором Тофти, автором ряда научно-популярных книг для подростков по магическим предметам (которые, будто бы назло, никогда не входили в список рекомендованной литературы в Хогвартсе), была благосклонна к Теодору и его сокурсникам. Из всех СОВ, за подготовкой к которым прошёл весь прошлый месяц, у него сомнения были лишь относительно практического экзамена по зельям.

Вдруг, отвлёкшись от экзаменационных мыслей, он увидел всполохи магии возле хижины Хагрида и замер на куртине.

— Ты чего? — спросила было Паркинсон, и вскрикнула, зажав рот — домик лесничего загорелся.

Оттуда выбежал гигант, размахивая несуразным розовым зонтиком и посылая из него мощные проклятья в магов в красных мантиях, которые выбежали с другой стороны. Там же откуда-то выбежала Амбридж, вся в розовом, истошно верещавшая что-то.

Прямо под ними, из ворот замка выбежала профессор Макгонагалл, воинственно размахивая палочкой.

— Профессор! — закричала Паркинсон. — Их там пятеро!

Декан Гриффиндора запнулась и едва не упала, обернувшись на стену — где стояли слизеринцы. Она наколдовала перед собой щит, окутывавший её голубоватым свечением, и ринулась вперёд, к полю настоящего сражения.

— …КОГО АЗКАБАНА! — кричал Хагрид, швыряя что-то в авроров. Профессор Макгонагалл тоже что-то закричала, и в ужасе префекты Слизерина увидели, как её щит раскалывается под воздействием сразу трёх красных лучей оглушающего проклятья.

— Протего Тоталлум! — воскликнул Нотт, всем сердцем желая, чтобы профессор, которая, пусть и была деканом другого Дома Хогвартса, не оказалась жертвой политических неурядиц… стань она жертвой авроров, Амбридж бы снесло волной гнева уже на следующие сутки, но цепи, которыми его удерживал Дамблдор, явно требовали от него вмешательства.

Щит, который он поставил так далеко от себя, вдруг вспыхнул сильнее — удивлённый, он увидел, как палочка Паркинсон смотрит в ту же сторону. И ещё, и ещё его усиливали другие юные маги, которых он не видел — но буквально чувствовал спиной. Пожилая шотландская колдунья, кажется, и не замечала этого, трансфигурируя авроров в потешных кроликов в красных жилетках, а Хагрид, воспользовавшись этим, бежал к лесу. Наконец, Амбридж сама вытянула руку с палочкой в свою коллегу, и Теодор не хотел знать, какое проклятье колдунья захочет применить к заместительнице Дамблдора.

Впрочем, всё обошлось, и Амбридж опустила палочку. Теодор обернулся. Тут и там из окон замка выглядывали встревоженные волшебники, он буквально чувствовал их. Где-то на Астрономической башне запустили фейерверк.

Вместе с расколдованными кроликами Амбридж и Макгонагалл, возмущённая донельзя, вернулись в замок, и Теодор с Паркинсон продолжили свой путь. То, что видел и делал каждый из них, они не обсуждали.

* * *

На следующий день должны были состояться последние СОВ — по Истории магии. К этому предмету Теодор практически не готовился, так как считал себя уверенно разбирающимся юным чародеем, однако всё же почувствовал некоторое волнение уже перед завтраком.

— Считай, всё сдали? — улыбался во все свои крупные белые зубы Забини. — Лафа! Скоро каникулы. Вон, перваши как трясутся!

Правду говоря, Тео и сам трясся. Это было представить — перед Чарами и Трансфигурацией ему было практически всё равно, а здесь… почему-то в голову лезли какие-то невнятные образы. Артур Уизли мрачно качал головой, сокрушаясь, что у поклонинка его единственной дочери «тролль» по Истории магии. Леди-бабушка грустно смотрела на него и молчала, утирая глаза платочком, отчего ему становилось жутко стыдно. Тюберы поджимали губы, и их средний сын горделиво задирал нос — ведь в Друмштранге с этим всё отлично!

Словом, Теодору, в отличие от Блейза, никак не было легко и весело. До самого экзамена он, словно в трансе, повторял всю историю магической Британии. Кельтские, саксонские, датские, норманнские завоевания, пикты и скотти, Стоунхендж и Авалон, Мерлин и рыцари Круглого Стола, победившие Моргану… двенадцать гоблинских восстаний, церковная реформация Генриха Восьмого и полное разделение магов и маггловской церкви, обособление кварталов в магических городах… введение Статута, основание Хогвартса и появление Министерства Магии… деяния Мунго и Кризворти, Дервента и Блэков, колонизация Северной Америки и отсоединение МАКУСА — словом, десятки и сотни дат, исторических фактов, направлений, деяний и прочего.

Впрочем, к моменту начала СОВ он совершенно успокоился. Возможно, на это повлияла встреча с Джинни во внутреннем дворике замка, где она прогуливалась с подругой — светловолосой девушкой с Райвенкло. Ему перехотелось быть размазнёй и неуверенным в себе мальчиком, и он выпрямился, успокоился, выпятил впалую грудь и расправил худые плечи. С досадой его посетила мысль, что на фоне крепкого квиддичиста Поттера или здоровяка Невилла он был куда менее привлекателен, но эта мысль была задвинута максимально глубоко, и вскоре он вместе со всеми своими сокурсниками, без малого полусотней студентов, оказался в Трапезном зале, переоборудованном под сдачу СОВ. Этот экзамен был единственным, который писал синхронно весь поток — все прочие были разделены в случайном порядке, так, что на трети он пересекся с Артуром, на трети — с Бутом, а ещё на половине — с Уизли, который каждую свободную минуту глядел на свою ненаглядную Данбар, как будто оглушённый амортенцией.

Билет ему попался достаточно простой — первым вопросом значилось: «Миф о Мерлине. Истоки, причины, факты. Король Нортумберленда Артур и его дружина в магических и маггловских источниках». Эту тему он знал лучше многих, ведь его лучшего друга, кузена по крови и брата по магии, звали Артуром; конечно же, едва оказавшись в Хогвартсе, Арчи прочитал всё, что было доступно, про эту историю! Так, что и Тео знал многое — просто из рассказов и болтовни с Гампом!

Второй вопрос в билете был совершенно из другой эпохи, и описывал события, современниками которых был уже даже Дамблдор. По счастью, это были не «средневековые» ковены, выродившиеся несколько десятилетий назад, и не война с Гриндевальдом, но… «Гоблинские волнения 1890-х. Причины, следствия. Роль и место фигуры Ф.Н. Блэка в подавлении восстания Ранрока».

По этой теме он мог сказать гораздо меньше, чем по первой. Конечно, запреты на ростовщичество как причина волнений и ограничения на применение волшбы в шотландских горах были известными причинами волнений, но ими список не ограничивался. В голову лезла история из девчачьего романа, едва ли более серьёзного, чем книги Локхарта, который буквально снёс Джинни зимой голову.

Теодор соглашался с ней в том, что история Себастьяна и Нэнси была безумно романтичной (хотя не читал, а о Сэллоу лишь слышал как о современниках, державших какую-то лавку в Шеффилде), а их сила любви позволила овладеть древней магией, но к реальным фактам записки Джоаны Роули, выстрелившие во времена их родителей, имели наверняка немного общего. А в памяти были только они.

Проклиная себя за недостаточную подготовку, он писал и писал, кусал по-прежнему непривычное на ощущения перо (ручки на всех СОВ, как и другие артефакты, были запрещены), ломал голову и старался не смотреть по сторонам — на резво заполняющего третий лист Малфоя, Патил, которая первой сдала работу, или на Крэбба, так и не сделавшего попытки сделать что-либо, кроме как поставить, кажется, огромную кляксу на лист.

Вопрос за вопросом, он перечислял лихтенштейнские и верхненемецкие претензии на первенство в Международной конфедерации, законы и проекты, устанавливавшие ответственность за нарушение Статута под водой и на воде вдали от суши, историю конфликтов британских волшебников с аборигенами Новой Зеландии (и тем, как те одержали несколько решительных побед), историю русской революции начала века и магических лагерей, куда ссылали магов Восточной Европы для строительства великой магической Гипербореи.

Внезапно где-то позади, в десятке людей от Нотта, раздался истошный крик. Все студенты тут же подскочили, а к вопившему — Поттеру? — кинулись наблюдавшие профессора и даже призраки, висевшие под потолком.

Профессор Тофти, по слухам, готовившийся брать самоотвод от экзаменов на следующий год — его правнук шёл на первый курс! — помог Поттеру подняться, качая головой, и вывел в вестибюль. Старый мистер Уоррингтон постучал тростью о пол, и студенты вернулись к работам. Через полчаса время истекло, и Нотт, абсолютно мокрый от пота, вышел в коридор.

— Поттер как всегда, — фыркнула неожиданно оказавшаяся прямо у его локтя Паркинсон. — Правильно говорит декан, это всё знаменитость.

— Ему просто недостаёт славы Уизли, — криво усмехнулся Захария Смит. — Тот хотя бы перестал быть дыркой на кольцах, а Поттер теперь дырка по СОВам.

Теодор поспешил отдалиться от обсуждения квиддича. Он посетил единственный матч в году — последний — только чтобы доставить удовольствие Джинни, брат которой действительно совершил победу над собой и сделался неплохим вратарём. Но до того он всячески избегал всех тем вокруг квиддича, в том числе ненависти к Рональду, которой болели многие слизеринцы. Что удивительно, на их курсе разве что Гойл и Гринграсс отличились песнопениями про «дырку Рональда».

— А что было-то с Поттером? — спросил он у Лонгботтома, вышедшего вскоре после шрамоголового психа. Невилл пожал плечами.

— Не знаю, но он попросил встречи с Макгонагалл. Она сейчас принимала у третьего курса последний экзамен, наверное, как раз с ним говорит.

Поттера он и правда увидел перед ужином. Он был растерян, теребил себя за футболку (Теодор в очередной раз за последние месяцы с недовольством заметил бицепсы у сверстника) и говорил о чём-то со скептичного вида Грейнджер, пока они с Гампом проходили в сторону библиотеки, заваленные книгами.

— Чего летом делать будем, — спросил Арчи. — Я бы в Париж съездил…

— Ба писала, что советует, — кивнул Нотт. — Но нам придётся с ней и ехать, потому что во Франции теперь строгие законы. На поезде!

— Туда ходят поезда, как в Хогвартс? А как, там же вода.

— Не знаю, это ты у нас маггловед.

— А, точно! Они год назад запустили тоннель под водой! Поездом и правда можно, но только маггловским.

Строя планы и фантазируя, они сдали книги мадам Пинс, которая, поджав губы, вычеркнула их из списка должников. Протеевы чары должны были вычеркнуть их и на стенде возле Трапезного зала.

Закончив с делами, парни устроились у одной из ниш, обсуждая, как можно провести лето. Тео держал в голове мысль о том, что Тёмный лорд в любой момент мог нанести удар, но не заострял внимание брата на ней — в конце концов, он пусть и был членом «армии Дамблдора» зимой, но за одно обсуждение такого в стенах замка…

Вдруг мимо них с грацией носорога практически пробежала Амбридж. Оба юноши скривились: временный директор потеряла едва ли не всю остававшуюся симпатию студентов после происшествия с Макогнагалл накануне. Когда она скрылась за поворотом, извергая ненависть к Пивзу, видимо, встретившемуся ей там, Гамп отвернулся к окну, забравшись с коленями на подоконник.

— Как думаешь, она останется на следующий год?

— Шутишь? Уже и Попечители, и даже Британская Лига Квиддича выступили против. На Слизерине только и разговоров, что о её отставке. Правда, Дамблдора мы тоже не хотели бы видеть вновь.

Амбридж, меж тем, вернулась уже спокойным шагом обратно из того коридора, где только что встретила Пивза.

— Нотт! — рявкнула она. — За мной. В замке заговор!

— Пойдём, — шепнул ему Артур, и оба студента последовали за злой (это буквально чувствовалось в воздухе) Амбридж. По пути к своему кабинету она так же заставила последовать за собой нескольких встретившихся ей членов Инспекционной дружины и старост Хаффлпаффа, Макмилана и Флака. Последний был сыном одного из членов Попечительского Совета, а получил назначение лишь после трагической смерти Седрика, и следовал за профессором с показным неуважением.

Когда они дошли до кабинета Амбридж, дверь туда оказалась открыта. Женщина буквально лучилась злобой, и, выхватив палочку, она с порога разоружила Гермиону Грейнджер. Префект Гриффиндора не успела сказать и слова.

— Взять их всех! — рявкнула она сопровождавшим её студентам, и, пока все решались, стоит ли в этом участвовать, Теодор исподтишка наставил палочку на спину Амбридж, пока она выдёргивала стоявшего на четвереньках Поттера из своего камина.

— Ты думаешь, — торжествующе и злобно процедила она, встряхивая психа за шиворот, — что после двух нюхлеров я позволю еще одному мерзкому маленькому крысенышу проникнуть ко мне в кабинет без моего ведома? Глупый мальчишка! Да после того, как сюда подкинули второго нюхлера, я наложила на дверь особое Сигнальное заклятие против воров! Забрать у него палочку!

Нотт перевёл палочку на Поттера и разоружил его — в этот раз, в отличие от прошлого года, не отбрасывая назад. Его палочка оказалась в руке юноши. Слизеринцы ввели других гриффиндорцев, которые пытались удрать — Невилла и Уизли, а затем сердце Теодора пропустило удар. Монтегю, торжествуя, тащил, как на привязи, Джинни. Кровь залила глаза Нотта, и он сделал шаг, наставив на четверокурсника сразу две палочки. Тот мгновенно сориентировался, и спустя мгновения Джинни и её подруга были расколдованы и освобождены, пока Уоррингтон докладывал Амбридж, что Инспекционная дружина задержала подозрительных студентов.

Амбридж принялась расспрашивать Поттера, а Тео отвёл Джинни в сторонку.

— Что случилось? — тихо спросил он. Сосредоточенное выражение на лице гриффиндорки свидетельствовало, что она была готова бороться и дальше, но почему?

— Они напали на нас! — шикнула она. — Мы ничего не делали!

— Поттер точно что-то делал, — прошептал он. — Я надеюсь, ты…

— Я правда ничего не делала! — она даже топнула ногой. — И вообще…

Уоррингтон, как оказалось, успел послать кого-то за деканом, и в кабинете стало ещё более людно — пришёл Снейп, траурно известивший о том, что у него кончился Веритасерум. То, что он кончился, навело Нотта — и многих других присутствующих, включая хаффов, судя по лицам, — на дурные мысли относительно обоих. Едва Снейп вышел, Флак выступил вперёд, заложив руки за спину — и сжимая палочку.

— Простите, директор, что вы имели в виду под словами о том, что хотели бы использовать зелье Веритасерум на ученике?

— Мистер Флак, — зло процедила Амбридж. — Этот ученик будет исключён из Хогвартса, едва я передам его на руки аврорам. Вы обязаны подчиняться мне!

— Простите, мэм, — твёрдо заявил Кристофер, — но применение Веритасерума на учениках Хогвартса запрещено Уставом, если они не являются подсудимыми Визенгамота. В связи с этим…

— Замолчите! — взвизгнула жаба. Поттер, связанный на стуле перед ней, поморщился. — Значит, я перепишу уставы этой дрянной школы! Никому не позволено…

— Соппоро, — мягко сказал Артур Гэмп, направляя палочку в висок Амбридж. Теодор и не заметил, как он подобрался к ней. Ситуация тут же накалилась до предела.

— Всем! Немедленно! Сдать! Палочки! — скомандовал Флак, обращаясь к Инспекционной дружине. Теодор почувствовал, как ему под лопатку упирается палочка оттуда, где стояла Джинни, и с недоверием покосился назад.

— Сдавай палочки, Тео, — ласково сказала рыжеволосая бестия. — Сдавай палочки!

Мучимый недоверием, Нотт протянул расколдованному Поттеру его палочку, после чего Рональд Уизли наложил на него Инкарцеро. Члены подпольного сопротивления — а таких оказалось больше половины в комнате! — связали и усыпили всех, кроме Нотта (его, ради разнообразия, Джинни пощадила), после чего стали обсуждать свои действия дальше. Поттер нёс бессвязную чушь — о том, что Тёмный лорд держит в плену в Отделе тайн кого-то, кто дорог лично ему, чтобы выманить его туда и заставить обменять пленника на какое-то пророчество…

Нотт с усилием перевернулся на спину.

— Кретины, — сказал он. — Никому в голову не пришло, что это может быть ловушкой? Джинни, заклинаю тебя, пожалуйста…

Договорить он не успел — резко захотелось уснуть крепким и очень сладким сном.

* * *

— …рвейт, — сказал кто-то неприязненным голосом, и волна искрами прокатилась по телу Теодора Нотта. Затекшее тело ныло, в горле першило от сквозняка по полу, и едва получилось открыть опухшие глаза. Над ним стояла профессор Спраут, чьё лицо освещали факела на стенах и луна за окном. — Мистер Нотт, вот уж о ком я не могла и подумать!

Он поднялся, пока профессор поднимала в воздух всё ещё спящих и, кажется, избитых слизеринцев. Теодор ощупал опухшее лицо. Левая скула болела так, будто бы в неё ударили каким-то тупым предметом… мыском маггловской кроссовки, например… он скривился было, но тут же почувствовал боль. Амбридж в кабинете не было.

— А что с временным директором? — проговорил он, стараясь не задействовать левую часть рта.

— О, — Спраут обернулась на него, сверкая магией своей мантии, куда более защищённой, чем обычно. — Вы же не знаете. Долорес отправлена в отставку, вероятно, министр тоже сменится. Дамблдор вернулся, но какой ценой…

— Что случилось? — холодея, спросил он декана Хаффлпаффа. Та коснулась тыльной стороной ладони своих глаз, и Теодор понял, что её лицо было мокрым от слёз. — Это Поттер, да? Они проникли в Министерство?

— Он вернулся. Тот, кого нельзя называть, мистер Нотт. Страшные времена ждут всех нас.

Она вышла, левитируя шестерых спящих слизеринцев, и Нотт остался совсем один. Часы показывали половину третьего ночи, и за открытым окном ярко светила убывающая Луна. Ветер качал кроны деревьев зачарованного Запретного леса вдалеке, и вроде бы ничего не поменялось — но от слов обычно бодрой и всегда улыбчивой профессора ему было не по себе.

Не по себе за всех, кто мог подвергнуться риску в Министерстве, отправившись туда вместе со шрамоголовым Поттером. Уйти и не вернуться.