Явление проблемного бедствия (джен)

Воздух Преисподней был густым и теплым, он пах озоном, редкими цветами и древней, как сам мир, магией. Пурпурное небо, по которому лениво плыли золотистые облака, раскинулось над бескрайними владениями клана Гремори. Здесь, вдали от суеты человеческого мира, на тренировочном полигоне, окруженном багровыми скалами, ее команда оттачивала свои навыки. Риас Гремори наблюдала за ними с веранды родового особняка, ее сине-зеленые глаза были задумчивы.

Ее команда стала другой. Это было видно в каждом движении.

В центре полигона разворачивался впечатляющий спарринг. Киба, ее первый Рыцарь, двигался с элегантной скоростью, его демонические мечи создавали вихрь стали. Против него, сжимая в руках могучий Дюрандаль, стояла Зеновия. Ее стиль был полной противоположностью — прямые, мощные, сокрушительные удары, каждый из которых нес в себе колоссальную святую мощь. Их клинки сталкивались с оглушительным звоном, рассыпая снопы искр. Зеновия, ее новый Рыцарь, быстро осваивалась в роли демона, но не растеряла своей фанатичной веры в силу. Она училась у Кибы скорости и тактике, а он, в свою очередь, привыкал противостоять грубой, несгибаемой мощи, подобной той, что излучал ее священный меч.

Чуть поодаль Иссэй, ее милый, неуклюжий, но такой преданный Пешка, с трудом уворачивался от потока пламени, который изрыгал легендарный дракон Таннин. Тренировка была жестокой, но Иссэй держался. Его движения стали увереннее, а крики «Усиление!» звучали уже не панически, а упрямо. "В нем есть стержень, Риас," — сказал ей вчера Таннин. — "Удивительная выносливость для новичка".

Акэно и Конэко отрабатывали комбинацию. Акэно с воздуха обрушивала на цели потоки святой молнии, а Конэко, используя свою невероятную силу и зачатки Сэндзюцу, создавала на земле разломы, не давая противнику уйти. Их командная работа достигла нового уровня.

Азия же стояла у края поля, ее руки были сложены в молитве, а лицо сосредоточено. Она не просто ждала раненых. Под руководством Акэно она училась использовать свою силу иначе. Она пыталась концентрировать Сумеречное Исцеление не на ранах, а на создании небольших, мерцающих щитов из чистого света. Пока они были слабыми и быстро рассеивались, но само желание Азии стать не просто целителем, а защитницей, вызывало у Риас гордость.

Все они стали сильнее. И все же она не чувствовала покоя. Напротив, ее беспокойство лишь росло. Причина была проста — его отсутствие. Его странный, почти испуганный отказ ехать с ними, его замкнутость в последние дни… Что-то было не так. Что за "дела" могли быть у того, кто, казалось, скучал от самого существования этого мира? Что могло встревожить существо, способное играючи победить Кадра Падших Ангелов?

— О чем задумалась, моя дорогая сестренка?

Мягкий, знакомый голос вырвал ее из размышлений. Риас обернулась. Рядом с ней, прислонившись к перилам веранды, стоял ее брат, Сазекс Люцифер. Он был в простом, но элегантном костюме, его алые волосы мягко развевал теплый ветер.

— Брат! Я не слышала, как ты подошел.

— Ты была далеко, — он улыбнулся своей теплой, обезоруживающей улыбкой. — Наблюдаешь за своими птенцами? Они делают большие успехи. Я вижу, твой новый Рыцарь, носительница Дюрандаля, хорошо вписалась в команду. Смелый ход, Риас.

— Зеновия сильна и преданна, — кивнула Риас. — Она станет опорой нашего клана.

— Не сомневаюсь, — согласился Сазекс. — Прогуляемся?

Они пошли по дорожке, усыпанной фиолетовым гравием, мимо фонтанов, извергавших светящуюся воду, и деревьев с серебристой листвой. Некоторое время они шли молча.

— Как там ваш независимый союзник? — как бы невзначай спросил Сазекс, наконец озвучив имя, которое вертелось у Риас на языке. — Изаёя Джин. Я слышал, он решил не присоединяться к вам в этот раз.

Сердце Риас пропустило удар.

— У него… свои дела в мире людей, — уклончиво ответила она. — Он всегда был сам по себе.

— Знаю, — кивнул Сазекс, и его улыбка стала чуть менее беззаботной. — Но именно его природа меня беспокоит. Риас, я хочу, чтобы ты была с ним очень осторожна.

Она удивленно посмотрела на брата.

— Осторожна? С какой стати?

— Дело в том, Риас… — Сазекс остановился и повернулся к ней. Его взгляд стал серьезным. — …что год назад человека по имени Изаёя Джин… не существовало.

Риас замерла. Слова брата прозвучали как удар грома среди ясного неба.

— Что… что ты имеешь в виду?

— То, что я сказал, — его голос был тихим, но твердым. — Наши лучшие агенты проверили все. Мы подняли все архивы в мире людей и в Преисподней. Результат — ноль. Нет свидетельства о рождении. Нет записей из школ. Нет семьи. Никаких следов. Человека по имени Изаёя Джин в этом мире не было до того момента, как он появился в Академии Куо.

— Но… это невозможно! — прошептала Риас, чувствуя, как холодеют ее руки. — Может, его прошлое было стерто магией?

— Мы проверили. Никаких следов магии такого уровня, — покачал головой Сазекс. — Единственное, что подтверждает его существование — это документы о переводе, которые поступили в Академию. Идеально оформленные, безупречные. И знаешь, что самое тревожное? Эти документы прошли проверку. Даже Сона, со всей ее педантичностью, не нашла в них ни единого изъяна.

Он выдержал паузу, давая сестре осознать услышанное.

— Это означает, что он... или что то, что покровительствует ему... способно обмануть самые надежные системы нашего мира так, словно их не существует. Это аномалия совершенно иного порядка.

Последние слова брата ударили по Риас с новой силой. Она знала Сону. Знала ее дотошность. Мысль была не в том, что Сона что-то скрывает. А в том, что это не вызвало у нее подозрение. Это было за гранью понимания.

Призрак. Человек без прошлого, появившийся из ниоткуда.

Сазекс увидел смятение на ее лице. Он подошел ближе и мягко положил руку ей на плечо. Его взгляд был серьезным, но в нем не было страха — лишь глубокая забота о сестре.

— Я не говорю, что он враг, Риас. Судя по всему, он не раз тебе помогал. Но он — загадка, у которой нет ответов. А такие загадки могут быть опасны. Я просто хочу, чтобы ты была осторожна. Обещай мне это.

Риас посмотрела на безмятежный пейзаж Преисподней. Но теперь эта идиллия казалась хрупкой, иллюзорной.

Ее желание понять его сменилось новым, холодным чувством. Настороженностью. Страхом перед неизвестностью, которая была гораздо ближе и опаснее, чем ей казалось.

...

Прошло несколько дней. В огромном особняке установился странный, почти безмолвный быт. Утром Джин уходил на свои бесцельные прогулки, оставляя двух питомцев наедине. Куро, его верный фамильяр, устраивал настоящую комедию. Если черная кошка (которую Джин так и не назвал) пыталась подойти к хозяину, Куро тут же запрыгивал к нему на плечо и бросал на нее испепеляющий взгляд. Если Джин гладил кошку, кролик демонстративно отворачивался, всем своим видом показывая крайнее неодобрение.

Джин на эту ревность уже не обращал внимания. Его мысли были заняты другим. Сон о "Кукле" и голос "Призрака" не выходили из головы. Чувство, что он не контролирует собственную сущность, раздражало. Сила, дремавшая внутри, требовала выхода.

После обеда он, как обычно, направился за город, на заброшенный пустырь у реки — место, где можно было не сдерживаться. Куроко, увязалась за ним, а затем спряталась в кустах, наблюдая.

Она ожидала увидеть, как он будет крушить скалы, но Джин сделал нечто иное. Он подошел к берегу быстрой, полноводной реки. На мгновение он замер, а затем, сорвавшись с места, побежал. Прямо по воде. Его ноги касались поверхности с такой невероятной скоростью, что он не проваливался, оставляя за собой лишь легкую рябь и дорожку из взметнувшихся брызг. Он добежал до противоположного берега и, даже не сбавив темпа, развернулся и вернулся обратно. Это было чистое, абсурдное отрицание законов физики.

Курока, наблюдавшая из своего укрытия, замерла. Это была не магия. Это была скорость, выходящая за рамки понимания.

Затем Джин отошел от реки на пустырь. Он встал в центре, выдохнул и легко, почти небрежно, топнул ногой. В этот момент земля содрогнулась. От его ноги по земле во все стороны пошла видимая ударная волна, вздымая пыль и заставляя камни подпрыгивать. Воздух вокруг него на мгновение сгустился и завибрировал с низким, угрожающим гулом. Это не было землетрясение. Это была чистая кинетическая энергия, высвобожденная одним движением.

"Вот оно что..." — пронеслось в голове у Куроки. — "Вот почему Вали проиграл. Он пытался драться с силой природы. Вступить с ним в открытый бой — самоубийство." Ее первоначальный план "поиграть" с ним окончательно рассыпался в прах, как та скала. Оставался лишь один путь — хитрость. Найти слабость не в его силе, а в его душе.

Вечером, измотанный не физически, а морально, Джин вернулся домой. Кошка уже ждала его у двери. Он устало погладил ее и прошел в гостиную. Рухнув в кресло, он почти сразу провалился в сон.

...

Снова был серый мир. Кукла, на которой было множество мелких трещин, бродила по городу. В отдаленном переулке она нашла брошенную фарфоровую чёрную кошку, красивую, но с трещиной на боку. Кукла начала заботиться о ней, принося еду, укрывая от непогоды. Со временем она решила забрать кошку домой. Её родители — высокие, безликие фигуры, сотканные из теней, — с холодным безразличием разрешили это.

Впервые в сером мире Куклы появился яркий огонек. Она была счастлива. Она играла с кошкой, расчесывала ее шерстку, делилась с ней своими секретами. Но однажды Кукле пришлось надолго уйти. Когда она вернулась, дом был пуст. Кошки нигде не было.

Она в панике бросилась к родителям. Но те, выйдя из тени, лишь холодно произнесли:

— Кошка сбежала. Это ты виноват. Ты плохо за ней следил.

Не было ни сочувствия, ни утешения. Лишь ледяное, несправедливое обвинение. Мир Куклы рухнул. От двойного удара — потери единственного друга и предательства со стороны тех, кто должен был быть ее опорой, — по всему телу Куклы расползлась уродливая сеть глубоких чёрных трещин. Свет внутри нее померк.

Сон застыл. Рядом с рыдающей Куклой появился «Призрак». Он посмотрел на разбитую Куклу, и в его голосе не было насмешки, а скорее циничная констатация факта.

"Лицемерие," — прозвучал в голове Джина его голос. — "Они позволили тебе привязаться, а потом сделали тебя виноватым в своей же халатности. Классика. Взрослые, родители, начальство... они все одинаковы. Никогда не доверяй тем, кто обещает тебе защиту. Единственный, на кого можно положиться, — это ты сам."

...

Джин проснулся с чувством холодной ярости и горечи. Этот сон был слишком реальным, он затронул какие-то очень старые, забытые раны из его прошлой жизни. Предательство. Несправедливость. Беспомощность.

Он посмотрел на мирно спящую у него на коленях черную кошку. И его пронзил ледяной страх. Сон был о потерянной кошке. Он инстинктивно прижал ее к себе, боясь потерять и это единственное теплое существо.

Хватит. Он больше не мог просто сидеть и ждать следующего кошмара. Он не мог позволить этому "Призраку" и дальше отравлять его разум своими циничными истинами. Ему нужны были ответы. Немедленно.

Он вспомнил о сделке с Риас — доступ к библиотеке клана Гремори. Это был его единственный шанс. Единственная ниточка, за которую можно было ухватиться в этом мире, чтобы не сойти с ума.

Джин осторожно переложил спящую кошку на кресло и подошел к столу, где лежал магический коммуникатор для связи с клубом. На лице застыла маска холодной решимости. Он больше не будет жертвой своих снов. Он не будет куклой.

Он активировал устройство. На том конце, в Преисподней, раздался удивленный голос Риас:

— Джин? Что-то случилось?

— Мне нужен доступ, — его голос был тверд, как сталь. — В вашу библиотеку. Сейчас.