У Шэнь Юаня новый план (джен)

Ретроспектива. Шан Цинхуа.

Шан Цинхуа больше всего не любил бессмысленный бардак, хаос, в котором ничего не найдёшь. Вот творческий беспорядок — это другое, там всё лежит на своих местах, пусть это не очевидно стороннему взгляду.

Здесь же, на пике Аньдин, творилась первобытная вакханалия. А он снова никто.

Ему четырнадцать лет, и его не особо любили на пике, большинство учеников были старше и намного его сильнее, а ребята его возраста были убиты Мобэй-цзюнем. Об этом он не будет пока думать.

Больше всего ему не давали покоя братья-близнецы Ли Ван и Ли Чжан, они всегда до него докапывались. И пока он замер на полушаге, раздумывая, как бы попасть в библиотеку — не хотелось бы шокировать шисюнов, а учителя в особенности, своими знаниями, — они решили, что это идеальный момент, чтобы подшутить над ним.

Холмистая местность Аньдин была очень живописной, но некоторые холмы для удобства прорезались насквозь, а высокие стены укреплялись булыжником, тропинки и даже широкие дороги вились по самому низу, а вот ученики любили пробежаться поверху, там можно было порядком срезать. Видимо, это и собирались сделать два брата-акробата, но заметили его — подходящую жертву.

На него опрокинули ведро холодной воды и, смеясь, извинились. Шан Цинхуа даже злиться не мог, словно всю злость он оставил там, в ущелье, рядом с трупами товарищей и кинжалом, которым так и не нанёс удар.

«Братьям уже по шестнадцать лет, а шутки как у трёхлетних, сейчас второй появится», — раздражённо думал Шан Цинхуа, даже не пытаясь вытереться.

И точно — второе ведро высыпалось на мокрую голову — мерзкая сечка: резанные сухие соломинки, шелуха от риса, с колкими устьицами, этим кормили скот, и такая еда была очень хорошей, а они на шалости её тратят.

Шан Цинхуа чувствовал себя столетним стариком, попавшимся на розыгрыш детей.

— Так-так-так, — сказал он своим лучшим строгим голосом, сложив мокрые грязные руки на груди в замок. Не зря он столько лет был пиковым Лордом, интонации были правильными, а голос немного подводил, слишком тонкий. Всегда бойкие хулиганы разом присмирели. — И какой же пример вы подаёте своему шиди, устраивая глупые шутки? Или вы забыли, что такое поведение наказывается помощью Байчжань? Думаю, мастер вам с радостью напомнит об этом, — Шан Цинхуа развернулся и медленно пошёл вперёд, заложив руки за спину, как ходил всегда в бытность главой пика. «Раз, два, три…» — он загибал пальцы, старательно прислушиваясь, и оказался совершенно прав.

— Шиди, постой! Ты всё неправильно понял, мы не шутили над тобой, посмотри, какая тут горка, тут сложно не потерять равновесие.

Шан Цинхуа развернулся, старательно пряча довольную улыбку.

— Раз это всё — досадная случайность, — он развёл руки, показываю свою мокрую и грязную одежду, — значит, поможете её исправить, верно? — он по-птичьи склонил голову на бок и посмотрел самыми наивными и добрыми глазами, которые только сумел изобразить.

— Поможем, — вздохнули близнецы, всю обратную дорогу они пихались и переругивались, звеня вёдрами так, будто надевали их друг другу на голову, но покорно шли следом, даже не пытаясь сбежать.

Шан Цинхуа это уже не волновало.

Он понял, что будет делать — он наведёт здесь порядок. Зачем ему ждать назначения и тратить годы, чтобы всё наладить, он начнёт сейчас. И у его молодых полных сил и энергии шисюнов не останется времени на глупые шутки над ним.

Если и были плюсы жизни на Аньдин — это одежда, никто не требовал от парней, что занимались хозяйственными вопросами, аккуратности. Штаны, рубаха и короткий халат с вечно подвязанным рукавами. Волосы, даже заколотые самым аккуратным образом, за полдня совершенно теряли привычный вид, но учеников на Аньдин это мало волновало, они бегали как взмыленные лошади, и Шан Цинхуа — быстрее всех.

О, его наивность, он думал, что ценность порядка понятна всем, но нет. Простой регламент и попытки систематизировать хоть один процесс приводили учеников ужас, а необходимость не просто пересчитать товар, а вести сводные таблицы — в панику. Знал бы он раньше, что, завидев его с бумагами в руках, ученики будут убегать, теряя сандалии, он бы использовал это знание в прошлой жизни, когда ему даже поесть спокойно не давали, всё донимали глупыми шутками и издёвками.

Шан Цинхуа пытался вспомнить, как он в прошлый раз всё внедрял — и не мог, тогда он был в постоянном ужасе, работа на пике, слежка для Мобэй-цзюня, он так боялся, что его раскроют, что не мог спать, а ещё Система, постоянные оповещения которой сделали его форменным неврастеником. На этом фоне все изменения прошли незаметно.

Второе шокирующие открытие, которое он сделал случайно — на пике не было обучения. Это Цинцзин учил своих учеников четырём искусствам, на Аньдин учили только массивам, сюда не брали нищих и неграмотных, но на этом образование заканчивалось. Всё, чем должны были заниматься ученики — это следить за старшими, подражая им, вот и всё обучение. Даже пособий по массивам не было. Несколько жалких книжек в библиотеке Цинцзин, которые на руки не давали, надо — переписывай, и то если позволит великий и прекрасный глава пика, с которым у Шан Цинхуа не было никакого желания связываться.

Сократовский метод обучения всем хорош, но ученики получали только прикладные навыки, никакой теории, и обмениваться могли только своим опытом.

И ведь они так и делали. Старшие ученики раз в месяц проводили общие занятия на тему «как я сформировал основание». Они же отвечали на вопросы. С этими же лекциями они ездили по дружеским малым орденам, которым покровительствовал Аньдин.

А массивам и вовсе никто не обучал, требовалось повторить за старшим, всё.

Печатей, насколько понял Шан Цинхуа, было десятка два, и все они касались укрепления, сломанное не чинилось. Укрепляли кладку, ступени, даже оси колёс телеги, ещё можно было замораживать и лечить что-то простое, но всё остальное, от глажки до штопки с починкой, всё делалось ручками. Они даже мешочки цянькунь не делали, хотя и пользовались, а артефакты посложнее им отдавал пик артефактов.

Нда.

Он ещё удивлялся глупым шуткам — откуда уму взяться? По сравнению с Аньдин, Цинцзин или Цюндин — верх образованности.

Мобэй-будущий-цзюнь появился неожиданно и в самое неподходящее время, Шан Цинхуа только-только убедил часть учеников сотрудничать, а учителя всё же одобрить его нововведения.

Демонический портал открылся прямо перед ним, он шёл закоулками склада, уткнувшись в бумаги, которые собирался показывать мастеру. Он мог упасть в сам проход и оказаться на земле демонов, но уткнулся носом в широкую грудь. Даже сейчас, ещё совсем мелкий ледяной демон был выше его на полторы головы.

«Ну что за невезуха», — подумал Шан Цинхуа то ли о неприятной и несвоевременной встрече, то ли о своём росте.

Мобэя же ничего не смущало, он, тряхнув его как ничтожного зверька за плечо, угрожающе наклонился и спросил:

— Зачем ты меня спас?!

И глазюками своими смотрит, словно в голову влезть пытается.

О, Шан Цинхуа мог многое ему ответить, у него эти слова стояли прямо в горле, монолог на шичэнь *(Шичэнь — 时辰, shíchén — 2 часа.), а то и на два.

Но он торопился и нетерпеливо рявкнул в ответ:

— Не сейчас, я занят!

В тот момент ему было плевать и на вспыльчивость демона, и на его ледяной меч, он уже больше месяца бегает и пытается навести порядок, на свою голову ему и взглянуть страшно — последний раз причёсывался дня три назад.

Сначала торговцы приехали и привезли кучей всё. Вот в сезон спокойно едут телеги, полные одним, ну максимум тремя товарами. Эти же припёрли всё от чернил до колышек для ограждений. И конечно же, ему больше всех надо. Это его же система. А ученики бестолково стоят рядом и руками разводят.

Там такая суета началась, когда торговцы поняли, что принимает он всё по описи, да ещё с договорами будет сравнивать.

Гвалт поднялся, что аж до главы ордена дошло.

Напрасно его запугивали и карами грозили, он квартиру сам покупал, вот там была битва, и документы сам проверял — за юристами в наше время глаз да глаз нужен.

Его даже грозились на конюшне запороть, но тут свои уже не выдержали: пусть он и не лучший ученик, а всё равно свой — аньдиновец. Будет ещё смертный ученику бессмертного ордена угрожать, даже учителя не позвали, сами справились — взашей вытолкали, пусть на Цюндин едет, там товар свой сдаёт, раз умный такой.

После такой поддержки торговцы попритихли, да и ученики тоже за дело принялись. Система же реально простая, главное начать.

Потом байчжаньцы опять разломали, и не какой-нибудь полигон или общежитие, а любимую резиденцию своего главы пика. Вот тут все так забегали — попасть под руку главе Байчжань в гневе не было желающих. Только всё поправили, уже и новое собрание ордена, а к нему вопросы нужны, что сделано, а что нет, вот и бежит он сейчас с документами, надеясь заодно подсунуть и информацию о своей системе. Если очень повезет, её и утвердить могут.

Только ледяного демона с глупыми вопросами ему для полного счастья и не хватало.