Dark sky, bright stars | Тёмное небо, яркие звёзды (гет)

Это был Регулус Блэк. Но не тот Регулус, чей гордый профиль мог бы украсить родовую галерею чистокровных магов, а его бледная, взмыленная тень...

Лили стремительно преодолела расстояние между ними и, не дав ему опомниться, резко задрала рукав его мантии. Взору предстала абсолютно чистая, бледная кожа. Это внезапное действие, казалось, на мгновение выдернуло Регулуса из состояния, в котором он пребывал.

— Что ты делаешь? — его голос был хриплым от усталости, но в нём проступила знакомая капля резкости и высокомерия.

— Метка! — выдохнула Лили, отступая на шаг и глядя на него в полном замешательстве. — Но... её нет!

— С чего бы ей быть? — он смотрел на неё с искренним, почти раздражённым недоумением, потирая запястье, будто там правда должно было что-то быть.

— Было видение, — она не стала договаривать, скомкав фразу, и покачала головой, отступая ещё на несколько шагов к камину. — Ладно, это не важно. Чем Он занят?

— У него много дел, он всё время исчезает из страны.

— Хорошо. Это Хорошо, — Лили успокаивала своё дыхание, потирая лоб так, что кожа под пальцами покраснела. Видения Элис — не истина в последней инстанции. И это было хорошо. — Но... что тогда с тобой случилось? — казалось, всё происходящее полностью выбило её из колеи, заставив забыть о других обстоятельствах.

— Дамблдор мёртв, — выдавил Регулус, и слова ядовитыми испарениями повисли в воздухе. — И Сириуса забрали.

— О Мерлин... — Лили побелела, как полотно, вспомнив вчерашние ужасающие открытия, стоившие ей ночи панических метаний. Она схватилась за спинку кресла для опоры. — Что там произошло? Это всё какой-то бред!

— Потому что это ложь и подстава! Он не был Пожирателем! — голос Регулуса сорвался, и паника, с которой он ворвался сюда, снова накатила на него, затмевая всё остальное. — Это наказание. Наказание для нашей матери от Него, причем, подозреваю, весьма спонтанное.

— Стоп! — Элис решила взять ситуацию в свои руки. — Объясни с самого начала. За что он её наказывает? И как он это сделал?

— Всё крутится вокруг дракклова Литтл Уингинга. — Регулус с силой провёл рукой по лицу. — Там были все — и мама не могла сражаться в полную силу, потому что там был Сириус. И похоже, кто-то это заметил и донёс Ему. — Он горько усмехнулся, и его взгляд сделался пустым и отстранённым. — Эти твари только и делают, что доносят друг на друга, лишь бы казаться самыми лояльными. Лишь бы на этот раз наказание постигло кого-то другого, — с этими словами он схватился за свои чёрные волосы и рухнул на диван.

Казалось, из него вынули стержень, всю ту гордую осанку, что годами вбивали в него Блэки. Сириус был больным местом у каждого члена этой семьи, гноящейся раной, которую то затягивали, то снова разрывали.

— Но Сириус... — начала Лили, не совсем понимая, что именно хочет сказать.

— Министерство! — Регулус резко поднял голову, и в его глазах заплясали огоньки отчаяния и ярости. — Министерство пытается обелить свою репутацию. А тут такой громкий случай. Они проводят его по ускоренному процессу, даже слушаний по-настоящему не было. И этапируют уже завтра. Салазар... — Он зажмурился, словно пытаясь скрыть нарастающую головную боль. — Сириусу не место в Азкабане. Он... он рождён для свободы. Для громкого смеха и дурацких выходок. Не для каменный стен среди дементоров.

Он затих, нервно облизывая пересохшие губы, последние слова произнося совсем шепотом, обращённым больше к самому себе:

— Он рождён точно не для этого.

— Но откуда у него вообще взялась Метка? — вклинилась Элис, её острый вампирский ум сразу выхватил важный вопрос.

— Да сложно ли поставить её насильно? — с горькой усмешкой ответил Регулус. — Не знаю. Не удивлюсь, если тётка Белла тоже к этому руку приложила. Уж она-то его ненавидит чёрной ненавистью за позорное пятно на роду.

— И что нам делать? — тихо, почти беззвучно спросила Лили, компульсивно перебирая свои пальцы, не в состоянии остановить их дрожь.

После этих слов Регулус выпрямился. Усталость и отчаяние будто отступили перед внезапно вспыхнувшей яростью, и его глаза загорелись решимостью, острой и опасной. Он поднялся с дивана, выпрямив плечи.

— А ты никогда не задумывалась, — его голос прозвучал тихо, но с металлическим отзвуком, заставляющим внутренне содрогнуться, — как Он воскрес?

— Все задумывались. Но что эти размышления нам дают? — парировала она, пожимая плечами в бессильном раздражении.

— Вот только у «всех» нет этого. — Его губы тронула холодная улыбка.

Он потянулся к внутреннему карману своей мантии, и движением бережным и почтительным извлёк оттуда книгу. Не просто книгу, а толстый старинный том в потёртой, но явно дорогой кожаной обложке, с тускло поблёскивающими металлическими застёжками. Она выглядела древней и излучала сильное, почти осязаемое напряжение чернющей магии, от которого по коже бежали мурашки.

— Что это? — Лили замерла, вперившись в находку, забыв на мгновение о своём страхе.

— Возможно, ответы на все наши вопросы, — его пальцы легли на обложку с почти что благоговейной осторожностью.

— Можно чуть больше конкретики? — потребовала Элис, её глаза, сузившись до щелочек, изучали каждый сантиметр переплёта. Но она не решилась приблизиться даже на шаг, инстинктивно чувствуя исходящую от фолианта угрозу.

— На самом деле... я и сам не знаю точно, что это за книга, — признался Регулус, и эта внезапная откровенность прозвучала странно противоречиво на фоне его предыдущих уверенных слов. — Но у меня есть веские основания полагать, что в ней заключена информация исключительной важности. Настолько важной, что... — он сделал паузу, встречая их напряжённые взгляды, — ...что Белла пыталась её уничтожить. Мне просто невероятно повезло, что я оказался рядом и успел незаметно этому воспрепятствовать. Она бы никогда не стала уничтожать просто старый фолиант, тем более из нашей священной библиотеки. Значит, в нём есть что-то, чего Он не хочет, чтобы кто-либо увидел.

— Так это же просто замечательно! — воскликнула Лили, и глаза её загорелись самой что ни на есть безрассудной надеждой. Она сделала порывистый шаг вперёд. — Мы должны прочитать её от корки до корки. Если они так сильно хотят от неё избавиться, значит там точно есть что-то важное! Что-то, что может помочь!

Регулус медленно покачал головой, его пальцы невольно сжались на тёмной обложке, белыми костяшками выдав его напряжение.

— Есть проблема, — глухо произнёс он. — Я не смог её открыть.

Он повертел том в руках, в очередной раз проверяя каждый изгиб застёжек, пробуя нажать, потянуть, повернуть, но книга оставалась такой же глухо-запертой.

Лили уже протянула руку, движимая любопытством и азартом, но Регулус, мгновенно заметив это движение, резко отдёрнул книгу к себе, прижав её к груди.

— Ты что… — начала было она, раздражённо хмурясь, но он перебил. Из внутреннего кармана мантии он быстрым движением извлёк аккуратно сложенную пару перчаток из чёрной кожи и, бросив их на журнальный столик с глухим стуком, произнёс с ледяной сухостью:

— Драконья кожа. Не трогай такие вещи голыми руками.

— Она меня убьёт или типа того? — скривилась Лили, но руку всё же убрала, сжав пальцы в кулак.

— Эта книга из моей библиотеки, — спокойно, как если бы он объяснил, почему небо голубое, пояснил Регулус, что, в общем-то, сразу всё прояснило. — Поэтому ничего мне не сделает. Насчёт тебя я более чем сомневаюсь.

— Итак... — Элис бесшумно присела в кресло напротив, подперев подбородок рукой и чуть прищурив свои пронзительные глаза, — какие у нас идеи?

Лили тут же вскинулась, обращаясь к подруге:

— А ты не можешь просто подглядеть в будущее, чтобы мы не возились тут полдня?

Элис едва заметно фыркнула.

— Вы же еще не приняли никакого решения, — она чуть наклонила голову, объясняя очевидные вещи. — Решите что-нибудь, и тогда я смогу сказать, получится это или нет.

— Да, точно. Прости, я совсем уже из-за волнения перестала соображать, — Лили снова провела рукой по волосам, сбивая их в ещё больший беспорядок.

Элис застыла на секунду, её взор утратил фокус, уносясь в переплетающиеся потоки будущего. Через мгновение её глаза прояснились, вернув её разум в настоящее, и она встретилась взглядом с Лили.

— Что ты увидела? — тихо спросила Лили, затаив дыхание.

— Ничего, что касается этой книги, — разочаровала её Элис, пожимая плечами. — Джаспер придёт через полчаса. Розали и Эммет решили ещё раз пробежаться по Чикаго. Эсме и Карлайл навестят Таню и сестёр.

— Хорошо, — Лили вздохнула, взглядом снова упираясь в запертый том. — Ещё одна голова поможет нам найти разгадку быстрее. Но нам нужно начать с чего-то. Прямо сейчас.

Она, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Регулуса, присела на корточки перед журнальным столиком, уставившись на зловещий том. Лили не решалась прикоснуться, даже в перчатках, но её взгляд жадно скользил по каждому завитку на обложке, каждому потёртому участочку кожи, выискивая зацепку.

Регулус молчал. Пальцы его осторожно, почти с нежностью, скользили по тиснёному узору на обложке. Казалось, он чувствовал каждый её изгиб, словно слепой, читающий шрифт Брайля, пытаясь понять её тайный язык.

— Здесь... есть надпись, — глухо, после долгой паузы, произнёс он.

Лили и Элис подались вперёд. На первый взгляд поверхность книги была абсолютно пустой, а любые шероховатости — простыми вмятинами, но когда Регулус слегка наклонил том к свету, на коже проступили едва заметные знаки.

— Латинский, — прошептала Элис. Её глаза сузились, безупречное вампирское зрение выхватило практически стёртые строки, а голос стал низким и плотным. — Intentionem tuam proba. Dolorem verum ostende. Tum demum patebo.

— Докажи свои намерения. Боль истинную яви. Только тогда я откроюсь, — Регулус повторил, и его губы изогнулись в кривой усмешке. — Как изящно и поэтично.

— Подожди... — Лили выпрямилась, её взгляд метнулся от книги к Регулусу. — Ты думаешь, она... думаешь, нужно испытать боль?

— Не испытать. Это тёмная книга, Лили, — холодно поправил Регулус, и в его глазах вспыхнуло понимание. — Думай, как тёмный маг.

Элис медленно оторвалась от книги, её взгляд потяжелел.

— Нужно... причинить боль.

— Круциатус? — безэмоционально предположил Регулус, и в воздухе повисла короткая тягостная пауза. — Это было бы в стиле моих предков.

Лили вскочила на ноги и начала быстрыми, нервными шагами мерить комнату, её тёмные волосы развевались, резко контрастируя с болезненной бледностью кожи.

— А мы уверены, что нам так уж нужна информация из этой книги?

Регулус не двигался, его взгляд, тёмный и тяжёлый, следил за её метаниями.

— Это сработает, — уверенно подтвердила Элис, скосив взгляд на него.

Лили замерла посреди комнаты, взволнованно сжимая и разжимая кулаки. Она медленно обернулась, её глаза, полные ужаса и решимости, встретились с холодным, аналитическим взглядом Регулуса.

— Ладно, — выдохнула она, и проговорила уже спокойным голосом. — Если иначе нельзя... Тогда делай. Накладывай проклятие. На меня.

Регулус не моргнув глазом выдержал её взгляд, но его пальцы непроизвольно сжали ручки кресла.

— Вот тут-то у нас и возникает вторая проблема, — его голос прозвучал сухо и отстранённо. — Я не могу этого сделать. У меня не получается его наложить.

— Что? — Лили недовольно всплеснула руками. — Ты... ты чистокровный Блэк! Разве вас не учат этому с детства?

— А вот это уже какой-то шовинизм, — резко парировал он, и в его глазах мелькнуло возмущение наряду с чем-то, похожим на стыд или раздражение. — Чтобы применять Непростительные, нужна не только сила. Нужна искренняя, неподдельная жажда причинить боль. Желание разорвать, искалечить, уничтожить. У меня её нет. Есть волшебники, которые могут одной волей возбуждать в себе подобные эмоции из ниоткуда, но далеко не каждый способен на такое по заказу.

— Прекрасная новость, — язвительно бросила Лили, снова принимаясь ходить по комнате. — И снова мы ни с чем.

— Я-то тут при чём? — мрачно отозвался он, отводя взгляд в сторону камина. Конечно, он не был доволен своим положением и в глубине души корил себя за это «несовершенство».

— Так, давайте успокоимся и не будем ругаться, — вмешалась Элис, её ровный, бесстрастный голос заставил обоих на мгновение замолчать. — За такое короткое время мы нашли разгадку, а это уже что-то.

— Ты права. Прости, Регулус. Я просто сильно взволнована, — Лили остановилась, потирая виски.

— Возведи щит. Ты почти год окклюменцией занимаешься, — напомнил он.

— Да. Да, ты прав. Я сильно расслабляюсь, когда рядом с друзьями.

Лили замолчала, прикрыв глаза. Сделала глубокий вдох, после чего вернула на лицо маску спокойствия, скрывающую бурю под тонким льдом.

— Почему бы тебе не попросить свою маму? Уверена, у неё есть такая воля.

Регулус издал короткий, безрадостный звук, похожий на смех.

— Если матушка узнает, чем мы здесь на самом деле занимаемся, я из подвала до конца лета не выйду. Если повезёт.

— Так что, тупик? — в отчаянии спросила Лили, разводя руками.

— Не совсем. Я знаю того, кто точно сможет.

Лили замерла, чувствуя ледяную тяжесть на дне желудка.

— Кто?

— Барти.

Лицо Лили вытянулось.

— Крауч? Ты с ума сошёл? Он меня всегда пугал. А теперь... тем более. Его отец... по сути, из-за меня мёртв.

— Не трать на это нервы, — отмахнулся Регулус с циничной прямотой. — Барти всегда считал своего отца жалким фанатиком, не видевшим дальше собственной одержимости. Что иронично, ибо он не замечает того же самого бревна в своём глазу, только его одержимость — тёмные знания. Он продаст душу за редкий гримуар, которыми завалена моя библиотека. Подобные экземпляры... — Регулус почти с нежностью провёл рукой по переплёту, — ...это именно то, что его интересует. И мы, разумеется, возьмём с него Непреложный Обет. А потом сотрём ему память об этом эпизоде.

— Всё это пахнет безумием!

Лили схватилась за голову, однако не теряя хрупкого самообладания.

— Это единственная идея, — пожал плечами Регулус. — Непреложный Обет нельзя нарушить. Он либо согласится на наших условиях, либо нет, и тогда ничего не узнает, и мы откажемся от этой затеи. Третьего не дано. А он согласится. Я знаю, чем его подкупить.

Обсуждение прервал новый голос, прозвучавший с порога гостиной. Он был низким, бархатным и высказал слова, которые вертелись у Лили на языке:

— Это отвратительная идея.

В дверях, сливаясь с тенями, стоял Джаспер. Его поза была расслабленной, но светлые золотые глаза горели холодным огнём, не отрываясь от Регулуса. Атмосфера в комнате мгновенно сгустилась, наполнившись скрытым напряжением.

— И тебе привет, Джас, — беспечно приветствовала его Элис, не отрывая изучающего взгляда от книги, и тем самым разрядила обстановку.

— Это единственная идея, — повторил Регулус, встречая взгляд вампира. — И, как ни парадоксально, самая безопасная. Непреложный Обет свяжет его по рукам и ногам. Барти согласится на всё ради шанса прикоснуться к чему-то подобному. — Он похлопал ладонью по обложке. — И мы получим то, что хотим.

— Но ты не можешь никому доверить скрепить этот обет, — напомнила Лили. — Поэтому тебе придётся притащить его сюда. И ты уверен, что всё пойдёт по нашему плану?

— Я хорошо его знаю, Лили, — искренне сказал Регулус. — Даже если что-то пойдёт не так, он не станет меня топить. А мы с тобой в одной лодке.

Лили беспомощно оглянулась на двух вампиров, статуями застывших на своих местах. Её взгляд скользнул по бесстрастному, высеченному из мрамора лицу Джаспера и остановился на Элис.

— Это должно сработать, — проговорила Элис, не моргнув и глазом. Её голос был плоским, лишённым каких-либо эмоций, словно она констатировала погоду за окном.

Лили задержала на ней взгляд, пытаясь проникнуть за эту непробиваемую маску, отыскать второе дно. Она прищурила глаза, но Элис не изменилась в лице — ровно ничего, чего Лили, впрочем, ни секунды и не ожидала там найти.

И тут её осенило. Мысль пронзила сознание, острая и леденящая. Она вспомнила то самое видение, из-за которого её сердце бешено колотилось ещё с полчаса назад. То, где Регулусу выворачивали мозги наизнанку под неумолимым вихрем Круциатуса, а чужая воля, холодная и липкая, рылась в его самых потаённых мыслях.

— Постойте, — тихо произнесла она, и все взгляды устремились к ней.

— Есть... ещё один аспект, — продолжила Лили, подбирая слова с осторожностью сапёра. Её пальцы нервно теребили ткань футболки. — Заодно это будет... тренировка.

Регулус, до этого момента наблюдавший за ней с мрачной отстранённостью, медленно наклонил голову. Его брови сдвинулись, образуя на переносице резкую складку.

— Тренировка? В чём?

Лили сделала глубокий вдох, ощущая, как холодный комок страха сковывает горло, но её голос, к её собственному удивлению, прозвучал твёрдо и чётко:

— Окклюменции. Под Круцио.

Эффект был мгновенным и сокрушительным. Комната буквально содрогнулась от реакции: все заговорили одновременно, и ничего конкретного нельзя было разобрать. Через минуту, показавшуюся вечностью, этот хор начал стихать, и в комнате снова воцарилась гнетущая, звенящая тишина.

— Ты предлагаешь, — произнёс Регулус медленно, как будто пробуя каждую буковку на зуб, — сознательно, по собственной воле, подвергнуть тебя агонии, не просто один раз, а, судя по всему, несколько, — он сделал крошечную, но красноречивую паузу, — и всё это для того, чтобы просто... потренироваться?

— Ваши идеи, — вступил Джаспер, и его голос сделался низким и вибрирующим, словно рычание крупного хищника, — с каждый разом становятся всё хуже и хуже.

Невысказанный смысл этих слов повис в воздухе — да, это был камень в огород поездки в Лондон, но Лили не дала себе задуматься об этом дольше. Она выдержала их взгляды, чувствуя, как под этим двойным напором её решимость даёт трещину, но не ломается. Снова собрав её в кулак волевым усилием, она продолжила:

— Когда-нибудь это может пригодиться, — её голос притих, но не дрогнул. — По-настоящему пригодиться. Спасти мне жизнь. Или чью-то ещё. — Её взгляд скользнул по Регулусу. — Шанса попробовать в контролируемых условиях больше может и не представиться.

Джаспер сверлил Лили взглядом, в котором ледяное неодобрение смешивалось с чем-то почти животным — инстинктом защитить свою семью от её же безумия — но ничего не мог сделать. Регулус некоторое время просто смотрел на неё — пристально, оценивая решимость.

— Ладно, — наконец сказал он, тихо, почти равнодушно, — допустим, я принимаю это безумие. Но мы в любом случае сделаем это правильно.

Лили, всё ещё пытаясь переварить собственную идею, кивнула и метнулась к комоду, где хранились канцелярские принадлежности. Она вернулась с листом бумаги и ручкой, протянув их Регулусу.

Он взял предметы с лёгким недоумением, повертел в руках изящную ручку, будто видел подобную впервые. Затем он наклонился над столом, и взгляд его стал острым и сосредоточенным. Воздух в комнате сгустился, наполнившись почти физическим напряжением мысли.

— Вот, чему меня действительно учили с детства — составлять такие формулировки, чтобы оппонент не мог найти в них лазеек.